Суворов — гений необычайной и редкой судьбы. Слава пришла к нему в последние 12 лет жизни. Его победы снискали ему известность и признание.

Памятник, украсивший в 1801 году Петербург, был отлит по повелению Павла I еще при жизни полководца (скульптор М.И. Козловский). Его открыли на Марсовом поле через год после кончины Суворова и через два месяца после убийства заказчика.

Отметим, что памятник российскому герою стал третьим монументом в России с изображением реального исторического лица. Первым был знаменитый Медный всадник, установленный на Сенатской площади в 1782 году; вторым — памятник Петру I у Михайловского замка (1800); четвертым стал памятник Минину и Пожарскому на Красной площади.

О зле, причиненном России императором Павлом, решительно высказался Николай Михайлович Карамзин:

«Сын Екатерины мог быть строгим и заслужить благодарность Отечества; к неизъяснимому изумлению россиян, он начал господствовать всеобщим ужасом, не следуя никаким уставам, кроме своей прихоти; он считал нас не подданными, а рабами; казнил без вины, награждал без заслуг; отнял стыд у казни, у награды — прелесть; унизил чины и ленты расточительностью в оных; легкомысленно истреблял долговременные плоды государственной мудрости, ненавидя в них дело своей матери; умертвил в полках наших благородный дух воинский, воспитанный Екатериною, и заменил его духом капральства. Героев, приученных к победам, учил маршировать; отвратил дворян от воинской службы; презирая душу, уважал шляпы и воротники; имея, как человек, природную склонность к благотворению, питался желчию зла; ежедневно замышлял способы устрашать людей — и сам более всех страшился; думал соорудить себе неприступный дворец — и соорудил гробницу!..

Заметим черту, любопытную для наблюдателя: в сие царствование ужаса, по мнению иноземцев, россияне боялись даже и мыслить — нет! Говорили, и смело!.. Умолкали единственно от скуки частого повторения, верили друг другу — и не обманывались! Какой-то дух искреннего братства господствовал в столицах: общее бедствие сближало сердца, и великодушное остервенение против злоупотреблений власти заглушало голос личной осторожности. Вот действия Екатеринина человеколюбивого царствования: оно не могло быть истреблено в 4 года Павлова, и доказывало, что мы были достойны иметь правительство мудрое, законное, основанное на справедливости».

Выдающийся русский историк не знал оценки, данной гатчинским реформам Суворовым, но подтвердил предвидение гениального полководца. Как мы помним, Суворов писал: «Не русские преображения! Всемогущий Боже, даруй, чтоб зло для России не открылось прежде 100 лет, но и тогда основание к сему будет вредно».

Нет сомнения в том, что заговорщики, от рук которых погиб император, также понимали меру зла, причиненного России Павлом. Главе верховной власти не простили шараханий от одной крайности к другой, не простили страшной несправедливости по отношению к Суворову. Не случайно первый роковой удар Павлу нанес граф Николай Зубов.

Также не случайно новый император Александр I поспешил 5 мая 1801 года торжественно открыть памятник национальному герою. Скульптор Михаил Иванович Козловский в полном соответствии с принципами классицизма изобразил «российского Геркулеса» в виде Марса — бога войны.

Подчеркивая свое уважение к памяти героя, император пожаловал княгиню Италийскую графиню Варвару Ивановну Суворову-Рымникскую в статс-дамы и наградил ее орденом Святой Екатерины.

По высочайшему повелению, объявленному 5 ноября 1802 года министром юстиции Гаврилой Романовичем Державиным, получил вольную камердинер и денщик Суворова Прохор Иванович Дубасов с женой и детьми. Несмотря на противодействие княгини, завещание ее мужа было выполнено. Дубасов получил в награду пять тысяч рублей серебром. Вскоре он был принят в придворный штат.

Вдова Суворова скончалась 8 мая 1806 года. Трагично оборвалась жизнь сына. Князь Аркадий Александрович 13 апреля 1811 года утонул при переправе через Рымник, спасая своего денщика. Утонул в реке, на берегах которой его отец одержал одну из самых выдающихся своих побед. Ему было всего 27 лет, а он уже имел чин генерал-лейтенанта. Во время новой войны с Турцией он командовал дивизией, заслужив репутацию неустрашимого и волевого военачальника. Александр I повелел принять его сирот на государственное обеспечение.

