Глава 1

Весна… Но в Сибири даже во времена глобального потепления она запаздывала. Снег все еще лежал на полях пушистым покрывалом, местами истоптанный ногами солдат и изъезженный различной техникой.

Хотя что-то неуловимое уже напоминало о ней. Самые наблюдательные, могли бы приметить небольшое повышение среднестатистической суточной температуры. А обитали городов – какое-то особенно оживленное чириканье птичек.

Но большинству солдат приближение теплого времени года не несло в себе ничего хорошего и это обстоятельство мешало им радоваться уходу стужи. Ведь жить им приходилось в палаточном лагере разбитого в чистом поле и зимние ветра продували их насквозь. Многие предпочли бы жить так и дальше, потому как приближающееся тепло приближало войну, новые боевые действия против превосходящего числом противника.

После провала на Казахстанском направлении, китайцы больше не предпринимали никаких активных действий не только в Казахстане, но и в России. Установилось никем не объявленное перемирие, но это только пока. Как водится, вслед за установившимся затишьем должна грянуть буря…

О том что собственно говоря произошло в Казахстане солдатам не только рассказали на информационном часе "политической обработки", но и показали видеоролик на все том же передвижном надувном кинотеатре.

Заранее скрытно установленная специальная снимающая киноаппаратура зафиксировала во всех подробностях то как сгорали в термоядерном огне целые подразделения КНА вместе с техникой.

Тех кто оказался в самом эпицентре естественно сжигало так что и пепла не оставалось, а тех что подальше поднимало в воздух и уносило прочь ударной волной.

И так почти два десятка раз. Как утверждала пропаганда, в горах Казахстана погибло до полумиллиона вражеских солдат. И это только прямые потери. В потери также следует зачесть солдат получивших смертельные дозы облучения, что погибнут в течение нескольких недель и месяцев, а также "раненых" получивших "умеренные" дозы радиации, но уже неспособных выполнять боевые задачи. В общем, выходило что в Казахстане выведено из строя около миллиона солдат.

Чудовищные потери… для кого угодно, но только не для Китая, даже с учетом тех потерь что противник понес непосредственно в России на Линии Бородино. Тоже почти миллион.

— И на что они только надеялись? — искренне удивлялся Авдеев, глядя на экран с картинами апокалипсиса, что в миниатюре устроили китайцам. — То что Россия постесняется применять ядерное оружие на территории союзника?

— Похоже на то, — согласился Белый.

— Глупцы! Когда речь идет о выживании, ни о каком стеснении и речи быть не может! — воскликнул Юрий Бардов.

— Или на то что контрразведгруппы китайцев смогут помешать нашим группам минирования, заложить эти мины или вовсе очистить от них путь, — сказал Куликов. — Но у них не получилось и вот результат.

— Но это же маловероятно, — сказал Тимур. — Все группы они все равно не смогли бы перехватить и тем более очистить весь путь.

— Вот они и проверили опытным путем, вероятно это или нет. Провели эксперимент, или говоря по-военному провели разведку боем. Понадеялись, авось смогут провести армию обходным путем с минимальным количеством жертв. Путь по Иртышу ведущий прямо нам в тыл на западно-сибирские равнины, все ровнее и быстрее будет чем через наши непроходимые горные массивы.

— Захотели попасть сразу в дамки, — хмыкнул Бардов.

— Вот именно.

— И для этого пожертвовали миллионом человек и чертовой кучей техники? — продолжал сомневаться Авдеев.

— Ну что ты в самом деле? — изумился непонятливости Тимура Куликов. — Мысли масштабами противника. Для китайского руководства эти фатальные для нас потери – мелочь. Им что миллион, что два, а то и двадцать миллионов – все едино, населения там еще до черта и больше. Я вообще уверен, в этом контингенте и солдаты-то были наверняка из только что набранных сопляков, а то и вовсе ни на что не годный человеческий мусор вроде ограниченно-годных инвалидов, наркоманов, неизлечимо больных и преступников с диссидентами годных разве что, на то чтобы провести этот эксперимент.

— Жестко…

— А главное практично. Лишних людей убрали потребляющих слишком много ресурсов, неспособных принести какую-либо пользу государству и разведку боем провели. Если бы у них получилось, то вслед за ними пришли бы уже настоящие армии, и вот тогда нам бы не поздоровилось.

* * *

— А это что за дьявольщина? — указал Белый на въезжающий, на территорию военного лагеря грузовик медиков, этакий передвижной медицинский кабинет.

— Сейчас расскажут… если по нашу душу, — сказал Авдеев.

И правда, через пять минут офицеры стали строить своих подчиненных повзводно и поротно.

— Товарищи солдаты, сейчас вам сделают прививки, — начал капитан. — Во время боевых действий вас может настигнуть не только китайская пуля, но и наш родной сибирский клещ. А он хоть и маленький зараза, но бывает еще опаснее пули, это я про клещевой энцефалит…

Что ж, в этом ничего удивительного нет. Оборону придется держать в горах и лесах, где собственно и обитают клещи. На основных рубежах леса конечно выжгли для улучшенной видимости, но ведь некоторые подразделения могут ходить в разведку или скрытно перемещаться для неожиданных ударов в тыл противнику.

— Интересно, всем китайским солдатам делают прививки от клещевого энцефалита? — усмехнулся Белый.

— Думаешь, им на такое количество голов вакцины хватит? — тоже глухо посмеялся Авдеев.

— Хорошо бы не хватило, — присоединился к обсуждению Бардов. — Наши клещи тогда бы хорошую работенку сделали, покусав китайцев и согнав их всех в могилу…

— Клещей на всех не хватит…

— А теперь к медмашине повзводно шагом марш, — скомандовал капитан.

— Первый взвод, направо! — скомандовал уже лейтенант Тарков.

— Ё-моё, — вздохнул Бардов.

— Что такое? — спросил Белый.

— Лучше бы у меня были глюки… Все не так погано было бы.

— Будешь и дальше так много пить, обязательно будут, — подколол его Авдеев. — Это я тебе гарантирую.

— О чем ты вообще? — спросил Куликов.

— Дав вон, наш мучитель идет…

Юрий кивнул в сторону медмашины от которой к ним двигался старший сержант Коржаков.

— Кончилась наша вольная житуха, — грустно вздохнул Тимур.

— Что верно, то верно, — согласился Алексей. — Рано или поздно, это должно было случиться. Сколько веревочке ни виться…

— С возвращением товарищ старший сержант, — поприветствовали Коржакова солдаты, когда он поравнялся со взводом.

— Знаю как вы рады меня видеть, — хищно ухмыльнулся он в ответ. — Совсем без меня разболтались. Посмотрите на себя. Разве так выглядит десант? Так выглядит стадо баранов! Ремни висят, пуговицы не застегнуты, грязь… Но ничего, я вас приведу в порядок.

— Лучше бы я его действительно там бросил, — раскаялся Вадим, когда старший сержант отправился дальше на доклад к ротному. — Всего-то одной медалькой меньше было бы, зато от скольких мук избавился сейчас…

Авдеев, Бардов и Белый на это глухо хохотнули. Вадим только вздохнул.

В одной из разведопераций, когда группа напоролась на засаду китайского отряда, старший сержант был ранен и Вадим вынес его из-под обстрела, за что получил одну из наград. Но сейчас Куликов о своем подвиге почти искренне жалел.

* * *

Весна все быстрее вступала в свои права, снег быстро сходил с полей, начали набухать почки у деревьев обещая скорую зелень. С гор стекали ручьи, а в низинах царила грязь и слякоть, что так же не улучшало настроение солдат.

И чем ближе подступал тот миг, когда все зазеленеет точно по команде, тем сквернее становился характер у людей из-за чего часто происходили стычки по самым идиотским поводам, вплоть до косого взгляда.

Старший сержант действительно все "привел в порядок" гоняя солдат до седьмого пота, а вместе с ними и младших сержантов за время его отсутствия привыкших к расслабухе и как следствие подрастерявших физическую форму, хотя жизнь их до этого легкой назвать никак было нельзя. Но старший сержант считал иначе…

— И ведь не скажешь что у него пуля над сердцем прошла, — бурчал Алексей Белый, тяжело дыша после пробежки, во время которой старший сержант бежал вместе со всеми, восстанавливая и собственную физическую форму после нескольких месяцев валяния в госпитале.

Бегать по грязи то еще удовольствие. Мало того что брызги летят во все стороны. Так еще и на ботинках ее налипает так много, что создается впечатление будто на каждую конечность навесили по пудовой гире.

— Так оно даже лучше, — говорил по этому поводу Коржаков, когда кто-то пожаловался на налипающую грязь. — Будь моя воля и возможности, я бы вам на ноги свинцовые грузила повесил.

— Остается только надеяться, что его по медицинским показаниям оставят в его прежней роли инструктора, и отправят в какую-нибудь часть обучать только что мобилизованных салаг. — Хмуро заметил Тимур Авдеев. — Все-таки рана рядом с сердцем… Какая при этом может быть реальная боевая работа? С такими ранами раньше вообще комиссовали…

— Да уж, если он попрет вместе с нами, я этого не выдержу, — хохотнул Юрий Бардов. — А то и вовсе исправлю ошибку китайцев.

— Да. было бы хорошо, чтобы он свалил…

— Не дождетесь, — усмехнулся Коржаков, как всегда непостижимым образом незаметно подкравшись к младшим сержантам.

— Неужели вы действительно отправитесь вместе с нами? Ведь ваше ранение…

— Мое ранение залечили, Куликов. Медицина творит чудеса, так что я теперь как новенький и как прежде могу вас всех скопом уделать одной левой. А теперь живо чистись, у нас дальше по плану занятия по изучению китайского языка.

Солдаты дружно закатили глаза и издали нечленораздельный звук в котором легко угадывались матерные слова.

Китайский язык всем давался крайне тяжело, хотя учили только самое необходимое из курса допроса военнопленных, чтобы в случае взятия "языка", можно было узнать самые элементарные вещи о противнике: сколько солдат, сколько и какой бронетехники, и тому подобное.

— А может еще побегаем, а? — предложил Авдеев.

Остальные живо поддержали предложение товарища. Они все готовы побегать еще лишь бы не компостировать мозги китайским языком.

— Конечно побегаем и не раз, но после изучения китайского.

Коржаков ухмыляясь ушел, а Бардов озвучил общую мысль:

— Хоть бы уж все началось. Только бы закончилось эта тягомотина ожидания неизбежного, изучения китайской грамоты и тупого перемешивания грязи сапогами…

 

Глава 2

Яд ожидания неизбежного изматывал душу. И вот когда однажды в середине апреля посреди ночи сыграли подъем, все поняли, что то, чего они так долго ждали и то что так долго выматывало им нервы случилось. Как ни странно, но большинство почувствовали только облегчение.

— Подъем! Стройся в полной боевой выкладке! — скомандовал лейтенант. — Это не учебная тревога! Все свое берем с собой!

— Становись! — вторил старший сержант Коржаков. — Живее!

И снова как несколько месяцев назад солдаты суматошно выбегали из палаток со всем своим на себе и в вещмешке.

— Направо! Бегом марш!

— Знакомый маршрут, — не очень то весело хмыкнул Белый.

Они действительно вновь бежали в сторону аэродрома.

— Интересно, куда нас на этот раз? — удивился Авдеев.

— Да уж конечно не на Красноярскую Линию, — хмыкнул Белый. — До нее бы мы и пешком добрались… В крайнем случае на грузовиках тридцать километров преодолели.

— Это понятно… но все же меня раздражает эта секретность и полная неизвестность.

— Не тебя одного…

Солдаты добежали до аэродрома и приблизились к взлетно-посадочной полосе.

— Стой!

— И вот на этом мы полетим?! — изумился Бардов.

— Да уж…

Вместо больших турбореактивных бортов десантно-транспортных самолетов как было в прошлый раз, на полосе стояли старенькие самолеты среднемагистральной дальности Ан-24. Привычную их конфигурацию дополняли дополнительные подвесные топливные баки, что говорило само за себя – лететь им придется далековато. Но если так, то почему не воспользоваться большими бортами?

— На погрузку за мной бегом марш! — повел за собой солдат лейтенант Тарков.

Солдаты стали забираться в эти самолеты по двадцать человек на борт, именно столько было во взводах.

Места после погрузки оставалось еще вдоволь, так что Бардов удивился:

— И это все? Могли бы еще две группы подсадить…

— Зачем? — возразил Белый. — Если самолет собьют, так погибнет только одна группа, а не три. Зачем все яйца в одну корзину класть?

— Типун тебе на язык. Вечно ты гадости говоришь!

— И парашютики на старом месте, — заглянул под лавку Куликов.

— Одеть парашюты, — приказал старший сержант.

Солдаты принялись напяливать на себя парашюты, помогая друг другу. Как и в прошлый раз правильность облачения и крепления всех застежек проверил старший сержант.

В центре по продольной оси стояло несколько ящиков, также оснащенных парашютными системами.

— А это я так понимаю боеприпасы? — кивнул на них Юрий.

— Точно.

— Многовато…

— А также продовольствие.

— Видно нас совсем к черту в задницу забросить решили?

— Верно, — кивнул Коржаков. — Точно не по пригородному лесочку бегать, как наверное многие из вас рассчитывали.

"Вод ведь черт, — мысленно сплюнул Куликов, понимая что их забрасывают не куда-нибудь в прифронтовую полосу, а в глубокий тыл противника. — Так я и знал…"

— А нас не сверзят зенитной ракетой? — спрашивал Белый.

— Вполне могут если засекут, но не должны, — ответил уже лейтенант, заглянув в салон из кабины пилотов. — Мы будем лететь так, чтобы нас не засекли, то есть низко. Очень низко.

Солдаты переглянулись. В темноте, да очень низко можно просто в гору врезаться, тем более на таких-то клячах. Это очень даже реально учитывая что и сверхсовременные самолеты имеющие кучу всякой электроники регулярно бьются о горы.

— Все, сядьте и пристегнитесь. Сейчас полетим.

Десантники поспешно выполнили приказание, тем более что ему последовал сам лейтенант.

Пилоты запустили двигатель, прибавили оборотов, так что он оглушительно заревел и Ан-24 покатился по бетонке полосы. Наконец сильно вибрируя самолет, оторвался от полосы и стал тяжело подниматься. Кто-то отключил свет в салоне.

Бойцы приникли к иллюминаторам, но снаружи все еще царила кромешная тьма, и почти ничего разглядеть не удалось кроме огней близкого города. Только по их смещению и можно было сориентироваться куда направился самолет. Судя по всему на юг.

"Уж не в Казахстан ли, отражать возможный повторный марш-бросок китайцев?! — удивился Вадим. То что они снова попытаются прорваться по южному столь привлекательному направлению не было никаких сомнений. — Но тогда зачем на этих колымагах и так скрытно?"

И правда, через некоторое время стал ясно что это был лишь обманный маневр, а также способ рассредоточения большого числа самолетов чтобы они не выглядели этакой стаей огромных перелетных птиц-мутантов. Ан-24 повернул на восток и сильно снизился, чтобы не попасть в зону действия радаров противника и соответственно не стать жертвой зенитных ракет где-то на конечном отрезке пути.

— Блин, меня сейчас стошнит… — пожаловался Алексей Белый, закатывая глаза и тяжело дыша, тем самым подавляя рвотные позывы.

— Даже не думай об этом… — также сипло, но без особой угрозы в голосе, даже скорее жалобно, произнес Юрий Бардов.

— А что, выбросишь меня из самолета, как грозился в прошлый раз сделать с калмыком?

— Нет…

— А что тогда?

— Сам блевану… и не только я… И тогда мы всем скопом сами досрочно выбросимся…

Соседние солдаты слабо улыбнулись.

Достаточно было осмотреться, чтобы понять, что все солдаты держатся из последних сил, сидя с закрытыми глазами и тяжело дыша, никто не разговаривал и даже не курил. Укачало даже самых стойких, а пилоты словно задались целью вызвать у всех рвотную реакцию и не остановятся пока не добьются своего. Если так, то осталось не так уж долго ждать. Еще минут десять…

Самолет уже давно сбросивший опустевшие подвесные баки, на второй полой половине пути до точки сброса, надсадно ревя мотором мотался из стороны в сторону повторяя сложный горный ландшафт. Пилоты старались лететь ниже уровня верхушек гор, а если это было невозможно, и на пути вставал перевал, обходить который слишком долго, то они поднимались над ним чтобы только-только не задеть крыльями макушки деревьев, а потом снова ныряли вниз, и тошнота у людей подкатывала к горлу с новой силой.

Никто уже не смотрел в иллюминатор, так как чтобы смотреть на маневры пилотов, на то какой опасности они подвергают себя и пассажиров, нужно иметь ну очень крепкие нервы, а они-то как раз у всех уже были на пределе.

Только старшему сержанту все было по фиг. Он вообще большую часть пути проспал, чему все обзавидовались. Вот это нервы.

— Приготовиться к десантированию!

— Что?! Уже?! Ну наконец-то?!! — обрадовался Бардов.

Его радость разделил весь взвод. Что бы ни ждало их внизу, какие угодно неприятности, они как можно скорее хотели покинуть самолет и оказаться на твердой земле.

Лейтенант прошел ко входу, открыл дверь и в салон ворвался свежий, морозный ветер тут же всех взбодривший.

Самолет стал набирать высоту.

— Давай! — крикнул пилот в салон. — Пошли!

— Сначала ящики! — напомнил лейтенант.

Ящики с оружием, взрывчаткой и продовольствием были быстро выброшены за борт и следом один за другим с огромным облегчением сиганули люди. Воздух наполнил купола парашютов, а Ан-24 спикировав вниз с опасной высоты, лег на обратный курс. Вопрос только в том долетит ли, ведь горючки у него после столь сложных маневров в баках кот наплакал…

"Хотя он может где-нибудь на севере приземлится, на каком-нибудь тайном военном аэродроме до которого китайцы еще не дотянулись", — подумал Куликов.

— Ну наконец-то, — произнес облегченно Вадим когда ноги коснулись земли и он растянулся во весь рост. — Здравствуй земля…

* * *

Солдат вместе удалось собрать не скоро. Взвод при выброске разбросало по разные стороны хребта на удалении до полутора километров и им пришлось долго топать, прежде чем смогли добраться до точки сбора – места приземления ящиков с боеприпасами и продовольствием.

— Пошевеливайтесь, — приговаривал старший сержант. — Нам нужно как можно быстрее взять свой груз и свалить отсюда как можно дальше. Исходим из того что китайцы знают о нашей заброске, не могут не знать и проведут воздушную разведку с целью нашего обнаружения и если обнаружат то постараются прочесать места десантирования спецотрядами.

К боеприпасам в развалившихся ящиках подходили с опаской. Вдруг чего рванет, стоит только что-то тронуть? Но пока все было тихо.

— Бедный мой мешок… — горевал Бардов, поднимая и демонстрируя всем какой-то изорванный лоскут тряпья.

То что это действительно вещмешок Юрия, свидетельствовала уцелевшая бирка. Впрочем, не только его мешки превратились в ветошь, а их скудное содержимое в хлам. Но может оно и к лучшему, нечего с лишним грузом бегать.

— Ничего, воспользуемся ранцами от парашютов как вещмешками, — предложил лейтенант Тарков.

— Это дело! Так даже удобнее.

— А уж сколь больше всякой всячины можно будет взять, — едко добавил старший сержант Коржаков. — Давайте, разбирайте. Или вы решили китайцев дождаться? Вооружайтесь, снаряжайте рожки к автоматам, разбирайте гранаты… Потом все что останется разделим поровну и будем уходить отсюда. На все дела полчаса.

Через полчаса солдаты взвода, нагруженные не хуже мулов, цепочкой быстро уходили прочь от места приземления. Каждый солдат нес на себе помимо личного вооружения: автомата, патронов к нему и гранат – гранатометы, противотанковые огнеметы, взрывчатку, все то без чего невозможно проведение диверсий. В отделе предназначающегося под запасной парашют, располагающегося на животе, бойцы несли продовольствие.

Все это добро весило немало, откровенно говоря очень даже много, килограмм по пятьдесят, но никто не жаловался, ибо вправду говорят: своя ноша не тянет, да и не выжить им без нее по сути в тылу противника.

Но к счастью шли быстро, насколько это было возможно в непростых условиях гор, да еще с такой тяжестью, но недолго, до момента окончательного рассвета, что уже брезжил на востоке в момент десантирования.

Стоило только показаться первым лучам солнца, как лейтенант отведя их в самый густой участок леса из ельника (лиственные деревья здесь как оказалось распустились не так сильно как на западе откуда они прилетели, только-только начали показываться первые листочки из-за чего солдаты были как на ладони), скомандовал:

— Привал.

Взмыленные от трудного марш-броска бойцы тут же попадали прислонившись к стволам, тяжело дыша, жадно приникая к фляжкам.

— Воду беречь, пока не найдем ручья. Снег не жрать. Только простуженных мне еще не хватало. Да и дышать лучше через нос…

Солдаты с сожалением оторвались от фляжек. Снег в горах действительно еще местами лежал небольшими сугробами в затемненных участках и под скальными козырьками. Многие жадно закурили, хоть это не запретили.

— Немного информации, — продолжил лейтенант Тарков, сам едва отдышавшись. — Как вы уже поняли, мы заброшены для проведения диверсий с целью всячески осложнить жизнь захватчику. Связь с командованием будет осуществляться очень редко и то только в случае острой необходимости, потому мы предоставлены самим себе и будем действовать и выбирать цели по своему усмотрению. Что касается дополнительного вооружения и боеприпасов к моменту расхода наших первичных запасов, то у меня есть график поставок, время и места сбросов, так что мы должны продержаться очень долго… или как повезет. Вопросы?

— Где мы хоть примерно находимся, товарищ лейтенант? — поинтересовался Белый.

— Если пилоты ничего не напутали и не изменили маршрут, о чем бы они мне сообщили, чего не делали, то мы находимся в горах Боргойского хребта, западнее реки Селенга примерно в двадцати километрах к северо-западу от города Джида. Уверен, что вы никогда прежде в своей жизни не слышали ни одного из перечисленных названий, и даже примерно не представляете где мы находимся, — усмехнулся лейтенант. — Так?

Солдаты кивнули с кривыми улыбками, подтверждая правоту командира.

— Я так и думал. Что ж, даю наводку, это место находится примерно в пятидесяти километрах к югу, от юго-западного берега озера Байкал. Надеюсь, хотя бы где находится Байкал, все знают?

Солдаты крива улыбаясь активно закивали головами. Все знали, где находится главная ценность России содержащей двадцать процентов пресной воды планеты Земля и что так стремятся заполучить китайцы.

"Так они по сути и заполучили Байкал, — подумал Вадим. — Теперь им осталось разве что трубопровод протянуть наподобие нефтегазового и качать воду в Китай как эти самые углеводороды…"

— Замечательно. Так вот, через этот город проходит железная дорога, по которой из Китая через Монголию идут поставки вооружения, снаряжения и войск к Транссибирской магистрали, чтобы они могли продолжить движение дальше на запад. Мы, как я уже сказал, должны этому всячески мешать. Еще вопросы по делу есть?

Больше вопросов не было. Все яснее ясного. Им придется вести борьбу партизанскими методами. О которых как-то говорил Коржаков.

— Старший сержант Коржаков…

— Я.

— Отправьте два человека на вот эту высотку наблюдателями.

— Есть!

Вадим уже знал кого отправят. По крайней мере одного человека точно…

— …Куликов! Жахоев! Живо на пост!

— Есть…

Окончательно сбросив ношу, едва передвигая ногами, Вадим, получив от лейтенанта специальный цифровой бинокль, стал взбираться наверх. Что и говорить, наблюдательный пункт им подобрали не низкий.

Замаскировавшись в каких-то колючих кустах, они стали разглядывать окрестности на наличие какой-либо опасности, а конкретно китайцев, которые как считает лейтенант, наверняка уже знают о забросе, многочисленных диверсионных групп в свой тыл и постараются уничтожить все подразделения диверсантов до того как они начнут диверсанить, осложняя им жизнь.

Куликов внимательно осмотрелся по периметру, но на горизонте все было чисто. Просеял небосвод, но и сейчас бинокль ничего не показал и не отметил, даже птиц и тех не наблюдалось.

Солдаты внизу начали что-то копать. Это оказался схрон. В него спрятали две трети всего вооружения и продовольствия.

Вадим прикинул, что с оставшейся третью можно провести две, максимум три хороших по своей мощности диверсии, а это значит всего они смогут сделать от шести до девяти-десяти нападений и придется ждать борт с дополнительными боеприпасами. Вопрос только в том, на сколько им хватит по времени этих запасов. На месяц? Два? Да и побегать хорошо от цели к цели придется, чтобы их банально не вычислили.

Вадим еще раз приник к окуляру бинокля и шепотом выматерился.

В небе показался самолет-разведчик, цифровой бинокль обвел его в рамку и покрасил в красный цвет. Вадим тут же подал условный сигнал и жизнь внизу тут же замерла. Лишь стрелок "иглой" копошился дольше всех, приводя свой комплекс в боевую готовность. Но вот и он затих.

Самолет шел чуть в стороне с юга на север широкими зигзагами чтобы охватить как можно большую площадь.

"Вряд ли с высоты можно что-то обнаружить", — подумал Вадим, представляя как сейчас видится местность с борта самолета – сплошная серо-зеленая муть изрезанная горными хребтами. Обнаружить несколько человек хорошо замаскированных и ничем себя не выдающих, ни куревом, ни тем более кострами, обнаружить практически невозможно.

Впрочем, он был не прав, видимо разведчик, этот или другой, через свои приборы все-таки кого-то обнаружил. Потому как вскоре в небе показалось звено штурмовиков идущих прямо к цели и где-то далеко на северо-востоке, почти на грани различимости они пошли на боевой заход, пикирование, выход из пике и над горизонтом поднялось облако черного дыма.

— Напалм… — прошептал Жахоев и поежился. — Плохая смерть…

По спине Вадима тоже пробежал холодок. Не стоило недооценивать противника. Значит, одну группу уже накрыло.

Штурмовики, выпущенные на заводах России и проданных "соседу, другу, партнеру и союзнику", ушли, а разведчик продолжил кружить, выискивая диверсантов в своей зоне ответственности. Если он даже больше никого не найдет и самолеты не прилетят бомбить, это не значит что тут вскоре не появятся соответствующие поисковые подразделения "егерей", а уж от них придется побегать или повоевать, что опять-таки означало скорый бег. Так что лучше не попадаться.

Взвод оставался на месте весь день, не рискуя двигаться с места пока разведчик не убрался из зоны видимости и очень долго в ней не появлялся. Это дало людям необходимую передышку для нового ночного перехода, на этот раз более осмысленного, потому как шли уже к первой цели. Никто не собирался долго раскачиваться, потому как времени на это просто не было.

Никто об этом не говорил, но все понимали, что вполне возможно у них будет только одна попытка, но это уже зависит от мастерства командиров. Впрочем, лейтенант производил впечатление вполне толкового офицера, так что шансы не сгореть в первой же операции имелись и это не могло не радовать простых бойцов.

* * *

Им повезло. За три дня пока они кружными путями двигались к железной дороге, пробираясь сквозь леса и горы сначала на юг, обойдя стороной селение Дырестуй и переправившись через немаленькую одноименную с административным центром холоднющую речку Джида и только потом, свернув на восток, направившись непосредственно к железке. Их не то что не преследовали, но даже не засекли. Хотя штурмовики еще несколько раз появлялись на горизонте и уходили на север, что не сулило ничего хорошего обнаруженным.

Вот снова.

— Опять полетели. Суки. — Хмуро произнес Липов, указывая к горизонту, на едва заметные летящие точки штурмовиков.

Вадим шел с ним в дозоре, охраняя основной отряд с левого фланга. И это рассматривалось как отдых, потому как дозорные солдаты шли налегке, а вся их поклажа распределялась между другими бойцами взвода.

"Сколько нас осталось? — невольно подумал Куликов, провожая взглядом вражеские самолеты. — Может мы уже единственные десантники-партизаны и скоро наступит наша очередь оказаться под напалмовой или кассетной бомбежкой? Ведь как известно: сколько веревочке не виться… Надо линять. Даже если акция получится удачной и мы спустим поезд под откос, на нас тут же спустят всех собак и не отстанут, пока не загонят и не перебьют. Да, определенно нужно сваливать".

И главное у него есть хорошая возможность сделать это. Да вот хоть прямо сейчас! Нужно только долбануть прикладом по башке своего напарника и бежать, бежать без оглядки. Для спасения нужно действовать более решительно, больше нельзя упускать таких случаев, как то произошло с Авдеевым во время охраны поезда. Тогда он не смог треснуть своего товарища, опасаясь не рассчитать силу удара и ненароком прибить сослуживца.

Дальнейшие его действия развернулись в мозгу как скатерть. Он первым делом вернется назад. Зайдет в пройденный вчера поселок Дырестуй (ну и дали же название), отберет у кого-нибудь транспорт (должно же там хоть что-то остаться после повального бегства жителей, в конце-концов не все же смотались?), автомат в качестве убеждающего аргумента очень даже поспособствует и рванет по дороге на запад.

Вадиму хватило одного мимолетного взгляда на карту лейтенанта, когда он проходил мимо во время совещания оного со старшим сержантом, чтобы память цепко ухватила все дороги, попутные селения в которых он сможет дозаправиться, опять же угрожая оружием.

Опасно? Конечно! Ведь китайцы повсюду. Но что делать?.. Здесь еще опаснее.

В Россию, в ее центральные и западные области понятное дело уже лучше не соваться.

"И что тогда? Куда двигаться? — задумался Куликов. — Опять в Казахстан?!!"

Выходило что так, это единственное реальное направление.

"Проводника я знаю, он мне после прошлой подставы должен, так что проведет куда я захочу", — удовлетворенно подумал Вадим.

Путь конечно нелегкий и не маленький, очень даже немаленький, полторы-две тысячи километров, но он его преодолеет, жить захочет, все преодолеет, от всех убежит и скроется.

А дальше? А что делать дальше он подумает, когда выполнит первую часть задуманного. Главное у него все еще есть деньги, с такими деньгами, почти в миллион евро, можно горы свернуть, лишь бы из этих гор убраться.

Руки сами крепче сжали автомат. Вадим в задумчивости отставший от напарника ускорил шаг и пошел на сближение с Липовым с твердым намерением претворить задуманное в жизнь прямо сейчас, уже прицеливаясь, куда бы двинуть прикладом, чтоб наверняка…

— Товарищ младший сержант, — обернулся Липов, видимо услышав шаги, или просто так совпало.

— Что?.. — тут же обмяк Куликов из-за срыва намерений. Не в лицо же бить…

В этот момент он почувствовал себя очень глупо и стушевался.

— В чем дело?

— С вами все в порядке?.. — поинтересовался солдат, уловив странную метаморфозу, произошедшую с лицом командира.

— Да… со мной все в норме. Немного подустал. Что ты мне хотел сказать?

— Э-э… да товарищ младший сержант, вам не кажется, что нам уже пора идти на соединение с отрядом?

Вадим, мысленно чертыхнувшись, посмотрел на часы. Так и есть. Из-за режима полного радиомолчания, приходилось все доклады делать лично, опять же пора проводить смену разведчиков. А это значит, что скоро ему вновь становиться мулом с неподъемной поклажей на горбу.

— Верно. Идем.

"Я чуть не сплоховал, — подумал он. — Так сейчас долбанул бы его и, почти сразу за мной устремилась бы погоня. А уж что со мной сделали бы в случае поимки…"

Об этом даже думать не хотелось. Уж конечно не по головке погладили бы… а наоборот очень даже хорошо по ней настучали.

Вадим в качестве ходока по горам и лесам о себе был не очень высокого мнения, несмотря на некоторый опыт. Несмотря на физическую крепость, он довольно быстро уставал. Лейтенант говорил, что это временно и скоро они втянутся в ритм и расстояния что они сейчас преодолевают едва-едва, сразу падая на землю услышав команду "стоп" или "привал", будут преодолевать с удивительной легкостью. Дескать пятьдесят километров в день станет нормой… А если поднапрячься то и больше смогут отмахать.

"Если нас не порешат раньше", — думал по этому поводу Куликов.

По крайней мере он точно знал что без достаточной форы, минимум в три-четыре часа, а не какие-то жалкие минуты как сейчас, старший сержант Коржаков, единственный кто двигался без видимых усилий несмотря на недавнее ранение в район сердца, догонит его в два счета.

Для срыва нужно выбрать другой, гораздо более подходящий момент.

"Уходить нужно ночью, — понял Куликов. — Это мой единственный шанс".

 

Глава 3

Через горы, реки и леса… Вот и железная дорога. Две стальные полосы, соединенные между собой деревянными шпалами, казалось, они начинались из ниоткуда и уходили в никуда. Отряд, как и положено расставив кругом наблюдателей, залег в распадке, там где растительность гуще всего и смотрел на дорогу, точно хотел расплавить ее одним лишь взглядом без применения спецсредств.

— Отлично, — сказал лейтенант Тарков, вдоволь насмотревшись на дорогу, а так же на небо, проверяя отсутствие над головой воздушной разведки противника. — Будем минировать. Старший сержант Коржаков, оставьте мне для минирования первое отделение, а остальных расставьте для засадного расстрела, вот здесь, здесь и здесь.

Лейтенант указал примерные точки.

— Мы должны нанести максимальный урон и живой силе… как они нам, — глухо закончил Тарков, и его лицо на секунду превратилось в жесткую маску, хотя он в этой передряге не побывал потому как числился в Сто седьмой бригаде и принимал участие лишь в зачистке опорного пункта.

— Слушаюсь.

Бардов со своим отделением остался с лейтенантом остальных стал расставлять Коржаков.

— Куликов, это твое место, — указал старший сержант на очередной распадок. — Расставь людей и заминируй пути отхода. Ясно?

— Так точно.

— Готовьтесь.

Вадим быстро распределил своих четверых бойцов по укромным точкам, где они стали маскироваться. После чего пошел расставлять мины направленного действия, на тот случай если противник будет ошарашен недостаточно сильно и более того предпримет контратаку. В последнем Куликов нисколько не сомневался. Китайцы если им представится такой случай, обязательно попробуют их достать и жестоко отомстить.

А чтобы этот случай им не представился. Состав нужно завалить так чтобы все, что будет внутри вагонов, превратилось в кровавую кашу.

Все было готово, и Куликов занял свое место, подготовив противотанковый огнемет. Одного его выстрела хватит чтобы вагон выгорел полностью в одно мгновение и разорвало на куски. Теперь оставалось только ждать прохода поезда с китайскими войсками и техникой. А вот когда он пройдет это большой вопрос. Может через пять минут, а может через пять часов. Расписания-то нет. А сидеть и путем наблюдения составлять свое слишком опасно.

Минеры также закончили свои дела. Тарков оказался щедрым человеком с широкой душой и приказал заложить под рельсы по десять кило тротила. Треть всей взрывчатки, что они с собой таскали. Этого действительно должно было хватить с избытком. Вадим был с ним согласен: кашу маслом, как известно, не испортишь.

— Орел…

Вадим посмотрел на соседа Жахоева. По странному стечению обстоятельств этот боец находился рядом с ним чаще всего.

"Может, его за мной поставил следить?" – подумал Вадим и неприязненно посмотрел на дитя гор с Северного Кавказа.

— Чего?

— Орел, — повторил Жахоев и показал пальцем в небо, где кружила птица.

— И что?

— У нас говорят, что увидеть орла в небе перед каким-то важным событием – к счастью. Думаю, у нас сейчас все должно получиться. Мы взорвем состав так что от него ничего не останется.

— А-а… понятно.

Вадим оторвался от созерцания птицы и снова стал смотреть на дорогу. Хотя чего на нее смотреть? Дорога и дорога, она от них никуда не денется, а о подходе поезда станет известно задолго до его появления.

В голову от безделья вскоре полезли всякие мысли, естественно, что большинство из них это осмысление различных вариантов дезертирства. В голову пришел даже такой неожиданный вариант как рвануть не на запад, а на север. Этот вариант Вадиму показался даже более реалистичным. Китайцев на севере наверняка меньше. А вот дальше, после того как он обогнет Байкал и оставит китайцев за спиной появляется простор движения. Можно поворачивать на запад, можно идти дальше к полюсу. Уже где-нибудь там захватить водный или даже воздушный транспорт и перебраться прямиком в Канаду или Аляску!

Но в какой-то момент у него словно замкнуло. Куликов еще раз посмотрел в небо, орел продолжал кружить в вышине, высматривая с высоты своего полета пищу.

"Стоп! Что-то тут не так", — подумал Вадим, чувствуя как его охватывает нарастающее беспокойство, но он никак не мог понять что именно его встревожило.

— Жахоев! — позвал Вадим соседа.

— Да, товарищ младший сержант?

— Ты часто видел орлов?

— Конечно. У нас, их полно…

— Послушай, я конечно не орнитолог…

— Кто?

— Это такие придурки, которых хлебом не корми, дай только птиц поизучать, будто в жизни других проблем нет.

— А-а…

— Так вот, тебе не кажется что что-то не так с этой птицей?

— Да нет, — пожал плечами солдат, еще раз взглянув в небеса, — птица как птица…

— А у меня сложилось впечатление, что она вдоль дороги круги мотает. Такие аккуратненькие… Круг, пролет вперед, еще круг, снова пролет…

— Ну а почему бы и не вдоль дороги? — пожал плечами солдат. — Тут же видно все лучше… травы нет… деревьев нет. Зверек какой глупый через насыпь перебежит, а то и вовсе вдоль дороги сиганет, тут же обнаружит себя как последний баран…

— Ну ладно, почему бы и нет, — согласился Вадим, с таким вполне логичным объяснением. — Ну а не рановато ли им летать? Конец апреля только. Еще не все зверьки из спячки вышли…

— Хм-м… — призадумался дитя гор, припоминая жизнь орлов в своих краях. — Не знаю, товарищ младший сержант. Я раньше как-то над этим не задумывался и не приглядывался. Глобальное потепление опять же, кто знает, что в биологическом ритме в жизни птиц нарушилось. Теплеет год от года, вот и летают раньше времени…

А вот такое объяснение Куликова уже не устроило. Слишком уж оно неопределенное. Даже жаль, что среди них нет ни одного орнитолога.

"Да что я собственно прицепился к этому орлу? — недоумевал Вадим, зорко вглядываясь в кружащую над ними птицу. — Ну летает и летает, черт с ней…"

Вадим мысленно махнул рукой на птицу, но беспокойство не отпускало. Что-то заставляло вновь и вновь вглядываться в птицу.

"Такое впечатление что орел в нашем районе снизился… — подумал он. — Потому что это… никакая не птица, а малый беспилотный разведывательный аппарат! И мы сверху у него как на ладони!!!"

— Твою душу мать! — заорал Куликов вскочив, так что всполошил всех своих солдат.

— Что с вами, товарищ младший сержант?! — встрепенулся Жахоев. — Змея укусила?!

— Хуже! — воскликнул Вадим.

— Что может быть хуже?! — удивился боец. — Клещ?!

Солдат так запугали этими клещами, их вирусной опасностью, что бойцы проверялись на каждой стоянке, сбивая с себя любую мелкую мошку, что садилась на них.

— Нет не клещ!

— А что же?

— Только то, что мы в глубокой и вонючей китайской заднице!!!

— О чем вы, товарищ младший сержант?

Вадим махнул рукой на солдата и со всех ног бросился к лейтенанту.

— В чем дело младший сержант? Почему оставили свой пост и людей без приказа?!

— Товарищ лейтенант… орел… — тяжело дыша, показал Вадим на орла.

— Ну, вижу, орел, точнее коршун, и что?

Подошел старший сержант, дабы быть в курсе всех дел взвода.

— Товарищ лейтенант, существует большая вероятность, что это никакой не орел, то бишь коршун, а малый беспилотный разведчик, замаскированный противником под птицу для пущей незаметности.

— Да что вы такое говорите Куликов? — нахмурился лейтенант Тарков, но все же еще раз взглянул на коршуна, уже в бинокль.

— Обычная птица… даже крыльями иногда машет… Ничего такого…

— Разрешите мне, товарищ лейтенант? — попросил Коржаков, указав на бинокль.

— Пожалуйста.

Лейтенант передал бинокль старшему сержанту и тот, задрав голову, надолго приник к окулярам. Наконец он перестал изучать птицу в небесах и отдал бинокль обратно лейтенанту, после чего закатив глаза помассировал якобы затекшую шею.

Старший сержант этими ужимками явно тянул время, чтобы окончательно определиться с тем, что же он такое видел: птицу или аппарат искусно замаскированный под птицу?

— Ну?.. — не выдержал Тарков.

Коржаков хмуро взглянул на Куликова, после чего взвешивая каждое слово, медленно произнес:

— Товарищ лейтенант, я ни в чем не уверен, но… с вероятностью в пятьдесят-шестьдесят процентов можно сказать, что это… беспилотник.

— Основания?

— Что-то действительно не так с этой птицей. Опять же… обычно видно сразу несколько особей. А как вы можете заметить эта птица от горизонта и до горизонта единственная.

Лейтенант, закусив поджав губы, переводил тяжелый взгляд исподлобья со старшего сержанта на младшего. Ему предстояло сделать нелегкий выбор от которого зависело не только выполнение задания, но и их жизнь.

— Мне нужны более веские основания…

— Ну какие основания вам еще нужны?! — вскричал Куликов. — Сами подумайте! Обыкновенные беспилотники достаточно легко обнаруживаются, а кто подумает на птицу?! А теперь представьте что таких птиц десятки и все они кружат вдоль всей дороги! Китайцы уже доказали что они не пальцем деланные и техническая сторона у них хорошо развита. Даже слишком хорошо!

Лейтенант, чей мозг не выдерживал перегрузки в борьбе с самим собой, зарычал как загнанное в угол животное, только разве что зубы не скалил.

Решение требовалось найти как можно быстрее. Самолеты возможно уже на полпути к ним. Но он не мог. Ему требовались хоть какие-то доказательства либо того, что это птица. Либо того, что это беспилотник.

А ведь как все хорошо начиналось… сейчас пройдет поезд и они его рванут и обстреляют уничтожив чертову уйму вражеских солдат и техники. Но что если это действительно разведчик? Значит, с высокой долей вероятности они уже раскрыты, поезд где-то остановился, а с аэродрома в Монголии в воздух уже поднялось звено штурмовиков, и обстреляют уже не они, а их.

Лейтенант не мог сбрасывать со счетов тот факт что несколько групп уже погибло, может быть как раз потому что не обратили внимания на такой пустяк как кружащая над головой птица, а точнее беспилотник. Не станет ли и его отряд жертвой налета, в случае если он отбросит данное наблюдение?

— Дюнкун! — позвал лейтенант снайпера эвенка.

— Я!

— Сможешь подстрелить? — указал взглядом лейтенант в небо.

— Коршуна?

— Да.

— Зачем?

— Можешь или нет?!

— Э-э… простите товарищ лейтенант, боюсь, что вряд ли… — смутился ефрейтор Дюнкун, потупив взгляд. — Цель слишком далеко, подвижна и площадь поражения мала… Но если хотите я могу попытаться. Пробовать?

— Пробуй.

— Есть!

Снайпер быстро подготовился, для удобства лег спиной на землю, чтобы во время стойки на ногах из-за неудобной позиции не шатало. Взял винтовку на изготовку локтем левой руки опершись на колено левой же ноги заброшенной на согнутую правую, таким образом максимально стабилизировав тело, хотя со стороны походило на морской узел, и после тщательного прицеливания выстрелил.

Все затаив дыхание посмотрели на птицу, надеясь что коршун рухнет и можно будет посмотреть настоящая ли это птица или же механизм, но он даже не качнулся и не среагировал на выстрел, продолжая преспокойно нарезать круги над дорогой.

— Ч-черт…

— Повтори.

— Слушаюсь…

Но ни второй, ни третий выстрел ничего не дал. Коршун или беспилотный разведчик продолжал парить как ни в чем ни бывало.

— Еще? — спросил снайпер, виновато взглянув на хмурого лейтенанта.

— Не надо. Уходим… — выдохнул Тарков, наградив Куликова и Коржакова по испепеляющему взгляду. — Снимаемся и уходим!

* * *

Взвод быстро снялся с места и не снимая мин направленного действия рванул в лес. Лейтенант нажал на кнопку пульта дистанционного подрыва и за спиной ощутимо грохнуло. В небо в туче пыли, щебня и дыма, взлетели куски шпал и даже рельс. Часть полотна основательно испорчена, хоть какая-то задержка…

Птицы видно не было, как ни вглядывались солдаты, орел если он был живой улетел испугавшись грохота или был уведен оператором имитируя испуг живой птицы.

Самолеты тоже не появились.

Но все это объяснимо. Беспилотник не послали следить за диверсантами, чтобы не засвечивать, и беглецам не стало окончательно ясно, что коршун и не птица вовсе. А самолеты не стали бомбить, потому что противник уже рассредоточился и его не так-то просто поразить. Кроме того обстрел косвенно подтверждал что птица только лишь имитатор и рисковать не стали, ведь кто-то после бомбардировки мог выжить и сообщить о своем наблюдении остальным, тогда вся маскировка летит к чертям.

Логика китайцев могла быть такой: пусть противник успокоится, уверится, что ему ничего не грозит и снова сгруппировавшись, планируя очередную диверсию, больше не станет принимать во внимание парящую птицу, тем самым станет легкой мишенью для штурмовиков, который накроет диверсантов одним залпом.

Но с каждой минутой посвященным в причины драпа начинало казаться, что они испугались собственной тени, и никакой опасности обнаружения не было, они зря сорвались с места.

— Надеюсь, ты не замутил всю эту кашу, потому что у тебя сыграло очко, — с легкой угрозой в голосе произнес Коржаков.

Ну что сказать? Вадим на этот вопрос не смог ответить даже самому себе. Может так оно и есть? Он решил удрать, чтобы не ввязываться в совершенно не нужный конкретно ему бой?

Впрочем, где-то глубоко в душе он был уверен, что прав. Они только что избежали смерти. И если бы не он, штурмовики уже утюжили бы их почем зря, разделывая, как бог черепаху.

"Плевать…" – отмахнулся Куликов от всех собственных мыслей и подозрений со стороны лейтенанта и старшего сержанта на свой счет.

Побегав до вечера, взвод встал на ночлег возле родника. Обустройство лагеря провели со всем старанием, расставив по периметру секреты с часовыми и заминировав возможные подходы растяжками. На случай воздушной разведки, над головами между деревьями растянули специальную сеть и уже на нее навалили валежника и набросали травы. Получилась фальшивая поверхность.

Но этими мерами уже не обходились.

— Младший сержант Куликов, раз уж вы такой глазастый вставай на радар. И чтобы без ложных тревог.

Лейтенант протянул Вадиму бинокль.

— Слушаюсь, товарищ лейтенант.

Делать было нечего (не говорить же что коршуна засек Жахоев, и раз уж он такой глазастый, то именно ему надо "вставать на радар"), и Куликов взобравшись на ближайшую высоту, стал время от времени осматривать горизонт. Довольно скучное и очень утомительное занятие. Глаза очень быстро начинают уставать от перенапряжения.

Только после проведения всех мероприятий по обеспечению безопасности лагеря, убедились что поблизости нет ни беспилотников, ни птиц настоящие они или роботы, разожгли два бездымных костра и поставили кипятиться воду в котелках. Рядом с каждым костром стояло по два котелка с водой на случай если потребуется срочно затушить огонь, так чтобы даже дыму не было. Впрочем стоило только воде вскипеть, как костры тут же погасили. Береженого бог бережет.

Вадима наконец сменили. За все время пребывания "радаром" он ничего не увидел. Абсолютно.

— Завтра попробуем еще раз, — хмуро сказал лейтенант, чувствуя себя не в своей тарелке из-за, как ему казалось беспричинного, и оттого позорного бегства. — И плевать там на всяких коршунов! Старший сержант…

— Я.

— Распределите посты.

— Есть.

Вадим уже понял, что ему как виновнику достанется самое тяжелое предрассветное время. Это плохо еще и тем, что потом уснуть не удастся, потому как по окончании его смены скомандуют "подъем" и весь день придется повести на ногах. То еще наказание.

Так оно и оказалось.

"У меня прямо таки чувство прорицания развилось, — с усмешкой подумал Куликов. — Но то, что меня поставили на это время даже к лучшему. Вы сами того не ведая до предела облегчили мне выполнение моего плана…"

Солдаты поужинали кто чем из не шибко богатого набора сухого пайка. Вадим решил доесть четвертинку пайка гречневой каши. Брикет хоть и считался пайком на один присест, но его хватало минимум на два раза, а кому-то и на все три.

После чего Вадим активировал в наручных часах вибробудильник, поставив его на без пяти пять утра. И с тяжким вздохом, хотя на самом деле его так и распирала радость, начал устраиваться на ночлег.

 

Глава 4

Едва наручные часы начали вибрировать, Куликов открыл глаза. Чертыхнувшись, Вадим отключил будильник и быстро стал готовиться к заступлению на дежурство. Вместе с ним протирая кулаками глаза, встало четверо его бойцов "наказанных" вместе со своим командиром, хотя все понимали, что кому-то все равно пришлось бы нести эту тяжелую утреннюю смену. Молча собравшись, они также не обронив ни слова разошлись в разные стороны к секретам.

— Стой, кто идет?! — послышался глухой вскрик часового.

— Гоблин…

— Димон, ты?

— Нет блин, злой китаец. Конечно я, кто еще тебя должен сменять?

Авдеев отдал Вадиму прибор ночного видения и похлопав его по плечу, держись мол, отправился в лагерь спать.

Куликов одев очки, почувствовал как его пробила дрожь. Нет, не от холода, хотя примораживало еще будь здоров, хоть и весна времен глобального потепления, а от того, что он собирался сейчас сделать, то есть банально дезертировать.

Оглядевшись по сторонам, Вадим убедился что все чисто. Злых китайцев поблизости нет, еще более злого старшего сержанта тоже. Он еще раз невольно произвел нехитрые подсчеты времени. Если все пойдет нормально, то у него с этой минуты как минимум полтора часа, именно столько времени осталось до побудки. Впрочем, часовые стоят еще полчаса, пока лагерь свернется и не приготовится к движению. Значит в лучшем случае у него два часа, пока его не хватятся. Но лучше рассчитывать на минимум – один час. Этого времени тоже должно хватить. За час при хорошем темпе движения он уйдет километров на десять, а то и все пятнадцать. Ищи его потом свищи.

Другое дело, что в любой момент, по своим делам (сходить по маленькому), могут проснуться как лейтенант, так и старший сержант. А они, как это уже случалось не раз, в порыве служебного рвения могут обойти секреты, чтобы проверить, не спят ли бойцы на постах. И тем кто спят зарядить свечей в одно место, чтобы не спалось.

— Будем надеяться, что они уже просыпались, и делали не только физиологические дела, но и служебные, и ради меня любимого никто себе специально сон портить не станет, хотя зная старшего сержанта, можно предположить и такой вариант… — сказал себе Вадим и еще раз осмотревшись, стал осторожно выбираться из секрета.

Больше он уже ждать не мог, потому, как лучшего случая не представится, просто потому очень скоро их всех убьют при очередной попытке диверсии.

Куликов пробрался через минную сеть, он знал где находятся все растяжки. Часовым показывают их, так как боец должен знать свою территорию и где что может произойти в случае чего.

— Ауф фидер зейн, камрады, счастливо оставаться, — усмехнулся Вадим, в последний раз оглянувшись в сторону лагеря, разве что ручкой не помахал и побежал прочь.

Бежал с максимальной скоростью, какую только мог развить на пересеченной местности в темноту пользуясь ночником, что не столько помогало, сколько мешало, потому как нарушало привычную фокусировку взгляда, но и без него совсем никак. Теперь он просто не мог поскользнуться на каком-нибудь неверном камешке и подвернуть ногу, о чем он в свое время так долго мечтал.

Вадим решил двигаться через южное направление, чтобы запутать следы на тот случай если его будут искать свои, чтобы покарать по закону военного времени. Ведь все решат, что он рванул прямиком на север к Дырестую. Ведь это единственное достаточно близкое селение которое в то же время достаточно отстранено от железной дороги и одновременно находится на хорошо развитой автомобильной трассе.

Через некоторое время ему стало не по себе. Совершенно иррациональный страх. Вадим Куликов являлся до мозга и костей городским жителем и темный лес, где он остался один, стал давить на него. Начали мерещиться какие-то тени, прибор ночного видения этому весьма способствовал. Это немного пугало, раньше с ним ничего подобного не происходило. Но раньше он всегда был с другими людьми, а в куче не страшно.

"Интересно, а медведи уже вылезли из своих берлог или еще нет? — подумал он, когда зрение вновь сыграло с ним шутку, и он вновь увидел какую-то неясную тень. — И впадали ли они вообще в спячку?"

С медведем встречаться не хотелось. Из отрывочных данных что он обладал почерпнув их из телевизора, выходило что с каждым годом все больше шатунов не смогших заснуть из-за высоких температур так и гуляют по лесам всю зиму, нападая на охотников и даже забираясь в деревни убивая собак и скот.

Конечно, опасаться медведя как такового смысла нет, он нашпигует косолапого семечками из АК калибром 5,45, но тем самым выдаст свое местоположение, а этого как раз допустить нельзя.

— Надо передохнуть…

Вадим снял прибор ночного видения и потер глаза. Они сильно устали, тут же появились разноцветные круги. Все-таки долго ночником пользоваться не рекомендовалось.

— Ничего, скоро начнется рассвет, станет полегче…

Вадим отдышался, попил немного воды и снова стал одевать ночник.

"Не может быть! Медведь!" – мысленно воскликнул он, стоило только включить прибор, и тут же присел.

Что-то в этом медведе было неправильно. Но вот что именно?

"Да он же на двух ногах идет!" – с удивлением осознал Вадим.

А когда он увидел вслед за первым медведем второго, стало ясно что никакие это не медведи, а самые что ни на есть обыкновенные люди с тяжелыми рюкзаками за спиной, укрытые хламидами маскхалатов и оттого казавшиеся массивными, как раз как отощавшие после зимы мишки.

— Авангард… Но кто? Другая группа наших? Или… китайцы?

Понять это в абсолютной темноте не представлялось возможным. Оставалось только тихонько сидеть, чтобы не раскрыться и наблюдать за троицей.

Только несколько мгновений спустя он понял, что раз есть авангард, значит у основного ядра отряда вполне возможно есть и фланговое охранение. Это заставило его испуганно вжаться в землю и тщательнейшими образом осмотреться по сторонам.

Вслед за авангардом тем временем появился основной отряд состоявший из двадцати человек. Он в абсолютной тишине, но довольно уверенно двигался в сторону… лагеря.

"Ч-черт…" – мысленно сплюнул Куликов.

Он уже давно догадался что это китайцы. По их оснащению и избыточному для диверсионного отряда десантников количеству.

Вадим разрывался между двумя желаниями: продолжить начатое и идти дальше своим путем плюнув на все с высокой колокольни, или как-то предупредить ничего не подозревающих… товарищей по оружию.

"Блин… второй раз уже…" – обреченно вздохнул Куликов.

Не по-пацански это бросать своих. А значит их нужно предупредить…

"Ну почему мне так не везет?!! — вскричал он в мыслях. — Все время мне что-то или кто-то мешает! Это несправедливо!"

Наконец прошли арьергардные. Куликов последовал за китайцами.

Сначала он хотел по хорошей дуге бегом добежать до лагеря и поднять людей, но потом понял, что не получится. Во-первых, встанет вопрос, а откуда он собственно говоря узнал что к ним движется противник?

Во сне увидел?

Придется рассказывать, что он решил дезертировать. Ему это надо?

Во-вторых существовала слишком большая опасность нарваться или просто быть засеченным одной из фланговых групп охранения. Вот ему и оставалось тащиться следом за противником выжидая подходящий момент.

На востоке начало светать, совсем чуть-чуть, собственно говоря лишь намек на рассвет. Прошел уже час с того момента как Вадим решился на побег. Лагерь лежал впереди в десяти минутах неспешного хода. Китайцы двигались осторожно.

Арьергард догнал основную группу и воссоединился с ней. Подошли фланговые. После воссоединения всего отряда неизвестные остановились и сняли с себя рюкзаки. Теперь на сто процентов, без какой либо вероятности ошибки стало ясно что это китайцы. Они готовились к бою, загружаясь боеприпасами из наспинных ранцев.

Руки чесались выстрелить в сгрудившегося врага и в то же время превратились в какие-то резиновые изделия. Он понимал что первая же очередь станет для него последней. Это не тот бой против пяти китайцев там в ущелье Казахстана, тут их несколько десятков. Они еще слишком далеко и не сможет продержаться так долго до подхода подмоги.

Не прошло и минуты как противник выстроился полукругом и стал получать вводные от командира подразделения, распределяющего между мелкими группами их позиции и задачи.

Еще минута и китайцы стали быстро разбредаться по местности группами по пять-шесть человек, явно для того чтобы окружить лагерь со всех сторон и перекрестным огнем не дать ни единого шанса десантникам на спасение.

Все исчезли из поля зрения. Рюкзаки остались без присмотра. Каждый боец на счету, так что не до охранения. Кое-как набравшись смелости, Вадим спустился к ним и только хотел посмотреть что там, как тут же отдернул руку. А ну как какая хитрая ловушка стоит и стоит коснуться рюкзака – все тут же рванет?

— Нет, так они себя выдадут. Ведь содержимым могло поинтересоваться какое-нибудь животное, тот же медведь-шатун.

И глубоко вздохнув, Вадим открыл один из рюкзаков. Ничего не произошло. Торопливо порывшись в боеприпасах и продовольствии противника, Куликов взял несколько гранат. Были еще какие-то трубки похожие на осветительные, сигнальные или просто дымовые шашки, но надписи на китайском и понять, что это в действительности невозможно, курс изучения китайских иероглифов тут ему ничем не помог.

Куликов подложил под несколько рюкзаков гранаты, чтобы китайцы по возвращении получили добавку к основному блюду.

Один рюкзак Вадим оттащил подальше, чтобы при взрыве не детонировало все и его самого не задело осколками, потому как он чувствовал, что не успевает как-то вмешаться и решил таким образом подать сигнал своим. В этот момент от рюкзака что-то отделилось и разложилось точно строительная сегментная линейка, какие-то трубки с ремешками. Как раз две для ног и пара для рук.

Что это такое выяснять действительно уже не было времени китайцы вот-вот выйдут на лагерь, а потому бросил одну гранату в отдел для боеприпасов и побежал прочь сломя голову.

За спиной гулко рвануло, и эхо разнесло взрыв среди гор.

* * *

Почти сразу же в районе лагеря застучали автоматные очереди, в небо со свистом взлетели осветительные ракеты и на земле тут же ходуном заходили тени от деревьев. Пришлось скрыться за стволом одного из них, чтобы его не засекли просто по чистой случайности, ни свои, ни тем более чужие. Пулю от тех и других можно было получить проще простого и они одинаково вредны для здоровья.

После первых суматошных очередей, частых взрывов, когда все палили куда ни попадя и бросали гранаты в том числе стреляя из гранатометов, почти вслепую растрачивая боеприпасы, обстановка немного нормализовалась и теперь стрельба шла вполне прицельная и по максимуму скупая.

Сразу становилось ясно что такой бой мог растянуться на несколько часов, никто не желал предпринимать каких-либо действий что могли переломить ход события в свою пользу, ведь это означало большие потери.

Впрочем, у десантников-диверсантов столько времени нет. Его ровно столько, сколько потребуется звену китайских штурмовиков, чтобы взлететь, долететь до места боя и сбросить несколько бомб. Так что именно десантникам придется идти на прорыв, чего и ждут китайцы, чтобы нанести противнику максимальный урон.

Вадим, чертыхаясь, ругая себя за то что снова ввязался в ненужную ему драку, полз вперед. Ну он же предупредил своих, все он выполнил свой долг, а раз так можно сматывать удочки и уносить ноги, так нет, полез в самое пекло. Так он размышлял, продвигаясь все ближе и ближе за спины засевшим китайцам, рискуя попасть под огонь своих.

Наконец он добрался до дистанции метания гранаты и тяжело дыша, стараясь унять выскакивающее из груди сердце, подготовил три гранаты, положив их перед собой. И быстро выдернув из них кольца, одну за другой забросил под самые ноги китайцев и снова спрятался за ствол дерева. Один за другим хлопнуло три взрыва.

Еще двое китайцев из группы, что атаковал Куликов, чисто инстинктивно обернувшись, выскочив из укрытий, осознав, что они раскрыты, попали под плотный огонь солдат.

Теперь Вадиму самому требовалось как-то убраться и не быть как эта парочка нашпигованной пулями.

Куликов решил двигаться к месту своего секрета где он по сути и должен находиться к моменту начала боя. Бежать, как он задумывал, сейчас уже бессмысленно. Хотя почему бы и нет? После боя всем будет не до него, свои бы ноги унести от погони. Но логика на войне работает редко, люди больше полагаются на чувства, и Вадим мелькающей тенью прорывался к своему секрету.

Прямо перед ним возникла какая-то другая тень и он не задумываясь первым открыл огонь из своего АК-127, а потом добавил еще одну гранату для надежности.

Это было его как говорят в теннисе вынужденной ошибкой. Этой длинной очередью он привлек к себе внимание противника повернувшего все оружие на него, и решившего что в тылу противник гораздо опаснее, чем тот, что атакован ими в лагере и сам суматошно отстреливается.

Пришлось залечь и отстреливаться. Рядом в опасной близости, но с небольшим недолетом что его и спасло, грохнуло несколько гранат, чьи осколки приняло на себя дерево.

Китайцы так увлеклись странным противником в своем тылу, что почти забыли о враге в лагере. А он тоже мух ртом не ловил и также видя, что в тылу китайцев творится какой-то бардак, пошел в контратаку. Застучали частые очереди, сухо рвануло три-четыре подствольных гранаты и китайцам вновь пришлось развернуть направления огня, сосредоточив все внимание на основном противнике.

Тут свое слово сказал Вадим, бросив оставшиеся у него гранаты. Простучало еще несколько очередей и все стихло. Китайцы на данном участке фронта были уничтожены.

— Эй! Кто там?!

"Да что б тебя…" – разочарованно и зло подумал Вадим.

Он узнал голос старшего сержанта Коржакова и это плохо. Если другим он еще что-то мог наплести в три короба, но не старшему сержанту. Этот сразу все поймет.

— Отвечай! У нас времени разбираться нету! Сейчас вмажем, гранатами забросаем, а уже потом будем думать, и сожалеть, если поступили неправильно!

"Как всегда на войне…" – невесело подумал Вадим.

— Это я! Младший сержант Куликов!

— И какого рожна ты там делаешь?! — тут же спросил Коржаков.

— Может, сейчас решим более насущные проблемы товарищ старший сержант?! Сами сказали, что времени разбираться нету, бой все-таки…

— Тоже верно. За мной!

Китайцев быстро обыскали, забрав себе оставшийся гранатный боезапас, и поспешили вмешаться в продолжающийся ожесточенный бой на других направлениях.

Солдаты под началом старшего сержанта Коржакова пошли по тылам противника, внося в бой изрядную сумятицу, но эта сумятица в первую очередь была на руку десантникам. Китайцы стушевались, все с самого начала у них пошло не так как надо, это тоже дало о себе знать просто чисто на психологическом уровне и уже они чувствовали себя попавшими в ловушку из которой надо как-то выбираться.

Активный бой продолжался еще минут пять, но потом стал каким-то рваным. Почувствовав слабину противника, десантники уже под командованием лейтенанта Таркова пошли в атаку и китайцы, окончательно дрогнув, начали отступать. Но попали под огонь группы Коржакова и почти все полегли.

Еще некоторое время работал снайпер отщелкивая тех кто решил уходить по другим направлениям спасаясь самостоятельно. Но вопрос о том всех ли они положили или все же кому-то удалось уйти умело прячась среди деревьев и кустах, остался открытым. Чтобы его закрыть пришлось бы обыскивать местность и считать трупы, на что нет времени, да и не знали они сколько китайцев насчитывалось в отряде в самом начале.

— Снимаемся! — приказал лейтенант Тарков, стоило только бою стихнуть более чем на минуту.

Он тоже прекрасно понимал, что очень скоро стоит ждать налета авиации противника. А пилоты получив информацию что китайский отряд уничтожен, особо миндальничать не будут и расстараются на славу.

Солдаты очень быстро собирали вещи. Кто-то оказывал помощь раненым, бинтуя руки, ноги, коля обезболивающее. Раны в основном оказались легкими и это хорошо, с тяжелыми далеко понятное дело не уйти. Имелись во взводе и убитые. После переклички выяснилось что не хватает трех человек. Их нашли на своих позициях, кого порвало гранатами, кого нашпиговало пулями… На их погребение времени уже не оставалось. Пришлось оставить, только боеприпасы и комплекты химзащиты забрали.

— Уходим!

Уйти удалось менее чем на километр, когда в небе загудело и появились самолеты. Лагерь накрыло сначала напалмом, потом прошлись кассетными зарядами, а третий штурмовик добавил что-то тихое. Так, четыре раза хлопнуло чуток и все.

— Химоружие! — первым дошло до молодого бойца с Балтики.

— Точно!!!

Быстро определив направление ветра, который вот гадость! шел почти на них, бойцы ломанулись ему перпендикулярно в гору уходя из зоны заражения на бегу для верности напяливая противогазы. На то чтобы облачиться в защитные балахоны времени уже не оставалось.

* * *

Перемахнув хребет, чтобы не отсвечивать почти на лысой макушке в рассветных лучах встающего солнца, спустились в темноту леса и затаились, тяжело переводя дух. Как и полагается сразу же проверили оружие, распределили оставшиеся боеприпасы. Выходило что их не так уж и много, хватит от силы на час скупой обороны.

Вадиму очень не понравилось, как поглядывал на него лейтенант Тарков, при тихом разговоре со старшим сержантом.

"Сука, мог бы и промолчать, — подумал с раздражением Куликов. — Я же в конце-концов твою шкуру спас. Неблагодарная сволочь. Да и сегодня тоже, если б не я то ни тебя ни все остальных уже в живых бы не было…"

— Ну-с, товарищ младший сержант, — подойдя и глядя сверху вниз, начал лейтенант, знаком показав остальным особо любопытным что начали подгребать, чтобы исчезли куда подальше.

Вокруг Куликова тут же образовалась пустое пространство, и на него с интересом стали поглядывать остальные бойцы, особенно Авдеев, Белый и Бардов не понимая чего это на этот раз к нему прицепились и явно не с добром.

— Мне со старшим сержантом хотелось бы прояснить пару неясных моментов… я бы даже сказал подозрительных моментов, сегодняшнего ночного происшествия.

— Каких именно? — поинтересовался Вадим сделав невинное лицо и преданно, по щенячьи переводя взгляд с одного командира на другого старшего по званию.

— А ты не знаешь?

— Абсолютно не понимаю о чем идет речь, товарищ лейтенант. Даже догадок никаких нет.

— Ну-ну… старший сержант, — кивнул Тарков Коржакову и тот подхватил эстафету.

— Как ты оказался в тылу у китайцев Куликов? Причем аккурат напротив третьего поста со своего первого. То есть по сути на противоположной стороне. Вот чего мы понять не можем…

— Даже и не знаю товарищ старший сержант, — пожал плечами Вадим. — Сам в догадках теряюсь. С того момента как все закрутилось-завертелось, эти крики, взрывы, стрельба…я вообще мало что помню. Как-то вот оказался.

— Допустим, — снова взял слово лейтенант. — Прямо напротив моей позиции это в районе второго секрета вдруг ни с того ни с сего разбросало взрывами группу нападавших. Это ваша работа?

— Напротив второго секрета? Вряд ли товарищ лейтенант. Что мне там делать?

— К себе возвращаться… — зашипел Коржаков.

— У нас есть сильные подозрения товарищ младший сержант, — продолжил лейтенант, жестом осадив набычившегося старшего сержанта, — что противник не успел нас окружить, благодаря отдаленному взрыву из-за чего мы встали все по тревоге. Что вы можете по этому сказать?

— Ничего. Я сам знаю не больше вашего. Странный взрыв тоже слышал. А что, почему? Без малейшего понятия.

Лейтенант и старший сержант переглянувшись долго смотрели на Куликова, а тот на них. Так и мерились взглядами наверное с минуту.

— Твое поведение нетипично Куликов, ты это понимаешь? — спросил лейтенант, нарушив затянувшееся молчание.

— Да? А как я должен себя вести?

— Возмущаться. К тебе прицепились, что-то требуют, подозревают в чем-то несусветном, а ты спокоен как удав.

— И что с того?

— А то Куликов, — усмехнулся Коржаков, — что мы знаем, что ты дезертир.

На этот раз Вадим решил сыграть по их правилам и повозмущаться:

— Да как вы такое могли обо мне подумать?! Если бы я был дезертиром, то разве бы стал вмешиваться в этот бой? На фиг бы он был мне нужен?! Мне бы даже наоборот было бы проще свалить под шумок не имея за собой хвоста и даже более того числиться в погибших вместе с вами! Но нет, я был вместе с вами, и честно вел бой!

— Сколько искреннего возмущения, какая игра, — ухмыльнулся Коржаков. — Но как говорил Станиславский: не верю.

— Было бы проще… — в свою очередь кивнув, нейтральным голосом сказал лейтенант. — Но может быть ты не до конца осволочился, и потому вмешался, предупредил и сам полез в пекло. По крайней мере мы надеемся что это так. И только из-за этой надежды мы тебя не будем наказывать… Сам должен понимать, что бы мы сейчас с тобой сделали.

Куликов невольно посмотрел на лейтенантскую кобуру с пистолетом и едва не вздрогнул от пробежавшего по телу холодка.

— Но я буду присматривать за тобой Куликов, еще пуще прежнего, — пообещал старший сержант Коржаков. — Ты теперь шагу не сделаешь без присмотра и моего разрешения. Не сверкай глазами, не важно что ты меня тогда вытащил, это в данный момент не имеет значения. В качестве компенсации могу тебе пообещать, что я постараюсь тебе помочь, в какую бы ты ни попал передрягу, даже зная что ты такой сволочной засранец.

После небольшой передышки во время которой бойцы оказали друг другу более квалифицированную медпомощь, взвод двинулся на юг, против ветра чтобы не попасть под остаточные облака ОВ. Но не прошли они и сотни метров как где-то недалеко прозвучал взрыв гранаты эхом разошедшейся среди скал.

Вадим сплюнул, он узнал направление и понял что это грохнула его закладка.

"Вот же еханый бабай…" – ругнулся он.

Лейтенант тут же встрепенулся и стрельнув глазами на Куликова, устремился на звук вместе со всем взводом.

Вадим оказался прав, возле рюкзаков что оставили "егеря" валялся китаец. Еще один убегал подволакивая ногу. Сделать этого ему не дал Дюнкун. Один выстрел и китаец словно просто споткнувшись, упал на землю и затих… навсегда.

Понаблюдав за окрестностями минуты три, и не обнаружив никакой опасности, лейтенант принял решение спускаться и осмотреть трофеи.

— Может, что полезное отыщется…

Коржаков и Тарков сначала подошли к развороченному рюкзаку что взорвал Вадим для предупреждения остальных об опасности.

— Взрыв этого нас предупредил, — констатировал лейтенант.

Потом осмотрев подорвавшегося китайца старший сержант и лейтенант не сговариваясь, одновременно посмотрели на Куликова.

— Твоя работа? — спросил лейтенант. — Ты заминировал?

— Да что вы такое говорите?! — возмутился Вадим. — Наоборот это доказывает мою невиновность.

— Это как же?

— А вот так… — произнес Вадим, лихорадочно соображая. — Китайцы поставили ловушки, чтобы значит никто чужой не повадился или медведи там, но видимо плохо поставили и один рюкзак покосившись под собственным весом, отклонился слишком сильно, граната активировалась и взорвалась, чем предупредила нас.

— Это действительно могло бы быть так, — кивнул Коржаков, — если бы первый взорвавшийся рюкзак не отстоял бы от остальных что, заметьте, лежат в куче, на десять метров.

"И правда, лопухнулся", — признал свою ошибку Вадим. — Но откуда ж я знал что мы сюда придем?"

— И потом, неужели этот китаец так сильно торопился что даже забыл что подложил под собственный рюкзак гранату и на ней же как последний лох подорвался?

— Да чего только в спешке не забудешь, — пожал плечами Вадим. — Даже то, что собственный рюкзак заминировал.

— Ну-ну…

— Позовите остальных, — после паузы приказал Тарков.

Вниз спустились наблюдатели.

Запасы китайцев разобрали и дополнили свои. Даже патроны к АК подошли. Единственно что они оставили, это гранаты к подствольникам, калибр был мелковат. Видимо для специального ручного барабанного гранатомета, или просто к другой системе подствольника. Вряд ли китайцы таскали с собой станковый…

— А это что еще за железки? — поинтересовался Бардов, рассматривая и странные высоко-технологичные конструкции с многочисленными креплениями, сопряженные с рюкзаками.

