Пять следующих дней тянулись в томительном ожидании. Пара бесед с Дорватом и вечерние визиты женщин помогли убить время в этом искусственном мирке, лишенном солнца, звезд, ветра, широких горизонтов, свободы. Впрочем, цитадель Кайна Дорвата нельзя было считать мирком; из разговоров со своими подружками Блейд выяснил, что ее размеры огромны. Он благодарил каждую девушку за эти полезные сведения, причем не только в постели. Кроме Синеглазки Блю-Айз, уже были окрещены заново белокурая Вайти, Лилия с нежной кожей, румяная Роза и другие. Во имя Синих Звезд, он старался во всю!

Встречи с Хозяином добавили немногое к уже известным фактам. Дорват не отрицал своей связи с инопланетным разумом, но пока явно не собирался распространяться на эту тему. Правда, он сообщил, что установление контакта не было случайным делом. По его мнению, любой человек, способный сложить два и два, мог догадаться об истинных причинах появления губительного облака; только тупоголовые райдбарские астрономы могли измышлять глупые гипотезы о его естественном происхождении и спорить из-за них.

Хотя сам Дорват не был ни астрономом, ни физиком, у него в штате имелись неплохие специалисты собственного производства — кузены синекожего Стрейма. Эти мутанты неплохо разбирались в электронике и, после длительных поисков, сумели наладить связь с гостями. Затем дело пошло скорее; как понял Блейд из скупых замечаний Дорвата, он прооперировал своих помощников, поставив их под ментальный контроль чужаков. Эти создания превратились в живых роботов с искусными руками, которыми управлял внешний разум. Они сделали многое — в том числе терминал-переводчик прямого контакта, который скрывался за дверью с красным кругом, символом звезды Ах'хат. Блейд дал бы немало, чтоб только взглянуть на него.

Зачем Дорват тянул время? Вероятно, пытался разыскать в галактической тьме следы могущественной Федерации, консультируясь у своих компаньонов. Блейд, естественно, не знал, насколько опытными звездоплавателями те являлись, и на всякий случай заготовил полудюжину правдоподобных объяснений, почему одни космопроходцы ничего не ведали о других. На четвертый день он заметил, что у его двери стоит только один охранник, и истолковал этот факт как свидетельство возросшего доверия Хозяина. Вероятно, союзники Дорвата либо не дали никакой отрицательной информации, либо даже каким-то образом подтвердили фантастические измышления разведчика.

Женщин ему присылали каждый вечер. Теперь ему было гораздо легче завоевывать их доверие — Блю-Айз и остальные посетительницы видимо не скупились на рассказы о своих восхитительных приключениях. Все новые девушки шли к нему уже не с ужасом, а с нетерпеливым интересом и трепетным ожиданием. Блейд трудился, как пчела, накапливая нектар, снятый с нежных лепестков этих Лилий и Роз; он уже знал многое и с каждым днем объем этих полезных сведений все увеличивался.

Белая полусфера в центре ледяного поля, которую он обозревал с самолета, была лишь шлюзом, верхушкой гигантской цитадели. Под ней шло добрых два десятка ярусов или уровней, связанных лестницами, спиральными пандусами и лифтами. Камера Блейда находилась на том же этаже, что и покои Кайна Дорвата, перед которыми коридор расширялся, образуя больший холл, где постоянно дежурила охрана.

