Я прячусь за одним из рядов шкафчиков в длинном темном коридоре. И становлюсь видимой. Боль от использования Моего Наследия настолько сильна, что мне хочется свернуться в клубочек. Я давлю двумя полицейскими дубинками на ребра, чтобы получить хоть какое-то облегчение. Я прижимаю свою мокрую от пота голову к прохладной цементной стене, пытаясь отдышаться. Надеясь, что боль утихнет быстро. Я прошла вниз и вверх по коридорам, но я опасаюсь, что просто хожу по кругу. До сих пор я нашла лишь пустой ангар и много электронных запертых дверей. Я узнала, после того как Джон и Сэм, были пойманы полицией, что телекинез не действует на электрические двери. Я думаю. О Джоне, о Сэме, Марине и других. Я надеюсь, что с ними все в порядке. Или, по крайней мере, они чувствуют меньше боли, чем я. Я представляю, как Джон и Сэм ждут меня на месте нашей встречи. Мы, как предполагалось, должны были встретиться там через несколько дней. Что они подумают, когда меня там не будет. Я так расстроена — и испугана — я чувствую, что задыхаюсь. Я знаю, что такое мышление не помогает, поэтому стараюсь сосредоточить свое внимание на том, как бы убраться отсюда.

Как по команде звучит тревога. Вой сирены неумолим. Я знаю, что это значит, и я знаю, что мне нужно собрать их вместе. Быстро. Все смотрят на меня. Вооруженные солдаты промелькнули вниз по коридору в маленьких открытых машинах. Каждый раз, когда одна проезжает, я хочу выкинуть людей, запрыгнуть внутрь и исчезнуть. Но я уверена, что не смогу уехать далеко и я забыла одно преимущество, которое у меня есть. Они не знают, где я.

Я прекратила свои попытки общаться с Эллой. Очевидно, я просто была в бреду. Я сама по себе. Мне нужно перестать разговаривать с собой и найти что-то, что поможет пройти через дверь и выбраться отсюда. Я думаю, что я под землей. Хотела бы я знать, насколько глубоко.

В проходе зажглись фонари. Как я узнала ранее, это значит, что сработали датчики движения. Секунду спустя, я слышу машину, движущуюся в мою сторону. Я сжала живот, стала невидимой и получила ожидаемую боль. Слезы тихо текут по моему лицу, от агонии я прижалась к стене и наблюдаю за машиной с тремя солдатами, ползущей ко мне. Когда она проходит передо мной, я ударяю водителя одной из дубинок. Рана на голове мужчины сильно закровоточила. Нос, рот, лоб, все как фонтанирующий гейзер. Его, казалось бы, спонтанная травма заставляет его хлопнуть ногой на педаль газа и повернуть прямо в стену.

Водитель и двое других солдат катятся по цементному полу. Они берут лицо водителя в руки и видят, что абсолютно ничего из того, что находится вокруг, не могло вызвать этого. Они берут портативную радиостанцию. Но я ждала этого, я становлюсь в позицию, чтобы хлопнуть голову ближайшего человека о капот и пнуть ногой по его нижней части. Третий солдат видит то, что произошло и я также ударяю его голову. Теперь я хватаю один из их значков и бегу.

Мне нужно выяснить, куда идти дальше, и я должна сделать это быстро. Я не могу оставаться невидимой слишком долго.

Я использую украденный значок, чтобы пройти через запертую электронную дверь. И оказываюсь в коридоре, абсолютно отличающимся от остальных, которого я до сих пор не видела. Я должна остановить боль, поэтому становлюсь видимой, и сразу же чувствую облегчение. Я осматриваюсь вокруг, пытаясь выяснить, где я нахожусь. Зал более широк, чем другие, с высоким потолком. Он куполообразный и вырезан из песчаника. Две массивные желтые трубы тянутся по потолку, по бокам свисают электрические линии. Я подхожу к повороту и заглядываю за угол. Никого не вижу, поэтому прижимаюсь спиной к стене и просто поворачиваю за угол. Я натыкаюсь на красную дверь с табличкой, которая гласит: ОПАСНОСТЬ, ТОЛЬКО ДЛЯ КВАЛИФИЦИРОВАННОГО ПЕРСОНАЛА. ЧЕЛНОК.

