Послеполуденная жара уже начала спадать, когда айденское войско достигло конца долины. Русло пересохшей реки, от которой остались только лужи да небольшие пруды, соединенные мелким ручьем, отклонялось влево, к холмам; впереди раскинулся широкий ровный луг с редкими пригорками и опавшей, пожухлой от зноя травой. Идеальное место для маневрирования плотных масс тяжеловооруженных пехотинцев, отметил про себя Блейд. Но для кавалерийской атаки луг подходил не хуже.

Эта равнина, мили полторы поперек, в глубину тянулась на все четыре, упираясь в очередную гряду невысоких холмов. С востока этот миниатюрный горный хребет прорезала лощина — вероятно, там продолжалось речное русло, выходившее в неведомые земли по ту сторону страны холмов. Справа от этого прохода, гораздо более узкого, чем тот, которым айдениты вышли на равнину, темнели шеренга ксамитской пехоты. Их было много, очень много.

По тому, с какой уверенностью противник выбрал место встречи, Блейд понял — предводители армии эдората не сомневались, что бар Нурат приведет свои орды именно сюда. Это говорило о многом. О том, что пересохшее русло на самом деле являлось наиболее удобной дорогой в южные пределы, и о том, что сей факт был ксамитам отлично известен.

Айденские ратники, хорошо отдохнувшие во время долгой дневки, шли бодро. Согласно плану бар Нурата, орды разворачивались в четыре линии, занимая по фронту ярдов восемьсот; их строй почти перекрывал левую часть луга. Справа колонной по десять двигались хайриты, обгоняя пешее войско и прижимаясь к западному краю равнины. Оба фланга прикрывали полуорды стамийцев; они уже лезли на ближайшие холмы, стараясь занять удобную для стрельбы позицию. Еще два их отряда шли сразу за первой линией.

Обоз, вместе с последней тысячей лучников, остался в горловине прохода, наглухо отсеченной сейчас тяжелыми повозками северян, за которыми сгрудились остальные фургоны. Пять возов, однако, следовали в арьергарде хайритского строя. В них везли запасные арбалеты и плотно увязанные пучки стрел, и каждый тащила теперь пара шестиногов, прикрытых кольчужными попонами, свисавшими почти до земли.

На краю луга, в сотне ярдов от западной гряды холмов, торчал невысокий серповидный курган, обращенный выпуклостью к вражеским шеренгам -естественное место сосредоточения для воинского отряда и превосходный наблюдательный пункт. Ильтар вел своих людей как раз туда, инстинктом прирожденного полководца угадав все преимущества этого места; там хайритам предстояло ждать, пока минует первая фаза сражения и в бой вступит фаланга. Сотня за сотней тароты и их всадники скапливались в полукруге меж пологих травянистых склонов; наконец он был заполнен от края до края. Всадники встали плотно, стремя к стремени; раздавались лишь позвякивание кольчуг да глубокое, но негромкое сопенье таротов. Спешившись, Блейд кивнул Чосу и полез на гребень, желая бросить взгляд на вражеское войско.

Их было тысяч тридцать, поджарых смуглых ксамитских солдат. Длинные шеренги тянулись от одной гряды холмов до другой, заполняя всю южную часть долины; невысокие вершины слева и справа, в которые упирались фланги армии эдората, кишели лучниками. Блейд понял, что видит всего лишь застрельщиков — бойцы передовых отрядов, полунагие, с пучками дротиков и кривыми кинжалами, не могли нанести мощного удара. То была легкая пехота, скорая на ногу в преследовании, готовая догнать и дорезать побежденных. Сейчас она ринется вперед, выпустит рой метательных копий и отступит, очистив поле для главной силы — несокрушимой ксамитской фаланги.

За морем бронзово-коричневых тел в пестрых, в белую и красную полоску передниках, словно острова возвышались три плотные группы солдат, сверкавших бронзой панцирей и щитов. Глухие шлемы с прорезью для глаз скрывали их лица, лес двенадцатифутовых пик чуть заметно колыхался над красными султанами. Центральный отряд был больше — Блейд насчитал двести бойцов по фронту и тридцать шеренг в глубину; два остальных, подпиравших фланги, казались вдвое меньшими. Двенадцать тысяч тяжелой пехоты! Если верно то, что ему говорили про этих воинов, они растопчут айденские орды еще до заката.

