7. Мария Петроградская
Уже потом, когда окрыленный первой удачной записью монолога Арины я все-таки ушел, оставалось примерно полчала до новой встречи с Машей. Даже с учетом проезда и всевозможных транспортных коллизий должен был успеть. Ехать предстояло на Васильевский остров, на «Ваську», как говорят коренные и укорененные петербуржцы.
Продолжать наши беседы Мария Петроградская решила на Смоленском лютеранском кладбище, как в месте лучшем для прогулок такого рода. Вообще-то, кладбища не люблю, но здесь тихо и даже как-то романтично. Ничего общего с православными некрополями. Вымощенные дорожки, поросшие травой, могилы с памятниками, псевдоантичные склепы и печальные ангелы. Здесь, в этом месте, всегда соблюдается тонкий баланс между ухоженностью и заброшенностью. Идеально, чтобы затеряться ночью или спокойно с кем-нибудь поговорить среди дня.
— Ты что, от какой-то бабы ко мне пришел? — вместо приветствия спросила Мария, внимательно разглядывая меня своими серо-зелеными кошачьими глазами. — Вы там что, пили и спали вместе?
— Это почему же это?
— Духами женскими и ямайским ромом пахнет. Не твой стиль, вообще-то. Ладно, так что хотел у меня узнать?
— Почему тут? Ром что, как-то по-особенному пахнет?
— Вот именно это то самое, что ты сейчас собирался спросить? — засмеялась Маша. — Место такое… как бы тебе сказать… романтическое, что ли. Воспоминания, блин. Пока училась в Художке, мы сюда на пленэр ходили и рисовали. Знаешь, при советских коммунистах часть кладбища была уничтожена. Вместо многих могил на костях разместили пожарное депо, автозаправку и стоянку для машин. Гранитные плиты надгробий использовались дорожниками для ремонта поребриков уличных панелей. Многие художественные усыпальницы в стиле северного модерна уже уничтожены. Часть надгробий перенесли на другие участки, часть затерялась. Почти все памятники с громкими именами перенесли в Александро-Невскую лавру, но некоторые имена все же остались. Извини, меня опять понесло… Когда бываю в Питере и хочу побродить в одиночестве, прихожу сюда. Вот ты ведь любишь кладбища? Иногда я их боюсь, причем не знаю почему. Но боюсь же.
Мы с Машей шли по аллее между памятниками под деревьями. Умными людьми давно замечено, что чем больше кормить и отдыхать девушку, тем активнее она, накормленная, насыщенная и отдохнувшая, тут же тратит полученную энергию и позитив на придумывание очередных страхов.
— Как это — «любишь кладбища?» — не понял я. — Да не люблю я их. Ты вообще-то сейчас о чем?
— Кладбища, говорю. Нет, не городские, как это, и не сельские, а виртуальные? Блоги мертвых людей — это тоже вполне себе кладбище, но не совсем обычное — ведь на нормальном кладбище причину смерти человека узнать сложно. А это кладбище виртуальное, совсем рядом — на расстоянии одного клика. Помню, как почти весь день перелистывала страницы этих бывших людей. Еще вчера они шли со мной на одной параллели, сегодня — это просто виртуальный образ личности, настолько сильный, что изучив страницу некогда живого, можно сказать, что коснулся его жизни. Я пережила тогда не один десяток судеб. Таких разных, но с одним неизменным концом — уходом «по ту сторону», откуда уже не возвращаются... Думаешь, я стукнутая на всю голову дура и напрасно время теряла? Все гораздо хуже: недавно я получила известие о смерти своего учителя живописи. Там же, в этом сообщении, мне написали под каким ником он вел блог на Же-Же. Да, надо бы сначала поведать, как я вообще дошла до таких своих занятий. До живописи, в смысле. Что-то я тебе уже рассказывала, так что извини, если где повторюсь. Полный сумбур.
Тем временем мы неспешно двигались по дорожкам старого кладбища. Необычной формы надгробия с немецкими именами. Ангел без головы. Множество неухоженных могил и полуразрушенных склепов. Рядом с одним из них — свежие розы и персики.
— Видишь того грустного ангела? — вдруг обратила мое внимание Маша. — Это могила художницы Юлии Штиглиц. Лицо ангела имеет портретное сходство с усопшей. Наш учитель говорил, что она была его родственницей. Жизнь ее оборвалась внезапно: партнер на балу не удержал эту хрупкую женщину, она упала и сломала позвоночник. Лечить такие вещи в середине девятнадцатого века еще не умели, и Юлия вскоре умерла, после чего и была похоронена здесь. Если бы я знала эту историю раньше, то вела бы более осторожную жизнь, пока росла. Понимаешь, еще девочкой-подростком родители разрешали мне практически все. Папулька с мамулькой запрещали лишь вещи, опасные для моей неокрепшей жизни и психики. На крышах и зацепках электричек кататься, на стройке играть, с бандитами знакомится, и еще кое-что, по необходимости. Провели ряд откровенных бесед, чтобы понимала что, как и каким образом может повредить моему здоровью. Зато все остальное не вызывало особых раздражений. Ночевка у подруги? Пожалуйста. Ночевка подруги у нас? Да ради бога. Поход на природу? Без проблем. Концерт? Иди, только скажи где и во сколько тебя встретить. Не хочешь в школу в день своего рождения? — Не ходи. «Что это вы там такое пьете?» — «Возьми, попробуй». Никогда мне не вопили в трубку: «Где тебя черти носят, домой быстро!» или еще что-нибудь в таком роде. Я поступила в тот вуз, куда хотела, а не в тот, который нравился родителям. Мой выбор друзей, а потом и мужа, никто не оспаривал, лишь бы мне самой нравилось. По поводу развода тоже никто не шумел. Я выросла счастливым, свободным человеком, у меня до сих пор прекрасные отношения с родителями. Единственное что они от меня до сих пор требуют, чтобы раз в неделю посылала им сообщение, что жива и вполне здорова. Можно чаще, но никак не реже. Зато сколько же натерпелись мои несчастные родители, пока растили меня! Да, тут впору восклицательный знак ставить. Проблемы пришли с неожиданной стороны — от пап и мам моих подруг, друзей и просто одноклассников. Методы воспитания папульки с мамулькой кому-то встряли поперек горла. Обычно на родительские собрания ходила мамулька. Папулька один раз ходил, было дело, наслушался там разного, и сказал что все. Хватит. С него достаточно. А то, говорил, у моей дочери, это у меня в смысле, проблемы школьной жизни могли бы возникнуть. Потом туда всегда приходила только мамулька. На родительских собраниях ее всегда спрашивали о разном, причем на повышенных тонах и в резких выражениях. Забавно, что доставали не только учителя, но и другие родители. Что это она мне дозволяет такое? Почему разрешила пару раз в четверть прогуливать уроки, игнорировать субботник и ходить в школу в новомодных джинсах со стразами? Совсем, конечно, девка от рук отбилась. Да, еще стала краситься в четырнадцать лет. Вообще безобразие. Отдельные личности звонили нам домой, истерики устраивали из-за того, что я кого-то с собой на концерт таскала, в кафе приглашала или к себе домой с ночевкой приводила, а родители приглашенного такого не допускали. Так у меня образовались первые настоящие враги, которым пришлись не по нраву особенности моего поведения. Так я столкнулась с реальным противостоянием добра и зла, причем что добро, что зло не всегда оказывалось в тех местах, где в первый момент ожидалось. Потом, уже лет в пятнадцать, когда я захотела слазить в Саблинские пещеры и не нашла достойной компании из-за истеричности родителей друзей, папулька с мамулькой поехали туда вместе со мной. Мы отлично провели время. Выложили фотки и получили множество лайков от приятелей, и кучу гневных комментов от их родителей. Мои же собственные несчастные родители так и не смогли рассказать, почему мне что-то вдруг можно, а другим то же самое нельзя? Зато приучили со своими делами разбираться самостоятельно. Нужен совет? Всегда пожалуйста. Помощь в серьезных делах хоть как-то связанных со здоровьем? Сразу и обязательно. А вот во всяких мелочах и повседневных дрязгах — сама разбирайся. Эти дела должны были стать моими трудностями. Вот я и привыкла решать собственные проблемы самостоятельно в зависимости от обстоятельств.
