Глава 13

Оперативный командующий генерал-майор Душевич судорожно сглотнул. За три дня дополнительными силами Сто седьмой бригады ВДВ он полностью взял и уничтожил китайский опорный пункт в засаду которого попала Сто тринадцатая бригада, почти полностью погибшей во время первого штурма, но и от Сто седьмой после окончания зачистки мало что осталось. Сейчас разведчики искали другие укрепления китайцев под Красноярском и пока они все не будут обнаружены и ликвидированы отправлять войска по Транссибу чревато. Оставалось только надеяться и молиться что все опорные пункты китайцев обнаружены и зачищены иначе сколько потерь еще придется понести, а они и так немалые.

Две бригады коту под хвост… От десяти тысяч десантников осталось четыре с небольшим, причем от Сто тринадцатой максимум человек пятьсот с учетом раненых. А ведь наверняка есть еще подобные подземные крепости под Абаканом. Сколько их? А сколько еще придется потратить бригад чтобы их зачистить?!

И вот на его голову из Москвы из Генерального Штаба прибывает генерал-полковник Колдунов. Естественно что его за глаза звали не иначе как Колдун.

"Что они там в Москве решили, что он тут победу наколдует?" – презрительно подумал Душевич и понял, что за презрительным отношением пытается спрятать страх, причем от самого себя, что в принципе бесполезно. От себя не убежишь и не скроешься. Это аксиома.

Но этот страх естественен. Потерю двух бригад, да каких бригад, элиту войск – ВДВ, не могли оставить без внимания и не выслать на место более компетентного командующего. Но что это означает лично для него? Для его карьеры?

"Слава богу, не тысяча девятьсот сорок первый год, — подумал генерал-майор, — не расстреляют… И на том спасибо".

— Идут… — сообщил адъютант Душевича, что было лишним.

Генерал уже сам слышал, как по коридору бухают частые шаги "его смерти" и его сопровождения. Все офицеры штаба оперативного командования, поспешно приведя себя в порядок, вытянулись в струнку и даже дышать перестали. Только Душевич которому уже нечего было терять, не стал прихорашиваться, не салага в конце-концов.

Генерал-полковник Колдунов буквально ворвался в кабинет, и действительно, было в нем что-то такое от разъяренного колдуна, кажется еще миг и он всех превратит в лягушек одним только взглядом налитых кровью глаз. Но вместо того чтобы учинить громогласный разнос перемежая слова матом, а то и вовсе заменяя их таковым, чего все собственно говоря и ожидали, Колдунов процедил сквозь зубы:

— Как же ты мог просрать две бригады генерал?.. Целых две бригады ВДВ?!!

Душевич опустив голову, промолчал. А что тут собственно можно ответить? Он и сам до конца не понимал как такое случилось. Вроде бы все делал правильно… но видимо все равно чего-то не учел, упустил из виду и вот результат.

— Впрочем, от оперативного командующего Западной Сибири трудно было ожидать чего-то выдающегося…

Душевич дернулся как от удара. Западная Сибирь действительно последнее место, где могло произойти что-то существенное в военном плане. На западе – да, на юге – дважды да, на востоке – да, да и еще раз да, но не в самом центре России, а значит, тут не требовался особо умный командующий. Однако ж, нате, произошло. Произошло там где не ждали. Впрочем как всегда…

Колдунов отвел в строну правую руку и адъютант, вынув из своей папки гербовый листок, вложил его в руку генерал-полковника.

— Генерал-майор Душевич, вы, приказом верховного главнокомандующего, президентом Российской Федерации Владимиром Анатольевичем Орловым отстраняетесь от занимаемой должности оперативного командующего. — Произнес по памяти Колдунов, ни разу не заглянув в приказ. — Вы свободны.

Новоприбывший генерал демонстративно шагнул в сторону, освобождая выход из кабинета.

— Есть…

Только выходя из комнаты, Душевич окончательно сник, плечи опустились, голова склонилась, упав на грудь. Что ж, он действительно сам прекрасно понимал, что оказался плохим командующим, что привело к столь громадным, неоправданно огромным жертвам. Таким, каким не несла ни одна армия мира в новейшей истории и за годы, десятилетия активных боевых действий. Конечно, то что происходило это конфликт совершенно другого рода, встреча с равным по силе противником и он сам также стал ее одной из первых жертв, но это ничего не меняло.

Генерал-полковник снова протянул руку и в нее вложили очередной бланк приказа.

— Этим приказом верховного главнокомандующего я назначаюсь новым оперативным командующим, — произнес Колдунов, когда за Душевичем закрылись двери. — Можете ознакомиться…

Проверять естественно никто не стал. И так все яснее ясного.

— Хорошо. Тогда сразу же начинаем работать. Прошу к столу.

Колдунов сам подошел к столу с расстеленной картой и всмотрелся в обозначения.

— Доложите последнюю обстановку…

Вперед вышел майор, но стоило ему только открыть рот, как где-то недалеко как-то несерьезно хлопнул одиночный выстрел.

— Что ж, по крайней мере, он смог уйти как настоящий командующий, это не всякий сможет, — произнес генерал-полковник, даже не оторвав взгляда от карты, продолжая вникать в циферки, стрелочки, кружочки и прочие обозначения, не говоря уже о том, чтобы зачем-то бросить взгляд на закрытую дверь, как сделали все бывшие подчиненные Душевича, будто он мог вот-вот появиться и сплясать "яблочко", дескать вот как я весело пошутил.

Колдунов только лишь обратился к своему адъютанту, едва обозначив поворот головой:

— Капитан, сделайте так, чтобы в ближайший час меня не беспокоили по пустякам.

— Слушаюсь, товарищ генерал-полковник.

Капитан исчез за дверями.

— Продолжайте, майор. Я вас внимательно слушаю.

— С-слушаюсь… Итак, э-э…

Майор долго не мог собраться с мыслями, на него, как и на остальных смерть их бывшего начальника произвела сильное впечатление. Но собравшись он наконец смог провести доклад о сложившейся на данный момент ситуации.

— Подытожим, — сказал Колдунов, отстранившись от стола с картой, когда он наконец узнал все что хотел узнать об обстановке вокруг Красноярска. — Мы не знаем, сколько еще опорных пунктов у китайцев вдоль Транссиба, но по оценкам и расчетам по пропавшим китайцам мужского пола где-то от трех до пяти. Так?

— Так точно.

— Найти их тоже не так-то просто, не говоря о том чтобы уничтожить… Посылать новые эшелоны с войсками не выявив их и не уничтожив заведомо гиблое дело. Значит, посылать не будем пока не найдем и не уничтожим.

Офицеры очень удивились. Кто-то даже уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же его захлопнул под взглядом Колдунова.

— Что касается уничтожения то тратить по бригаде на опорный пункт мы не можем, значит придется задействовать иные средства: сверхмощные боеприпасы и настоящее химоружие.

— Но мы потеряем драгоценное время…

— Тут уже ничего не поделаешь. По получаемым данным китайцы все равно наращивают силы быстрее чем то можем сделать мы и в лобовом столкновении у нас нет ни единого шанса. Так что этими опорными пунктами в горах, китайцы добились своего – остановили нас и не дали закрепиться дальше на востоке. Это их очередная победа.

— Что же тогда делать?

— Попытаться взять под контроль как можно больше территории на восток от Красноярска, чтобы суметь создать хоть какую-то буферную подушку безопасности перед городом и рекой, превратив ее в одну сплошную полосу препятствия, я бы даже сказал: зону смерти.

* * *

— Кольцов! Долго мне тебя еще ждать?!

— Простите, товарищ генерал-полковник, — отозвался адъютант по интеркому, — идет расшифровка запоздавших докладов. Еще пять минут и я буду у вас…

— Ладно, не дергайся. Я пока кофе попью. Чувствую, эта ночка выдастся длинной.

Колдунов заварил себе растворимого кофе и закурил. Обстановка складывалась пренеприятной и это мягко сказано. Китайцы несмотря на все старания, хоть немножко приостановить их движение, лезли точно тараканы во все щели, никакого дихлофоса не хватало.

Генерал встал и пройдясь по кабинету, в котором он по сути жил все последние недели, посмотрел в темное окно. Лишь в одном из десяти окон горел свет, но это никакая не светомаскировка, она просто бесполезна при уровне нынешних технологий систем наведения, просто город опустел.

— Снег…

Действительно, обильно падал снег словно наверстывая упущенное за прошлые месяцы, заваливая улицы так что и не проехать. Даже странно. Вроде по всему свету шагает глобальное потепление, а тут столько снега и ударили настоящие морозы до минус тридцати по Цельсию.

Но все правильно. Высокая температура приводит к повышенному испарению воды в мировом океане и вот она обрушивается снегом на севере и все смывающими ливнями на юге.

Впрочем сугробы для тяжелой техники не помеха. Это редким местным жителям было тяжело передвигаться по заметенным улицам, особенно если учесть что почти совсем не работают коммунальные службы, все их ресурсы реквизированы армией для своих нужд.

— Жаль только что китайцев это вряд ли остановит… Морозы продлятся недолго. Еще пара месяцев и начнется весна.

Сейчас уже и не верилось что в прошлом враги вторгаясь в Россию приученные к теплому климату Европы теряли кучу солдат иногда даже в количестве сравнимое с боевыми потерями от низких температур доходивших до сорока градусов. А во время отступления и того больше, особенно это касалось наполеоновской армии. Вошло четверть миллиона, а вышло едва ли пятьдесят тысяч, большинство замерзло вдоль дорог.

Генерал и не надеясь на зиму, пытался остановить врага всеми доступными ему военными методами. Посылал авиацию бомбить железную дорогу. Но сколько в общей сложности километров можно перепахать бомбами и ракетами в условиях активного противодействия?

Да-да, стоило только взлететь самолетам и взять курс на восток чтобы рвануть пару километров железных дорог, как им навстречу поднималось в два раза больше бортов таких же "МиГ" и "Су" которые уже базировались на захваченных аэродромах Улан-Удэ и даже Иркутска.

Поначалу даже завязывались воздушные бои. Но китайцы быстро захватили господство в воздухе и не только за счет количественного превосходства, но и за счет лучшего качества подготовки пилотов. Они денег на подготовку летчиков не жалели, как и на производство и приобретение самолетов. В то время как российская военная авиация продолжала стагнировать. ВВС РФ получали всего по несколько самолетов в год, причем не самых новых моделей (все новое и современное отправлялось за бугор в тот же Китай) остальные лишь подвергались модернизации. Но вечно модернизировать старье невозможно. А посему результат закономерен.

Но и то, что все же удавалось разбомбить, китайцы как муравьи восстанавливали за считанные часы, и это почти никак не отражалось на скорости продвижения противника на запад и накапливания его в местах сосредоточения в районе Канска. А это уже совсем под боком Красноярска, меньше двухсот километров на восток, если по прямой!

Отсюда противник мог выдвигаться на своем транспорте. Да что там транспорт, противник мог это расстояние пройти на своих двоих, благо, что тут местность хоть и горная, но это не те кручи, что дальше на востоке. Помнится, немецко-фашистским войскам потребовалось всего пара месяцев не шибко быстрого марша, чтобы преодолеть схожее расстояние и почти ворваться в Москву. Лишь ценой огромных потерь столицу тогда удалось отстоять.

"А удастся ли отстоять Красноярск?" – подумал генерал.

Уверенности в этом у него не было. В конце концов, это ведь не столица и на схожие гигантские потери никто готов не был. А в столице как раз не очень-то и понимают, что если падет Красноярск и противник перейдет этот рубеж, то падение Москвы лишь вопрос времени. Очень короткого времени. Противника нужно держать за Енисейским кряжем любой ценой.

Попытки разбомбить места сосредоточения вражеских войск также ни к чему не привели. Данные области хорошо прикрывались аналогами, а если быть совсем точным, то копиями новейших российских зенитных систем С-500. Ни один самолет не мог подобраться ближе, чем на двести километров.

Пущенные с дальних дистанций тяжелые крылатые ракеты не добирались и до тридцати км. до цели, уничтожаясь суперновейшей системой создающей на пути объектов плазменное поле.

Противник двигался, не встречая на своем пути препятствий, а то, что удавалось сделать, являлось для них не более чем досадной кратковременной помехой, на которую по большому счету и внимания обращать не стоит.

— Товарищ генерал-полковник…

— А…

Колдунов вырванный из плена тягостных размышлений, обернулся.

— А, это ты, Кольцов… Принес?

— Так точно. Простите за опоздание.

— Ничего… — отмахнулся генерал.

Вместо пяти минут информацию обрабатывали все десять.

Капитан протянул генералу папку с распечатками последних разведанных и докладов разведгрупп. Колдунов погрузился в их изучение и чем дольше изучал, тем больше хмурился, а под конец подавленно прошептал:

— Миллион… Миллион только в районе Канского сосредоточения.

Капитан прикрыл глаза, заново переживая полученный пару минут назад шок, когда он ознакомился с полученными данными. Вся российская армия столько не насчитывает, сколько вот-вот на них обрушится. Под Красноярском к сегодняшнему дню едва удалось собрать четверть миллиона.

Да, по всей стране идет спешная мобилизация и подтягивают резервистов, но к моменту, когда их будет миллион, китайцы на западном направлении соберут все десять. А если учесть их мобилизационный потенциал, то действительно становилось совсем плохо, так плохо, что невольно начинали трястись коленки, горло перехватывало, а в животе противно урчать и бурлить.

— Ну что ж… вспомним все заветы великих полководцев прошлого, — бормоча под нос, подошел к настенной карте генерал Колдунов. — Ну Кольцов, что там великие говорили по нашему случаю, в частности Суворов?

— Э-э… не знаю, товарищ генерал-полковник.

— Не правильно. Не-могу-знаек он вообще терпеть не мог. Лучше ответить ему неправильно чем: не могу знать. А говорил он в том духе, что воевать нужно не числом, а умением. Что мы и постараемся сделать. Созывай штаб, будем думать, где пойдет противник и на каком этапе его лучше встретить. Нам кровь из носу, и прочих мест, но нужно выбрать выгодное поле для первого боя.

— Есть… — выдохнул Кольцов, подумав: а есть ли у них это умение?

Ведь всякий опыт появляется только с практикой, на что нужно время. И есть ли это время, чтобы набраться столь ценного опыта? Дадут ли его китайцы или размочалят еще до того как опыт будет получен? А если дадут, удастся ли его в принципе применить? Тот еще вопрос…

* * *

Штаб собрался быстро, на нем оперативный командующий генерал-полковник Колдунов озвучил последние разведданные.

