К великому моему удивлению Евгений объявился первым. Он просто-напросто позвонил по скайпу.

— Привет камрад! — радостно заорал он, когда я отозвался на его сигнал. — Совсем пропал! Как жизнь молодая?

Евгений выглядел посвежевшим, загоревшим, с короткими выцветшими на солнце волосами, и с дурацкими усиками, с которыми он походил на мелкого мексиканского жулика. Одет мой друг был в легкомысленную расстегнутую гавайку с голыми девушками, трусы-бермуды, а на шейном ремешке болтался молот Тора. Эмиграция явно шла ему на пользу. Свою знаменитую бороду он сбрил, и, если судить по загару, уже давно. На заднем плане, на ветру полоскалась какая-то циновка, не то из пальмовых листьев, не то из бамбуковых лучинок.

С Евгением удалось познакомиться более десяти лет назад, и с тех пор он мало изменился, по меньшей мере, внешне. Но, подозреваю, что в части внутреннего мироощущения стал, как и другие — «уже не торт». А вообще, у него, да и у меня тоже, поменялось многое. Я женился, он развелся, потом я тоже развелся, а он посетил полсотни стран, поменял два гражданства, зачем-то получил второе высшее образование при наличии кандидатского диплома, купил дорогущую яхту и тут же ее разбил, встрял в какую-то финансовую аферу, растерял почти всех друзей, а они переженились и нарожали детей. Их жены почему-то на дух Евгения не переносили и, по-моему, ненавидели его так, как это могут делать лишь покинутые женщины. Подозреваю, что дети вырастут и тоже будут его ненавидеть. За минувшее время он сменил политические пристрастия, музыкальные вкусы, слегка разжирел, перешел с обычных сигарет на электронные, прочел кучу книг, а несколько написал сам: умных и технических. Его руководства по хакингу, крэкингу, фрикингу и по защите информации одно время считались чуть ли не бестселлерами. Я же прочел не меньше, а вот написал больше. Правда, содержание у моих творений совсем не умное, скорее безумное, ведь сочиняю исключительно беллетристические романы для чтения в метро. Зато Евгений спал на песке пляжа тропического острова с местной темнокожей креолкой, с которой всю ночь самозабвенно трахался, а потом на рассвете курил с ней травку и сальвию; плавал в теплых водах чуть ли не всех экваториальных морей; сплавлялся по Голубому Нилу и на дельтаплане летал над кратером действующего вулкана. Ради всего этого, конечно, ему стоило развестись, но вот жениться не стоило. При разводе с женой он потерял квартиру, переехал к матери, а после ее смерти несколько раз делал там полный ремонт с перепланировкой. Евгений, как я уже говорил, очень уважал алкоголь в умеренных дозах, а еще любил петь под гитару, и время от времени отпускал русую бороду. В такие моменты он становился похож на романтического героя с Дикого Запада. Девушки его любили всегда, и на отсутствие женского внимания мой друг никогда не жаловался. Но вот незадача — обычно недели через две, максимум через пару месяцев, Женька полностью терял интерес к очередной своей пассии, и специально делал так, чтобы она бросала его сама. Иногда, правда, они уходили помимо его желания, тогда он впадал в недолгую меланхолию. С подругой, с которой я его внезапно познакомил в давние времена, он до сих пор поддерживает редкие отношения. Как-то мы даже приезжали к ней в Питер, ходили на концерт, было весело. А еще через год он принимал ее у себя, вспоминал, какая у нее замечательная была соседка там, в Петербурге, и, как мы все вчетвером на полу, на матрасе… Из алкоголя он сейчас употреблял исключительно коньяк, с пивом завязал раз и навсегда. Завел кошку и подарил своей бывшей любовнице. Боже мой, десять лет прошло! В целом же Евгений стал вполне себе тем, кем и хотел быть. Может, его и посещают периодические ностальгии, но что-то я в этом сильно сомневаюсь, не такой это человек, чтобы долго тосковать о чем-то.

— …Совсем пропал! Как жизнь молодая?

— Да не такая уж она и молодая, — вполне ожидаемо отозвался я, — а сам-то как вообще?

— Нормально вроде. Здесь тепло, светло, вечное лето, — и, перейдя на деловой тон, сказал: — а ты чего-то хотел?

— Встретиться хотел, вопрос жизни и смерти. Причем моей. Но, учитывая твою географическую удаленность, наверно придется общаться дистанционно или письменно.

