Мы сидели в приятном милом местечке, где атмосфера располагала к теплым ленивым разговорам. Когда-то кафе называлось «Гоблин», но потом его переименовали и все переделали до неузнаваемости, однако по старой памяти я по-прежнему называю его «Гоблином». Сменили не только название и антураж, но и вообще все стало каким-то непохожим и странным, хотя необычность интерьера ничуть не удивляла. Я видел происходящее как бы со стороны, что не давало возможности сосредоточиться. Не позволяло в полной мере осознать себя. Однако при этом я отлично понимал, что я — это я, а напротив меня сидит хорошо известная собеседница. То была симпатичная девушка с внимательными, чуть ироничными глазами. Молодая и красивая, но нечто ускользающее было в ее лице. Девушка постоянно что-то рассказывала, и мне приходилось соответствовать. Невысокая, веснушчатая, с огненно-рыжими волосами, задорным носиком и довольно приличной грудью с твердыми торчащими чуть в стороны сосками, она была чем-то похожая на молодую Линдси Лохан — известную американскую актрису.

«Кажется, нам с тобой пора заканчивать», — вдруг сказала девушка.

С этими словами она поднялась со своего места, обошла столик и встала сзади меня, положив руки на мои плечи.

«Почему?» не понял я.

«Потому. Хочешь, чтобы я ответила?»

«Ну… в общем, да», — сказал я, и она убрала правую руку с моего правого плеча.

«Потому, что нечего зря время терять, это непрофессионально, — сказала она совсем другим тоном. — Я должна тебя ликвидировать. Это мой первый заказ, честно-честно, поэтому я сейчас сильно нервничаю».

В то же мгновение нечто холодное уперлось мне в правый висок.

«В смысле?» — только и смог выдавить из себя я.

«В прямом. Ты сдал ментам мою коллегу, а за такие вещи полагается пуля в висок».

«И что теперь?»

«Ничего. Бывает, что исполнитель не хочет делать свою работу. Или сначала хотел, взялся даже, но передумал, оказался не в состоянии. Или сделал, но не так и не то, что от него ждал работодатель. А объяснить, почему так вышло, не может. Или не хочет. Начинает оправдываться, искать повод, врать по мелочам. Короче говоря — создает проблемы. И себе и своему заказчику. Если это прораб бригады строителей, то его увольняют. В нашем же случае все решается элементарно — нерадивого исполнителя ликвидируют, поэтому брак в таком деле неуместен и недопустим. У меня теперь нет выхода. Мы хорошо посидели, и я тебе благодарна. Поэтому, ничего личного, только бизнес. Извини!

С этими словами она нажала на спусковой крючок, и…

…и я проснулся.

После разговора с работодателем Стеллы этот сон повторялся с некоторыми вариациями уже не первый раз. Сейчас, например, появился эпизод со сменой названия «Гоблина», который в реале «Гоблином» и остался. Удивительно, как только удавалось запоминать подобные сновидения. Или это срабатывала моя фантазия уже после пробуждения? Нет, чтобы присниться чему-нибудь хорошему и приятному. Про «Темный город» например, про сумасшедшие улицы с колдовскими фонариками, про небоскребы-перевертыши, про стены из застывшего пламени, про водопад прямо в воды океана, про Бесконечный Проспект… Так нет же, снится всякая гадость. Причем снится не просто так, наверное, это воспалилась и ноет моя больная совесть. Не то чтобы меня она сильно мучила, просто остался некий рубец, что саднил и чесался к перемене погоды. Сохранялось тщательно задвигаемое на антресоли памяти ощущение вины. Да, я смог выследить и помог схватить наемную убийцу, еще и маньячку к тому же. Но знал я ее с ранней юности, когда-то мы любили друг друга, и тогда она такой не была… Или все-таки была всегда, а мое мышление совершает ошибку выдавая желаемое за действительное?

Ошибка мышления заключается в том, что мыслящий, по его мнению, способен контролировать окружающих людей, и даже случайные события, хотя на самом деле это весьма далеко от истины. Иллюзия контроля может привести к депрессии и неврозу, когда события полностью выйдут из-под этого контроля. Ох, не хотелось бы…

Мысль поваляться в постели еще немного, показалось очень даже привлекательной, но не слишком продуктивной. Пора было вставать, сегодня предполагался сложный тяжелый день, лучше все заранее обдумать. Почти ни и у кого нет выхода, кроме как научиться планировать ближайшие сутки. У меня сейчас тоже, хоть и терпеть этого не могу.

