Взрывная волна так сильно припечатывает меня к бетонному полу, что кажется, вот-вот треснут ребра. Огня нет, только давление — словно некая телекинетическая сила выталкивает все, что попадается на ее пути, прочь от места взрыва. Агентов расшвыривает в стороны. Свет гаснет практически мгновенно. Со всех сторон раздается звон бьющегося стекла — взрывом повыбивало окна склада и фургона.

А потом наступает затишье. И если забыть, что я находился в самом эпицентре, то можно было бы, пожалуй, сказать, что все просто супер.

Как можно быстрее вскакиваю на ноги и бегу к прямоугольнику лунного света, на месте которого раньше были входные двери — должно быть, их вынесло взрывом. В голове все шумит, ощущение такое, будто я сунул ее внутрь мощного сабвуфера. Слышно, как вокруг возятся и стонут люди, однако точно определить, кто где, или насколько они могли пострадать, я не могу. Все, на что я сейчас способен, это бежать.

Я уже почти у выхода, когда понимаю, что оставил свою сумку. Там оба компа со всеми моими записями — да, там все мое добро!

Включая ключи от машины.

На мое счастье взрыв разбил грязные стекла в окнах и разрушил загородки, прикрывавшие добрую половину оконных проемов, так что слабый лунный свет освещает склад, и у меня уходит не больше минуты на то, чтобы отыскать заваленную обломками сумку. Однако за время, потраченное мной на ее поиски, несколько агентов начинают приходить в себя и подниматься на ноги — я слышу, как стучат по полу их ботинки. С одной стороны, это неплохо — значит, я никого не убил, а с другой… меня вот-вот подстрелят, или арестуют, или и то и другое сразу. Со всех ног кидаюсь к двери. Мне нужно лишь выскочить на улицу и сесть в пикап.

Когда до дверного проема остается лишь несколько метров, их главный заступает мне дорогу, целясь прямо мне в грудь.

— Ах ты наглый щенок, — говорит он. — Ты хоть в курсе, что кража секретной информации расценивается, как государственная измена?

Он опускает дуло на мои ноги и нажимает на спусковой крючок. Все, конец. Сейчас грянет выстрел, и мне разнесет колено.

Только ничего не происходит. Он снова и снова жмет на спуск, но никаких пуль, или лазерных лучей, или хотя бы дымка от выстрела нет. Лишь приглушенный щелчок слышится каждый раз, когда агент пытается выстрелить. И тут до меня доходит, что его оружие не светится. Я быстро осматриваю склад и не замечаю ни одного пурпурного огонька. Не знаю, как работает эта граната, но, похоже, она вывела из строя оружие могов.

А, следовательно, между мной и свободой стоит лишь этот, по сути, безоружный мужик.

Устремляюсь к продолжающему терзать бесполезное оружие агенту. Может, шпион из меня и хреновый, и я не слишком силен в компьютерах, и не умею красиво врать, зато у меня отличный хук справа. Этому я научился в Парадайз, где так часто встревал в драки. И пускай Джону Смиту с его инопланетными приемчиками я не соперник, но сейчас передо мной обычный человек. Он пытается увернуться, но слишком поздно — мой кулак врезается ему в челюсть, и он падает как подкошенный. Тело агента еще не достигает пола, а я перепрыгиваю через его ноги и сбегаю по ступенькам, попутно нашаривая в сумке брелок сигнализации моего пикапа и нажимая на кнопку.

Я как раз успеваю завести мотор, когда раздается первый выстрел. Похоже, другие агенты поняли, что моговское оружие больше не пашет, и похватались за свои обычные пистолеты. Слышу, как пуля отскакивает от капота, а следующая разбивает заднее стекло.

— Да чтоб вас! — кричу я, пригибаясь как можно ниже. Врубаю передачу и правой ногой вжимаю газ в пол, срываясь с места. Еще больше пуль просвистывает в районе кузова. Я уже решаю, что отъехал на безопасное расстояние, когда внезапно ощущаю жгучую боль в левой руке и невольно дергаю руль и едва не врезаюсь в бетонный блок. Опускаю взгляд и вижу кровь. Боже мой, Марк, да тебя только что подстрелили! Вот ведь лажа!

