1

Для папы римского Гонория Третьего Пятый крестовый поход являлся идеей фикс. Он участвовал в его организации еще до того, как стал понтификом, а уж после того, как его избрали викарием Христа, развил бешеную деятельность и смог-таки собрать и отправить в поход самую крупную армию за всю историю крестовых походов.

Беда в том, что большая армия не гарантировала победы, ибо армия эта была собрана почти со всей Европы, и как следствие имелась серьезная проблема с управляемостью. Ни о каком единоначалии не шло даже речи. Особенно после того, как Святую землю по состоянию здоровья и бедственного экономического положения в своем государстве покинул венгерский король Андраш Второй, что и являлось точкой кристаллизации этого похода.

Никто не желал никому подчиняться, почитая себя выше всех остальных. Кое как от полного развала спасали только усилия личного представителя папы римского – легата Пелагия, епископа Албанского. Под угрозой отлучения от церкви он заставлял всех этих графов, герцогов и королей действовать хоть сколько-нибудь в едином русле.

Но не помогло. В конце тысяча двести двадцать первого года с потерей Дамиетты, случившейся по иронии судьбы во многом из-за самого легата Пелагия, что отверг предложение аюбидского султана аль-Камиля о восстановлении Иерусалимского королевства в обмен на возвращение Дамиетты, Пятый крестовый поход приказал долго жить…

Папа римский был в ярости, и главным виновником провала дела всей своей жизни он считал не кого-нибудь, а своего ученика – Фридриха Второго, императора Священной Римской империи, что всячески уклонялся от исполнения данного обета по участию в крестовом походе.

В общем, Пятый крестовый поход и дрязги с Фридрихом Вторым, что алчно посматривал на итальянские земли, отнимали все силы и внимание Гонория Третьего от событий, происходящих в окружающем мире, в частности от того, что творилось на Руси и северных землях, где все еще обитали племена нечестивых язычников, что было особенно оскорбительно для Святого престола. Ведь это все равно, что пятно ржавчины на до блеска отполированном мече…

Конечно, он регулярно получал доклады, но оставлял решение проблем до лучших времен, тем более ему казалось, что этих времен ждать не так уж долго, а значит, все может потерпеть еще месяцок-другой. Виной тому бодрые вести из Египта и Сирии. Из-за них у Гонория Третьего создавалось впечатление, что стоит только еще немного поднажать на сарацин, и те будут окончательно повержены, а Святая Земля наконец перейдет под полную власть не менее Святого престола…

Опять же, Русь воспринималась западными европейцами, как далекий и дикий край – Тартария, как следствие относились с известной долей пренебрежения, если не сказать презрения.

Уничтожение ими Ордена меченосцев мало что изменило в этом отношении. Этот Орден изначально не воспринимался как какая-то реально могущественная сила вроде тех же Тамплиеров или на худой конец Тевтонского ордена, а потому их уничтожение восприняли пусть и с негодованием, но не увидели в этом ничего тревожно-необычного. Дескать, дерьмо случается…

Тем более что ресурсов решить эти задачи на данный момент не было.

Единственным, кто радовался провалу Пятого крестового похода, был бывший епископ рижский Альбрехт, что все это время настойчивостью, достойной лучшего применения, пытался привлечь внимание папы римского к происходящему на восточных рубежах. В итоге он так достал понтифика своим нытьем, что тот назначил его легатом по делам Руси, пообещав, что как только будет завершен Пятый крестовый поход, то Святой престол сразу же обратит свой взор на восток.

Наконец его молитвы были услышаны.

Когда руки Гонория Третьего дошли до восточных дел, то он в полной мере ужаснулся тому, что там произошло за то время, пока его внимание было приковано к Египту и Сирии, а также разборкам со своим строптивым учеником. А там, ни много ни мало, образовалось мощное государство, по своему потенциалу сравнимое со Священной Римской империей, а то и больше!

В начале тысяча двести двадцать третьего года папа римский, после того как произошло его замирение с Фридрихом Вторым при посредничестве Германа фон Зальца с обещанием императора начать подготовку к Шестому крестовому походу, призвал к себе легата Альбрехта.

– Я внимательнейшим образом изучил ваши докладные записки и нахожу сделанные вами выводы о происходящих событиях в землях Руси и Ливонии обоснованными и тревожными… Столь мощное государство в очень скором времени, после окончательного укрепления, может стать для нас большой угрозой в распространении истинной веры христовой…

– Истинно так, ваше святейшество! Более того, возможен вариант, когда схизматическая ересь начнет движение на запад. Собственно, этот процесс уже пошел! – с трагическим надрывом воскликнул епископ Альбрехт. – Племена Ливонии, коих я крестил в истинную католическую веру, переходят в православие, как и перекрещивают в православие принявших ранее католичество жителей Галичского княжества!

– Это неприемлемо! – вспылил Гонорий Третий. – И этому нужно положить конец! Мы должны раздавить восточных варваров!

– Полностью разделяю вашу точку зрения, ваше святейшество! Нужно уничтожить это государство, пока оно еще не окрепло. Если мне будет позволено заметить, то против Руси надо объявить Крестовый поход!

Папа римский нахмурился и стал нервно постукивать пальцами по столу. Не так-то просто съехать с выбранной дороги. Следующий Крестовый поход планировался, как и предыдущие, в Святую Землю.

«Святая Земля может подождать», – после некоторой внутренней борьбы – необходимость боролась с идеей фикс – подумал викарий Христа.

Образовавшееся государство с сильной властью реально пугало. Это не Священная Римская империя, что непонятно каким чудом еще удерживается вместе, где все эти герцоги короли и князья жаждут получить как можно больше власти и прав, по сути, получить полную независимость.

Опять же, можно было надеяться, что рыцари и все эти третьи-четвертые сыновья баронов, коим ничего не светило в плане наследства, с большей охотой отправятся на восток, туда, где они смогут обрести не просто наследный лен, как в Святой земле, и в который надо было завозить крестьян из Европы, но и местных сервов в достаточном количестве, коих останется лишь перекрестить в истинную веру, с чем проблем естественно не возникнет.

– Меня смущают ваши сведения о некоем оружии схизматиков, что с чудовищным грохотом и дымом может разрушить даже самые крепкие ворота, а также ракеты, коих боятся лошади и люди. Как можно победить врага, если он может испугать все наше святое воинство?

– Это оружие обоюдоострое, как и меч, ваше святейшество, – ответил на это легат Альбрехт. – Мы должны сами его сделать и использовать, во славу нашей матери-церкви.

– А вы смогли разузнать секрет этого взрывчатого вещества? Я не помню, чтобы в ваших записях что-то было по этому поводу…

– Увы, ваше святейшество, секрета взрывного вещества я вызнать не смог, всех моих шпионов, пробравшихся с этой миссией в стан врага, схватили ищейки КГБ и казнили…

Понтифик разочарованно скривился.

– Но не все так печально, ваше святейшество! – ободрил его легат. – Как мне известно, среди наших братьев много тех, кто тайно занимается изучением сути вещей…

– По молодости я сам был не чужд этому увлечению, – улыбнулся каким-то своим воспоминаниям папа римский.

– И потому, ваше святейшество, я взял на себя смелость… как ваш представитель, разослать по всем учебным заведениям и Орденам письмо с просьбой предоставить Святому престолу все результаты по данному направлению с обещанием щедрого вознаграждения…

Гонорий Третий понятливо кивнул, показывая, что одобряет инициативу своего легата, и вознаграждение последует.

– И как результаты?

– Откликнулось больше десятка священников разных рангов, ваше святейшество. Некоторые даже прислали образцы своих исследований. Самый впечатляющий результат, на мой взгляд, предъявил некто Альберт фон Больштедт, сейчас обучается в Падуанском университете.

Информация о том, что на востоке в боевых действиях используется взрывчатое вещество, разрушающее городские ворота, все же широко разошлась в… узких кругах и подстегнула тайные исследования в среде энтузиастов, которые и так шли, но не столь активно, а значит, и результаты оказались более внушительными.

А тайно, так как римско-католическая церковь до сих пор не определилась со своим отношением к пороху (с одной стороны, нужно бы предать порицанию, а с другой – не хотелось связывать себе руки, ведь противник уже использует его), и никто не хотел проходить процедуру аутодафе за занятие чернокнижием…

– Это просто замечательно!

– В том плане, что мы знаем секрет взрывного вещества, – да, ваше святейшество…

– В чем же заключается темная сторона? – нахмурившись, спросил понтифик, правильно поняв скорбный тон легата.

– Один из ингредиентов, что требуется в больших количествах, крайне редко встречается… Да и о том, где оно встречается, говорить малоприятно, ваше святейшество.

– И где же?

– На конюшнях в залежах навоза и выгребных ямах. Чтобы набрать пригоршню этих кристалликов, похожих на соль, приходится перелопатить целую кучу лошадиного навоза…

– Да уж…

– И даже если мы перероем все конюшни в Европе и мусорные ямы, то в лучшем случае получим этого вещества столько, сколько хватит максимум на один ракетный залп, ваше святейшество. Как вы понимаете, этого остро недостаточно.

– Это действительно печально… Но из всего вами сказанного я делаю вывод, что это вещество образуется самостоятельно при определенных условиях, которые можно создать…

– Истинно так, ваше святейшество, я тоже пришел к этому выводу…

– И что, никто из наших ученых братьев не сподобился хотя бы попытаться воспроизвести необходимые условия, для образования этой… соли в больших количествах?

– Увы, ваше святейшество, для опытов им хватало того, что образовывалось естественным путем. По крайней мере никто не написал о подобных опытах получения сей соли целенаправленно.

– Это печально. Спишись с этими учеными братьями и разузнай подробнее, не пытались ли они получить эту соль, и если да, то как и каковы результаты. А если нет, то пусть проведут исследования и выскажут свое мнение, что для этого необходимо. Хотя и так уже понятно, что нужны конский навоз и моча…

– Слушаюсь, ваше святейшество… – склонил голову Альбрехт.

– И еще, раз нам известны как минимум два ингредиента для получения сей соли, то не будем терять время… и ингредиенты впустую. Я приказываю вам подготовить необходимую буллу для организации при каждой церкви, храме и монастыре… а также замке владетеля и городе, укрытых от дождя и солнца, мест для сбора навоза с обливанием его мочой, для чего собирать оную… думаю, человеческая тоже сгодится.

– Как прикажете, ваше святейшество…

Папа римский и легат немного помолчали.

Все-таки тема их разговора была далека от святости… Оба подумали о том, что сей документ вызовет в церковной среде по меньшей мере недоумение, так что придется изрядно постараться, объясняя, зачем это нужно, дабы церковная братия отнеслась к поручению со всей ответственностью, а не спустя рукава, а то и вовсе саботируя.

– Кстати, вы тут еще писали о неких слухах, якобы над территорией Руси порхают ангелы. Вам удалось прояснить этот момент, что это в действительности может быть? – спросил Гонорий Третий.

– Увы, ваше святейшество, мне не удалось точно прояснить этот момент, но слухи на удивление устойчивые и регулярно появляются в разных местах царства.

– Значит, что-то в небе над Русью действительно летает…

– Я уверен, что это какая-то уловка этого варварского царя Юрия, ваше святейшество, ибо человек он действительно незаурядный. Рано или поздно, но я выясню, в чем там дело.

– Да, ибо сказано, что все тайное со временем становится явным…

 

2

Нападение на Русь огромной, словно из ниоткуда появившейся армии кровожадных кочевников в Риме встретили с радостью. Легат Альбрехт просто злорадствовал, ибо после того, что с ним произошло в Ливонии, он ненавидел схизматиков лютой ненавистью, а понтифик Гонорий Третий надеялся, что кочевники сделают за него грязную работу и не придется отвлекаться на восточные дела, а вплотную заняться организацией Шестого крестового похода в Святую Землю.

Увы, но объединенные в единое царство русские княжества, да еще с применением порохового оружия, с пугающей легкостью отразили угрозу, что в очередной раз подтвердило, что государство схизматиков, широко использующих пороховое оружие, представляет серьезную опасность для Запада, и его нужно как можно быстрее развалить.

Но, как выяснилось, прежде чем приняться за развал Руси, нужно уберечь от развала и уничтожения собственные королевства.

Ужас вызвала весть, что кочевники при поддержке схизматиков, что дали язычникам свое пороховое оружие, двинулись на запад и вскоре вторглись в Венгрию, чья армия ничего не могла поделать с дикой многочисленной ордой. И эти дикари принялась носиться по всему королевству, творя разрушения и причиняя насилие.

Венгерский король Андраш Второй сбежал в Австрию, рассылая гонцов ко всем европейским монархам с просьбой о помощи. В первую очередь, конечно, к папе римскому и императору Священной Римской империи, так как именно они имели необходимые ресурсы для оказания помощи, да еще с минимальным временем реагирования.

Но, увы, Андрашу Второму фатально не повезло с политическими взаимоотношениями между двумя этими силами.

Несмотря на примирение между Гонорием Третьим и Фридрихом Вторым, они продолжали относиться друг к другу с изрядной долей недоверия, и ни одна из сторон не могла высвободить в поход достаточное количество войск без опасения, что этим ослаблением не воспользуется соперник.

Собственно, Фридрих Второй никогда не скрывал свое желание распространить свою власть на всю Италию, а то как минимум странно называться императором Священной Римской империи, не обладая властью над собственно Римом.

Ситуацию мог бы исправить совместный поход, но Фридриху Второму было откровенно наплевать на Венгрию, как, собственно, и остальным монархам, ибо венгров и славян вообще не считали за полноценных европейцев, и никто не собирался терять свои войска, защищая их от диких степняков, особенно в условиях перманентной войны всех со всеми. Ведь даже внутри самой Священной Римской империи то и дело вспыхивали локальные войны между князьями, герцогами и просто городами. Австрия так и вовсе вела себя как независимое государство…

Кроме того, надо понимать, что европейские монархи вообще пренебрежительно относились к угрозе со стороны кочевников, явно ее недооценивая. Дескать, ну подумаешь, напали… В первый раз, что ли? Покуролесят да вернутся в свои степи. А все крики венгерского короля о неисчислимой орде, так то обычное преувеличение…

И даже то, что степняки остались зимовать в Венгрии, а не ушли, а потом всей своей мощью обрушились на Польшу, тоже не изменило отношения. Более того, общее мнение звучало так: «Пусть эти собаки уничтожают друг друга, да так, чтобы все они были поедены и погибли; и тогда мы продолжим борьбу с оставшимися врагами Христа, убьем их и очистим лик земли, так, чтобы мир был подчинен одной католической церкви, были бы один пастырь и одно стадо…»

Так что и венгров, и поляков просто бросили на съедение, да еще с тем умыслом, что они в отчаянной борьбе сильно ослабят своего врага, и тогда уже если эти новые гунны все же решат продолжить поход дальше на запад, его можно будет без особого труда добить.

Лишь король Чехии и герцог Австрии, получая более достоверную информацию, не на шутку всполошились и стали предпринимать какие-то вменяемые действия. И хоть они не могли собрать сколько-нибудь значимую армию, но на их стороне играл горный рельеф местности, что рассекал армию степняков на множество мелких отрядов, с которыми уже можно было эффективно бороться.

Можно… если бы не ракеты, что вдребезги ломали устоявшееся представление о войне. А царь Юрий не жадничал и исправно снабжал степняков, ведь чем дольше Субэдэй и Джэбэ куролесят в Европе, тем больше времени выигрывается на подготовку своей армии и ее оснащение.

Но не стоит думать, что степняки побеждали только за счет применения ракетного оружия. Конечно, нет. Все-таки пороха, несмотря на все предпринимаемые меры по увеличению производства, производилось все еще катастрофически мало. Да, в первом полевом сражении с помощью ракетной атаки армии противника опрокидывались, дробились, и вот бои с этими отдельными отрядами шли уже традиционным манером, и тут уже все зависело от полководческих талантов командующих, боевого духа и профессионализма бойцов, ну и количества, конечно.

В таких «вторичных» сражениях чехам и австрийцам изредка удавалось одерживать победы над совсем уж какими-то небольшими отрядами до тысячи человек, что подавалось для общества как победы эпического масштаба в попытке поднять их боевой дух, но, естественно, на общую обстановку это не влияло, и степняки, словно все сминающий селевый поток, продолжали быстрое движение на запад, оставляя позади себя трупы и пепел.

Кстати, в нападении на Австрию участвовали не только степняки, но и около двадцати тысяч русских дружинников и ушкуйников, к ним потом присоединились несколько тысяч словаков…

Юрию Всеволодовичу после короткого размышления пришлось отпустить самых алчных и драчливых в поход на запад. А то, увидев, какие богатые трофеи текут мимо них в степь и дальше в Булгарию, они очень возбудились, и посыпались даже не просьбы, а требования дать им разрешение сходить в поход за зипунами…

– Да отпусти ты их! – сказал Ярослав, что в общем-то тоже был не прочь сходить на просвещенных европейцев. – Чего ты их держишь? Пусть развеются… тем более, что потери будут небольшие.

– Да не потерь я опасаюсь…

– А чего? – удивился великий князь новгородский, зная эту особенность своего старшего брата, что буквально трясется над каждым воином, грозя командирам самыми страшными карами, если они по глупости потеряют хоть одного человека, хоть и пытался скрыть это за чисто меркантильными мотивами, дескать, вырастить одного воина очень долго и дорого, ведь его надо откормить, обучить, оснастить и вот так по глупости потерять?

– Боюсь, что такое вмешательство все же заставит европейцев забыть свои внутренние дрязги и сплотиться в отражении вторжения. Все-таки одно дело – степняки и совсем другое дело – мы. Несмотря на свое оружие, мы сейчас не готовы биться со всей Европой, брат.

– Хм-м… Но если не опустишь, могут начаться проблемы внутри, а это еще опаснее… Ведь трофеев хотят и князья.