Кроме того, в центре административного яруса располагались нечто вроде кордегардии — то самое круглое помещение с арками, которое соединялось с верхним шлюзом большим подъемником; здесь тазпы собирались перед разводом по постам. Их было довольно много, но четыре объекта, как понял Блейд, являлись самыми важными. Вопервых, лестница и лифты, что вели к помещениям рабов и фабрикам, на которых они трудились; во-вторых, лаборатории Дорвата, рядом с которыми обитали его помощники, сородичи Стрейма, сохранившие верность своему создателю. Третьим пунктом являлись, естественно, апартаменты самого Хозяина — в холле перед ними всегда болтался десяток стражей. Однако не фабрики, не покои местного владыки и не его бесценные лаборатории являлись, как ни странно, важнейшим объектом. Существовал еще и самый нижний уровень, где кончались все лифты и лестницы, и девушки, которым повезло вернуться оттуда живыми, рассказывали об этом месте страшные истории. Собственно, среди посетительниц Блейда не было ни одной, которая побывала там, но даже их начинала бить дрожь при одном упоминании этого яруса. Терпеливо и осторожно разведчик продолжал расспросы, выискивая крупицы истины среди потоков бессвязных фраз.

Он выяснил, что внизу находился огромный зал с шахтой, из которой тянуло морозным воздухом — девушки называли ее Холодным Колодцем. Эта мрачная пропасть внушала им инстинктивный страх, но те, кто охранял ее, были еще ужасней. Женщины в один голос твердили, что стражники с нижнего этажа злы и свирепы; их было много, очень много, — больше, чем тазпов на всех верхних уровнях. И они не подчинялись Хозяину!

Блейд быстро оценил важность этой информации. Итак, существовала граница, за которой власть Кайна Дорвата кончалась; он был наместником, над которым стояли истинные владыки. И эти существа не вполне доверяли ему, ибо обзавелись собственной охраной.

Мог ли он столкнуть эти две силы? Это нужно было выяснить, и поскорее. Пока что он не знал ничего о существах, обитавших на дне Холодного Колодца; он лишь имел смутное представление об их могуществе. За подробностями следовало обращаться к Дорвату, и разведчик день за днем строил планы, как заставить Хозяина разговориться. Бездействие тяготило его.

Очередной визит к Кайну завершился экскурсией по его владениям. В сопровождении охраны они поднялись наверх, к уровням, где располагались синтезаторы и помещения невольников. Огромные жилые камеры рабов поразили Блейда. Они казались стерильно чистыми, словно невероятных размеров операционные, и в них царила мертвая тишина. Ни звуков, ни запахов! Он с трудом мог поверить, что сотни бледных фигур, неподвижно распростершихся на лежаках или бесцельно бродивших взад-вперед в проходах под бдительными взорами стражей, принадлежат живым людям. Они, скорее, походили на трупы, а все помещение — на невероятных размеров морг.

Зачем держать здесь охрану? Эти люди были абсолютно пассивны… Дорват, однако, объяснил, что иногда их охватывают приступы беспричинной ярости, и тогда лишь палка и хлыст способны усмирить толпу. Он долго распространялся о тонкостях обработки различных категорий захваченных в поселениях Вордхолма пленников. Блейд узнал, что «контур послушания» имплантировался только тазпам; эта тонкая операция не приводила к существенной потере умственных способностей, но ставила воинов под полный контроль того лица — или лиц, -которые указывались на завершающей стадии психологической обработки, довольно длительной и сложной. С кандидатами в рабы Хозяин поступал проще: лоботомия фактически превращала их в полуразумных животных. Видимо, смутные воспоминания об исчезнувшей человеческой сущности и были причиной их бессмысленных бунтов.

Что касается женщин, то они не подвергались хирургическому вмешательству. Интенсивная психообработка, запугивание, истязания — этого обычно хватало, чтобы сломить юных девушек. Видимо, в муравейнике Дорвата они являлись единственными, кто имел шанс обрести потерянную личность, и это немного успокоило разведчика. Невольно он подумал, что спасти несколько десятков рабынь гораздо легче, чем сотни, потерявших разум невольников — в том случае, если он пустит на воздух этот концентрационный лагерь.