Я спросил, что за обстоятельства, но она меня, похоже, давно уже не слушала:
— Одна только стоящая подруга у меня и была — Маринка из соседней парадной. Мы с ней вместе везде лазили, ходили куда нельзя, и вообще, были, что называется, сорвиголовы. Обе. Только ее родители ругали и наказывали за разные такие ее похождения, а меня нет. Ей даже «водиться» со мной запрещали, но все без толку. Как-то раз вырубили в нашем районе электричество. Это потом только мы все узнали, что из-за аварии веерно отключилась чуть ли не треть всего Петербурга. Случился так называемый блэкаут: где-то на какой-то подстанции, что-то там намудрили, и произошла цепная реакция. Подробности уже не помню. Не суть. Главное — электричество кончилось в нашем и в соседних районах. Интернета нет, трубки не работают, свет нигде не горит. Даже вода из кранов не течет. Катастрофа же городского масштаба. Вот сидим мы с Маринкой на улице на поребрике, не знаем чем заняться. Нашли около мусорки обломки штукатурки и стали на асфальте всякие глупости рисовать. Мы же тогда были совсем мелкие и тупые — лет по тринадцать обеим. Так вот, рисовали мы всякие такие картинки, увлеклись даже, как подходит какой-то старый дядька. Это тогда он нам казался совсем старым, а сейчас я бы подумала, что было ему лет сорок, не больше. А потом…
Тогда я сказал, что уже однажды слышал эту историю. О том, что как они с подругой, еще тринадцатилетние девчонки, рисовали на асфальте всякие неприличные картинки, а к ним подошел какой-то старый дядька…
— Да не особо-то и неприличные, просто глупые. Так вот, предложил этот дядька пройти у него курс рисования и живописи, что позволило бы потом сдать экзамены и поступить в институт имени Репина — старейшее и крупнейшее в России художественное учебное заведение, ведущее свою историю аж от Императорской Академии художеств. Потом мне действительно это удалось, поступить в знаменитую «Репу», в нашу Художку! А теперь его нет, учителя нашего. Самих уроков я абсолютно не помню, зато научилась рисовать и писать маслом, быстро и надеюсь что качественно. Самое забавное, что человеческие фигуры всегда у меня плохо получались. Не совсем плохо, но так себе. Да и не любила я людей рисовать.
Я удивился и спросил, зачем тогда она поменяла тему и жанр, и почему последнее время пишет каких-то человекообразных монстров.
— Спрос рождает предложение, а реклама формирует спрос. Не моя мысль, как нетрудно догадаться. Чужая.
— Так почему… — начал я, но не договорил.
— Сейчас поймешь, почему, — обнадежила Маша. — С того самого дня, как закончила Художку, жизнь моя существенно переменилась. Я переехала на другую жилплощадь, сняла комнатуху на Васильевском, и постаралась забыть обо всем. Начались заботы разные, поиски пропитания, картины мои мало кто хотел покупать, ну, ты в курсе. Короче, переехала, устроилась. Ты же помнишь, кто в той коммуналке жил? Ментовский майор, девяносто с чем-то летняя бабушка Сальми и какая-то дама похожая на ушедшую на покой проститутку. Так вот, в первую же ночь, как только спать легла, на кухне, что отделялась от моей комнаты некапитальной стеной-перегородкой, начали бренчать кружки, тарелки… ну, все вообще. В чем дело? Стиральная машина выключена, в комнате ничего не трясется, только на кухне. Прямо полтергейст какой-то. Стало дико страшно, откуда-то изнутри меня выполз пещерный такой первобытный ужас. Привет от далеких предков. Сразу мысли о бывших хозяевах, которые тут умерли в один день, о приведениях и прочей мистике. Пойти туда побоялась, включила у себя свет, наушники надела и музыку врубила. Так и уснула, в наушниках. В последующие ночи все спокойно, ну и забыла я об этом случае напрочь. А когда завела отношения с парнем со своего курса, и мы уже встречались вовсю, то через какое-то время остался он у меня в очередной раз ночевать. Ну, шуры-муры, все такое, потом он спит на моем плече, а я уснуть никак не могу. Голова его на плечо давит, и мысли всякие глупые в голову лезут, и вообще. Как вдруг, среди ночи, опять тот самый шум. Друг мой сразу же проснулся, показал на перегородку с кухней и спрашивает: «Слушай, а чего это у тебя на кухне форточка дребезжит? Сквозняк что ли?» Встали мы оба, пошли на кухню, смотрим — точно форточка, остальное домыслила моя бурная фантазия: кружки и тарелки в полном покое. Оказалось что сосед-мент, живший в той же коммуналке, когда приходил поздно, курил в форточку и не закрывал потом. От сквозняка та и болталась туда-сюда, вот и весь мой полтергейст. С тех пор, ни в какую чертовщину и мистику не верю, только в людей и в их разные действия.