Намек был на Палату князей, что могли взбунтоваться и принять какие-нибудь идущие вразрез с генеральным курсом законы, которые потом замучаешься отменять, давая под это дело дополнительные льготы.

– Твоя правда. Лучше внешняя сплачивающая угроза, чем внутренний напряг…

В итоге, чтобы не накалять отношения внутри государства с князьями и дружинниками, Юрий вынужден был их отпустить. К счастью, европейцы вели себя как прежде.

После подхода такого подкрепления к степнякам у австрийцев шансов просто не было. Вену взяли с ходу, а дальше началось методичное просеивание территории на предмет ценностей.

Поляки вздохнули с облегчением, когда большая часть степняков ушла с их земель в Чехию и Австрию, но увидев, как легко они продвигаются, и понимая, что зимовать степняки вернутся в долины, стали проситься под крылья тех, кто, по их мнению, мог обеспечить им безопасность, то есть к Руси и Священной Римской империи.

Ну а раз просятся сами, то почему бы не взять? Как говорится: дают – бери.

Взяли как Юрий, так и Фридрих Второй.

По сути произошел раздел Польши пятьдесят на пятьдесят.

«Хм-м… что-то это мне напоминает, – с кривой усмешкой подумал по этому поводу русский царь. – Но, видно, судьба у нее такая, а против судьбы не попрешь…»

 

3

В разоренную и пожженную Польшу степняки возвращаться не стали. Все-таки зима там тоже не сахар. А зачем морозить себе носы и то, что находится между ног (последнее далеко не всегда можно подержать в тепле), когда совсем близко теплые благодатные края? Прямо-таки курорты. Так что Субэдэй и Джэбэ повернули на юг и вторглись в Хорватию, Боснию и Албанию, после чего через Сербию и Болгарию (они благоразумно обеспечили проход, снабдив продовольствием, и степняки двигались, держа себя в руках) вышли к Греции, точнее, к Эпирскому деспотату и Латинской империи.

Субэдэй и Джэбэ радовались. Они достигли очередного моря.

Что-то у них насчет достижения морей какой-то явный бзик был… наверное, из-за отсутствия морей в Монголии. С этим у них в последнее время полный порядок, Балтийское море, потом Адриатическое, а под конец так сразу два: Ионическое и Эгейское моря. Будет о чем рассказать в родных краях…

Перезимовав в Греции, добавив к имеющимся достопримечательностям новые в виде очередных развалин, степняки под предводительством монголов весной тысяча двести двадцать пятого года двинулись на север.

Двигаться дальше на запад через Альпы было крайне неудобно, к тому же они легко блокировались незначительными силами защитников (а какие обвалы можно было устроить!), и никакие ракеты не помогут, так что монголы решили пройти по северным долинам Священной Римской империи.

Понимал это и Фридрих Второй, потому ради отражения вражеского нашествия вернулся на свою родину из Сицилии и принял под командование собранную Германо-Польскую армию, что встретила татаро-монголов на Эльбе, когда те спускались вниз по ее течению из Чехии в районе города Дрезден.

Всего Фридрих Второй собрал шестьдесят тысяч человек, на двадцать тысяч меньше, чем у противника, но большая часть его армии состояла из профессиональных бойцов, так что все шансы на успех были, особенно учитывая внедренные новинки в вооружении.

Русские дружинники в предстоящем сражении участвовать не собирались, они, собственно, еще по осени поправив свое материальное положение в Австрии и некоторых сопредельных с ней землях, довольные, как коты, обожравшиеся сметаной, вернулись домой.

Субэдэй и Джэбэ рассматривали своего очередного противника. Многочисленные победы не избавили их от осторожности, поражение от русов все еще болью в душе напоминало о себе, так что недооценивать противника они не собирались, тем более, что тот выглядел внушительно. Впервые с начала вторжения в Европу им противостояла мощная армия, а не нечто наспех собранное.

– Похоже, они изучили опыт русов при встрече с нами, – сказал Джэбэ.

Выглядел он не очень хорошо. Зима в Греции не прошла для него бесследно. Он сорвался и вновь налег на шаманские и циньские эликсиры, и остается только гадать, сколько десятков, если не сотен, гречанок через положенное время родят «наконечники стрел», как Джэбэ называл своих детей, потому как, если кто не в курсе, то Джэбэ – это не имя, а прозвище, данное ему самим Чингисханом, в переводе с монгольского означающее «стрела».

Что до якобы изученного германцами опыта русов, то все дело в формациях арбалетчиков, что растянулись от одного края долины до другого, не сплошной линией, а отрядами по пять сотен человек. При этом они могли вести перекрестный обстрел, оставив достаточно широкие проходы для конницы, что скопилась позади них.

– Меня больше беспокоит их машинерия, что стоит позади… – сказал Субэдэй. – Явно ведь какую-то пакость приготовили. Как минимум зажигательные снаряды.

Позади немецко-польской конницы в окружении все тех же арбалетчиков, прикрытых щитоносцами плюс воткнутыми в землю кольями, действительно почти сплошной линией стояли различные метельные механизмы от легких баллист, средних онагров до тяжелых требюше.

– Да, ты прав, они могут доставить нам немало проблем, и их следовало бы уничтожить, но наши ракеты до них явно не дотянутся, если не пододвинуть установки поближе…

– Они ударят по нам раньше, и мы просто впустую потеряем свои ракеты…

– Тогда нам не остается ничего другого, как сыграть в нашу любимую игру, – довольно засмеялся Джэбэ.

Субэдэй с усмешкой кивнул. Он отдал приказы вестовым, и те галопом умчались к командирам отрядов.

Убедившись, что все получили приказ и подтвердили его, подняв копья с лентами оговоренного цвета, Субэдэй кивнул головой сигнальщику, и тот поднял шест с бунчуком из хвостов красного волка.

Прошло несколько секунд, и ракетные установки начали изрыгать свое содержимое в сторону противника.

Вдруг одна из РСЗО взорвалась праздничным фейерверком, только от этого никому радостно не стало, разве что враг повеселился, ибо неуправляемые ракеты летели в том числе в собственную конницу, натворив дел.

Субэдэй поморщился. Такое время от времени все же случалось, о чем русы заранее предупреждали, так что им даже претензий не предъявить, тем более что случалось это все же не часто.

Но, несмотря на неприятность, своей цели залп достиг, вражеских арбалетчиков накрыло взрывами. Было много убитых, раненых и еще больше разбегающихся во все стороны в панике людей. Осталось их добить.

– В атаку!!!

Вперед пошла лавина из половецких и бухарских туменов. Их было не жалко, опять же, они оставались самыми слабыми из всех в плане боевой подготовки, но на стаптывание пехоты их хватит, если, конечно, успеют добраться.

Не успели.

Германская машинерия разрядилась, в массу легкой степной конницы полетели бочки с зажигательной смесью и гигантские стрелы, у которых позади наконечника находился какой-то сосуд объемом литра на три.

Взбухли огненные вспышки зажигательных снарядов, окатывая неудачников горящими брызгами, и тем всадникам становилось резко не до атаки. Им вторили резкие дымные хлопки пороховых взрывов, что порождало завалы из испугавшихся и упавших коней и людей.

– Так я и думал, – удовлетворенно кивнул Субэдэй, увидев эти взрывы.

Удар машинерии оказался столь массированным и сильным, что половцы и бухарцы, даже если бы и не получили соответствующего приказа и несмотря на грозящее жестокое наказание, все равно могли повернуть назад.

Степняки развернулись и бросились назад.

И тут произошло то, чего ожидали монгольские военачальники, вслед бегущим устремилась немецко-польская конница. Сначала одна группа рыцарей, потом другая, они, словно брошенные камешки, спровоцировали сход лавины.

– Стойте, свинские собаки! – бесновался Фридрих Второй, ведь его тщательно разработанный план битвы летел ко всем чертям из-за своеволия много возомнивших о себе вассалов.

Но, естественно, все его крики пропали втуне, тут кричи не кричи…

Вольница всех этих герцогов, князей, графов и баронов, плюс рыцарская спесь и пренебрежение к врану сделала свое черное дело, и началась погоня за «трусливо» бегущими дикарями.

«И ведь ничего их не учит, – прекратив кричать и ругаться, с грустью подумал император. – Сколько сражений было проиграно в Святой Земле из-за этого их своеволия, и все равно продолжают плевать на приказы. Порядок… Нужен жесткий порядок, чтобы даже пернуть без приказа не посмели!»

– Как же все-таки они предсказуемы, – пренебрежительно фыркнул Джэбэ. – И совершенно ничему не учатся. Ведь сколько раз мы заманивали их в ловушку ложным отступлением?..

– Нам это только на руку, – хохотнул Субэдэй и кивнул очередному сигнальщику.

Тот поднял шест с бунчуком со все теми же красными волчьими хвостами, и вскоре из-за спин всадников со свистом потянулись дымные следы и стали обрушиваться на всю эту увлеченно скачущую массу всадников.

Досталось и своим, отставшим половцам, и бухарцам, коих уже начали рубить раздухарившиеся рыцари, но большая часть ракет попала все же по немцам и полякам.

Среди них начался закономерный бедлам, кто-то в азарте продолжал атаку, кто-то встал, еще часть стала заворачивать коней… появились заторы. И вот в эту бесформенную массу не знающих что делать людей по очередному приказу Субэдэя начали вламываться сотни и тысячи булгар, а также других союзников: валахов и венгров. К ним присоединились развернувшиеся половцы и бухарцы.

Начался неуправляемый замес. Рубка шла дикая и жестокая.

После того как большая часть немецко-польской кавалерии завязла в битве с «татарами», в дело пошли непосредственно монгольские тумены, охватив всю эту массу с флангов, они начали сжимать ее, словно клещами. И те, кто еще совсем недавно активно рвался в бой, стали пытаться всеми силами из него выйти. И значительной части это удалось, ведь окружение было не полным.

Собственно, монголы и не думали производить полное окружение. Ведь пехотинцы-стрелки уже оклемались от удара по ним ракетами и, подгоняемые командирами, вновь выстроили коробочки, готовые приласкать из арбалетов и луков своих врагов. Вот только вместо врагов на них стали выскакивать сначала отдельные рыцари, потом небольшие отряды, и вскоре с поля боя, не разбирая дороги, стали выходить целые сотни.

В какой-то момент выход рыцарей из боя превратился в повальное бегство, словно прорвало плотину, и все сокрушающим потоком хлынула вода, и эта вода смяла стоящее на их пути препятствие, тех самых стрелков.

Пехотные коробочки были изрядно помяты, рыцари стоптали до двух третей их состава, но кому-то все же удалось уцелеть… но ненадолго. На плечах рыцарей на них обрушились степняки, окончательно разбивая строй, ведя обстрел из луков и стаптывая арбалетчиков.

Обслуга всей стреляющей машинерии сбежала еще раньше, оставив свои механизмы, а главное – боезапас без повреждения и весь запас пороха, пусть и хренового качества, так как делался из неочищенной селитры и без гранулирования, да и соотношение компонентов было далеко от оптимального, что с таким трудом был заготовлен для этой битвы, достался степнякам.

Дрезден не продержался и дня.

Потери степняков в этой битве были самыми большими с начала похода на запад, если не считать сражения с русами – пятнадцать тысяч человек убитыми и тяжело ранеными, что уже не вернутся в строй, все-таки рыцари оказались мощными бойцами и в замесе показали всю свою силу, но это не помешало всем широко отметить победу грандиозным пиром по отблески тут и там пылающих погребальных костров и пылающего Дрездена.

– Джэбэ… – обернулся Субэдэй к своему рядом сидящему товарищу, вдруг замолчавшему посреди веселья.

Старый воин и военачальник, упав на спину, не мигая смотрел в ночное небо.

– Прощай, мой друг, – с тяжелым вздохом произнес Субэдэй, закрывая товарищу глаза рукой. – Пусть духи предков примут тебя благосклонно. Я же выполню нашу мечту и дойду до края мира…

 

1

Юрий Всеволодович внимательно отслеживал все события, происходившие в Европе, и в целом был очень доволен тем, как продвигались дела. Трофеи шли сплошным потоком, особенно порадовали табуны рыцарских коней, что доставались не только по его десятинной доле, но и дополнительно выкупались за счет иной части добычи: доспехов с оружием, тканей, драгоценностей…

Кочевники не стремились пересаживаться на мощных коней. Все из-за дополнительного ухода за ними, а также из-за того обстоятельства, что западноевропейские кони не способны сами добывать себе пропитание, как те же монгольские лошади, да и вообще, чтобы поддерживать свои физические данные, в качестве основного корма им требовался овес, а с ним в степи совсем плохо. Так что столь необходимое поголовье крупных скакунов для создания тяжелой кавалерии и общего улучшения конского поголовья на Руси шло на восток.

Возникло некоторое опасение, что Субэдэй со смертью своего товарища Джэбэ свернет западный поход, к тому же он давно реабилитировался за поражение от русов и, значит, мог с чистой совестью возвращаться в свои родные степи в ореоле славы великого завоевателя и получить причитающуюся щедрую награду из рук самого Чингисхана, но нет, наоборот, старый монгольский военачальник с еще большим ожесточением принялся бить вражеские армии и жечь города, словно мстил немцам за смерть своего напарника.

Зачем? Учитывая, что западные народы лучше было бы взять в союзники против день ото дня крепнущей Руси.

Сложно сказать, но вполне возможно, что как раз для того, чтобы западные монархи, прочувствовав силу монголов, стали более податливыми и, когда придет время заключать союз, не отмахнулись от него спесиво, а вспомнили, к чему это может привести в обратном случае.

Субэдэй был умен и как талантливый стратег просчитывал ситуацию на несколько шагов вперед, в том числе в политическом плане.

Северные германские земли содрогнулись от ужасов монгольского владычества, что породило новые потоки беженцев. Большая часть, конечно, побежала на запад во Францию, кто-то на юг, но там горы, и много людей разместиться не могло, еще часть населения, что побогаче, ломанулась через моря на север в Англию, а также Норвегию и Швецию, на всем, что только могло плавать, но значительная часть восточных немцев вспомнила, что они вообще-то славяне, и стала пробиваться на восток.

Не то чтобы вспомнили сами, скорее, им активно напоминали внедренные агенты ЦРУ по давно отработанной схеме вброса слухов. Для тех, кто готов был перебраться в безопасные районы с принятием новых правил жизни, готовился транспорт, как речной для перевозки людей в восточную Польшу (да и беженцы сами активно скупали лодки и строили плоты), так и морской для перевозки сразу на Русь. Ушкуйники в этом плане оказались как нельзя кстати.

Перестроились и купцы, получая за перевозку просто огромные прибыли, ведь люди были готовы отдать последнее, лишь бы спасти свои жизни.

Не сказать, что народу переселилось так уж много, но и сорок тысяч человек за шесть месяцев тысяча двести двадцать пятого года тоже можно считать неплохим результатом, а учитывая, что степняки и дальше будут творить всякие непотребства еще пару лет, то можно было ожидать увеличение потока беженцев, среди которых не только крестьяне, но и различные ремесленники.

Всех беженцев, по крайней мере крестьян, расселяли по территории Руси по отлаженной на поляках схеме, стараясь не допускать национальных анклавов. Хотя в долгосрочной перспективе это было не так уж и важно, все они рано или поздно рассосутся. Просто Юрий не хотел, чтобы возникли очаги внутреннего напряжения, ведь в подобные анклавы противник мог внедрить своих агентов, что начнут мутить воду.

Неприятной, хоть и ожидаемой вестью стало использование европейцами пороха и закладка ими огромного количества селитряниц, но, увы, от этого изначально никуда было не деться. Оставалось радоваться, что европейские алхимики еще долго не смогут подобрать оптимальный состав и наладить технологию производства, то есть будут использовать пороховую пыль или мякоть, а она чудовищно гигроскопична, что еще сильнее снижает невысокое качество состава.

Не оставляли без пристального внимания и восток, где тоже намечались перемены, в которых можно и нужно было активно поучаствовать.

Практически одновременно с Джэбэ умер булгарский хан Чельбир. На ханский трон воссел его младший брат Мир-Гази, и в Булгарии началось брожение, по крайней мере среди знати, очень недовольной реформами во внутренней политике, начатыми новым ханом.

Дело в том, что Мир-Гази был изначально человеком излишне религиозным, что для правителя не есть хорошо, а потом и вовсе попал под влияние своего друга Кул-Гали, коего по нынешней терминологии можно было назвать радикальным исламистом, ставшего своего рода министром-визирем. Именно по наущению Кул-Гали Мир-Гази, сев на трон, первым делом восстановил закон Талиба, чем самым серьезным образом ударил по карманам феодалов-казанчиев.

Суть закона заключалась в том, что принявшие ислам земледельцы переходили в разряд привилегированных государственных крестьян, освобожденных от воинских и иных повинностей, при этом плативших минимальный налог. После этого ары и сербийцы Горной стороны, а также булгары-язычники Арской губернии стали в большом количестве переходить в ислам.

– В общем, долго он не протянет, – сказал глава Царской разведывательной управы Глеб Борисович. – Недовольство казанчиев, владеющих землей там, где население массово переходит в ислам, растет как снежный ком. Скорее всего, его отравят, так как прямое вооруженное противостояние опасно, даже не столько возможным поражением, сколько вспышками многочисленных бунтов в случае победы, спровоцированными имамами и муллами, ведь в народе новый хан весьма популярен, и на волне бунтов на трон может взойти еще более религиозно радикальный хан. А если помрет сам, то вроде как и нет причин дергаться…

– А мы можем ускорить это событие? – поинтересовался Юрий.

– К сожалению, нет, государь. У нас нет подходов ко дворцу. Слишком сложная среда для работы и вербовки.

– Жаль. Придется ждать естественного развития событий…

Дождались. Весной тысяча двести двадцать шестого года Мир-Гази скоропостижно скончался.