— Очень сильно смахивает на схему сервоусиления тела, — сказал Авдеев. — Проще говоря экзоскелет.

— А ты откуда знаешь?

— Да в какой-то околовоенной передачке видел. Говорят америкосы их уже давно на вооружение взяли. Только у нас все никак не родят… А вот китайцы и это переняли.

— Верно, — подтвердил старший сержант. — У нас подобные системы только-только тестовые испытания проходят.

— И что это дает? — спросил Бардов.

— Ну, я уже не помню всех характеристик, — продолжил отвечать Авдеев, видя что старший сержант распространяться больше не собирается, хотя знает много больше, — слушал краем уха, но что-то вроде того, что боец оснащенный такой системой может вместо десяти километров пробежать пятнадцать-двадцать, при этом, неся на себе в два раза больше груза чем он мог бы пронести на себе те же десять километров за ту же единицу времени.

— Правда? — удивился Юрий. — Ну-ка, помогите мне примерить!

Куликов с Авдеевым и Белым, при молчаливом согласии лейтенанта, стали помогать Бардову облачиться в трофейный комплект амуниции. Из-за того что все было ново, никто ничего не знал, получалось медленно, но их никто не останавливал и они продолжали пыхтеть над застежками. Но вот они все закрепили и отошли от Юрия.

— Маловата… — с разочарованием сказал Бардов, видя что обновка на него не налазит. — Коротковаты китаезы… щупловаты.

— Да тут есть возможность регулирования размера, — сказал Белый.

Еще минута ушла на подгонку размеров. За всем этим с интересом наблюдали остальные бойцы и в первую очередь старший сержант с лейтенантом.

— Ну-ка, подвигайся, побегай, — приказал Тарков Бардову.

Младший сержант исполнил приказ и сделал круг. Сначала движения его были неуверенными, он даже чуть не упал лицом вниз, но потом Бардов приноровился и в конце уже легко бежал широкими шагами. Остановившись, несколько раз присел, помахал руками.

— Ну как?

— Да ничего, — пожал плечами Юрий. — Необычно немного… При большой подвижности конечно мешает. О том чтобы ползти или перекатываться, и думать не стоит.

— Потому их и сняли перед боем, — кивнул лейтенант. — Так бойцы, всем облачиться в эти ходули. Как раз на всех хватит. И побыстрее. Вскоре снова могут появиться самолеты разведчики, а за ними штурмовики ждать не долго.

И показывая личный пример Тарков на пару со старшим сержантом, выбрали себе по комплекту и стали помогая друг другу облачаться в ходули.

— Жаль только что их хватит ненадолго, — посетовал Бардов.

— Почему? — спросил Авдеев.

— Так им наверное энергии прорва нужна. А батарей надолго не хватит и подзарядить негде. Разве что в качестве запаски взять у лишних экзоскелетов, но все равно…

— Не беспокойся боец, — усмехнулся лейтенант. — Энергии хватит и надолго и подзаряжать не надо, так как эти батареи самоподзаряжающиеся.

— Это как?!

— А ты присмотрись к значку на батарейке…

Юрий подошел к лишнему комплекту, присмотрелся и тут же отскочил назад.

— Радиационная опасность!

Потом вспомнил что на нем самом уже такая батарея висит и забеспокоился еще сильнее.

— Не дергайся… все хорошо экранировано.

Начало "зеленой эры", создание большого количества электромобилей, отказ от горючего топлива в городском транспорте некоторыми странами в Европе и Японией, подвигло инженеров на поиск более надежного и экономичного источника электроэнергии. Имеющиеся тогда химические аккумуляторы для этого не подходили, слишком они были тяжелы, ненадежны и неэкономичны. Как следствие появились батареи на радиоактивных изотопах и даже ядерные, компактные вырабатывающая достаточно энергии и даже более того самаподзаряжающиеся за счет внутренних ядерных реакций. Но увы, для гражданских она не подошла так как нарушала основной принцип "зеленых" – экологичности. Ведь машины имеют свойство попадать в аварии, а значит на месте каждой аварии возникала угроза радиоактивного заражения. Кому это могло понравиться? Но военные не столь щепетильны, для них важнее функциональность.

 

Глава 5

Сервоусилители чуть посвистывали при ходьбе, но это вскоре перестало замечаться. Бежать в трофейном приобретении действительно оказалось несколько легче чем без них.

— Товарищ лейтенант, разрешите обратиться.

— Обращайтесь товарищ младший сержант, — подчеркнуто по уставному откликнулся Тарков.

— А ну как в этих механизмах какие-нибудь маячки стоят?

— Я понял тебя, боишься налета авиации по сигналу?

— Есть немного.

— Можешь не бояться.

— Почему?

— Да потому… это аксиома. Любое подразделение должно отсвечивать как можно меньше. Представляешь какой это "шум" если в каждой ходуле по маяку? Да они же будут заметны за сто километров и станут мишенью уже для наших…

— Ясно.

Но окончательно в отсутствии маяков Вадим убедился с появлением самолета-разведчика, когда все бойцы попрятались под деревьями. Если бы в ходулях действительно что-то стояло передающее то их бы накрыли сразу же без появления разведчика или по истечении короткого времени после него. Штурмовики пустили бы ракеты еще издали, даже не показываясь в пределах видимости за сто-двести километров. Так что дальше можно было не беспокоиться, теперь главное не попасть в зону видимости "ока" разведчика.

Самолет в зоне недавнего боя кружил долго, не меньше часа, выискивая противника, но ничего не обнаружив, видимо где-то решили, что враг все же уничтожен, улетел прочь.

Вечером они встали на ночлег в удачно обнаруженной разведчиками в горе пещере. Она оказалась достаточно обширной, несколько десятков метров в глубину и можно было жечь костер хоть всю ночь, огонь не засечь ни визуально, ни по тепловизиру. Впрочем рисковать все равно никто не собирался. Никто не сомневался в том что вскоре китайцы сбросят сюда еще одну группу, чтобы она разобралась со всем на месте и дала однозначный ответ для своего командования: уничтожен противник или нет.

В этом надежном убежище, где все смогли по-настоящему расслабиться и не глядеть в небеса каждые полминуты, лейтенант объявил всем старо-новую задачу:

— Завтра мы отправляемся пополнить боеприпасы из нашего тайника. Даже не столько боеприпасы, сколько провизию.

Солдаты тут же погрустнели. Придется пройти не меньше тридцати километров по прямой. А в горах это расстояние можно смело умножать на два. Правда у них есть ходули и они пойдут налегке. А провизия действительно нужна. Ее осталось на два-три дня, не больше. Весь ее недостаток в том что весит она относительно немного, по крайней мере по сравнению с боеприпасами, а вот места занимает три четверти рюкзака.

— После чего мы вернемся и повторим попытку диверсии. К этому времени полотно думаю восстановят и вновь пустят поезда. Но теперь уже не просто на железке, а с гарантией.

— О чем это вы товарищ лейтенант? — спросил кто-то настороженно.

— Я объявляю целью нашей следующей операции мост через реку Джида.

Солдаты глухо заворчали. Даже дураку ясно что мосты охраняются. Ведь их в отличии от поврежденного полотна просто так не восстановить. Новый строить придется.

— Да, я все понимаю, противник взял стратегически важные участки под охрану, охраняется и этот мост. Но если мы его взорвем, то можно будет считать что мы свою миссию выполнили. Восстановление моста затянется на очень долгий срок, это не идет ни в какое сравнение с повреждением полотна даже с уничтожением состава.

"Тем более что мы ничего выполнить не сможем, потому как нас всех порешат, — хмуро подумал Вадим, догадываясь что также думают все остальные. — А уж какая за уцелевшими, если кто-то вообще уцелеет, охота развернется! Мама не горюй!"

— Нас для подобной операции не очень много, — осторожно напомнил Куликов. — Всего девятнадцать человек причем семеро ранены и они вряд ли смогут поучаствовать в операции, потому как при отходе станут обузой.

— Это так, но на нашей стороне фактор неожиданности, — ответил старший сержант. — Хватит двенадцати человек.

— Чтобы закрепить успех, взорвем полотно еще в нескольких местах, — продолжил лейтенант, кивнув Коржакову. — Раненые, чтобы не мотаться туда-сюда лишний раз, останутся здесь в пещере, обеспеченные всем необходимым, под вашим присмотром товарищ старший сержант, — закончил лейтенант Тарков.

— Есть.

Коржаков напоследок наградил Вадима хмурым взглядом. Ведь он не сможет за ним приглядывать как обещал.

Благодаря трофейным ходулям путь до тайника рассчитанный по старым нормативам на двухдневный переход удалось преодолеть за один присест. Солдаты относительно легко проходили там, где они не пошли бы исключительно на своих двоих. Благодаря этому путь стал более линейным, опять же возросла скорость движения. Кроме того КПД у китайских ходулей оказался намного выше чем предполагал Авдеев, рассказывая об американских разработках.

Тайник к счастью оказался не обнаружен и не уничтожен противником. Бойцы, быстро загрузив рюкзаки по максимуму продовольствием, а также взрывчаткой, гранами и зарядами к гранатометам, переночевав, двинулись в обратный путь. В нагруженном состоянии он действительно занял два дня, но все лучше, чем расчетные четыре.

Раненые в пещере даже не успели соскучиться по ним, только очень удивились.

— Настоящие сапоги-скороходы, — сказал в неприкрытом восхищении Авдеев.

— Ага. И даже не поломались как все китайское дерьмо через день, — усмехнулся Бардов.

— Весчь… — согласился Белый.

* * *

Вот и мост. Невзрачная такая стальная конструкция, по которой можно проехать только в одном направлении, длинной всего метров пятьдесят. Река под мостом обычно не особенно и широкая сейчас в период начавшийся весенних паводков бурлила темными от грязи ледяным потоком.

Охранялась эта переправа, будь здоров. По обе стороны стояли хорошо укрепленные бетонные посты и можно не сомневаться, что они хорошо оснащены мощным вооружением. Наверху стоят часовые то и дело поглядывавшие в массивные приборы наподобие полевых дальномеров, тщательно просматривая всю местность в округе.

А местность возле моста была довольно открытой, и потому видно вокруг далеко. Ближайший холм, за которым можно незаметно подобраться к мосту, находился в двух сотнях метров. Двести метров открытого, простреливаемого и наверняка заминированного пространства.

Когда дозорные приникали к этим мощным средствам наблюдения и начинали осматривать окрестности, разведчики тут же прижимались к земле в колючую прошлогоднюю пожухлую траву и не шевелились.

Увидев все что нужно и можно, лейтенант со старшим сержантом вернулись к основной группе, дожидавшейся своих командиров в полукилометре от моста.

Лейтенант разложил планшет, взял бумажку и быстро нарисовал схематичное изображение моста, подходов к нему, рельеф местности и естественно опорные точки противника. После чего представив свое художество на всеобщее обозрение, сказал:

— Итак, товарищи сержанты и солдаты, наша задача взорвать этот мост к едрене фене, взрывчатки для этого у нас более чем достаточно… Но чтобы это сделать, нам нужно подавить сопротивление этих двух дотов. И вы уж не сомневайтесь, сопротивляться они будут о-го-го. Приблизительная численность гарнизона, оценивается в двадцать человек по десять на дот, но учитывая защищенность и вооруженность этого более чем достаточно чтобы продержаться достаточное количество времени до подхода помощи. Потому у нас на проведение всей операции очень мало времени. Мы оцениваем его в тридцать минут. За эти тридцать минут мы должны подавить сопротивление противника, заминировать мост и взорвать его.

Лейтенант говорил еще минут пять, объясняя солдатам все опасности и как они будут действовать чтобы минимизировать их и добиться поставленной цели.

Решено было одновременно атаковать оба блокпоста, как только наступит темнота. Тот что северный будет штурмовать первое и второе отделение под непосредственным началом лейтенанта Таркова, а южный соответственно третье и четвертое отделение под началом старшего сержанта Коржакова.

Пулеметчику предстояло проложить тропинки к блокпостам, вспахав землю очередями и сняв возможное минирование подходов. Никто по пристрелянным шпалам добираться до цели не собирался.

— Почему бы не подойти по берегу? — спросил Куликов которому не понравилось переть через открытое пространство. — Берег крутой, высокий, мы сможем подойти скрытно очень близко.

— Потому что китайцы не дураки и берег тоже хорошо заминирован, — ответил лейтенант. — И снизу к тому же неудобно атаковать доты, а их нужно подавить, иначе не установить взрывчатку. Может ты собираешься переквалифицироваться в морские котики и добраться до моста по воде?

— А чем не вариант?

— То есть?!

— Ну по реке сейчас мусору столько плывет: ветки, бревна, коряги… могли бы взрывчатку таким манером сплавить, хорошо увязав между собой веревками. Они бы зацепились за опоры…

— Не пойдет, — отрицательно качнул головой лейтенант.

— Почему?

— Потому что китайцы предусмотрели такой вариант и перед опорами на удалении до тридцати-сорока метров поставили стальные столбы. На них веревки и намотаются.

— Понятно…

Получив все вводные данные, направления ударов многократно оговоренные чтобы никто ничего не напутал и в случае чего мог действовать самостоятельно, подразделения выдвинулись на исходные рубежи. До темноты оставалось не так уж и много времени.

И вот они на исходной. Темнота уже сгустилась настолько, что в самую пору использовать ночники, чтобы что-то увидеть. Похолодало, но холод пред предстоящим боем не чувствовался, наоборот, даже жарковато стало.

Пока они лежали скрытые холмами дважды прошли длинные эшелоны с китайскими войсками, лишний раз напоминая какая сила скапливается для завоевания России.

"Может они уже штурмуют Красноярск? — подумал Вадим. — Рвутся в эти, по сути, единственные ворота в остальную часть страны, что и хотят захватить китайцы. Ведь им нужны плодородные поля, равнины, площади для жилья, а не эти непроходимые горы… И кто знает, может они уже прорвались и мы уже проиграли и вся эта диверсия с подрывом моста бесполезна? Ведь кто-то был прав, сказав, что стоит китайцам только перебраться через Енисей как все можно считать законченным… и не в нашу пользу".

— Младший сержант Куликов, — официально-сдержанным тоном обратился к Вадиму старший сержант Коржаков.

— Я.

— Вам поручается самое ответственное и, не буду скрывать, самое опасное задание всей диверсионной операции.

"Кто бы сомневался, — мысленно усмехнулся Вадим. — Для того собственно и оставили меня, чтобы поручить самое опасное и ответственное".

Хотя в животе что-то скрутило морским узлом. Понятное дело, что ему мало хотелось лезть в любое мало-мальски опасное пекло.

— Что именно?

— Видите этот огнемет?

— Да.

— Это ваше оружие, — отдал Коржаков "факел" Куликову. — Вы, должны подобраться к доту как можно ближе и уничтожить его из "факела". У вас будет только одна попытка.

— Догадываюсь…

"В общем решили из меня смертника сделать, — понял Вадим подтаскивая к себе тяжелую труб противотанкового огнемета. — Вот уж попал, так попал…"

И деваться некуда. Придется идти, не спорить же, и не отказываться от предоставленной "чести"…

— По моему знаку начнете движение.

— Слушаюсь…

Старший сержант стал сосредоточенно вглядываться в часы. Подходил час "Ч" начала операции, тикали последние секунды.

— Огонь! — приказал Коржаков и сам выстрелил из легкого "шершня" по блокпосту.

Его поддержали солдаты третьего и четвертого отделения, обрушив шквал огня по бетонному укрытию, но очень неточно. Со ста метров действительно очень сложно попасть в маленькую амбразуру в локоть шириной, тем более из одноразового гранатомета "шершень". Тут разве что снайпер подсобит.

Мгновением позже раздалась схожая музыка на другом берегу реки. Второй блок-пост также был атакован десантниками-диверсантами.

Начался обратный отсчет времени.

Взял свое слово пулеметчик и между позициями десантников и китайскими укрепленными пунктами частыми фонтанчиками закипела земля, которая время от времени вдруг вздымалась на полметра-метр – это то и дело детонировали противопехотные мины.

Истратив по одному цинку для образования тропинок для первой и второй группы штурмующих, пулеметчик включился в общую игру, обрабатывая блокпосты, подавляя ответный огонь.

— Пошел! — приказал Коржаков.

— Есть…

* * *

Вадим зло сжав зубы и подхватив "факел", пополз по вспаханной земле, в которой встречались воронки поглубже, очень сильно надеясь что пулеметчик не сплоховал и обработал тропинку достаточно плотно, и на его пути детонировали все мины и ему не оторвет чего-нибудь на следующем метре пути…

А над головой засвистели пули – это прикрывал его старший сержант, вместе со всеми не давая защитникам даже высунуть головы и сколько-нибудь прицельно ответить огнем на огонь. Но как долго они будут прятаться?..

Вадим полз вперед прижимаясь к земле всем телом и молясь чтобы его не засекли обороняющиеся иначе они наплюют на все и примутся исключительно за него и тогда все – подстрелят в два счета. Шальные пули и без того то и дело впивались в землю где-то рядом, а ему хватит одной.

Вот уже десять метров осталось позади, пятнадцать, двадцать. Но нужно проползти еще минимум тридцать. Только тогда появляется реальный шанс попасть в амбразуру при его никудышной подготовке. А для гарантированного поражения цели лучше подобраться к ней на верные двадцать метров. Но тогда, нет никаких шансов уцелеть. Если промахнешься, подстрелят влет.

В голове невольно зазвучала старая песенка слышанная в детстве на радио "Ретро" что любили слушать некоторые воспитатели:

Руки-ноги, на месте ли, нет ли,

Как на свадьбе, росу пригубя,

Землю тянем зубами за стебли,

На себя, под себя, от себя.

Черт возьми, как похоже по ощущениям, только болот нет по которым полз герой песни, а трупы были раньше, при штурме высоты под Красноярском, на Линии Бородино…

Мина.

Куликов понял, что положил на нее руку, да так и застыл. Казалось даже сердце перестало биться. Активировалась ли она? Рванет ли, если он уберет ладонь? Что делать?

Вадима прошиб пот. Потом пробил озноб и сердце застучало с бешеной скоростью словно собираясь выскочить из груди и убежать…

Ему ничего не оставалось, как отстраниться всем телом на длину руки, не убирая ее с мины и не меняя давления. Он отодвинулся так далеко, что появилась опасность слезть с тропинки и выползни на полноценное минное поле. Он вжимаясь в землю, уже собирался резко убрать руку, как подумал: "А что если это лягушка?! Сейчас выпрыгнет на полметра и нашпигует осколками так что мало не покажется".

"Это наверняка "лягушка", — обреченно думал Вадим, — по-другому и быть не может… Это просто закон подлости в действии: если что-то плохое может случиться, оно обязательно случится в наихудшем варианте".

Сзади что-то кричал Коржаков, видимо выражая свое неудовольствие остановкой и требуя чтобы Вадим полз дальше. Но Куликову на все его крики было глубоко плевать. Наступить на мину, это не шутка.

И еще, стоит только грохнуть мине, будь она даже простой, а не лягушкой, этим обстоятельством тут же заинтересуются китайцы: а что это у них на полпути между их дотом и противником взорвалось?

— Ползи!!! — сквозь шум боя долетел до него крик старшего сержанта.

— Да пошел ты…

Что ж, делать действительно что-то нужно. Не до рассвета же на поле куковать.

Собравшись с духом, Вадим подобрался и отдернув руку в какую-то невообразимую малую долю секунды принял позу эмбриона, поджав под себя ноги, скрестив на груди руки, а голову наоборот приподнял вверх, чтобы край каски перекрывал бронежилет и ему не посекло шею. В общем он спрятал под спинную часть бронежилета все мягкие ткани словно черепаха, в надежде что бронник выдержит осколки.

Мина действительно оказалась "лягушкой". Она с хлопком взлетела вверх и рванула. По спине больно ударило, пришлось пара ударов по голове, взрывная волна повалила его. В голове зашумело, в глазах стали вспыхивать разноцветные круги.

Как он и предполагал китайцы действительно заинтересовались взрывом и попытались сосредоточить весь огонь на данном участке. Несколько очередей прошлось в опасной близости, одна вспахала почву в полуметре от головы. Уйдя дальше детонировала еще несколько мин, но они взлетели далеко и осколки не достали Вадима.

Потом прикрывающие усилили огонь и китайцам пришлось укрыться. Вадим понимая что это ненадолго, промедление смерти подобно, кое-как восстановив пространственную ориентацию и от вспышек света в глазах, подхватив гранатомет почти не скрываясь рванул к цели. Все равно он уже обнаружен.

Оступившись в какой-то ямке он упал. Но дальше бежать уже не было смысла, он подобрался достаточно близко и быстро взвалив на плечо противотанковый огнемет, начал прицеливаться. Но этому мешала не до конца прошедшая дезориентация. В глазах немного мутило и двоилось.

Несмотря на усилившийся огонь десантников китайцы осознав всю опасность сложившегося своего положения решились на ведение более плотного ответного огня. Вадим видел как в его сторону разворачивается пулемет. Но в этот момент его зрение совместилось точно прицельная планка у пилотов и он нажал на пуск.

Мгновение и из всех бойниц китайского блокпоста факелами рванул огонь, а крышу второго этажа и вовсе сорвало. Потом там внутри начали взрываться боеприпасы, частыми петардами трещали пули, хлопали гранаты, но к счастью блокпост был поставлен на совесть, его не разорвало, что могло бы плохо кончиться к частности для Вадима.

На другой стороне моста бой шел еще минуты три прежде чем и второй опорный пункт также выгорел изнутри.

— Молодец, — похлопал его по плечу старший сержант. — Уверен, товарищ лейтенант представит тебя к награде. Как тебе медаль "За отвагу"?

— У меня уже есть…

— Ну да, — кивнул Коржаков, — подзабыл. Тогда Медаль Суворова или даже цельный орден того же полководца! Или Георгиевский уже третьей степени?

— Да идите вы… со своими наградами… тем более крестами. Лишь бы креста в голове не было.

Коржаков только хохотнул.

Бой не обошелся без потерь, и взвод поредел еще на одного бойца. Солдата что полз с гранатометом ко второму доту, ранило, но он все же сумел сделать выстрел и подорвался на мине, оступившись при возвращении назад когда уже все было кончено. Нелепая смерть.

Как только сопротивление было подавленно солдаты тут же начали минировать мост. Следовало поторапливаться. Они едва укладывались в расчетные сроки.

— Побыстрее, мы начинаем выбиваться из норматива! — поторапливал солдат лейтенант устанавливая детонаторы.

"Интересно, а потери тоже укладываются в норматив выполнения боевой задачи? — невольно подумал Куликов. — Как это может выглядеть? Штурм высоты взводом, норматив потерь десять человек. Дота – двадцать. Моторизированной колонны до десяти единиц с живой силой или поезда, еще столько-то человек…"

Взрывчатки заложили с запасом. Почти всю что принесли из тайника.

Грохнул взрыв, солдаты наблюдали за действом уже издали, мост дрогнул и обрушился. Буквально в следующую секунду "радар" закричал:

— Воздух!

— Уходим! — приказ лейтенант и солдаты, избавившиеся от основной массы взрывчатки и половины боеприпасов, ушедшие на бой, легко, точно кузнечики, рассредоточиваясь, чтобы в них труднее было попасть, побежали прочь.

* * *

Вадим спиной чувствовал, как на него заходит самолет. Казалось пилот из всех выбрал именно его одного.

— Расходимся! Расходимся! — кричал он своим подчиненным.

Шестое чувство настойчиво требовало, чтобы он укрылся, более того в какой-то миг оно взяло управление телом на себя и Куликов сделав еще пару зигзагов между деревьями прыгнул в небольшой овражек, оставленный стекающей с горы воды во время прошлогодних дождей.

И тут же совсем недалеко раздался мощный взрыв. Несколько деревьев разлетелись в щепки, еще штуки три с треском повалились сбитые осколками и ударной волной, а уж сколько веток пообломало и унесло вообще не счесть.

Самого Вадима подбросило в своем убежище, а потом его осыпало землей, ветками и хвоей.

Самолет прошел дальше, а Куликов поднявшись и, посмотрев на широкую и глубокую воронку, невольно подумал:

"А что если мне каску бросить подальше? Решат лейтенант со старшим сержантом, что меня взрывом испарило или нет?"

Бухнуло еще несколько взрывов и Вадим не додумав, бросать ему каску или нет, побежал прочь. Чуть в стороне ярко вспыхнуло. Сомневаться в том что кого-то поджарило напалмом не приходилось. Вопрос только в том, кого. А точнее, как много бойцов попало под удар.

"Надеюсь, там Коржакова сжарило, — подумал Вадим. — Да и лейтенанта тоже… Надоели они мне, хуже горькой редьки".

Такой исход, несмотря на его циничность, позволял ему смыться без проблем.

Самолеты еще долго кружили над лесом, но солдатам повезло, если можно так сказать. Непосредственно от бомбардировки никто не погиб, что удивительно, а вот напалм что разливается на большой площади, накрыл сразу троих. Хорошо то что химию применять не стали.

Постреляв напоследок еще из пушек по разбегающимся людям, самолеты улетели на юг, а десантники продолжали убегать. После такого их вряд ли захотят отпустить. Поймать их кто-то обязательно посчитает делом чести.

Желанию Вадима не суждено было сбыться: старший сержант и лейтенант уцелели. Не доставало соглядатая Жахоева и еще двух бойцов по человеку из отделений Авдеева и Белого.

Сократившийся до пятнадцати человек отряд воссоединившись, уходил с места диверсии более организованно.

Следующие трое суток они бегали по горам, стараясь не попасть под объективы самолетов разведчиков. Хотя то, что за ними уже ходит несколько групп "егерей", так они назвали китайские подразделения, с одним из которых они столкнулись ночью и чьими ходулями пользовались, уже бродят поблизости в их поиске.

— Разрешите вопрос, товарищ лейтенант, — попросил Вадим, во время очередного привала.

— Валяйте младший сержант Куликов.

— Каковы наши действия в ближайшем будущем? Я это к тому что с боеприпасами у нас туго, с едой еще хуже…

— Для начала нам нужно избавиться от хвоста. А потом… потом я в условленное время сделаю подробный доклад командованию.

— И что потом?

— Потом получу ответ в котором нам укажут дальнейшие задачи, а также место ожидания посылки со всем необходимым чтобы эти задачи выполнить. Возможно, даже пополнение дадут… но это вряд ли. Все ясно товарищ младший сержант?

— Так точно.

— Или у вас есть какие-то мысли?

— Да какие у него мысли? — усмехнулся Коржаков. — Свалить он хочет.

Вадим насупился и отошел. Задавать вопрос о том, что они будут делать, если посылку по каким-то причинам получить не удастся, стало уже как-то глупо, все равно, что подписаться под обвинением старшего сержанта.

А от хвоста и кажется не одного, что подбирались к ним все ближе и ближе, они ушли довольно элегантно. Дюнкун, пусть и с десятой попытки, снял-таки коршуна, камнем упавшим с небес (при проверке действительно оказавшимся замаскированным под птицу разведывательным аппаратом), и отряд оказавшийся вне поля зрения, скорым маршем, останавливаясь не более чем на двадцать минут, просто вышел из зоны поиска противником, отмахав за два дня по горам без малого двести километров на северо-запад, затерявшись в кручах юго-восточной оконечности хребта Малый Хамар-Дабан.

Далось это нелегко, все выбились из сил несмотря на значительную помощь ходулей, но зато они оказались в безопасности. Лейтенант в условленное время отослал шифрованным сигналом доклад в штаб, и отряд стал ждать дальнейших инструкций, а также посылку, что могло затянуться на неделю другую.

Куликов действительно очень надеялся, что посылку им получить не удастся, тогда как он думал, волей-неволей встанет вопрос о возращении отряда хотя бы в Красноярск, а там кто знает, может и куда дальше на запад для переформирования. Ну в самом деле, не партизанить же им здесь в полном смысле этого слова?!

Это раньше можно было напасть на противника, поживиться его боеприпасами и за их счет продолжать дальнейшую борьбу в тылу врага. Сейчас же такое просто невозможно, да еще такими малыми силами. Подходы охраняются и не просто часовыми и минными полями, что еще можно как-то преодолеть, а сложными системами сигнализаций, обнаруживающих врага еще на дальних подступах.

И даже если допустить шальную мысль что им удастся прорваться и хотя бы уничтожить склад, то уйти им уже будет не суждено. А здесь камикадзе нет. По крайней мере Вадим на это надеялся. И уж конечно в роли последнего он выступать не собирался. Хватит с него атаки на дот у моста.

 

Глава 6

Лед хрустнул под чьей-то ногой… В горах Забайкалья снова сильно похолодало, особенно в высотах, словно зима сопротивляясь неизбежному круговороту природных циклов из последних сил и несмотря ни на что попыталась вернуть власть над погодой в свои руки. Даже снег пробросил, ненадолго покрыв окрестности белым покрывалом. Ветра опять же. Днем температура не поднималась выше плюс пяти по Цельсию, ночью опускалась до минус пяти. Неприятно.

Специальная форма частью исправляла положение и обморожение еще пока никто не получил. Но холод он и есть холод, хочется согреться. Вот с этим-то как раз и возникли основные проблемы. Чтобы согреться банально нужна пища и движение, а еды-то как раз почти и не осталось. Лишнее же движение без "топлива" не столько согревало, сколько ослабляло.

Положение спасал снайпер Дюнкун, после охоты приносивший то куропаток, то пару ушастых зайцев, а один раз даже молодую козу. Но что это все для полутора десятков мужиков? К тому же костер надолго не развести, слишком уж он заметен для то и дело пролетающих самолетов разведчиков. Дым опять же. Сами они от небесного ока китайцев спасались в одной из множества пещер.

— А на юге уже купаться можно… — мечтательно произнес один из солдат призванный с черноморского побережья, специально выпуская изо рта облачко пара.

— А еще можно подцепить какую-нибудь холерную палочку, — усмехнулся другой.

— Не, в это время вода еще чистая… Это через месяц другой туда не войти чтобы не выйти без какой-нибудь гадости.

— Кстати, в Черном море еще что-нибудь водится из живности, кроме палочки Коха?

— Заткнитесь, — оборвал их злой младший сержант Бардов, кутаясь в бушлат. — Без вас тошно… от ваших разговоров только еще холоднее становится.

Солдаты виновато улыбнулись и замолкли.

— Товарищ лейтенант, может в деревню за жратвой сходим? — предложил Юрий, когда и без того скудные пайки и охотничью добычу урезали до совсем уже крохотных долей. — А то у меня уже кишки давно к позвоночнику приросли. Целых четыре поселения рядом: Ташир, Инзагатуй, Дэдэ-Ичетуй, Борготой… заглянем в какое-нибудь из них. У меня даже деньги есть, да и у остальных наверняка что-то да завалялось по карманам. В конце-концов население должно понимать, что вообще-то война идет и все такое, нужно проявить свою гражданскую позицию и снабдить своих защитников провиантом, даже если средств не хватит. Заодно последние новости узнаем, а то сидим тут как… последний отряд.

— Нет, — отрезал лейтенант Тарков. — До тех пор пока не получу сообщения от командования мы никуда двигаться не будем. Любая наша засветка в любом из сел многократно сузит ареал наших поисков противником…

— Дык я не понимаю что ли? Мы ж зайцами попетляем, чтобы не вывести на нашу стоянку. Зайдем в село с востока, уйдем также на восток, а уж потом сделаем крюк в нужную сторону. Что мы, дураки что ли, в самом деле?

— Нет, не дураки. Как не являются дураками и китайцы. Они все это прекрасно просекут. Рисковать нельзя. Да и кто знает, как реально к нам относится местное население? Даже если положительно, везде найдется ублюдок, что нас заложит.

Да уж, вопрос, о лояльности населения, не праздный. Чем слабее становилась Россия тем выше поднимали голову всякие местные националисты финансируемые явно Китаем, требуя больших свобод, автономий и т. д. и т. п. И какое сейчас преобладает настроение у аборигенов, при виде победно наступающей армии китайцев, которые к тому же обещали им все эти свободы, догадаться нетрудно. И даже если большинство все же понимает что это не совсем так, а про обещания вскоре забудут, мало кто пойдет на открытую конфронтацию с врагом. Китайцы вот они, а российская армия где-то далеко, если вообще еще существует.

Да, есть конечно и здравомыслящие люди, которые даже помогут, но их еще найти надо. За день этого не сделать, а ошибка обойдется очень дорого. Юрий, все это прекрасно понимая, окончательно сник. Действительно, в этом случае их могли не только не снабдить провиантом, но еще и китайцам сдать. Таким настроениям среди коренного населения весьма способствовали действия, таких как он – нациков, лупящих всех нерусских без разбору. Вот оно и вернулось бумерангом. Так что теперь лучше уж голодным посидеть.

— Сколько еще до сообщения?

— У вас стало плохо с памятью товарищ младший сержант? Через два дня…

Оставшиеся два дня прошли как нездоровый сон. То и дело вспыхивали конфликты, которые едва удавалось пресечь командирам еще в зародыше.

Час получения шифрограммы из оперативного штаба все ждали с особым нетерпением, собравшись вокруг работающей на прием радиостанции. Всем уже до чертиков надоело прятаться в этой пещере в голоде и холоде опасаясь что их вот-вот обнаружат китайцы и в пещеру влетит ракета с зарядом объемного взрыва превратив их в тени на стенах.

В штабе явно сжалились над ними и получение шифровки произошло буднично в самом начале отведенного промежутка времени. Просто аппарат коротко пискнул, зажглась лампочка и на дисплее после введения лейтенантом раскодировочного шифра появились строчки цифр и условные символы.

Тарков что-то невнятно с плохо скрытым удивлением буркнув себе под нос, сжигаемый горящими глазами бойцов ждущих от него пояснения, начал торопливо сверяться со своим секретным блокнотом, видимо опасаясь, что понял что-то не так.

— Ну что там нам приказывают? — спросил кто-то особо нетерпеливый из задних рядов.

Старшему сержанту хватило только чуть повернуть голову, чтобы начавшийся с этой реплики шум тут же резко заглох.

Лейтенант наконец произвел окончательную расшифровку и сказал:

— Нам сбросили… груз, примерно в пятнадцати километрах к югу, вот здесь. Сегодня ночью выдвигаемся к месту сброса. Так что наедайтесь… нам потребуются силы.

* * *

Этот приказ о пиршестве все встретили с большим воодушевлением, хотя остатков хватило едва ли на то чтобы просто заставить живот заткнуться и не требовать еды, и то больше за счет большого количества выпитой воды. Но как бы то ни было, эта последняя пища (или скорее надежда на ее скорейшее изобилие с прибывшим грузом боеприпасов) действительно ощутимо прибывала людям сил и с густой темнотой усиленной сильной облачностью, они выдвинулись к месту сброса посылки.

Десять километров из пятнадцати они отмахали, как нечего делать, шли быстро, почти бежали, только свист от трофейных ходулей раздавался, но на десятом километре встали как вкопанные. Лейтенант Тарков приказал:

— Старший сержант Коржаков, возьмите одного бойца и выдвигайтесь вперед на разведку.

— Есть.

Вадим усмехаясь, сбросив тощий рюкзак, шагнул Коржакову навстречу, еще до того как он открыл рот, чтобы назвать его имя. Легко быть добровольцем точно зная, что для выполнения "героического задания" выберут тебя.

— Пошли, — только и сказал Коржаков и они побежали дальше.

Последний отрезок до предполагаемого места сброса они шли медленно, даже крались. Старший сержант часто останавливался и спрятавшись за ствол толстого дерева подолгу вслушивался и вглядывался в темноту. И так ясно, что подозревалось самое худшее – груз уже обнаружили китайцы, а на получателей поставили засаду. Но пока все было тихо и они продолжали идти вперед отключив ходули, чтобы они вообще не производили никакого шума.

— Засада? — спросил Вадим одними губами, когда старший сержант застыл совсем уж надолго, точно прирос к кедру, став его корой, и как видно оживать в ближайшее время не спешил.

— Не знаю…

— Может тогда не будем рисковать? — вырвалось у Куликова.

— Мы не в покер играем… здесь пасовать нельзя. Пошли.

И они пошли. Чувства обострились до предела, хруст веточек, шелест листвы и хвои под ногами забивал слух.

— Груз должен находиться вон за тем обрывом на дне промоины у ручья…

С величайшей осторожностью Куликов и Коржаков подошли к обрыву, почти ползком и посмотрели вниз. Ничего… в том смысле что врагов кажется и близко нет, никаких следов, даже намек на них отсутствует.

Груз же находится на месте. Ящик стоит в самом центре ручья из-за чего даже образовалась небольшая запруда. Зеленые купола парашютов запутались в кустарнике и время от времени с малейшими порывами ветра пытались вырваться точно попавшие в ловушку неведомые существа.

Разведчики все также опасливо озираясь по сторонам подошли к ящику.

— Ну, вроде все нормально, — с некоторым облегчением сказал старший сержант осмотрев посылку со всех сторон. — Попыток вскрытия не обнаружено, все пломбы целы. Думаю можно докладывать лейтенанту.

— Пока вы будете докладывать, можно я вон туда схожу по-маленькому?

— Сходи… чего спрашивать-то…

— Чтобы не пристрелили как при попытке к бегству, — съязвил Вадим.

Старший сержант засмеялся, продолжая возиться с рацией набирая частоту. Вскоре послышался его доклад:

— Товарищ лейтенант, груз в расчетной точке, следов чужих нет, пломбы целы…

— Отлично! Мы выдвигаемся, — радостно прохрипело в ответ.

— Ждем…

Нервотрепка сделала свое дело, в том смысле что это активизирует обменные процессы в организме и как правило приводит к повышенному мочеотделению, и Куликов действительно пошел к краю обрыва, чтобы облегчиться. Он уже заканчивал свои дела, как что-то привлекло его внимание. Натренированный взгляд, способный заметить на рубашке карты любую мелочь, чтобы в последствии ее с легкостью опознавать, не подвел и в лесу. Какая-то слишком правильная деталь округлой формы выламывалась из общего фона кривых линий природы.

"Да это же… объектив миникамеры", — осенило его точно электрическим разрядом.

Ноги тут же чуть подкосились. Он с трудом сохраняя выдержку, стараясь не выдать свое состояние, дергаться сейчас смерти подобно, завершил начатое, растягивая процесс чтобы осмотреть все более внимательно периферийным зрением, не глядя на объект в упор и тем более не беря его в руки. Так и есть, это средство наблюдения наподобие вебкамер – коробочка со стороной два сантиметра, усик антенны, и небольшой блок питания. Все это запрятано глубоко в кусты, присыпано листвой, землей и мхом.

— Товарищ сержант… мы в дерьме, — тихо сказал Вадим вернувшись.

— В смысле? На медвежью какашку наступил? — хохотнул Коржаков.

— Я серьезно.

— В чем дело Куликов? — посерьезнел старший сержант.

— За нами похоже наблюдают, прямо сейчас.

Коржаков не дернулся, только напрягся.

— Где?

— Через микрокамеру… я приметил ее, когда сливал балласт.

— Понятно.

Коржаков что-то произнес одними губами, явно матерное, и буднично так сказал:

— Тогда сваливаем.

Коржаков, включив ходули, тут же сорвался с места и побежал прочь на максимальной скорости какую только мог развить. Вадим кинулся следом. Старший сержант хоть и не высок, но быстр, а уж с ходулями…

— Товарищ лейтенант, — на бегу вышел на связь Коржаков, — уходите, груз под наблюдением, за нами возможен хвост. Ухожу по пятому направлению к точке три. Если подтвердится хвост, хорошо бы сработать по варианту восемнадцать ноль пять. Как поняли?

— Понял вас… — потерянно прохрипела рация в ответ. — Груз засвечен, отход пять к трем, встреча восемнадцать ноль пять.

— Так точно, конец связи.

— Куда мы бежим, товарищ старший сержант?!

— Ты бежишь за мной и делаешь то, что я прикажу, без вопросов, возражений и даже предложений. Все ясно?!

— Так точно…

То что их ждали и даже засекли и не важно, через дистанционные ли камеры или же по пеленгу радиосвязи, но за ними увязался хвост. Коржаков засек его когда они взбирались на гору. Деревьев стало мало и темные точки людей мелькающих среди стволов были хорошо заметны.

— Проклятье… — прохрипел Вадим, насчитав не меньше дюжины. А ведь их наверняка больше если учитывать прошлый опыт.

— Двигаемся, двигаемся. Нечего на них смотреть. Китайцы все на одно лицо, да еще с такого расстояния…

Куликов невольно хмыкнул и продолжил подъем, стараясь не показываться на открытой местности, укрываясь за ствол дерева, чтобы не стать жертвой снайпера противника.

* * *

— Да что же эти сволочи всем скопом за нами-то увязались?! — нервничал Куликов, понимая, что от взвода китайских загонщиков им двоим не уйти и уж тем более не выдержать огневого столкновения с шестью рожками и по паре ручных гранат в запасе. Вот если бы их ранцы были с ними, тогда еще туда-сюда…

— Думают, что мы приведем их к основной группе. Идиоты…

— А мы приведем?

— В каком-то смысле – да. Так что это даже хорошо, что они все идут за нами. Было бы хуже если бы они разделились.

— Да куда уж хуже…

Дальше стало не до разговоров – начался особенно крутой подъем и тут несмотря на ходули пришлось попыхтеть. Загонщики в отличии от беглецов хоть и нагружены по максимуму, продолжали сокращать расстояние, а дистанция и без того небольшая, максимум километр.

— Мы продержимся еще минут двадцать, — сказал Вадим намекая, что нужно что-то делать, чтобы спастись.

— Знаю. Нам и десяти хватит. Видишь вон тот скальный пик?

— Да…

— Нам туда.

— И что потом?

— Будем отбиваться и ждать помощи.

— Там?!

— Да. Там хорошее место…

— Думаете успеют? — спросил Вадим, понимая что старший сержант с лейтенантом задумали какую-то схему, что неудивительно.

Куликов вспомнил что возле этого скального пика они уже как-то проходили, меняя места стоянки, и как видно командиры пометили все места и различные пути подходов к ним, где в случае опасности можно отсидеться, или выгодно для себя вести бой. Что ж, такая предусмотрительность командиров весьма обнадеживала.

— Должны…

До скального пика они добрались вовремя, хотя уже видели, что противник начал обходить их со всех сторон, собираясь взять в окружение. Старший и младший сержанты залегли в камнях, и быстро приготовились к бою, разложив боеприпасы так, чтобы до них можно было легко дотянуться и при этом не мешали.

Коржаков сказал в рацию:

— Мы на месте. Ваше время подхода?

— Час. Не меньше… Держитесь.

"Час!!! — обомлел Вадим. — Да мы тут и пятнадцати минут не продержимся!"

— Понял, конец связи… Ну что Куликов, жить хочешь?

— Конечно… вот только час…

— Если проживешь следующие полчаса, считай что у тебя появится шанс дожить до следующего боевого задания, а там уж как повезет…

— Но товарищ лейтенант сказал…

— Ну что ты как маленький в самом-то деле? Вроде в картишки поигрываешь, должен знать такое понятие как блеф, а в военном деле – военная хитрость. Китайцы вполне могут нас слушать и даже более того – понимать.

— Я уже понял…

— Раз понял, то давай, бери сектор с двенадцати до четырех, а я соответственно с восьми до двенадцати. Но в тыл с трех до девяти их лучше не пускать.

— Ясно.

— Напоминать об экономии боеприпасов надо?

Вадим хмуро промолчал, еще раз переворошил перед собой гранаты и рожки к АК, сам автомат поставил на одиночный режим стрельбы. Тело пробила мелкая дрожь, но явно не от холода – во время бега они изрядно разогрелись…

Китайцы подобрались слишком близко и сержанты открыли скупой прицельный огонь. В ответ обрушился настоящий шквал огня, и как-то сразу подумалось, что у них нет не то что полчаса, но даже если они продержатся пять минут, это уже можно будет считать чудом из чудес.

Они продержались не только пять минут, пошла уже десятая, но беда в том, что нужно прожить еще в два раза больше, а они уже израсходовали половину боеприпасов. При этом вряд ли они кого сумели подстрелить, стреляя почти вслепую, голову ведь даже не высунуть, тут же камень крошится рядом от частых попаданий. Удивительно, что никого из них снайпер еще не снял.

Хорошо только что и китайцы почти ничего не могли сделать. С места которое десантники выбрали до боя хорошо простреливалась вся местность в округе, а из-за каменистой почвы, деревьев и кустарника за которыми можно спрятаться большому количеству штурмующих и под их прикрытии ем подойти почти вплотную к обороняющимся почти не было. Впрочем, несколько китайцев все же подобрались слишком близко.

— Сейчас попробуют гранатами достать, — сказал Коржаков. — Приготовься…

"А чего готовиться-то?! — не понял Вадим. — Умереть?"

Но тут он увидел как старший сержант быстро прикрыл ноги большими плоским камнями, руки соответственно спрятал под торс и таким манером вжался в землю. Вадим попытался изобразить что-то подобное, когда услышал близкие хлопки выстрелов из подствольников. Раздались сухие взрывы, сначала далеко, но потом китайцы пристрелялись и одна граната рванула в каких-то двух шагах от него обдав осколками и каменной крошкой.

— Вот черт! — охнул Куликов, зажимая правую руку выше локтя.

— А-а!!! — истошно закричал старший сержант. — Я ранен! А-а!!!

Вадим от этого крика даже о своей ране забыл и посмотрел на Коржакова, ожидая увидеть совсем уж страшную вещь вроде оторванной конечности: руки или ноги, а то и вовсе вывалившиеся кишки, но со старшим сержантом все было в полном порядке. Криком он имитировал тяжелое ранение.

— Гранаты! — крикнул Коржаков и Вадим вместе со старшим сержантом не обращая внимание на боль выбросили весь скупой запас ручных гранат в китайцев пошедших на решительный штурм после такой своеобразной артподготовки, из-за крика Коржакова решив, что она достигла цели.

Хлопнувшие взрывы остудили их пыл, а также проредило ряды, уже среди китайцев раздались крики боли, и снова началась перестрелка.

— Да когда же они придут-то?! — в сердцах глухо выкрикнул Вадим, меняя позицию после того как к его старой явно пристрелялись, того и гляди пулю в лоб залепят. А позиций этих и так немного: раз, два и обчелся.

— Скоро…

Куликов вставил последний рожок, Коржаков – тоже. Видимо почувствовав по совсем уж скупой скупости стрельбы обороняющихся, что у противника дела с боеприпасами совсем туго, китайцы решились на новый решительный рывок. Слышались отрывистые выкрики и команды командиров.

— Сейчас снова полезут, — сказал Коржаков.

— Догадываюсь…

И они действительно полезли, прямо под кинжальный огонь. Только сейчас Вадим точно знал что он кого-то в этом бою все же подстрелил, китаец в которого он целился и пустил очередь упал на спину вскинув руки.

Неожиданно вспышек автоматных выстрелов с атакующей стороны явно прибавилось. Куликов хотел перевести огонь и на них, но автомат больше не отзывался отдачей на нажатие курка, всё – патроны все вышли.

Стрельба тем временем там не прекращалась, но попаданий почти не стало. Только лишь через бесконечно долгую минуту Вадим понял, что китайцы схлестнулись с подошедшей к ним помощью, зашедшей китайцам прямо в тыл.

— Наконец-то…

Бой продлился еще минут пять, раздалось еще пара взрывов и все затихло.

— Можно вопрос, товарищ старший сержант? — спросил Вадим продолжая лежать на камнях. — Можно даже сказать личный…

— Давай.

— Вы же инструктор… могли остаться на базе бригады и готовить дальше добровольцев, резервистов, в общем всех тех кого мобилизуют… Зачем вы пошли в эту мясорубку? Как я понял, специально подав прошение, как только стало ясно, что будет война. Большая война.

— А ты бы остался в стороне?

— Конечно, — признал Вадим.

Что либо скрывать было бессмысленно.

— Тогда ты не поймешь.

— И все же…

— Хорошо, попробую объяснить. Тут дело даже не в патриотизме…

— Тогда…

— Но дело каждого профессионального солдата – война, — продолжил Коржаков. — Любой человек точно знает, чем он будет заниматься, выучившись три года в техникуме или пять лет в университете. Плотники, штукатуры, маляры, механики, бухгалтера, юристы, программисты… почти все они выйдя из учебного заведения начинают работать по специальности. И только солдаты в большинстве своем не занимаются тем, чему их так долго готовят – не воюют. Все их знания, навыки что они приобрели пропадают невостребованными.

— И у вас появился шанс…

— Верно. У меня появился шанс показать все то чему меня готовили, все то чему я сам учил. Желание применить все полученные навыки в реальном деле очень велико. Даже не для того чтобы кому-то доказать что я умею, а для себя. Наверное это звучит несколько дико, но это так. Иначе как ты думаешь, почему так много солдат удачи получается из уволившихся контрактников, дикими гусями разлетающихся по всем горячим точкам планеты? Им хочется побывать в деле, даже не ради денег и тем более не для защиты или захвата кого-то или чего-то, а просто испытать себя.

— Мн-да…

— Можете выходить! Все чисто! — крикнул лейтенант и сержанты стали выбираться из своего усыпанного каменной крошкой и гильзами укрытия.

Вадим не мог поверить, что отделался так легко. Но вот повезет ли в следующий раз?

 

Глава 7

Авдеев пренебрежительно махнул рукой, когда оказывал Вадиму медицинскую помощь.

— Царапина. Тут даже вытаскивать ничего не надо. Щас зеленкой помажем, пластырь наклеим и все дела.

— Везет тебе Димон как утопленнику, — похлопал его по больному плечу Бардов.

Куликов охнул и присел.

— Ах да, извини… Сколько раз под самой смертью ходил и все время выныриваешь. Видать старушка Судьба любит тебя.

— Жить захочешь – вынырнешь. Даже больше – в дерьмо нырнешь.

— Ну до этого надеюсь не дойдет!

— Я тоже. А что касается Судьбы, то это еще как посмотреть… Если бы она меня любила, то я бы не оказался в таком дерьме.

— Ну… тоже верно, — согласился Юрий.

— Что ж, раз не смогли взять свое, возьмем чужое, — сказал лейтенант Тарков, когда всех убитых китайцев собрали в кучу. Вроде бы никто не ушел. — Перевооружаемся во все китайское. И побыстрее… они могли вызвать авиацию.

Взвод десантников в бою потерял еще одного человека. А вот раненых на удивление, кроме Куликова, не оказалось.

Солдаты быстро переоснастились в трофейное, потому как свое уже действительно все вышло, а китайского почти полный комплект. Возвращаться же к ящику, который к тому же возможно заминирован, не очень-то хотелось. Из родного вооружения остался только ручной зенитный комплекс "игла" с пятью зарядами к нему и все.

Спалив в огне все свое и напялив чужое, отряд дал деру.

— Мы теперь издалека на китайский отряд смахиваем, — сказал Авдеев. — Глядишь, меньше прятаться придется…

— Это вряд ли, — с сожалением в голосе возразил Белый.

— А некоторые похожи даже вблизи, — в свою очередь не удержался Бардов, кивнув на снайпера Дюнкуна, и засмеялся.

Его никто не поддержал и Юрий заткнулся.

— Надо же… кто-нибудь заметил, что усталости, как ни бывало? — без перехода спросил Авдеев. — Или это только со мной?

— Действительно, — согласился Алексей Белый. — Совсем недавно чуть не подыхал, а сейчас ничего… Отчего так?

— Жрут что-то китаезы, — буркнул Бардов. — И мы по незнанию чего-то слопали из их рациона. Непонятно же чего там понаписано… Причем подозреваю, что дело в этих шоколадных батончиках. Мне их вкус сразу странным показался…

— Похоже на то.

Неожиданно столбом встал связист, то и дело на ходу слушавший эфир, после чего с криком на весь лес рванул к Таркову.

— Товарищ лейтенант! Товарищ лейтенант!

— Взвод стой! В чем дело? Чего орешь?!

— Послушайте…

Лейтенант вслушался в легко узнаваемый треск, и с болью в голосе произнес:

— Мишин…

После чего дал послушать всем с помощью громкого динамика. В эфир открытым текстом сквозь звуки боя неслось:

— …Повторяю, я – Тополь два, я – Тополь два… прошу помощи, у всех кто меня слышит. Получил груз ББ, попал в засаду. Нахожусь в квадрате двадцать семь, высота тысяча четыреста двадцать, западнее озера Гусиное. Меня хватит еще на три-четыре часа. Повторяю, я – Тополь два, я – Тополь два…

Лейтенант отключил рацию, и подсветив карту, сказал:

— Идем в двадцать седьмой квадрат… почти пятьдесят километров.

От этих цифр у Вадима чуть не закружилась голова, нет, именно закружилась, так что он даже оперся о дерево, чтобы натурально не зашататься и тем более не упасть, от осознания того что их прямо сейчас ожидает.

Они только что отмахали без малого двадцать, сначала до груза пятнашку, потом от него пятерку, а теперь еще пять десятков бежать! Это же сдохнуть можно, никакие ходули не спасут от смертельной усталости.

— Прошу прощение товарищ лейтенант, но мы просто не успеем. Даже с ходулями такое расстояние не преодолеть раньше чем за шесть часов, это если будем бежать на пределе возможностей, — сказал он, выразив общее мнение.

— Должны, товарищ младший сержант, — резко отозвался Тарков. — У них груз.

— Ну и хер с ним! — начал терять терпение Куликов, что для него было несколько нехарактерно. Он всегда гордился тем что в любых условиях мог держать свои эмоции под контролем.

Но видно накопилось и прорвало, а легкое ранение стало последней каплей. Причем он прекрасно понимал, что говорит опасные для себя вещи, которые можно приравнять к саботажу или еще чего похуже, но остановиться не мог.

"Как от опьянения, — подумал он продолжая говорить, и одновременно вспоминая первые опыты с алкоголем в детстве, тогда тоже язык за зубами трудно было держать, говорил что думал, всякие глупости и пошлости за которые потом было стыдно перед товарищами. — Так это наверное побочный эффект стимуляторов что мы по незнанию сожрали, приняв за обычные сладости… Да и головокружение наверное тоже от них".

— У меня совсем нет никакого желания геройски подыхать из-за брикета гречки и банки тушенки и пары гранатометов, пусть и противотанковых, — закончил Вадим и только теперь прикусил язык, наконец взяв себя в руки.

— Вы не поняли товарищ младший сержант, — почти по-отечески улыбнулся лейтенант Тарков, хотя наверное это все-таки больше походило на звериный оскал. — Основной груз – ядерная бомба, и свою, судя по всему мы посеяли.

У всех солдат, за исключением старшего сержанта, брови полезли на лоб.

— Вот это да… — выдохнул кто-то.

Да, подобный груз действительно несколько менял дело, но на взгляд Вадима ненамного. Он хотел сказать что-то еще, в том смысле, что клал он на ядерную бомбу, но сумел удержать себя под контролем и благоразумно промолчал. И так уже много сказал.

— Сбросьте все ненужное, оставить боеприпасов только на час экономного боя.

Взвод разгрузился и обреченно вздохнув, отправился в труднейший пятидесятикилометровый марш-бросок на выручку некоему севшему в лужу Мишину с позывным Тополь-два.

— Кстати, что за Мишин такой? — спросил Вадим у одного своего бойца из новичков, что раньше служил с Тарковым.

— Кореш нашего лейтенанта, однокурсник еще по училищу.

— Ясно.

"Ясно что мы бежим не столько за бомбой, сколько спасать старого кореша лейтенанта", — подумал Куликов и это настроение ему никак не улучшило потому как при спасении кого-то мог погибнуть он сам. Но увы, делать нечего, приходится идти со всеми в одной связке.

* * *

Ходули свистели и скрипели так надсадно с таким надрывом, что казалось они вот-вот рассыплются в труху доказывая ненадежность всего что имеет на себе самую распространенную в мире надпись "made in china". Но пока опасения не подтверждались и механизмы работали, унося солдат все дальше с двойной, если не с тронной скоростью, что они могли развить без "костылей".

"Может их реально расхреначить? — подумал Вадим. — Упасть как-нибудь неловко, да еще лучше на камень и все дела – механизм не пригоден к дальнейшей эксплуатации".

Но увы, следовало признать что этот номер не пройдет – старший сержант бежал рядом и этим сказано все. Ну сломаешь, он прикажет поменяться с кем-нибудь более тяжело раненым бойцом, напичканного промедолом и оттого прущего наравне со всеми и все продолжится. Так что смысла нет.

Батончики действительно оказались сильнейшими энергетиками, и вряд ли их стоило поглощать в таком количестве за столь короткий период времени, что ели они. Наверняка это был недельный или даже месячный запас. А они ели их каждые полчаса. Съел и чувствуешь, как ноющие мышцы вновь наливаются силой, в голове словно дым рассеивается, видишь в этой темноте словно рассвет наступает, никакие очки ночного видения не нужны, кажется, что способен горы свернуть… Что ж, в каком-то смысле так оно и было. Этим безумным марш-броском они сворачивали гору, переступая предел возможного.

Отряд десантников двигался час за часом почти без перерывов, даже эти батончики ели на ходу, пили тоже, а естественные надобности не давали о себе знать, все выходило с потом, а промокли они будь здоров, соленая влага текла с них ручьями, но этого никто не замечал.

В конце концов неудивительно что после поглощения такого количества спецэнергетика (может даже наркотического) не заставил себя ждать побочный эффект кайфа. Кто-то загорланил бравурную песенку десанта:

Внизу пехота залегла,

Ребят прижали снайпера,

прицельно бьют.

А мы, который час в обход

Идем под самый небосвод,

нас там не ждут.

"Ну допустим не пехота, а такой же десант как и мы, — невольно отмечал ошибки Куликов, — а что не ждут, то правда, причем ни свои, ни чужие, что в любом случае хорошо".

Пусть руки просят пострелять,

Но права нет нам раскрывать,

себя пока.

И молча держит путь вперед,

По скалам наш десантный взвод

под облака, под облака.

"То что ты орешь, уже – не молча, — усмехнулся Вадим. — Хотя взбираемся в самом деле под облака…"

Взвод действительно преодолел большую часть гигантской дистанции и вот когда на востоке забрезжил рассвет уже начал взбираться на высоту 1420 с западной стороны и шел в обход, по горным тропам выходя на сторону с которой можно было увидеть озеро Гусиное, где и зажали взвод лейтенант Мишина.

А руки действительно просили пострелять. До слуха обостренного действием препарата начали доноситься раскатистое эхо взрывов и треск возможно автоматных или пулеметных очередей, хотя последнее могло быть запросто галлюцинацией, просто солдаты ожидали это услышать и слышали…

И вот настал долгожданный миг

Вперед! — раздался звонкий крик.

— Коли-стреляй!

И мы пошли примкнув штыки,

Душманам это не с руки,

эх наших знай!

"Не душманам, а китайцам. А вот не с руки ли им штыком поработать, это еще вопрос и не хотелось бы доводить дело до такого момента, чтобы узнавать это на собственной шкуре", — отметил очередное несоответствие Куликов.

Не ждали гады со спины,

Такие им не снились сны,

а мы пришли.

Врага сметая под собой,

Мы в праведный вступаем бой,

стреляй-коли,

стреляй-коли!..

Врага коли!

"А тут все верно… — согласился Куликов. — Сейчас схлестнемся…"

Отряд зашел в тыл штурмующим десантный взвод китайцам. Взвод Мишина удачно засел между скал и никого к себе не подпускал, благо что было чем драться, все-таки взяли груз не только ядерную бомбу, но и обычное вооружение, а с таким количеством боеприпаса можно драться очень долго.

Оказавшись не в силах выбить русских китайцы запросили поддержку и позиции десанта то и дело утюжили самолеты пуская ракеты, сбрасывая бомбы, выжигая напалмом, но несмотря на все это, понесенные потери, тяжелые ранения, десантники продолжали сражаться, без надежды на спасение, но до конца.

— У как прижали сволочи, — скрипел зубами Юрий Бардов.

— Но они их тоже приласкали, — указал Авдеев на два выжженных пятна на горе усеянное каким-то мусором. Одно из них еще тлело испуская дым.

— Что это? — не понял Белый.

— Подбитые самолеты.

— Офигеть!

И действительно, только сейчас в каких-то обломках удалось распознать отдельные элементы летающих машин: крыло, хвост, шасси… а все остальное просто бесформенный металлолом, разбросанный взрывом и сожженный в разлившемся топливе.

— Ничего, сейчас и мы парочку пятнышек рядом добавим, — хмыкнул нацик.

Боец с "иглой" странно улыбаясь, наверное эффект от энергетика, лишь бы только это не помешало точности стрельбы, действительно готовил свой комплекс к работе. Что-то раздвигал, откидывал, подсоединял батарею, что-то там тестировал, а также готовил сами ракеты.

— Слушай диспозицию, — привлек к себе внимание бойцов лейтенант, определявший направления ударов по противнику со старшим сержантом.

— Оценочная численность противника от тридцати до пятидесяти человек. Они находятся здесь, здесь и тут. Соответственно мы делимся на две группы по пять человек. Еще четверо остаются в резерве, и как группа прикрытия, — кивнул Тарков на раненых и стрелка с "иглой" полностью готовой к действию. — Мы берем крайние группы, выбиваем их воспользовавшись эффектом неожиданности, а потом берем в оборот центральную группу противника, давим ее с двух сторон словно клещами. Все ясно?

Солдаты тупо кивнули.

— Отлично…

Лейтенант быстро распределил каждой группе пути подхода, цели, провел последнюю сверку времени для полной синхронности начала операции чтобы по максимуму сказался эффект внезапности и скомандовал:

— Вперед!

Солдаты двумя группами стали расходиться в разные стороны, следуя за своими командирами. Сейчас они все жаждали этого боя с врагом как никакого другого.

* * *

Их удар в спину ничего не подозревающим китайцам действительно оказался сокрушающим и, как пелось в песне, они сметали их шквалом огня, забрасывая подствольными гранатами. В рассветных сумерках враги для обдолбанных энергетиком солдат были как на ладони, китайцев даже не спасали их маскхалаты и отстреливать их замешкавшихся, не знающих куда кинуться чтобы укрыться было одно удовольствие.

Очередной авиационный налет также был бесцеремонно прерван стартовавшей из леса ракетой. Китайские "МиГи" пошли в противоракетные маневры, отстреливая огромное количество противоракетных шашек, забивая систему наведения ложными целями, просто стараясь ее "закоротить", но "игла" шла строго за целью повторяя все ее маневры и неумолимо с ней сближаясь.

Вслед за первой ракетой с двадцатисекундной задержкой, сколько требовалось на перезарядку ручного комплекса, стартовала вторая "игла", а потом и третья.

Первая ракеты быстро подбила самолет, слишком уж небольшая была дистанция и он рухнул где-то за горой. Только купол катапультного кресла в небе остался…

Со вторым истребителем "иглам" пришлось изрядно повозиться. Тот, увидев, что случилось с его напарником, удирал на форсаже стремясь выйти из зоны поражения, также пытаясь отвлечь внимание системы наведения "игл" всеми доступными ему способами и одну из ракет отвлек-таки, но вторая прорвалась к цели и разнесла ему правый двигатель в ошметки.

Китайский "МиГ" просел по высоте, сбросил бомбовую и ракетную загрузку в лес для облегчения веса, и оставляя густой дымный шлейф стал уходить на юг одновременно пытаясь набрать высоту на одном двигателе, но получалось плохо. Он то и дело клевал носом.

"Что б ты грохнулся урод", — пожелал ему вслед Вадим.

И как по заказу уже у горизонта в небе вспух оранжевый шар огня.

С гибелью самолетов как-то сама собой закончилась схватка и на земле. Потрясенные резкой переменой ролей выжившие китайцы, не зная о истинной численности противника, а в таких случаях говорят: глаза у страха велики, почли за лучшее отступить.

Правда, не всех их отпустили, тут уж Дюнкун расстарался, стреляя как заведенный. К тому же, кто-то из убегавших вылетел аккурат на резервную группу из раненых и там завязался короткий ожесточенный бой с легко предсказуемым плачевным результатом для беглецов.

Со спасенными контакт удалось наладить не сразу, видимо их смущало оснащение спасителей, но потом во всем разобрались. От взвода Тополя-два уцелело восемь человек.

— А мы даже и не верили, что кто-то сможет прийти… — чуть не плакал один боец.

— Где Мишин?! — тут же спросил Тарков.

— Убило его, — ответил сержант Березов, принявший на себя командование солдатами. — Его еще в самом начале тяжело ранило… в живот. Снайпер наверное постарался… Поскольку он уже ничего не мог, то засел за рацию… на помощь все звал. Ну и видимо его запеленговали и вдарили из самолетов. Две ракеты не пожалели. От него ничего и не осталось даже…

Лейтенант окаменел лицом.

— Бомба цела?

— А что с ней станется? Цела. Мы ее там спрятали в сторонке, чтобы не попали случайно.

— Старший сержант Коржаков возьмите людей и принесите бомбу. Сержант Березов, дайте ему бойца, кто знает, где лежит боеприпас.

— Карманин! Покажи старшему сержанту бомбу!

— Есть.

— Вы переходите под мое командование товарищ сержант, — продолжил лейтенант. — Или есть какие-то возражения?

— Никак нет. Будем только рады… без связи и всего прочего мы все равно, что никто.

— Хорошо. Переодевайтесь, — кивнул он на трупы китайцев. — Нам придется уходить и быстро.

Куликов едва сдержался, чтобы не застонать. Снова бежать…

Раненых, по крайней мере тяжелых, у новичков не было. Собственно большинство погибло от бомб, сгорело в напалме, а от таких средств поражения, как правило, раненых нет, легко точно, а тяжелые которым все к чертям поотрывало в полевых условиях долго не живут.

Контуженные – да, собственно почти все. Один особенно тяжело, но его накачали какими-то препаратами, дали сразу два трофейных батончика скушать и он бежал почти также бодро, как и остальные, разве что без груза трофейных боеприпасов за плечами. Свое взвод Тополь-два израсходовал почти до последней железке в этом бою. Только бомба осталась.

С воссоединением остатков двух отрядов общее количество десантников-диверсантов достигло двадцати одного человека.

Бомба оказалась близнецом той что Вадим по глупости прихватил с собой во время "прогулки" по Казахстану, а потом припрятал в одном из ущелий.

"Интересно, нашли ее все же или нет?" – подумал он невольно.

По размышлении он решил что все же вряд ли. Не было у поисковых команд слишком много времени, китайцы уже подходили. А спрятал он ее хорошо. Самому бы потом найти, если это потом настанет.

" А на фиг она мне собственно нужна будет? — удивленно подумал он. — Разве что продать кому? Но это слишком накладно. Можно нарваться на большие неприятности…"

— Тяжеленная тварь, — охал Бардов, когда настала его очередь впрячься в импровизированные носилки, в которых несли бомбу, что было не очень удобно.

"На санках действительно легче, — подумал Куликов. — Особенно под горочку…"

— Сколько в ней хоть дури-то?

— Порядка двух килотонн, — ответил сержант Березов, считавший своим долгом приглядывать за бомбой никуда от нее не отходя. — Крохотуля в общем-то.

— По килотонне каждому, — глухо засмеялся Белый, во всем находивший смешной элемент. Он также тащил носилки с боеприпасом.

— Немного… — разочарованно протянул Юрий. — Можно даже сказать: кот наплакал. Зона поражения так и вовсе…

— Китайцам хватит, — усмехнулся Березов. — Главное им поближе сей подарок поднести.

— С этим-то и будет проблема. К китайцам так просто не подберешься, по крайней мере к достойной для такого боеприпаса цели.

— Все проблемы решаемы. Главное чтобы впустую не пропала… Я уже думал, еще немного и подорву ее к едрене фене, — признался сержант Березов.

— Успели значит, — снова усмехнулся Белый. — А то и нас бы задело…

 

Глава 8

Взвод долго петлял, наматывая один десяток километров за другим, всеми возможными способами запутывая следы, то разделяясь на две, три, а то и четыре группы и расходясь во все стороны, то вновь собираясь в заранее оговоренном вместе.

А то что за ними охотятся и не одна, а сразу несколько групп "егерей" так это к бабке не ходи. Разве могут китайцы спать спокойно, зная, что где-то под боком бродят шароглазые с ядерной бомбой и в свою очередь спят и видят как бы ее подсунуть воинам поднебесной в самое тепленькое место? Нет конечно же… И тому подтверждением служили воздушные разведчики летавшие над головами так часто и в таком количестве, что иногда сутки невозможно было высунуть носа из убежища, ночью промерзая до костей без огня и почти без движения…

Но как бы то ни было, через две недели лазания по кручам, взвод затаился в заповеднике Байкальский, на горе Сохор обозначенная еще как высота 2316 что в двадцати пяти километрах к югу от Транссибирской магистрали. И стали решать как быть дальше.

— А чего тут решать? — махнул рукой сержант Березов. — Подкладываем китайцам бомбу и валим. Ведь именно такой приказ нам дан. Вопрос только в том где будем минировать?

— Ну да, — кивнул лейтенант достал планшет с картой. — В этом и заключается суть вопроса…

Командный состав отряда тут же над ней разом склонился, разве что головами не ударились.

— Целей не так уж и много, — сказал Тарков.

— И желательно взять пожирнее…

— Жирную цель и охраняют лучше, — напомнил Коржаков.

— Вот и давайте определяться с целью, чтобы решить как ее будем гасить… то есть сжигать.

— По нашим данным самая большая плотность вражеских войск наблюдается в Улан-Удэ и ближайших к нему крупных центрах Онохой и Заиграево.

— Не пойдет… — с сожалением сказал сержант. — Слишком много гражданских. Это ж почти миллионник… Да еще с учетом разброса все соседние городки и села накроет, верный миллион.

— Да никто и не собирался… Что мы, звери что ли какие? Мы ж еще хуже китайцев тогда будем. Да и далеко он, не дойдем, поймают.

Стали смотреть дальше, в смысле поближе к точке выхода.

— Вот, Ильинка симпатичное местечко, — предложил сержант. — Как раз можем до него добраться по хребту Хамар-Дабан, на котором собственно и сидим.

— Нет, слишком гористо. Там много китайцев в зоне поражения одного удара не поместится, других перевалы спасут. Даже радиации как следует, не хватят. Учитывайте небольшую мощность заряда.

— Точно…

— Тогда остается только Бабушкин, — сказал уже старший сержант Коржаков. — Как раз сюда автодорога подходит, по которой китайцы самоходом идут и садятся на Транссиб. Опять же приличная долина рядом, в которой они и копятся как проценты в банке. Населения мало, поблизости тоже никого нет, а уж если ветер не подкачает и на юг потянет, так совсем замечательно.

— А уж как к нам близко! — обрадовался Березов. — Всего полтинник!

Место рассмотрели более подробно, и по всему выходило, что цели идеальней им не найти.

— Хорошо, — кивнул лейтенант. — Наша цель – долина у села Бабушкин. Теперь надо думать, как нам проникнуть в долину.

— Можно по речке спустится на которой поселение стоит.

— Да это же сущий ручей… паводок то уже прошел. По нему не сплавиться и груз не сплавить, так чтобы точно нигде не сел, на мель, — возразил Коржаков. — Да и заметны мы будем на речке.

— Тогда твое предложение.

— Не знаю… надо на месте смотреть. Заодно пути отхода определить.

На том и порешили.

Даже толком не отдохнув взвод, снова отправился в путь, но теперь он уже не убегал, не спасался, а атаковал и это прибавляло сил, а не только энергетические батончики, которые собственно уже подходили к концу.

Стимуляторы эти старались лишний раз не лопать, потому как отходили от них после памятного марш-броска в пятьдесят километров, а потом еще отход от места боя в двадцать кэмэ очень тяжело. Архитяжело. Ломка во всем теле была такой, что хоть стреляйся, кто-то даже попытался, но вовремя остановили. Мышцы тянуло, крутило и рвало, так что солдат выгибало как от электрошока и крючило в морские узлы. А уж как они выли в голос от боли! Волки если рядом были, обделались бы от зависти… или от страха.

* * *

До Бабушкина они добрались без особых проблем, остановившись в пяти километрах от городка. В разведку пошли только самые-самые: лейтенант и весь сержантский состав, кроме Бардова, оставленного с остальными бойцами охранять бомбу потому что у него начали барахлить ходули.

Да и остальным механизмам жить оставалось недолго, все-таки на износ работали, никаких регламентных проверок не проходили, ничего не чистили и тем более не смазывали. Просто потому, что боялись что-то разобрать, вдруг обратно что-то не так соберут, а запасных комплектов нету. Не специально же в бою же добывать? Если только по ходу дела, как раньше, но тут уж как повезет…

Но что-то разведать они так и не смогли. Охранный периметр у китайцев оказался что надо. По всей длине на самых вершинах хребтов окружавших долину, где скапливались китайские войска, с удалением в один-два километра стояли деревянные вышки с наблюдательными постами. И дежурство там несли очень даже строго. Все время кто-то был наверху и смотрел в приборы на окрестности.