Я пытаюсь использовать телекинез, чтобы открыть дверь, толкая ее через боль, но другой электрический замок держит ее закрытой. Я собираюсь попробовать еще раз, когда я слышу шаги, быстро идущие в мою сторону. Я снова стала невидимой, но это заставило сжаться мой живот еще сильнее, я упала на пол. Еще один раунд я не переживу, ни в коем случае. За углом кто-то кричит:

— Я там что-то слышал!

Прямо с земли, едва оставаясь невидимой, я хватаю охранника за лодыжку, когда он пробегает мимо. Он падает лицом вниз, давая мне достаточно времени, чтобы с силой провести украденным знаком через электронный замок. Дверь с треском открывается, и я проскальзываю внутрь.

Я на тертой металлической платформе, высоко над тремя железнодорожными путями, которые исчезают в кольцевом туннеле. Трамвай из трех вагонов, с нарисованными разными символами Американского правительства, сиденья пустуют на ближайшем к платформе. За дверью позади меня я слышу охранника, которого я вырубила, кричащего группе мужчин, только что прибывших на место происшествия. Я спускаюсь вниз по лестнице, спотыкаясь, и прыгаю в открытые двери трамвая, потянув вниз первый же рычаг, который вижу.

Моя голова откидывается назад, когда трамвай срывается с места как ракета. Кольцевой туннель размывается красным светом и длинными темными тенями. И дважды я проношусь под потертыми платформами как та, на которую я вошла без промедления. Пути внезапно снижаются и изгибаются вправо, и затем я качусь высоко над длинным туннелем заполненным водой. Я надеюсь, что это вывезет меня в пустыню. Вместо этого трамвай замедляется и останавливается ниже другой платформы. Это должно быть пункт, у которого автоматическая остановка. Двери открываются, и я вбегаю вверх по лестнице. Я снова позволяю себе стать видимой, чтобы понять, насколько это безболезненно. Я знаю, что таким он будет оставаться недолго. Я нуждаюсь в своих Наследиях, чтобы выбраться отсюда.

Я делаю глубокий вдох и пробую дверь на верху лестницы. Она открыта. Медленно, я открываю только щель, чтобы заглянуть и увидеть, что с другой стороны. Мне тяжело сфокусировать взгляд, когда дверь приоткрылась, больно сжимать плечо. Я теперь лицом к лицу с охранником, со знакомым оружием у него на плече — Могадорианской пушкой. Как только охранник осознал это, пушка загудела с пучком света. Но прежде чем он смог нажать курок, я нырнула к нему и мы врезались в каменную стену. Охранник бросился вперед и пытается схватить меня, обхватив за талию. Вместо этого, я отодвигаюсь из его поля досягаемости и делаю ему подножку, выбираясь из-под него. Его череп издает ужасный хрустящий звук, когда он ударяется об пол. Меня передергивает, но я не могу остановиться думать об этом. Я быстро выпихнула его тело за дверь в туннель и закрыла ее. Я схватила его пушку и затвор.

Я оглядываюсь, чтобы сориентироваться. Там были огромные, гладкие колонны, поддерживающие потолок извилистого туннеля, и я переплетаюсь в них, держась подальше от других охранников. Мой ум напряжен, сортируя все, что я видела, пытаясь сложить все вместе. Во-первых, почему у этих солдат Могадорианские пушки? Они забрали их у захваченных Могов? Или Моги снабжают правительство своим оружием? Туннель разделился и я медлю, пытаясь выбрать, в какую сторону идти. Я не вижу ничего, что помогло бы мне выбрать, так что я вспомнила, когда в последний раз встречала развилку на дороге. В Гималаях, та, что удивила Командора Шарма. Я пошла налево.

Первая дверь, которую я увидела слева, была вся стеклянная. Через нее я могу видеть ученых в белых костюмах и масках, движущихся вокруг чего-то похожего на сад с большими зелеными растениями. Сотни мощных, ярких огней низко свисают над ним с потолка.