Началась борьба за власть.

Сам Мир-Гази не оставил наследников по мужской линии, но был племянник, сын Чельбира – Ильяс, коего отпустил Субэдэй еще в момент прихода известия о смерти отца, и тот с пятитысячным войском спешно возвращался в Булгарию.

Но имелся и еще один претендент на власть – младший сын хана Отяка и рязанской княжны Вышелюбы Глебовны Джелалетдин Алтынбек.

Собрав армию из родов своих сторонников, Алтынебек двинулся навстречу Ильясу, подходившему к Булгарии.

Битва получилась тяжелой, ни одна из сторон не имела серьезного преимущества, а потому по сути закончилась ничьей. Стороны разошлись, чтобы восстановить силы да привлечь дополнительных союзников…

Тем временем третья группа знати, коим не уперились ни Алтынбек с его жадными сторонниками, ни тем более Ильяс, что вынужден будет продолжать политику своего дяди, и, чего уж там говорить, была связана с русами, распространила слух о поражении и гибели Ильяса и смертельном ранении Алтынбека.

 

2

– Как там Гази-Барадж в Москве поживает? Не скис еще? – спросил Юрий Всеволодович у главы ЦРУ, как только стало ясно, что ситуация в Булгарии дошла до нужной кондиции и вот-вот сорвется в гражданскую войну.

В этом процессе имело смысл поучаствовать и получить свои дивиденды, хотя бы по плану минимум. Что до плана максимум, то… царь Руси, когда думал о нем, стучал по дереву и плевал через левое плечо.

– Да нет, хорошо поживает… Принимает активное участие в обустройстве города, опыт у него по этой части есть, был ведь главой Учеля. Воеводой даже стал. Гоняет местных татей… Совмещает, так сказать, приятное с полезным, очень уж до охоты жаден, а что может быть лучше охоты на людей?!

Юрий обязал удельных князей вести планомерную охоту на разбойников, сдавая пойманных в отделения КГБ. Их там прессовали и вербовали, после чего отпускали на волю, чтобы они вступали в другие банды и сдавали их, служа наводчиками. Или же провоцировали на занятие разбоем, собирая свои ватажки.

Подло? Может быть. Но лучше сразу локализовать потенциально криминогенный контингент и отправить его уголек рубить, чем потом они вступят в реальные ОПГ, начав грабить и убивать. Никого ведь насильно в тати не тянули…

В целом криминогенная обстановка сильно улучшилась.

– Это хорошо, что он не скис. Привезите его в Киев, поговорить надо.

Глеб Борисович понятливо кивнул.

– Как тебе на Москве, Гази, нравится? – спросил Юрий Всеволодович, когда высокопоставленного пленника доставили в Киев.

– Какая разница, нравится мне или нет? Если я здесь, перед тобой, то, значит, ты что-то хочешь мне предложить.

– Ты прав, у меня есть для тебя заманчивое предложение, хотя будь я на твоем месте, то не факт, что согласился бы.

– Хм-м… и что же это за предложение?

– Умер Булгарский хан Мир-Гази, ну а ты, как представитель древнего ханского рода, мог бы претендовать на власть в государстве. Как тот же Алтынбек.

– Просто так взять и поехать в Булгарию, чтобы предъявить свои права на трон, не имея какой-то силы под своей рукой, просто глупо, – вполне логично заметил Гази после короткой паузы, показав, что не имеет ничего против попытки посадить его на трон. – А если ты решишь дать мне воинов, то против меня ополчатся вообще все, и идея обречена на провал.

– Свои войска я тебе по этой причине давать и не собирался. Но уверен, что о тебе вскоре вспомнят и призовут.

– С чего бы это? У Чельбира был сын, Ильяс, и я не слышал, чтобы с ним что-то случилось. Он законный наследник…

– Ильяс сейчас в Европе немок охаживает, под их вопли «Дас ист фантастишь!» – усмехнулся Юрий Всеволодович. – Пока он узнает о смерти отца, пока вернется… притом не факт, что Субэдэй его отпустит, хотя, скорее всего, отпустит… но в любом случае к власти сейчас рвется Алтынбек, а он очень многим не нравится, как, собственно, и Ильяс, собственно, ты это, может, даже получше меня знаешь. Так что все они с удовольствием воспользуются третьим вариантом…

Булгария, как и многие другие страны того времени, шла по пути феодальной раздробленности. Увы, такова была общемировая тенденция, а редкие исключения лишь подтверждали правило.

Крупные феодалы-казанчии жаждали получить больше личной власти, против чего, естественно, выступали как наследник Чельбира Ильяс, так и Алтынбек. И у того, и у другого было достаточно сил и сторонников (естественно, не из патриотизма, а лишь в обмен на получение каких-то дополнительных плюшек), опираясь на которых могли сохранить статус-кво.

Так что Гази-Барадж для тех, кто желал получить от жизни большее или хотя бы не потерять уже имеющееся, был идеальным вариантом. А таких более чем хватало.

– То есть я стану в их руках послушно кивающей куклой, сидящей на троне…

– Тут все от тебя зависит. Первое время, конечно, придется играть по их правилам, но если не станешь хлопать ушами и проявишь определенную ловкость и политическую мудрость, то постепенно перехватишь нити управления. Особенно легко это тебе будет сделать в условиях внешнего вторжения.

– Твоего?

– Хм-м… можно и моего, если договоримся, – кивнул царь Юрий. – Но не хотелось бы. Будут и без меня внешние враги.

– Кто? – удивился Гази.

– Монголы.

– Так Булгария выступает в союзе с ними… зачем им атаковать?

– А я хочу, чтобы Булгария стала союзником Руси. Для чего ты мне, собственно, и нужен, и на этих условиях я тебя отпущу. Вот и появится повод у монголов напасть, а у тебя появится возможность стать подлинным ханом булгар.

Гази понятливо кивнул.

– Это будет нелегко, даже если мне удастся взять власть и укрепить ее. Русь всегда была врагом Булгарии, в то время как монголы видятся для булгар не просто союзниками, но они дают возможность хорошо поживиться. Меня не поймут, если я стану настаивать на разрыве с ним отношений и установлении союза с Русью.

– А то, что монголы уже один раз хорошенько огребли от меня, и булгары вместе с ними, уже забылось? Нет опасения, что как огребли один раз, так и огребут во второй?

– Монголы в следующий раз придут с порохом и приведут с собой в разы больше воинов, это понимают все. Так что лучше встать на сторону сильного, и таковыми будут считать монголов.

– Тем не менее ситуация складывается так, что или ты становишься царем, и Булгария под твоей рукой становится союзной Руси и мы вместе сражаемся против монгол, или же она подвергается полному уничтожению, и неважно, в составе ли монгольской орды или до их повторного прихода.

– Я понял тебя, царь…

 

3

Магистрат Биляра, контролировавшийся противниками Ильяса и Алтынбека, закономерно решил пригласить на трон Гази-Бараджа, и на Русь спешно отбыло посольство. Юрий Всеволодович, естественно, об этом знал, даже более того – готовился, так что заминки не возникло, и почетный пленник без всяких проволочек отправился в Булгарию, где его признали ханом.

Вторая битва между Алтынбеком и Ильясом также не выявила победителей, но тут они узнали о короновании Гази-Бараджа и, заключив перемирие, оба рванули в Булгарию.

В итоге Булгария разделилась на три части. В западной части с центром в Ошеле сел Гази-Барадж. В восточной части с центром в Джукетау сел Ильяс. В южной части с центром в Суваре сел Алтынбек.

Началась гражданская война.

– Ну наконец-то, – удовлетворенно хмыкнул царь Юрий, когда начала поступать первая информация о столкновениях между тремя претендентами на трон.

По всем прикидкам, эта бодяга должна была продлиться весьма долго, если, конечно, не вмешается сторонняя сила, либо Русь, либо монголы. Но Юрий вмешиваться в гражданскую войну, по крайней мере явно, не собирался. Что касается монголов, то они пока далеко, и им не до Булгарии.

Почему ожидался долгий срок выяснения отношений?

Тут все просто. Все самые боеспособные воины сейчас находились в Европе. В Булгарии остались лишь либо совсем юнцы, либо старики, либо раненые…

Возвращение из Европы булгарских воинов, большей частью раненых, но с богатыми трофеями и караванами рабов, что делало их весьма состоятельными людьми (особенно на фоне учиненного разграбления государства несколько лет назад русами, от которого до сих пор до конца не оправились) и завидными женихами, даже если они уже были женаты, но благо религия позволяет иметь несколько жен, всколыхнуло Булгарию. Особенно возбудили всех рассказы вернувшихся о том, что потери вообще-то крайне незначительны…

Стоит ли говорить, что все страстно возжелали прибарахлиться и обзавестись собственными рабами, а особенно рабынями? И если раньше необходимость послать войско под руку монголов воспринималась как тяжкая обязанность, особенно огорчили огромные потери от русов, то сейчас от желающих уйти в поход на запад не было отбоя. Все, кто имел коня и копье, сбивались в отряды и шли на закат. К ним по пути присоединялись прочие охочие до трофеев: половцы, мордва, буртасы, башкиры… А где-то на полпути русы снабжали всех нуждающихся странными деревянными, но очень крепкими доспехами.

Так что армия монголов после всех сражений с рыцарями и штурмов городов, что бывали очень кровавыми именно из-за условий уличных сражений, где степняки откровенно не блистали, не только не сокращалась, но и увеличивалась в размерах. Правда, основной ударный кулак держался в районе восьмидесяти тысяч человек, больше было просто трудно контролировать и прокормить, да и не требовалось больше.

Остальные отряды, не вошедшуие в основную орду, контролировали и зачищали ранее захваченные территории, ту же вдоль и поперек пройденную Венгрию, что первой попала под удар и от которой уже мало что осталось. Ведь все новые отряды проходили через нее, и как постоянный поток вымывает из почвы минералы, так и отряды степняков «вымывали» все хоть сколько-нибудь ценное, что еще оставалось.

Так же продолжали зачищаться от ценностей и людей Чехия, Австрия, Хорватия, Албания, Босния и Греция, то есть Эпирский деспотат и Латинская империя.

Собственно, от Латинской империи остался лишь жалкий огрызок, что прилегал к Константинополю. Да и то ненадолго. Убедившись, что папе римскому в связи с нашествием кочевников стало резко не до Латинской империи, на ее остатки обрушилась армия Никейской империи и без особых проблем захватила город. Папистов изгнали и провозгласили восстановление Византийской империи.

– Ты действительно думаешь, что у него получится стать булгарским ханом? – спросила как-то Агафья.

– Нет. Это очень сомнительно, – честно ответил жене Юрий. – Хотя чем черт не шутит, пока бог спит?

Агафья, перекрестившись, с укоризной взглянула на мужа.

– Зачем тогда тратить на него деньги?

– С помощью этих денег я руками Гази-Бараджа сжигаю в этой гражданской войне последних противников слияния с Русью из числа мордвы и черемисов. Гази-Барадж ведь не просто нанимает этих оппозиционеров, он также обещает им в случае своей победы поддержку в захвате власти в своих племенах, ну и, естественно, заставит их отрабатывать в первых рядах с закономерным результатом.

– Думаешь, Гази-Барадж не понимает этого? Он показался мне весьма умным человеком…

– Жажда власти затмевает любые проблески разума даже у самых достойных людей, а Гази очень хочет стать ханом. Об этом грезил его отец и дед, что стало их семейной идеей фикс. И тут такая возможность…

Гражданская война в Булгарии разгоралась, и к причинам политическим добавились религиозные, а также этнические. Все племена, на земли которых пришли булгары и установили свою власть, зажимая аборигенов непомерными налогами и прочими обязанностями, вспоминали свои обиды или им напоминали, не зря же агенты ЦРУ дотошно вникали в историю взаимоотношений, а то и вовсе что-то выдумывая, и видели в этой войне отличную возможность поквитаться и восстановить историческую справедливость, ну и прибарахлиться под шумок. Куда ж без этого?

 

4

В тысяча двести двадцать седьмом году от полученной в последнем походе на Си-Ся раны умер Чингисхан. Сия печальная весть, доставленная гонцами, что буквально загоняли своих скакунов до смерти, застала Субэдэя в северной долинной части Франции. Покорить горный юг и пойти дальше в Испанию, для чего требовалось преодолеть пограничные горы Пиренеи, у него при всем желании не получалось из-за непокоренного тыла в виде Священной Римской империи.

Если север Германии в целом был приведен к покорности, из-за чего практически обезлюдел, осталась едва ли треть от первоначальной численности (кого убили, кто сбежал, плюс эпидемии оспы вспыхнули, а кое-где и чума началась, косившая население только в путь), то вот южные горные области оставались ему неподконтрольными, и там укрылось множество отрядов рыцарей, что при дополнительной подпитке продовольствием и вооружением, в том числе порохом, из Италии, совершали вылазки на север и били малые отряды степняков, как правило, фуражиров и тех, кто возвращался в степи с трофеями.

Смерть Повелителя была отличным поводом свернуть западный поход. Как бы ни был Субэдэй охоч до битв, видя в этом смысл своей жизни, полностью разделяя кредо сына Чингисхана – Джучи: «Высшее наслаждение человека состоит в победе: победить своих врагов, преследовать их, лишить их имущества, заставить любящих их рыдать, скакать на их конях, обнимать их дочерей и жен», но даже он изрядно устал, все-таки поход явно затянулся. Десять лет прошло с момента, как он покинул Монголию…

К тому же он попал в тактический и стратегический тупик. Лезть в пиренейские горы не хотелось, там его армия теряла свою боеспособность, основанную на маневре и численности, так что о покорении юга Франции и Священной Римской империи стоило забыть. Плюс Испания, по сути, горная страна. В общем, он просто сточит свои войска, как саблю о точильный камень, и в конечном итоге проиграет. Это было неприемлемо.

Орда двинулась назад, по пути сжигая все, что не сожгли за это время, прихватывая с собой все, что плохо лежит.

Вернувшиеся из Европы булгарские тумены, разделившиеся на три части и перешедшие на сторону того или иного претендента на ханский трон согласно своей родовой и национальной принадлежности, подлили масла в огонь гражданской войны.

Осознав, что противостояние может длиться еще очень долго, и в итоге Булгария превратится в обугленную головешку, от которой отложатся значительные куски на севере и западе, а также востоке, Ильяс, будучи на хорошем счету у монголов, как верный союзник, отправился за помощью к Батыю и получил ее.

– Спасутся лишь те области, что признают меня ханом, остальные же подвергнутся нашествию монголов, и я им ничем помочь не смогу, – передал через своих послов Ильяс своим политическим соперникам.

Гази-Барадж и Алтынбек, зная силу монголов, все же не сдались, а провернули морганатический финт. Алтынбек выдал свою дочь Алтынчач за сына Гази-Бараджа с условием, что их потомок станет ханом всей Булгарии, и объединили свои силы.

Но это им не особо помогло, несмотря на поддержку союза Русью. Юрий Всеволодович прислал двадцать тысяч половцев к объединенной армии союза в тридцать тысяч воинов.

Батый в помощь Ильясу, имевшему под рукой порядка двадцати тысяч человек, выставил четыре тумена.

Произошла серия битв, больших и малых, но опыт монголов и численность сказались, и вскоре Булгария заполыхала. Города, стоявшие на стороне Гази-Бараджа и Алтынбека, долго не держались, так как монголы активно применяли пороховые мины для вышибания ворот и пролома стен. Ведь перед тем, как пойти в Европу, Субэдэй отписал в Монголию о способах боевого использования пороха, и там все это время китайские рабы вели над этим работы и добились определенных успехов.

Монголы действовали в своем амплуа, то есть с предельной жестокостью, а потому северо-западная часть Булгарии всего за год лишилась трех четвертей населения.

Алтынбек и Гази-Барадж погибли, как и их дочь с сыном, так что Ильяс, оставшись единственным кандидатом в ханы, занял престол с стал править тем, что осталось от Булгарии после гражданской войны и нашествия монголов. А осталось мало что…

Осознав, что государство почти разрушено, лекарство оказалось как бы не разрушительней болезни, Ильяс вспомнил слова, сказанные много лет назад его отцом, о том, что он может стать последним ханом Булгарии и увидеть ее конец.

– Похоже, что так оно и есть, – пробормотал новоиспеченный хан, осознавая, что теперь Руси, после того как монголы ушли, утащив с собой большую часть той добычи, что была взята в Европе, ничего не мешает нанести добивающий удар.

Оставалось только непонятным, почему царь русов медлит.

 

1

Юрий Всеволодович не медлил, просто он не собирался провоцировать монголов на нападение раньше времени.

– А то ведь если вторгнуться в Булгарию, Батый наверняка впишется за своего союзника Ильяса, – объяснял он свою позицию своим братьям и сподвижникам, что также не понимали, почему царь не желает нанести завершающий удар по висящему над душой врагу.

– Но война с ними все равно неизбежна, – сказал Ярослав. – Так почему бы нам не ударить по ним, ведь мы сейчас сильны как никогда! Это будет очень быстрая война.

На это царь только хмыкнул.

«Ох уж этот комплекс маленьких и быстрых победоносных войн, которые в итоге разворачиваются в большие, долгие и не очень-то победоносные», – подумал он с горечью.

– Так только кажется, брат. Стоит нам только ввязаться в драку на востоке, как тут же полезут с запада. И если они все же полезут, то в нынешних условиях войну на два фронта мы не выдержим. Но Бог на нашей стороне, волей Его наши враги на какое-то время лишились своих поводырей, и, пока не появятся новые, у нас есть дополнительное время на подготовку. Так что не будем их провоцировать и потратим имеющееся время с пользой…

Дело в том, что в тысяча двести двадцать седьмом году вместе с Чингисханом умер папа римский Гонорий Третий, а новому понтифику Григорию Девятому требовалось некоторое время для того, чтобы взять под контроль церковный клир, избавляясь от соперников.