— Да брось ты. Приезжай.

— В смысле? — удивился я.

По всем официальным сведениям, Евгений должен был пребывать сейчас где-то в Южном Гондурасе. Увы, но покинув свою страну, и прибыв в чужую, разыскиваемый непременно оставляет за собой информационный след, который может направить родные власти по нужной линии. Поэтому многие предпочитают не засиживаться на одном месте, а кочевать из одной страны в другую, переделывая свои планы на ходу. Женька как раз и принадлежал к таким импровизаторам.

— Помнишь, где мы виделись последний раз?

— Еще бы, — подтвердил я.

— Вот туда и приезжай.

Последний раз мы виделись в его московской квартире года четыре назад, откуда пришлось забирать застрявшую там художницу Машу, что накрепко сцепилась с обманувшей ее подругой — на тот момент очередной Женькиной любовницей. История была еще та, впрочем, я уже когда-то об этом рассказывал.

— Часа тебе хватит? — продолжал Женька. — Там сейчас мой доверенный человек, и он примет от тебя послание, которое в самом ближайшем будущем с оказией передаст мне. — После этих слов Евгений отсоединился, и я вышел из скайпа.

«Послание? — размышлял я, — а по электронке его нельзя что ли переправить? Если недьзя, то почему, интересно? И вообще, что там у него в квартире за человек такой доверенный? Наверняка баба какая-нибудь. Но вообще-то, не факт. Нет, скорее всего. К своей женщине Евгений так просто не стал бы меня приглашать в свое отсутствие».

Пока ехал в метро, мою голову посещали всякие мысли и возникали разные выводы, поэтому я почти не удивился, когда Евгений лично открыл дверь. Его бритая рожа нахально улыбалась.

— Ну, привет еще раз, конспиратор хренов, — сказал я, когда зашел внутрь, и дверь плотно закрылась.

— Ты что, сразу догадался? — несколько обескуражено спросил мой друг, который что-то жевал. Это дорогого стоило — удивить Евгения мало кому удавалось.

— Почти сразу, — немного слукавил я.

— Как? — Женька даже жевать перестал.

— Ту циновку, на фоне которой ты сидел, я уже видел на твоем балконе лет несколько назад. Ты ею, помнится, какое-то барахло от солнца накрывал. На ней очень характерный рисунок, знаешь ли. Как-то слабо верилось, что ты увез ее с собой в западное полушарие, или из чисто ностальгических соображений купил там точно такую же.

— Вот черт… — почему-то смутился Женька, — забыл совсем. Она выгорела в лоджии, и мне показалось, что самое оно для тропического фона. Я ее из Варадеро привез лет десять назад… или больше, а выбросить — руки не доходили, вот и пригодилась. Повесил ее, вентилятор включил, она и шевелилась, словно на ветру…

— Думаю, кроме меня никто бы не догадался. А загорел так где?

— Нигде. Автозагар. Если умело положить, от настоящего фиг отличишь, тем более по скайпу.

— Все в бегах?

— Ну, как-то так… — неопределенно повертел рукой Евгений, — но знаешь что? Оказалось, в Москве самое безопасное для меня место.

— Почему это?

— Потому это. Согласно всем данным соответствующих органов, я уехал в Европу, где меня поставили в список Интерпола. Потом, по запасному загранпаспорту на левую фамилию отправился в Латинскую Америку, причем назад так и не вернулся, если верить тому же Интерполу. И до сих пор я там пользуюсь своими кредитками, которые специально не блокируют, чтобы отслеживать мое перемещение, — Евгений неприлично заржал.

— А здесь?

— А здесь всем вообще пофиг. Это там, за бугром, сильно обиделись. А мой внутренний паспорт в полном порядке, сам знаешь, здесь по нему можно жить. Да и нету меня здесь как-бы. На всякий случай, чтобы экстрадицию не затребовали. Я же официально в страну не возвращался, обратно границу не пересекал, да и наше родное государство оформленных претензий ко мне вообще-то не имеет, и встречи со мной не ищет.

— Это как — не возвращался? — наивно спросил я.

— Очень просто. Купил тур в Польшу, в Варшаве тихо отстал от группы, пока хватились, вернулся в Россию уже нелегально.

— Разве сейчас можно из Европы в Россию нелегально въехать?

— Можно. Для того чтобы попасть из Гейропы в нашу Рашу нелегально, то есть без визы, надо… Погоди, а тебе-то зачем сейчас эти подробности?