Красноволосая женщина в черном костюме вошла через другую дверь и направляется к парням в белых в костюмах, в центре комнаты. Ее правая рука перевязана и на щеке имеется повязка. Она наблюдает за ученым, выливающим флакон жидкости в ближайшую секцию сада. Я застыла, видя, как немедленно выросли на несколько футов и их концы лопнули. Белые лозы распространились во всех направлениях, создавая густой навес над их головами. Ученый что-то записал в блокнот, а затем посмотрел вверх, чтобы поговорить с женщиной.

У меня нет времени, чтобы скрыться, и мы встретились глазами через стеклянную дверь. Я медленно подняла на него пушку Могов и помотала головой. Я надеюсь, он считает себя не военным и хочет оставаться подальше от действий. Не тут-то было. Я смотрю, как его рука скользнула в карман. Черт. Он нажимает что-то. Появился шум у меня за головой, а толстый лист металла почти попадает в меня, когда падает перед стеклянной дверью, защищая ее. Сирена и вся зона блокируется. Я не могу быть пойманной. Я приготовилась к боли, чтобы сделать себя невидимой и выбраться.

Как раз вовремя. Солдаты ввалились в туннель, и я прижалась к стене, чтобы пропустить их. Боль и слабость не появились. Наверное, наркотики, которые они мне дали, уже вышли. Я чувствую глубокое облегчение, но у меня нет времени наслаждаться им. Справа от меня открылась дверь. Не думая, я прыгнула вперед и оказалась в белом коридоре с большим количеством дверей. Дальше по коридору солдат-одиночка подпирал одну из них.

— Пожалуйста. Просто заткнись, — говорит он в комнату. — И ты действительно должен что-нибудь съесть.

Он закрыл дверь и, повернувшись, пошел дальше. Но я рядом с ним и откинула его с помощью правого хука в подбородок. Я вижу ключи, висящие на его поясе, сняла их и отчаянно вставляла в замок двери, которую он только что закрыл, один за другим, пока не нашла нужный. Я предположила, с кем бы он ни разговаривал через дверь, не является их другом, и я могла бы использовать союзника сейчас. Я толкнула дверь, чтобы посмотреть, возможно, сегодня день, когда стоит заводить новых друзей!

Я поперхнулась, шокированной от того, что увидела. Я не знаю, что я ожидала, но не девушку, скрывающуюся в углу. Она покрыта грязью и толстые красные ссадины на ее запястьях, но я тут же ее узнала. Сара Харт. Девушка Джона, та, которая сдала Джона полиции в ночь, когда мы вернулись в Парадиз.

Она неуверенно встает на ноги, используя стену позади для опоры. Она остановилась, чтобы увидеть, кто пройдет через дверь. Страх в ее глазах сказал мне, что только плохие вещи случались, когда дверь открывалась. Я по-прежнему невидима достаточно долго, чтобы перетащить солдата в комнату. Оставляя его, я только приглашаю других проверить, а мне не нужна компания. Я отпихнула его в угол, надеясь, что он вне поля зрения камер, которые здесь могут быть. Я закрыла дверь.

— Сара? — сказала я тихо.

Она оборачивается, смотря в сторону моего голоса, но выглядит смущенной.

— Кто это? Где ты?

— Я Шестая, — шепчу я. Она тихо ахает.

— Номер Шесть? Где ты? Где Джон? — спрашивает она, ее голос колеблется.

Я все еще говорю тихо, не уверенная одни ли мы.

— Я невидимая. Просто сиди спокойно, как будто меня здесь нет. Опусти свою голову, так мы сможем поговорить. Держу пари, здесь есть камера.

Сара забилась в угол и прижала свои колени к груди. Она опустила голову, ее волосы упали вперед и полностью закрыли ее лицо. Я подошла и села рядом с ней на пол.

— Где Джон? — шепчет она.

— Где Джон? — я не могу сдержать злость моего голоса. — Сейчас, ты можешь забыть о Джоне, Сара. Ты должна знать, где Джон, после всего, ты подставила его, не так ли? Из-за тебя он попал в тюрьму. А потом, я его вытащила. Все, что я хочу знать — это что ты здесь делаешь?

— Они привезли меня сюда, — ее голос дрожал.

— Кто привез тебя сюда?

Плечи Сары тряслись, как будто она плачет в колени.