Он оглянулся на хайритов, сгрудившихся под прикрытием холма. Всадники, расслабившись, откинулись в седлах; передние баюкали на коленях древки франов, задние — кто дремал, кто рылся в колчанах с толстыми короткими стрелами, кто, для проверки, щелкал спусковой скобой арбалета. Двое трое, спешившись, заталкивали в пасти своих зверей пучки сушеного кра; остальные шестиноги, мерно работая челюстями, уже перетирали возбуждающую жвачку. Позади нестройной толпы всадников вытянулись в ряд пять тяжелых возов; над высокими бортами, окованными железными полосами, громоздились вязанки стрел.

Боевое искусство средневековья и классической эпохи было одним из увлечений Блейда, и он прекрасно помнил, что конница — в исторической перспективе, конечно, — всегда проигрывала тяжелой пехоте. Конные стрелки Персии не могли справиться с македонской фалангой, орды восточных варваров разбивались о римские легионы, бронированный строй викингов топтал рыцарей Франции. Пеший боец с большим щитом и длинной пикой оказывался сильнее конного — если с боков пехотинца прикрывали другие фалангиты, а сзади стоял соратник с длинным мечом или доброй секирой. Конница ничего не могла поделать с этим железным каре; она атаковала — и гибла. Однако так было на Земле; кто знал, на что способны эти всадники на чудовищных, невероятных шестиногих скакунах?

За центральной фалангой — там, где на высоком деревянном помосте развевались пышные плюмажи военачальников и мельтешил рой посыльных, -раздался рев труб. Первые шеренги легковооруженных дрогнули и, переходя с шага на бег, коричневокрасной волной покатились поперек долины. Шесть полуорд айденитов, разворачиваясь навстречу, приветствовали их улюлюканьем и грохотом мечей о щиты. Промежутки между плотными квадратами полуорд заполнили стамийские лучники; зазвенели тетивы их коротких луков, и красно-коричневый вал огласился воплями раненых. Мимо северных всадников уже мерно печатали шаг орды второй линии; ее подпирала третья. Четвертая — три с половиной тысячи ветеранов — замерла в сотне ярдов позади; эти были запасным козырем в предстоящей схватке с фалангой.

Перед третьей линией на своем черном жеребце гарцевал бар Нурат, окруженный адъютантами и барабанщиками. Блейд видел упрямый блеск глаз под сверкающим наличником шлема, руку, намертво вцепившуюся в поводья, и жезл, которым размахивал стратег, поторапливая сардаров и алархов.

Град дротиков просвистел в воздухе — раз, другой, третий. Ксамиты целили в щиты, тяжелые наконечники пробивали насквозь двойной слой дубленой кожи и деревянную доску. Блейду говорили, что вытащить их практически невозможно — этому препятствовали специальные крючки, выступавшие на лезвиях. Пехотинцы несли по три-четыре копья и метали их с завидной точностью. Однако они не стремились пустить кровь старым соперникам на полях сражений, предоставляя выполнение этой задачи фаланге; их целью являлись именно щиты, без которых длинные пики фалангитов могли переколоть имперцев во мгновение ока.

Атакующие шеренги полуголых бойцов вдруг остановились, пропуская задние ряды; новый ливень дротиков обрушился на айденских солдат. Многие швыряли наземь бесполезные щиты с полудюжиной торчащих из них древков и, яростно размахивая мечами, бросались на увертливого врага. Навязать ближний бой — а там короткие тяжелые клинки и превосходная выучка меченосцев сделают свое дело! Заревели сардары, алархи заработали плетьми, остужая самых горячих; строй айденитов выровнялся, квадраты полуорд снова обрели четкость.

Похоже, легковооруженные истощили свой запас копий. Так и не сблизившись с имперцами на расстояние доброго удара, они вдруг разом повернулись, забросив за спины небольшие круглые щиты — для предохранения от стамийских стрел — и бросились назад, к широким промежуткам между фалангами. Маневр не был безупречен — разъяренные орды первой линии накатили с тыла, и началась резня. За ними поспешали шесть джейдских полуорд, на бегу вытаскивая мечи. «Самое время ввести в дело главные силы», — подумал Блейд, сосредоточив внимание на застывших в плотном строю фалангитах. Словно повинуясь его взгляду, опять рыкнула труба — долгий аккорд повис в воздухе. Три прямоугольника качнулись, воины первого ряда опустили пики, шагнув вперед как один человек, водоворот смуглых фигур раздался перед ними, обтекая фланги. Сзади на ксамитских застрельщиков с воплями и торжествующим воем наседали передовые алы; солдаты рубили, рубили, рубили, словно опьяненные кровью. Вдруг поле перед ними опустело, и в глаза айденитам сотнями остроконечных пик уставилась смерть.