Блейду были продемонстрированы синтезаторы — огромные полупрозрачные цилиндры с пузырящейся биомассой, в которых рождались новые чудища. Один из них имел поистине титанические размеры, и разведчик понял, что видит инкубатор хассов. За биофабрикой находились мастерские, где сложные агрегаты штамповали защитные комбинезоны тазпов, шлемы, оружие, серебристые жезлы для управления монстрами. Это было гигантское и самообеспечивающееся производство, сырье для которого лежало прямо под ногами — лед и камень, скальный щит, скрытый под глетчером. Дорват ни разу не заикнулся об энергетической установке, которая обслуживала весь этот комплекс, но недостатка в энергии, видимо, не имелось.

Со скучающим видом обозревая все эти чудеса, Блейд терзался черной завистью. Он вполне мог оценить собранные здесь технические сокровища — и это было не Высшее Знание райдбаров! Если бы он мог утащить с собой эти машины, эти синтезаторы, все это огромное сооружение! Ему мнилось, что он способен просидеть тут тысячи лет, разбирая каждую установку на части, чтобы отправить ее домой, в руки лорда Лейтона. Он был готов забрать все подчистую, вместе с Холодным Колодцем, с пришельцами и проблемами, которые вызвало бы их появление на Земле. Но — увы! — это были только мечты. Без помощи Старины Тилли он мог принести в подземелье под Тауэром только свои воспоминания.

Вернувшись к себе, Блейд залез в бассейн и долго сидел там, мысленно перебирая варианты последующих действий. Он знал уже довольно много, но до главного еще не добрался; и путь к истине выглядел сейчас для него лестницей из трех ступенек: тазпы с нижнего уровня, Холодный Колодец и Кайн Дорват.

Пора было приступать к активной разведке.

***

В тот вечер у него была Вайти. Когда девушка покинула камеру, Блейд подождал с полчаса, чтобы она успела добраться к себе; ему совсем не хотелось вовлекать Белокурую в задуманную им бойню. Обычно тазпы убивали без колебаний, а как ведут себя люди, запрограммированные на подчинение пришельцам, он и представить не мог.

Наконец время истекло. Блейд поднялся с постели, подошел к двери и начал молотить по ней кулаками, издавая душераздирающие вопли. Он знал, что странное вещество, из которого было построено это гигантское, скрытое подо льдом сооружение, являлось почти звуконепроницаемым, и потому старался изо всех сил. Наконец раздался слабый рокот, и дверь приоткрылась — ровно на ладонь. За ней стоял тазп с обнаженным мечом.

— Что надо?

— Тебя, приятель, — Блейд резко откатил створку, одновременно рванув стража за перевязь. Тот с грохотом пролетел половину комнаты, рухнул на пол, но встать уже не успел: нога разведчика врезалась ему в висок. Подобрав валявшийся на полу меч, Блейд стащил с мертвого тазпа одежду. Штаны оказались маловаты, но все же не слишком стесняли движения. Он повесил на плечо перевязь и превратился в исправного охранника — правда, темноволосого, в отличие от остальных. Ну, тут уж он ничего не мог поделать; внутри крепости тазпы шлемов не носили.

Избавиться от тела не составляло труда — ближайший люк мусоросборника, в который можно было пропихнуть труп, находился примерно в пятидесяти футах дальше по коридору. Блейд взвалил тазпа на плечо, выглянул в проход, осмотрелся и поспешил к зияющему отверстию. Пока никто не появился. Он сбросил мертвое тело в люк, вернулся к своей комнате и осторожно прикрыл дверь, оставив щель шириной с палец. Теперь он мог идти куда угодно. И первым делом направился к лифту, чтобы спуститься на нижний ярус, к шахте, о которой рассказывали девушки.

Около лифта ему встретились два тазпа, сопровождавшие четырех рабов. Блейд свернул в ближайший коридор, постоял, прислушиваясь, пока кабина со слабым свистом не ушла куда-то вверх, потом направился к арке с раздвижной дверцей. Ему было известно, как пользоваться местным транспортом.