Я спросил, для чего мне сейчас знать все эти частные интимные подробности, если времени у нас практически в обрез, а что-то важное пока так и не прозвучало, только пространные рассказы о каких-то посторонних и неизвестных мне людях. Как потом оказалось, все сказанное имело свое значение, более того, помогло разобраться в происходящем. Зря тогда слушал вполуха и половину пропустил.
— Погоди, сейчас поймешь. Кстати, учитель вообще не рекомендовал изображать людей, только в качестве тренировки. Зато город, дома, улицы… Дворы… Несколько лет назад шла как-то через наш двор, а там девяностолетняя соседка по нашей коммуналке, бабушка Сальми, на своей маленькой клумбе посреди двора, недавно рассаженные папоротники и тенелюбивые цветочки поливала. Поздоровалась я, восхищенная ее бодростью в таком возрасте: «Здорово-то как получается, бабушка Сальми!» Вообще-то она неразговорчивая была, а с соседями так вообще не говорила почти совсем. Но со мной по-доброму всегда, по-душевному. И тогда тоже признательно кивнула и добродушно так: «Если завтра проснусь, надо будет дворнику сказать, чтобы траву вокруг подстриг. А если нет, ты уж проследи. Пусть после меня растут». Тогда я и поняла, что кроме обычных всем известных плотских удовольствий есть еще многое, ради чего стоит жить. Вообще, я из тех, кто придерживается мысли, что любовь и сексуальные отношения не самое существенное в этом мире. Подруги же, в один голос уверяли, что с парнем проще осиливать многие житейские проблемы и бытовые надобности. Но после того как в детстве однажды с легкостью сама заправила одеяло в пододеяльник, заменила перегоревшую лампочку и сообразила, как проще всего вскрывать банки с огурцами, поняла, что не так быстро найду свою половинку. Бабушка Сальми умерла зимой через пару лет после того, как я уехала из Петербурга. Когда в очередное лето я по делам ездила из Москвы в Питер, то пришла в нашу старую коммуналку — комната оставалась за мной, — решила я остановиться там, а не в гостинице. Да и денег свободных не было. Так вот, ту клумбочку во дворе срыли и заасфальтировали: машинам заезжать было неудобно, видите ли. Я даже плакала потом. Какие же люди у нас мерзкие сволочи.
— Вот именно тогда ты и задумала переехать в Германию насовсем? — спросил я, разглядывая питерское небо.
— Нет, немного позже, после того, как получила предложение, от которого не смогла отказаться. Ну, ты помнишь. Причем раздумывала еще, сомневалась. А знаешь, что стало последней каплей? После чего я приняла окончательное решение сваливать? Однажды, когда большая часть страны отдыхала в субботний день, в доме, где я была прописана, при попытке ввести в себя очередную дозу упал наркоман. С третьего этажа вывалился. В ту пору я там редко появлялась, но иногда останавливалась, когда приезжала в Петербург. Все произошло буквально на моих глазах: cначала с лестницы донеслись звуки потасовки между молодой стремной девушкой и мужиком, что был заметно старше ее. Под стоны: «у меня больше нет» и его аргументы: «было четыре чека», он что-то у нее отнял, и толкнул на дверь нашей коммуналки. Затем они побежали выше, и через какое-то время послышались крики и торопливый топот обратно вниз. Когда я глянула в окно, она уже сидела на корточках у обмякшего тела, судорожно шаря у него по карманам, и звала на помощь дурным голосом. Дальше приехала «скорая». Объявив, что пациент жив, но спина всмятку, ходить если и будет, то только под себя, тело увезли. К приезду ментов сама виновница торжества слилась. Опросили всех местных бабок, алкашей и прочих зевак кои обильно столпились у парадного. Про наркоту никто не рассказал. Только про то, что упавший оказался без ключей и полез через окно. Зато потом, когда полиция свалила, только и разговоров было, что: «пипец, бля, вмазанный, бля». Вот и захотелось мне как можно скорее свалить подальше, благо оказия подвернулась. Захотела пожить с пользой, со вкусом и без всяких бытовых сюрреалистических преступлений под окнами. А главное, писать, продавать и выставлять свои картины, а при этом еще и людям нравиться. Вот такие у меня были желания.
— Хорошие желания, что тут сделаешь, — кивнул я. — Исполнились главное, а это особо ценно. Знаешь вот, для меня, например, всегда было сложно людям нравиться.
Слушая Машу, я давно уже перестал силиться понять, для чего мне это надо, да и надо ли вообще. Половину пропускал мимо ушей, думая о чем-то постороннем. Зря я так поступал. Как оказалось намного позже, сказанное ею имело прямое отношение к моему делу. Ну, не всегда прямое, иногда косвенное, но пустым трепом тут и не пахло.
— Быть по душе другим, — возразила Маша, — на самом деле очень просто, но не всем доступно. Есть такие люди, что нравятся окружающим без всяких видимых усилий. Просто автоматически. А есть, и их большинство, которые просто так большинству не нравятся. Но бывают и такие, что не нравятся вообще никому, ни при каких обстоятельствах. А у тебя сейчас какие-то такие проблемы?
— Проблемы? — по дурацкой привычке риторически переспросил я, — как у всех. Еще вот гордыня меня, говорят, замучила, вот оно что. А это нехорошо, неправильно это, когда гордыня. Надо изживать и бороться надо, но как? Да и трудно, если признаться отделаться от этого. Гордыня все-таки.
— Сказал тоже, гордыня! Что вообще за слово такое придумали? Слышала, будто гордыня понимается как заносчивость, высокомерие, потребность ставить собственную личность выше остальных и признавать справедливость лишь персональных взглядов. В особо развитой форме является предметом интереса психиатров. Слушай, отвези меня сейчас в Пулково? Скоро самолет, багаж уже там.
— Отвезу, — кивнул я, — только такси вызовем.
— А вообще, надо тебе с собой что-нибудь сделать. Для себя, для души, так сказать. А еще для того, чтобы бремя бытия отпустило текущую реальность, и еще потому, что того требует глубинное чувство гармонии…
Тем временем я заказал такси до аэропорта, а Маша о чем-то все говорила, говорила… нескончаемо говорила.
— Стоп, — перебил я ее и себя, когда уже надоел этот поток мыслей вслух. — Ты же хотела что-то важное рассказать, нет? Что-то существенное? Ведь не ради биографических воспоминаний я по твоей просьбе в Питер приехал.