Впрочем, вражеская тактика не была неожиданной для бар Нурата. Жезл стратега взлетел вверх, загрохотали барабаны, и третья линия имперских войск быстро двинулась вперед, сливаясь со второй. Полуорды из Джейда — вокруг них, выравнивая шеренги, метались алархи, — выстраивались двумя группами: четыре — на левом фланге, восемь — в центре. Замелькали копья, запасные щиты и алебарды на длинных рукоятях — их передавали в первые ряды; около каждого копейщика встал боец с секирой, со щитом на левом плече и вторым, свисавшим со спины. Стамийцы, не без потерь выбравшиеся из недавней свалки, в которой передовые орды рубили легкую пехоту эдората, забрались на вершины холмов слева и справа и затеяли перестрелку с лучниками врага. Теперь только измятый неровный строй меченосцев первой линии разделял изготовившиеся к бою фаланги и семь тысяч джейдских ратников.

Удар тяжелой пехоты эдората был неотразим. Три фаланги двигались наискосок; одна немного обгоняла центральный отряд, вторая — та, что находилась почти напротив северных всадников, — отставала. Первый ощетинившийся копьями прямоугольник прошел сквозь правый фланг айденских меченосцев как нож сквозь масло. Солдаты, потерявшие щиты во время атаки легковооруженных, пытались перерубать древки пик своими короткими мечами; иногда это удавалось, но чаще острие копья быстрее находило цель. Оставив за собой вал трупов, ксамиты с грохотом столкнулись с четырьмя джейдскими полуордами и начали их теснить. Силы оказались примерно равными — три на две с половиной тысячи бойцов — но пики ксамитских солдат были длиннее, щиты — больше, а искусство сражаться в плотном строю — выше всяких похвал. Они ломили стеной; Айден отступал.

Снова грохот металла о металл — большая фаланга навалилась на центр имперцев, возглавляемый бар Нуратом; третий отряд заворачивал налево, явно намереваясь ударить во фланг. Словно ожившая иллюстрация к учебнику древней военной истории разворачивалась перед Ричардом Блейдом; впервые — с тех пор, как он попал в это измерение, — странник видел крупную битву, столкновение армий двух огромных государств — и, несомненно, противоборство двух военных доктрин.

Ксамиты явно специализировали свои войска. Стрелки метали стрелы и камни. Легкий пехотинец умел быстро наступать и отступать, действовать дротиком… что же еще? Блейд поднял взгляд на поле сражения, где полуголые бойцы эдората добивали молодых солдат бар Кирота. Да, они еще неплохо обращались со своими кривыми кинжалами, походившими на ятаганы… Тяжеловооруженные разделывали противника с основательностью дорожного катка. Они искусно владели пиками, держали строй и наверняка отличались чудовищной выносливостью — сражаться под жарким солнцем в бронзовых доспехах мог не каждый. Но Блейд не сомневался, что в поединке один на один воин Айдена превосходит ксамитского фалангита. В имперской армии не было легкой и тяжелой пехоты, инженерных войск, пращников и стрелков — последних, при необходимости, предпочитали нанимать на стороне, как стамийцев; имперские орды состояли из солдат. И предполагалось, что эти солдаты, как римские легионеры, способны на все. Они действительно умели если не все, то многое — но справиться с фалангой было выше их сил.

Над плотной группой всадников, окружавших бар Нурата, взметнулось копье с вымпелом. Сигнал! Блейд, скатившись с кургана, прыгнул в седло. Тароты не разгонялись подобно лошадям, они с места рвали в галоп. Хайриты стремительно вылетели из-за холма, растягиваясь колонной по-двое; Ильтар вел первую сотню, Блейд со своей замыкал строй.

Бешеным скоком длинная змея всадников мчалась наперерез третьей фаланге. Плавно покачиваясь на спине зверя, Блейд видел, что ксамиты даже не замедлили шага. Может, гордость подавляла страх перед невиданными животными, либо уверенность в своих силах — или же привычка к дисциплине, вколоченная с юности палками сержантов.

Сзади щелкнула тетива — Чос пытался достать врага стрелой из короткого стамийского лука; с арбалетом, который хайриты натягивали вручную, он справиться не мог. Недолет. Блейд, разминаясь, махнул франом — раз, другой. Длинное древко уже привычно скользило в ладони, клинок то сверкал у самого лица, то змеиным жалом выстреливал вперед.

Сотня Ильтара мчалась в пятидесяти ярдах от ксамитского строя. С резким визгом понеслись арбалетные стрелы, и первый ряд фаланги рухнул, как подкошенный. Всадники стреляли в прорези шлемов, в шею над краем панциря; впрочем, их короткие снаряды с закаленными стальными остриями пробивали и сами доспехи. Щиты — да, толстые массивные щиты могли спасти от них — если пехотинец успевал прикрыть лицо; но, как правило, он тут же получал болт в колено.

