Из «Дневников Габриэля Дэвиса».

Опубликовано.

27 июля 1986

Я оставил включенной воду в ванной. В раковине. Нет, в ванне, звук более низкий. Не помню, почему она течет. Видимо, я хотел принять ванну. Мне хотелось быть чистым.

На углу письменного стола лежит экземпляр газеты «Фри пресс» двухнедельной давности. Последний раз, когда было опубликовано личное объявление Барнса. Бумага пожелтела; через месяц она будет казаться совсем древней. От газеты веет пыльным духом старины.

Никто не обратил внимания на его странность. Интересно, почему я заметил.

Одинокий белый мужчина 32 лет, сообщал он о себе. Любит всё у милых дам. Он не любил женщин; думаю, ему хотелось этого. Он никогда не забирал ответы на свои объявления. Я прочитал их — бедные, грустные, счастливые женщины. Мне надо ответить им, написать, насколько они были близки к смерти.

Также никто не удивился, когда Барнс привез на приятельский пикник спящую маленькую девочку. О, у него было достойное объяснение: маленькая девочка, племянница, так устала от перелета в самолете, сломала руку, ей дали снотворное.

Все видели ее гипс. У него должен был быть с собой фломастер, в ином случае они бы услышали пустой звук шариковой ручки и поняли, что внутри ничего нет. Кэролайн Питни, похищенная на южной окраине. В гипсе ничего не было. Барнс уже начал расчленять ее.

Вода уже переливается через край. Льется каскадом. Сначала это было приглушенное журчание, теперь напоминает шум сильного дождя, впитывающегося в почву.

Я должен что-то сделать, но не могу пойти в ванную комнату. Там зеркала. Вчера я увидел в зеркало, что на меня смотрят глаза Барнса — голубые. У меня карие. Рот у меня тоже изменился. Губы стали более пухлыми, влажными.

Боюсь признаться кому-нибудь, что я заразился им.

Думаю, это произошло, когда он ранил меня ножом во время первой схватки. До сих пор не могу понять, почему он накинулся на меня, а не на маленькую Шаланну Норт, которая уже была связана и ждала, когда он начнет любить каждую часть ее маленького тела. Может, уже тогда мои глаза были похожи на его? Может, поэтому он узнал меня?

Ковер у ванной стал темно-коричневым. Темное пятно подбирается ко мне.

Пятна на рубашке, потом — на брюках. Боль в том месте, куда он меня пырнул ножом. Пятна остались на заборе, через который я перелезал. Пятна на ковре в холле отеля «Монрой». На крыше. Энтони Липаски очень рассердился, что я не дождался его.

Я отчетливо помню голос Барнса. Он сказал, что узнал меня. Что видел, как я следил за ним.

И что понял, что я догадался.

Я ощутил приятную тяжесть ножа в руке, когда отнял его у Барнса. Полагаю, именно в этот момент по моим глазам он понял, что я все знаю.

Каким-то образом ему удалось снова завладеть ножом. Помню горячую струйку крови на боку. Секундная стрелка отсчитывала последние мгновения моей жизни. Он ждал, когда я на него брошусь.

Мне показалось, он удивился, когда мне удалось перекинуть его через край. Наверное, я и сам был удивлен. Нож сверкнул в последний раз, полоснув меня по левой руке. Так сказать, прощальный привет.

На ковре образовалось большое мокрое пятно, такое большое, что я могу на него улечься. Интересно, какие будут ощущения? Как себя чувствовал Барнс, лежа в луже собственной крови?

Помню, как блестел нож на мостовой рядом с ним, словно осколок зеркала. Мне жалко было с ним расставаться, но спускаться вниз, на мостовую, было слишком тяжело, равно как и вернуться к маленькой девочке, которую Барнс оставил для меня.

Энтони испугался за меня. Я это понял по его глазам, когда он появился.

Родители Шаланны прислали мне ее фотографию после окончания первого класса. В качестве подарка. У нее ускользающая улыбка, выражение, которому, как мне кажется, ей пришлось с большим трудом учиться заново. Фотография стоит в рамочке на моем столе, и когда прикасаюсь к стеклу, оно кажется мне теплым и вибрирующим.

Это мой кусочек Шаланны. Я должен отослать его обратно. Но думаю, что не смогу.

Моя левая рука со дня на день становится все крепче. Швы скоро снимут, и доктор считает, что со временем я восстановлюсь полностью. Бок беспокоит, но время от времени.

Помню, доктор не советовал мне принимать ванну. Швы.

Я сам включил воду? Или Барнс?