— В районе Канского сосредоточения по последним данным скопилось около миллиона солдат противника. Это максимум что он может содержать в данной местности просто физически. Так что с учетом того что силы продолжают прибывать противник вот-вот пойдет в первое решительное наступление. Считаю жизненно необходимым сыграть на опережение. В атаку на превосходящие числом силы идти конечно глупо, — сказал генерал-полковник увидев недоуменные взгляды, — но мы должны навязать им бой в тактически выгодных нам условиях. Я считаю, что такие условия есть в районе линии населенных пунктов Таежный-Зеленогорск-Бородино-Саянский-Агинское, — провел ломаную линию с севера на юг командующий. — Севернее Таежного слишком крутые горы, южнее Агинского – болота и снова крутые горы. Но эти сто километров относительно плоской местности особенно в районе Бородино нужно надежно перекрыть по имеющимся высотам. Создать на них многоэшелонированную линию обороны…

— Бородино… — хмыкнул кто-то задумчиво.

— Да, — тоже криво усмехнулся Колдунов. — Действительно навевает кое-какие ассоциации. Более того, мы должны стоять так же как тогда, в тысяча восемьсот двенадцатом году стояла армия Кутузова при ТОМ Бородино против Наполеона. Думаю даже, что замам по политической части будет нелишне прочитать солдатам соответствующие лекции и даже показать фильм… "Война и мир" кажется, а то нынешняя молодежь совсем историю не знает… На счет фильма, это конечно если время будет. Собственно оно вряд ли найдется даже на лекции, потому что двигать войска начнем уже завтра с помощью всего доступного транспорта: самолеты, поезда, грузовики… Переброска должна быть массированной и пройти в очень короткие сроки.

— А такого же дерьма как со Сто тринадцатой не случится?

— Будем надеяться, что нет… но гарантировать как вы сами понимаете ничего нельзя, — вздохнул Колдунов. — Мы зачистили еще три опорных пункта противника, вытравили их с помощью рябят майора Ливецкого и более разведка подозрительных мест не выявила. Сейчас они работают под Абаканом, где скорее всего, судя по пришедшим данным, вновь понадобятся ваши услуги майор.

— Да нет проблем.

Все невольно посмотрели на командира батальона химических войск, можно сказать героя проведенных зачисток. Китайцев в этих норах травили качественно, настоящим ОВ из которых зарин самое безобидное из того, что применялось.

— Но может все-таки чуть поближе к городу товарищ генерал-полковник. А то линия… Бородино, слишком близка к противнику. Можем не успеть развернуться… и тем более качественно закрепиться. У города это сделать проще.

— Лучше все-таки подальше… — хищно усмехнулся Колдунов. — Что касается того, что успеем или не успеем – должны успеть. Нам придется, рискнуть иначе китайцев будем встречать уже непосредственно под Красноярском. Чего естественно делать не хотелось бы. Более того, каждый километр от Бородино до реки Енисей китайцы должны густо полить своей кровью и удобрить кишками…

Лицо генерал-полковника стало жестким, до каменности и все поняли, что именно так все и будет. Китайцы дорого заплатят за каждый пройденный километр.

— Все. Готовьте людей к марш-броску.

 

Глава 14

Ночью выпал настоящий снег, не тот куцый снежок что то и дело пробрасывал, а настоящий снегопад. Снега выпало так много что не выдерживали ветви деревьев и с треском ломались под его тяжестью. Под его тяжестью прогибались и падали недостаточно хорошо установленные палатки погребая спящих солдат. Благо никто не пострадал и люди сами выбирались из завала.

Поутру солдаты, совмещая полезное с приятным, занимались уборкой очищая территорию от снежного покрова одновременно согреваясь, потому как со снегопадом в Сибирь наконец пришел реальный холод, пусть и запоздавший на месяц. Температура опустилась до минус двадцати.

Тех кто уцелел из Сто тринадцатой бригады после боевых действий разместили в чистом поле на северо-западе в десяти километрах от Красноярска. Чуть дальше располагался аэродром, каждые пять минут принимая по самолету. Улетали они так же часто и такие же полные.

В девяносто девяти самолетах из ста прилетали солдаты, боевая техника и прочие военные грузы. Улетали – жители Красноярска, чувствующие, что скоро в городе реально запахнет жареным. Они буквально атаковали аэродром, забивая посадочные терминалы.

Несмотря на то что солдат на берега Енисея прибывало огромное количество, лагерь в котором располагались остатки Сто тринадцатой бригады ВДВ не расширялся, хотя места вокруг было до черта и больше. Создавалось впечатление, что о них вообще забыли.

— Удивляюсь просто, — недоумевал по этому поводу Тимур Авдеев, перетасовывая карты.

В палатке было относительно тепло, благодаря самодельной печке-буржуйке что изготовили из украденных с дачных участков неподалеку двухсотлитровых бочек. Раньше в них естественно запасались водой для полива огородов.

Кроме того из дачных погребков вынесли все съестное в основном соленья да варенья, разбавляя осточертевшие сухпаи, потому как с полевой кухней что-то не заладилось. В таком мародерстве никто не видел ничего зазорного, все равно житель разбежались, так не пропадать же добру, к тому же в противном случае все достанется мародерам что уже начали шнырять мелкими бандами по окрестностям, да китайцам…

Играли как всегда на сигареты, больше собственно говоря играть не на что. Вадим хоть и не курил, но тоже играл на сигареты и выигрывал довольно часто, что несложно. Ведь благодаря своей хорошей памяти рубашку карт он выучил отменно, а сами карты понятное дело очень долго не менялись, до тех пор пока в полную негодность не придут. Так что выигрыши у него были регулярными и хорошими. Впрочем, приятели были не против, потому как он не курил, и сигареты вскоре вновь оказывались у них разделенные поровну между участниками игры. Что еще Вадиму с этими сигаретами делать? Не продавать же…

— Хоть бы нас переформировали, что ли… Добавили в какую-нибудь другую бригаду.

Тимур стал раздавать карты.

— На войну торопишься? — хмыкнул Алексей Белый, беря в руки свои. Посмотрев, что ему пришло, сделал ставку, бросив в центр две сигаретки. — Ставлю две.

— А чего тут удивляться? — в свою очередь присоединился к разговору Куликов. — Принимаю и добавляю одну сверху… Мы теперь вроде прокаженных.

— О чем ты? — удивился Авдеев, кидая три сигаретки в общую кучку.

— Вот непонятливый человек, — невесело усмехнулся Юрий Бардов, также бросив три белых табачных палочки. — Тебе говорят, что никто не хочет, чтобы мы своими упадническими разговорами о том, как нас отдубасили в хвост и гриву разлагали свежих бойцов.

— Так бы сразу и сказали…

— А мы и говорим. Одно дело знать, что какая-то бригада получила по морде, крепко получила, аж зубы все растеряла и то, вряд ли об этом кто-то узнает быстро, все постараются засекретить, и другое дело собственными глазами видеть тех, кто по морде получил и думать, что нас тоже так же могут разделать как бог черепаху. Кому это надо? Правильно – никому, особенно командованию.

— Да ладно вам, я уже понял, что вы в самом деле… Но что же теперь будет?

— А что будет? Что будет то и будет… — снова взял слово Вадим. — Сейчас расклепают Сто седьмую и может нас объединят с ними.

— А потом?

— А потом суп с котом… Объявят какой-нибудь отдельной бригадой специального назначения, или еще как-нибудь, не суть важно, и в лучшем случае отправят куда подальше с глаз долой. А то и вовсе будут бросать в самые жаркие пекла, пока нас всех в конец не перехреначат и некому будет рассказать правду первых дней войны, смущая умы сограждан. Мы теперь вроде как неудобные свидетели бездарности командования, а что с такими свидетелями согласно жанру делают, объяснять кому-нибудь надо или сами все понимают?

— Бр-р… — поежился Авдеев, недоверчиво глянув на Куликова. — Скажешь тоже…

— А что, похоже на правду… — согласился Бардов. — Ставлю еще две.

Играли по привычке без особой охоты, так что ничего удивительного в том что игра как-то не заладилась, так что Куликову не составило труда выиграть партию на чистом блефе, карта попала стремная. Впрочем, сигареты он снова разделил между всеми. Но все равно кто-то оставался в выигрыше. Вадиму не могло везти вечно, так что даже и он время от времени проигрывал. Сегодня например, на коне был нацик.

— С тобой приятно играть, — хмыкнул Бардов, принимая свои сигаретки. — Кроме того, первого случая конечно.

Приятели скупо усмехнулись, вспомнив, как Бардов проигравшись Куликову в поезде, бегал за чаем каждые полчаса.

"Когда это было? — подумали они все без исключения с незначительными вариациями. — Не иначе как сто лет тому назад, а то и вовсе в другой жизни…"

То что они закончили игру и вышли из палатки оказалось даже к лучшему. Их за этим занятием не застукал старший сержант Коржаков, не пойми где пропадавший целый день. А он к любым азартным играм даже на интерес, относился очень отрицательно. Мог и наказание применить и не посмотрел бы, что они тоже сержанты, пусть и младшие.

— Опять в карты играли?

— Как можно, товарищ старший сержант?! — сделал честные глаза Алексей Белый.

— Знаю я вас…

— Что-то случилось? — спросил Авдеев.

— Да, — сказал Коржаков. — Видите грузовики?

Все посмотрели на дорогу. Там действительно длинной колонной, оставляя длинный шлейф снежной пыли, в сторону их лагеря двигались грузовики и автобусы.

— Это наши товарищи по несчастью.

— Сто седьмая? — скорее констатировал чем спросил Вадим.

— Она… Поможете разместиться.

Приятели невольно посмотрели на Куликова, вспоминая его слова. Еще прокаженные.

— Есть.

После прибытия "товарищей по несчастью" жизнь в лагере немного оживилась, хотя бы просто потому что в поле стояло не пятьдесят палаток, а триста. И потом, чем больше народу тем веселее. Вечно носить траур тоже невозможно. С ума можно сойти.

Правда кое-кому все равно было не до веселья. После переформирования, дополнения людьми отделений, взводов, рот и батальонов, а также назначения новых офицеров, бригаду действительно назвали "отдельной" что-то там со "спец". Одним словом сбывались мрачные пророчества.

Сам Куликов все что с ним происходило переносил плохо. Он по-прежнему с еще большим желанием хотел свалить из армии, а временами горько сожалел что его не подстрелили в прошедших схватках. Не смертельно конечно, а так лучше в ногу… еще лучше даже с потерей оной. Без ноги жить можно и воевать уже точно не придется.

Но его не ранило, даже контузия что он заработал в подземелье от многочисленных взрывов, была легкой и не явилась причиной для госпитализации, как для того же Аллагали, получившего две пули в грудь. Вадим ему даже завидовал. Но и сбежать не представлялось возможным. Ночью как и положено выставлялись посты, а младшие сержанты на постах не стоят, они их проверяют.

"Темнеет уже рано, так что в следующем бою с первыми выстрелами прикинусь мертвым, — твердо решил Вадим, посмотрев в небо, где с востока наползала темнота, словно символ смертельной угрозы. — После чего сбегу. В гробу я видел всю эту войну! Главное чтобы самому в гробу не оказаться…"

Вечером в лагерь неожиданно приехал мобильный кинотеатр – огромный десять на пятнадцать метров надувной экран. Все это установили в поле, расставили двухметровые колонки, аппаратуру и согнали бойцов смотреть кино "Война и мир". Но сначала перед бойцами выступил капитан отвечавший за воспитательную работу, прочитав пространную лекцию о необходимости самоотверженно защищать Родину как это делали их предки двести лет назад.

Никто, правда, не понял только, кто все же задался подобным вопросом как Куликов, почему не подобрали более близкую эпоху, туже Великую отечественную войну, а углубились аж еще на сто с лишним лет. Или про ВОВ нет таких же масштабных картин? Сомнительно.

— И ведь все вживую снимали, — восхитился кто-то масштабностью батальных сцен.

Огонь, дым, люди в разноцветной форме стреляют друг в друга из примитивных ружей, лошади скачут и все это на огромном пространстве.

— Точно не графика?

— Да когда этот фильм снимали и компьютеров-то еще не было!

* * *

— Подъем!!!

— Товарищ старший сержант, — недовольно произнес спросонья Куликов, посмотрев на часы, показывающие половину третьего ночи. — Честное слово, это даже не смешно… маяться такой дурью как ночными учебными тревогами…

— А я разве смеюсь! — подскочив к Вадиму, заорал ему прямо в ухо Коржаков. — Мне смешно?! Живо подъем засранцы! Это никакая не учебная тревога, а самая что ни на есть настоящая!!! Экипировка полная! Все свое чтобы было на вас! Чтобы через минуту как штыки на построении!

Солдаты зашевелились более активно, сыпля вопросами:

— Что хоть случилось-то?

— Китайцы уже у города?!

— Вот выйдете, и вам все доходчиво объяснят, — ответил Коржаков.

Как же, держи карман шире. Когда это было, чтобы в армии что-то кому-то объясняли?

— Стройся!!! — кричали тут и там лейтенанты и сержанты, следя за тем чтобы никто ничего не забыл и сам не потерялся в суете.

Колонны солдат выстраивались в поле ровными коробочками. Сами солдаты при этом ни черта не понимали, и спросить не у кого. Слышались только одни команды.

— Нале-во! За мной, бегом марш!

Бежать в полной выкладке конечно не сахар, тем более в темноту, благо хоть поле не перепахано после уборки урожая и подвернуть ногу на кочке почти невозможно.

"А это как раз плохо, — подумал Вадим, — чувствую в очередное дерьмо вляпались. Как бы нас действительно не решили в расход пустить бросив нас в какую-нибудь опасную авантюру…"

— Подтянись! Держать строй!

— Куда бежим-то хоть?! — недоумевали в рядах.

— В аэропорт, тупицы! — ответил всем Алексей Белый хорошо ориентирующийся на местности. — До него как раз всего километров пять.

— Ой-ё… — непонятно чему простонал боец. То ли тому, что бежать, не так уж мало, то ли тому, что их все же куда-то отправляют и явно не на оздоровительный курорт.

"Скорее всего последнему", — подумал Куликов, будучи полностью солидарен неизвестному.

Когда они оказались на аэродроме подтвердились самые поганые ожидания. С десяток десантно-транспортных самолетов стояли в ряд и перед ними снова выстраивались солдаты. Офицеры проверяли наличие своих бойцов, и по-прежнему никто ничего не объяснял. Впрочем, солдатам и так все стало ясно. Судя по приглашающе откинутым задним аппарелям самолетов, их сейчас погрузят и куда-то забросят.

— Первая рота, на погрузку с левого борта шагом марш!

— Вторая рота, на погрузку с правого борта шагом марш!

— Третья рота…

Дошла очередь и до роты Куликова. Он вместе со всеми повинуясь неизбежности зашел в огромное чрево своего самолета. По центру стояли какие-то ящики со стороной два метра. Сверху угадывались укладки многокупольных парашютных систем.

— Чует моя жопа, прыгать будем… — хмуро сказал Алексей Белый.