Бойцы Дома Карот сняли первый ряд фаланги и, обогнув строй справа, обрушили на нее второй залп. Сотни патаров, сейдов, кемов и оссов продолжали шелушить ксамитский отряд словно луковицу, которую теребят нетерпеливые пальцы. Когда цепочка всадников Блейда поравнялась с фалангитами, перед их фронтом громоздился вал трупов, над которым торчала стена щитов и с прежней неукротимостью сверкали острия пик. Люди второй сотни каротов не стали тратить зря стрелы; в ход пошли франы, превращая грозные копья в бесполезные обрубки. Шестиноги бешеным галопом неслись на расстоянии удара, почти касаясь боками бронзовых наконечников; северный воин успевал снести острие, ксамит, пытаясь уколоть, обычно промахивался. Тем не менее Блейд не раз слышал за спиной дикий визг таротов и проклятия всадников.

Он на миг приподнялся в стременах, окинув взглядом неширокую долину. Дела имперской армии шли неважно. Воины эдората уже захватили высотки на обоих флангах, и все стамийцы, похоже, были перебиты. Теперь отряды вражеских лучников вместе с метателями дротиков нависали над четвертой, резервной линией айденитов, забрасывая ветеранов стрелами, копьями и камнями. Сколько они еще выстоят под обстрелом? В любом случае щиты можно было считать потерянными — значит, на долю ксамитской фаланги останется вдвое меньше работы.

В центре и на левом фланге имперские орды медленно отступали под натиском закованной в бронзу пехоты врага. Оттуда доносился яростный грохот мечей и секир о щиты и шлемы, стоны раненых, яростные крики айденитов и протяжный торжествующий вопль — боевой клич фаланги.

Ильтар яростно закрутил франом над головой, потом вытянул клинок в сторону центра. Бар Нурат нуждался в немедленной помощи, и восемь хайритских сотен устремились назад, мимо подковообразного кургана и заполненных стрелами возов. Когда всадники проносились вдоль линии фургонов, три десятка возничих начали швырять им туго увязанные пучки; воины ловили их на скаку -руками или крючьями франов. Сзади раздавался монотонный посвист стрел и лязг арбалетных пружин — две патарские сотни старались проломить бронзовую стену истерзанного, потерявшего половину бойцов ксамитского отряда.

Глухо взвыла труба, и задние ряды большой фаланги развернулись навстречу северянам, предотвращая удар с тыла. Вероятно, здесь командовал более опытный военачальник он либо встречался раньше с хайритами, либо следил за только что разыгравшейся схваткой. Воины в первой шеренге опустились на колени, скорчившись за щитами и прикрывая ноги солдат во втором ряду; те держали свои щиты на уровне груди. Опоясанный двойной сверкающей полосой металла, ксамитский строй ощетинился сотнями копий. Одни были вытянуты на восемь футов — чтобы не подпускать всадников слишком близко; другие, торчавшие на вдвое меньшее расстояние, были готовы нанести смертельный удар. Никто, даже тренированный хайритский боец, не сумел бы пробиться сквозь внешний слой этого частокола, уворачиваясь одновременно от выпадов копий, поджидавших на полтора ярда дальше. Вряд ли хайритов можно было победить таким способом, но остановить — несомненно. И Ильтар, видимо, уже понял это.

Его предостерегающий крик был повторен сотниками, и все же несколько горячих голов, попытавшихся пустить в ход франы, повисли на ксамитских копьях. Отряд промчался вдоль фронта фаланги, выбивая стрелами о ксамитские щиты громоподобную лязгающую мелодию. Каждый всадник со второго седла успел выстрелить трижды, но Блейд, по-прежнему замыкавший колонну со своими оссцами, видел, что эти залпы принесли нападавшим немного пользы. Упали три-четыре десятка фалангитов — из самых неосторожных или несчастливых; их место тут же заняли другие бойцы.

Теряя время и темп атаки, хайриты развернулись для второго захода — с тем же результатом. Ильтар начал новый поворот. Либо он тянул минуты, судорожно выискивая способ, как пробиться через этот смертоносный частокол, либо не мог смириться с тем, что уже понял Блейд — северян остановили! Безусловно, они владели и свободой маневра, и полем — всем полем, кроме той его части, где стояли эти невероятно упрямые ксамиты.