— Не прорваться, — констатировал Березов. — И в лесу поди патрули ходят.

— Да нам бы только на ту сторону бомбу перекинуть, — сказал Авдеев.

— Нет, не прорвемся, — стоял на своем сержант. — Просто не успеем.

— Как пить дай, — согласился лейтенант. — Да и сигнализаций наверняка понаставили. Хорошо если нас еще не заметили…

— Вряд ли, — сказал старший сержант Коржаков, — но ближе соваться я бы не советовал.

— Никто и не собирается… Отходим.

Разведка вернулась в лагерь.

— Ну, у кого какие предложения? — спросил лейтенант Тарков, явно пребывавший в некотором замешательстве.

Бомба есть, а применить ее не получается. Вот уж подлость жизни.

— Берем и просто взрываем пути, — предложил Бардов, после того как ему рассказали результаты рейда.

— Ядерной бомбой? — хмыкнул Авдеев. — Это все равно что по воробью из пушки стрелять.

— Ну да. Они ж замучаются новую ветку прокладывать. Не через эпицентр же ее протягивать. А тут горы. Месяц всяко-разно промучаются. Хорошая задержка.

— Что ж, принимается как вариант на тот случай если не придумаем ничего лучше, — согласился лейтенант. — Вопрос только в том, есть ли у кого что-нибудь получше?

— Я бы предложил все же вступить в контакт с местным населением и все что можно разузнать от самых обычных людей, — сказал Коржаков. — Информация среди населения расходится быстро, так что самая последняя бабушка-паралитик информирована обо всем лучше чем все агенты ФСБ, ГРУ и ЦРУ с МИ-6 вместе взятые. И уже исходя из полученных сведений строить дальнейшие планы.

— Хорошо, — снова кивнул Тарков. — Так и сделаем. Пойду я… нет товарищ старший сержант, вы останетесь за старшего.

— Есть.

— Со мной пойдет Куликов и…

— Есть…

— И Дюнкун. В случае чего за местного сойдет.

— Он не бурят – эвенк, — решил напомнить Вадим.

— Один черт. Издалека похож и ладно, главное чтобы нас сразу не испугались.

Что ж, с этим спорить сложно.

* * *

С очередным закатом трое разведчиков отправились в путь, налаживать контакт с местным населением. В город решили не ходить, а пообщаться с кем-нибудь на его окраине. С этим проблем не возникло, многие жители после прихода китайцев от греха подальше перебрались на дачные участки. Почти над каждым домиком стоял столб дыма от печек, холодно еще все-таки по ночам.

Понаблюдав чуток из леса и определив кто где живет, выбрав тот домик в котором хозяйствовала женщина славянской наружности лет пятидесяти, они пошли в один такой окраинный домик, стараясь чтобы никто их не заметил.

— Здравствуйте…

— Кто вы?! — испуганно вскрикнула женщина увидев непрошенных гостей.

— Не бойтесь… — поднял руки лейтенант Тарков. — Свои…

— Солдаты?

— Да.

Женщина сразу успокоилась. Сразу видно, что она боялась прихода китайцев. Неизвестно ведь что от них ждать.

— Вы тут одна? Может муж?

— Н-нет, я одна. Муж в городе… работает.

— Жаль…

— А что вы хотели?

— Информацию пособирать. Но может вы нам поможете?

— Да я собственно ничего такого и не знаю… — стушевалась женщина.

— Знаете… просто не догадываетесь, что знаете что-то важное. В конце концов вы знаете точно больше нашего. Мы ведь вообще без связи с миром. Вот уже второй месяц в лесу болтаемся… Вы просто отвечайте на наши вопросы и все. Договорились?

— Давайте попробуем, — согласилась женщина, присев на стул возле стола.

Увидев самовар, она тут же предложила:

— Может чай заварить?

— Было бы здорово, — кивнул лейтенант.

Пока закипала вода, Тарков начал издалека свои вопросы:

— Что вообще в мире слышно?

— Да почти ничего и не слышно… Телевизор ведь не работает вот уже который месяц… Интернет тоже отрубился. Даже радио и то не докричится до нас. Разве что китайцы пытаются вещать и показывать… пропаганду свою гонят. А вообще только слухи бывает доходят.

— И что же говорится в этих слухах?

— Да прямо жуть… Китайцев дескать бомбами ядерными пожгли… штук сто взорвали…

— Ну сто наверное перебор, — натянуто посмеялся лейтенант. — Так разве что десяток другой… Слухи ведь всегда преувеличивают.

— Скорее всего, — согласилась женщина. — Но все равно…

— А перешли они через Енисей? Взяли Красноярск? — спросил уже Вадим.

— Не знаю… ничего такого не слышала…

— А китайцы что по своему радио говорят? — снова взял расспросы в свои руки лейтенант.

— Пустая пропаганда, — махнула рукой женщина. — Слушать сил нет. Но если вы о переходе Енисея и взятии Красноярска то тоже глухо.

— Значит еще нет и это отрадно.

Женщина кивнула, хотя вряд ли поняла почему отрадно.

— Они все больше о воссоединении великого китайского народа к которому причисляют всех коренных жителей кто живет до Урала…

Женщина невольно взглянула на эвенка.

Вода вскипела и хозяйка спохватившись стала заваривать чай. Тем временем домик медленно но верно стал заполняться едкой кислотой. И исходил сей удушающий аромат явно от солдат. Только сейчас в замкнутом пространстве они поняли, как сильно запаршивели.

— А тут китайцев много? — продолжил расспросы лейтенант.

— Много… тут ведь узловая станция и по дороге много их идет…

Тарков удовлетворенно кивнул. Все так как они и предполагали.

— Прямо страшно… Что будет-то…

— Наверное все в долине к востоку от городка скопились?

— Да, почти все там.

— А в самом городе?

— Почти нету. Так, только патрули ходят, да администрацию свою поставили из тех местных, кто к китайцам переметнулся.

— Ясно. А они какими-то услугами местного населения пользуются?

— В смысле?

— Может китайцы что-то в местных мастерских ремонтируют? Машины? Какие-то механизмы? Прачечные наконец…

— Вот чего не знаю, того не знаю… но вряд ли. По крайней мере ничего такого не слышала.

— Ну может продукты какие закупают или просто конфискуют?

— Да нет… — неуверенно пожала плечами женщина. — Ничего такого. Все свое.

— Может рыбу свежую?

— А да, действительно, офицеры рыбу бывает покупают.

— Сами? Или им рыбаки сразу туда привозят?

— Я точно не знаю… Вроде бы они им туда подвозят к краю лагеря.

Лейтенант удовлетворенно кивнул.

Чай заварился и женщина разлила его по чашкам. Пододвинула вазочку с клубничным вареньем, хлеб, булочки и бублики, конфеты.

— Спасибо…

Бойцы налегли на все это богатство, едва себя сдерживая. Что поделать, жратва снова на исходе. Давно уже. А уж о сладком и вовсе говорить не приходится.

— А муж ваш кем работает если не секрет?

— Сантехником…

"Жаль, — подумал Вадим, увидев как на миг разочарованно сморщился Тарков. — Вот бы железнодорожником, другое дело".

— А вы чем занимаетесь?

— Учительницей математики в начальных классах была…

— А почему не уехали?

— Не получилось… Вы даже не представляете что тут творилось, — всплеснула руками женщина. — Такие давки были, столько народу потоптали, что просто жуть. А потом поздно стало – китайцы пришли. Составы какие остались конфисковали, дороги перекрыли, вот и застряли…

Лейтенант продолжил вопросы, но больше ничего важного выяснить не удалось. Женщина действительно знала немного. Впрочем и того что они выяснили было достаточно для планирования атаки… самоубийственной.

Куликов прекрасно понимал, в каком направлении двигается мысль лейтенанта – заделаться под рыбаков, с бомбой подобраться к самому лагерю и активировать ее. Но при таком раскладе уцелеть шансов мало, почти нулевые. И в эту операцию он добровольцем точно не вызовется, а если назначат – пошлет всех на три буквы.

* * *

Именно такой план действий и был сформулирован на военном совете по возвращении. Больше они ни к кому кроме этой учительницы математики заглядывать не стали. Вряд ли кто-то знал больше, а лишний раз светиться, попадать на глаза местных что могут сотрудничать с врагом, тоже не хотелось.

Взвод быстро снялся и двинулся к побережью озера Байкал в сторону соседнего поселения Мишиха, не имеющего никакого стратегического значения, а значит с меньшей вероятностью встречи с китайцами, хотя и там их и их соглядатаев наверняка достаточно. Китайцы держат под контролем дорогу по всей длине. В конце концов пути нужно не только защищать, но и обслуживать, чтобы она просто не развалилась от такого большого количества перемещаемых грузов, тяжелых грузов.

Рыбацкую деревушку они нашли почти сразу же и лейтенант вновь выбрав Куликова и Дюнкуна отправился налаживать контакты с местным населением – рыбаками.

Ранее утро, темно, рыбаки еще оставались у причалов, проводя последние приготовления: загружали сети, навешивали моторы, заправлялись в том числе и сами топливом марки С2Н5ОН разбавляя его присадкой Н2О, и так далее.

— Здорово мужики, — приветствовал рыбаков Тарков, выйдя из прибрежного подлеска взмахнув рукой.

Рыбаки настороженно замерли.

— Здорово… Кто будете?

— Солдаты.

— Те что забрасывали сюда партизанить?

— Они самые.

— Ясно…

— А вы откуда знаете?

— Да уж знаем… китайцы про вас все уши прожужжали и награду предлагают если кто чего знает или где вас видел.

— Понятно.

— А что надобно? — спросил рыбак.

— Лодку бы нам…

— Зачем?

Лейтенант на секунду задумался, не говорить же что бомбу к китайцам везти и показывая на себя сказал:

— Да вот, поиздержались мы в конец, почти все трофейное… больше снабжения нет и делать нам в горах нечего.

— Так вам на ту сторону?

— Ну да, пора нам сваливать. Что могли – сделали, теперь нужно возвращаться обратно.

— Ясно… Только там тоже китайцев не меряно. Все захватили, не пройти там вам.

— Но и здесь нам тоже оставаться нельзя – ищут. Так что лучше попытать счастья на той стороне. Авось проскочим. Тут-то вообще шансов нет.

— Понятно… А много вас?

— Да не то чтобы очень… но лодки три не помешало бы.

Было видно что мужикам лодок своих жалко. Лишних тоже нет. Конечно, можно отправиться самим в качестве штурманов-водителей, чтобы потом вернуться. Но боязно. А ну как китайцы с верху заметят и из ракет шмалять начнут?

Но и отказать нельзя, солдаты все-таки, защитники. В конце концов при оружии, сами могут взять что надо и в условиях военного времени будут правы. Надо что-то решать.

Когда пауза начала затягиваться лицо рыбака вдруг просветлело, от явно найденного выхода из патовой ситуации.

— Скажите служивые, а из вас кто-нибудь умеет управлять экранопланом?

— Экранопланом?

— Да. Штука такая не то недоделанный самолет, не то переделанная лодка. Что-то вроде прапорщика в ранешные времена, уже не солдат, но и не офицер.

— Ясно, — хмыкнул Тарков. — Я знаю что такое экраноплан, просто удивился. Так что там с ним?

— Да вот, нашему механику как раз перед самой войной одна турфирма экскурсионный экраноплан отдала починить. Он довольно вместительный, как автобус. По сути это и есть водно-воздушный автобус. Михась его починил, но сейчас понятное дело не до экскурсий, вот он и стоит у нас, в хозяйстве ни на что не годный, место только занимает. Возьмете?! Он быстрый, не то что наши лодки!

— Хм-м… — лейтенант задумчиво оглянулся на своих бойцов. — Кто-нибудь умеет водить такую бандуру?

Куликов и Дюнкун отрицательно покачали головами.

— Да там ничего сложного! — засуетился рыбак. — Почти что как машиной управлять! Михась наш и тот разобрался, а у него даже прав нет! Даже прокатил нас пару раз! Пойдемте, посмотрите! А уж какой быстрый, не чета нашим тарахтелкам! — повторился рыбак.

— Быстрый говоришь? — впервые реально заинтересовался Тарков.

— Очень быстрый!

— Ну пойдем, посмотрим.

Идти оказалось недалеко, до соседнего ангара, где действительно стоял экраноплан. Автобус, лодка и самолет с обрубленными крыльями в одном так сказать лице.

— Михась! — заорал во всю глотку рыбак.

— Ну чего опять?! Нет у меня водки! — с ответным раздраженным выкриком выглянул хмурый механик, но при виде чужаков, тут же присмирел.

— Да не ссы, свои…

— А… а чего надо?

— Твоего мастодонта забирать будут. Так сказать реквизируют для военных надобностей. Расскажи, как управлять.

— Да?

Михась посмотрел то на солдат, но на экраноплан. Видать прикипел уже к технике.

— Ну чего молчишь Михась? Как управлять-то? Или свою лодку отдашь?

— Лодку не отдам… Что касается управления, то это сущие пустяки. Набираем скорость на форсаже и штурвал на себя. Как только…

— Да ты покажи внутри, — сказал лейтенант, — чтобы все понятнее было.

— Нет проблем. Прошу за мной…

Михась полез внутрь экскурсионного экраноплана. За ним лейтенант и поманенный им Вадим.

— А ты запоминай, — сказал уже внутри Тарков Куликову. — Поведешь.

"Вот елки зеленые…" – ругнулся Вадим.

Вести эту дуру ему совершенно не улыбалось, тем более лезть в самое пекло. Но похоже выбора нет и на три буквы не послать. Пристрелит.

Тем временем механик Михась стал доходчиво разъяснять, как управляется экраноплан, показывая на различные датчики, дергая за штурвал… Что ж, по всему выходило, что ничего сложного в этом действительно нет. Не самолет же в конце-то концов. Но и не машина…

— Спасибо мужик, — поблагодарил лейтенант по окончании лекции. — Машина заправлена?

— Заправим! Ради такого дела не жалко самой лучшей горючки.

— Заправляй.

— Сей момент.

— Какова хоть дальность хода?

— Пятьсот километров запросто.

— Нормально… Краски не найдется? Красной. И немножко желтой.

— Есть. Сейчас принесу.

— Тащи… Дюнкун, давай за остальными.

— Есть!

Снайпер убежал, а лейтенант с Куликовым принялись перекрашивать экраноплан.

— Нарисуем китайский флаг, чтобы нас подольше за своих считали. За этакий курьер…

Вскоре на бортах экраноплана появились два красных прямоугольника флагов с желтыми звездами.

— Нормально, — оценил лейтенант. — По крайней мере издалека.

Подошли остальные бойцы.

— Мы на этом полетим? — спросил недоверчиво сержант Березов. — При чем все?

— На нем, — подтвердил лейтенант. — Но не все… всем подставляться ни к чему. Планы немножко поменялись… Раненые остаются и будут выходить самостоятельно.

— Лучше уж тогда всем вместе, — сказал Березов, чуть вздрогнув. — Вы представляете товарищ лейтенант, сколько придется переть по этим горам до линии фронта, да через позиции врага? Попасться не фиг делать.

— Немало, и попасться шансов много, но это лучше чем сдохнуть всем скопом в случае неудачи. В любом случае не стоит класть все яйца в одну корзину.

— Ну да, тоже верно…

— Я беру десять человек, отделения младших сержантов Куликова и Бардова. Остальные также уходят.

"Ну хоть Коржакова не будет рядом, — с некоторым облегчением подумал Вадим. — Хотя мне это уже вряд ли поможет…"

— Ну и проконтролируйте рыбаков. Им сегодня в море всяко идти нельзя, кто-нибудь заложить может. К тому же если все получится, станут мишенью для авиации.

— Проконтролируем, — пообещал старший сержант.

— Ну все, загружаемся.

Солдаты стали грузиться на борт, затащив внутрь бомбу.

— Давайте товарищ младший сержант, прошу за штурвал.

— Но товарищ лейтенант, я же ни разу не водил его! Нужно же хоть немножко потренироваться, чтобы просто не гробануться!

— Учиться некогда. Заметят твою учебу китайцы и пиши пропало. Ничего, ты у нас сообразительный, справишься. Это не самолет, и даже не судно на воздушной подушке.

Делать нечего и Вадим засел за штурвал экраноплана.

* * *

Обилие что-то показывающих датчиков действовало на нервы. Экраноплан и вправду не самолет. Кое-как успокоившись Вадим повернул ключ зажигания. Два небольших разгонных турбореактивных двигателя на крыльях и один маршевый в хвосте послушно визгливо засвистели набирая обороты.

— Давай Вадим, ты сможешь, — впервые назвав по имени, подбадривал его лейтенант, сидя рядом в кресле второго пилота. — Поехали…

— Слушаюсь, — кивнул Вадим и нажал на газ.

Экраноплан скатился со стапелей из ангара прямо в воду и закачался на волнах.

— Давай, давай, прибавляй мощности.

Двигатели взревели и экраноплан уже сотрясаясь на волнах как на частых колдобинах и выбоинах проселочной дороги поплыл вперед, оставляя за собой шлейф водяной пыли. Чем больше становилась скорость тем жестче отдавались волны о киль.

— Ну же, взлетай!

— Еще рано товарищ лейтенант… Михась говорил что надо набрать скорость, чтобы стрелка перевалила за…

Тут стрелка перевалила за нужную черту и Вадим еще прибавив мощности медленно потянул штурвал на себя. Экраноплан еще несколько раз стукнувшись о водную гладь, взлетел. По салону тут же раздался радостный крик.

Сам же Куликов вспотел как после марш-броска. Нервы были на пределе.

Взлетев, он снизил мощность разгонных двигателей и вовсе их отключил, оставив только маршевый. Теперь в большой мощи нет необходимости, они оторвались от поверхности создававшей сопротивление и буквально парили, как чайка над самой поверхностью воды.

— Вот теперь можешь немножко потренироваться, — сказал лейтенант Тарков. — Сделай несколько поворотов туда-сюда и вперед.

— Есть…

Вадим не хотел в этом себе признаваться, но он радовался как ребенок, впервые самостоятельно прокатившийся на двухколесном велосипеде – он покорил-таки этого железного коня. Так и тут. Более того, что ни говори, а он летел, над самой водой, но летел.

Куликов осторожно попробовал сделать несколько маневров и первая же попытка чуть не закончилась катастрофой. Чувство эйфории тут же исчезло. Экраноплан вновь хорошо приложился о водную гладь, словно ударившись о бетон, в салоне нут же раздались возмущенные крики:

— Эй! Не дрова везешь!

Но потом все пошло более-менее нормально. Лейтенант кивнув, дескать так держать, скрылся в салоне. В зеркальце Вадим увидел что он с Бардовым занялся бомбой. И это знание вновь чуть не привело к катастрофе.

Вскоре лейтенант вернулся.

— Все, давай теперь к цели.

— Й-есть…

Экраноплан встал на курс, держась рядом с берегом, все-таки ориентироваться на воде он не умел, карт нет, да они бы и не помогли.

Они очень быстро преодолели расстояние от Мишихи до Бабушкина и вот показалась дельта речки на которой стоял городок, а рядом долина занятая китайскими войсками.

Попытавшись сглотнуть, но полость рта оказалась абсолютно сухой, вся влага видать вышла через руки, потому что ладони вспотели так что штурвал выскальзывал, Вадим направил экраноплан в устье реки, как и приказывал лейтенант.

— На полном ходу.

— Слушаюсь…

— Дюнкун!

— Я!

— Высунься в окно и махай рукой…

— Есть…

В устье реки вошли без проблем, стоявшие на страже в дельте китайцы были явно сбиты с толку странным экранопланом весьма уверенно проскочившего на полном ходу мимо них, и начали скоростной подъем.

"Наглость, сестра победы", — подумал Вадим, осознав, что именно на эту беспрецедентную наглость и рассчитывал лейтенант.

"Что ж, удача улыбается решительным", — снова подумал он.

— Налево!

— Куда?! — задергался Вадим.

— Туда!

— Но там же берег!

— Не забывай на чем мы летим! К тому же берег пологий! Живо!

— Есть!

Вадим свернул в указанную сторону и вылетел на берег и почти сразу же они оказались на автодороге. Правда вскоре с нее пришлось слететь в сторону, потому как по изрядно раскрошенному асфальту двигалась танковая колонна, а следом за ней десятки грузовиков и бронемашин битком набитые солдатами.

К счастью пространство вокруг дороги было чистым и экраноплан летел над кочками, оврагами и кустарником без последствий для себя, провожаемый только изумленными взглядами.

По левую сторону раскинулось поле, открывавшее вход в долину, где в огромном количестве скопились вражеские войска. Вадим послушно свернул туда, по первому жесту лейтенанта. Сейчас не до споров, криков и паники…

А кричать и паниковать было от чего. Залетая на поле, Вадим отчетливо разглядел знак понятный всем без перевода "заминировано". Они вылетели на заминированное поле!!!

Китайцы тем временем начали обеспокоено шевелиться, но пока не предпринимали никаких действий, просто не понимая, что происходит, запрашивая разъяснения у начальства и слушая запоздалые приказы в ответ.

— Давай прямо между танками! — указал лейтенант проход.

— А мы пролезем?!

— Должны!

Они едва пролезли. Экраноплан летел между танками едва их не касаясь. Дернись средство передвижения хоть чуть-чуть и все, они разлетятся на куски зацепившись за стволы спаренных орудий из которых один ствол для обычных снарядов, а второй – электромагнитная пушка.

— Сбрасывайте!!! — во всю глотку закричал Тарков в салон.

Активированная бомба вылетала в кормовой люк и удачно залетела прямо под танк.

— У нас десять минут Куликов! Сваливаем!!!

— Сколько?!!

— Десять!

— Десять?! Почему так мало?!!

— Если поставить больше, ее могут успеть деактивировать. А так только десять минут уйдет на то чтобы крышку к программному блоку снять.

— Ч-черт!!!

Вадим выматерился так, как не матерился никогда. За десять минут они отсюда просто не выберутся. Ведь еще путь надо найти среди этого нагромождения техники образовавшей настоящий лабиринт. Это же ведь не самолет! Экраноплан не может подняться выше пары метров над землей и улететь куда ему хочется! Нужна дорога! Причем по возможности прямая иначе не будет эффекта экрана и они грохнутся.

— А-а!!! — закричал Куликов, когда дорогу перед ним закрыл поехавший по своим делам грузовик.

Куликов инстинктивно поддав газу до максимума оттянул штурвал на себя и экраноплан сделав горку перемахнул через машину задев ее крышу своим днищем, из-за чего она покачнулась и завалилась на бок.

Одновременно с горкой Вадим развернул свой недоделанный самолет, потому как с высоты увидел дорогу к озеру.

И похоже их удача на этом закончилась. Китайцы уже поняли, что это враг залетел на их территорию и стали вскидывать оружие.

— Огонь! Всем огонь!

Окошки экраноаплана открылись, в них высунулись стволы автоматов и они разразились валом огня подавляя все возможные очаги опасности. Впрочем экраноплану все же досталось, пули пробивали борта навылет и кого-то уже сразило наповал.

"Лишь бы не в двигатель, лишь бы не в двигатель!" – молился про себя Куликов.

Впрочем, в двигатели попадали, но не маршевый, а в разгонные, что так отчетливо заметны на крыльях и притягивали взгляды стрелков.

— Поезд!

Очередной состав готовый принять технику и солдат и отправиться с этим грузом дальше на запад подходил к месту погрузки – самостоятельно отстроенному китайцами перрону.

Охрана открыла по ним плотный огонь и несколько пуль прошили лобовое стекло, покрыв его мелкими трещинами. Но это все пустяк по сравнению с тем что поезд грозился перекрыть дорогу к спасению. И его уже не перескочить, даже выжав всю мощность экраноплана включив разгонные движки, которые к тому же пробиты…

— Жми!

— Жму!!

Но как бы Куликов не жал он не успел и поезд начал проноситься мимо мелькая вагонами. До него оставалось каких-то двести-триста метров, вагоны мелькали калейдоскопом и вот в тот момент когда они уже готовились врезаться, вагоны закончились и пошли открытые платформы для погрузки тяжелой техники.

Еще один рывок штурвала на себя и экраноплан кое-как перемахнув через состав, снова проскрежетав днищем, да так, что похоже напрочь сорвал кусок обшивки, понесся к воде.

Еще сто метров и вот он великий Байкал. И как хорошо что китайцы вырубили для своих нужд все деревья и кусты в округе… оставив им чистый путь до самой воды.

— Сколько у нас еще времени?! — спросил Куликов.

— Последние минуты пошли…

— А-а!..

Вадим выжимал из раскуроченного и простреленного экраноплана все что можно. Двигатель в хвосте ревел с таким визгом, что казалось еще немного, и он просто оторвется и продолжит самостоятельный полет.

Куликов подвернул вправо, чтобы закрыться от удара стоящим там вдалеке, где заканчивалась ровная долина высоким холмом. По его задумке он должен был стать стеной что их спасет от ударной волны, не полностью, но хотя бы смягчит ее.

— Последняя минута.

Вадим сбавил мощность, экраноплан тут же приводнился, после чего пилот совсем выключил движок и даже вынул ключ.

— Зачем ты это сделал?!

— Переживем удар на воде, иначе нас размажет по ней. Ну и электронику следует отключить, чтобы защитить от электромагнитного удара.

— Верно…

На берегу вспыхнуло солнце.

Холм действительно спас их от чудовищной ударной волны, учитывая как близко они к эпицентру, но их на воде все же хорошенько потрепало.

Когда стало ясно что они уцелели незнамо каким чудом, крик в салоне поднялся такой чуть барабанные перепонки не лопнули.

А там, в районе городка Бабушкин в небо поднимался черный гриб.

— Уходим…

Вадим кивнул и попытался завести двигатель. Долго не получалось. Они уже начали думать что электроника сгорела даже будучи в нерабочем состоянии, но вот движок в хвосте засвистел. Те что на крыльях, изрешеченные пулями, отзываться и не думали.

Мощности маршевого движка не хватало чтобы взлететь, так что пришлось превратиться в обыкновенную лодку и уходить вплавь.

Китайцы, понятное дело, решили не оставлять такой акт безнаказанным и примерно через два часа кто-то закричал:

— Воздух!

К этому моменту они уже были довольно далеко, хотя Вадим не решился на пересечение Байкала, а лейтенант не настаивал прекрасно понимая, что если вдруг с машиной что-то случится, они просто застрянут посреди озера и тогда им уже придется грести руками используя приклады автоматов как весла, и шансов спастись не будет никаких.

Так и шли вдоль берега стараясь уйти как можно дальше, подыскивая хороший вход в какую-нибудь речку, чтобы уйти по максимуму в глубину суши.

С криком наблюдателя Вадим тут же направился к берегу.

Солдаты успели выскочить из машины всего секунд за двадцать до того как экраноплан разнесло ракетным попаданием. На этом китайские пилоты останавливаться не собираясь, решив расстрелять пассажиров из пушек и самолеты уже пошли в атаку, но свое слово сказал стрелок ПЗРК и два оставшихся зарядов "иглы" ушли ввысь встречным курсом.

Спастись от встречной ракеты гораздо сложнее чем от догоняющий и один самолет почти сразу же рванул и посыпался в воду обломками. Второй резко взял в сторону осыпаясь противоракетными шашками.

Второму самолету удалось уйти, но он вернулся и снова начал ложиться на боевой курс, но отряд уже давно рассредоточился на местности и затаился в прибрежной растительности.

Так что китайскому пилоту осталось только в безысходной злобе пройтись вслепую по берегу из пушек и убираться восвояси, что называется не солоно хлебавши. Или все же солоно, от горя, если учесть что его напарника сбили? Но это уже как посмотреть…

* * *

Оперативный командующий генерал-полковник Колдунов вместе с прочими офицерами напряженно работал над планами обороны города Красноярска. Китайские войска несмотря на расставленные у них на пути ловушки, засады, обстрелы, неся при этом огромные потери продолжали двигаться вперед и вскоре ожидались первые бои на подступах города, когда к нему зашел адъютант.

— Что у вас капитан?

Адъютант протянул донесение. Прочтя его, оперативный командующий только тяжко вздохнул.

— Свободны капитан.

— Слушаюсь…

— Что там. Товарищ генерал-полковник? — спросил его один из полковников.

— Зафиксирован сейсмический удар в районе Юго-западного побережья Байкала. Разведка уверена, что это ядерный взрыв.

— Похоже ваш план не сработал.

— Да, я рассчитывал на большее, — нахмурившись кивнул Колдунов. — Столько бомб туда набросали и только один хлопок… Но с другой стороны план можно считать удавшимся, ведь даже этот один взрыв дает нам еще один месяц времени на подготовку, а это товарищи офицеры в нашем положении дорогого стоит.

Генералы и полковники согласно закивали. Все они прекрасно понимали, что накопленными к данному моменту силами, по данным разведки от полумиллиона до семисот тысяч человек, китайцы атаку на город не начнут. Маловато.

Защитники хорошо подготовились, окопались, ловушек понаставили не меряно, места пристреляли, так что каждый километр дастся захватчику очень дорого, даже несмотря на то что ядерных зарядов больше не подрывали (слишком уж опасно уже для своих), так химия да биология разная…

А этот взрыв в районе Байкала перерубал главную артерию поставок войск. Китайцам придется изрядно потрудиться чтобы протянуть ветку в обход эпицентра. Не станут же они прокладывать дорогу по "горячему"? А там горы… Замучаются. А если еще какой-нибудь группе удастся привести задуманное в жизнь уже на севере Байкала, перерезав северную ветку железной дороги, так это будет вообще замечательно.

— Надо потом будет наградить их, если они конечно выжили, — сказал генерал-полковник.

— Наградим даже если и не выжили, — усмехнулся полковник – Посмертно. За этим дело не станет.

— Тогда продолжим. На чем мы остановились?..

 

Глава 9

Группа в шесть человек среди них двое раненых уходила от побережья озера Байкал вглубь леса. Могли прилететь новые самолеты и ударить с небес напалмом или же китайцы на десантных вертолетах могли высадить поблизости поисковую группу, а то и не одну и выжить тогда у беглецов, не оставалось никакой возможности.

Выбившись из сил бойцы залегли в густом кустарнике.

— Что будем делать дальше, товарищ лейтенант? — спросил Куликов, выбирая носки посвежее.

Но это оказалось не так просто. Все комплекты уже мало чем отличались от рубероида как по цвету, так и по жесткости, а уж от запаха все комары в округе с писком валились навзничь и начинали конвульсивно дергаться, как после применения спец химикатов, да и самому дыхание приходилось задерживать.

Остальные солдаты также разулись и занялись переодеванием носков, понимая что остановка кратковременная и скоро им снова выдвигаться, так что изрядно промокшие ноги нужно обсушить чтобы не натереть мозолей и не подхватить грибок.

— Где мы вообще, хоть примерно? — задал вопрос уже Юрий Бардов.

Он в свою очередь сцепил с себя пару клещей и каждому отрезал головы, потому как даже между ногтями этих маленьких тварей не раздавить.

Лейтенант достал карту и посмотрел.

— За два часа мы преодолели примерно сто, сто пятьдесят километров…

— Думаете? — усомнился Куликов. — Мы ведь шли как лодка.

— Думаю что да. Ты ведь потом наловчился и какое-то расстояние даже пролетал по воздуху.

"Так и двигались как лягушка или блинчик по воде, особенно после того как сбросили за борт убитых для облегчения веса", — согласился Вадим.

— Так что мы сейчас где-то здесь, между сел Оймур и Сухая.

— Мыс Облом, — хохотнул Юрий заглянув в карту лейтенанта. — Да уж, как ни посмотри, говорящее название… я бы даже сказал: символичное. Облом так облом. Шестеро в глубокой заднице. До наших тыща километров по горам…это минимум, ведь еще нужно Байкал обогнуть. Кругом одни китайцы… Обломистее облома просто не придумать.

— Не распускайте сопли, товарищ младший сержант, — жестко бросил Тарков. — Немедленно возьмите себя в руки.

— Я в порядке…

— Хорошо. Что касается того, что мы теперь будем делать и куда двигаться, то я считаю, что нам нужно выбираться отсюда.

— А как?!

— Возьмем у кого-нибудь лодку, переберемся через Байкал и пойдем на север. Китайцы как бы много их ни было, не могли оккупировать всю территорию, так что выйдем к дружественному населению и оно уже нам поможет выбраться из западни.

Солдаты напрягшиеся после вспышки пораженческих настроений Бардова чуть расслабились. Что ж, алгоритм действий имеется, а это уже что-то, по крайней мере, не безвестность.

Отдохнув, солдаты снова двинулись в путь. Шли теперь целенаправленно, а не убегали сломя голову, что чисто психологически выкачивает силы точно насос. Но как бы там ни было, усталость все равно взяла свое, а это в свою очередь привело к потере концентрации внимания и в какой-то момент они оказались в ловушке.

— Руки вверх или бошки поотстреливаем! — раздался выкрик в лесу.

Солдаты тут же ощетинились стволами своих автоматов.

— Ну?! Считаю до трех китаезы недоделанные! Раз! Два!

— Бросай! — скомандовал лейтенант и сам бросил свой АК.

Его примеру последовали остальные.

— Так-то же!

— Эй! Мы свои! — крикнул Тарков.

— Знаем мы своих. Были своими, стали чужими…

Перед солдатами появился заросший бородой в изорванном камуфляже мужик лет пятидесяти, по виду русский. В руках он держал охотничий карабин "сайга". Вряд ли он был один, наверняка за солдатами, целясь из чего-нибудь убойного, приглядывают из кустов его товарищи.

— Сейчас это просто, — продолжил он. — Вот и вы, вроде русские все, кроме одного, — кивнул мужик в сторону Дюнкуна, — а в китайском шмотье…

— Это трофейное…

— Вполне возможно. А сейчас все отошли… и без глупостей.

Солдаты послушно отступили, а мужик удерживая их под прицелом собрал оружие и повесил себе на плечо.

— Не тяжело? — поинтересовался Бардов.

— Своя ноша не тянет.

— Ну-ну…

— И что теперь? — спросил лейтенант.

— Теперь разбираться будем. Кто такие, откуда, как зовут и т. д. и т. п.

— Ну слушай… только я присяду, а то рассказ долгий и все это время стоять желания нету. Устали как собаки.

Лейтенант без разрешения сел на землю, за ним последовали все остальные солдаты. В этот момент из зарослей вышли еще двое. Вооружены гораздо менее представительно – охотничьи двустволки, да ножи на поясах.

"Позор, — вяло подумал Куликов. — Шестерых солдат взяла в плен троица оборванцев с хламом вместо оружия…"

Лейтенант тем временем рассказывал о приключениях отряда в прибайкальских лесах, особо ничего не скрывая. Когда он закончил, троица переглянулась между собой.

— Я им верю Трофимыч, — сказал один из тех что держал в руках старое ружье, обращаясь к тому что вышел к солдатам с "сайгой".

— Я тоже, — сказал второй.

Трофимыч осмотрев солдат и еще раз бросив взгляд на своих приятелей, только лишь кивнул и опустил ствол.

— Ну, а вы кто такие будете, люди добрые? — спросил лейтенант Тарков.

— Да так, — со вздохом произнес Трофимыч, оставив напускную не свойственную ему суровость с которой он встретил отряд и превратившись в обыкновенного мужичка, в меру выпивающего деревенского мастера на все руки. — Гонимые.

— А если поподробнее?

— Да чего тут подробнее?.. Сказал же, гонимые… Пришли китайцы, стали власть свою устанавливать: местных аборигенов ренегатов на высшие должности самоуправления ставить, людей вербовать в отряды. Ну а нам – русским сразу поплохело. Местные националисты на нас сразу бочку покатили. Кто успел как мы, сразу же свалили, а кто не успел, тех куда-то забрали.

— Куда?

— Не знаю… был слушок, что китайцы устроили что-то вроде трудовых концентрационных лагерей. А что, чего, этого мы не знаем.

— А я догадываюсь, — произнес Бардов. — Думаю что они их на всяческие восстановительные работы будут сгонять. Все дороги, что мы рванем, наши же и будут восстанавливать.

— Похоже на то, — согласился лейтенант.

Все солдаты тут же подумали, что дорогу, которую они рванули ядерной бомбой, станут прокладывать по "горячему" (так оно быстрее, чем через горы в обход), вот такие пленные и умирать они будут сотнями и тысячами от облучения. А солдатам противника это на здоровье почти не скажется, ведь составы будут проноситься мимо этого участка на большой скорости, к тому же они в закрытых вагонах…

— Долго вы уже в лесу маетесь?

— Третий месяц пошел…

— Мн-да… И много вас?

— Трое, — снова вздохнул Трофимыч. — Ну и жены. Плюс парень четырнадцати лет у Иваныча.

— Как же вы так долго продержались?

— Да вот так. Взяли что смогли и в лес. Ну и охота с рыбалкой спасают…

— Ну да… Чего же вы на месте сидите и никуда не двигаетесь?

— А куда?

— К своим.

— Дык далеко… Это же тоже не просто так – взял и пошел. Не говоря уже о том что на китайцев дальше на западе или на севере нарваться не фиг делать. Их только в этом пятачке и нет. Пока нет.

— Не просто и на китайцев можно нарваться, — соглашался Тарков. — Но согласитесь, резону на месте сидеть китайцев ждать тоже нет.

— Нет… — потеряно кивнул, точнее уронил голову на грудь Трофимыч.

Лейтенант кивнул, понимая, что начавшаяся война многих людей выбила из колеи и им сейчас все безразлично. От непосредственной угрозы убежали и все, тут же замкнулись в себе, сидят и не отсвечивают. Закуклились в общем.

— А вообще, много таких как вы в лесах может прятаться?

— Думаю немало…

В этот момент Вадим встрепенулся. До этого момента разговор шел общий, то бишь пустой. Но в последнем вопросе Куликов услышал в голосе лейтенанта странные нотки замаскированной, но очень сильной заинтересованности.

"Куда это ты клонишь лейтенант? — задался вопросом Куликов, глянув на командира. — Направление твоих мыслей, если я это направление угадал, мне совсем не нравится".

— Ну что люди добрые, пригласите на огонек? И вместе подумаем, как быть дальше.

— Идемте. Чего уж теперь..

Трофимыч вернул солдатам оружие и двинулся вперед, приглашая следовать за ним.

— А вы дальше по маршруту топайте, — напутствовал он своих товарищей. — Охоту никто не отменял. Жрать-то надо.

Мужики кинули, разочарованно вздохнули и растворились в лесу точно тени.

* * *

— Располагайтесь, — царственным жестом махнул рукой Трофимыч, указав на бревнышки, разложенные полукругом возле затушенного кострища, что использовали в качестве скамеек для вечерних посиделок.

Словно тени из ниоткуда стали появляться перепуганные женщины и пацан со спортивным луком и самодельными стрелами к нему.

— Опусти эту дуру, — сразу же насторожился Бардов. — Не хватало еще стрелу словить…

Пацан поспешно опустил средневековое оружие пусть и заводского изготовления.

Отряд шел к стоянке недолго, каких-то два часа и забрел в очень густую и плохо проходимую чащу, где и прятались беглецы. В качестве жилья они использовали палатки замаскированные ветками кустарника.

— Ну, чего встали? — прикрикнул на женщин Трофимыч. — Видите раненые есть! Помогите им, перебинтуйте…

— А наши где? — спросила одна из женщин, дородная, кило на сто, а тои больше.

— Охотятся. Где им еще быть?

"Да уж, такую в лесу прокормить, охотиться нужно круглые сутки", — невольно подумал Вадим.

Женщины тут же засуетились и принялись помогать раненым бойцам, послав пацана за водой к ручью.

Вскоре затрещал бездымный костер, тут же поставили вариться уху, то есть просто рыбу без какой бы то ни было приправы, разве что за оную можно считать дикий лук. Но и такое разнообразие в рационе воспринялось солдатами на ура.

Вернулись охотники с пустыми руками. Но как сразу стало ясно, они особо и не охотились, ведь в их нудной, тяжелой наполненной однообразными и тяжелыми буднями жизни произошло такое яркое событие и они не хотели ничего из него пропустить. Все хотели получить, что называется из первых рук. Любопытные в общем.

— Думаю, вам придется уходить вместе с нами, — сказал лейтенант, после того как все друг с другом перезнакомились и освоились.

Это предложение похоже понравилось далеко не всем. Жизнь вроде налажена, пусть тяжелая, но зато стабильная. И вот кто-то говорит, что все надо ломать и куда-то идти.

— Почему? — спросила жена Трофимыча Екатерина Светлановна. — Зачем?

— Затем что за нами скорее всего снарядят поисковую группу. Возможно уже снарядили и даже уже летит сюда. Нас-то может и не найдут, мы уже наловчились от них бегать, убежим и сейчас, а вот на вас вполне могут выйти. Может кто-то из вас хочет в плен к китайцам?

Естественно что никто подобного желания не выказал.

— Но куда мы пойдем?!

— Подальше отсюда. Тем более как долго вы тут собирались куковать, даже если бы мы не появились и невольно не навлекли на вас беду? До зимы может протянули бы, а дальше?

Никто ничего не ответил. Похоже так далеко никто из них не заглядывал, живя сегодняшним днем, решая проблемы по мере их возникновения.

— То-то и оно… Так что нужно идти.

— Мы пойдем, — кивнул Трофимыч. — Сегодня же соберемся и завтра утром выступим. К этому времени они нас не найдут?

— Думаю что нет. В любом случае раньше завтрашнего утра выдвинуться не получится, — сказал лейтенант.

— Значит решено.

Мужики и бабы с пацаном буквально сразу же после трапезы стали собираться, а солдаты для скорости всячески им помогать.

— Тихо… — остановил всякое движение в лагере Куликов.

— Что такое? — спросил лейтенант.

— Слышите?..

Ветер шумел в кронах деревьев, но в моменты затишья до ушей долетал до боли знакомый Вадиму звук. Где-то вдалеке стрекотали вертолеты.

— М-мать… — сплюнул Бардов также разобравший далекие ничего хорошего не сулящие звуки. — Похоже у нас нет времени до утра рассиживаться. Придется срываться в ночь.

— Серьезно за вас взялись… — поморщившись, вздохнул Трофимыч.

— Есть за что, — согласился Тарков.

— Ладно если просто цепью пойдут, а если с собаками? — произнес Юрий Бардов.

— Я так думаю, что предполагать надо самое худшее, — кивнул Вадим. — Им надо поймать нас как можно быстрее. Направление нашего движения неизвестно, так что как пить дай, они собак прихватили, чтобы не плутать.

— Верно. Берите только самое необходимое, — потребовал от гражданских лейтенант. — Все остальное – бросьте. К наступлению темноты, мы должны быть уже далеко отсюда.

Шорох в лагере заметно усилился. Женщины стали плакать, мужики злобно на них огрызаться, чтобы не ревели. Солдаты помогали людям избавляться от всего ненужного в переходе и дальнейшей жизни, даже если владельцы все это таковым не считали, облегчая рюкзаки по максимуму.

Через тридцать минут объединенная группа солдат и гражданских, оставив на месте на удивление много хлама, уходила на северо-восток поднимаясь все выше в лесистые горы.

Почти сразу стало ясно что уйти от врага не удастся. Гражданские на удивление шли очень медленно и шумно, все время спотыкались, то и дело падали, в большей степени это конечно относилось к женщинам. Особенно к одной – полнотелой жене Иваныча. Даже удивительно что за время, проведенное в лесу, она не похудела, сохранив свои безразмерные формы.

"Или все же похудела, но это не очень-то заметно, — подумал Куликов. — Тогда вопрос, сколько она весила до того как попала в лес на подножный корм?"

Женщина обливалась потом и уже на втором километре стала задыхаться.

— М-мать… — в который раз раздраженно сплюнул Бардов увидев что женщина вконец выдохлась и остановилась, опершись о дерево.

— Я больше не могу… — сказала она, обливаясь слезами, размазывая их по всему лицу и громко всхлипывая.

Только это зрелище отчего-то нисколько не прибавляло к ней жалости и сочувствия, даже наоборот, еще больше настраивало против причины задержки. Ожесточало.

"Но может это только со мной? — подумал Куликов и оглянулся на других солдат. — Но нет, похоже, что не только со мной…"

— Жрать надо меньше, — глухо ругнулся один из солдат.

— Это ж как надо было забросить собственное тело, чтобы превратиться в такое?.. — соглашался другой.

Юрий глухо матерился, на чем свет стоит, и Вадим мысленно подписывался под каждым его словом.

Невольно приходили мысли, в том роде что то, что они связались с гражданскими большая ошибка лейтенанта. И их не спасут и сами в руки китайцев попадутся. А уж что они с ними сделают за взрыв ядерной бомбы и уничтожение чертовой уймы китайских войск с техникой, не приснится даже в самом страшном сне.

"Ну не бросать же их теперь? — подумал Куликов. — Хотя если уж на то пошло, именно так я бы и поступил. Точнее, я бы с ними вообще не стал связываться… О чем только Тарков думал, патриот долбанный?!"

— Идемте, вы сможете, — взял ее под руку лейтенант. — Нам нужно идти.

— Идем дорогая…

Женщина сипло дыша вновь тяжело зашагала по тропе поддерживаемая под руки лейтенантом и своим мужем.

Баров разразился совсем уж грязным матом, желая толстухе таких неприятностей, что уши в трубочку сворачивались.

— В плену у китайцев она нанесла бы им больше урона, чем нашествие саранчи и самая жестокая засуха вместе взятые, — единственное, что сказал Юрий без мата.

Несмотря на то что гражданские можно сказать одной семьей прожили друг с другом довольно много времени и притерлись, но страх оказаться в плену у китайцев взвинтил людей до предела так что буквально на пустом месте произошла неслабая словесная перепалка. И дело дошло бы до драки, а то и вовсе до пальбы, у всех ведь оружие, если бы не вмешательство лейтенанта и солдат, разнявшего конфликтующих и разведших супружеские пары в разные концы лагеря.

И вот она эта причина страха и медленного движения, стонет, продолжая лить слезы, доставая всех до зубовного скрежета.

— Ну в чем я виновата?! — кричала она сквозь рыдания, сотрясаясь всем немалым телом. — Да я вот такая! Ну убейте меня! Бросьте!

— И бросим!

— А ну прекратить! — снова вмешался Тарков. — Никто никого не бросит.

* * *

Утром недосчитались зачинщиков ссоры. Они ушли своей дорогой, посчитав что в одиночку у них больше шансов на спасение чем такой толпой, на ногах которой висит такая "гиря".

"Не могу их в этом винить, — подумал Вадим. — Даже одобряю…"

— Жаль только это не ускорит наше продвижение, — вздохнул Бардов.

Лейтенант ходил хмурый, но даже не стал разбираться, в чью смену свалила пара и кого за это стоит взгреть. Вместо этого он скомандовал сбор и отряд снова двинулся нелегкий в путь.

Если лагерь они оставили не заминированным, то на тропе поставили две растяжки. Собственно это все что они могли сделать, чтобы хоть как-то замедлить продвижение противника. Больше гранат у них не осталось.

К вечеру, отряд прошел только около половины от запланированного расстояния, и осознание этого отнимало силы само по себе. Все чувствовали, что погоня, фигурально выражаясь, наступает им на пятки. Солдаты и вторая супружеская пара бросали на толстуху уже откровенно злобные взгляды. Но ей кажется, стало уже все равно – сломалась.

Собрался военный совет. Лейтенант вынужден был его провести, видя поганое настроение солдат, близкое к бунту.

— Нам не уйти от преследования с этой… коровой, товарищ лейтенант, — первым высказался Бардов. — Нужно что-то решать.

— И что ты предлагаешь?

— Ничего… — смутился Юрий. — Вы командир вам и решать. Я просто констатирую очевидные факты. Завтра к полудню, это в лучшем случае, а то и раньше китайцы нас догонят. Честно говоря, я удивлен, что они нас не нагнали еще несколько часов назад.

— Им приходится осторожничать, чтобы не попасть в засаду. — Сказал Тарков. — Они ведь даже не знают что нас из всего отряда раз, два и обчелся… Растяжек опять же боятся. Как минимум одну наверняка должны были словить.

— Хорошо бы собак задело…

— Это вряд ли, — вздохнул лейтенант. — Собаки животные умные, осторожные и просто так ничего не заденут.

— Нужно избавиться от гражданских, — сказал Куликов, уже не видя смысла молчать о том, о чем думали все без исключения, возможно даже сам лейтенант. — Причем не только от толстухи, но и от остальных тоже.

— Нельзя, — после короткой паузы, хмуро отозвался Тарков.

— Почему?

— По кочану! Вспомни, кто ты есть!

— И кто я есть?!

— Солдат, твою мать!

— И что?!

— А то! Мы давали присягу Куликов! Мы дали присягу и согласной ей, если ты не помнишь, обязаны защищать гражданское население от врага. И не важно о каких масштабах идет речь: в целом общество и государство или всего несколько человек как в нашем случае. Понимаешь?!

Вадим поджал губы, чтобы не ляпнуть чего-нибудь совсем уж резкое, тем более что он уже "на карандаше". Лейтенант сейчас тоже на взводе и тоже может сделать что-нибудь такое от чего Вадиму станет очень плохо.

"Еще пристрелит к чертовой матери, чтобы другим неповадно с ним спорить было", — подумал он.

— Так что же вы намерены предпринять товарищ лейтенант? Ведь Бардов прав, завтра самое позднее к полудню китайцы нагонят нас и мы ничего не сможем сделать. У нас боеприпасов с гулькин нос… не отобьемся.

— Я все это знаю.

— Тогда таким составом как сейчас убегать бесполезно.

— Вот в этом ты прав Куликов, — кивнул Тарков и Вадим почувствовал как окреп голос лейтенанта. Так бывает когда человек принимает какое-то важное решение. — Убегать бесполезно.

— К чему это вы клоните?

— К тому, что убегать больше не будем. Наоборот, мы пойдем им навстречу…

Солдаты недоуменно переглянулись между собой, решая, не спятил ли их командир.

— …Прямо сейчас. — Закончил лейтенант и встал. — Отряд, встать! Смирно! Доложить о наличии боеприпасов, проверить боеспособность оружия!

— Товарищ лейтенант…

— Выполняйте приказ товарищ младший сержант Куликов! Живо!

Гражданские что с разных сторон лагеря с подозрением поглядывали на скучковавшихся и о чем-то беседующих солдат, засуетились. Мужики почти одновременно подошли к Таркову.

— Товарищ лейтенант… — произнес первым Иваныч. — Что вы хотите делать?

— Не беспокойтесь, вам нечего опасаться. Мы не бросаем вас… Сейчас мы пойдем назад и нападем на лагерь противника. Нужно уничтожить преследователей, или надолго отбить у них такую охоту, иначе нас завтра изловят.

— Разрешите я с вами? — буквально потребовал Иваныч, понимая что именно из-за его жены солдатам приходится идти на такой риск.

— Вы?

— Ну да! Почему бы и нет?! Оружие есть! Кое-какая подготовка тоже. Я ведь все-таки служил, кое-что да помню! В конце концов, я тоже хочу внести свой вклад в общую борьбу! Эти сволочи изгнали нас из нашего дома, заставили превратиться в каких-то лесных зверей и они должны за это заплатить. Разве я не прав?!

— Хм-м… хорошо.

— Я тоже иду с вами, — безапелляционно заявил Трофимыч.

— Хорошо. — Уже без паузы сомнения согласился лейтенант.

Пополнение даже такое – ценно. Хотя бы просто потому, что создадут ощущение большей численности напавшего отряда. Ведь, как известно темнота и неизвестность увеличивают силу напавшего в глазах обороняющегося, а значит заставит врага понапрасну впустую тратить боеприпас, растрачивая его в пустоту темного леса.

— Вы переходите в подчинение младших сержантов Бардова и Куликова.

Лейтенант распределил гражданских. Юрию достался Иваныч, а Вадиму – Трофимыч.

— Выдвигаемся. К рассвету мы должны покончить с китайцами.

Еще пять минут на прощание и подготовку и отряд во тьме бодро побежал назад. Определенность вселила в них силы и уверенность. Нападать самому, используя эффект неожиданности всегда приятнее ощущения того что ты убегаешь, тебе уже дышат в спину и вот-вот в самый неподходящий момент откроет огонь на поражение.

* * *

Противник оказался неожиданно близко, всего в каком-то часе ходу! Пусть и быстрого ходу, на грани бега и это в темноте, но люди хорошо помнили дорогу по которой шли днем и это уберегло их от слишком частых падений и тем более увечий.

Отряд буквально вылетел на китайский лагерь и быть бы большому конфузу с самыми плачевными результатами для контратакующих, но тут подвела беспечность, или вернее сказать самоуверенность китайцев. Они настолько уверились в своей силе, что жгли костры и их огоньки вовремя предупредили нападающих, что они уже пришли.

— Если бы они знали что так близко подобрались к нам, то вряд ли бы устроились на ночевку и продолжили путь, — произнес Бардов.

— Точно, — согласился Вадим. — Но к счастью они не ведают, что у нас есть… сдерживающий элемент и думают что мы еще далеко.

— Где нам и положено быть…

— Тихо, — оборвал их переговоры Тарков, расчехляя прибор ночного видения. — Я пойду вперед на разведку, после чего составим подробный план атаки на лагерь противника.

Лейтенант, надев на голову прибор и сняв все лишнее, даже оружие, чтобы ничего не мешало и не шумело, исчез в темноте.

Отсутствовал он довольно долго, как неожиданно залаяла собака. Потом вторая и третья. Очевидно, что лейтенанту, как самому опытному профессиональному солдату из всех этого самого опыта скрытного передвижения и не хватило.

— Все, спалился наш летеха! — трагическим шепотом воскликнул Бардов.

Солдаты недоуменно переглянулись между собой. Что им делать? На такой случай инструкций лейтенант не оставлял. Но не бросать же его?

— Едрит-Мадрид… — сплюнул Трофимыч и неожиданно для всех бросился в лес, в сторону китайского лагеря и с таким шумом, что не услышать его было невозможно.

— Куда придурок?! — попытался остановить его Вадим, но не успел сдержать своего нового бойца, как от того уже и след простыл, только и слышно как он продирается сквозь ветки.

— Чего он?! — спросил уже Бардов обратившись к своему новому бойцу.

Но Иваныч только виновато пожал плечами и развел руками.

— Не знаю…

В лагере тем временем разрастался переполох, по лесу зашарили рваные лучи от мощных фонарей. Влетела осветительная ракета, только она вряд ли чем могла помочь, слишком уж много подвижных теней образовалось.

Трофимыч продолжал продираться сквозь лес с большим шумом и спустя какое-то время послышался странный звук, больше похожий на визг.

— Ха! — засмеялся Иваныч. — Он сейчас кабана имитирует!

Шум от "кабана" затих, вряд ли китайцы решатся пойти на ночную охоту. Продолжающих лаять собак, знающих и чующих, что никакой это не кабан, и даже не один, а человек за которым они ведут охоту, китайцы приструнили. Вскоре все окончательно затихло и стало как было.

— Блин, — выдохнул Юрий. — Мне казалось что уже все, отбегались.

Через какое-то время рядом послышался шум, все приготовили оружие, но это был вернувшийся из своего рейда Трофимыч.

— Это я…

— Да мы уже поняли, — похлопал товарища по плечу Иваныч. — Здорово это ты с кабаном придумал! Молоток!

— Да уж, когда нелегкая приспичит, и не такое придумаешь.

— Только в следующий раз предупреждайте, что намерены делать. А то я уж подумал, что вы в одиночку на штурм китайского лагеря бросились, — проворчал Куликов.

— Виноват, исправлюсь.

Еще через полчаса обратно приполз лейтенант с исцарапанным лицом.

— Кто это так здорово меня прикрыл?

— Рядовой… Кстати, как вас вообще звать-то?

— Трофим Николаевич Лескин.

— Рядовой Лескин, — продублировал Куликов.

— Благодарю Трофим Николаевич, это было… вовремя.

Тарков немного отдышался, убрал прибор, достал планшет и под очень тусклым хорошо закрытым телами солдат светом стал чертить на листке бумаги план лагеря китайцев.

— Их примерно тридцать человек. Три собаки. Посты, тут, тут и тут… я их хорошо рассмотрел, когда лагерь всполошился, и они выскочили. Придурки. А потом обратно засели.

— Дважды придурки, — прокомментировал такое поведение Иваныч.

— Верно. Итак, захотим с двух сторон с подветренной стороны, отсюда и отсюда… и валим всех перекрестным огнем. Вопросы?

— Но тут же как раз вами обозначены секреты, — указал Куликов. — Вы конечно их опишите нам, но в темноте…

— Я все сделаю сам. Ты прав, никто другой их не найдет и только засветится. Выдвигайтесь на исходные, сигналом к атаке послужит лай собак, не думаю, что китайцы по второму разу так же сильно всполошатся, вы вступаете игру. Все ясно?

— Так точно.

— Тогда на исходные.

Отряд разделился, а лейтенант снова скрылся в темноте, чтобы снять часовых.

"Надеюсь, во второй раз он не завалится", — подумал Куликов, глядя Таркову вслед.

— За мной…

Солдаты тихо вышли на рубежи, с подветренной стороны, не потревожив ни одной ветки и стали молча ждать сигнала.

И вот раздался долгожданный лай собак. Солдаты без лишнего приказа сорвались с места и устремились вперед к рубежу. Стрельба по сонному врагу, хорошо освещенного собственными кострами, началась практически одновременно и создало эффект огненного дождя разившего все и вся.

Застигнутые врасплох китайцы заметались на пятачке своего лагеря иногда даже забыв подхватить оружие, спотыкаясь о трупы погибших товарищей, рюкзаки не зная в какую сторону броситься, поскольку всюду их встречала смерть.

Кто-то из старших и опытных пытался наладить оборону, но эти самые умные становились первейшими целями для солдат, а конкретно – снайпера. Всего минута пальбы и все было кончено. Китайцы лежали вповалку.

Еще минута и десантники стали осторожно выходить на пятачок вражеского лагеря, готовые пристрелить любого кто шевельнется.

— Да это и не китайцы вовсе, — произнес Трофим. — Буряты…

— Ренегаты.

— Да, полицаи блин…

— То-то они какие-то дезорганизованные были, — согласился Бардов. — Мечутся туда-сюда в панике. Настоящие солдаты китайские они или нет, так просто не дали бы себя перестрелять.

— Верно.

— А где лейтенант? — оглянувшись, спросил Куликов. — Он уже должен был объявиться.

Солдаты тоже стали осматриваться в поиске командира, но не находили.

— Товарищ лейтенант! — крикнул Бардов. — Где вы?! Отзовитесь!

Откуда-то из леса донесся слабый выкрик. Несколько бойцов метнулось в темноту. Через минуту они появились снова, поддерживая Таркова под руки, и аккуратно уложили возле костра.

— Что с вами?!

— Подстрелили… третий в секрете шустрый оказался… Задел… Но я его сделал. Ведь сделал?

— Так точно, — подтвердил один из бойцов, что приволок лейтенанта. — Сделали.

Таркова тут же "распаковали" и увидели, что ранение пришлось в брюшную полость, бронежилет не выдержал выстрела в упор. Крови почти не было, и это плохо.

— Ч-черт…

— Держитесь лейтенант! Держитесь…

Один из бойцов стал суматошно возиться с аптечкой, но тут Тарков закатил глаза, несколько раз судорожно дернулся и затих на выдохе.

— Не его сегодня был день, не его… — вздохнул Бардов, закрывая Таркову глаза рукой. — Сначала в разведке засыпался и вот…

Бардов замолчал, чувствуя, что говорит о погибшем командире чего-то не того.

— Так бойцы… — произнес Куликов чувствуя, что тяжелая пауза затягивается.

Потеря командира в такой трудный момент выбила всех из колеи. Будущее и раньше было туманным, а сейчас и вовсе стало темным.

— Хватай трофеи: оружие и жратву, и быстро сматываемся отсюда.

— А лейтенант?..

— Ему уже ничем не помочь.

— Похоронить бы…

— Бесполезно. Далеко мы его не унесем, а если близко похоронить, то китайцы могилу найдут и все равно разроют.

— То же верно…

Солдаты в один момент затарились китайскими сухпайками коими питались в походе полицаи, патронами к родным АК и гранатами. А пополнение в лице Трофимыча и Иваныча сами АК старой модели, что стояла на вооружении в полиции и каковыми китайцы вооружили своих приспешников.

Заложив "сюрпризы" под тела убитых полицаев отряд поспешил прочь. Они выиграли достаточно времени, для того чтобы раствориться в лесу бесследно, но это время тратить попусту нельзя.

 

Глава 10

Маленький отряд продолжал уходить все дальше на северо-восток. В сухпайках нашлись уже знакомые солдатам энергетические батончики коими и накормили толстуху, да так что она перла напролом как танк и ее временами приходилось даже притормаживать. К вечеру потом правда мучалась сильно, но это уже издержки, на которые надо идти чтобы унести ноги как можно дальше. Китайцы ведь вряд ли просто так от них отстанут. Будут искать пока останется хотя бы одна возможность найти.

Отряд поисковиков-полицаев видимо долго не выходил на связь, их конечно же хватились, нашли и над головами часто барражировали самолеты-разведчики в поиске беглецов. Но лес уже был слишком густым от зелени и обнаружить что-либо сквозь его плотное покрывало из хвои и листвы не представлялось возможным.

Солдаты потерявшие командира двигались подавленными, не перебрасывались между собой ни словом, ни шуткой, как это было обычно и только лишь Вадим Куликов чувствовал себя на подъеме.

"И ведь мне его даже не жаль, — подумал он по этому поводу с легким удивлением. — А ведь Тарков наверняка был хорошим человеком, отличным и правильным офицером. Тогда что это со мной? Война сделала меня таким черствым циником? Или я уже был таким? Наверное последнее…"

Но некоторый подъем настроения Вадима объяснялся конечно же не смертью лейтенанта как таковой, он все же не садист, а тем что Тарков судя по всему задумал что-то из ряда вон выходящее и участвовать в этом мероприятии Куликов желанием мягко говоря не горел.

"Он ведь наверняка, вместо того чтобы возвращаться обратно, как и задумывалось, нацелился создать партизанский отряд, — говорил себе Вадим, — и воевать с китайцами уже у них в тылу силами местного населения, почему и спрашивал о количестве затаившихся в лесу гражданских. Уж чего-чего, а этот вариант развития событий меня точно никак не устраивает. Мы вернемся, обязательно выберемся из этой задницы, сколько бы сил и времени на это не потребовалось".

— Что-то они опять разлетались, — глухо сказал Бардов, глядя в цифровой бинокль, во время очередной остановки, когда солдаты и гражданские прятались под деревьями.

— Да…

Куликов проследил взглядом за вертолетом перемахнувшим через один из хребтов и улетевшего дальше по своим делам.

— Думаешь по нашу душу?

— Не хотелось бы, но другого объяснения их активности я не вижу.

— Что будем делать?

— Нам не остается ничего другого как идти дальше, — сказал Вадим.

— Ну да, верно… Просто чувствую я, обкладывают они нас… плотно обкладывают со всех сторон, точно волков флажками… Я себя еще никогда так погано не чувствовал.

Куликов только согласно кивнул. Ощущение того что их планомерно окружают, и капкан вот-вот захлопнется, появилось и у него самого. Не стоит недооценивать врага, нужно четко понимать, что выскользнуть из целенаправленно расставленной ловушки шансов очень мало.

— Видят они нас что ли?

— Видели бы, жахнули бы из ракет и бомб сыпанули, — возразил Вадим.

— Тоже верно.

"Но что же тогда делать? — спрашивал себя Вадим. — Бросить всех и уходить одному? Ведь шансы на спасение в этом случае значительно увеличатся… выскользнуть из захвата в одиночку гораздо проще, чем в составе группы".

Но что-то внутри противилось против такого шага. Нет, даже не этическая сторона вопроса, этому противился инстинкт самосохранения. Ведь если покинуть данное сообщество, то ему придется идти одному, совсем одному по занятой врагом территории, а это больше тысячи километров через горы, реки и леса. Во время этого марш-броска его никто не прикроет, не посторожит сон ночью, в противном случае его может просто задрать медведь. Не говоря уже о том что сухпайка надолго не хватит и ему придется добывать пищу самому. Да он же с ума от всего этого сойдет…

"Быть одиночкой можно только… находясь среди кучи людей, — с неудовольствием констатировал Куликов. — Ну и не стоит сбрасывать со счетов такую вероятность, что оставленная мною группа под предводительством Бардова все же спасется, вырвется из лап китайцев и вернется домой. Сразу же станет известно о моем побеге, и тогда меня, если поймают, будут судить как дезертира… А ведь поймают. Сейчас, по прошествии такого количества времени и произошедших событий, через Казахстан уже вряд ли пройти. Бежать через Северный ледовитый океан, как уже размышлял на эту тему? Так ведь там тоже наверняка свои подводные камни найдутся…"

И снова вставал вопрос: что делать? Но ответа Вадим пока не находил. Оставалось только продолжать плыть по течению, вот только течение это вот-вот должно было вынести их к водопаду, из которого не вынырнуть…

* * *

— Стой, — остановил отряд Бардов.

— В чем дело Юр? — поинтересовался Куликов.

— Слышите?

— Что?

— Как будто стрельба… на той стороне перевала… Слышишь?

Люди прислушались и действительно, через пару секунд до них долетел очень глухой раскат дробного автоматного треска и даже взрыва. Более сколько ни вслушивались, ничего не услышали, а это значит что все закончилось.

— Кого-то вместо нас взяли, — сказал Бардов.

— Похоже на то. Уходим…

— Разве мы не пойдем им на выручку? — спросил Трофим.

— Нет.

— Но…

— Что "но"?! — рыкнул на него Куликов. — Мы не знаем сколько там китайцев или полицаев. Во второй раз нам их врасплох не взять, а это значит, что мы увязнем в затяжном бою. Кроме того, вот-вот прилетит вертолет за пленными, если эти пленные есть и есть кого спасать. И уж конечно, после того как мы себя обозначим этим вмешательством, даже если предположить что нам повезет, и мы уничтожим противника и кого-то спасем при этом никто из спасенных не ранен тем более тяжело, не убьют нас самих, за нами устроят целенаправленную охоту. Кто-нибудь этого хочет?

Трофим опустил глаза.

— То-то и оно, так что уходим.

Через час хода они увидели на горизонте точку вертолета спешащего к месту недавнего боя и это придало словам Вадима еще больше веса.

Понимая, что они в районе кишмя кишащего вражескими отрядами, и идти дальше одной кучей нельзя, Куликов выделил двух разведчиков и пустил их впереди отряда. Так есть хоть какой-то шанс не напороться на засаду лоб в лоб. А если неприятной встречи им избежать все же не удастся то даже два человека неплохой резерв для неожиданного удара противнику в тыл, пока основная группа будет держать оборону.

Эта мера буквально сразу же, на следующий день дала результат. Разведчики первыми засекли вражеский отряд полицаев и группа беглецов тут же затаилась ожидая пока полицаи пройдут по своему маршруту и снова двинулись в путь.

Первый день лета отметился задержкой, по вине все той же толстухи. Она не желала вставать, точнее не могла.

— Что с ней? — спросил Вадим у ее мужа.

— Не знаю…

Куликов внимательнее вгляделся в изможденное лицо женщины. За эти дни бесконечного марш-броска оно сильно осунулось, посерело, организм использовал жировые запасы своего тела и похоже даже их стало не хватать.

Обильно исходящую потом женщину вдруг сильно затрясло.

— Что с тобой?! — в который раз бросился к жене Иваныч.

Но женщина не отвечала, казалось она вообще ни на что не реагировала, лишь чуть притихла, но потом ее снова начало колотить.

Поскольку китайские энергетические батончики уже как три дня вышли, и женщина шла на своих ресурсах, то это не могло быть ломкой. Хотя кто знает, ведь съела она их немало, почти половину от общих запасов, так что все возможно.

— Она диабетик?

— Нет.

— Температура. Озноб, повышенное потоотделение, — пощупав лоб, констатировал Вадим. — Что это может быть?

— Да все что угодно, — сплюнул Бардов. — Начиная от банального истощения, рецидивом старых болезней и заканчивая укусом ядовитой змеи.

— Верно. Есть у нее какие-то болезни, залеченные, но которые могли вскрыться?

— Я не знаю… наверное… при ее весе… — потупился Иваныч.

— Аппендикс?

— Вырезали еще в молодости.

— Димон, какая нам собственно разница что с ней? — спросил Бардов. — Помочь мы ей все равно ничем не сможем.

— Тоже верно, — согласился Куликов. — Но что тогда делать? Бросить?

— Ну не на себе же нести… Она хоть и похудела, но все равно она весит столько же сколько я со всем оснащением и вооружением.

Иваныч с мольбой посмотрел на Вадима который как-то само собой стал главой отряда, несмотря на то что тот же Бардов был одного с ним звания. Но тут наверное сыграли свою роль награды, они в глазах солдат придали Куликову больший вес чем Бардову с его медалькой и потому со всеми вопросами в первую очередь обращались к нему.

Вадим мысленно выругался, и продолжил размышления:

— Ядовитых змей здесь нет, а вот… клещи.

— Черт! Точно! — хлопнул по стволу дерева рукой Бардов. — Даю одни к десяти что ее клещи покусали. Уж сколько я с себя снял…

— У вашей жены есть прививка на клещевой энцефалит?

— Э-э… кажется нет…

— Вы ее осматривали? Как часто она проверялась на наличие паразитов?

— Не очень… стеснялась.

— Придется проверить…

— Хорошо, — после короткой паузы согласился Иваныч.

Женщину тут же раздели. Рыхлое тело в купе с крепким запахом выглядело мягко говоря неаппетитно в сексуальном плане, но отвращение солдат вызвало не это. На теле женщины, все в красных пятнах, клещей оказалось штук десять, не меньше. Эти черные паразиты глубоко впились в тело и уже успели порядочно насосаться крови, так что в десятки раз увеличили свои первоначальные размеры.

— Вот же напасть-то, а…

Иваныч начал тут же срывать со своей жены насосавшихся паразитов.

— Бесполезно, — буркнул Юрий. — Даже вредно, бошки-то все равно в коже остаются… Если уж отрывать, то с умом…

Но это не остановило мужа. Не факт что он вообще слышал замечание. Оно и понятно…

Болезнь в своей финальной стадии развивалась стремительно. И от одного заразного клеща люди умирают если им оперативно не помочь, и даже если помощь оказывается вовремя становятся инвалидами, правда на это уходят недели. А тут около дюжины паразитов на обессиленной женщине сделали свое черное дело в предельно сжатые сроки.

Ей с каждым часом становилось все хуже и беспрестанно трясло. Вскоре она перестала узнавать даже собственного мужа. А ночью случилась финальная развязка, которую как это ни жестоко звучит ждали все… с нетерпением и даже надеждой. Потому как застрять на одном месте из-за одной больной, которая неизвестно, сколько будет метаться в бреду, в то время когда их целенаправленно ищут, мало кому хотелось.

— Все, — сказал потухший Иваныч, — умерла.

Но даже в этом полном скорби голосе мужа промелькнула нотка облегчения.

Единственное что могли сделать для его жены, так это вырыть могилу и похоронить, даже не оставив какого-то знака, чтобы не оставлять слишком уж заметных следов. Собственно потому и не бросили, а потратили время на могилу.

А утром снова двинулись в путь с гораздо большей скоростью, что не могло не радовать.

* * *

Неслышно вернулся к основной группе снайпер Дюнкун шедший в составе парной разведки. Еще один боец оставался на месте, отслеживая возможную неприятность на пути движения отряда.

— В чем дело? Полицаи?

— Нет. Гражданские. Около пяти человек. Трое мужчин с оружием и две женщины… может быть есть еще, в лесу шастают по своим делам. Похоже, эти тупари решили развести огонь, чтобы что-то приготовить…

— Ч-черт! — невольно вскрикнул Вадим. — Только этого нам не хватает для полного счастья когда кругом китайцы носятся как ошпаренные!

Он и все остальные прекрасно понимали, что разведенный огонь даст достаточно дыма, чтобы его засекли китайские разведчики и направили в данный район кучу вражеских отрядов, что для них неприемлемо.

— За мной!

Солдаты и гражданские сорвались с места и побежали к обнаруженным людям, дабы не дать им свершить весьма опрометчивый с их стороны поступок.

Когда они прибыли к стоянке гражданских изрядно их перепугав, те уже успели развести костер, но солдаты его быстро затушили, затоптав ногами и забросав землей.

— Надеюсь успели… — выдохнул Вадим с тревогой вглядываясь в небо.

Так ли это на самом деле неизвестно. Дымный столб некоторое время все же стоял над лесом разметал ветер, а вот не летали ли рядом китайские разведчики, что могли успеть его заметить, не определить.

Гражданские по-прежнему смотрели на них со страхом. Мужики даже не успели похватать свое оружие: два старых потертых карабина неопределяемой системы и одна гладкоствольная одностволка двенадцатого калибра.