В Монголии также шли непростые выборы нового хана. Точнее, даже сразу четырех, потому как по завещанию Чингисхана его империю разделили между его сыновьями на четыре улуса. Толуй получил западную часть, Угэдэй – Джунгарию, Чагатай получил бывшее царство Кара – Кидан, Джучи, а точнее, его сын Батый – район севернее Аральского моря.

Видимо, желая воспользоваться неопределенностью, на монголов начали контрнаступление не до конца покоренные циньцы при поддержке соседних царств.

Европейцы в это время тяжело приходили в себя после опустошительного рейда Субэдэя и Джэбэ. Хотя происходило это довольно своеобразно. Спустя какое-то время в Европе вспыхнули многочисленные конфликты, начался передел сфер влияния, ведь прежняя система рухнула после гибели и ослабления многих знатных родов. Шло поглощение ослабевших образований более сильными. Перезаключались союзы. Что интересно – замес начался в районах, практически не затронутых нашествием степняков, в том числе в Испании.

Фридриху Второму стало не до Италии, особенно учитывая, что она не пострадала от нашествия и сохранила свои силы, в своих бы землях порядок навести. А в Священной Римской империи творился самый настоящий бардак. Если посмотреть со стороны, то казалось, что все воюют со всеми. Применение же нового вида оружия делало эти схватки скоротечными и при этом кровавыми. Казалось, еще немного, и империя развалится на части, надо только нанести хороший удар. Но обошлось. Окончательно отвалилась только Австрия.

Что-то подобное творилось и во Франции, не говоря уже о Чехии, западной Польше, и даже в практически обезлюдевшей Венгрии, что развалилась-таки на несколько частей: Славонию, Хорватию, Боснию, Албанию и собственно Венгрию. Словакия же уже давно была под протекторатом Руси. И между этими образованными королевствами и герцогствами шла ожесточенная грызня по уточнению границ, как внешних, так и внутренних…

В общем, Европа снова заполыхала, и быстро погасить огонь при всем желании было невозможно. Но Григорий Девятый старался, пытаясь не просто замирить монархов, но и сбить из них коалицию, чтобы направить их агрессию на восток – на Русь, делая ее главным врагом и виновником вторжения монголов на Европу. Особенно в этом усердствовал легат Альбрехт.

Все эти попытки, конечно же, фиксировались разведкой Руси. Впрочем, и без этого было понятно, что европейцы попытаются уничтожить образовавшееся государство, и царь Юрий к этому активно готовился.

Большое количество дармовых работников, что пригнали из Венгрии, позволило ему развернуться во всю ширь в плане развития металлургической промышленности. Десятки тысяч венгров круглый год вкалывали на добыче железной руды и угля, а также на производстве кирпича для домен и всех прочих сопутствующих производствах.

Металла стало получаться так много, что наконец удалось удовлетворить спрос, при этом сбив цену на изделия в несколько раз. Что было необходимо, так как население Руси за счет беженцев, а также выкупленных у монголов пленников, помимо той десятой части, увеличилось на более чем триста тысяч человек, это без учета поляков, оставшихся в восточной Польше.

Много это или мало? Вопрос сложный, но начался настоящий строительный бум. Села и городки росли как грибы после дождя, началось освоение южных степей в районах между рек Прут и Днепр.

Союзных половцев, над которыми предводительствовал хан Котян, оттеснили восточнее Северского Донца, а на территорию между этой рекой и Днепром поселили Черных клобуков.

Большое количество получаемого чугуна позволило провести широкомасштабные эксперименты и отладить технологию по ускорению и удешевлению получения железа и стали методом дутья, то есть выжигания из жидкого чугуна лишнего углерода воздухом. Хотя по-настоящему высококачественную оружейную сталь по-прежнему получали методом тигельной плавки.

Но больше всего Юрия Всеволодовича занимало чугунное литье. Если всякую мелочь типа отливки казанов, сковородок и прочего гражданского ширпотреба, а также строительных элементов освоили довольно быстро, так как там, прямо скажем, не требовалось особого мастерства и качества, то вот с военной продукцией, да еще крупногабаритного литья, имелись определенные сложности.

Да, царь всея Руси хотел получить чугунные пушки, вундервафлю по нынешним временам. Ракеты – это, конечно, хорошо, даже прекрасно, но господи боже мой, как неэффективно!

Чего только с чугуном не делали! Сутками томили его в расплавленном состоянии в специальных печах, чтобы произошло расслоение, а потом каждый слой исследовали. Добавляли в шихту размолотый камень разного цвета, ведь цвет определяет содержащиеся в камне химические элементы, типа марганца, кобальта и прочего, что в теории должно было изменить качество чугуна, а вот к лучшему или худшему – это большой вопрос, на который и требовалось найти ответ, добавляли чистые металлы, ту же медь со свинцом, и много чего еще, на что только хватало фантазии… После чего делали отливки и испытывали.

В общем, дело пусть медленно, но двигалось. В целом пушки начали получаться довольно быстро, но качество пока плавало, что называется, раз на раз не приходится. Одна партия получалась вполне удачной и выдерживала тройную навеску пороха, а другая партия при соблюдении технологических условий лопалась при стандартном заряде. Все из-за полостей, возникавших внутри металла.

 

2

– Папа римский издал буллу о Крестовом походе на восточных схизматиков, государь, – в конце тысяча двести двадцать восьмого года доложил новый глава ЦРУ Олег Глебович, сын прежнего главы внешней разведки, ушедшего на покой по состоянию здоровья, все же старость – не радость.

Родственность в данном случае не есть хорошо, но… дело сие новое, а потому ничего удивительного, что отец натаскал именно одного из своих сыновей, что явно имел предрасположенность к занятию тайными делами, да так, что заменить его просто из принципа – значит просто развалить ЦРУ. Главное, чтобы эта преемственность не закрепилась на постоянной основе.

При этой мысли Юрий только мысленно хмыкнул, вспомнив сентенцию о том, что нет ничего более постоянного, чем временное.

Впрочем, Олег Глебович действительно стоил своей должности. Физически он не отличался мощью, скорее даже проявлялась хилость, а значит, воином ему было стать не суждено, разве что до первого сражения, но вот что касается разумности и хитрости, то тут ему не было равных, что неудивительно, если не можешь победить в мире физической силы, то развивай мозги.

– В ней сказано, что всякий владетель, коий посмеет уклониться от похода, будет немедленно отлучен от Церкви.

– Неприятно, но не смертельно. Сколько их отлучали от церкви…

– В данном случает как раз может оказаться очень даже смертельно, государь.

– То есть?

– Настойчиво циркулирует слух, а значит, его целенаправленно поддерживают, что папа римский не только одобрит захват земель отлученного от церкви владетеля кем-нибудь, кто имеет хоть какие-то права на эти земли, а таких выстроится целая очередь, но и поддержит вооружением, а точнее, порохом. Так что все очень серьезно…

С порохом, а точнее, с воспроизводством селитры в Италии обстояло лучше всего, почти вечное лето, холода не останавливали процесс гниения. С ней разве что Испания могла конкурировать и в какой-то мере Франция, по крайней мере, южная часть.

– Круто он закрутил, – невесело усмехнулся Юрий Всеволодович.

Такой жесткий шаг со стороны Святого престола просто обязан был в кротчайшие сроки загасить конфликты, благо, что они в большинстве своем подошли к концу.

– Что ж, мы этого ожидали…

И готовились. Так Юрий пытался сколотить православный союз, подтянув Болгарию и Сербию с установлением династических связей. И если с Болгарией все было на мази, царь Иван Второй Асень согласился отдать свою дочь Тамару за Всеволода, то вот с Сербией было все через одно место, на котором обычно сидят.

Несколько месяцев назад умер первый сербский король Стефан Неманич Первовенчанный, и на престол взошел его старший сын Стефан Радослав Неманич, являвшийся яркой иллюстрацией предательства высшей элиты по отношению к своей стране. Шутка ли, дошло до того, что он предпочитал подписываться на документах не как Неманич, а именем своей матери Дука, то есть больше гордился своей принадлежностью к византийской династии, нежели к сербской! Кроме того, на только что отчеканенных монетах надписи были выполнены не на сербском, а на греческом языке.

Хоть бы минимальные нормы приличия соблюдал, в самом-то деле…

Но тут болгарский царь напал на разоренный и до предела ослабленный монголами Эпирский деспотат, и позиции нового сербского короля сильно пошатнулись. Почему? Потому что он был женат на дочери эпирского деспота, и тот, естественно, всячески поддерживал мужа своей дочери и имел с этого хорошие дивиденды в плане внешней политики Сербии и экономических преференций.

Но Эпирский деспотат быстро пал, и Стефана Радослава свергла недовольная его проэпирской политикой знать.

В начале тысяча двести двадцать девятого года на сербский престол воссел Стефан Владислав Неманич, средний сын Стефана Первовенчанного.

И надо же, знать и им стала проявлять недовольство. Что называется, променяли шило на мыло, так как новый король стал отчетливо проболгарским, ибо был женат на дочери Ивана Второго Асена Белославе. По всему выходило, что договариваться с ним, по крайней мере о чем-то в стратегическом плане на длительную перспективу, бессмысленно.

– Его история старшего брата ничему не научила, что ли? – удивился Всеволод.

Будучи наследником, он начал вникать в дела государственного управления. До сего момента проходил больше воинское обучение, ну и «гулял». И вот как первенец немного остепенился и взялся за верхнюю голову, Юрий Всеволодович решил его начать натаскивать как будущего правителя.

– Видимо, нет. Лет через десять свергнут и возведут на трон Уроша, как раз в период полового созревания войдет. Сейчас поостерегутся, болгарский царь весьма силен и может проявить недовольство. Судьба Эпирского деспотата всем в назидание.

– Значит, будем со сторонниками Уроша налаживать отношения? – поинтересовался Всеволод.

– Как запасной вариант, – кивнул царь Юрий. – Но лучше, конечно, образумить Владислава. А то если знать будет свергать одного короля за другим, то может войти во вкус и много о себе возомнить… а это ведет к неминуемому распаду государства.

Тем временем болгарский царь, без особых проблем захватив Эпирский деспотат, почувствовав вкус легких побед, возжелал прибрать к рукам основную часть Латинской империи, но тут схлестнулся с объединивших свои силы против общего врага венецианцами и генуэзцами, что также нацелились на ослабленных монгольским вторжением конкурентов в восточной части Средиземного моря.

Несмотря на малочисленность итальянских войск, болгарский царь не мог пробиться через узкий перешеек, ведущий на полуостров Пелопоннес, а все из-за применения итальянцами порохового оружия и арбалетов. У болгар же с порохом было совсем никак. Так что вскоре Иван Второй Асень запросил помощи у будущего тестя.

– Покажи там себя перед невестой во всей красе, – улыбнулся старшему сыну Юрий, что прямо места себе не находил.

Ну а то как же! Первый самостоятельный серьезный военный поход!

– Не нужно, чтобы у папистов был готовый плацдарм на юге.

– Я могу взять пушки?!

Всеволод был в полном восторге от артиллерии. Особенно от разрывных и шрапнельных снарядов, не ядер, а именно продолговатых остроконечных снарядов, в которые входило куда как больше пороха и воздействие от взрыва получалось куда как более сокрушительным. Картечь же его просто ужасала своей эффективностью.

– Нет. Пока обойдись ракетами. Не стоит раньше времени им показывать нашу новинку. Скопировать ее проще простого, а у европейцев куда как лучше с бронзой, из которой пушки лить совсем просто, так что нужно в полной мере воспользоваться эффектом внезапности.

Всеволод кивнул.

– Понятно…

К тому же пушек было мало, а те, что имелись, активно использовались в процессе обучения пушкарей на секретных полигонах. Велись эксперименты по стрельбе, в том числе с закрытых позиций, создавались таблицы с учетом различных условий. Химичили с порохом, подбирая соотношение компонентов и размел гранул. Пушки использовались так интенсивно, что они буквально через месяц растрачивали свой ресурс и шли на переплавку.

Владислав не подвел и с помощью одной рати при поддержке болгарской конницы стал выдавливать итальянцев с Пелопоннес. Да так раздухарился, что начал захват Ионических островов, главный из которых Корфу, благо у болгар имелся свой флот, куцый, но все же… опять же расстояния там такие, что войска можно было перевозить на обычных рыбацких лодках. Потом удачно атаковал Эвбею, а затем и вовсе замахнулся на Крит! Про всякую мелочевку и вовсе говорить нечего.

Сражения на море с использованием пороха и зажигательных снарядов сильно преобразились. Правда, использовать ракеты оказалось не то чтобы совсем невозможно, но очень неудобно, да и точность сильно хромала, но вот всякие баллисты и даже простые онагры, поставленные на бак и нос, активно шли в ход.

Болгар в условиях тотального превосходства итальянцев в количестве кораблей спасало хреновое качество итальянского пороха. Из-за своей маломощности поражающая начинка не могла пробить даже кожаные доспехи, а всех гребцов на галерах оснастили фанерно-кожаными доспехами, в то время как к итальянцам прилетали куда как более мощные подарки из гранулированного пороха, буквально выкашивающие гребцов, которых к тому же даже в кожу облачить не подумали.

 

3

Всю весну и лето тысяча двести двадцать девятого года европейцы потратили на завершение передела сфер влияния и сбора первых отрядов в местах средоточия на границе с Русью в Германии, Чехии, Австрии и на севере Италии. Рыцари со своими отрядами и просто отряды наемников прибывали даже из Испанских королевств.

На юге Италии, а также в Англии и Швеции собирались флоты, чтобы перебросить рыцарские десанты.

Шли тревожные вести с востока.

В Монголии прошел великий курултай, на котором избрали нового великого хана Угэдэя. К счастью, они, прежде чем снова махнуть на запад, решили разобраться с южными делами и всей своей мощью навалились на поднявших после смерти Чингисхана голову циньцев и си-сянцев.

Получая тревожные вести, Юрий Всеволодович, глядя из окна недавно отстроенного дворцового комплекса на Киев, что так же стремительно преображался, превращаясь из огромной деревни с кривыми грязными улочками в нормальный кирпичный распланированный город с канализацией, скрипел зубами.

Все дело в том, что войска никак не удавалось насытить артиллерией. Пушки получались, но это было скорее исключением, чем правилом. Как ни извращались, но чугун по-прежнему оставался слишком хрупким для изготовления легких полевых орудий, которые могли перетаскивать хотя бы две «усиленные» лошади, то есть смески степной и рыцарского коня. С крепостными пушками как раз особых проблем не было, там масса не играла критической роли, и можно было достичь прочности, тупо увеличив толщину стенок.

Попытались делать стальные пушки, но от сварных, то есть сделанных из полос, практически сразу отказались. Их из-за неравномерного нагрева вело и коробило, так что после десятка выстрелов снаряд летел куда угодно, но только не в цель. Для картечи не так фатально, но после нескольких циклов нагрева-охлаждения пушка становилась просто непригодной для использования.

Литые? Вставала все та же проблема с прочностью и точностью из-за слишком большой степени расширения, несмотря на все попытки охлаждения. В общем, остро не хватало знаний по сопромату, опыта и отработки технологии.

Естественно, что Юрий не мог не вспомнить о минометах, тем более они столь простые в изготовлении и использовании.

Сделали и испытали. Иван Всеволодович как раз отчитывался перед старшим братом об испытаниях. Самому Юрию присутствовать на таких мероприятиях было просто некогда, управление столь огромным государством с гигантским количеством проблем съедало практически все его время и силы, тем более, что до сих пор по сути шла мучительная отладка системы управления, как по вертикали, так и по горизонтали. Юрий хотел оставить своему наследнику уже четко работающий механизм.

– Стреляет отлично, но эффективность крайне низка.

– Почему?

– Все дело в детонаторах. Мне не удается получить мгновенно взрывающееся вещество. В итоге мина глубоко впивается в землю и там уже взрывается. Часть поражающих элементов, конечно, разлетается и достигает цели, но мало.

– Шрапнель?

– Пробовали, конечно… – вздохнул Иван. – Тоже работает, хоть и с большим разбросом срабатывания по высоте, что тоже плохо влияет на эффективность. Все бы ничего, и плевать на сложность изготовления замедлителя, его постепенно можно довести до ума, но подводит мощность взрывчатки. Много черного пороха не положишь, и стоит кому-то обзавестись хоть какой-то броней, даже стеганкой, как эффективность выстрела падала до нуля.

Юрий понятливо кивнул. После использования ракетного вооружения все кто мог защищали не только себя, но и лошадей. В первую очередь голову, так что даже коней не ранить. А от звука взрывов уже мало кто впадет в панику. Приучили. Так что минометный снаряд становился слишком сложной и дорогой бесполезной хлопушкой. А другой взрывчатки, увы, нет, и как ее получить, он не знал. Увы, ни разу не химик.

– Хотя есть один вариант, как эту хлопушку сделать эффективной, – задумчиво сказал Юрий Всеволодович.

– Я весь внимание, – произнес младший брат царя с хищной улыбкой маньяка.

– Тогда слушай…

Ну Юрий и рассказал об одной возможности использования мин. Ничего сложного.

– Жаль только, не успеем в достаточном количестве наделать боеприпасов к столкновению с европейцами, – посетовал Юрий.

– Это да, снарядов потребуется просто тьма… Но их, в общем-то, если поднапрячься, можно было бы наклепать в достаточном количестве, проблема в дополнительном ингредиенте. Специально выращивать потребуется, а то того, что сможем достать, хорошо если на один бой хватит…

Младший брат ушел, а Юрий снова задумчиво посмотрел из окна. Там напротив кремля кипела гигантская стройка, возводили здание Боярской думы и одновременно Палаты князей.