Пять передних шеренг большой фаланги продолжали перемалывать джейдские орды, теснимые с востока вторым отрядом. Со спины своего тарота Блейд видел, как падали всадники, телохранители и адъютанты, окружавшие бар Нурата; и вместе с ними клонились к земле, втаптывались в кровавую грязь айденские вымпелы. Вот черный жеребец полководца вскинулся на дыбы, оскалив зубы в агонии, потом рухнул на бок. Похоже, Нурату не выбраться… Нет, он вскочил, уже со щитом на плече, подхваченном из рук умирающего солдата, и теперь медленно пятился назад, отбивая мечом жалящие острия копий. До него было с полсотни ярдов — непреодолимый путь, перекрытый всей толщей ксамитской фаланги, — и Блейд заметил, какая дикая ярость искажала обычно холодное и сумрачное лицо стратега.

Ильтар, видимо, ничего не мог придумать. Фланговый обход представлялся бесполезным — с боков ксамитов прикрывала все та же двойная бронзовая стена щитов. Теряя честь воина, хайритский вождь был вынужден бессильно следить, как расправляются с его нанимателем. Да, теряя честь, свою и Хайры, ибо ему платили золотом именно за эти драгоценные мгновения боя!

Когда колонна северян повернула в третий раз, Блейд, выбрав подходящий момент, выбрался из строя и направил Тарна к пегому шестиногу кузена.

— Повозки! — закричал он, перекрывая лязг сыпавшихся на щиты фалангитов стрел, — В каждую — десяток с франами и десяток стрелков! А потом пустим их туда! — Блейд рубанул ладонью в сторону несокрушимого ксамитского строя.

Ильтар понял мгновенно.

— Отличная мысль! Бери свою сотню и действуй! — Уже на скаку, резким посвистом созывая оссцев, Блейд обернулся и успел разглядеть, как на лице вождя мелькнула улыбка, а с губ словно слетело обычное: «Умный Эльс! Хитрый Эльс!» В следующий миг Ильтар уже раздавал приказы, сбивая отряд тесным клином, нацеленным в самую середину ксамитского фронта.

Возы грохотали, возницы нещадно настегивали зверей бичами, стараясь набрать разбег на расстоянии двухсот ярдов, отделявших фалангу от серповидного холма. Блейд, и в спешке не потерявший головы, забрался во второй фургон; первый, по его расчетам, скорее всего завязнет в пробитой бреши, а он хотел сохранить максимальную свободу маневра. Придерживаясь одной рукой за высокий борт и сжимая в другой фран, он посмотрел назад -его всадники мчались следом, все — в передних седлах, поскольку половина бойцов перешла в повозки. Чос, свято соблюдавший инструкцию беречь Тарна, а заодно — и свою шкуру, скакал, как было велено, в самом хвосте колонны.

Блейд довольно улыбнулся. Да, хайриты умели действовать быстро! А их шестиноги развивали просто невероятную скорость! С того мгновения, как он вымолвил Ильтару первое слово, и до удара о бронзовую стену фаланги вряд ли пройдет больше пяти минут! Еще тридцать ярдов… двадцать… десять… Сейчас возы врежутся в ксамитский строй…

И они врезались.

Первая пара зверей протащила фургон почти в самый центр вражеского войска, давя и калеча людей; там он и застрял, словно крохотный форт, стиснутый такой плотной массой живых и умирающих фалангитов, что даже чудовищные усилия двух шестиногов не могли продвинуть его ни на дюйм. За ним по кровавому следу ринулись остальные возы и осская сотня; затем — большая часть всадников Ильтара. Бойцов Дома Сейд он отправил громить третью фалангу.

Хайриты стреляли в упор с повозок и седел; сверкали франы, дикий рев разъяренных таротов смешивался с грохотом копыт, молотивших по доспехам, лязгом оружия и криками умирающих воинов эдората. В этом сражении не было раненых; фалангиты стояли так плотно, что каждый удар клинка, каждая стрела, каждый оборот окованных железом колес нес смерть. Гибельная брешь в теле фаланги все расширялась и расширялась, стройные шеренги распадались на отряды из ста-двухсот бойцов, потом — на группы из десятков отчаянно обороняющихся людей, наконец — на кучки, в которых было не больше трехпяти солдат.

Но они продолжали сражаться! Они не просили пощады! Бросив длинные пики, бесполезные в ближнем бою, обнажив мечи и прикрываясь своими огромными щитами, ксамиты пытались взять кровь за кровь — тарота ли, человека, не важно; казалось, каждый из них стремился умереть, хоть раз погрузив клинок в тело врага. Но это удавалось им редко. Лишенные монолитной спаянности строя, они были беззащитны перед потоком стрел и свистящей сталью северян; один за другим они падали в траву, сами подобные траве, скошенной безжалостными ударами.