— Ты приехал ради своей презентации…
— …которая оказалась неудачным фэйком какого-то пранкера. Давай, рассказывай, я тебя внимательно слушаю.
— Да, конечно, я и говорю… Так вот… сменила жанр своей живописи после того, как узнала о смерти учителя. Пишу теперь разную нежить и героев современных сказок для взрослых. Гоблинов, орков, троллей… Кто они там? Не знаю, зря, неверное переменила… А тебя хотела попросить вот о чем. Мой учитель не сам умер, его убили, а все обставили так, будто произошел несчастный случай. Я в долгу перед ним, перед его памятью, найди убийцу, хорошо?
— Мне по закону не положено, и потом, у меня уже одно дело на руках есть.
— Да ладно! Не положено ему! Мне-то врать не надо, знаю я, чем ты там на самом деле занимаешься. Если найдешь, буду твоей должницей, цени!
— Хорошо, попытаюсь оценить, но обещать ничего не могу, — апатично согласился я. Вот вечно она веревки из меня вьет, и ведь не откажешь. — Только факты давай.
— Есть и факты, слушай. Мой прежний любовник… рожу-то не криви. Я же никогда не говорила, что живу монахиней? Нет? Так вот, никогда ею и не была. Мой прежний любовник сначала безуспешно ухаживал за мной несколько месяцев, мы познакомились на какой-то выставке. Это был толстый китайский бизнесмен — коллекционер живописи. Небедный, вроде. Он даже несколько моих картин прикупил, хорошо купил, не поскупился. Естественно я отнеслась несерьезно к его нескромным предложениям. Он, остро переживая отказ, писал мне на Твиттер, караулил у дверей, даже цветы дарил, прикинь? В конце концов, сдалась. Ладно, думаю, посмотрю как у него там. «Приходи туда-то и туда-то, во столько-то и во столько-то», — сказала ему я, в надежде, что сам потом откажется. Не отказался. Мы стали встречаться на постоянной основе, начались отношения и каждый вечер, а иногда и утром лежал он рядом со мной. Как-то раз достает он свой айфон, выводит нашу переписку на протяжении этих месяцев, и начинает вслух читать. Да, надо сказать, что эти его письма были полны жгучей боли и страсти, одна из причин, почему я уступила ему. Прямо надирало мужика. Он все читал и читал, причем и ответы мои тоже. Я даже не думала, что мы успели столько всего понаписать, со своего-то телефона я сразу чаты удаляю. В результате не выдержала: «Ты идиот? В этих письмах ты говоришь о своей любви, я вот она с тобой, давно уже спим вместе, а ты никак не можешь оторваться от этого своего айфона?»
Тут и такси приехало. Быстро. Мне с этим теперь чего-то везет в последнее время. Неужели будущее уже наступило и мы живем в новой реальности?
— И на кой черт ты мне рассказываешь эту поучительную историю? — не выдержал я, садясь на заднее сидение. Слушать про толстого похотливого китайца совершенно не хотелось. — Где факты об убийстве твоего учителя?
— Ты погоди, сейчас все будет… — нетерпеливо возразила Маша устраиваясь рядом. — После той моей вспышки он обиделся, и стал как-то охладевать… Короче, слушай дальше. Еще первые разы с ним у меня не задались как-то, а он быстро кончал. В разное время, в разных позах, но ни разу я не получила удовольствия. Никакого. Короче... Чувствую возбуждение и желание, мы занимались и оральными ласками, и еще всякими… К слову, у него был совсем небольшой. Потом, почитав женские форумы, выяснила, что очень многие девушки не испытывали наслаждения при таких обстоятельствах. Через пару месяцев у меня появился новый партнер. Африканец. Красивый как бог и глупый как пень. Такое случается, даже у африканцев. Зато как танцевал! Мы много чего с ним перепробовали, и у него совсем немаленький был, но опять почему-то никакого удовольствия я не ощутила. Ну совсем. Что было делать?
Пока, никаких фактов про убийство учителя Маши пока озвучено не было. Таксист же слушал нас с явным интересом, однако ничего не говорил, только временами усиленно головой тряс. Даже музыку приглушил.
— Ты меня спрашиваешь что делать? — удивился я. — Раньше таких проблем у тебя не возникало. Или были?
— Не было. И с тобой не было. Может, я расистка?
— Может, — нехорошо улыбнулся я. — Хочешь убедиться? А чем этот твой негр занимался помимо секса?
— Он не говорил, я и не спрашивала, как-то не до того было. Что по-твоему, я информацию через член, как через ю-эс-би порт скачиваю?
Вдруг у Маши в голове что-то перемкнуло, она резко сменила тему и неожиданно спросила:
— Ты помнишь того нашего приятеля?
— Какого именно? — переспросил я, думая, что Маша сегодня не в лучшей своей форме. Часто хамит, а это всегда у нее свидетельствует о взбаламученности нервного состояния. В мыслях путается. Что-то у нее случилось, произошло что-то, и это что-то нашло свое отражение на лице и в сумбурных темах наших разговоров. Неужели из-за смерти учителя живописи? Как-то раньше Мария особой сентиментальностью не страдала. — У нас с тобой было несколько приятелей. Некоторые до сих пор еще есть.
— Скульптор Сильвестр. Помнишь? Он то пускал нас в свою мастерскую, то не пускал, но всегда пьяный был.
— А, Сильвестр. Помню, конечно. Он же умер.
— Он-то умер, но все его работы из мастерской унаследовала вдова и продала потом. Даже незаконченные. И рисунки, и скетчи продала, вообще все. Причем не кому-нибудь там, а большей частью моему знакомому галеристу из Гамбурга. Собственно, это я ему и посоветовала, когда узнала, что она собирается делать. Ну, тогда, помнишь?
— Из Гамбурга?
— Прекрати переспрашивать, знаешь же, как меня это бесит! — рассердилась Маша. — Франц Майер — один из самых известных галеристов на севере Германии. В Гамбурге чаще всего живет. Неужели ничего не слышал?
— А кто я такой, чтобы о нем слышать? Очень распространенное имя. Например, историк такой был и еще российский лесовод, основатель степного лесоразведения, — рассеянно ответил я, думая о чем-то своем. — А еще шпион во вторую мировую, тоже Франц Майер, офицер немецкой разведки, загримированный под старого армянина с крашеной бородой. Вскоре этого Майера захватила советская контрразведка, немцам от идеи подкопа пришлось отказаться, и Тегеранская конференция прошла без особых…
— Что за конференция? — перебила художница, разглядывая свои ногти.