— ФБР. Они продолжают спрашивать меня, где Джон, а я продолжаю говорить им, что не знаю. Ты должна сказать мне, где он. Я должна сказать им или они убьют всех, кого я знаю! — в ее голосе звучит отчаяние.

Я не могу сказать, что сильно сочувствую.

— Вот что случается, когда меняешь сторону, Сара. Ты знала, как Джон заботился о тебе, ты знала, как он доверял тебе. И ты использовала это, чтобы помочь этим людям. И сейчас они используют тебя. А сейчас быстро говори, что ты сказала им о Джоне!

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — говорит Сара, и она стала рыдать еще сильнее. Я ничего не могу сделать, такой ее вид разбивает мне сердце. Что они с ней сделали? Ее длинные волосы закрыли ее лицо и руки, и она выглядит такой маленькой и молоденькой. Я чувствую, как моя злость уходит и кладу руку ей на спину.

— Мне жаль, — шепчу я.

Она успокоила дыхание, когда я прикоснулась и повернула свою голову в направление моего голоса. Я не могу разглядеть ее голубые глаза, они красные, налитые кровью. Чтобы дать ей сил сделать то, что мы должны сделать, я становлюсь видимой на секунду, показываю ей пушку Могов в моих руках и исчезаю снова. Я вижу тень улыбки пробежавшей по лицу Сары, прежде чем она снова повернулась к коленкам. Она вздохнула, сделала глубокий вздох и более твердым голосом сказала:

— Хорошо тебя видеть. Ты знаешь, где мы?

— Я думаю, мы в Нью-Мексико, в подземной базе. Как долго ты здесь находишься?

— Без понятия, — говорит она, вытирая слезу, упавшую ей на ногу.

Я встала и подошла послушать за дверью. Я ничего не слышу. Я знаю, что теряю драгоценные минуты, но я должна спросить.

— Я не понимаю, Сара. Почему ты предала Джона? Он любит тебя. Я думала, ты беспокоилась о нем.

Она вздрогнула, как будто я ударила ее. Ее голос дрожит, но она смотрит мне прямо в глаза, когда отвечает.

— Правда, я не знаю, о чем ты говоришь, Шестая.

Я должна закрыть глаза и подышать, чтобы не закричать, чтобы снова не разозлиться.

— Я говорю о ночи, когда он вернулся, чтобы признаться в бессмертной любви к тебе. Помнишь? Твой телефон зазвонил в 2 часа ночи, а минутой позже прибыла полиция? Вот о чем я говорю, ты разбила Джону сердце, когда предала его.

Она начала поднимать голову, чтобы ответить, но я шикаю на нее, чтоб она не поднимала ее.

Она опустила голову на колени и спокойно сказала.

— Я не пыталась этого сделать. У меня не было выбора. Пожалуйста. Где Джон? Я должна с ним поговорить.

— Я тоже хочу с ним поговорить. Я хочу поговорить со всеми ними! Во-первых, подумай, нам надо придумать, как выбраться отсюда, — мой голос не терпит отлагательства.

Она звучит поверженной, когда снова заговорила.

— Нет пути отсюда. Нет, если только ты не хочешь драться с тысячью Могадорианцев.

— Что?

Я снова к ней повернулась. О чем она говорит? Это учреждение правительства США, не база Могов.

— Ты их видела? Могов? Они здесь?

Остекленевший взгляд появился на лице Сары. Она больше не выглядит как девочка, которую я встретила Парадайзе. Как человеческая девушка, в которую влюблен Джон, и ради которой был готов сделать что угодно. Я даже не хочу думать о том, что ФБР и Моги сделали с ней.

— Да. Я вижу их каждый день.

Я чувствую себя так, как будто бы весь воздух выбили из меня.

— Ну, сейчас я здесь, — объявляю я, пытаясь заставить одну из нас чувствовать себя увереннее. — Я обещаю, у следующего Мога, которого ты увидишь, из задницы будет торчать моя нога.

Сара тихо смеется в ноги. Ее плечи немного расслабляются впервые, с тех пор как я вошла.

— Звучит хорошо для меня. Шестая, пожалуйста, ты можешь мне сказать, где Джон? Он в порядке? Я смогу его увидеть?