Блейд не считал, скольких он убил в тот день. Когда пространство вокруг повозки покрыли трупы в обагренных кровью доспехах, он перепрыгнул с борта в седло Тарна и вытащил притороченный к луке длинный меч. Так, с франом в правой руке и мечом в левой, он и кончил этот бой, обнаружив, что рубить уже некого; тех же, кто избежал ударов его клинков, милосердно пристрелил Чос. Патары и сейды добивали остатки меньших фаланг; айденские ветераны, взобравшись на гребни окрестных холмов, ожесточенно резали полуголых пехотинцев Ксама; потрепанные джейдские орлы, растянувшись поперек долины неровной шеренгой, отлавливали и приканчивали бегущих; охранявшие обоз стамийцы, ала за алой, скрывались в боковых проходах, преследуя тех, кто пытался найти спасение в лабиринте холмов.

Нижний край солнечного диска коснулся вершин западной гряды. Трубы ксамитов молчали.

***

Блейд, Ильтар и семь оставшихся в живых сардаров стояли над телом бар Нурата. Ксамитское копье пробило нагрудную пластину панциря, разворотив ребра страшной раной; в ней розовели обломки костей, рассеченные мышцы и залитое кровью легкое. На лице полководца застыло гневное выражение, словно и в смерти он продолжал с той же яростной силой ненавидеть исконных врагов империи. Что ж, этот человек выполнил свой долг, подумал Блейд. Он ошибся, переоценив мощь своего войска, и попал в ловушку. За что и заплатил жизнью.

Оторвавшись от созерцания покойного стратега, Блейд поднял голову и оглядел айденских военачальников. Четверо были покрыты кровью и пылью: бар Кирот, сумевший вывести из-под удара фаланги с полтысячи своих молодых солдат, бар Сейрет и еще два джейдских сардара, имен которых он не знал. Трое, командиры орд ветеранов, выглядели совсем свежими. Автоматически Блейд отметил, что Иртем бар Корин, видимо, погиб. Жаль… Парень был неглуп и испытывал к нему симпатию…

Впрочем, то, чему предстояло сейчас свершиться, произойдет неизбежно и независимо от желания сардаров, пребывавших в состоянии шока и нерешительности. В отличие от них Блейд точно знал, чего хочет и как будет действовать. И он собирался выполнить свой план, даже если придется зарубить всех семерых, не исключая и бар Кирота. За его спиной была молчаливая поддержка Ильтара и нетронутая сила хайритской тысячи, потерявшей не более полусотни бойцов.

Бар Ворт откашлялся. Лицо его покраснело больше обычного, пальцы нервно сжимали рукоять висевшего на перевязи меча.

— Хм-м… Да будет милостив к тебе Айден в своих сверкающих чертогах… — старый сардар на миг склонил голову перед телом полководца. Остальные вразброд повторили его жест и ритуальную фразу прощания. — Что будем делать, досточтимые? — взгляд Ворта скользнул по мрачным лицам офицеров. — Продолжим поход или повернем домой?

Хочет вернуться, понял Блейд. Но опасается принять ответственность за такое решение на себя одного.

— А разве у нас есть выбор? — хрипло произнес Кирот. — Пока что в южные пределы попал бар Нурат — вместе с доброй половиной войска. — Но они уже ни о чем не смогут рассказать! — он горько расхохотался.

— Ну-у-у… — протянул Ворт, — у верховного стратега были секретные инструкции… указания насчет дальнейшего пути… Я же их не имею. Как старший среди вас, я готов вести войско обратно, но не туда, — он махнул в сторону южной гряды холмов.

Оба командира орд ветеранов одобрительно закивали. Чем ближе человек к пенсии, тем больше ценит он жизнь, подумал Блейд. Это умозаключение было справедливо и на Земле, и в Айдене, и в десятках других миров Измерения Икс.

— Надо возвращаться, — сказал один из ветеранов, — Ворт прав. Досточтимый бар Нурат был великим полководцем… нобилем из рода пэров… Кто из нас ему равен? — он метнул презрительный взгляд на молодого бар Кирота, словно с ходу отметал возможные претензии с этой стороны.

— Этот великий полководец завел нас в ловушку, — угрюмо пробормотал Кирот, — хотя его об этом предупреждали… те, у кого хватило мозгов и смелости поднять голос на совете… — он искоса взглянул на Блейда. Все три командира ветеранов нахмурились, и даже на потных физиономиях джейдских офицеров появилось неодобрительное выражение. Люди не прощают напоминаний о своих ошибках.