Иногда невежество Маши меня поражало. Особенно сильно оно контрастировало с глубочайшими познаниями в иных областях человеческой деятельности.
— Проходила такая в столице Ирана в сорок третьем году прошлого века, — как можно более деликатно и обстоятельно начал объяснять я. — Там главы антигитлеровской коалиции Сталин, Рузвельт и Черчилль обсуждали раздел твоей Германии после разгрома, — вредным ехидным голосом пояснил я.
— Не моей, а гитлеровской, — недовольно пробурчала Маша. Она последнее время стала очень уважать Европу.
— Все равно Германии. Смотрела «Тегеран сорок три»?
— Фильм такой что ли? Не видела.
— Советский, с молодым Игорем Костолевским и Аленом Делоном. Но на самом деле было не так, это же фильм.
— Я советское кино не смотрю, ты же знаешь, — раздраженно перебила Маша, — ладно, про эту конференцию в Википедии потом гляну. Короче! Этот наш Сильвестр сейчас очень популярен на рынке искусств, прикинь? Подделывать его трудно, там у него свои такие хитрости есть, да и манера характерная. Вот Франц его и раскрутил, кучу бабла заработал, как несложно догадаться.
— А этот Франц, он что, близкий интимный знакомый?
— Ты вообще слушаешь меня или где? — почему-то опять разозлилась Маша.
— Слушаю, слушаю. Галлерист Франц Майер устроил выставку нашего покойного друга скульптора. Ну и?..
— Ну и вот, Франц, как уже говорила, почему-то проникся, и в плане раскрутки организовал серию выставок работ Сильвестра. Знаешь, в Европе сейчас мало кому интересно современное русское искусство. Но он же Майер! Он умеет мастерски раскручивать что угодно, это его бизнес, он профессионал. На этом деле собаку съел.
— Ясно. А причем тут убийство твоего учителя?
— Как причем? — Маша аж подскочила. — Он же Сильвестра терпеть не мог, несколько разгромных статей о его творчестве написал, называл его халтурщиком, ремесленником и плагиатором, а Сильвестр грозился его убить.
— Это он спьяну. У меня есть его картина, говорил?
— Не говорил. Береги ее, сейчас хороших денег стоит.
— Ладно… Так причем здесь наш покойный друг?
— Ну как же. Последняя скульптура Сильвестра… одна из последних, была у него куплена для холла биотехнологического комплекса «Эксгрегум», о котором ты мне говорил. А с «Эксгрегумом» мой китаец напрямую сотрудничал. Вот ведь что бывает! Это называется, тесен Мир.
В процессе этого разговора мы приехали, расплатились с таксистом, и пошли забирать чемодан из камеры хранения. В то, что тесен Мир, что под каждым кустом прячутся рояли, я давно уже не верил. Обычно такая внешне случайная связь оказывалась совсем даже закономерной. Тут тоже ничего случайного, скорее всего не случилось. Китаец, он же коллекционер, узнал что Маша близко знакома со вдовой скульптора. Вот и решил по дешевке купить скульптуру, а после задорого перепродал этому Центру, с которым имел какие-то свои дела. Все просто, никакой мистики.
Потом, когда мы прошли вглубь аэропорта, разговор принял какие-то совсем уж глупые формы, на время я даже забыл, с чего мы вообще начали. Наконец, вспомнил:
— Ты как-нибудь удостоверься, что этот твой китаец не имел серьезных материальных причин для романа с тобой.
— Поздно уже удостоверяться, — кисло призналась художница, — мы давным-давно расстались. Так вот, китаец мой любил после секса всякие приключившиеся с ним истории рассказывать. О жизни, о бизнесе… он был каким-то не просто бизнесменом, а то ли биотехнологом, то ли биохимиком… не помню уже. Коллекционером еще, ну, это я говорила. Как-то раз он поведал, будто бы сейчас работает целая программа по производству людей нового типа.
«Вот все и встало на свои места» — подумалось тогда.
— Киборгов что ли? — усмехнулся я, вспомнив недавно прочитанный фантастический роман. У Маши оказался большой, неудобный и какой-то жутко тяжелый чемодан. Колесики постоянно заедало, и мне приходилось преодолевать разные неожиданные препятствия.
— Да нет же, ты не понял. Клонов. Как в «Звездных войнах». Потом он вдруг чего-то испугался, и просил меня забыть, что сам же и рассказал. Если бы не просил, точно забыла бы, а так вот запомнила. А уже после я нашла у него серию фоток и видео… до сих пор страшно. Он как увидел, что я видела, прямо позеленгел весь. «Забудь что видела, ради собственной жизни забудь!» буквально его слова.
— Книжку такую лет десять назад, по-моему, читал. Называлась «Третий близнец», автор Кен Фоллетт, если ничего не путаю. Очень известный британский писатель, кстати. Может, китаец твой, фантастику любил? Там в Америке, стране свободы, и мировом эталоне человечности, проводятся опыты по клонированию людей… Минуточку, на свой рейс с нашими разговорами не опоздаешь?
— Не, не опоздаю, — махнула рукой Маша. — Не читала я эту книжку, зато видео и эти фотки у меня так и стояли пред глазами, даже во сне снились. Короче, ради избавления от всего этого дерьма и затеяла серию картин не то с орками, не то с троллями. Типа, мои фантазии, ничего такого. Только кто-то посчитал иначе… Вот я и думаю, что тот китаец сговорился с Майером и они вместе заказали убийство моего учителя. Они в состоянии. Тот же мог опять что-нибудь про Сильвества ругательное написать, цену мог сбить, к его мнению прислушивались, вообще-то, он большим авторитетом был в художественных кругах.
— Звали-то его как? — наконец спросил я. — Учителя?
— Не сказала разве? Корнелий Иосифович Погоносян. Да, забыла совсем. Вот возьми, — сказала Маша, протягивая мне что-то маленькое. — Подарок. Спасибо потом скажешь. Осталась от моего бывшего китайца, он эти штуки в Европе продавал и активно распространял. Незаконно, конечно же, такими вещами не шутят.
— Что это? — осведомился я, с интересом разглядывая малюсенькую толстостенную стеклянную пробирочку без этикетки, закупоренную толстой герметичной полиэтиленовой пробкой. Пробирка казалась сделанной так, чтобы никто случайно ее не разбил. — Для чего это?
— Человеческий феромон. Вернее — смесь феромонов для мужиков, чтобы девушек привлекать. Запах сознательно не ощущается, эти вещества на инстинктивном уровне чувствуются. Физиологию и эмоции модифицируют.