— Вы что придурки, не в курсе что тут кругом полицаев как грязи?! — прикрикнул на застигнутых врасплох гражданских Куликов.

— Н-нет, — ответил один из мужиков. — Мы никого не видели…

— А вертолеты тоже не слышали?!

— Н-нет…

— Дуракам везет, — с усмешкой констатировал Бардов.

— Теперь знаете, — сказал Вадим, немного успокоившись.

Тут его взгляд упал на тушу молодой козы, частично разделанной. Ее мясо гражданские собирались запечь в углях. И снова Куликова всего взвинтило от ощущения опасности.

— Давно подстрелили?!

— Только что…

— Точнее!

— Часа полтора назад…

— Ну… раз мы выстрела не слышали, будем надеяться и приспешники китайцев тоже ничего не слышали.

— Но убраться подальше стоит, — кивнул Юрий. — Тем более не стоит вести себя как на пикнике.

— Верно. Уходим. А вам я бы посоветовал быть впредь внимательнее. Китайцы устроили облаву и если мы все правильно понимаем, одну такую группу беспечных граждан вроде вас они уже поймали. Тут сравнительно недалеко.

Отряд стал собираться продолжить движение, как все тот же мужик, быстро переговорив со своими, попросил:

— Возьмите нас с собой…

Вадим нахмурился, не желая брать лишнюю обузу, но поскольку одни гражданские уже есть, то причин отказать новичкам у него нет. Да и остальные не поймут…

"Что ж, может оно и к лучшему? — подумал он, поразмыслив. — По виду больных нет, инвалидов и толстых тоже, так что скорость будет хорошей, никто не станет нас тормозить. Опять же мужики вооружены… А чем больше вооруженных людей в отряде, тем больше шансов отбиться от полицаев если они нас настигнут. Хотя опять же возрастает заметность самого отряда с увеличением участников, но тут уж приходится выбирать: незаметность или огневая мощь".

Вадим по ряду причин сделал выбор в пользу второго, но все же поинтересовался:

— Больные есть? Клещи кого-нибудь кусали? Только честно. Кто заболеет, сразу говорю, бросим к чертовой матери. Возиться не будем.

— Нет, больных нет и от клещей бог миловал… Мы с этим внимательны.

— Ладно, идемте с нами…

— А мясо?

Куликов снова посмотрел на мясо, и в животе немного что-то свело судорогой. Брикеты трофейных сухпайков уже подходили к концу, к тому же их приходилось экономить, сильно растягивая порции. Так что свежее мясо было бы очень кстати.

— Берите… Что-нибудь придумаем, как его приготовить, чтобы нас не повязали.

Мясо загрузили в пустой рюкзак, чтобы его запах не выдал людей, и отряд одним махом увеличившийся до шестнадцати человек стал уходить дальше на северо-восток.

С мясом все решилось довольно быстро. К вечеру следующего дня хмурые тучи над головами, что собирались последние две недели наконец пролились дождем. И не куцым дождичком, а хорошим ливнем. Этой природной завесой и воспользовались для готовки пищи. Развели под раскидистой елью костер и запекли мясо, что еще немного и начало бы портиться.

После дождя, пацан никогда не расставшийся со своим луком, хотя все просили его бросить эту неудобную при передвижении вещь, ходивший по своим делав в ближайшие кустики, прогулялся довольно далеко от лагеря потому как вернулся с увесистым глухарем.

— А это откуда? — удивился Юрий.

— Из лесу вестимо, — потупив взгляд, но с гордостью ответил пацан.

Бардов одобрительно засмеялся и уже с явным интересом взглянул на оружие.

— А ведь из него наверное часовых неплохо снимать, особенно когда к ним вплотную не подобраться…

— Спортсмен что ли? — удивился Вадим, понимая что стрелять из лука вообще-то уметь надо. А вот часовых снимать пустое дело. Бронежилет не пробьет, а в голову еще попасть надо, да так чтобы смертельно, что еще сложнее.

Пацан кивнул.

В последующем этот лук оказался хорошим средством для добывания мелкой дичи и зверья. Он бесшумен и стреляет довольно далеко, а это ценно, когда нельзя воспользоваться огнестрельным оружием. Из него даже теоретически можно завалить ту же козу, если попасть точно в сердце…

Отряд продолжил движение, и через неделю пути к неудовольствию Куликова увеличился еще на четыре человека, семью: мужа с женой и двух детей лет десяти-двенадцати, чем и объяснялось неудовольствие Вадима, ведь по-настоящему ценным для отряда является только мужик с ружьем. Но не гнать же остальных?..

Разведчики еще дважды засекали отряды полицаев и беглецы обходили их десятой дорогой. Так они и шли по горам и лесам, преодолевая мелкие в высотах речушки.

Хребет Улан-Бургасы сменился Икатским хребтом, и вот замаячила настоящая свобода, пространством где китайцев почти нет. Но чтобы попасть в этот район свободы, вырвавшись из мешка кишащего приспешниками китайцев, осталось преодолеть один серьезный рубеж охранявшийся непосредственно китайскими отрядами.

— Теперь всем внимание, — произнес Вадим во время очередной остановки на ночь. — Мы подошли к железной дороге… она находится в десяти километрах к северу. Преодолев ее можно считать, что мы спаслись. Как вы все понимаете, железная дорога – это стратегически важный объект коммуникации, по которому перевозятся сотни тысяч солдат противника и военная техника, соответственно железка хорошо охраняется китайцами. Ходят патрули, ведется наблюдение с воздуха, в том числе аппаратами в виде птиц: орлов и коршунов, так что не зевайте когда они будут кружить над вами. Каждый из вас должен быть предельно внимательным. Не разговаривать, только шепотом и по делу, ничего не ломать, ни ветки, даже траву и ту лишний раз не мять и т. д. и т. п. Завтра ночью мы должны ее пересечь.

 

Глава 11

В этот день Куликов сильно нервничал и его состояние можно понять, ведь сейчас все решалось: пройдут они незамеченными или же им придется с кем-нибудь схватиться не на жизнь, а насмерть.

"Если что-то плохое должно произойти, оно обязательно произойдет, — думал Вадим, вспоминая Закон Мерфи. — Ведь мы так долго не сталкивались с неприятностями, обходили стороной полицаев, они на нас все никак не могут наткнуться и выследить. Значит это должно произойти в самый ответственный момент…"

Вадим ждал что на них выйдет какой-нибудь патрульный китайских отряд, что охраняют железные дороги, наверняка такие есть, раздадутся выстрелы и им придется принять свой последний бой. Но все оставалось как прежде и день прошел без происшествий.

Небо стало темнеть и дорога вот-вот должна была появиться. В ее ожидании, желании обнаружить железные пути первым, Вадим шел впереди отряда в качестве одного из разведчиков. Зачем ему это он сам толком себе объяснить не мог.

Вот и дорога. Разведчики остановились в двадцати метрах от насыпи и затаились за деревьями.

"А ведь китайцы в технологическом плане более продвинутые чем мы и могли оснастить всю дорогу сигнализацией, — вдруг подумал Куликов. — А если учесть что железка стратегически важный объект, то они вполне могли потратиться на несложную и дешевую систему оповещения. Хватит примитивного датчика прерывателя. Покрыть можно сразу метров сто, а то и больше. Стоит нам пересечь лазерный луч… если уже не пересекли и все, за нами тут же увяжется хвост. Но нет, вряд ли нас еще засекли, сигнализацию наверняка установили на более открытом пространстве, где-нибудь сразу на выходе из лесополосы… Но ведь его не обнаружить… Или у меня уже просто паранойя?"

Но помимо датчиков которых может и нет вовсе, существовала воздушная разведка. Вадим внимательно осмотрел небеса, насколько это позволяли деревья. Но так действительно мало что было видно и ни коршунов, ни более классических беспилотников он не увидел.

Кровь после небольшого отдыха, во время которого разведчики делали свою работу, перестала гулко стучать в ушах и барабанным перепонкам стали доступны более тихие и далекие звуки. А они определенно имелись, вот только разобрать их, как-то идентифицировать было трудно.

— Что это? — прислушавшись, спросил Вадим у напарника. — Слышишь?

— Слышу… Но вот что – не знаю.

— Понятно. Иди назад и предупреди всех, чтобы остановились и затаились. А я посмотрю, что там такое шумит…

— А оно нам надо?

— Да. Нужно знать с кем мы можем иметь дело если вдруг дорога на сигнализации.

— Сигнализации?

— Именно. Прервем лазерный луч или нас заметят с воздуха и пиши пропало, за нами тут же увяжется ближайшая группа противника. То есть те кто там копошится… А теперь хватит разговоров, наши приближаются и их надо остановить, пока не нарвались. Пошел.

— Есть.

Солдат ушел в темноту, растворившись среди деревьев, а Вадим осторожно двинулся на восток навстречу странным звукам. Уже метров через двадцать он определил, что это идут ремонтные работы. Кто-то бил кувалдами, что-то обо что-то звякало, раздавались команды…

Так и оказалось. На хорошо освещенном пятачке работала куча народу. Охрана не столько охраняла рабочих, сколько присматривала за самими рабочими, чтобы они чего не учудили.

"Пленные", — понял Вадим.

Увидев все что нужно, он поспешил на воссоединение с основным отрядом.

— Ну что там? — нетерпеливо спросил Бардов по возвращении Куликова. — А то нам боец что-то наплел с три короба, про какую-то сигнализацию, ничего не поняли.

— Дорогу ремонтируют.

— Последствия диверсии?

— Вряд ли. Просто не выдержала чрезмерной нагрузки. По этой линии шли основные грузы, после того как мы… оборвали южную линию. Она и раньше эксплуатировалась нещадно, а после так и вовсе весь поток на нее перешел. Вот полотно и не выдержало. Думаю они южное направление уже восстановили, а этой дороге решили устроить профилактический день по всей ее длине. Подновляют насыпь и рельсы новые укладывают взамен изогнувшихся. Это дело надолго, фронт работ там немаленький, а нам ждать никак нельзя. Так что сейчас в темпе отмахиваем пяток километров на запад и переходим дорогу.

— Че так далеко-то?! — изумился Юрий Бардов. — И так уже ноги отваливаются… Одного километра за глаза хватит.

Вадим встретился взглядом с солдатом с которым ходил в разведку и рассказал о своей теории с сигнализацией.

— Да ну на фиг! — отмахнулся Бардов, от такого предположения. — Это же сколько датчиков нужно установить! Тьму тьмущую! Беспилотники же летают и простые, и в виде птиц! Куда еще больше?!

— А почему бы и нет? — пожал плечами Вадим. — Это не так уж дорого, по крайней мере как мера предупреждения гораздо дешевле чем сошедшие под откос поезда с войсками и техникой.

— Ну да… с таким аргументом спорить сложно…

— И не думаю что для китайцев установка такой сигнализации большая проблема. Что касается беспилотников так это не панацея, особенно в сложных погодных условиях.

— То же верно, — снова согласился Бардов. — При сильном ветре мало какой беспилотник на курсе удержишь. Сдует.

— Вот именно. Сломаться опять же может. Так что я считаю, что нам нужно подстраховаться и отойти как можно дальше. Если я прав, то по крайней мере мы успеем уйти достаточно далеко к тому моменту когда за нами пошлют группу преследования и еще не факт что найдут. А если перейдем в километре, то опомниться не успеем, как часть охраны уже будет наступать нам на пятки.

— Хм-м… Что ж, возможно ты прав, — согласился Юрий. — В конце концов, лучше перебдеть чем недобдеть.

— Вот именно. Пошли…

— Постойте, — взял слово Трофим.

— В чем дело?

— Много там охраны?

— Человек двадцать-тридцать. А что?

— Может нападем?! Перебьем охрану и ремонтников. Эффект неожиданности на нашей стороне… Хоть какой-то урон врагу нанесем.

— Во-первых, ремонтники из наших, пленные… — сказал Вадим и прикусил язык.

"Совсем замотался", — с раскаянием подумал он, с запозданием осознавая, что говорить этого не стоило. Ведь не хотел же.

Но уже поздно, слово не воробей… Вон как все нахмурились и наверняка в каждой голове появилось жгучее желание как-то помочь пленным соотечественникам. Главное что для этого есть возможности и желание. Так что требовалось срочно исправлять ситуацию.

— …И это нереально даже с учетом эффекта неожиданности. Наверняка у противника на ремонтном поезде имеется тяжелое вооружение…

— Забросаем гранатами, наведем шороху, — приводил свои доводы Трофим. — Нам-то только и нужно, что посеять сумятицу в среде противника и дать возможность пленникам сбежать. А как сбегут и мы отойдем.

— А потом на нас настоящую облаву устроят, — возражал Куликов. — Вертолеты, самолеты, группы загонщиков с собаками на хвосте. О своих женщинах и детях хотя бы подумайте…

Вадим мысленно улыбнулся. Что ни говори, это хороший удар припасенный им напоследок. Нокаутирующий. Хоть и "ниже пояса". Гражданские после напоминания об ответственности за свои семьи: жен и детей, сразу же притихли и весь задорный блеск в глазах тут же погас. Остальные также не стали настаивать.

— Э-э… да… верно, — промычал стушевавшийся Трофим.

"То-то же… А то ишь чего удумали! Я никому не дам поставить под угрозу свое возвращение", — с удовлетворением подумал Вадим, а вслух жестким командным голосом, напоминая, кто здесь командир, сказал:

— За мной.

* * *

Пять километров по ночному лесу вдоль железки на запад, а потом еще три-четыре километра перейдя дорогу на север они отмахали на одном дыхании скоростным марш-броском, несмотря на то что до этого шли весь день. Людей подстегивала близкая опасность, но вот она осталась где-то позади и темп хода резко снизился и пришлось вовсе остановиться для часового отдыха.

Вадим откровенно радовался. Все прошло без сучка и задоринки. Они так и не столкнулись ни с китайцами, ни с их приспешниками из местных, и идут ли они по следу еще неизвестно, ведь мысль о сигнализации действительно могла быть просто следствием разыгравшейся фантазии. А когда переходили дорогу беспилотников видно не было.

"Конечно, одна моя фантазия на счет птицы-робота подтвердилась и даже если я прав на счет сигнализации, то мы все равно вышли из активной зоны влияния китайцев, — размышлял он. — Мы по сути в открытом море и найти нас будет еще сложнее чем раньше, особенно если мы приложим все силы и хорошенько пропетляем в лесах и горах окончательно запутывая следы".

Видимо находясь в радостном блаженстве и открывающихся перспектив дальнейшего отхода Куликов на какое-то время потерял контроль над ситуацией и настроением в отряде и не заметил передвижений среди гражданских и его подчиненных. Те о чем-то тихо разговаривали. А когда заметил, было уже поздно. От смешанной группы к нему подошел Трофим и Юрий Бардов.

"Ну с Трофимом понятно. Оказались в относительной безопасности и он решил что можно рискнуть напасть на полицаев и отбить своих, — подумал Вадим. — А нацик? Решил показать всем и в первую очередь себе, что он тоже что-то решает? Или просто пострелять захотелось?"

— Мятеж?.. — с весельем в голосе спросил Куликов, хотя внутренне ему было далеко не до веселья. — Где черная метка?

— Ну ты тоже скажешь! — чуть надтреснуто засмеялся Бардов. — И вовсе не мятеж…

— Никакого мятежа, — подтвердил Трофим. — Мы просто считаем, что… что нужно помочь нашим…

— Русским людям которых взяли в плен эти косоглазые, — более решительно закончил речь Трофима Бардов.

"Ясно… Значит все-таки мятеж, — подумал Вадим. — Если я откажусь, это ничего не изменит, они все равно пойдут. Все бы ничего, но тогда на дальнейший период нашего путешествия командиром в отряде станет нацик и уже мне придется подчиняться ему… Ну уж нет!"

— Вот как?

— Да.

— Они возможно, даже скорее всего уже все сделали и уехали. Сколько уже времени-то прошло… — попытался извернуться Вадим.

— Возможно, — кивнул Трофим. — Но по крайней мере мы попытались. А если они еще там, то мы спасем из плена хоть кого-то.

"Как я ненавижу патриотов… — мысленно закатил глаза Вадим. — Вечно у них черви в жопе ногам покоя не дают, а вместо мозгов – цитатник патриотических лозунгов: "Да здравствует Россия", "Смерть врагам" и все в том же духе".

— Вы хоть понимаете, сколько нам придется еще побегать? Туда только километров семь, потом обратно столько же и это все за несколько часов. Потом будет погоня, а мы уже на ногах стоять не сможем!

— Мы выдержим.

"Что ж, если толпу нельзя остановить, значит ее нужно возглавить, — подумал Куликов. — К тому же ее никак нельзя доверять безбашенному нацику. Он только всех погубит. Судя по тому, как он играет в карты, разработка стратегических и тактических планов не его конек и доверить ему людей в серьезной операции просто нельзя… Слишком уж он импульсивен и не просчитывает ходы, то есть последствия своих решений. Что ж, камрад, — сказал он себе мысленно напоследок, — ты в ответе за тех, кого приручил. Так поделом же тебе…"

Вадим тяжко вздохнул.

— Что ж, черт с вами, идем.

Отряд из мужчин отправился в обратный путь провожаемый испуганными взглядами женщин и детей.

Весь путь Вадим беспрестанно мысленно матерился, оно и понятно, вырваться из клетки со львом только затем чтобы самому уже запихнуть в его пасть собственную голову, он мягко говоря считал глупым. Но желание большинства – закон и закону, каким бы он ни был, нужно подчиняться.

К досаде Куликова ремонтная бригада все еще не завершила свои работы. Смертельно уставших пленных, таскавших рельсы с платформы ремонтной дрезины и восстанавливавших насыпь, надзиратели из полицаев подгоняли пинками, ударами прикладов и руганью. Охрана, глядя на это, весело смеялась. Кто-то кидал в рабочих камешки и окурки.

"Власть развращает, а абсолютная и безнаказанная власть развращает абсолютно", — глядя на все это, отстраненно подумал Вадим.

Судя по поведению полицаев, они ничего не боялись. Ну не верили они что кто-то решится напасть на такую с позволения сказать силу, а значит пресловутый эффект неожиданности сработает на полную катушку.

Ознакомившись с ситуацией, Куликов собрал людей вокруг себя, и стал ставить задачу перед каждым бойцом:

— Вы, — указал он на гражданских с плохим оружием, — поскольку ничего со своими пукалками реально сделать не сможете, то ваша задача забросать поезд гранатами. Дайте каждому по три штуки…

Солдаты поделились гранатами.

— Выбиваете окно выстрелом из своих ружей и бросаете. Потом действуете по своему усмотрению – выбивайте тех кто начнет разбегаться. Все ясно?

— Так точно…

— Отлично. Ну а мы возьмем на себя плотные группы полицаев. Они как раз кучкуются и срезать их хорошими очередями, да еще перекрестным огнем будет несложно. Действуем по сигналу – моему истошному крику.

— Че такой странный сигнал? — удивился Бардов.

— А почему бы и нет? Я так думаю он наоборот заставит всех замереть на месте точно истуканы.

— Хм-м, точно, — с усмешкой согласился Юрий, представляя как это будет выглядеть.

— Тогда пошли…

Смешанный отряд выдвинулся на позиции.

Полицаи продолжали гонять еле шевелящихся пленных, но большинство как и прежде кучковались несколькими группами. Половина так и вовсе отдыхала в вагоне.

Вадим набрал в грудь побольше воздуха и истошно крикнул:

— А-а-а!!!

И тут же лес разразился шквальным огнем по опешившему противнику. В районе состава захлопали ружейные выстрелы, а потом загремели взрывы и пассажирский вагон в котором с комфортом путешествовали полицаи и отдыхали те кому уже просто надоело гонять рабочих, затрясся от разрывов и загорелся.

Пленные частью суматошно заметались из стороны в сторону, более умные попадали где стояли наземь чтобы их не задело шальными пулями, а отважные среди умных даже попытались завладеть оружием убитых полицаев чтобы лично расквитаться с тем кто сумел уцелеть под первыми очередями и убежать в лес на другую сторону.

Полицаи неожиданным нападением оказались полностью деморализованными и несмотря на двукратный численный перевес уцелевших, они не думали об организации обороны и тем более контратаках и беспорядочно бежали в тайгу. В конце концов они не знали о численности нападавших, а у страха глаза велики.

Поскольку погони за бежавшими полицаями планом не предусматривались (Бардов наверняка бы побегал за ними), Куликов скомандовал отход.

— Сваливаем!

Один гражданский зачем-то полез в дрезину.

— Трофим черт тебя дери за ногу! Ты чего там делаешь?!

— Сюрприз ублюдкам хочу устроить! Я сейчас, всего минуту…

Через полминуты копошения Трофима в поезде горящий состав тронулся с места, а сам Трофим спрыгнул на землю.

— Будем надеяться, что он причинит дополнительные разрушения где-нибудь на станции, хорошенько куда-нибудь врезавшись.

Дрезина действительно набирала скорость уходя в темноту подсвечивая лес огнем горящего вагона. Что она могла натворить на станции можно было только догадываться. Может просто врежется в тупик, а то и вовсе опасность вовремя заметят и отведут на запасной путь, где и остановят или собьют с дороги. Но может Трофим прав и эта дрезина действительно наделает дел своим появлением…

— Или просто на повороте слетит с путей и пожар хороший устроит в лесу.

— И такое может случиться…

— Ладно, уходим.

 

Глава 12

— Капитан, зайдите ко мне… — прозвучал голос генерала по интеркому.

— Слушаюсь товарищ генерал, одну минуту.

Капитан Уси Нанкин подхватив папку с документами, поспешил к начальству. Если вызывает лично генерал Бао, а не просит явиться его секретарь-лейтенант, то дело действительно срочное и серьезное.

К началу лета капитан Уси Нанкин, как отменно знающий русский язык и потому зачисленный в особое подразделение Армии по работе с местным населением, успел объехать все сколько-нибудь значимые поселения в составе пропагандистских групп с проведением соответствующих агитационных мероприятий в зоне административной ответственности, на которые разбили уже оккупированные территории и везде добивался успеха.

Уси Нанкин невольно вспомнил одно из таких выступлений. Оратор тогда сильно приболел, простудился, и капитану пришлось выступать на трибуне лично.

— Друзья… Братья и сестры, здравствуйте. Вам нечего страшиться нас, потому что мы с вами братские народы, чтобы убедиться в этом достаточно посмотреть друг на друга… а братья должны друг другу помогать. Не так ли? И мы поможем вам. Поможем сделать вашу жизнь гораздо богаче, красивее, ярче и счастливее.

Первая неуверенность прошла, люди слушали его и капитан заговорил увереннее, благо что речь он помнил почти наизусть, а то что не помнил легко заменял своими словами, из-за чего, как по крайней мере ему казалось, речь получилась более искренняя и убедительная.

— Да-да, именно так! Счастливее! Оглянитесь вокруг и посмотрите как вы живете сегодня. Разве могут вселить счастье в душу эти серые бараки рассыпающихся от дряхлости домов, ужасные дороги, а точнее их полное отсутствие, проблемы с отоплением и водоснабжением из-за полного износа коммуникаций. У вас нет работы, процветает алкоголизм и наркомания… Больницы оснащены давным-давно устаревшей медицинской аппаратурой из-за чего у вас повышенная смертность от болезней которые можно вылечить.

А теперь спросите себя, почему же вы так плохо живете, живя в таком богатом крае?! Да и живете ли вы? Может правильнее сказать: существуете? Я отвечу вам, потому что ничего из этого вам не принадлежит, а точнее не принадлежало. Всем этим владела кучка людей, олигархов близких к Москве, к Кремлю. Все что зарабатывали эти люди здесь, они клали себе в карман, отдавая с этого лишь жалкую долю в качестве налогов, но и эти налоги растворялись в общем котле и до вас не доходили. А все остальное, а это многие десятки миллиардов долларов они тратили лишь на свои нужны, покупая шикарные яхты по размерам ничем не уступающим линкорам, огромные самолеты, строили себе особняки, превосходящие самые роскошные царские дворцы, приобретая острова в океанах… А вы, те кто действительно заработал и произвел все эти богатства не получили ничего. Разве это справедливо?!

Но теперь все будет иначе. Я вижу недоверие в ваших глазах… Напрасно. Есть отличный пример того как может быстро улучшиться благосостояние людей и до неузнаваемости измениться любое поселение превратившись из сборища халуп в прекрасные ультрасовременные города.

Все сейчас знаю наш город Харбин как великолепный мегаполис, но старшее поколение еще быть может помнит, что каких-то семьдесят лет назад это был небольшой зачуханный городок наподобие вашего, такой же нищий и облезлый. За двадцать лет благодаря новой экономической политике китайского правительства он превратился в то что мы знаем – экономический центр региона. И так произошло с десятками городов и тысячами деревень. Они расцвели подобно лотосам… Так будет и с вашими городами и деревнями, когда мы станем единым государством.

Но для того чтобы так случилось, нужна и ваша помощь. Помогите не нам – себе. Все кто хочет процветания своей земле, не хочет чтобы она выгорела в огне ядерных взрывов русских атомных бомб, приходите к нам и записывайтесь в органы самоуправления и отряды полиции. Помните, каждый кузнец собственного счастья.

Будьте уверены, война не продлится долго и закончится бесспорной победой могучей и непобедимой китайской армии, несмотря на применение русскими ядерных бомб, и как хочу заметить на ваших землях. Землях малых народов, наших и ваших братьев по крови.

И как вы сами должны понимать, применение столь мощного и запрещенного всеми конвенциями оружия есть жест крайнего отчаяния. Русские сами понимают, что проиграли и им уже плевать на то что огромные участки земли подвергаются радиоактивному заражению, на которых невозможно будет жить. Они будут бомбить и дальше, ведь это уже не их земля, и никогда не была ихней, она ваша.

Когда Уси Нанкин закончил речь он улыбнулся. Ему понравилось ораторствовать, люди слушали его и что важное, он чувствовал, многие из них ему поверили и придут, запишутся в отряды и станут помогать. И это неудивительно, ведь он почти не лгал, девяносто процентов, а то и больше, из того что он сказал – чистая правда и люди знают это.

Так и оказалось, уже к вечеру у здания местной администрации стали собираться желающие внести посильную помощь в воссоединение братских народов в единое государство. Как снова казалось капитану, в этот раз их пришло больше обычного.

Местное население буквально штурмовало административные здания своих поселков и городков чтобы записаться в отряды и органы местного самоуправления и тем самым доказать свою лояльность новым властям.

Конечно, он осознавал, что многие из них отнеслись к его речи скептически и пришли лишь потому, что нет другого выбора, прежняя власть уже не вернется, ведь победить китайскую армию невозможно, а значит нужно подстраховаться и начать сотрудничество. Но это уже не важно. Все кто пришел, по каким бы мотивам он это не сделал, будут "повязаны", психологически обработаны и никуда не денутся.

Ему пришлось выступить еще пару раз, пока не выздоровел штатный оратор. После этого капитан занимался контролем различных мероприятий и бумажной работой.

Секретарь-лейтенант увидев капитана кивнул, показывая что можно проходить сразу, но Уси все же постучал в дверь.

— Разрешите войти товарищ генерал?

— Проходите капитан. Садитесь…

— Благодарю вас.

Уси Нанкин сел напротив генерала и принялся ждать.

— Вы уже слышали о взрыве под Бабушкино?

— Так точно товарищ генерал, — кивнул Уси.

Об этой катастрофе слышали все. Из-за чего на станциях происходит запредельное накопление войск, ведь обходных линий на данном участке нет и нужно ждать пока пленные не проложат линию железной дороги.

— Те кто это сделал высадились в нашей зоне ответственности, где-то в районе мыса Облом… Я приказал поймать диверсантов местными силами, но аборигены аблажались. Я просил дать мне наших парней чтобы поймать этих русских, но командование считает что они уже неопасны бомба у них была только одна, но тем не менее требует чтобы мы их поймали своими силами в кратчайшие сроки с минимальными затратами. Сам понимаешь, все спецподразделения нужны в другом месте…

Уси понятливо кивнул. Все спецподразделения забрасываются дальше на запад, чтобы помешать русским заминировать все сколько-нибудь пригодные для переброски войск своим ходам пути в прифронтовых районах.

— После некоторого размышления, я поручил организацию поимки этих диверсантов тебе. Ты знаешь этих русских как никто другой в моем штабе, тебе и карты в руки. Второй катастрофы сродни той что они потерпели в Казахстане допустить нельзя.

— Благодарю за доверие товарищ генерал, — с улыбкой и легким поклоном поблагодарил Нанкин, хотя от этой чести он предпочел бы отказаться.

Ну как поймать несколько человек в этих бескрайних горах? Ведь это же надо организовывать настоящую сеть поисковых групп из местных сил, что не очень-то эффективно. Да и стоит ли овчинка выделки?

— Найди их, живыми или мертвыми. В случае успеха ты получишь достойную награду.

— Еще раз благодарю. Можете не сомневаться, что я приложу все свои силы и знания для выполнения задания.

— Очень на это надеюсь. А то мне очень не хочется терять еще одного толкового офицера, отправив его в строевые части.

"Так вот куда и из-за чего пропал Тайян", — понял Уси Нанкин.

Не то чтобы капитан Тайян был его другом, но повторить его судьбу не хотелось.

— Я вас не подведу товарищ генерал.

Генерал Бао кивнул.

— До вечера подготовьте план оперативных действий и покажите мне.

— Слушаюсь.

— Свободны капитан.

Капитан Нанкин встал, отдал честь и покинул кабинет начальника мысленно ругаясь на чем свет стоит. Теперь его судьба зависит от того как быстро он поймает и поймает ли вообще этих диверсантов уничтоживших крупную группировку войск под Бабушкино.

Нанкин заперся в своем кабинете вместе с лейтенантом Хонгом, склонившись вместе с ним над подробной картой.

— Давай думать как поймать этих диверсантов в кратчайшие сроки. Вот здесь они высадились, вот тут перебили полицаев. Куда они движутся, каким маршрутом…

— На север конечно. Юг весь наш.

— Верно. В поселения они вряд ли сунутся, помощи им там ждать не приходится, по крайней мере это для них слишком рискованно…

— Да, они пойдут по самым трудным участкам, — согласился Хонг. — Вот по этим скалам, по самым густым лесам.

— Согласен. Их и нужно перекрывать нашими сетями.

— Сил-то хватит?

— Генерал сдается мне, даст карт-бланш. Я могу затребовать все необходимое в разумных пределах конечно, но эти пределы сдается мне будут весьма обширны.

Лейтенант понятливо хмыкнул.

— В конце концов от того как быстро мы их поймаем, зависит и его судьба тоже. Ну, если и не судьба в целом, то скорость дальнейшего карьерного роста точно. Вряд ли он захочет пожертвовать им зажав пару сотен человек из местных и некоторое количество техники.

— Тогда мы действительно можем рассчитывать на многое.

— Вот и давай подумаем, как это все грамотно распределить на местности, так чтобы из этой сети наши диверсанты не выскочили. А они уже показали, что могут проскользнуть даже в самую узкую щель, при этом хорошо дав в морду.

Через несколько часов план был готов и Нанкин отнес его генералу на рассмотрение и подпись.

Генерал Бао действительно подмахнул план почти не вникая в его суть, тем самым действительно давая капитану Нанкину карт-бланш на самые смелые и масштабные действия, сказав напоследок, что поймать диверсантов дело чести.

Уже на следующий день сеть начала разворачиваться в прибайкальских горах. Вертолеты без передышки перевозили десятки небольших отрядов по десять-пятнадцать человек, забрасывая их в леса и горы на пути предполагаемого движения диверсантов.

Теперь оставалось только ждать. Рано или поздно диверсанты должны либо столкнуться с поисковыми отрядами, либо поисковые отряды возьмут их след и тогда русских возьмут в плотное кольцо, из которого уже не вырваться.

* * *

Русский отряд оказался неуловимым. Пять десятков групп полицаев не могли его найти у себя под носом. Вместо русских десантников они ловили всяких гражданских беглецов обитавших в тайге на подножном корму. Но это все не то. Главная цель поиска как сквозь землю провалилась.

Естественно что такое положение вещей никому не нравилось. С самого верха давили на генерала Бао, понукая за медлительность в поимке. А он естественно гнал волну на своего подчиненного Уси Нанкина непосредственного руководителя операции по поимке, распекая его лично почти в тех же выражениях, что прессовали его самого но по телефону.

— Знаете что это такое капитан! — затряс перед Уси Нанкином бумагой генерал.

— Никак нет.

— Это ваш приговор!

— В каком смысле товарищ генерал?.. — судорожно сглотнув, спросил Уси.

Отношения из-за неудач конечно серьезно испортились, но не до такой же степени!

— Это донесение и в нем сказано, что наши русские этой ночью перебили охрану ремонтной бригады и освободили пленных. Но это даже не полбеды капитан, так сущая мелочь. Вся беда заключается в том, что эти ублюдки пустили ремонтную дрезину с горящим вагоном в самостоятельную поездку по путям и она на огромной скорости на станции Улюнхан врезалась в стоящий на путях состав с горючим для наших танков! Теперь понимаете, что там было?!!

Нанкин на секунду прикрыл глаза, живо представляя тот огненный ад, что произошел на станции, после разлива топлива. Взрывы, пожары, а уж какие разрушения коммуникаций и возможно даже жертвы…

— Вы обещали мне поймать их капитан! Поймать быстро, но прошло уже чертова уйма времени, а их все нет в моих руках! Более того они творят что хотят! Вы хотите на передовую?!

— Нет… — вырвалось у капитана, хотя говорить следует несколько другое в том духе что если так нужно родине то он почтет за честь и все такое.

Но генералу было не до патриотического краснобайства своих подчиненных.

— Тогда почему их еще нет в клетке?!

— Аборигены плохо обучены и у них нет навыков охоты на людей… тем более что группа русских десантников-диверсантов как раз обучена подобного рода действиям и уже наловчилась на скрытном передвижении.

— Это все отговорки капитан! Если вы не поймаете их в течении недели, то можете сразу собираться на фронт! Рядовым!

"Крепко же тебя приложили", — бледнея от ярости, несправедливых обвинений, подумал Нанкин.

— Так точно товарищ генерал. Я лично отправлюсь на поиски с одним из отрядов и все проконтролирую на месте.

— Правильно. И не возвращайтесь без них!

— Слушаюсь. Разрешите выполнять?

— Выполняйте!

Взяв с собой помощника, Уси Нанкин на двух вертолетах с новой группой поисковиков прилетел на место происшествия. Преследование придется начинать отсюда.

— Сколько их было? — спросил Хонг.

— Человек десять-пятнадцать…

— Нет, я имею в виду пленных, что они освободили.

— А-а… около сорока.

— Значит их сейчас больше пяти десятков. Такой толпой по лесу всяко разно незаметно долго не пошляешься.

— Если они вообще будут ходить одной группой.

— Уверен в этом. Это же стадный инстинкт. Людям всегда кажется, что чем их больше, тем безопаснее. Может так оно и есть. Но не в данном случае. К тому же люди всегда держатся с тем с кем сила. А эти наши диверсанты – сила.

— Наверное ты прав, — кивнул Нанкин.

— Не говоря уже о том, что такая толпа в принципе не может двигаться быстро.

— Остается надеяться что это действительно так.

— Так. Я просто уверен что мы нагоним их в считанные дни. Если их раньше с воздуха не обнаружат и не раздолбают из ракет, а то и вовсе газом потравят.

Капитан повеселел. Доводы лейтенанта были логичными, он и сам также думал. Проблема только в том что эти ребята похоже с логикой не дружат. Ведь нападать на ремонтников, так "светиться" явно нелогично.

"Но это не главное. Главное то что они теперь не иголка в стоге сена, как раньше, а шило в мешке. И его как известно утаить проблематично", — подумал Нанкин.

Отряд в тридцать отменно вооруженных полицаев высадился на месте побоища. Причем это был не один из типичных отрядов ренегатов, а своеобразная гвардия, набранная из людей в свое время прошедших специальную подготовку в рядах Вооруженных Сил Российской Федерации, то есть десантники, морпехи, спецназовцы.

Уси специально задержал отправку тел с места чтобы "гвардейцы" встряхнулись и внутренне завелись, глядя на своих погибших соплеменников и озлобились против русских беглецов. Злоба придает сил и решимости.

Но не доверяя местным до конца, Нанкину все же удалось достать настоящего следопыта из китайцев, который будет работать не за страх как аборигены, а на совесть. Он быстро взял след вражеской группы и Уси повел весь отряд за ним.

От собак он отказался сразу. Псы могли своим лаем выдать приближение загонщиков и это даст беглецам лишние мгновения для организации обороны. А бой в лесу штука крайне неожиданная и дело может повернуться всяко, особенно в случае с беглецами которым нечего терять.

Кроме того, на возможных путях движения русских забрасывались новые отряды, перекрывая им пути. Сейчас зона проведения операции в отличии от прошлой была небольшой, русские не могли уйти далеко после ночного боя, и вероятность их поимки значительно возрастала.

* * *

Светало. Рухнув на землю, Вадим Куликов почувствовал, что просто не может пошевелиться. Ноги отваливались, во всем теле запредельная слабость. Но надо идти, идти во что бы то ни стало, иначе смерть. Враг уже наверняка висит у них на хвосте. Об этом свидетельствуют кружащие вокруг на грани видимости вертолеты.

Остальные спасатели и спасенные выглядели не лучше, так же развалились под деревьями и тяжело дышат. У многих на лицах застыло выражение испуга перед дальнейшей судьбой. Каждый прекрасно понимал чем этот побег для них грозит в случае поимки.

Вадим Куликов кое-как преодолев свою усталость, он все же командир, встал и привлек к себе внимание.

— Итак… как вы понимаете нас хорошо обложили со всех сторон… Потому валяться откинув копыта нельзя, нужно уходить. Поскольку такой толпой шляться по лесу последнее дело, я предлагаю разделиться на небольшие группы по десять человек. Так мы станем менее заметными и при желании сможем прошмыгнуть мышками под самым носом у китайцев.

— То есть, вы нас бросаете?! — выкрикнул один из спасенных, мужичок неопределенного возраста, среднего роста и с проплешиной на макушке и большими очками с толстыми линзами на носу. Одно слово – интеллигент.

— Почему? — как можно удивленнее переспросил Вадим. Внутренне поморщившись, потому как в реальности так оно и было.

Вывести из под облавы всех этих людей просто нереально. Куликов прекрасно отдавал себе в этом отчет, а значит нужно спасаться самому с теми, с кем это можно сделать. А этих оставить и пусть они своим суматошным передвижением по лесу отвлекают на себя внимание полицаев.

Эти люди не на его совести. Так что пусть за их судьбу сердце болит у Трофима и тех кто в порыве необдуманного патриотизма встал на его сторону и спровоцировал поход по освобождению пленных в частности у Бардова.

— Я говорю лишь о том, что нужно разделиться…

— Нас без должного руководства быстро переловят и вы это прекрасно понимаете! Вы сами сказали, что нас крепко обложили! Получается что вы нас спасли, а теперь бросаете на произвол судьбы! Зачем же вы тогда нас выручали из плена?! Нас же после этого в назидание другим убьют!

Толпа спасенных гулко зашумела. Куликов бросил убийственный взгляд на Трофима и Бардова и они поспешили отвести глаза.

— Молчать! Вы еще тут митинг устройте с ором на всю тайгу!!! Жалеете что мы вас спасли? Так вас никто не держит, берите и возвращайтесь обратно к китайцам. Глядишь, они вам в качестве поощрения двойную пайку выдадут.

Толпа тут же притихла. Добровольно возвращаться в полон никто не желал.

— Но и бросать нас тоже не дело…

"Вашу мать, — ругнулся мысленно Куликов. — Ну и что мне теперь с вами делать, а?!"

Зажмурившись от пульсирующей боли в голове и тем самым ее вроде как чуток уняв, Вадим устало произнес:

— Хорошо, идемте со мной… Но только с одним условием: вы впредь будете делать только то что скажу я, без вопросов, возражений и прочего словоблудия. Ясно?!

Вадим всех хмуро оглядел.

— Отлично, молчание – знак согласия. Тогда за мной.

В пути Куликов собрал вокруг себя солдат и поинтересовался:

— Надеюсь, никто еще не воспользовался неприкосновенным запасом?

— Никак нет.

— Замечательно. Пришло время им воспользоваться. Сейчас мы пойдем в отрыв.

— Бросим? — спросил Бардов, едва заметно кивнув назад.

Кажется, и он уже сам был не прочь это сделать, прекрасно понимая, что они взвалили на себя неподъемную ношу.

— Честно тебе скажу Юрий, я очень хочу это сделать, но это трибунал… только это меня останавливает. Ну и… в конце концов мы действительно взяли за их судьбы ответственность на себя, так что придется тянуть лямку до конца… каким бы он ни был. Так что нет, сейчас мы проведем классическую медвежью засаду с ловлей на живца. Чувствую я, буквально печенью, которую мне отобьют в случае пленения, что китайцы уже у нас за спиной. Так что давайте…

Вадим первым достал неприкосновенный батончик-энергетик оставленный на наступивший "черный день" и быстро его съел, так чтобы гражданские не видели. Солдаты также скрытно умяли трофейную химическую сладость и уже через пять минут тела бойцов налились если не силой то легкостью.

— Мы пойдем авангардом, — сказал Вадим гражданским. — Вы продолжайте движение.

Никто даже если и не поверил сказанному, ничего не спросил и не потребовал уточнений. Не столько из-за прошлого требования Куликова принимать все как данность, сколько из-за усталости. Но это лучше чем все объяснять. Во-первых: это слишком долго, а во-вторых: гражданские не захотят стать живцом по доброй воле и принять на себя первый удар в результате которого кто-то из них "возможно я" погибнет.

Десантники ускорились и увеличив дистанцию до полукилометра свернули с тропы и пошли назад. Пропустили толпу гражданских и замерли в густой чаще слившись с ней в единое целое.

Ждали недолго, буквально через полчаса на тропе появились тени. Бардов удивленно поднял бровь. Вадим кивнул соглашаясь. Так быстро увидеть преследователей даже он не ожидал. Отряд полицаев прошел, и десантники стали преследовать преследователей естественно держась на почтительном расстоянии.

— Началось, — сказал Бардов когда лес наполнила какофония выстрелов и взрывов.

— Да. А теперь наша очередь веселиться.

Солдаты побежали вперед одновременно расходясь веером, чтобы охватить максимально линию фронта.

"А ведь нам ничего не стоило бы действительно уйти незамеченными пока китайцы и их приспешники разбираются с гражданскими", — невольно подумал Вадим, выцеливая первую жертву.

— Эх, нам бы еще глушители, — произнес он и нажал на курок.

Первый ренегат, профессионально ведший бой с истерично отстреливающимися гражданскими, стрелявших в белый свет как в копеечку, вскинул руки и сполз по дереву, к которому его припечатало.

Вступили в игру остальные солдаты и ситуация кардинально изменилась. Загрохотали выстрелы и взрывы уже на позициях полицаев и теперь уже ренегатам, вольно или невольно пришлось обороняться. Но плохо то что они не бежали как остальные полицаи сломя голову как делали встречаемые ранее, а отходили с боем, сохраняя чувство самообладания и командование над собой.

Бой грозил затянуться, но видимо их командир все же решил отступить и отвести уцелевших бойцов для перегруппировки, а также пополнения путем воссоединения с ближайшей из заградительных групп. В конце концов беглецам деваться некуда.

— Эй! Не вздумайте стрелять! — крикнул Вадим, когда все затихло. — Свои!

— Да мы поняли.

— Отходим!

— У нас убитые…

— Им уже ничем не поможешь.

— …И раненые.

— Несите их на себе.

Гражданские стали поднимать головы и появляться из-за стволов деревьев.

— Давайте живее! Впереди у нас неслабый марафон.

— А смысл? — слабо спросил один из гражданских тяжело подняв голову с груди.

— Не много… Но надо бороться пока есть такая возможность.

Гражданские послушно последовали за десантниками выведшие их на полянку где полицаи сбросили свои рюкзаки для удобства ведения боя. Рюкзаки естественно тут же распотрошили.

— Ешьте вот такие батончики, они придадут вам сил.

Гражданские налетели на трофейную еду и стали жадно ее поедать. Благо всем хватило, но для этого пришлось проконтролировать распределение добычи, чтобы никто не урвал себе больше необходимого.

— Сколько мы их настреляли? — обратился к солдатам Вадим. — У меня двое.

— Один, — поднял руку один из бойцов.

— Тоже один…

— Трое…

— Двое…

— Один.

— Семеро, — хмыкнул Дюнкун.

— Супер! — восхитился Бардов. — Надеюсь ты сделал их командира?

— Нет. Честно скажу, имел такую возможность шлепнуть его, но решил все же снять следака. Командира можно нового поставить им может стать любой, а вот хороший следак это следак.

— А с чего ты взял что он следак?

— Юрий, если охотник говорит что сделал охотника значит так оно и есть, — сказал Вадим.

— Типа рыбак рыбака видит издалека?

— Типа того, — с усмешкой кивнул снайпер.

— Хорошо. Ты правильно сделал, — одобрил действия Дюнкуна Куликов.

— Но этот марафон действительно бесполезен, — сказал Бардов.

— А что ты предлагаешь? Занять круговую оборону и держаться до последней капли крови?

Юрий пожал плечами.

— То-то и оно, раньше надо было думать, когда спасали… чтобы они теперь все погибли. Но ничего, у меня появилась пара мыслишек как нам выкрутиться из этого дерьма.

— Правда?!

— Правда, — подтвердил Вадим. — Лишь бы времени хватило… А сейчас поставьте несколько растяжек.

— Это не проблема!

* * *

— Они ваши, — царственным жестом махнул головорезам Уси Нанкин, когда его отряд нагнал убегающих русских. — Уничтожьте их.

Повторять дважды не пришлось. Ренегаты тут же ринулись в бой, окружая противника. Большинство русских в панике стали разбегаться по лесу, и лишь немногие ответили огнем на огонь. Но именно они-то и требовались капитану, их головы требовались наверху.

— Мы попали в засаду! — прозвучал в эфире голос одного из бойцов.

— Что?! — не поверил Нанкин. — Какая еще засада?! Повторите!

Но как бы Уси не пытался вызвать командира одного из отделений вышедшего на связь. Связаться с ним не удавалось.

О засаде сквозь шум стрельбы так же доложили еще несколько бойцов.

— …Русские зашли нам в тыл!

— Проклятье! — выкрикнул Нанкин чувствуя что ситуация выпадает и его рук.

Следопыт не участвовавший в бою, и охранявший своих командиров, зорко вглядываясь в лес, вдруг дернулся, крутанулся на двести семьдесят градусов вокруг своей оси и упал ничком, выронив автомат.

— Снайпер! — крикнул лейтенант Хонг и вместе с капитаном Нанкином тут же резво упал в траву под защиту деревьев.

По-прежнему не имея информации о реальном количестве противника, а именно десантников-диверсантов, Уси почел за лучшее отвести своих людей попавших в засаду, чтобы их всех не перебили точно в тире. Русские переиграли его в этом раунде, но игра еще не проиграна.

— Всем приказываю отходить! Отходите!

"Наверное, это закон жизни, — уныло подумал Уси Нанкин. — То, что хорошо начинается – заканчивается плохо".

Когда уцелевшие собрались вокруг него восемнадцать из тридцати пяти, капитан Нанкин вызвал ближайшие отряды.

— Ничего… сейчас мы их всех в мешок возьмем… Не уйдут… не должны уйти.

Дополнительные силы пришлось ждать долго, но и преследовать противника с такими жалкими силами что у него остались после боя тоже глупо. Только дождавшись прибытие двух отрядов и собрав группу в восемьдесят человек Уси скомандовал: "Вперед".

Идти приходилось осторожно. Русские понаставили растяжек, но прошедшие армейскую спец подготовку бойцы после первого подрыва достаточно легко их обнаруживали.

— Так даже лучше, — усмехнулся Хонг. — Этими растяжками они сами отмечают свой путь!

Беглецы удирали проторенной дорогой в обратном направлении. Это их единственный путь при котором они избегали лобового столкновения с заграждающими группами, но спасти такая тактика их не могла в принципе.

Видимо сами отлично понимая это, они решились сойти со знакомой тропы и попытать счастья на другом направлении. Но к их несчастью, беглецов было слишком много чтобы оставить свою новую тропу незаметной. Не требовалось быть профессиональным следопытом чтобы четко отслеживать их новый маршрут. Растяжки опять же… Да, на ней подорвался очередной несчастный, но она являлась лишним подтверждением что погоня на правильном направлении.

Погоня шла не меньше часа и вот в момент когда Нанкин с минуты на минуту ожидал от впередиидущих сообщения что противник в пределах видимости погоня вовсе остановилась.

— Почему встали?! — спросил Нанкин у профессиональных бойцов, растерянно озиравшихся по сторонам.

— Следов нет…

— Как это нет? — опешил Уси, невольно осматривая близлежащее пространство.

Четких следов действительно не было видно.

— Как это нет?! Как могли десятки человек вот так вот взять и исчезнуть?! Испарились они что ли или крылья отрастили и улетели?!

— Э-э… похоже мы шли за фантомным отрядом… несколько человек просто создавали видимость многочисленной группы.

— Как они могли это делать?!

— Вот этим… — показал на валяющиеся в кустах рюкзаки по виду наполненные камнями. — Они тащили их за собой… рюкзаки метались из стороны в сторону и в итоге…

— Я понял, — потеряно выдохнул Нанкин. — Основной отряд как шел, так и двигался по старой тропе. Ну надо же, а! — всплеснул Уси руками, понимая что полностью облажался.

Русские диверсанты ушли от него, вновь превратившись в иголку в стоге сена.

— Возвращаемся… Надо найти основную группу. Наверняка они воссоединятся. А этих искать уже бесполезно…

Весь отряд отправился в обратный путь. Поскольку приходилось идти в гору то по времени это обещало затянуться в полтора два раза, а это дополнительная фора для беглецов. Если беглецы умные и догадались в какой-то момент времени разделиться на более мелкие группы по три-пять человек и разойтись веером, то к моменту когда загонщики нападут хоть на какой-то их след, следы как раз начнут исчезать, и шансы поймать хоть кого-то станут стремительно приближаться к нулю.

Так и оказалось. Русские беглецы разделились на мелкие группы и успели убежать достаточно далеко и затаились в различных укромных местах, так что искать их становилось бесполезно. Ведь поисковый отряд мог пройти в десяти метрах от лежки и ничего не заметить.

"Я упустил их, упустил, — с горечью осознавал Уси Нанкин, когда уже начало темнеть. Возвращаться с пустыми руками, тем более с потерями не хотелось. Но и не в лесу же сидеть? — Что же мне теперь докладывать?"

— Что будем делать? — спросил лейтенант Хонг, поглядывая на своего командира с удрученным видом рассматривающего карту, при этом сразу было видно что мысли его далеко от созерцания карты и планирования чего либо. — Искать их уже бесполезно, стемнело… Да и днем вряд ли что сможем найти.

— Все так, — согласился Уси. — Единственное что мы можем сделать это наметить возможные пути отхода русских из данного района и разместить там свои отряды полицаев в качестве засад. Ждать, это единственное что нам остается делать. В конце-концов, русские не могут вечно сидеть в этом лесу без движения, рано или поздно, они должны сняться и куда-то двинуться.

— Верно.

 

Глава 13

После отвлекающего марш-броска, когда они уводили за собой полицаев-поисковиков Вадим Куликов, впрочем как и остальные его бойцы долго не мог прийти в себя. Он валялся на земле и его всего вязало в узел, ломка после применения энергетика, да еще по сути на голодный желудок становилось с каждым разом все сильнее.

Но вот его отпустило и он тупо, невидящим взглядом разглядывал сквозь ветки мерцающие звезды. Ему сейчас не было даже никакого дела до того что они валяются без задних ног. Пусть в укромном месте, но без какого-либо охранения, часовых и просто установленных ловушек от чужих. Если бы сейчас появились китайцы и их приспешники, они взяли бы солдат без шума и пыли, что называется голыми руками, никто даже сопротивляться не стал бы. Всем на все было глубоко плевать.

Но вот и эта стадия замутнения сознания как последствие применения спецсредств начала отступать. Куликов сел, прислонившись спиной к ели. Ему слабо махнул рукой Бардов, также принявшего вертикальное положение.

— Еще немного, — сказал он, — и мы сдохнем от истощения… столько бегать… У меня по-моему уже даже жирового слоя никакого не осталось… кожа да кости. Жрать хочу…

Вадим поморщился. После того как Юрий напомнил о еде, он и сам почувствовал дикий голод крутивший кишки в морской узел.

Стали очухиваться остальные.

— Придется потерпеть… нам сейчас светиться никак нельзя…

В качестве подтверждения его слов послышался гул пролетевшего где-то вертолета.

— Понимаю…

— Отдыхаем… спим…

Но увы. После такого перенапряжения тела и духа еще долго никто не мог уснуть. Лишь под самое утро люди забылись тревожным сном, но спали без задних ног аж до часу дня.

— Подъем… — скомандовал Куликов, тормоша ближайших солдат. — Едим что осталось и идем в точку рандеву.

Солдаты перекусили что у них там было припасено на крайний случай и все едва переставляя ноги, двинулись к обозначенному Куликовым месту сбора всех кто смог унести ноги от преследователей.

Шли осторожно, проверяясь, но вокруг было чисто, никто никакого даже намека на присутствие противника поблизости не обнаружил. Это изрядно нервировало, не такие китайцы чтобы просто так отступать. Но как бы там ни было, к вечеру отряд дошел до точки сбора где обнаружил пятнадцать человек и среди них хорошо знакомых Иваныча и Трофимыча со своей семьей.

— Здорово, — поприветствовал их последний выйдя навстречу.

Охранения они тоже никакого не поставили. Лишь запоздало схватили оружие.

— Привет… — махнул в ответ Куликов, даже и не думая никого из них распекать за беспечность, сами не без греха.

Хотя могли уже что-то организовать. В армии в конце-концов служили, сами говорили, должны понимать, что да как.

— Все в порядке?

— В относительном…

— Это все? — спросил Куликов, обводя взглядом до предела уставших людей.

Им тоже пришлось несладко. К тому же гражданские совсем не подготовлены физически к длительным марш-броскам и выглядели загнанными. Только за счет трофейных энергетиков и смогли спастись.

— Пока да. Но думаю остальные должны подтянуться скоро.

Вадим кивнул. А куда они еще денутся?

Люди действительно продолжали подтягиваться мелкими группами. Многие из них изрядно заплутали и добравшись до лагеря валились с ног. К этому времени Куликов смог организовать охрану, расставив часовых, но китайцев по-прежнему не было видно. Даже вертолеты перестали летать.

— Снова будут ждать где-нибудь… — высказал очевидную мысль Бардов.

Вадим только кивнул. Ничего другого врагу не оставалось. Тайга, она и есть тайга, особенно горная. Искать тут что-либо можно долго и… безуспешно. Если постараться, то в горах можно армию спрятать и черт ее найдешь.

За два дня отряд вырос до сорока четырех человек и на этом его рост прекратился. Хотя поначалу он превышал полсотни, но бой с нагнавшими их полицаями его проредил на двенадцать человек.

Теперь снова нужно было думать, что делать: куда идти. Чтобы определить хотя бы примерный маршрут, Вадим расстелил карту.

Это не могло не привлечь внимание гражданских и к солдатам, вызвав Куликова на разговор, подошли трое мужиков.

— Слышь командир, дело есть… — сказал один из них несколько смущенно и представился: – Степан Лиховцев.

— Что за дело? — спросил Вадим, нутром почувствовав, что "дело" это ему сильно не понравится.

— Ты ведь уходить собираешься?..

— Естественно, — кивнул Куликов краем глаза заметив что за ними с живейшим интересом наблюдают остальные гражданские. — Что же еще делать? Или у вас есть предложение?

— Типа того…

— Ну и?

— Мы с радостью пойдем с тобой, но… после того как освободим своих жен и детей.

Куликов невольно поджал губы, устало подумав: "Так я и знал…"

— Хорошо.

— Что?! — опешил Юрий Бардов, даже отшатнувшись, и через секунду засмеялся: – Ты ли это Димон?! Или тебя ночью пока все спали, успели инопланетяне подменить?!

Остальные солдаты заулыбались. Все они знали отношение Куликова к подобным мероприятиям.

Вадим только криво усмехнулся в ответ, показывая, что понимает причину ерничества товарищей по оружию.

— Где держат пленников? — спросил Вадим обращаясь к Лиховцеву.

— Багдарин, вот здесь, — показал он по карте городок, который Вадим не мог сразу найти.

— Сколько их тут?

— Человек пятьсот.

Бардов присвистнул и Куликов мысленно за ним повторил.

— Естественно что как минимум половина из них женщины и дети. Да?

— Верно, — тяжело кивнул Лиховцев. — Прошу тебя… это наш долг. Там наши жены, дети… наверняка после того как мы сбежали им пришлось несладко… Мы должны их спасти…

— Хорошо, — поднял руку Вадим заставляя мужика заткнуться. — Мы подумаем как все можно провернуть. Судя по карте город вплотную примыкает к горам…

— Да! Мы подойдем к лагерю вплотную! Они нас не заметят до самого последнего момента! Оружие есть почти у всех, а пойдут и вовсе все!

— Так и быть.

— Спасибо! — с радостными лицами поблагодарили мужики вразнобой.

— Ты серьезно решил идти туда, прямо к китайцам в руки и освобождать их? — удивился Бардов.

— Серьезно. Более того, у нас просто нет другого выбора.

— В смысле.

— В том смысле, что меня интересует даже не столько само освобождение пленников, сколько рейд непосредственно в город. Нам банально нужна жратва чтобы ноги не протянуть.

— Что верно, то верно, — согласился Юрий и потрогал живот.

— Кроме того этот маршрут наверняка хуже всего прикрыт противником. Китайцы вряд ли додумаются что обессиленные беглецы решатся на подобный шаг. Я так же надеюсь, что непосредственно в городе полицаев будет мало…

— Они все на нас охотятся, по лесам раскиданы! — воскликнул Бардов.

— Именно, — согласился Вадим. — Так что этим рейдом мы убиваем сразу трех зайцев, совмещая два полезных дела с одним приятным. Проходим по наиболее чистому пути, освобождаем заложников, запасаемся продуктами и уходим в отрыв со свежими силами.

* * *

Ночью отряд выдвинулся к Багдарину. Всего предстояло пройти около шестидесяти километров, что немало и обещало занять от трех до четырех дней и это на подножном корму, то есть по сути голодом, потому как в лесу в июне и нет ничего. Двигались со всеми мерами предосторожностями, высылая вперед, назад и на фланги разведчиков, замирая под деревьями при малейшей угрозе с воздуха.

И вот наконец они достигли цели своего марша. Перед наблюдателями раскинулся небольшой городок тысяч на десять-пятнадцать жителей, хотя неизвестно сколько их там сейчас на самом деле с учетом того что многие сбежали с приближением китайских войск. Тысяч пять-семь?

Восточнее городка, то есть прямо перед наблюдателями расположился огороженный в два ряда высоким забором из колючей проволоки концентрационный лагерь с десятком бараков внутри.

Вадим быстро зарисовал все, что требовалось для планирования атаки: месторасположение лагеря, подходы к нему, основные улицы города с обозначением главных целей предстоящего штурма – все это хорошо просматривалось с вершины горы выбранной в качестве точки для наблюдения. С этими данными он вернулся к остальным.

— Итак, на штурм пойдем ночью, то есть примерно через пять часов, — сказал Куликов, посмотрев на часы. — Женщины дети и раненые остаются здесь. Итого в штурме будут участвовать тридцать два человека, несмотря на то что для четверых не хватает стволов. Но думаю это не страшно, захватите во время боя.

— Захватим! — заверили Куликова невооруженные. — Можете на это рассчитывать.

— Я рассчитываю на это, — кивнул Вадим.

"В крайнем случае подберете у погибших или раненых если таковые появятся по ходу дела", — отстраненно подумал он.

Возможно, и даже скорее всего об этом же подумали остальные, но никто ничего по этому поводу не сказал. Война есть война и всякое может случиться, даже такое.

— Пойдем двумя группами. Первая группа в составе двадцати человек, под командованием младшего сержанта Бардова, будет штурмовать концентрационный лагерь и освобождать пленников. Вторая группа, под моим командованием в составе десяти человек возьмет под контроль полицейское отделение. В нашу задачу также будет входить ваше прикрытие, чтобы никто не пришел на помощь полицаям-вертухаям.

— Не маловато тебе на все десяти человек будет? — поинтересовался Юрий.

— Хватит. Особенно если вы там не сильно задержитесь.

— Постараемся уложиться в самые сжатые сроки.

— Постарайтесь. Все зависит от скрытности передвижения. Наблюдатели думаю будут смотреть скорее во внутрь периметра, пресекая возможные попытки побега, чем обращать внимание на внешние рубежи. Освещается все тоже в основном только внутренняя территория и немного прилегающей. Думаю так же что снайпер справится с теми что на вышках довольно быстро, так что они не успеют поднять тревогу. Справишься?

— Без проблем, — кивнул Дюнкун. — Тут расстояние-то всего ничего, даже напрягаться не придется и видно вышки хорошо, спрятаться им тоже негде. Я их сделаю в считанные секунды.

— Отлично. После того как полицаи на вышках будут сняты, вступаете в дело вы. Громите казарму отдыхающих полицаев. Тут нам подфартило. Концлагерь находится по соседству с железнодорожной станцией и эти охранники охраняют и ее тоже. Так что дополнительных наличных сил у противника нет и никто не придет им на выручку. Как мы помним. Все основные силы бегают по лесу в нашем поиске… Когда пленные будут освобождены, женщин и детей сразу направляете в лес, а мужчин организуете, вооружаете чем найдете и идите в город. Нужно хорошенько обчистить все продуктовые магазины и склады. Жратвы для такой оравы потребуется море. На все про все у нас два часа, пока сюда на вертолетах не прибудет подмога из центра. Полчаса на захват и освобождение и час-полтора на грабеж. Не больше.

— Что потом? Отходим?

— Отходим… Но не всем скопом. Как я уже сказал, женщины, дети и пожилые сразу уходят в лес, растворяются в нем и идут своим ходом до места сбора, его определим позже… Мы же отвлечем внимание противника от гражданских на себя, чтобы только что освобожденных сразу же не переловили и не вернули обратно в лагерь.

— Как именно?

— Ломанемся на машинах, какие сможем реквизировать, в Малый Амалат что всего в двадцати-двадцати пяти километрах к югу от Багдарина. За полчаса на хорошей скорости доберемся до города, где хорошенько пошумим. Китайцы вынуждены будут направить все силы из района Багдарина куда они несомненно направятся по тревоге в Малый Амалат. Таким образом у освобожденных появляется неплохая фора во времени.

Люди одобрительно загудели. План им понравился. Простой, без изысков, но понятный и выполнимый.

— Вопросы?

Вопросов было много. Уточнений тоже. В конце-концов план был окончательно составлен и всеми одобрен.

— А теперь за оставшееся время давайте сформируем отряды, проверим оружие и распределим боеприпасы… — закончил длительное обсуждение Куликов.

* * *

В час ночи, когда на землю опустилась густая тьма в долину, где практически впритык к горам стоял городок спустились две вооруженные группы. Та что побольше направилась к концентрационному лагерю, а та что поменьше – влилась непосредственно в пустые городские улицы, точнее во дворы прочь от света, пусть через одну или даже две, но работающих мачт освещения.

К тому же по городку нет-нет, а проезжала патрульный полицейский УАЗ, возможно даже что единственная на весь Багдарин, в котором действовал комендантский час. Это было нападавшим только на руку. Их никто не встретит на улицах, да и жители все спят. Горящих окон обозначавших бодрствующих почти не наблюдалось.

"Надо будет скоординировать нападение на полицейское отделение и в целом операцию так чтобы патруль оказался в зоне обстрела. Собственно машину и придется обстрелять первой", — подумал Куликов.

Отряд сливаясь с кустами за пять минут добрался до полицейского отделения. Режим радиомолчания по-прежнему соблюдался. На связь следовало выйти только в самый последний момент, чтобы просто скоординировать действия.

В двухэтажном здании, где располагалось отделение, свет как раз горел почти везде. У дверей рядом с плакатом, то и дело курил то один, то другой полицай, одетые во все ту же полицейскую форму, но без знаков различий. Их спороли, но другим пока ничем не заменили. Даже белой повязки с соответствующими надписями как в свое время на западе не одевали. Может потому и не одевали что аналогии получились бы слишком сильными…

На самом плакате были изображены дружески обнимающиеся китаец и бурят и почему-то по-русски подписанном "Китайцы и буряты – кровные братья.

"Подозреваю что все остальные: алтайцы, тувинцы, хакасы, якуты и т. д. и т. п., и даже чукчи с ненцами и эвенками тоже китайские кровные братья, — с издевкой подумал Вадим, разглядев плакат. — Прямо воссоединение разлученной в детстве семьи какое-то…"

Куликов посмотрел на часы. Как раз подошло ориентировочное время для начала операции. Вадим хорошо представлял как нервничает Бардов, давно уже выбравший позиции для атаки со своим отрядом, но все никак не получая сигнал к действию. Как бы не перегорел…

— Патруль кто-нибудь видит?

— Слышно… вроде подъезжает…

— Отлично…

Теперь уже и Вадим услышал раздолбанный движок УАЗика. Машина со скрипом притормозила у отделения. Из нее вышли патрульные полицаи и похоже сразу же ехать дальше наматывать круги по ночному городу они не спешили, что диверсантам было только на руку.

Куликов тут же вышел на связь:

— Второй, здесь Первый. Как слышно, прием?

— Первый, здесь Второй, слышно хорошо, прием.

— Вы готовы?

— Давно уже! — воскликнул Бардов.

— Начинайте. Доложите о снятии охраны на вышках.

— Есть!

Прошло всего секунд десять, когда Юрий Бардов снова вышел на связь:

— Первый, здесь Второй. Вертухаи сняты! Повторяю, все вертухаи сняты!

— Понял тебя Второй. Начинаем с пятисекундной готовностью! Отсчет пошел! Конец связи!

— Конец связи…

— Вперед! — скомандовал своему отряду Куликов и сам ринулся в атаку.

Десять человек выскочили из кустов и устремились к полицейскому отделению. Буквально за пару секунд до этого полицаи всем скопом, что курили у деверей вошли в отделение. Это была удача, ведь их в этом случае никто не увидит до самого последнего момента, последнего момента в своей жизни.

К тому времени, когда отряд добежал до здания вдалеке хлопнуло несколько сухих взрывов и раздалась приглушенная трескотня автоматных очередей. Вадим даже подумал, что полицаи в полицейском отделении их вряд ли услышат.

"А если и услышат, им это уже не поможет", — подумал он в числе первых вбегая в двери и нажимая на курок своего АК.

Очередь из автомата буквально скосила шестерых полицаев, выбив из них кровавые облака. Никто даже бронежилеты не носил. Вот ведь разгильдяйство. И за это надо платить.

Следом за Куликовым вбежало еще семь человек. Вместе они разделились на двойки и стали быстро зачищать здание отделения, по две двойки на этаж в разные стороны коридора.

Еще двое бойцов остались снаружи, даже не столько для прикрытия, сколько затем чтобы не дать никому уйти, если кто-то из полицаев решится сигануть в окна, избегая верной смерти, потому как пленных брать никто не собирался, если только сам кто-то сдастся.

Полицаи как в общем-то и предполагалось, особой доблестью не блистали и заслышав выстрелы в районе входа решили в бой не ввязываться, а банально сбежать выпрыгнув в окно, благо что высота небольшая, потому как прыгали со второго, на первом больше никого не было. Снаружи послышалось три коротких очереди, а потом ее и одиночные выстрелы. Добивали.

На связь вышел один из бойцов, дежуривших снаружи:

— Командир, трое выпрыгнули из окна. Все завалены.

— Хорошо. Затащите их в отделение.

— Понял.

Здание было небольшим, так что зачистили его довольно быстро. Один боец открывал дверь, второй – проверял на наличие жизни. Если двери не открывались их выбивали короткой очередью, хоть это и опасно возможными рикошетами, но к счастью никто не пострадал.

— Второй, Второй, здесь Первый, как слышите? Прием… — вышел на связь Куликов, после того как здание было захвачено и проверено.

Он даже открыл окно, чтобы послушать что творится в районе концлагеря, но там похоже тоже со всем справились, потому как Вадим ничего не услышал, ни взрывов, ни выстрелов. Хотя может просто оглох от собственных очередей?

— Первый, здесь Второй, слышу хорошо.

— Как обстановка?

— В норме. Мы свою часть работы выполнили, Пленные освобождены, начинают покидать бараки… А как у тебя?

— В порядке.

— Отлично, тогда мы идем к вам.

— Идите. Ждем. Конец связи.

— Конец связи.

— Командир, в подвале нашли небольшой склад оружия, — доложил один из бойцов.

Вадим оставив наблюдателя, сам спустился в подвал, чтобы осмотреть трофеи. Смотреть действительно особо и не на что было. Так, два десятка различных модификаций АК с двумя ящиками патронов к ним, несколько карабинов и охотничьих ружей, также весьма разношерстых с небольшим запасом патронов и все.

Но ни гранат, ни гранатометов, ни хоть какой-нибудь взрывчатки в арсенале не нашлось. Что несколько удручало. Без тяжелого вооружения как ни смотри много не навоюешь. А им как раз надо что-то громыхающее для проведения отвлекающего маневра в Малом Амалате.

"Ну это как раз понятно, — подумал Вадим об отсутствии чего либо взрывающегося. — Зачем серьезно вооружать ренегатов? Китайцы себе не враги…"

— Давайте это все наверх. Жрачку тоже, — кивнув на ящики с китайским сухпайком, что он приметил в другой стороне подвала.

— Есть.

* * *

— Наши идут! — крикнул один из гражданских стоявший наблюдателем.

Куликов выглянув в окно действительно увидел толпу шествующую в центр города по главной улице нисколько не скрываясь. Сейчас они чувствовали себя хозяевами положениями, победителями. Что ж, так оно и было.

В домах то и дело загорался свет, разбуженные люди, спросонья еще ничего не соображая, хотели посмотреть что происходит на улице, что за шум посреди ночи, но влетавшие в окна камни и доносившаяся ругань с угрозами тут же заставляли местных отказаться от этой затеи и выключать свет от греха подальше.

— Не разбредаться! — то и дело напоминал освобожденным пленникам Бардов. — Не переходить на личности, иначе мы тут все застрянем. А тех кто не послушается, ждать не будем!

Страх остаться одному действительно удерживал людей от того чтобы разбрестись и начать мстить, если есть кому персонально.

— Как все прошло? — спросил Вадим у Юрия.

— Как по написанному! Налетели и разделали их под орех! Они даже пискнуть в ответ ничего не успели. Два десятка уродов завалили! Кто-то конечно успел сбежать, человек пять-шесть, но да бог с ними. Не ловить же во тьме, время тратить?

Вадим согласно кивнул. Терять время действительно из-за таких мелочей не стоит. Один в поле не воин и вряд ли сбежавшие полицаи, смогут что-то предпринять.

— Потери?

— Только у полицаев!

— Это очень хорошо. Внимание! Внимание! — закричал Куликов, заставляя людей затихнуть и посмотреть на него.

Наконец ему это удалось, пусть и после выстрела в воздух.

— У нас очень мало времени. Кто хочет спастись, должен идти в леса. Но для этого надо запастись продовольствием и одеждой. Взломайте ближайшие склады с магазинами и реквизируйте все необходимое. Помимо продовольствия возьмите только средства для приготовления пищи. Желающие вооружиться подходите по одному, но с одним условием, все кто получит стволы обязаны мне подчиняться и исполнять все мои приказы что называется "от" и "до". Ясно? Тогда подходим. Остальные, и те кому не достанется – потрошить магазины и склады.

Сразу несколько десятков мужчин пожелали встать под ружье. Большая часть толпы понимая что им ничего не светит самоорганизовавшись, разделившись на полдюжины кучек стали разбредаться по городу и то тут, то там зазвенело стекло разграбляемых магазинов.

Всего в строю под началом Куликова вместе с теми что уже имели оружие, получили после освобождения из концлагеря в качестве трофеев от убитых полицаев и сейчас, оказалось восемьдесят два человека. Достаточно серьезная сила.

Вадим разделил вооруженных "партизан" на взводы примерно по двадцать человек и назначил в командование своих солдат. За исключением Дюнкуна, не потому что ему не доверяли как узкоглазому, а просто потому что он снайпер и у него свои задачи.

Пришлось потратить много времени на то чтобы выявить среди партизан людей ранее служивших продолжительное время и еще не забывших навыки военного дела. Таких оказалось тридцать человек.

"Гвардия, блин…" – невольно мысленно усмехнулся Вадим.

— Отлично. Вы остаетесь с нами, остальные уходят в леса и горы. Теперь нам надо добыть транспорт. Как можно больше, грузовые, легковые, не важно.