Графиня Наталья Александровна Зубова, овдовев в 1805 году, выказала себя рачительной хозяйкой, сумела поставить на ноги троих сыновей и устроить судьбу трех дочерей. В грозном 1812 году, когда войска Наполеона вступали в Москву и многие жители, не желая оставаться под игом захватчика, устремились из города, экипаж дочери Суворова задержался с выездом и был остановлен французским патрулем. Графиня Наталья Александровна назвала имя своего отца, и офицер, отдав честь дочери прославленного полководца, приказал пропустить экипаж. Такова была слава Суворова среди врагов.

Пророчество гениального стратега, предупреждавшего об опасности французского нашествия, сбылось. В год смерти Суворова австрийцы были разгромлены в генеральных сражениях при Маренго и Гогенлиндене. изгнаны из Италии, снова оказавшейся под пятой Наполеона.Попытка новой коалиции (Великобритании, Австрии, России, Швеции) остановить европейского диктатора ознаменовалась полным разгромом австрийской армии и тяжелым поражением русской при Аустерлице 20 ноября (2 декабря)

1805 года. Вена подписала унизительный Пресбургский мир, а Россия продолжила военные действия в союзе с Англией и Пруссией.

Через год пробил грозный час для прусской армии, принятой императором Павлом за образец для подражания. В сражениях при Йене и Ауэрштедте пруссаки были разгромлены.

Настал черед русских. Затяжная и малоуспешная кампания

1806 года закончилась поражением при Фридланде и заключением Тильзитского мира, по которому Россия признала наполеоновскую Францию гегемоном континентальной Европы.

Российское общественное мнение, приученное в течение десятилетий к победам, было потрясено. Поражения при Аустерлице и Фридланде заставили осознать непривычную истину: враг у ворот Отечества! Способна ли русская армия защитить государственную целостность и независимость России? Неужели французы, которых Суворов совсем недавно громил в Италии, стали непобедимыми?

Правящие круги империи лихорадочно принялись за усиление вооруженных сил. Пришлось спешно обратиться к наследию русской военной школы. Одна за другой начинают выходить книги о Румянцеве, Потемкине, Орлове и, разумеется, Суворове.

Еще до Аустерлица в Москве в 1805 году известный переводчик Василий Кряжев, один из активных участников офицерской оппозиции гатчинским реформам, перевел и выпустил в свет книгу «Жизнь Павла I, императора и самодержца Всероссийского. Писанная на немецком языке российской службы офицером». Подлинным ее героем оказался не император, а Суворов, подвигам которого в Италии и Швейцарии посвящена большая часть книги.

«Имя Суворова бессмертно: дела его, общественная и частная жизнь суть величайшие похвалы, какими превознести его может перо панегириста, — восклицает с пафосом автор. — Он умер, не быв никогда побежден: никакой полководец, какого б народу ни был, не может похвалиться, чтоб преодолел его. Суворов без пятна сохранил до фоба славу свою, добродетели и лавры».

В 1806 году дождался своего часа Михаил Антоновский. Изданная им суворовская «Наука побеждать» быстро разошлась и пользовалась огромным успехом. Найденное Антоновским название выражало самую суть выдающегося военно-литературного труда. В 1809 и 1811 годах последовали два новых издания, а между ними вышла военно-теоретическая работа самого Антоновского «Наука успешно воевать по правилам Великого Военачальника Суворова», посвященная тактике действия колоннами. Всего с 1806 по 1812 год «Наука побеждать» была издана девять раз!

В 1808 году приведенный выше панегирик великому полководцу был дословно повторен в книге «Дух великого Суворова, или Анекдоты подлинные о князе Италийском, графе Александре Васильевиче Суворове-Рымникском… с присовокуплением безсмертного его сочинения тактики или науки искусно побеждать и переписки Суворова с разными знаменитыми особами. Российское сочинение В. С.». В книге были напечатаны суворовские обращения к народам Италии с призывом подняться на борьбу с захватчиками-французами. Первым в России автор поведал об опале и ссылке Суворова и напечатал его отповедь гатчинцам:

«Сии острые слова, — говорилось в книге, — сделались у русских некоторою пословицею и были, наконец, причиною того, что император Павел отозвал и отставил его».

Книга была запрещена цензурным комитетом якобы из-за вкравшихся в нее неточностей. Но это был лишь предлог.