Здание должно было получиться поистине монументальным, ведь в его строительстве использовались чугунные элементы, что позволяло серьезно уменьшить вес конструкции и сделать ее более объемной, что немаловажно, ведь в зале должны были заседать сотни бояр и десятки князей.

С другой стороны кремля стоял храм Христа Спасителя. Точнее, даже целый комплекс зданий религиозного, хозяйственного, административного и учебного назначения, этакий киевский Ватикан, занявший целый холм.

Он тоже возводился с помощью чугунных конструктивных элементов, а потому вышел поистине циклопическим, способным вместить в себя около пяти тысяч человек! А это, на минуточку, десятая часть населения города! И в то же время здание получилось воздушным, так как в его строительстве активно использовалось стекло. По сути, вместо стен высотой в пятиэтажный дом между опорных столбов-колонн стояли стеклянные витражи с изображением всяких библейских сценок.

Даже купол, достигавший высоты уже в восемь-девять этажей, был сделан из «янтарного» стекла, как и огромный десятиметровый крест. Когда опускалась тьма и «включали» внутреннюю подсветку из керосиновых ламп, все приобретало волшебный вид. Обошлось это все в весьма круглую сумму, но оно того стоило.

От такого зрелища впадали в религиозный экстаз даже много чего повидавшие византийские купцы, что уж говорить о простых обывателях, не говоря уже о «диких» с окраин царства.

 

4

Легат Альбрехт мог гордиться собой. Ведь именно его стараниями Восточный крестовый поход, несмотря на страшные потери, понесенные от диких степняков, а потом еще из-за внутренних дрязг и наконец от накрывших Европу многочисленных эпидемий оспы, чумы и холеры, получился самым масштабным. Даже более многочисленным, чем любой из Крестовых походов в Святую Землю.

Одних только рыцарей насчитывалось больше пятидесяти тысяч! А с ними шли слуги и простые воины, а также ополчение.

Конечно, опасно было собирать армию, в то время как еще не погасли последние очаги эпидемий и зараза могла поразить войско, но монахи ордена госпитальеров внимательно отслеживали ситуацию в отрядах, которые старались вести изолированно друг от друга, и стоило только появиться каким-то симптомам, как отряд останавливался и закрывался на карантин. Пока все обходилось, воины христовы страдали лишь от простуды и дизентерии…

Всех дезертиров, а дезертирами считались все, кто передвигался вне состава большого отряда, возглавляемого рыцарем, имеющим к тому же соответствующий документ на резкую смену маршрута, выданного папскими легатами, уничтожались без всякой пощады многочисленными разъездами, состоящими из рыцарей, относящихся к Тевтонскому ордену и Ордену тамплиеров.

Осенью большая часть европейской армии вошла в южную часть западной Польши в междуречье Одры и Варты. Южнее Одры начинаются горы и как следствие – проблемы со скоростью передвижения, плюс сложности с пропитанием, мало полей, они плохие, да и крестьян там недостаточно, большая часть ушла севернее на более плодородные земли, тем более что они опустели после нашествия степняков. А если идти севернее Варты, то упрешься в полноводную Вислу, кою замучаешься форсировать, разве что дождаться зимы…

Но зимы ждать никто не собирался, мало того, что прокормить такую ораву народу весьма непростая задача, так еще возрастал риск возникновения эпидемии, что скосит армию не хуже, а то и лучше врага.

В начале октября армия крестоносцев подошла к границе восточной Польши в район городка Пабьянице, на которой их давно ждали русские войска.

– Сколько русский царь привел войск против нас? – поинтересовался командующий Восточным крестовым походом император Фридрих Второй.

– Против нас сейчас стоят три пехотных рати и десять тысяч всадников, сир, – ответил польский князь Лешек Белый.

Кому как не ему было лучше знать, что происходит в Польше, через своих разведчиков, агентов и просто сторонников, что уверенно чувствовали себя в восточной Польше, несмотря на активную деятельность КГБ по выявлению таких людей. Родная земля как-никак.

– Не густо… Если не сказать откровенно мало. Невольно начнешь подозревать ловушку…

– Две рати и пять тысяч всадников отправились на север встречать англичан и шведов, сир. Еще одна рать ушла на юг в Болгарию встречать итальянцев и испанцев. Кавалерии там своей в достатке.

– А остальные его силы где? Это, если я не ошибаюсь, в лучшем случае половина его армии, – заметил Фридрих Второй.

– Остальные его силы далеко на востоке, ваше величество, – сказал легат Альбрехт. – Охраняют царство от возможного нашествия со стороны своих бывших союзников…

– Замечательно! У нас, учитывая трехкратное превосходство, есть все шансы смять схизматиков и ворваться на их изначальную территорию.

Польский князь с готовностью закивал. Этот крестовый поход был его единственным шансом вернуть под свою руку, отторгнутую русами, территории, причем стать не одним из князей, как то было до вторжения степняков, а стать королем! Тем более, что большая часть его соперников сгинула в битвах с кочевниками.

А там, глядишь, удастся вернуть под свою руку западные области, что примкнули к Священной Римской империи… тем более что мало кому нравится находиться под властью германского императора, ибо в последнее время он стал слишком требовательным к своим подданным, а его любимым словом стало «Орднунг!»

Но где порядок с дисциплиной и где польские паны?! Это же по сути несовместимые понятия!

По приказу командующего на передний край, практически к самому берегу выкатились многочисленные баллисты, и в русские рати полетели дротики с пороховой начинкой. Но результативность оказалась практически нулевой. Кого-то оглушило, и не более того.

Ударили тяжелые арбалеты. Но поскольку стреляли практически с максимальной дистанции, то и тут результат получился никаким. Фанерные щиты выдержали удары, разве что кто все же упал от толчка, но потом быстро вскочил.

Фридрих Второй недовольно покривился. Русские не спешили выводить свое главное оружие. А ведь ради этих ракетных установок стоят заряженными требюшеты.

«Они сами ждут, когда мы их разрядим, чтобы потом без помех ударить по нашим войскам», – подумал он.

Сейчас же РСЗО русских было готово отразить атаку противника в случае если он решится начать форсирование реки. Но если это сделать, то попавшие под ракетный удар отряды, понеся потери, окажутся дезорганизованы, чем тут же воспользуются русские арбалетчики.

– Что это?! – с недоумением и удивлением воскликнул кто-то из свиты императора Священной Римской империи.

Император оглянулся на звук и увидел, как один из герцогов с выпученными глазами показывает рукой в небо. Остальные тоже с тревогой и изумлением вглядывались вверх, при этом некоторые крестились, беззвучно шепча молитвы.

Фридрих Второй проследил по указанному направлению и обомлел, ибо увидел в небесах ангелов, о которых столько слышал. И было их там довольно много, не меньше сотни, при этом летели они не беспорядочной толпой, а в форме креста, так что ничего удивительного, что воины Христа заволновались.

– Проклятые схизматики! – истерично заверещал легат Альбрехт. – Отдайте приказ стрелять в них! Это никакие не ангелы! Вы слышите?! Не ангелы! Стреляйте же!!!

Но прежде чем приказ был отдан, «ангелы» пошли на резкое снижение, по сути пикирование. Верхняя часть «креста» и перекладина ушли куда-то в тыл армии крестоносцев, а нижняя – большая – часть «креста» стала падать точно на холм, на котором расположился император со свитой. В какой-то момент от «ангелов» стало что-то отцепляться и падать на землю.

– Бежим! – крикнул кто-то, осознавая, что ничего хорошего к ним не прилетит.

И правда, в следующий момент холм потонул во вспышках взрывов и огненной феерии.

Кто-то из высшей европейской знати упал со взбесившегося коня, кого-то подбросило взрывом, а кто-то обратился в живой факел, когда обдало зажигательной смесью.

Тем временем начали сброс те из «ангелов», что атаковали тыл армии крестоносцев, их целью был обоз, а точнее, его взрывоопасная часть, что хорошо выделялась на фоне остальной массы обозного имущества.

Упали зажигательные бомбы, и «ангелы» спешно брызнули во все стороны с набором высоты.

Раздались оглушительные взрывы, и в небо взлетели огненные фонтаны.

– Проклятье… – скривившись, схватился за сердце легат Альбрехт, и в следующий момент бывший рижский епископ рухнул как подкошенный.

 

1

– В атаку! – отдал приказ Юрий Всеволодович. – Руби в песи!

Не воспользоваться возникшей после налета дельтапланеристов паникой в стане крестоносцев было бы непростительной ошибкой, тем более что отряды потеряли всякое руководство из-за частичной гибели командного состава, а также панического бегства остального.

Вперед двинулись ратники и начали форсирование речки, но первой, конечно, преодолела водную преграду кавалерия и врубилась в рыхлую массу пехоты, что потеряла всякий порядок и металась по полю в полной прострации. Впрочем, постепенно стали образовываться первые островки порядка. Командиры пытались сплотить свои отряды, организовав для начала круговую оборону. Но мелкие группы быстро уничтожались, их расстреливали из луков, а потом стаптывали конями.

Но время шло, точек кристаллизации становилось больше, тем более что русской кавалерии было не охватить все поле боя, а значит, у противника имелось время опомниться, и вот возникли первые настоящие каре из пехотинцев, ощетинившихся копьями, а за их спинами спешно взводили свои стреляющие механизмы арбалетчики.

Среди русских кавалеристов появились первые ощутимые потери.

Кроме того, под защитой пехоты стали формироваться конные отряды крестоносцев и кое-где даже прошли первые копейные сшибки с последующей вязкой рубкой, в которой шел размен один к одному.

Увидев все это, царь Юрий приказал дать сигнал коннице на отход, благо что все ратники уже переправились и выстроились для боя.

Зазвучал условной мелодией сигнальный рог, в дополнение к звуковому сигналу в небе вспухли сигнальные ракеты, а то в гаме боя не сразу можно хоть что-то услышать, отрядные сигнальщики заметили команду и продублировали, после чего кавалеристы начали тяжело выходить из боя.

Несмотря на то, что часть крестоносцев сбежала и не думала возвращаться, а так же понесенные от кавалерийской атаки потери, численность противника все еще минимум в два раза превосходила русских, что в коннице, что в пехоте.

– Провести ракетную атаку!

Установки РСЗО как раз вывели на дистанцию эффективной стрельбы и приготовили к залпу.

Через головы ратников и кавалеристов полетели сотни ракет. Забухали взрывы среди вражеской пехоты и конницы, что вновь расстроило с таким трудом восстановленные порядки крестоносцев, и в дело вновь пошла конница.

Впрочем, во второй раз ей не дали порезвиться во всю ширь русской души, в дело вступила рыцарская кавалерия… Правда, из-за отсутствия единого командования она ударила не вся вдруг, что было бы очень «больно», а разрозненно, что позволило русской коннице не только потоптаться по вражеской пехоте, рубя направо и налево, но и начать организованный отход, увлекая рыцарей за собой.

И снова сказалось отсутствие командования среди рыцарей. Иначе, увидев, к чему все идет, атаку, точнее, погоню постарались бы остановить, но, увы, уцелевшая после бомбежки высшая знать сейчас пряталась по лесам, со страхом вглядываясь в небеса…

Тем временем русские кавалеристы просочились между рядами ратников, что образовали в своем строю коридоры, и в эти же коридоры опрометчиво втиснулись рыцари, о чем тут же горько пожалели, потому как на них обрушился шквал из арбалетных болтов. Причем шел перекрестный обстрел, да еще практически в упор.

Шансов у отчаянных смельчаков или же глупцов не было по определению, болты пробивали тела насквозь. Те, кто каким-то чудом выжил после первого залпа, крутясь на своем скакуне среди кучи лошадиных и человеческих трупов, были заколоты копьями, когда ратники стали сдвигать свои ряды, сжимаясь точно пресс.

Работали арбалетчики и по фронту, так что тем, кто не вошел в проходы, тоже изрядно досталось, а увидев, что случилось с попавшими в ловушку, стали разворачивать своих коней, чтобы убраться из-под обстрела, но многим уйти было не суждено. Арбалетчики с методичностью метрономов заряжали свое оружие и давали залп за залпом, валя рыцарей многими десятками.

– Вперед!

Ратники пошли вперед.

Вражескую армию, все еще остающуюся без единого командования, следовало дожать, нанеся максимальный урон.

Началась перестрелка арбалетчиков. Далеко не всех вражеских стрелков получилось сразить, и они снова собрались в боевой порядок.

Тяжелые арбалеты крестоносцев, взводимые воротом, все же доставляли немало неприятностей, пробивая фанерные щиты ратников навылет. Многих из атакующих спасал хороший стальной доспех, особенно если болт попадал под большим углом и рикошетил. Но бывало и так, что болт находил слабое место, попадал в руку, ногу или в лицо с шеей…

От по-настоящему больших потерь спасала медленная перезарядка таких агрегатов и то, что крестоносцев все же хорошо потрепали.

Ратники же быстрым маршем под обстрелом сокращали дистанцию. Наконец прозвучал приказ остановиться.

– Взвести арбалеты! Зарядить! Целься! Бей!!!

На европейских арбалетчиков обрушился дождь из болтов, и этот обстрел был куда как эффективнее. Залп, произведенный с минимальной дистанции, оказался по-настоящему страшен. Первая линия копейщиков, что защищала арбалетчиков-крестоносцев, полегла вся. В отличие от ратников, европейские пехотинцы практически не имели нательной защиты. В лучшем случае у кото-то имелась кожаная кираса, а у самых богатых, десятников или сотников – кольчуга, но это все ни о чем.

Ответный залп также нанес сильные потери ратникам. Доспехи уже не спасали.

– Бей!!!

Второй залп выкосил вторую линию копейщиков-крестоносцев, при этом досталось стоящим за их спинами арбалетчикам.

Началась гонка, кто быстрее взведет свои арбалеты и выстрелит, и вот тут излишняя мощность, а следовательно, и сложность европейских арбалетов сыграли с ними злую шутку. Пока крестоносцы лихорадочно крутили вороты или возились с козьими ногами, взведя свои арбалеты едва наполовину, ратники, использовавшие поясные ремни, уже клали в желоба болты и целились.

– Бей!!!

Последняя линия копейщиков окончательно слегла, и снова чувствительно досталось стрелкам. Как результат арбалетчики заволновались, кто-то уже дрогнул, часть начала бежать прочь, но большая часть все еще продолжала свою работу.

Противоборствующие стороны взвели свои машинки практически одновременно и столь же одновременно разрядили друг в друга.

Остатки арбалетчиков-крестоносцев приказали долго жить.

Опустошение среди крестоносцев вышло таким сильным, что немногочисленные не иначе как чудом выжившие, что с запозданием привели свои агрегаты в боевое состояние вместо того, чтобы выстрелить в своих врагов, бросали свои арбалеты на землю и пускались наутек.

– Вперед!

Стоило только начаться бегству, как оно превратилось в повальное.

В погоню за беглецами бросилась русская кавалерия, и на этот раз рыцари даже не думали защищать свою пехоту, потому как попадали под массированный арбалетный обстрел.

В один день битва, конечно, не закончилась. Беглецы все-таки смогли оторваться и вновь сгруппироваться, но теперь это была уже не единая армия, а раздробленная, так как формировалась по национальному признаку. Отдельно встали немцы под предводительством своего императора Фридриха Второго, и это была самая крупная формация, практически половина всего войска, отдельно встали поляки, так же кучковались чехи с австрийцами.

При этом поляки, чехи и австрийцы, похоже, выступали заградительными отрядами, скорее всего, невольно, потому как Фридрих Второй отступил дальше всех, отойдя за реку Просна.

Юрий Всеволодович не видел ничего зазорного в том, чтобы сожрать то, что ему оставили на съедение, и атаковал эти армии по уже отработанной схеме, сначала налет дельтапланеристов с последующей бомбардировкой, а потом атака конницей и пехотой с предварительным расстрелом из РСЗО.

Срабатывало раз за разом. Точнее, так удалось разбить поляков и чехов, австрийцы же, пока русские были заняты братьями-славянами, смогли так же отступить за Просну.

Но река не могла стать преградой. Это понимали все, и вот когда Юрий Всеволодович уже готовился отдать приказ на наступление, из стана противника пришла страшная весть.

– Чума!

Все в ужасе охнули. Болезнь страшная, практически не поддающаяся лечению и крайне смертоносная. Хорошо, если выживал один из пяти заболевших.

– А точно чума? – переспросил царь.

На него с недоумением уставились приближенные.

– А то, может, придумали страшилку, чтобы мы дальше не атаковали, – пояснил он свою мысль.

Это заставило всех задуматься.

Уточнили. Оказалось, что точно. Отряды рыцарей и просто наемные подразделения стали разбегаться во все стороны. Удержать их вместе уже ничто не могло, даже самые суровые кары как со стороны священников, страшащих отлучением от церкви, так и со стороны государей, что без затей рубили головы пойманным дезертирам.

 

2

Убедившись, что Группа армий «Центр» крестоносцев больше не представляет угрозы, Юрий Всеволодович, оставив на месте лишь два десятка дельтапланеристов для проведения разведки и в случае необходимости воздушной поддержки для разгрома бандформирований, что наверняка возникнут после развала вражеской армии, с остальными «ангелами смерти», как успели прозвать дельтапланеристов что свои, что чужие, поспешил на север в Пруссию. Там обстановка была самой невнятной. Что до южного направления, то болгары с сербами должны были отбиться от итальянцев с испанцами почти самостоятельно.

Несмотря на весьма активную дипломатическую работу, наладить отношения с племенами пруссов оказалось непросто. Не ощутив на себе всей мощи «христианской любви» со стороны Ордена меченосцев, как те же эсты, что в последние годы активно крестились, дабы быть поближе к заступнице Руси, а потом и вовсе стать ее частью, прусские племена до последнего цеплялись за независимость и оставались верны своим богам.