Думаю, меня зацепило лишь краем, но боль все равно адская, и крови целое море. Едва выехав на шоссе, я сразу нашариваю на заднем сиденье грязную футболку, не забывая при этом посматривать в зеркало заднего вида. Оборачиваю футболку вокруг раны в надежде остановить кровь. Хорошо еще, что солнце до сих пор не взошло — в этот ранний час на дороге вряд ли кого-нибудь встретишь, а значит, моя кривая езда, причинами которой стали попытки выяснить, насколько тяжело я ранен и завывания ветра, врывающегося в машину через разбитое заднее стекло, не будет иметь последствий.

Примерно минут через десять, я наобум съезжаю с магистрали и въезжаю в пригород. Я исхожу из того, что если ФБРовцы вызвали подкрепление, связались с полицией или сделали еще что-нибудь в том же духе, то искать меня начнут именно с шоссе, а изрешеченный пулями пикап с разбитым задним стеклом совсем не просто спрятать от вертолета на пустынной автомагистрали. Я пролетаю по темным улицам, стараясь убраться как можно дальше от центра городка.

Веду машину и пытаюсь хоть немного успокоиться. Сердце в груди бьется так сильно, что кажется, у меня вот-вот случится сердечный приступ, что было бы весьма некстати — только ленивый не будет смеяться над тем, кто уцелел в стычке с ФБР и инопланетными захватчиками, но не справился с самим собой и сыграл в ящик от разрыва сердца в каком-то Богом забытом Луизианском городишке.

Хочу написать СТРАЖУ, мол, я выпутался, но вспоминаю, что оба телефона остались на складе, а нетбук в нерабочем состоянии.

В данный момент я могу рассчитывать только на себя.

Футболка, обмотанная вокруг руки, кажется, все-таки пока приостановила кровотечение. Так что я продолжаю рулить, стараясь побороть подступающую к горлу тошноту и одновременно осмыслить все, что только что произошло. Уокер была права: не все агенты ФБР так сообразительны, как она. В бюро намечается раскол, а раз ФБР распадается на части, то и в других правительственных структурах по всей стране, скорее всего, творится тоже самое, ведь так? А может, даже и во всем мире. Поначалу я прихожу в восторг от того, что люди не идут за могами, как стадо баранов, но потом осознаю, что если мы станем грызться друг с другом, это значительно нас ослабит, делая Землю гораздо более легкой целью, чем Лориен. Нам следует создать мощную защиту, а значит, все жители планеты должны объединиться.

А еще необходимо поддержать Гвардейцев.

Где же ты, Сара?

Уже на выезде из города замечаю легкий дымок из-под капота. Успокаиваю себя, мол, это просто пыль, но проехав еще несколько километров, понимаю, что дым или пар идет из пулевых отверстий, и его становится все больше. Впрочем, раз уж в моем капоте появились дырки от пуль, то не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: внутри наверняка вот-вот что-нибудь сломается.

— Нет, нет, нет, нет! — говорю я, произнося первое «нет» шепотом и повышая голос на каждом последующем, пока не дохожу до крика.

Когда двигатель начинает бренчать, я заезжаю на стоянку возле торгового комплекса и успеваю проехать за винный магазин, пока пикап не умирает окончательно. К счастью, мне хватает времени, чтобы хоть как-то спрятать машину между мусорными баками. Открываю капот — оттуда валит дым.

Самому мне такое не починить.

Я в полной жопе. Заблудший. Без телефона. Без компа. С огнестрельным ранением.

И никто в мире не знает, где я нахожусь.

Захлопываю капот. Ярость, страх, растерянность — моя кровь буквально кипит. Бью кулаком по крышке, оставляя небольшую вмятину, это приносит некоторое облегчение. А потом я принимаюсь пинать по передним фарам и колотить костяшками по боку машины. Рана на руке отзывается болью при каждом ударе, но кипящий внутри гнев заставляет бить снова и снова. Какого черта этот драндулет сломался на полдороге! Мне даже плевать на шум, который я произвожу своими криками и ударами.

Наконец, я выдыхаюсь и утыкаюсь головой в водительскую дверь. Дышу часто и неглубоко, от чего слегка кружится голова. Костяшки пальцев на правой руке кровоточат, и кожа кажется липкой. Спокойно, Марк, соберись.