Многие влиятельные гатчинцы, сохранившие свои позиции в высших эшелонах власти, узнавали себя в строках: «Враги Суворова не те, которых он побеждал на поле брани, но те, которые пресмыкаются по чертогам царским, шипели подобно змеям и хотели заградить его славу; торжества приписывали щастью… Разум и твердость — вот его щастие! Он проник всеобъемлющею прозорливостью во все составы военного искусства, а творческим духом гибельной, но знаменитой науке сей дал новые способы и направление».

В 1809 году плодовитый переводчик Василий Левшин публикует «Собрание писем и анекдотов, относящихся до жизни Александра Васильевича князя Италийского, графа Суворова-Рымникского, в коих изображается истинный дух и характер сего ироя…». Василий Андреевич Жуковский в своем журнале «Вестник Европы» приводит большие выдержки из книги Гильоманш-Дюбокажа о Суворове.

Десятки документов полководца, отражающих его неутомимую деятельность во время Итальянского и Швейцарского походов, печатает «Военный журнал».

В 1811 году выходит «История генералиссимуса князя Италийского, графа Суворова-Рымникского», написанная Егором Борисовичем Фуксом. В самый канун Отечественной войны историк и публицист Сергей Николаевич Глинка, собиратель и большой знаток суворовского эпистолярного наследия, выпускает книгу «Жизнь Суворова, им самим описанная, или собрание писем и сочинений его».

В начале следующего, трагического для России года в Петербург приехала знаменитая писательница и публицистка баронесса Анна Луиза Жермена де Сталь, дочь не менее знаменитого финансиста Неккера. Решительная противница Наполеона, она видела в России последнюю надежду сокрушить диктатора, поработившего почти всю континентальную Европу. Эту мечту укрепляла слава Суворова. Мадам де Сталь в своих мемуарах «Десять лет в изгнании» отметила:

«Милорадович рассказал мне многое о Суворове. — Все говорят, что это был человек высокообразованный, хотя сохранивший природное чутье, основанное на непосредственном знании людей и вещей. Он много работал, но скрывал это, чтобы сильнее поражать воображение своих солдат, во всём стараясь казаться вдохновленным.

В Александро-Невской лавре находится гробница Суворова, и памятник украшен лишь его именем. Покойному большего не надо, но русские не должны довольствоваться этим в увековечивании памяти человека, оказавшего России столько услуг».

Все понимали, что Тильзит — всего лишь передышка перед решающей схваткой с властелином Европы. Готовя нападение на Россию, Наполеон сознавал, что ему придется иметь дело с армией, отличавшейся от армий европейских государств, помнившей заветы своих непобедимых вождей. По приказу императора французская разведка, для которой он не жалел средств, собирала досье на русских полководцев, в том числе на покойного Суворова.

Гениальное предвидение Суворова сбылось с поразительной точностью: собрав силы почти всей континентальной Европы, Наполеон бросил в поход на Россию полумиллионную «Великую армию».

Среди видных российских военачальников в то время находились сподвижники и ученики великого полководца: князь Петр Багратион и Александр Тормасов (командовали армиями), Михаил Милорадович и Алексей Ермолов, Николай Лавров (командир гвардейского корпуса) и казачий атаман Матвей Платов, князь Андрей Горчаков и Яков Кульнев. Суворовские заветы знали тысячи и тысячи нижних чинов и офицеров. Среди прославленных героев Отечественной войны упомянем бесстрашного партизана Дениса Давыдова, мальчиком получившего напутствие самого Суворова. В самый критический период войны во главе объединенной армии встал Михаил Кутузов.

«Пусть всякой помнит Суворова, — говорилось в приказе Кутузова от 29 октября 1812 года. — Он научал сносить и голод, и холод, когда дело шло о победе и о славе русского народа».

В 1812 году история вынесла свой приговор. Русская армия разгромила мощную агрессивную военную машину Запада и внесла решающий вклад в освобождение Европы. Диктатор был повержен. Русские знамена развевались в столице Франции.

Однако на параде в Мобеже граф Михаил Семенович Воронцов услышал упрек от императора Александра — сыну «гатчинского капрала» показался недостаточно четким марш проходящих частей. Ответ одного из самых доблестных русских генералов был по-суворовски краток и смел: «Это тот самый шаг, которым русская армия дошла до Парижа!»