Я знаю, она беспокоится за Джона, но ее постоянные вопросы о нем, начинают раздражать меня.

— Если честно, Сара, я давно его не видела. Мы разделились. Он поехал с Сэмом и Берни Косаром забрать свой ларец, а я поехала в Испанию, чтобы найти остальных из нас. Мы должны были встретиться через три дня, но я не знаю, что сейчас происходит.

— Где? Где вы должны встретиться? Мне нужно знать. Меня убивает то, что я не знаю, где он находится.

— Сейчас неважно, где мы должны были встретиться потому, что меня там не будет, — взорвалась я.

— Нам нужно сосредоточиться на том, как мы отсюда выберемся.

Сара вздрагивает от гнева в моем голосе. Она пробует еще раз.

— Где остальные? Где Номер Пять? — спрашивает Сара.

Я игнорирую ее — она совсем меня не слушает. Я снова подошла к двери и приложилась ухом к ней. Я слышу шаги, однозначно больше, чем одного человека, приближающиеся по коридору. Я просчитываю свои варианты. Я могу заманить их в камеру или застать их там, где они есть. В любом случае, я знаю, что должна с ними сразиться, сделать Сару невидимой, и выбрать направления побега для нас.

Сара встает.

— А как насчет Номеров Семь, Восемь и Девять? Где они? Они вместе?

Если она не замолчит, она поможет нас схватить или хуже. Я шиплю на нее:

— Сара! Хватит! Стой!

Я снова приложила ухо к двери и тут же поняла, что-то не так. Похоже, коридор забит людьми. Мы в ловушке.

— Сара!

Я позволяю себе стать видимой и подбегаю, чтобы попытаться защитить голову от ударов о цементный пол. Она была под воздействием наркотиков?

Тело Сары начало трясти так быстро, что оно стало замутненным. Я только могу беспомощно наблюдать, как вокруг ее тела появляется белый контур. Я протягиваю руку, чтобы коснуться ее, но перед тем как мои пальцы коснулись ее, линия стала черной. Я сфокусировала на Саре свой взгляд, чтобы постараться остановить ее конвульсии с помощью телекинеза, но чем больше я пытаюсь, тем больше мне кажется, что мой мозг горит, как будто огромное количество энергии вторгается в мой череп. Следующее, что я осознаю — я падаю назад, держась за пульсирующую голову, мои глаза сильно сжаты. Когда снова их открыла, не могла поверить в то, что вижу. Сара Харт становится выше и темнее, пока не стала семи футов ростом. Ее белые волосы укорачивались, пока не стали короткими, черными, жестко подстриженными. Ее лицо превратилось в демонического монстра. Фиолетовый шрам появляется на теперь толстой шее, а затем медленно вытягивается, пока не достигает горла. Когда шрам наконец перестает расти, он начинает светиться.

Я просто смотрю на то, как Сара превращается в Сетракуса Ра? Я никогда не видела его. Но я слышала достаточно, чтобы иметь представление о том, на что или на кого я смотрю.

Дверь резко открывается и на мгновение я ослеплена голубой вспышкой. Следующее, что я помню, десятки Могадорианских солдат врываются внутрь, пушки подняты и наготове.

Я стараюсь сделаться невидимой, но ничего не происходит. У меня нет времени выяснять, почему. Я хватаю пушку и присаживаюсь, чтобы помочь Саре. Прыгаю и стреляю в одного из Могов. Он падает к моим ногам в облаке пепла. Я продолжаю стрелять и убиваю еще двух. Но когда я поворачиваюсь, чтобы найти свою следующую жертву, меня дергает назад и душит мой кулон. Я достаточно смогла повернуть голову, чтобы увидеть, что я удерживаюсь животным, который когда-то был Сарой. Он разворачивает меня, выбивая оружие из моих рук. И своей массивной лапой дергает меня к своему лицу. Да так близко, что я могу видеть его темную кожу, на которой множество шрамов, как будто они были сделаны лезвием бритвы.

Я сфокусировала свой взгляд на том, чтобы поднять мое оружие с пола, но оно остается лежать. Ни одно из моих Наследий не работает! Без моих Наследий, я ранима. Я больше чем ранима. Мне нечем с ними биться. Но я не сдаюсь.