И если с юго-восточными и даже некоторыми центральными племенами еще с памятного совместного похода на Литву удалось наладить более-менее нормальные отношения, поддерживая финансово и вооружением союзников против совсем отмороженных противников сближения, то вот с северо-западными приморскими племенами все было плохо. Их тем же оружием и финансами поддерживали против союзников с Русью паписты, из-за чего сохранялось зыбкое равновесие.

– Крестоносцы уже высадились? – спросил царь Юрий у своего брата Владимира, что являлся великим князем Ливонским.

На совете также присутствовал Ярослав, вожди ливонских племен, в том числе эсткий князь Лембит, что, прослышав о надвигающейся армии крестоносцев, собрали дополнительные отряды к имеющейся собственной рати. Они очень хорошо помнили владычество папистов на своей земле и повторного такого «счастья» не желали.

– Первая партия высадилась, – кивнул он. – Располагаются лагерями на землях самбов, натангов и вармов. В общем, на тех землях, что сразу за проходом через косу…

– Сколько их?

– Порядка пятнадцати тысяч. В основном пехота, среди них много английских лучников…

Юрий понятливо кивнул. Английские лучники уже успели прославиться на всю Европу. Попасть под их массированный залп – приятного мало.

– Пытались их атаковать на подходе? – спросил царь у Ярослава – великого князя Новгородского, в чьем ведении был флот ушкуйников.

– Нет. Их слишком много, да и охрана хорошая. Разменялись бы один к одному. Смысл? Опять же, во время подхода их кораблей штормило так, что о дистанционном бое можно было забыть.

Юрий понятливо кивнул. Корабли ушкуйников были вооружены баллистами, но кораблики все же легкие, на морской волне их хорошо качает, так что попасть можно только с очень близкого расстояния, а в шторм попасть можно только вовсе случайно. Так что ничего удивительного, что вражеские корабли без противодействия вошли в залив лагуны и без проблем высадили войска.

– Может, оно и к лучшему…

– О чем ты? – спросил Ярослав.

– Пора решать прусский вопрос самым кардинальным образом.

На это братья понятливо кивнули. Объяснять им прописные истины не требовалось. Оказав содействие крестоносцам, северо-западные племена сами поставили себя в положение явных врагов Руси. И если раньше любая попытка решить вопрос силой встретила бы недовольство других прусских племен и даже активное противодействие, то теперь царь Юрий по их же понятиям был в своем праве, когда настучит им по головам, и не то что не станут мешать, но даже и помогут, особенно центральные племена, не имеющие свободного выхода к морю, из-за чего имеют проблемы с торговлей.

Одним из таких активных союзников Руси среди пруссов являлся вождь крупного центрального племени бартов Алекс.

Юрий решил сделать на него ставку в объединении пруссов под одной рукой, сделав в итоге удельным князем, а чтобы привязать его посильнее к Руси, подумывал о том, чтобы отдать свою дочь Добраву за его сына Дивона, раз уж с сербами все очень сложно. А как станет просто, то недавно родилась Феодора, и если на сербском столе не усидит нынешний Владислав, то на престол взойдет Урош, вот за него и можно выдать вторую дочь.

«Так и сделаем, – решил Юрий Всеволодович. – И будем продвигать Уроша. А то Владислав очень уж проболгарски настроен… не усидеть ему. Да и мы поможем его сковырнуть и Урошу мозги вправим, чтобы не был столь ярко выраженным прорусским, вызывая недовольство знати».

 

3

Армада кораблей крестоносцев впечатляла. Паруса виднелись от горизонта до горизонта.

– Их тут раза в два больше, чем в прошлый раз было, – сказал Владимир. – Не меньше трех сотен вымпелов…

В общем, сразу становилось ясно, что монархи мобилизовали не только все свои боевые корабли, но и зафрахтовали все купеческие по отработанной схеме в добровольно-принудительном порядке, и купцам некуда было деться.

– Значит, сейчас везут тысяч тридцать, – сделал вывод царь Юрий.

– Или сделали ставку на кавалерию, – в свою очередь выдал версию Ярослав.

– Все равно не слабо, особенно учитывая, что это вряд ли последняя их ходка.

Сейчас братья находились на одном из кораблей русского ушкуйного флота, состоящего из сотни морских ладей. Сразу, как только разведчики засекли появление вражеского флота и донесли эту весть до царя, он решил лично оценить степень угрозы.

Становилось очевидно, что вступать в классический бой с этой армадой даже при почти идеальных погодных условиях, что наблюдается в настоящий момент, – лишь один из способов самоубийства. Но это лишь в случае, если нет дополнительного фактора.

«А он есть», – удовлетворенно усмехнулся Юрий Всеволодович.

Всегда приятно осознавать, что не зря готовился, вкладывал средства и силы, а значит, можно рассчитывать на закономерный положительный результат.

– Дайте сигнал «На взлет».

В небо ушла комбинация цветных ракет, а потом он был повторен еще дважды, чтобы точно никто не упустил.

Сигнал дошел до всех, о чем пришло подтверждение в виде все тех же комбинаций сигнальных ракет.

Засуетились команды. Стали спускать паруса и класть мачты. Вместо них начали появляться странные сооружения в виде двух длинных жердей, протянувшихся от кормы до носа, при этом с подъемом в сорок пять градусов, что обеспечивали специальные подпорки.

Да, это был специальный трамплин, в нижней части которого установили тележку, и уже на этой тележке расположился дельтапланерист, под брюхом которого висела десятилитровая бочка с зажигательной смесью.

Тележка и впрямь была непростой, так как с ее краев находилось по одному мощному пороховому ускорителю.

Вот ладья встала против ветра, а оный по осени был довольно свежим, обещая в скорости вновь нагнать в Варяжское море шторм.

– Доложить о готовности, – запросил Юрий Всеволодович, после того как на флагманском корабле все было готово к старту, а значит, и на остальных ладьях все должно быть готово. На всякий случай он выждал еще пятнадцать минут, давая людям дополнительное время.

Взлетела комбинация цветных ракет. Стали взлетать зеленые ракеты.

– Старт!

И вновь команда была продублирована ракетами.

Запалили фитили ускорителей, те заработали, изрыгая пламя с клубами удушливого дыма. Гребцы в кормовой части, оставив весла, прикрылись щитами, чтобы обезопасить себя от огня и искр.

Несмотря на работающие ракетные двигатели, тележка с дельтапланеристом пока стояла на месте, но убедившись, что ускорители вышли на рабочий режим и нет никаких нареканий, «поджигатель» дернул за рычаг простейшего стопорного механизма, что удерживал тележку, и в следующий момент дельтапланерист резво покатился по трамплину, с каждым мгновением набирая скорость.

Всего пара секунд – и вот дельтапланерист взмыл в воздух. Тележка-катапульта, пролетев с еще работающими ускорителями, упала в воду, исторгнув клубы дыма и пара.

Такой реактивный старт стали отрабатывать практически сразу после того, как первые дельтапланеристы стали уверенно взлетать классическим способом, то есть разбегом с холма, а также с ровной поверхности при помощи конной тяги. Юрий Всеволодович не мог не понимать эффективность воздушного налета на вражеский флот, а в том, что что-то подобное может случиться, он не сомневался.

Не все шло гладко, на начальном этапе было довольно много покалеченных, даже без жертв не обошлось, но оно того стоило, особенно если смотреть на массовый старт.

Семьдесят пять дельтапланеристов взмыли в воздух и начали набирать высоту.

Вообще-то их должно было быть восемьдесят, но, увы, в двух случаях произошел подрыв ускорителей, такое нет-нет да случалось, увы, с этим ничего не поделать… А еще в трех сами дельтапланеристы сплоховали и сразу после взлета рухнули в воду.

– Могло быть и хуже…

Семьдесят пять «ангелов смерти», наконец набрав высоту, с помощью встречного ветра и выстроившись полюбившимся им крестом полетели на врага.

На ладьях тем временем избавлялись от трамплинов и вновь ставили мачты, поднимали паруса и дополнительно работали веслами.

И вот первые «ангелы смерти» пошли в пикирование, после чего производили сбросы бочек, при этом автоматически разгорался запальный фитиль.

Десять литров горючей смеси, брызгами разлетевшейся по всей палубе, которую практически невозможно потушить водой это атас.

В море заполыхали многочисленные костры.

Ба-бах!

Раздавшийся взрыв, разметавший корабль на мелкие щепки, оказался неожиданным. Впрочем, гадать о его причине не приходилось – детонировал перевозимый порох, до которого добрался огонь.

– Проклятье… – ругнулся царь всея Руси, увидев, как несколько дельтапланеристов после бомбежки рухнули в воду.

Беда даже не в том, что пилоты погибли или попадут в плен, как бы это жестоко и цинично ни звучало, а в том, что останки дельтапланов могут попасть во вражеские руки.

Понятно, что, увидев в действии летунов, европейцы постараются сделать свои аналоги, но в том-то и дело, что именно аналоги, что наверняка по своим характеристикам будут хуже. Но теперь, получив в свои руки полный образец, они скопируют его «от» и «до».

Появились и первые камикадзе…

По крайней мере один случай тарана Юрий Всеволодович наблюдал лично. Видимо, пилот, получив серьезное ранение (хоть они и имели фанерные доспехи, прикрывающие переднюю часть тела, но от случайного попадания в лицо и шею никто не застрахован, хотя могло быть и пробитие от арбалетов и даже английских луков, дистанция-то небольшая) и понимая, что с таким ранением не живут, пошел на таран.

Отбомбившись, дельтапланеристы пошли назад. Большая часть полетела к берегу, там они увидят дымные столбы, на которые и сориентируются, но часть, порядка дюжины, что летела очень неуклюже, плюхнулась возле кораблей ушкуйников. Кто-то оказался ранен, но у большинства дельтапланы были просто изрешечены, даже удивительно, как они вообще с такими дырами летали.

Что до улетевших без проблем, то они при возможности должны будут повторить атаку, когда вражеский флот дойдет до берега Пруссии. Хотя уверенности в этом не было, по всем признакам надвигался шторм…

 

4

Пока флоты сходились, жахнуло еще три взрыва, а потом на это стадо по большей части транспортных кораблей, словно волчья стая, налетели ушкуйники, добавляя огненного веселья.

Проанализировав войну на воде своего сына в Ионическом море, когда корабли обстреливали друг друга, по сути, простыми пороховыми взрывпакетами, Юрий Всеволодович понял, что это крайне неэффективно и ведет к большим собственным потерям. Немного подумав, он с младшим братом Иваном создал для корабельной «артиллерии» более эффективные снаряды для поражения не столько живой силы, сколько для уничтожения непосредственно кораблей.

Что они собой представляли? Уменьшенную копию мины для выбивания ворот. То есть брался «колокольчик», насаживался на дротик, заполнялся порохом, герметизировался и выстреливался баллистой в район ватерлинии.

Проблема в том, что для надежности требовалось подойти слишком близко, но ушкуйники – ребята вообще на всю голову отмороженные, так что им это не составило проблем, несмотря на весьма активное противодействие.

Дум-дум…

С глухим звуком одна за другой выстрелили две баллисты с кормы и носа. Один дротик попал сильно выше ватерлинии, зато вторая впилась даже глубже, что не помешало ей взорваться.

Бах! Бах!

В борту вражеского судна образовалась две рваные пробоины, и в одну из них тут же сплошным потоком хлынула вода. Для гарантии требовалось сделать еще пару дырок, а то одну могли и суметь заделать…

– Не отвлекаться! В погоню за вон тем судном! – указал царь Юрий на один из вражеских галерных кораблей, что уже развернулся и шпарил прочь на всех веслах.

Не так давно на это судно подняли один из подбитых дельтапланов, и теперь оно спешно уходило с дорогим трофеем.

К погоне после нехитрого флажкового сигнала присоединились две ближайшие ладьи.

Три морские ладьи довольно быстро нагоняли однорядную галеру, к тому же изрядно чем-то загруженную. Погоню беглецы, конечно, заметили и стали отстреливаться, метая дротики со взрывпакетами. Но делали они это не часто, раз в минуту, да и с точностью на данный момент все обстояло весьма не очень.

Лишь когда произошло сближение на дистанцию эффективной стрельбы из луков и арбалетов, в одну из ладей влетел дротик, убив одного из гребцов и ранив соседей, из-за чего ладья резко потеряла ход, но две другие поднажали, и в кормовую башенку, за которой прятался стрелок, попало сразу два дротика.

Случайность, хватило бы и одного. В общем, от башенки ничего не осталось, пострадала баллиста и был выведен из строя расчет.

Корабль продолжили забрасывать дротиками с минами.

«А вот на такой случай миномет мог бы пригодиться, – с досадой подумал Юрий Всеволодович, остро жалея, что не догадался о таком оснащении ладей раньше. – Хотя не факт, очень уж волнение мешать будет… Нужен нормальный флот, а не эта любительщина».

– Топите его!

Баллисты начали бить по галере, делая в ее бортах дыру за дырой, но лишь пятое попадание наконец сделало пробоину в ватерлинии.

– Добавьте ему еще пару дырок! – приказал царь Юрий, заметив, что из общей массы вражеских кораблей вышли еще два судна и устремились в открытое море.

Сказано – сделано.

Еще четыре выстрела – и образовалось два пролома, в которые хлынула вода. А по мере затопления внутреннего пространства и увеличения осадки вода стала заливаться в пробоины, что были получены гораздо выше, и корабль оказался обречен.

– За ними! – показал на других беглецов Юрий Всеволодович.

Ладьи ушкуйников снова пустились в погоню. Но тяжеловато. Без потерь убитыми и ранеными среди гребцов не обошлось.

К тому же, стал крепчать ветер, и как результат начали расти волны. Проблема в том, что ладьи, может, и морские, но лучше в шторм на них не попадать, может опрокинуть.

Тем не менее, приказ есть приказ, и второй корабль был настигнут, и все повторилось.

Третий беглец был где-то уже на горизонте, когда потопили второй корабль.

– Не догоним, – сказал Ярослав. – А если догоним, то все равно смысла нет. На потопление второго корабля мы потратили большую часть боеприпаса. Осталось всего четыре дротика. Их при таком волнении точно не хватит.

– Ладно, разворачиваемся…

Ушкуйники сноровисто поставили парус, и ладья полетела по почерневшим волнам в убежище, что находилось в соседней лагуне на землях самого северо-восточного союзного прусского племени скальвов.

Туда уже спешили остальные корабли ушкуйников. Причем помимо собственных ладей Юрий насчитал около десятка вражеских судов, над которыми реяли флаги Руси. Трофеи, взятые на абордаж.

«Осталось только понять, сколько сами потеряли при этом, – подумал он. – Но вряд ли больше, если вообще понесли потери в кораблях. Но даже размен один к одному того стоит».

После того как шторм закончился, «ангелы смерти», коих в работоспособном состоянии после починки поврежденных оказалось всего пять десятков, повторили налет на сгрудившиеся в проходе из лагуны корабли крестоносцев.

Этот налет оказался едва ли не эффективнее, чем тот, что был произведен в открытом море. Паникующие капитаны, не желая, чтобы огонь перекинулся на их корабли, начали активно маневрировать в узости прохода, что в итоге приводило к столкновениям и многочисленным вылетам на мели. Горящие корабли, потерявшие управление, сносило на эти столкнувшиеся и севшие на брюхо суда, в итоге занимались совсем уж грандиозные пожары.

По результатам двух воздушных налетов и одного морского боя, во время которого было потоплено не меньше шести десятков судов, армада крестоносцев потеряла две трети кораблей.

Что до сухопутной битвы, то ее вовсе не случилось.

До высадившихся войск дошла информация о поражении главной ударной силы, и во время переговоров крестоносцы, понимая бессмысленность самостоятельной атаки в условиях, когда им будет противостоять почти вся западная армия русов, попросили возможность уйти по «золотому мосту», благо что прецедент уже имелся.

Юрий Всеволодович был только «за». Разве что рыцарям вновь пришлось разменять своих коней на низкорослых лошадок, ну и от других ненужных в пути ценностей избавиться.

Правда, часть, в основном высшая знать, уплыла на только что разгрузившихся и уцелевших после налета кораблях.

– Зачем ты их отпустил? – удивился Ярослав. – Мы бы их побили, да так, что все бы тут остались. А так они могут вернуться…

– Эти уже не вернутся…

– Почему ты так считаешь?

– Причин несколько. Первая – большая их часть скопытится от подцепленной по пути домой чумы и прочих болезней. Вторая – следующий раунд противостояния случится не скоро, лет через пять-шесть, и к этому времени они все равно станут слишком стары, ну а третья причина – пока они доберутся до дома, хорошо пограбят по пути, по крайней мере, франки, англичане и шведы себя в западной Польше, Чехии, Австрии и Германии сдерживать не станут. Быстро превратятся в банды, с которыми будут биться местные владетели, глядишь, сами дополнительно проредят свою численность, по крайней мере, дополнительный элемент политической вражды между странами возникнет. Так что пусть развлекаются.

– Никак не могу привыкнуть к твоей манере мыслить, – криво усмехнулся Ярослав. – Есть в этом что-то…

– Но-но, братан! Не забывай, что я практически святой, так что никакой дьявольщины и в помине быть не может, – засмеялся в ответ Юрий.

Что до южного направления, то там все было для крестоносцев куда как радужнее. Итальянцы с испанцами удачно высадились в Греции, на все том же полуострове Пелопоннес, прошли перешеек и начали давить болгар с сербами за счет превосходства в пехоте и пороховом оружии.

Флот обеспечивал необходимую маневренность по всему побережью Адриатического моря, так что болгарам и сербам пришлось весьма туго, несмотря на поддержку русской рати, но ее на все не хватало, а болгары с сербами так и не соизволили сформировать собственные пехотные армии.

Но тут пришла информация о поражении центральной армии и отходе северной, неприятная информация дополнялась сообщениями о чуме… Похоже, что именно опасность чумы в большей степени заставила южную армию крестоносцев погрузиться обратно на корабли и свалить назад в Италию и Испанию.