Никто из них, хоть и поступили на службу в ВДВ ни разу не прыгал с парашютом и особо не стремился к испытанию данного экстрима на себе. Так далеко их обучение продлиться не успело, началась война. В конце-концов они не парашютно-десантная бригада, а моторизованная, их дело на БМД кататься.

Максимум что они успели узнать о прыжках за время своего обучения, это несколько тренировок как правильно поджимать ноги и перекатываться при приземлении, а также то что нужно дернуть за кольцо если основной купол не раскроется, и прокатиться с ранцем по направляющим тренажера. Парашют и тот никогда не собирали, они его вообще в глаза не видели.

— Я поражаюсь, безошибочности ощущений вашего странного органа чувств товарищ младший сержант, — хмыкнул старший сержант Коржаков, проходя вперед по проходу. — Правильно, будем прыгать, так что примерьте парашюты.

— А где они?

— Под лавкой боец. Всем одеть парашюты!!!

Бойцы стали доставать из под лавок тяжелые ранцы и толкаясь сбрасывать свои вещмешки и надевать новую амуницию. По крайней мере с этим они разобрались. Впрочем, потом прошел лейтенант и проверил правильность крепления всех застежек и поправлял если что не так, добавляя:

— Перед прыжком вот этот карабин прицепите вот к этой растяжке…

Тупых не было, все понимали зачем это нужно. Не прицепишься и выпрыгнешь так, парашют не раскроется.

— Хм, интересно, а как быть, если кому-то не хватит? — хохотнул Авдеев.

Его поддержали глухим смехом.

— Выбросят без парашюта! — уже откровенно смеялся Белый.

Начали работать двигатели самолетов постепенно набирая обороты из-за чего в салоне стало очень шумно. Но тут начала закрываться аппарель и стало несколько тише. Самолеты один за другим стали выруливать на взлетно-посадочную полосу.

— Значит, парашютов всем хватило, — произнес Белый, — хоть здесь интенданты не сжульничали.

— Сжульничают или чего напутают, их потом самих без парашютов выбросят как раз те, кому не хватило, — усмехнулся Авдеев.

— Товарищ старший сержант, — остановил Коржакова Вадим, — может, сейчас все же скажете что происходит, раз уж раньше секретность была и все такое…

— Будем обустраивать первый рубеж обороны. Вопросы еще есть?

— Никак нет…

— А что с нашими мешками? — спросил Бардов, вертя в руках свой вещмешок. — Куда их? В самолете оставим?

— Почему? Привяжите их вот к этому ящику под номером "три". Он наш.

— А что в нем?

— Боеприпасы и провизия на первое время, — сказал Коржаков и побежал по своим делам дальше.

— А если он при приземлении навернется и там что-нибудь детонирует?

— Значит, останемся без оружия и провизии, — усмехнулся Белый.

— С голыми руками на китаез попрем? — понимающе кивнул нацик.

— Ну почему ж с голыми? — продолжал невесело усмехаться Алексей. — У нас еще автоматы есть, пусть без патронов, но зато со штык-ножами! Как там говорил великий генералиссимус Суворов: пуля – дура, штык – молодец! Так к чему нам эти полные рожки дур? Мы со штыком-молодцом всех китаез мелко-мелко пошинкуем!

Самолет тем временем разбежался и оторвавшись от бетонки полосы лег на курс.

* * *

Летели в общем-то недолго. Вадим специально время не засекал, но по ощущениям максимум полчаса. Сначала они летели на юго-восток, это Куликов понял, когда самолет через пятнадцать минут полета сделал резкий поворот с креном на левый борт, значит, взяли севернее и теперь уже шли непосредственно к цели.

Солдаты нервничали, кто из-за полета, кто из-за осознания того что они вновь попали в передрягу или скоро в нее попадут, из-за чего очень скоро многие захотели в туалет, а туалета в грузовых самолетах считай и нет. Не под ноги же делать? Приходилось бойцам мужественно терпеть, как и сказано в Уставе: стойко перенося тяготы воинской службы, при этом мечтая о скорейшей высадке чтобы наконец сделать свои большие и маленькие дела.

Многих подташнивало, тоже из-за нервов, а может просто укачало, многие ведь и на самолете-то в первый раз в жизни летели. Но к счастью еще никто не проблевался, опасаясь жестокой мести товарищей, коим пришлось бы дышать блевотиной.

Многие молились. Вадим и не замечал раньше, что у них так много набожных людей. Даже перед боем он не видел, чтобы люди читали хотя бы краткие молитвы, а тут и омовения мусульман и крестные знамения христиан, даже пара буддистов что-то камлает… Может просто не замечал?

"То же мне десант, — с презрением подумал Вадим, поглядывая на одного такого болезного калмыка, не находящего себе места, так что ему даже не до молитвы было. — Как он только с парашютом прыгать станет? В полете ведь обделается если его вообще из самолета вытолкают…"

— Эй, боец, даже и не думай этого делать, — с угрозой в голосе произнес Бардов, тоже увидев, что калмык дошел до ручки.

Молодой парень, также как и они совсем недавно завербовавшийся в армию, едва сдерживался. Побледнел, его щеки то и дело раздувались, ноздри трепетали от глубокого дыхания, глаза закатывались… В общем, все говорило за то, что парня вот-вот прорвет и им всем обеспечено то еще амбре до самой выброски.

— Блеванешь и я тебя выброшу из самолета раньше времени! Богом клянусь!

— А стоит ли? — включился Белый, еще до того как несчастный успел что-то сказать, что вполне могло стать последней каплей.

— В смысле? — не понял нацик сбитый с толку.

— Да я вот всегда поражаюсь подобной логике наказания.

— О чем ты?!

— Помню, когда учился в школе, во втором или третьем классе у одного парня с животом плохо стало, съел что-то не то на перемене… из-за чего часто просился в туалет. Ну, училке это дело быстро надоело и когда он попросился в очередной раз, оставила его в классе. Он терпел-терпел, а потом как пердонет! Звонко так, на весь класс!

Бойцы засмеялись привлеченные рассказом и стали прислушиваться сквозь гул самолета, благо что рассказчик почти кричал и ближайшее окружение могло его слышать.

— И что дальше?!

— А что дальше? Училка его ясный пень за такое дело выгнала, как ты сейчас грозишься выбросить его из самолета. А по классу тем временем разнесся такой едкий запашок, по сравнению с которым хлорпикрин изысканные духи, так что вскоре класс превратился в настоящую газовую камеру, аж глаза щипало и слезы вышибало! Не помогали даже настежь распахнутые окна и открытые двери. Вот и получатся, выгнанный пацан свежим воздухом дышал в коридоре, а мы все мучились. По мне так логичнее было бы этого пацана в классе оставить, а всем остальным выйти. Вот и ты, грозишься выбросить его на свежий воздух, в случае если он блеванет, а сам останешься дышать. Так не логичнее было бы наоборот?

Взвод умирал от смеха. Неизвестно имел ли место быть в действительности такой случай в жизни или же Белый только что придумал эту историю, чтобы как-то разрядить обстановку, но в любом случае его труды не пропали даром. Калмык перестал мучаться, забыв о своем недомогании, также с интересом прислушиваясь к повествованию. А когда оно закончилось, началось самое интересное в их полете.

— Приготовиться! — раздался из динамиков чей-то голос. — Пристегнуть карабины вытяжных линей парашютов к направляющим тросам!

Вадим пристегнул линь вытягивающий парашют за натянутую над головой проволоку. Тут обычное освещение мигнуло и сменилось красным. Стали открываться кормовая аппарель. Внутрь самолета тут же ворвался тугой ветер.

— Началось…

— Первая группа встать! Приготовиться к десантированию! Первая группа пошла!

Сначала за борт самолета скатился ящик с оружием, а потом плотным строем самолет покинули сорок бойцов. Сразу за первой пошла вторая группа.

— …Вторая группа пошла!

Кто-то все же не вытерпел и сблеванул, но это уже не имело значения.

Вадим вместе со всеми подошли к краю. Было видно как там внизу проносятся темные горы.

— …Третья группа пошла!

Ящик с боеприпасами и продовольствием покатился по направляющим и ухнул вниз. Тут же стала раскрываться связка парашютов.

Солдаты затоптавшись на месте, наступая друг другу на пятки, стали двигаться вперед и с криками выбрасываться наружу позабыв все правила десантирования: руки во все стороны, ноги тоже, вместо того чтобы сгруппироваться. Выпрыгнул и Куликов, чувствуя, как на вдохе перехватило дыхание и замерло его сердце между "тик" и "так", а потом бешено заработало с перебоями.

Свободное падение наверное длилось целую вечность, но вот его дернуло, замотало из стороны в сторону и над головой к огромному облегчению с шумом и хлопками стал разворачиваться белый купол. Самолет, не мерцая габаритными огнями, сменив курс, продолжал полет, чтобы вскоре выбросить очередную группу.

Самолет сбросил их на небольшой высоте, так что спуск длился не долго, минуты две, после чего последовал жесткий удар о каменистую почву. Тут уж Вадим забыл о своей мечте вывихнуть ногу и приземлился по всем правилам, время чтобы их вспомнить у него было.

В тишине раздался чей-то протяжный матерный крик на букву "б". Куликов повернулся на звук и мысленно повторил это слово. И было от чего: их ящик с боеприпасами, продовольствием и вещмешками приземлился мягко говоря не очень удачно на очень крутой склон горы.

Не удержавшись под большим углом и буквально сдернутый с места порывом ветра наполнивший один из куполов, он покатился вниз, весело подпрыгивая, путаясь в стопах и куполах парашютов. Так он проскакал добрую сотню метров и с жутким треском развалился в небольшом распадке. Можно только догадываться что стало с его содержимым. Хорошо что еще не взлетело все на воздух как совсем недавно кто-то предрекал.

— Могло быть и хуже, — произнес Авдеев, приземлившийся рядом.

— В смысле?

— Боеприпасы могло разбросать по всему склону и потом бы мы все собирали несколько часов, что в темноте не очень-то весело. А так все компактно… грохнулось.

— Тоже верно.

Вадим быстро собрал парашют и затолкал в рюкзак. Лейтенант и старший сержант уже орали, собирая людей из-за ветерка разлетевшихся по большой площади.

Воздух буквально завибрировал от утробного гула. И с юга-запада, заходя на север появились точки новых самолетов. Одна, две, три… Они шли низко, что называется едва не касаясь макушек гор, чтобы не отсвечивать на радарах и не попасть под китайские аналоги зенитных комплексов С-500. В какой-то момент они сделали горку и стали сбрасывать груз. Маленькие черные точечки так и сыпались как семечки из порванного мешка. Из второго самолета с гораздо большим интервалом падали более крупные точки на многокупольных парашютах. Из третьего снова солдаты.

Когда командирам наконец удалось собрать своих людей они повели их на предписанные господствующие высоты перекрывающих все возможные пути движения вражеских войск, где предстояло возвести оборонительные рубежи.

Десантные, обычные грузовые и даже пассажирские самолеты круглые сутки делали один рейс за другим, забрасывая тысячи солдат, бригаду за бригадой на линию Бородино. Вместе с солдатами доставлялись тонны строительного материала, оружия и боеприпасов.

* * *

С рассветом началось полноценное окапывание. Офицеры наметили будущие окопы, блиндажи, укрепления и солдаты начали долбить мерзлую каменистую землю макушек гор своими лопатками. И обычную промерзшую землю прокопать нелегко, а о каменистой и говорить нечего. Лопатка постоянно высекала искры и камни приходилось выворачивать руками.

"Бедные мои пальцы", — горевал Вадим Куликов и не только он.

— Где этот чертов стройбат со своими инженерными машинами?! — негодовал он. — Они должны рыть эти чертовы окопы!

— Стройбата на всех не хватает, — сказал Юрий Бардов, неизвестно чему ухмыляясь.

— А я вообще слышал что они под Красноярском останутся, — поделился своими сведениями Тимур Авдеев. — Возводить укрепления непосредственно перед городом.

— Понятненько… — хмыкнул Алексей Белый.

В небе снова утробно загудело и на соседний хребет к западу им "за спины" стали десантироваться новые подразделения.

— Предполагается что будет трехлинейный эшелон, — добавил Алексей.

— А мы на какой линии? — с подозрением спросил Вадим. — Уж не на первом ли?!

— В точку! — кивнул Тимур. — Сам же видишь, впереди нас никого нет.

— Вот же черт! — воскликнул Куликов, осознав в полной мере, что это для них значит.

Именно первая линия примет на себя самый мощный первый атакующий удар китайцев. Ну и много останется после этого от первой линии обороны? То-то и оно…

Захотелось закопаться как никогда глубоко. Нужда, а еще в большей степени страх смерти, как правило, активизирует мыслительные процессы, что и произошло с Куликовым.

— Черт, мы так месяц копать будем, хоть бы землю прогреть что ли?!

— Чем? Как? — поинтересовался Бардов.

— Да хотя бы вот этой растительностью, что нам обзор закрывает. Все равное походу убирать придется. Какое-никакое, а возможное укрытие для атакующего нас противника. А так совместим полезное с полезным. Срежем все эти кустики, деревца и запалим хороший огонек.

— А это мысль, — согласился Юрий. — Надо тебе это командирам рассказать. А то вдруг они реально не в курсе? Им же ведь копать своими лапками себе штабные блиндажи не приходится, вот и не знают о наших проблемах…

— Лучше ты.

— Точно? — осклабился Бардов. — А то смотри, получится как в прошлый раз с процентным соотношением китайцев.

Приятели глухо засмеялись. Нацик тогда хорошо оттянулся за счет Куликова.

— Точно. Кто тебя отсюда выпустит в городе пошляться по кабакам да притонам? — отмахнулся Куликов. — Так что дарю мыслю. Иди докладывай и побыстрее, — и уже глуше, чтобы никто не услышал, добавил: – А мне просто лень мотаться туда-сюда. Набегаемся еще…

— Ну, как знаешь!

Юрий Бардов действительно бросил лопатку и исчез в поиске командного состава.

Его товарищи, также побросав инструмент закурили. Зачем зря напрягаться и долбить камень скованный мерзлой землей, если сейчас возможно наступит послабление?

Инициатива снизу редко когда получает одобрение у вышестоящего начальства, оно де само с усами, но на этот раз получило.

— Айда на склон, дерева рубить! — с дурашливым возгласом вернулся Бардов от командования. — Мое предложение, — добавил Юрий, с усмешкой посмотрев на Вадима, — полностью одобрено и отмечено благодарностью в личное дело!

Вадим лишь криво усмехнулся в ответ. Лично ему от этих благодарностей ни холодно, ни жарко, тем более если убьют.

Вскоре по подразделения озвучили соответствующий приказ и солдаты принялись активно рубить всю древесную растительность на склонах, после чего затаскивать полученные дрова на вершины. Еще немного и на местах будущих окопов по всей длине и глубине оборонительного рубежа запылали большие длинные костры как раз по щелям будущих окопов.