Через минуту он стоял в просторном кольцевом тоннеле, уходившем слева и справа в сумеречный полумрак. Неподалеку темнело отверстие радиального прохода; разведчик повернул к нему. Этот коридор, прямой, как стрела, тянулся на две сотни ярдов и выходил в огромный полуосвещенный зал -круглый, как и все помещения, которые ему здесь попадались, с многочисленными отверстиями входных тоннелей в стенах. В дальнем от Блейда конце виднелась широкая лестница, за ней — площадка с пятью стрельчатыми арками; посередине зала, у невысокого ограждения, расхаживали двое мужчин с копьями в руках.

Прижавшись к стене, Блейд внимательно осмотрел их. Такие же вордхолмцы, как и тазпы Дорвата… бывшие вордхолмцы, поправился он. Одежда, оружие -все было одинаковым; только у этих шеи охватывали полоски серебристой ткани. Вероятно, они стерегли шахту. Холодный Колодец, о котором с суеверным ужасом рассказывали девушки, и Блейд знал, что не уйдет отсюда, не заглянув в нее.

Он коснулся рукояти меча. Клинок легко ходил в ножнах и был достаточно длинным и тяжелым; смертоносное оружие в умелых руках. Правда, у стражей были копья, но Блейд сомневался, что они умеют пользоваться ими как положено. Кто мог обучить этих «заколдованных» искусству настоящего боя? Хозяин? Он вряд ли знал, с какой стороны взяться за меч. Тазпы были страшны, когда гнали своих жутких зверей на стены городов, когда их тела прикрывал непроницаемый серебристый доспех. Здесь, к счастью, они не носили комбинезонов и шлемов, так что Блейду было куда воткнуть свой клинок.

Отделившись от стены, он направился к, центру зала. Он двигался бесшумно, как завидевшая добычу пантера; лишь кровь все сильнее и сильнее стучала в висках — с каждым шагом, приближавшим его к невысокому парапету колодца. Стражи не глядели на него; погруженные в какие-то свои думы, они словно в полусне кружили около заграждения, раскачивая на плечах копья. Блейд был уже в десяти шагах от них.

Внезапно ближайший воин поднял голову и негромко произнес:

— Чужой.

— Чужой, — подтвердил его напарник. — Убить!

Они метнули копья одновременно, и Блейд бросился на пол. Наконечники звякнули далеко за его спиной, когда он был уже на ногах. В следующий миг острие его тесака погрузилось в грудь первого стража, и тот мешком осел вниз. Второй успел выхватить меч и бросился к разведчику, размахивая им, словно мельница крыльями. Блейд удержался от искушения зарубить его сразу; ему хотелось проверить, что умеют эти парни с серебристыми ошейниками.

— Чужой! Убить! — прохрипел тазп, вздымая клинок.

— Чужой, — согласился Блейд, парируя удар. Через минуту он потерял всякий интерес к противнику и в стремительном выпаде загнал клинок ему меж ребер; тазп не мог похвалиться фехтовальным искусством.

Перешагнув через мертвое тело, разведчик подошел к шахте. Цилиндрический колодец тридцатифутового диаметра уходил в неведомые глубины. Он был слабо освещен, и Блейд даже не пытался разглядеть дно; но на расстоянии пяти человеческих ростов он довольно отчетливо видел гладкие черные стены и танцующие в воздухе пылинки — их словно выдувало вверх сильным холодным потоком. Теперь он чувствовал почти полузабытый запах -кислый и сырой, как в вордхолмской тайге, в разрушенной Кораде и гибнущей Ирдале. На мгновение он замер, парализованный удивлением и ужасом; затем коснулся парапета и ощутил вибрацию — довольно слабую, но все сильнее, чем наверху, в своей комнате. Кивнув головой, Блейд подошел к мертвому стражу, отцепил с пояса дубинку и швырнул в зев Холодного Колодца.