 

1

После того как крестоносцы ушли, задерживаться в Прибалтике Юрий не стал, оставив разбираться с пруссами своего брата Владимира. Благо он за эти годы хорошо изучил регион и знал, как разговаривать с местными языческими племенами. А разговаривать с ними надо было с позиции силы, время от времени подкидывая пряники…

Вообще, ему на пару с вождем бартов Алексом удалось разыграть карту «злой – добрый». Владимир играл злого, крайне недовольного тем, что пруссы продались крестоносцам, и жаждущего крови, а Алекс всячески его уговаривал проявить сдержанность и христианское прощение в обмен на признание вассалитета.

В целом все вышло удачно. Дабы не огрести по первое число, северо-западные племена пруссов пошли под руку вождя бартов. Да и как не пойти после такого кидка крестоносцами? Требовался хоть какой-то защитник от Руси.

У Юрия же и дома было дел выше крыши.

Так, наконец удалось пустить в оборот те богатства, что были получены по итогам похода монголов в Европу, лежащие мертвым грузом в сокровищнице кремля.

Он организовал Государственный банк Руси. За счет трофеев, а также накопленных ранее за счет продажи железа и стекла ресурсов удалось это сделать в «одно лицо», то есть без привлечения сторонних учредителей, как князей с боярами, так и купцов, не говоря уже о церкви. То есть бан, по сути, стал принадлежать лично царской семье, делая ее недосягаемо богатой по меркам Руси, а значит, и могущественной.

Можно было, наверное, и раньше, но мало что-то учредить, требовалось еще обучить банковских служащих. В оные в большинстве своем пошли увечные ратники, так как они уже были грамотными, осталось только преподать несколько дополнительных дисциплин по ведению дела. Ну и, конечно, оформить разные документы, типовые бланки, печати и так далее и тому подобное. А главное – подготовить аудиторов, увы, без воровства наверняка не обойдется, несмотря на обещание самых страшных кар проворовавшимся.

Кстати, о церкви. Патриарх Симон был очень недоволен, ведь именно церковь была единственной организацией, дававшей в долг, и вот на их делянку вышел другой крупный игрок, начавший сманивать заемщиков более низкими ставками и расширенной сферой услуг, привычных в будущем, как, например, вложение денег под начисляемый на сумму процент и прочее.

Впрочем, недовольным патриарх был недолго, так как умер ранней весной. Сам. Ему на смену пришел епископ Владимирский Митрофан, что одновременно являлся главой Инквизиции. Оно и понятно, он по служебной деятельности имел на большую часть священников, от которых зависел результат выборов, кучу компромата, так что с ходу обеспечил себе избрание.

Юрий был не против данной кандидатуры, так как он всячески выказывал свою лояльность царю. Благо что на своем посту главного инквизитора Митрофан отлично справлялся и хорошенько почистил братию, уличенную в семи смертных грехах, что для священников становились реально смертными. Если до царя доходила информация о священнике, что вел себя неподобающе своему сану, то дважды царю повторять не приходилось, как этот священник отправлялся на досрочное свидание с Всевышним.

После вала смертей «лучших из нас, что уходят первыми» остальные священники наконец вкурили, что никто с ними шутить не собирается, и теперь являли собой саму добродетель: скромные, отзывчивые и вообще няшки.

Еще Юрию Всеволодовичу удалось заложить первый настоящий университет имени своего брата Константина, что будучи князем Ростовским создал первое на Руси учебное заведение, пусть и весьма ущербное, но все же…

Но долго заниматься созидательной деятельностью у царя не вышло. Летом тысяча двести тридцатого года пришли вести с восточных границ – приближались монголы.

Это сильно обеспокоило царя, ведь из памяти о будущем он знал, что вторжение должно было начаться лишь через пять-шесть лет. Конечно, история сильно изменилась, и дата могла сместиться. С другой стороны, инерция исторических процессов тоже никуда не делать.

Не задавив циньцев, а та же не разбив Персию под руководством Джалал-ад-Дина, что сейчас вел достаточно успешные войны с Сирией и Грузией и по результатам мог значительно усилиться и представлять угрозу для восточных соседей, монголы не могли выделить значительных сил для похода на запад, а с малыми силами лезть на нынешнюю Русь было бы по меньшей мере глупо.

«Чтобы смять сегодняшнюю Русь, монголам нужно аккумулировать все имеющиеся силы», – чуть успокоился Юрий Всеволодович.

Из той же памяти о будущем царь всея Руси припомнил, что монголы и в прошлой исторической последовательности примерно в это время двинули пару туменов на северо-восток.

«Но тогда они били Булгарию, не то мстя за поражение, что потерпели от булгар, возвращаясь после рейда на Русь, не то поддерживая своего ставленника», – подумал Юрий Всеволодович.

Царь встряхнул головой. Информация по данному вопросу была смутной и противоречивой. Увы, душа, что подселилась к княжичу, не обладала на этот счет сколько-нибудь четкими знаниями.

– В любом случае, сейчас-то чего поперлись? Ведь Булгария – их верный союзник.

Но стоило только начать вдумчиво разбираться с запросом от разведки всех данных по происходящим на восточных рубежах Руси событиям, как все начало проясняться.

– Я считаю, что виновниками выдвижения монголов стали половцы, государь, – сказал глава ЦРУ Олег Глебович. – После того как Булгария сильно ослабела, на нее тут же со всех сторон накинулись все соседи: черемисы, мордва, буртасы, башкиры, а главное – половцы, и чтобы не потерять союзника, монголы решили отогнать шакалов от приболевшего ручного хищника.

– Согласен, – досадливо поморщившись, кивнул Юрий Всеволодович.

Сталкиваться монголами сейчас не хотелось, это могло спровоцировать их на вторжение раньше времени, в конце концов они могли плюнуть на Персию, а к этому Русь все еще была не готова. Но и не вмешаться он тоже не мог. Половцы, словно малые дети, нашкодив и отхватив от монголов, тут же кинулись просить защиты у царя русов, и бросить их было опасно.

Черт с ними, если бы монголы их просто перебили, может, оно и к лучшему было бы, но ведь могут и на свою сторону привлечь, а это минимум два тумена конницы, что через несколько лет пойдут в составе монгольской орды на Русь.

 

2

Привлекать дополнительные силы, снимая их с южных и тем более западных районов, Юрий Всеволодович не собирался. Царь, оценив численность противника, считал, что ему с лихвой хватит имеющихся на восточной границе пяти ратей, десяти тысяч конницы плюс двадцати тысяч половцев (это без привлечения черных клобуков, что в случае необходимости можно достаточно быстро подтянуть), чтобы отбить четыре тумена татаро-монголов и два тумена булгар. Может, монголы из местных еще что-то соберут, но не больше тумена.

Надо сказать, что монголы вынесли урок из поражения от русов, а также опыта боев в Европе, где под конец сами европейцы активно использовали пороховое оружие и так же обзавелись собственными разработками в этой области. Об этом говорили похожие на русские телеги «залпового огня», разная машинерия плюс бочки.

Разве что пока не было видно летунов, но и за этим дело не встанет. В ближайшем будущем ожидались если не армады дельтапланеристов, то значительное число. Вывод делался из того факта, что прекратилась торговля шелком.

«А может, просто монголы хотят лишить нас стратегического материала, – думал по этому поводу русский царь. – А точнее, все вместе. Благо, что этот шаг противника легко просчитывался, и материалом запаслись по максимуму…»

Европейцы, кстати, после Восточного крестового похода тоже перестали торговать шелком. Впрочем, с ними торговля вообще остановилась.

На что тогда рассчитывал Юрий Всеволодович при равенстве сил?

Был у него неприятный сюрприз.

Войска русов встали на границе, всем своим видом демонстрируя, что дальше они идти не собираются, дескать, станут вести лишь оборонительные бои, если монголы вообще к ним полезут. А ведь могут и не полезть…

И этот момент прекрасно поняли мордовские князья и сильно заволновались.

Почему?

Ну, они были не без греха и активно щипали ослабевших булгар, разоряя их юго-западные области на пару с так же без меры осмелевшими буртасами, и теперь их ожидало справедливое наказание. А как наказывают монголы своих врагов, никому объяснять не требовалось, север Булгарии тому яркая и страшная иллюстрация.

В ставку царя русов спешно прибыли мокшанские и эрзянские князья.

Как докладывали завербованные цэрэушниками агенты, у них уже побывали монгольские послы с требованием полной покорности, дани – десятой части всего имущества и людей, а также сбором войска, численностью в одни тумен, что для не слишком многочисленной мордвы было довольно обременительно.

Понятно, что требования монголов для мордовских князей были как серпом по одному месту, и если согласятся, то быстро потеряют свой статус, их просто свергнут. Не говоря уже о том, что понесут громадные потери. И если с десятой частью в людях еще можно было как-то вывернуться, отдав рабов, то вот с армией… Потеряв ее, и не важно, от чьих рук, русов или еще кого, они станут слабыми и могут пасть жертвой тех же воспрявших булгар.

Так что западный сосед, с которым в последние годы сложились хорошие отношения, виделся им хорошей защитой.

Прибывшие на встречу с царем мордовские князья после ритуально-протокольных приветственных фраз с насупленным видом переглядывались между собой. Повисла тягостная пауза. И хоть обе стороны понимали, зачем они тут собрались, но одно дело догадываться и совсем другое – озвучить просьбу о защите, тем самым признавая свою слабость и подчиненное положение. Потому требовалось как-то выкрутиться, как говорится, и рыбку съесть, и на кол не сесть…

Юрий Всеволодович же, с трудом сохраняя невозмутимый вид, хотя очень хотелось смеяться, сидел во главе стола.

Наконец условный лидер мокшанских князей Инсар заговорил:

– Царь Юрий, думаю, я выскажу общую мысль, что мы с готовностью пропустим твои войска, как нашего друга, через свои земли.

Мокшанские князья с просветлевшими лицами согласно зашумели. От них не отставали эрзянские вожди.

– А также готовы присоединиться к твоей армии против общего врага.

– Зачем мне проходить через ваши земли? – сыграл удивление Юрий Всеволодович. – И о каком враге вы говорите? Мне, насколько я в курсе, никто войну не объявлял.

– Но как же, царь? К твоему государству движутся монголы. Не лучше ли встретить врага вдали от своих границ, чтобы в случае, если битва пройдет не совсем удачно, иметь возможность отступить уже на свою границу и, дополнительно подготовившись, вновь дать врагу отпор. А если этого не сделать в отдалении от родных земель, то враг вторгнется в пределы твоего государства…

– Мудрые слова, уважаемый князь, и если бы у меня была война с монголами, то я бы так и сделал. Но сейчас у меня нет с ними вражды, и я не вижу смысла ее начинать.

– Но зачем же ты тогда собрал войска? – спросил другой мокшанский князь Тамал.

– Исключительно на всякий случай. Наказывая диких половцев, буртасов и башкир, монголы, а точнее, их неразумные данники, могут слегка ошибиться и заскочить на чужую территорию, вот чтобы этого не произошло, я и привел амию. Но и вам меня опасаться нечего. Я уважаю вашу независимость, – с улыбкой ответил царь русов.

От этой улыбки мордовские князья скривились, как от кислого.

– Монголы будут наказывать и нас… – глухо произнес на этот князь Вача, лидер эрзянской части мордвы.

– Сочувствую.

– Но мы твои союзники! – начал распаляться тот. – А разве союзнический долг не предусматривает… совместную защиту от общего врага?

– С чего бы это вы считаете меня своим союзником? – удивился Юрий Всеволодович, с трудом сдерживаясь от глумливой улыбки.

Сказать по чести, эти мелочные люди с шакальими повадками его выбешивали, и на такое отношение к ним не влияло даже то, что половина из них вождями стали именно с его помощью. А может быть, это и было причиной, ведь в угоду политической необходимости приводить к власти приходилось далеко не самых лучших людей с точки зрения личных качеств. Кто успел осознать, куда «ветер дует», и успел продаться, с теми и работали. Потому создавалось ощущение собственной замаранности, а это неприятно.

– Но как же?!

Все мордовские князья выглядели изрядно ошарашенными.

– Не твоими ли усилиями многие из нас стали вождями?!

– Разве я с вами заключал какие-то договора о союзе, в котором обязывался прийти к вам на подмогу в случае внешней угрозы, или требовал того же с вашей стороны?

– Но ты…

– Я давал вам оружие и деньги, чтобы вы направили свою молодецкую удаль и жажду поживы на булгар, оставив в покое границы моего государства. Если вам так хочется, можете считать, что я платил вам отступную дань.

То, что Русь платила им дань, мордовских князей совсем не обрадовало.

– Не желая помогать нам, ты толкаешь нас к союзу с монголами! – запальчиво выкрикнул один из самых несдержанных и молодых эрзянских князей по имени Пучеж.

Вот его бы Юрий Всеволодович удавил собственноручно, ибо гнида редкостная.

– Все зависит от вас, – пожав плечами и сохраняя бесстрастное выражение лица, сказал царь всея Руси. – Если вы хотите стать данниками монголов и поставлять в их армию воинов, которые пойдут в первых рядах и умрут за них, и так будет продолжаться до тех пор, пока у вас не останется способных держать оружие мужчин, то это лишь ваш выбор. Я уважаю его.

– Чего ты хочешь от нас, царь? – после короткой тягостной паузы, тяжело опустив голову, глухо спросил Инсар.

– Чтобы вы наконец осознали сложившуюся ситуацию и сделали свой окончательный выбор в своем дальнейшем пути. А ситуация простая, хоть и печальная для вас. Так уж вышло, а может, определено вашими богами, что вы, как народы эрзя и мокша, не смогли образовать собственные государства и, по сути, теперь оказались в роли зерен между мельничьими жерновами, что так или иначе перетрут вас в муку. Я не обязан, не хочу и не буду поддерживать вас в данном статусе, мне это не только не нужно, но и опасно. Мне не нужны какие-то карликовые племенные образования, что станут и дальше шантажировать меня тем, что могут переметнуться на сторону моего врага и за возможность остаться лояльными мне требовать какой-то платы или иных привилегий, не говоря уже о постоянной защите. Рано или поздно дойдет до того, что вы станете продаваться тому, кто больше заплатит, это если, конечно, найдется вторая сторона, что согласится платить. Монголы это делать точно не станут, не буду делать этого и я. Мне, скорее, выгоднее оставить вас, чтобы монголы сточили вас об меня, а потом, когда я их прогоню, возьму то, что останется от ваших народов, под свою руку без каких бы то ни было проблем. И вы знаете, что я могу это сделать.

– Монголы тоже имеют пороховое оружие! – снова вспылил Пучеж. – Откуда мы можем знать, что ты сильнее?

– Я не собираюсь вам доказывать свою силу и что-то обещать в награду. Вы сами должны сделать свой выбор, с кем вы и против кого. Одно лишь хочу сказать, выбрав монголов, вы станете их бесправными данниками, обязанными беспрекословно выполнять все их приказы, результат такого выбора вы знаете, став частью Руси, вы становитесь равноправными моими подданными. Я не делаю различий между кривичами, древлянами, полянами, поляками, вами мокшанами и эрзя и ливонскими племенами. У всех равные права и обязанности.

– Мы поняли тебя, царь, – сказал эрзянский князь Вача, переглянувшись с Инсаром. – Дай нам немного времени посоветоваться…

– Да сколько угодно!

Впрочем, советовались мордовские князья недолго, даже споров особо не было, ситуация была предельно ясна, как и выбор в пользу присоединения к Руси. Кроме того, понимали, что если откажутся от такого шага, то после выплаты дани монголам всегда найдется новый князь, что придет к власти в их племени, и он уже точно выступит за вступление в состав Руси, чтобы больше не платить десятую часть всего.

Да, по сути, царь Руси выкручивал им руки, но время такое, к тому же все происходило мирно, а не как в прошлой исторической последовательности с кровавыми битвами и кучей жертв.

На следующий день вожди племен мокша и эрзя обратились к Юрию Всеволодовичу с официальной просьбой о принятии их под свою руку, а еще через три дня русская армия выступила в поход, чтобы встать на новую границу Руси со степью, проходившую теперь по реке Сура и Хопер до впадения ее в Дон.

Монголам такой поворот событий явно не понравился, и их армия двинулась на северо-запад.

 

3

После западного похода Субэдэй не чувствовал удовлетворения. Положение не спасала громкая слава и богатые трофеи. Нудной занозой сидело фактическое поражение от русов, и его идеей фикс стало уничтожение русского государства, для чего он методично собирал информацию о своем личном враге, коим считал царя русов Юрия Всеволодовича по прозвищу Песец.

Собирал и учился. А поучиться у этого врага, надо признать, было чему. Как оказалось по результатам Восточного крестового похода на Русь, огромный боевой потенциал есть не только у пороха, но и у воздушных змеев, превратившихся в настоящих драконов, плюющихся огнем.

Субэдэй нашел циньских мастеров – создателей воздушных змеев – и в свойственной монголам манере приказал им создать такого воздушного змея, с помощью которого сможет летать человек.

Неизвестно, сколько десятков мастеров лишились своих голов, но в конечном итоге с заданием они справились, и теперь он воспитывал воздухоплавателей. Дело продвигалось с трудом, было много покалеченных и погибших из-за неудачных посадок и падений, но все же он добился успеха, создав отряд «небесных всадников».

Когда изнывающие от постоянных набегов булгары запросили помощи, то Субэдэй выпросил у Батыя командование.

Внук Чингисхана не противился. В конце концов Субэдэй отличный полководец и знает театр боевых действий, как никто другой, что союзников булгар, что их врагов. Опять же, следовало посмотреть на эффективность тех новинок, что с такой настойчивостью внедрял старый военачальник.

Сам Батый готовился воевать с персами, для него Джалал-ад-Дин являлся личным врагом, что ему словно по наследству перешел от отца Джучи, а ему от Чингисхана.