— Исключительно праздное любопытство. Для общего развития, так сказать.

— Вот когда понадобится в практическом плане, тогда и расскажу, а пока не отягощай мозг излишней информацией. Так тебе и разрешили без визы сюда въехать. Короче, не дергайся, Россия большая, и найти тут можно все, что нужно для достойного проживания, а Европа — она для европейцев и американцев. Или для тех, у кого шенген. Или для африканских беженцев еще, но это отдельная тема, нам с тобой пока неинтересная. А у нас всякие чудеса возможны. Вот один только пример. Как ты уже знаешь, Росэкономнадзор продолжает бороться с виртуальными драконами. Теперь там объявили, что «поддельные» страницы в соцсетях становятся грубым нарушением законодательства о персональных данных, и что за них теперь следует карать по всей тяжести закона. Соответствующий текст размещен на официальном сайте этой почтенной организации. Как говорится — дура лекс, ой дура! Но вот что интересно: никаких примеров наказания за создание «поддельных» страничек не приводится, так что, скорее всего, это очередное сотрясание воздуха. Но в нашей Раше любая глупость, сказанная влиятельным чиновником, может получить силу закона, а закон — наоборот, после применения, сделаться глупостью, так что следует поостеречься. Зато вопрос вот возник: как власти собираются узнавать, кто владелец той или иной страницы на самом деле? Путем отслеживания ай-пи-адресов что ли? Или будут смотреть, к кому она привязана и запрашивать у операторов данные на владельца? А тут уже разглашение личной информации. Может, стукачам будут платить? Ведь это же Раша, которая наша, так что чему еще можно удивляться…

— Я думал, что ты где-нибудь на Северном Тринидаде или в Южном Гондурасе, — пробормотал я.

— Новый Свет не самое удобное полушарие. Там вовсю заправляют юсовцы, могут скрутить тебя средь бела дня и на самолете доставить к себе в Ю-Эс-Эй.

— Старый Свет тоже этим страдает, — буркнул я.

— И то верно. Не забывай, что по американской политической доктрине зона жизненных интересов юсовцев распространяется на весь Земной шар. Германия вон до сих пор оккупированная юсовцами страна. Просто отдельные страны на это клали с прибором, а результаты ты и так хорошо знаешь. Обычно на таких юсовцы в ответ накладывают свои санкции или посылают морпехов. Хозяйничают везде, да. Вон наших ребят и из Африки, и с Мальдивов, и из Таиланда воровали. Несмотря на это, в Старом Свете все еще сохранились медвежьи углы, где можно затаиться, а в Новом уже нет таких.

— Например? Что за медвежьи углы?

— А чего это тебя так заинтересовало? То переходом границы интересуешься, то возможным местом жительства? Колись давай!

— Ну, в нашей жизни разное иногда случается и всякое бывает. Вдруг где-нибудь замаячит карающий меч правосудия? Или бандиты на хвост сядут, и приспичит бежать из страны? Только вопрос — куда?

— Да, вопрос, конечно, интересный, как сказал один юморист. Мест не так много. Все зависит, от кого именно ты хочешь прятаться. Если от наших, то одни места, а если от юсовцев и гейропейцев, то немного другие.

— Тогда давай представим, что за мной охотятся наши, и хочу найти тихую спокойную гавань для дальнейшего личного существования.