— Думаешь, оно мне сейчас очень надо? — спросил я, откупоривая и нюхая содержимое пробирки. Оно действительно ничем не пахло.
— Пригодится. Ты это, поаккуратнее с ним. В крайнем случае, или продашь, или сменяешь на что-нибудь.
Наконец, Маша увидела, что на табло появился ее рейс. Тут она вся вздрогнула, дико посмотрела на меня, по-моему у нее даже зрачки расширились, подхватила свой чемодан и со всех ног бросилась на посадку.
Что это с ней? Я помахал ручкой и направился к такси.
Надо было бы спросить, что значат слова «кто-то посчитал иначе», когда она рассказывала про свои «фантазии». Многое уточнить и о многом разузнать. Как же я жалел потом о своей временной неуместной забывчивости! Надо было бы... Но время оказалось упущено.
* * *
Остаток дня пролетел незаметно, и я чуть вообще не упустил свой экспресс. Вернее, едва не опоздал с покупкой билета. Что за привычку взяли железные дороги, продавать билеты перед отходом поезда сильно дороже, чем предварительно? Правда, немного порадовал вкладыш к посадочному талону: в стоимость поездки входили напитки, питание из ассортимента вагона-бистро на сумму в две тысячи рублей. Обещали кондиционирование воздуха, сотовую связь и вай-фай. Питание хоть и было включено, но этого мне показалось недостаточно, хорошо еще сориентировался в момент провоза тележки. Как она, кстати, называется? Купил у стюарда еще что-то поесть и попить, тем самым хорошо облегчив свой виртуальный кошелек.
Через проход от меня оказалась загримированная под орка молодая красивая девушка с короткой стрижкой зеленых волос и дерзким блеском ореховых глаз. У нее были модные в девяностые годы квадратные плечи и крепкая фигура спортсменки-профессионалки, на которую облизнулся бы любой скульптор. А уж покойный друг Сильвестр слюной бы изошел, будь еще жив. Зеленая, даже скорее — оливковая кожа. Зеленые волосы. Ехала она видимо, с какого-то питерского праздника, и до сих пор не успела смыть грим. На левой щеке изящная черная татуировка изображала маленького стилизованного дракончика, которого я запомнил, как потом выяснилось, навсегда. На девушке плотно сидели синие джинсы-комбинезон с затейливой шнуровкой на спине и длинной молнией спереди от горла до самого низа. Причем молния проходила между ног, и поднималась сзади вверх до самого пояса. Интересное дизайнерское решение, только вот как этим пользоваться? Я, помимо своей воли, стал представлять, будто девушка расстегивает это устройство, снимает комбинезон… Что-то знакомое промелькнуло в этом взгляде, где-то я видел такое, только вот где? Между нами возникла та самая мимолетная симпатия, что бывает у случайных попутчиков. Звали ее Эльвира, если не соврала, конечно. Люди знают, что скоро расстанутся и больше уже не встретятся никогда. Обычно я всегда могу найти тему для любого собеседника, но тут как-то быстро иссяк и зашел в тупик. Тогда девушка встала и призывно махнула.
— Ладно, пошли.
Я не спросил куда, побоялся вспугнуть реальность. Когда мы оказались у двери вагонного туалета там, как по заказу, никого не было.
— На вот, резинку надень. Вечно с вами, мужиками, проблемы разные. Глаз да глаз нужен.
Секс в туалете поезда. Мечта извращенца. Нет, так низко я еще никогда не опускался. Да и разве этакое торопливое действо можно назвать полноценным сексом? Перепихоном, только... Эльвира меня практически отымела. Говорят, что мужик, жалующийся, что изнасилован девушкой, выглядит нелепым хвастуном или трусом, пытающимся спихнуть ответственность за собственную распущенность. Зная об этом, о подобных инцидентах обычно не рассказывают. Пострадавшие вряд ли организуют группу вроде «анонимных мужчин изнасилованных девушками». Но то, что произошло тогда, в туалете скоростного поезда, вполне можно считать изнасилованием. Не в уголовном, а чисто в психологическом смысле. Мужская физиология весьма отзывчива, пластична и податлива, оказать активное сопротивление в интимных обстоятельствах трудно, вот я и стал заложником собственной эрекции. А поскольку насильница добилась своего не нанеся никаких телесных повреждений, многим будет понятнее термин «совращение». Девушка прижала мою тушку к внутренней стороне уже запертой изнутри двери, ловко сдернула молнию на моих джинсах, но очень натурально испугалась, когда я без лишних прелюдий расстегнул ее довольно сложное на вид одеяние. Всего одна застежка и никакого белья, зато кожа равномерно покрыта той же светло-оливковой краской, что и лицо. Особенно меня удивило, что точно такой же дракончик, что и на лице, был вытатуирован на ее попке. На левой ягодице. «Я не забуду тебя», зачем-то ляпнул я, и поцеловал ее в нос. Вот тут-то и удалось убедиться в стойкости ее грима. «Не забудешь», сказала Эльвира, выдохнула, куснула меня за шею и улыбнулась во весь рот своей широкой улыбкой. Белоснежные, будто фарфоровые зубы с заметно выступающими клыками. Наше совместное пребывание в туалете продолжалось минут десять, не меньше, а может и значительно больше, тут я могу ошибаться: время утратило свое значение, мир схлопнулся до «здесь и сейчас», пока в последний момент я не почувствовал нечто вроде конвульсии с ее стороны, и ответил тем же. Не глядя друг на друга, мы наскоро привели одежду в порядок, и молча вышли из кабинки. Оказавшаяся у дверей тетка проводила нас диким взглядом, но ничего не сказала. Может именно поэтому, во мне возникло сильнейшее желание разойтись навсегда. Похоже, что такое ощущение оказалось взаимным, и до самой Москвы мы больше не перебросились ни единым словом. Я делал вид, что внимательно изучаю свой смартфон, Эльвира тоже занималась чем-то подобным.
Чертов феромон.
* * *
Площадь трех вокзалов в одиннадцать часов вечера выглядела сумбурно. Как и всегда, впрочем. Толпа людей и очень много машин. В это время один за другим из Северной столицы, с интервалом в полчаса, прибывали два экспресса. Еще не рассосавшаяся толпа смешивалась со вновь прибывшим народом, поэтому людей хватало.