Земля после прогрева поддавалась действительно намного легче и дело по рытью окопов пошло куда как быстрее. Но силы человеческие не беспредельны. Ресурсов чтобы сделать нормальные блиндажи, доты и дзоты уже не оставалось. А именно они и важны в деле обороноспособности.

— Блин и как нам с этим быть? — произнес Авдеев, рухнув на землю от усталости.

От будущего дота имелась только кое-как окопанное очертание, небольшая и неглубокая площадка. Ее предстояло еще углублять и углублять, а потом накрывать.

— Да… без хороших взрывов, чтобы разрыхлить грунт нам тут не обойтись, — произнес Юрий.

— Ну и чего сидим? — поднял глаза на Бардова Вадим.

— В смысле? — набычился нацик.

— В прямом. Наконец ты что-то придумал сам, — усмехнулся Куликов. — Видать мои идеи все же запустили в твоем мозгу хоть какой-то мыслительный процесс. Можешь смело идти к командирам и предлагать новую инициативу.

— Давай-давай, — хохотнул Авдеев. — Ноги в руки и пошел!

Над Бардовым снова засмеялись.

— В лоб дам… всем, — огрызнулся нацик, впрочем, тоже сквозь глухой смех. — Думаешь действительно стоит предложить?

— А почему бы и нет? Не укусят ведь. В крайнем случае пошлют на три буквы, но это не смертельно. Смертельно будет, если мы не сделаем все как надо до подхода китайцев.

— Действительно.

Снова выбросив лопатку Юрий Бардов ушел к командирам предлагать свою настоящую идею. На этот раз он отсутствовал в два раза дольше, но пришел с довольным видом.

— Сейчас саперы взрывчатку притащат, — сказал он. — Только нарежут тротил на дольки соответствующей мощности, чтобы мы сами себя не подорвали к чертовой матери.

— Новую благодарность в личное дело не занесли? — с прищуром поинтересовался Белый.

— В морду дам!

Саперов не было долго, но когда они наконец соизволили раздать подготовленные для земляных работ взрывпакеты, и проинструктировали как ими пользоваться, чтобы самих не порвало, дело пошло с удесятеренной скоростью. Повсюду захлопали микровзрывы и грунт дробился настолько что его оставалось только выгребать, что и делали.

Под вечер уже начались отделочные работы. Положили крышу из толстых бревен в три наката, и засыпали землей. Стены обставляли увязанными между собой тонкими стволами и ветками.

— А ничё получилось, — довольно хмыкнул Авдеев. — Уютно даже.

— Да… уютная братская могила, — согласился Куликов, осматриваясь вместе со всеми внутри блиндажа. — Одина ракета или бомба, даже не обязательно прямое попадание переживать, так метрах в десяти и нас завалит на хер так что ни в жизнь не откопаемся.

— Типун тебе! — сплюнул Белый. — Вечно у тебя всякая гадость на уме!

— Такова суровая жизня…

Когда уже начало темнеть солдаты стали помогать саперному взводу, минировать все подходы к позициям, а также трудно обстреливаемые места, различными типами противопехотных и даже противотанковых мин.

— А противотанковыми зачем? — поинтересовался Авдеев. — Тут же ни один танк не проедет, разве что его как и наши БМД с воздуха бросят… так вряд ли китайцы на это пойдут.

БМД кстати тоже закопали по самые башни, их пушки в бою будут дорогого стоить, но располагаться с машинами солдаты отчего не хотели. Ясно же что машины станут основной мишенью…

На самих механиков и стрелков БМД смотрели как на живых мертвецов. Жалели. Уж кому-кому а им выжить светило разве что чудом не смотря на броню (так она не танковая) и систему активной защиты способную отвести ракету (так она не спасет от обычной бомбы или снаряда).

— Ясен пень что до такого маразма китайцы не дойдут, чтобы танки десантировать или даже БМД. Небольшая ошибка на складе, — ответил старший сержант Коржаков. — Но собственно какая разница какими минами минировать?

— Тоже верно. Так оно даже надежнее будет.

Сами мины как и все остальное: боеприпасы и продовольствие сбросили на парашютах. Несколько ящиков навернулись так неудачно, что снова взлетели на воздух веселым фейерверком. Но того что приземлилось удачно вполне хватило для засевания площадей по хитрой схеме.

"Теперь осталось дождаться врага и… погибнуть смертью храбрых", — самоиронично подумал Вадим, потому как понимал, что такие хилые укрепления вряд ли остановят реальный штурм противника.

Оставалось только надеяться, что китайцы выберут другое направление для главного удара. Уж очень здесь неудобная местность. Но кто их знает? Может потому и ломанутся именно тут, потому что здесь их не особо и ждут?

* * *

— Успели, — с явным облегчением сказал генерал-полковник Колдунов, через два дня непрерывной заброски солдат.

Еще два дня после переброски войск выдалось для усиления возведенных укреплений. Позиции солдат были испещрены окопами и долговременными огневыми точками. Также удалось подвести тяжелую технику. На сложных участках, там где это просто было возможно закопались по самые башни танки и БМД, а также различные установки залпового огня и самоходные артустановки "град", "шторм", "буратино", "гиацинт", и все прочее что удалось подтянуть, расконсервировать и расставить в несколько рубежей в зависимости от их проходимости по местности и дальнобойности. Все это прикрывали комплексы воздушной обороны С-300, С-400, и даже пары установок С-500.

Китайцы почувствовав опасность начали явно преждевременное движение на запад, чтобы не дать противнику как следует закрепиться на высотах. И это тоже хорошо, потому что неподготовленная атака это как правило залог больших потерь.

— Итак, каковы их основные направления движения?

Встал начальник разведки майор Тарасов.

— Как и ожидалось товарищ генерал-полковник основные силы противник двинул в трех направлениях: по железной дороге Транссиба, по автомобильной федеральной дороге и по обходной железной дороге, что идет из Тайшета в сторону Абакана. Также три армии раздробленные на части начиная от батальона и заканчивая дивизией, движутся по всем третьестепенным дорогам, что идут между тремя этими направлениями, то есть по самому центру линии Бородино.

— Где мы и сосредоточили основные силы, — удовлетворенно кивнул Колдунов.

На карте с каждым часом благодаря наземной и воздушной разведки, появлялись новые метки и передвигались старые с уточненными данными количества противника, вектора и скорости движения.

Посмотрев на испещренную значками карту, генерал, повернувшись к командующему артиллерией, произнес:

— Думаю пора поработать вашим бушующим ветрам и прекрасным цветам. Вот по этим зонам.

Колдунов обвел пальцем область метки, в которой зашли за крайнюю дугу синей линии.

— Слушаюсь, — с усмешкой улыбнулся полковник Бауман.

— Скажите мне полковник, вы не знаете почему ваши установки зачастую имеют такие цветочные названия, а? — задал неожиданный вопрос генерал Колдунов. — Меня это всегда интересовало. Я понимаю, почему ваши залповые системы имеют такие названия как "град", "шторм", "ураган", "цунами". Тут аналогия понятна – противника сносит точно мусор в одноименную штормовую погоду. Но почему цветы? Это как-то не вяжется с тем морем огня что создают артустановки в зоне поражения.

— Ну почему же, — улыбнулся Бауман. — Как раз имеется прямая аналогия между цветами и тем что происходит в зоне поражения РСЗО и залпов САУ.

— И какая же эта аналогия?

— По своей форме и развитию процесса взрывы очень походят на… цветы. Сначала семечко-снаряд попадает в землю, из него вырастает стебель взбухающий до бутона-взрыва который раскрывается точно лепестки. А уж когда наши "гвоздики" и прочие ландыши с тюльпанами бьют залпами, так и вовсе создается впечатление, что поле зацвело… огненными цветами. По своему очень красиво. Но сразу признаюсь товарищ генерал-полковник, что это мое частное мнение.

— Мн-да… Вы описали это все очень поэтично, — хмыкнул генерал. — Думаю ваше мнение полковник недалеко от истины. У конструкторов, оказывается, тоже есть чувство юмора или правильнее сказать: чувство прекрасного… Ну, а "буратино"? Это из какой песни?

— Из сказки… Но тут я признаться сам теряюсь в догадках, товарищ генерал-полковник. Какой-то выверт мышления. Ученые, что с них взять. Может тут все связано с его длинным острым носом?

— Ну ладно… не важно. Пусть ваши длинноносые "буратины" преподнесут китайцам много-много красивых и пышных цветов. Так много чтобы их всех усыпало с головой… и на могилки класть не пришлось.

— Будет исполнено товарищ генерал-полковник! А что касается могилок, то не беспокойтесь, тем, кому мы преподнесем букеты, они просто не понадобятся. Хоронить просто нечего будет…

В штабе глухо засмеялись.

Через полчаса, ушедшие на то чтобы выяснить окончательные координаты целей, получить корректировку от разведки, дождаться, чтобы китайские солдаты вышли на удобные площадки из "мертвых зон" и скучковались особенно плотно в каких-нибудь ущельях, впадинах и распадках, заревели все "грады", "ураганы", "гиацинты" и "буратино" обрушивая на врага даже не моря, а океаны огня.

Многометровые реактивные снаряды от различных систем на разной высоте, с ревом проносились иногда почти над самыми головами засевших на высотах солдат и спустя минуты до них доносились слабые отзвуки частых взрывов, происходивших где-то там за перевалами. Потом там к небу поднимались огромные черные дымные облака.

Повторных залпов как правило уже не требовалось. Да и не было у установок времени на повторные залпы, сразу же после первого им требовалось срочно сменить место дислокации, чтобы не попасть под ответный удар противника.

 

Глава 15

В оставшееся время до появления китайцев солдаты без понукания старших по званию, а исключительно по велению души совершенствовали окопы. Расширяли слишком узкие участки щелей где в суматохе боя не разминуться двум бойцам, углубляли слишком мелкие чтобы не высовываться, укрепляли огневые позиции обкладывая их камнем используя грязь как сцепляющий раствор, холод этому весьма способствовал. В общем, делали все, чтобы когда начнется огненная круговерть как можно дольше остаться в живых. Хотя уже вряд ли кто реально чаял на подобный исход.

Думать об этом, а тем более говорить не хотелось, но нет-нет да кто-то все равно поднимал больную для всех тему.

— Статистика дает каждому из нас по десять минут интенсивного боя, — поделился своими знаниями Алексей Белый. — И все…

— Не много, надо прямо сказать, — буркнул Бардов и нервно поелозил на своем месте.

— А сколько она дает китайцам? — вяло поинтересовался Тимур Авдеев.

— Как штурмующим укрепленные позиции еще меньше – две-три минуты.

— Беда только в том, что их больше, — сказал Вадим Куликов. — И наших десяти минут может не хватить.

— Горюете? — поинтересовался старший сержант Коржаков, подкравшись как всегда незаметно.

Хотя как ему это удавалось, оставалось загадкой. Под его ногами не шумел наваленный горой рассыпчатый камень, не скрипел снова выпавший ночью снег, укрывший белым одеялом минные поля.

— Да уж радоваться точно нечему, — буркнул Куликов.

— Это точно. Соберите людей.

Младшие сержанты разошлись на свои участки ответственности, где оборудовали свои боевые места солдаты, созывая свои отделения, и вскоре перед сержантом стоял весь взвод.

— В общем так, — начал Коржаков, — требуются добровольцы для формирования дополнительных малых мобильных разведгрупп по десять человек. От нашего взвода нужно набрать одну такую группу.

— Зачем? — спросил Бардов.

— В нашем районе замечены разведывательные группы китайцев, при первой же возможности их следует уничтожить. Но это не самое главное. Китайцы вот-вот придут в движение, если уже не выдвинулись для проведения разведки боем. И разведке, после того как будут обнаружены подобные отряды, предписано работать в качестве наводчиков-корректировщиков для авиации и артиллерии по подразделениям противника.

— А что же разведрота? А беспилотники? — удивился Тимур.

— Разведроты на все маршруты не хватает. Беспилотники не панацея. Их могут обнаружить и сбить, заблокировать широкополосными помехами и так далее. Так что нет ничего надежнее человека. Так было, так есть и так будет во все времена какой бы совершенной ни была техника.

— Да, люди оно надежнее…

— Ну так что, есть добровольцы или мне самому решать? — решил закончить разговоры старший сержант.

— Я, — первым сделал шаг вперед из строя Вадим Куликов.

— Вот как? — немало удивился Коржаков.

Его близкие приятели также невольно взглянули на Вадима, зная его образ мышления – избегать всяческой опасности, если не сказать больше. А тут такой финт.

— Хотя понятно…

Они поняли друг друга без слов и даже улыбнулись друг другу. Вадим сразу просек и Коржаков понял его, что несмотря на непосредственную близость к противнику шансов погибнуть в разведке, наводя артиллерию на вражеские подразделения значительно меньше чем здесь в окопах когда на укрепления попрут тысячи китайцев и позиции будут обстреливаться шквальным огнем и забрасываться минами и гранатами.

— Еще добровольцы есть?

Смельчаки стали выходить из строя один за другим и через пять секунд набралась необходимая по численности группа.

Остальных младших сержантов взвода, что также с некоторым запозданием вслед за Куликовым выказали желание пойти, были оставлены на месте, что привело их в уныние.

— Но почему? — спросил Бардов.

— Вы должны командовать людьми на месте, а то лейтенант со всем не справится, — пояснил свое решение старший сержант. — Добровольцы за мной на комплектование.

Коржаков отвел добровольцев в распадок, где уже столпилась куча народа, таких же как они разведчиков-корректировщиков. Здесь бойцов оснащали всем необходимым для выполнения боевой задачи в отрыве от основных сил. Командиры разведчиков, как правило старшие сержанты, лейтенанты остались на позициях, получали задания, маршруты, кодовые книжки, позывные и так далее и тому подобное.

Той же ночью отряды стали рассредоточиваться на местности к востоку от рубежа для выполнения боевых задач, не дать противнику свободно подойти к позициям Линии Бородино и начать нести значительные потери еще на подходе.

* * *

Отряд двигался скрытно, стараясь оставлять как можно меньше следов, выбирая для этого обветренные участки склонов гор, где снег скапливался лишь в небольших защищенных кустарником ложбинах в руслах ручьев. Либо по густо заросшей ельником, где тропинку следов можно обнаружить лишь наткнувшись на нее, но никак не издалека. Но вот сами солдаты именно такие тропинки и искали. Если повезет и тропинка окажется свежей, то можно настигнуть противника и уничтожить его из засады, правда при этом надо самим в порыве погони на нее не напороться. Но в то что случится такой конфуз можно было не сомневаться. Старший сержант Коржаков уверенно вел свой отряд, и можно было не сомневаться, что он знает что делает.

Правда следы пока не попадались ни новые, ни старые и можно было особенно не тревожиться.