— Скажи мне, где они! — ревет Сетракус Ра. Он тут же натягивает цепочку вокруг моего горла. Я смотрю на его фиолетовый шрам, который становится ярче, когда он спрашивает, — Где они, Номер Шесть?

— Слишком поздно, — шепчу я так смело, как могу. — Сейчас мы слишком сильны и мы придем за тобой. Лориен снова будет жить, а тебя мы остановим.

Пощечина настолько сильна, что я не могу чувствовать ту сторону лица, на которую пришелся удар. В ушах стоит звон. Я заставляю себя смотреть на него. Он округляет свои потрескавшиеся губы, чтобы показать два ряда острых, изогнутых зубов. Он так близко, что мое зрение немного размыто, так что я ищу что-то, на чем могу сосредоточиться. Я выбираю зуб, сломанный пополам и из которого течет густая черная жидкость. Я не уверена почему, но это имеет странный эффект, который делает его менее страшным. Это так грубо.

— Говори мне, где ты должна была встретить Номера Четыре через три дня.

— На Луне, — говорю я.

— Ты умрешь перед ними. Я убью тебя лично.

Я не отвечаю. Я даже не признаю то, что он говорил, когда он усиливает свой захват. Джон и я нашли кулон в колодце в штате Огайо, который был на массивном скелете. Он врезается в заднюю часть моей шеи, как он сжимается все туже и туже. Поскольку он затягивает цепь еще сильнее, я думаю о лице Джона, когда мы учились с ним вместе. Я вижу Гвардейцев, которые сидят за белым столом на корабле. Я улыбаюсь. Я так горжусь тем, что я была выбрана Старейшинами. Из уважения к ним, я не буду умолять за свою жизнь.

— Так вот, где ты, номер Шесть.

Я тут же узнала голос. Агент Парди. Я открыла глаза, чтобы увидеть престарелого мужчину. У него гипс на одной руке, а лицо в синяках. Когда он подошел ко мне, я увидела, что он хромает.

Когда он подходит достаточно близко, я плюю на его кожаные ботинки. Сетракус Ра смеется мне прямо в ухо.

Агент Парди смотрит над моей головой, чтобы поговорить с ним.

— Ты получил информацию, которую искал? Ты знаешь, где они?

Сетракус Ра рычит, и ударяет меня в стену в качестве ответа, первым ударяются о пол мои колени. Когда я упала на землю, я сразу же становлюсь обратно на ноги из-за подвесной цепи. Я могу чувствовать, что ребра подверглись какому-то воздействию. Я думаю, некоторые из них сломаны. У меня трудности с дыханием. Я снова пытаюсь использовать свой разум, чтобы поднять пушку с пола, но она не двигается с места.

— Так мило с твоей стороны присоединиться к нам, Шестая, — говорит Парди.

— Я вижу, ты познакомилась с Сетракусом Ра.

— Ты трус, — шепчу я. Наследствами или нет, я собираюсь взять его вниз или умереть пытаясь.

— Трус? Вы единственные, кто бежит от меня, — небрежно возражает Сетракус Ра.

Я с трудом смотрю в его бордовые глаза.

— Это трусливо. Ты, должно быть, думаешь, что сможешь убить меня, даже если бы у меня была моя сила полностью. И это именно то, что я называю трусостью.

Шрам Сетракуса Ра засветился еще сильнее. К моему удивлению, цепь вокруг моей шеи ослабевает.

— Посадите её к девушке, — говорит он, потянув за кулон над моей головой. Он смотрит на меня и улыбается.

— Я буду драться с тобой, Шестая. Один. И ты умрешь. Очень скоро.

Меня вытаскивают из клетки и из вершины моей подвесной камеры по цементу. Затем что-то твердое ударяет меня по затылку. Я закрываю глаза — лучше для них думать, что я без сознания. Так легче сосредоточиться на том, куда они тащат меня. Один поворот направо и два налево. Я слышу, как дверь открывается, и меня затаскивают внутрь. Я спотыкаюсь, когда я ударяюсь о что-то мягкое. Или когда что-то мягкое бьет меня. Когда я открываю глаза, я удивлена уже второй раз за час. Я вижу Сару Харт.