— Зачем? — спросил кто-то из партизан. — В леса уходить? Нас же на этом транспорте засечь как два пальца…

— Для проведения отвлекающего маневра. Нужно обеспечить фору остальным. Сейчас мы прокатимся до Малого Амалата и там пошумим.

— А! — одобрительно загудели партизаны. — Сейчас сделаем.

— Только побыстрее, у нас мало времени. Сбор через двадцать минуть. Прибыть на место в обозначенное время даже если ничего не получится. Все ясно?

— Яснее некуда! Не дураки – понимаем.

— Тогда вперед.

"Гвардейцы" также сгруппировавшись по два-три человека, рассредоточились по улицам и вскоре отовсюду стали слышаться вои автомобильных сигнализаций. Машинам естественно не мудрствуя лукаво, прикладами выбивали боковые стекла, залезали в салон, курочили замки зажигания и пытались завести от проводов. Кому-то это удавалось и через пять минут после завывания первой автосигнализации, первая машина подкатила к зданию полицейского отдела внутренних дел.

Через двадцать машин собрался неплохой парк из дюжины автомобилей, от легковушек до бортовых грузовиков как отечественных (их естественно было большинство из-за легкости завода) до иностранных.

— По машинам!

Сам Куликов с парой партизан, вернувшихся без "лошадей" (не всем судьба улыбнулась стать угонщиками) забрался в полицейский УАЗик что к этому времени дозаправили. Вадим предпочел всем остальным машинам этот разбитый рыдван просто потому что не являлся взломщиком, тем более угонщиком и корячиться с проводами раскуроченных замков зажигания у него не было никакого желания. А у этого с ключами порядок, так что можно не заморачиваться.

Автоколонна вооруженных людей двинулась на юг в сторону Малого Амалата.

— Не задерживаемся! — проезжая по улицам кричал в полицейский матюгальник установленный на крыше Куликов. — Все уходим в горы! До расцвета вы уже должны быть далеко отсюда! Кто не послушается и попадется, я не виноват, только вы сами!

Люди продолжавшие заниматься экспроприацией, набивая мешки, рюкзаки всякой всячиной махали ему в ответ, но кто с каким смыслом: дескать, помним или пошел к черту, неизвестно.

"Ну, я сделал для них все что мог, — подумал Вадим. — Даже до сих пор делаю… Будем надеяться что хотя бы половина из них все же сумеет скрыться достаточно быстро и достаточно далеко. Тут уже все зависит от них самих".

На выезде из города Куликов прибавил газу.

* * *

При подъезде к Малому Амалату Куликов остановил колонну.

— В чем дело? — спросил Юрий Бардов.

— В блокпосте. Когда выезжали из Багдарина заметил бетонную коробку?

— Конечно. Только она пустая была…

— Это потому что наши заслышав пальбу и взрывы почли за лучшее не связываться и разбежались все как тараканы. А эти наверняка на месте сидят. А если им известно о нашем нападении, так они еще по тревоге усилены дополнительной группой.

— Что предлагаешь? Обходить?

— Это самое разумное, — кивнул Вадим, — но потребует слишком много времени, а у нас его нет. Если мы вовремя не пошумим, то все силы китайцев высадятся в Багдарине и займутся выловом только что освобожденных и не успевших далеко уйти с тяжелым грузом пленников.

— Ясно. Тогда остается переть на пролом через блокпост. Может на грузовике? — предложил Бардов. — Обвешаем его полицейскими бронниками, и получится хорошая передвижная огневая точка. Зря что ли их все реквизировали?

— Мысль неплохая.

Поначалу у Вадима была другая мысль: взять более темную и бесшумную машину и подобраться к вражескому блокпосту на минимальное расстояние с выключенными фарами используя прибор ночного видения. Но, как известно, наглость сестра победы. Это уже не раз доказано. А вот снайпера можно как раз подвезти поближе именно таким скрытным способом.

— Так и сделаем. Дюнкун вас… нас прикроет.

— Тогда вообще все будет зашибись!

Грузовик в темпе переоборудовали, на борта накидали бронежилетов и двинулись.

При подъезде к блокпосту как и было условлено, несколько бойцов из десяти что поместились в кузове высунулись наружу и махая руками закричали в разнобой во всю глотку:

— Не стреляйте!

— Мы свои!

— Мы едва спаслись!

— Не стреляйте!

— На нас напали!

Кто бы ни служил на блокпосту. Какие бы приказы не имел в отношении приближающихся в комендантский час машин, тем более со стороны захваченного русскими диверсантами города, но стрелять в орущих такое никто не стал. Слишком уж не типичное поведение для диверсантов. К тому же свет фар грузовика осветивший блокпост как днем мешал полицаям что-либо разглядеть.

А в это время позади грузовика остановился темный "форд" управляемый бойцов в ночнике и из него выбежал снайпер, тут же начавший выбирать удобную позицию.

Грузовик ехал медленно преследуя две цели: не испугать полицаев, ведь медленный объект как ни крути с опасностью мало ассоциируется и нужно дать время подготовиться Дюнкуну.

Бойцы в кузове продолжали кричать:

— Мы свои!

— Эй, только не дурите!

И так далее и тому подобное.

— Стой! — закричал полицай с блокпоста, махая полицейским жезлом. — Остановитесь!

Грузовик продолжал ехать вперед, а люди в нем орать, ведь они еще приблизились не достаточно близко. Если в бойницы из автомата попасть уже не проблема, то вот забросить туда дефицитную гранату еще очень большая сложность. Так что нужно поближе. Как можно ближе…

— Стой! Кому говорю!!! Стоять, а то стрелять буду!

— Остановись, — приказал Куликов водителю.

Грузовик встал в десяти метрах от поста.

— Выруби фары! — продолжал выставлять требования полицай.

А вот это делать уже нельзя иначе их расовая принадлежность сразу же раскроется и им крышка. Нужно начинать первыми. Тут как в шахматах: белые начинают и выигрывают.

"Надеюсь, Дюнкун уже занял позицию и не подведет", — подумал Вадим и скомандовал:

— Огонь!

Сразу же заговорили десять стволов. Полицая с жезлом изрешетили в дуршлаг и перевели подавляющий огонь на блокпост. Водитель согнувшись в кабине в три погибели, чтобы его не уделали ответным огнем, хотя его и не было, слишком уж подавляющим был натиск, рванул вперед, ломая шлагбаум и заезжая на территорию блокпоста. Полетели гранаты. Одна угодила-таки в бойницу и разорвалась внутри.

Застучал пулемет с удаленной огневой точки, но бил он не долго, как-то вдруг заглох и больше его не было слышно.

"Дюнкун сработал", — понял Вадим.

Подоспела "кавалерия", но все уже давно закончилось. Блокпост был разгромлен, а большинство полицаев погибли не успев сделать ни единого выстрела. Все-таки великая это вещь – натиск. Прав был Суворов…

Блокпост тут же не мешкая обшарили, у убитых забрали оружие и боеприпасы. Особенно это касалось пулемета. Но и здесь тяжелого вооружения не нашлось.

— Не задерживаемся! Гоним к железнодорожной станции!

Там как и в предыдущем городе находились основные силы полицаев, охранявших железнодорожную станцию и по совместительству лагерь пленников. Увы, но освободить их не представлялось возможным. Полицаи уже готовы к появлению противника и на этот раз вряд ли побегут сломя голову. А испытывать судьбу или фортуну, кому как нравится, вечно не стоит, тем более ждать успеха. О чем лишний раз напомнил своим партизанам Куликов:

— В затяжной бой не ввязываемся. Только шумим в течении десяти-пятнадцати минут и уходим! Всем все ясно?!

Последовали утвердительные кивки и лаконичные положительные ответы.

— Тогда по машинам и вперед!

— Думаешь, не справимся? — спросил Бардов.

— Ты об освобождении новой партии пленников?

Бардов кивнул.

— Ага. Совместим полезное с приятным.

— Могли бы, но с потерями. Без потерь если втянемся всерьез не обойдется… Да и бесполезно это, переловят быстро. И мы застрянем, нас поймают. Думаешь, оно того стоит?

На этот раз Бардов отрицательно помотал головой.

— Нет.

— И я так считаю.

Колонна разномастных автомобилей пронеслась по ночному Малому Амалату в сторону железнодорожного вокзала, где вскоре зашумел интенсивный бой слышимый на весь город.

* * *

Обстрел полицаев продолжался минут пятнадцать. По мнению Вадима именно столько времени требовалось чтобы заявить о себе и заставить с собой считаться. Командование противника должно было решить что именно здесь орудует основной отряд русских, всерьез пытаясь освободить своих сограждан заточенных в концлагере и перенаправить сюда все те силы, по крайней мере большую их часть, что до этого спешили в Багдарин.

Израсходовав половину боеприпасов (так много, потому что уходить все же предполагалось на своих двоих и таскать с собой лишнюю ношу тоже не дело), отряд резко снялся и поспешил прочь из города. И вовремя. Боец всматривавшийся в небо из прибора ночного видения доложил о приближении вертолетов.

— Вырубай фары! — тут же приказал Вадим водителю. — Стой!

Вслед за головной машиной Куликова этот же маневр повторили все машины в колонне – так было заранее оговорено.

— Уходим!

Повторять дважды не пришлось. Солдаты и "партизаны" похватав все свое: оружие, боеприпасы и жратву, тут же рванули в лес уходя с дороги как можно быстрее и как можно дальше. Как только заглохли двигатели машин, каждый из них услышал стрекот приближающихся вертолетов, и это естественно ничего хорошего для них не сулило.

Прошло совсем немного времени, секунд двадцать-тридцать, в небе заблистали частые вспышки осветившие силуэты двух боевых вертолетов и еще через три-четыре секунды на дороге начали часто рваться взрывы. Занялся пожар.

— Хана машинам, — прокомментировал Юрий.

Отряд не останавливаясь продолжал уходить прочь, продолжая рассредоточиваться, для большей незаметности поскольку вертолеты разбрасывая противоракетные шашки наматывали круги над лесом пытаясь обнаружить русских диверсантов и в случае обнаружения конечно же добавят из всех стволов. Кроме того сейчас где-нибудь поблизости, возможно на той же дороге возле горящих машин опорожнятся десантные вертушки и по следу пойдет погоня.

"Боюсь, на этот раз мы их так достали, сейчас за нами пойдут не абы кто, не полицаи из местных, а натасканное на преследование противника спецподразделение китайцев", — отстраненно подумал Вадим "в режиме прорицания" и это его пророчество настроение улучшить не могло.

— Но и умирать заранее не стоит… уходили раньше, уйдем и сейчас…

Вертолеты сожрав горючее ушли прочь на дозаправку и стало чуточку свободнее. Отряд сам собой сгруппировался и Куликов сразу же его остановил.

— Делимся на группы до пяти человек и разбегаемся. Встречаемся через неделю в обозначенной ранее точке рандеву. Естественно что идете туда только трижды убедившись что за вами нет хвоста.

— Это понятно…

— А может мы погоню, того, порешим? — предложил Бардов. — Сделаем как раньше делали: одна группа примет бой, другая – зайдет в тыл и перестреляет всех к чертям!

Часть партизан предложение активно поддержало. У всех было приподнятое настроение и многие верили что им все по силам. Но это конечно не так.

— Нет. Мы незнаем сколько их, кто они и как вооружены. Кроме того они в любой момент могут подогнать помощь, не забывайте так же о вертолетах, их огневой мощи. Они кстати вот-вот вернутся… Так что действуем по ранее определенному плану, без самодеятельности и отклонений. Все! Чтобы через пять секунд от вас здесь и дух простыл!

И действительно, через пять секунд о партизанах уже ничего не напоминало. Рванули по своему маршруту и солдаты. Небольшие группки людей оставляют значительно меньше следов, да и гоняться китайцам "за двумя" зайцами не с руки будет.

Так оно и оказалось. Впрочем к рассвету долетело далекое эхо двух активных перестрелок. Значит кому-то все же не повезло и они попались. Но это все же лучше чем если бы полег в бою или что наверное даже хуже весь отряд угодил в плен.

 

Глава 14

Следующая неделя прошла в изнуряющих своими длительностью переходах. Путь до точки рандеву, если по прямой был вдвое короче и это обстоятельство отнимало силы само по себе. Солдатам же требовалось наматывать круги, постоянно проверяясь на хвост. Но по-другому нельзя, на них лежала ответственность, они не могли привести за собой врага. Хотя нет-нет, но думалось: а имеет ли смысл этот их хитрый танец с прятками? Может всех уже давно переловили, а они только впустую тратят силы?

Но вот они добрались до обозначенного места. С вероятностью в девяносто процентов они могли утверждать что хвоста за ними нет, но это не значит что его не было за партизанами при всем их старании. Так что пришлось долго осматриваться, чтобы не попасть в западню.

— Никого, — доложил Дюнкун. — Похоже мы вообще пришли первыми.

— Что не удивительно, — хмыкнул Бардов. — При нашем-то опыте…

— Главное чтобы не единственными, — буркнул Куликов.

Юрий постучал по рядом стоящему дереву и поплевался через левое плечо, чем вызвал легкие улыбки у солдат.

— Идем…

Отряд принялся ждать остальных и они в составе четырех групп по пять человек пришли в течении трех дней. Прошло еще двое суток, но больше никто не появлялся.

— Похоже их действительно поймали, — проронил Бардов, уронив голову на грудь.

— Или они не рискнули приходить, — сказал Вадим. — Но высиживать нам здесь действительно больше нечего. Пора идти на соединение с остальными.

Еда, что они запаслись перед началом акции, уже давно подошла к концу, и требовалось соединиться с гражданскими у которых ее должно быть в изрядном избытке.

"Если они только не умяли ее всю с голодухи, видя перед собой такое изобилие", — невольно подумал Вадим.

И это немудрено. Люди вполне могли забыть о нормировании и лопать от пуза ведь жратвы завались. Гражданские, что с них взять? А без еды, вырваться отсюда не представлялось возможным. Придется опять совершать набег на какой-нибудь городок, но как известно, раз на раз не приходится и в следующем набеге им могло не повезти.

"Если нам вообще повезло в этот раз, что тоже пока под вопросом", — напомнил себе Куликов.

Еще через два дня путешествия по горам и лесам отряд воссоединился с гражданскими. Вот только их от ожидаемой полутысячи насчиталось всего двести три человека. И только тридцать два из них вооружены. Недоставало еще целой кучи вооруженных "партизан".

В целом же Трофим оказался хорошим организатором. Он сразу забрал у всех прибывающих продовольствие, что они приносили, и складировал его в одном месте, выдавая только дневные порции всего помаленьку. Так что с продовольствием все обстояло хорошо. При грамотном и умеренном распределении его должно хватить недели на две для всех присутствующих. За это время они уйдут достаточно далеко. По крайней мере этого хватит чтобы покинуть зону активного влияния китайцев, а там уже полегче будет. Может даже их эвакуируют, если получится дать о себе знать командованию.

— Где остальные? — спросил Куликов у Трофима, отвечавшего за организацию гражданских.

— Кто где… Многие еще не приходили, а почему, так то мне не ведомо. Может еще плутают где-то, а может их переловили… Еще десятка три решили выбираться самостоятельно. Они приходили, а потом через пару тройку дней уходили восвояси.

— Понятно… Что ж, может оно и к лучшему, чем меньше таких свободолюбивых, тем остальным проще. Не будут со своими советами лезть и под ногами путаться.

— Тоже верно, — согласился Трофим.

— Сообщи всем, чтобы готовились к путешествию. Завтра утром выдвигаемся.

* * *

Для перехода Куликов разделил всех вооруженных мужчин на шесть дозорных отрядов для более плотного охранения по всему периметру. К каждому отряду добавил по два человека посыльных. Ведь радиосвязью пользоваться себе дороже. Запеленгует кто-нибудь поблизости и жди привета от китайцев в виде налета авиации, высадки десанта и прочих прелестей по списку…

В центре шли все остальные: безоружные мужчины, женщины, дети, пожилые. Что касается последних, то их было немного, но это не значит что они не тормозили движение всей группы. Впрочем, надо признать, если и тормозили, то ненамного. Ведь все, за исключением пожилых и детей были нагружены продовольствием, так что скорость гражданских по определению не могла быть высокой. Хорошо если они делали три километра в час. Четыре – просто замечательно, а пять – так вообще превосходно!

Но стоило только в очередной раз подсчитать какое расстояние надо пройти таким черепашьим темпом и становилось дурно.

Но даже это небыстрое движение время от времени приходилось останавливать. Люди есть люди, у них есть естественные потребности: отдохнуть, поесть, сходить в кустики… А уж когда рядом что-то пролетало так и вовсе приходилось замирать на полчаса-час. А если что-то подозрительное засекали разведчики так и вовсе сутками сидели на месте по принципу: ниже травы, тише воды.

Но делать нечего, оставалось идти так как получается. В среднем в день удавалось пройти от двадцати до двадцати пяти километров.

Дважды проливались хорошие ливневые дожди и они воспринимались как манна небесная. Ведь во время дождя можно приготовить пищу в том числе впрок, не опасаясь, что дым от костров заметят враги. Кроме того, дожди приносили в лес свежесть, ведь наступил июль, а вместе с ним стали значительно увеличиваться дневные температуры, дававшие о себе знать даже в лесу и горах. Во всем виноваты южные ветра приносившие в Сибирь жару из пустынь Казахстана, Монголии и Китая. Стоит ли говорить о вездесущем кровососущем гнусе, особенно в болотистых районах реки Ципа?

Но люди шли, обливаясь потом и отмахиваясь ветками от назойливых комаров.

— Да что же они к нам прицепились-то, а?! — с раздражением сплюнув вязкую слюну, прохрипел Юрий Бардов. — Вот ведь пристали как банный лист к одному месту и все тут!

Люди на слух проследили за движением невидимого из-за зелени веток где-то близко пролетающего вертолета.

— Мы им надавали по носу, вот они нам хм-м… кровь из носу, хотят дать сдачи, — ответил Куликов. — Вполне естественное желание, ты не находишь?

— Нахожу…

— И кроме того, я так подозреваю, что они нас считают нечто большим чем просто кучкой изможденных, голодных, практически безоружных беглецов.

— То есть?

— Ну мало ли, — пожал Вадим плечами. — Может они нас считают целенаправленно действующим отрядом, организованной силой. Согласись, если со стороны посмотреть на наши действия, то все один к одному. Бомбу взорвали, своих преследователей в самом начале сделали, пленников из ремонтной бригады освободили перебив всех полицаев, на город напали и вновь пленных освободили, опять таки с самым плачевным исходом для вертухаев. Вот кто-то в китайском штабе сидит и от нехватки информации фантазирует: а кто мы такие есть? Чего еще от нас можно ждать? Вот и хочет изловить во что бы то ни стало, чтобы все выяснить и отчитаться наверх. Неприятно ведь иметь под боком не пойми кого.

— Вот блин! Значит эти косоглазые, по любому от нас не отстанут?

— Получается что так. И это меня беспокоит, тем более что у противника появляется реальный шанс сделать свое дело.

— О чем ты?

— Перед нами находится хребет. Очень высокий, крутой…

Вадим для наглядности расстелил карту и показал точку где они находятся в данный момент и указал направление движения.

— Да, высоты поражают, — согласился Юрий. — Почти везде больше двух тысяч…

— Именно и проходов в нем, раз два и обчелся. Все что есть для нас закрыты. Слишком много поселений Баунт, Уакит на западе, Бамбуйка на востоке… и это только отмеченные. Остается только вот этот проход возле высоты 2665.

— Блин, это же натуральное бутылочное горлышко. Слева и справа крутые горы под две с половиной тыщи, а проход всего километров десять шириной, тут не спрячешься. А само горло в длину километров на сорок тянется. Ловушка. Форменная ловушка. Поставь по отряду спереди и сзади и нам отсюда не выбраться, как в тисках окажемся. Нужен другой путь. Однозначно.

— Других путей нет, этот – единственный. Либо придется идти в обход, делая крюк в двести-триста километров в любую сторону рискуя нарваться на местных, что станет нашим стопроцентным концом. Выдержат ли его люди и без того с ног падающие? А так есть хоть какой-то шанс. Китайцы не знают что мы здесь, они нас вообще потеряли.

— Но отряд хотя бы их полицаев они для проформы могли поставить.

— Могли… Ну не через горы же идти?

— По мне так это лучше чем лезть в капкан. — Категорично заявил Бардов.

— Что ж, пойдем через горы. Суворов тоже через Альпы напролом ходил и ничего.

— Вот именно! Так он еще зимой ходил!

— Да, по сравнению с его походом, у нас в чистом виде прогулка намечается…

* * *

Прогулка прогулкой, но маршрут выбирали самый легкий из возможных, чтобы людям приходилось как можно меньше карабкаться по голым камням рвя обувь в лохмотья. Чем еще плохи высокие горы помимо своей непроходимости из-за крутизны, широких и длинных расщелин-каньонов, так это тем что они как правило скалистые и из-за этого голые – на камнях в лучшем случае растут какие-нибудь кустики и то очень редко. А это значит, что на больших высотах такая толпа людей становится крайне заметной и превращается в идеальную мишень. Все это приходилось учитывать при выборе маршрута.

В скалах и без того небольшая скорость движения снизилась еще сильнее. Постоянные подъемы и спуски быстро изматывали обессиленных предыдущими маршами людей.

— Интересно все-таки, что там сейчас происходит? — ни к кому конкретно не обращаясь, произнес Бардов, кивнув на запад.

— Да уж ничего хорошего, — хмыкнул Вадим. — Война. Китайцы рвутся на запад…

— Ну это понятно. Интересно другое, преодолели они уже Енисейский оборонительный рубеж или там еще топчутся?

— Хотелось бы чтобы развивался последний вариант.

— Это – да, — согласился Юрий.

— Хотя вполне уже могли пробиться…

— И это может быть правдой. Столько войск постоянно перевозят, что просто жуть… Но если это правда…

Бардов замолчал. А чего тут говорить и так все ясно. Стоит только китайцам преодолеть последний естественный барьер – реку Енисей, перевалив через Енисейский кряж и Саяны, и все, можно считать что все кончено. Дальше до самого Урала идут равнины и в лобовом столкновении на открытой местности у российской армии нет ни единого шанса перед численно и… качественно превосходящим противником.

"Да и возможно ли в принципе победить Китай?" – задался вопросом Куликов.

Ответ по многим причинам приходил неутешительный.

Тогда что? На что надеется политическое и военное руководство страны? На помощь запада? Так оно же и сдало Россию, в закулисных играх с Китаем поделив ее на зоны влияния. Сдало из извечной ненависти, зависти и застарелого страха перед огромным государством, что раскинулось у них под боком, у них таких маленьких и слабеньких. Сдало, пойдя на сделку с реальным монстром, с реальной силой на планете, посчитав, что та реальная сила далеко… а то что далеко всерьез никогда не воспринимается.

Возможно, что многие западные лидеры уже жалеют о своем решении, понимая что если Китай захочет, то и Запад будет стерт с лица Земли и вся планета станет называться Китаем. Если кто-то и жалеет, то уже все равно ничего не может сделать.

Тогда что? Какой козырь или туз запрятан в рукаве Кремля? Или же он беспардонно блефует? Блефует, держа марку из последних сил, понимая, что ставки сделаны, пошли ва-банк и отступать уже некуда. Либо пан, либо пропал…

Может это извечно русская надежда на авось? Авось какая-нибудь кривая выведет к победе? Но это глупо. Скорее уж Луна разгорится ярче Солнца, чем произойдет чудо, а чудес не бывает. И осмысленно не победить.

Что же тогда? А может и нет ничего: никаких планов, никаких козырей с тузами и даже на авось никто не надеется. Просто сопротивляемся до конца, до последней капли крови, последнего вздоха, как было всегда, какой бы враг не приходил, всегда в столкновении с русскими шла жесточайшая резня, на уничтожение. Потому и побеждали, побеждали потому что не сдавались как делали все другие… Здесь враг сталкивался с "варварством" непонятный и непостижимый для него. Именно в этом рецепт всех побед России.

Вот и сейчас не сдаемся. Не сдаемся скорее уж по привычке… Вот только враг на этот раз другой, несопоставимо сильнее, чем до этого приходилось сражаться России с незапамятных времен. Двадцатикратное превосходство… Такого не было даже у татаромонголов перед раздробленной Русью.

Сдаться… Это слово коробило все внутри, выворачивая наизнанку. Война – не карточная игра и здесь не сделать пас, не скинуть карты, потому как второго шанса переиграть партию не представится. Нужно играть с тем что выдала на руки судьба-злодейка.

Какие-то народы сдаются, подписывая капитуляции, потому что таковы правила цивилизованной игры. Потому что в этом случае никто ничего не теряет, ну почти не теряет, даже власть сохраняется в руках проигравшего правителя. Опять же помогает избежать лишних жертв… Такая практика была распространена на западе. У них все войны шли по образу и подобию шахматных игр: пал король – пала столица и лапки к верху.

Другие, не столь "цивилизованные" капитулируют, точнее делают вид что капитулируют, чтобы не быть уничтоженными, чтобы сохранить свою идентичность, если на нее не посягают. Так делают, чтобы потом через пару тройку поколений, подкопив силы попробовать взять реванш и зачастую выигрывают.

"Но нам это не подходит, — размышлял Вадим. — В случае проигрыша или сдачи, мы потеряем все: землю, власть, идентичность… Нас ассимилируют, а кто этому процессу станет сопротивляться, будет уничтожен. Реванша не взять, потому что некому будет поднять павшее знамя и натереть до блеска заржавевшего двуглавого орла…"

— Облом Димон…

— Что?

Бардов только кивнул на запад.

Вадим, посмотрев в указанном направлении, шепотом грязно выругался. Речку Муя что им предстояло преодолеть и наконец оказаться свободными, по крайней мере в это очень хотелось верить, патрулировала моторная лодка. И не какая-нибудь, а хорошая патрульная лодка с полудюжиной бойцов, оснащенная пулеметом на носу и автоматическим гранатометом на корме. Два мощных мотора быстро несли ее по волнам.

— Ничего подобного раньше не было, — прошептал Куликов. — На той же Ципе…

— Ципа их внутренняя территория, а Муя – пограничная, по крайней мере на данный момент. Вот они ее и патрулируют.

— А может это просто так…

— Просто так рыба в реке плавает, а китайцы просто так ничего не делают. Но посмотрим, может удастся найти "окно", — сказал Вадим и сам понял что это безнадежно.

Если реку патрулируют, то ее патрулируют на совесть. Ее мало просто пересечь, нужно еще построить какие-никакие плоты, а это шум, треск падающих деревьев и т. д. и т. п.

Так и оказалось, после суток наблюдения выяснилось что патрули катаются довольно часто, с получасовым интервалом днем и часовым ночью. О том чтобы строить плот поблизости от реки и думать нечего. Далеко – тем более, его ведь еще тащить придется, даже если в разобранном виде. И даже если это им удастся, они просто не успеют переплыть Мую, даже ночью. В общем куда ни кинь, всюду… жопа.

А ведь все так просто выглядит. Всего-то и надо что преодолеть небольшую водную преграду и всего делов. Но это обманчивая простота, за которой скрывается большая опасность.

— Попробуем обойти посуху? — предложил Бардов после обсуждения всех возможных способов и методов переправы. — Дойдем до места, где ее можно перейти вброд…

— Далеко. Опасно. Не забывай, это зона особого внимания китайцев. А ты предлагаешь идти вдоль границы как на прогулке… Границу нужно пересекать быстро, не привлекая внимание.

— Тогда я не знаю что делать, — развел руками Юрий. — Может у тебя есть предложения?

— Есть… но оно не нравится даже мне.

"Мне особенно", — подумал Куликов.

— То есть?

— Мы возвращаемся.

— Возвращаемся?

— Именно…

— Но куда?!

— Откуда пришли.

— Зачем?!!

— Затем что прорыв можно устроить только реально крупными силами, отрядом до пятисот человек, я имею ввиду именно пятьсот хорошо вооруженных мужиков, а не как сейчас, едва полсотни хило оснащенных бойцов. Нам нужен отряд который сможет постоять за себя и прорвать преграду.

— Ты хочешь создать партизанский отряд?! — засмеялся Бардов.

— Да. Потому что уйти можно только двумя способами. Нужно быть либо небольшой группой, до двух десятков человек, плюс десяток другой гражданских и воспользоваться ее незаметностью, как я хотел в самом начале, до нападения на концлагерь. Либо быть серьезной силой до ста-двухсот бойцов и лучше бы без гражданских… Но куда без них? А то что мы имеем сейчас это ни рыба, ни мясо. И уйти незаметно не можем, как не сможем в случае чего реально за себя постоять. Остается конечно еще первый вариант, но что делать с остальными? Бросать?

— Это будет не так-то просто сделать, — хмыкнул Юрий. — Следом попрут.

— Вот и я про что.

— Осталось только придумать, как им это все объяснить…

— Это будет непросто, — соглашаясь, кивнул Куликов. — Очень непросто…

 

Глава 15

В тайне Вадим надеялся, что многие не захотят возвращаться, ведь свобода и безопасность вот она, только протяни руку. В этом случае, если ушло бы как можно больше народу, можно было бы обыграть первый вариант ухода. Но, если кто-то и хотел уйти, поостерегся оставаться в одиночестве, отрываться от основной группы, ведь человек стадное животное и в большей группе он чувствует себя в большей безопасности, даже если это совершенно не так, даже если это в точности до наоборот. В общем, они всем скопом повернули назад – на юг и шли тем же путем что шли сюда – на север.

Идти пришлось вместе с женщинами и людьми немолодыми что сильно сковывали передвижение. Но если уходить так всем и никого бросать нельзя, то когда они сами лезут в пекло, такие гири на ногах недопустимы.

— В будущем, особенно после акции, нам потребуется хорошая маневренность, — сказал Вадим, во время очередной остановки. — И было бы лучше если они посидят где-нибудь в сторонке. У нас и без них проблем будет хватать, так что чем меньше народу, тем лучше.

— Это понятно, — кивнул Бардов. — Но что с ними делать?

— Придется где-то оставить.

— Где? В лесу?

— Да. Еще лучше в пещере. Это хорошая защита. Не верю что в этих горах нет больших пещер.

— Должны быть… — согласился Юрий еще раз вглядевшись в скальные пики окружавшие их со всех сторон. — Если поискать, то обязательно найдем что-нибудь подходящее.

— Да, нужно искать.

Бардов снова кивнул.

— Поищем. Ты мне лучше другое скажи Димон, как ты вообще собираешься создавать партизанский отряд? Мы как-то сразу ломанулись окрыленные планами, а обсудить этот вопрос подробно не удосужились. Процесс формирования подобных отрядов сто лет назад во время Второй Мировой Войны, когда на СССР напали немцы я себе еще представляю. Куча народу осталось на оккупированной территории, потому что большинство даже не успели смотать удочки и как-то сбежать на восток, так быстро продвигался враг. В результате многие подальше от репрессий и просто из страха перед врагом свалили в леса, где и скучковались в отряды. А сейчас? Китайцы кажется специально дали время чтобы русские успели сбежать, благо их немного на востоке страны осталось…

"Похоже на то", — согласился Вадим, вспоминая проносящиеся поезда битком набитые народом. Люди тогда разве что на крышах не сидели.

Китайцы дав уйти русским поступили мудро, убив сразу два, а то и больше зайцев одним выстрелом. Первое: избавились от пятой колонны и возможно обширного партизанского движения в тылу. Второе: загрузили железнодорожную дорогу составами с беглецами из-за чего произошел неплохой транспортный коллапс, помешавший оперативно перебросить войска на восток. Третье: всех этих беженцев надо как-то содержать, где-то разместить, а это трата дополнительных ресурсов государством, не говоря уже о психологическом ударе.

— …А те кто сбежать не успел, не смог, оказались в концлагерях. Шляющихся по лесам совсем мало, да и найти их довольно проблематично, либо их уже нашли китайцы и также посадили в концлагеря.

— Все так, — сказал Куликов. — Но и ты сам ответил на свой вопрос. Куча народу содержится в концлагерях. Нам никого не надо искать, нужно освободить уже имеющихся людей.

— Вот ты куда клонишь… — нахмурился Бардов. — Думаешь нам под силу провернуть этот трюк дважды? Китаезы не дураки и наверняка провели работу над ошибками: усилили охранные контингенты полицаев, довооружили их чем-нибудь более серьезным и прочая, прочая, прочая…

— Согласен. Подобную работу китайцы наверняка провели. Но, надо учитывать психологию людей. Особенно местных.

— То есть?

— То что один случай как правило ничему не учит. Да, люди знают, что где-то там далеко что-то произошло и все уверены, что уж с ними-то ничего подобного произойти не может. Так что неделю другую все будут работать по усиленному варианту, выслуживаясь перед китайцами, а потом все вернется на круги своя. Человек попросту не может все время находиться в настороженном состоянии, особенно когда вокруг все так знакомо, ведь они дома, и вольно невольно все станет как прежде, так что даже усиленное вооружение не поможет, если операцию провести быстро. Они просто не успеют им воспользоваться. Более того, это усиленное вооружение, если китайцы его действительно провели, только нам на руку.

— В смысле?

— Совсем думать перестал… — буркнул Вадим и до того как Юрий успел обидеться, пояснил: – в смысле трофеи. У нас будет больше мощного оружия будет, чем отбиваться от преследования.

— Что ж, думаю доля истины в твоих словах есть, — после недолгого раздумья согласился Юрий Бардов. — Но это только до второго раза.

— А собственно нам больше и не надо. Получим боеспособный отряд способный постоять за себя и ноги в руки.

— Куда собственно идем-то?

— В Улюнхан… Такой же небольшой городок как и атакованный нами ранее Багдарин. Это узловой город на железной дороге, а значит пленников там должно быть больше чем в Багдарине. До тысячи человек. Ведь им приходится обслуживать сразу три направления железной дороги: юг, восток и запад. Даже если мы во время отхода с последующими прятками в лесах потеряем две трети из освобожденных, из тех кого реально удастся вывести из под удара удастся сформировать отряд необходимой нам численностью. Главное чтобы не растерялось оружие.

— Это да, — кивнул Бардов. — Иначе все будет бесполезно.

— Именно.

Пещера нашлась как по заказу на следующий же день и что важно по размерам достаточно большая, чтобы укрыть гражданскую часть отряда. Вадим опасался, что разделить гражданских: жен от мужей будет трудно, заартачатся, но все прошло почти без проблем. Без слез, объяснений и уговоров конечно не обошлось, но продолжалось это недолго и как-то вяло что ли. Люди вымотались до предела многодневными, многокилометровыми переходами и на полноценное проявление чувств с обилием слез и соплей у них уже просто не было ни сил, ни желания. Люди погрузились в какой-то ступор, сомнамбулическое состояние, когда они делали все, что от них требовалось, и не более того. Что собственно от них и требовалось.

Избавившись от обузы, боевая часть отряда числом в шестьдесят человек, именно боевая, а не вооруженная, так как в нее входили мужчины, не имевшие при себе оружия, но надевшиеся его получить в бою, двинулась к цели гораздо более скорым темпом, что не могло не радовать.

* * *

Марш-бросок до Улюнхана дался людям с трудом. Ведь после того как они должны были оказаться вне зоны активного влияния китайцев за рекой Муя, а еще лучше дальше за Верхней Ангарой, люди должны были несколько дней отдохнуть и приходить в себя. То есть сейчас они должны отдыхать, а вместо этого вновь идут, хоронясь даже при намеке на возможную опасность.

Но вот и их цель – Улюнхан, городок в ста километрах к востоку от озера Байкал, его северо-восточного побережья. Здесь сходились две железные дороги с востока и юга, и уходила дальше на запад, за счет этого городок разросся больше всех прочих что развились на транспортной магистрали.

— Как в прошлый раз, разделимся на две группы? — спросил Бардов.

— Нет. Не стоит переигрывать, здесь сосредоточены более серьезные силы и действовать нужно осторожнее. Да и охрана у лагеря и станции гораздо больше чем в Багдарине, так что для операции по освобождению потребуются все наши силы.

— Согласен. К тому же город расположен на равнине и в него не проникнуть, просто спустившись с горы.

— Верно. Как не подобраться вплотную к концлагерю. Вся местность как на ладони… как бы еще не заминирована.

— Тогда дело совсем дрянь, — сплюнул Бардов. — Потому как так оно скорее всего и есть.

— Будем исходить из худшего, — кивнул Куликов, — считаем что подступы к концлагерю заминированы. Значит нужно выйти на дорогу и подойти к цели по ней.

— Какую дорогу? Автомобильную или железную?

— Хм-м… интересная мысль, — пробормотал Вадим и еще раз посмотрел в бинокль на железнодорожное полотно, практически вплотную проходящее рядом с лагерем. — По железной даже лучше будет! Вряд ли участок между железкой и лагерем заминирован.

— Согласен. В конце-концов как еще работников на ремонтные дрезины гонять?

— Хорошо. Хотя вообще по-хорошему нам надо было бы взять языка и хорошенько его расспросить: чего, где и сколько всего находится, а то вдруг мы вообще пустышку тянем…

— Действительно было бы неплохо узнать все доподлинно, — согласился Бардов. — А то сидим и гадаем как на кофейной гуще.

— Но увы, отсутствие кого-либо из своих может всполошить противника и тогда вообще все пойдет прахом.

— Тоже верно…

— Ну да ладно, просто предпримем все возможные меры предосторожности… Итак, подбираемся по железке, точнее прячась за ее насыпным валом, а потом перемахнув через него устремляемся в атаку на концлагерь, а точнее казармы полицаев-вертухаев.

— Кстати, как быть с твоей версией о сигнализации дороги?

— Никак. Это же город, здесь полно собак, а они как известно ходят где хотят. Не станут же они реагировать на каждое пересечение? Это в тайге имеет смысл, хотя там тоже полно животины, которая ходит через дорогу, но не в городе.

— Согласен.

Куликов и Бардов продолжили осмотр местности.

— Заметил как много там в стороне всяких обломков? — спросил Юрий. — Тут явно был хороший пожар…

Недалеко от станции действительно навалом валялось огромное количество всего того что осталось от составов: локомотивы, прогоревшие вагоны, цистерны и все это хорошо прокопчено. Сразу чувствовалось, что буйство огненной стихии было не хилым.

— Заметил, — кивнул Куликов. — Я даже подозреваю что это наша работа, а точнее Трофимыча. Помнишь, когда он во время освобождения рабочей бригады дрезину горящую в свободный путь отправил?

— Доехала таки! Видимо она повредила одну из топливных цистерн, и после этого здесь начался настоящий ад. Я бы много отдал лишь бы увидеть это зрелище! Увидеть как метались в огне китаезы!

— Жаль только что эти развалины никак не использовать в операции. Хотя сгоревшие на окраине города дома нам на руку, никто не заметит нас со стороны города и не поднимет тревогу.

— Вот и отлично!

Раздался слабый из-за расстояния гудок и на горизонте появился очередной состав. Сразу два локомотива тащили платформы груженые новейшими китайскими двуствольными танками. Состав не стал останавливаться на станции. Лишь чуть притормозил и пролетел мимо, уходя дальше на запад.

— Вот бы пустить такой под откос, — мечтательно пробормотал Юрий. — А еще лучше много-много таких составов…

— Пока нам это не под силу.

— Жаль…

Увидев все что нужно и зарисовав детали, разведчики вернулись к основному отряду. Требовалось подготовиться к операции: проверить оружие и поставить боевые задачи отдельным подразделениям, таковых в группе насчитывалось три по двадцать человек.

— Первая группа, оснащенная лучше всего, под командованием Юрия Бардова, так как у него уже есть опыт подобного мероприятия, берет на себя казарму с полицаями. Их нужно всех перебить и завладеть трофеями…

— Это понятно…

— Вторя группа под моим руководством занимается непосредственным освобождением пленников. Освобожденных тут же направляем к продовольственным складам где они загружаются под завязку и уходят в лес. Третьей группе как раз предписывается раздробить бывших пленников на мелкие группки по двадцать-тридцать человек и буквально раствориться и очень-очень быстро уходить веером от Улюнхана. Собственно вы будете выполнять роль проводников. Мужская часть освобожденных, самых крепких и выносливых, численностью до двухсот человек, остается с нами для последующего вооружения. Я рассчитываю все же поживиться вооружением в бывших полицейских, а ныне полицайских отделениях. Вопросы?

* * *

В час ночи сразу после проезда очередного состава с китайскими восками отряд под покровом наступившей густой темноты, усиленной облачностью обещавшей в скором времени дождь, пользуясь естественными складками местности: оврагами и кустами, пересек открытое пространство, отделяющее лес от железной дороги, за пределами возможных минных полей и направился скорым шагом, почти бегом, в сторону концлагеря.

Роль каждого отряда и даже каждого человека в нем были много раз оговорены, так что все действовали как единый организм.

Вот отряд укрываясь за насыпью остановился напротив концлагеря. Группа под предводительством Юрия Бардова пошла дальше и замерла напротив казарм полицаев. Все, теперь требовалось подать сигнал к началу атаки. И он был дан: Дюнкун выстрелил из своей снайперки сняв одного из вертухаев на вышке и все рванули к своим целям.

Кто-то в стане противника истошно закричал поднимая тревогу, зашарили по периметру прожектора, но очередной выстрел Дюнкуна уничтожил проектор, а последующий еще одного полицая. Зазвучали автоматные выстрелы и остальные прожектора рассыпались искрами и осколками стекла.

Прошло всего несколько секунд, а группа Куликова уже подобралась к огороженному колючей проволокой лагерю. Кто-то выстрелил в обыкновенный амбарный замок, что запирали ворота и створки раскрылись.

— Выходите же!

Из бараков в которых содержались пленники стали выглядывать испуганные лица людей.

— Выходите!

Если концлагерь удалось захватить без проблем, то бой в районе полицайской казармы разгорался нешуточный. Звучали автоматные очереди, били пулеметы и грохотали взрывы.

Безоружные члены отряда спешно вооружались трофеями, снимая их с убитых полицаев. Конечно это немного, всего полтора десятка стволов, но и это дорого стоит, в условиях, когда каждый боеспособный человек на счету.

— Давайте к ним на помощь, — приказал Вадим, указывая в сторону казармы.

Дополнительные силы позволили атакующим переломить ход событий в свою пользу и обескураженные наглым нападением полицаи стали отступать. Впрочем сделать им этого не удалось, просто потому что никто никого не собирался отпускать.

И снова отряд довооружился новыми стволами, и что ценнее – боеприпасами, которые в этом скоротечном сражении подошли к концу.

Без убитых и раненых не обошлось, в целом отряд потерял пятерых убитыми и еще четверо были ранены, но всех их заменили только что освобожденные пленники жаждавшие мести.

— Что по трофеям?! — спросил Вадим у Юрия, уже хозяйничавшего в казарме. — Я имею ввиду есть что-то посерьезнее чем автоматы?

— Есть немного ручных гранат, — показал Бардов две "лимонки".

— Это все?

— Да… ручные гранатометы они почти все израсходовали по нам… Осталось только одна труба. Дюнкун подстрелил стрелка в последний момент, но гранатомет приведен в боевое положение и складывать его сам знаешь нельзя.

— Не густо. Но делать нечего, нужно двигаться дальше, в город. В город! — закричал Куликов уже для всех. — Давайте в машины!

Для большей мобильности и скорости передвижения бойцы реквизировали стоявшие возле казарм грузовики и несколько легковушек.

— Быстрее! Быстрее!

Кузова наполнились вооруженными людьми, заревели двигатели и колонна рванула в город. Остальные освобожденные: оставшиеся без оружия мужчины, женщины, дети и пожилые уже толпой неслись к продовольственным складам. Все шло по плану.

"Лишь бы следующий состав, что в скором времени должен пройти через город, остановился где-нибудь подальше от нас", — подумал Вадим.

Думать о том что очередной состав мог перевозить не технику, а людей, и китайское командование могло не только не остановить его движение, а наоборот ускорить, чтобы взять этими войсками ситуацию под свой контроль, не хотелось. Но исключать этого нельзя, потому Вадим постоянно подгонял своих людей.

— Газуй, газуй!

Опьяненные победой и свободой бойцы в кузовах что-то кричали и во что-то стреляли, но урезонивать их было некогда, да и незачем. Пусть хоть таким способом поднимут свой боевой дух, потому как взять полицайское отделение будет вряд ли просто. Они уже готовы, вызвали помощь и ждут во всеоружии с твердым намерением продержаться до подхода подмоги. Вадим хорошо понимал что отступить без боя они просто не могут, себе дороже станет, когда нападающие отойдут и власть снова вернется в руки китайцам, которые тут же начнут выяснять: кто виноват и что с этими виноватыми делать, а в условиях войны с виноватыми особо не миндальничают.

Вот и бывшее полицейское управление, оно здесь тоже одно на весь город, разве что покрупнее – три этажа. Полицаи уже забаррикадировались и открыли суматошный огонь по противнику. Машины пришлось спешно покинуть. Бойцы рассредоточились на местности взяв здание в полукольцо. Кто-то начал стрелять в ответ.

— Прекратить огонь!

— Что делать? — поинтересовался Бардов. — Нахрапом его не взять…

— Трубу не забыл?

— Обижаешь! Нет, конечно, у бойца одного…

— Давай его сюда.

Юрий призывно помахал рукой и перед командирами предстал боец с одноразовым трофейным гранатометом.

— Попасть по дверям сможешь?

— Так точно.

— Отлично. Теперь слушай мою команду! Всем сосредоточить шквальный огонь по окнам здания, стреляет гранатометчик и мы идем на штурм. Приготовьте гранаты! Огонь!!!

На здание обрушился свинцовый град, все защитники там тут же попадали на пол под защиту стен, потому как не высунуться, иначе тут же прибьют. Вышел стрелок и точнехонько залепил гранату по дверям. В здании тут же образовался проход, потому как двери снесло начисто.

— Вперед!

Вадим побежал первым, и это не есть акт мужества, сколько предосторожности. Ведь первый в таких условиях сплошного огня всегда остается в большей безопасности чем последующие. Хотя и остальным почти ничего не угрожало.

Добежав до проема Куликов бросил две гранаты. Посторонился чтобы свои "лимонки" забросил Юрий и только когда там хорошенько дробно рвануло юркнул внутрь. Темнота, пылевая взвесь и дым от сгоревшей взрывчатки сильно ограничивали обзор, но опасаться в приемном отделении было некого, все кто тут находился либо полег от взрыва выбившего дверь, либо убежали наверх.

Здание тем временем наполнилось штурмующими и они гонимые адреналином и жаждой мести пошли на штурм верхних этажей. На втором этаже случилась небольшая перестрелка, но потом все стихло.

— Здание наше! — доложил радостный боец из новеньких.

Тут же отовсюду раздались радостные крики и снова пальба, уже в воздух.

— Прекратить растрату боеприпаса!!!

Приказ тут же передали по цепочке и стрельба затихла.

— Собрать трофеи, вскрыть оружейку и осмотреть складские помещения!

Осмотр произвели не мешкая и в подвале, как и ожидалось, нашли основной арсенал.

— Это уже лучше, — осмотрев трофеи удовлетворенно произнес Куликов.

В ящиках лежало большое количество патронов, автоматы, гранаты и гранатометы в том числе противотанковые огнеметы.

"А это-то им зачем? — удивился Вадим глядя на "факелы". — Или они думают, что мы тут на танках катаемся?!"

— Живо все наверх!

* * *

Складское помещение вымели подчистую и не задерживаясь на месте ни одной лишней минуты бойцы, распределив груз между собой, поспешили покинуть город. Очень скоро тут должны появиться солдаты противника, а вступать в бой с ними в городских условиях не хотелось. Уж лучше где-нибудь в горах и лесах, где больше пространства для маневра и ты не так заметен.

— Поезд… — немного растерянно произнес Бардов. — Близко…

— Слышу, — кивнул Вадим.

Судя по доносившемуся перестуку колес, поезд действительно приближался и быстро.

— Быстрее, быстрее парни! Нам нужно успеть перейти дорогу и оказаться за пределами минных полей, что станут препятствием для самих же китайцев, — подгонял отряд Вадим, но это было лишним.

Люди и так двигались на максимальной скорости, загружали трофеи в грузовики и сами запрыгивали следом, они все прекрасно понимали.

— Они не могут не знать о произошедшем здесь… — недоумевал Юрий.

— Знают, как пить дай знают.

— Тогда зачем рискуют?! Зачем приближаются к городу, да еще так быстро, ведь пути могут быть повреждены и состав запросто может слететь с рельсов!

— Значит, они знают, что пути в порядке, — констатировал Куликов. — И это наша недоработка. Нужно было их как-то повредить…

— Но как они могут знать что пути целы?!

— Да мало ли?! В конце концов, рельсы можно соединить между собой проводками, оснастить датчиками определенные участки путей и отслеживать их состояние. И если контакты целы, значит и пути в порядке, а нет, значит, нет. Не забывай что китайцы долго готовились к нападению и успели предусмотреть многое.

— Возможно… Остается только надеяться что он пролетит мимо…

— Да.

Отряд уже выезжал из городка в районе станции, когда с восточной стороны послышался жуткий визг и скрип. Никому не надо было объяснять, что состав начал экстренное торможение в подтверждение этого виднелись искры, что сыпались из под колес локомотива. Несмотря на начатое торможение состав продолжал лететь вперед на большой скорости.

— Не успеем! А если и успеем, то на той стороне мы окажемся как на ладони, и расстрелять нас не составит никакого труда.

— Вижу… Не успеваем… Стой!!!.

Машины остановились одна за другой.

— В чем дело, командир?!

— Слушай меня! — закричал Куликов, привлекая внимание бойцов к себе. — Мы не успеваем! Потому всем выгрузиться! Ко мне!

Бойцы окружили Куликова.

— Гранатометчикам рассчитаться…

Бойцы несшие за спинами гранатометы быстро рассчитались, таковых насчиталось пятнадцать человек.

— Все умеют ими пользоваться?!

— Так точно! — выкрикнул один, остальные согласно вразнобой кивнули.

— Отлично! Ваши цели – соответствующие вашим расчетным номерам вагоны состава или как получится лишь бы не пулять дважды в один и тоже! А теперь всем рассредоточиться и укрыться! Открыть огонь по первому выстрелу! В момент открытия ответного открытия огня – всем отход! Всем все ясно?! Тогда пошли!

Бойцы стали разбегаться вдоль дороги.

В это время состав замедлился уже достаточно, чтобы из него могли начать на ходу, без особых последствий для себя выпрыгивать люди и они стали выпрыгивать. Китайские солдаты во всеоружии начали десантирование из вагонов.

Позволить им завершить начатое было нельзя и Вадим скомандовал:

— Огонь! Всем огонь!!!

Гранатометчик что залег рядом с Вадимом нажал на спуск. Искрящийся сгусток света противотанкового снаряда метнулся к вагону и он тут же ярко полыхнул. Открыли огонь остальные гранатометчики и по составу пробежали взрывы.

Но если противотанковые огнеметы выжигали вагоны полностью со всем его содержимым, то более мелкие и маломощные их собраться такой убедительностью похвастаться не могли, и высадка десанта хоть и с заминкой продолжилась.

Впрочем, успевших и продолжающих десантирование китайских солдат встретили плотным автоматным и пулеметным огнем. Даже ручные гранаты полетели…

Какое-то время игра шла в одни ворота иногда в буквальном смысле, когда сразу несколько очередей били в дверные проемы вагонов, где скопились толкаясь ожидая своей очереди на выход вражеские солдаты, нашпиговывая там всех пулями…

"Через окна надо было десантироваться, как мы в свое время…" – отстраненно подумал Вадим, засаживая длинную очередь в одно такое окно в котором виднелась толпа торопящихся выйти наружу китайских солдат.

Но вот выдохся эффект неожиданности, у солдат противника прошел шок от теплой встречи, уцелевшие командиры стали брать руководство подчиненными и вскоре застучали ответные очереди.

— Отходим! Все отходим!!!

Бойцы сыграв заключительный аккорд, расстреляв последние патроны в рожках, и бросив гранаты, стали отходить с позиций. Точнее бежать. Потому как более-менее организованный отход с позиций предполагал сохранение огневого контакта, но на это не было времени, да и люди не были так хорошо слажены между собой, чтобы проводить такие сложные организационные мероприятия.

К тому же любая задержка смерти подобна, ведь как ни старались уничтожить противника, нанести ему максимальный ущерб, но китайских солдат все равно в разы больше и они по-прежнему могут смять нападавших числом.

Единственный шанс на спасение заключался во времени необходимого китайским офицерам чтобы окончательно установить руководство над уцелевшими подчиненными и наладить взаимодействие с другими подразделениями. Ну и в том, что китайцы доподлинно не знают о численности противника и, получив по сусалам, на первых порах наверняка будут действовать с максимальной осторожностью, чтобы не огрести еще. Подозревая в каждом доме, за каждым поворотом коварную ловушку.

И пока китайцы приходили в себя и начали запланированные мероприятия, скорректированные с учетом понесенных потерь, отряд "партизан" отчаянно драпал через город по дворам.

— Делимся! Делимся!!! Действуем согласно плану "Б"! Встречаемся в районе высоты 2840! С северо-восточной стороны! Повторяю: встречаемся у высоты 2840 с северо-восточной стороны! Только не приведите хвоста! Ожидание отставших трое суток! Не больше! Все кто потеряется, не успеет, не найдет, будут рассчитывать только на себя! В общем вы сами все прекрасно знаете! Все – рассосались!!!

Отряд, разбившись на мелкие группки по несколько человек во главе которой вставал боец точно знающий где находится эта гора, на выходе из города буквально растворился в прилегающем лесном массиве. Ищи его теперь свищи. Даже прибывшие вертолеты в такую темень ничем уже не помогут преследователям.

Глава16

— О господи, так и ноги до колен стереть недолго, — ворчал Бардов, показывая на свет вонючий носок, благо ветерок дул в другую сторону и густой, убойный запах почти не чувствовался.

Плотная материя солдатских носков протерлась до дыр и больше напоминала марлю, просвечивая на свету, такой тонкой она стала.

Вадим на ворчание Юрия только лишь выдавил улыбку. У него дела обстояли не лучше, но это все пустяки по сравнению с уже побегавшими гражданскими, чья обувь не предназначалась для таких долгих переходов да еще по пересеченной местности. Многие через тонкие быстро сносившиеся носки натерли себе кровавые мозоли, и о быстром движении теперь не могло быть и речи. Но идти нужно, хоть босиком…

Нужно как можно быстрее воссоединиться с безоружными гражданскими для их защиты. Но стоило только подумать об этой необходимости, как становилось дурно, а ноги становились ватными. Оно и понятно, только по прямой придется пройти больше ста километров, а если со всеми зигзагами с проверками на наличие хвоста, так и того больше. Но надо, надо… у них продовольствие без которого быстро протянешь ноги, там жены и дети многих членов отряда и они их конечно не бросят. Так что придется идти и искать несмотря ни на что, если их еще не поймали.

"Не должны, — подумал по этому поводу Куликов. — Все внимание и силы противника мы в который раз отвлекли на себя. Вон как рыщут…"

Где-то рядом снова пролетел вертолет.

"Им важнее поймать нас – вооруженный отряд, чем гражданских", — снова подумал он.

Подходили к концу третьи сутки ожидания и через несколько часов отряду, за это время собранного до семидесяти трех человек от сотни, предстояло отправиться в новый марш-бросок. Долго на месте оставаться нельзя, с каждым часов возрастает опасность обнаружения, да и кто-то мог все же попасться и под пытками, или под воздействием сыворотки правды, проболтаться о точке сбора.

Но для таких случаев имелись свои контр меры – оставить на обозначенном месте пару человек, что будут проверять прибывших и отправлять их на действительное место сбора, находящееся в другом месте в паре десятков километрах от заявленного. Собственно этим Куликов, Бардов и основной наблюдатель Дюнкун засев в заросшей кустарником расщелине на горе и занимались.

— Все, пора сваливать, — посмотрев на часы, сказал Юрий и продемонстрировал хронометр остальным. — Все равно уже шесть часов никого нет, значит и не будет.

Куликов кивнул. Время действительно вышло.

— Верно. Жаль только что почти тридцать человек потеряли…

— Двое на восемь часов…

— Всего двое? — удивился Вадим. — Раньше меньше чем вчетвером не приходили…

— Да, двое. Больше не вижу, — ответил Дюнкун, не отрываясь от прицела снайперской винтовки.

— Ну ладно, двое так двое, все лучше чем вообще никого.

— Тоже верно.

— Пойдем снами, больше действительно высиживать нечего.

Снайпер кивнул и тоже стал собираться.

— Привет, — произнес Куликов и вышел из кустов, возле которых остановилось и озиралось два мужика из их отряда, не зная, что делать дальше.

Двоица вздрогнула от неожиданности и развернулась на звук.

— Уф, вы нас напугали… — облегченно выдохнул один из них.

— Вам повезло, — сказал Бардов. — Мы уже собирались уходить.

— Да, повезло… — глухо произнес второй, тяжело кивнув.

— Как дошли?

— Нормально.

— Хвоста не было?

— Нет.

— Ну и хорошо, — легко согласился Юрий. — Идемте с нами.

Куликов же поднял правую руку, останавливая начавшееся движение, а другой приложил палец к губам.

— Ни звука, — одними губами прошептал Бардов, тоже прикладывая палец к губам.

Двоица выразила недоумение, один из них уже собирался открыть рот, но показательно нацеленный Дюнкуном ствол снайперки в грудь, заставил его захлопнуть рот.

— Снимайте одежу, — так же беззвучно потребовал Вадим от двоицы и дополнительно показал, что от них требуется. Такая процедура применялась ко всем прибывшим, следовало страховаться всеми возможными способами, в том числе проверкой на возможные маяки если кто-то все же побывал в плену и им развязали рот пытками ли или же спецсредствами типа сыворотки правды.

Те возражать не стали и переглянувшись, начали снимать верхнюю одежду. Вадим с Юрием быстро ее обшарили, а потом проверили самих мужиков, тщательно охлопав их тела.

— Снимайте обувь, — все также беззвучно требовал Куликов.

Вот тут-то один из них занервничал. Похоже это увидел не только Вадим, потому как проверяемому стремительно приблизился Дюнкун и врезал прикладом по голове.

Вадим быстро снял Ботинки вырубленного мужика и без особого труда заметил что каблуки у них какие-то не такие. Сковырнул ножом и увидел то что ожидал увидеть – маяк с мигающим красным светодиодом.

Бардов рассвирепел в одни мгновение, но надо отдать ему должное без единого звука, он как медведь налетел на второго, остающегося в сознании и с силой его встряхнул за грудки, припечатав к дереву.

— Это просто маяк, — сказал досматриваемый. — Можно говорить…

— А нам разговаривать с вами незачем, сейчас шлепнем и все дела! — зарычал на него Юрий. — Твари! Своих подставить захотели, лишь бы свои шкуры жалкие спасти!

— Что же вы не сказали-то? — удивился Куликов. — Ведь уже все, на свободе вроде бы…

— Так получилось… У него отец в плену остался, — кивнул предатель на своего напарника. — У меня – сестра. Мы вместе уходили, да попались…

— Понятно. Китайцы далеко?

— Не очень. Километрах в пяти.

— Много?

— Нет. Всего десяток. На вертолете прилетели… нас привезли.

— Ну и что нам теперь с вами делать?

— Да в расход их, ублюдков! — снова вспылил Бардов и даже взвел автомат.

От звука передергивания затвора очнулся "клиент" Дюнкуна.

— Подожди. С нами, вы понятное дело пойти не сможете…

— Да уж ясно.

— Но вы можете искупить свою вину, — продолжил Вадим. — Не только выжить, но и помочь своим товарищам.

— Это как же?

— Пойдете в другую сторону и уведете китайцев за собой. При известной ловкости спасетесь сами, хотя ни его отца, ни твою сестру, это не спасет. Как она вообще с тобой пошла, а не с остальными?

— Испугалась…

— Ясно. Итак или мы сейчас кончаем вас и тогда вообще никто не спасется, ни мы, ни вы, ни ваши родные. Что выбираете?

— Мы уведем их… обещаю.

— И ты им поверишь?! — удивился Юрий.

— А у нас есть выбор? Убьем, это только отсрочит нашу поимку. А так они нам обеспечат хоть какую-то фору. Они также должны понимать что раскрыты, шансов на спасение родных нет и остается действовать только правильно, то есть как можно сильнее насолить китайцам.

— Ну… дело твое, — отступил Бардов.

— Идите на северо-запад.

— Хорошо… Можете на нас рассчитывать.

"Надеюсь", — подумал Вадим, глядя в спины удаляющейся двойки.

* * *

Шли быстро, до конца не доверяя раскаявшимся предателям, но ничего плохого не произошло. Троица спокойно добралась до основного отряда.

— Уходим, — сказал Вадим куликов ожидавших их людям. — И побыстрее.

О том что двое оказались предателями и из-за них всех чуть не переловили, они решили никому не рассказывать. Незачем и без того непростую ситуацию обострять до предела. Если эта информация станет известна широкому кругу нервозность среди людей значительно возрастет из-за чего возможны нелицеприятные инциденты с взаимным подозрением, обвинениями, а это уже прямой путь к распаду и без того сильно поредевшего отряда. А его нужно сохранить во что бы то ни стало.

— Просто больше никого не было, — сказал Вадим Бардову и Дюнкуну.

Они понятливо кивнули, соглашаясь с его доводами.

— Вот и отлично.

Отряд партизан не задерживаясь дольше чем необходимо на сборы двинулся на север догонять вторую группу состоящую из женщин, детей, безоружных мужчин и пожилых. Они также должны были уже собраться в одну группу после сложной системы перепроверок. Оставалось только надеяться что ни в одном пункте проверяющие не дали сбоя иначе китайцы уже всех вяжут.

Шли ходко по звериным тропам выбирающих оптимальные маршруты для движения по пересеченной местности, оставалось только сохранять общее направление. К тому же всем хотелось увидеться с родными и убедиться что все в порядке, это придавало сил и скорости.

Всего четыре дня и в лесу раздались радостные возгласы встреч близких, счастливые рыдания женщин и тихие рыдания все тех же женщин чьи мужья погибли или пропали без вести. Но от этого никуда не уйти – война.

— Теперь можно уходить, — сказал Куликов с удовлетворением.

Среди гражданских уходивших от Улюнхана с продовольствием потерялось всего пара тройка групп, но если судить о том, что китайцы не накрыли основную группу, то либо они все погибли до единого, либо они просто заблудились, да так что их даже китайцы не нашли.

— Теперь мы можем за себя постоять.

— Это радует, — кивнул Бардов.

— Потому мы можем пойти почти напрямик, чуть восточнее Нового Уояна, там и река мельче, вброд перейдем или мост попадется.

— Верно. Теперь при случае мы может его запросто отбить и пройти не мучаясь.

— Но не хотелось бы светиться так сильно, — сказал Куликов.

— Я сказал: "при случае", если другого пути не будет, а припечет очень сильно.

— Ну если только так, — согласился Вадим.

— Только так и никак иначе.

Юрий еще раз помассировал ноги и мечтательно произнес:

— А Коржаков с остальными уже наверняка дома и не бегают по горам да лесам как волки, обставленные флажками…

— Вполне возможно… Но не факт что им там легче, чем нам здесь. Я так полагаю, что бои у Енисея гремят не шуточные.

— Да уж наверное… наверняка до ядерных бомб доходит.

— Вполне возможно, — кивнул Вадим. — Даже скорее всего. Не говоря уже о био- и химоружии. Так что по мне лучше здесь бегать, чем там пропитавшись различными ОВ точно специями, под альфа- и бета-лучами запекаться как в ядерной микроволновке.

Бардов невольно засмеялся такому сравнению.

"Хм-м… а может быть именно поэтому я предпочел остаться здесь, а не идти дальше? — вдруг подумал Куликов. — Здесь как ни крути все же безопаснее чем на передовой – на фронте. Ведь если подумать, то наверняка можно было что-нибудь придумать при переправе через Мую, патрулируемую противником. Так что меня остановило не непреодолимое препятствие и уж конечно не забота о ближних…"

Дав сутки на отдых воссоединившийся отряд снова отправился в путь-дорогу. Дольше отдыхать нельзя, как бы ни хотелось поваляться еще день-другой в траве под кедрами и дать натруженным ногам покоя, отмахавшим за последние недели уже не одну и даже не две сотни километров.

"Отдыхать будем потом, — уговаривал себя Куликов, — когда вырвемся из опасной зоны. Осталось пройти-то всего ничего, особенно по сравнению с уже пройденным, каких-то… три сотни верст".

От осознания таких расстояний, ноги подкашивались сами собой. Но лишь до тех пор, пока у них вновь не "отрос" хвост.

— Сколько? — спросил Вадим у разведчиков время от времени уходивших вперед и дежуривших на высоких вершинах "радарами", разглядывая горизонт в бинокли.

— Много. Два десятка вертолетов, не меньше. Заходили на посадку по одному и улетали на юг.

— Плохо, — сплюнул Бардов. — Если по пятнадцать-двадцать человек в каждом, то это целый батальон по нашу душу…

— Где-то около того… — согласился Куликов. — Многовато будет.

— Где же мы так засветились? Или опять предательство?!

— Да какая теперь разница? Есть вопрос поважнее: кто за нами идет? Непосредственно китайцы или все же местные полицаи?

— Хотелось бы последнее, — вздохнул Юрий. — Так хоть какой-то шанс есть несмотря на численность и лучшую вооруженность.

— Хотелось бы, — кивнул Вадим. — Но после того как мы расколошматили им поезд в Улюнхане, я в этом не уверен. Ладно, делать все равно нечего, придется отбиваться.

— Как?!

— Желательно молча. Пусть гражданские ускоряются…

— Они и так из последних сил идут.

— Значит должны отыскать в себе резервы если сдохнуть не хотят. А мы постараемся их прикрыть.

— Но как?! — не унимался Бардов. — Ты что, собираешься тут окопаться и стоять насмерть?! Их же как минимум в три раза больше нас, не говоря уже о лучшей вооруженности!

— Нет конечно! — засмеялся Вадим. — Стоять насмерть я совершенно не собираюсь! Тем более окапываться. Это не мой стиль! Потому что лобовой бой действительно приведет к нашей смерти, да и гражданских все равно догонят. Нет, я собираюсь устроить им нечто иное, но чтобы мой план осуществился, нужна хорошая координация как между группами, так и членами каждой группы.

— И что ты собираешься им преподнести?

— Сюрприз. Мы станем для них духами, тенями или демонами леса.

— Впервые слышу о каких-то там тенях… — нахмурился Бардов.

— Потому что я сам это только что придумал, хотя не факт что ранее эту тактику не использовал кто-нибудь другой.

— И в чем она заключается?

— В формировании малых ударных групп по пять-шесть человек, а тактика действий заключается в следующем…

* * *

Чем хорош лес для партизан, особенно если они численно проигрывают врагу, так это тем что противник не может двигаться единым фронтом, особенно если он как раз многочисленен. Солдатам нужно обходить заросли, глубокие впадины густо заросшей травой, что вяжет ноги не хуже веревок, а также различные завалы из павших деревьев, коих полным полно в любой нормальной тайге.

Крупному подразделению в несколько сотен человек для быстрого передвижения, особенно когда ведется погоня и скорость нужна максимальная, волей-неволей приходится дробиться на мелкие отряды, чтобы не тратить время, на преодоление препятствий при этом, сохраняя сплошной строй, хотя бы человек по пятьдесят иначе загонщикам никогда не догнать свою жертву.

Не стали исключением из общего правила и преследователи отряда Вадима Куликова. Как показала очень осторожная разведка полицаи, а это все же были именно они правда под командованием китайцев, разделились на шесть отрядов по пятьдесят-шестьдесят человек с удалением друг от друга на полсотни метров. Сами колонны отрядов растянулись до сотни метров.

Получив эти данные Вадим с Бардовом окончательно утвердили план задержки противника посредством атак на него.

Отряд партизан в свою очередь разделился на двенадцать групп по шесть-семь человек. Первые удары решили нанести по всему крайне левому отряду противника по всей его длине, а также его по соседу спереди и сзади.

— Идут…

Преследователи шли основательно нагруженные боеприпасами и продовольствием. Если оценивать на глазок, то каждый в рюкзаке нес до двадцати килограмм различного груза. В общем это не так уж и много, если учитывать что эти преследователи в отличии от прошлых команд, пользовались ходулями и наверняка скушали не один батончик энергетика для повышения выносливости.

"Вот нам бы все это богатство сейчас очень бы не помешало, — с завистью подумал Вадим, сожалея что трофеями им не воспользоваться так как захватить их вряд ли получится. — Особенно учитывая, как много нам сейчас придется бегать…"

Но на стороне партизан была природа, а точнее наступающие сумерки быстро погружающие лес во тьму. Опять же ходули для скрытного передвижения не годятся из-за посвистывания, но батончики все равно были бы кстати.

— Давай сигнал, — обратился Вадим к Трофиму, уже доказавшего что хорошо умеет имитировать звуки издаваемые животными.

Трофим кивнул, сложил ладони у рта рупором и начал:

— Ку-ку… ку-ку… ку-ку…

После третьего "ку-ку", к которому к слову сказать полицаев приучили загодя, так чтобы они на этот крик "кукушки" больше не обращали внимания, ну разве что считали сколько им жить осталось, тишину леса разорвали частые автоматные очереди.

Левый фланг полицаев буквально смяло, ведь стреляли прицельно и с общем-то небольшого расстояния в тридцать-сорок метров, это предел удаления, дальше деревья становится сплошной стеной. По мнению Вадима, вряд ли среди полицаев оказалось много убитых, хорошо если с десяток удалось нащелкать, но раненых точно полно. Это даже лучше, ведь за ранеными, что не смогут продолжить преследование нужно ухаживать, а это отвлечение дополнительных сил.

— Отступаем!!!

Но приказ был лишним. Как и оговаривалось, после пары-тройки скупых очередей партизаны все замаскированные ветками и пучками травы сразу же бросились врассыпную наутек.

С большим запозданием раздались ответные очереди, били истерично, вслепую веером и уже только поэтому в принципе не могли нанести вреда нападавшим, от которых к тому же уже и след простыл.

Получив сходу такую оплеуху, китайцы, что командовали полицаями, решили события не форсировать и встать лагерем, все обдумать и успокоить аборигенов. Заодно они избавились от раненых и трупов, что подобрали вертолеты. Они же к неудовольствию Куликова, скорее всего, привезли пополнение взамен выбывших, а значит, партизанам придется все начинать сначала.

Бардов окрыленной первой удачей высказал предложение напасть на полицаев ночью:

— …Расколошматим их как тогда, под командованием лейтенанта, пусть земля ему будет пухом… Сейчас конечно и полицаев больше, но и нашего полку прибыло.

Но Куликов от этой затеи отказался:

— Нет Юрий, они к нему готовы и встретят нас очень горячо. Нет, лучше пусть помучаются, посидят ночку в тревожном ожидании, потратят немного своих драгоценных нервов.

Утром китайские командиры полицаев пустили вперед разведчиков три группы по четыре человека и это стало их большой ошибкой. Партизаны уже ждали их и быстро уничтожили точечным огнем. Более того за счет этих разведчиков они разжились патронами, гранатами и дополнительными стволами. На то чтобы освободить тела от ходулей времени уже не осталось, так как к месту боя спешили дополнительные силы полицаев.

Дальше погоня шла практически одной толпой, сгруппировавшись в два отряда по двести человек. Но это партизан не испугало и к обеду, они устроили новую засаду.

Две группы атаковали уже правый фланг спереди и сзади и после нескольких быстрых очередей сиганули прочь, только не врассыпную как в прошлый раз, а сохраняя группу.

— Клюнули! — хищно улыбнулся Бардов.

Кто-то из командования дал приказ полицаям и несколько десятков человек сбросив тяжелые рюкзаки, разделившись на два отряда и поддав мощи на ходули рванули следом, намереваясь во что бы то ни стало нагнать гадов и разорвать их на куски.

И надо сказать, догоняли они быстро, хотя убегающие бежали без дураков изо всех сил, но вот сил как раз и не хватало. И вот когда появилась реальная опасность того что партизаны устроившие обстрел попались и их сейчас расстреляют, преследователи угодили в устроенную для такого случая ловушку. Четыре малых группы устроили настоящий перекрестный огонь, ведя обстрел справа и слева, спереди и сзади. Десять секунд шквального огня и все было кончено.

— Взять трофеи!

Убитых и раненых быстро обшманали, забрав все ценное, в том числе и энергетические батончики – самое ценное в данном случае.

— Отходим!

— Жаль, что второй раз они на такой финт не поведутся.

— Придумаем что-нибудь еще… И потом наша задача не уничтожить противника, а только задержать его продвижение.

— А хотелось бы уничтожить ублюдков, — буквально прорычал Бардов в порыве столь свойственной ему кровожадности.