— Не раскаялся еще в своем решении? — поинтересовался у Куликова старший сержант, когда они встали на привал.

Несмотря на то что двигались налегке, всего-то двадцать килограмм дополнительного груза за плечами, все во имя скорости, приходилось несладко. Особенно с непривычки.

— Нет, не раскаиваюсь. Лучше побегать по земле, чем залечь в нее навсегда.

— Тоже верно.

Сменив взмокшие носки на сухой комплект и позавтракав, отряд снова двинулся в путь.

— Товарищ старший сержант, можно вопрос?

— Спрашивай.

— А на кой черт китайцам понадобилось чего-то разведывать, тем более у нас под самым носом, да еще перед непосредственной заварухой? Раньше что ли все не проверили?

— Может и не проверили. Даже наверняка, чтобы не светиться. А то ведь местные жители бы их срисовали и доложили куда следует, а там бы заинтересовались, чего это китайцы по лесам да горам ходят-бродят?

— Спутниковые карты. Они ведь наверняка их заготовили перед вторжением, до того как мы там на орбите все в труху расколошматили.

— Да уж как пить дай, — согласился Коржаков. — И космическая и аэрофотосъемка есть и топографические карты. У них есть все.

— Тогда зачем им лишний раз светиться?

— Затем, что ни одна дистанционная разведка не покажет тебе с абсолютной точностью, где сможет пройти техника, а где только колонна солдат. Именно это им и требуется выяснить как можно быстрее именно на конкретный момент времени. А выяснить это можно только пройдя всюду своими ножками посмотрев собственными глазками и пощупав ручками. Вот скажем мы только что прошли участок. По карте это вполне неплохая долина, где свободно пройдет танковая колонна. А что эта долина на самом деле собой представляет.

— Болото…

— Вот именно. Заболоченная местность. Если бы командиры воспользовались картами, то танки тут увязли бы всерьез и надолго. Потом пришлось бы потратить кучу времени сил и средств чтобы их отсюда вытащить, а это срыв наступления на каком-нибудь участке… Не говоря уже о том что подобной ситуацией могли воспользоваться мы и разом накрыть всю технику медным тазом. И вот, благодаря непосредственной разведке, тут пойдут только солдаты, танки же пойдут по более твердому пути чуть севернее, хоть там и дорога уже.

— Это понятно, но разве уже мало разведанных дорог? Я имею в виду хороших путей, чтобы пользоваться еще вот такими зачастую козьими тропами?

— Значит мало и всегда лучше иметь в запасе пару обходных путей. И потом, ты представляешь сколько времени потребуется чтобы миллионной армии пройти пусть даже по дюжине хороших дорог? Многие и многие недели, а наступление должно развиваться стремительно и большими силами.

— Понятно…

К десяти часам утра десантники вышли к небольшой деревушке под названием Усть-Яруль. После долгого разглядывания в бинокль выяснилось что большинство жителей покинуло деревню эвакуировавшись на запад. Понимая, что сюда идет война, Большая война с возможным и даже более того вероятным применением соответствующих боеприпасов с обеих сторон, чтобы не стать напрасными жертвами так поступило большинство жителей во всех деревнях, поселках и городках данного горного плато.

Дымок от печных труб курился всего над полудюжиной домов. Остались только старики которым терять по большому счету нечего.

— Спустимся? — вопросом предложил Вадим. — Люди нормально отдохнут в свободных домах, все не на голой земле. А то большинство из них со вчерашнего утра не спало. Сутки на ногах. Может от местных чего полезное узнаем?

— Хорошо, — согласился Коржаков. — Люди пусть отдохнут, а вот ты останешься на часах, на дороге. Вон у того поворота.

— Само собой разумеется, — хмыкнул Куликов.

Большая часть отряда ушла в деревню, а Вадим с еще одним бойцом эвенком – снайпером Дюнкуном, остался на посту караулить подходы и предупреждать условными радиосигналами о приближении к селению чужих.

Снайпер немного погуляв туда-сюда выбрал наконец себе удобную позицию и засел за деревом на спальном мешке.

Вадим тоже чтобы не отстудить себе чего ненароком сел на спальник и посмотрел на дорогу. Все было отлично.

— Хорошо все видишь?

— Так точно товарищ младший сержант. Видимость хорошая. Лес здесь редкий, елей почти нет, так что кто пойдет заметно будет…

— Это потому что весь лес, особенно ельник для китайцев браконьеры вырубили.

— Здесь охота наверняка хорошая, — мечтательно произнес Дюнкун.

— Может быть… Кстати, раз уж ты охотник, то какого тебя в армию понесло?

— Дома совсем плохо стало. Болота одни кругом… Старики говорят, раньше такого не было. Вечная мерзлота из-за этого проклятого глобального потепления почти вся уже растаяла… А уж сколько северный океан земли отобрал и подумать страшно. Старики говорят, что больше половины затопил. Жить совсем плохо стало. Негде. Оленей пасти негде, сплошная топь. Тонут в болотах… Охотиться тоже негде, да и не на кого. Разве что на перелетных гусей… Но это слишком дорого получается… Дешевле курицу купить в магазине. Патроны дороже. Вот и пришлось в армию идти, только здесь пригодились мои охотничьи навыки.

— Ну да, мог бы и сам догадаться…

Движение на дороге отсутствовало. Оно и понятно, фронтовая полоса. Кому надо уже все уехали. Только лишь один старик в изношенной до дыр зашитых заплатками фуфайке, штанах ватниках и облезлой шапке ушанке проехал на телеге запряженной старой клячей по каким-то своим делам. Исключения для него Вадим не сделал и сообщил старшему сержанту. В деревне его проверят, а ну как это переодетый вражеский лазутчик.

Так они продежурили два часа. Вадим основательно продрог без движения, но понятно что огня разводить нельзя, только эвенку пожалуй было комфортно. Вадим завидовал холодостойкости снайпера. Вот он спокойно лежит всматриваясь в прицел винтовки и хоть бы хны.

— Тебе что, совсем не холодно?

— Ну почему, примораживает… Только я мышцы разрабатываю, чтобы кровь быстрее по телу двигалась.

— Но ты же неподвижно лежишь!

— А, вот вы о чем. Нет, я незаметно упражняюсь, как дед меня учил. На охоте, когда в засаде сидишь шевелиться много нельзя…

— Понятно.

Куликов в который раз посмотрел на часы. Вот-вот должна подойти смена, но видимо старший сержант решил немного помучить Куликова, и смена все не спешила.

— Козел…

— Товарищ младший сержант! Товарищ младший сержант!..

— Что?

— Движение на десять часов!

Вадим поспешил подняться повыше к снайперу и вгляделся в указанном направлении. Там действительно шло несколько человек. Два? Три? Четыре? Этого точно не определить. Они вообще едва-едва угадывались среди деревьев. Лес хоть и редкий, но стена из стволов все же образовывалась достаточно плотной и чем дальше тем плотнее.

— Кажется, вооружены, — добавил Дюнкун.

— Отлично!

Вадим взялся за рацию.

— Товарищ старший сержант, обнаружено движение вооруженных людей. Предположительно противник.

— Численность?!

— Неясна. В пределах трех-четырех человек, но это может быть разведгруппа основного отряда, головная либо фланговая.

— Понятно. Ждите, мы выходим! Конец связи.

— Ждем. Конец связи…

Через полчаса когда подтянулся остальной отряд во главе с Коржаковым разведка противника давно исчезла. Но зато их взорам предстало зрелище гораздо более… приятное, хоть и пугающее. Появились первые колонны основного отряда.

— Да их тут сотни! Тысячи!

— Даже искать долго не пришлось, сами пришли… — шептались солдаты.

Китайцев прибывало и прибывало. Вскоре они заполнили все пространство ниже по склону.

Старший сержант Коржаков тем временем связался с командованием.

— Нам предписано сопровождать противника.

— Но зачем?! — изумился Куликов. — Зачем так рисковать?! Вот же он! Координаты известны. Осталось только нанести удар и их сметет всех на хрен будто и не было!

— Все верно, но командование считает что нужно нанести единовременный удар по всем обнаруженным отрядам. Нужно подождать, чтобы этих отрядов было обнаружено как можно больше.

— Понятно…

Делать нечего, пришлось сопровождать. Целый час они вели колонну китайцев, стараясь не попасться на глаза их фланговым патрулям.

Но вот наконец поступил сигнал и Коржаков снова связался с командованием. Закончив связь, во время которой уточнил координаты, он произнес:

— Надеюсь, наводчики за установками не косорукие, но отползти подальше все же следует. Сейчас тут все накроет из "града"…

Солдатам дополнительных приказов не потребовалось и они стремглав бросились прочь.

Еще не успев добежать до подножия, они уже услышали рев приближающихся ракет, а потом все потонуло в кошмарном грохоте. За спинами заполыхало зарево, в небо поднялось черное дымное облако.

Солдаты радостно закричали, несмотря на то что пара ракет ударили как раз в то место где они недавно сидели наблюдая за китайцами.

* * *

Через три дня удача снова улыбнулась им, но не так широко как в первый раз. Для уничтожения новой обнаруженной группы противника численностью в триста человек потребовалось всего несколько снарядов из реактивной системы залпового огня "смерч". Те считанные единицы что каким-то чудом уцелели в этом море огня, видимо успев убежать достаточно далеко, методично добил снайпер. Даже гоняться не пришлось.

И на этом все. Фортуна больше не желала улыбаться им, более того, повернулась к разведчикам спиной. Китайцы наводнили плато своими разведгруппами целью которых являлся поиск и уничтожение наводчиков.

— Ложись! — прозвучала неожиданная команда старшего сержанта Коржакова.

В следующую секунду грянул близкий выстрел и Коржаков упал в снег, но как-то неровно, с разворотом как от толчка.

Солдаты мгновенно рассредоточившись, залегли, укрывшись за ближайшими деревьями и в следующее мгновение от этих деревьев стала лететь кора и щепа от впивавшихся пуль. Плотность огня была столь высока что никто в первые мгновения даже помыслить не мог рискнуть поднять голову чтобы хоть как-то осмотреться и сориентироваться.

В это мгновение, не зная, что сейчас творится на возведенных рубежах, Вадим все же раскаялся в том, что вызвался добровольцем. Вырытые полнопрофильные окопы, доты, блиндажи казались ему теперь наинадежнейшим убежищем. По крайней мере это все лучше чем лежать ничком в снегу укрывшись за стволом дерева.

Загрохотали взрывы ручных и подствольных гранат разбрасывающих снег, мешая его с мерзлой землей.

Но в какой-то момент Куликов осознал, что он сейчас возможно, даже скорее всего, единственный командир отряда и нужно, что-то делать, чтобы не остаться в этом перепаханном снегу навсегда. Он уже слышал что противник обходит их с флангов, стремясь окружить маленький отряд в огненное кольцо перекрестного обстрела. И как только китайцы завершат окружение, у них не останется ни единого шанса на спасение.

Нужно банально спасать свою жизнь.

— Отделение! Слушай морю команду! — выкрикнул Вадим, чуть осмотревшись. — Занять круговую оборону! Огонь!

Куликов сам сделал длинную очередь, скорее для острастки противника, чем в кого-то конкретно. Остальные стреляли также. По крайней мере этим они заставили китайцев чуть умерить свои аппетиты и проявлять большую осторожность, а это в свою очередь замедлило их продвижение.

Десантникам повезло: Коржаков каким-то образом почувствовал засаду и что хорошо, почувствовал ее еще на изрядном удалении, а не то от них уже ничего бы не осталось.

"Хорошо еще что зима и снег кругом, — мимолетно подумал Куликов. — У китайцев не было возможности заминировать нам тропу. Все сразу видно. В то время как в траве…"

— Отходим!

Уж как Вадим ненавидел старшего сержанта, но бросить его тоже было невозможно, хотя бы не убедившись что он мертв.

Сделав перекат, и снова дав очередь на звук, он добрался до находящегося в бессознательном состоянии Коржакова и проверил пульс на шее.

— Живучий ты…

— Отходите, товарищ младший сержант! Мы прикроем!!!

— Понял! Прикройте!

Солдаты усилили огонь и Вадим, освободив командира от тяжелого рюкзака, потянул старшего сержанта за воротник. Неожиданно выяснилось что тащить Коржакова легко, хотя весил он немало сам по себе. В чем тут дело? Может опасная для жизни ситуация придала сил? Или просто получился эффект санок, ведь как выяснилось они отступали под уклон.

"А это мысль", — подумал Куликов.

В полусотне метрах отсюда довольно пологий уклон превращался в очень крутой спуск, почти обрыв на несколько десятков метров. Только скатившись по нему до самого дна, солдаты получали хоть какой-то шанс на спасение. Только там внизу, отойдя от шока, они смогут организовать полноценную оборону и действовать более осмысленно.

— Отступаем к обрыву!

Солдаты все поняли и чуть поменяли направление движения, продолжая ожесточенно отстреливаться от наседавших китайцев.

Пули и осколки вились вокруг, в какой-то момент казалось что их видно как в замедленной съемке. Часть сознания Куликова очень удивлялась тому факту что при такой плотности его еще не убило, что их вообще всех не перестреляли.

Но вот что-то ударило в грудь и одновременно в спину. И лишь бесконечно долгую секунду спустя он понял, что в грудь ударила срикошетившая пуля от ствола дерева пуля, вот от него все еще разлетается щепа, а в спину попал осколок от гранаты, взрывной волной попалившей его в снег.

Восприятие боя то снова замедлялось до "стоп-кадра", то ускорялось настолько, что вообще ничего невозможно было разобрать: кто в кого и откуда стреляет. Где свои? Где чужие? В этом случае оставалось полагаться только на инстинкты.

Кто замер под деревом и больше не шевелится?

А это кто взмахнув руками упал точно сломанная кукла?

Свои…

— Давайте, вы первый! — прокричал кто-то Куликову в ухо.

— Что?

— Спускайтесь! Мы прикроем!

И только теперь Вадим осознал, что под непрерывным огнем дотащил старшего сержанта до спасительного обрыва, протащив его пятьдесят метров, а может и больше, хотя казалось что тащил от силы метров пять и нужно ползти еще целую вечность…

— Хорошо. Но вы сразу за мной!

— Так точно!

Вадим сделал еще одно усилие, повянув на себя Коржакова и покатился вниз. Сначала все было нормально, но потом движение приняло неуправляемый характер, скорости увеличились из-за увеличения угла наклона и на дно он прилетел кубарем.

Только здесь внизу, от удара пришел в себя старший сержант.

— Где мы? — спросил он.

— В заднице!

— А конкретнее?..

— В какой-то впадине. Мы кажется ненадолго вырвались из окружения.

— Это хорошо…

— Хорошего тут кот наплакал.

Куликов посмотрел наверх и увидел как остальные солдаты последовали за ним. Скатившись они тут же брали склон на прицел. Один из бойцов приземлившись, больше не шевелился.