Не забыл великого полководца и Наполеон, сосланный на затерянный в бескрайних просторах Атлантического океана остров Святой Елены. Диктуя воспоминания, бывший властелин Франции, прославленный при жизни как гений всех времен и народов, отметил в Суворове сильную волю и характер, позволявшие ему с его армией творить чудеса. Но, заявлял низложенный император, русский полководец не имел настоящего военного таланта и не может быть причислен к сонму великих. В другом месте своих обширных воспоминаний Наполеон признал «блестящие успехи» Суворова в Итальянской кампании, но тут же назвал его «варваром, обагренным кровью несчастных поляков».

Уложивший на полях сражений миллионы своих и чужих солдат, заставивший поляков участвовать в беспощадном подавлении борьбы испанского народа за независимость и в Русском походе, диктатор пытался оправдаться перед историей. Наполеон развивал старый миф о России — освободительнице Европы как главной угрозе цивилизации. Русские национальные герои становились мишенями в кампании по созданию образа «империи зла».

В самой России в обстановке патриотического подъема, охватившего все слои общества, суворовская тема, наряду с обсуждением недавних событий и ожиданием отмены крепостного права, по-прежнему занимала самое видное место. Лучшие офицеры широко использовали суворовский опыт для обучения подчиненных. Забота о солдатском быте, отказ от жестоких наказаний, напоминание о славных традициях Румянцева, Потемкина, Суворова — всё это красной нитью проходит в приказах начальника 16-й пехотной дивизии графа Михаила Орлова, одного из видных деятелей ранних декабристских организаций.

Другой будущий декабрист, Никита Муравьев, разбирая биографию Суворова, изданную Траншан де Лаверном в Париже в 1809 году, в разгар культа Наполеона, доказывал в своих статьях, что «Суворов основал свое искусство на быстроте и натиске сосредоточенных сил» и «многие правила военного искусства занял Наполеон у великого нашего Суворова».

Отказ Александра I выполнить обещания, данные народу в грозный час 1812 года, установление режима аракчеевщины привели к разрыву между властью и передовой частью общества. Династический кризис декабря 1825 года спровоцировал вооруженные выступления в Петербурге и на Украине. Мы помним, что близкие к Суворову офицеры призывали его поднять оружие против засевших в столице гатчинцев. Великий воин и гражданин ответил отказом, сознавая пагубные последствия гражданской войны. Молодые патриотически настроенные люди, большей частью офицеры, решили рискнуть; в результате подавления их выступления реформы были отодвинуты на долгие десятилетия.

Разгромив оппозицию, Николай I стал проводить охранительную внутреннюю политику. В армии насаждалась палочная дисциплина. Но государь явно благоволил к памяти Суворова. Именно в его царствование сложился культ русского военного гения и народного героя.

Император устранил несправедливость, допущенную его родителем, подтвердив право внука генералиссимуса князя Александра Аркадьевича титуловаться «светлостью». В его царствование увидели свет (1825—1826) три тома документов под названием «История российско-австрийской кампании 1799 года под предводительством генералиссимуса князя Италийского, графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского», собранных Е. Б. Фуксом. Собрать документы указал еще Александр I в ответ на попытки австрийцев, прежде всего эрцгерцога Карла, дискредитировать деятельность Суворова в 1799 году.

Питомец Кильского университета Фридрих фон Смитт, добровольцем вступивший в русскую армию и доблестно сражавшийся против Наполеона, сделал важный шаг по пути создания научной биографии непобедимого полководца, издав в 1833 году на немецком языке первую часть книги Souworows Leben und Heerzuge («Жизнь и походы Суворова»). Вторая часть была опубликована в 1858 году, перевод всей книги — в 1866— 1867 годах.

Наконец, в 1843 году Николай Полевой выпустил свою живо и ярко написанную «Историю князя Италийского, графа Суворова-Рымникского», богато иллюстрированную гравюрами Р. Жуковского, А. Коцебу, Т. Шевченко и на долгие десятилетия ставшую самой популярной биографией полководца. Полевой выполнил заказ верховной власти — подменил подлинный и принципиальный конфликт Суворова с императором Павлом мнимыми гонениями на него Потемкина.

Событием в отечественной военно-исторической науке стал капитальный труд «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году». Первое издание, начатое еще А.И. Михайловским-Данилевским (ум. 1848) и доведенное до печати Д.А. Милютиным, вышло в 1852— 1853 годах в преддверии Крымской войны. Второе издание (1857), также в трех томах, было удостоено одной из высших академических наград.