 

Глава 17

Следующие два дня партизаны без всякой временной и тактической системы атаковали полицаев колющими ударами. Иногда атака повторялась всего через десять минут после предыдущей, а иной раз проходило несколько часов, с разных сторон, как по флангам так и в лоб и в тыл.

Каждая такая атака приводила к жертвам среди полицаев, ранениям, не говоря уже о падении боевого духа. Но поделать что либо с демонами леса они не могли в принципе. Они-то рассчитывали нагнать толпу удирающих русских, а тут такая адова карусель раскрутилась.

Наконец очевидное дошло до командования операцией по загону. Полицаи встали, а потом их и вовсе забрали вертолеты.

Партизаны радовались победе, показывая вслед улетающим машинам неприличные жесты.

— Мы победили!

— То-то же, узнали где раки зимуют!

— Будете знать с кем дело имеете!

— Русские не сдаются!

С приподнятым настроением отряд поспешил нагнать основную группу.

— Вряд ли они просто так от нас отстанут, — высказал предположение Бардов, когда чувство радости, наконец, уступило место логике.

— Я тоже так думаю, — согласился Вадим.

— Вот только что они задумали?

— Этого нам знать не дано… Можно только предполагать.

— Высадят группу по ходу нашего движения? — предположил Юрий. — Не получилось ударить в спину, врежут в лоб.

— Вполне возможно. Тогда нам нужно не просто высылать разведчиков вперед, а всем боевым отрядом идти впереди.

— Но могут и с флангов…

— Они все могут. Потому нужно внимательнее следить за небом.

— Это уже может не помочь. Вряд ли китайцы во второй раз допустят ошибку и будут высаживаться в светлое время суток да еще в зоне прямой видимости давая себя обнаружить. Нет, они высадятся ночью, подальше, за горкой. Да, это опаснее, но если очень нужно, то они пойдут и не на такой риск.

— Верно, — кивнул Вадим. — Высадятся где-нибудь за перевалом, подойдя к точке высадке практически по дну ущелья, и получится картина маслом "Не ждали".

— Вот именно. Значит нужно устроить плотную охрану по периметру с хорошим удалением мобильных отрядов от основной толпы. Небольшой отряд продержится какое-то время пока не подойдут остальные, а гражданские не сиганут куда-нибудь в сторону.

— Если они нам только полное окружение не устроят.

— Ну… давай не будем такими пессимистами, — скривился как от кислого Юрий. — Да и вряд ли у них есть ресурсы на такую масштабную операцию. Это же сколько вертолетов надо в воздух поднять, сколько людей перевезти. Сомневаюсь я что китайцы пойдут на такую масштабную операцию. Притом заметь, что они пользуются местными ресурсами: людьми, оружием, техникой.

— А как же…

— Тот случай с десантированием китайских солдат из поезда я думаю исключение. А местные ресурсы ограничены… И потом, они же сами себя уважать не будут если пойдут на это. Тем более нельзя показывать свою слабость перед аборигенами. Высадить тысячи бойцов ради того чтобы поймать или уничтожить несколько сотен беженцев?! Перебор. И потом, если бы они реально имели такие ресурсы, то прислали бы подкрепление, а не отозвали своих приспешников.

— Твои слова да богу в уши, — вздохнул Куликов. — Но ты прав, более плотное охранение организовать не помешает, хотя бы для того чтобы не ломиться всем одной толпой.

Так и сделали. Боевые группы взяли гражданских в плотное кольцо. Но Вадим беспокоился: китайцы все никак себя не проявляли и это на них не похоже. Даже вертолеты нигде не летают. Далеко для вертушек? Да и нерационально дорого для разведки такими средствами? Возможно…

Возможно даже что над ними где-то под облаками постоянно кружат более экономичные невидимые невооруженному, да и вооруженному тоже глазу, беспилотные разведывательные аппараты, отслеживая каждый их шаг.

Тогда почему ничего не предпринимают? Что они такое особо изощренное задумали? Или они все же решили больше не тратить силы и средства на беглецов? Дескать, уходят и черт с ними?

Вряд ли, они слишком сильно нашумели. Чего только стоят штурмы двух городков с освобождением кучи пленных! А атака на поезд?! Кому-то за это среди командования голову должны снять! Кто-то обязан реабилитироваться поймав или уничтожив беглых русских во что бы то ни стало. А это значит что еще ничего не кончено, все веселье будет впереди.

Отряд уходил на север еще несколько дней и пересек эту довольно неопределенную черту, за которой заканчивалась зона активного влияния китайцев. Люди это почувствовали и стали вести себя более уверенно. Уже никто не верил что им грозит опасность, стали жечь костры даже в безветренную погоду рискуя обнаружить себя днем дымными столбами, а ночью ими же но в инфракрасном то есть тепловом режиме сканирования аппаратурой беспилотников.

Вадим проснулся за секунду до того как его потревожил напарник из числа гражданских с которым он находился в дозоре. Проснулся от того что его сонное сознание проник странный, неестественный для природы и в то же время до боли знакомый утробно ревущий звук.

— Что это?!

— Налет, — потерянно ответил Куликов, уже слыша зловещий свист падающих бомб.

На территории лагеря вздулось несколько разрывов, осветившись все вокруг. И только с этими взрывами к Куликову прогнав смертельную апатию вернулась чувство самосохранения.

— В укрытие! — крикнул он, понимая что скорее всего и их позиции также отмечены и взяты на прицел для последующего обстрела. — Бежим!

— Но…

Вадиму некогда было слушать что у его напарника там жена и прочие родственники, он увлек его за собой и бросился прочь, подальше от разверзшегося ада.

Отбежав подальше, он в темпе облачился в комплект химзащиты.

— А ты чего ждешь?! Живо оделся! — встряхнул Вадим напарника указывая ему на трофейный комплект химзащиты что взяли от попавших в засаду полицаев.

Куликов также надеялся что остальные также догадаются облачиться в эти балахоны и напялить на лица противогазы.

— А теперь наверх! Как можно выше! Не спать! За мной!

Рев самолетов над головой продолжался, продолжали греметь взрывы.

"Чего же они раньше самолетами нас не отутюжили? — только и подумал Вадим. — Гордость не позволяла? Скорее в других местах все заняты реальной боевой работой. А теперь когда возникла реальная угроза что мы уйдем, решили покончить одним ударом?"

Недалеко что-то громко хлопнуло, но не взорвалось. Лишь легкий ветерок пригнал какую-то подозрительную белесую дымку, от которой не разбирая дороги рванули прочь как от чертей, только пятки сверкали.

* * *

Возвращаться к лагерю утром и смотреть на результат бомбардировки и газовой потравы не хотелось. И так ведь понятно что ничего хорошего по определению они там не увидят.

Так и оказалось. Кого не порвало бомбами удавила химия и еще неизвестно что выглядело хуже: разорванные тела или вывернутые наизнанку отравляющими веществами люди.

Стоя с наветренной стороны, чтобы на него не несло остатки отравляющих веществ и глядя на это месиво из тел, земли и разбитой в щепу древесины Вадим Куликов испытывал множество ярких по своему накалу чувств, зачастую противоречивых, начиная от яростной ненависти к тем кто это свершил и заканчивая… облегчением.

Он испытывал сильнейшую злость и ненависть к китайцам за то что они убили этих беззащитных и безвинных людей, большинство из которых женщины и пожилые люди, что в принципе не могли причинить им какой-то ущерб.

А может дело не только в этом? Покопавшись немного в душе, Вадим признался себе что изрядную долю ненависти занимает даже не столько сам факт уничтожения людей что он оберегал, вел за собой к спасению, но так и не привел, а то что все оказалось бесполезно. Столько трудов по освобождению пленников из концлагерей, сопряженных с опасностью для жизни оказались тщетны, все пошло прахом. Все эти обманные ходы, отвлечения внимания на себя, все эта изнурительная беготня по лесам и горам оказались излишними, пустой тратой времени и сил связанной с постоянным риском для жизни.

Облегчение же объяснялось тем что все наконец закончилось и он снова по большому счету предоставлен самому себе. Больше на его шее нет неподъемного груза ответственности за доверившихся ему людей.

Он разве что не испытывал чувства вины. А почему он должен ее испытывать? Он сделал все что было в его силах, что мог и как мог. Ну, может совсем чуть-чуть…

— Рад, что ты уцелел Димон – прозвучал приглушенный, едва узнаваемый из-за противогаза голос появившегося из-за деревьев Бардовая.

— Я тоже, — двусмысленно ответил Вадим. Осознав это, он поправился: – Я тоже рад, что ты выжил Юрик…

Стали подтягиваться остальные выжившие – все кто догадался и главное успел облачиться в костюмы химзащиты или оказался вне зоны действия химикатов. Всего сорок два человека, все те кто находился на дежурстве. Все остальные погибли, кто не успел, кто бросился спасать родных в лагерь, не говоря уже о всех гражданских не имевших средств защиты и попал под облако.

Кто-то из только что подошедших не выдержал и упал на колени всхлипывая в противогазе. Еще один как зомби пошел в то что осталось от лагеря. Еще одному по какой-то причине: проблем с противогазом или что вероятнее расстройства чувств стало не хватать воздуха, и он начал срывать с себя противогаз.

— Остановите его! А этих уведите! И вообще, все уходим! Нам тут делать нечего, никому ничем уже не помочь. — Сказал Куликов. — Возможно, китайцы скоро пришлют группу досмотра, чтобы оценить результат бомбардировки. Нас тут к этому времени быть не должно.

Добравшись до ручья рядом с которым и ставили вчера лагерь, оставшиеся в живых в нем хорошенько обмылись смывая с себя остатки отравляющих веществ. Мало ли что применили китайцы и это ОВ долгоиграющее, то есть не разлагается по истечении короткого срока после применения и даже небольшой концентрации хватит чтобы принести большие проблемы.

И только пройдя эту примитивную процедуру обеззараживания, и для гарантии отойдя от лагеря еще на несколько километров, выжившие сняли с себя балахоны химзащиты и противогазы, вдохнув полной грудью.

— Продолжаем движение! — потребовал Вадим, когда большая часть людей рухнула на траву. — Мы все еще слишком близко.

Но не близость опасности тревожила Куликова, а именно крайне подавленное состояние людей. Уничтожение большей части отряда женщин детей и пожилых, среди которых были их родные, подкосило волю людей. Нельзя было допустить чтобы переживания по поводу произошедшего полностью завладело их сознанием. Значит ему нужно завладеть их волей. Нужно чтобы они выполняли все его приказы, а переживали только что называется в автономном режиме, потому как от тяжелых мыслей по определению никуда не деться.

И Куликову, при помощи своих бойцов подгонявших и поддерживавших особенно апатичных, это удалось. Пусть вяло, с неохотой, но люди пошли за ним, уходя все дальше от опасности.

Лишь вечером, во время очередной остановки они стали приходить в себя, выходить из глубокого шока пережитого прошлой ночью и погрузившего их в ступор. Предвидя такое изменение и не зная что от людей ждать, Куликов еще загодя распорядился собрать все оружие в одном месте под охрану своих бойцов. Мало ли что взбредет в голову гражданским? Вдруг из них кто-то спятил? Так возьмет оружие и своих порешит…

— Вроде отходят, — также заметил изменения в "партизанах" Бардов.

— Отходят, — кивнул Вадим. — Вот только мне не нравится их поведение.

— В смысле?

— Да я и сам объяснить не могу. Просто чувствую что что-то не так. Посмотри какие все холодно-спокойные. Только пара-тройка рыдает втихомолку, а у остальных глаза блестят и жевалки скул ходят…

— Точно… Тихая ярость.

— Во-во, — согласился Куликов. — Вот только выплеснуть ее не на кого.

— Думаешь на нас бочку покатят?

— Сомневаюсь, но смотреть нужно в оба.

Но ничего серьезного не произошло. Несколько человек действительно психанули, но их ярость была направлена на небольшие деревца, что можно было сломать, тяжелые камни, что можно поднять и бросить, и так далее. Но потом все стихло окончательно и погрузилось в тишину. Так они и сидели еще примерно час переглядываясь между собой, словно общаясь на ментальном уровне.

Может так оно и было, потому как вдруг один из них, хорошо знакомый им Трофим, встал и направился к Куликову.

— Командир…

— Слушаю, — сразу же напрягся Вадим, также на каком-то подсознательном уровне почувствовав приближение больших проблем.

— Мы возвращаемся.

— В смысле? Куда возвращаетесь? В лагерь?

— Нет… не в лагерь. Мы возвращаемся чтобы воевать с китайцами.

— Это глупо. Вас всего-ничего… вы ничего не сможете сделать.

— Сможем.

— Если уж на то пошло, то давайте вернемся к своим и там записывайтесь добровольцами. Никто вам не откажет и вы сможете биться со всеми имея нормальное оружие, амуницию, а то ведь у вас даже бронников нет… я уже не говорю о проблемах с продовольствием.

— Нет. Мы останемся здесь. В конце-концов какая разница, где воевать, здесь или на официальной линии фронта? Мы и в тылу врага можем внести свою лепту в противодействии китайцам. И потом, кто знает где уже эта линия фронта и есть ли она вообще? Может китайцы прорвали Енисейскую линию оборону и уже стоят под Уралом? Ты собираешься возвращаться через всю центральную Россию, по сути, по территории врага?

Вадим сразу понял, что отговаривать бесполезно. Люди ослеплены горем, их души требуют мщения, и они будут мстить, во что бы то ни стало, здесь и сейчас. Тем более что приводимые доводы логичны, а против логики особо не попрешь.

— Это ваше решение, ваше право…

— Ты с нами?

— Нет, я не вижу здесь перспектив борьбы…

"И вообще я хочу свалить! Убраться как можно дальше от войны!" – уже мысленно прокричал Вадим.

— Вы хоть понимаете сколько их?!

— Да.

— Они же вас уничтожат! Если вы будете совершать регулярные нападения, вас загонят как бешеных собак и перестреляют или потравят!

— Вполне возможно. Но это наша война и какая разница где нас перестреляют, здесь в лесах или же в окопе на линии фронта?

— Делайте что хотите…

Трофим кивнул и отошел к своим товарищам по несчастью.

"А действительно, какая разница, где нас прихлопнут? — невольно подумал Вадим. — Здесь или там. Там даже на это шансов несколько побольше будет. Война все равно меня настигнет, не сейчас так позже, мой уход это лишь отсрочка неизбежного…"

По размышлении Куликов признал правоту Трофима. Черт ее знает, где в действительности сейчас линия фронта? А ну как и впрямь китайцы под Уралом уже стоят? Связи-то нет, даже вражескую пропаганду не послушать. Вот если бы был хоть один шанс действительно избежать войны, смотаться куда-нибудь за океан, тогда другое дело.

Но такой возможности нет, разве что вплавь через северный полюс. Глобальное потепление конечно сделала свое дело, льда там почти нет, но вряд ли вода там стала настолько теплой. Чтобы убраться на американский континент нужен самолет. Но вряд ли его реально угнать… А если и угонит, то его собьют свои же. На лодке? Никакого топлива не хватит. Можно конечно на веслах догрести… есть же чудики что Атлантический и Тихий океаны переплывали вручную… Но ему сил на такой подвиг точно не хватит. Погранцы опять же могут поймать.

Есть конечно вариант затеряться в северных лесах. Нет, это не вариант по многим причинам.

Потом нужно как-то от своих сослуживцев избавиться.

Что ж, остается только одно…

— Уговорили, — сказал Вадим утром начавшим собираться партизанам. — Мы с вами. А то без нас, вас все равно всех перебьют как куропаток в первой же переделке.

— Мы рады, что вы передумали.

— Идем в Новый Уоян. Городок небольшой, стратегического значения не имеет, но нам перед первым настоящим делом нужно хорошенько затариться всем необходимым: жратвой, одеждой, боеприпасами, средствами защиты как бронниками так и от химии…

 

Глава 18

И началось. Партизаны под командованием Куликова развили бурную деятельность. Потеряв гражданских они тем самым потеряли центр притяжения, что сковывал их действия, заставляя куда-то постоянно возвращаться. Теперь отряду никого не требовалось охранять и куда-то вести, они стали свободными как ветер в поле и мотались из стороны в сторону скорым маршем. Отследить их передвижения и как-то обнаружить чтобы уничтожить стало практически невозможно, ведь они действовали совсем маленьким отрядом.

Что касается деятельности то тут партизанам сильно повезло в первом же налете на Новый Уоян. Ну кто мог предполагать что им так сильно подфартит? В разгромленном полицейском отделении, они помимо всего прочего что им требовалось для успешной партизанской деятельности, обнаружили целых два ящика с тротилом и простейшими запальными детонаторами. Это ли не удача?!

Подобный подарок судьбы определил тактику первых недель партизанского отряда. Разделившись на четыре группы по десять человек став еще более незаметным и скорым в передвижении, они принялись взрывать железнодорожные пути. На северном участке между Улюнханом и Северобайкальском. На западном участке между тем же Улюнханом и Баргузином. На востоке между Багдарином и Романовкой. На юге между Первомаевкой и той же Романовкой, совершая рейд отдельной группой еще южнее к Петропавловску-Забайкальску.

Постоянными диверсиями партизаны на две недели буквально застопорили всякое движение на северном направлении, а южные ветки от перегрузок застопорились сами собой не выдерживая возросшей нагрузки на железнодорожное полотно.

Когда закончился тротил пришлось вернуться к первоначальному плану – ночным нападениям на посты полицаев стоящие на выездах-въездах в крупные населенные пункты. Обстрелы небольших колонн полицаев то тут, то там. Эти же нападения позволяли пополнять запасы вооружения и боеприпасов. Оружие складировалось в схронах. В конце-концов они не собирались до конца действовать малой группой, так действительно никаких физических сил не хватит, да и много не свершить. Отряд нужно расширять. И они его расширяли время от времени совершая дерзкие нападения на концлагеря.

Освобожденным сразу говорилась цель их освобождения и кто не хотел в отряд могли гулять на все четыре стороны. На этот раз цели у отряда были другие – вести вооруженную борьбу с захватчиками и никто связываться с гражданскими чтобы снова уводить их куда-то в безопасное место не собирался. Жестоко? Возможно, но это война и у нее другая мораль.

Отряд рос до сотен человек, разбивался на несколько групп, действовавших самостоятельно в самых разных районах Забайкалья. Но без потерь понятное дело не обходилось. Китайцы и полицаи выслеживали и уничтожали неопытные отряды. Такова правда жизни на войне и от нее никуда не деться. Но процесс не останавливался и отряд снова рос продолжая делиться точна амеба, продолжая свою вредоносную деятельность, набираясь опыта и сил.

Все-таки со взрывчаткой необходимой для этой деятельности – развернутой рельсовой войны, на захваченных постах, отделениях полицаев, разбитых конвоях было туго, но им нашли достойную замену – ломы и гаечные ключи.

Вы только представьте, что могут сделать с железнодорожным полотном несколько десятков человек с ломами и гаечным ключами всего за несколько минут. Десятки метров полотна разбирались в один момент. А теперь представьте, что такая вредительская деятельность творилась сразу на нескольких участках дороги, и более того на разных линиях и становится понятен масштаб диверсионной работы, которая по определению не могла не сказаться на регулярности перевозок противником своих войск, техники, боеприпасов, материального обеспечения и продовольствия. А это в свою очередь негативно сказывалось на линии фронта задержками снабжения, отправкой дополнительных войск для участия в боевых действиях.

Именно этого и добивались партизаны своими действиями прекрасно понимая что сами они лично уничтожить сколько-нибудь серьезное количество войск противника не в состоянии. Но каких потерь могут стоить врагу задержки с поставками ресурсов для ведения войны, на линии фронта, они догадывались.

Ведь если куда-то не подошло достаточное количество войск, техники, топлива или боеприпасов к этой технике, то это ведь стопроцентный срыв какого-нибудь наступления или ослабления обороны на каком-либо участке фронта.

А линия фронта весьма и весьма велика – многие сотни километров в длину и многие десятки километров в глубину и ресурсов чтобы ее взломать, а тем более сдвинуть хотя бы на километр другой и закрепиться, нужна тьма-тьмущая и любой сбой, недостаток хотя бы какого-то одного его компонента мешал этому.

По крайней мере партизаны очень хотели верить что это действительно так.

* * *

Генерал-полковник Колдунов – командующий фронтом, напряженно рассматривал исчерченную многочисленными разноцветными символами и стрелками карту.

Что-то было не так.

Последние несколько месяцев выдались чрезвычайно напряженными. Китайцы не считаясь с потерями лезли напролом по всему фронту. Их уничтожали десятками, сотнями тысяч всеми возможными способами начиная от пуль и заканчивая ядерными подрывами, но это не останавливало противника и он продолжал давить на оборонительную линию по всей ее длине.

Сил на это у китайцев хватало. Подобной тактикой они рассредоточивали силы обороняющихся не позволяя им хоть немного сконцентрировать силы для контратаки, в то время как сами китайцы продолжали давить, нанося то тут, то там особенно мощные удары проверяя оборону русских на прочность.

Колдунов сам до конца не понимал как китайцы до сих пор еще не смяли линию на каком-нибудь участке и не прорвались.

Конечно, при возведении Енисейской многоэшелонированной оборонительной линии закладывалась многократная прочность. Отовсюду на берега Енисея завозились строительные материалы, прямо с заводов и конфискованные со строек. Все для фронта, все для победы.

Использовались последние достижения материаловедения. И практически все изобретения что в России так долго не могли получить путевку в жизнь из-за неповоротливости гражданской промышленности в условиях войны тут же получали свое развитие и укрепления последних поколений оказывались способны выдержать прямые попадания не только крупнокалиберных снарядов, но и все пробивающих болванок электромагнитных орудий.

Военные инженеры уже на месте вычисляли наилучшие конфигурации полевых укреплений, обсчитывались сектора обстрела, ну и конечно пришлось постараться чтобы боеприпасы на Линию подвозились вовремя. Последнее оказалось сделать сложнее всего.

Но промышленность уже перешла на военные рельсы и как когда-то военные заводы работали круглосуточно без выходных. В итоге когда подошли к концу старые запасы, начала поступать свежая продукция и критический момент с недостатком вооружения удалось преодолеть.

Но несмотря на это китайцы продавливали оборону беря одну линию за другой. И вот, когда осталось всего-ничего, взять еще три линии, пусть и лучше всего подготовленные, самые крепкие из тех что возведены на восточном берегу Енисея, китайцы буквально встали.

Почему?

Этот вопрос беспокоил командующего. Надо ли говорить что любое затишье предвещает бурю?

— Что же они задумали сволочи?

— Товарищ командующий? — постучав в дверь и не дождавшись разрешения, вошел уже майор Кольцов. — Последние разведанные…

— Наконец-то! Тебя прям за смертью посылать! Давай!

Майор протянул распечатки, и генерал стал их быстро с жадностью просматривать.

— Ничего не понимаю… — пробормотал генерал-полковник, еще раз взглянув на карту, а потом перечитывая сводки. — Перегруппировок сил противника тоже особых не заметно… Так, а это что за картинки?

— Товарищ генерал-полковник? — непонимающе нахмурился майор Кольцов.

— Вот, это что, — протянул распечатку генерал. — Зачем ты мне сунул данные космической разведки про эту погодную установку китайцев в пустыне Алашань? Тем более что ни черта не видно из-за постоянного облачного покрова… Это-то тут мне на кой?

Космическая разведка после приведенного Россией в действие проекта "Фарш" уничтожившего все орбитальные аппараты, представляла собой низколетящие по баллистической траектории одноразовые спутники. Они не могли сделать даже одного витка вокруг земли, даже на очень низкой орбите. Уже на полпути они начинали выходить из строя из-за постоянных повреждений наносимых дробью и космическим мусором, что остался от аппаратов и чудовищно плотно засорил все околоземное пространство.

— Простите товарищ командующий. Видимо я пропустил получение попутной информации. Целью этого спутника являлась проверка территории китайско-казастаской границы в районе Черного Иртыша и далее… Обычно эти разведывательные спутники китайцы сбивают, но этот видимо проморгали и он сумел проскочить дальше.

— Понятно. Китайских войск на подходе к Казахстану нет, это я уже просмотрел… Хорошо мы им там вломили… — улыбнулся генерал-полковник.

— Так точно, — также расплылся в улыбке майор.

— Ладно… давай смотреть дальше…

Но сколько командующий не вглядывался в карту перед собой, он так ничего и не увидел.

— Проклятье… просто встали и все. Как думаешь, почему?

Кольцов помялся, зная что командующий большой почитатель генералиссимуса Суворова и как Суворов не любит немогузнаек, лучше ответить неправильно и ответил первое что пришло в голову, с учетом того что знал все разведанные и что не могло им противоречить:

— У китайцев возникли какие-то проблемы, товарищ командующий.

— Слишком туманно… Какие у них могли возникнуть проблемы?

— Э-э… проблемы с поставками вооружения и личного состава товарищ командующий…

— Хм-м… жаль что наша разведка не простирается так далеко, чтобы это выяснить. Мы вообще не можем ничего узнать, что творится дальше Ангары не говоря уже о Лене. М-мать!

Колдунов невольно вспомнил десантников, что были заброшены в тыл противника для ведения диверсионной деятельности. Только они могли устроить противнику озвученные Кольцовым проблемы. На эти подразделения возлагались большие надежды. Как много обещала эта тактика, но закончилась она полным пшиком.

Десантники-диверсанты почти ничего не сделали. Несколько подрывов путей обычными средствами и всего один ядерный взрыв из расчетных двух десятков. Это все чего они достигли. Слишком быстро они все практически погибли. А вернулось их так мало, считанные десятки…

Генерал-полковник встряхнул головой и постарался отделаться от этой тяжелой мысли. Все равно уже ничего не исправить, никого не воскресить. Нужно работать дальше.

"Но все же у китайцев похоже действительно возникли какие-то проблемы с поставками, — подумал Колдунов. — Они больше не могут оказывать на нас постоянное огневое давление, слишком много подобная тактика сжирает боеприпасов и людей, учитывая что и мы вносим свою лепту на месте, уничтожая многочисленные склады с оружием арт-огнем. Нужно выяснить что там происходит, а происходит это где-то в районе Байкала, скорее всего на востоке. На западе слишком много китайцев…"

— Кольцов.

— Товарищ командующий? — встал по стойке "смирно" майор.

— Мне нужны три разведгруппы для глубокой разведки. Желательно сформировать их из тех кто вернулся… они уже набрались опыта и не лопухнутся как новички.

— Так точно.

— Операция слишком важна, чтобы ее провалили лопухи. Все, иди. Завтра к утру они должны быть передо мной.

— Слушаюсь.

Кольцов развернулся и вышел из кабинета командующего.

Сам Колдунов вновь склонился над картой. Но его мысли неожиданно ушли в сторону и он перечитал "лишнюю" сводку о китайской погодной установке в пустыне Алашань.

— Что за…? — пробормотал он нахмурившись, вдруг осознав что и с этой установкой что-то не так. — Идет война, а они продолжают экспериментировать с погодой… Все ресурсы нужно тратить на войну, а они вбухивают десятки миллионов в эту забаву… Тем более что не видно таких уж существенных результатов от ее применения…

"Покрутив" эту развединформацию в голове так и эдак, и не придя ни к какому мнению относительно нее, командующий отбросил в сторону распечатку и вернулся мыслями к более существенным проблемам. А их пруд пруди.

Китайцы вне всякого сомнения вскоре снова начнут продавливать оборону и продавят ее. Но пока они этим занимаются, нужно успеть возвести такие же и еще более совершение линии на западном берегу Енисея. И они возводились…

Но все эти оборонительные рубежи – полумеры. Выиграть войну лишь в обороне невозможно. Но как? Даже Колдунов не видел ни одной такой возможности. Ну не атаковать же врага во фронт?! Так можно только людей всех потерять и ничего более. Тут нужен один смертельный удар. Удар в самое сердце…

Но увы, противоракетная система китайцев слишком совершенна. Что очень странно… Ни одна баллистическая ракета не может преодолеть ее, а значит невозможно ударить по самому Китаю, уничтожить его политическое и военное руководство, разрушить инфраструктуру, заводы, живой потенциал.

Вот и остается только обороняться, надеясь, что кто-то что-то сможет-таки придумать, а разведка найти болевую точку, до которой еще нужно суметь дотянуться. Но шансы на это откровенно говоря с каждым днем стремительно приближались к нулю.

* * *

В начале августа Вадим решил что хватит ему лично носиться по горам. Раз уж он командир то должен заниматься командирскими обязанностями – координировать действия отдельных боевых групп. Опять же личного риска меньше, то ведь в любой из операций сложить голову проще простого, хватит одной шальной пули.

Но руководить двумя десятками групп по десять, пятнадцать, двадцать человек в каждой было трудно. В конце концов, никаких средств связи нет и в помине. А если бы и были, то не факт что Куликов решился бы ими пользоваться, уж очень легко их запеленговать и навести по радиоканалу ракету.

Приходилось пользоваться курьерами. Вадим сидел в горах в районе высоты 1804, что в пятидесяти километрах восточнее озера Котокельское, что в свою очередь всего в пяти километрах от восточного побережья Байкала и с этой высоты, точно паук в центре паутины дергая за ниточки управлял действиями боевых партизанских групп.

Основной целью атак по-прежнему являлась порча железнодорожного полотна. В бой с постами и отрядами противника вступать не рекомендовалось, если только все уверены что удача будет стопроцентной.

Но раз на раз не приходится, кто-то переоценивал свои силы и тогда появлялись убитые и раненые. Для последних существовал специальный лагерь в центре контролируемой партизанами территории. Там работали некоторые женщины отказавшиеся покидать своих мужей.

Лагерь поставили без особой боязни, так как полицаи больше охотились за боевыми отрядами, а они действовали на периферии и после операции отступали не вглубь подконтрольной территории, а еще дальше от нее и только убедившись что хвоста нет, могли вернуться за пополнением припасов в лагерь.

В общем Вадим Куликов командовал как умел в силу своих не очень-то обширных в этом вопросе знаний, находчивости и осторожности.

— Интересно все же, как долго наша синекура продлится?.. — произнес Юрий Бардов, отмахиваясь веточкой от назойливых комаров.

Подступал вечер и костер затушили, а само кострище залили холодной родниковой водой, чтобы не отсвечивать. Беспилотники продолжали время от времени летать и они легко могли в ночной прохладе инфракрасными датчиками засечь тепловое пятно от кострища.

— Ты это о чем? — не понял Куликов.

— Обо всем. Сколько мы еще будем бегать из одного конца в другой?

— Тебе-то чего жаловаться? Сидишь на месте, отдыхаешь…

— Я вообще, — махнул рукой Бардов. — Китайцы за нас скоро возьмутся всерьез.

— Вот как возьмутся, тогда и будем думать. Или ты что-то предлагаешь?

— Да в том-то и дело, что нет. Просто я хочу сказать, что все идет по накатанной и это меня угнетает. Не то чтобы мы стали предсказуемыми, и нас можно вычислить, тут мы делаем все возможное чтобы этого не случилось, но…

Бардов замолчал не зная какие слова подобрать, чтобы ясно выразить свои сумбурные ощущения.

— Не утруждайся, я понимаю что ты хочешь сказать. Я тоже это вижу. Но ничего не могу сейчас поделать, мы слишком ограничены в возможностях.

— Да. Мы сейчас как блохи на собаке, прыг скок по шкуре, а над головой челюсти щелкают… Но рано или поздно собака ловит своих блох…

— Что-то тебя совсем развезло Бард, — с усмешкой произнес Вадим и покачал головой. — Слишком уж ты стал пессимистичным. Это от долгого сидения на месте, безделья. Пора тебе на прогулку смотаться. Развеяться.

— Почему бы и нет, — пожал плечами Юрий, после короткой паузы. — Смотаюсь. Развеюсь. Кстати, что у нас на ужин? Дюнкун кого-нибудь подстрелил?

— Не, сегодня он пустой.

— Значит рыба…

* * *

Завтракать тоже пришлось рыбой, и обедать. Она только готовилась по-разному: жарилась, запекалась, варилась. Когда ее так много ешь, начинаешь в какой-то момент мечтать об обрыдевших в свое время сухпайках.

Неподалеку раздались радостные возгласы. Особого внимания Вадим на них не обратил, видно пришел очередной курьер и раз его бойцы радуются, значит и новости хорошие, сейчас подойдут и расскажут. Чего самому подрываться? Он в конце-концов командир или где?

— Ну здравствуй… Демон.

Куликов от неожиданности подавился и сильно закашлялся.

Не узнать по голосу старшего сержанта Коржакова невозможно. Но какого черта он тут делает? По крайней мере теперь понятно отчего так радовались солдаты.

Вадим кое-как откашлявшись повернулся к старшему сержанту. Ожидая увидеть… собственно он сам не знал что ожидал увидеть и то что он увидел его несколько удивило.

Во-первых, их заместителя командира взвода слегка повысили в звании.

— И вам, здравья желаю, товарищ старшина… Я только признаться не уловил юмора на счет последнего вашего слова. При чем тут демон?

— Вот как? — в свою очередь удивился старшина Коржаков. — Ты не знаешь как тебя твои подчиненные, по крайней мере партизаны прозвали?

— Меня зовут Демоном?

Признаться для Вадима это было новость. Впрочем он быстро сообразил откуда ноги растут.

— Наверное все дело в искажении звучания моего имени. Младший сержант Бардов, — кивнул Куликов на Юрия, — часто называет меня излишне фамильярно Димоном. Кому-то видимо послышалось что Демоном и пошло поехало…

— Жаль если только по этой причине, — сказал Коржаков. — Но я все равно удивлен…

Старшина замолчал, впрочем, кроме партизан которых он не хотел смущать, всем стало ясно чему удивлен их замкомвзвода. Вадим только усмехнулся и показав на костер, пригласил:

— Прошу на огонек.

— Благодарю. А то мы действительно несколько подустали.

Старшина и шесть солдат что были с ним расположились вокруг костра.

Трое партизан что их привели, также уселись чуть поодаль.

— Увы, но обеденное время прошло, и ничего предложить на сей момент не могу.

— Ничего, у нас своего пока хватает.

В подтверждение слов солдаты раскрыли свои рюкзаки и достали сухпайки.

— Даже можем поделиться. Воды бы только побольше…

Пара партизан по немому приказу Куликова подхватив котелки ушли за водой к ручью.

— Как вы вообще тут оказались? Судя по всему вам удалось добраться до своих…

— Это главный вопрос. А то обсуждаем тут прозвища всякие и прочие вещи к делу не относящиеся… Да, добраться удалось…

— Как Авдеев с Белым, товарищ старшина? — быстро спросил Бардов.

— Нормально. Они тоже где-то гуляют командирами разведгрупп. Они теперь старшие сержанты, вас обскакали и сразу через звания. Вот поговорим более детально и я с ними свяжусь… Хотя если посмотреть какими силами командуете вы, то еще неизвестно кто кого обскакал и как сильно. Но все по порядку. Правильно ли я понимаю, что именно вы являетесь руководителями местного партизанского движения?

— Да какое тут движение, — буркнул Бардов. — Смех один… детские игры.

— И тем не менее?

— Мы, — кивнул Вадим.

— Ну, я так и понял. А то десантируемся, нас буквально через полчаса окружает группа бородачей и чуть на тот свет не отправляет.

Партизаны что уже вернулись с водой, глухо посмеялись. Видимо они в том числе и участвовали в захвате группы старшины.

— Едва успели все до активной стрельбы разрулить. Никак они нам верить не хотели.

— Их можно понять…

— Да я и понимаю все. Потом просим к главному отвести, а они говорят: к Демону что ли?

Вадим снова поморщился от этого своего прозвища среди партизан, подумав в том духе, что ну какой он демон в самом деле? Ведь и не сделал ничего такого…

— Вот и привели меня к Демону. Не ожидал…

"Завидует он что ли? — неожиданно подумал Куликов. — Все может быть… Жалеет что не он – убежденный вояка, командир партизанского отряда, а я – уклонист, склонный к дезертирству".

Вадим невольно улыбнулся такому выверту судьбы.

— Командование впечатлено вашими успехами на ниве партизанской борьбы, — продолжил Коржаков. — Более того именно ваши действия во многом сыграли решающую роль того что китайцы до сих пор не смогли пересечь Енисей и двинуться дальше на запад, хотя уже были очень близки к этому. Передышку что вы обеспечили, использовали для восстановления и укрепления имеющихся позиций, и углубления обороны всего фронта.

— Опупеть, — обалдело произнес Бардов. — Мы конечно предполагали что мешаем китайцам своими хилыми диверсиями, но чтобы настолько…

Куликов тоже немало удивился результатам своей деятельности.

— Но китайцы потихоньку справляются с этой проблемой и наступление вот-вот продолжится. Диверсионная работа должна быть не только продолжена, но и получить еще больший размах.

— Было бы чем махать для большего размаху, — тяжело вздохнул Вадим. — Мы и так делаем что можем.

— Это понятно. Но и мы тут не просто так.

— То есть?

— Командование снабдит партизан всем необходимым для продолжения рельсовой воны и расширения партизанского движения. Путь для доставки боеприпасов будет непростым, кружным и трудным, но это позволит развернуться движению в полную силу.

"А также в полную силу нами займутся китайцы, — подумал Вадим. — И прощай тогда относительно спокойная, но все же спокойная жизнь".

Кажется, Коржаков уловил направление его мыслей, потому как, глядя на Куликова он только лишь усмехнулся.

— Сейчас я составлю доклад командованию и они тут же начнут операцию по доставке оружия, боеприпасов и взрывчатки.

— И как скоро мы их сможем получить?! — тут же с загоревшимися глазами спросил Бардов.

— Недели через две, думаю уже сможем произвести первые операции.

— Класс!

Коржаков не стал откладывать доклад в долгий ящик и буквально тут же стал набивать его на миниатюрном компьютере сопряженного с радиостанцией, он же спутниковый передатчик.

— Как же вы отправите сообщение, — поинтересовался Юрий. — Спутники-то тю-тю…

— Время от времени запускают низкоорбитальные аппараты. Их короткой жизни вполне хватит для передачи кодированных пакетов.

— А как вы узнаете время когда…

— Все произойдет автоматически. Я оставлю станцию на автоматическое отправление сообщения. Как только полетит спутник, он подаст сигнал, станция отправит пакет и получит подтверждение получения командованием. Так же свяжемся с нашими друзьями.

Когда Коржаков закончил составлять донесение и загрузил его, и поставил станцию в режим автоматической отправки, Куликов поинтересовался:

— Может, вы желаете по старшинству и… большему объему знаний в вопросе руководства данными подразделениями, взять руководство движением на себя?

— По-хорошему не мешало бы… — кивнул старшина. — Но, кто я такой для твоих людей по большому счету? Хрен с бугра? Ты их собрал, ты худо-бедно ими руководил, под твоим командованием они стали какой-никакой но силой, так что тебе и карты в руки… Демон. Я могу лишь быть твоим советником.

— Буду только рад…

Станция пискнула один раз, потом второй и старшина удивленно подняв бровь, невольно посмотрел в небо.

Хотя днем спутник, если он вообще пролетает над их головами, конечно же не разглядеть.

— Повезло… Пакет о твоих геройствах уже у командования. Можешь новые дырочки уже вертеть. Наград наверняка отсыпят не скупясь.

— Мне лишь бы китайские пули в шкуре дырочки не наделали…

— Знаю! — уже откровенно смеялся Коржаков.

* * *

На следующий день старшина получил пакет от командования с указанием сроков и места ожидания первой партии груза. Во все стороны побежали гонцы собирать отряды, чтобы принять груз. Все равно от той диверсионной деятельности что ведут группы толку уже почти никакого.

Грузовые самолеты сбросят груз далеко на севере. Далее, сопровождающие, на надувных моторных резиновых лодках должны доставить его вверх по реке Витим и далее по притоку Каренга практически в зону ответственности партизанского отряда и вот тут-то в районе поселения Тунгокочен и требовалось принять груз.

Собственно на это и требовалось столько времени, аж две недели. Лодкам с грузом подняться вверх по течению почти тысячу километров от места сброса, а партизанам больше трехсот километров преодолеть на своих двоих по горным кручам, да еще чтобы китайцы не заметили. Та еще сложность для обоих команд.

Была радость встречи с друзьями, старшими сержантами Авдеевым и Белым.

— Ну теперь мы покажем китаезам кузькину мать! — воскликнул Юрий Бардов увидев все то богатство что для них предназначалось.

Количество всего того что доставили просто поражало воображение.

Взрывчатка, автоматы, патроны, гранаты, гранатометы, ракетные комплексы "игла" с зарядами, сухпайки, защитная амуниция, медикаменты…

Даже удивительно как много всего отправили, и главное что все дошло, о чем и сказал Вадим.

— Первую партию решили снарядить по максимуму, — кивнул старшина Коржаков. — В первый раз как правило всегда все проходит гладко. Китайцы первый рейс просто проморгали. А вот дальше наверняка возникнут проблемы и начнутся перебои…

Куликов согласно кивнул. Без этого вряд ли обойдется. Китайцы далеко не лохи.

Как и обещал Коржаков, Куликова и остальных солдат представили к чертовой куче наград больших и малых.

— А вот это особенно ценно… — сказал Белый, доставая пластиковый контейнер.

— Что там? — спросил Бардов.

— Ходули… только наши.

— Да, это действительно сильно облегчит нам жизнь, учитывая какие расстояния приходится преодолевать с немалым грузом на собственном горбу.

Ходулей оказалось много, хватило на всех, даже лишние остались, но и им без дела не долго лежать осталось. Командование хотело чтобы партизаны были максимально эффективны и не скупилось, в том числе и на новейшие средства вооружения.

— А бомбы тут случайно нет?

— Чего нет, того нет, — хмыкнул Коржаков, даже не заглядывая в список. — Ядерные бомбы по сути дефицитная вещь. Особенно после стольких лет разоружения… Но нам и этого за глаза хватит.

— Тогда предлагаю долго кота за неприличное место не тянуть и сразу начать боевые операции, — предложил куликов.

Все были только за. Попрятав груз в многочисленных схронах, весь партизанский отряд разделился на три группы, по числу имеющихся в наличии средств связи, что поможет координировать действия и просто связываться друг с другом, и отправились на дело. Настоящее боевое задание, продуманное и имея при этом имея все необходимое.

 

Глава 19

После неудачи с поимкой русских десантников-диверсантов, объявившихся после налета на группу беглецов, капитан Уси Нанкин не только не был отправлен на западный фронт, но даже не разжалован. Генерал Бао просто не успел ничего из этого сделать. Наверху сделали свои выводы и генерала сняли с занимаемой должности. Ему на смену прислали другого начальника – генерала Итури Ци. Он оказался более вменяемым, никого никуда не ссылал, понимая что люди уже имеют хоть какие-то знания местной обстановки и опыт, а это лучше чем начинать все сначала со свежими подчиненными, наступая на уже пройденные грабли по второму разу.

Но и под руководством генерала Ци, успехов достичь не удалось. Впрочем русские тоже больше особой активности не проявляли, а то что они ломали. Удавалось достаточно быстро починить и это не сильно сказывалось на графике движения. Для чего пришлось пускать впереди эшелона ремонтную дрезину.

Но однажды все изменилось. За одни сутки раздалось сразу дюжина взрывов основательно попортившие не только рельсы, но и насыпи, которые за пару часов не восстановить. Тут сутки лопатами махать надо. Эта серия взрывов сразу на трех ветках полностью парализовала движение, потому как буквально перерубала все направление. Четвертая ветка просто не могла справиться с возникшим потоком.

Более того, ремонтные дрезины, а точнее охрана сторожившая русских пленников собственно и занимавшихся ремонтными работами, были обстреляны, в том числе и тяжелым вооружением, а сами пленники бежали вместе с партизанами. Это обстоятельство еще сильнее отсрочило восстановление путей. Поскольку русские всегда после того как напакостят, предпочитали сразу убегать, растворяясь среди лесов и гор, никто уже и не думал их искать возле дороги, вот и поплатились за шаблонное мышление. Отсюда и столь плачевный результат.

Через двое суток, произошел повторный подрыв путей в ста километрах от первого, что говорило о хорошей скорости передвижения диверсантов. Охрану ремонтных дрезин помня прошлый опыт значительно усилили, хоть и понимали что повторяться русские не станут. Так и оказалось. Партизаны видимо вконец обнаглев напали на узловую станцию Хилок и освободили больше двухсот пленников.

Атакованные говорили, что партизан насчитывалось около полутысячи и после освобождения очередной группы пленных естественно стало еще больше.

Естественно что за ними тут же устроили масштабную охоту. Беспилотники обнаружили большой отряд партизан и чтобы его уничтожить решили послать десант из местных, для чего выслали сразу дюжину вертолетов.

Вот только облава эта ни к чему не привела. Слишком все привыкли что партизаны убегают и поспешно прячутся, стоит только в небе появиться винтокрылой машине, тем более целой эскадрилье и за эту косность мышления пришлось заплатить. Несколько вертолетов были сбиты "иглами" и даже атакован самолет, но Су смог уйти от гибели.

Более того, проанализировав произошедшее создалось впечатление что партизаны специально подставились под беспилотник и тем самым заманили десантную группу в ловушку.

Наземные группы также ничем похвастаться не могли, слишком часто они попадали в засады и уничтожались.

Такая вакханалия с подрывами дорог, обстрелами постов, нападениями на лагеря для заключенных с последующим освобождением, продолжалась до конца сентября. Естественно наверху считали что такой бардак так дальше продолжаться не может и ему нужно положить конец. А чтобы это дошло до всех в полной мере, в штаб к генералу Ци прибыл представитель генштаба прямо из Пекина, старший полковник Вэнь Шон.

— Так больше продолжаться не может, — говорил он тихим спокойным голосом, но то спокойствие заставляло людей ежиться и втягивать головы в плечи, столько силы и уверенности в нем было.

А может все дело было в его внешности. По крайней мере лично капитан Нанкин терялся в догадках к какой народности Китая принадлежит этот представитель.

Для русских и вообще всех остальных народов все китайцы на одно лицо. Но знающие люди скажут, что в Китае в действительности проживают десятки народов и еще больше народностей. И опять-таки знающие люди, легко отличат их друг от друга, по крайней мере представителей самых крупных из них. Что уж говорить о самих китайцах?

Так вот, Уси не мог припомнить, к какому народу можно отнести этого старшего полковника, несомненно, облеченного большой властью, гораздо большей чем предусмотрено его званием. И вот еще что, они говорили на китайском со странным акцентом, чего уже не сможет определить никакой западный специалист, только китаец.

"Он даже не совсем желтомордый! — с немалым изумлением вдруг подумал Нанкин. — Если глаза меня не подводят, что было не удивительно, и с освещением все в норме, то он скорее смуглый… ближе к индусам! Смуглый китаец!!!"

Но нет, это даже не смуглость, как следствие смешение кровей. Видел Уси и не раз последствия любви китайца и индуски и наоборот. Этот не такой. Он скорее… серый.

— Ситуация с поставками на фронт войск, техники и боеприпасов катастрофическая. Коллапс. Сорвано наступление. Русские вовсю пользуются выпавшей передышкой и более того успешно контратакуют, возвращая ранее потерянные позиции. Солдаты голодают не получая продовольствие, умирают от пустяковых ран из-за нехватки медикаментов. Что можно требовать от солдат в подобных условиях? То-то и оно… И все это из-за кучки партизан орудующих у вас под боком. Вы должны решить эту проблему раз и навсегда. Я не верю, что у них нет слабых мест, ударив по которому мы уничтожим их. Вы хотите что-то сказать генерал Ци?

— Да… мне кажется мы нашли такое слабое место. Партизаны изрядно отяжелели, освободив большое количество гражданских, среди которых много женщин и пожилых, а также есть дети. Как следствие у них образовались лагеря…

— Почему не нанесете удар?

— Самолеты не могут подлететь на дистанцию удара… У русских появились новые и очень эффективные средства противодействия и защиты. Лагеря защищены комплексами постановки помех делающих бесполезными ракетные атаки с дальних дистанций и активной противоракетной защитой вроде "Арены-3000" способные защитить даже от ракет, что все же прорвутся сквозь помехи, на удалении до двух километров.

— Вот как? — удивился старший полковник.

— Так точно, — кивнул генерал и смутился.

Он формально старший по званию отвечает точно лейтенант какой-то…

— Потому, чтобы обойти эту систему, самолетам нужно снизиться и стрелять неуправляемыми ракетами с коротких дистанций. И тут они становятся жертвами ручных ракетных систем, вроде "иглы". Мы уже потеряли три самолета… Кроме того, мне кажется уничтожение лагеря как такого, нам ничего не дает. Ведь погибнут не активные партизаны, лишь балласт. Мы диверсантам только еще сильнее развяжем руки.

— Понимаю, — кивнул старший полковник. — Вы хотите сказать что нужно сделать так, чтобы партизаны защищали своих и тогда они все попадут под удар и их можно уничтожить.

— Так точно…

— Так почему вы еще не атакуете их?

— Партизаны хорошо вооружены и их довольно много.

— Против них нужно задействовать хорошо обученные войска… Местных сил мало того что недостаточно, так их качество оставляет желать лучшего.

— Нет. Регулярные войска задействовать ради каких-то партизан невозможно. Соберите аборигенов и сформируйте из них карательную армию. Сколько вам нужно?

— Если местных, то не меньше пятидесяти тысяч…

— А партизан сколько? — нахмурился представитель генштаба.

— Около двух тысяч. Но карательным войскам еще дойти нужно будет, — стал поспешно пояснять такую сильно завышенную численность требующихся сил. — Партизаны же этому всячески будут препятствовать. Так что бои развернутся еще задолго до того, как они достигнут лесных лагерей. Опять же в данных условиях невозможно применить тяжелую боевую технику. Даже обыкновенные бронемашины не пройдут, не говоря уже о тяжелых БТРах и тем более танках. Более того, сдается мне, что и этого количества будет мало.

— Что-то вы совсем низкого мнения о местных… Но так и быть, будет вам пятьдесят тысяч, а потом по мере необходимости будут подходить подкрепление. Начинайте готовить операцию.

На этот раз генерал только кивнул, едва удержавшись от ответа "слушаюсь".

Старший полковник Вэнь Шон тоже кивнул и развернувшись, покинул кабинет генерала.

"Кто же ты такой?" – снова подумал капитан, чуть с запозданием отдавая честь.

* * *

На то чтобы собрать пятьдесят тысяч человек и сформировать из них аборигенскую армию, ушло почти две недели. Естественно что все это время русские партизаны на месте не сидели и устроили еще дюжину диверсий осложняя и без того непростую ситуацию с железнодорожными перевозками, а следовательно и положение на фронте.

Только сами подумайте, сколько нужно продовольствия чтобы прокормить почти два миллиона человек рассредоточенных на восточном побережье Енисея. Ежедневно нужны десятки огромных составов полностью груженых продовольствием и это только на один день.

Но русским тоже приходилось несладко. За этот же промежуток времени они могли бы совершить гораздо больше подрывов и нападений, но с некоторых пор они стали ограничены в средствах. Маршруты поставки боеприпасов, того же продовольствия, медикаментов и всего прочего обнаруживались разведгруппами аборигенов и уничтожались Хотя конечно же все маршруты отследить было вряд ли возможно

"Но скоро тут эти грузы просто некому будет получать", — подумал капитан Уси Нанкин, поставленного аж на должность полковника.

Ему предстояло командовать бригадой из пяти тысяч человек состоящей из аборигенов. Впрочем, по большому счету все его командование сводилось к переводу нижним чинам приказов генерала Ци. Он взялся лично командовать аборигенской армией и расправиться с теми кто так долго уходил из его рук, заставляя сгорать от стыда перед чинами из генерального штаба.

Бригада капитана Нанкина собралась в городке Нерчинск являясь самым восточным подразделением своеобразного фронта протянувшегося почти до Улан-Удэ. Сам генерал выходил аж с десятью тысячами из Читы.

Почти три сотни грузовиков только в бригаде Нанкина выдвинулись из Нерчинска в сторону самого большого партизанского лагеря.

Над колонной постоянно висели три беспилотника. Операторы сидели в одной из машин в самой колонне. Один контролировал ситуацию непосредственно над дорогой, а еще два контролировали подступы, но это не уберегло грузовики от обстрела партизанами. Они как-то сумели подобраться незамеченными или что еще более вероятнее уже ждали колонну на месте не отсвечивая.

Партизаны обстреляли замыкающие машины из гранатометов, потом из автоматов и пулеметов, но в затяжной бой естественно вступать не стали и тут же поспешили уйти наверное надеясь что за ними увяжется погоня. Но генерал, после того как капитан доложил о случившемся, приказал продолжать движение.

— Не только вы атакованы капитан, но и остальные тоже. В том числе и колонны под моим непосредственным командованием. Они пытаются нас задержать, но мы не можем себе позволить отвлекать силы и гоняться за ними по горам и лесам попадая в многочисленные ловушки. Нет, мы должны твердо двигаться вперед и заставить их принять полноценный бой у лагеря, где мы их и сомнем.

— Прошу прощения товарищ генерал, я хотел бы узнать, как там обстановка в районе лагеря. Русские еще не снялись?

— Нет, не снялись и вряд ли снимутся. Вы же знакомы с планом…

— Так точно. Знаком.

Что там знаком, он сам принимал участие в его разработке, так что знал все от первого до последнего пункта. Вопрос в том как он работает?

Русские не могли покинуть свой лагерь по очень простой причине. Его точно стадо каких-нибудь антилоп-гну шакалами окружали барражирующие самолеты. Генералу удалось выбить у командования аж десять штук. Невероятная щедрость если учесть что все самолеты требуются на фронте.

Истребители двойками сменяя друг друга круглосуточно кружили вокруг лагеря и стоило только русским его покинуть, как они тут же будут атакованы. Ведь в походном состоянии ни постановщик помех, ни тем более противоракетная система "Арена-3000" работать не могут. По сути, гражданские стали заложниками и вооруженным партизанам волей-неволей придется защищать своих родных: жен, детей и стариков, а также раненых что там обосновались.

Как стало известно чуть позже лагерь все же попыталась покинуть небольшая группа, либо пробная за которой следуя ее примеру в случае удачи пойдут остальные или что вероятнее кто-то самовольно на свой страх и риск решил попытать счастья, и была уничтожена ракетным залпом. Больше лагерь покидать никто не спешил.

Партизаны нападали на колонные еще несколько раз, не все из них были успешными, более того несколько групп партизан попались и погибли в ожесточенных боях, тем не мене общая численность потерь убитыми и ранеными перевалила за пятьсот человек. Но по сравнению с пятьюдесятью тысячами это было ничто и движение продолжалось.

Вскоре дороги кончились, и пришлось спешиться. После этого партизаны и вовсе отстали. Против подобных нападений на отряды были приняты все возможные меры и любая группа партизан в случае нападения будет немедленно изловлена и уничтожена.

"Естественно что оно решили получше подготовиться к обороне, — подумал Уси Нанкин. — И встреча будет теплой…"

— По крайней мере мы выполнили главную задачу, — как-то сказал лейтенант Хонг.

— В смысле?

— Вот уже неделю русские не трогают железную дорогу.

— И то верно…

 

Глава 20

Лагерь для гражданских располагался в ущелье севернее Тунгокочена. Две скалистые горы изгибались образуя полумесяц и там на дне между ними люди соорудили себе шалаши и землянки. Днем там прохладно, протекает ручей, а высота гор и их изгиб хорошо защищали от ударов с воздуха и даже долгое время от обнаружения. Но долго шила в мешке не утаишь и китайцы обнаружили лагерь, более того предприняли несколько попыток его уничтожения. К счастью командование, когда лагерь слишком уж разросся (как следствие очень уж успешных действий партизан), выделили постановщик помех и новейшую систему активной защиты "Арена-300" против тяжелых ракет класса "воздух-земля", что установили на высотах по обе стороны лагеря.

Попытки как-то разгрузить лагерь, отправив гражданских, самых беззащитных и что уж тут говорить – самых бесполезных и оттого обременительных, в тыл вместе с сопровождающими, что доставляли, ни к чему не привели. Слишком долог, труден и опасен этот путь. Повсюду в свою очередь шныряют малые отряды китайских пособников так и жаждущих уничтожить караванщиков.

— Вот и дождались, — сказал Бардов, на расширенном заседании партизанского штаба на котором собрались командиры диверсионных отрядов. — Китаезы прут сюда, собрав аж пятьдесят тысяч. В небе самолеты, коршунами кружат, так что не уйти. Что делать будем?

Все посмотрели на Куликова. Вадим невольно повел плечами. Его ответ был прост – сматываться. Но не озвучивать же его при всех… Такого ответа от него не ждут, не поймут, значит нужно дать такой, который ожидают услышать и поймут:

— Встречать с распростертыми объятьями и крепкими объятьями от которых ломаются кости.

Командиры глухо посмеялись.

— А хватит силенок для таких крепких объятий? — спросил Белый.

— Вот сейчас и выясним. Как у нас с боеприпасами? — повернулся Вадим к заведующему арсеналами.

Авдеев пожал плечами.

— Честно говоря без понятия. Оружия и боеприпасов с одной стороны хватит на полгода диверсионной работы… А вот сколько его надо на проведение фронтовой операции что у нас намечается, я не в курсе…

— Значит будем рассчитывать из того что есть.

Куликов расстелил на столике от руки довольно добротно нарисованную карту окрестностей со всеми горами с обозначением высоты, троп, лесных массивов и проплешин.

— Придется организовать круговую оборону. Взять они нас по большому счету могут только с северо-востока и с юго-запада. По остальным направлениям слишком гористо и эти направления легко удержать малыми силами, тогда как по обозначенным маршрутам могут пройти большие силы и они пойдут именно здесь, попытаются смять числом…

Старшина Коржаков чуть заметно кивнул, соглашаясь с выводами Куликова. Советы старшины вообще были очень полезны при проведении слаженной и крайне эффективной диверсионной работы. О многом из того что он предлагал, Вадим даже не догадался бы никогда. Но на то он и профессионал, отдавший армии почти двадцать лет своей жизни.

— Попробуем навязать им бой на дальних подступах, но не слишком дальних, чтобы они не сумели прорваться и обойти по флангам, не стоит распылять силы… Думаю вот здесь на северо-востоке и вот здесь, на юго-западе. Как раз хорошие "ворота" для обороны.

Вадим отметил районы каждый примерно в пяти километрах от лагеря.

— Здесь обоснуются отряды по пятьсот человек. Ну и периметр нужно хорошо прикрыть мелкими отрядами. Тропы заминировать. А также выделить резервы, на непредвиденные случаи. Пятьсот человек, по двести пятьдесят на направление. Больше собственно не получится…

Коржаков снова согласно кивнул. Вадим все же попросил высказываться тем у кого есть какие предложения. Предложения были, но не существенные и на план в целом не повлиявшие.

— Тогда начинаем более детальную проработку. Кого, куда с какими силами и вооружением направить…

На проработку ушло больше двух часов. По ее окончании началась подготовка к встрече. Командиры собирали людей и уводили свои отряды на свои зоны ответственности.

— Думаете выстоим? — спросил Вадим у старшины.

— А куда мы денемся? Должны.

— Вот только какими жертвами нам это обойдется…

— Немалыми… Но это не значит что мы должны отступить.

Вадим промолчал. А Коржаков добавил:

— На войне есть мужество двух родов: во-первых, мужество в отношении личной безопасности, а во-вторых, мужество в отношении ответственности перед людьми, перед историей и, наконец, перед собственной совестью…

— Это вы сейчас к чему? — удивленно взглянул на Коржакова Вадим.

Старшина только усмехнулся и пошел по своим делам, оставив Куликова в полном недоумении. Ну, почти полном. Понимание все же стало приходить, только оно не радовало, если не сказать больше…

* * *

Китайские приспешники навалились сразу со всех сторон. Сил для подобной тактики у них имелось более чем достаточно. Окружив и давя со всех сторон противник прощупывал оборону партизан выявляя наиболее слабое место, а выявив таковое надавить на него еще сильнее и прорвать оборону. Но партизаны дрались отчаянно отбивая все атаки противника, несмотря на численное превосходство.

Но численность на узких тропах зачастую не имела никакого значения. Одно отделение состоящее из пулеметного расчета, снайпера и полудюжины автоматчиков имея некоторое количество ручных гранат и гранатометов могли с легкостью сдерживать атаку целой роты на второстепенных направлениях, что они и делали.

Но и противник имел свои средства прорыва помимо количества. Над зоной боевых действий теперь кружило не два, а сразу пять самолетов и они по наводке попавших в затруднительное положение атакующих, обстреливали огневые точки партизан из ракет, благо что постановщик помех и тем более "Арена-3000" здесь им не мешали. Только прошивавшее небо "иглы" не давали им окончательно расслабиться и обнаглеть.

Партизаны несли потери, но продолжали сдерживать противника, хоть и приходилось для этого задействовать резервные группы.

Как и предполагалось изначально, противник сосредоточил основные силы на "воротах" ущелья. Тут развязались самые масштабные и потому кровавые сражения.

Но первый день для китайских приспешников закончился ничем. Партизаны хорошо подготовились и противник нес большие потери в том числе за счет того что большое количество солдат попадало в заминированные сектора. Сотни солдат получали осколочные ранение раздробленным камнем, поскольку полноценных мин у партизан не было, только тротил в шашках для диверсий, но его снабдив взрывателями клали под камни. Убитых тоже хватало.

Потеряв почти две тысячи убитыми и ранеными китайские приспешники когда стала опускаться темнота, почли за лучшее отступить.

Куликов озвучил для всех полученные от отрядов сводки собственных потерь:

— Триста двадцать человек в потери из них девяносто три погибшие. Из раненых, только человек сто сможет вернуться в строй, если их хорошенько накачать. Только толку от них таких будет…

— Нам выбирать не приходится, — вздохнул Белый.

— Верно.

— Интересно, решатся они на ночную атаку? — произнес Авдеев, без особого впрочем интереса.

— Вряд ли, — сказал старшина Коржаков. — Это не солдаты, а набранные в полицаи ренегаты. Ночной бой не для них.

— Может тогда нам пошуметь?

— Не стоит. Они к этому готовы. Да и засекут нас. Беспилотники так и кружат.

— Тоже верно.

— Лучше давайте подумаем как нам не просто отбиться, но победить…

* * *

Генерал Ци действительно не стал устраивать ночную атаку, понимая, что это может привести к катастрофе, ведь ренегаты и днем-то не весть какие бойцы.

— Но у нас полно свежих сил! — воскликнул настаивавший на ночной атаке его заместитель майор Таньхэ. — В то время как партизаны все без исключения ослаблены сегодняшним боем.

— Ну и что? У них в отличие от наших ренегатов и мотивация сильнее, так что этот фактор как минимум компенсирует свежесть наших людей. Кроме того наступавшие все будут у русских как на ладони, на свету, вон сколько они костров развели по периметру, и все новые зажигают, а сами в тени отсидятся.

— Может тогда забросаем их химией?

— А вот это еще более глупая мысль. Гражданские может еще и задохнутся, что далеко не факт, а уж о том что уцелеют боевики сомневаться не приходится и вот тогда нам придется их снова искать по всей тайге.

Но стоило только забрезжить рассвету, как он отдал приказ на новый штурм.

Рота за ротой ренегаты втягивались в ущелья, предварительно отбивая высоты. Партизан сжимали клещами с обоих направлений, бомбили с воздуха. Партизаны стояли насмерть, но усталость и численный перевес сыграли свою роль и на юго-западном направлении партизаны дрогнув, стали откатываться все сильнее.

— Разведка, что противник?! Меня интересует юго-западное направление, — сделал запрос генерал Ци.

— Мы только что хотели доложить товарищ генерал… — ответил капитан командовавший воздушной разведкой. — Противник снимает часть людей со второстепенных направлений и двигает их как раз на юго-запад.

— Ясно. Майор! Живо весь резерв на юго-западный вход! Мы должны дожать и прорвать их до того как они усилятся!

— Слушаюсь!

Пять тысяч полицаев пришли на подмогу и продвижение значительно ускорилось. Партизаны окончательно сломленные спешно отступали.

Впрочем, противник не спешил без оглядки гнаться за партизанами, подозревая возможный подвох. Саперные команды проверяли пути на наличие минных полей, но как ни искали, побольше минных секторов не обнаружили. Это обстоятельство утвердило мнение что запас взрывчатки у партизан просто закончился еще вчера и наступление продолжилось более скорым темпом.

Но неожиданно полицаи в узком проходе встретили ожесточенное сопротивление. Сразу несколько пулеметных расчетов перекрыло ренегатам путь. Взрывы гранат из гранатометов устроили некоторую сумятицу в их рядах и заставило наступавших притормозить.

— Это жест отчаяния! — сказал генерал Ци когда ему доложили о заминке. — Уничтожьте их! Русские пытаются выиграть время, чтобы перегруппироваться! А этого допустить никак нельзя иначе нам придется все начинать сначала, что может затянуться весьма на долгий срок, не говоря уже о потерях. Так что немедленно атакуйте! Самолеты вам в помощь!

Ракетная атака самолетов помогла. Половина пулеметных точек сразу замолчали, а остальные не могли создать необходимую плотность огня и наступавшие хоть и неся неслабые потери, продолжали подбираться все ближе.

На высотах также шел бой с переменным успехом. К партизанам небольшими группками подходило подкрепление, но китайских приспешников было значительно больше и они продолжали наступать, отбивая все атаки.

Вскоре пулеметчики, преграждавшие путь, потеряв еще несколько точек от интенсивного огня из тяжелых гранатометов, вынуждены были спешно ретироваться, также отступили партизаны на высотах и ренегаты почувствовав близость победы устремились вперед, чтобы закончить начатое.

— Противник на северо-восточном направлении также отступает! — доложили разведчики.

— Отлично, — довольно кивнул генерал Ци. — Им не уйти, они полностью наши…

Радиоперехват только подтверждал мнение генерала.

* * *

— "Центр" – это "Юг"! Прием!

— На связи "Юг"…

— Противник прорывается! — доложил по радио сквозь шум боя Алексей Белый с позывным "Юг". — Осталось всего два пулеметных расчета!

— Держитесь! Держитесь! Мы еще не перегруппировались! — приказал старшина Коржаков взявший руководство боя на себя.

Вадим не возражал. Все-таки он опытнее. Собственно он в командной землянки был лишним и как Юрий Бардов мог руководить боями на второстепенных участках, но оставался здесь только из политических соображений. Для того чтобы партизаны знали, ими командует Демон к которому они все привыкли и под чьим началом одержали много побед и провели кучу диверсий, а значит и сейчас все будет в порядке.

— Пытаюсь "Центр"… но ничего не могу обещать!

— Держись!

— Не получилось "Центр"… они проходят! Мы вынуждены были отступить!

— Проклятье!

Коржаков переключился на другой канал, связываясь с Тимуром Авдеевым

— "Север" – это "Центр". Прием!

— На связи "Центр"…

— Как обстановка "Север"?!

— Скверная "Центр"… натиск противника слишком силен! Их слишком много!

— И ты тоже держись!

— Понял!

Коржаков глухо выматерился, отключившись.

— Понял он… лишь бы китаезы не просекли…

— Не просекут, — сказал Куликов.

Несмотря на почти панические нотки во время переговоров в эфире, командный состав партизанского отряда не выглядел таким уж растерянным. Более того, все были сосредоточены. Понятно что вся паника. Это игра на публику. Все было под контролем, хоть и приходилось действовать на грани фола, но иначе невозможно победить превосходящего силами противника.

— Может уже пора? — спросил Вадим, вслушиваясь в долетающие раскаты боя.

Люди гибли, выполняя самоубийственные задания, и с каждой минутой жертв становилось все больше.

— Нет… Рано.

— "Центр" – это "Юг"! Прием!!!

— На связи "Юг"…

— Где черт возьми подкрепления?!

"А вот это действительно уже опасно, — подумал Вадим. — Ситуация действительно стала критической. Противник проходит дальше чем его собирались пускать изначально".

— Сейчас будут "Юг", подождите еще немного!

— Ждем!

— "Север" – это "Центр". Прием… "Север"…

— На связи "Центр"…

— Как обстановка "Север"?!

— Противник прижал нас к стене!

— Отлично! — отключившись воскликнул Коржаков и обратившись к Куликову, кивнул: – Давай!

Вадим стремглав выскочил из землянки, махая ожидающим его трем бойцам.

— Давайте!

Те быстро трижды выстрелили красными ракетами, а потом дали один залп зелеными. Так много, чтобы сигнал к выходу заметили все и действовали в одном порыве. И спрятавшиеся в земле еще ночью партизаны выскочили из земли точно демоны или мертвяки и бросились вперед, сминая противников с флангов, а тут еще отступавшие под натиском полицаев партизаны встали и более того пошли в контрнаступление. На некоторых участках дошло даже до рукопашных…

Костры что партизаны жгли всю ночь на пролет выполняли сразу две функции. Первая и самая очевидная это естественно освещение пространства, чтобы противник не смог незамеченным пойти в атаку и в этом случае оказался на виду.

Вторая функция костров, это засветка тепловых датчиков беспилотных самолетов разведчиков, а также других средств обнаружения за счет того что костры постарались сделать максимально дымными. За счет этого некоторой части партизан удалось создать укрытия и спрятаться в них до особого сигнала командования.

Укрывшись дымом костров произвели дополнительное минирование ущелий и теперь эти минные сектора начинали действовать.

Подразделения противника что ворвались с "севера", а точнее пропущенные партизанами, оказались на таком тротиловом поле. Авдеев активировал детонатор и сотни атакующих полицаев в буквальном смысле этого слова взлетели на воздух. Многие сотни получили тяжелейшие осколочные ранения. Те кто не попал в зону взрыва плотной толпой рванули назад и попали на второе минное поле и адское представление повторилось. Сотни полицаев были смешаны с землей и камнем и живые с ужасными ранами завидовали мертвым.

Почти то же самое происходило на юго-западе. Только тут ущелье было несколько шире и противника еще требовалось правильно сконцентрировать на минных полях как можно более плотно. Для этого использовали пулеметы, гранаты и гранатометы. Какие-то зоны были не так хорошо простреливаемы и полицаи инстинктивно жались туда, не подозревая что они скапливаются на пятачке через который большинство их них попадет в ад.

Взрывы громыхали в ущелье. Полицаи бегали по его дну из конца в конец как того хотели партизаны. Они скапливались то на одном, то на другом участке и земля уходила у них из под ног, зачастую вместе с ногами.

Тысячи и тысячи полицаев остались лежать в ущелье с оторванными конечностями и головами. Тысячи раненых вопили от боли и звали на помощь, но никто не откликнулся на их призывы. Те что уцелели и могли двигаться, сломя голову бежали прочь оттуда, где во всей своей кошмарной чудовищности проявилась преисподняя.

* * *

Генерал Ци выслушивал доклады о происшедшем с каменным лицом. В этой атаке он потерял больше десяти тысяч человек убитыми и в два раза больше ранеными. А также партизаны сумели подбить три самолета. Но несмотря на то что у него оставалось еще почти двадцать тысяч человек, бой можно было считать проигранным, потому как моральный дух этих людей уже никуда не годился. А втолковать им что у противника уже просто не осталось средств сопротивляться было невозможно. Слишком большое потрясение они испытали.

— Отступаем… — глухо произнес генерал Ци. — Но прежде, нужно все это забросать бомбами…

— Но вы же сами… — вякнул было майор Таньхэ, но под испепеляющим взглядом генерала тут же стух и что-то пробормотал, прося прощение.

* * *

Сопротивляться у партизан действительно не осталось ни средств, ни сил. В этом сражении они потеряли больше пятисот человек только убитыми, а еще раненые… Хорошо если человек шестьсот-семьсот полностью боеспособных наберется. И то вряд ли.

— Будем прорываться, — сказал Вадим. — Оставим глушилку и "Арену" на месте, для отвлечения внимания, и делаем ноги.

Коржаков согласно кивнул, только спросил:

— Куда пойдем?

— Куда дорога уведет… на север. А там посмотрим.

 

Глава 21

Уйти из ущелья под химическими бомбами удалось далеко не всем, едва ли половине. Китайцы набросали их так много, что ядовитым дымом заволокло все ущелье и прилегающее к нему пространство. Ветер погнал дым в одни из выходов на северо-восток и досталось ренегатам стоявших в оцеплении. Естественно что они не хотели погибнуть от химического оружия и вынуждены были отойти. Китайские командиры пытались заставить их стоять на месте, но страх получить химическое отравление и умереть несмотря на защиту оказался слишком велик для простых людей и они плевав на все приказы стали разбегаться. Вследствие чего в оцеплении образовались бреши через которые партизанский отряд смог с боем пробиться и буквально сразу же начать растворяться в тайге делясь на малые группы до пяти человек и расходясь веером.

Охотиться за таким массовым исходом на самолетах не представлялось возможным, тем более что самим самолетам после массового бомбометания требовалось довооружиться, на что нужно время, а с помощью полицаев это получалось еще хуже. Не были они готовы к такому повороту событий ни физически, ни морально, ни технически. Первые попытки закончились плачевно, отряды беглецов на первых порах все еще оставались достаточно крупными и преследователи получили по полной программе от боевых заградительных групп, в итоге партизаны смогли затеряться среди гор.