Делаю глубокий вдох. В отдалении замечаю вывеску гостиницы. Теперь я, по крайней мере, знаю, куда податься. Однако не могу же я заявиться туда с окровавленной рукой. Вытаскиваю с заднего сиденья школьную куртку, скривившись от боли, просовываю в рукав раненую конечность, собираю все свои вещи, запихиваю их в сумку с ремнем через плечо и отправляюсь в путь. Прохожу пяток кварталов и оказываюсь на месте. Не входя в здание гостиницы, тихонько, через боковую калитку, пробираюсь во двор, где расположен бассейн, и окунаю руки в прохладную воду. Принимаюсь оттирать пальцы, темно-красное пятно расползается по воде вокруг моих рук, а я гадаю про себя: как, черт меня подери, я умудрился докатиться до такого?

Зайдя внутрь, излагаю девушке-администратору историю о том, что меня якобы ограбили, и я только что из полиции, и никаких документов у меня нет, но остались деньги, которые я, дескать, прятал в ботинке и теперь, на мое счастье, могу оплатить номер. Поначалу она сомневается, и мне приходится изображать просительную физиономию и буквально умолять ее дать мне комнату. Это срабатывает — она соглашается выполнить мою просьбу, и я, наконец, оказываюсь в приличном гостиничном номере, который как небо и земля отличается от дрянных комнатенок дешевых мотелей, где я останавливался последнее время. Я выбирал угловую комнату, так что дверь из номера ведет на парковку, а окошко в ванной выходит в скверик за гостиницей. А в свете событий последнего часа, кажется совсем не лишним, что у меня есть несколько путей для отступления.

Вываливаю содержимое сумки на кровать. Компьютеры немного покоцаны, но серьезных повреждений не видно. Вставляю вилку блока питания нетбука в розетку и включаю его, а затем захожу в приватный чат сайта «Они ходят среди нас». Тут же получаю сообщение от СТРАЖА:

СТРАЖ: Думал, тебе крышка.

Я: Чем докажешь, что это ты?

СТРАЖ: Я с планеты Членда.

Не могу сдержать смех. Планета Членда упоминалась, как родной мир кракенов в одном из первых номеров журнала «Они ходят среди нас» — того самого, что я нашел в доме Сэма. Когда я впервые прочел это название, я тут же отправил скан статьи СТРАЖУ, и еще ржал над редакторами, которых так легко провели.

Да, это точно СТРАЖ.

Кратко рассказываю ему о произошедшем, особо обращая внимание на тот факт, что пока он где-то там просиживал штаны за компьютером, мне пришлось иметь дело с полудюжиной враждебных агентов ФБР. А затем перехожу к текущим проблемам: сообщаю, что я тут вроде как застрял, и стоит кому-нибудь обнаружить мою машину, как агенты тут же начнут искать меня в этом районе.

СТРАЖ: Переночуй там. Утром дам тебе дальнейшие инструкции. Придумаю что-нибудь.

Я: А что это была за граната?

СТРАЖ: Комбинация особого электромагнитного импульса и ударной волны.

Сижу, уставившись на экран компьютера, и уже в который раз гадаю — кто же он такой, мой собеседник по чату? Все, что я знаю о СТРАЖЕ, это его псевдоним, и то, что снабжать меня деньгами и оружием — для него не проблема.

Заметив, что я долго не отвечаю, СТРАЖ спрашивает:

СТРАЖ: Так мы договорились?

Я: Да, конечно.

Закрываю нетбук и осторожно стягиваю куртку. Левый рукав пропитался кровью. Похоже, привести ее в нормальное состояние будет непросто. Ну и ладно, с ней хоть можно что-то сделать, не то, что с полностью уничтоженной школой в Парадайзе.

В ванной я осматриваю рану на руке и промываю ее холодной водой, поливая из пластиковой чашки. Пуля содрала около 5 см кожи под дельтовидной мышцей. Еще бы чуть выше, и конец плечу. Наверное, стоит наложить швы, но отправляться сейчас в больницу будет верхом глупости — ФБР, вне всяких сомнений, меня разыскивает. Так что я просто обвязываю рану полотенцем, надеясь на лучшее. Радуйся, Марк, подаешь ты не этой рукой, сообщает мне внутренний голос — как будто это имеет значение.

Сажусь на кровать. Надо бы поспать. Я должен использовать любую возможность для отдыха, но вместо этого я таращусь на входную дверь и прислушиваюсь, ожидая, что за мной вот-вот придут, схватят и упекут куда-нибудь, да так, что мне оттуда никогда не выбраться.