Предстояло ехать в кафе, теперь уже наяву, и там опять встречаться со Стеллой. Что-то мы видимся последнее время уж слишком часто. В кои-то веки она обратилась ко мне за помощью, и отказать я не мог. Позвонила накануне, и вышел довольно забавный разговор. Из тех, что обычно становятся узловыми моментами на корявом жизненном пути. Судя по всему, сработал ее шеф, и загрузил какими-то связанными со мной делами.

Привет, сказала она из телефона, что делаешь, спросила она. Да ничего особенного, ответил я, просто сижу и читаю книжку. Значит, есть свободное время, уцепилась она, и теперь ты можешь срочно поработать на старых друзей, да? «А для чего я тогда с тобой встречался раньше?» подумал я, а сам спросил, правильно ли понял, что работать надо на нее? Потом начал оправдываться и лгать, что занят, что книжку взял только сейчас и ненадолго. Вот прочту абзац, врал я, и поеду на важную встречу. И от этого вранья другу сделалось так мерзко и противно самому, что я не докончил фразу и замолчал. Не [censored], сказала она, лучше помоги, это зачтется тебе в следующей жизни. Я же пояснил, что думаю о следующей моей жизни, да и об этой заодно.

Потом принял душ, тщательно вытерся, высушил голову, оделся и вышел из квартиры. На рефлексах запер дверь, проверил замки и надавил на кнопку около лифта.

Пока все это проделывал, мысли приобрели унылое и тягостное направление. Похвастаться было нечем. С вечера принятия заказа прошло уже достаточно времени, выделенный мне месяц уже перевалил за вторую половину, а что толку. Перечислять встречи не буду, дело бессмысленное, длительное и очень скучное. Я успел съездить в несколько городов, проверил кучу адресов, переговорил с толпой разных людей и понял, что все впустую. Зато зверски устал. Более того, я утратил возможность отрываться от хвоста. Несмотря на все мои предосторожности, ни Мама-Рая, ни Боря Бронш уже не спасали. Вернее не совсем так: сами-то они всегда готовы, только не нужно уже. Кто-нибудь из филеров всякий раз оказывался именно там, куда направлялся я. Меня стабильно ждали, поэтому пришлось перестать прятаться, и ездить открыто. Если так пойдет дальше, отдам аванс. Ну, если конечно наниматель со мною контракт не порвал. Что-то от него давно уже ни слуху, ни духу.

…Лифт остановился где-то между этажами, причем свет не погас, значит, электричество есть. Что делать? Вопрос риторический. Из серии — «кто виноват?» и «какого хрена?» Сначала, как уверяют знающие люди, надо успокоиться, ведь в паническом состоянии проблему решить невозможно. Еще те же специалисты рекомендуют сесть на пол, опереться спиной о стену, и расслабится. Так, вроде бы, человек быстрее успокаивается. Видимо, знатоки редко видели пол нашего лифта, а то не советовали бы таких вещей. Что там еще в рекомендациях? Вызывать диспетчера, для чего имеется специальная кнопка. Если кто-то ответит, объяснить ситуацию, назвать адрес и попросить о помощи. Я тут же надвил на кнопку вызова, послушал тишину, подождал, нажал еще раз, но ответа так и не последовало. Вдруг наверху что-то хлопнуло, раздалось шарканье и характерный сверлящий звук. Из потолка выскочил кончик толстого сверла, а мне прямо в глаза, посыпались мелкие опилки. Звук прекратился, зато инструмент всосался обратно, оставив после себя круглое отверстие с неровными краями. Почти сразу оттуда выползла короткая металлическая трубочка заточенная зубцами.

— Эй, там! Наверху! — заорал я. — Сдурели что ли?

Вместо ответа на крыше кабины что-то опять завозилось, и наступила гробовая тишина. Правда, ненадолго. Заговорил динамик связи с диспетчерской: «говорите», сказал динамик подчеркнуто вежливым голосом.

— Да? — ответил я.