«Торопится парень, — снисходительно подумал Блейд. — Слишком молод. Нельзя вот так, сразу…» Впрочем, ему тоже не хотелось зря тянуть время.

— Не нам обсуждать ошибки досточтимого бар Нурата, — Сейрет примиряюще поднял руку. — Тем более, что содеянного не исправишь. Милостью Шебрет нам дарована победа… мы живы, и половина войска еще держится на ногах.

— Хорошо! Так что ты предлагаешь? — бар Ворт прожег джейдца яростным взглядом. — Идти назад? Или вперед? — Сейрет покачал головой, явно пребывая в нерешительности, — И если мы пойдем вперед, то кто готов нас возглавить? — Он обвел взглядом лица сардаров, явно игнорируя и Блейда, и хайритского вождя. — Ты, Кирот? Ты, Сейрет? Ты, бар Трог? Ты, бар…

— Я, — спокойно произнес Ричард Блейд, выступая вперед.

Стоявший рядом с ним Трог, приятель бар Ворта, невольно отшатнулся. Блейд скосил на него глаза, и на его губах заиграла насмешливая улыбка.

— Чего ты так испугался, почтенный бар Трог? Тебе же требовался хороший полководец, из рода пэров, да еще с секретными инструкциями… Ну, так погляди внимательно! Вот стоит перед тобой сардар Аррах бар Ригон, военачальник не из последних, наследник Западного пэрства и носитель тайны… Чего же тебе еще нужно?

— Нет! — взревел Ворт, хватаясь за меч. — Нет! Разжалованный сардар, сын предателя, беспутный пьянчуга, кал собачий — вот ты кто! Сам милосердный бар Савалт велел мне… — он вдруг захлопнул рот, сообразив, что сболтнул лишнее.

Блейд медленно повернулся к командиру ветеранов и потянул из ножен кинжал.

— За тобой должок, приятель, — неторопливо произнес он, затем с силой метнул клинок в ноги бар Ворту, так что лезвие по рукоять ушло в землю. — Я хочу получить твое ухо. — Старый сардар уставился на него непонимающим взглядом, и Блейд с ухмылкой пояснил: — То самое, которое ты поклялся отрезать, если в ксамитской фаланге окажется больше пяти тысяч бойцов. Они привели тысяч двенадцать копьеносцев, и я полагаю, что могу претендовать на оба твоих уха…

— А что… Недурная мысль! — пробормотал Кирот. — Если с нашего великого полководца, — он кивнул на тело бар Нурата, — уже нечего взять, то пусть расплатится хоть его помощник… За смерть моих солдат!

— Что-о-о? — от ярости на шее бар Ворта вздулись жилы. — Бунт? Дерзость? Один — сопляк, — он ткнул пальцем в Кирота, — другой -хайритский выкормыш…

— Этот хайритский выкормыш сегодня выиграл битву и спас твою старую шкуру, о достойнейший, — спокойно произнес Ильтар. — Поэтому не стоит так горячиться. Твои-то храбрые воины всего лишь дорезали побежденных.

— Победу нам даровала Шебрет! И мудрый план бар Нурата!

Ильтар задумчиво взъерошил копну своих светлых волос и посмотрел на оранжевое светило, уже наполовину скрывшееся за холмами. На лице его было ясно написано, что не стоит спорить об очевидном — лучше поскорее промочить горло после тяжких трудов. Тем не менее он вытянул руку в сторону пяти тяжелых фургонов, около которых, выпрягая израненных животных, копошились хайриты.

— Мы тоже почитаем мощную Шебрет, богиню войны и сестру Семи Ветров, — произнес вождь, — поэтому будем считать, что она вложила в голову моего хитроумного брата мысль использовать эти повозки. Сегодня он научил нас, как справиться с ксамитскими копейщиками. Возможно, Шебрет шепчет советы на ухо всем полководцам, но только великие понимают их правильно. На то они и великие… — Ильтар тяжело вздохнул, бросил тоскливый взгляд в сторону обозных телег с последними бочонками пива — они как раз выезжали на луг -и веско добавил: — Хайриты очень уважают моего брата, благородного Эльса из Дома Карот, Перерубившего Рукоять… Они пойдут дальше под его рукой. Я все сказал.