— Представил. Тогда выбор не очень богат, это я знаю, проблему изучал. В мире не так много стран, которые не знают понятия «экстрадиция». Во-первых, это, конечно, Англия. Только для проживания там надо иметь уж очень много денег, что тебе, как понимаю, сейчас не грозит. Во-вторых, это королевство Бутан. В его Гималаях между Индией и Китаем любят медитировать буддийские монахи. У этого государства дипотношения с очень небольшим количеством стран, и Россия в их число не входит, а значит, требовать выдачи не может. Бутан крайне закрытое королевство, в свои дела никого не впускает, в чужие не лезет, но иностранным туристам там всегда рады, пока у тех остаются деньги, естественно. Зато в Бутане запрещен табак, интернет, телевидение, алкоголь и проституция. Идеальное место, чтобы все бросить, уйти в себя и отдаться мыслям о бренности бытия. Третьим номером идет Турецкая Республика Северного Кипра. Вообще Кипр чем-то напоминает Крым, но не так засижен и потеплее там. На острове оказались целых три государства. Более половины — собственно Республика Кипр — член Евросоюза. Процентов пять принадлежит Великобритании, и где-то треть относится к Северному Кипру. Из Северного Кипра экстрадиции нет, поскольку официальные дипотношения с ним установила лишь Турция. Там легко купить вид на жительство, и никого особо не волнует, откуда у тебя деньги. При этом преступность минимальна, восемь месяцев лето и утопично дешевый алкоголь. Но надо заиметь какую-никакую недвижимость и каждый год подтверждать наличие на счету десяти тысяч евро. Еще есть такая интересная страна, как Сахарская Арабская Демократическая Республика. Она же — Западная Сахара. Это скучные песчаные барханы и скалистый берег, отвесно обрывающийся прямо в Атлантику. Большинство государств мира, в том числе и Россия, отказываются признать эту территорию государством. Там практически никем не управляемая страна, но военных действий нет уже четверть века. Этакий апокалипсис сегодня. Машу твою туда надо на стажировку отправить. Пустыня, где немного людей и много рыбы в водах океана. Все это гарантирует анонимность и пропитание, но не жилье и пресную воду. Испанский язык очень желателен — умение говорить с местными снимает массу проблем.

— Чего-то не впечатляет, — разочарованно сказал я. — Везде требуется или куча денег, или много мужества.

— А ты думал! Еще можешь отправиться на Острова Кука. Кстати, самого капитана Кука съели вовсе не там, а в другом месте. Это государство обладает редчайшим конституционным и международным статусом. С одной стороны находится в «свободной ассоциации» с Новой Зеландией, а с другой — полностью самостоятельно в принятии решений. Выступает в качестве субъекта международного права и может устанавливать отношения с любым другим государством. Примерно такими же правами обладает тихоокеанский остров Ниуэ. Имеет дипотношения с Евросоюзом и еще полутора десятком стран. Россия в их число не входит. Может, специально? Хотя на Островах Кука и на Ниуэ английский язык государственный, но слова extradition аборигены не знают. На какие шиши ты будешь там жить, и как оплатишь проезд, твои проблемы. Еще в Тихом океане имеются Соломоновы Острова, с которыми Россия отношения тоже не устанавливает. Это государство в юго-западной части Тихого океана, где чуть меньше тысячи островов и мало населения. Данных об уровне грамотности этого населения не имеется. Выбери себе островок, и спокойно живи себе как Маугли, никто тебя не экстрадирует, потому как не встретит.

— Боюсь, уже сильно привык к удобствам цивилизации, — усмехнулся я. — Да, а почему все вдруг решили, что ты где-то в районе Карибского бассейна?

— Там сейчас один чувак живет, который много чем мне обязан, вот он и прикрывает мою задницу. Тут ведь как, если за мной бегают гейропейцы и юсовцы, то за ним — наши, а первым двум он глубоко безразличен. Он немного нашалил в наших краях, и сильно обидел отечественное государство. Наши, конечно, требуют его выдачи, только вот у кого? Этот парень научился петлять, как заяц, только следы оставляет мои, а не свои. Я ему свою Визу и Мастеркарт дал, вот он и ездит по Миру с моими кредитками. По ним-то и отслеживают «мое» перемещение.

— Что, тратит там твои денежки?

— Не совсем. Мы поменялись карточками, и, будучи еще в Польше, я обналичил его счет, хорошо прогулявшись по банкоматам. Снял ту же сумму, что и на моих кредитках.

— Почему же тогда этот друг не поселился на каком-нибудь таком тихоокеанском островке?

— А он как ты, к цивилизации привык. Как и я, кстати.

— Да, но в Москве ты же под своим именем живешь! Вполне могут за жопу взять.

— Под именем, но кто сказал, что под своей фамилией?

— А! — дошло до меня.

— Вот тебе и а. Я же говорю, с моим внутренним паспортом все в порядке, — засмеялся Евгений. — Более того, на всех фотках, что с меня делали на международные документы, я с бородой как у Тургенева и в очках как у Джонни Деппа. Конечно, существует фоторобот, как бы я выглядел без этих украшений, мне даже показывали его, только портрет ну совсем на меня не похож. Какая-то среднестатистическая рожа получилась.

— Но эта квартира? — перебил я. — Она же твоя!

— Кто сказал? Давно продана-перепродана, и ныне принадлежит одному типу, что мне ее как бы сдает, а сам из Испании не вылезает. Вернее, сдает не мне, а той личности, под которой я живу. А сама же эта личность…

— Как все сложно-то, — перебил я. — Погоди, а с чего бы ты все это вдруг стал мне рассказывать?