— Вам сейчас удобно разговаривать? — осведомился вежливый голос. Видимо, он был пропущен через какой-то фильтр: звучал механически и исключительно неприятно.

— Не очень удобно, я застрял, — недовольно сказал я.

— Весьма сожалею. Предлагается следующая альтернатива: вы прекращаете деятельность по сотрудничеству с Рогинским, о чем немедленно и окончательно сообщаете своему работодателю. В противном случае, через известное вам отверстие в потолке начинает поступать диоксид триуглерода. Это токсичный газ с резким удушливым запахом, поэтому умрете не сразу, зато очень мучительно. Принудительное проветривание в кабине отключено, вентиляционные отверстия снаружи тщательно заклеены скотчем. Срез трубки исключает возможность заткнуть ее пальцем. Даже если дотянетесь, что практически невозможно.

— Вообще-то мы уже разорвали контракт, — попытался протестовать я.

— Сомневаюсь. Если надумаете, жмите кнопку вызова, настоящая связь с диспетчером отключена. У вас три минуты, время пошло, — конкретизировал голос и отрубился.

Я не столь высоко ценил заключенный контракт, чтобы отстаивать его ценой собственной жизни, поэтому позвонил, наконец, Еремею Маркиановичу, моему нанимателю. Или уже бывшему нанимателю? Давно надо было, ведь акта о расторжении договора я так и не получил. Последовали длинные гудки. Гудки, гудки… Там явно никто не собирался отвечать.

— Номер не отвечает, — бесстрастно сообщил женский голос автоответчика телефонного оператора. — Номер не отвечает, номер не отвечает, номер не отвечает…

А-а-а-а! Что за… Ну почему, почему сейчас, когда надо?

Я набрал этот номер еще, и еще… тот же результат. Нажал кнопку вызова. Тишина. Еще, еще раз на кнопу вызова… черт! Никакого эффекта.

Где, черт возьми, эти мои три минуты? Как? Уже все?

Сверху действительно уже послышалось шипение, словно из велосипедной камеры. Запахло резким, защипало в глазах, в носу, в горле…

Ничего другого не оставалось, как верить в чудо. То самое последнее чудо, надежда на которое живет во всех нас до конца. Несмотря на весь наш атеизм и бытовое неверие.

Я взял и повернул золотое кольцо на пальце левой руки. То самое кольцо, будто составленное из множества миниатюрных отрубленных человеческих рук. Руки сместились, кольцо увеличило свой диаметр, а в голове зазвучал до боли знакомый голос:

«Я твоя Удача. Да, удача любит, когда ее зовут по имени. Но употреблять это имя нужно уверенно и только с позитивным настроем. Никаких «Ах, если бы мне улыбнулась удача…». Вместо этого нужно говорить «Я верю, что удача улыбнется мне сегодня». На самом деле я и есть часть тебя, хотя, чтобы посмотреть на нас со стороны тебе приходится смотреть в зеркало, в следующий раз смотри глубже, и ты разглядишь меня. Я и есть твои персонифицированные амбиции и мечты, которые ты должен реализовать, так как ты достоин всего, чего ты пожелаешь! Не веришь? Тогда я тебе докажу и когда это сделаю у тебя не будет пути назад, это сработает один раз и навсегда. Я тот знак, которого ты так ждешь. Давай, проси теперь, только очень быстро, и правильно сформулируй задачу одним предложением».

Глаза уже не щипало, разъедало. Газ обжигал носоглотку и горло, мысли путались, голову будто сжимал стальной обруч. Перед глазами плясали мушки, сжалось поле зрения.

— Хочу… — из последних сил прохрипел я, —выбраться живым без всяких повреждений и потерь здоровья. Хочу еще…

Но договорить, что же я хочу еще, уже не успел.

Двери раскрылись, и я буквально вывалился на лестничную площадку. Рядом оказался недовольный сотрудник в темно-синей спецовке с белой надписью «МОСЛИФТ» поперек спины. Про себя я назвал его механиком.

— Что тут у вас? — как ни в чем не бывало, спросил «механик» громко принюхиваясь. — Фу, откуда такая вонь?

— Оттуда, — прохрипел я. — Вы не могли бы сейчас вызвать «скорую»? Там газ какой-то…