— Умер… — сказал проверивший его товарищ. — Шею сломал.

— Б… так глупо умереть, — сплюнул другой. — Даже не от пули…

— Эх… что ж ты так Витек?

Смерть действительно бессмысленная, как ни посмотри и оттого более тяжелая для осознания.

Куликов осмотрелся, от всего отряда осталось шестеро, плюс тяжело раненый старший сержант.

"Четверо погибших. Могло быть и хуже, — подумал он. — Все могли полечь".

— Отходим!

У погибшего быстро забрали оружие и боеприпасы, подхватили Коржакова и ощетинившись стволами стали уходить вглубь чащи. Замыкающие отмерили несколько очередей по высунувшимся наверху китайцам. Они разразились огнем в ответ, но к счастью никого не задели, хоть пули пролетали в опасной близости, впиваясь в деревья, выбивая щепу и уходя в снег оставляя маленькие отверстия с исходящим парком.

То один то другой солдат стали вдруг быстро терять силы и отставать. Выяснилось, что все они ранены, и раны свои заметили только сейчас, спустя минуту после окончания столкновения. Временного окончания…

— Стоп! Колите себе обезболивающее, — приказал уже Коржаков, возвращая себе бразды правления отрядом. — Да и мне не помешает…

Отряд остановился и солдаты буквально попадали в снег со стонами, хрипами и матом на устах. Вадим взяв аптечку вколол старшему сержанту тюбик обезболивающего.

Наскоро осмотрев Коржакова, Вадим нашел его рану в груди на ладонь выше сердца, бронежилет не выдержал выстрела из снайперской винтовки повышенной мощности, и остановил кровотечение, подложив бинт.

Сам он как ни странно не пострадал, не считая легкой контузии. Ни царапины, по крайней мере на теле, ну а бронежилет не в счет…

— Китайцы!

— Быстро они нас нагнали с-суки!

Снайпер сделал выстрел и прокомментировал:

— Один есть…

— Да их еще два миллиарда! Стрелять не перестрелять! — захохотал кто-то и дал неприцельную длинную очередь.

"Парень похоже злоупотребил промедолом", — отстраненно подумал Вадим.

— Экономить боеприпасы! Стрелять наверняка! — прикрикнул Куликов, видя что старший сержант снова отключился.

Китайцы пошли на сближение. Их было больше, около тридцати и они знали что победа у них в руках, противник малочисленней, понес потери, ранен, и русским никуда не уйти. Так что бой начал набирать силу и ожесточение.

— Рация… Рация цела?! — спросил пришедший в себя Коржаков.

— Да. Работает, — с облегчением подтвердил связист, видимо вспомнив, как он с ней навернулся несколько раз на горе, да и во время боя могли двадцать раз ее пулями и осколками пробить. Но повезло.

— Дайте…

Куликов передал Коржакову рацию.

— Гвоздика, я – Ходок пять, Гвоздика, я – Ходок пять… Гвоздика, срочно требуется огневая поддержка… попали в засаду… Координаты… К черту координаты! Наводитесь на исходящий сигнал радиостанции… Да, подтверждаю вызов огня на себя… Вызываю огонь на себя… Вас понял, конец связи.

Старший сержант обессилено опустил руку и выронил рацию. Отдышавшись, он сказал:

— Нам нужно продержаться еще минут десять-двенадцать…

— Чтобы нас вместе с китайцами за компанию накрыло? — недовольно произнес Куликов. — Я на такое дерьмо не подписывался!

— Знаю! — усмехнулся Коржаков и закашлялся. — Но во-первых другого способа нет, а во-вторых если пошевелимся, сыграем как по нотам и без фальши, то еще можем уцелеть.

— Как интересно бы знать?

— Оставьте рацию на месте… замаскируйте… и начинаем потихоньку отходить. В конце концов, они всего одну ракету пустят, а не весь арсенал, так что зона поражения будет крайне ограничена. Дошло наконец?

— Так точно! — не на шутку обрадовался Вадим.

Он лично замаскировал работающую станцию, навалив на нее снегу, так что ее можно было обнаружить, только наступив на корпус. А китайцам будет не до поиска рации, тем более что они скорее всего вообще не знают об уготованной им участи.

— Отходим!

Солдаты с боем стали медленно отходить, а китайцы соответственно наступать… Десантникам пришлось приложить все свои силы, умение и отвагу в контратаках на фланги противника, чтобы удержать китайцев в более компактной группе и не дать им расползтись по слишком большой площади.

Это им удалось, но потерей еще одного бойца и повторным ранением других.

В последний момент когда послышался лишь отголосок рева подлетающей ракеты, солдаты по команде сорвались с места и не обращая внимания на боль, стрельбу в спину со стороны слегка опешивших китайцев, рванули со всех ног прочь, унося с собой и старшего сержанта.

А за спиной загромыхало и ударная волна повалила солдат, обдав их жаром и смрадом сгоревшей взрывчатки.

— То-то же ублюдки! — закричал солдат плюясь в сторону пожарища.

— Хорошо накрыло. В яблочко.

Собравшись с силами и оказав друг другу посильную медицинскую помощь солдаты поспешили прочь. В любой момент в данный район могли нагрянуть соседние поисковые отряды китайцев, а то и вовсе нанести удар с самолетов, то и дело пролетающих то тут, то там.

 

Глава 16

Ополовиненному отряду повезло их уже порядком обессилевших подобрал Ми-8 в сопровождении пары штурмовых Ми-28 летевших обратно с задания. Они в свою очередь обрабатывали обнаруженные китайские разведотряды.

Куликов выстрелил зеленой ракетой, потом двумя красными, пароль был принят и десантный вертолет сел чтобы подобрать своих. В вертолете оказывается уже были пассажиры, остатки такого же отряда десантников что и они сами.

Под охраной двух "крокодилов" десантный вертолет уходил на северо-восток едва-едва не касаясь вершин гор, а то и вовсе маневрировал в ущельях.

Вадим впервые расслабился. Теперь уже можно, они минули линию фронта и продолжали от нее удаляться.

"Надеюсь до самого Красноярска", — подумал он.

Но вот вертолеты замедлились и явно пошли на посадку.

— Рановато что-то…

Так и есть, Красноярском тут и не пахло. Из иллюминатора виделась окраина какого-то городишка. У железнодорожной ветки полно солдат, бронетехники, все это шевелится как муравьиная куча.

Вертолет сел в поле.

— На выход! — прокричал пилот.

Делать нечего, пришлось выбираться. Подбежали солдаты из медроты, помогая выбраться из стального чрева вертолета. Клали на носилки и быстро несли в сторону полевых надувных лазаретов.

— Где мы?! — спросил Вадим у солдата, намеревавшемуся помогать и ему, но Куликов ранен не был и от помощи отказался.

— Заозерный, товарищ младший сержант.

— Это где?

— Десять километров к западу от Бородино.

Куликов понятливо кивнул. Где находится Бородино – поселок по своим размерам еще меньше чем Заозерный теперь знали все, благодаря его громкому названию и проводимой в этом плане исторической параллели. Недаром же теперь линию обороны назвали не иначе как Линия Бородино, хотя на этой линии имелись гораздо более стратегически важные населенные пункты.

Куликов осмотрелся по сторонам. А что ему собственно теперь делать? Все кроме него ранены и ими сейчас занимаются медики.

— Ну почему мне так не везет, а? — сплюнул он, осознав наконец чем ему это здоровье грозит. — Косоглазые китайцы… не могли что ли меня легонечко подстрелить в ногу там или руку?

Но и вольно шатающиеся солдаты тоже не дело. Заметут – не отмоешься. Нужно как можно скорее отметиться где следует. Вадим отыскал штаб и направился в его сторону.

В штабе царил тот еще хаос, все решают свои задачи, до чужих проблем никому нет дела, так что тут долго не могли понять, что нужно этому младшему сержанту. Наконец сменив чертову уйму чинов Вадим добрался до самого главного – генерал-лейтенанта который все решает.

Вообще-то он начал надеяться что ему удастся как-то избежать возвращения в окопы и его отправят куда-нибудь подальше отсюда на запад. Благо деньги есть, ведь карточка все время с ним. Но уже в кабинете генерала на месте распределяющего в соответствии с запросами и необходимостью потоки солдат, боеприпасов, техники и всего прочего понял, что сейчас не место, не время и обстановка не подходящая. В итоге он просто доложился, объяснив в чем собственно дело.

— Ясно, — сказал генерал, поглядев на карту. — Откуда говоришь?

— Квадрат 17–36, высота сто пятьдесят шесть, товарищ генерал-лейтенант.

— Ага, вот она, вижу…

Отстранившись от карты генерал стал ворошить какие-то бумаги в папке. Прочитав что-то в одном из листков, он добавил:

— Ну что товарищ младший сержант, не вижу никаких проблем. Как раз в данный район досылается рота мотосрелков. Не вижу никаких препятствий чтобы отправить вас вместе с ними в родное подразделение.

— Это было бы замечательно товарищ генерал-лейтенант, — кислым голосом и еще более кислой улыбкой произнес Куликов.

— Вот и решено. Сейчас бумажку соответствующую справим…

Генерал быстро написал приказ и отдал Куликову, чтобы он в свою очередь предъявил его командиру роты отправляющейся на передовую, чтобы его взяли попутчиком.

"Может сбежать, а этим приказом подтереться в пути? — невольно подумалось ему. — В таком хаосе пропажа одного бойца останется никем незамеченной. А то и вовсе в потери запишут…"

Проблема только в том, что за Енисеем одинокий боец как раз вызовет много вопросов у особого отдела… Кроме того возникали большие трудности в движении на запад. Местность так и кишит разведкой всех возможных ведомств начиная от банальной войсковой и заканчивая ФСБ и даже ГРУ.

Особисты заинтересуются им еще задолго до того, как он дойдет до Енисея, через который еще переправиться надо…

Нет, риск не стоил свеч.

А передовая? Там его могут запросто прихлопнуть в бою. Могут. Но возможно китайцы не пойдут именно через высоту 156, в конце концов, там не очень-то удобно прорываться, и потому выберут другой путь для прорыва обороны.

* * *

— Димон?! — изумился Бардов, увидев Куликова. — Ты чего здесь?!

— Да вот… проходил мимо и решил зайти на огонек погреться.

— Сильно сказано, — смущенно хохотнул нацик и хлопнул Вадима по спине.

— Ты один? А остальные где? — подозрительно спросил Авдеев.

— Половина полегла в засаде… остальные в госпитале.

— А Коржаков? — спросил уже Белый.

— Тоже в госпитале.

— Одному тебе везет как утопленнику! — засмеялся Юрий, хлопая Вадима по спине.

"Смотря с какой стороны посмотреть", — рассудил он криво улыбнувшись.

— Ну, а у вас как?

— Тихо, — ответил Авдеев. — На соседнем участке постреляли немного, да на востоке прямо перед нами погромыхало чуток, видно накрыли тех кто шел на нас.

Куликов выматерился, но исключительно мысленно. Стоило ли лезть в пасть льву, то бишь желтому дракону и рисковать жизнью, когда здесь тишь да благодать?!

"Знал бы прикуп, жил бы в Сочи… хоть там и жарень как в аду", — подумал Вадим.

Сразу по возвращении на позиции Куликов доложился ротному капитану в мельчайших подробностях описав как все было и что случилось с товарищами по отряду.

— Ну, раз их больше никто не контролирует, то они сейчас навалятся на нас, — "обрадовал" его капитан, — так что держись. Ну а что касается тебя, да и остальных выживших и… погибших, то я прямо сейчас составлю докладную на представление к наградам. Так что когда эта карусель закончится, получишь все причитающееся.

— Благодарю, товарищ капитан, — выдавил тогда Куликов, подумав едко, что ему эти медальки на груди до одного неприличного места. Жизнь не спасут, разве что пуля случайно от них срикошетит. Но кто в боевой обстановке медали носит? Это во время ВОВ солдаты так делали, а сейчас не принято.

И вот он снова на передовой, будто и не уходил никуда.

— Вот же блин горелый…

— Что?

— Да так, ничего…

Весь оставшийся день Вадим тяжело "болел" переживая возвращение на фронт. Остальные поняли это по-своему, дескать это отходняк типа посттравматический синдром после недавних боевых действий (хотя может так оно и было?) и проявляя такт, особо не навязывались.

Разве что Бардов предложил ему пол-литровую бутылку водки.

— Держи, подлечись малёха.

— Откуда богатство?

— Из лесу вестимо! — засмеялся Юрий. — У кашеваров купил. Жадные сволочи тыловые, втридорога обошлась

— Спасибо, — не стал отказываться Вадим. — Я возмещу с процентами…

— Да ладно!

Водку он выпил в один присест, точно воду.

— Ну ты даешь! — восхитился Бардов. — Закуси хоть, — протянул он конфету.

Но в бутылке была все же не вода. Через минуту его "отпустило", а потом и вовсе развезло, так что его пришлось прятать от лейтенанта. Но лейтенант тоже не дурак и младшего сержанта Куликова особо дотошно не искал если и требовался позарез. И на том спасибо.

Солдаты занимались своими делами, продолжая углублять и укреплять возведенные позиции. Как говорится, нет предела совершенству, особенно если от этого зависит собственная жизнь.

Над головами, уже привычно, так что почти не обращали внимание, то и дело проносились ракеты и уходили куда-то на восток, чтобы спустя несколько секунд обрушиться на головы китайцев. Вадим несмотря на болезнь, а может благодаря ей, заметил нехорошую тенденцию – ракеты рвались все ближе и ближе к позициям и что еще неприятнее – где-то на их направлении. Но пьяному ему было все равно.

* * *

— Тревога! Подъем!! Все по местам!!!

Но кричать чтобы солдаты вскочили со своих мест и начали судорожно одевать бронежилеты, хватать оружие и выскакивать наружу, не требовалось. Они это сделали самостоятельно, как только на позициях загрохотали первые взрывы.

Это нанесла ракетные удары авиация противника, вскоре в ночном небе показались самолеты и по позициям прошлись бомбы сотрясая горы точно огромными кувалдами. В небо взлетали тонны грунта и все это обрушивалось градом на головы людей.

Часть ходов окопов, дотов, блиндажей и оружейных складов-погребов зарытых в землю БМД превратилось в месиво. Где-то кричали раненые, погибшие естественно молчали.

Вслед за налетом по позициям десанта открыли огонь с соседней восточной высоты. Работала карманная артиллерия: минометы, безоткатные орудия, автоматические скорострельные гранатометы. Высота буквально потонула в более мелких разрывах воздух наполнился осколками. Солдаты затаившись прижимались к земле, чтобы не схлопотать железный подарок.

С запозданием из-за ошеломления, а также необходимости обнаружения цели открыла ответный огонь собственная "карманная артиллерия" идентичная китайской и уже китайские позиции потонули в разрывах наверняка нанося более существенный урон живой силе противника. Ведь китайцы только пришли и не могли возвести защитную инфраструктуру. Их единственный шанс заключался в атаке с ходу. Что они и сделали.