Субэдэй лишь покривился, когда узнал, что племена эрзя и мокша, а также некоторые роды буртасов, живущих в междуречье Хопера и Вороны, перешли под руку царя русов.

«Снова воспользовался мной для своего усиления и расширения государства, – подумал он зло, – но ничего, мы еще посмотрим, кто кого…»

Армии встали друг напротив друга между реками Сура и Хопер.

На переговорах Субэдэй специально выдвинул для царя русов невыполнимые требования:

– Отдай мне подлых бандитов мокшан и эрзя, сам же преклони колени и признай себя данником и выплати дань – десятую часть всего!

Царь русов на это только понимающе улыбнулся, а потом и вовсе рассмеялся, после чего, не произнеся ни одного слова, развернулся и в окружении свиты ускакал назад.

Как только царь русов вернулся к войскам, взлетело три красные сигнальные ракеты, и кружившие у самого горизонта в вышине два десятка «ангелов смерти» сформировали стаю-клин и устремились в сторону врага.

Глядя на это, Субэдэй только криво усмехнулся и тоже дал условный сигнал.

Повинуясь переданному приказу, полсотни всадников начали плавный разгон, буксируя за собой небесных коллег, что взмыли в воздух и начали набирать высоту…

Но прежде чем «небесные всадники» успели подняться достаточно высоко, чтобы встретиться с «ангелами смерти», послышался омерзительный свист, а в следующее мгновение среди выстроившихся конных отрядов начали рваться взрывы, только не мощные ракетные, а какие-то несерьезные.

Потерь видно не было, разве что кого-то сбросила перепугавшаяся и вставшая на дыбы лошадь, тем не менее, среди всадников нарастал хаос. Кони практически не слушались своих седоков, да и сами всадники прижимали к лицам рукава своих одежд, но, как видно, это не помогало, многие надсадно кашляли и терли глаза руками, но, несмотря на это, все стояли на своих местах и покидать строй не собирались, ибо это было чревато, учитывая суровые монгольские законы. Более того, там уже были случаи, когда откровенно запаниковавших, пожелавших сбежать рубили свои, потому как лучше прикончить одного, чем потом из-за этого одного зарубят весь десяток, а за бежавший десяток – сотню.

– Что это еще за мерзость? – поморщился Субэдэй, когда ветерок донес до него странный резкий запах, от которого начло жечь в носу и горле и резать глаза.

А свист в воздухе между тем продолжал нарастать, превратившись в непрерывный вой, и взрывы среди всадников между тем стали звучать непрерывным, даже заполошным барабанным боем.

Субэдэй скрипнул зубами, понимая, что царь русов испытал на нем очередную новинку, что сейчас превратит большую часть его армии в кашляющую и плачущую толпу, которую можно будет взять голыми руками.

«Отступить или атаковать?! – билась в его голове мысль. – Отступить или атаковать?!»

Понятно, что надо срочно выходить из зоны задымления, но если атаковать, то это значит попасть уже под ракетные залпы. А если отступать, то… случится повальное бегство, чем тут же воспользуются русы.

– В атаку!!!

Прозвучали сигналы, и всадники, наконец получившие долгожданный приказ, стали ожесточенно нахлестывать уже откровенно бесившихся коней. В атакующую лаву степной конницы предсказуемо ударили ракетные установки, но это уже не могло ее сдержать.

 

4

В то же время, когда началась битва на земле, произошла схватка в небе.

«Ангелы смерти» попытались атаковать холм, на котором расположился командующий татаро-монгольской армией, но им навстречу выскочили «небесные всадники» на дельтапланах, очень сильно смахивающих своей конструкцией на веер.

Аэродинамические характеристики не сказать, чтобы были превосходными, но, тем не менее, в воздухе они держались.

– Проклятье… – сквозь зубы ругнулся Юрий Всеволодович, в подзорную трубу наблюдая за разгорающейся в небе схваткой.

Его «ангелы смерти» вынуждены были сходить с курса и сбрасывать свой смертоносный груз где придется, чтобы обеспечить себе необходимую скорость и маневренность. А она им требовалось, ибо их визави не просто встали на пути, а вели активный воздушный бой!

Монгольские дельтапланы, точнее, половина из них, несли двух человек, благо монголы не отличались мощью своих тел, собственно, как выяснилось чуть позже, набирали специально самых субтильных ребят, что позволяло их дельтапланам активно маневрировать, не испытывая сильного перегруза.

Один, естественно, был пилотом, а второй – бортстрелком, и он активно работал коротким луком. Дальность стрельбы из такого – метров пятьдесят максимум, но на коротких пятнадцати-тридцатиметровых дистанциях, на которых расходились дельтапланеристы, этого более чем хватало. Тем более что им даже не требовалось поразить именно пилота. Достаточно попасть в сам дельтаплан, что куда как проще. Тем более что наконечники у этих стрел были предназначены специально для нанесения максимального повреждения полотну.

– Ах ты ж…

Вот, беспорядочно кувыркаясь, рухнул один из «ангелов смерти».

Не сумев добраться до цели и начав нести потери, «ангелы смерти» попытались оторваться, ничего другого им не оставалось. Но не тут-то было. «Небесные всадники» бросились в погоню и продолжили вести активную стрельбу, и вот рухнули еще два русских подбитых дельтапланериста, чьи «ковры-самолеты», как в шутку называли дельтапланы сами пилоты, превратились в одни ошметки.

От небесной схватки царь Юрий все же вынужден был отвлечься на наземную битву. Но тут пока все шло по плану.

После того как минометы на своей максимальной скорострельности отработали по противнику минами с начинкой из перетертой в порошок горчицы, монголы бросились в атаку и попали под ракетный удар, и вот-вот их должны были принять пехотинцы, но сначала самим ратникам предстояло пережить дождь из стрел.

Если подумать, то пустая трата боеприпасов со стороны татаро-монголов. Им повезет, если одна стрела из тысячи кого-то ранит, и то такому раненому потом после излечения не позавидуешь. Затиранят нарядами, потому как, имея такой отличный доспех, получить рану – это надо постараться, даже если вдруг по какой-то причине лишился щита.

– А это еще что за телеги? – удивился царь всея Руси, увидев, что вместе с конской лавиной буксируются какие-то колесные конструкции.

То, что это не ракетные установки, стало ясно сразу, слишком малый объем. Но этих телег было несколько десятков.

– Может, сухопутные брандеры? – предположил Ярослав.

– Вполне могло быть…

Воображение сразу нарисовало, как эти разогнанные телеги, в которых напичкано до сотни пудов пороха, влетают в пехотный строй и взрываются.

– Хотя сомнительно… командиры не идиоты и сейчас нашпигуют буксировщиков болтами, так что никакой инерции не хватит, чтобы эти телеги сами докатились до рядов с такой дистанции. Что и требовалось доказать…

С холма царю и его брату Ярославу было хорошо видно, как командиры пехотных подразделений засекли вероятную угрозу и уже отдавали команды на массированный обстрел. Но тут эти странные конструкции остановились, рядом остановились и соскочили всадники, что-то сняли с телеги и положили на землю.

Зазвучали рога, и татаро-монгольские всадники, что крутились перед пехотинцами, заполошно ведя стрельбу из луков и получая в ответ из арбалетов, отпрянули в стороны.

– Не может быть… – выдохнул Юрий Всеволодович.

– Что? – удивился Ярослав.

– Это пушки!

В подзорную трубу было плохо видно, но Юрий Всеволодович все же разглядел, что на массивных колодах стоят почему-то трехствольные орудия.

И вот они начали стрельбу.

В пехотных рядах сразу же образовались прорехи от картечного огня. За первым залпом последовал второй, а потом третий. После чего в атаку бросилась конница.

И хоть потери в пехоте убитыми и ранеными оказались изрядными, но все же ратники смогли сохранить строй, зарастив прорехи, но тут на них сверху упали бомбы.

Из-за появившейся на поле боя со стороны монголов артиллерии Юрий Всеволодович совсем забыл о контроле неба, за что чуть не поплатился, потому как на них уже пикировало несколько монгольских дельтапланеристов, у которых под брюхом висели бочки, что в следующую секунду ухнули вниз.

– Осторожно, государь!

Телохранители сработали четко, прикрыв царя стеной щитов, а также своими телами. Вокруг, фигурально выражаясь, разверзся ад. Вспыхнуло жаркое пламя, извергающее удушливый дым.

Запылали щиты, превратились в факелы несколько человек. Но их быстро повалили и накинули плащи, гася пламя.

– Ярослав, ты как?!

– В норме… – ответил тот, зло скидывая с себя загоревшуюся накидку.

– Государь, нужно уходить! – настаивал начальник охраны, указывая на очередную группу монгольских дельтапланеристов-бомбардировщиков, заходящих на цель.

– Нельзя! Если я сейчас с того холма уйду, все побегут! Выше мой штандарт!

По монгольским дельтапланеристам открыли стрельбу лучники, но результата особого не было. Обычные стрелы, пробивая шелковое полотно, не наносили ему большого вреда.

«Ангелы смерти», что еще держались в воздухе за счет гораздо большего мастерства в маневрировании, увидев, что монголы атакуют царя, кинулись на своих визави, доводя дело таранов. Все они буквально боготворили своего блаженного государя и не задумываясь отдавали свои жизни.

В воздухе вообще образовалась настоящая мешанина из дельтапланеристов, слышался треск ломающихся конструкций и крики ужаса падающих своих и чужих пилотов.

Зажигательные бомбы все же падали на холм, на котором находился царь, но не так обильно, как это могло бы быть, и, естественно, не могло быть никакой речи о предельности.

– Бейте по ним сигнальными ракетами! – крикнул Юрий Всеволодович.

Сигнальных ракетниц было более чем достаточно, и в монголов забил настоящий фейерверк. Это дало результат. Когда рядом с тобой взрывается сигнальная шашка, это сильно дезориентирует не только слух, но и ослепляет. А когда таких шашек взрывается много, то нет ничего удивительного, что случались прямые попадания, что буквально рвали полотно дельтапланов, прожигая их огненными вспышками, и небесные всадники валились на землю со своим грузом, в огне которого и сгорали.

Вспомнили о своих сигнальных ракетницах пятеро оставшихся к тому моменту в небе «ангелов смерти», у каждого была полудюжина на случай, если надо дать быстрый условный сигнал без посадки, их тоже пустили в дело.

Атака с воздуха стала последней каплей для «небесных всадников», и те отступили, тем более что они тоже понесли большие потери, до трети своей численности, ну и запас бомб был растрачен, так что кружить над ставкой русов не имело смысла. А из луков стрелять бесполезно, все укрылись щитами.

 

5

Между тем наземное сражение быстро вошло в стадию неконтролируемого замеса. В пробитые артиллерией и бомбами бреши пехотинцев ворвалась конница, быстро расширяя промежутки. Впрочем, ратники все же, хоть и понеся существенные потери, смогли перегруппироваться и образовать каре, «угощая» противника арбалетными залпами, при случае атакуя копьями.

Одновременно с этим в бой сорвались русская и половецкая кавалерия, и началось взаимное перемалывание. В данном случае эффективность бойцов была примерно на одном уровне, так как булгарские, а также татаро-монгольские всадники имели достаточно хорошую броневую защиту, как, впрочем, и половецкие всадники, не говоря уже о русской кавалерии.

В дополнение к рукопашному бою заработали ракетчики, посылая в гущу противников, что еще не вступили в бой и находились в тылу, свои гостинцы. Да, это было весьма рискованно, но оправдано. Причем работали не только русские РСЗО, что успели перезарядиться после первого залпа, но и монгольские, что подтянули свои установки на дистанцию огня, так что в гуще русской кавалерии также рвались заряды.

– Минометчикам – пусть работают на подавление ракетчиков противника! – дал распоряжение Юрий Всеволодович, увидев результат работы монгольских РСЗО.

Минометные мины, хоть и считались больше химическими, но все же взрывной потенциал тоже имели, а если повезет, то мина может угодить прямо в установку, а еще лучше – в запас ракет. Да и их прямое химическое воздействие тоже дорого стоит, если наводчики из-за воздействия на них горчичного порошка не смогут видеть, куда стреляют, то, глядишь, еще и по своим зарядят…

Минометчики не подвели и буквально завалили монгольских ракетчиков, так что их окутало весьма плотное дымно-горчичное облако. А в двух случаях и вправду произошло прямое попадание, и РСЗО взлетели на воздух.

Но если монгольские ракетчики на некоторое время были выведены из игры, то вот артиллеристы, перезарядившие свои странные трехствольные пушки, вновь сказали свое веское слово.

Пользуясь завязавшейся битвой, они еще ближе подтащили свои орудия к пехотным формациям и разрядили их по ратникам практически в упор. Попавших под удар бойцов буквально рвало в клочья картечью на всю глубину строя за счет тройного выстрела, и в бреши снова врывалась татаро-монгольская кавалерия, рубя бойцов, что могли подставить под сабли лишь свои арбалеты…

– Да заткните уже эти пушки! – кричал царь Юрий, не в силах наблюдать, как рвут на части и стаптывают его пехоту.

Да, ратники вновь показали свой класс и не позволили себя стоптать и рассеять, восстановив оборонительные построения, более того, подобные атаки стоили противнику очень дорого, арбалетчики работали как метрономы, посылая болт за болтом, и промахнуться по такой гуще врагов было сложно, но стоило все же признать, что еще пара таких залпов с прорывами сквозь пробоины вражеской конницы – и от пехоты мало что останется.

Впрочем, Юрий Всеволодович быстро осознал, что заткнуть монгольскую артиллерию нечем.

Ракетчики не смогут сработать столь ювелирно, слишком уж велик разброс накрытия примитивными ракетами, так что своей пехоте может достаться, да так, что это нанесет еще больший урон, чем от стрельбы монгольской артиллерии.

Что до минометчиков, то у них заканчивались мины, очень уж минометы прожорливы, да и сделано их было не сказать чтобы так уж много, и остатки боеприпаса лучше потратить на дальнейшее подавление вражеской РСЗО. В этом плане минометы оказались гораздо эффективнее, чем в том отношении, в котором их вообще-то изначально планировали использовать, то есть для разгона кавалерии газовой атакой.

– Скомандуйте пехоте отступление, – вынужден был дать приказ царь всея Руси.

Пехота в чистом поле против даже таких уродских пушек была бессильна. Здесь требовались хотя бы земляные укрепления. Но, увы, кто же знал, что у монголов появится артиллерия?!

После того как пехота с боями отошла в тыл, началась обычная по нынешним временам средневековая битва, то есть ожесточенная и практически неуправляемая рубка кавалерии между собой. И происходило это на огромной территории, практически от горизонта до горизонта…

Юрий Всеволодович с ужасом в полной мере осознал, что не будь у него сейчас РСЗО, что работали по массивам вражеской конницы, срывая атаки, а также минометов, что последними минами разбили еще несколько вражеских ракетных установок и по сути вывели из строя всю обслугу, те кашляли и ничего не видели из-за отравления горчицей, то… он мог и проиграть такому зубру средневековых конных битв, как Субэдэй.

На счастье царя, потери в пехоте оказались не столь велики, как показалось вначале, да, не маленькие, но не катастрофические, так что они еще сказали свое веское слово в сражении, хоть и пришлось им побегать по полю сломя голову, главным образом чтобы избежать новых встреч с артиллерией, кою по полю боя, занятому конницей, оказалось не так-то легко потаскать.

В общем, мелкие отряды пехоты до пяти сотен человек играли своего рода роль меча, что стремительно наносит внезапный удар, а потом прячется за щитом. Так и тут, отряды выдвигались вперед и работали из арбалетов по вражеской коннице, после чего отступали, когда становилось ясно, что к ним подтащили пушки и сейчас будут больно бить.

Увидев артиллерию, до нее пытались добраться отряды русской конницы, на что их командиры имели соответствующий приказ, но пушки, что иногда успевали сделать залпы по русской коннице, прикрывала уже монгольская кавалерия.

Вот такая бодяга продолжалась практически до самого вечера.

Войска к этому времени сильно устали, и в какой-то неуловимый момент противоборствующие армии разошлись, оставив на поле боя тысячи убитых и раненых.

Эта битва привела Юрия Всеволодовича в чувство. Он явно осознал, что мог проиграть. Противник преподнес неприятный сюрприз, даже несколько.

«Слишком ты привык к победам и заигрался… – мысленно сказал он себе. – Не стоит недооценивать врага».

Оплеуха от Субэдэя получилась знатной. Отрезвляющей.

– Что нас не убивает, делает сильнее… вроде бы.

По договоренности сторон далее начался сбор раненых и убитых, что продолжался даже ночью при свете факелов до самого утра. Потери удручали.

В пехоте, убитыми и ранеными, что уже не встанут в строй, насчитывалось больше четырех тысяч человек. По сути потеряна целая рать.

Русские дружинники из десяти тысяч человек потеряли две с лишним.

Из двадцати тысяч половцев осталось порядка тринадцати, плюс-минус…

Сколько потеряли монголы, точнее, их вассалы с булгарами, было неясно, но в целом сопоставимо, но это не радовало.

Следующий день противоборствующие стороны соблюдали вооруженный нейтралитет, люди банально отдыхали от вчерашнего замеса. Продолжались похороны убитых.

На третий день битвы тоже не случилось. Обе стороны понимали, что силы равны и дальнейшее противостояние приведет только к взаимному истощению, а это лишь ненужные потери без достижения какого-либо результата. Опять же, исход битвы может решить какая-нибудь случайность, что сыграет на стороне противника. И доверять войну случайности никто не хотел.

В конечном итоге произошла новая встреча, на которой была достигнута договоренность оставить все как есть, и заключен мир с разделом сфер влияния, вторгаться в которые было запрещено. Граница эта проходила по реке Волге, за нее и отошли татаро-монголы.