Неожиданно увидел Эльвиру. В ярком свете фонаря ее встречал осанистый представительный парень, одетый в хороший камуфляж, выгодно отличавшийся от настоящего обмундирования по рисунку и качеству ткани. Девушка буквально запрыгнула на него и повисла, обхватив руками его шею, а ногами торс. Кто они? Брат и сестра? Любовник и любовница? Муж и жена? Последнее — вряд ли. Парень не то бодибилдер, не то еще какой спортсмен, такой же зеленокожий, как и она. Они что, в одном косплее участвовали? Тогда почему порознь приехали?
Спрятав глаза, я быстренько нырнул в подземный переход. Связываться с такси резко расхотелось, вот и пришлось добираться посредством метро. Давно я так не ездил. Транспорт этот в Столице постоянно подвергается разнообразным насмешкам, лютой критике и нелестным отзывам. На мой взгляд, напрасно и несправедливо. В последние годы ситуация улучшилась радикально, и только избалованные москвичи да злые приезжие не заметили лучшего. Или предпочитали не замечать. Мы, москвичи, постоянно куда-то бежим, на ходу пьем кофе и что-то жуем, не замирая ни на секунду. Спокойных и привыкших к расслабленной жизни жителей других городов такой темп вводит в ступор. Те же, у кого на ходу машина, готовы часами стоять в пробках, но все-таки в своем авто, хотя на метро наверняка можно добраться быстрее. На своей машине едут еще и для того, чтобы побыть в одиночестве, наедине с собой. Расширить личное пространство. Всем известное пространство, которого жутко не хватает в плотном мегаполисе. Не надо толкаться в набитом пассажирами вагоне, а можно ехать в привычном автомобиле, который давно уже воспринимается как часть своего жилища. Пусть ехать медленно, с заторами и пробками, но стоит включить музыку или аудиокнигу, как возникает чувство домашнего комфорта. Зато в метро, даже нацепив наушники или уткнувшись носом в смартфон, случается стоять среди множества угрюмых людей, ощущая раздражающее неудобство.
Невзирая на все эти прелести и радости столичной подземки, я возвращался в приподнятом расположении духа. После петербургских встреч дело не казалось таким уж сложным, задаток приятно бодрил, а милое воспоминание о приключении в экспрессе придавало легкость мыслям и ощущениям. Понималось так, что я приступил к выполнению задания, а заказчик начал ждать результата. Кроме того, имеющийся опыт разрешения подобных дел позволял надеяться на успех. Особенно радовало, что встреча с заказчиком казалась не только первой, но и последней.
Вопреки позднему времени, вагон метро оказался достаточно заполонен. Говорят, что метрополитен место мистики и городских легенд. Не знаю, как там насчет мистики, но подчас действительно случается такое, что разум отказывается верить в реальность происходящего. Не нужно углубляться в темноту тоннеля, достаточно просто войти в вагон. За шумом колес можно разобрать, как некая большая рука отбивает ритм марша по крыше вагона, а иногда удается расслышать, как кто-то незримый окликает по имени. Но ни в коем случае не оглядывайтесь — все равно не увидите никого знакомого, зато после у вас может случиться какая-нибудь гадость. Неприятность «личного характера» может случиться. Говорят, даже какой-то специализированный метрошный насильник объявился, что обижает одиноких женщин в пустых вагонах. На какой линии, интересно он пустые вагоны нашел? У нас вон до часу ночи в вагоне пассажиры обязательно сидят. Куча народа.
Когда меня все-таки окликнули, оглянуться пришлось. В первый момент не увиделось ничего примечательного. Средних лет мужчина неподвижно смотрел в темное окно напротив с таким вниманием, будто в смутно мелькающих стенах тоннеля надеялся узреть все тайны вселенной. Сидящий слева от него молодой парень пялился на экран смартфона, дергая головой в такт музыке своих наушников. Несколько девушек уткнулись в свои гаджеты, молодая женщина увлеченно читала электронную книгу, рядом с ней пожилой гражданин изучал какую-то газету.
Кто же меня позвал? Или все-таки не меня? Может, почудилось? Не должно вроде бы. Чисто рефлекторно я повернул голову в противоположную сторону. Там, с той стороны вагона, оказалась весьма заметная парочка. Крепенькая симпатичная девушка с умопомрачительной фигурой и ее мускулистый колоритный парень с квадратной нижней челюстью. Ребята привлекали внимание прежде всего цветом своей кожи и волос. Прически обоих соответствовали окраске темной травы, а лица отливали всеми оттенками зелени: от салатового до оливково-зеленого. Молодые люди явно наслаждались производимым эффектом. Это была та же парочка, что и на вокзале. Девушка, случайная подружка в вагоне экспресса, никак не среагировала на меня. Очень хорошо. Не хватало еще разборок с ее парнем.
«Наверное, — подумалось тогда, — оба на какой-нибудь московский косплей едут, поэтому уже в гриме. Интересно, кого представляют, что за образы? Тролли, орки, гоблины или кто? А если он орк, то она кто? В книгах, играх и фильмах встречаются: орчиха, оркушка или оркесса. Хотя… у придумавшего их Толкиена орков женского пола вроде бы не представлено, как и в соответствующих фильмах Питера Джексона. Ладно, пусть будет оркесса, слишком симпатичная для орчихи».
Косплей, как все, конечно же, знают, — переодевание в костюмы известных персонажей и изготовление таких костюмов. Серийных или под заказ, иногда — самодельных. Тут важен не только сам костюм, но и макияж, окраска волос, и всевозможные аксессуары. Популярное хобби нынче, сродни маскараду. В метро иногда попадаются странные пассажиры. Люди в непонятной форме или в костюмах для вечеринок, проигравшие какой-нибудь спор или просто приколисты, смелые и яркие персонажи, кого только не встретишь в подземке. Каждый день теплого времени года они изумляют или просто радуют своими экстравагантными образами, поэтому парочка меня не сильно удивила. Поезд начал тормозить, и тут зеленый парень улыбнулся своей подруге. Во весь рот, да так, что стало видно — нижние клыки заметно превышают зубной ряд. «Надо же, тоже клыки себе нарастил» — внутренне проворчал я тогда. Почему-то ходить по городу с наращенными зубами показалось мне негигиеничным, и идея не очень понравилась.
А метро жило обычной повседневной жизнью. Здесь своя полиция, свои спецслужбы, уборщики, ремонтники, инженеры. Свои электрики и путейщики. Даже — свои музыканты. В переходе меж станциями симпатичная молодая девушка играла на белом баяне «Puttin' On The Ritz». Хорошо играла, талантливо, явно оригинальная аранжировка. А мне почему-то никак не забывалась парочка зеленых орков в вагоне и тот эпизод в туалете петербургского экспресса. С какого же косплея они ехали? Или наоборот, не с а на? Кого изображали? Орков? Чего-то часто мне приходится слышать последнее время об этих фэнтезийных персонажах. Да, а ведь Маша еще что-то хотела мне рассказать о каком-то видео, но мы сбили тему и она не успела… Интересно, что конкретно? По-моему, нечто для нее важное. Перебили, мысль убежала, а потом мы так и не вернулись к этой теме. Почему-то эти вопросы требовали разъяснений.