Своего рода художественным дополнением к этим томам стала монументальная серия картин, посвященных Итальянскому и Швейцарскому походам Суворова, выполненная по заказу императора известным художником-баталистом А. Коцебу Начатая в годы неудачной для России Крымской войны против мощной коалиции (Англия, Франция, Турция и Сардинское королевство) серия была закончена в 1860-х годах и украсила галерею Зимнего дворца, став напоминанием о славном прошлом.

Культ Суворова не изменил принятой в России военной системы. Николай I, как и его предшественники, исповедовал тот же гатчинский подход к военному делу, ставил форму выше духа, в муштре видел суть учения. Предупреждение Суворова не было услышано. Расплатой стало поражение в Крымской войне.

Двадцать четвертого ноября 1873 года в Петербурге был торжественно открыт памятник Екатерине II (автор проекта М. Микешин, скульпторы М. Чижов и А. Опекушин). Низ постамента, на котором стоит могучая фигура великой государыни, опоясывает скамья, на которой помещены девять выдающихся деятелей ее царствования. В центре сидит Потемкин, попирающий ногой турецкую чалму, слева от него Румянцев, а справа в непринужденной живой позе стоит Суворов, что-то говорящий князю Таврическому. Три прославленных фельдмаршала олицетворяли воинскую славу России.

В это время на континенте появилась новая грозная сила — Германская империя, объединенная под эгидой Пруссии. Стало очевидно, что Европу ждут большие потрясения. Отечественные историки наконец-то сподобились создать научную биографию Суворова. Генерал-лейтенант А.Ф. Петрушевский в 1884 году выпустил в трех томах первое издание книги «Генералиссимус князь Суворов». На обширнейшем, во многом новом документальном материале он проследил жизненный и боевой путь великого воина, убедительно доказав, что тот входит в когорту самых выдающихся полководцев мировой истории.

Конечно, в эпоху бурного развития техники и путей сообщения, массовых армий, комплектование которых обеспечивалось всеобщей воинской повинностью, военное искусство претерпело огромные изменения. Но в деле обучения и воспитания служивых суворовские заветы оставались крайне актуальными. Видный военный деятель М.И. Драгомиров настойчиво пропагандировал «Науку побеждать» и другие приказы и наставления Суворова для «развития у солдат воли, бесстрашия, верности воинскому долгу, чувства боевой доблести, инициативы и активности».

В войнах, которые пришлось вести России после победы над Наполеоном, только одного полководца можно назвать подлинным наследником Суворова. Это Михаил Дмитриевич Скобелев, особняком стоящий среди высшего военного руководства страны. О торжестве гатчинского духа (формализма и слепого подражательства) свидетельствует вопиющий факт: в созданной в 1832 году по повелению императора Николая I Военной академии будущие офицеры Генерального штаба («мозг армии») более полувека усваивали курс военной истории преимущественно на примерах деятельности иностранных полководцев — Карла XII, Фридриха II, Наполеона, а опыт их победителей оставался в тени. Таков был красноречивый результат павловской системы, отбросившей русское военное искусство на десятилетия назад.

Сказывались и крайне осторожное отношение верхов к родной истории, неумение сделать ее живым достоянием всех слоев общества. Достаточно сказать, что такой выдающийся историко-культурный памятник, как записки Екатерины Великой, опубликованные эмигрантом Герценом в Лондоне в 1859 году, находился под запретом до 1907 года.

Россия проигрывала идеологическую борьбу с Западом — и не только. Гениальный Ф.М. Достоевский, предсказавший нашествие бесов, писал: «История у нас дала бы духовные идеи, история спасла бы от растления и направила бы ум юноши хотя бы в мир исторический из отвлеченного бреда и бурды, составляющих духовный мир нашего общества… История, по крайней мере, вселила бы уважение к историческим формам жизни человеческой, дала бы смысл». В дневник за 1881 год он с тревогой занес мысль о пассивности народа в почитании своих исторических героев, хотя и отметил, что, помимо Алексея — человека Божьего, в народе помнят и чтят Суворова и Кутузова.

В 1900 году торжественно отмечалось столетие со дня кончины великого сына России. Было решено по всенародной подписке создать в столице музей Суворова. Глубокие по содержанию и блестящие по форме доклады профессоров Николаевской академии Генерального штаба, казалось, поставили точку в давнем и совершенно надуманном споре о месте Суворова в военной истории: он, бесспорно, гениальный полководец, смелый новатор, великий стратег, мастер добиваться победы малой кровью.