Постепенно группы собирались в первоначальные отряды и подходили в условленные точки сбора, пока все кто уцелел после газовой атаки и избежал столкновения с поисковыми группами полицаев, что наводнили тайгу, не собрались вместе. Всего около полторы тысячи человек, причем только одна треть из них гражданские.

Старшина Коржаков оказался на месте одним из первых, что Куликова нисколько не удивило.

— Вы уже связывались с командованием? — спросил Вадим.

— Да и даже получил ответ.

— Что сказали?

— Даже не знаю, хорошая это или плохая для тебя новость, — слегка усмехнулся старшина и продолжил, прежде чем Вадим успел что-то сказать: – Командование настоятельно просило продолжить партизанские действия в тылу противника, уж очень они эффективны. Мы ведь своими действиями парализовали железнодорожные перевозки. По сути пропускная способность снизилась до двадцати-двадцати пяти процентов от нормы. Понимаешь, что это значит в глобальном плане?!

Куликов кивнул. Понять что это означало для вражеской армии ведущей наступательные действия, по крайней мере пытающейся это делать, не сложно. По сути им нечем вести эту деятельность, даже оборонительные действия и те стали проблемой.

А еще он и сам не мог понять, хорошая это новость для него или плохая. С одной стороны ему уже до чертиков надоело мотаться по лесам, а с другой стороны на официальной линии фронта будет не легче, если не сказать больше. Ведь если некому будет ставить китайцам палки в колеса, то китайская армия изрядно активизируется и на линии фронта вновь начнутся чудовищные по своему накалу сражения, а это в свою очередь подразумевает большие, огромные потери.

"Куда ни кинь, всюду клин, — подумал Вадим. — И еще неизвестно где он острее…"

Но есть, точнее скоро наступит обстоятельство, что может серьезно осложнить их диверсионную работу партизанских отрядов.

— Зима скоро… — напомнил Куликов. — Еще месяц и начнется листопад. Мы для беспилотных разведчиков будем видны как на ладони.

— Да, это проблема… но только в том случае если продолжим действовать по прежней схеме, то есть сидеть на месте.

— О чем вы?

— О том что больше никаких постоянных лагерей устраивать не станем. На одном месте будем оставаться не дольше трех дней.

— А смысл? — не понял Вадим. — Будем бегать как какие-то тараканы по замкнутому кругу, точнее лабиринту, что здешние горы весьма напоминают. Так китайцам не составит труда нас подловить на очередном витке…

— Нет, ты не понял… мы будем ходить не в знакомом тебе районе Забайкальского края, что мы уже избегали вдоль и поперек, а вдоль всего Транссиба.

— Что?!

— Именно.

Вадим сокрушенно покачал головой. Он плохо представлял действия подобного рода.

— Вы уверены что такое вообще возможно? Это же сколько тыщ…

— Более чем. Тебе к примеру фамилия Ковпак, о чем-нибудь говорит?

— Знакомо… слышал, но вот в связи с чем…

— То что знакомо, уже чудо, при нынешней поголовной безграмотности, когда все уверены что Германию победили америкосы и расстреляли Гитлера, — хохотнул старшина.

— История была моим любимым предметом, — зачем-то стал объяснять Вадим. — Просто потому что там ничего не надо было решать, писать и сочинять. Только слушай, читай и запоминай. Благо память работала… до некоторых пор.

— Все-таки удивительно, как они сумели нам мозги засрать своими тупыми боевиками, что мы позабыли собственную историю? Пардон, отвлекся… Так вот, был такой во время Великой Отечественной Войны партизанский командир. Его отряд в свое время сделал марш бросок в десять тысяч километров, так называемый Карпатский рейд. Ходулей вроде этих у него естественно сам понимаешь, не было и двигались они зачастую по открытым пространствам, в то время как у нас…

— …Противник обладает технически развитой разведкой, — едко вставил Вадим.

— Баш на баш, — соглашаясь, кивнул Коржаков. — Ковпак ходил по открытым пространствам, а у нас леса и горы против разведки противника. Есть где укрыться. Я вообще к тому говорю, что подобный поход весьма реален и более того, он необходим.

— Да кто ж спорит…

— Соберись… Демон. Людям нужен уверенный в себе, твердо знающий чего хочет, командир, а не то что ты сейчас собой представляешь.

Вадим кисло улыбнулся. Лично ему сейчас ничего не хотелось, тем более твердо. А то что хотелось, хотеть уже надоело, поскольку это желание неосуществимо в выполнении.

"И как же мне надоело это дурацкое прозвище!" – обреченно воскликнул в мыслях Куликов.

* * *

Следовать примеру Ковпака от и до все же не стали. Партизанский отряд разделили на три части, чтобы банально не складывать все яйца в одной корзине и не мотаться тысячной толпой по всей Сибири вдоль Транссиба. Действительно получалось слишком заметно как ни посмотри.

Самый крупный отряд в пять сотен человек действительно пошел на восток под командованием Куликова и Коржакова, хотя кто в действительности командовал знающим людям заблуждаться не приходилось.

Еще два отряда по двести пятьдесят бойцов под командованием Авдеева и Белого остались на месте в Забайкалье. Им поручалось продолжить диверсионную работу не только на востоке относительно озера Байкал, где они действовали доселе, но и на западном направлении вплоть до Ангары.

Юрию Бардову надлежало остаться на севере в Патомском нагорье что севернее Бодайбо. Здесь ему предписывалось заниматься тренировками и обучением новых партизан, а также принимать и распределять прибывающие с "Большой земли" грузы для партизанских армий формируя тайники быстрой доступности.

На такую свою роль нацик конечно обиделся, но допускать его к активным действиям и доверять командование большого количества людей Коржаков не рискнул. Излишняя ненависть к инородцам могла плохо сказаться на вменяемости планов и он повинуясь порыву захочет во чтобы то ни стало уничтожит ту или иную группу полицаев, самих китайцев, в то время когда следует отступить.

Остаток осени и всю зиму партизанские отряды провели в постоянных атаках на инфраструктуру противника, находясь в постоянном движении. Колющие удары то тут, то там, сменялись веерными атаками малыми группами до двадцати человек. А вслед за веерной атакой наносился массированный удар силами всего отряда.

— Вот те бабушка и Юрьев день, — буркнул Вадим. — Что ж, рано или поздно, это должно было случиться…

— Да… лопухнулись мы не по-детски, — с кривой и уставшей усмешкой согласился Коржаков, не отрывая взгляда от карты. — Подставой за километр воняло, только мы внезапно аденомой заболели и ничего не почуяли… Паршиво.

Время от времени подходили разведчики и докладывали Вадиму все новые данные о противнике.

Очередная операция силами всего партизанского отряда по нападению на городок под названием Хада-Булак что в пятидесяти километрах от стыка сразу трех границ: России, Монголии и Китая, с последующим освобождением пленников для пополнения отряда, закончилась провалом.

Нет, первая часть операции прошла как по нотам: без особых проблем удалось захватить городок, выбить полицаев и освободить пленников, что здесь содержалось непривычно много и выйти из города до того как налетела авиация и начала чихвостить отряд в хвост и в гриву на относительно открытом пространстве. Но на этом все.

Непривычно большое количество пленников преимущественно мужчин крепкого телосложения, что станут отличными бойцами, уже должно было насторожить само по себе, не говоря уже о других мелочах, что не заметили тогда при анализе полученных разведанных, а сейчас стали видны, что называется невооруженным глазом, но не насторожило. Посчитали что им просто улыбнулась удача. А как это еще назвать, если одним махом можно увеличить отряд сразу на полтысячи бойцов, а не размениваться на сотню другую как раньше?! И вот улыбка Фортуны обернулась оскалом Рока.

Когда стали отходить, выяснилось что они в плотном кольце китайских войск. Именно китайских, а не полицаев, что многократно усложняло задачу отхода, если вообще делало ее невыполнимой. После первого столкновения, потеряв четверть отряда в двести человек, приходила нехитрая мысль, что они тут все полягут.

— Нас банально заманило в ловушку как лохов, — продолжал причитать Куликов. — Положили кусочек сыра, а мы и рады в капкан бошку сунуть…

— Ладно Демон, хватит голову пеплом посыпать, да соплями смазывать… Что случилось, то произошло и обратно не переиграть. Надо думать, как быть дальше.

— Есть предложение?

— Только одно, — кивнул старшина. — Большим отрядом нам не пробиться, нас просто бомбами забросают и ракетами расстреляют… Придется воспользоваться опытом все того же Ковпака, когда его отряд попал в схожую ситуацию, и проскальзывать мелкими группами до тридцати человек. Пятнадцать опытных бойцов, плюс пятнадцать-двадцать освобожденных.

Вадим недовольно поморщился. Тут бы опытным бойцам ноги унести, а с такими гирями далеко и незаметно не убежишь. Ведь пленники все истощены. Китайцы кормили их едва-едва чтобы они жили и могли работать. Да и то походе что они постепенно решили отказываться от рабской силы и кормежка стала еще скуднее.

Впрочем их слабость можно ненадолго компенсировать спецсредствами, что снабдило их командование как раз для таких случаев – скоростного отхода освобожденных пленников. Ну и самим если приспичит. Стоит принять разных таблеточек и даже самые хилые смогут сутки, максимум двое, держать приличную скорость. Вот только потом они вообще ни на что не будут годны. Неделю придется откармливать… а если кормежку с отдыхом обеспечить в достаточном количестве не удастся, лучше их тогда сразу пристрелить, чтобы не мучались, потому как химия их буквально выжрет изнутри.

Но делать нечего или так, или вообще никак.

— Ясно, — кивнул Вадим. — Какие у нас шансы?

— Не знаю. Все отряды Ковпака выскочили, не без потерь, но выскочили из окружения. А вот как у нас получится – вопрос. Хорошо если половина отряда выйдет… Но нам нужно спешить. С каждым часом кольцо все уже и соответственно плотнее. Да и ночью нужно пользоваться… до рассвета еще пять часов.

— Тогда рвем когти.

Куликов собрал всех командиров малых отрядов и разъяснил ситуацию, а также решение проблемы, наметив каждому отряду направление отхода. Все всё понимали, никому ничего дважды объяснять не пришлось и сверив часы, определив время синхронного прорыва, отряды стали расходиться в стороны.

Стрелки "иглами" стали сбивать кружащие над головами беспилотники, чтобы максимально затруднить противнику наблюдение за передвижением партизанских групп.

* * *

Вадим не считал себя героем, если не сказать точнее… Впрочем и трусом он себя тоже не считал. Когда нужно он мог проявить храбрость и геройскую дерзость. Вот именно… все следует проявлять ко времени и к месту, иначе все эти высокие понятия называется несколько иначе – глупость.

Не стал он геройствовать и показывать неуместную храбрость и на этот раз. По крайней мере он так считал, что сейчас не место и не время ни для геройства ни для гипертрофированной храбрости.

Когда наступил назначенный час для прорыва всеми отрядами, Куликов остался на "стартовой позиции".

Вадим, выбрав для себя юго-западное направление, но не отдельное с удалением десять километров от соседнего, а шел буквально в паре километрах позади соседа с позывным оно же прозвище Смола.

Направление непростое, там в основном равнина с невысокими горами, переходящие в холмы и в принципе легко просматриваются небольшими силами. Для Куликова ключевым стало слово "небольшими". Естественно, что основные силы китайцы сосредоточили на севере там где начинался Борщовочный хребет, востоке – Газимурский и Урюмканский хребты и юге – Нерченский хребет, в самых гористых и труднопроходимых участках.

Смола о том что за ним идет другой отряд да еще самого Демона естественно не догадывался. В темноте это не увидеть. Да и кто сейчас особо назад смотрит?! Все внимание только перед собой, там где враг.

Вадим размышлял просто: китайцы готовы к тому что партизаны вот-вот предпримут какие-то решительные шаги, чтобы вырваться из западни, ведь то что они посбивали беспилотные аппараты разведчики говорит само за себя. Среди китайцев наверняка объявлена повышенная боевая готовность, усилено наблюдение, в общем все стоят на ушах и это не может не сказаться на эффективности.

По поводу того что он шел проторенным путем Вадим размышлял еще проще: пройдет Смола, значит и его отряд проскочит, засыплется – отвлечет внимание от него и он воспользовавшись шумом боя и тем что все внимание китайцев также будет отвлечено на обнаруженную группу, попробует проскочить.

Пока все шло нормально. Группа Смолы никак себя не обнаруживала и Вадим дал приказ своим выдвигаться вперед. Хорошо еще что ничего своим бойцам объяснять не надо, раз командир так сказал, значит так надо.

Как же паршиво чувствовать себя на открытых пространствах! И как противоестественно при этом двигаться медленно-медленно! Так и хочется преодолеть этот участок как можно быстрее, точно мышка-полевка заметившая над собой сову и юркнуть в хоть какое-то убежище скроющее тебя от глаз хищника. Но нельзя. Быстрое движение выдаст тебя с потрохами, а вот медленное в размытом объективе прибора ночного видения сливается с общим фоном…

Стрельба.

Дробный стук выстрелов и взрывов заставил замереть.

"Попались… — со смешанными глухо отразившимися в душе эмоциями досады и сожаления что перспективный путь накрылся медным тазом, отметил Вадим. — Действуем по плану "Б"".

— Пахомов, — позвал Куликов своего помощника, парня двадцати двух лет.

— Отходим…

— Отходим?.. — немало удивился помощник.

— Именно.

— Но… мы должны помочь им!

"Вот же блин блинский!!! — уже раздраженно мысленно воскликнул Вадим. — Ну почему всех на геройства тянет?!!"

— Мы ничего им не должны! — прорычал Куликов в лица Пахомова, схватив его за грудки и приблизив к себе. — Каждая группа выходит самостоятельно! Попался, значит попался! Если попадемся мы, то нам на помощь тоже никто не придет! Так задумано изначально! Это приказ! Ты понял меня?!

— Да… так точно.

Отряд отошел преследуемый шумами боя и звуки стрельбы и взрывов били по душе точно хлыстом.

Но вот там все затихло. Группа Смолы была либо вся уничтожена, либо частью взята в плен.

Отряд Куликова тем временем по его приказу затаился, причем сознательно отказавшись от самых удобных для этого мест, вроде оврага и заросшего кустарником впадины, выбрав лишь поросший высокой травой пятачок у холма.

— Подождем… приборами не пользоваться. Сидим тихо и не двигаемся.

Лежать пришлось долго. Уже когда Вадим подумал, что они зря потеряли столько времени, без малого час, появились китайские солдаты, числом около полусотни, точно с дальнего расстояния не посчитать. Один из них поднялся на возвышенность и стал осматривать окрестности в прибор ночного видения. Вадим даже дышать перестал и надеялся что остальные тоже. А другие солдаты тем временем как раз стали осматривать овраг и кустарник. По кустам открыли стрельбу и забросали ручными гранатами, добавив в центр зарослей из подствольников.

Этим они и ограничились. Отстрелявшись они отправились обратно.

"Видимо информация о том что мы действуем мелкими группами уже всем известна и они больше никого не ожидают тут увидеть, — подумал Вадим. — Более того, сейчас наверняка начнут усиленно прочесывать местность, где должен был пройти я, стянув туда все силы!"

Подождав еще немного, примерно с полчаса, он бы подождал и подольше, но увы, вращение Земли не остановить и наступление рассвета не отсрочить, Вадим приказал двигаться вперед, по той самой тропе, по которой прошел Смола.

— Но там ведь… — начал было Пахомов.

— Как ни странно, самый безопасный путь.

Скрываясь за возвышенностями, выступами подобрались к району боестолкновения. Дальше простиралась совсем уж ровная площадка, на которой собственно и засветился Смола со своим отрядом. Вот и наблюдатель, то и дело осматривается, поднося к глазам прибор ночного видения. Не проскочить… но и возвращаться бессмысленно.

— Пахомов – идешь со мной.

Помощник понял все правильно и вслед за командиром стал быстро освобождаться от всего лишнего, оставив себе только нож.

— Остальные – ждать.

Сбросив все что могло выдать их скрытное передвижение и накинув маскхалаты двоица двинулась вперед.

Они двигались, только когда наблюдатель стоял к ним спиной. Даже когда поворачивался боком, партизанам приходилось отлеживаться, ночью периферийное зрение особенно чувствительно, не говоря уже о том что они вжимались в землю когда наблюдатель всматривался через прибор.

Но вот они подобрались для решительного броска. Очень близко, для открытого пространства, целых пятьдесят метров. Осталось только дождаться, когда он снова повернется спиной и показать максимальную спринтерскую скорость, что непросто учитывая что придется бежать вверх по пересеченной местности, того и гляди подвернешь ногу оступившись в какую-нибудь ямку или споткнувшись о камень.

Но вот он наконец повернулся и снова приложил к лицу ночник.

— Вперед! — глухо скомандовал Куликов и ринулся к врагу, а вслед за ним стартовал Пахомов.

Неожиданно наблюдатель поднял руку и помахал ею. Куликов в одно мгновение свалил Пахомова на землю, хотя до цели оставалось всего метров двадцать.

Китаец что-то выкрикнул и ему ответили.

"Смена, — понял Вадим. — Чуть не прокололись".

Китайцы еще о чем-то поговорили, новенький остался, а его предшественник поплелся в основной лагерь.

Новичок приложил прибор к глазам и стал внимательно осматриваться, медленно поворачиваясь вокруг своей оси.

— Вперед! — глухо на ухо помощнику скомандовал Вадим. — Нужно завалить и второго тоже!

— Понял. Второй – мой.

— Хорошо. Пошли!

Китаец так наверное и не понял, что это он в последнее мгновение своей жизни увидел такое страшное в ночник. Но это был Вадим, и он располосовал горло наблюдателя от уха до уха.

Пахомов стремительной тенью нагнал предшественника погибшего в тот момент, когда тот обернулся не то на звук за спиной, не то чтобы еще обменяться с товарищем парой слов, но не успел произнести ни звука. Пахомов тоже не мудрствуя лукаво разрезал ему горло, как самое незащищенное место тела.

Вадим сбросив маскхалат, взяв трофейный автомат и напялив каску, сказал помощнику:

— Зови остиальных, окружи лагерь и вступай в дело при первой же возможности.

— Что вы задумали? Мы же можем пройти?!

— Не можем. Наблюдатели наверняка поставлены вокруг всего лагеря. Одного мы прошли, а остальных можем и не заметить, а вот они нас вполне. Так что пойдем через лагерь.

— Но зачем так рисковать? Мы можем атаковать их все разом.

— Можем, но только лишь теоретически. Мы не сможем подойти слишком близко чтобы ударить наверняка, а они смогут продержаться достаточно долго, чтобы если не дождаться помощи, то задержать нас на довольно долгий срок. Нам же нужно преодолеть препятствие очень быстро и не оставить за спиной реальную силу, чтобы успеть смыться. Понял?

— Так точно.

— Тогда давай свети.

— Слушаюсь…

Пахомов достал светодиодный фонарик и несколько раз нажал на кнопку.

Куликов тем временем зашагал в сторону лагеря, вот уже виден его костер и два десятка солдат вокруг него, а также кучка связанных между собой пленных в стороне.

Кто-то махнул ему рукой и что-то выкрикнул. Вадим тоже помахал рукой, но промолчал, надеясь что это не пароль и отвечать условленным ответом не нужно. Вроде нет, никто не всполошился отсутствием ответа.

Пятьдесят метров… Сорок метров… Куликов почувствовал, что ноги вдруг стали ватными.

"Хватит… — подумал он. — В конце-концов ближе они могут меня распознать. Остается только надеяться что Пахомов с остальными ужен на позиции…"

Вадим перекинул автомат в боевое положение и открыл стрельбу, длинной очередью по отдыхающим. Сразу несколько солдат упали на землю, сраженные пулями, остальные с криками стали разбегаться. Но Вадим снял еще несколько человек, а по самому крикливому, видимо командиру, засадил из подствольного гранатомета. Тот упал тяжело раненый и закричал от дикой боли.

Открыли ответный огонь, но пока неприцельный и пули пролетали где-то далеко в стороне и над головой. Но это ненадолго, сейчас пристреляются…

"Да где же Пахомов?!" – мысленно воскликнул Вадим и стоило только о нем подуматься как со всех сторон послышались автоматные выстрелы и земля рядом с уцелевшими китайскими солдатами, после наглой атаки Куликова, взлетела частыми фонтанчиками.

Минута и все было кончено. Потом каждого китайца добили контрольным выстрелом, даже если он выглядел мертвее мертвого.

Освободили пленных. Большинство из них: восемь из одиннадцати, в том числе и сам Смола, оказались ранены.

— Демон?! — удивился Смола. — Спасибо… Но зря вы пришли за нами… Мы вряд ли сможем пойти… кроме тех троих, но все равно спасибо.

— Не за что… — буркнул Вадим.

Ну не говорить же человеку что он пришел не по их души?!

— Мы вас прикроем. Оружия тут довольно, как нашего, вон там лежит в куче, так и трофейного. Весь твой балласт можно вооружить и нам останется выше крыши.

Куликов кивнул. То что освобожденных пленников навязанных ему для вывода, можно вооружить – это ценно.

— Уходите! — продолжил Смола. — Мы даже на препаратах долго не протянем, Только хвост за вами потащим. Хотя без таблеточек не обойтись и сил прибавит и от болевого шока спасет, хоть весь рожок в нас всади! — засмеялся Смола с легкой истеричностью. — Но ниче, мы еще дадим прикурить китаезам поганым! Только этих троих забери…

Куликов снова только кивнул, увидев решительные лица освобожденных пленников, коим вскоре предстояло погибнуть в бою, прикрывая его отход.

"Смог бы я сам вот также, пожертвовать своей жизнью ради других? — невольно подумал он. — Или стал бы умолять взять меня с собой несмотря ни на что? Или все же понимание того, что смерть неизбежна, делает человека мужественнее, решительнее, готового к самопожертвованию вследствие наступающего фатализма?"

Точный ответ искать не хотелось. Слишком уж противно подобное самокопание. Тем более что подсознательно ответ уже известен по крайней мере на уровне: скорее "нет" чем "да", и очень неприятен. К счастью ни времени, ни обстановка к подобному самокопанию не располагала, есть другие насущные вопросы, что нужно решать прямо сейчас.

Когда все были готовы: вооружились, облачились во все свое, а кому не хватило, например ходулей, позаимствовали трофейное, Вадим, крепко пожав руку Смоле, дал команду своему отряду:

— Ходу!

 

Глава 22

Отряд Вадима Куликова уходил быстро, на максимально возможной скорости, как ходулей, так и накачанных спецпрепаратами людей.

Впереди в сверхбыстром режиме бежали разведчики. Они поднимаясь на возвышенности просматривали местность в приборы ночного видения на наличие противника и если никого не было, уходили дальше, а отряд следовал за ними.

Только один раз пришлось сменить направление движения, чтобы не столкнуться с отрядом китайцев и дальше все шло без проблем.

Звуков боя между китайцами и своеобразной группы прикрытия, а точнее смертников из-за большого расстояния слышно не было, но где-то через полчаса над тем местом стали часто взлетать осветительные шашки и стали блистать вспышки, наверное от взрывов ручных и подствольных гранат. Светопреставление там продолжалось на удивление долго, минут тридцать, если не больше.

Впрочем это неудивительно, ведь они наглотались лошадиных доз таблеток силы. Все-таки это наркотик, кто бы там чего ни говорил. А значит, они могли воевать так долго, пока не кончатся боеприпасы, а этого добра у Смолы и его людей там было навалом или пока им не снесет голову или не вырвет сердце точным выстрелом. Все остальные ранения им до определенного момента по барабану.

"Спасибо Смола, если для тебя это что-то значило, то я, если сам все же сумею спастись, постараюсь чтобы твой поступок не был забыт и его оценили по достоинству… пусть и посмертно", — подумал Куликов.

Смола обеспечил хорошую фору. Пока китайцы разберутся, что же там собственно произошло, почему пленники сумели освободиться и перебить своих охранников, наступит утро. А за это время Куликов со своим отрядом успеет пройти не меньше пятидесяти километров. И каковы после этого шансы что китайцы смогут напасть на след беглецов? Да практически никаких. Вся надежда только на воздушную разведку.

"Но у нас есть шансы только в том случае, если мы не единственные кто сумел вырваться из окружения. Иначе все поисковые силы будут брошены против нас одних, и тогда нам придется туго", — подумал Вадим, когда на востоке уже начало светать.

День переждали в небольшой рощице каких-то низкорослых деревьев. Точки самолетов "Су" или "МиГ" были видны на западе, севере и востоке. Это определило дальнейший маршрут отхода отряда – юг, хотя при первой же возможности поворачивали на запад. Кровь из носу, но нужно убраться из легко просматриваемой равниной местности в спасительные полноценные горы.

— Интересно, мы еще в России или уже в Монголии? — вяло поинтересовался Пахомов, пережевывая сухую плитку концентрата из сухпайка, запивая ее водой. Что-то готовить естественно нельзя, чтобы не выдать себя.

Отряд после очередного ночного перехода отдыхал в укромном местечке, что все сложнее становилось находить, чем дальше они отклонялись на юг. Местность становилась все более плоской и безжизненной в плане растительности. Оно и понятно, ведь некогда тут были многочисленные соленые озера и даже болотца. Но они давно высохли и только белые соленые корки напоминали о водоемах. Естественно что в таких условиях сушняка и засоленности мало что могло выжить.

Вадим невольно осмотрелся, будто мог определить это визуально и пожал плечами:

— Да какая разница?

— Да в принципе никакой…

Неожиданно налетел очередной вал ветра, докучавший последние несколько дней. Подобные явления возникали по нескольку раз в сутки, особенно сильно в ночное время. Но и днем его сила тоже была неслабой.

Вот вроде было тихо-тихо, солнце припекает изрядно так что люди вынуждены расстегиваться чтобы не спариться и на тебе, возникший ветер поднимал тучи соленого песка, и приходилось спешно закутываться, закрываться, чтобы не пострадали глаза, о коже открытых частей тела говорить уже не приходилось.

Песок также набивался во все складки одежды, и потом приходилось долго отряхиваться, выбивая из себя все до последней песчинки, чтобы во время движения не натереть себе кожу до кровавых мозолей, чего попервости мало кто избежал и теперь страдали.

Но также быстро ветер, после непродолжительного буйства стихал и песок вновь оседал и выглядывало жарящее солнце создававшее вдали расплывчатые миражи.

— Вот же блин, — отплевывался Пахомов. — Как мне это надоело… Что творится с этим ветром? Ну не было такого раньше!

— А ты откуда знаешь? — спросил Вадим, относившийся к этим монгольским самумам как к само собой разумеющимся погодным явлениям.

— Дык я тут жил… В смысле дальше на севере.

— Тогда понятно. Может на севере и нет.

— Да нет, есть, только порывы не такие сильные и не такие внезапные.

— Глобальное потепление… чего только не творится в мире.

— Да ладно вам в самом деле все этим глобальным потеплением объяснять, — отмахнулся помощник. — Я же говорю: не было такого раньше. Недавно этот бардак начался…

— Ну а почему бы и не из-за потепления? Что-то снова сдвинулось в природе и вот начались такие вот рваные ветра.

— Ну… может и так, — несколько смутившись, согласно кивнул Пахомов.

— А как недавно началось? — с неожиданным для себя любопытством спросил Куликов.

— Пару лет. Максимум.

— Хм-м… Может и не глобальное потепление сему виной…

— А что же?

— А вон посмотри какие черные тучи там на юго-западе. Какой широкий фронт… Скорее всего китайцы все активнее шалят со своей погодной установкой. А ведь мы только край облачности видим… что уж говорить о центральных областях прямо над погодной установкой.

— Действительно…

Посмотрев на далекие желанные в плане дождя облака, партизаны вернулись к прерванной трапезе. Дождь означал не только укрытие от воздушной разведки, но и воду, что приходилось всеми способами экономить. В этой пограничной пустыне монгольская она или российская не так уж и важно, воды почти не было, а ту что находили, оказывалась соленой.

Правда пресная вода должна быть в горах, куда они так стремились. Там начинается сразу несколько рек. Главное добраться.

"Поскорее бы уж, — подумал Куликов, поплескав водой в фляжке. Там живительной влаги оставалось едва-едва на донышке. — Но ничего, этой ночью уже будем там и напьемся от пуза…"

Вадим посмотрел в сторону близких и столь желанных гор, до которых уже рукой подать и вскочив на ноги длинно выматерился.

— Что такое?! — вскочил вслед за командиром Пахомов, в дополнение схватив оружие и стал обеспокоено озираться по сторонам в поиске близкой опасности грозящей отряду.

— А сам не видишь?!

Заместитель более внимательно посмотрел в ту сторону, куда смотрел Куликов и тоже выдал пару нецензурных фраз.

Там, в стороне гор, на грани видимости даже невооруженным глазом просматривалось поднимающееся черное облако.

— Что это, командир?

— Похоже на чадный дым от горящего топлива и всякой синтетики.

— То есть вы хотите сказать…

— Именно это я и хочу сказать. Похоже в горах разбился китайский вертолет.

— Может, это их наши сбили? — с надеждой на воссоединение с другим отрядом предположил Пахомов.

— Может, но вряд ли. Скорее во всем ветер виноват, — сказал Куликов. — Вертолетчики не любят летать даже над городом. Слишком уж непредсказуемы воздушные потоки, возникающие от ветра среди домов. Хотя казалось бы ну чего там в самом деле такого? Ан нет, трясет и болтает. Что уж говорить о завихрениях воздуха в горах, да еще во время такого внезапного самума…

— Проклятье… Значит в горах нас уже ждут.

— Правильно. Либо вскоре пошлют вторую группу взамен разбившейся если она раньше не высадилась, а вертолет разбился уже пустой. В пустыне нас найти не так уж легко. А вот в горах как это ни странно, поймать нас гораздо легче. Достаточно взять под контроль источники воды. Их тут всего-то раз два и обчелся… Поймают на водопое как крокодилы антилоп-гну и прочих зебр.

— Что же нам делать?

— Ответ очевиден, — тяжело вздохнул Куликов. — Напрочь забыть о западном, как впрочем о северном и восточном направлениях, там кругом враги и уходить строго на юг.

— Но вода…

— Придется потерпеть…

* * *

Легко сказать: потерпеть. Пустыня ведь кругом. Как Вадим ни терпел, как ни экономил, но вода закончилась на следующее утро. Остальные члены отряда также оказались с пустыми фляжками.

— Хоть колодец рой… — вздохнул Пахомов.

Колодец рыть конечно же никто не стал, слишком уж это глупое занятие в соленой пустыне.

— Скорее уж мы дождемся дождя, чем докопаем до воды, — усмехнулся Вадим. — Все реальнее.

— Если дождь где и идет, то только где-то там, в пустыне Алашань, прямо на китайскую установку…

Вадим согласно кивнул. Дождя им от китайской погодной установки не дождаться.

Вечером стало полегче и отряд снова двинулся в путь. Ближе к утру, хотя они могли еще час-полтора до рассвета, отряд остановился, буквально наткнувшись на какое-то возвышение тянущееся с востока на запад от горизонта, до горизонта, по крайней мере на сколько хватало глаз в темное время суток с применением ночника.

— Это что еще за бугор посреди пустыни? — удивился один из бойцов.

Отряд подошел поближе.

— Какой-то вал. Явно человеческих рук дело…

— Кому он тут понадобился?!

— Кому-то до понадобился…

Вадим в числе прочих любопытствующих осмотрел неожиданное препятствие, возникшее на пути отряда. Преодолеть его пара пустяков, в высоту он в самых высоких местах едва достигал человеческого роста и порядком уже развалился, но все же…

— Встаем здесь, — скомандовал Куликов. — Видимо сама судьба дает нам направление и защиту.

— О чем вы командир?

— За валом хорошо прятаться и сдается мне идет он до самых западных гор. Так что пойдем под его прикрытием.

— Хорошая мысль… Вот бы еще воды достать… хотя бы чуть-чуть…

— Не ныть… и так тошно…

Люди попадали, прислонившись спинами к стене вала, и остались сидеть без движения. Обезвоживание организмов вот-вот достигнет предела. Собственно оно уже наступило, когда один из бойцов поутру вдруг дико заорал:

— У меня моча черная!!!

— Если не достанем воды к вечеру, никто отсюда шагу уже сделать не сможет, — заметил Пахомов, едва шевеля растрескавшимися губами. — А к вечеру следующего дня уже несколько человек реально протянут ноги.

— Знаю…

Но где взять воды? Ни колодцев, ни ручьев, тем более рек, ничего и нигде нет…

Чем выше поднималось Солнце, тем выше становилась температура. Воздух буквально плавился, порождая миражи… Казалось что они на острове, необитаемом острове, а вокруг океан воды. Нужно только добраться и окунуться в волны с головой.

У кого-то мозги заклинило так сильно, что он реально поверил в то, что вода совсем близко и с криком побежал к ней.

Вадим даже не пошевелился чтобы образумить спятившего. Зачем? Что это изменит? Ничего…

Воздушное марево продолжало колыхаться. Налетел знакомый порыв ветра с песком, но вал дарующий хоть какую-то тень, хорошо защитил от него.

"Дело совсем дрянь, если к визуальным прибавляются слуховые галлюцинации, — вяло подумал Вадим, в очередной раз, разлепив глаза. Ему показалось, что он слышал какое-то блеяние. Вряд ли кто из его бойцов спятил настолько, что стал имитировать овцу. Слишком уж нетипично. Хотя, что он знает о типичности умопомешательства? — Но одно знаю точно, дальше только умопомешательство и смерть… Ну и черт…"

Куликов снова закрыл глаза, надеясь что смерть настигнет его во сне и он не будет мучаться, просто уснет.

— Усну… и буду видеть сны…

Но сон что-то не шел. В довершение мозг пронзил резкий звук. Вадим с трудом открыл глаза и увидел какую-то мутную картину. Перед ним что-то шевелилось темное.

Увидев что Куликов очнулся "нечто" замерло, отошло, а потом снова приблизилось.

Вадим наконец смог сфокусировать взгляд и он увидел что перед ним стоит человек. Первой реакцией было схватить оружие. Он даже нашарил свой автомат, подтащил поближе, но вот чтобы поднять его сил уже не осталось.

— Ты кто? — хрипло спросил Вадим, осознав что происходит что-то странное. Вряд ли это враги, иначе оружие уже давно отобрали бы.

Некто-то что-то закричал и вскоре появился второй, более массивный человек. Он протянув что-то к лицу Вадима, сказал по-русски с сильным акцентом:

— Пей… это вода.

Вадим с жадностью приник к бурдюку, но спаситель дал сделать только несколько глотков. После чего отнял емкость с живительной влагой и подошел к его соседу также дав попить.

Вода завела Куликова словно бензин машину. Он встал и смог оглянуться. Солнце уже садилось, а с южной стороны вала топталось небольшое стадо не то овец, не то козлов.

Бойцы также стали постепенно оживать и недоуменно оглядываться.

— Здравствуйте… — поздоровался Вадим со старым монголом, от которого не отходил пацан лет десяти.

Монгол кивнул.

— Спасибо за воду… без не мы бы скоро окочурились бы…

— Вы военные? — спросил он.

— Да. Точнее партизаны.

Монгол снова кивнул.

— Вам нужно уходить отсюда.

— Мы бы и рады, да не можем. На севере нас ждут китайские патрули, не проскочим. Нужно сделать крюк и выйти там где нас вообще не ждут.

— Понимаю… Но китайцы очень близко. Там, — монгол махнул на юг, — всего в пятидесяти километрах находится город Чойбалсан. Китайцы захватили его и возводят много-много военных лагерь вокруг… вдоль железной дороги. Их там много, очень много. И они странные…

— Странные? Что вы хотите этим сказать?

— У них странные лица… цвет кожи… он такой… такой…

— Пепельный, — подсказал Вадим, видя затруднение монгола позабывшего нужное слово, вдруг вспомнив наблюдения бурята. — Их кожа серого цвета?

— Да-да! Точно. Серый, да, как пепел…

— Понятно. А вы вообще когда-нибудь видели таких китайцев раньше? С серыми лицами?

— Нет, никогда, нет, — отрицательно закачал головой монгол. — И это… страшно.

— Не дадите еще водички?

Монгол протянул бурдюк, предупредив:

— Не пейте много.

— Постараюсь…

Сделав три глотка Вадим с большим трудом заставил себя оторваться от бурдюка и передать его Пахомову, сделав ответственным за правильное распределение воды.

— А сами куда идете? — спросил Куликов.

— В Чойбалсан. Стадо гоню на продажу… иначе сами заберут. А так хоть что-то выручу…

— Мудро. Не подскажете, где нам запастись водой?

— Мой внук Булган отведет вас к колодцу. Но вы должны уходить…

— Уйдем… — кивнул Вадим, хотя мелькнула нехорошая мыслишка, что свидетелей оставлять нельзя.

"Ну уж нет, убивать старика и его внука спасшего нас, это перебор", — сказал себе Вадим, но все же спросил:

— Скажите только, чего вы о нас так заботитесь?

— Я желаю России победы… эти китайцы с серыми лицами – зло. Они принесут много бед…

Старый монгол что-то сказал своему внуку, а потом обратился к Куликову:

— Он отведет вас.

Булган вскочил на низенькую монгольскую лошадку и стал ждать пока соберутся в путь русские, немало удивляясь странным приспособлениям, что русские на себя одевали. Еще больше он удивился когда увидел какую скорость они могут развить и держать длительное время. Он даже жестами предложил поскакать наперегонки, но Вадим отрицательно покачал головой. Мало того что он не в форме, так еще не хватало разбить ходули.

* * *

— Вы поверили ему о тех странных китайцах с серыми лицами? — спросил Пахомов, когда юный монгол привел их к колодцу и они набрали воды и напились вдоволь, и даже ополоснулись.

— Да.

Пахомов помолчал, видимо что-то для себя решая, а потом спросил:

— Может тогда стоило провести разведку и уточнить полученную от местного населения информацию о противнике и его дислокации?

— Совсем спятил?! — воскликнул Куликов. — Самому сунуть башку в пасть дракону?! Нет уж, увольте от сего удовольствия. Лично мне, того что сказал старик, хватило за глаза. Если командованию слов местного населения недостаточно, пусть снаряжает специальную разведывательную группу подготовленную лучше нас и все перепроверяет.

Отряд вернулся к валу, уж очень он понравился Куликову в качестве направляющего и укрытия, как от солнца во время дневных остановок так и от возможных воздушных наблюдателей, всего-то и нужно что затаиться укрывшись за валом, забившись в его щели.

Впрочем прятаться пришлось только один раз, когда пролетал какой-то самолет с юго-запада на северо-восток и то вряд ли в разведывательных целях. Скорее всего просто кого-то перевозил из одного места в другое. Видимо китайцы считали Монголию полностью подконтрольной территорией, чего стоит только обустройство открытого воинского лагеря возле Чойбалсана, если верить старику и не вели тотального наблюдения.

В конце-концов врагов здесь нет, Монголия давно аннексирована и армия (точнее ее жалкое подобие) распущена. Что касается партизанского отряда, то вряд ли китайцы считают, что он зашел так далеко на юг, скорее всего они думают что он продолжает метаться где-то на севере пытаясь прорваться к своим и только чудо благоволит им оставаться незамеченными.

— Дорога… — доложил головной разведчик.

Отряд затаился, вперед выдвинулись Куликов и Пахомов.

— Действительно…

С северо-запада на юго-восток посреди пустыни проходила дорога. Точнее то чем здесь называли дорогой – укатанную колесами направление. Никто тут асфальт никогда не клал.

— Шлейф пыли на северо-западе…

— Самум? — спросил Куликов.

— Нет… пыль точечная, а не фронтальная как при ветре…

— Будем переходить? — поинтересовался Пахомов.

— Обождем…

Ждать пришлось долго. Транспорт поднимавший так много пыли шел не быстро. Оно и понятно, ведь груз грузовики везли тяжелый. Несмотря на то что он был укрыт брезентом, угадать что именно под ним скрыто не составляло труда.

— Танки…

Грузовики катили и катили. Вадим насчитал уже семь десятков, а колонна и не думала заканчиваться. Время от времени среди грузовиков-платформ с танками мелькали цистерны топливозаправщиков. Только непонятно для кого они, для самих грузовиков, ведь путь не близкий если они едут к Чойбалсану или для самих танков.

"А чего они тогда в Улан-Баторе такой тяжелый груз не свалили? — подумал Куликов. — И вообще, откуда они везут эти танки?!"

Это действительно казалось странным, ведь танкостроительные заводы Китая находятся на юге и востоке Китая, а никак не на западе. Там на западе вообще ничего по-настоящему стратегически важного ничего нет, только отсталая в техническом развитии пустынно-горная территория.

"Но откуда-то же ведь везут, — подумал он. — Может сначала по железной дороге с юга Китая через Монголию до ее столицы Улан-Батора, а потом часть техники на грузовиках до другой железнодорожной ветки, чтобы просто хоть немного разгрузить основное направление… Или что? Зачем такой огород городить? У китайцев вполне развитая железнодорожная сеть и они легко могли перебросить технику по своей территории без лишних перегрузок на автотранспорт и снова на железку. Так им было бы значительно проще…"

Наконец архидлинная колонна прошла. Благо еще пыль сносило на север, в сторону от отряда иначе бы их просто засыпало с головой таким количеством поднятого в воздух песка.

— Я насчитал двести грузовиков только перевозивших танки! — поделился Пахомов. — И вряд ли это единственная колонна в своем роде!

— Верно, — кивнул Вадим. — Наверняка были и будут еще такие же длинные. Но да ладно… хватит сидеть. Нужно двигаться дальше, а не ждать новый караван. Кто знает когда он пойдет? Может через пять минут?

Отряд проскочил дорогу. Еще через два ночных перехода они еще раз пересекли дорогу. На этот раз партизаны стали свидетелем как возвращались пустые грузовики. Вряд ли они успели за такое короткое время довести танки до Чойбалсана и вернуться, хотя кто знает, номеров они не записали, слишком далеко было, но в любом случае подтверждалась версия того, что перевозка техники ведется постоянно и в больших объемах. А это в свою очередь подтверждало информацию старого монгола о большом количестве войск скапливающихся в районе Чойболсана. Вот только серолицые они ли обычные неясно, но не верить монголу причин тоже нет…

 

Глава 23

Вода в фляжках снова закончилась, иссушенный организм с неохотой отдавал влагу окрашивая выделения в виде мочи которые уже просто опасно держать в организме в темный, устрашающе коричневый цвет. Но партизанам повезло, буквально через десять километров после перехода дороги они вышли к истоку Улуз-Гола, а потом и к Онону, на берегах которого собственно заканчивались остатки, несомненно, древнего оборонительного сооружения. Как потом выяснилось это был Вал Чингисхана.

Впрочем, надобность в вале как в укрытии от возможного обнаружения с воздуха и защиты от внезапных самумов уже давно отпала. В горах имелось достаточно других, гораздо более надежных укрытий коими и пользовались партизаны, уходившие все дальше на запад.

В принципе можно было воспользоваться рекой Онон как транспортной магистралью и спуститься по его водам хоть до самой Читы, но делать этого никто естественно не стал. Слишком много на реке населенных пунктов, а им никак светиться нельзя. Так что выбрали путь через горы, что называется напрямки. Для чего пришлось пройти еще дальше на запад вверх по течению реки где Онон изгибался так что вплотную примыкал к российской границе. Там ее и перешли выходя аккурат на высоту 2519, что чуть западнее Сохондийского заповедника.

— Вот мы и дома, — расплывшись в улыбке, произнес Пахомов, когда они уже точно знали что перешли границу.

— Не вижу в этом ничего радостного, — приструнил его и остальных бойцов Вадим Куликов.

Он никак не мог понять, почему они все вдруг "поплыли".

— Не время расслабляться, я бы даже сказал наоборот, нужно максимально сосредоточиться.

— Да, конечно… — смутившись, кивнул Пахомов.

— Напоминаю всем, нам предстоит немаленький, я бы даже сказал охренительный по своей протяженности марш-бросок до своих. Причем половина территории из этого тысячекилометрового перехода занята противником.

Бойцы, услышав, сколько и в каких непростых условиях им еще нужно тащиться изрядно приуныли. Вадим же увидев их изменение в настроении наоборот почувствовал удовлетворение. Так оно всяко лучше, по крайней мере не будут вести себя как бойскауты на прогулке.

— Интересно все-таки, спасся кто-нибудь кроме нас, — поинтересовался помощник.

— Чего гадать, если мы еще не спаслись. Вот дойдем и узнаем, единственные мы кто уцелел или еще есть счастливчики.

В родных лесах стало все же намного легче и свободнее. Не приходилось каждые пять минут останавливаться и вглядываться в небеса и горизонт в поиске самолета-разведчика и таиться при каждом подозрительном движении в окрестностях, будь то дикий як, козел или стадо лошадей или верблюдов охраняемые пастухами. Листва и хвоя надежно скрывала их от возможного обнаружения. Кроме того можно было идти днем, а не только ночью как в Монголии.

Все это не могло не сказаться на поведении. Люди волей-неволей стали беспечнее и это дало о себе знать самым печальным образом.

— Китайцы!!!

Завязался бой, но сразу стало ясно, что он безнадежен. Китайцы давили партизан со всех сторон, и не было никаких сомнений в том что это хорошо подготовленная операция, а не случайное столкновение двух групп. То есть их ждали, и устроили засаду по всем правилам.

"Вот ведь гадство, — с бесконечным чувством разочарования и досады подумал Куликов. — Сдохнуть на полпути до безопасной гавани, и это после двух недель скитаний по адской Монголии… Лучше бы уж все кончилось тогда, при выходе из окружения…"

— Сдавайтесь! — с сильным китайским акцентом прогремел усиленный рупором голос, когда накал боя на минутку утих. — У вас нет ни единого шанса на спасение! Вы окружены. Предлагаю только один раз! Дальше будет бой на уничтожение!

"Большего и не надо…" – подумал Куликов и выкрикнул:

— Мы сдаемся! Всем сложить оружие!!

— Командир?! — опешил Пахомов.

— Что?

— Вы это вправду?

— Вправду.

— Но…

— Что "но"?! Что?!! Если торопишься сдохнуть, то валяй, флаг тебе в руки и айда на врага с песнями "Врагу не сдается наш гордый "Варяг"".

— Но… но мы обязаны проскочить. У нас важная информация для командования…

— Это ты про серолицых китайцев?

Пахомов кивнул.

— Да брось ты… — отмахнулся Вадим. — Ну что она в самом деле меняет, информация эта? Да ничего… ровным счетом ничего…

"Хотя, — появилась настырная мысль, — может и меняет… Вот только что?"

— Бросить оружие! — потребовал усиленный голос. — Любая провокация с вашей стороны повлечет самые жесткие ответные меры!

— Бросай, — кивнул Вадим и сам бросил свой автомат в сторону.

— Встать в шеренгу! Руки за головы!

Появилась нехорошая мысль, что их сейчас возьмут и расстреляют, срезав одной очередью, но нет, появившиеся китайцы именно китайцы, а не полицаи, повалили сдавшихся на землю и связали пластиковыми ремешками.

Ближе к вечеру появился вместительный вертолет и всех оставшихся в живых после скоротечного боя, а их осталось всего пятнадцать человек, увезли. Китайская спецгруппа осталась в лесу для дальнейшего патрулирования территории и поиска партизан.

* * *

Капитан Уси Нанкин был разочарован. Несмотря на переход в военную разведку вся его деятельность сводилась к функции переводчика в системе дознания, то есть допрашивал пленных, благодаря совершенному знанию русского языка.

Китайское командование после разгрома пятидесятитысячной армии аборигенов двухтысячным партизанским отрядом (хотя это было не совсем так, но именно такое впечатление сложилось у командования), и из-за неспособности справиться с этой самой партизанской деятельностью русских, потеряло всякое доверие к подконтрольным местным вооруженным силам и оставило им только чисто полицейские функции.

Но проблема партизанских отрядов осталась, точнее даже возросла. Теперь диверсии проходили на территории от реки Ангара до Благовещенска. И решать эту проблему как-то требовалось, причем в срочном порядке. Командование пусть с запозданием но все же пришло к разумному выводу, что раз уж движение все равно застопорено партизанскими диверсиями и сотни тысяч солдат стоят без движения на дороге, то стоит их чем-то занять, а именно патрулированием, поиском и уничтожением партизан, для чего выделили две армии.

Поначалу получалось не ахти. Слишком уж эти задачи для солдат были неестественными, но постепенно полученный опыт и количество задействованных сил сделали свое дело. Партизан удалось отогнать от дороги и движение восстановилось, хотя диверсии продолжались, но не в таких ужасающих масштабах как раньше.

А весной так и вовсе удалось практически уничтожить один партизанский отряд. Вырваться из ловушки в которую их заманили удалось едва ли сотне человек.

Пришла уверенность, что до конца две тысячи сорок третьего года, особенно в зиму, с партизанским движением будет покончено на корню и удастся развить решительное наступление с прорывом енисейской линии обороны и последующим быстрым продвижением на запад.

"Даже удивительно сколько проблем удалось создать для нас этим партизанам, — подумал Уси. — Ведь их так мало, ничтожно мало… А сколько сил и средств требуется чтобы их хоть как-то локализовать и исправить последствия диверсий!"

Раздался стук в дверь и после разрешения войти, в кабинет вошел посыльный.

— Товарищ капитан, вас просят пройти…

— Новых пленников привезли? — перебил солдата Нанкин, зная куда его обычно "просят пройти", а куда и кто "вызывает".

— Так точно.

— Сейчас буду.

Посыльный отдал честь и удалился.

Уси Нанкин надел фуражку и пошел в камеру для допросов. Считалось что железо нужно ковать пока горячо, дескать сразу после пленения люди наиболее податливы.

Хотя капитан не видел в этом особого смысла. Все равно придется применять сыворотку правды, не надеясь на правдивость ответов даже при применении пыточных методов и даже полиграфа, так какая разница, когда допрашивать: сразу или чуть погодя, когда пленники чуть придут в себя?

"Наверное, даже лучше допрашивать чуть позже, — подумал он, — чтобы пленники осознали в полной мере, что с ними произошло и что с ними может стать. А потом дать "пряник" надежды на лучшую долю, не убирая из виду "кнут" наказания. Но начальству виднее. Раз говорят допрашивать сразу, значит сразу. Может тут дело в банальном желании получить информацию от пленных как можно быстрее…"

Капитан вошел в камеру. Первый пленник уже был пристегнут к железному столу. Выглядел он не то чтобы подавлено, скорее устало, когда человеку все по фигу. В нем не было того страха или наоборот неприкрытой ненависти, что обычно привык видеть Уси Нанкин, потому может и начал разговор с нестандартной фразы:

— Доброе утро…

— Для кого как, — усмехнулся он.

— Ну да…

Капитан занял свое место и кивнул "эскулапу" уже подготовившего пневмошприц с сывороткой.

— Может не надо? — попросил пленный. — Секретов я никаких не знаю, так что отвечу все честно как на духу…

— Правда? — удивился Уси.

— Ну да. Мне в этом плане очень нравится устав армии Израиля. Вы знакомы с ним?

— Признаться, нет.

— Я тоже, — усмехнулся пленный, — кроме одного его пункта.

— Какого же?

— Там солдату если он вдруг попадет в плен, не то что не заставляют хранить и оберегать военную тайну если ему вообще что-то известно, но наоборот рекомендуют рассказывать все без утайки о чем спрашивают.

— Да вы что?! — не поверил Нанкин.

— Представьте себе.

— Вы начинаете мне нравиться, э…

— Вадим. Куликов Вадим.

— Да Вадим… Но увы, у нас жесткие правила проведения допросов и отклоняться от них, я не имею права.

— Жаль. Все равно ничего интересного не узнаете… Только сердце мне посадите, а то и вовсе окочурюсь.

— Мы постараемся этого не допустить. Я вам обещаю. Доктор в случае чего вам поможет и сделает все необходимые реанимационные мероприятия. Видите, даже мобильный комплект соответствующий аппаратуры есть.

— И на том спасибо.

Капитан кивнул, и доктор впрыснул Куликову препарат, прямо в шейную вену. Подождав немного пока сыворотка подействует, что сопровождалось некоторой пространственной дезориентацией допрашиваемого, Уси Нанкин начал допрос:

— Ваше имя?

— Куликов Вадим.

— Год рождения?

— Две тысячи двенадцатый…

— Звание? Занимаемая должность?

— Младший сержант. До настоящего момента – командир партизанского отряда.

— Интересно, — оживился капитан. — Ваш позывной?

— Демон, — даже сквозь туман сыворотки усмехнулся Куликов.

— Тот самый Демон?! — поразился капитан невероятной удаче. — Вы – командир всего партизанского движения?!

— Тот самый, — кивнул Вадим, улыбаясь все шире, а потом и вовсе засмеялся.

Капитан посмотрел на доктора, но тот сам пребывал в некоторой растерянности. Обычно препарат на допрашиваемых таким образом не действовал. Он наоборот их подавлял, делал их угрюмыми и сонными.

— Чему вы смеетесь? Что тут смешного?

— Да так… — фыркнул Куликов и продолжил смеяться.

— Отвечайте!

— Я можно сказать подставное лицо… Первичный отряд сформировал действительно я, но с некоторого времени им фактически командовал другой человек, формально являвшимся моим заместителем и советником. Я просто удобная вывеска.

— Понятно… Как зовут настоящего командира?

— Старшина Коржаков… Вам он часом не встречался?

— Здесь вопросы задаю я.

— Но все же? Ну чего вам стоит ответить? Это же такой пустяк…

— Нет, не встречался. Продолжим, — строго сказал капитан, беря себя в руки. Разочарование немного расклеило его.

— Продолжим…

* * *

Допрос продолжался долго, несколько дней подряд по два раза в день: утром и вечером, давая пленнику отдохнуть от сывороток, чтобы он банально не загнулся. Хотя обычно для допроса простого пленника уходил всего один сеанс, но Куликова посчитали достойным внимания, кладезем ценной информации, вот и корпели с ним.

Так в конце-концов капитан узнал, что Вадим непосредственный участник подрыва ядерной бомбы в районе Бабушкина унесшего сотни тысяч жизней китайских солдат.

— Вот ты и попался… — с оскалом победителя сказал тогда Нанкин. — Признаться доставили вы нам немало хлопот. Мы просто замучились за вами гоняться. И вот ты у нас в руках…

— Я – пешка. Инструмент…

— Начальству как закуска на первое время и пешки хватит.

И Куликов даже сквозь наркотический туман четко осознал что ему крышка. Его в живых в качестве бесплатной рабочей силы не оставят, а значит никаких шансов на спасение вообще не остается, на что он вообще-то понадеялся, когда сдавался. Надежда как говорится умирает последней и вот она сделала последний выдох…

Паршиво.

— А ты еще сыворотку правды не хотел. Разве такое ты бы рассказал добровольно?! Сам вижу, что нет.

Что тут еще скажешь?..

Вадим уже потерял счет времени. Сыворотки правды выжимали его досуха. Все что он мог делать остальное время суток это просто валяться без движения и не сойти с ума, потому как побочные действия вызывали те еще глюки.

Во время допросов сердце время от времени начинало работать с перебоями, а то и вовсе останавливалось, и тогда доктор делал ему спасительный укол.

С какого-то момента Куликов уже начал мечтать, чтобы реанимационные мероприятия не помогли и он наконец избавится от этих мучений. Но нет, организм из инстинкта самосохранения мобилизовав все ресурсы упорно цеплялся за жизнь, даже если разум этого не хотел.

— Итак, вы вырвались из окружения и отправились на юг, в Монголию.

— Да… — едва слышно ответил Куликов во время очередного допроса.

— Оригинально… Как же вы там выжили?

— Сам удивляюсь…

— Ерничаешь? Видимо действие сыворотки начинает проходить, — предположил Уси Нанкин. — Но мы уже почти закончили… остались чистые формальности. Итак, во время пребывания в Монголии, видели ли вы что-нибудь примечательное?

— Земляной вал.

— Что – земляной вал?

— Примечательный земляной вал видели. За ним хорошо было прятаться, и тянулся он на сотни километров…

— Я не об этом, — отмахнулся капитан. — Я с военной точки зрения спрашиваю…

— А я и отвечаю с военной точки зрения… не с бухты же барахты его возвели посреди пустыни сотни если не тысячи лет назад, ясно что для военных нужд, а не красоты ради…

Капитан осклабился, сложил руки на груди и откинулся на спинку стула.

— Да… интересный вы экземпляр Куликов Вадим по прозвищу Демон… Уклонист, герой поневоле, я бы даже сказал: вопреки своему желанию, и несостоявшийся дезертир в одном лице… С вами беседовать просто одно удовольствие.

— А для меня одно мучение…

— Ну так ответьте мне на мой вопрос и на этом все закончится. Доктор вам сделает укольчик и вы сможете отдохнуть. Больше допросов не будет. Я выяснил уже почти все, что требовалось.

— Хрен с вами, отвечаю… — поморщился Вадим из-за очередного перебоя в работе сердца. — Старый монгол рассказал мне об огромном лагере серолицых солдат на востоке Монголии в районе города Чойбалсан. Правда, сам я их не видел… но не доверять монголу у меня причин нет.

Даже в таком паршивом состоянии Вадим не смог не заметить перемену произошедшую в лице капитана, правда не смог разобрать из-за чего его так перекосило.

— Хм, похоже для вас это тоже новость… — предположил Куликов и по новому изменению лица Уси Нанкина понял что угадал. — Знаете капитан, я много повидал китайцев… их в наших городах что грязи было… куда ни плюнь всюду китайца увидишь… Но ни разу, никогда и нигде, я не видел серолицего китайца… вживую по крайней мере. Только по телеку однажды зрел… он за спиной вашего представителя в ООН сидел и что-то ему на ухо шептал, каждый раз как представителю нужно было выступать с речью… Вот только что бы все это значило, а?

Капитан Нанкин наконец взял себя в руки. Лицо его превратилось в ничего не выражающую каменную маску. Он резко встал, кивнул доктору, порывисто сказав:

— На этом все. Делайте ему укол и уведите. Больше допросов не будет.

— Слушаюсь…

Уси стремительно вышел из камеры хлопнув за собой дверью. То что рассказал ему пленный его потрясло.

"Целая армия серолицых солдат! — удивлялся он мысленно и с тревогой. — И ведь Демон прав: нигде и никогда даже я не видел серолицых китайцев именно в обычной обстановке… Нет их среди обычных китайцев, нет их среди рабочих и крестьян, нет их среди иммигрантов. Они присутствуют только в качестве высокопоставленных офицеров-советников и контролеров, чье мнение сродни приказам даже для вышестоящих командиров. Этакие серые кардиналы… И вот на тебе, целая армия!"

Уси остановился. Что-то отвлекло его от шокирующих раздумий и еще более шокирующих выводов.

* * *

Конвоиры поспешно отвели Вадима в камеру, буквально затолкнув внутрь и он сразу же развалился на жесткой койке. Спать не хотелось, точнее очень даже хотелось, но Куликов заставлял себя бодрствовать, потому как по прошлому опыту знал, стоит ему только провалиться в царство Морфея, как его тут же начнут донимать ужасные кошмары, визуальным эффектам которых позавидовали бы голливудские режиссеры, снимающие леденящие кровь ужастики.

Впрочем, все равно все потуги и раньше оказывались тщетными, он просто хотел как можно дольше отсрочить появление кошмаров. Вот и сейчас несмотря на все его старания, казалось он начал наяву проваливаться в ад или ад дотягивался до его расслоившегося под воздействием сывороток правды сознания.

Ужас войны, реально пережитых ужасов, стал настигать его и к слуховым галлюцинациям боя стали прибавляться визуальные… но на этот раз довольно оригинальные, а не как раньше: вновь и вновь переживание кровавых боев.

Стены и потолок принялись двигаться, сначала колыхаться точно пустынное марево в Монголии, а потом и вовсе стали ходить ходуном, точно кто-то водил с внешней стороны руками, продавливая кирпич стен и бетон потолка, словно тонкую резину. Проявлялись какие-то образы, страшные лица…

— Прочь… — слабо отмахивался Куликов. — Прочь демоны…

Но демоны не уходили, наоборот, словно чувствуя слабость жертвы, они стали наседать на преграду между собой и жертвой еще сильнее.

Куликова затрясло, тело от страха ли или еще по какой причине начало наполняться неизвестно откуда берущейся силой.

— Прочь! Я сам демон!!!

Вадим засмеялся с яростью сумасшедшего, а потом вскочил, и в безумных приступах стал кидаться на стены, сбивая в кровь кулаки, не давая видящимся ему демонам пробиться сквозь стены в свое пространство, загоняя их обратно в ад.

— Прочь! Проваливайте обратно в ад!!!

Демоны рычали, огрызались, кричали, но продолжали наседать. И один все же сумел проделать проход и пробился… Вот он появляется в стене и направляет на него свое демоническое оружие, не то вилы как у черта, не то какой-то жезл. А за ним уже стоит второй страждущий крови демон…

— Врешь! Не возьмешь!!!

Куликов прыгнул настоящим демоном от стены к стене, вскочил на койку и использовав ее пружинящее свойство и с диким криком-рыком обрушился на врага сверху впиваясь зубами в его шею.

Демон что-то вскрикнул, но крик его оборвался, когда лишился горла.

Второй демон на мгновение застыл, уставившись на разыгравшуюся картину неестественно круглыми для себя глазами, и тоже стал поспешно поднимать свое демоническое оружие, но та задержка стала для него роковой.

Вадим набросился на второго, свалил его с ног и с силой ударил своей головой, лобной частью в переносицу врага с хрустом сминая его нос внутрь черепа и ломая прилегающие лицевые кости.

— Не на того напали суки!!! Я тут самый страшный демон! Я!!!

Но вот в темном тоннеле появились еще демоны. Они вскинули оружие и начали стрелять.

Вадим поднял тело только что убитого им демона и защитился им как щитом, потом поднял с пола оружие и выдал длинную очередь духов смерти в ответ.

Несколько демонов упало, остальные поспешно отступили.

— Ну же! Куда же вы?! Идите ко мне! Идите!!! — закричал он бросая опустевшее оружие и подбирая оружие первого убитого им демона.

В тоннель, постукивая и иногда подпрыгивая, влетели и покатились два зеленых глаза дракона.

Куликов метнулся обратно в свою пещеру и глаза дракона сдвоено вспыхнули огнем и прошлась ударная волна, в одно мгновение заволакивая тоннель дымом и пылью.

Вадим открыл стрельбу из своего убежища вслепую.

Там тоже стреляли. Вновь загромыхали глаза драконов и духи смерти молниями летали по коридору, рикошетя от стен выбивая искры…

 

Глава 24

Сначала Вадим подумал, что лежит в лодке, потому как его качало точно на волнах.

"Что со мной? — спросил он себя. — Я умер? Если так, то почему я плыву и куда? Плыву… неужто были правы греки, и души умерших переплывают через реку… как ее? Ну да не важно… Бред… И потом слишком светло для подземного загробного мира. Тогда что? Рай?!"

Лишь пробудившееся через бесконечно долгое время сознание стало сопротивляться этому предположению, говоря что этого не может быть. И вообще он жив.

Куликов открыл глаза и согласился с сознанием. Он действительно жив и даже не в лодке, потому как посреди водоема деревья не растут… по крайней мере в России. А деревья меж тем проплывали мимо…

— О! Очнулся Демон! — раздался радостный, смутно знакомый голос.

Куликов поморщился, тело пробило судорогой, а в глазах вдруг потемнело.

— Отряд – стой! Положите его! А ты впредь думай что говоришь! — прогрохотал раздраженный голос. — Он все еще не отошел от той дряни что его накачали, а ты… по крайней мере больше не называй его по прозвищу. А то кто знает, может он их реально видит… смотри как его все еще корежит. Смотри как бы заскок не случился и он не вскочил и не порвал нас, так, для ровного счета.

— Не подумал…

— В том-то и беда… ты вообще редко когда думаешь.

По первой же просьбе Вадима, когда он снова пришел в себя, ему дали напиться, и он буквально опустошил фляжку в один присест.

— Ну ты как? — снова подошел Юрий Бардов. — Очухался чуток?

Вадим слабо кивнул и спросил:

— Что произошло? Где мы?

— В лесу, отходим после налета на Читу. Мы там китайцев хорошо покрошили. Они нас в гости не ждали вот и подготовиться не успели, за что и поплатились. Заодно тебя и других пленных кто выжил, освободили.

— Меня держали в Чите?

— Ну да! А ты не знал?!

— Нет…

К носилкам, на которых лежал Куликов, подошел и присел еще один человек.

— Старшина?..

— Он самый. Ну ты как?

— Уже лучше… Почему они на меня так странно смотрят? — спросил Вадим стрельнув глазами в членов партизанской группы.

Бойцы скучковались и молча смотрели в сторону Вадима, и этот взгляд ему не нравился. Что-то в нем было не так.

— Не обращай внимания, Де… приятель, — пренебрежительно махнул на бойцов Бардов и постарался сесть перед ним так, чтобы загородить собой Вадиму обзор.

— Со мной что-то не так? Я тяжело ранен? Что вообще произошло?

— А ты сам, что помнишь? — вкрадчиво поинтересовался Коржаков. — Ты вроде на память не жаловался. Наоборот даже…

Куликов прикрыл глаза и его снова передернуло. Страшные образы рывками всплывали в памяти, картинка за картинкой.

Вадима согнуло и всю воду что он только что выпил выблевал обратно вместе с желчью.

— Все слишком… рвано… туманно…

— Я не удивлен. У тебя все руки исколоты.

— Может это просто наркотические кошмары? Тем более что образы, что я вижу, мягко говоря, далеки от реальности…

— Вряд ли это просто кошмары, — вздохнул Коржаков. — Скорее наложение наркотических видений с реальностью… Но для точности мы расскажем что сами видели… Мы нашли тебя в тюрьме, где содержали тебя и других пленников. Большую часть спасти не удалось. Как только стало ясно что мы возьмем город и мы его взяли, хорошо в нем пошалив, китайцы приняли решение убить всех пленников, чтобы мы никого не освободили. И вот тут начинается… довольно любопытная вещь.

— Мы уж думали что и тебя того, — с глухим смехом продолжил Бардов, пока старшина подбирал нужные слова. — Что неудивительно, ты был весь в кровище и лежал без движения, даже кажется не дышал… Один боец присел чтобы узнать это наверняка, пощупать пульс. А ты возьми и как вскочи! Повалил на пол этого беднягу и давай его душить! Еле оттащили тебя!

"Вот почему они так смотрят, — подумал Вадим о бойцах партизанской группы. — Боятся… как сказал старшина, я и их для ровного счета порву".

— Потом посмотрели и поняли, что убитые в данном коридоре это не наша работа, а твоя… Как же ты умудрился своих палачей положить?

— Не помню… не хочу помнить…

— Я когда увидел что ты с одним из них сделал чуть не блеванул, — признался Юрий.

— Ладно, позже продолжим, — сказал Коржаков, давая знак Бардову заткнуться. — Поешь и попей. Нам нужно двигаться дальше. Китайцы после нашего налета понятное дело землю носом роют, нас во что бы то ни стало, хотят изловить.

Вадим что-то пожевал, не различив вкуса, попил воды и его снова понесли. Через минуту он снова забылся сном.

* * *

Через неделю они уже были на территории так называемого партизанского края, в основном командирском лагере. Хоть китайцы сюда не могли пробраться незамеченными, их тут же уничтожали, все равно приходилось соблюдать осторожность и менять его местоположение каждую неделю. Более того. Имитировали действие сразу нескольких таких лагерей в разных районах для затруднения определения цели. Ведь могли нанести удар с воздуха, а то и вовсе тяжелой ракетой, если не баллистической, то средней дальности, хоть против этого имелись свои средства защиты.

В состоянии Куликова за это время мало что изменилось, скорее даже ему стало только хуже. Он только начал ходит сам, а так из него словно стержень вынули. Внешне он больше смахивал на зомби которого ничего не интересует, но делал все что ему говорили, глядя на все абсолютно пустыми глазами, никакой заинтересованности. Надо куда-то идти – шел, есть – ел, справлять естественные надобности – справлял, просили что-то рассказать – рассказывал… А когда ничего не просили и не требовали, просто сидел и смотрел в одну точку.

Как ни пытались его расшевелить, ничего не получалось. Кое-кто по старой памяти даже думал, что Вадим просто симулирует, чтобы уклониться от исполнения своих обязанностей, что он просто не желает участвовать в боевых операциях, вот и нашел удобную лазейку.

Но потом они поняли что это не так, что все всерьез и оставили попытки. Других проблем много. С китайцами надо воевать.

— Вот как? Так и сказал: серолицые китайцы? — уточнил старшина Коржаков, составляя хронологию отхода партизанской группы под командованием Куликова.

— Да.

— Ты ничего не путаешь?

— Нет.

— А может это…

— Что?

— Придумал? Ну, мало ли…

— Нет.

— Хорошо… идем дальше… Хотя не представляю как мне докладывать начальству об этих серолицых, уж очень все фантастично…

Вадим безразлично пожал плечами.

Коржаков закончил дознание, собрал бумаги с записями и вышел из палатки, где его уже ждали.

— Ну как он? — поинтересовался снаружи Бардов.

— Без изменений.

— Ч-черт… Да что с ним такое? Столько времени прошло… могло бы уже что-то измениться.

— Может шок? — предположил Авдеев.

Тимур Авдеев и Алексей Белый со своими отрядами вынуждены были уйти из зоны своей деятельности ввиду активизации китайских поисковых сил. К железным дорогам на западе уже так просто было не подобраться. Да и со снабжением возникли большие проблемы…

— Да ну, — отмахнулся Юрий. — Он и не такое видел, как и мы впрочем, и ничего…

— Скорее всего это последствие применения наркотических препаратов, — сказал Коржаков, докуривая сигаретку. — Сыворотки правды подавляют волю, сознание, вот и подавили все к чертям неумеренным использованием… так что почти растение из него сделали. Где-то мозги серьезно переклинило, может и вовсе что-то перегорело… как бы навсегда таким не остался… По-хорошему ему бы психиатра посетить…

— Вот только где их взять? — невесело хмыкнул Белый. — Разве что только среди наших бойцов поискать… У нас всяких специалистов полно, начиная от рабочих и учителей и заканчивая профессором по математике, но я что-то сомневаюсь, что найдется психолог.

— Как вариант, можно поискать, — кивнул Авдеев.

— Ищи.

— А может ему таблеточек дать? — предложил Бардов. — Ну этих наших симуляторов, для повышения выносливости…

— Зачем? — удивился старшина и не только он.

— Ну… — смутился Юрий. — Говорят же: клин клином вышибают.

— Ну ты сказанул! — воскликнул Авдеев. — Ты что, хочешь, чтобы он совсем конченым нарком стал?! Клин клином ему блин вышибает…

— Да ладно вам, я же как вариант…

— Как последний способ, — глухо сказал Коржаков, растоптал окурок и отправился на узел связи, составлять донесение командованию. Информация есть важная, хоть и получена от… мягко говоря ненадежного источника, не говоря уже о том что нет подтверждения и получить его вряд ли возможно.

* * *

Тимур Авдеев увидев неподвижно сидящего Куликова, секунду подумав, подошел к нему и присел рядом, чтобы развлечь разговором.

— Как дела? — спросил он Вадима.

— Нормально…

— На что смотришь?

— Просто смотрю…

— Может на что-то конкретное?

— Нет…

— Мн-да… Может хочешь спросить где я был так долго?

— На задании…

— Верно. Может хочешь узнать как оно прошло?

Вадим едва заметно пожал плечам и спросил:

— Как?

— Не ахти. Китайцев кругом как грязи… едва до железки добрались…

Неожиданно за спинами Вадима и Тимура раздался оглушительный хлопок.

Авдеев инстинктивно бросился в сторону, но достаточно быстро сообразил что это не взрыв гранаты и даже не выстрел. А потом вывод подтвердился видом оглушительно ржущего Юрия Бардова, его аж пополам складывало, с разорванным полиэтиленовым мешком в руке.

— Ты что, совсем больной на всю голову?! — закричал в ярости Тимур, вставая и отряхиваясь.

Потом даже набросился на нацика.

— Извини, просто мне нужен был контрольный образец реакции, — пояснил Бардов, отбиваясь от Тимура.

— О чем ты говоришь? — спросил Авдеев успокаиваясь.

— Да я все пробую вывести его из этого состояния. Пугать пытался, выскочив в темень из-за дерева, но он даже глазом не повел. Совсем ему мозги спалили. Вот я и хотел проверить на сколько это страшно. Твоя реакция показывает что это по крайней мере неожиданно, а ему снова хоть бы хны.

— Да уж, — согласился Тимур, посмотрев на сидящего Куликова.