С палкой происходило что-то странное. На протяжении двух-трех футов она падала как обычно, затем вдруг ее полет резко замедлился, словно она попала в густое вязкое желе. Медленно вращаясь, она опускалась все ниже и ниже, как будто подталкиваемая внимательным взглядом Блейда. Где-то он уже видел нечто подобное… нет, не видел — испытывал… Да, конечно же, самолет! Посадка! Машина опускалась вниз в таком же вязком незримом киселе…

Управляемая гравитация? Скорее всего… Поле тяготения в Холодном Колодце искусственно ослаблено и, вероятно, слегка оттолкнувшись от дна, можно подняться наверх. И столь же легко и безопасно спрыгнуть вниз! На миг дьявольское искушение овладело Блейдом, и он непроизвольно стиснул пальцами парапет. Нет, рано! Стоит хотя бы дождаться, когда дубинка упадет на дно… После этого стоит попробовать…

Свет! Прервав размышления Блейда, он начал разгораться вверху, у потолка, потом запульсировал, в мерном ритме: три длинные вспышки, три короткие; этот цикл повторялся раз за разом, сопровождаемый резким тонким звуком.

Справа донесся топот, и он повернул голову. Восемь тазпов в серебристых ошейниках стремглав неслись по ступенькам; еще дюжины две толпились на площадке. Вид у них был довольно воинственный, и разведчик бросился ко входу в тоннель, задержавшись на секунду, чтобы подобрать копья убитых им стражей.

В радиальном коридоре он остановился и стал ждать. Передовой охранник налетел прямо на острие его копья; следующий успел пробормотать: «Чужой! Убить!» — и получил наконечник в живот. Затем Блейд поднял их копья и метнул их; он сделал это с неизмеримо большим профессионализмом, чем бойцы в ошейниках. Арьергард отряда рухнул на загромоздившие узкий проход трупы, дав ему время добраться до лифта и вызвать кабину. Дверцы сошлись за его спиной, отсекая рев: «Чужой! Убить! Убить!», и он плавно поехал — вверх, на свой ярус.

Там было пока все спокойно. Выбрав подходящий перекресток, где дежурили четверо тазпов Дорвата, разведчик подождал, когда толпа стражей таинственной шахты не вывалится из ближайшего лифта. Он собирался инициировать драку, но оказалось, что в этом нет необходимости: нижние сразу навалились на верхних. Издавая жуткие вопли, тазпы рубились в полутемном коридоре, обливаясь кровью и рыча, словно дикие звери. И Блейд знал, что эти звуки были криками ярости, но не боли; монстры Дорвата были нечувствительны к страданиям, своим и чужим. Он прислушался. Сталь гремела о сталь, копья пробивали тела, где-то раздавался топот спешивших на подмогу бойцов, свистнул лифт, доставивший новый отряд людей в ошейниках. Конфликт разгорался.

Это было уже кое-что, но Блейд решил, что останавливаться рано. Стоило приложить все усилия, чтобы схватка на перекрестке переросла в настоящую битву; и он, подняв меч, ринулся вперед. Засвистел в воздухе клинок, потом — второй, выхваченный из руки поверженного тазпа. Минут пять разведчик рубил и колол, внося посильную лепту в разгоревшуюся драку; он выступал поочередно то за одну команду, то за другую стараясь поддержать баланс сил и энтузиазм сражавшихся.

Когда потолок над перекрестком ярко вспыхнул, Блейд понял, что время его истекло, и со всей возможной скоростью помчался к своей камере. По дороге, у знакомого люка мусоросборника, он избавился от меча и покрытой кровью одежды; затем юркнул в комнату и задвинул дверь. Она щелкнула, перекрыв далекий шум и вопли — надежная преграда, залог спокойствия и безопасности.

В следующую секунду кер инспектор Галактической Федерации уже сидел в бассейне. Смыв с тела кровь и убедившись, что не получил ни царапины, он блаженно вытянулся в теплой воде, представив лестницу из трех ступенек. Он шагнул сразу через две — тазпы чужаков и Холодный Колодец; оставался Кайн Дорват.

Усмехнувшись, Блейд приступил к разработке плана завтрашнего допроса.