В небо взлетели осветительные ракеты и стали отчетливо видны первые фигурки атакующих.

— Огонь! Огонь!! Огонь!!!

Накал перестрелки крупнокалиберными снарядами и минами притих, это дало возможность солдатам высунуть головы из окопа и осмотреться.

"Мать моя женщина", — охнул Куликов, также посмотрев в сторону противника.

Там с высоты бежали в атаку на штурм, сотни, тысячи вражеских солдат.

Десантники открыли по врагу шквальный огонь. Затрещали автоматы, застучали пулеметы, перевели на живую силу огонь крупнокалиберные стволы автоматических гранатометов, забили по людям пушки уцелевших БМД.

Земля под ногами китайцев буквально вскипела от разрывов, многие их десятки почти одновременно упали в снег и больше не шевелились, но остальные с криками, воплями и боевыми кличами продолжали бежать вперед.

"Лишь бы патронов на всю эту ораву хватило, — подумал Вадим, меняя уже третий рожок, — и до штыковой не дошло… В этом случае у нас точно никаких шансов".

В низине, где китайцы скопились плотной толпой они стали еще более доступными целями, тут что называется яблоку негде было упасть и вероятность промаха значительно уменьшалась, даже если стрелять от пуза, и потери китайцев действительно на порядок возросли.

Другое дело, что китайские отряды прикрытия пытались подавить огневые точки десанта из своих пулеметов и гранатометов, так что особо не высунуться, чтобы пострелять всласть. Любой стрелок становился их врагом и на него обрушивали шквал концентрированного огня. Земля перед стрелковой позицией то и дело вскипала. Так что от греха подальше приходилось падать на дно укрытия.

"Если противник в пределе досягаемости, то и вы тоже", — вспомнил Куликов одну из шуток Белого.

Китайских стрелков в свою очередь тоже давили из минометов и безоткатных орудий и пушек. А со стороны китайцев давили минометчиков… В общем замкнутый огненный круг, так что зевать не стоило никому и любой кто хоть на секунду забывался, был недостаточно резв… тому становилось все равно, потому что мертвого уже ничто не волнует.

Китайцы полезли вверх и тут уже начали срабатывать минные поля.

"Короткий путь, всегда заминирован", — пришел на ум очередной военный закон Мерфи от Белого.

Десятки солдат противника подорвались на минах, сотни были сражены очередями, но это не остановило продвижение вперед всей массы атакующих, разве что немного замедлило. По еще плотнее сгруппировавшемуся противнику стали стрелять из подствольников и даже бросать ручные гранаты и уже частые взрывы гранат косили врага.

Но даже в таких адских условиях, когда хозяйкой кружила смерть, собирая богатую жатву, китайцы отступать не думали.

"Похоже они во что бы то ни стало хотят сходу взять нашу высоту", — подумал Куликов и решил что при таком фанатичном напоре у китайцев вполне может получиться.

Хотя отступать по результатам первого же столкновения как-то не грело. В конце концов они столько труда вбухали в обустройство этих чертовых окопов и прочих укреплений, что подобная мысль казалась кощунственной.

Вадим израсходовав почти весь свой боезапас патронов и гранат, и для его пополнения бросился к ближайшему оружейному погребу, отдав последний рожек соседу.

— Я за боеприпасами…

Около склада уже толпилась куча народу, всем требовались патроны и гранаты, и побольше.

— Да что же артиллерия черт возьми?! Авиация?! — негодовал один из бойцов. — Почему молчат?!! Тут же их как грязи, бей не промахнешься!

— Думаешь мы одни атакованы? — возражал ему другой солдат. — Китайцы поди по всему фронту лезут как тараканы. На всех артстволов, ракет и самолетов с вертолетами не напасешься…

— Бардак!

— Живее!!!

— Не толпиться!

Куликову удалось урвать цинк с патронами, немного гранат и он поспешил обратно на позицию. Противник узрев толкучку, сосредоточил минометный огонь на ней и вскоре погреб взлетел на воздух раскидав оставшиеся боеприпасы по большой площади и убив не успевших убежать солдат.

— Повезло…

Пока один солдат снаряжал рожки, другой стрелял по продолжающему карабкаться по минному полю противнику. Там то и дело слышались сухие взрывы и громкие вскрики солдат потерявших ногу. Правда взрывалось и помощнее. Как сейчас и тогда уже никто не кричал.

— На противотанковую мину кто-то наступил, — усмехнулся напарник, быстро вставляя в рожок "маслины". — Интересно, от него вообще что-нибудь осталось?

Вадим и не думал отвечать, хотя он видел что китайца ступившего на противотанковую мину разорвало на червовую гору мелких кусков и разбросало на сотню метров в округе. Разве что голова свечой как мячик взмыла вверх и упала почти рядом с воронкой.

Куликов отстреливал тех кто подобрался слишком близко, а по тем кого не мог достать, бросал гранаты. Гора все же неровная и китайцы укрывались в любых пригодных для этого местах.

Истратив последние патроны Куликов присел перезарядить рожок. Сосед как раз закончил с этим делом и ждал своей очереди пострелять.

— Ну! Идете к мамочке с-суки! — с криком ярости вскочил он, но не успел даже как следует прицелиться и сделать даже пары очередей, как их позицию обстреляли из крупнокалиберного пулемета китайцы и он оборвав на полуслове очередное ругательство, мешком свалился обратно.

— Ч-черт…

Половины лица у соседа как не бывало.

Куликов взял автомат погибшего соседа и когда китайский пулеметчик переключился на другую жертву, высунулся и разрядил сразу полрожка по китайскому солдату замахнувшегося на него рукой, по всей видимости с зажатой в ней гранатой. Граната выпала и подорвала его самого.

И вот, когда казалось что все кончено и им вот-вот придется оставить позиции и отступить, китайцы дрогнули и сами отстреливаясь не целясь, стали откатываться назад.

Им вслед почти не стреляли, но не потому что не хотели или соблюдали какие-то "правила приличия", а просто нечем было стрелять.

Когда до уцелевших солдат, наконец дошло, что они выстояли над высотой 156 поднялся дикий радостный гвалт.

— Получили ублюдки!

— Может еще хотите?! Тогда милости просим к нам в гости!!!

— Мы сделали их!!!

* * *

Но, несмотря на то, что первая, страшная по своему напору, атака была отбита, отбита с большими потерями, рота потеряла половину своего состава только убитыми, многие были ранены. И продолжали погибать и получать ранения. Ведь перемирия никто не устанавливал и с обеих сторон то и дело раздавались выстрелы из пулеметов, автоматов, гранатометов и снайперских винтовок. Так что передвигаться приходилось очень осторожно, постоянно пригибаясь, чтобы не стать целью для китайских стрелков.

Убитых и раненых эвакуировали, а на их место пришло пополнение из мотострелков.

Разрушение позиций оказалось очень велико, особенно в свете дня и о том чтобы восстановить их под постоянным огневым давлением противника не могло быть и речи.

За позицией все еще стонали раненые китайцы. Уже меньше чем утром, но все равно много, тяжелораненые умерли от потери крови и просто от болевого шока. Кого-то это нервировало. А кого-то, например как Юрия Бардова, вопли раненых китайцев воспринимал как сладостную музыку.

— Второй атаки мы не переживем, — сказал Авдеев. — Тем более с такими вояками…

Все посмотрели на пополнение, большей частью молодых новобранцев восемнадцати-двадцати лет. Выглядели они жалко и потеряно, так будто это они прошлой ночью отражали штурм китайцев, все время постоянно озирались на разрушения, при передвижении пригибались совсем уж низко.

— Мн-да, не вояки, — согласился Белый. — Как бы раньше времени не побежали. Хоть заградительные отряды для них ставь…

— А будь они ночью на нашем месте, то явно бы струхнули, — сказал Бардов.

— Это точно, — согласился Тимур. — До нас уже метров двадцать оставалось, когда китаезы повернули.

Рядом взорвалась минометная мина.

— Наудачу бьют… — выказал мнение Белый.

— Или засветился кто… — предположил Авдеев.

— Или просто нервы нам треплют, — пожал плечами Куликов. — Какая разница?

— Да никакой… — пожал плечами Белый. — Просто на этот случай как раз есть соответствующий пункт закона.

— Какой?

— Чтобы ты не делал, это привлекает огонь противника. Даже если ты ничего не делаешь.

Солдаты глухо посмеялись.

Но мины продолжали падать… От близкого взрыва четвертой мины приятелей хорошо осыпало землей и камнем, барабаня по каскам.

— Блин… — ругнулся Бардов, подняв здоровенный кусок мерзлой земли прилетевшей ему по голове. — От такого и мозгов лишиться не долго.

Те кто пережил штурм реагировали на взрывы почти спокойно, а вот пехота тут же залегала и потом еще долго трусила.

— Зря их так рано прислали, — сказал Тимур Авдеев, кивнув на трясущегося от страха пехотинца. — От страха навялят полные штаны еще до атаки… Какой потом из него боец?

— Так может это и к лучшему, — усмехнулся Алексей Белый. — С полными штанами быстро бегать не очень удобно, так что им волей-неволей придется остаться на месте и сражаться.

Приятели снова глухо хохотнули.

— Пусть привыкают, — кивнул Юрий. — А то действительно прижмут нас китаезы чуть плотнее, так они действительно деру дадут только пятки сверкать будут, а так закалятся малехо. Кажется именно так животных приучают к звукам войны – стреляют рядом с головой. Вот и эти пусть приучаются.

— В конце концов китайцы могут начать атаковать днем, — высказал свое предположение Куликов.

— Да ну, это вряд ли, — возразил Тимур Авдеев. — Днем они вообще как на ладони. Их же отстреливать будет милое дело. Это же не ночью в свете осветительных шашек. Толком ничего не разобрать, все движется, мерцает…

— Вот на такое наше мнение "это вряд ли" они и могли бы понадеяться.

— Логично, — согласился Авдеев.

А мины все хлопали и хлопали, то тут, то там. Похоже пару раз даже достигнув цели, судя по крикам боли кого-то серьезно ранило, а то и убитые уже имеются, они как известно молчаливые.

— Ну а наши чего молчат? — недовольно заворчал Бардов. — Вычислить не могут?

И тут с третьей линии на позиции противника обрушилась подавляющая минометная серия. Мины так и свистели над головами, а потом часто-часто забухало у китайцев.

— Во-от! То-то же!

— Мне эти наши посиделки чем-то фильмы о Первой Мировой Войне напоминает, — признался Куликов. — Особенно это касается позиционной войны на западном фронте. Там окопы противников вообще в двух-трех сотнях метров друг от друга располагались. Те же артобстрелы, те же мины, только там еще колючка была… Ну и поле боя выглядело прямо как сейчас, кругом трупы.

— Точно, — подхватил Авдеев. — И то одна сторона то другая пыталась взять позиции противника штурмом, ходя под плотным ружейным и пулеметным огнем. Прямо как сейчас китаезы.

— Ну, надеюсь, нас ответным визитом вежливости на китайцев в атаку не погонят, — заметил Белый.

— Да, это было бы глупостью, — кивнул Бардов. — Косоглазых дохренища, им сколько в атаку не ходи все меньше не станет, а вот нас с гулькин нос. Одна наша атака и считай нас нет. А вот колючка нам бы действительно не помешала, правда?

— Точно, — согласился Тимур. — Ее ведь так сразу не преодолеешь. Хороший заслон, а стрелять через нее по противнику самое то. Они ее пытаются порезать, а мы их свинцом угощаем.

— Верно.

— Так в чем проблема Юрик? — усмехнулся Вадим. — Выскажи свое предложение начальству, глядишь, они соответствующий запрос сделают и с очередной партией боеприпасов нам колючки подбросят. Ее поди на складах немеряно, не знают куда деть.

Бардов только посмеялся вместе со всеми. Уже сколько раз он так вот чужие идеи выдавал за свои.

— Так мы ее хотя бы перед второй или третьей линией наставим. Перед первой уже поздно, нас самих пощелкают, пока натягивать будем. О чем только раньше думали… но как известно, хорошая мысля приходит опосля. Бля.

— Может и высказал бы, очередная положительная заметка в личном деле не помешает. Тебя вот и так уже к каким-то наградам представили… да только поздно уже эту идею предлагать. Ни на первую, ни на вторую и даже третью линию.

— Почему?

— Так заминировали уже все подступы. Кто сейчас начнет колючку на минных полях разматывать? А далеко ее ставить особого смысла нет.

— Мн-да, об этом я тоже не подумал.

Снова застучал крупнокалиберный пулемет, уже с позиции первой линии.

— Куда он там бьет? — заинтересовался Юрий и стал осторожно высовываться.

— Тебе так интересно, что решил лишнюю дырочку в башке заиметь? — бросил Куликов. — А за одно и нас демаскировать, чтобы китайские минометчики в наш окоп пару мин положили?

— Ну не настолько… — виновато протянул Бардов и спустился обратно.

— И потом, что на этот счет Белый говорит?

— А что он говорит? — удивился Юрий глянув на Алексея, что сам несколько удивленно глянул на Вадима.

— А он говорит, что не надо привлекать огонь противника – это раздражает людей, которые тебя окружают. А лишний раз высовываясь ты как раз привлекаешь внимание врага, он того и гляди мину нам прямо в окоп залепит.

— Все-все, осознал свою ошибку. Может в картишки сыграем?

— Сейчас? — изумился Авдеев.

— Ну а почему бы и нет?

— Мн-да, это уже верх русского фатализма. Видимо во мне все же недостаточно русской крови для такого отношения к жизни, чтобы под огнем играть в карты на сигаретки.

Бардов только хмыкнул. На войне его махровый национализм чуть притупился, но только чуть-чуть.

* * *

— О смотрите! Кажись опять китайцам сейчас по самые помидоры врежут! — воскликнул Авдеев указав на тонкие ниточки в небе, что оставляли после себя ракеты.

— Это не РСЗО, — возразил Белый.

— Почему?

— Слишком высоко… Да и залп покучнее будет. А тут всего несколько штук летит.

— Тогда что?

— ПВО…

Ракеты уходили вдаль и вскоре у самого горизонта на пределе видимости начали вспыхивать первые оранжево-черные шары взрывов.

— Самолеты мочат, — прокомментировал очевидное Бардов.

— Что-то мне хреново стало камрады, — сказал Куликов и после пары мгновений раздумья стал распаковывать подсумок химзащиты.

— Ты чего делаешь? — удивился Авдеев.

— Химзащиту одеваю.

Вадим действительно стал облачаться в балахон химзащиты.

— Это мы сами видим. Зачем?!