— Хочу и рассказываю, надо же перед кем-то хвастаться. Не перед девушкой же, которая ко мне ходит… пока еще. Знаю тебя много лет, вряд ли ты сейчас сорвешься с места и побежишь стучать. А если побежишь, то не сегодня. Зато уже сегодня отсюда съезжаю, и ксиву меняю. Ищи потом ветра… От меня-то чего хотел?

Я, как мог, сжато и кратко, поведал о последних неурядицах и проблемах. Объяснил цель визита.

— Да, и еще такая просьба, чуть не забыл, — добавил я после того, как закончил свои воспоминания. — Выясни, если сможешь, конечно, откуда реально были отправлены письма с конкурсными работами для этого нашего сборника. Все нужные файлы сюда скинул, — и с этими словами я передал Евгению маленькую черную флеш-карту, какие используют для разных гаджетов.

Евгений машинально взял карточку и задумался.

— Ну, старик, ты даешь! — изрек мой друг, когда закончил думать. — Такого понакрутил!

— В смысле — понакрутил? — не понял я.

— А ты что подумал? Что над этой вашей книгой затяготел злой рок? Что литература начала каким-то мистическим образом влиять на объективную реальность, изменяя ее? Что вы ненароком создали книгу-убийцу? Стивена Кинга меньше читай. Знаешь, как-то в молодости, будучи пьяным и добрым, написал я поэму мрачную и полную черной безысходности.

Тут я испугался. Мой друг вполне мог начать читать свои стихи, а это обычно плохо закачивалось. В такие моменты своего бытия, Евгений впадал в импровизационное стихоплетство, и тут же обременял присутствующих примерно такими виршами: «Я морщу быстрое дыханье и разобщаю черноту, подкиньте баксов на кривлянье, и я от вас в туман уйду». Вполне вероятно, подобные стихи он синтезировал на каком-нибудь генераторе рифм, а потом выучивал наизусть. Как только вспомнились эти строки, то вдруг подумалось, что зря я к нему пришел. Надо было экономить время, которого мне вроде как жутко не хватает, и общаться удаленно, а сейчас срочно обрывать разговор или менять тему.

— Знаешь, пойду я пожалуй, — пробормотал я. — Видимо время сейчас не самое подходящее.

— Да не бойся ты! Ничего я тебе читать не буду, — догадался Евгений, — не та компания, да и настроение не то. Я же знаю, что ты не любишь мои стихи.

— Не люблю. Вообще стихи не люблю. Обиделся что ли? — удивился я. Обычно Женька ничем таким не страдал. — Это ты зря, однако. Тогда версии давай. Что скажешь?

— А что тут можно сказать? Фигня это все. Если бы я не знал тебя так хорошо, как знаю, решил бы что ты мне тут лапшу вешаешь и толсто прикалываешься. А раз ты веришь в то, что говоришь, значит, дело в другом. И дело твое — дрянь. Короче так — проверь-ка для начала информацию и время ее поступления. Хорошо проверь. Даты уточни. Понял, да? Где-то тут случилась системная ошибка, или данные перепутались. Адреса отправителей писем я посмотрю, место отправки определю, не вопрос. Все эти письма здесь? — Евгений повертел между пальцев принесенную мною флеш-карту, — Логи сюда списал? Вот и ладушки. Коньячку специализированного, коллекционного не хочешь тяпнуть за встречу? Нет? Ну, раз так… Только ты это, никому особо не распространяйся, что я в Москве. Я, конечно, монахом не живу, надо же что-то и для души делать. Даже по клубам и праздникам иногда хожу, но маскируюсь, и никто меня пока еще не запалил. Короче, не болтай лишнего, а если в следующий раз ко мне надумаешь, сообщи предварительно. Знаю, знаю, что на тебя можно положиться, но все-таки. Мало ли что бывает. Да и еще одно: в дверь не звони, сразу отпирай. Если гостей для себя не жду, то на задвижку закрываюсь. Ключ в лотке для проводов, щас покажу где…

С этими словами он что-то переключил, и на экране монитора возник вид лестничной клетки. Управляя камерой при помощи мышки, Евгений вывел в центр экрана кусок стены около пожарного гидранта.

— Вот тут, понял? — указал он пальцем на закрашенный под цвет стены лоток для проводов. — Найдешь непосредственно под кабелем.