На взрыв пакета за спиной он казалось, вообще внимания не обратил. Просто посмотрел кто пришел и снова уставился в никуда.

— Но меня ты чуть заикой не сделал, а сердце чуть из груди не выскочило.

— Извини.

— Что еще пробовал делать? — поинтересовался методами Бардова Авдеев.

— Имитировал удар.

— И как?

— Инстинкты вроде работают. По крайней мере он достаточно живо уклонился от удара.

— Почему же тогда сейчас не отскочил как я?

— Да бог его знает…

— У кого еще какие предложения есть, как его вывести из этого состояния? — поинтересовался спустя какое-то время Бардов.

Юрий, Тимур и Алексей стояли в сторонке от "медитирующего" Куликова.

— Пусто, — сказал Авдеев.

— И я ничего предложить не могу, — признал свое бессилие Белый.

— Тогда может… вот это попробуем? — произнес Бардов выуживая из кармана несколько тюбиков.

— Что это? Антидоты? — спросил Белый.

— Они самые.

— А не загнется?

— Вряд ли.

Бардов зашагал к Вадиму.

— Может не стоит? — предостерег Авдеев.

— Стоит. Не наркотик же…

Бардов вколол сразу четыре тюбика разных антидотов. Куликов дернулся от боли, но и только. Почти сразу его повело, точно пьяного и он свалился на землю.

— Вот же блин! — воскликнул Белый. — Давай его в медчасть!

* * *

После применения антидотов Бардову влетело от старшины и от попыток "разбудить" Вадима, которого еле откачали в полевых условиях, пришлось отказаться.

День шел за днем, пролетала неделя за неделей, вот уже и конец лета наступил, но в состоянии Куликова ничего не менялось. Психиатра нашли, но он ничем помочь не смог, не его уровень и что либо делать по принципу Бардова без специальных исследований, он не стал, потому как есть такая медицинская заповедь "не навреди".

Что касается предложения накормить Куликова препаратами по принципу "клин клином", то от этого пока решили воздержаться. Пока что не критично. Авось сам со временем выкарабкается… Хоть в это уже мало кто верил, если вообще верил.

Но если внутреннее состояние Куликова не менялось ни в лучшую и ни в худшую сторону, то во внешнем мире изменения происходили, причем нерадостные.

Тревожные сведения от диверсионных партизанских отрядов не смогших за последние две недели провести ни одной акции, заставило провести собрание комсостава партизанского движения в штабе для выработки и согласования действия в новых условиях, на основе последних разведанных, а они не утешали.

Пока к назначенному часу подходили командиры различных рангов и устраивались в землянке, все занимались кто чем: курили, обменивались последними новостями и высказывали свои мнения по происходящему.

Технический персонал тоже не бездействовал. Например связист решил заблаговременно поменять батарею в рации, чтобы она окончательно не сдохла в самый ответственный момент, когда командир будет с кем-то вести переговоры.

Это не укрылось от внимания Юрия Бардова. У него возникла идея как можно использовать батарею, жаль только что связист поставил ее под столик и просто так не стянуть и не отдаст, потому как это ценное имущество.

— Лех, — позвал Бардов Белого.

— Чего?

— Отвлеки связиста в сторонку…

— Зачем?

— Долго рассказывать. Отвлеки всего на пять секунд. Ну че тебе, трудно что ли?

Белый пожал плечами, хоть и видел что Бардов что-то задумал прием явно неуставное, подошел к связисту и отвлек все его внимание на себя, задав ему какой-то вопрос. В это время Юрий быстро подкрался, воровато оглянулся и убедившись что на него никто не смотрит, стянул батарею из-под стола. После чего тут же вышел из землянки.

В это время настал час заседания штаба. Коржаков пригласил всех занять свои места, огляделся и произнес:

— Ну, вроде все в сборе. Хотя нет… где Бардов? Он хоть и не светоч мысли, но все же…

Никто ничего не мог сказать и только пожимали плечами.

Коржаков недовольно пожевав губами, приказал:

— Авдеев, сходи, посмотри где он и если увидишь, приведи.

Тимур кивнул и быстро выскочил наружу.

Через пять минут он появился не только с Бардовым, но и с Куликовым поддерживая его под руки.

— Что за… — начал было раздраженно Коржаков, но замолчал. — Что с ним?

— Плохо стало, — сказал Бардов, быстро стрельнув глазами в подозрительно и даже обвиняюще нахмурившегося Белого.

— Тогда зачем его сюда привели? Давайте в лазарет…

— Да не, он сейчас отойдет, — заторопился Юрий, которому почему-то очень не хотелось чтобы Вадим попал к докторам. И вообще он выглядел несколько напуганным. — Вот увидите. Пусть посидит в уголочке… никому не мешает…

— Ну ладно… — согласился старшина, которому сейчас было не до Куликова. С этим всегда можно разобраться позже.

Вадима посадили в углу на стул рядом со связистом и он действительно вроде пришел в норму. По крайней мере голова больше не болталась так безвольно, как в тот момент когда его вводили в землянку.

Все заняли свои места.

— Ты че наделал придурок?! — тут же угрожающе зашептал на Юрия Алексей. — Где батарея?

— Потом…

— Ну блин… — буркнул Белый и замолчал, потому как старшина уже начал совет.

Авдеев поначалу непонимающе глядел на друзей, а потом до него дошло, что дезориентированное состояние Куликова дело рук Бардова и тоже хмуро на него посмотрел.

* * *

— Итак, вот последние сведения от разведчиков, — сказал Коржаков, показывая на настенную карту. — Как вы можете видеть, китайцы со всех сторон: юга, запада и востока с охватом севера двинули против нас крупные силы. Очень крупные. По сути целую армию. И берут наш партизанский край в кольцо.

— Сколько их?

— Точно подсчитать количество солдат противника не представляется возможным. Приблизительная численность от четырехсот до шестисот тысяч.

— А то и вовсе миллион…

— И так может быть, — согласно кивнул Коржаков. — Они хотят разделаться нами раз и навсегда.

— Да уж, мы можем гордиться собой, — невесело усмехнулся один из присутствующих командиров. — Минимум полмиллиона солдат против пяти тысяч бойцов. Хорошее соотношение.

— Что будем делать командир?

— Это и требуется выяснить: что будем, а точнее что мы можем.

— Да по-хорошему мы ничего не можем. Только разве что бежать…

— Думаю что наше окружение малыми мобильными группами китайцев уже завершено…

— Тем более нужно прорываться, пока они не установили полноценный контроль над территорией и не завершили блокаду.

— Думаю после такого бегства мы перестанем существовать как партизанский отряд. Какими бы группами мы бы не уходили, по сто, десять или вовсе одному человеку, большинство из нас либо поймают, либо уничтожат. А те кто все же прорвется, останутся без ресурсов. Мы и так уже едва-едва держимся, от поставки к поставке…

— Но не сдаваться же нам теперь?

— Это верно…

— Эх-х… нам бы сейчас хоть парочку другую бомбочек атомных, — посетовал еще один из командиров.

— Они бы не решили проблемы, — вздохнул Коржаков. — Слишком большие площади. Нам тут сотня бомб нужна, не меньше…

Командиры замолчали, вглядываясь в карту невидящими взглядами, потому как ничего дельного предложить не могли.

Авдеев ткнул в бок Бардову и кивнув на обезображенное гримасой боли лицо Куликова, обеспокоено и в то же время требовательно шепотом спросил:

— Что ты все-таки с ним сделал?

Белый тоже присоединился к допросу, требовательно зыркнув глазами.

Куликов тем временем стал раскачиваться из стороны в сторону под обеспокоенным взглядом связиста, но привлекать к себе и больному внимание командиров занятых важным вопросом не посмел.

— Устроил ему полет над гнездом кукушки…

— Чего?!

— Ну… сделал ему легкий электрошок. Приложил провода от клемм батареи к его вискам… Думаю, раз дело в мозгах, может разряд тока поможет…

— Да ты больной! Смотри, как его от твоих экспериментов всего крутит! Нет, все-таки надо его в лазарет тащить.

— Да что ему теперь сделают в лазарете? Это же не промывание кишков устроить и даже не чистку крови под капельницей провести, — не соглашался Бардов. — Тем более смотрите, он приходит в норму… свою норму.

Вадим и вправду перестал шататься и гримасничать. Вместо этого он вновь замер и уставился на свечной огонь, что освещал рабочее место связиста.

Приятели замолчали потому, как общий гул голосов смолк, и вновь продолжилось обсуждение непростой ситуации.

— Другого способа нет, нужно уходить… прорываться пока есть такая возможность.

Остальные командиры согласно закивали головами.

— …Не принимать же бой при соотношении один к тысяче, а то и к двум. Никаких патронов не хватит.

— Что ж, видимо другого пути действительно нет…

— Огонь… Нужно их всех сжечь огнем…

Сказано это было тихо, но все расслышали, правда не сразу поняли кто сказал. А когда осознали, все разом обратили изумленные взоры к Куликову.

— Что? — глухо спросил Коржаков.

Вадим оторвал взгляд от волнующегося от дыхания пламени свечи и осмотрел собравшихся, будто видел впервые.

— Мы сожжем их… Это лето выдалось необыкновенно сухим… в то же время дуют сильные ветра… огонь быстро охватит большие площади… нужно только правильно произвести поджоги…

— Сами сгорим…

— Сделаем узкий коридор с наветренной стороны…

Вадим встал и шагнул к настенной карте.

— Нужно только подпустить противника поближе, для большей концентрации.

— А это мысль, — кивнул один из командиров. — Самые опытные из бойцов смогут проскочить даже под носом у дьявола и произвести поджоги.

Началось бурное обсуждение новой идеи и даже о Куликове на какое-то время забыли. Только не Тимур, Алексей и Юрий. Они подхватив Вадим под руки вывели его на свежий воздух.

— Очнулся?! — воскликнул Белый.

— Сработало! — обрадовался Бардов.

— Что сработало? — удивился Куликов. — О чем вы?!

— Ты что-нибудь помнишь? — спросил Авдеев, утихомирив приятелей.

— Хм-м… честно говоря не очень… все как в тумане… Даже зацепиться ни за что не могу, тут же ускользает.

— А что ты помнишь наиболее четко из последних воспоминаний?

— Окружение и прорыв… переход по Монголии… плен… Плен… на этом все обрывается…. Лишь неясные образы…

— Не бери в голову! — хлопнул Вадима по спине Юрий. — А то опять отключишься чего доброго! Ты и так все лето ходячим растением был, пока я…

— Что, пока ты?

— Ну… пока я тебя разрядом тока не шибанул…

Приятели сбивчиво, перебивая один другого, поведали Вадиму события последних месяцев и все безуспешные попытки вывести его из сомнамбулического состояния.

— Мн-да… — ошарашено протянул Куликов.

— Вот тебе и мн-да! — засмеялся в голос Бардов. — Учитывая, что стоило тебе только очнуться, как ты тут же предложил, похоже, единственный выход из тупика, в котором мы оказались!

— А теперь пошли к доку, пусть он тебя осмотрит, — сказал Белый и добавил для Бардова, что похоже хотел запротестовать: – Все равно придется. Такие прояснения сознания просто так не происходят.

— Ну пойдем… чего уж теперь. Как говорится, победителей не судят!

— Ты это Коржакову скажи, — усмехнулся Авдеев. — глядишь, он может еще с тобой согласится.

Юрий тут же погрустнел. Старшина и победителей осудить может, еще как может. Так может что мало не покажется.

* * *

Бардову повезло. Коржакову было не до "победителей" и даже не до очнувшегося от долгого "сна" Куликова, он уделил им всего несколько минут, расспросив каждого, что да как.

Старшина проработав неожиданно предложенный план, принялся претворять его в жизнь и тут требовалось все его силы и концентрация внимания.

Китайцы завершили окружение партизанского края и начали сжимать кольцо. Темнее менее самым опытным бойцам удалось проскользнуть сквозь плотные китайские заслоны и начать действовать. Десятки поджигателей взялись за работу и в небо устремились первые дымки пожаров.

Лето 2043 года выдалось особенно сухим и деревья горели как спички. Сильные ветра подхватывали огонь, разнося искры и вскоре начали полыхать огромные пожары. Локальные огненные валы разрастались с поразительной скоростью и вскоре они начали сливаться в единый огненный фронт и продолжали свое расширение еще быстрее.

В дополнение поджигатели вернулись обратно и также производили поджоги, в итоге образовались своеобразные спицы огненного колеса, что еще больше усилило поражающий эффект.

Китайские войска, окружившие плотным кольцом партизан, сами оказались в еще более плотном кольце яростно бушующего пламени. Густой дым застелил небеса, так что яркое солнце едва угадывалось светлым пятном в серой пелене. Пришлось даже воспользоваться противогазами, чтобы самим не задохнуться, тем более что партизаны на третий день создали внутреннее огненное кольцо.

Подождав еще сутки партизаны стали отходить по оставленному коридору. Правда коридор этот оказался весьма условным. Все-таки ветер стихия мало предсказуемая, куда хочет, туда и дует, так что огонь почти сомкнул коридор, благо что люди отходили по почти пересохшему ручью. Когда от жары и летящих искр становилось совсем невмоготу люди просто падали в воду и остужались.

Люди с трудом выбрались из устроенного ими же кошмара и со стороны зрелище потрясало еще больше. На сколько хватало взгляда, от горизонта до горизонта горела тайга.

— Ну и наделали мы дел! — почти в истерике хохотал Бардов. — Прямо в аду!

Наблюдаемая картина действительно походила на ад. Жара, дым, искры, а чего только стоило огненно-кровавое зарево…

— Капец им там всем поголовно, — категорично заявил Белый.

— Верно, — согласился Авдеев. — Если десяти процентам китайцев удастся избежать смерти, то их командованию это уже можно считать удачей.

— Ну что, Демон огня, доволен? — подойдя к приятелям спросил старшина Коржаков.

Вадим пожал плечами.

— Доволен.

Тайга полыхала еще три недели, пока не зарядил первый осенний ливень, но даже он не смог сразу справиться с пожаром.

Партизаны также не сразу смогли вернуться к диверсионной деятельности, потому как пожар уничтожил почти все их тайники с оружием, взрывчаткой и боеприпасами. Кроме того в округе шастало слишком много китайцев, сумевших спастись, все-таки даже десять процентов это почти сто тысяч человек…

Но и диверсионную работу слишком долго вести тоже не удалось. Сказалось сразу несколько факторов. Первое – насупила осень и зелень почти вся спала, не говоря уже о том огромном пятне выжженной тайги в которой невозможно действовать. Слишком уж открытое пространство получилось. Пепел поднимается при каждом шаге, кости под ногами то и дело хрустят…

Второе – из-за противодействия противника еще больше осложнились поставки с "большой земли" взрывчатки, боеприпасов и всего того что необходимо для успешной партизанской деятельности.

Третье – поражение что потерпели китайцы так обозлило их что они не успокоились пока не нашли способ подкосить партизанское движение, по-своему даже просто и элегантно. Хватило всего-то заразить одну группу биологическим оружием с длительным инкубационным периодом, чтобы они перезаразили всех с кем общались и с партизанским движением как таковым, было кончено.

Немногим удалось избежать заражения. И те что спаслись, всего-то сотня человек, вынуждены были отступить на север и вернуться за линию фронта.

 

Глава 25

Остатки партизанского отряда прибыли в Красноярск только через долгий месяц пути по очень обходному маршруту. Во-первых, это было само по себе долго, а во-вторых, пришлось проваляться некоторое время в карантине, пока специалисты не убедились что выжившие не заразны и не представляют угрозы для других.

И только после карантина и тщательного обследования их под охраной всех на нескольких транспортных вертолетах привезли в Ачинск что в двухстах километрах западнее Красноярска.

Во время карантина все большей частью занимались составлением отчетов, записывая все что с ними случилось, что сделали за последние почти два года что они партизанствовали. Работа оказалась на удивление трудоемкая. Потом по поводу написанного пришлось беседовать с военными контрразведчиками. Они что-то уточняли, что-то просили расписать более подробно, что многих доводило до белого каления. Особенно негодовал Бардов:

— Я им что писатель, тысячестраничные романы выписывать?!! Одуреть же можно! Еще немного и я этот ноутбук о голову этого долбанного особиста разобью!

Но Бардову грех было жаловаться, уж как пришлось помаяться с писаниной Куликову, вот где пытка так пытка. Мало того что он по сути являлся командиром отряда, сначала взял на себя командование солдатами, а потом и партизанского отряда, так он мотался в Монголии, по сути в тылу врага, добыл информацию о каких-то серолицых китайцах, не говоря уже о том что находился в плену. Последние два обстоятельства контрразведку интересовало особенно сильно. Так что помучиться пришлось изрядно.

Но карантин закончился, а вместе с ним и нудная писанина.

— Наконец-то, а то я уже думал, до конца войны не отпишемся, — со смехом сказал Юрий, когда им объявили, что написанные отчеты приняты и больше никаких дополнений не требуется.

"Лучше уж до конца войны писать, чем в окопах из автомата строчить", — невольно подумал Куликов.

На посадочной площадке их уже встречала делегация из группы офицеров разной степени старшинства от капитана до полковника в сопровождении взвода солдат.

— Особисты… — произнес кто-то глухо.

Чем-то особисты выделялись из общей массы людей в форме. Солдаты, особенно те кто уже успел пообщаться с этой братией, распознали их на каком-то интуитивном уровне, не то по способу держаться, не то по рентгеновскому взгляду в автономном режиме независимо от собственного желания выискивающего врагов везде, где только можно.

— А вот это мне совсем не нравится, — сказал Белый. — Чувствую я, что все начнется по новой…

— Не каркай, — оборвал Алексея Тимур Авдеев.

Но все уже поняли, что Белый прав. Допросы начнутся по новой и никуда от них не деться.

Солдат и партизан рассадили в автобусы и отвезли в гостиницу, где их и поселили по одному в комнатах больше похожих на камеры. Решетки на окнах такому сравнению весьма способствовали. Еще больше напрягал тюремный режим: без разрешения никуда не ходить, ни с кем не общаться, охрана везде… В общем настроение у всех стало препоганым.

* * *

Утром следующего дня Вадима повели на, как сказали, личную беседу. Куликов хоть и ожидал этого, но все равно не понимал: зачем? Он же все подробно изложил в докладе, особисты уже из него все выжали во время карантина. Чего еще надо?

Его на эту беседу, не то провожал, чтобы не заблудился, не то конвоировал уже, чтобы не сбежал, наряд военной полиции из сержанта и двух рядовых и все при пистолетах и дубинках.

"Весело…" – совсем невесело подумал Куликов.

Вадима проводили на первый этаж и сержант, постучав в дверь без таблички только с номером "одиннадцать" и дождавшись емкого "да", отрапортовал:

— Товарищ капитан, младший сержант Куликов по вашему приказанию доставлен.

"Не нравится мне это "доставлен", — невольно подумал Вадим. — Даже словно тюрьмой повеяло… Вот ведь гадство".

— Заводи.

— Входи…те, — приглашающее махнул сержант провожатый-конвоир.

Куликов вошел в просто обставленный кабинет, где из мебели только шкаф, стол и пара стульев. Окно оказалось заложено кирпичом, и свет исходил только от потолочной лампы без люстры.

За столом сидел чернявый особист лет сорока плотного телосложения. Докурив глубокой затяжкой сигаретку и затушив окурок в пепельнице он бросил тяжелый взгляд на посетителя.

— Садись.

— Спасибо, — кивнул Куликов и сел. Чувствовал он себя все хуже и хуже.

Особист тем временем закурил очередную сигарету, что по мнению Вадима было лишним так как в комнате и так дышать нечем, а вентиляция едва-едва справляется. Он тут пробыл всего-ничего, а у него уже голова начинает болеть. Но не просить же капитана не курить?

Сделав еще одну затяжку, капитан произнес, словно вбивал словами гвозди:

— Итак, меня интересует степень и объем твоего сотрудничества с врагом.

— Чего простите? — искренне изумился Вадим, где-то секунд через пять, после того как осознал, что не ослышался, у него не слуховые галлюцинации навеянные нездоровой обстановкой рождающее соответствующий ассоциативный ряд восприятия реальности и капитан действительно сказал, то что сказал.

Уж чего-чего, а подобное он услышать, никак не ожидал.

— Не выпендривайся тут… Демон, мля. Я хочу знать, как вы уроды и предатели сотрудничали с врагом! — без перехода закричал капитан. — Отвечай и не вздумай мне тут играть возмущенную невинность! Я знаю что вы, а ты в особенности, все предатели и я это докажу!

Куликов застыл на стуле статуей, выпучив глаза не в силах ни вздохнуть, ни выдохнуть и даже моргнуть. Он на какое-то время вообще забыл как все это делается и с трудом сделал первый вдох только когда легкие начало резать от нехватки кислорода.

Вадим просто не верил своим ушам и глазам, отказывался верить, потому как гнев особист разыгрывал очень натурально, а то что он говорил вообще вылезало за рамки разумного. Да и разыгрывал ли, тот еще вопрос. Если "да" то Большой театр, Мосфильм и прочие Голливуды просто рыдают из-за потери такого актерского таланта для мира искусства. А если "нет"?

Тут же вспомнились различные фильмы о войне столетней давности, когда вот таких же как он бойцов вернувшихся с задания в тылу врага, или окруженцев допрашивали в сырых подвалах мордовороты, предъявляя совершенно дикие обвинения. Вадим тогда не верил, что такое вообще могло быть. Видимо могло… Ну ладно, могло быть тогда, когда режим политический зверский был, но не сейчас же, во времена развитой демократии и охраны всяческих прав человека?!

"Интересно, а бить будут? — подумал он отстраненно, все еще воспринимая происходящее как какую-то дурную игру, которая к тому же происходит не с ним. — Так сказать, для полной реалистичности ощущений…"

— Ну и долго ты тут собираешься играть со мной в молчанку урод?! Может язык проглотил? Так я его быстро достану! Или может ты говорить по-русски разучился?! Но увы, я китайского не знаю!!!

Капитан вышел из-за стола и встал напротив Куликова, нависая над ним как скала.

— Отвечай когда спрашивают! Как вы сотрудничали с китайцами?!!

— Да вы че, в натуре совсем крышей потекли?.. — вымолвил ошарашенный Вадим.

Удар особист нанес весьма профессионально, по-боксерски и очень молниеносно. Кулак пришелся в солнечное сплетение и Вадим сверзился со стула на голый пол, скрючившись от боли, и хватая ртом воздух точно рыба.

Капитан нажал на кнопку под столешиной, тут же из соседней комнаты вошли двое солдат дюжих молодцев и подхватив Вадима с пола усадили обратно на стул.

— Отвечать тварь!

— Да вы…

Новый удар и снова Вадим свалился на пол, только на этот раз сподручные капитана не спешили его поднимать, а наоборот, хорошенько приложились по нему ногами и только потом подняли.

— Отвечай на вопрос!

— Да не сотрудничали мы! — выкрикнул Куликов, инстинктивно защищаясь от нового замаха. — Как мы вообще могли сотрудничать с китайцами, как они вообще могли нас отпустить, если мы их бомбой ядерной рванули?!!

— Это еще доказать надо! Вы рванули или другие, а вы только их плодами желаете воспользоваться! Колись падаль! Какое задание вы получили от китаез в обмен на сохранение своей шкуры?!

— Ой, мою мать… — со вздохом обреченного схватился за голову обеими руками Вадим.

Попал, так попал.

С очередным ударом Куликов снова полетел на пол. И снова его посадили на стул.

— Отвечай. Ведь грешен же…

— Конечно грешен… кто не без греха, пусть первым бросит в меня камень…

— Шутник, — хмыкнул капитан, отвесив еще один удар в лицо.

— Покайся, тебе же лучше будет.

— Хм-м… это в каком же смысле? — усмехнулся разбитым в крови ртом Вадим и тут же поморщился от боли. — Бить что ли больше не будете? Так расстреляете, целенького и без синяков?

Новый удар и он снова на полу.

— Ну зачем ты запираешься? — мягко так, даже с жалостью вопрошал капитан, присев рядом с Вадимом на корточки. — Ведь уделаю всего как бог черепаху и все равно узнаю, что мне нужно. Только время потеряем, оно мне дорого, а ты еще и здоровье, оно ведь вообще бесценно.

— А на кой оно мне нужно, здоровье это бесценное, после фальшивого признания в измене, это в военное-то время?!

— Очень даже нужно. Солдат на фронте катастрофически не хватает, сам понимаешь какое у нас с китайцами численное соотношение, так что можешь не беспокоиться, расстреливать тебя за измену никто не станет. Для Родины даже такие предатели вроде тебя на вес золота. Просто тебя приговорят к службе в дисциплинарном батальоне, где ты сможешь искупить вину кровью и если выживешь, сможешь стать снова полноценным гражданином и дальше сражаться с врагом в качестве добросовестного солдата. Но для того чтобы выжить, тебе нужно хорошее здоровье. А если я его тебе сейчас отобью, то ты сдохнешь в первом же бою просто не сумев достаточно быстро отскочить или клониться от опасности. Сечешь?

— Секу…

— Ну вот. Думаю мы поняли друг друга. Ведь так? Садись давай и рассказывай…

Солдаты снова посадили Вадима на стул.

— Ведь сам все прекрасно понимаешь, все факты и улики против тебя. Один к одному. Ты был в плену и выжил один из немногих, после налета партизан. Хорошо разыграно, главное достоверно… но нас не проведешь. Тебя и других оставили в живых. Потому что ты согласился сотрудничать с китайцами и это сотрудничество очевидно.

— Это в чем же оно выражается?

— Как это в чем выражается, милейший? — вполне натурально разыграл удивление капитан. — Да в том, что стоило тебе вернуться в партизанский отряд, как оно тут же загнулось. Согласись, связь событий как говорится налицо. Тут ты еще каких-то серолицых китайцев зачем-то приплел… все китаезы желтомазые как больные гепатитом!

— А как же мое предложение, что позволило уничтожить окружившую нас группировку противника в огне?

— Ключевое слово "окружило", наверняка не без твоей наводки. Ты кстати тогда симулировал какую-то странную болезнь, да так натурально, что позволило тебе выйти из активной партизанской деятельности и более того, стать незаметным. На тебя просто перестали обращать внимание. Воспользовавшись своей "невидимостью" ты мог бывать где угодно, делать что угодно то есть наводить противника. Что касается уничтожение армии китайцев взявших партизанский отряд в окружение, ты просто предложил то решение, что было единственно верным и к которому через пару минут так или иначе пришел кто-нибудь другой. В итоге ты мастерски отвел от себя подозрение, к тому же внезапно очнувшись от симулируемой болезни. Разве не подозрительно?

"Еще как", — невольно согласился куликов, но сдаваться все же не собирался, приведя еще один довод в свою пользу:

— Ну сами подумайте, предположим, я сказал: предположим, даже если я согласился на сотрудничество с врагом, то зачем мне выполнять условия сотрудничества, когда оказался на свободе? Я мог свободно послать их к такой-то матери…

— Да кто ж тебя знает? Может тебе внушение сделали и в мозг программку подсадили, что если не будешь сотрудничать, то она сработает и ты сдохнешь. Вот ты и работал на них, боясь вдруг ни с того ни с сего окочуриться. А может они тебе за успешную работу что-то пообещали, после своей победы. Что кстати? — с прищуром поинтересовался капитан и даже подался вперед.

Вадим закрыл глаза. Как бы он не оправдывался, как бы не уверял в своей невиновности, этот особист вывернет любые факты и доводы наизнанку и сделает его виновным. Это у него такая работа и работает он хорошо, этого у него не отнять.

— Ну так что, будем и дальше изворачиваться или факты достаточно весомы, чтобы признать их?

Вадим промолчал. Капитан видимо решил что молчание – знак согласия, спросил уже официальным тоном:

— Итак, еще раз, вступали ли вы в контакты с противником?

Куликову так все надоело, что он обреченно кивнув, ответил:

— Вступали.

Особист тут же радостно осклабился.

— Ну вот! А ты мучался, чего-то строил из себя! Сразу бы так! Поехали дальше. Какого рода были эти контакты?! Где, когда с кем?!

— Огневого рода. Первый случай состоялся…

Договорить ему не дали и очередной удар снова опрокинул Куликова на пол.

— Понятно, — произнес разочарованный особист и бросил ручку. — Ерничать изволите?

— Изволю… — сплевывая кровь, лежа на полу, ответил Куликов.

— Зря, мы тут между прочим не шутки шутим.

— Я тоже… И вообще, зачем такие грубые методы в наше-то высокотехнологичное время с продвинутой техникой и химией? В конце-концов есть такая хреновина, полиграфом зовется…

— А то мы такие тупые и незнаем, — покривлялся капитан, — щи лаптем хлебаем. Да будет тебе известно, что обойти полиграф давно не проблема. Тебя наверняка подготовили к этому и соответствующим образом закодировали. Так что все, что ты будешь говорить в свою пользу, он станет показывать как чистую правду.

— Ну, вколите тогда сыворотку правды!

— Та же Байда что и с полиграфом… Нет, истину можно узнать только через очищающую боль и добровольность признания и раскаяния в своих преступлениях.

И капитан провел серию боксерских ударов на деле показа что такое очищающая боль. Действительно, очень больно…

* * *

К счастью все когда-нибудь заканчивается, плохое и хорошее, закончился и этот беспредельный допрос капитаном-отморозком длившийся трое суток. Вадим подписал подписку о неразглашении всего и вся, внимательно прочтя, чтобы не подмахнуть какое-нибудь признание, и смог наконец-то увидеться со своими товарищами по оружию. Выглядели они, как и он не ахти, несмотря на новенькую форму.

"И что это было?" – подумал Куликов, но ответа так и не нашел.

— Вот как встречает Родина героев, — усмехнулся Белый, когда все выяснилось.

— Ты еще скажи: бьет, значит любит, — охнул Авдеев, когда кто-то случайно стукнул его по спине.

Бойцы глухо засмеялись такому сравнению.

Куликов отыскал глазами Коржакова. Как обошлись с ним? Тоже били? Если "да", то виду он не показывал, сохраняя прежнюю невозмутимость.

Через несколько дней когда вздутия спали, синяки хорошенько подретушировали, переживших допрос людей собрали на пятачке внутреннего двора, где им объявили о том что сейчас должно состояться награждение и не кем-нибудь, а самим командующим фронтом генерал-полковником Колдуновым.

Пока генерал не появился солдаты и партизаны болтали о том, да о сем, много курили, не без мата вспоминая недавние события.

Вошел генерал со свитой.

— Стройся! Равняйсь! — тут же прозвучала команда. — Смирно!

— Вольно… — махнул рукой Колдунов. — Ну что орлы полетали?

— Так точно, полетали, — сказал Вадим. — Только все больше со стула на пол.

Высокие офицеры застыли в изумлении перед неслыханной наглостью попрания дисциплины и субординации, а солдаты и партизаны наоборот глухо засмеялись.

— Что поделать… Война…

— Да, она все спишет.

— Разговорчики… — все же шикнул лейтенант из комендатуры перед лицом такого высокого начальства.

Появился военный журналист и начал снимать генерала, его свиту и солдат.

Началась процедура награждения.

"Принцип кнута и пряника", — понял Куликов.

Генерал что-то говорил, работая на камеру и начал раздавать красные коробочки и удостоверения. То и дело слышалось:

— Служу России!..

— Служу России! — выкрикнул в свою очередь Вадим Куликов когда генерал-майор Колдунов вручил ему, как и всем прочим солдатам и сержантам стопку коробочек с наградами, да такую большую что удержать ее в руках оказалось большой проблемой.

"Не поскупились", — с ехидцей подумал Куликов, перебирая награды после окончания церемонии.

Так за все свои партизанские заслуги он стал полным кавалером "Георгиевского креста", получил "орден Суворова", "орден за заслуги перед отечеством" четвертой степени и пригоршню разных медалей.

Вадим даже не стал выяснять какую награду за какую боевую операцию он получил.

Его товарищи тоже не остались обделенными. Бардов своим наградам радовался больше всех. А свою первую медальку "За отличие и доблесть в воинской службе" он от радости даже куда-то закинул, а потом как ни искал, не нашел.

Вечером состоялся банкет в честь героев, на котором солдаты быстро набрались под завязку. Водки для них тоже не пожалели как и разноцветных железок.

Чуть позже к орденам и медалям им добавили повышение до старшин.

Коржаков которому в мирное время ничего выше старшины не светило, перешагнул ранее непреодолимый рубеж карьерного роста и теперь у него на погонах красовались две лейтенантские звездочки. Впрочем все понимали что вряд ли ему удастся подняться выше капитана.

 

Глава 26

Долго отдыхать вернувшимся с задания солдатам и партизанам не дали. Китайцы рвались к городу и на линии фронта требовались все новые и новые солдаты, чтобы их остановить. Всех вернувшихся включили в состав Двадцать первой бригады ВДВ, также изрядно поредевшей еще во время боя на линии Бородино и продолжавшей нести потери на передовой под Красноярском.

Их можно сказать еще пощадили, поставив под Дивногорском, охранять подступы к ГЭС. Здесь высились крутые обрывистые горы и большие массы войск противника пройти не могли просто физически, а значит никаких сколько-нибудь масштабных боев не предвиделось, как то разгорались каждый день к северу от Красноярска, где горы значительно теряли в высоте и крутизне.

Но и это ста пятидесяти километровое "горлышко" надежно держали, успев создать на участке многоэшелонированную линию обороны, хоть и потери защитников там были значительные. А китайцы рвались на запад не считаясь со своими потерями. Набили их там порядочно, ведь в каждой атаке на высоту они теряли по нескольку сотен человек. А если посчитать сколько они теряли при штурмах по всей длине фронта, то цифры становились совсем уж впечатляющими.

Им дали нового лейтенанта, старшинам, а их всех повысили до старшин, дали по отделению резервистов и служба стала возвращаться в привычную окопную колею.

— Непривычно даже как-то, — пробурчал Белый, когда они пользуясь привилегированным положением старших по званию и просто героев привычно собрались в бетонированном доте поиграть в карты, единственное доступное развлечение с помощью которого они просто убивали время.

— Чего именно? — не понял Бардов, знаком прося еще одну карту.

— Да вот так вот сидеть и ждать… у моря погоды. Раньше-то носились как угорелые. День на одном месте просидеть, уже счастье. А тут уже вторую неделю на задницы отсиживаетм.

— Да мы и раньше бывало на неделю застывали…

— Все равно не то. Знали ведь что в любой момент сдернуть могли и новый марш-бросок до новой цели с проведением диверсии. А тут стационарно… и муторно как-то. Раньше ведь от любой опасности убегали, а тут сознательно ее на месте ждем. И чует моя жопа, дождемся…

Куликов вдруг осознал что к нему вернулись старые мысли о том чтобы свалить из армии куда подальше. Он даже удивился осознанию того, как долго они его уже не посещали… Но эта тишина и неподвижность, что так раздражали Алексея Белого и других действовали угнетающе и на него тоже. Видимо бездействие стало для них своеобразным синонимом смерти.

Вадим вообще-то надеялся что их как героев, поберегут, а то и вовсе отправят куда-нибудь вглубь страны, желательно за Урал, на переформирование или еще чего, а им даже отпуска не дали.

Ведь отпуск-то могли дать?! Хоть небольшой. Чтобы просто прийти в себя, после того что с ними произошло. Или командование посчитало что время, проведенное в карантине вполне достаточно для отдыха?

Но все же, почему? Чтобы лишнее не болтали? Очень даже может быть. Не говоря уже о том, что Вадим приложил бы все силы, чтобы этот отпуск стал бессрочным. Но вот незадача, не сложилось. А с передовой не сдернешь…

Хотя с другой стороны, чего еще желать? Место спокойное, все основные бои на севере. Глупо ждать прорыва противника в данном направлении. Может командование эти посиделки приравняло к отпуску? Да и спокойное ли место это?

— Лех, как тут вообще, тихо? — спросил Куликов. — У тебя пара из бывалых в отделении. Что говорят? Или не спрашивал?

— Спрашивал. Тихо. Ставлю еще три, — бросил Алексей три цилиндра сигареток.

— Пас… — бросил карты Авдеев.

Остальные добавили по три сигаретки.

— Мои говорят, китайцы за пару недель до нашего прибытия пытались провести разведку боем, — продолжил Белый, — но им живо утерли нос. Вскрываемся?

— Давай…

Товарищи разложили карты.

— Блин… — разочарованно выдохнул Бардов с двадцатью очками. — Так и знал что у тебя двадцать одно…

Вадим кивнул и забрал все сигаретки себе.

— Еще?

— Давай, — согласились хором сослуживцы.

Куликов стал тасовать карты, спрашивая:

— И что, жаркий бой был?

— Да не особо. Человек тридцать положили, они и отступили…

— Прощупывают значит…

— Чего задумался-то Демон? Карты сдавай… — хлопнул его по плечу Бардов.

Вадим опомнился, оказывается он словно застыл и поспешно стал раздавать карты.

— Че-то ты не в себе, — продолжал Юрий. — Что не так? Что тебя взволновало?

— Да я и сам не знаю… просто что-то неправильное почудилось.

— В чем.

— Хотел бы я знать, — вздохнул Вадим.

— Все нормально. Китайцы все направления прощупывают, не только наше подверглось атаке. Вон у соседей под Овсянкой тоже почти тыща прорывалась. Через заповедник этот Столбы, тоже…

— Тоже тысяча?

— Около того, — кивнул Бардов.

— А через нас? — спросил Вадим обратившись к Белому.

— Не знаю… я подробно не спрашивал…

— Порядка роты, может даже две, тут больше не пройти, — сказал Авдеев.

— Ясно. Нашим визави только дали прикурить и они сразу отошли… А как у наших соседей с накалом боя было?

— В смысле?

— Ну тоже как здесь, стоило только им врезать как они побежали, или же столкновение было более ожесточенным?

— Не знаю… Ты это вообще к чему клонишь Демон?

Куликов только пожал плечами. Он и сам не знал ответа на этот вопрос. Просто было неприятное ощущение и на этом все. Он не считал себя провидцем, но тут что-то такое почувствовал.

— Да и зачем им сюда вообще ломиться. Тут же действительно много не пройдет для создания реального ударного кулака. А те что пройдут станут легкой мишенью из-за большой скученности.

— Кто знает что на уме у этих китайцев? И малые подразделения способны на большие дела, вспомни хотя бы нас…

— Думаешь тоже бомбу могут подкинуть?

Куликов снова пожал плечами, как бы между прочим буркнув:

— ГЭС все-таки.

— Это да, — согласился Белый. — Если они рванут плотину, когда это будет нужно им, то нашу оборону всю сметет… как в сортире.

— Ладно, не будем об этом, — закруглил разговор Бардов. — Кто-нибудь слышал о Коржакове?

Коржаков действительно куда-то пропал.

Вадим невольно вспомнил как он раньше мечтал чтобы Коржаков куда-нибудь исчез и больше не появлялся, не мешая жить своими наставлениями и придирками. И вот он исчез. Но сейчас Вадим предпочел бы чтобы он был с ними. Спокойнее.

— Я слышал что его в спецотряд взяли, — сказал Белый. — А вот что, без понятия. Секретно.

— Ну дык ясен пень, секретно, — хохотнул Бардов. — Наверное за линией фронта диверсанит…

— Или в Забайкалье вернулся с той же целью, — предположил Авдеев и остальные согласно кивнули.

Ну не могло командование оставить без внимания данное направление. Слишком уж много неприятностей доставляли диверсии в Забайкалье китайцам. Как тут удержаться от соблазна повторить успех диверсионной войны, если не при помощи партизан, так при деятельности спецподразделений.

— Нас тогда почему под это дело не зарядили? — удивился Бардов. — У нас же опыта как ни крути все больше будет чем у вновь создаваемых групп.

— Кто тебе сказал что больше? — усмехнулся Авдеев. — Мы десантники-недоучки, которых забросили только потому, что на тот момент у командования под рукой ничего более достойного не оказалось. Но, по сути, мы были и остаемся любителями действовавших по наитию. А там теперь наверняка спецназ работает, специально обученный… краповые береты, спецназ ВВ и десанта такие, что мы им со всем своим полученным практическим опытом в подметки не годимся.

— Ну да, может и так… Хотя, почему они раньше их не заслали?

— А кто тебе сказал что не засылали? — в свою очередь хмыкнул Белый. — Я лично более чем уверен что засылали и действовали они независимо от нас но под нашим прикрытием.

— То есть китайцы думали, что это мы шелудим, а на самом деле…

— Вот именно.

— Все-таки я удивляюсь, что мы так долго продержались, без особого-то опыта, даже с учетом Коржакова, — покачал головой Бардов.

— А это как раз легко объясняется, — сказал Белый. — Действия профессионалов можно предсказать, а мир полон любителей. Вот китайцы и не могли нас – любителей вычислить.

— Тогда по твоей логике у спецов нет никаких шансов, — невесело хмыкнул Юрий.

— Типун тебе…

— Говорят история развивается по спирали… и какие-то события повторяются практически один к одному. Слышали такую бурду? — неожиданно открыл странную тему Авдеев, сдавая карты для новой партии.

— Ну да, слышал, — согласно кивнул Белый, пасуя. — Только ты это к чему завел?

— К тому что все это полная фигня.

— То есть? — спросил уже Бардов, делая очередную ставку.

— К тому, что сто лет назад в сорок третьем году во время Второй Мировой наши войска уже помнится перешли в наступление…

— Да… с этим у нас плохо, — согласился Бардов. — Нам не то что наступление, нам бы на месте удержаться…

— То-то и оно… стоим на месте… А стоя на месте в обороне, войну не выиграть.

Затянулся разговор о шансах, но поскольку никто не видел никаких шансов на победу в войне с таким численно и технически превосходящим врагом, настроение у всех окончательно испортилось.

Старшины сыграли еще партию, Вадим дальше играл без настроения и может из-за этого проиграл, после чего стали расходиться по своим отделениям. Время уже позднее, а работы по укреплению позиций еще много, потому как нет предела совершенству, ну и людей надо все время чем-то занимать чтобы не бездельничали и не думали, тем более не болтали между собой о всяких глупостях пораженческого толка, как они сами сейчас например.

* * *

Ночью Куликова подбросило на нарах, а с потолка осыпала земля, посыпавшаяся между заходившими ходуном бетонными балками в три наката с прослойкой из деревянных бревен для смягчения удара. Кроме того сверху под слоем земли убежище защищала активная защита из тротиловых плиток, как на броне танков (бесполезные против снарядов из электромагнитных пушек китайских орудий). Забухали мощные взрывы, и землю вновь сильно затрясло. Послышались крики, солдаты стали быстро облачаться в бронежилеты.

— Всем оставаться на месте! — крикнул Вадим, останавливая неопытных солдат, от страха забывших все на свете и попытавшихся выскочить наружу, прочь из братской могилы.

— А если по нам сейчас врежут?! — закричал кто-то. — Всех одним ударом прихлопнет!

— По статистике шансов на это гораздо меньше, чем на то, что вас всех перебьет осколками и шрапнелью кассеток, стоит только выбраться наружу! В конце концов знали бы точные координаты наших землянок, то уже прихлопнули бы точечными ударами. Так что не дергайтесь!

Солдаты чуток успокоились, но продолжали приседать при каждом содрогании земли.

Снаружи продолжало громыхать, часто-часто, так что сливалось в единый дробный гул.

— Кассетки… — узнал в частых взрывах Вадим и его бойцы окончательно затихли, понимая что от кассетного боеприпаса спасения почти нет. Осколки там сейчас летают во всех направлениях таким плотным роем что просто превратит в решето.

По потолку землянки несколько раз с силой хлопнуло, но пра-пра-дедовский тройной накат, пусть и выполненный из бетона, выдержал эти несильные удары кассетных зарядов. Хотя если верить строителям этот настил может выдержать даже прямое попадание современной легкой бомбы. От более тяжелых версий убьет звуковой удар.

— Давайте-ка лучше в химзащиту оденемся, — предложил Вадим. — Китайцы любят напоследок еще газку подбросить понюхать.

Второй раз повторять не пришлось и бойцы в тесных условиях землянки выполнили нормативы как на учениях.

Снаружи еще несколько раз грохнуло и затихло.

— Вот теперь можно по своим боевым местам рассредоточиваться.

Высоту после обстрела было просто не узнать. Всюду воронки различной глубины, местами обваленные окопы, что-то горело, и над всем этим стелился белесый туман газа скапливаясь в этих самых воронках и окопах, но большей частью "стекал" с высоты вниз.

Вадим тоже занял свое место в окопе и попробовал вызвать командира:

— Товарищ лейтенант… Товарищ лейтенант…

— Накрыло нашего лейтенанта, — сказал Белый, так же по рации. — Прямым попаданием…

Вадим еще раз огляделся. Так и есть. На месте командирского укрепления только большая воронка и крошево бетона.

— Как у тебя вообще с личным составом? — спросил Белый.

— Все целы. А у тебя?

— Шестеро… Остальные выскочили даже бронники забыв надеть. Придурки.

— Ясно. Бардова и Авдеева видишь?

— Да, вот Тимур копошится… своих проверяет… Его отделение дежурило ведь.

Это означало, что Авдеев наверняка остался без людей. Вряд ли кто-то сумел выжить после столь массированной бомбежки, а потом еще потравы. Ну может пара тройка человек уцелело.

— А Бардов?

— Не вижу. Он там дальше должен быть… Надо бы командира выбрать.

— Да… — согласился Вадим.

Без командира обороны не выстроить. Впрочем, долго ли они продержатся с такими потерями и отсутствием связи? Дальнюю рацию накрыло вместе с лейтенантом в командирской землянке.

"Остается только надеяться на соседей. Они все видели, слышали и доложат кому надо о произошедшем", — подумал Куликов.

Тем временем кто-то запустил в ночную высь осветительную шашку, над головами вспыхнуло маленькое солнце и склон обороняемой высоты осветило дрожащим светом.

— Огонь! — не своим голосом заорал Вадим увидев быстро поднимающиеся многочисленные тени и сам нажал на курок.

Впрочем, стреляли уже все кто мог стрелять, потому как все всё видели сами. Захлебывались в злобном лае пара пулеметов, кто-то выбивал очередь из уцелевшего в пронесшемся недавно по позициям урагане огня автоматического гранатомета, но большинство конечно работало из автоматов, сменяя очередь выстрелом из подствольника.

Китайцев этот шквал огня лишь ненадолго задержал, но не остановил. Если до этого они перли всей массой, то после своего обнаружения применили американский метод атаки, то есть половина залегла и открыла огонь по защитникам высоты, в то время как вторая половина продолжила атаку. Десять метров, первая волна атакующих залегает и открывает огонь, мешая защитникам вести прицельную стрельбу и в атаку идет вторая волна штурмующих.

Мины тоже их не остановили, большинство сработало во время бомбежки по склону. Не спасла и колючка, хоть и задержала давая солдатам настреляться всласть.

Кроме того по высоте работала группа прикрытия обдалбывая ее из безоткатных орудий, минометов и гранатометов. Кто-то попытался достать одну такую огневую точку китайцев, но тем самым только лишь вызвал огонь на себя всей переносной артиллерии противника с соответствующим для себя плачевным исходом.

"Да где же наши-то?!" – мысленно кричал Вадим, но даже не пытался посмотреть по сторонам, чтобы узреть спешащие на помощь самолеты или вертушки.

Все свое внимание он сосредоточил исключительно на противнике, с ним зевать опасно, быстро башку отстрелят. Он и не зевал.

Китайцы прорвались сквозь колючку оставив кучу трупов и продолжали лезть вверх, но тут их ждала еще одно минное заграждение. Сразу несколько вспышек оповестило что кто-то подорвался. Китайцы снова притормозили что дало защитникам поработать более вдумчиво и вновь забросать противника гранатами, уже ручными.

Карманная артиллерия китайцев переместила огонь с высоты на склон проделывая проходы для наступающих, что позволило десантникам стрелять еще более прицельнее, но слишком уж их осталось мало, а китайцев все еще слишком много. Куликов оценивал их число в тысячи две, а то и три. В темноте не разобрать, а осветительные шашки все показать не могут.

Вскоре проходы были проделаны, огонь вновь переместился на высоту по окопам и укреплениям обороняющихся и китайцы рванули в решительную атаку. Они погибали десятками под огнем пулеметов, автоматов и взрывов гранат, а также мин, когда они выходили за безопасную линию, но это не могло их остановить.

— Отходим! Отходим! — прорвался в эфир голос Бардова.

Куликов и рад был бы отойти, но как тут оставить позицию?! Стоит только ослабить давление, как все, пиши пропало – китайцы окажутся на позициях и он продолжал опустошать рожок за рожком, почти не обращая внимание на взрывы вокруг.

— Отходи Демон! Мы прикроем!

И Вадим понял, что нужно отходить, во что бы то ни стало иначе ему в любом случае крышка. Но вот почему? От чего? На эти вопросы ответов он даже искать не стал, просто сменил очередной рожок и бросился прочь. Его и вправду прикрыли, причем из гранатометов. Китайцы ненадолго залегли, но это дало Куликову время отбежать. Впрочем, недалеко, взрыв швырнул его в воронку от авиабомбы.

В голове тут же зазвенело, в глазах замутилось…

Ему стало значительно лучше как только он увидел над собой фигуру китайца с примкнутым к автомату штыком. Они открыли огонь по друг другу одновременно. Китайца отбросило назад, а правый бок и левую ногу Вадима сильно обожгло. Несмотря на это он подполз к краю воронки и высадил весь рожок по китайцам бежавших в его направлении.

Снова взрыв…

Очнулся Вадим оттого, что кто-то сунул ему под нос нашатыря.

— Жить будет… — сказал военврач и пошел заниматься остальными ранеными.

Оказывается уже расцвело. Бронежилета на нем уже не было. Форму тоже изрядно порезали, чтобы быстро добраться до ран, так что ногу и бок стягивали тугие повязки.

— Что Демон, плохая карта тебе сегодня выпала, — сказал ухмыляясь Юрий Бардов, появившийся откуда-то из-за спины.

— Не важная… Зато тебе подфартило хорошо.

— Это верно. Ни царапины.

— Где мы? — спросил Вадим оглянувшись и не узнав местности.

— У себя… чуть ниже.

— Что произошло?

— Выбили китаез. Прилетели штурмовики и перепахали их всех. Потом еще десант высадили и их остатки окончательно перебили. Почти никто не ушел.

— Потому и кричал мне отходить?

— Да. Я уже видел как они подлетают…

— Ясно. А что касается карты, так могло быть и хуже, не убило ведь.

— Тоже верно, — кивнул Бардов.

— А как Тимур с Лехой?

— Белому и Авдееву карта совсем никакая выпала, — пасмурнел Юрий. — Крестовая шестерка.

— То есть?

— Убило… обоих…

Вадим только слабо кивнул, на удивление ничего не почувствовав по поводу их смерти. Только одна пустота…

А ведь они были вместе с самого начала, столько всего пережили, из стольких кровавых передряг выбрались, где умереть шансов было в десятки, сотни раз больше. А тут, можно сказать в рядовой заварушке, сразу обоих свалило.

ГЛАВА 27

Всех раненых развезли по госпиталям. Вадим попал в лазарет расположенный в поселке Памяти Тринадцати Борцов, и теперь, когда из-за огромного потока раненых на всех полноценных лазаретов не хватало, на ее базе создали госпитальный комплекс, быстренько приведя в порядок запущенные здания, куда можно отослать всех, чья жизнь уже вне опасности, или наоборот тех кого везти далеко слишком опасно для их жизни.

Ранение хоть и было двойным, но если посмотреть на то как не повезло соседям по койкам, с оторванными конечностями, с выбитыми глазами, с последствиями поражения химоружия, можно сказать что пустяковое. В теле жизненноважные органы не задеты, спасибо бронежилету. Пуля его хоть и пробила, но отклонилась вправо. Отклонись она влево или пойди прямо, половина кишок оказалось бы продырявлено. Нога так вовсе пустяк. Кость не задета и ладно. Контузия правда еще давала о себе знать. Но это тоже лечится.

Вот его и лечили. Делали перевязки, ставили уколы и капельницы.

— Есть какие-нибудь жалобы больной? — спрашивал во время очередного обхода доктор, заглядывая в карту Куликова.

— Да нет, все в норме Виктор Акталович. Ничего не беспокоит.

Вадим невольно подумал, как бы вел себя сейчас Юрий Бардов узнай он что его лечит китаеза? На самом деле доктор был алтайцем, но разве для нацика это аргумент?

— Замечательно. Месяц другой полежите и к началу нового года вы снова можете встать в строй.

"В этом-то как раз ничего замечательного нет", — подумал Вадим, но вслух сказал:

— Спасибо. Вы меня обнадежили…

Доктор кивнул и пошел дальше по палате, задавая свой профессиональный вопрос очередному раненому и выслушивая его жалобы, если таковые имелись.

В госпитале было скучно. Тут только и оставалось что целыми днями лежать на койке и пялиться в потолок. Единственное развлечение: различные медицинские процедуры. Ночью становилось уже веселее… многим снились кошмары, они переживали все что с ними случилось и жутко кричали во сне. Просыпались сами, будили остальных…

И Вадим был им благодарен, за то что они вырывали его из объятий бога сна Морфея, прерывая тем самым его собственные кошмары. Кошмар Куликова имел сложную структуру. Он видел не просто картинку события врезавшегося в подсознание и воспроизводимого раз за разом, а состоял из нескольких компонентов наложенных друг на друга.

В своей основе кошмар содержал последний эпизод его последнего боя под Дивногорском, когда на него лежащего в воронке из разрываемой вспышками взрывов тьмы и минисолнц осветительных шашек в небесах выскакивает китаец.

Дальше действия замедляются. В очередной вспышке света осветившего фигуру китайского солдата Вадим видит лицо. Лицо того самого китайца что допрашивал его в плену. Этот китаец начинает жутко смеяться и продолжает приближаться. Его лицо превращается в какую-то жуткую маску демона, вроде той что используются в народных китайских театральных постановках, с огромными глазами, густыми бровями над ними и кулаками, все в крови… Штык на его автомате превращается в длинную толстую иглу из которой начинает что-то капать.

— Не уйдешь! — дико кричит он и делает колющий выпад.

Вадим хочет его пристрелить, как то он сделал в реальности с солдатом противника, но почему-то не может… не может даже на курок нажать. А когда все же нажимает, автомат отказывается стрелять.

Многие разбуженные, кто мог, шли прочь из палаты и подолгу курили на свежем воздухе. В такие моменты Вадим жалел что у него нет такой вредной привычки помогающей достаточно быстро успокоиться или правильней сказать, создающей иллюзию успокоения.

Засыпалось после такого долго и неохотно. Оно и понятно, не очень-то хочется вновь увидеть только что виденный кошмар.

* * *

После очередного укола Куликова повезли на перевязку в процедурную.

— Привет, — поздоровался Куликов с занявшейся с ним сестрой.

— Привет, — дежурно улыбнулась она, даже не глянув на лицо пациента, продолжая ловко снимать с Вадима старые пропитанные антисептиками бинты, скручивая их обратно в валик.

— Что и требовалось доказать, — продолжил Вадим с усмешкой, — шанс встретиться во второй раз у нас появился именно при моем ранении.

Медсестра медленно прекратила свою работу, что-то припоминая, и только теперь более внимательно вгляделась в своего подопечного.

— Ой! Это вы?! — выдохнула Елена Акжал.

— Это я.

— Простите… я вас не узнала.

— Это как раз понятно, столько людей приходится обрабатывать, что лица быстро превращаются в одно нечто усредненное.

— Но вас я должна была узнать.

— Бросьте… столько времени прошло.

Елена опомнившись продолжила снимать бинт.

— Сейчас будет больно, — предупредила она, когда дело дошло до раны.

— Рвите.

Елена смочила раствором рану и резким движением оторвала присохший бинт.

— Рана чистая. Нагноения нет.

— Почти ничего не почувствовал, — улыбнулся Куликов. — У вас легкая рука.

Елена тем временем обработала рану и начала накладывать новую повязку. Потом занялась второй раной на боку.

— Как у вас вообще дела? После того случая больше не приставали?

— Нет, все нормально. Да и в тот раз наверное не пристали бы если бы не ваш сослуживец. Как они вообще?

— Только он да я и остались…

Елена понятливо кивнула, продолжая работу.

— Что вы сегодня вечером делаете?

Елена только улыбнулась.

— Что, — тоже улыбнулся Вадим. — Каждый второй пристает с подобным вопросом, не считая каждого первого?

— Да нет… не так уж часто.

— Тогда?

— Да в принципе ничего… если новых раненых не будет.

— Понятно, значит работы у вас сегодня будет завались.

— Думаете?

— Уверен. С каждым днем китайцы только усиливают давление. Больше нет сдерживающего фактора в Забайкалье. Партизаны больше не взрывают пути и китайцы без задержек поставляют на фронт пополнение, вооружение с боеприпасами и все прочее необходимое для штурма.

— Я все же постараюсь выделить для вас…

— Давай на "ты".

— …Для тебя, — согласно кивнула Елена, — время.

— Буду очень рад.

Через три недели в госпиталь прибыла делегация офицеров во главе с каким-то полковником и произвела награждение нескольких раненых вновь под прицелом видеокамер. Досталась и Куликову медалька "За мужество".

— Да вы оказывается уже орденоносец! — заметила награду Елена.

После того как комиссия уехала она вывезла его на прогулку по внутреннему парку.

— Я вам тут пирожки принесла. Мама специально их для вас приготовила, когда я ей о вас рассказала.

— Спасибо. Передайте, что я очень благодарен, а то больничное меню не шибко разнообразно.

— Непременно.

* * *

Доктор Виктор Акталович Туим проснулся от звука вертолетных двигателей заходящих на посадку. Это плохо. Обычно вертолетами переправлялись тяжелые раненые и если их доставляют так далеко от Красноярска, значит завязалась тяжелое сражение, о чем свидетельствовали даже до сюда доносящиеся раскаты грома, и в скором времени стоит ждать еще большее количество раненых, а госпиталь и без того переполнен.

Но делать нечего, нужно идти принимать новых пациентов, распределять их по степени тяжести и срочности оперирования. А потом собственно оперировать: отрезать руки, ноги, собирать по кусочкам перебитые кости если это возможно, сшивать пробитые потроха…

"Чертовы китайцы, не могли до утра с атакой подождать?" – вяло подумал доктор, одевая халат, а поверх телогрейку.

К счастью больше этой ночью раненых не подвозили, распределяя их по другим госпиталям, а со срочными из тех что ему привезли он разобрался к девятому часу утра, проведя полсотни операций. Как ни странно после такой неурочной тяжелой работы он больше совершенно не хотел спать. Более того, даже появлялись какие-то дополнительные силы, но тратить их было уже не на что.

В его кабинет вошла сестра с большой чашкой кофе, ассистировавшая ему в доброй половине операций, и поставила ее перед ним на стол.

— Спасибо Елена… это очень кстати.

— Не за что Виктор Акталович.

— Присядьте…

Елена послушно села на кушетку. Доктор Туим подсел чуть-чуть поближе.

— Вы хорошо справляетесь со своей работой Елена… Еще немного и вы можете проводить собственные операции.

— Спасибо доктор.

— Хотя, пожалуй уже сейчас можно доверить вам операции вплоть до средней сложности. Пойдете главой третьей операционной бригады? Там как раз образовалось вакантное место…

— О! Большое спасибо Виктор Акталович! Я даже и думать не смела…

— Пустяки.

Доктор подсел к Елене еще ближе и взял ее за руку.

— Виктор Акталович?..

— А там глядишь и начальником всего отделения станете. Как вам такая перспектива роста?

— Виктор Акталович… — посерьезнев произнесла Елена Акжал и попыталась высвободить руку. Такого поворота событий она явно не ожидала. Одно дело получить повышение благодаря своим умениям и знаниям, и совсем другое дело через кушетку…

— Ну что вы Елена?..

— Меня ждут больные…

Елена наконец смогла высвободить руку и вскочила с кушетки.

— Подумайте над моим предложением, — сказал доктор несколько двусмысленно.

Когда сестра выскочила из кабинета, он выдохнул явно раздосадовано. Неизвестно откуда появившаяся энергия после многочасовых операций требовала выхода и вот казалось выход найден в сексуальной плоскости, но тут его ожидала неудача. И силы не найдя точку приложения стали быстро покидать его словно через какую-то пробоину отчего он чувствовал себя еще более опустошенным, раздавленным, даже обманутым.

— Ничего, она умная девочка… — сказал он себе скорее для того чтобы убедить самого себя в своих выводах. — Ну поломается для виду день другой и все равно будет моей.

Приободрившись такими мыслями, он продолжил заниматься своими непосредственными обязанностями.

Но день проходил за днем, а она никак не шла навстречу его ухаживаниям. Туима это начало изрядно злить, что не очень хорошо могло сказаться на его работе, еще зарежет на столе кого-нибудь отвлекшись от работы. Это конечно нестрашно, раненые и так через один умирают на операционном столе от тяжелейших ран, но все же, показатели есть показатели и портить их глупыми ошибками не дело. И тут как-то глянув в окно он увидел причину холодного отношения к себе со стороны Акжал. Она гуляла с каким-то солдатом. Они разговаривали и время от времени весело смеялись.

— Вот она значит как! — буквально зарычал доктор, сжимая кулаки. — Ну я им покажу!

Но увы, по размышлению выяснилось что, что-либо "показать" им он не мог в принципе. Ну в самом деле что он мог сделать этому солдату? Ошибиться в назначении лекарства и вколоть что-то не то? Так его за эту ошибку самого того… он ведь уже семимильными шагами на поправку идет, тут его смерть никакой ремиссией не объяснить.

Ей тем более ничего не сделать. Уволить, что вряд ли удастся или перевести в другой госпиталь, что непосредственно на передовой? Тогда с кем он останется? С недоучками, которые в медицинский пошли только потому, что никуда больше не попали или запихали по блату папа с мамой и отсюда уровень умения и знаний.

"Солдатика значит выбрала, — продолжал негодовать Виктор Туим. — Ну да, оно и понятно. Все бабы падки на блестяшки. А этот орденоносец… медальки какие-то имеет. Герой… мать его".

— На выписку ублюдка! Сейчас же! Тем более что он почти здоров! Ну а то, что недельку не долежал так это не страшно. Места нужно освобождать для новых раненых. Отлежится уже на месте, подальше отсюда. Подальше от Елены…

От найденного решения доктор почувствовал себя значительно лучше.

— Поворкуйте, поворкуйте, недолго вам осталось ворковать…

* * *

Лечение подходило к концу. Вадим это чувствовал те только по меньшему количеству глотаемых таблеток и уколов что ему ставили, но ощущал всем телом. Раны зажили и почти не беспокоили. Он даже прогуливался с Еленой уже без палочки, производя впечатление старичка из-за прихрамывания. Но ходить нужно, чтобы разрабатывать поврежденную мышцу. А это значит что скоро выписка и здравствуй фронт с ненавистными китайцами в прицеле автомата.

"В прошлый раз мне удалось вывернутся из лап смерти, — размышлял он, — а в следующий раз она может сжать свои объятья гораздо крепче…"

В общем обратно на передовую смерть как не хотелось. Но что можно реально сделать? Надеяться на то что его по ранению отправят куда-нибудь подальше от передовой глупо. Конечно такой шанс есть и он весьма реален. Но это лишь отсрочка неизбежного возвращения в строй. Кроме того лежать и на что-то надеяться, что что-то произойдет само собой да еще в его пользу, Куликов просто не мог. Не тот склад характера. Он привык всего добиваться сам ни от кого не завися, вот и сейчас лучше подсуетиться самому, так сказать направить судьбу-лодку в нужное русло.

Опять же ситуация на фронтах крайне тяжелая. Об этом свидетельствовало все, начиная от усиленного потока раненых и заканчивая поредевшими сводками по радио и занимание освободившегося за счет этого молчания эфира большим количеством заводных патриотических песен. Вот и сейчас из динамика лилась композиция по батяню-комбата, за которым Россия, Москва и Арбат…

— Есть какие-то жалобы больной? — как-то странно зыркнув на него глазами и натянуто улыбнувшись, спросил доктор.

Вадим занятый своими тяжелыми думами этих моментов не заметил и уже привычно ответил:

— Нет доктор, все в норме…

— Замечательно… Тогда завтра на выписку.

— Так скоро?..

— Увы… сами видите мест не хватает, а вы уже почти здоровы.

— Да-да…

Доктор пошел дальше и когда он закончил обход Вадим последовал за ним.

— Можно? — спросил он постучав в дверь кабинета Виктора Туима.

— В чем дело? — резко спросил Туим, мгновенно вспомнив событие получасовой давности.

Он видел как этот русский и Елена целовались в подсобке. Они были так заняты собой, что даже не заметили, что дверь закрыта не плотно.

— Я хотел бы с вами поговорить… на очень деликатную тему доктор.

Куликов закрыл за собой дверь.

— Я вас слушаю…

Вадим невольно замялся, не зная как начать щекотливый разговор. Да и доктор какой-то нервный… Ну да ладно.

— Доктор… времена сейчас тяжелые… а вы как я погляжу женаты?

Вадим указал взглядом на золотое кольцо на пальце доктора.

— Женат… — признал доктор и отчего-то вдруг сильно смутился.

— И дети наверное есть?

— Да… К чему вы клоните Куликов?

— Так вот доктор, как я уже сказал, время военное, тяжелое, вам и вашей семье наверняка приходится нелегко… может чего-то не хватает из-за развившегося дефицита…

— О чем вы?!

— Так я вполне могу помочь в обмен на небольшую услугу с вашей стороны, — закончил свою мысль Куликов несмотря ни на что.

— Вот оно что…

Вадим кивнул.

— И что за услугу я вам должен оказать?

— Для вас это наверняка сущий пустяк. А если и не пустяк, то не такая уж и большая сложность.

— А конкретнее?

— Конкретнее… Очень не хочу возвращаться на фронт доктор, — облизав высохшие губы таким же сухим языком сказал Вадим. — Думаю не нужно объяснять почему?

— Не нужно.

— Так вот, я думаю, вам не составит труда найти во мне что-нибудь такое, что не позволит мне туда вернуться. А еще лучше, если меня с новым диагнозом отправят куда-нибудь подальше, за Урал.

— Например?

— Да я-то откуда знаю?! Вы доктор, вам должно быть виднее, что у меня может быть.

— Допустим. И во сколько вы оцениваете мою услугу по отматыванию вас от вашего воинского и гражданского долга?

— В половину своего состояния, что у меня осталось на счетах… Я готов отдать вам половину лишь бы иметь возможность воспользоваться второй половиной.

— Половина, это сколько?

— Пятнадцать тысяч зеленых именно в зеленых, а не рублях. Как вы считаете, ваша услуга стоит таких денег?

Доктор на минуту замолчал. Деньги да еще доллары при нынешней инфляции рубля действительно хорошие. Очень хорошие.

Возникло сильное подозрение, что это проверка особистов на вшивость, но по размышлении Туим с большой долей вероятности решил, что это не так. Тогда вопрос в том, брать или не брать предложенные деньги, тем более что он действительно мог устроить этому поганцу подобный подставной диагноз.

"Елена…" – вспомнил доктор и ненависть к этому русскому отбившего ее у него застелила глаза.

А ну как он вместе с ней умотает?! А он здесь совсем один останется!

Подобная вероятность развития событий была для него невыносима.

— С-стоит, — с трудом преодолев себя, выдавил Виктор Туим. — Я могу устроить вам перевод в глубокий тыл. Только вам придется хорошо симулировать перед тамошними врачами.

— Отлично! Тогда готовьте заключение! А что касается симуляции, то не беспокойтесь, я сделаю все в лучшем виде!

"Заплачу еще пятнадцать тысяч", — подумал он.

— Здесь где-нибудь есть терминал, с которого можно перевести деньги?

— Да, в поселке…

— Мы можем попасть в него, желательно уже сегодня?

— Вполне. Через три часа заканчивается моя смена и мы можем провести операцию по перечислению средств.

— Тогда сделаем так. Вы готовите заключение, я при вас перевожу деньги и вы при мне ставите печать и подпись. Полный контроль. Идет?

— Годится.

— Тогда до встречи!

Вадим буквально вылетел из кабинета доктора, чувствуя необыкновенную легкость во всем теле. Наконец-то ему удалось свалить из армии! Еще несколько часов и он свободен! Закончились его мытарства и хождения по лезвию бритвы. Скоро все это останется в прошлом.

* * *

— Ты чего так светишься? — удивилась Елена на очередной медицинской процедуре.

Вадим невольно вздрогнул.

— И нервный какой-то стал.

— Лена… а ты хотела бы уехать отсюда? — обнял он ее за талию и привлек к себе.

— В смысле? Куда уехать?

— Да вообще, — неопределенно взмахнул Куликов рукой. — За Урал для начала.

— Для начала?

— Ну да. Мало ли мест куда еще можно уехать? Для начала за Урал, а там глядишь и еще дальше. Не волнуйся, деньги у меня есть. Их не так много после проплаты всех барьеров останется, но при экономии и мудром вложении и управлении их может хватить на очень долгий срок.

— Дима… о чем ты сейчас вообще говоришь? — прекратила работу Елена. — Война же… Как и куда тут можно уехать? Это же… дезертирство.

— Ну почему сразу дезертирство? Все будет обставлено по высшему разряду. Не подкопаться. Этот докторишка все сделает.

— Нет.

— Но почему?!

— Я нужна здесь. Это мой долг.

— Твой долг? — в свою очередь удивился Куликов. — По отношению к кому и чему? Ты еще скажи: Родине.

— Именно так, — серьезно ответила Елена Акжал. — К родине в том числе. Даже в первую очередь.

— Особенно если учесть твое гражданство, — невольно хмыкнул Вадим.

— У меня двойное гражданство Казахстана и России. Россия является моей второй родиной. И меня удивляет твое отношение к таким понятиям как долг и родина, особенно если учесть что у тебя Родина одна и она сейчас в беде.

— Родина… да что это вообще такое?! — вспылил Вадим.

— Родина это Родина, не больше и не меньше и каждый для себя это понятие определяет сам. Для большинства людей это то место где он родился, где жили его предки и где будут жить его потомки… Для других, как правило беспринципных дельцов, это то место где они делают свои деньги, а точнее прячут их от налогообложения и живут также прячась от правосудия. Живут там где им удобно жить красиво на эти деньги, заработанные на настоящей Родине, но растрачиваемые вне ее. Большинство людей справедливо считает таковых дельцов предателями, забывших где их корни. Сознательно отказавшихся от своего прошлого. Неужели ты тоже такой Дима?

Куликов поджал губы. Откровенно говоря он никогда об этом не задумывался. Выходит, что он ничем не лучше этих олигархов, кого он поносил в споре с Авдеевым, чьи богатства он не хочет защищать, отдавая за это жизнь, в то время как они и их сынки там, в нейтральных швейцариях отсиживаются?..

— Корни, — сквозь зубы зашипел Вадим. — Какие могут быть корни у детдомовца от которого отказалась собственная страна?!

— Исторические. Да, тебе не повезло с родителями, в том числе и с приемными и это частично объясняет твое негативное и даже враждебное отношение к высоким понятиям, но это не значит, что ты должен предавать свою землю. Она твоя. Как только ты забудешь об этом, ты станешь Иваном родства не помнящим. Или ты уже такой?

Елена Акжал встала.

— Если это так, то мне жаль тебя.

Елена резко развернувшись вышла из процедурного кабинета не закончив работу. Вадим даже возмутиться этим не успел.

— Что за страна? Сплошные Александры Матросовы…

Впрочем, очень скоро появилась другая медсестра что и завершила начатое.

"Ну черт со всем этим", — мысленно отмахнулся Куликов, точнее попытался отмахнуться, но появившаяся в душе непонятная тяжесть не отступала.

Но, несмотря на тяжесть в душе, от предстоящей сделки он решил не отказываться.

* * *

Куликов едва дождался того момента когда с доктором направились непосредственно в поселок Памяти Тринадцати Борцов по направлению к зданию отделения Сбербанка. Здесь на автоматическом терминале они провели все необходимые операции по переводу денег и визировании документов.

— Вот все проставлено… — излишне громко и четко произнес доктор.

— Да, — кивнул Вадим. — Отлично…

Неожиданно в здание ворвались военные полицейские числом пять человек, Вадима тут же схватили, заломили руки за спину и заковали в браслеты. После этого в отделении Сбербанка появился майор протянув Вадиму под нос красное удостоверение.

— Особый отдел. Вы задержаны.

Куликов понял все сразу по глумливой улыбке доктора. Он где-то перебежал ему дорогу. Впрочем, где именно даже гадать не пришлось, вспомнив пару брошенных взглядов на Елену Акжал. Как же он был слеп!

От постигшего его вселенского разочарования, досады и осознания того что с ним будет дальше, оставили силы, и Вадим чуть не свалился на пол, но полицейские удержали. Даже врезать по этой ухмыляющейся роже не хотелось, так все стало до фонаря.

— Приехали…

Стихи В. Высоцкого.

Автор неизвестен