— На всякий пожарный… Раз китайцы не смогли нас выбить чистым методом, а выбить им нас нужно кровь из носу, то почему бы не воспользоваться грязным методом и не подбросить каких-нибудь ядов типа зарин-зоман? Возможно мои действия недостойная настоящего десантника перестраховка, но лучше перебдеть и потом посмеяться надо мной в три горла, чем недобдеть и смеяться тогда уже будет нечем, потому как горло раздует словно…

— Думаешь пойдут на применение? — с сомнением произнес Белый.

— Не вижу ни одного довода "против". Война. А международные конвенции и прочая мура для китайцев и раньше были пустым звуком. Так чего им жеманиться сейчас?

Вадим полностью облачился, загерметизировался, осталось только противогаз натянуть и все, он готов биться хоть аду.

Приятели долго смотрели на него, потом еще раз на восток в небеса где продолжали рваться взрывы, причем с каждой минутой все ближе и в какой-то момент как по команде распаковали свои подсумки с комплектами химзащиты и тоже стали одеваться, стараясь не смотреть друг другу в глаза.

Через пару секунд начался жестокий обстрел из минометов и гранатометов с китайской стороны. Тут подоспели китайские самолеты прорвавшись сквозь заслон ПВО и позиции особенно первой линии снова стали перепахивать бомбами. Первая волна, потом вторая… А вот со второй было что-то не так. Хлопки были какими-то слабыми.

— Газы!!!

— Да ты прямо провидец!!! — истерично воскликнул Авдеев и все одновременно натянули противогазы и загерметизировались.

И вот когда остальные солдаты только-только начали облачаться в защиту. Приятели были во всеоружии, то есть защите.

Несмотря на ветер довольно быстро сносившее все в сторону отравляющие вещества, окопы все равно хорошо накрыло и многие солдаты особенно мотострелки, не успевшие достаточно быстро облачиться в балахоны, корчились теперь в муках, пуча глаза, выблевывая легкие, надсадно хрипя и моля о помощи, хотя помочь им уже ничем нельзя…

"Хоть добивай их чтоб не мучились, — подумал Куликов, увидев как одного бойца корчит в непосредственной близости. — Все равно сдохнут через пару минут".

Китайцы пошли на штурм.

Чтобы как-то скрыть их от прицельного огня позиции десанта и склон забросали дымшашками. Они довольно быстро все окутали плотным туманом, благо ветер все же сносил большую часть дыма, но обзор все равно оставлял желать лучшего и это давало наступавшим шанс подобраться очень близко.

Снова как и ночью в атаку устремились многие сотни, даже тысячи солдат, но на этот раз огонь велся с очень редких позиций, в основном из пушек БМД, но даже их мощных стволов было мало.

Сержантский состав носился по окопам, поднимая солдат и швыряя их к огневым точкам.

— Огонь! Огонь!!!

Кое-как удалось восстановить дисциплину и плотность огня значительно возросла, правда точность оставляла желать лучшего. К тому же китайцы к этому времени преодолели уже половину пути, теперь их не могли остановить даже минные поля, потому как их разминировала своими ногами первая "ночная" волна атакующих. Лишь редкие хлопки взрывов показывали что какие-то мины остались не обнаруженными.

Опять мешали вражеские минометчики и гранатометчики с высоты напротив, коих долго не удавалось подавить и первая линия обороны, тонула во взрывах и дыму, что приводило к большим жертвам.

Китайцев удалось все же приостановить и нанести им хороший урон, когда они уже почти наполовину преодолели высоту и промазать было сложно, даже если вообще не целиться и водить стволом из стороны в сторону. Их к тому же снова забросали гранатами, но ответный шквальный огонь, так называемое усиление первой линии необученной слабой духом пехотой сделало свое дело и первые солдаты в панике стали покидать свои позиции перед лицом неумолимо наступающего врага.

— Стоять! Назад! — грозными окриками пытались остановить беглецов командиры.

— Пристрелю суку!!!

Но угрозы и призывы из-под противогаза не доходили до беглецов и вскоре началось повальное бегство. Вскоре даже самым дисциплинированным уже было не удержать позиции, потому как они не могли обеспечить необходимую плотность огня чтобы сдерживать вал штурмующих.

— Отходим! Отступаем!

Десантники оставили высоту последними.

Помогая раненым, своим и пехотинцам, брошенных своими сослуживцами, они двигались ко второй линии. Солдаты второго эшелона открыли шквальную стрельбу по высотам первой уже занятой первыми китайскими солдатами сгоряча ринувшихся в погоню, тем самым прикрывая отступающих.

Впереди бегущие пехотинцы, от страха позабыв все и вся на свете, налетели на минные поля и начали подрываться.

— Идиоты! Бараны!

Специально для отступления в минных полях перед второй линией имелись участки с программируемыми минами, то есть их можно отключить и бегать по ним сколько вздумается. Но беглецы забыли где находятся такие проходы, хотя их специально отметили веточками.

Наконец они сообразили что к чему (но не потому что вспомнили, а просто увидели что на каких-то участках их товарищи не подрываются) и все ломанулись в эти проходы.

Несмотря на плотное прикрытие, китайцы все же ударили отступающим в спины, уж слишком велика была в них месть. Их там скопилось довольно много и отступающие рисковали не дойти до спасительного рубежа живыми, но и на этот случай была предусмотрена уловка.

Позиции первой линии изначально не собирались отбивать назад после оставления и их рванули. Сотни тонн взрывчатки разрушили то что не смогли разрушить китайцы своими обстрелами, а заодно уничтожили все передовые отряды китайцев что уже чувствовали себя победителями.

— Нате, выкусите! — прокричал один из бойцов, развернувшись и показав в сторону сплошной стены черного дыма, разлетающейся во все стороны земли, камней, кусков человеческих тел, неприличный жест. — Нас голыми руками не возьмешь!

Как только последний солдат оказался в безопасности минные поля вновь активировали.

* * *

Вот очередная ночная атака китайцев. Хоть без применения газов и то хорошо…

Вторую линию пришлось после продолжительных кровопролитных боев оставить. Не считаясь с потерями китайцы во что бы то ни стало хотели смять последний рубеж обороны русских, перли под пулеметный и гранатометный огонь, на мины. Но выбить "прижатых к стенке" было не просто. Те кто уцелел после первых сражений на высотах получили неоценимый опыт ведения боев.

Люди словно развивали в себе непостижимое мифическое шестое чувство, позволяющее им предугадывать события и еще загодя на них реагировать: выбраться из окопа за пару секунд до того как в него попадет минометная мина, заряд из гранатомета, пригнуться за мгновение до обстрела из крупнокалиберного пулемета.

Хотя многие наверняка скажут что этому есть рациональное объяснение. Мозг штука сложная, он в автономном режиме успевает обработать гигантское количество визуальной и звуковой информации. Человек все видит и слышит, но не всегда сознательно заостряет на этом внимание, а вот подсознание работает на полную катушку и в нужный самый критический момент подает сигнал к действию и солдат пригибается или выскакивает из окопа когда на него падает мина.

Но и это развитое шестое чувство бывало подводило и потери все равно росли, а вот подкреплений как раз давно уже не было. И оставление третей полосы оборонительного рубежа оставалось лишь вопросом времени. Вот только какого времени: часы или может даже дни?

Кроме того третью линию в последний момент оснастили комплексами "Арена" что устанавливают на танки для борьбы со средствами поражения – противотанковыми гранатометами и огнеметами. Поговаривали что их сняли с танков, все равно до их применения еще далеко, а здесь они ой как нужны.

Этот комплекс автоматически обнаруживал и отстреливал гранату что подрывала ракету или гранатометный снаряд. В итоге почти восемьдесят процентов снарядов со стороны китайцев просто не долетало до цели. Хорошее подспорье, что ни говори.

— Во лезут! Во лезут, а! Ну прям чистые зомби!!! — восклицал сосед по окопу.

Да, напор китайских солдат их маниакальная фанатичность поражала, даже пугала.

— Наркотой их кормят что ли?!

Куликов не знал и не хотел знать. Ему это все равно. Он продолжал размеренно отстреливать короткие очереди по настырно взбирающемуся вверх противнику.

Вадим только отстраненно для себя заметил что в живых как правило оставались вот такие бодрячки способные во время боя о чем-то в какой-то странной веселой манере болтать о пустых и зачастую отвлеченных вещах. А вот зажатые, серьезные, трусливые погибали пачками, собственно они уже почти все перемерли.

Но и этот боец ему не нравился. Слишком уж он активный или излишне храбрый.

"А как там говорил Белый на счет этих храбрецов без меры? — невольно начал вспоминать Вадим. — Никогда не дели окоп с кем-либо более храбрым чем ты…"

В какой-то момент Куликов не успел еще ничего сообразить, понять, как тело его уже схватив правой рукой соседа за шиворот, падало прочь из окопного кармана в щель-проход. Мгновение спустя карман сотрясло от мощного взрыва, разрушившего стенки и завалив землей выскочивших бойцов.

— Во блин… — отряхнулся солдат. — Да ты реальный интуит!

— Отходим…

На ватных поначалу ногах, Вадим стал отходить к соседнему карману, потому как их разрушен и уже ни на что не годен.

В этот момент он подумал, а что ему собственно мешает прямо сейчас сделать ноги? Позади никого нет. Китайцы вот-вот прорвут их линию, начнется форменный бардак, ищи его свищи. А если и поймают свои, то всегда можно отбрехаться что отбился от своих в суматохе сражения, потерялся и тому подобное. Так что его тут держит? Здесь, где его в любой момент могут подстрелить или вообще взорвать, так что одно мокрое пятно останется?

Вадим еще раз оглянулся на запад. В свете взрыва он увидел убегающего солдата, то и дело опасливо оглядывающегося назад.

"А вот похоже человечек не только думающий как я, но уже действующий… — подумал он. — Или просто трус, поддавшийся секундному порыву, а не рассчету…"

Неожиданно солдат взмахнул руками, дернулся и упал лицом вперед.

На мгновение Вадима охватил ступор. Не от того что дезертира убили, не от того что на его месте мог оказаться он, а от того, что солдат упал неправильно. Из подсознания пришел ответ на вставший вопрос: если бы ему попали в спину, как и следовало ожидать, ведь повернулся спиной к врагу, то он с гораздо большей вероятностью упал бы именно на спину, таково уж странное свойство механики тела при попадании в него пули. А этот упал на живот, значит…

— Сзади! — закричал Куликов, дергая напарника-пулеметчика.

— Что?

— Китайцы в тылу, говорю!!!

— Да?! — удивился солдат и тут его глаза расширились от изумления.

— Да! Сам смотри!!!

— Ё!

Китайцы уже были видны в свете очередной вспышке от взрыва.

Пулеметный и автоматный огонь скосил их первые ряды, но китайцев было слишком много и на них долго еще не обращали внимание, пока первые из атакующих не проникли в окопную сеть.

Завязалась суматошная схватка, стреляли в упор, доходило до рукопашных, но изменить что либо и отбросить противника уже не представлялось возможным. Получился эффект молота и наковальни и китайцы зашедшие в тыл наконец соединились с теми что атаковали в лоб и тут уже поделать что либо было невозможно. Противник стал распространяться по высоте в глубь и вширь как какая-то зараза.

Солдаты после нескольких неудачных контратак отступили, с боем оставляя высоту.

— Димон, живой! — взмахнул рукой Бардов.

Его поддерживали два солдата.

— А ты как?

— Штыком в ногу получил… Но я тому косоглазому ублюдку один глаз выбил и все мозги в придачу!

— Молодец.

Солдаты продолжали отход, к счастью китайцы не думали преследовать. Они одержали победу. Достигли свою цель чем и удовлетворились. Все равно больше на данном направлении укреплений у русских нет.

— Кстати, с Новым Годом!

— Чего?

— Того самого!

Вадим машинально посмотрел на свои часы имеющих функцию календаря. Так и есть, вот уже как пять минут наступил Новый 2042 год.

— Салют только запаздывает, — добавил Бардов.

И в эту минуту высота рванула тем самым можно даже сказать праздничным фейерверком. На воздух взлетели погреба со скудными остатками боеприпасов и минные закладки, хотя вряд ли этим удалось убить много китайцев наученных прошлыми горькими опытами, но если пару десятков удалось завалить и то хорошо.

* * *

Эти недели беспрестанных боев выдались для офицеров оперативного командования и лично для генерал-полковника Колдунова очень напряженными. Контролировать такую протяженную линию обороны очень непросто. Китайцы в своеобразной разведке боем лезли на всей протяженности Линии Бородино выявляя ее слабое звено, теряя при этом немыслимое количество солдат, и в какой-то момент в Новогоднюю ночь прорвали ее. И теперь готовились идти дальше.

— Кольцов! Ну где тебя опять носит?! Где последние разведанные?!!

— Одну минуту, товарищ генерал-полковник… Уже вот-вот все будет готово…

Через пять минут адъютант появился в кабинете раздраженного оперативного командующего.

— Наконец-то…

Генерал выхватил сводки из рук капитана и стал их жадно просматривать.

Линию Бородино с боями пришлось оставить почти полностью. Последние подразделения оставляли свои позиции и откатывались назад. Оставленные районы тут же занимали большие массы китайских войск. Уничтожить их средствами РСЗО уже не представлялось возможным в виду того что почти все установки залпового огня были уничтожены ответным огнем китайцев, а те что уцелели отведены назад. Так что китайцы практически безбоязненно хозяйничали на занятой территории. Они перегруппировывались, чтобы как только будет получен соответствующий приказ продолжить наступление. А то что он вот-вот поступит ни у кого не оставалось сомнений.

— Так… совпадение районов сосредоточение войск противника семьдесят процентов с прогнозируемым. Отлично. Дай связь с Москвой.

— Слушаюсь, товарищ генерал-полковник!

Связь удалось установить только через десять минут. Колдунов также резко схватив трубку и прокашлявшись в кулак, произнес:

— Товарищ верховный главнокомандующий, прошу подтверждение на проведение операции "Горячий снег"… Так точно. Совпадение семьдесят процентов от прогнозируемого расположения… оценочная численность войск противника попадающая под действие пятьсот-шестьсот тысяч человек, а также техники до тридцати процентов.

Прошла минута в полном молчании, во время которой в трубке, что генерал продолжать держать у уха, не прозвучало ни звука, только пощелкивание статики да шифровальной техники. Наконец он со сдержанной радостью отчеканил:

— Слушаюсь товарищ верховный главнокомандующий! Выполняю!

Генерал положил трубку и со зловещей улыбкой глухо произнес:

— Недаром будет помнить вся Россия про день Бородина…

Колдунов пододвинув блок управления ввел необходимые коды и мгновение помедлив нажал на кнопку.

Мгновение спустя вся Линия Бородино потонула в ослепительных вспышках, раздался гром сотрясший горы до основания, возникшая жара оплавила и превратила камни в стекло, и сотни тысяч вражеских солдат превратились в невесомый пепел…