Но в год открытия суворовского музея (1905) русским людям пришлось до дна испить чашу позора. Поражение в Русско-японской войне еще раз подтвердило правоту великого провидца: «Всемогущий Боже, даруй, чтоб зло для России не открылось прежде 100 лет, но и тогда основание к сему будет вредно». Командование и самый дух войск явно оказались не на высоте.

К началу Первой мировой войны удалось значительно повысить боеспособность русской армии. Однако вместо суворовской быстроты высшее военное руководство проявляло поспешность, вместо натиска — действовало вяло и неуверенно. Это привело к проигрышу кампаний 1914 и 1915 годов и к затягиванию войны. Брусиловский прорыв, закончившийся разгромом австро-венгерской армии, и выдающаяся победа Н.Н. Юденича над турецкой армией (1916), казалось, приблизили долгожданную победу. Но время было упущено. Вместо мира Россия получила серию переворотов, причем высшее военное руководство пошло на открытое предательство государя и Верховного главнокомандующего, принудив Николая II к отречению от престола. Как не вспомнить ответ Суворова знатным французским эмигрантам, досаждавшим ему в Италии рассказами о своих пожертвованиях в пользу несчастного Людовика XVI: «Жаль, что во Франции не было дворянства!»

Отметим две подробности. В 1916 году вышел первый том книги Василия Алексеевича Алексеева «Письма и бумаги Суворова». Известный переводчик античной литературы занялся Суворовым в канун столетней годовщины его кончины и посвятил всю свою последующую деятельность разысканию, исследованию и публикации суворовских текстов. Алексеев посетил десятки архивов в столицах и провинции, разослал сотни запросов всем, кто мог дать какие-либо сведения об эпистолярном наследии Суворова. С замечательной тщательностью исследователь выверял тексты уже опубликованных писем, восстанавливая пропуски, устраняя неточности, связанные как с цензурным вмешательством, так и с небрежностью переписчиков и издателей. Его прочтение суворовских писем можно назвать классическим, а саму деятельность Василия Алексеевича — научным подвигом. В том же году пришлось еще раз позаботиться об увековечении памяти о Суворове. Его конный монумент, установленный 6 ноября 1913 года на Рымникском поле в Румынии (сооружен на личные средства императора Николая II одесским скульптором Б. Эдуардсом), после поражения румынской армии и наступления немцев был снят с пьедестала и эвакуирован в Россию.

Памятник, увезенный в Одессу, простоял там всю Гражданскую войну, годы пятилеток, фашистскую оккупацию. Он украсил главную площадь Измаила после освобождения города Красной армией.

Развал государства и кровопролитная братоубийственная война стоили стране огромных жертв. Российские якобинцы-большевики, проводя политику массового террора и беспощадного истребления целых классов, удержали свою власть и оказались той силой, которая сохранила целостность государства. Этим объясняется честное и зачастую добровольное служение диктатуре значительной части бывших генералов и офицеров императорской армии. Именно они внесли решающий вклад в победу Рабоче-крестьянской Красной армии над белыми армиями и стоявшими за их спиной интервентами.

В 1918 году при формировании большевиками регулярной армии в служебную «Книжку красноармейца», утвержденную В.И. Лениным, Я.М. Свердловым и Н.И. Подвойским, были включены такие популярные изречения Суворова, как «Сам погибай, а товарища выручай», «Каждый воин должен понимать свой маневр», «Три воинские искусства: первое — глазомер, второе — быстрота, третье — натиск». Эти и другие заветы свидетельствовали о популярности великого полководца и жизненности воинских принципов, сформулированных им.

Объявив историю страны «проклятым прошлым», диктаторы пытались стереть историческую память народа. Уничтожались памятники, переименовывались города и поселки, улицы и площади. Суворовская тема звучала в узких профессиональных военных кругах, но из массового сознания изгонялась память о великом полководце и патриоте. В качестве образцов для подражания навязывались разбойники и мятежники Болотников, Разин, Пугачев, прославляемые как борцы против самодержавия. В эту компанию поначалу попали и оба Лжедмитрия — ставленники польских интервентов. Всё это происходило на фоне массовых репрессий против казачества и крестьянства, посмевших сопротивляться диктатуре.