Во время этой краткой речи вокруг тела павшего стратега произошли некие перемещения. Теперь по одну сторону находились Ильтар, сам Блейд и молодой бар Кирот, по другую — разъяренный Ворт и два старых сардара. Три джейдских офицера, полные сомнений, стояли между ними. «Словно склока в парламенте, -пришло на ум Блейду. — Лейбористы, консерваторы и колеблющиеся центристы»

С одним небольшим отличием: лейбористом Блейд не был, и никто не смог бы упрекнуть его, аса секретной службы, в отсутствии решительности. Он указал на кинжал старого Асруда. все еще торчавший в земле у самых ног бар Ворта, и рявкнул:

— Уши!

Казалось, старый сардар внезапно успокоился. Окинув рослую фигуру Блейда оценивающим взглядом, он вытащил меч и негромко, но твердо сказал:

— Уши тебе мои понадобились, хайритский пес? Ну, так подойди и возьми! — Затем он повернулся к своим соратникам: — Всем нам известно, каким образом благородный нобиль и офицер должен защищать свою честь. Конечно, этот, — он кивнул в сторону Блейда, — всего лишь аларх и сопляк, недостойный скрестить меч с ветераном. Однако в нем есть капля-другая айденской крови… и я выпущу ее как можно быстрее. А потом мы разберемся и с остальными, — бар Ворт мрачно кивнул на Ильтара и молодого Кирота.

Блейд неторопливо отстегнул перевязь с франом и сунул его в руки кузена.

— Не тяни, — пробормотал тот, принимая оружие. — У меня в глотке сухо, как в дырявом бочонке.

Усмехнувшись, Блейд шагнул вперед, вытягивая меч, и в следующий миг клинки сшиблись, словно лезвия чудовищных смертоносных ножниц.

Бар Ворт оказался отличным фехтовальщиком. Несмотря на сотни галлонов горячительных напитков, поглощенных за три десятилетия имперской службы, рука старого сардара не дрожала. Вдобавок он был свеж, бодр и полон служебного рвения. Лучший способ справиться с бунтом — покончить с его главарем. Что он и собирался сделать.

Видимо, такой поединок не противоречил армейскому уставу; ни приятели Ворта, ни джейдские сардары, ни Кирот не сделали попытки остановить сражающихся. Превозмогая усталость, Блейд орудовал мечом, думая, что бар Ворт избрал наилучший выход. Попытка вызвать ратников и арестовать непокорного аларха наверняка привела бы к столкновению с хайритами. А так -поединок один на один… во имя защиты чести и своих ушей! Ну, ничего, сейчас он до них доберется!

Сильный рубящий удар сбил шлем с головы сардара ветеранов. Блокировав ответный выпад, Блейд сделал изящный пируэт, и кончик его клинка прочертил кровавую полоску на щеке бар Ворта — как раз у самого уха. Тот отпрянул в сторону, но меч вдруг словно перепорхнул в левую руку его противника, потом прянул вперед, и на другой щеке сардара тоже появилась алая полоса.

Блейд уже не чувствовал усталости. Длинный меч казался легче пера, стальной клинок стал продолжением его руки, повинуясь каждому движению кисти, ощущение легкости, приподнятости охватило его, словно балетного танцора, исполняющего на бис сольную партию. Он хорошо знал это чувство, предвещавшее, что его противнику осталось недолго жить.

Клинок глухо звякнул о край нагрудника Ворта, и, обливаясь кровью, сардар повалился в жухлую вытоптанную траву рядом с телом своего мертвого командира. Швырнув меч в ножны, Блейд сделал два длинных шага, вытащил из земли свой кинжал, потом опустился на колени у головы бар Ворта. Мелькнула мысль, что Ильтар может быть доволен — он не тянул время, схватка длилась не больше четырех-пяти минут.

Внезапно странник ощутил на плече чью-то руку. Он поднял взгляд вверх — это был Трог. На его лице застыло полуизумленное, полуиспуганное выражение.

— Не калечь его, досточтимый, — хриплым голосом произнес он, — мы и так готовы повиноваться. Ходили слухи, что отец открыл тебе тайную дорогу на Юг… — брови бар Трога взлетели вверх в невысказанном вопросе.

Блейд поднялся с колен и долгим внимательным взглядом посмотрел на Трога, бар Сейрета и других сардаров.

— Всем отойти на ночлег к месту последней дневки, — жестко приказал он. — И поторопитесь, солнце садится! Выставить караулы, подсчитать раненых, оказать им помощь. Выполняйте!

Ильтар обозрел поле, на котором лежало не меньше тридцати тысяч трупов, и покрутил головой.

— Да, скоро здесь будет изрядно смердеть, — заметил он. — Но, с твоего разрешения, брат, я все же оставлю тут сотню всадников. Пусть понаблюдают за окрестностями.

Эта мысль была вполне здравой, и Блейд одобрительно кивнул головой.