Уже дома, поздно ночью, включил, наконец, компьютер. Все-таки смартфон это не для любителя нормально и со вкусом полазить по интернету. Неудобно, разве что почту посмотреть, да новости поглядеть. Впрочем — почту я тоже предпочитаю читать с компьютера. Так, что там у нас новенького? За время поездки ни разу не проверял входящие сообщения — как-то не до того было.
Кроме всякого спама пришло очень важно письмо.
От: Еремей
Тема: закрытие контракта
Кому: Мне
Добрый день. В связи с изменившимися обстоятельствами наш договор утрачивает силу. Никто ничего никому не должен. Задаток оставьте себе.
С уважением, искренне Ваш, Е.М.
Так, приплыли. Хорошо хоть аванс не отобрал. Не особо долго соображая, что делаю, я набил следующий ответ:
От: Меня
Тема: Re: закрытие контракта
Кому: Еремей
Добрый день, Еремей Маркианович. Что-то произошло и мы с Вами уже не работаем, я правильно понял?
С уважением, искренне Ваш...
Не зная, чего и думать, залез в душ, и долго стоял под тонкими упругими струйками, наслаждаясь ощущением теплой бегущей воды. Потом накинул махровый халат и опять сел за компьютер. Пришел ответ на мой недоуменный вопрос о расторжении контракта. Сообщение от робота-почтовика гласило:
От: [email protected]
Тема: Недоставленное сообщение
Кому: Мне
Это письмо отправлено почтовым роботом. К сожалению, мы должны сообщить, что Ваше письмо не может быть отправлено одному или нескольким адресатам. Технические подробности можно найти ниже. Возможные причины недоставки указаны по адресу, указанному ниже. Пожалуйста, не отвечайте на это сообщение.
Вот так вот. Адрес записан правильно, ошибки нет, реплаем посылал. Что касается «причин недоставки» они оказались просты: «письмо отправлено на несуществующий адрес». Придется звонить, а не люблю… Заказчик уверял, что до часу ночи всегда бывает доступен.
— Неправильно набран номер, пожалуйста, уточните номер и перезвоните, — отозвалась бездушная запись автоответчика. — Неправильно набран номер…
А что значит «неправильно набран номер», если он набран правильно, существует и если с этого самого номера мне уже звонили? Как понимать? Номер верный, повторная проба ручным набором ничего нового не внесла, и пришлось выслушать то же самое сообщение телефонного бота. Похоже, мой наниматель сменил не только почту, но и телефон. С чего бы? Наверное, что-то случилось. Ладно, потом как-нибудь перезвоню.
Я тогда решил, что пока не получу ясного ответа или не пришлют акта о расторжении договора, буду продолжать, тем более, что не очень-то я и напрягаюсь в этом направлении. Потом я зашел в картиночный поиск Гугла и вбил слова «зеленая кожа», «нижние клыки», «зеленые волосы». Кроме всякого графического мусора выскочили картинки с физиономиями удивительно схожими с Эльвирой и ее приятелем. Да нет, не просто похожи, это они и есть. Я зашел на сайт, коему принадлежали картинки, и прочитал то, что пришлось поместить вместо пролога. Рассказ обрывался на самом интересном месте, и автор указан не был. Ни имени, ни ника, ни электронной почты. Больше на этом сайте, по-моему, вообще ничего не существовало. Сайт ради одного-единственного рассказа? Кто-то решил попробовать себя в литературе и проводит пробу пера? Бред какой. Может, конкурс рассказов в стиле телепередач телеканала Рентиви? Да нет, вроде бы писали серьезно. Орки, охрана, побег… Франкенштейн нервно курит в сторонке, «Остров доктора Моро» отдыхает, толкиенисты отправились освежиться. Но, в отличие от романов Джона Толкина, Мэри Шелли и Герберта Уэллса, тут все по-взрослому, и происходит не в лесу около Женевы и не на острове в Тихом океане, не в загадочном Середиземье, а в нашем нынешнем дальнем Подмосковье, судя по некоторым замечаниям, на электричке спокойно можно доехать. Но все-таки интересно, что там потом в этом рассказике, а то как-то резко обрывается.
Хороший сюжет, автору надо бы продолжить текст.
Время перевалило за полночь, завтра предполагалось много всяких дел и забот, однако в голову продолжали лезть разные посторонние мысли. Странный сайт. Назывался он, кстати, «www.charming-monsters.com» — «очаровательные монстры». Вроде бы мультик такой был… или игра? Не помню уже. Почему бы и нет, какая нафиг разница? Мало ли чего разного в интернете сейчас можно отыскать. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, я сохранил текст, сделал закладку и, наконец, завалился спать.
Под самое утро приснился длинный сон, конец которого неплохо запомнился. Обычно не помню своих снов долго, исключения редки. Снилось, будто иду по безлюдному Бесконечному проспекту Темного Города. Под ногами тротуар из тускло блестящих кремниевых плит, а справа необыкновенно красивые дома-небоскребы, уходящие куда-то в неизвестность. Слева проезжая часть, но там нет ни одной машины. Поздний вечер или ночь, темно, и, тем не менее, проспект хорошо освещен блуждающими колдовскими фонариками. Иду не спеша, прогуливаюсь, поскольку знаю: это мой город, я тут свой и мне нечего опасаться. Здесь комфортно, и мне тут необыкновенно нравится. Вдруг замечаю, что прямо на тротуаре, в лучах ближайшего фонарика, лежит девушка с короткими зелеными, как майская трава волосами. Вроде красивая. Сразу мысль: вдруг плохо человеку? Повернулся, окликнул, она отозвалась, произнесла что-то непонятное на неизвестном языке и протянула руку. Я помог ей встать, и дальше мы пошли вместе. Помню, о ком-то она говорила, вроде как на кого-то обижена... что-то просила, я обещал… Все-таки меня зацепил этот сон. Похожий уже был раньше, он повторяется с разными изменениями и всевозможными вариациями. Например, прежде не было зеленой девушки. Такое ощущение, будто этот сон чем-то важен для меня, только вот хотелось бы понять, чем именно?