Музей Суворова в Ленинграде был закрыт. Ленинский декрет от 12 апреля 1918 года об уничтожении памятников «царям и царским слугам» выполнялся последовательно и с большим размахом по всей стране. Однако памятник «российскому Геркулесу» вместе с другими неугодными революционным властям монументами до поры до времени продолжал украшать «колыбель Октября». Великие прожектеры, не дождавшись мировой революции, были вынуждены налаживать экономические, научные, торговые и прочие связи с капиталистическим Западом и не торопились слишком явно демонстрировать свои художественные пристрастия в бывшей столице империи — культурном центре мирового значения. Чудом сохранились некоторые памятники в провинции: монумент «Тысячелетие России» в Новгороде, памятник Суворову в далеком Очакове.

Двухсотлетний юбилей генералиссимуса прошел в СССР незамеченным. О тогдашнем отношении официальной идеологии к полководцу красноречиво свидетельствует отзыв (1933) советского критика И.В. Евдокимова о картине В.И. Сурикова «Переход Суворова через Альпы»: «Художник чувствовал сусальную выдуманную фальшь, которой окружено имя "придворного полководца", выступающего под видом "народного героя". "Героя" не могло получиться. Суворов — это строгий ревнитель палочной дисциплины, традиционный генералиссимус с "орлиным взором", щедро швыряющий "живую солдатскую массу" в ущелья и провалы Альп, совершающий безумный по бессмысленности поход с тысячами ненужных жертв во славу петербургского двора… Добросовестной, бесконечной и многолетней работе не суждено было оказаться удачной. "Заказ" сорвался. Суриков не смог "загореться" героикой итальянского (? — В. Л.) похода… Отдельные лица превосходны… но в целом картины нет».

Только накануне нового столкновения с Западом в советской идеологии произошли важные перемены. Изгнанная из учебных заведений история вернулась в школы и вузы. Лозунги мировой революции сменил культ тщательно отобранных исторических героев России. Мятежники-бунтари и «пламенные революционеры» были вынуждены потесниться и уступить место князьям Александру Невскому и Дмитрию Пожарскому, земскому старосте Кузьме Минину и царю Петру I, царским генералам Суворову и Кутузову. «Генералиссимус всех войск Российских» сделался героем книг, театральных постановок и фильмов. Причем проглядывалась тенденция противопоставить полководца самодержавной власти в лице фаворита Екатерины Потемкина и самого императора Павла.

Слава Суворова достигла апогея в годы Великой Отечественной войны. Когда враг стоял у стен Москвы, в кабинете Верховного главнокомандующего появились два новых портрета — Суворова и Кутузова. На историческом параде 7 ноября 1941 года на Красной площади И.В. Сталин напутствовал уходящие на фронт войска словами: «Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!»

И сам парад, и речь Сталина — живое воплощение великой связи времен.

Суворов вел на подвиги солдат и офицеров Красной армии. «Тяжело в ученье, легко в бою», «Русские прусских всегда бивали» — эти и многие другие заветы великого патриота и защитника Родины знали миллионы людей на фронте и в тылу.

Именем Суворова был назван полководческий орден трех степеней, учрежденный в тяжелые дни отступления на юге летом 1942 года.

С гордостью носили орден Суворова самые прославленные полководцы Красной армии — И.С. Конев и К.К. Рокоссовский, Л.А. Говоров и А.М. Василевский, Ф.И. Толбухин и Р.Я. Малиновский, К.А. Мерецков и И.Д. Черняховский. Первым кавалером высшей степени ордена стал маршал Победы Георгий Константинович Жуков.

Именем Суворова были названы военные училища для мальчиков-сирот, созданные по типу кадетских корпусов старой России. В первоначальном проекте они именовались сталинскими. Но Верховный главнокомандующий показал своим клевретам, как надо относиться к памяти народа, и назвал училища суворовскими.

В разгар войны открылся музей великого полководца в селе Кончанском. 150-летие со дня смерти Суворова отмечалось в 1950 году по всей стране как событие государственного значения. 18 мая в Москве на площади Коммуны был торжественно заложен памятник Суворову, о котором «Правда» писала в передовой статье: «Прошло полтора века… но не меркнет слава военного гения русского народа, жива память о нем в сознании народном. Благодарные потомки никогда не забудут блистательных походов Суворова, прославивших нашу Родину». Главная газета партии и страны отмечала, что миллионы советских людей с гордостью произносят имя одного из самых выдающихся великих предков, которое «золотыми буквами вписано в героическую историю нашей Родины, ныне уверенно идущей по пути к коммунизму».

Торжественное собрание в честь Суворова состоялось в Центральном театре Советской армии. Специальное заседание провела Академия наук СССР. По всей стране проходили Суворовские чтения, устраивались выставки, открывались музеи (в Кобрине, Очакове, Измаиле, Тимановке). Был восстановлен Суворовский музей в Ленинграде, здание которого сильно пострадало от немецкой бомбы. Большим тиражом были изданы (с 1949 по 1953 год) четыре тома документов Суворова — самое полное собрание свидетельств жизни и деятельности гениального полководца.

Сборники документов из грандиозной серии под названием «Материалы по истории русской армии», книги о Суворове, Кутузове, других выдающихся русских полководцах и флотоводцах продолжали по инерции выходить во время хрущевской оттепели. Лебединой песней выдающегося военно-патриотического сериала, начатого во второй половине 1930-х годов, стал фильм, посвященный адмиралу Ушакову, прозванному «морским Суворовым».

Но во времена оттепели всё заметнее становилось пренебрежительное отношение к родной истории. Малограмотный руководитель партии, уверовавший в то, что безопасность страны гарантирована ракетно-ядерным оружием, предложил заменить ордена, носившие имена великих предков, орденами имени героев братоубийственной войны Фрунзе и Тухачевского. Страну накрыла волна памятников Марксу, Энгельсу, Ленину и ленинцам, а закладной камень на площади Коммуны всё ждал, когда он превратится в памятник великому полководцу Монумент (скульптор О. Комов) был открыт только через 32 года. В это же время были созданы памятники в Тирасполе и Симферополе. 250-летие со дня рождения генералиссимуса прошло в 1980 году скромно, на ведомственном уровне. Символично, что в юбилейный суворовский год на экраны вышел двухсерийный фильм о Пугачеве. Сам Суворов такой чести не удостоился.

Сражавшиеся в Афганистане советские воины нуждались в моральной поддержке, а им снова и снова навязывали отжившие свой век лозунги о победе коммунизма во всем мире. И Советская армия стала терпеть серьезные неудачи. Вместо «милого солдатского братства», которое вдохновенно строил и воспитывал Суворов, в солдатской среде укоренилось такое позорное явление, как дедовщина.

Забвение прошлого наряду с другими причинами привело к краху государства. Великая держава перестала существовать. Ордена с именами великих защитников Родины были упразднены. Суворовцы перестали появляться на военных парадах.

Сегодня Россия медленно поднимается с колен. Восстанавливаются храмы и памятники. В Краснодаре воссоздан памятник Екатерине Великой. В 1994 году была учреждена медаль Суворова, а в 2010-м — орден: позолоченный крест, в центре которого медальон с изображением полководца.

В 1999 году российские граждане и представители русского зарубежья вместе с гражданами Швейцарии встретились на перевале Сен-Готард по случаю двухсотлетия похода Суворова. Торжества ознаменовались открытием памятника русскому полководцу. Он стоит на вершине небольшой горы и прекрасно смотрится снизу. Вблизи памятник вызывает противоречивые чувства: сгорбленный старик с изможденным лицом, сидящий на невзрачной лошадке, которую ведет под уздцы бодрый проводник-швейцарец. Не грозного полководца представляет он, а какого-то Дон Кихота.

Но разве осенью 1799 года Суворов не оказался в положении страдальца за общее дело? Призванный спасти Европу русский полководец и его армия были брошены союзниками на верную гибель в Альпах. Какая тяжесть ответственности лежала на плечах Суворова! Речь шла о чести и славе России, которой он преданно и доблестно служил всю жизнь. Эти трагичные мгновения передал русский скульптор Дмитрий Тугаринов.

Мы знаем, как израненный в битвах, тяжелобольной старик распрямился во весь свой былинный рост и вместе со своими чудо-богатырями совершил последний подвиг — пробился из окружения и поднял славу России на такие вершины, которые и по сей день остаются предметом восхищения и тревожат воображение европейцев неразгаданной тайной русской души.

В центре Европы встал памятник одному из самых замечательных сыновей России, о котором Державин сказал проникновенные слова, вынесенные в эпиграф нашей книги и как нельзя лучше характеризующие ее героя: