Глава 1

Ричард Блейд, откинувшись на спинку кресла под низко нависавшим колпаком коммуникатора, мрачно оглядел компьютерный зал.

Настроение у него было неважное. После возвращения из Ханнара ему удалось отдохнуть всего лишь месяц, хотя его двадцать второе странствие отнюдь не выглядело легкой прогулкой. Вместе с великой армией великого ханнарского завоевателя, местного Аттилы или Александра Македонского, он прошел не одну тысячу миль, одновременно двигаясь вверх по служебной лестнице. Он начал свой поход низшим из низших, «гасильщиком», в чьи обязанности входило добивать раненых врагов огромной дубиной, закончил же его генералом, вторым лицом в войске после великого владыки, грозного, непобедимого, бессмертного.

Что касается бессмертия, тут можно было бы еще поспорить, как у всех людей, у воинственного властелина имелась шея, которую Блейд в подходящий момент и перерезал, избавив многих и многих в Ханнаре от лютой смерти, от рабства, насилия и наглого грабежа. Легионы же грозного повелителя, когда Блейд лицезрел их в последний раз, подыхали от голода и жажды в пустыне — в наиболее бесплодной и жуткой местности на всей планете, куда он сам и завел армию. Жестокая мера, безусловно, но чтобы прекратить нашествие саранчи, лучше всего лишить ее пищи.

Из тех пылающих песков Блейд выбрался только с помощью телепортатора, сообщив Лейтону, что закончил свои дела в Ханнаре и мечтает вернуться домой. Месячный отпуск, проведенный в Дорсете, едва позволил ему восстановить силы, первую неделю он пил, пил и пил, словно желая утопить в кокаколе, соках, чае, пиве и минеральной воде воспоминания о страшной пустыне под обжигающим солнцем. Потом странник пришел в себя и начал постепенно интересоваться окружающим — насколько к этому располагала ненастная погода ранней весны. Но едва он снова обрел вкус к жизни, как Лейтон вызвал своего подопытного кролика в Лондон, и весь апрель, май и июнь полетели к черту. Можно сказать, еще дальше, ибо Блейду пришлось вынести бесчисленное множество медицинских процедур и проверок. Затем его, как всегда, пихнули в кресло, потребовав, чтобы он отправился в Азалту. Интересно, что он там будет делать без телепортатора?

Угрюмо ухмыльнувшись, странник уставился на лорда Лейтона, с привычным автоматизмом фиксируя изменения, произошедшие с его светлостью. Увы, старик выглядел не самым лучшим образом! Он пытался бодриться, однако с каждым месяцем это получалось все хуже и хуже. Вроде бы глаза его все так же сверкали, а знаменитая воркотня и язвительный сарказм попрежнему приводили ассистентов в священный трепет, — однако Блейд прекрасно понимал, что этот наигранный страх — одна лишь видимость, дань уважения сотрудников к своему чудаковатому и престарелому шефу. Весьма престарелому! Недавно его светлости стукнуло восемьдесят шесть, и никто бы не дал ему ни годом меньше.

А ведь они любят его, подумалось Блейду, когда он бросил косой взгляд на суетившихся у пульта помощников. Любят и берегут, хотя кому удавалось уберечь человека от старости? Тем не менее разум Лейтона, как и в прежние времена, оставался непревзойденным. То, что его мозг успевал переваривать за неделю, другой специалист не смог бы усвоить и за десять лет; и все же с каждым месяцем, с каждым днем ассистенты и помощники его светлости начинали играть все более и более важную роль в проекте «Измерение Икс». Теперь, уже у компьютера священнодействовал не только сам старый профессор; все чаще и чаще ему приходилось поручать эту процедуру молодым сотрудникам. Но самое главное — запуск — Лейтон не доверял никому.

Странник попытался отвлечься от этих грустных дум о бренности земной, настроиться на то, что произойдет сейчас, вскоре, через десять минут или четверть часа. Впрочем, все будет как обычно. Обжигающая волна боли, к которой он никак не может привыкнуть, тьма, холод, нескончаемый полет сквозь неведомые пространства, пробуждение… И — новый мир! Мир, что ждет его там, за гранью земных небес, мир, который на месяц или два станет для него домом… Возможно, более дорогим, чем Земля…

Он не хотел лгать самому себе: у него почти не оставалось якорей — родной реальности. Тех якорей, что привязывают человека к определенному месту, к городу или стране; живых якорей, без которых ни город, ни страну нельзя считать родиной. Дж., любивший его как сына и почти такой же древний, как Лейтон… его светлость, еще один старый ворчун… Два старика и трехлетняя малышка Аста, которая, по сути дела, принадлежала миру Земли не больше, чем сам Блейд. Других близких людей у него здесь не осталось.

Конечно, были коллеги, приятели, подружки; но Измерение Икс властно требовало своей платы — и притом по самой высокой цене, какую только способен уплатить человек. Оно лишило его женщины, которую он любил, на которой мечтал жениться; оно медленно, но верно выстраивало непробиваемую стену между ним, странником, повидавшим невиданное, и теми, кто окружал его здесь, на Земле.

Блейд пошевелился, всколыхнув провода, что свисали с металлического конуса над ним, и вздохнул. И эти мысли тоже были грустными! А самой печальной из всех, самой гнетущей и тяжкой, как всегда, оставалась мысль о времени. О времени, которое течет так стремительно, так быстро и исчезает, словно вода, жадно впитанная песком ханнарской пустыни!

Да, не только Лейтон старел! Ричарду Блейду не хотелось ни думать, ни вспоминать о том, что и ему самому уже пошел пятый десяток. Конечно, во всем ханнарском войске не нашлось бы бойца, который рискнул бы скрестить с ним меч или потягаться на секирах; и ни один из этих солдат не обогнал бы его в пешей атаке, не смог бы скакать, сутками не слезая с седла, или переплыть реку шириной с Миссисипи. Никто в Ханнаре не сумел бы этого сделать — как и в Киртане, Брегге, Иглстазе и прочих мирах, которые он посетил с тех пор, как был отпразднован его сорокалетний юбилей. Но почему-то такие соображения совсем не утешали Блейда, не позволяли забыть, что тот проклятый юбилей уже был отпразднован.

Он не щадил себя на тренировках, не давая ни малейшей поблажки; на всех контрольных испытаниях и тестах он показывал результаты, которыми могли бы гордиться атлеты, моложе его на десять, пятнадцать, двадцать лет; его могучее тело попрежнему стойко сопротивлялось времени — и все же он медленно, шаг за шагом, сдавал одну позицию за другой. Пока что это отступление оставалось заметным лишь для самого Блейда — седой волосок там, намек на морщинку — здесь, — однако он не обманывал себя. Еще несколько лет, и… Что же дальше? Чем он станет заниматься, когда закроются двери в иные миры? Когда спидинг, его врожденный волшебный дар, исчезнет или ослабеет настолько, что каждое новое путешествие окажется выбором между сумасшествием, потерей памяти или смертью?

Усилием воли странник отогнал мрачные мысли. Они мешали сосредоточиться, мешали думать о главном; наконец, они просто унижали его, Ричарда Блейда! Унижали одним лишь фактом своего появления!

— Ну, Ричард, вы готовы? — услышал он голос Лейтона. Вопрос, разумеется, был чисто риторическим. Конечно, он готов! И он помнит все, о чем его светлость толковал последнюю неделю. Задание представлялось бы ему несложным, если б не два момента: переход в совершенно определенный мир и транспортировка оттуда совершенно определенных объектов. И то, и другое, по мнению Ричарда Блейда, было весьма сомнительным.

Впрочем, тут он ничего не мог поделать: приказы не обсуждают.

* * *

Уже второй раз Лейтон пытался заслать его на Азалту — по настоянию военных чинов. Они, разумеется, не знали, откуда был вывезен тот великолепной конструкции карабин, что послужил прототипом для оружейных заводов Бирмингема, но каким-то шестым чувством догадывались, что в тайном сундучке лорда Лейтона найдется еще немало чудес. И с каждым годом они становились все настойчивей!

Впрочем, они платили — и немало; после шумной истории с вывезенной с Азалты автоматической винтовкой на лорда Лейтона пролился настоящий золотой дождь. Генеральный штаб настаивал на продолжении работ в том же направлении, понимая под сим добычу образцов военной техники и технологии. Откуда? Это было покрыто мраком тайны, которая, тем не менее, не умаляла практической важности результатов. Военные, завладев азалтским трофеем Блейда, долго пытались выяснить, у кого же из потенциальных противников была похищена эта разработка; русский отдел разведслужбы все отрицал, специалистыоружейники только разводили руками. Наконец из генштаба поступило личное, совершенно секретное письмо его светлости, в котором от старика требовали разъяснений. Пришлось обратиться к премьер-министру; тот цыкнул на любопытствующих, и вопросы прекратились.

Однако поднявшийся шум в конце концов вынудил Лейтона к кое-каким опрометчивым обещаниям — насчет самонаводящихся миниракет, усовершенствованных вертолетных двигателей и систем стабилизации, суперскорострельных пулеметов и истребителей с вертикальным стартом. Вся эта техника в изобилии имелась на Азалте — как и чудо-компьютеры, боевые лазеры и защитные скафандры фантастической прочности; вот только как до нее добраться? Как воспроизвести такую настройку компьютера, чтобы Ричард Блейд вновь очутился в мире вердольских демократий, крапских федераций и ортанских империй, который он так скоропалительно покинул?

Дело это казалось заведомо безнадежным. Прошло пять лет, и после того азалтского вояжа странник совершил уже не одно путешествие, но нажим со стороны военных не ослабевал; лорд Лейтон скрепя сердце вновь и вновь был вынужден возвращаться к этой проблеме. Дж., непосредственному начальнику Блейда и шефу спецотдела МИ6А, довольно долго удавалось держать армейцев на необходимой дистанции, однако и он не мог творить чудеса: всякий раз, когда Лейтон отвечал резкостью на очередной меморандум военных, из каких-то неведомых глубин, не то из казначейства, не то из парламентских комитетов, не то из еще каких-то органов, порождения классического британского бюрократизма, возникали бесчисленные проверочные комиссии. Порой их не мог сдержать даже премьер-министр!

Такие попытки были весьма опасны и чреваты неприятными последствиями. Как бы глубоко не был законспирирован проект, каким бы плотным занавесом тайны не пыталось закамуфлировать его высшее руководство страны, какой-то минимум сведений неизбежно просачивался наружу — причем, как правило, в совершенно невинных на первый взгляд формах. Платежные ведомости, транспортные накладные, заказы и закупки оборудования — все это оставляло вполне вещественные следы, и тут уже поделать ничего было нельзя.

К тому же его светлость вполне понимал и разделял заботы военных. Гонка вооружений продолжалась, ни русские, ни американцы не жалели денег на новые разработки — и разве мог такой патриот доброй старой Англии, как Лейтон, оставаться в стороне? Конечно, он ворчал и возмущался, но, не прекращая усилий, совершенствовал свою установку, пытаясь повысить точность настройки и справиться наконец с естественным «шумом» электронных схем. Впрочем, для его светлости не являлось тайной, что свести ошибку к нулю в принципе невозможно.

Правда, существовала и другая возможность — спейсер. Этот крохотный датчик аварийного возврата, который обычно имплантировали Блейду под кожу, обеспечивал обратную связь с компьютером, так что странник мог в некоторой степени влиять на точку финиша, представляя себе образ той реальности, в которую хотел попасть. Спейсер уже использовался неоднократно — во время путешествий в Берглион, в фантасмагорический мир Двух Галактик, в Вордхолм, Уркху и Зазеркалье — мир, очень похожий на Землю, который Блейд посетил весной семьдесят седьмого года, во время своего девятнадцатого странствия.

Уже во время первой попытки выяснилось, что спейсер столь же опасен, сколь и полезен; дело в том, что непроизвольные мысли Блейда в момент старта могли забросить его буквально к дьяволу на рога. Так, отправляясь в четвертую экспедицию, он представил себе беломраморный барельеф — и попал в белый мир, в снежный ледяной Берглион, где едва не замерз насмерть в первые же минуты. С тех пор странника нередко преследовала жуткая мысль: что случилось бы, если б он вообразил нечто красное! Он мог очутиться в жерле вулкана, на какой-нибудь огненной планете или прямо на сковородке у Сатаны! В таком случае, даже если бы ему удалось нажать на спейсер, он трижды успел бы изжариться за те секунды, которые требовались для возвращения.

Второй эксперимент со спейсером был проведен в марте семьдесят первого года, когда Лейтон попытался целенаправленно заслать своего гонца в какой-нибудь технологически развитый мир. Его светлость решил, что если Блейд, снабженный спейсером, вообразит в момент старта некие чудеса цивилизации — к примеру, звездные корабли и хрустальные города то он с большой долей вероятности окажется в нужном месте. Перед самим же странником вставали две проблемы: представить обобщенный образ подобного мира будущего и не скатиться ненароком к опасному видению адского огня.

Чтобы сформировать у своего испытателя надлежащий ход мыслей, Лейтон велел ему в начале 1971 года перечитать огромное количество научно-фантастических романов. Прототипом желаемой реальности был избран мир Двух Галактик, описанный в сериале «Дока» Смита о ленсменах, галактических полицейских, ибо в нем имелось все, что нужно — космические корабли, роботы, сокрушительное оружие, самые невероятные достижения науки и техники. В момент старта Блейд попытался вообразить эти чудеса, причем с самым неожиданным результатом: подобного мира просто не оказалось — во всей бесконечной совокупности измерений! Странник впал в гипнотический транс и, под воздействием компьютера, просмотрел серию весьма забавных сновидений, в которых он как бы перевоплотился в одного из героев-ленсменов.

Третий и самый удачный опыт был произведен в апреле семьдесят третьего года; тогда Блейд попал прямо по нужному адресу, в мир Синих Звезд. Правда, адрес этот оказался точным и совершенно определенным. В Талзане страннику удалось похитить (или завоевать в честном бою) комплект десантного снаряжения Защитника паллатов; в нем, среди прочих любопытных устройств, был обнаружен прибор, воспроизводящий изображение — нечто вроде крохотного видеомагнитофона. Эту игрушку передали американским специалистам, которым удалось выжать из нее ряд картин усыпанных звездами небес иных миров. Одна из них была чрезвычайно зрелищной — девять ярких синих огоньков, почти повторявших привычные очертания Созвездия Кассиопеи. По некоторым причинам мир, раскинувшийся под этим ночным небом, представлял значительный интерес, и Блейд добился у Лейтона согласия на новый эксперимент со спейсером. В момент старта он представил себе отпечатавшуюся в памяти картину звездного неба и попал в нужную реальность, в мир Вордхолма и Райдбара.

В результате четвертой попытки Блейд очутился в Уркхе. В тот раз он снова попробовал представить себе звездолеты и хрустальные замки, а также чудесные заповедники, где высокоразвитые аборигены холят и лелеют местную фауну и флору, — и очутился на планете, где имелись степи, леса, реки и масса самых разнообразных животных. Но во всем остальном Уркха была примитивным первобытным миром, прозябавшим на уровне земного палеолита.

Пятый опыт, проведенный в семьдесят седьмом году, тоже закончился крахом. Тогда Блейд впервые попытался вернуться в Азалту, но не сумел вообразить обобщенный образ этого мира и очнулся в Зазеркалье.

Сегодня предпринималась вторая попытка. По зрелом размышлении его светлость решил, что Блейду необходимо представить то огромное здание в лесу, куда он был доставлен для самого первого допроса. Сей научный центр являлся секретнейшим объектом Великой Демократии Вердолас, и странник понимал, чем рискует — вердольские десантники могли выследить его и выловить в первые же минуты после прибытия. Вдобавок он отправлялся в путь без телепортатора, то есть полностью безоружным и беззащитным. Лорд Лейтон полагал, что одновременная имплантация двух датчиков, связанных со спейсером и ТЛ-3, сопряжена с риском, и потому Блейду пришлось распрощаться с Малышом Тилом, так хорошо послужившем ему в Киртане и Ханнаре.

* * *

Воспоминания о прошлых неудачах заставили лицо странника еще больше помрачнеть. Воистину, сегодня был черный день — в голове крутились одни невеселые мысли: то о провале предыдущих операций со спейсером, то о пошатнувшемся здоровье Лейтона, то о собственном одиночестве и надвигающейся старости. Ричард Блейд не был суеверен, но, находясь в подобном настроении, он не ждал ничего хорошего и от своей очередной экспедиции.

— Ну, Ричард, вы готовы? — повторил Лейтон. Его сухие тонкие пальцы быстро ощупали грудь и плечи странника, проверяя надежность закрепления контактов, все-таки его светлость не до конца доверял своим ассистентам.

— Готов, сэр, — буркнул Блейд, — насколько можно быть готовым в такой ситуации.

Лорд Лейтон задумчиво уставился на него.

— Я все понимаю, мой дорогой. Согласен, что без телепортатора вы будете чувствовать себя в Азалте неуверенно. Однако постарайтесь прихватить хоть что-нибудь! Не вертолет, не танк, но хотя бы клочок ткани от скафандра, о котором вы рассказывали! Или ручной лазер… Когда вы будете в Азалте…

— Сначала надо попасть туда, — прервал его светлость Блейд. — Мне этого никто не гарантировал.

— Ну так соберитесь с мыслями! — Лейтон отошел от него и остановился, положив руку на пусковой рычаг. — Представьте, Ричард, здание в лесу… огромный параллелепипед с плоской крышей, на которую садятся вертолеты… вокруг — свободное пространство, за ним — деревья… так, как вы описывали… здание центра — серая громада без окон, с блестящими металлическими полосами по фасаду… Давайте же, мой дорогой! Одно усилие — и вы в Азалте!

«Дьявол ее забери, — подумал Блейд, представив описанную Лейтоном картину. — Вместе с этим проклятым центром!»

На миг он вообразил себя пилотом боевой машины, атакующей вердольский центр; здание возникло перед ним в перекрестье прицела, и в следующую секунду он нажал клавишу пуска ракет. Залп! Сокрушительный взрыв! Беззвучная вспышка пламени, и гигантская серая колонна центра, расколовшись напополам, стала медленно оседать вниз.

Огромным усилием воли Блейд подавил крамольное видение, но было поздно. Он так и не понял в тот момент, что же произошло; казалось, в помещении подземного бункера лорда Лейтона с громким треском внезапно перегорели все лампы. Короткая яркая вспышка, тотчас сменившаяся полумраком — будто автомат отключил цепи питания осветительных приборов и тут же задействовал аварийную сеть.

На Блейда обрушилась знакомая боль, прокатилась по всему телу, раздирая нервы, плоть и мозг, и разум странника начал меркнуть. «Что произошло? — успел подумать он. — Короткое замыкание?»

Затем Ричард Блейд погрузился в беспамятство.

 

Глава 2

Он переплыл океан боли и мук и открыл глаза.

Было темно, тепло и тихо; с черного неба, из невидимых туч, сеял мелкий тепловатый дождик. Крошечные капельки воды скатывались по обнаженному телу Блейда; преодолевая слабость и головокружение (все труднее даются с годами эти переходы, что ни говори, все труднее!), он пошарил вокруг руками.

Трава… Мягкая и шелковистая трава, полное впечатление, что лежишь на громадном роскошном покрывале. Это было приятно, и Блейд позволил себе на мгновение расслабиться — позволил то, чего никогда не допустил бы раньше. Впрочем, теперь он был уже не тем тридцатитрехлетним юнцом, что некогда очутился в Альбе, первой из реальностей Измерения Икс, которую он посетил. Да, с годами пришли опыт и мудрость. И уверенность! Вытянувшись на траве в расслабленной позе, он знал, чувствовал — опасности поблизости нет. Пока нет! Можно не спеша прийти в себя, собраться с силами…

Мало-помалу глаза привыкли к темноте. Блейд огляделся. Он лежал посреди округлой поляны, окруженной громадными деревьями, напоминавшими земные вязы, только куда выше и толще. Их кроны терялись в ночном мраке; корни тоже окутывала темнота. Сзади, в самом центре прогалины, маячило что-то высокое, вытянутое вверх, массивное. Скала… Скала, похожая на то здание, которое он пытался представить.

Блейд скривил губы в мрачной усмешке — похоже, эксперимент вновь закончился блистательным провалом. То короткое замыкание… Наверняка полетела к черту вся тонкая настройка электронных контуров! Не вызвал ли он ее, вообразив тот нелепый взрыв? Возможно… Где же он тогда очутился? Об этом оставалось только гадать. И кто знает, как перенес все случившееся спейсер — устройство нежное и деликатное…

Впрочем, долго рассуждать на эти темы странник вовсе не собирался; нужно было отыскать надежное убежище и дождаться рассвета. Да, опасности сейчас нет — пока нет; но кто знает, какие ночные гости могут наведаться на сию уединенную полянку?

Недолго думая, Блейд направился к окружавшим прогалину деревьям. Они и впрямь оказались невероятно толсты, не менее десяти-двенадцати футов в диаметре, некогда гладкую кору избороздили глубокие трещины, но сама она при этом сохранила первозданную прочность кованой стали. Подниматься было легко, подтянувшись на руках, странник ухватился за нижнюю ветвь толщиной в человеческий торс и стал карабкаться наверх, точно по лестнице.

Вокруг шумела под легким ветерком почти невидимая листва, прикрывая Блейда огромным шатром; выбрав развилку поудобнее, он привалился спиной к стволу и спокойно уснул. Ни в каких страховочных веревках он не нуждался, ветви вокруг были огромными и прочными.

Ночь прошла спокойно. Где-то в непроглядном море темной листвы чуть слышно перекликались незримые птахи, время от времени доносился легкий шелест маленьких крыльев. Воистину, здесь «все дышало покоем», как сказал бы поэт… И странник мирно спал — так же, как в лесах Талзаны, Иглстаза или Триречья; лес всегда казался ему добрым другом, надежным убежищем, символом безопасности.

Наутро Блейд пробудился свежим и бодрым, словно провел эту ночь в удобной постели, а не на жестких ветвях дерева. Что-то неведомое было разлито в здешнем воздухе, что-то бодрящее, тонизирующее, веселящее кровь. Блейд легко, словно двадцатилетний юноша, соскользнул вниз, к шелковистой траве, и с наслаждением потянулся. На сей раз Измерение Икс встретило его совсем не дурно… Впрочем, странник не обольщался; Катраз, Брегга и Меотида, прекрасная, незабываемая Меотида, тоже встречали его ласковым солнечным светом и ароматами цветущих лугов и лесов.

Немного размявшись, Блейд вышел на середину поляны, к самой скале. Пока у него не было никакого определенного плана, и шаги эти — от кольца деревьев к центру травянисто-зеленого круга и серой каменной глыбе — он сделал чисто машинально. Было просто приятно ступать по мягкой, шелковистой траве, вдыхая пряные лесные запахи… Странник уже стоял на самой середине открытого пространства, когда внезапно заметил у себя под самыми ногами четкие отпечатки могучих звериных лап. И притом это были не просто лапы! На них имелось нечто вроде подбитых гвоздями подков.

Блейд присел на корточки, приложил к следу ладонь. Размеры этого верхового животного поражали! Нечто среднее между быком и слоном. Четко отпечаталась широкая пята, на пальцы же как будто надет металлический башмак… И ширина шага… Потрясающе! Хвоста нет, так что, скорее всего, это не ящер вроде тиранозавра или ему подобной твари. И как на удивление бесшумно двигалась этакая громадина! Блейд, привыкший спать очень чутко, не услышал ни звука! Хорошо еще, что эта тварь его не учуяла…

Пригибаясь, странник пошел по следу. Сперва неведомый зверь, казалось, просто брел через поляну; однако, не дойдя двух десятков футов до ее границы, внезапно и резко свернул — прямиком к тому самому дереву, на котором Блейд устроился на ночлег. Чудовище постояло некоторое время у подножия лесного исполина, а потом тихо-мирно удалилось… Любопытно!

Нельзя сказать, что Блейда обрадовало это открытие. Его учуяли и обнаружили; следовательно, о появлении чужеземца уже стало известно местным хозяевам… И раз они, эти хозяева, не сочли нужным немедленно захватить пришельца, значит, за ним наблюдают. Быть может, даже сейчас.

Как бы то ни было, главная задача сейчас — выбраться из чащобы. Блейд уже почти не сомневался, что этот мир — отнюдь не Азалта. Короткое замыкание даром не проходит, с некоторым злорадством решил он. Вот преотличнейший случай для его светлости выкачать из казны еще пару-тройку миллионов на усовершенствование «пусковых контуров»…

Не придумав ничего лучшего, странник отправился по следам ночного гостя. Идти оказалось неожиданно легко, в чаше совсем не было подлеска, а землю покрывал слой мягких, наполовину перепревших листьев. Отпечатки громадных лад были видны четко, словно выдавленные в глине.

Блейд шел через лес. Спустя четверть часа он ненадолго остановился и выломал увесистую дубину, с ней он чувствовал себя увереннее. Впрочем, устроить тут засаду было бы не такто легко — старый лес оказался на удивление чистым, молодая поросль отсутствовала полностью, вдаль уходили шеренги сероватых стволов, по-прежнему очень толстых, с изъязвленной глубокими трещинами корой. Плотная листва не пропускала прямых солнечных лучей; вокруг царил розоватый, приятный для глаз полумрак.

Существо, за которым следовал Блейд, широким шагом двигалось куда-то на юг. Шло время, а лес вокруг странника оставался прежним. Все те же стволы, та же коричневатая почва, те же тишина и безветрие. И ничего подходящего даже для того, чтобы смастерить себе набедренную повязку!

Нет, так дело не пойдет, решил наконец странник; так можно и месяц пробродить здесь, и год. Нужно подняться вверх и осмотреть окрестности.

Бросив дубину, он выбрал подходящее дерево. Карабкаться по шершавому стволу оказалось несложно, как и минувшей ночью, Блейд без особых трудов достиг древесной кроны. Дальше подъем стал труднее, пришлось пробираться среди жестких, отнюдь не стремившихся дать ему дорогу красноватых листьев. Острые их края, казалось, способны резать, точно лезвия клинков. На коже Блейда появилось несколько царапин. Ближе к вершине ствол стал совсем тонким и гибким, приходилось выверять каждый шаг, каждое движение…

И все-таки настал момент, когда странник отодвинул рукой последнюю закрывавшую обзор ветвь и осторожно выглянул наружу. От открывшегося внезапно простора захватило дух, в лицо ударил свежий крепкий ветер, заставляя его жмуриться.

Вокруг на десятки миль, насколько мог окинуть глаз, тянулось однообразное, волнующееся под струями воздушных потоков море алой листвы. Деревья примерно одинаковой высоты, ни холмов, ни рек или полей. Ни на севере, ни на востоке, ни на западе…

И лишь когда Блейд повернулся лицом к югу, взорам его предстали отдаленные сверкающие шпили, вздымавшиеся на сотни футов над красноватым океаном листвы, на уровне которой сейчас он находился. Там, примерно в двадцати-двадцати двух милях от него, располагался город. Там же виднелся и разрыв в сплошном ковре древесных крон — русло не видимой сверху реки, достаточно широкой, раз деревья не смогли сомкнуть ветви над ее берегами. Все сомнения отпали — это не мир Азалты; идти же следовало на юг.

Блейд двинулся вниз. Ловко опускаясь на руках, он скользил среди ветвей, точно невиданный золотистый зверь — смуглый, гибкий, настороженный… Примерно на середине пути странник ощутил спиной пристальный взгляд. Нехороший взгляд. Нечеловеческий и… плотоядный!

Если ты столкнулся с хищником, главное — не делать без нужды резких движений. Он медленно обернулся, одновременно напрягая мышцы, точно тугие пружины, и готовясь к прыжку.

Увиденная им тварь, казалось, сошла с полотен Босха. Вытянутая крокодилья пасть, вся усаженная острейшими зубами в палец длиной, крошечные красные глазки, короткая толстая шея, тело размером с тушу гризли, кривые лапы с цепкими когтями, специально созданными для того, чтобы карабкаться по стволам. Из приоткрытой пасти ощутимо несло гнилью. Как видно, зубная щетка у этой твари уважением не пользовалась — мельком подумал Блейд за секунду то того, как чудовище рванулось по толстой ветви вперед, к основному стволу, возле которого замер странник.

Блейд подпрыгнул. Как ни рискован был подобный прием здесь, на высоте доброй сотни футов над поверхностью земли, иного выхода у него не оставалось. Эта тварь весила, наверное, не меньше шестисот фунтов, а отблескивающая металлом чешуя, сплошным покровом облегавшая тело зверя, вряд ли позволила бы задушить чудовище голыми руками.

Руки странника вцепились в ветвь у него над головой. Резким движением Блейд подтянул ноги — и вовремя, потому что разогнавшаяся тварь со всего размаху врезалась в ствол, загребая лапами воздух там, где только что стоял человек. Для древесного медведя этот странный маневр предполагаемой добычи оказался по меньшей мере неожиданным; зверь потерял равновесие и едва не сорвался вниз, однако сумел удержаться, обхватив лапами ветвь и повиснув вниз головой, точно земной ленивец. Тварь хрипло и яростно шипела, дергалась, раскачивалась, однако сделать ничего не могла.

— Так дело не пойдет, приятель, — сказал Блейд, озирая с высоты своего насеста беспомощного зверя. — Это же не земля, понимать надо. Кто же тебя отправил за мной?

Ответа, естественно, не последовало; чудовищные когти скребли твердую кору, однако перевернуться обратно «медведь» явно не мог. Уйти, однако, тоже — так он и висел, шипя и ругая Блейда на все корки на своем медвежьем языке.

— И долго мы так будем глядеть друг на друга? — поинтересовался странник, устраиваясь поудобнее. — Я-то сумею просидеть тут до ночи, а вот сколько ты так провисишь?

Маленький умишко хищника явно пребывал в ступоре. С каждой минутой Блейд все больше и больше укреплялся во мнении, что он имеет дело не с природным обитателем этих мест, а со специально натасканной тварью, предназначенной, правда, к погоне и бою на твердой поверхности земли.

— И что же ты собирался со мной сделать? — задумчиво пробормотал странник, не сводя глаз со зверя. — Зачем набросился? Чтобы сожрать? Так мы бы салились отсюда вместе… А до земли далеко!

Тварь извивалась, корчилась, пытаясь добраться до ствола, и вдруг замерла — очевидно, спускаться мордой вниз или же подниматься задницей вверх она не умела, Блейд готов был поклясться, что в устремленных на него крошечных глазках застыла горькая обида — мол, ты играешь не по правилам! Я уже давно должен был бы тобой закусить!

— Обойдешься, — строго, словно нашкодившему псу, выговорил твари Блейд. — И вообще, ты мне надоел. Убирайся! Вон с глаз моих!

Разумеется, это было сказано в шутку; странник напряженно размышлял, как ловчее обойти страшилище, не попавшись при этом ему на зуб. Задача отнюдь не казалась легкой; однако зверь, не сводя с человека внимательною взора, внезапно занервничал, задергался, начал изгибаться, словно и впрямь пытаясь уйти с глаз долой. Когти скользнули по гладкой коре — здесь, почти на самой вершине, трещин было не в пример меньше, чем внизу. Зверь жалобно завизжал — и сорвался вниз. С треском ломая ветви, пробивая массивной тушей плотные завесы режущей бока листвы, тварь пролетела вниз футов десять — и тут чешуя на ее спине внезапно лопнула.

Прежде чем Блейд успел сообразить, в чем дело, совсем рядом с ним в ветку вцепились две гротескные руки, очень, напоминавшие человечьи — только не из мышц и костей, а из какой-то тягучей клейкой субстанции. Блейд взглянул вниз — на спине его незадачливого поимщика раскрылась узкая щель, и оттуда, словно два каната, торчали эти псевдоруки; теперь тварь медленно, но верно подтягивалась вверх. Что, разумеется, никак не устраивало странника.

Правда, было непонятно, почему зверь сразу же не использовал это свое грозное оружие; очевидно, он, умел «выстреливать» живые канаты только в тех случаях, когда падал.

Оставался только один выход. Очень рискованный, однако лишь он еще давал какие-то шансы. Дубина, как назло, осталась у подножия дерева — иначе влезть было невозможно…

Блейд ринулся вниз. Скорее, пока эта тварь еще висит, словно елочная игрушка!

«Медведь» алчно клацнул зубами, когда добыча оказалась рядом с ним, однако сделать ничего не успел. Проскользнув мимо страшных челюстей, странник оказался возле правой задней лапы. Прежде, чем тварь успела брыкнуть его в живот, Блейд схватил зверя за ногу и, собрав все силы, рванул громоздкую тушу. Мускулы его напряглись и, чудом удерживая равновесие на не такой уж толстой ветви, он со всего размаха хрястнул тварь головой об ствол. Послышался хруст, какой-то мокроватый треск — и громадная голова замерла, нелепо свороченная набок. В следующее мгновение «руки», удерживавшие чудовище разжались, и туша мертвого зверя рухнула вниз. Спустя несколько секунд до Блейда донесся глухой удар.

Глубоко вздохнув, странник отер со лба испарину. Победа над этой тварью далась ему недешево! Годы уже не те, что ли? Ладно, как бы там ни было, надо спускаться…

Через несколько минут он мягко спрыгнул на ковер опавшей листвы и выпрямился, настороженно озираясь. Неужели предчувствие обмануло его? Лес казался мертвенно спокойным; возле самого ствола, словно огромная плюшевая игрушка, валялась нелепая и уродливая туша зверя. Блейд был бы не прочь снять шкуру — для плаща или кильта, — но, увы, ничего похожего на нож под рукой не оказалось. Странник подобрал свою дубину и осмотрел следы. Так и есть — рядом со вчерашними отпечатками подкованного «ящера» появились новые — пятипалые следы «медведя» с хорошо заметными рытвинками от острых когтей; они шли оттуда же, куда тянулся след верхового животного.

Недолго думая, он двинулся в том же направлении. Правда, пройти ему удалось немного.

— Наб! Наб! — из-за ближайшего ствола внезапно появилась тонкая фигурка в темно-зеленом, туго перепоясанном в талии плаще. Светлые пшеничные волосы были в беспорядке разметаны по плечам; в руках лесной красавицы странник увидел нечто вроде небольшого арбалета.

— Наб?! — юный голосок пресекся от горя. Спустя мгновение девушка бросилась к мертвому зверю.

«Вот так так! Значит, он еще и домашний» — подумал Блейд, внимательно разглядывая незнакомку. На вид этой лесной дриаде было не больше восемнадцати лет.

Девушка горько рыдала, обхватив руками чешуйчатую шею страшилища. Блейд осторожно вышел из-за ствола. Он ступал совершенно бесшумно, однако хозяйка погибшего зверя тут же повернулась к страннику.

— Мужчина! — вырвался у нее удивленный возглас, сразу сменившийся негодующим. — Это ты убил моего Наба?! Ты?!

Отпираться не было смысла.

— Боюсь, что это так, — Ричард Блейд кивнул головой, с удовольствием разглядывая свою собеседницу. — Но я ничего не мог поделать — он напал на меня… там, наверху, на дереве. Наверно, ты его плохо кормишь… и если это твой зверь, красавица, неразумно выпускать его без намордника. — Странник усмехнулся и покачал головой. — Но я все равно сожалею.

Казалось, девушка пропустила мимо ушей все, сказанное Блейдом.

— Ты убил Наба, и ты заплатишь мне за это! — она вскочила на ноги, вскинула арбалет и… Блейда спасла только отличная реакция. Стрела с шипением пронеслась у него над самым ухом, но теперь он знал, что делать. Прыжок вперед, перекат через правое плечо (рядом в землю воткнулась вторая стрела; и как только эта бесовка ухитрилась так быстро перезарядить свое оружие?), второй перекат, круговая подсечка ногой… Затем, слабо ойкнув, девушка оказалась в объятиях Блейда; ее маленький изящный арбалет отлетел в сторону.

— Я же сказал, что сожалею, — твердо произнес странник. — Зачем ты стараешься меня убить?

Он хотел бы развить эту тему, но не успел.

— Остановись, грязная скотина! — проревел над самым ухом грубый мужской бас. Инстинктивно Блейд успел вскинуть руку, и сучковатая дубина скользнула по предплечью; не успев даже как следует разглядеть своего нового врага, странник ответил сокрушительным ударом в челюсть. Человека дубиной всхлипнул и повалился; однако его место тотчас же занял следующий. Девушка змеей рванулась в сторону.

— Осторожнее, он силен, славно хабар! — раздался чей-то властный голос. — Взять на прицел! Стрелять, если пошевелится!

Через мгновение Ричард Блейд оказался в кольце. Его окружало не меньше двух десятков арбалетчиков; у ног странника, хлюпая кровью, слабо копошился здоровенный мужик, чуть ли не в два раза толще его самого.

Положение было не из веселых; от стрел, пожалуй, не уйти… Но все же эти парни — не десантники Азалты, решил Блейд. Не стоило терять надежды.

В круг вошли двое в просторных черных плащах; их лица скрывали плотные маски с узкими прорезями для глаз. Мужчина и женщина, если судить по голосам и общей комплекции, которую не скроешь никаким плащом.

— Марабут? — ни к кому в отдельности не обращаясь, произнес человек в черном плаще — тот, что был повыше и кого Блейд счел мужчиной.

— Не похож, — отозвалась одетая в черное женщина. — Скорее храстр. Но сперва надо выяснить, что здесь произошло. Как ты тут оказалась, Наоми?

— Я-а… я гуляла тут… с Набом… — девушка с трудом сдерживала рыдания. — А он, — розовый пальчик ткнул в сторону Блейда, — он убил его! А потом пытался… пытался меня… — она наконец расплакалась.

— Все ясно, — сурово бросил мужчина в черном. — Марабут.

— Да, раз он напал на нее… — кивнула женщина. — Как интересно! Я таких марабутов никогда еще не видела… — она с детской непосредственностью рассматривала чресла нагого странника.

— Берите его, — распорядился мужчина в плаще, отворачиваясь и, по-видимому, теряя последние остатки интереса к Блейду. Трое арбалетчиков отложили оружие и, вытягивая из-за поясов мотки веревок, осторожно шагнули к пленнику.

— Ты это… марабут… смотри, значит, — на всякий случай предупредил Блейда коренастый мужик средних лет с нечесаной, взлохмаченной бородой. — Не дергайся, значит, иначе…

Странник подпустил троицу смельчаков поближе. Профессионалами они явно не были, подступали со всех сторон, собственными широкими спинами закрывая Блейда от целившихся в него арбалетчиков. И, когда тип с лохматой бородой уже примерился накинуть на него петлю, Блейд прыгнул.

В лицо упруго ударил воздух. Локоть странника походя врезался в горло одного из стрелков, перепрыгнув через упавшее тело, он вырвал из рук врага арбалет, хотел сдернуть и колчан, но на это времени уже не оставалось — над самой головой запели стрелы. Пригнувшись, странник «рыбкой» нырнул за ближайший ствол, перекатился, вскочил на ноги и ринулся бежать. Сзади завыла, загомонила и заорала погоня.

Давайте-давайте, с насмешкой подумал Блейд. Лес чистый, молодой поросли нет, под ногами ничего не путается — заставит же он их побегать! Вгонит в пот этих ретивых поимщиков! Конечно, ему за сорок — тут странник ухмыльнулся, чувствуя, как сильные ноги несут его вперед, — но он на порядок выносливее этой банды бородатых лесовиков. Он расправил плечи и втянул воздух, главное в продолжительном беге — правильное дыхание…

Наспех сориентировавшись по солнцу, Блейд взял южнее. В той стороне над лесом возносились сверкающие шпили и, если там действительно лежит город аборигенов, укрыться в нем куда легче, нежели среди дикого леса, что так хорошо умеет хранить следы…

Следы?! Черт возьми, об этом он даже не подумал! Ну конечно же, следы! Зачем арбалетчикам ломать ноги, трудиться до седьмого пота? Как бы стремительно не мчался беглец, рано или поздно его все равно настигнут. Единственное спасение — уйти вверх, на деревья, оборвать дорожку своих следов на земле! Так… вот этот краснолиственный вяз, похоже, подойдет… Раскидистый, ветви переплелись с соседями…

Недолго думая, странник полез вверх; не прошло и тридцати секунд, как его уже окутал плотный красноватый покров. Разглядеть его с земли было совершенно невозможно; и Блейд, не теряя времени, начал перебираться на соседнее дерево, чем-то напоминавшее гигантский тополь. Он уже подметил, что деревья в этом лесу отличались друг от друга только формой стволов и рисунком коры, листья же на всех были совершенно одинаковыми. Быстро освоившись с передвижением поверху. Блейд, подобно Тарзану, начал скакать с ветви на ветвь, мало-помалу приближаясь к реке.

Его расчет оказался верен. Преследователи прочесывали лес, растянувшись широкой целью и громко перекликаясь; пробежали они и под деревом, на котором в то время оказался странник.

Однако погоней командовали отнюдь не глупцы. Вскоре воин в черном плаще, изрыгая непонятные ругательства, остановил своих людей.

— Вы что, не видите, этот марабут запрыгнул наверх! — рявкнул он, ни в малейшей степени не заботясь о том, что враг может его услышать. — Элия! Ты слыхала о чем-нибудь подобном?

Женщина в черном плаще ответила своему спутнику значительно тише; ее слов Блейд уже не разобрал.

— Да, верно, — согласился с ней мужчина и, обращаясь к остальным преследователям, громовым голосом скомандовал:

— Ты, ты, ты и ты! Быстро домой за ширпами! Остальным — к реке!

«Неприятно было бы встретиться с этими ширпами, — подумал Блейд. — Этот бравый вояка погнал стрелков к реке? Отлично! Именно там и стоит поискать убежище».

Шло время. Странник, не жалея сил, перебираясь с ветви на ветвь, с дерева на дерево, двигался на юг — в полную неизвестность. Река все не показывалась, а между тем арбалетчики, несомненно, порядком опередили его. Форсировать же водную преграду, когда в тебя палят два десятка стрелков, вряд ли могло считаться спортом, достойным джентльмена. Блейд, однако, и не собирался вызывать местных жителей на состязание в меткости. Найдутся иные решения — простые, красивые и эффективные; пока же он хотел как можно быстрее добраться до реки.

Увы, погоня добралась до него первой — внезапно странник услыхал тонкое змеиное шипение и упругий свист мерно взмахивающих крыльев. Ширпы, как он и предполагал, оказались летающими тварями; они сильно смахивали на птеродактилей весьма приличных размеров. Их насчитывалась добрая дюжина, и обучены они были как раз розыску прячущейся в ветвях добычи. Не прошло и нескольких минут, как эти твари со всех сторон облепили укрывавшее Блейда дерево; теперь из листвы повсюду торчали их мерзкие ухмыляющиеся морды с пеликаньими клювами — только, в отличие от земного аналога, их усеивали острые зубы.

Блейд с яростью разрядил арбалет в одну из таких скалящихся морд; ширп взвизгнул и замертво кувыркнулся вниз. Остальных как ветром сдуло, но свое дело они уже сделали. К дереву со всех сторон бежали стрелки; вместе с ширпами прибыла и подмога — не менее трех десятков воинов.

— Слезай! — глухо донеслось снизу. — Слезай, или мы поджарим тебя, проклятый марабут!

— Не думаю, — заметил в ответ странник, соображая, что пора вступить в переговоры и потянуть время — ситуация может измениться. — Огонь пойдет по верху! Вряд ли вы захотите спалить весь лес!

Ответом ему было ошеломленное и довольно продолжительное молчание; очевидно, здешние «марабуты» не умели так изъясняться.

Охотники совещались довольно долго. Блейд попытался было под шумок перебраться на соседнее дерево, но не тут-то было; ширпы подняли дикий переполох.

— Держа, держи, уйдет! — закричали и заулюлюкали снизу. Охота была в самом разгаре. Часть лесных стрелков полезла на соседние деревья, часть (очевидно, самые смелые) — на то, где укрылся Блейд. Странник поспешно отломил сук поувесистей и приготовился к отпору.

Враги, вооруженные длинными веревочными арканами, появились одновременно со всех сторон. Самого решительного сбил вниз простой тычок дубиной в грудь; но Блейду тотчас пришлось нагнуться, уворачиваясь от ловко брошенной сбоку петли.

— Брать живьем! — прогремел внизу властный голос.

Однако это оказалось куда легче сказать, нежели сделать. Стоя в удобной развилке, прикрытый с двух сторон толстыми стволами, Блейд был почти неуязвим. От арканов он уворачивался, а стрелять арбалетчики не смели — стоило кому-то хоть на миг оставить аркан и потянуться к оружию, как немедленно следовал прыжок загнанного в угол «марабута» и взмах его дубины… Вниз сорвались уже четверо воинов; с каждым рухнувшим телом вопли и рев собравшейся там толпы только усиливался.

Наконец охотники отступили. Похоже, в пределах видимости никого не осталось; наступила напряженная тишина, нарушаемая только тревожным свистом ширпов. Странник забеспокоился. Враги явно что-то замышляли, а он не привык бездействовать, когда противник готовится к новому наступлению.

Однако вместо разъяренных арбалетчиков с дубьем и арканами Ричард Блейд увидел лишь женщину в черном плаще, появившуюся в безопасном отдаления. Ее окружал пяток стрелков, но их оружие сейчас было бесполезно — «марабута» закрывал ствол.

— Эй, ты! — окликнула женщина странника. Судя по голосу, ей вряд ли было меньше сорока земных лет. — Тебе лучше сдаться. Мы привели хрангра — чуешь его запах? Он подгрызет это дерево быстрее, чем ты успеешь понять это своей тупой башкой. Ты хотел девушку? Ладно, будет тебе с кем… — и она произнесла такое слово, что Блейд не стал бы повторять его даже под гипнозом для отчета Лейтону. Для себя он заменил этот глагол более приличным вариантом — «совокупляться».

Разумеется, о хрангре он слышал впервые. Однако женщина в черном плаще не лгала — снизу и впрямь медленно поднималась липкая гнилостная вонь и слышались глухие взрыкивания.

— Пусть подгрызает, — равнодушно пожал плечами Блейд. Он и в самом деле не слишком опасался подобного исхода, если дерево рухнет, придется прыгать и драться на земле. Ну что ж! Ему случалось бывать и не в таких переделках… Главное — чтобы какой-нибудь веткой не зацепило по затылку…

— Странно, — с удивлением произнесла женщина, обращаясь сама к себе и совершенно игнорируя присутствие того, кого она уговаривала сдаться. — Марабут — и так себя ведет… Рассуждает! Ну что ж, придется и впрямь валить… Посмотрим, марабут, как ты сумеешь выкарабкаться на этот раз!

Ее фигура в черном плаще скрылась в сплетении ветвей, за ней последовали и молчаливые арбалетчики. Блейд остался один, если не считать возбужденно пищавших и пересвистывавшихся ширпов.

Где-то внизу заскрежетали громадные челюсти, и дерево задрожало от вершины и до самого комля — так, что затряслись листья, словно охваченные ужасом от уготовленной им участи. Там, на земле, что-то утробно урчало, возилось и шевелилось. Пользуясь тем, что из наблюдателей остались только ширпы, странник попытался перебраться на соседний «вяз» и едва не поплатился головой — стрелок промахнулся не более, чем на полдюйма. Блейд вновь отступил в глубь кроны.

Треск и скрежет продолжались, словно у подножия дерева трудился громадный трелевочный комбайн с циркулярной пилой; с каждым мгновением они становились все громче и громче. Видно, местные аборигены знали толк и в животных, и в лесопильном промысле. Сейчас они аккуратно положат дерево вершиной в нужную сторону, окружат его и… Выход оставался один — честная схватка грудь о грудь. Кажется, подумал Блейд, и в этом мире его принимают не слишком гостеприимно.

«Так что же дальше?» — еще успел спросить он себя, когда лесной исполин застонал, точно живое существо, и с громким треском начал крениться в сторону. Этот самый хрангр — или как там его? — оказался на удивление проворной тварью: чтобы свалить колоссальный ствол, ему потребовалась не более нескольких минут.

Время сжалось до предела. В эти короткие секунды стремительного падения у Блейда был один-единственный шанс, совсем-совсем крошечный, почти совершенно фантастический; шанс, требовавший всей ловкости опытного разведчика и вдобавок всей его удачи. В тот миг, когда мимо стремглав проносятся ветви соседнего дерева, перепрыгнуть на них! Да еще так, чтобы не заметили бдительные стражи! Потом — вниз. Раз уж не удалось оторваться, Блейд предпочитал вступить в бой на земле. Или в переговоры — быть может, ему все же удастся заставить выслушать себя.

Дерево клонится все сильнее и сильнее; вот оно уже устремилось к земле, вот мелькнули ветви соседнего «вяза»… Прыжок?

Увы, прыгнуть ему не удалось; похоже, лесные воины знали, что делают, и были готовы к подобным уловкам. Падающий ствол был направлен в тот единственный просвет, где чужак при всем желании не смог бы дотянуться до спасительной ветви соседнего дерева Блейду оставалось лишь держаться покрепче и надеяться, что дубина не отлетит в сторону…

Удар о землю был страшен; несмотря на всю свою силу и ловкость, странник едва не потерял сознание. Но в прочем его расчеты оказались верны: он остался цел и невредим — несколько царапин не в счет — и даже дубина была здесь, под руками.

Его обнаружили, естественно, ширпы. Блейд тут же въехал своей палицей по морде ухмылявшейся твари, и ухмылка тотчас исчезла в кровавом месиве из плоти и костей. Ширп мгновенно исчез; однако вслед за ним полезли озверелые арбалетчики, уже готовые стрелять — и притом отнюдь не по ногам.

Первого из них странник уложил одним взмахом дубины; человек успел вскинуть арбалет, словно щит, однако оружие Блейда, описывая гибельный полукруг, мимоходом обратило в щепки самострел, а затем размозжило и голову незадачливого бойца. И тут кто-то изловчился накинуть ему на шею скользящую петлю-удавку; Блейд вцепился одной рукой в проклятый шнур, и этого короткого мгновения хватило, чтобы арбалетчики навалились со всех сторон. Его кулак опрокинул одного, разбил горло второму, сломал нос третьему, но с каждой минутой плечи, руки и ноги Блейда опутывали все новые и новые веревки; наконец настал миг, когда он уже не мог пошевелиться. Правда, рядом валялись пять трупов, но это было слабым утешением.

— Отличная работа, — услыхал он голос облаченного в плащ мужчины. — Они молодцы, Элия, не так ли?

— Да, но этот марабут дался нам слишком дорого, — отозвалась женщина. — Ему придется как следует поработать, чтобы хоть как-то оправдать эти потери!

— Ну, это уж твоя забота, Мудрейшая, — заметил мужчина, отходя в сторону, чтобы к туго спеленутому Блейду смогли приблизиться воины с наспех связанными из ветвей носилками. — Постарайся, чтобы он не умер в первый же Круг Ары!

— Постараюсь, — кивнула Элия и сделала знак носильщикам.

Шестеро дюжих парней, кряхтя, взялись за шесты. Так, влачимый, словно некое божество, Ричард Блейд и начал свой путь по этому миру Измерения Икс.

 

Глава 3

Пленивший Блейда отряд неспешным шагом двигался через лес. Похоже, здешние обитатели никого и ничего не боялись — разговаривали во весь голос, строя различные гипотезы о возможном происхождении пойманного ими марабута. Правда, из-за обилия непонятных слов страннику не удалось в деталях понять, что же происходит в этом мире. В общих же чертах выяснилось, что марабуты, храстры и прочие твари приходят откуда-то с юга, из-за реки. Там засел коварный и жестокий враг, с коим обитатели лесов вели непримиримую войну.

Дорога длилась довольно долго. Дважды отряд останавливался для отдыха, и по беспечности окружавших его людей Блейд понял, что здесь и впрямь вотчина лесного народа, где враги появляются редко. Во время марша Элия — женщина в черном плаще — держалась неподалеку от пленника

— Однако какой странный марабут! — заметила она. — Пробрался так далеко… одолел Границу…

— Вытряси из него все, прежде чем сделаешь чучело, — посоветовал ей мужчина — видимо, местный вождь. Однако никто не называл его ни по имени, ни каким-нибудь титулом — люди просто кланялись и излагали свое дело.

Значит, чучело? Блейд недовольно скривился. Ну, это мы еще посмотрим!

— Эй, послушайте! — произнес он, обращаясь к леди в черном, похоже, она тут была наиболее здравомыслящим человеком. — Я никакой не марабут… клянусь, я даже не знаю, что это такое! Я путешественник, странник из далеких земель…

Речь его была прервана взрывами громоподобного хохота.

— Разговаривает! — давились смехом воины, тыча в Блейда пальцами. Да заливает-то как складно! Ух, ну и марабут! Славная добыча! Ну и попляшет же он, когда за наших отвечать придется!

— Вы первые напали на меня! — крикнул в ответ Блейд. — Я не сделал вам ничего плохого! А зверь этой девчонки, Наоми, сам набросился на меня!

Окружавшие продолжали ржать. Смеялась даже Элия, утирая проступившие слезы краем капюшона

— Наб-то — он, конечно, набросился… как же было ему не наброситься, ежели ты, — марабут!

«Разговаривать с ними без толку», — мрачно подумал странник, прекращая бесполезные попытки. Надо было выждать, и конце концов, при нем спейсер, и он всегда успеет уйти… Быть может, правильнее было бы сделать это в самом начале, когда стало ясно, что схватки не избежать? Или еще утром, когда выяснилось, что он не попал в Азалту? Тогда бы в этой бессмысленной потасовке никто не погиб…

Да, с дурным предчувствием отправлялся он в эту экспедицию, и инстинкт, как всегда, не подвел! Может, и в самом деле вернуться?

«Не обманывай себя, приятель, — подумал Ричард Блейд, — ты просто любишь смертельный риск, без которого твоя жизнь стала бы пресной, как тарелка порриджа… Ты ведь и этот бой затеял лишь потому, что хотел доказать себе: не такая, мол, я старая развалина, еще кое-что могу… Ну и что? Доказал?»

«Доказал! — с вызовом ответил он самому себе — Доказал сейчас, и намерен так же доказывать в дальнейшем!»

Иногда трудно спорить с собственным характером. Блейд знал, что его чувствами и поступками далеко не всегда управляет разум — холодноватый, расчетливый и трезвый английский разум, унаследованный от отца; случалось, он действовал под влиянием иных мотивов — тех, за которые отвечала горячая и необузданная кровь ирландских и испанских предков. Что ж, человек — то, что он есть, и никто не может преступить границ собственной натуры…

К вечеру отряд добрался до места назначения — большого поселка или городка в лесу, на берегу тихо журчащей речушки. Гигантские деревья исчезли, уступив место своим куда более низкорослым собратьям; землю покрывал подлесок и причудливые красноватые кустарники, среди которых вилась узкая тропа.

Сам поселок состоял из двух пересекающихся под прямым углом улиц, площади, множества переулков и двух-трех сотен просторных деревянных домов, чем-то напоминавших крепостные башни с двускатными кровлями. Процессия направилась к строению на перекрестке, которое отличалось от остальных размерами: четыре слитые между собой «башни» походили на замок в миниатюре.

Вокруг носилок с Блейдом тотчас же собралась толпа. Имена погибших в схватке со страшным марабутом передавались из уст в уста, и вскоре к страннику уже рвалась целая процессия скорбящих родственников, горевших желанием самолично спустить шкуру с проклятого чудовища. Элия и ее спутник в плаще с трудом сдерживали наседавших людей — правда, пока хватало окриков и жестов.

Блейда втащили в дом. Большинство воинов из сопровождавшего его отряда остались на улице; кроме носильщиков, внутрь вошли только Элия, ее спутник в плаще и Наоми.

— В допросную! — бросила носильщикам Элия, круто поворачиваясь на каблуках; затем женщина направилась к широкой двери, что вела из подобия прихожей в глубь дома.

Ричарда Блейда понесли по узкой лестнице вниз — что дало ему повод к философскому размышлению на тему, почему всегда и везде, во всех вселенных, власть имущие непременно размещают пыточный снаряд в подвалах?

Допросная не обманула его ожиданий. Как во всяком уважающем себя застенке, здесь имелись: дыба — для выворачивания суставов, решетка над очагом — для поджаривания плоти, деревянные тиски — для расплющивания пальцев и иных органов, система канатов и блоков — для растягивания чего угодно; присутствовали тут и иные устройства, столь же необходимые для поддержания морали, нравственности и порядка. Так как конкретных приказов не поступило, носильщики просто свалили свой груз на кипу прелой соломы и удалились, несколько раз пнув пленника в ребра. Блейду оставалось только возблагодарить провидение, что эти добрые люди не принадлежали к друзьям и родственникам убитых им сегодня воинов.

Потянулись томительные часы. Прежде всего странник попытался освободить связанные за спиной руки — в пыточной имелось достаточно острых углов и небрежно торчащих скоб, которыми были скреплены бревна. Толстая веревка поддавалась плохо, но все же поддавалась; по расчетам Блейда выходило, что если хозяева отложат допрос до утра, он вполне успеет избавиться от пут.

Однако его ожидания не сбылись, прошло не более земного часа, как дверь в каземат отворилась. Впереди, с двумя факелами в руках, торжественно шествовала закутанная в плащ женщина, ростом и комплекцией напоминавшая Элию, за ней — мужчина, по виду тот же самый, что распоряжался операцией в лесу. И третьей вновь оказалась юная Наоми!

Вслед за начальством важно шагали палачи. Этих было четверо, все рослые, длиннорукие, широкоплечие, с отвисающими животами. Чресла их украшали кожаные фартуки.

Мужчина, женщина и Наоми устроились за длинным столом у дальней стены. Палачи споро и ловко, что свидетельствовало об обширной практике, подхватили Блейда под руки, водрузив его для начала на гладкий стол, и принялись приматывать руки и ноги пленника к канатам для растягивания. В камине развели огонь, на специальном противне разложили набор игл и щипцов. Один из палачей, мерзко ухмыляясь, добавил большие заржавленные клещи самого устрашающего вида.

— Будешь ли ты говорить сам, марабут? — начала допрос женщина. Блейд не ошибся — голос принадлежал Элии.

— Буду, если скажете, о чем, — мгновенно ответил странник. Пожалуй, решил он, лучше признаться, оставалось выяснить, в каких преступлениях.

Похоже, подобного от него не ожидали — мускулистые палачи даже разочарованно переглянулись, мужчина громко хмыкнул, Наоми же состроила презрительную гримаску. Вообще-то она оказалась чертовски хорошенькой, и Блейд был бы очень не прочь дать ей полное удовлетворение за убийство любимой собачки. Правда, обстановка к этому не располагала.

— Как о чем? — в свою очередь удивилась Элия. — Кличка, кто твой хозяин, зачем тебя послали к нам, как ты переплыл реку

— Зовут меня Ричард Блейд, хозяин мой именуется Джи, послали меня к вам с целью разведки, реку я переплыл обычным порядком, без всяких затруднений, поскольку пограничная стража спала, — отрапортовал странник. Эта острая игра начинала забавлять его. Было уже ясно, что угодил он в самое цветущее средневековье и никаких технологических секретов вытащить отсюда не удастся.

Ответы его повергли допрашивавших в полное недоумение.

— Какой-то странный марабут. До него ведь все молчали… — с легкой растерянностью заметил мужчина, нервно барабанивший пальцами по столу.

— И Джи… Джи… кто такой Джи? Кто-то из молодых? — Элия подняла пальцы к вискам.

«Похоже, им, не приходит в голову, что я могу лгать, — поразился странник. — Любопытная компания! Слишком доверчивая? Или они полагают все проверить с помощью дыбы и клещей?»

— Никогда не видела такого разговорчивого марабута! — подала голос Наоми.

— И что он такое несет про речную стражу? — недовольно бросил мужчина.

— Ничего удивительного, — с некоторой долей яда в голосе ответила Элия. — Ничуть не удивлюсь, если они и впрямь дрыхли! Как же иначе этот марабут мог забраться так далеко на север, а?

Мужчина мрачно промолчал, опустив голову, словно от стыда. «Несчастные пограничники! Теперь головы так и полетят!» — мельком подумал Блейд.

— Ну, а что ты можешь сказать про своего хозяина, мой разговорчивый? — почти ласково осведомилась Элия — Чем он занимается, каково его место и иерархии Великих, много ли твоих собратьев он уже сотворил?

— Сие мне неведомо, милостивая госпожа, — возможно более жалобным голосом ответил пленник. — Помню только, как явил мне Великий свой светлый лик и отдал приказ — идти на север и разведать все, что смогу. Не вели жечь меня огнем, милосердная! — рыданиям в голосе Блейда позавидовали бы актеры Королевской Оперы.

— Посмотрим, посмотрим… — проговорила Элия. — Но мне этого мало. Ладно, раз ты прикидываешься таким хорошим, марабут, я возьму тебя в работу. Мне надо понять, из чего ты сделан! Эй, вы там, тяните! — вдруг последовал неожиданный приказ.

Палачи с похвальным усердием налегли на ворота лебедок; канаты натянулись, руки и ноги Блейда приподнялись над столешницей.

— Эй, эй, господа! Зачем?! Я же все сказал!

— Какой понятливый марабут! — искренне восхитилась Элия. Встав из-за стола, она подошла к распятому пленнику. В руках у нее оказалось нечто вроде грубого деревянного циркуля.

— Давайте еще! — велела она палачам. Снова заскрипели блоки, и Блейд раздраженно дернул щекой — боль стала уже чувствительной. На лбу странника проступил пот. Не хотелось бы использовать спейсер… но если эта дама войдет в раж, придется…

Элия же с крайне довольным видом принялась мять пальцами суставы и мышцы пленника, время от времени издавая непонятные, но явно довольные восклицания. Наоми и мужчина за столом ловили каждое ее слово.

Блейд понял, что сейчас его не пытают — испытывают. Элия в тот миг показалась ему чем-то сродни лорду Лейтону; с детской непосредственностью она подвергала пыткам живое существо — с единственной целью выяснить, каков у него запас прочности.

— Так, кожа пока не рвется, — удовлетворенно констатировала женщина, подавая новый знак палачам. Те повернули барабаны лебедок еще на пол-оборота.

Теперь уже Блейду стало не до смеха. Кажется, испытание «на разрыв» будет продолжаться до тех пор, пока у него и в самом деле не начнут отрываться руки и ноги. Неужели не осталось никакого иного выхода, кроме позорного бегства?! С подобной перспективой он смириться никак не мог.

Он стиснул зубы, собрал в кулак всю свою немалую силу, всю мощь и упрямство. Будь что будет, он не сдастся без борьбы!

— Эй, хозяйка, ты что, решила проститься с жизнью? — прохрипел странник прямо в лицо Элии. — Ты знаешь, что будет, как только у меня оторвется рука или нога? Знаешь? Нет?

— Что ты такое несешь, марабут? — Элия недовольно нахмурилась, однако все же дала палачам знак остановиться.

— Как только со мной хоть что-то случится, здесь, в этих стенах, не останется ничего живого, — твердо выговорил Блейд. — Правда, меня тогда тоже не станет — и потому я говорю тебе об этом. Я не хочу умирать — по крайней мере, не хочу умирать столь глупо.

— Вот как? — Элия подняла брови, однако было видно, что слова Блейда не остались для нее пустым звуком. — И ты можешь доказать это?

— Когда и кому марабуты что-нибудь доказывали? — отпарировал странник. — Я просто знаю, и все: Хочешь проверить?

Это был отчаянный блеф, однако Ричард Блейд недаром слыл одним из самых искусных игроков в покер. Когда в банке крупная ставка, надо, чтобы противник поверил, будто у тебя на руках каре тузов, а не жалкий стрит…

— Проверить… гм… проверить… — казалось, Элия мучается сомнениями.

— Проверяйте сколько хотите, только сперва я выйду отсюда, — поднимаясь, громко бросила Наоми.

Это был успех — первый успех! Вслед за девушкой дрогнул и мужчина в плаще:

— В самом деле, Элия… такие вещи лучше всего выяснять на открытом воздухе, когда поблизости никого нет… Коварство Слитых велики! Кто знает что они вложили в брюхо этого марабута?

— По-моему, они вложили в него слишком много хитрости, — буркнула Элия, надувшись словно девочка, у которой отобрали любимую куклу. Однако это была лишь видимость сопротивления; никто не хотел рисковать по-настоящему, и к тому же Элия и ее соратники были явно убеждены, что неведомые марабуты не способны лгать.

Теперь все трое допрашивающих толкались возле двери. Палачи же просто застыли с разинутыми ртами.

— Лучше бы ты приказала ослабить веревки, Элия, — спокойно сказал странник. — Отчего бы нам не поговорить мирно? Учти, если ты решишь уничтожить меня, то от всего вашего поселка и всех его обитателей останутся только пепел и добрые воспоминания.

— Воспоминания? — теперь в голосе Элии слышался неприкрытый испуг.

— Огонь и ядовитый дым поглотят все вокруг, — возможно более зловещим тоном провозгласил Блейд. Сейчас он жалел лишь об одном — что отправился в этот мир без телепортатора. Пара-другая чудес пришлись бы так кстати!

Облизав пересохшие губы, он монотонно затянул:

— И пожрет огонь жилища ваши, и не затушит его быстротекучая вода… Рухнут небеса, треснет земля, истекая ядовитым дымом… И задушит тот дым вдохнувших его, и не спасется никто, ни сильный, ни быстрый, ни ловкий, ни молодой, ни старый… Падут деревья, а скалы исторгнут чудовищ с огненными пастями… Таких, как хрангр, только жаждущих человеческой плоти, — закончил странник, решив, что теперь его пророчество выглядит вполне реалистично.

— По-моему, его лучше посадить под замок, — голос Наоми заметно дрожал.

— Неугасимый огонь? Ядовитый дым? И все это в тебе? В твоем вонючем брюхе? — Элия все еще пыталась сопротивляться.

— Зародыши, милостивая госпожа, всего лишь зародыши всяких несчастий, — охотно пояснил Блейд. — Но если они вырастут и окрепнут…

— Что же ты не пустил все это в ход, когда тебя брали в лесу?

— Марабутам тоже дорога жизнь, — как можно убедительней ответил странник. Похоже, чаша весов начала склоняться в его сторону!

— То есть твой внутренний огонь в первую очередь спалит тебя самого?

— Милостивая госпожа права.

Наступило тяжелое молчание. Блейд понимал, что сейчас решается его судьба. Если Элия не поверит хотя бы в малом…

Однако она поверила.

— Эй, вы! Развязать марабута! Прикуйте его к стене в нижней камере. Мы решим, что с ним делать, — властно распорядилась женщина и вышла из допросной. Вслед за ней торопливо последовали Наоми и так и оставшийся безымянным мужчина в плаще.

Палачи поспешили выполнить приказ своей повелительницы. Сноровки им было не занимать, они ни на миг не дали возможности Блейду нанести ответный удар.

Вскоре он оказался в крошечной темной каморке с каменными стенами, полом и потолком. Окон не было, и пленник лежал в полной темноте. Руки его были скованы за спиной короткой цепью, вторая, более длинная, вела от кольца на лодыжке к массивной скобе, намертво вбитой в стену и прикрученной трехдюймовыми болтами. Толстая дубовая дверь с грохотом захлопнулась, и странник остался в темноте, наедине со своими мыслями.

Итак, первый раунд он все-таки выиграл. Пусть с незначительным перевесом в очках, но все же выиграл! Сумел остановить пытку, ввел врагов в замешательство… Теперь следовало как можно лучше использовать нежданную передышку.

Ему было ясно, что Элия, эта ведьма в черном плаще, от своего не отступится; ей теперь до смерти захочется узнать, что же у него в животе. Она придумает, как разорвать зловещего марабута на части где-нибудь в безопасном отдалении от поселка, и тогда… Но до этого он просто обязан найти какой-то выход!

Нельзя выторговывать жизнь у этих средневековых дикарей, оставаясь с пустыми руками. Драться они, похоже, как следует не умеют… Предложить свои таланты инструктора? Но он же — проклятый марабут, едва не изнасиловавший эту девчонку, Наоми! И еще есть какие-то Слитые вероятно, хозяева всех этих марабутов и прочих тварей, с которыми воюют лесные аборигены… Ситуация Вордхолма? Мира Синих Звезд? Там тоже шла биологическая война — чудовища против людей… Нечто подобное? Или что-то более сложное? В Вордхолме его, во всяком случае, не принимали за чудовище… Разве тут не бывает ни купцов, ни бродяг, ни путешественников? И любой чужак может быть только врагом, слугой этих самых Слитых?

Неясно… А он еще постарался укрепить у Элии убеждение, что является самым что ни на есть натуральным марабутом! Правда, иного выхода и не было… Ладно! Попытаемся поставить себя на место этой леди в черном. Предположим, она поверила блефу, что тогда? Скорее всего, то же самое, как если бы посреди Лондона откопали неразорвавшуюся бомбу времен Второй Мировой… Отвезти ее на полигон, прикрепить подрывной заряд и поджечь запальный шнур…

Что ж, решил Блейд, уйти он всегда успеет — хотя в Лондоне, таком привычном, нудном, затканном туманами, его не ждет ничего хорошего. Там он был крохотным винтиком гигантской машины; может быть, весьма важным, таким, на котором держится некая ответственная деталь, но все же — винтиком. В реальностях Измерения Икс он являлся Силой. Силой с заглавной буквы, Силой, которая способна круто менять весь ход истории. Силой, которую нужно было использовать лишь во благо. Да, во благо! Карать неправедных, защищать обиженных, противостоять злу… Он давно уже был не агентом Ее Величества, не беглецом, не победителем или властелином, а пророком, почти что божеством — в тех мирах, где еще не знали ни пороха, ни бензина, ни грозной мощи атома… Тут он мог распутать гордиевы узлы застарелой ненависти, выправить уродливо искривленные судьбы, помочь, спасти и покарать…

Этот мир тоже не выглядел особо благополучным. Лесной народ явно вел какую-то войну, Блейд был почти уверен, что Слитые повелевают чудовищами. Видимо, этих тварей научились использовать и его пленители; однако их воинские силы не выглядели особо внушительными. Впрочем, он еще сможет разобраться с этим… если убедит Элию не предавать его лютой казни. Неплохая задачка для профессионала! Странник пожалел, что сюда, в миры Измерения Икс, нельзя отправить поодиночке, снабдив спейсерами, весь оперативный состав британской разведки — для повышения квалификации… Это был бы отличный полигон! Куда лучше, чем те, по которым гоняют курсантов «Секьюрити Сервис»!

Итак, главное — это расположить к себе Элию… и Наоми. Похоже, слово этой пигалицы тут кое-что значит! Мужчина остался малопонятным. Блейду показалось, что Мудрейшая Элия играла роль жрицы, а мужчина в темном плаще — военного вождя; кем была в этой троице Наоми, оставалось только гадать. Хорошо бы завтра случился набег каких-нибудь чудовищ, чтобы он смог продемонстрировать аборигенам свою полезность… Без этого трудновато будет убедить Элию… а его судьба, как явствовало со всей очевидностью, находилась в руках этой странной женщины, скрывающей от всех свое лицо. Да, необходимо убедить и ее, и вождя, и малышку Наоми, что он готов сражаться на их стороне… Что ж, доживем до завтра — увидим!

С этой мыслью Блейд заставил себя уснуть. Он чувствовал, догадывался, что ему осталось совершить не так уж много странствий в реальности Измерения Икс, и уходить отсюда по собственной воле не собирался. Категорически не собирался! Во всяком случае, пока.

* * *

Странника пробудил скрип открываемой двери. Во мрак темницы ворвалось трепещущее пламя факела, затем в крошечную каморку втиснулись двое дородных палачей с короткими копьями в руках. Длина цепей не позволяла узнику броситься на них, однако это и не входило в его намерения.

— Выходи, марабут, — проворчал один из стражей. — Тебя требует Безликая.

— Почтенная Элия? — осведомился Блейд и сразу же получил тупым концом копья в ребра.

— Для тебя она — Мудрейшая Скрывающая Лик! Запомнил, марабут?

Ничего не ответив, Блейд склонил голову, чтобы тюремщик не заметил злого огонька в глазах узника. Ничего, толстяк, с тобой мы еще посчитаемся… Невелика доблесть — бить скованного по рукам и ногам!

Его повели длинными подземными коридорами. Впрочем, эту тюрьму можно было назвать «подземной» лишь с большой натяжкой, все здешние подземелья были на самом деле одним хоть и длинным, но неглубоким подвалом, перекрытым сверху каменными плитами.

Блейд ожидал, что его доставят либо в личные покои Элии, либо, на худой конец — в пыточную камеру. Однако вместо этого его вытащили на улицу и погнали куда-то на задворки четырехбашенных хором. Стояло раннее утро; ноги холодила выпавшая обильная роса.

Странника доставили в низкий вытянутый сарай, натопленный до такой степени, что лоб его тотчас покрылся испариной. Из полумрака доносились неразборчивые всхрапывания, пересвистывания, вздохи, фырканье… Остро несло звериной вонью. Судя по всему, это было нечто вроде скотного двора.

— Привели? — из темноты возникла Элия, закутанная в свой неизменный черный плащ. — Ладно. Тащите сюда эту тонконогую, которую поймали три маны назад…

Палачи остались стоять рядом с Блейдом, переминаясь с ноги на ногу. В темноте послышалось жалобное блеяние, какая-то возня, потом грубое ругательство: «Да иди же ты, тварь, так тебя перетак!..»

В круге отбрасываемого факелами света появилось странное дрожащее существо на двух высоких и тонких газельих ногах, лишенных меха. Торс был почти человеческим, женским, с двумя отвислыми тощими грудями, на плечах возвышалась уродливая песья голова, покрытая всклокоченной темной гривой. Руки существа были связаны за спиной — вполне людские руки. На шею несчастного создания был накинут веревочный аркан, и двое лохматых мужиков, которым больше всего подошло бы название «скотники», грубо тянули его прямо к Элии.

— Привели, значит, — осклабился один из скотников, невзрачный парень с покрытым прыщами лицом. — Прикажешь привязать, великая?

Элия кивнула. Скотник с напарником тут же принялись прикручивать странное создание веревками к низкому, идущему параллельно земле брусу перегородки, заставив ею сильно наклониться вперед. Существо не сопротивлялось, лишь жалобно постанывая. Прыщавый парень нагнулся, осветив факелом заросшее темным волосом лоно.

— Порядок, великая, — он скабрезно ухмыльнулся. — Она готова

— Ну, марабут, давай, — Элия небрежно кивнула на выпяченный зад существа. — Ты же шел сюда за этим?.. Давай, другого шанса повеселиться у тебя не будет!

Блейд с трудом подавил приступ рвоты. Пожалуй, впервые за все время странствий по реальностям Измерения Икс его недвусмысленно понуждали к скотоложеству! Мускулы на скованных руках напряглись, ноздри раздулись от бешенства, лишь большим усилием воли странник вновь овладел собой. Тот, кто злится, неизбежно проигрывает.

— Этого я делать не буду. — Он демонстративно отвернулся.

— Что-что? — зловеще переспросила Элия. Палачи разом опустили копья, их наконечники чувствительно кольнули Блейда в спину.

— Что слышала, великая! Пришли сюда Наоми или разденься сама — и тогда я готов. А с этим… нет, не буду!

От подобной наглости все, похоже, на какое-то время лишились дара речи. Элия зашипела, словно рассерженная кошка, метнувшись к пленнику, она со всего размаха попыталась полоснуть его ногтями по щеке. Блейд ловко увернулся.

— Не будешь?! Не будешь?! — яростно шипела женщина, вновь замахиваясь рукой со скрюченными пальцами. — Я сотру тебя в порошок! Вонючий выползок, я суну тебя в мельничьи жернова!

— Я имею дело только с настоящими женщинами, — снова уворачиваясь, бросил ей странник, — так что не пытайся подсунуть мне эту скотинку. И помни, великая, — он вложил в это слово весь свой сарказм, — если ты причинишь мне вред… О, тогда едва ли здесь что-нибудь уцелеет. И ты в том числе.

Угроза подействовала. Все еще тяжело дыша от ярости, Элия жестом остановила копейщиков.

— Принижите марабута к бревну! Мне нужно от него потомство, и я его получу!

С закованными руками и ногами Блейд не мог успешно сопротивляться; Элия же, жаждавшая провести оригинальный евгенический эксперимент, не собиралась останавливаться ни перед чем. Однако злость — плохой советчик, и на сей раз она сыграла с леди в черном дурную шутку. Когда ее подручные с сопением потащили пленника к бревну, Элия в какой-то момент оказалась почти рядом с ним. Факел же был всего один, и горел он тускло…

Дальнейшее произошло мгновенно; словно на моментальной фотографии, в памяти Блейда запечатлелись все участники странной сцены, каждый — на своем месте, недвижимый, застывший на миг, будто статуя. Он обозрел эту картину, а в следующую секунду начал действовать.

Сокрушительный удар плечом — и один из палачей отлетел в сторону. Удар локтем в горло второму — на самом пределе соединявшей запястья цепи — и стражник с бульканьем осел вниз. Удар коленом — и прыщавый скотник ткнулся лицом в доски, факел выпал из его руки и погас.

Элия не успела ни отшатнуться, ни даже взвизгнуть. Потеряв от ярости осторожность, она оказалась слишком близко к бешеному марабуту. Изогнувшись, как только мог, Блейд поймал локтем правой руки голову женщины, стальные тиски сдавили Элии горло.

Этим трюком он мог бы гордиться! Взять заложника, когда руки скованы за спиной! Конечно, если бы на него были надеты обычные полицейские наручники, подобный фокус вряд ли бы удался, но эта цепь оказалась довольно длинной, что и позволило с блеском осуществить задуманное.

Полузадушенная женщина слабо трепыхалась под мышкой. Блейд на мгновение напряг мускулы — послышался слабый хрип, и тело Элии обмякло. Теперь предстояло самое трудное — за те короткие секунды, пока не опомнился сбитый с ног первым копейщик, сделать так, чтобы скованные руки оказались бы не за спиной, а перед грудью!

Тело «великой» кулем шмякнулось на пол. Прогнувшись назад что было мочи, Блейд просунул ногу за соединявшую кисти цепь. Железные звенья глубоко врезались в плоть, но он умел терпеть боль.

Так… правая нога… теперь — левая… кажется, сейчас разорвутся все сухожилия… Обдирая кожу о грубую поверхность металла, почти теряя сознание от боли, он сумел просунуть и вторую ногу. Только человек с его подготовкой, с гибкостью, сохраненной несмотря на годы, мог бы рассчитывать на успех в подобном предприятии.

Теперь руки его были перед грудью… Он мог сражаться!

Подхватив начавшую приходить в себя Элию, Блейд бросился к выходу Только теперь, опомнившись, тонко заверещал второй скотник, падая окарачь и пускаясь в бегство на четвереньках.

После темноты этого овина странника почти ослепил яркий солнечный свет. Не обращая внимания на Элию, слабо трепыхавшуюся под мышкой. Блейд твердой походкой направился по главной улице поселка. Где-то рядом должна была находиться кузница…

Событие, конечно же, не осталось незамеченным. Со всех сторон стекались вооруженные кто чем мужчины, женщины подхватывали детей, торопясь укрыться в домах. Бешеный марабут вырвался на свободу!

Теперь Блейда окружали арбалетчики. Появился и знакомый мужчина в плаще — появился и тотчас же начал энергично отдавать распоряжения. Похоже, он хорошо запомнил вчерашний разговор, и первый же отданный им приказ вполне устраивал странника.

— Не стрелять! Ни в коем случае не стрелять!

На всякий случай Блейд отступил к стене.

— Эй, марабут! Отпусти великую, слышишь? Иначе заплатишь лютой смертью! — крикнул Блейду вождь, однако странник понимал, что тот говорит пустые слова. Его здесь боялись! Боялись, быть может, даже сильнее, чем загадочных Слитых!

— Охотно исполню твою просьбу, Безымянный! — откликнулся Блейд. — Но сперва вели привести кузнеца, чтобы с меня сняли эти игрушки, — он побренчал цепями. — Да вели принести нормальную одежду, обувь, арбалет со стрелами, копье, топор и нож. И плащ. И еды — ее ты попробуешь сам, а я погляжу, так что не стоит добавлять туда отравы. Ты все понял? И ты помнишь, что если меня поразит хоть одна стрела, от всего поселка останется одно воспоминание?

По рядам стрелков прошел тревожный ропот.

— Ты получишь требуемое, — с бессильной яростью бросив вождь после некоторой паузы.

— Слишком долго ты раздумывал, — с высокомерием отозвался Блейд. — Наверно, замышляешь какую-то пакость… Пришли ко мне Наоми! Она послужит мне щитом и заложницей. Иначе… — он сделал вид, будто собирается свернуть Элии шею. В толпе раздались горестные возгласы. Бледная, как смерть, Наоми невольно выступила вперед.

— Мама!.. — вырвалось у девушки.

Все стало ясно.

Голос мужчины в плаще срывался от ярости, но деваться ему было некуда.

— Так за что же я должен освобождать тебя от цепей, марабут? Ты коварно пленил великую и согласен ее освободить только в обмен на дочь! Так что же мы выиграем от такой сделки?

— Ваши жилища останутся целыми! — заявил Блейд. — Если ты не согласен — что ж, стреляй! Встретимся на Небесах.

— Где, где? — растерялся вождь; похоже, у него были иные концепции загробной жизни.

Тут в разговор вмешалась Наоми.

— Жизнь величайшей необходима нам, моя же не имеет такой ценности. Я согласна, марабут! — крикнула она, поворачиваясь к Блейду.

Странник кивнул головой. Трусихой эту девчонку, во всяком случае, назвать было трудно. И матери она тоже предана… Это хорошо!

— Я отпущу ее на следующее утро! — пообещал он. — Марабуты не лгут.

И тут мужчина в плаще не выдержал. Поток хлынувших из его уст ругательств, большую часть которых Блейд просто не понимал, восхитил бы любого боцмана королевского флота Ее Величества.

— Я пойду за тобой, марабут! — в исступлении выкрикнул вождь. Казалось, он сейчас начнет в корчах грызть землю. — Я пойду за тобой и, клянусь, сожгу вместе с твоим телом все здешние леса! И буду смеяться, зная, что огонь лижет тебе пятки!..

Блейд не ответил; шаг за шагом он продвигался к окраине поселка. Толпа следовала за ним, не решаясь преградить дорогу — очевидно, жизнь великой и впрямь почиталась тут за священную.

Уже на самой околице к страннику осторожно подобрался мужичок с зубилом и молотком в руках — местный кузнец.

— Смотри у меня, — предупредил его Блейд. — Промахнешься ненароком — сломаю кости. И тебе, и вашей ведьме!

Руки у кузнеца заметно дрожали, однако дело свое он знал. Заклепка на ножной цепи отскочила со второго удара; с ручной же пришлось повозиться, срубая крепление на весу.

Тем временем принесли туго набитый мешок. Свободной рукой Блейд закинул его на плечо и велел тащить еду.

Под пристальными взглядами толпы и бывшего пленника вождь в плаще медленно попробовал все припасы. Обмана не было, и провизия присоединилась к прочим запасам.

— Девчонку сюда!

Наоми бестрепетно вышла вперед, сверкая глазами.

— Все остальные — назад! Дальше! Дальше! Еще дальше!

В сопровождении почетного эскорта девушка и Ричард Блейд, по-прежнему удерживавший придушенную Элию в захвате, пересекли поле, отделявшее поселок от леса. На опушке странник с силой оттолкнул от себя женщину в плаще.

— Можешь идти! И запомни — не всякого марабута можно заставить делать то, чего он не хочет.

Слабо всхлипывая, Элия мешком повалилась на землю. Наоми с криком бросилась к ней.

— С твоей матерью все в порядке, — усмехнулся Блейд, поспешно натягивая одежду. — Я не причинил ей особого вреда. Все, прощай, малышка! Ты мне больше не нужна.

— Прощай? Это как? — вдруг вскинулась Наоми. — Ну уж нет! Я тоже умею держать слово — даже данное марабуту! Я буду с тобой до завтрашнего утра — если, конечно, ты тоже выполнишь свое обещание.

— Как знаешь, — бросил Блейд, поворачиваясь к ней спиной. — Хочешь идти рядом — иди!

Разумеется, ни о какой ходьбе сейчас не могло быть и речи. В погоню за ними бросится весь поселок, однако теперь странник уже не дал бы схватить себя так легко. У него было солидное преимущество перед загонщиками; и еще — следовало до конца использовать Наоми.

— Ну, говори, где меня не смогут выследить?

— На болотах, — с неожиданной охотой откликнулась девушка. И тут, же стало ясно, почему она решила не отмалчиваться:

— Что-то я не верю, что ты марабут!

— Очень здравая мысль! — усмехнулся Блейд. — А почему ты так подумала?

— Ты ведь вырвался со скотного двора? Так вот, ни один марабут не может устоять, если ему предлагают подергаться мужским инструментом, — Наоми хихикнула. — Неважно, с кем! Стоит марабуту увидеть зад самки — любого вида, — как он теряет рассудок. Странно, что это никому не пришло в голову, — она лукаво улыбнулась. На лице девушки не было и малейших следов страха.

— А почему ты думаешь, что Слитые не могут создать новых марабутов? Особо устойчивых?

— Столько времени не могли — и тут вдруг смогли? — Наоми скорчила гримаску, — Ты не марабут, это ясно! Наши олухи просто головы потеряли от страха. Если бы они хоть чуть-чуть подумали — вот как я, например, — они бы поняли, что ты такой же человек, как и все прочие. Только непонятный, вот и все! — Она внезапно оживилась: — Послушай, ты не расскажешь мне, откуда взялся в наших лесах?

Блейд довольно усмехнулся. Этой Наоми нельзя было отказать ни в храбрости, ни в здравом уме!

— Может, и расскажу, — неспешно произнес он, бросив оценивающий взгляд на девушку. — Там видно будет. А пока что надо подальше уйти от твоих сородичей да попутно расспросить тебя про лес и болото.

— Ты что, не знаешь? — изумленно вымолвила Наоми. — Да откуда ж ты такой заявился? И у тебя внутри действительно есть огонь?

— Есть, — серьезно подтвердил Блейд. — И его нужно кормить, иначе он вырвется наружу и натворят бед.

— И чем же ты его кормишь? — полюбопытствовала дочь Элии.

— В основном хорошенькими девушками — такими, как ты, — сообщил странник. Наоми ойкнула, однако в этом возгласе слышалось куда больше кокетства, нежели страха.

— Ты их поджариваешь на вертеле? — она лукаво прищурилась.

— За кого ты меня принимаешь? Разумеется, нет! Есть гораздо более приятные способы утолить голод… те, которые начинаются с поцелуев, а оканчиваются…

Наоми понимающе захихикала.

— Но тогда ты потеряешь время, — рассудительно заметила она. — А мои сородичи не дремлют…

— Ты не ответила на мой вопрос, — напомнил Блейд.

— Твой вопрос? — мысли Наоми были заняты уже совсем другим. — Ах, да!

Она начала рассказывать. Вскоре Блейд уже знал, что свой мир лесные жители называли Гартангом. Любовью к путешествиям они не отличались, и потому им был известен лишь крошечный клочок кое-как освоенных земель миль сто пятьдесят в поперечнике — к северу от Реки. Она была тут единственной и не имела названия. Мелкие ручейки, ключи и тому подобное — все носили собственные имена; Река же оставалась Рекой.

За ней стоял чудо-город Слитых. Кто это такие, Блейду понять так и не удалось — не то местные боги, не то какой-то социум, более развитый, чем лесные полудикари. Последнюю версию он и принял в качестве рабочей гипотезы — нечто подобное уже встречалось ему в Вордхолме и Джедде.

Так или иначе, Наоми никогда не видела ни одного из Слитых, хотя именно они и были главными врагами лесных жителей. Война не затихала ни на один день; Слитые наводняли леса к северу от Реки своими жуткими чудищами, но и лесные жители оказались не лыком шиты — часть монстров они сумели поймать и приручить. А потом, скрещивая их между собой и с теми тварями, что местные охотники в изобилии ловили в Полуночных Болотах, сумели получить свой собственный живой арсенал. Монстры плодились и развивались очень быстро — детеныш достигал полной зрелости меньше, чем за полтора месяца. Насколько Блейд сумел понять из не слишком внятного рассказа девушки, в последние годы воина пришла к некоторому равновесию. Слитые главным образом охотились за новорожденными детьми; и, несмотря на все усилия лесовиков, твари из города со шпилями нередко добивались успеха.

— Но мы тоже кое-где потеснили этих страшилищ! — с нескрываемой гордостью сообщила девушка. — За последние годы мы захватили несколько участков южного берега Реки! Настанет день, когда мы сровняем с землей этот проклятый город!

— Понятно, — сказал Блейд. — А теперь расскажи мне о Полуночных Болотах, малышка. Что это такое? Там кто-нибудь живет?

— Живут, как же! — презрительно фыркнула Наоми.

Выяснилось, что на Болотах народ действительно имелся. Изгои, преступники и прочий сброд; в поселке «величайшей» Элии наказанием за любой проступок, от невежливого взгляда до воровства или убийства, было только одно: пожизненная ссылка на Болота. Впрочем, за усердие в добывании каких-то непонятных корней — основного менового продукта в поддерживавшейся, несмотря на войну, торговле со Слитыми — каторжника могли и освободить.

— А эти болотники, — начал Блейд, — они что же, никогда не пытались восстать? Или сбежать?

Наоми презрительно расхохоталась.

Убежать оттуда было невозможно — главным образом из-за жутких тварей, которые кишмя кишели в тамошних зарослях. Каторжники могли выжить только все вместе. Кроме того, вокруг южной границы болот располагалась многочисленная стража с обученными ширпами. А кроме как на юг, бежать было некуда. Еще дальше к северу, по слухам, топи были куда страшнее…

Чертовски интересно! Что это может значить? Непонятный, застывший в средневековом невежестве мир… небольшой человеческий изолят среди лесов и трясин, в окружении каких-то непонятных Слитых… С каждым мгновением Блейду все сильнее хотелось посмотреть в глаза хозяевам Города.

— А если идти на восход или на закат? Что там?

— А там снова будет Река, — как о чем-то само собой разумеющемся сообщила Наоми.

Очевидно, поселок стоял в речной излучине.

— Что ж, спасибо, — кивнул девушке странник. — Ты можешь идти, Наоми. Я тебя не держу. Ты свободна, слышишь?

— Ты гонишь меня? — Наоми обиженно подняла брови.

— А что же мне еще с тобой делать? Твои сородичи наступают нам на пятки. Если я не найду места, где можно укрыться…

— Я же говорю, можно спрятаться на Болотах, — предложила девушка. — Никто из поселковых сам туда не полезет. Им-то верная гибель!

— А мне, значит, нет? — усмехнулся странник.

— Тебе — нет. Если ты сумел вырваться из рук моей матери, что тебе какие-то чудища!

— Хорошо сказано, детка! Но лучше я попытаю счастья на востоке, — ответил Блейд. — Так все-таки ты пойдешь домой или нет?

Откровенно говоря, ему не хотелось, чтобы Наоми уходила. Но, с другой стороны, куда он ее поведет?

— Я уйду завтра поутру, если ты уж так настаиваешь! — девушка обиженно надула губки. — Очень ты мне нужен!

Блейд усмехнулся и ускорил шаг. Погони пока не было, однако он не сомневался, что стаи ширпов уже прочесывают окрестные леса вдоль и поперек.

Странник шагал и шагал, петляя среди огромных деревьев. Теперь этот мир, Гартанг, казался ему любопытным, довольно опасным и весьма загадочным, а значит, сулившим новые приключения Ричард Блейд уже не жалел, что попал сюда.

 

Глава 4

До самого вечера Блейд и Наоми шли через лес, так никого и не встретив на своем пути; не обнаруживала себя и погоня, и ширпы не пересвистывались в высоких кронах. По дороге Наоми беспечно болтала, не умолкая ни на минуту, странник не прерывал ее, старательно слушая и запоминая. Если он хочет выжить и в этом мире, ему нужна информация Он пытался осторожно расспрашивать об Элии, о вожде лесных аборигенов, но тут девушка сердито умолкала, замыкаясь в себе.

— Это тайна, — неизменно твердила она. Если ты потом помиришься с моими сородичами, то все узнаешь сам.

Странник счел за лучшее на время отложить попытки.

Вокруг угрюмой бесконечной стеной стояли леса, ни троп, ни дорог, ни следов вырубок — ничего. На вопрос Блейда девушка ответила, что чащобы к югу, востоку и западу от поселка сохраняются в неприкосновенности, деревья же валят на севере, подле границы с Полуночными Болотами.

Весь день Блейд шагал быстро, как только мог, однако Наоми не отставала. Мало-помалу надвинулись сумерки, девушка забеспокоилась.

Нам придется остановиться и развести огонь. Твари Слитых выходят на охоту — кому-то из них может повезти, и он прорвется за Реку… Тогда нас просто сожрут. Нужно или разжечь огонь, или подняться на дерево. Но на деревьях… там тоже небезопасно. Мы слишком далеко от поселка… А гнаться за нами ночью никто не станет. Самый верный способ привлечь к себе внимание — это бродить по лесам в темноте…

Блейд внимательно посмотрел в ее глаза. Похоже, она не врет — за долгие годы службы в разведке странник сам неплохо обучился этому искусству, как и умению распознавать ложь. Конечно, если погоня задержится… Кстати, а почему бы местным воинам не воспользоваться верховыми животными?

— Мы еще не вывели хороших бегунов, — призналась Наоми. — Те, что есть, очень медлительны — шагают, как мы с тобой. Но послушай! Я говорю весь день — у меня аж язык ссохся. Расскажи теперь и что-нибудь!

Блейд кивнул головой и стал рассказывать. Про удивительный и огромный, город на берегу реки, про веселую Англию, про поезда и самолеты, про корабли и высотные дома; и про подвалы старого королевского замка, где сидит, склонившись над кнопками и переключателями, старый лорд Лейтон, древний сказочный гном, чья чудовищная машина и отправила странника в этот мир…

Девушка слушала его как зачарованная.

— Ты все это выдумал? Ну скажи, ты ведь все это выдумал! — почти с мольбой протянула она, когда Блейд сделал паузу.

— Выдумал — не выдумал, какая разница? — отозвался странник.

— А если ты все это не выдумал — ты возьмешь меня с собой? — в упор спросила Наоми.

— Это невозможно, — Блейд покачал головой. Фиалковые глаза девушки тотчас наполнились слезами.

— У тебя там жена? Подруга? — внезапно выпалила она.

Странник улыбнулся про себя — женщины всюду женщины. Вот и Наоми… Иные причины ей просто не приходят в голову… Сразу — «У тебя там жена?»

— У меня нет ни жены, ни подруги, — ответил он, и это было чистейшей правдой.

— Так что же тогда? — Наоми притопнула ножкой.

— Это просто невозможно, — начал было объяснять Блейд, но добился лишь потока слез.

— Ты просто не хочешь! Не хочешь! Но я же тебе не навязываюсь! Возьми меня в свой мир, а там я уж сама как-нибудь справлюсь… Все, что угодно, лишь бы не это прозябание! Не могу тут оставаться! Хоть головой в воду от тоски!

Всхлипывания и жалобы продолжались еще довольно долго — все время, пока Блейд устраивал место для ночлега и разводил костер в укромной ложбинке. Никакие уговоры помочь уже не могли, лишь когда сильная рука странника осторожно обхватила девушку за талию, Наоми смолкла. Вопреки его ожиданиям, она не отодвинулась и никак не проявила своего возмущения.

— Не плачь, детка, — шепнул он в изящное ушко, нежно повернув к себе ее заплаканное личико. Пухлые губы Наоми словно сами собой потянулись вперед, глаза закрылись…

Поцелуй был долог. И, надо сказать, целоваться девушка умела.

— Ох! — тихонько вырвалось у нее, когда они оторвались друг от друга. — Ты делаешь это лучше всех, Ричард…

— Правда? — улыбнулся Блейд — Тогда продолжим!

Одна рука Наоми обвилась вокруг его шеи, другая недвусмысленно принялась теребить завязки пояса. Пальцы странника осторожно, едва касаясь нежной кожи, прошлись по тонкой шее, скользнули под плащ, добрались до округлых и упругих грудей. Наоми чуть слышно вздохнула, ее ладонь взъерошила его волосы.

Пора было переходить к более решительным действиям. Блейд распустил завязку короткой куртки на ключицах девушки, теперь можно было прижаться друг к другу по-настоящему — тело к телу. Его затопил незнакомый волнующий аромат — Наоми использовала какие-то странные духи, чье присутствие ощущалось лишь на самых интимных дистанциях.

Их губы слились, потом Наоми откинулась назад, прогнувшись в талии и подставляя поцелуям шею. Ни Блейд, ни девушка не торопились, словно вступив в молчаливый сговор; каждый жаждал растянуть удовольствие.

Но кровь в их жилах начинала кипеть все сильней, и вскоре шаловливая ручка Наоми первой справилась с поясной застежкой странника, а потом скользнула внутрь. Блейд вздрогнул, сорвал с плеч девушки мягкую нижнюю рубашку; теперь он мог коснуться губами и языком розоватых, задорно торчащих вверх сосков. Дыхание Наоми заметно участилось.

— Ричард… о, Ричард…

Еще мгновение — и, не выпуская друг друга из объятий, они упали на плащ, брошенный поверх мягкой травы, и начали торопливо освобождаться от последних остатков своих одежд. Затем Блейд приник губами к гладкому животу девушки, опускаясь все ниже и ниже, пока его лицо не уткнулось в треугольник шелковистых волос.

— О! О-о! — вырвалось у Наоми, когда язык странника добрался до вожделенной цели. Такие ласки, по всей видимости, были ей в диковинку. Она замерла на мгновение, потом широко раздвинула ноги. Руки Блейда скользили по ее нежной теплой коже, он чувствовал, как по всем его членам разливается жаркая истома, но по-прежнему не спешил, в этой юной лесной дриаде таился какой-то секрет, и ему хотелось овладеть ею не грубо, не просто заставить ее биться и стонать от наслаждения, но раскрыть тайну до конца.

Наконец они соединились, и все произошло так, как он желал: своенравная и капризная красавица была во всем покорна ему. Ее тихие стоны звучали музыкой, аромат се тела пьянящим облаком окутывал Блейда, ладони скользили по его спине, ноги плотным обручем сжимали бедра. Она не была особо искусной в любовных играх, но недостаток мастерства с лихвой компенсировали молодость и неподдельный энтузиазм.

Потом, утомленная и счастливая, Наоми заснула, положив голову на плеча странника. Сам он спать не мог. Затаившийся, объятый мраком лес скрывал смутную и неясную угрозу; это ощущение лишь отступило ненадолго перед жаркими объятиями и трепетом экстаза, но теперь вернулось вновь. Блейду казалось, что из темноты за ним следят тысячи тысяч незримых глаз, налитых холодной злобой; следят за каждым его вздохом, сладострастно предвкушая отмщение… Он осторожно переложил головку девушки на мешок, игравший роль подушки, и упругим движением поднялся, нашаривая топор.

Нет, он не мог ошибиться — лес смотрел на него. Странник чувствовал этот взгляд, устремленный прямо ему в лицо. Под кронами деревьев не раздавалось ни звука, все вокруг окутывала вязкая глухая тишина, но неведомое существо было здесь. Хищник, охотник! Блейд замер на месте, потом осторожно, дюйм за дюймом, начал поднимать топор. Рядом ярко горел костер; он надеялся, что тварь — если только это и в самом деле было чудовище Слитых — все же испугается огня. Во всяком случае, он не собирался выходить из светового круга.

Однако минуты текли, а нападения все не было. Блейд стоял с топором наготове, пристально, до рези в глазах вглядываясь в окружающий мрак. Слабый свет костра разгонял темноту на расстояние пяти-шести шагов, потом она казалась еще более непроглядной.

Каким-то шестым чувством Блейду ощущал, что исполненный ледяной ненависти взгляд медленно смешается в сторону. Вот он сполз на землю… вот коснулся безмятежно спящей девушки…

Инстинкт заставил странника прыгнуть вперед в тот же миг, когда это сделал неведомый хищник. Топор взлетел и рухнул, по самое топорище уйдя в загривок зверя; яростное шипение, глухой хрип, бульканье — и все было кончено. Блейд поднялся, вырвав лезвие из тела чудища, покрытого жесткой чешуйчатой шкурой. Он до сих пор не мог понять, как это все произошло: поток струившейся из леса ненависти внезапно оборвался и… и он понял, что нужно прыгать. Он нанес удар почти вслепую — перед глазами лишь на краткий миг мелькнула темная стремительная тень.

— Что случилась? — Наоми подскочила на плаще. — О! — она испуганно зажала рот ладошкой. — Леростар!

— Эту тварь называют леростаром? — угрюмо осведомился Блейд, вытирая обильно проступивший пот. Снова приподняв топор, он стал внимательно разглядывать свою добычу.

В нешироком круге отбрасываемого костром света лежало вытянутое зеленоватое тело; длинные, точно у кузнечика, конечности все еще конвульсивно дергались, огромные синеватостальные когти скребли землю, выдирая пучки травы и мха. Морда у твари была вытянутой, как у акулы, и зубов насчитывалось никак не меньше. Шею чудовища пересекал глубокий и длинный разруб; топор Блейда перебил одним махом и чешуйчатую броню, и пласты могучих мышц, и позвоночный столб. Из перерезанных артерий толчками выплескивалась кровь, и движения твари становились все слабее и беспорядочнее. Жуткие красные глаза ее стекленели, из усеянной зубами пасти несло тухлятиной.

— Леростар! — ошеломленно бормотала Наоми. — Леростар! Ты убил леростара! Истребителя!

— Истребителя? — переспросил Блейд.

— Да, — девушка содрогнулась. — Твари Слитых в большинстве своем созданы для того, чтоб слегка придушить жертву и пленить; а леростар — чтобы убивать. Ты… ты великий герой, Ричард! Ни один мужчина в поселке не сумел бы уложить эту тварь с одного удара! Леростары — охотники и пожиратели; Слитые пускают их в дело, если наша с ними война становится совсем уж жестокой.

Блейд кое-как оттащил тяжелое, словно свинцом налитое тело подальше от костра, чтобы не так воняло. Похоже, его авторитет в глазах Наоми поднялся до самых небес Гартанга.

— Теперь-то я точно уверена, что ты — не марабут! — торжествующе заявила она, повисая на шее странника. — Иначе леростар никогда бы не напал на нас!

— Мы с ним долго играли в «кто кого переглядит», — заметил странник. — И на меня он почему-то не бросился. Прыгнул на тебя…

— Ясное дело, — мрачно бросила Наоми. — Он бы убил меня… а потом бы изнасиловал. Или сначала изнасиловал, а потом сожрал. Все твари Слитых сдвинутые по этой части.

— Они что же, все самцы? — поинтересовался Блейд.

— Угу. Никогда никто не видел на одной самки. Но теперьто сюда никто не сунется! — девушка на удивление быстро успокоилась. — Зверье и близко не подойдет…

— А еще один такой истребитель!

— Нет. Леростары всегда охотятся в одиночку. И метят свои участки, так что никто никогда не полезет на чужую территорию.

— И все же я буду сторожить, — покачал головой Блейд.

— По-моему, есть более приятные занятия, — надула губки Наоми.

Странник усмехнулся.

— Осторожность не помешает, — заметил он. — Что-то мне не слишком улыбается проснуться завтра в объятиях этого самого леростара!

— Тогда ложись! — с шутливой угрозой в голосе приказала Наоми. — Лежи и смотри по сторонам, а я…

Ее бойкая ладошка скользнула к чреслам Блейда, а розовый язычок игриво прошелся по губам странника.

Вскоре он уже лежал на спине, а Наоми, широко раздвинув ноги и усевшись на него верхом, резвилась во всю, получая желанное удовольствие. Ее стоны и всхлипывания, наверное, могли бы собрать сюда всех до единого леростаров, какие только охотились в округе. Для Блейда это было в новинку — заниматься любовью с хорошенькой чертовкой и при этом не сводить глаз с теряющихся во тьме очертаний громадных стволов, не снимая руки с лежащего рядом топора…

* * *

Солнце едва-едва успело отогнать сгустившийся между деревьями мрак, когда Наоми решительно заявила, что им пора двигаться.

— Ты же не хочешь, чтобы нас так быстро поймали?

— Но тебе пора возвращаться, — напомнил Блейд.

— Возвращаться? — девушка презрительно наморщила носик. — Вот еще! Там такая скучища!.. А тут — приключения!

— Ничего себе «приключения»! — проворчал Блейд. — Истребитель этот… он же нас чуть не сожрал…

— Так ведь не сожрал же, — с чисто женским легкомыслием возразила Наоми.

— Вообще-то я не собирался все время бегать от твоих сородичей по здешним лесам, — заметил странник, когда они с Наоми уже шли широким шагом на запад. — Я хочу разобраться в том, что здесь происходит. Кто такие Слитые? Кому нужна эта нелепая война? Вы же с ними успешно торгуете… Кстати, почему твоя мать всегда в плаще? И кто твой отец — тот мужчина, который всем распоряжался? Ваш вождь?

— Элия и в самом деле моя мать, — ответила девушка, — но отца уже нет в живых. Погиб в схватке с истребителем… — она опустила голову.

— Я сожалею… — Блейд осторожно тронул предательски дрогнувшее плечико. — Извини меня. Я не знал…

— Брось, что тут извиняться, — Наоми выпрямилась и провела ладонью по лицу сверху вниз, словно смывая следы невольной слабости. — Ты ведь и в самом деле не знал. Этот мужчина в плаще — мой дядя. Унаследовал место отца. Впрочем, говорят, что вождь он неплохой…

— А зачем они носят плащи и маски? Такой обычай?

— Да… Откуда это пошло, уж и не вспомнить.

— Может быть, чтобы скрыть вождей и жриц от Слитых? — предположил странник. — Так ведь эти одеяния выдают их с головой. Сразу ясно, кого надо хватать… Другое дело, если б такие же плащи носили и все остальные! — он помолчал, потом негромко поинтересовался — А скажи, Наоми… если только захочешь… твой отец… он погиб, когда истребитель напал именно на него? На вождя, я имею в виду?

— Нет… — не слишком охотно отозвалась девушка. — Была большая облава… Леростар выскочил на отца случайно.

— Понятно, — кивнул Блейд. — Прости меня еще раз, Наоми… Но я действительно должен разобраться.

— Ладно, забудем!

Некоторое время они шли в молчании.

— Ты не собираешься сворачивать на север? — осведомилась девушка. — А то уже река скоро…

— Может, я хочу перебраться на другой берег — прищурился странник.

— Перебраться? На другой берег? Ну, ты и загнул! — Наоми расхохоталась. — Нас сожрут прежде, чем мы доплывем до середины! Там полно сторожевых бестий — и наших, и подпущенных Слитыми. Не успеешь оглянуться, как даже костей не останется.

— А почему же эти чудища друг друга не прикончат? — спросил Блейд.

— Откуда мне знать? — Наоми повела плечиками, — Мать мне ничего не рассказывала… Обучение должно было начаться только через семь лет.

— И все же другого шанса у нас все равно не будет, — заметил странник. — Здесь от нас не отступятся. Ведь слова-то своего я не сдержал, выходит! Не отпустил тебя… Нельзя сказать, что меня это сильно радует…

— Тебе какое-то слово важнее, чем я? — мигом ощетинилась Наоми.

— Ты не понимаешь, — вполне серьезно возразил Блейд. — Ты — одно, а мое слово — совсем другое. Но, может, ты сумеешь убедить своих сородичей, что я — не марабут? И что меня не стоит жечь на медленном огне?

Девушка помолчала, размышляя. На гладком ее лбу прорезались морщинки, она забавным жестом приставила палец к виску.

— А что, ведь это мысль! — она мгновенно загорелась новой идеей.

— Только будет разумнее поговорить с ними сначала тебе, — мягко заметил Блейд. — Я бы предпочел переждать где-нибудь в укромном месте.

— Ты все-таки хочешь от меня отделаться! — глаза Наоми гневно блеснули.

Блейд вздохнул про себя. Ох уж эти юные девицы! Только одно на уме — и никакой выдержки…

Ему потребовалось немало усилий, чтобы убедить свою спутницу. Заставить женщину переменить свое мнение посредством логических аргументов — задача почти непосильная; однако к полудню Блейд с ней справился.

— Тогда где же мы встретимся? Как я тебя найду?

— А ты сама-то знаешь какое-нибудь приметное место не слишком близко от вашего поселка?

Наоми вновь задумалась.

— Знаю! — хлопнула она себя по лбу после недолгого раздумья. — Конечно, знаю! Горелая тарра! Ну конечно!

— Горелая тарра? — Блейд приподнял бровь.

Тарры — по-нашему деревья, вот эти, что вокруг нас, — Наоми указала рукой на ряды краснолистных исполинов. — Они страшно крепкие и неважно горят; но лет десять назад, когда я была маленькой, в одно такое дерево ударила молния и расщепила ствол. Тарра погибла, но стоит до сих пор — эти деревья почти не гниют. Она очень заметная. Черная, мертвая, сухая и без листвы… Сейчас попробую тебя к ней вывести.

Блейд покачал головой.

— Солнце уже высоко, и твои сородичи тебя заждались. Нам лучше расстаться; ты только опиши мне поподробнее дорогу к этому дереву, а уж найти я его и сам смогу.

— А если ты заблудишься? Нет, так нельзя!

Мысленно странник пожелал этой болтливой девчонке получить от Элии хорошую порку — чтобы не спорила все время со старшими.

Горелая тарра высилась на северо-запад от поселка, примерно на полпути между поселением и Полуночными Болотами. Находившаяся в стороне от обычных троп охотников и бортников, она и впрямь казалась подходящим местом для встречи. Правда, чересчур уж подходящим! Весь опыт Блейда подсказывал, что противник вполне может проделать те же самые умозаключения, и тогда не миновать беды. Ему не хотелось затевать новую драку, не хотелось убивать; в конце концов, это не приблизит его к разрешению загадок Гартанга.

Тонкая фигурка Наоми скрылась между исполинских стволов. Девушка держалась очень уверенно; видимо, обратная дорога через лес ее ничуть не пугала. Проводив Наоми взглядом, Блейд усмехнулся, поправил мешки за плечами и прежним упругим волчьим шагом двинулся на север. Он вполне доверял своему опыту — горелая тарра никуда не денется. Вот только подходить к ней следует с осторожностью…

По внутреннему хронометру странника миновало не менее трех часов. Он оставил позади самое меньшее двенадцать миль; пора было уже начинать тщательные поиски. Блейд намеревался вскарабкаться на какое-нибудь дерево и как следует осмотреться. Он отдавал себе отчет, что таким образом можно потерять много времени, но иного выхода не оставалось.

Первые два восхождения не дали ничего. Сбиться с дороги он не мог — Блейд отлично умел придерживаться заданного маршрута на незнакомой местности, значит, он просто еще не дошел.

Так и оказалось. Взобравшись в третий раз на исполинскую тарру, странник разглядел небольшой разрыв в сплошном море листвы. Присмотревшись, он заметил торчащие кое-где черные безжизненные ветви. Горелая тарра!

Теперь стоило тщательно проверить, не оказалась ли Элия или кто-то еще из ее окружения излишне сообразительными. Держа наготове заряженный арбалет, странник крадучись двинулся к приметному дереву, короткими перебежками одолевая открытые места. Тихо… тихо… как все тихо! Какая то уж слишком неестественная тишина… А когда что-то оказывалось «слишком», Блейду это переставало нравиться.

Он вжался в жесткую кору дерева Теперь горелая тарра предстала перед ним во всей своей красе, молния прошла от вершины до подножия ствола, оставив глубокую расщелину. Мертвые корни застыли, словно пытались вырваться из земли от нестерпимой боли, да так и не сумели. Вокруг ничто не двигалось, не шевелилось, не было и ощущения чужого взгляда… И все-таки что-то было не так. Странник застыл, замер в каменной неподвижности, если надо, он простоит так и час, и два, и три — пока не поймет, в чем тут дело.

Все было тихо. Неужели интуиция начала подводить? Неужели он сдает и в этом? Начало мерещиться черт-те что…

И тут позади него раздался легкий, чуть слышный шорох. Так, наверное, топочут лапки крошечной полевой мыши, когда она бежит по опавшим осенним листьям, однако напряженный слух странника уловил и этот едва различимый звук. Тело сработало быстрее разума. Глаза ухватили контуры вынырнувшей из-за дерева фигуры с копьем, подсознание за считанные доли секунды вычислило, что это — не Наоми, и пальцы правой руки тотчас нажали на спусковой крючок арбалета. Копейщик обхватил руками пронзенный живот и молча повалился в траву.

И тотчас вокруг воцарился ад. Засада была устроена по всем правилам, и Блейд должен был признать, что искусством маскировки лесные обитатели вполне овладели. Пожалуй, их вождь в черном плаще, организовавший эту операцию, мог бы занять пост инструктора в разведшколе «Секьюрити Сервис»!

Воины, с головы до ног закутанные в накидки с нашитой на ткань корой, отделялись от стволов, словно сказочные лесные духи. Мелькнули копья и сети, над головами возбужденно засвистели ширпы, а невдалеке послышался недовольный басовитый рев — там скрывался какой-то зверь калибром не меньше тиранозавра.

Да, Элия и ее сотоварищ вполне заслуживали уважения!

Ясно было, что Блейда попытаются взять живьем, а если нет — уничтожить подальше от обжитых мест. Странник не сомневался, что среди воинственного народа, не представляющего себе мирную жизнь, найти добровольцев-смертников на подобное дело не так уж сложно — особенно если пообещать великую посмертную славу и милость богов…

Падение на руки, перекат, взмах топора — сверкающее лезвие сносит голову воина, уже приготовившегося набросить сеть на плечи Блейда. Из перебитых артерий фонтаном брызнула кровь; перепрыгнув через упавшего, странник рванулся вперед, стараясь держаться подальше от источника низкого грозного рычания. Над головой скользнула стремительная тень ширпа; злобно шипя, тварь попыталась вцепиться в волосы беглеца. Тот не глядя отмахнулся топором — раскромсанный кожаный мешок покатился по земле, оставляя за собой кровавую дорожку. Остальные ширпы, увидев гибель сородича, стали куда осмотрительнее. Однако нападать на Блейда им было вовсе не обязательно, он понимал, что сбить этих тварей со следа невозможно, и погоня будет продолжаться до тех пор, пока его не одолеет усталость. Возможно, ширпы могли переносить послания; если так, ситуация становилась совсем неприятной. Долго ли вывести наперехват свежие отряды из поселка?..

Вновь, как и вчера, началось состязание в выносливости. Блейд мчался ровным неутомимым шагом; а за ним, почти не уступая в быстроте, спешила облава. Ширпы шныряли над головой странника; скрыться от них не было никакой возможности. У него оставался только один шанс — добраться до диких Полуночных Болот, рассчитывая на то, что туда стражники не сунутся. Похоже, болотный люд не питал теплых чувств к воинству Элии; там, и только там у Блейда еще оставались шансы отыскать убежище. Если ему не попадется по дороге какогонибудь особо зловредного монстра, он вполне может достичь Болот первым…

Преследователи, похоже, поняли его план. Они наддали ходу, поневоле прибавил и Блейд. Ширпы, кажется, получили безмолвным приказ атаковать; забыв об осторожности, они лихо пикировали сверху, целясь клювом и когтями в затылок беглеца. Не останавливаясь, Блейд отмахивался топором, и вскоре еще две крылатые твари отправились к своим неведомым праотцам.

Незримое солнце поднималось все выше, ощутимо припекая даже сквозь плотную кровлю листвы. По лицу Блейда катились первые капли пота, и это было плохо: он начал уставать. Оставалось надеяться, что и преследователи сейчас вряд ли намного свежее.

Местность мало-помалу начала понижаться. Странник перемахнул через два ручейка, которые текли уже не на юг, к Реке, а на север, к Болотам; вероятно, он уже миновал невысокий водораздел и приближался к границе топей.

Сердце бухало в груди все сильнее и сильнее. Пот заливал глаза, горло пересохло; трезво оценив ситуацию, Блейд понял, что выдержит еще не более двух-трех миль.

Вероятно, и беглец, и преследователи были измучены в равной степени. Однако тарры уже стали редеть, ручейки расширились, по их берегам почетным караулом встал высокий тростник. Запахло гнилью, стоячей водой; над ухом тонко зазвенели местные собратья земных москитов.

Леса кончались. Все чаще попадались длинные, протянувшиеся с севера на юг языки седого мха и лужицы черной воды, темневшие в его сплошном ковре, тростник достигал уже почти плеча человека. Владения людей кончались; начиналось поле битвы человека с исконными хозяевами этих земель. Сандалии Блейда проваливались все глубже, мох постепенно начал уступать место рыжеватым кочкам, которые, словно островки в океане, со всех сторон были окружены ржавой мутной водой. Здесь кишмя кишела жизнь. Мелкие змеи поспешно улепетывали в разные стороны, здоровенная жаба размером с курицу, соблюдая достоинство, неторопливо сползла с облюбованной кочки, вызывающе повернувшись к страннику бурым задом.

Блейд бежал короткими зигзагами — место просматривалось довольно далеко, и самым разумным для преследователей сейчас было расстрелять дичь из арбалетов. Эта догадка подтвердилась куда быстрее, чем он рассчитывал, — над плечом в опасной близости прогудела первая стрела. Пригнувшись, странник нырнул под защиту высокой тростниковой кулисы; стебли сухо перешептывались, хотя кругом парило полное безветрие. По черной поверхности воды время от времени пробегала легкая рябь, словно играла рыба или неведомое чудище торило путь в мрачной глубине.

Ширпы вновь вспомнили про осторожность; они неотступно кружили над головой странника, но спускаться уже не дерзали. Более того, пара летучих бестий следила уже скорее не за беглецом, а за окрестностями. Преследователи сами опасались местных обитателей, однако погоню упорно не бросали. Очевидно, на местных чудовищ Элия особых надежд не возлагала. Правда, и Блейд пока не встретился ни с какими страхами. Он был уже довольно далеко от края болот, а толстая бурая жаба до сих пор оставалась самым крупным из попавшихся ему местных обитателей.

Тростниковый коридор завершился, выведя Блейда к небольшому проточному очерку, со всех сторон окруженному валами седого мха и рыжими кочками. Под ногами журчала и хлюпала вода — озерко, словно гигантский спрут, раскинуло во все стороны десятки щупальцев-протоков. Странник с разбега перепрыгнул через два или три ручейка, когда вода в озере внезапно забурлила, словно кто-то сунул в него исполинский невидимый кипятильник. В уши беглеца сверлом впился нестерпимый визг — очень высокий, звучащий почти на самом пределе слышимости; местами он, похоже, переходил в ультразвук.

Ноги странника рванулись вперед так, словно и не было позади целого дня утомительной гонки. Там, за ним, из глубин поднималось нечто жуткое, чуждое свету и воздуху этого мира. Потревоженное в своем темном логове в неведомых безднах Болота, рассерженное чудище вынырнуло на поверхность — но, кажется, чуть позднее, чем нужно…

На бегу Блейд обернулся, Озерко перестало существовать; на его месте из дымящейся зловонными испарениями воронки торчала пятнадцатифутовое тело твари Вернее, только его верхняя часть, закованная в иссиня-черный чешуйчатый панцирь, с несколькими хватательными клешнями и извивающимися щупальцами, точно у земного кальмара, с многочисленными шарами блеклых глаз на длинных мускулистых стеблях и громадной, истекающей темной слюною пастью. Приплюснутая голова делала эту тварь схожей с каким-то гигантским гибридом червя и скорпиона.

Блейд возблагодарен судьбу, что безветрие как раз в этот момент закончилось. Потянуло ветром с юга; и не успел беглец подивиться тому, что болотная тварь наделена органами обоняния, как эта черная бестия взвыла — да так, что он на мгновение оглох. Гигантское длинное тело одним прыжком вырвалось из воронки, лишенное ног или лап, оно перемещалось как змеиное, отталкиваясь от почвы упругими извивами, причем — с поразительным проворством, оставляя за собой настоящую просеку. Со стороны леса донеслись отчаянные вопли людей, тут Блейд уже не выдержал и остановился.

Вскарабкавшись на невесть как очутившуюся тут корягу, странник, похолодев, следил за разыгравшейся перед, ним кровавой трагедией. Оказалось, что преследователи подобрались к нему куда ближе, чем он рассчитывал — им не приходилось петлять. Но теперь это сослужило лесовикам плохую службу.

В несколько прыжков оказавшись среди бросившихся врассыпную людей, тварь широко раскинула щупальца, вытянувшиеся почти на полтора десятка футов во все стороны. Мгновение — и щупальца потянули к пасти сразу пятерых несчастных. Арбалетчики тщетно разряжали свое оружие — стрелы отскакивали от толстой чешуйчатой брони. Не бездействовали и клешни — они двигались с такой быстротой, что уклониться или защититься не было никакой возможности. Каждое движение чудовищных ножниц перерезало человеческое тело пополам; кровь обильно лилась на кочки и мох, мешаясь с темной болотной водой…

Одна из стрел пробила шар глаза, и разъяренная болью тварь встала на дыбы, щупальца и клешни заработали словно молоты, обращая в кровавую кашу все, до чего смогли дотянуться. Первая пятерка схваченных уже исчезла в страшной утробе; больше в пределах досягаемости никого не осталось. Уцелевшие рассыпались в разные стороны.

Чудовище замерло, утробно урча. Пробитый стрелой глаз бессильно повис на своем стебле, источая черную слизь. Избегшие щупалец и клешней люди разбежались кто куда, не двигался и монстр. Его тело окутывал пар, вырывавшийся время от времени из-под костяного гребня вдоль хребта; обитающий в глубоких подземных водах монстр вряд ли мог долго находиться на воздухе.

Наконец чудовище шевельнулось. Громадная пасть припала к земле, жадно втягивая размозженные людские останки, когда со всех сторон посыпались стрелы. Лесовики явно не собирались оставлять тварь безнаказанной.

Арбалетчики били, целясь в глаза и мягкие ткани вокруг провала рта. Первый же залп оставил страшилище разом без двух зрительных шаров; последовавший сразу за ним второй — еще без одного.

Раздался жалобный, полный муки вой. Бросив вожделенную добычу, тварь прежними громадными прыжками рванулась назад, к той воронке, из которой возникла десятью минутами раньше. Блейду пришлось включить с места четвертую скорость, спасаясь от монстра, однако тварь уже не помышляла о добыче. Поспешно перегнувшись, она нырнула в заполненную мутной жижей дыру и с громким всплеском скрылась.

Однако свое дело бестия все-таки сделала. Была ли она специально поднята из логова каким-то неведомым способом или все случившееся произошло вследствие стечения обстоятельств — Блейду узнать было так и не суждено. Болота пробудились. В их глубинах жизнь шла по своим законам, не менее кровавым и жестоким, чем на поверхности. Легионы неведомых тварей обитали в толщах теплой, богатой растительностью воды, и каждый там сражался со всеми и против всех. Но, бывало, неразумные твари Нижнего Мира объединялись — когда человек, их извечный враг, вторгался в запретные владения болотных монстров. Можно было только догадываться, какие битвы разыгрывались здесь; и одновременно — воздать должное тем из людского рода, что стояли насмерть в этих сражениях…

Справа от Блейда с треском разорвался тростниковый занавес; на странника в упор уставилась пара маленьких красноватых глазок, принадлежащих здоровенной шишковатой ящерице высотой в холке около пяти футов и длиной не меньше пятнадцати. Подобно только что скрывшемуся земноводному монстру, ящерица имела пару хватательных щупалец примерно по четыре фута каждое.

Пасть приоткрылась, длинный темно-алый язык пробежал по верхней губе — тварь словно облизывалась. Пока она предавалась сему приятному занятию, Блейд бросился в атаку. Холодное, в липкой слизи щупальце охватило левое плечо и руку — странник перерубил хватательную конечность одним ударом топора. Ящерица отпрянула; из обрубка вытекала пузырящаяся жижа. На тупой морде рептилии отразилось нечто похожее на изумление; этот дракон как будто не чувствовал боли. Упреждая бросок массивного тела, Блейд сплеча рубанул ящерицу по морде, сразу отскочив в сторону — и вовремя, потому что тварь-таки прыгнула, несмотря на рану.

Она промахнулась, но жесткая шкура ободрала кожу на бедре странника. Прежде, чем хищник успел развернуться, в его боку появилась еще одна глубокая рана; темная кровь, обильно оросила мох.

Кто знает, как сложился бы этот бой для Блейда, но, привлеченные запахом теплой крови, к месту сражения стали подтягиваться и другие желающие принять участие в дележе возможной добычи. Слева на небольшую, покрытую мхам полянку, окруженную высокими зарослями тростника, неспешно выбралась здоровенная жаба, ростом, наверное, с быка. Голова ее была увенчана парой грозных рогов, в широченной пасти виднелся туго свернутый комок длинного языка.

Раздумывала жаба недолго; несмотря на не слишком интеллектуальный вид, она быстро сообразила, чью сторону следует принять в этой схватке. Конечно, если начать охоту за этим двуногим, так потом еще придется с ящерицей драться, а вот если удастся вместе с человеком завалить болотного дракона… Тут поживы всем хватит!

Хлопнув, словно пастушеский кнут, язык жабы ударил прямо в морду раненой ящерице. «Выстрел» оказался точен — глаз был выдран вместе с немалым куском мяса, тотчас исчезнувшим в жабьей глотке. Однако на свою беду жаба оказалась прямо на пути противника, и следующим прыжком дракон опрокинул не в меру сообразительную добытчицу. Уцелевшее щупальце оплело голову жабы, передние лапы ящерицы, вооруженные солидными когтями, рвали бока врага, а зубастая пасть пыталась добраться до глотки поверженной добычи.

Этого шанса упускать не стоило, и топор Блейда тут же врезался в шею напавшего на него первым чудовища. Лезвие рассекло шкуру и мышцы; странник моментально нанес второй удар в то же самое место. На сей раз топор добрался до скрытых глубоко в плоти артерий и нервных столбов. Ящерица забилась в агонии; третий удар раскроил ей череп, но и Блейд упал, получив по ногам хлещущим во все стороны хвостом.

Раненная, но отнюдь не утратившая от этого аппетита жаба забарахталась, выбираясь из-под неподвижной туши врага. Длинная безгубая пасть припала к глубокой ране на шее ящерицы, спеша высосать тепловатую кровь. Очевидно, это был специфический жабий деликатес…

— Ладно, приятель, — тяжело дыша, бросил жабе Блейд. — Спасибо тебе за помощь и приятного аппетита… а я пошел.

Ему давно уже следовало сделать это. Переполошилось все близлежащее болото; во мху так и мелькали треугольные головы змей, с разных сторон доносились малоприятное курлыканье и глухой рев. Хищники, которым не было нужды скрываться, оповещали всех, что не потерпят нарушений субординации в своих владениях.

Проскользнув через оставленный ящерицей проход в тростнике, Блейд помчался прочь со всей быстротой, на какую только способны были его измученные ноги. Местные обитатели проявляли излишний интерес к его скромной персоне; лучше было держаться от столь назойливых поклонников подальше.

Однако долго бежать в прежнем темпе он уже не смог. Ноги проваливались все глубже и глубже; каждый следующий шаг мог стать роковым. Поневоле пришлось брести шагом; кочки попадались все реже, кое-где вода поднималась до колен. Пока моховое дно держало крепко, но все же… Нужно было очень внимательно смотреть, куда ступаешь.

Заблудиться в лабиринте протоков, ручейков, тростниковых островков и тому подобного было проще простого. Ориентируясь по полускрытому в тучах солнцу, Блейд упорно пробирался на север. Здесь не было деревьев, чтобы осмотреться; странник рассчитывал, что, быть может, он заметит дым костра, принадлежащего болотному люду.

Он сумел оторваться от обезумевших хищников и теперь брел в полном одиночестве, недоумевая, почему воины Элии после первой же схватки с болотным монстром повернули назад, не сделав больше ни одной попытки достать беглеца. Интересен был и другой момент — такое громадное количество хищников на сравнительно небольшой территории противоречило законам биологии. Чем им тут питаться, всем этим драконоподобным ящерицам-переросткам, жабам-тяжеловесам и прочей зубастой нечисти? Не говоря уж о милейшем создании, остановившем сородичей Наоми…

Вода опять поднялась почти до колен. По ее темной поверхности время от времени пробегала легкая рябь, словно за Блейдом следовала целая стая пиявок. С отвращением хлопая по воде топором, странник брел и брел вперед, голодный и измученный. Он позволил себе лишь несколько глотков воды из фляги, уповая на то, что сонного зелья туда все же не подмешали.

И все-таки полностью избегнуть встреч с местными обитателями ему не удалось. Вода в ближайшем озерке вскипела и расплескалась; на свет божий высунулась круглая серо-зеленая башка с парой длиннющих усов и пухлыми, как у сома, губищами. Диаметром, эта голова была не менее десяти футов; на Блейда уставились белесые водянистые глаза, каждый размером с суповую плошку.

Тварь не пыталась прыгать или вообще совершать какие-то особо резкие телодвижения, но внезапно из-под ног Блейда начала уходить земля; трясина стремительно засасывала его, и за считанные секунды он погрузился по грудь в зловонную жижу.

Это, похоже, уже серьезно, — мелькнула паническая мысль; губастый монстр оказался куда умнее своих предшественников. Нужно, было либо давить на спейсер и возвращаться, либо… либо с гордым достоинством отправиться в желудок болотному страшилищу. И в последний миг, когда Блейд уже совсем был готов отправиться в обратный путь через темные бездны боли и небытия, его слуха достигли совершенно невозможные здесь слова:

— Нет, не глотай его, Пидж! Свяжи и давай сюда! — произнес приятный женский голос.

Блейд отчаянно завертелся, пытаясь взглянуть на отдавшую этот приказ, однако его намерения оказались истолкованы совсем не так, как он этого ожидал. На голову странника обрушился сзади мягкий, но очень чувствительный удар, от которого тотчас погасло сознание.

 

Глава 5

Его заставила очнуться боль. Упрямая, нестерпимая боль, каким-то образом пробравшаяся ему под череп. Она не давала покоя, грызла, царапала и кусалась до тех пор, пока Блейд не открыл глаза.

Он сидел, привалившись спиной к стене, связанный по рукам и ногам, в крошечной лачуге без окон, сложенной из тонких бревен. Под полом время от времени раздавался плеск — похоже, строение стояло на сваях. Все оружие странника и его заплечная сумка исчезли; правда, одежду ему оставили. Блейд подергал локтями — стянуты на совесть. Оттолкнувшись от стены и помогая себе ногами, он попробовал встать — это удалось. Кое-как, нелепыми прыжками он подобрался к двери.

Вязать здесь умели, а вот тюрьмы строить — нет. Разве можно в камере ставить такую дверцу, в одну дощечку, да еще и со щелями?

На улице только-только занималось утро, и Блейд понял, что провалялся без сознания почти сутки — многовато для человека с его опытом и выносливостью. Вновь пронзительноострая мысль уколола странника — неужели возраст… Мысль, от которой он непроизвольно стиснул кулаки…

Вокруг служившей ему узилищем жалкой лачуги теснился самый настоящий городок. Хижины стояли на высоких сваях, окруженные прочными оградами из толстых брусьев; дома сообщались между собой подвесными мостками, проложенными на уровне тростниковых крыш. Похоже, что здешние обитатели старались, мягко говоря, держаться от болот подальше.

Под хижинами плескалась вода; ни мха, ни тростника видно не было. Поселок болотных обитателей был возведен на какомто озере, отнюдь не на трясине. Возле строений были привязаны длинные лодки-катамараны; поплавками служили выдолбленные стволы деревьев. В середине на каждом таком плоту была устроена пассажирская площадка, огороженная, как и все дома в деревне, толстенными брусьями. Сами поплавки были утыканы многочисленными заостренными кольями, что делало лодки похожими на каких-то причудливых, сросшихся боками водяных дикобразов. Вдали странник сумел разглядеть некие треножники, сильно смахивавшие на сторожевые вышки.

Похоже было, что люди здесь жили в постоянной боевой готовности — по крайней мере, домашними фортификационными сооружениями обзавелся каждый.

И все-таки пленников в любом цивилизованном или примитивном мире полагается поить, кормить и выводить на прогулки (последнее, правда, встречается до прискорбия редко). Солнце встает; пора бы уже появиться и здешним хозяевам — тем более, что перетянутых ремнем рук странник почти не чувствовал.

— Эй! — крикнул он, прижавшись губами к дверной щели. — Есть тут кто?

— Глянь-кось, очнулся вродя, — послышался чей-то заспанный голос, затем раздалось шарканье ног и щель в двери заслонила массивная фигура стражника. Блейд скривил нос — от стража весьма ощутимо несло какой-то сивухой.

— Эй! Пыманный! Тебе што надоть?

— Отведи к вашему главному! — сердито потребовал Блейд. — У меня к нему дело.

— Ась?

— Дело у меня к нему, говорю! — рявкнул Блейд. — Веди, если не хочешь, чтобы тебя болотному богу скормили!

— Де-е-ло? — растерянно протянул стражник. — Про то ничего не знаю. Никуда вести не велено, сиди и жди. Когда изволят, так сами придут — небось не обрадуешься, сухотный прихлебень!

— Кто-кто? — невольно рассмеялся странник. — Сухотный… кто? И, кстати, что такое «сухотный»?

— Ты это што? — обиделся страж. — Не знаешь?

— Не знаю, — охотно подтвердил Блейд, желая поддержать беседу. Разговорчивый враг — уже полврага.

— Так ты, вырвак плоскатый, где живешь? На суше? Значит, сухотник и есть! — охотно пояснил страж.

— А «вырвак плоскатый» что значит? — как можно беззаботнее осведомился странник.

— Слушай, откуда ты такой взялся? — изумился его тюремщик. — Это ж каждый малец знает!

— Память, верно, отшибло, — сокрушенно признался Блейд.

— Так это ж зверюга такой есть! Плоский, что твоя доска, а пасть вперед шагов на двадцать вылетает. Вцепится, сграбастает — и поминай как звали!

— Ну и ну! — изумился странник. — И как же вы тут живете?!

— Как, как… — проворчал воин. — Удавиться или утопиться впору… А все вы, сухачи треклятые! — вдруг взвизгнул он. — И эта баба ваша чумовая… Тварь, чтоб ей… — использованные болотником выражения Блейд не сумел бы повторить даже и под гипнозом. — Сидит на месте сухом, высоком, чистом… Со Слитыми торгует — а товар у нас, считай, задарма берет… И на берег не пускает. Детишки как мухи мрут… Их-то бы хоть пожалели, изверги! Они-то чем виноваты?!

— Слушай, друг, — начал Блейд, воспользовавшись тем, что стражник задохнулся от негодования и на мгновение смолк. — Я ведь к вашим старшим как раз и шел. Элия со своей сворой меня два дня гнала, да только я ей не дался…

— Брешешь! — усомнился стражник. — Она, тварь, ежели кого к нам прислать хочет, совсем не так делает…

— Она-то, быть может, и хотела бы сделать по-своему, да только я не позволил, — пояснил Блейд. — Сам к вам добрался.

— Не по-озволил? Это как? — заинтересовался страж.

— Ушел от нее, — кратко бросил странник. — Шагал к вам, да в пути повстречал какого-то усатого… как его? Пиджа…

— Пиджа? А, ну как же, как же… — стражник попался явно словоохотливый, и великая заповедь русских «болтун — находка для врага!» ему, похоже, была неизвестна. Охранник явно не возражал поболтать с заключенным — то есть налицо было вопиющее нарушение правил внутреннего распорядка любой порядочной тюрьмы. — Пидж — это ловец Тамар. Бедовая девка! — пояснил страж, смачно причмокнув. — А я и не ведал, что она тебя притащила…

— А как же вас в болото загнали, если вам подчиняются такие твари, как Пидж? — поинтересовался Блейд.

— Дак ведь Пидж — он только на глубоком месте чего-то может, — принялся втолковывать заключенному страж. — А у сухотников — у них твари береговые, с ними не справишься, только людей всех положишь.

— А вы что же, таких наловить не можете?

— Наловишь их, как же! — презрительно фыркнул воин. — Их с сухого места ловить нужно, понял? А как туда выбраться-то?

Логика у него была железная.

— Слушай, приятель, развязал бы ты мне руки, а? А то совсем онемели, — уже совсем по-дружески обратился к стражнику Блейд. — Честью своей клянусь — с места не сдвинусь. Да и куда мне отсюда бежать?

Вопрос был риторическим, но с подковыркой — в местах, откуда невозможно убежать, тюрем не строят и пленников связанными тоже не держат.

— Что-о? — воин сразу насторожился. — Развязать? Тебя, сухача? Да за кого ты меня держишь, так тебя перетак и растак?

Странник мог только поразиться первобытной мощи и красочности, использованных оборотов. Половая жизнь у этого племени, судя по всему, отличалась разнообразием — по крайней мере, в терминологической части.

— Слушай, я же без рук останусь по твоей милости! — наконец рявкнул Блейд. — Куда я сбегу? Думаешь, я не знаю, почему тут сваи такие высокие да перила, в обхват толщиной?! Я, видишь ли, никому кормом служить пока не собираюсь.

— Ладно, пыманный, не ори! Вон уже плывут сюда… ты их, по-моему, и дожидался… — стражник неожиданно хихикнул. — Бывай здоров, сухотник!

Воин отошел от двери, и теперь Блейд заметил подходящую к его тюрьме лодку — большой катамаран, полный людей. Он поднял глаза — по висячему мостику шли еще трое; при виде этой троицы все, находившиеся в лодке, поспешно скинули шапки.

Стражник скороговоркой отрапортовал, что за время дежурства с вверенным его попечению «пыманным» ничего не случилось.

— Руки он развязать просился, ваша милость, говорит — затекли, — закончил доклад тюремщик.

— Ладно, Кабат, отпирай, — распорядился чей-то густой бас. — Тебе это зачтется.

— Корешка бы, ваша милость, — голос стражника стал униженным и просительным. — Хоть малость… детишкам… девочка у меня, два месяца… помрет, боюсь, слабенькая… и старший… три ему… тоже кашляет…

— Получишь, — отрывисто бросил бас. — Шесть дневных норм.

— Спасибо, ваша милость, спасибо! — зачастил стражник.

— Ступай, Кабат, ступай. Иди в припасню, скажи, что я выдать велел…

Дверь заскрипела. Сперва внутрь просунулись три копейных наконечника, затем сами копейщики; наставив оружие, они окружили Блейда. Вслед за ними в лачугу вошел здоровенный высокорослый мужчина, настоящий великан — шесть футов восемь дюймов росту, плечи так же широки, как и у пленника, руки бугрятся внушительными мускулами, у пояса висит длинный обоюдоострый топор-франциска, лицо полускрыто густой курчавой бородой, черной, как вороново крыло. Под сросшимися бровями незнакомца хитровато поблескивали маленькие, глубоко посаженные глазки.

Следом за бородачом полезла его свита — какие-то невзрачные личности, почти все увечные — у кого нет пальца, у кого вырвано полщеки, кто с одним глазом… Были тут и сломанные носы, и отсутствующие уши, — и один даже полностью оскальпированный. В лачуге тотчас стало очень тесно; все новоприбывшие толпились по углам, бородачу же кто-то немедленно подал деревянное раскладное сиденье.

Обладатель бездонного баса неспешно, с достоинством опустил свой зад на походный табурет и пронзительно воззрился на Блейда. Тот ответил не менее дерзким взглядом. На время в лачуге воцарилось молчание; нарушаемое только хриплым нездоровым дыханием «свиты».

— Ну, говори, сухач, — начал бородатый. — Как зовут, зачем к нам послали, с кем ты тут должен был встретиться да кому что передать…

— А кому говорить-то? — в тон ему откликнулся Блейд.

Свита зашипела и зафыркала, словно сотня рассерженных котов.

— Тихо! — прикрикнул, не поворачивая головы, бородач. — Ты что, не знаешь меня, сухотник?

— Не знаю, — ласково глядя в глаза бородачу, ответил Блейд, сокрушенно пожимая плечами. — Я вообще не сухотник. Я тут недавно…

Конец его фразы потонул в яростном гомоне; невозмутимым остался один лишь собеседник Блейда.

— Недавно, говоришь? — он прищурился. — Ты слегка смахиваешь на марабута Слитых… А? Я прав?

— Увы, нет, почтенный, — Блейд развел руками. — Я не марабут и даже не знаю, что это такое. — (И в самом деле, непростительная ошибка — он так и не выяснил у Наоми, за кого же его приняли Элия и ее сородичи.) — Я издалека, очень издалека, из других земель…

Странник хотел уточнить, что земли те лежат за морями, однако осекся — в языке этого мира отсутствовало само слово «море» — впрочем, как и слово «горы». Зато различных синонимов для «леса» и «болота» имелось великое множество.

— Пришел я из страны, что находится за болотами и лесами, — закончил он фразу. — Я чужой тут, не знаю здешних порядков, но, попав к Элии, едва не расстался с головой.

— Это она может, голову-то снять, — сочувственно кивнул бородач. — Так, говоришь, ты издалека? А как же ты попал сюда?

— Ногами, — ухмыльнулся Блейд. — Шел, шел… и пришел.

Должно быть, эта версия звучала удивительно. В этом мире, похоже, не знали и понятий «путешественник», «странник»; здесь никто и никуда не двигался.

Бородач захохотал.

— Шел… шел… и пришел? — насилу смог произнести он, вытирая слезы. Его внушительное тело прямо-таки сотрясалось от приступов смеха. Следуя его примеру, тотчас начала смеяться и свита.

— А звать-то тебя как, шутник? — отсмеявшись, вопросил бородач. Блейд назвал свое имя.

— Ну, а я — Бротгар, здесь за набольшего буду, — отрекомендовался бородатый. — Так что, выдумщик Ричард, будем дело говорить, или пытать тебя начнем? Мы ведь народ простой. Штаны с тебя снимем пузом на доску с дырой положим, мужское хозяйство твое в ту дырку, значит, пропихнем, да и пустим тебя по одному омуту поплавать… А там такие пиявсы обитают, значит, которые человечину очень даже уважают. Они мелковаты, на доску им не влезть, а вот все прочее они очень даже с аппетитом потребят. Потом за внутренности примутся…

— Ну, так я умру, и ты все равно ничего не узнаешь, — пожал плечами Блейд. — Ты этого хочешь, почтенный?

— А тебя смерть совсем не страшит, как я погляжу? — прищурился Бротгар.

— Не страшит, — странник равнодушно пожал плечами.

По свите Бротгара пробежал удивленный шепоток.

— Значит, правду ты говорить не хочешь… — глаза вождя вспыхнули. — Так о чем же нам тогда речь вести? Может, тебя просто следует бросить смилгам?

— Ну, отчего же? — удивился Блейд. — Мы могли бы поговорить о здешних делах, о Слитых, сухотниках и о твоем народе… И о том, как вывести вас отсюда…

В лачуге наступила оцепенелая тишина. Все застыли с разинутыми ртами, даже бородатый предводитель.

— Вывести… нас… отсюда? — раздельно повторил Бротгар. — Ты понимаешь, что говоришь? Ты, назвавший себя Ричардом?

— Разумеется. Я готов помочь и сдержу свое слово, если мне, во-первых, толком объяснят, что тут, у вас творится, и, во-вторых, не будут мешать. А убить меня вы всегда успеете.

Бротгар впился взглядом в глаза странника.

— Не шути с этим, дорогой, — мрачно процедил он. — Пусть ты не боишься смерти, но боль, я уверен, ты почувствуешь. И, клянусь всеми пожирателями наших хлябей, умирать ты будешь долго, очень долго — и тебе будет очень больно! — Вождь шумно перевел дух. — Да знаешь ли ты, что выбраться отсюда на сушу — наша вековая мечта! Да знаешь ли ты, что мы трижды пытались прорваться силой — последний раз уже на моей памяти — и неизменно возвращались только трое из десяти?!

— Именно этого я не знал, — спокойно заметил Блейд. — Но, почтенный Бротгар, чем ты рискуешь, если расскажешь мне о своем народе? Не раскрывай никаких секретов — поведай только то, что Элия знает и так, если боишься, что я могу оказаться шпионом.

Вновь настало молчание. Видно было, что бородач мучительно колеблется.

— Ну, хорошо, — наконец выдохнул он. — Слушай, пришлый! Мне от этого и в самом деле ущерба не будет…

Когда произошло разделение на «сухачей» и «болотных», теперь уже никто не мог упомнить — разве что самые древние старики, что доживали свой век в поселке Элии. На топях мало кто переваливал за сорокалетний рубеж… Два племени немедленно перессорились. В том, кто был виноват, у Бротгара сомнений не было. Ясное дело, сухотники! В их руках остались достаточно плодородные угодья, они наживались и на торговле со Слитыми. Болотников же загнали в самую мокрень, в глухие топи, полные отвратительных чудищ.

— Что они тут жрут, хотел бы я знать? — брызгая слюной, бросал слова Бротгар, — Я понимаю, в лесу… Хриоры жрут храпов, храпы — фраллов, фраллы — тех, кто еще мельче… Да и мало этих хриоров! Иначе никогда бы Элии своего зверинца не создать… А у нас? Страх на страхе, один другого жутче! Бабы наши каждый год рожают… Один из четырех-пяти выживет — хвала небесам! А лапач тот же?! Хитрющая бестия, подавай ему младенчиков, да не новорожденных, а тех, кому уже полСветлого Круга сполнилось… А не кинешь — всю деревню разнесет, и ни копья, ни топоры его не берут!..

И тем не менее болотники держались. Главным образом на «корешках» — рыбы, если можно было так назвать всяких мелких земноводных тварей, ловилось мало. Зато в изобилии имелись тут различные водоросли, в том числе и съедобные. И был один корень, за который Слитые платили очень щедро — корень долгожива. Он-то и служил главным источником существования в деревне. Его продавали сухотникам, ели сами, им кормили детишек — без долгожива малютки умирали, не прожив и нескольких месяцев. Добывать же вожделенный корень было и трудно, и опасно — против собирателей ополчались все твари болот. Если бы не несколько прирученных существ, вроде Пиджа, схватившего Блейда, деревню вообще бы ждала скорая гибель.

Долгожив рос по краям небольших озер, где как раз и обитали самые злобные и кровожадные создания топей. Корень приходилось добывать артелями — один рвет, четверо с копьями наготове стоят. Если бы могли работать все пятеро… А ведь еще нужно было заранее подвести к избранному участку Пиджа или его собратьев — неимоверно сильные, но медлительные, они не пропускали к сборщикам самых крупных и опасных хищников. Увы, хватало и тех, что помельче…

Потом собранные корни следовало отделить от стеблей и развесить сушиться. Однако зверье и тут не оставляло добытчиков в покое. Твари совершали внезапные набеги на деревню и, обезумев, шли на копья и топоры, пытались проломить ограждения вокруг хижин и дотянуться до вожделенных связок долгожива, развешенных между домами. Последнее такое сражение произошло месяца три тому назад. Деревня потеряла пятерых бойцов, правда, и зверья тоже полегло без счета. На время стало поспокойнее, но, как сказал Бротгар, еще три декады, не больше — и все начнется снова.

— И ты еще спрашиваешь, Ричард, — хотим ли мы отсюда выбраться? — вождь воздел руки к низкому потолку. Он тяжело дышал, глаза метали молнии, так что казалось — попадись ему сейчас мерзкий сухотник, от сородича Элии не останется и мокрого места.

— Я понял, — произнес Блейд и поинтересовался: — А что ты можешь рассказать мне о Слитых, почтенный Бротгар?

— Слитые! — теперь глаза у Бротгара стали словно у дорвавшегося до теплого мяса голодного волка. — Их я ненавижу еще больше, чем сухачей! Это ведь все из-за них! Долгожив идет в их город, и Элии нужны те, кто будет добывать его… Если б не этот корешок, может, мы бы давно жили на берегу, а не в болоте…

Свита выразила свое несомненное согласие дружным вздохом.

— А ты видел хоть раз этих Слитых?

— Ты что! — отмахнулся Бротгар. — Этакую нечисть-то! Зачем мне на них смотреть? Ну, перегрызу я одному глотку — так остальные меня тут же на части разорвут. А кто здесь, на болотах, управится?

— Понятно… Значит, Слитых ты не видел, чего им нужно, не знаешь, что они с долгоживом делают, тоже неизвестно. Я верно сказал?

— Да на кой лад мне про их мерзючные занятия знать?! — рявкнул вождь.

— Хотя бы для того, чтобы представить, что случится, если вы откажетесь добывать этот самый долгожив.

У болотных жителей вновь отвисли от удивления челюсти, Блейд же, в свою очередь, поразился тому, что весьма несложная идея забастовки, известная еще древнеегипетским «живым мертвым», так и не пришла в голову никому из здешних обитателей.

— Предположим, вы отказываетесь поставлять Элии корень. Что она тогда сделает?

— Жратвы лишит, — мрачно бросил Бротгар. — Корешок-то, он на что меняется, а? Хлеб, соль, мясо, овощ опять же… Нам с одних болот не прокормиться, будь они трижды прокляты!

Собеседники помолчали.

— А что дальше, на севере? — Блейд решил повернуть разговор в другую сторону. — На полночь от вашей деревни?

— Там болотины еще глубже и твари еще страшнее, — ответил Бротгар. — Там не прорваться… Не раз пробовали! И в сухие сезоны, и в дождливые! Только людей зря губили. Причем твари там еще коварнее сухачей. Разведчиков не трогают, те возвращаются, говорят, мол, путь свободен, бабы да ребятишки с места трогаются, и вот тут-то на караван и нападают… — он невольно вздрогнул.

— А путь на восток или на запад?

— Щас, умный какой выискался! На восток ему или на запад! Что Река здесь излучину делает, ты знаешь?

Блейд кивнул.

— Так вот, граница болота здесь тоже полукругом идет. А вдоль всей границы — стража сухачей, понимаешь? — Вождь безнадежно махнул рукой. — Заперты мы здесь, на болотине этой проклятущей, и деваться нам некуда — только на топоры мрази этой лесной идти… И пойдем, а что поделаешь? Месяца не проходит, чтобы кто-нибудь с тоски не удавился или не повесился…

— Что-то я никакой стражи на краю болота не видел, — заметил Блейд. — Те, что за мной гнались…

— Так это они и были, — вставил Бротгар. — А идти нам все равно некуда, даже если через границу прорвемся. В сухачьем поселке народу — семеро на нашего одного. А ежели мы чудом каким верх и возьмем — кто долгожив собирать станет? А без долгожива станут нас Слитые терпеть?.. Так-то вот! А ты говоришь — отсюда вывести…

— Элия говорила — у них со Слитыми война, — сказал странник. — Ты об этом что-нибудь знаешь?

— Война? — предводитель презрительно скривился. — Нам бы такую войну… Для Слитых один долгожив только и важен. А хочет Элия с ними сражаться — пожалуйста, отчего бы и нет? Для Слитых это что-то навроде игры, я так мыслю. Да захоти они — завтра и от поселка, и от болот наших ничего не останется, даже памяти.

— А в поселке я слышал — Слитые детей крадут?

— Это так, — посерьезнел Бротгар. — Крадут. Точно! А зачем — кто ведает? Может, едят. Может, что и похуже сотворяют… Если б не это — зачем Элии с ними тогда воевать? Враг и так есть — кто на болотах спину гнет.

Наступило молчание. Уныло понурилась свита, даже бородатый вожак как-то погрустнел — видно, и самому стало не по себе от им же нарисованной картины. Выхода нет, впереди одна смерть…

— Слушай, почтенный Бротгар, — заговорил Блейд, — погоди отчаиваться. Если ты позволишь, я бы мог вам помочь. Для начала — хотя бы в отражении болотных тварей. Хоть того же лапача поручи мне!

— Лапача? Слушай, парень, я еще могу тебе веревку одолжить. И жира кусок у меня найдется. Если уж решил с этой жизнью проститься, так лучше всего петля — с ней не так больно…

— Почтенный Бротгар, — улыбаясь, Блейд посмотрел прямо в глаза бородачу, — что ты потеряешь, если я и впрямь погибну? Ровным счетом ничего. Вели развязать мне руки да пришли кого-нибудь потолковее, кто может рассказать мне про этого монстра.

Вождь некоторое время размышлял, кряхтел, ожесточенно скреб в бороде и наконец решился.

— Ладно… как тебя там? Ричард! Развяжите его. Жратвы дайте и воды тоже. Ты, Лыска, с ним побудешь. Я тебе двоих с копьями пришлю — на всякий случай. Хотя мне-то кажется, что он парень не вредный…

Приказы Бротгара выполнялись здесь быстро и четко. Веревки разрезали; в простой деревянной чашке принесли нечто вроде каши с мелко крошенным туда мясом (Блейд постарался не думать, кому это мясо принадлежало) и глиняную кружку с водой.

— Посуды своей нет, все выменивать приходится… — заметил Бротгар, перехватив взгляд странника, брошенный на кружку. И в самом деле — откуда взяться глине на болотах?

— Так что ты говорил насчет лапача? — нетерпеливо осведомился вождь, когда пришелец (уже не поймешь, то ли пленник, то ли гость) поел и напился.

— Сперва я поговорю с почтенным Лыской, обдумаю сказанное, и потом…

— Ладно, думай, только не слишком долго! — буркнул Бротгар, выходя из лачуги. — Смотри, как бы лапач сам к тебе в гости не явился…

Внутри остался человек по имени Лыска — сутулая сгорбленная личность с перебитым носом, разодранной щекой и маленькими водянистыми глазками; рядом замерли двое молодых парней с копьями. Блейд уже повернулся было к нему, когда в дверном проеме вновь появилась тень.

— Не будешь против, Лыска, если я тоже посижу с вами? — произнес сильный, чуть хрипловатый женский голос.

— Тамар! — изумленно воскликнул Лыска, подскакивая так, словно обнаружил, что ненароком уселся на ядовитую змею. — Прости, почтенная… я не заметил тебя…

Он еще бормотал какие-то извинения, но Тамар решительно прошла мимо него. Затем, уперев руки в бока, женщина бесцеремонно уставилась на Блейда.

В короткой кожаной куртке и широких кожаных же штанах, с коротко и неровно подрезанными пепельно-серыми волосами, она очень смахивала на мужчину. Ее одеяние предназначалось отнюдь не для того, чтобы подчеркивать изящество фигуры; заляпанная болотной грязью, мешковатая, она вовсе не красила девушку — несомненно, очень молодую. Впрочем, девушку ли? Хотя на вид Тамар было лет восемнадцать или девятнадцать, Блейду она показалась весьма искушенной — уж в этих-то делах он мог доверять своему чутью…

На тонком нервном лице выделялись заостренный подбородок, прямой «античный» нос и большие глаза, зеленовато-желтые, как у кошки. Красивая женщина… И — опасная! От нее исходили незримые флюиды чувственности; при первом же взгляде на пленника глаза Тамар хищно сузились.

— Так вот, значит, кого я словила! — протянула она, с прежней бесцеремонностью рассматривая свою добычу. — А о чем тут речь?

— О лапачах, почтенная Тамар, — галантно подсказал Блейд.

— О лапача-ах? А что про них говорить? Откупаемся мы от них, и конца-краю этому не видно…

— Я хочу, чтобы ты увидела этот конец, — заметил странник.

Зеленые глаза опустились под его пристальным взглядом.

— Ну-у, может, он и найдет тебя съедобным… Хотя младенцы, конечно, вкуснее…

— Мы заставим его сожрать кое-что не столь аппетитное, — заверил женщину Блейд. — Только расскажите мне об этой твари поподробнее!

Лыска прокашлялся и заговорил.

Откровенно говоря, услышанное не вдохновляло. Лапач назывался так потому, что «лапал» — греб сильными передними конечностями себе в пасть все, что попадалось у него на пути. Разборчивостью он не отличался и, если б жрал одну человечину, от деревни вскоре не осталось бы и следа. По счастью, младенцы служили ему лишь лакомством. Он приплывал довольно часто; ограждения тварь проламывала, даже не заметив ничтожной преграды. Лапачу ничего не стоило уничтожить все поселение болотных и проглотить всех до единого его обитателей; однако монстр отличался поистине дьявольской сообразительностью — каким-то образом он сумел уразуметь, что, истребив всех людей, лишится столь лакомых младенцев. Теперь чудовище просто приплывало к краю озерной деревни и громко, требовательно ревело. Навстречу ему выходил Бротгар — только у вождя хватало силы и твердости бросить в раскрывавшуюся пасть жалобно пищавшего нагого ребенка, а затем — и второго; случалось, что и третьего… Большего тварь не требовала никогда.

Для огромного зверя трапеза казалась на удивление небольшой, но лапач удовлетворялся и этим, сыто отрыгивал и неспешно уплывал, не забыв прополоскать после еды рот. Как-то раз молодая мать, у которой только что отняли малыша, обезумев от горя, бросилась в изрыгаемую чудовищем воду. Лапач ее не тронул, с ней покончили другие болотные твари…

Обычно женщины кидали жребий — чей младенец послужит платой за три-четыре декады относительно спокойной жизни. Страшный выбор делался лишь в самый последний момент, когда тварь уже вплывала в селение, и Блейд, услышав об этом, лишь молча покивал — нельзя мучить людей ожиданием столь страшной потери. Он вспомнил голубые глазенки и безмятежную улыбку Асты, когда ее вынесли к нему из приемной камеры телепортатора… вспомнил, как непривычно сладко заныло тогда сердце… Он закрыл глаза, стиснул челюсти и на миг умчался далеко-далеко от лесов и болот Гартанга.

Потом ощущение реальности вновь вернулось к страннику. Он находился в жалкой нищей лачуге, в поселении народа, забытого и Богом, и дьяволом, у людей, чья жизнь казалась непрерывной чередой несчастий и бед. И он поклялся самой страшной клятвой — памятью отца и матери — что доберется до этого лапача. Доберется, чего бы это не стоило!

Да, он сделает это! Чучело монстра украсит ограду вокруг деревни, а ожерелье из его клыков… ожерелье он, пожалуй, подарит Наоми… если встретится с ней или… или Тамар?

Зеленые глаза в упор смотрели на Блейда, и читалось в них теперь не насмешка, не любопытство, а нечто совсем иное — глубокое, тайное, скрытое от всех страдание. Тамар испытала боль… жуткую, непереносимую боль… может, тоже лишилась ребенка? И стала такой, какой представлялась сейчас — разбитной ненасытной охотницей, старавшейся хотя бы притупить горе?

Нет, что ни говори, середина пятого десятка тоже имеет свои преимущества… например, можешь читать по глазам, словно в книге…

Лыска подозрительно шмыгнул носом, утер грязным костлявым кулаком глаза и продолжал. Теперь речь шла о сильных и слабых сторонах лапача, правда, с последними дело обстояло плохо — слабых мест у монстра, по мнению Лыски, вообще не имелось.

Двадцати пяти футов длиной и почти пяти — толщиной, лапач был странной смесью крокодила и анаконды — только куда крупнее их обоих. Облаченный в непробиваемую чешуйчатую броню, он обладал тремя парами лап — передними хватательными, сильными и отлично развитыми, и четырьмя рудиментарными, где-то на брюхе. Тем не менее, монстр умел кое-как передвигаться на этих своих «рудиментах», особенно на мелких местах. Еще имелся мощный хвост, одним ударом которого лапач мог превратить в груду обломков любое строение в деревне. Самый страшный обитатель болот, у которого, не было ни естественных врагов, ни равных противников! Лапач умирал только от старости, и этих тварей никогда не видели больше одной за раз. Говорили, что лапач рожает себе в тайном логове потомка, после чего немедленно сдыхает, поскольку пару лапачей болота бы уже не прокормили.

— Шкура у него одинаково прочна со всех сторон? — отрывисто спросил Блейд. У всех известных ему земных рептилий брюхо было защищено слабее.

— Кто ж его, гада, знает! — в глазах Лыски не высыхали злые бессильные слезы; Тамар закусила губу. — Разве кто когда смотрел?!

— Ладно, рассказывай дальше, — нахмурился странник. Главным сейчас было сохранить холодную голову.

Выяснилось, что лапач не мог похвастать ни быстротой, ни ловкостью. Это показалось Блейду странным — такая громадная и неповоротливая тварь, скорее всего, осталась бы в болотах без добычи. Но, по словам Лыски, лапач умело пользовался самым настоящим химическим оружием — чем-то вроде секретируемой формы сильного возбудителя, подобного адреналину. Наметив жертву — особенно если то был крупный зверь, — монстр выпускал из выходных протоков специальных желез некое вещество, от которого его враг приходил в неистовство и бросался в бой, забыв про осторожность; исход же схватки был всегда один. Кроме того, чудище не брезговало и мелкой живностью, вроде медлительных болотных жаб, которых жрали все, кому не лень, но число их упорно не убывало.

В деревне лапач появлялся всегда с одной и той же стороны, приплывая по одному и тому же протоку — самому глубокому и широкому.

— А вы не пробовали устроить ему ловушку? — спросил Блейд.

Лыска лишь горестно дернул щекой.

— Пробовали, и не единожды, — заговорила Тамар, голос ее, казалось, скрежетал металлом. — Да только либо плохо делали, либо… — она лишь махнула рукой — Короче, вырывался он из них играючи.

— А что это были за ловушки?

— Никто тебе этого не скажет, — криво усмехнулась молодая женщина. На мгновение подбородок ее вскинулся, и Блейд заметил длинную неровную линию шрама, пересекавшего от уха до уха все горло. — Последний раз это было так давно, что все затеявшие это дело уже пошли на корм жабам. Подробностей не вспомнит никто, даже Бротгар.

— Почему ты так уверена?

— Да потому что сама выспрашивала его тысячу раз! — губы Тамар побелели от бешенства.

Блейд не стал спорить, про себя решив непременно потолковать с бородатым предводителем.

Наконец Лыска выговорился и умолк. Блейд поднялся, копейщики тотчас наставили на него оружие, но погруженный в раздумья странник этого даже не заметил. Итак, решил он, надо сделать все возможное, чтобы чудище больше не тревожило этот несчастный народ. Конечно, самым простым было бы вывести болотников на сухое место, но способы решения данной задачи пока не просматривались. Блейд полагал, что сейчас надо сосредоточиться на доступном.

— Про то, как отравить тварь, вы не думали? Быть может, на болотах есть ядовитые растения?

— Нет, — покачала головой Тамар. — Это первое, что пришло в голову. Перепробовали все травы и корни, какие только могли, — безуспешно. Есть можно не все, но и от тех, что не годны в пищу, никто не умирал. Тошнит, да и только.

— Ладно, — проворчал Блейд, вновь погружаясь в раздумья.

Похоже, задача оказалась не из легких. На болотах не было почти никаких подручных материалов для постройки катапульты или большого самострела, ничего, даже камней и бревен И то, и другое выменивалось у сухотников за долгожив, и наличные запасы никак не могли удовлетворить Блейда.

— Ты что-то придумал, Ричард? — услыхал он негромкий голос Тамар.

— Откуда ты знаешь мое имя? — странник вскинул на нее взгляд, но молодая женщина лишь загадочно усмехнулась.

Что ж, запомним, решил он, а сейчас вернемся к лапачу. К эдакому местному живому дредноуту, непотопляемому и непобедимому. Дредноуту? Закованному в броню плавающему страшилищу? На Земле ни торпеды, ни мины не могли загнать такое судно в гавань, зато это успешно сделали авиабомбы…

Да, сейчас Блейд многое отдал бы за несколько килограммов тротила! Или хотя бы за серу, селитру и древесный уголь.

Он снова поднял взгляд на Тамар; ее голодные глаза смотрели в упор, как дульные срезы пары автоматов. Голодные глаза женщины, мечтающей сейчас не о любви — о мести. И еще — больные глаза Лыски: из них катятся слезы, которые он, даже не утирает…

Как бы разделаться с этой болотной тварью? Раздавить, пронзить, удушить, сжечь, разрубить… Блейд перебирал, все мыслимые способы уничтожения, все, чему научался, странствуя по многим мирам, большинство из которых было ничем не лучше Гартанга. И почти в каждом имелись свои мерзкие твари вроде берглионских хайров, драконов Вордхолма, чудищ Зира или хищников Уркхи… Как правило, он вполне успешно одолевал их, хотя это стоило немалых трудов…

Взгляд зеленых глаз Тамар стал пронзительно-режущим, словно луч лазера.

И тут наступило облегчение,

— Пожалуй, я смогу вам помочь, — услышал Блейд свой собственный голос, — А сейчас — проведите-ка меня к Бротгару!

 

Глава 6

Бородатый предводитель угрюмо сидел на пороге своего дома, глубокомысленно ковыряя в носу.

— Отец! Пришелец говорит, что знает, как управиться с лапачом! — одним духом выпалила Тамар.

От такого известия Бротгар едва не свалился в воду, однако все обошлось, по счастью, на его пути оказался Лыска. Последний даже сумел подняться самостоятельно, пара синяков была, конечно же, не в счет.

— Так говори, говори скорее! — бородач подскочил к Блейду с явным намерением хорошенько встряхнуть его за грудки — разумеется, с той единственной целью, чтобы слова слетали с уст странника более расторопно.

— Сначала у меня будет несколько вопросов, — Блейд ловко уклонился от огромных лап вождя. — И среди них такой: можно ли сделать в подводной ограде ворота, чтобы впустить только лапача, но кроме него — ни единую тварь?..

* * *

Сказать, что после разговора с Бротгаром в деревне «закипела работа» — значит не сказать ровным счетом ничего. Блейду казалось, что люди вообще перестали и есть и спать; в ход пошли все запасы бревен и валунов, тщательно хранимые рачительным вожаком болотного народа.

Удивительно, но никому здесь так и не пришла в голову эта простая мысль — зачем каждый раз чинить ограду после визитов лапача, если намного проще сделать поворачивающиеся створки? Тем более, что двери и подобия дверных петель здесь были в ходу. Правда, план Блейда этим далеко не исчерпывался…

Прямо перед воротами сооружалось нечто вроде высокого моста. По обе стороны облюбованного лапачом протока в дно вбили несколько толстых свай; сверху, на высоте примерно десяти футов над водой, была переброшена перемычка — толстенное бревно, самое толстое, какое только нашлось в запасе у болотного племени.

Стального инструмента в деревне отыскалось немного — Элия справедливо полагала, что подобные предметы легко могут превратиться в оружие, обращенное против ее людей, поэтому топоры, долота и тому подобное сухотники продавали с большой неохотой. Однако за считанные часы адской работы подданным Бротгара удалось вбить в бревно множество заостренных кольев; получилось нечто вроде громадной расчески, годной разве что великану вроде Полифема.

Сверху на бревне закрепили как можно больше камней, утяжелив его до предела. Можно было надеяться, что чешуйчатая броня лапача едва ли выдержит чудовищный по силе удар; однако Ричард Блейд не был бы Ричардом Блейдом, если б не учитывал и иную возможность. У него был немалый опыт, подсказывавший, что не стоит возлагать все надежды на одинединственный удар.

Тамар в деревне не показывалась, и где она, знали только Блейд и вождь болотных. Как ни соблазняла странника возможность познакомиться с девушкой поближе, он отправил дочь Бротгара (к слову, единственную выжившую из его восьми детей) в дальний поход. Вторая часть задуманного им плана была весьма рискованной, но иных возможностей остановить чудище просто не существовало.

Прошло четыре дня. Никто не собирал долгожив, болотный народ, от мала до велика, трудился не покладая рук. К вечерней заре все было готово, а когда мрак уже сгустился окончательно, нежданно-негаданно появилась Тамар.

— Да в уме ли ты! — потрясая кулаками, рычал на нее Бротгар, брызгая слюной. — Ночью по нашим болотам! Чудо, чудо, что дошла!.. А ну как…

— А ну как лапач появится завтра? — холодно прервала отца Тамар. — За меня не тревожься, лучше вот за него побеспокойся, — молодая женщина кивком головы указана на Блейда. — Ему с лапачом в рукопашную идти, если бревно подведет! А за меня страшиться нечего. Хаживала я по нашим болотам и ночью. — Взгляд зеленых глаз был тверд и холоден, как сталь.

Все еще недовольно бурча, Бротгар отошел в угол — переживать.

— Успешно сходила? — негромко спросил Блейд девушку. Ее безрассудная храбрость произвела впечатление на странника. Пробираться в темноте по здешним краям, да еще с таким грузом…

Тамар молча кивнула. Она заметно осунулась; видно, путешествие далось ей недешево. Разумеется, Блейд не отпустил бы ее одну, но, увы, деревенские обитатели были не в ладах с механикой: соорудить самую примитивную из ловушек — со сбрасываемым тяжелым бревном — они бы и то не сумели. Что же касается всего остального, здесь мог справиться лишь сам Блейд, и дочери Бротгара пришлось идти в опасный путь без спутника.

Впрочем, еще неизвестно, стал бы этот спутник помощью или обузой — Блейд давно расстался с юношескими иллюзиями, научившись признавать превосходство других. По болотам Тамар ходила куда лучше и увереннее его и, прямо скажем, имела больше шансов проскочить без драки.

Они вышли на опоясывавшую дом галерею. К перилам было примотано веревками что-то вроде громадной связки воздушных шаров — ими служили плавательные пузыри неведомых Блейду болотных тварей.

— Ну как? — в голосе Тамар слышалась скрытая гордость. Она заслужила похвалу и знала это.

— Должно хватить, — отозвался странник. — Хотя лучше бы все это не понадобилось!

— Хорошо бы, — кивнула дедушка, придвигаясь поближе к нему.

Господь Вседержитель, комплектуя этот мир на оптовой базе под названием «Эмпиреи», по рассеянности, видимо, забыл приложить к планете спутник, и рассеивать ночной мрак было некому. В деревне с шипением горел жир в широких плошках, коекак освещая дома, галереи и мостки. В нескольких футах под ногами глухо плескалась черная непроглядная вода; невозможно было придумать лучшего времени для атаки.

— А почему чудовища не нападают ночью? — повернулся к девушке Блейд.

По глазам Тамар было ясно, что она думает в чем угодно, только не о беспокойных соседях.

— Что?.. Ночью? — она сморщила лоб. — Да не видят, наверно, ничего, вот и не нападают! — выпалила она после недолгого размышления. — Но послушай, с чего нам говорить сейчас о таких неаппетитных вещах? Есть другое… куда как приятней.

Ее пальчики, тонкие, но крепкие и сильные, скользнули за отворот рубахи странника.

— Тамар!.. Да погоди же! — Блейд невольно рассмеялся. Он любил таких бедовых девчонок — не жеманясь и не ломаясь, они прямо заявляли, что пора в постель — очень обижаясь, когда сие восхитительное занятие приходилось откладывать. — Тамар, ты забыла, что нам еще предстоят сделать?

— Ну как же, разумеется, нет! Тебе предстоит раздеть меня и…

— А пузыри?

— Пузыри… ах да, пузыри… — молодая женщина провела ладонью по лицу, словно смывая внезапно нахлынувшее наваждение. — Что ж, пузыри так пузыри… Давай тогда расправимся с ними побыстрее!

Однако «побыстрее» не получилось. Блейду пришлось пустить в ход всю свою смекалку, чтобы буквально из ничего соорудить некие подобия насоса и ниппеля. Они провозились почти всю ночь, Бротгар помогал, чем мог, но, увы, посодействовать он мог одной лишь силой, не мозгами.

К утру Тамар просто свалилась от усталости. Блейд осторожно уложил ее на постель, накрыл одеялом, на соседней лежанке уже вовсю храпел Бротгар, однако самому страннику не спалось. Пожалуй, еще ни в одном путешествии ему не противостоял столь грозный враг, и никогда еще не были столь слабы союзники.

Над болотами неспешно и лениво поднялся алый диск местного солнца. Оно было почти одинаковым во всех мирах, куда забрасывал Блейда лейтоновский компьютер — еще одна из множества так и не разгаданных тайн Измерения Икс. Такая же, как и идентичная земной сила тяжести, и состав воздуха, годного для дыхания…

Черная поверхность воды слабо парила. С болот донесся отдаленный скрипучий вопль — то ли настигнутой жертвы, то ли настигшего хищника… И в тот же миг истошно завопил часовой, предусмотрительно выставленный Блейдом у ворот деревеньки.

Лапач пожаловал в гости. Предчувствие не обмануло Тамар!

Девушка вскочила на йоги. Пока вождь протирал глаза, очухивался и облегчая душу отборными ругательствами, Блейд и Тамар уже мчались по подвесным мосткам.

В мгновение ока в деревне воцарился ад. Кричали и плакали дети, молодые матери с помертвелыми лицами, словно механические куклы, тащились к месту жеребьевки, судорожно прижимая к груди детишек. Мельком взглянув на одну из этих несчастных, Блейд отшатнулся. Даже стальные нервы странника, повидавшего бесчисленное множество смертей, не могли выдержать этого зрелища — глаз женщины, у которой вскоре отнимут дитя. Быть может, она обнимала своего малютку в последний раз… и в глазах ее был ужас — ужас и боль, которые не дано понять мужчине. Но кроме того — еще и безумная надежда! Ты, неведомый пришелец… мы верим в тебя! Помоги же, спаси и защити!..

Наверно, подумал Блейд, стоило прийти в этот мир ради вот такого взгляда…

На лбу его выступил пот, огромные кулаки сжались. Эти взгляды жгли его раскаленным железом, и он знал, что перед ним уже не стоит дилемма «победа или смерть». Он был обязан победить — и не умереть при этом.

Вот и ворота — триумфальная арка, спешно сооруженная для болотного ужаса. Блейд и Тамар вихрем взлетели на шаткие подмостки. Не доверяя никому, странник с топором в руках встал над стянутыми в узел канатами, удерживавшими смертоносную «гребенку». Тамар застыла рядом, крепко прижимая к груди некий предмет, завернутый в промасленные тряпки. Размером ее таинственная ноша была лишь чуть побольше туго запеленутого младенца.

А по неширокому прямому протоку, мимо почетного караула высоких стеблей тростника, мощно вспарывая воду уродливым телом, плыл к деревне лапач. В первый момент Блейд разглядел один лишь бурун да торчащие над ним черные ноздри, окруженные серо-зеленой роговой броней, как и у остальных болотных монстров. Далеко позади морды зверя виднелся кончик его хвоста, поднятый, словно перископ подводного ракетоносца. Знаменитые передние лапы чудовища не показывались — тварь была сыта. Она шла лакомиться.

Блейд быстрым взглядом окинул все свое немудреное хозяйство. Тамар принялась раздувать тлеющий фитиль. Внезапно странник почувствовал, как по спине прокатилась струйка пота — такой противник противостоял ему впервые. Нерассуждающая убийственная мощь, помноженная на звериную хитрость — при полном отсутствии у него хоть какого-нибудь оружия, пригодного для рукопашной схватки.

Громадное тело неспешно приближалось к воротам. Похоже, чудовище не обратило внимания на происшедшие тут перемены — во всяком случае, оно не насторожилось. Не убыстряя и не замедляя хода, лапач намеревался торжественно вплыть в дрожащий от ужаса поселок за положенной страшной данью.

Блейд мельком оглянулся. Там, на галерее одного из домов, стояла тесная кучка женщин в траурных черных одеждах. Очередная жертва была готова.

Он стиснул зубы так, что хрустнули челюсти. Ну уж нет! Этого злодейства он не допустит! Так… все готово, все в порядке. Фитиль тлеет. Тамар кладет его в плотно закрывающуюся коробочку… с минуту фитиль не потухнет, а большего ему и не потребуется… Ну, плыви же лапач, плыви! Мы тебя уже поджидаем. И притом с нетерпением…

Царила мертвая тишина. С болот не доносилось ни звука; печать молчания замкнула и уста всех до единого обитателей деревни. Даже грудные младенцы умолкли.

Лапач медленно и величественно выплыл на чистую воду. До ловушки оставалось не более десяти-пятнадцати футов; теперь можно было разглядеть очертания громадного тела. Уродливая голова находилась лишь самую малость ниже уровня воды, остальная туша — глубже. Так… глаза… лобные вздутия… надо бить сюда!

По подбородку Тамар из прокушенной губы стекала тонкая струнка крови.

Блейд поднял топор. Сейчас… Сейчас… Сейчас!

Топор взлетел и рухнул, глубоко врезавшись в дерево. Удерживавшие смертоносную «гребенку» канаты лопнули.

Страннику казалось, что бревно пошло вниз медленно, неправдоподобно медленно, точно нехотя. Все происходило, словно в «рапидном» кино. Почти не двигается лапач… острия зубцов «гребенки» приближаются к воде… касаются ее… входят в нее…

Вверх взметнулся фонтан окрашенных алым брызг. Пронзив тонкий слой воды над головой монстра, влекомые тяжестью бревна острые колья ударили в роговую броню лапача, и, пробив ее, углубились в нежную плоть. Ловушка сработала.

Однако ликующий крик умер, так и не успев вырваться из уст видевших все это людей. Колья ушли неглубоко, едва ли на полфута; воздух сотряс оглушительный яростный вопль, рев боли и гнева; над взбаламученной водой появилась окровавленная голова монстра, его пасть была разинута, хвост неистово ударил сперва в одну сторону, затем в другую; один из столбов угрожающе затрещал и накренился. Блейд и Тамар едва удержались на ногах — узкая дощатая площадочка, на которой они стояли, покосилась. Крепившие «гребенку» канаты провисли; обезумевший лапач мотал головой, но колья намертво засели в его черепе.

Однако помирать чудище отнюдь не собиралось; более того, оно мощным рывком устремилось вперед. Бревно не пустило, уперевшись в поддерживавшие его ранее столбы; тварь встала в воде дыбом, молотя по воздуху передними лапами. Рев сотрясал воздух, второй удар хвоста пришелся по уже надтреснутой опоре, и она не выдержала. Доска перевернулась, Блейд и Тамар полетели вниз, прямо в кипящую вокруг безумствующего монстра воду.

За считанные доли мгновения до этого странник успел вырвать из рук девушки фитиль и сверток. Что ж, именно этого он и боялся… А раз боялся, то, значит, предвидел. А раз предвидел, то успел кое-что придумать…

С годами приходят не только слабость, склероз и импотенция. Появляется еще и опыт, который подчас оказывается ценнее и силы, и быстроты, и сообразительности. Блейд ожидал чего-то подобного. Сейчас он сгруппировался в воздухе, словно при прыжке с парашютом, ноги скользнули по чешуе монстра; больше всего странник боялся, что коробочка с фитилем выскользнет у него из рук, и до боли в пальцах стискивал ее.

Нет, он не упустил ни коробки, ни свертка. Во взбаламученной воде ничего нельзя было разглядеть, бок монстра прижал Блейда к ограде, бедро вспыхнуло болью, но, не обращая на это внимания, странник несколькими мощными гребками продвинулся вперед, оказавшись возле кошмарной морды. От исходящего из нее зловония можно было лишиться чувств…

Уродливая голова рухнула вниз, волна качнула Блейда, и лапач заметил нового врага. На странника воззрился налитый кровью глаз, верхняя челюсть начала подниматься И уже должна была прийти в движение левая лапа страшилища…

Наверно, у Блейда оставался один-единственный шанс, и он использовал этот шанс, что называется, «на все сто». Приподнявшись в воде, словно заправский ватерполист, он одним движением выхватил фитиль, прилепил его к свертку и швырнул свою бомбу прямо в черный провал глотки.

В спину ударило что-то жесткое, острое, раздирающее кожу; Блейд резко нырнул, уходя в сторону. Извернулся, оттолкнувшись ногами от дна, и что были мочи поплыл прочь. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда!

Но замершие возле домов люди видели, как пасть лапача захлопнулась, а потом внезапно что-то гулко лопнуло, треснуло, грянуло — и на месте головы монстра взлетел окутанный паром кровавый фонтан — вода пополам с ошметками плоти и осколками костей. Верхнюю челюсть снесло начисто, череп разворотило, глаза испарились; вода вокруг моментально сделалась алой.

Хрип, бульканье, глухой клекот; хвост в предсмертной агонии еще бьет во все стороны, трещат столбы и сваи — но, привлеченные запахом крови, к месту схватки уже спешат любители легкой поживы, пожиратели падали всех мастей и калибров…

Блейд вынырнул, едва переводя дух. Чутье не обмануло его — он оказался в нескольких футах от галереи. Оттуда уже тянулись руки; странника в один миг втянули наверх.

А там, где еще билось изуродованное тело лапача, разыгрывалась новая драма. В открытые ворота врывались целые легионы тварей помельче, вооруженные клыками, резцами, клешнями, когтями, костяными пилами и прочими смертоубийственными орудиями. Забыв о страхе, они полками и дивизиями, в сомкнутом строю кидались на гибнущего титана. Черные извивающиеся тела, алые клочья терзаемой плоти лапача, брызжущая из жил кровь чудовища — и жуткий хруст раздираемого мяса. Драки завязались и среди этих пожирателей — более крупные расправлялись с более мелкими. Сипение, хрипы, взвизгивания, чавканье… Невозможно было описать воцарившуюся какофонию.

Люди вокруг Блейда не шевелились, и сам он забыл обо всем, не замечая, что из раны на бедре обильно сочится кровь. Там, в воде, смерть боролась со смертью, и от этого зрелища не мог оторваться никто. Первобытная жестокость, безжалостность этой схватки потрясали; здесь никто не ведал о пощаде.

Смерть лапача оказалась мучительной и долгой. Могучее тело как будто было способно постоять за себя и без головы; из воды вздымались страшные передние лапы, нанося удары прямо по открытой ране и обращая в кровавое месиво пирующих трупоедов. Но на останки неудачников тотчас набрасывались свежие дружины хищников, а места раздавленных занимали новые…

Однако мало-помалу лапач все же слабел. Движения его становились все медленнее и медленнее, он уже не плющил пирующих тварей, а лишь сбрасывал их в воду, и, наконец, раз погрузившись, огромные лапы исчезли окончательно.

Туша монстра накренилась, словно получивший смертельную пробоину корабль, он начал медленно погружаться в глубину. Очевидно, желудок и кишечник чудовища заполнила вода, потянувшая труп на дно.

Кто-то рядом с Блейдом тяжело вздохнул, и странник тотчас вернулся к реальности. Тамар! Что с ней?! Увы, сейчас об этом он мог лишь гадать — появиться в воде было бы чистым самоубийством. Туша лапача и лакомый запах крови влекли сюда все новые и новые сонмы любителей свежатинки, которые не отказались бы и от блюда под названием «Ричард Блейд в собственном соку»…

Бедро вспыхнуло жгучей болью. Невольно закусив губу, странник поднял глаза на окружающих. Все смотрели на него с суеверным ужасом; несомненно, он должен был казаться им сейчас почти что богом — пришелец, повелевающий огнем и громом, одним мановением руки прикончивший страшного зверя, от которого не было спасения уже столько лет!

Однако это молчаливое обожание Блейда сейчас не устраивало. Нужно было промыть рану и наложить повязку; он уже хотел прикрикнуть на болотников, когда совсем рядом раздался тяжелый топот и перед ним появился Бротгар собственной персоной.

— А ну, что встали?! — загремел он, бешено вращая глазами. — Чего встали, лопоухие?! Тащите холст! Ты, Тана, — его палец ткнул в стоявшую с края женщину, — быстро за мазями!..

В несколько секунд наведя порядок, Бротгар навалился на Блейда, точно медведь, торопясь перетянуть бедро странника жгутом повыше раны.

— Сейчас, сейчас… — бормотал предводитель болотного народа — Сейчас я тебе перевяжу… ты держись, Ричард… держись…

— Где… Тамар? — превозмогая боль, выдавил из себя Блейд.

— Цела и невредима… не волнуйся, целехонька… Сейчас, чуть в себя придет и прибежит… она меня сюда и погнала, она одна заметила, куда ты поплыл… а то эти остолопы так бы на тебя и пялились…

Тут наконец подоспели и женщины с чистыми тряпицами, мазями, травами и прочим целебным припасом. Бротгар осторожно помог страннику устроиться поудобнее, пока рану промывали чем-то жгучим, накладывали какие-то распаренные листья и туго перетягивали чистой холстиной. Подоспели и мужчины с носилками; Блейда перенесли в дом вождя. Только теперь страшная тишина, властвовавшая в деревне, внезапно оказалась сметенной хриплыми ликующими криками. Болотный народ торжествовал победу!

Людей словно бы прорвало. Они вопили, орали, размахивали руками, пускались в пляс прямо на шатких мостках и галереях; откуда-то из кладовых появились тщательно приберегаемые запасы хмельного; кто-то начал песню, ее тотчас подхватили; один за другим вспыхивали все новые и новые факелы. Растолкав окруживших ложе странника целителей, на колени перед Блейдом бросилась молоденькая женщина, почти девочка, в молитвенном экстазе протягивая ему ребенка.

— Ты, ты… о великий, ты спас его… спас мою крошку… — жребий пал на нас… мне пришлось бы отдать его… если бы… если бы… — не выдержав, она залилась слезами.

— Успокойся, девочка, — хотя бедро болело невыносимо, Блейд нашел в себе силы протянуть руку и погладить женщину по голове. — Все… хорошо. Лапач… он больше не придет… А теперь утри слезы, а то твои глазки покраснеют и твой парень будет недоволен, — он еще пытался шутить. Несмотря на боль, где-то в душе разливалась странная, удивительная теплота, осознание того, что его недаром забросило в мир Гартанга.

— Имя… о великий, молю тебя о милости… имя…

В голове шумело все сильнее и сильнее. Блейд с трудом понимал, что от него хотят; невольно он бросил взгляд на Бротгара.

— Она просит тебя дать имя ее ребенку, — бородатый вождь склонился к самому уху странника. — Я знаю, что у нее в голове… назвать малыша твоим именем…

— Хорошо, — Блейд с усилием кивнул. — Нарекаю младенца Ричардом… и пусть удача и ваши боги будут благосклонны к нему…

— Интересно, а как ты захочешь назвать наше дитя? — вдруг шепнул ему на ухо знакомый вкрадчивый голос. На горящий лоб странника легла небольшая крепкая ручка Тамар.

Бротгар уже теснил всех остальных к дверям.

* * *

Блейд провалился в забытье почти сразу, как только бородатый предводитель вытолкнул прочь последнего из своих подданных. Это было лучшее, что он мог сейчас сделать, — нога болела неимоверно, так что где-то внутри начал шевелиться неприятный ледяной червячок — раны так болеть не должны… ну, подумаешь, поцарапало… в первый раз, что ли? Но в прошлом это казалось не столь болезненным…

Когда он проснулся — или, вернее сказать, очнулся — было уже утро. Рядом сидела Тамар — под глазами темные тени, щеки ввалились, волосы спутаны… Похоже, она так и не сомкнула глаз.

— Пришел в себя! — она хлопнула в ладоши. Милое лицо расцвело улыбкой; девушка склонилась над странником.

— Хочешь поесть, любимый?

Это получилось у нее совершенно естественно, отнюдь не как намек на что-то большее.

Блейд отрицательно покачал таловой. У него поднялся жар, странника трясло от озноба; с трудом приподнявшись, он взглянул на ногу. Так и есть — распухла, точно бревно. Морщась от боли, он оттянул повязку — и ощутил, как по спине прошла дрожь, но теперь уже отнюдь не от озноба; он испугался увиденного.

Он имел некоторые основания причислять себя к людям, о которых говорят, что они — не робкого десятка; однако это не значило, что он никогда не испытывал страха. Давно известно: истинно храбр не тот, кто ничего не боится (таких в реальной жизни не бывает), а тот, кто умеет справляться со своим страхом. Блейд относился как раз к этой категории.

Он знал, что делать, когда против него оказывалось несколько десятков здоровенных сорвиголов, вооруженных чем угодно, от сучковатой дубины до скорострельного пулемета. Он знал, что делать, оказавшись в пустыне и в джунглях, он мог выжить на необитаемом острове и в глухом подземелье. И теперь он знал, что ему понадобится вся его сила.

Рана почернела. На ее месте вздулась огромная опухоль; дело пахло гангреной со всеми вытекающими из этого последствиями. Если он не справится с этим… останется только попросить Бротгара отсечь раненую ногу по самый сгиб…

Правда, оставался еще одни способ… воспользоваться вживленным спейсером, передать сигнал тревога, знак экстренного возвращения. Не слишком-то достойно; но что он сможет сделать, превратившись в калеку?!

От одной этой мысли Блейда вновь затрясло. Пройти два десятка миров, побывать во всех мыслимых и немыслимых переделках, чтобы потерпеть фиаско! Вот так, глупо, столкнувшись с гангреной? В Лондоне с этим справились бы в два счета… да что там, с этим справился бы и он сам, поставив дренаж и введя внутрь побольше антибиотика…

— Тамар, — несмотря ни на что, его голос звучал ровно и спокойно. — Что вы используете против заражений?

Не может быть, чтобы у обитателей этого страшного мира не имелось хоть одного бактериостатика!

— Против заряжения? — Тамар подняла брови. — Не понимаю…

— Ему нужен долгожив, дочка, — хмуро бросил подошедший Бротгар. — Очень много долгожива… или его дело плохо.

Блейд криво усмехнулся. Да, бородач знал толк в ранах.

— Плохо? — губы Тамар предательски дрогнули.

— И весьма, — буркнул Бротгар, натягивая куртку. — И он сам это знает.

— Нужен долгожив?..

— Да. Он и только он. Однако я не знаю, хватит ли всех наших запасов. Базарный день был совсем недавно… что собрано, еще не высушено… Дочка, возьми — там в сундуке — измельченный корень, сделай отвар… как я тебя учил. А я соберу порошка по деревне.

Тамар стала белее простыни; правда, от этого ее движения не сделались суетливыми или неуверенными. Она действовала, словно бездушный робот, и Блейд мельком подумал, что с таким умением держать себя в руках школа «Секьюрити Сервис» сделала бы из девушки первоклассную разведчицу…

Пока дочь Бротгара возилась с плошками и горшками, он заставил себя забыть о страшной ране, о проникшей в кровь заразе и расслабиться. Искусство медитации, которому его обучал престарелый наставник в Гонконге, способно было мобилизовать скрытые резервы организма, удивительную и скрытую силу, его единственную надежду. Он не слишком верил во всякие местные снадобья вроде долгожива. Он либо победит, либо… Нет! Думать об иной возможности, об отступлении, нельзя… Это внушает лишние надежды. Он должен забыть о Лондоне… о Лейтоне… о Дж… забыть даже об Асте. Он должен понимать, что обратной дороги нет… что он может рассчитывать только на себя… иначе — конец.

Внутренний взор Блейда постепенно начинала застилать непроглядная серая пелена. Он не видел вернувшегося с небольшим мешочком Бротгара, не слышал обращенных к нему слов. Шаг за шагом он окружал невидимым для остальных барьером пораженное инфекцией место, не давая ей распространяться дальше. Враг сопротивлялся; страннику удалось замкнуть кольцо, но заставить своих незримых солдат перейти в наступление он уже не смог.

Только теперь к сознанию пробился полный тревоги голос Тамар:

— Ричард! Ричард, жизнь моя, ответь мне хоть что-нибудь!

— Ч-ч-что такое? — прохрипел странник, поднимаясь на поверхность из серого призрачного моря удивительных видений.

— Отвар готов, — по щекам неустрашимой Тамар одна за другой текли слезы.

— Отвар готов, Ричард, — подхватил Бротгар. В руках он держал нечто вроде примитивного шприца — не то шип какого-то растения, не то игла какого-то животного с надетым на нее мешочком из плавательного пузыря. Именно в таком пузыре Блейд и Тамар подсунули лапачу газовую бомбу, за «взрывчаткой» для которой девушка ходила на дальние трясины…

Игла раз за разом вонзалась в потерявшую чувствительность ногу странника. Опухоль пока не увеличилась, и это немного обнадеживало.

Остатки отвара — кстати, омерзительного рвотного вкуса — Блейд заставил себя проглотить. Если этот долгожив в чем-то подобен женьшеню, то добрая порция зелья не помешает, решил странник.

Как ни удивительно, после инъекций боль быстро прошла. Температура начала спадать, тело Блейда покрыл обильный пот. Похоже, этот долгожив был и впрямь на многое способен; так или иначе, странник решил отложить пока вопрос о возвращении. Его мысли неожиданно для самого Блейда занимала сейчас совсем иная проблема.

Как ни краток оказался миг, когда он смотрел прямо в разверстую пасть лапача, тренированная память сохранила эту картину во всех мельчайших подробностях.

Эта пасть куда больше напоминала китовую, нежели крокодилью. Лишенная зубов, она имела очень узкую глотку, а значит, лапач не мог ни пережевывать, ни перетирать добычу. Следовательно, его страшные передние лапы служили совсем для иной цели, нежели загребания в рот крупной дичи… К тому же чудовище не способно было раздавить ребенка — верхняя и нижняя челюсти не могли плотно сойтись, этому мешали специальные костяные выступы в глубине пасти. Вдобавок наверху, в небе, Блейд успел заметить нечто вроде колыбели — мягкую мускулистую сумку, и два клапана над ней, очень похожих на дыхательные.

История начинала приобретать крайне интригующий оборот. И он разберется с ней до конца… если только сумеет справиться со своей ногой. Похоже, все россказни о кровожадности и агрессивности лапача были просто досужими выдумками…

Интересно, как там Наоми?.. Нет, не лги себе, подумал Блейд, сейчас тебя куда больше занимает Тамар…

Девушка бестрепетно пошла с ним на смертельно опасное дело, пошла, не имея никакого спейсера; спрашивается — зачем? Хотела отомстить за ребенка? Да, и это тоже, но было там и кое-что еще…

Ладно, отставим пока лапача и все, с ним связанное. Ты небоеспособен, Ричард Блейд! Потери в личном составе — сто процентов тяжелоранеными… Кислое дело, как сказал один агент КГБ, когда его пришли брать коллеги Блейда… Значит, боевая задача номер один — встать на ноги. Боевая задача номер два — понять, насколько эффективен этот самый долгожив. Было бы весьма, глупо, чтобы ногу ампутировали уже в Лондоне, поскольку время для интенсивной терапии уже упущено.

Весь этот день Блейд провел в постели — случай, уже сам по себе заслуживающий почетного места в анналах его странствий. Погони — сколько угодно, тюремные отсидки — пожалуйста; схватки, маневры, сражения — без счета; а вот чтобы так полежать, когда никто в пределах досягаемости не горит желанием насадить твою голову на копье, — такое выпадало достаточно редко.

Так что же все-таки происходит на этой планетке? Что за странный лапач, хищник с неприспособленной для пожирания добычи пастью? Что за странные существа обитают в городе со шпилями? Какие у них цели, чего они хотят? Он пообещал, что спасет несчастных соплеменников Бротгара и Тамар, а для этого в первую очередь предстояло разобраться, что же такое Слитые.

Черная опухоль на ноге мало-помалу начала спадать. Еще несколько раз за день появлялся Бротгар, ощупывал и мял шишку, качал головой, что-то бормотал себе под нос — и вновь делал страннику уколы своим примитивным «шприцем».

К следующему утру чернота исчезла. Туго перевязав бедро, Блейд попробовал подняться; к его удивлению, рана совершенно не чувствовалась. Ну, если долгожив и впрямь обладает таким действием, можно считать, что экспедиция в леса Гартанга себя уже окупила. Что ж, отлично! Можно приниматься за следующее дело.

Однако от глаз странника не ускользнуло, что обитатели деревни кажутся не слишком-то радостными. Закушенные губы, сжатые кулаки и затаенная тревога в глазах; и, к удивлению Блейда, не слишком-то дружелюбные взгляды, устремленные на него!

Тамар опустила голову, когда он напрямую спросил ее об этом.

— Ричард… не сердись… но, понимаешь, чтобы спасти тебя, мой отец истратил все запасы долгожива… нам нечего будет выставить на продажу, потому что прежде всего надо собрать снадобья для детей. Пока мы станем восполнять все это, пройдет слишком много времени. И… я не знаю, что сделает Элия, если мы не доставим должную меру товара…

Блейд закусил губу. Положа руку на сердце, он не смог бы отнести себя к разряду святых; чуждый всякой сентиментальности, порой бросавшийся в бой ради одного лишь боя, он не мог сейчас допустить, чтобы на головы соплеменников Тамар из-за него свалились новые беды.

— Я постараюсь помочь… — начал было странник, однако Тамар лишь махнула рукой.

— Чем? Собирать долгожив учатся с детства… Подходят далеко не всякие растения — а сборщик не имеет права зря терять время, выдирая не тот стебель.

— Но ты говорила, что при каждом сборщике нужны четверо охранников, — не отступал Блейд. — Почему бы мне не стать одним из них? Твои соплеменники должны знать, что я постараюсь сделать все, что могу.

— Ты можешь сделать гораздо больше, — глаза девушки неожиданно сверкнули, точно у дикой пантеры. — Разве ты не догадываешься?

Слова ее звучали несколько двусмысленно — она имела в виду то ли постель, то ли…

— Именно это, — словно подслушав его мысли, подтвердила Тамар. — Нам надо управиться с сухотниками! И мы можем это сделать.

— Мы? — Блейд приподнял бровь.

— Конечно! У Элии слишком много людей, слишком много глаз и ушей в лесу, слишком много арбалетов, слишком много хороших стрелков, слишком много прирученных чудовищ. Воинской силой с ней ничего не сделать. Даже если собрать всех наших, против отрядов Элии этого все равно мало. Нам надо пойти вдвоем!

Мы проскользнем мимо сторожевых постов, проберемся в поселок и прикончим эту суку в плаще, а потом устроим какуюнибудь огненную потеху — хорошо бы спалить весь поселок со всеми сухотниками! Домов не жалко — новые выстроим. А ты… ты запомни — отец потратил на тебя все запасы долгожива не для того, чтобы ты теперь занялся охраной сборщиков. Это-то каждый сумеет!

Девушка дивно похорошела в гневе. Глаза сверкали, щеки разрумянились; с коротко остриженных волос, казалось, вотвот начнут срываться искры. Сейчас перед Блейдом стояла не женщина, жаждавшая его любви, а гневная воительница, куда больше похожая на истинную амазонку, чем все красавицы Меотиды, Тарна или Брегги… Похоже, в данный момент он интересовал ее как боец, не больше.

— Вспомни, что ты говорил моему отцу! Ты хотел вывести наше племя из этих болот! Если можешь — отчего бы не начать прямо сейчас? Я готова к походу; а вот как насчет тебя?!

Блейд спокойно выслушал эту горячую тираду. Честно признаться, половину адресованных ему сентенций он пропустил мимо ушей, любуясь гордо посаженой головкой Тамар и ее восхитительными, горящими зеленым огнем глазами…

Подобных ей женщин он знал немного, очень немного.

— Почему ты думаешь, что мы должны прикончить Элию? Быть может, найдется и иное решение?

— Иное решение? — возмутилась Тамар, совсем не похожая сейчас на ту девушку, что шепотом спросила у Блейда, как он назовет их ребенка. — Что же еще тут можно придумать?

— Если мы убьем Элию, ее место тотчас займет другая…

— Эта… как ее?.. Наоми? Похотливая дура! Ее я не боюсь! Она не может и десятой части того, на что способна Элия!

— А мужчина, спутник Элии?

— Его мы тоже убьем. И его первого ученика. И второго.

— Тогда, быть может…

— Разумеется, перебить всех до единого сухотников было бы лучше всего, — вздохнула Тамар, — но боюсь, что нам вдвоем это будет не под силу.

— Превосходное умозаключение, — не удержался от усмешки Блейд. — Но скажи мне сначала, скольких людей может прокормить земля в излучине вашей Реки?

Тамар опешила. Подобных слов она никак не ожидала.

— Сколько может прокормить?.. Откуда ж я знаю? Но сухотники расчистили под поля совсем немного…

— Именно это я и хотел услышать. Что ж, если ты готова идти и если ты уверена, что я ничем не могу быть здесь полезен, — тогда вперед! Я не привык оставаться в долгу.

 

Глава 7

Против ожидания, Бротгар встретил странника не слишком приветливо.

— Ты герой, Ричард, — слова резко контрастировали с выражением лица бородатого предводителя. — Если бы не эта проклятая рана…

— Твоя дочь предлагает мне совершить набег на поселок сухотников и прикончить Элию, а при благоприятном стечении обстоятельств — и всех тамошних обитателей, — чуть суховато произнес Блейд. — Ты согласен с этим планом, почтенный Бротгар?

— А ты можешь предложить что-нибудь получше? Скоро торговый день, а наши корзины пусты. Зато твоя нога осталась при тебе, — бородач коротко хохотнул.

— Чего же вы хотите? Избежать ссоры с Элией из-за недостатка долгожива или же просто уничтожить поселок?

— Плевать мы хотели на этот торговый день! — взревел Бротгар, теряя остатки терпения. — Неужели ты не понимаешь, что нам надо выбраться из этой треклятой трясины?! Окажемся на сухом месте — и долгожива добывать станем столько, сколько нужно, и со Слитыми сами торговать станем… А сухотников — под корень, все семя их гнилое!

— Кто же станет добывать для вас долгожив, когда вы сами окажетесь в роли сухотников? — поинтересовался Блейд.

— Как кто? — удивился Бротгар. — Ну, во-первых, всех, кто непочтителен или там повиноваться не будет — того и отправим на болота. И урок дадим — столько-то корзин корня, и все! Иначе жратвы не будет.

— Чем же твой порядок окажется лучше того, что установила Элия? — в голосе Блейда послышался металл.

— Как это чем? Удивляешь ты меня, сухотник Ричард! Такой смелый, такой сильный — а говоришь, ровно дитя малое. Мы перед Элией ничем не виноваты. А я бы на болота посылал только тех, кто провинится в чем-то! И не навсегда, а на время! Чуешь разницу?

— Чую, — согласился Блейд. — А почему бы не работать в топях всем по очереди? Разве подобная возможность не приходила тебе в голову, почтенный Бротгар?

Бородач призадумался, ожесточенно скребя подбородок — очевидно, для стимулирования мыслительных процессов.

— Ты готов, Ричард? — в дверь просунулась головка Тамар. Девушка была уже одета по-походному.

— Я надеюсь, ты не забудешь свое слово — вывести мой народ отсюда, — высокопарно напутствовал странника Бротгар.

Блейд невесело ухмыльнулся, чуть не ответив ему — народ, мол, твой — так сам его и вывеши!

— Я сделаю все, что смогу, — сдержанно произнес он и вышел, не закрыв за собой дверь.

Его походная экипировка не оставляла желать лучшего: арбалет, два топора и пузырь с болотным газом. После успешного испытания первой газовой бомбы Тамар свято уверовала, что это чудо-оружие непременно поможет им одолеть проклятых сухотников, и ни за что не соглашалась оставить опасную ношу дома.

— Сегодня хорошо бы до Сухого Лога дойти, — озабоченно бросила девушка, когда они оставили позади подвесные мостики деревни болотников, переправились на плоскодонке через озеро и причалили к топкому берегу. Все это время путники почти не разговаривали. Блейд совершенно не собирался превращать симпатичного ему бородатого Бротгара в местного диктатора и тирана; нужно было найти возможность решить дело миром. Пожалуй, еще нигде, кроме Брегги, перед ним не стояло подобной задачи — не сражаться, а мирить, не убивать, а предотвращать убийства. Нельзя сказать, чтобы сии занятия вызвали бы особый энтузиазм у молодого Ричарда Блейда; мудрость возраста все-таки накладывала свой отпечаток.

— А Сухой Лог — это что за место? — поддержал он разговор. Его виды на Тамар простирались куда дальше этого похода с ней. Не стоило ссориться сейчас…

— Посреди болот есть такая возвышенность… Странное местечко — совсем без воды. Три холма, а между ними — ложбинка… очень подходит для отдыха. Там и заночуем.

— А как же сухотники? Они не держат там засады? — по мнению Блейда, это было бы весьма естественно.

— Ха! Куда им! Они даже со своими тварями туда добраться не могут!

— Это почему? — полюбопытствовал Блейд.

— Попадают на обед… кое-кому, — хихикнула девушка.

— А нами, в отличие от сухотников, тамошние твари не питаются?

— Что ты говоришь? Почему это не питаются? — Тамар восприняла все совершенно всерьез; с чувством юмора у здешних обитателей дело обстояло плохо. — Еще как питаются! Только за ушами трещит… то есть нет, у них нет ушей… Придется идти с оглядкой — не как сейчас.

И в самом деле, девушка шагала, почти не глядя ни по сторонам, ни под ноги, безошибочно отличая гнилую предательскую кочку от нормальной, прочной, на которую можно было встать. Вокруг шныряло немало тварей, но Тамар искусно выбирала дорогу так, чтобы не попасться на пути крупным хищникам, по одним ей ведомым приметам угадывая их близость. Подземные ловушки диких собратьев Пиджа она обходила стороной; мелкие же твари сами убирались у них из-под ног. Тамар ловко пользовалась посохом-рогатиной, отбрасывая в сторону самых упрямых в несговорчивых, в основном — змеи, упорно стремившихся исследовать, какова же на вкус эта парочка.

— Лучше не убивать, — объяснила она Блейду. — А то на мертвечину да свежую кровь их столько сползается…

Дорога неожиданно для странника оказалась довольно спокойна.

— Редко здесь ходим — вот тварей и мало, — заметила Тамар. — Первый болотный закон — не ходи там, где за час до тебя чужие ноги протопали. У нас за спинами сейчас такое делается!.. Ну, а теперь молчок… До Сухого Лога осталось одно самое опасное место пройти…

«Самым опасным местом» оказалось логово подземного монстра, раскинувшего далеко в стороны замаскированные серым мхом ловчие щупальца. Сам по себе он не был страшен для опытного болотника — беда заключалась в многочисленной «свите» этого чудовища. Остатками его трапез подкармливалась добрая дюжина рогатых жаб — вроде той, что встретилась Блейду во время бегства из леса. Языки этих прыгучих тварей вылетали из безобразных ртов быстрее срывающейся с тетивы стрелы; осторожные и трусливые, жабы старались загнать свои жертвы в смертельные объятия «старшего брата», справедливо рассчитывая полакомиться остатками. Пришлось поработать топорами — стрелы лишь попусту застревали в толстенном слое подкожного жира этих тварей, не причиняя им никакого вреда.

— По глазам, Ричард! По глазам!

Топор девушки оставил глубокую рану на плече одной из жаб, и тварь с недовольным каркающим всквакиванием отпрыгнула в сторону. Прикрытый Тамар, Блейд вскинул арбалет. Прицел был точен — железный болт вонзился точно в выкаченый глаз раненной жабы. Тварь тотчас опрокинулась на спину, лапы ее судорожно задергались в агонии. Ее товарки тотчас набросились на неудачницу; свистнули языки, вырывая из еще трепещущего тела целые лоскуты кожи и жира.

— Никакого понятия о чувстве локтя, — на бегу прокомментировал ситуацию Блейд и припустил дальше.

* * *

— Уф! — выдохнула Тамар, валясь на траву, покрывавшую дно Сухого Лога.

В самом сердце топей, соприкасаясь боками, стояли три невысоких, расплывшихся от времени холма. В треугольной ложбине между ними было сухо и тихо, здесь росла нормальная трава, и можно было не опасаться бесчисленных болотных змей и прочих созданий.

— Завтра будем уже в лесах, — девушка потянулась. — К полудню и до поселка доберемся.

— И что дальше? — не удержался Блейд.

— Как это «что дальше?» — удивилась его спутница. — Я думала, ты мне расскажешь, как мы прикончим Элию!

— Элию ты могла бы прикончить и сама, — странник в упор взглянул на нее. — Одна удачная стрела из засады…

— Но без тебя мне не пройти через границу, — опуская голову, призналась Тамар. — На болоте я могу все, а вот в лесу — почти ничего.

Блейд призадумался. Он привык сражаться, привык к тому, что в Измерении Икс куда чаще, чем на родной Земле, враг и в самом деле оказывался врагом, а друг — другом, и всегда было ясно, на чьей ты стороне. А тут… Да, ссора болотников и сухачей, равно как и ее прекращение, не сулили никаких дивидендов проекту лорда Лейтона — если только не удастся раздобыть какое-то количество долгожива. Однако это, как и тайна Слитых, сейчас виделось Ричарду Блейду где-то на втором плане. Он хотел помочь местным — этим глупцам из лесов и болот, которые никак не могли договориться друг с другом. Но он недаром побывал и властелином, и победителем, и пророком — там, в иных реальностях, лежавших за гранью времени и пространства; теперь он знал, что боль принявшего его мира должна стать его собственной болью. Только тогда можно чтото изменить в нем, надеяться на успех. Только тогда!

— Хорошо, — сказал он, выпрямляясь, — я проведу тебя через границу. Но и ты должна будешь помочь мне. Я хочу заглянуть в город Слитых.

— В город Слитых? — ужаснулась девушка. — Это же верная смерть! Зачем тебе туда? Ты ведь сам-то не… ты ведь не оттуда, правда? — она вцепилась в руку странника.

— Я не оттуда, — он осторожно погладил короткие жесткие волосы своей спутницы. — И именно потому мне очень любопытно было бы взглянуть на эти знаменитые шпили!

— Я не понимаю тебя, — медленно выговорила Тамар. — Город Слитых… Мы боимся даже думать о нем, а тебя так и тянет туда, в самую пасть смерти… от которой не отбиться пузырем с болотным газом!

«Зоэ, — внезапно подумал странник, — Зоэ Коривалл… Она тоже не могла понять этого… не могла понять…»

— Не будем спорить, Тамар, — он сел на траву. — Мне не объяснить, а тебе… ты никогда с этим не согласишься. Давай просто поможем друг другу, вот и все. Я обещал посодействовать твоему народу кое в чем, так? Выбраться из трясин, к примеру? Ну, так я сделаю это. Положись на меня, девочка. А уж кто умрет при этом и сколько вообще будет пролито крови — согласись, что это мое дело.

— Как это твое?! — вскинулась Тамар — А если это окажется кровь моего отца?

— Разве настоящий вождь не должен быть готов в любой момент отдать жизнь за свое племя?

Подобная мысль, очевидно, никогда не приходила девушке в голову.

— Как это так? — недоуменно пробормотала она, обращаясь скорее к себе, чем к Блейду.

— Подумай об этом на досуге, — посоветовал странник, вытягиваясь в мягкой траве.

Ужинали они в молчании, затем Тамар расстелила одеяла.

— Я хотела, чтобы ты стал отцом моего ребенка, — вдруг сказала она, глядя вверх, на яркие звезды. — Моего первенца забрал лапач… а потом погиб и мой муж. Нельзя сказать, чтобы я сильно любила его — у нас есть закон, что никто не должен оставаться без пары. Если не нашел никого по сердцу — живи, с кем приговорит род. А я тогда слишком долго выбирала… Но теперь это не важно. Я считала, что победитель лапача должен вдохнуть новую жизнь в мое лоно… А теперь я даже не знаю, что и думать. Твои слова смутили меня…

Блейд приподнялся на локте и хмыкнул. Ничего подобного женщины ему еще не говорили.

— Мои слова смутили тебя? Каким же образом?

— Ты совсем иной, чем мы, Ричард. Твое сердце кажется твердым и жестким, как сталь, но только на первый взгляд. Ты — герой… но очень странный герой. Я думала, что мой сын возьмет у тебя твое стальное сердце… сердце, что дало тебе силы идти в самую пасть к лапачу… а теперь не знаю, так ли это.

— Ты считаешь, что мое сердце недостаточно крепко для твоего сына? Для будущего вождя болотного племени?

— Да! — Тамар с вызовом вскинула головку. — Ты жалеешь сухачей… жалеешь Элию… да уже не было ли у тебя что с ней?! — девушка вскочила, ее глаза вспыхнули яростью.

— Успокойся! — прикрикнул Блейд, легким толчком возвращая ревнивицу в прежнее положение. — Ничего у меня с ней не было. Она не снимает ни плащ, ни маску, и я даже не видел ее лица. Тебя удовлетворит мое честное слово?

Тамар закусила губу.

— Так почему же ты тогда жалеешь ее? Ну, почему?

— Но ведь можно жалеть не только вас, — осторожно заметил Блейд. — Сейчас вы в беде, мой долг — помочь вам, но что изменится, если вы выберетесь из своих несчастий ценой гибели сухотников? Я хочу, чтобы вы зажили нормальной жизнью… покинули бы топи… а убивать тех, кто этому мешает, для меня слишком просто и неинтересно.

Тут он, конечно, несколько покривил душой. Пусть он почти не вспоминал о Наоми… но увидеть ее мертвой никак не хотел.

— Ты хочешь, чтобы мы помирились с сухотниками? С этими пиявками, которые сосали нашу кровь все эти годы? — Тамар почти кричала. Всякая осторожность была отброшена. — С теми, кто…

— Знаю, знаю! Кто загнал вас в болота и топи, кто назначает грабительские цены за долгожив…

— Наши умирают из-за этого!

— Ты сможешь вернуть мертвых к жизни, если перережешь всех обитателей поселка? — в упор спросил Блейд.

— Мертвых — нет! Но я смогу отомстить!

— Люди Элии, бесспорно, заслужили наказание, — изрек странник. — Но не поголовное же истребление! Да и не от них, я думаю, здесь все зависит…

Тамар попалась в ловушку.

— А от кого же? — с детской непосредственностью выпалила она.

— От Слитых, от кого же еще!

Сбитая с толку, Тамар умолкла.

— Слитые покупают долгожив у Элии. Слитые посылают своих чудовищ в леса сухотников. Слитые крадут детей из поселка… и, похоже, не только из него. Мы не сможем развязать этот узелок, пока не заглянем под сверкающие шпили… — последнюю фразу Блейд еле слышно пробормотал себе под нос. Доказательств у него было пока немного, однако своей интуиции он привык доверять

— Я… я не знаю, — растерянно выдавила из себя девушка. — Я знаю, что сухотники — враги… а ты говоришь — что нет… Я знаю, что ты не врешь… ты ведь дрался с лапачом, рискуя жизнью… но у меня это как-то не укладывается в голове!

Щека Тамар коснулась плеча странника.

— Не хочу сегодня больше думать, — шепнула она с чисто женской непоследовательностью. — И о ребенке тоже… быть может, мы зачнем его позже…

Таковы женщины. Во всех мирах, во всех бесчисленных реальностях, во всех измерениях и вселенных…

Руки Блейда и Тамар встретились. Их пальцы, спеша, уже развязывали узлы на тесьмах; странник и дочь Бротгара лежали глаза в глаза, словно стараясь загипнотизировать один другого неподвижностью взоров. Это было чем-то вроде игры — когда партнеры раздевают друг друга, делая при этом вид, что ничего не происходит.

Ладони Блейда легли на обнаженную талию Тамар, тонкую, словно у нью-йоркской топ-модели, изнурявшей себя бесконечными диетами. Губы девушки чуть приоткрылись, дыхание стало глубже и чаще — она загоралась от одного прикосновения, все горе, все тревоги, вся неутоленная тоска гордого и сильного сердца — все это выплескивалось сейчас наружу. Руки се уже стаскивали последние покровы с чресел разведчика.

Спустя минуту они забыли обо всем — о хищных тварях, окружавших их убежище, о сухотниках и болотном народе, об Элии и своей миссии. Дочь Бротгара оказалась куда темпераментнее и ненасытнее Наоми. Они перепробовали все позы; и всякий раз, когда Блейд подходил уже к самой черте, он слышал неистовый, хриплый шепот Тамар.

— Нет! Нет! Подожди! Я хочу еще! Еще!.. Еще…

Ночь любви оказалась чрезвычайно бурной. В конце концов Тамар просто лишилась чувств на вершине блаженства; Блейд в приятной истоме вытянулся рядом с ней.

— Ребенка мы зачнем… в следующий раз — услыхал он слова девушки, засыпая.

* * *

Они пробудились на рассвете. Здесь, в Сухом Логе, можно было не выставлять ночной стражи. Болотные твари ненавидели сухую траву…

Однако нельзя сказать, что пробуждение их было очень веселым: на вершине самого южного из холмов нагло восседал ширп, бессовестно пяля на любовников свои красноватые глазки.

Руки Блейда схватили арбалет прежде, чем разум успел подсказать, что к чему. Выстрел — и летучий ящер покатился по склону, ломая перепончатые крылья и оставляя за собой кровавую дорожку. Однако радоваться было рано — с противоположной стороны пригорка, невидимой из ложбины, тотчас взлетели еще три ширпа. Сделав круг над Сухим Логом, они помчались на юг.

Элия оказалась куда сообразительнее, чем полагал Блейд.

— Вставай! — странник потряс девушку за плечо. — Нас обнаружили!

— Что?.. Как… Обнаружили?! — смысл сказанного наконец дошел до сознания Тамар. — Как они сумели?..

— Ты вчера родилась? — истинный джентльмен не должен так разговаривать с леди, и Блейд тотчас же устыдился своей вспышки. — Элия послала ширпов. Эти твари могут забираться далеко в глубь болот… как оказалось. На краю топи нас будет ожидать теплая встреча.

— Но не поворачивать же назад! — по-детски возмутилась девушка

Болотное племя, похоже, принципиально не признавало отступлений.

— Ну, во-первых, откуда Элии знать, что мы направляемся именно к ней в гости? — Блейд рассуждал вслух. — Скажи, Тамар, ширпы часто заглядывали к вам в деревню? Их вообще встречали когда-нибудь над Сухим Логом?

Еще оставалась вероятность того, что все происшедшее — не более, чем неприятный случай.

— Я не припомню, — призналась Тамар. — Нет. Пожалуй, все же нет. Обычно их тут не видели.

Да, Элия взялась за дело всерьез! Ширпы над болотами, засады по периметру топей… «Великая» правильно считала, что рано или поздно странный марабут должен будет начать действовать. Пока они с Тамар остаются здесь, сухачей можно не опасаться… но что будет, если они окажутся на краю болот?

Странник призадумался. Ему было не впервой проскальзывать мимо сторожевых постов, но как поведет себя Тамар?

— Все зависит от тебя, малышка, — он повернулся к своей спутнице. — Я хочу идти дальше. Вопрос в том, сумеешь ли ты не помешать мне.

— Не помешать тебе? — Тамар опешила.

— Ты когда-нибудь имела дело с часовыми?

Тамар отрицательно покачала головой.

— Тогда тебе и в самом деле лучше повернуть назад.

— Никогда!

Что и следовало ожидать. Разве эта дикая кошка согласится признаться в поражении?

— Я научусь… по ходу дела. А самое главное — без меня тебе до края болот все равно не добраться. Попадешь на обед кому-нибудь…

Блейд был вынужден признать, что определенный резон в ее словах имеется. В самом деле, форсировать кишащее чудовищами болото без такого надежного проводника, как Тамар, — удовольствие невеликое.

— Ладно, — решился он, — идем вместе. В крайнем случае, повернешь назад попозже.

Это был обычный самообман. Никуда она не повернет, хоть жги ее огнем.

Девушка тотчас просияла, словно получив приглашение на бал к королеве.

— Тогда не будем мешкать, — Блейд рывком поднялся. — Переход, насколько я понимаю, предстоит не из легких…

Так и оказалось. Кромка болот была превращена чьей-то злой волей в подобие чудовищного зоопарка. Здесь таились самые злобные и самые сильные твари; и по-прежнему оставалось непонятным, чем они тут питаются. Такое количество пожирателей собирается лишь тогда, когда им есть кого пожирать. Друг на друга они тут охотятся, что ли?..

Блейд честно признался себе, что без Тамар ему вряд ли удалось так просто миновать бесчисленные ловушки, что повстречались на пути. Девушка пробиралась ведомыми ей одной тропками — по самой границе владений различных монстров.

— Они друг друга только и остерегаются, — шепотом пояснила она спутнику. — Если идти краем, могут подумать, что добыча на территории соседа — а драк они избегают.

Разумеется, не все проходило так легко и просто; несколько раз Тамар останавливалась, когда дорогу преграждала непроходимая трясина. Приходилось уклоняться в сторону, и вот тут-то путников и могли подстерегать различные малоприятные сюрпризы.

Лопались пласты седого мха, из тщательно замаскированных нор выпрыгивали многоногие змеи, смахивавшие на ящериц, и почти безногие ящерицы, смахивавшие на змей. Гигантские жабы, словно стараясь взять реванш за неудачу своих сородичей, как будто второй стратегический эшелон, подтягивались к месту схватки, до поры до времени стараясь, однако, держаться в сторонке. Из зарослей тростника появлялись, что есть мочи загребая широкими перепончатыми лапами, голые зеленоватые гуси-переростки с пастями молодых аллигаторов и шестидюймовыми, отливающими сталью когтями на изгибах крыльев. И еще под ногами путалась какая-то пузатая извивающаяся мелочь, на первый взгляд вообще состоящая из одних зубов.

Блейд и Тамар оказались прижатыми к глубокому озерку; по поверхности воды выразительно побежали круги — верный признак того, что в темной глубине обитает какая-то тварь. Наверняка со щупальцами, клешнями и тому подобным арсеналом.

— Прорываемся! — рявкнул Блейд, на ходу срубив голову одному особенно любознательному «гусю». Из перебитой шеи фонтаном брызнула кровь — такая же алая, как и в тысячах иных миров и реальностей. И предсмертный хрип жабы или гигантской ящерицы, умиравшей с рассеченным черепом, звучал точно так же, как в Джедде, Берглионе или на планете Земля… Смерть везде есть смерть…

Однако Тамар буквально упивалась этими кровавыми поединками. Ее глаза горели, словно у истой валькирии; с гортанным воинственным кличем она рвалась в бой очертя голову. Взмах — и ее топор напрочь отсек протянувшуюся к ней зеленоватую чешуйчатую лапу: второй взмах — и череп метнувшейся наперерез ящерицы лопнул словно скорлупа яйца; в кольце врагов образовался разрыв, однако Тамар никуда не собиралась бежать. Похоже, жестокий и смертельный бой доставлял ей удовольствие: когда они вдвоем с Блейдом стояли на утлом помосте, ожидая приближения лапача, девушка выглядела совсем иной… Откровенно говоря, странник не ожидал обнаружить у нее столько боевого фанатизма. Тамар просто купалась во вражеской крови; рассеченные, разрубленные, изуродованные трупы чудовищ, наверное, казались ей той вершиной человеческих талантов, к которой стремился любой болотник из ее племени.

— Тамар! За мной! — взревел Блейд. Сам он, экономно расходуя силы (перед кем здесь показывать удаль?), уже уложил нескольких тварей и, грозя прочим топором, прикрывал пока еще остававшуюся свободной дорогу отступления.

Но люди Полуночных Болот никогда не отступали, они покидали поле боя только мертвыми — или же когда на нем не оставалось ни единого живого врага. Чудовищ вокруг было еще предостаточно, и Тамар, похоже, враз позабыла все свое благоразумие. Она словно запамятовала, что их послали совсем за иным; девушка отдалась стихии кровавого и беспощадного сражения с той же страстью, с какой совсем недавно отдавалась объятиям Ричарда Блейда….

Все это могло кончиться весьма печально, Тамар как будто оглохла, не слыша обращенных к ней слов. И тогда полковнику секретной службы Ее Величества, офицеру и джентльмену, пришлось совершить почти немыслимое.

Два шага, полуповорот, открытая шея девушки. Странник несильно ударил ребром ладони чуть пониже уха Тамар, и его спутница тотчас обмякла. Подхватив ее тело на руки, Блейд со всей доступной ему быстротой бросился наутек. Что поделать, на языке военных сводок это именуется «выравнивание линии фронта в условиях подавляющего численного превосходства противника…»

Бежать по зыбучему болоту с Тамар на плече оказалось куда как нелегко. Глаза странника заливал едкий пот, дыхание сбилось, он мчался, ежесекундно рискуя провалиться в какуюнибудь подземную нору и в самом деле угодить на обед к местному многорукому и многоногому любителю человечины.

Правда, на время удалось оторваться от наседавших страшилищ. Прыткие ящерицы пока продолжали погоню, но небольшой резерв времени своим рывком Блейд создать успел.

«В твои годы надо побеждать головой, а не мышцами! — укорил он сам себя. — Беготней немногого добьешься…»

Услышь его Дж, старый разведчик мог бы удовлетворенно вздохнуть. Ну разве не то же самое втолковывал он Дику на протяжении всех долгих лет их совместной работы!

Тамар слабо застонала, и Блейд тотчас опустил девушку на землю. Следовало торопиться, пока за них не принялся ктонибудь посерьезнее жаб, змеи и ящериц. Он зачерпнул пригоршню воды и плеснул в лицо Тамар.

— Зачем… — выдохнула девушка, недоуменно гладя на Блейда, — зачем ты… Мы славно сражались…

— А куда мы идем, ты позабыла?! — прикрикнул не нее странник — Что с тобой случилось? Я думал, ты все же умнее, Тамар, дочь Бротгара! А теперь вставай, нам надо бежать. Или ты хочешь дождаться, пока сюда прибудут все до единой прыгающие и ползающие твари топей?

Он рывком поставил девушку на ноги. Драконоподобные ящерицы были уже рядом. Правда, после первого кровавого урока они стали намного осторожнее.

Тамар поднесла руку ко лбу.

— Со мной что-то случилось… Но ты прав, надо бежать!

Погоня длилась недолго. После того, как спутница Блейда с непостижимым искусством провела его по самой кромке охотничьего участка какой-то особенно крупной гадины, а самая смелая из ящериц, визжа и трепыхаясь, исчезла в зарослях под утробное урчание монстра, остальные преследователи дружно решили, что у них достаточно иных неотложных дел, и в свою очередь поспешили ретироваться.

Вскоре Тамар и Блейд остановились, девушка полагала, что погоня закончена.

— Я не должна была отступать, — лицо Тамар медленно наливалось гневным румянцем. — Этим-то мы и отличаемся от трусливых сухотников, что не боятся нападать, лишь когда их десятеро против одного… Зачем ты ударил меня?..

В глубине зеленых глаз застыла горькая обида.

— Но я же пытался окликнуть тебя, — удивился Блейд. Разговор происходил на ходу, Тамар шла впереди, и странник видел только ее спину. — Ты не слышала… была словно пьяная… будто у нас нет других дел, как крошить эту нечисть!

— Да, мы шли с тобой к Элии… но отступать перед безмозглыми тварями позор! Я понимаю — твари вроде Пиджа… Я с ними и сама не связываюсь… но эти жалкие жабы, змеи, ящерицы?

— Они могли задержать нас, а вдобавок их было слишком много, — попытался объяснить Блейд.

— Воин считает врагов лишь острием своего топора! — гордо объявила Тамар.

— Если ему больше нечего делать, — пожал плечами странник. Этот бессмысленный спор мог привести только к ссоре, пора было завершить его какой-нибудь шуткой.

— Ты же сама только что сказала, что я прав, так зачем теперь злиться?

— Ты ударил меня, — Тамар опустила голову. Бравада уступала место настоящей обиде и ее непременным спутникам — слезам.

Гордое сердце девы-воительницы отказывалось покориться. Она могла заниматься с Блейдом любовью, она могла страстно желать понести от него ребенка — но при этом держала себя как равная, не как размякшая красотка, что только и глядит в рот возлюбленному Нет! Только как равная! И Блейд подумал, что его удар, наверное, оказался для Тамар куда большим потрясением, чем вся кровопролитная схватка. Мужчина, с которым она так старалась держаться на равных, мужчина, для которого она хотела стать не только любовницей, не только забавой — но другом, соратником, с которым идут в бой, — этот мужчина жестоко унизил ее, указав то самое место, с которого она так пыталась вырваться…

— Извини, Тамар, — произнес Блейд, обращаясь к предательски вздрогнувшей спине. — Извини меня, девочка. Я не хотел тебя обидеть. Просто мы не имели права погибать в том бою, понимаешь? Чтобы твой народ смог выйти на сухое место…

— Мой народ подумает, прежде чем принять помощь от избегнувшего честной схватки, — не оборачиваясь, бросила Тамар, стараясь, чтобы не выдал голос.

— Разве нашей встречи недостаточно? Я должен вновь что-то кому-то доказывать?

— Истинный воин народа топей доказывает это ежедневно и ежечасно! — надменно бросила Тамар.

Блейду оставалось только с досадой пожать плечами. Его спутницу круто заносило то в одну, то в другую сторону, похоже, она сама не знала, чего хочет. Эти метания, и следа которых он не заметил в деревне болотников, яснее ясного говорили об одном — Тамар в смятении, она растеряна, она хватается за странные и нелепые предположения, спорность которых очевидна. Если следовать ее логике, выходило, что, ввязавшись в драку, воин болотного народа не имел права отступить, пока не истребит всех врагов в пределах видимости или пока не погибнет сам. Это совершенно не соответствовало действительности; и, значит, Тамар придумала это сама, быть может, даже только что. Что, в свою очередь, означало…

Что она влюбилась по уши. В него, Ричарда Блейда! И теперь, бедняжка, мечется, но понимая сама себя и не зная, как отыскать выход…

Странник встречал на своем пути слишком много представительниц прекрасного пола и знал, что в таких ситуациях лучше всего выждать. Пусть бури и шторма в бедной девичьей головке хоть немного успокоятся…

Некоторое время они шли в молчании. Какие бы мысли ни тревожили девушку, о своих обязанностях проводника она не забывала ни на мгновение. Блейд готов был поставить свой дорсетский коттедж против собачьей конуры, что они идут сейчас наивыгоднейшим и самым безопасным маршрутом, где число враждебных тварей куда меньше, чем сотней ярдов правее или левее…

Ширпы пока не показывались, но он понимал, что их отсутствие еще ни о чем не говорит. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, куда направляется такая парочка, как они с Тамар. Элия оказалась весьма проницательной и осторожной женщиной; можно было не сомневаться, что на границе леса и топей незваным гостям уже приготовлена теплая встреча. Людей у «великой» хватало; она могла выставить очень плотный заслон.

Конечно, можно было — теоретически — сделать широкий круг, взяв севернее, и выйти к границе далеко в стороне от поселка. Но такое решение напрашивалось само самой, и не исключено, что именно там Элия и сосредоточила свои главные силы. Впрочем, сейчас уже поздно было сожалеть о содеянном. Ричард Блейд всегда считал подобное занятие прерогативой людей слабых и неуверенных в себе, предающихся бесконечной рефлексии по поводу, «ах, вот если бы я тогда…» Он предпочитал принять решение один раз и в дальнейшем действовать соответственно. Да, да, еще великий Мольтке говаривал, что ни один оперативный план не остается неизменным после первого соприкосновения с неприятелем, но это в том случае, если ТЫ поддаешься давлению этого неприятеля. Блейд полагал более перспективным навязать противнику СВОЙ собственный план — и пусть потом враг меняет в спешке свою диспозицию!

Нет, решение принято они пойдут напролом. Грубо и бесхитростно! Посмотрим, не перехитрит ли Элия на сей раз саму себя!

Шло время. Разговор не возобновлялся. Тамар шагала впереди Блейда, словно раз заведенный, хорошо смазанный автомат. Ни одного слова, ни одного взгляда, казалось, она хочет доказать всем (и не в последнюю очередь себе самой), что Ричард Блейд ее ничуть не интересует.

Кромки болот они достигли, когда уже почти стемнело. Ширпы по-прежнему не показывались, но Блейд, вполне доверяя своему инстинкту разведчика, не сомневался, что они где-то рядом. Быть может, чутье у этих тварей куда острее, чем у собак, и они вполне могут следить за жертвой, держась от оной на почтительном расстоянии.

Тамар выбрала поросль тростника погуще, не церемонясь, выставила оттуда целую компанию мелких кровососов, и они с Блейдом устроили там наблюдательный пункт. Опушка леса была видна как на ладони. Быстро наплывала темнота, однако Тамар в основном не вглядывалась, а вслушивалась и принюхивалась. Это и понятно — на болотах видно недалеко, зачастую возможность выживания зависит от искусства расслышать шорох какого-нибудь хватательного отростка в траве…

Странник и девушка лежали бок о бок и молчали. Блейд был уверен, что точно так же, притаившись возле корней деревьев, караульщики Элии вглядываются в быстро теряющие четкость очертания болот, точно так же прислушиваются к шорохам, что доносит легкий ночной ветерок, и точно так же раздувают ноздри, пытаясь уловить запах врага. Однако сухотники могли ждать хоть до второго пришествия, в то время как Блейду и Тамар не оставалось ничего иного, как идти вперед.

И они пошли — когда мрак сгустился окончательно Точнее, не пошли, а поползли. Болото быстро мелело, навстречу попадалось все больше и больше сухих участков, поросших жесткой невысокой травой, смахивавшей на земную осоку.

Вокруг по-прежнему парила тишина. Враг ничем себя не проявлял.

Блейд полз, держа в левой руке приклад заряженного и взведенного арбалета. В правой у него был топор, отталкиваться от земли приходилось локтями.

Исчезли последние островки мха, и путники очутились на твердой почве. В десятке шагов перед ними к небесам вздымалась непроглядно-черная стена. Словно солдаты в строю, лесные исполины застыли молчаливой шеренгой, а из тьмы меж ними странника пытались отыскать десятки человеческих — или нечеловеческих — глаз.

Руки Блейда нашарили жесткий древесный корень. Они вступили в лес, а им по-прежнему никто не препятствовал. Заманивают?

В сумраке еле-еле угадывались очертания стволов. Ночная чаще была тихой, ни звука, ни шепота, Тамар осторожно поднялась, держась за ствол. Блейд последовал ее примеру — им, похоже, никто не стал препятствовать. Крадучись, короткими перебежками странник и его спутница двинулись прочь от спасительного болота.

Здесь, в лесу, Тамар и в самом деле уступила лидерство Блейду. По-прежнему не произнося ни слова, девушка заняла место в арьергарде.

То, что Тамар и в самом деле не умеет ходить по лесу, выяснилось очень быстро. Там, где странник скользил бесшумной тенью (он прошел хорошую школу в африканских и азиатских джунглях!), девушка спотыкалась, наступала на что-то предательски похрустывавшее. Но, верно, путников хранил некий безымянный болотный бог, потому что в противном случае их бы уже давно если не пристрелили, то, по крайней мере, взяли бы в плен. Однако лесной потревоженный сумрак не ответил им стрелами, и тишина не взорвалась, сметенная лавиной воплей загонщиков. Объяснение этому могло быть только одно: Тамар и Блейд были в лесу одни. Границу никто не сторожил.

Блейд даже замер на одной ноге, не донеся до земли вторую, когда осознал этот нехитрый факт. Граница не охраняется! Одно из двух — либо это хитроумная ловушка Элии, либо в поселке что-то стряслось, так что его обитателям стало теперь не до беглого безумного марабута…

— Мы остановимся на ночь? — шепнула Тамар на ухо страннику. Это были первые слова, с которыми она обратилась к Блейду после их недавней размолвки.

— Думаю, нет, — в тон ей, спокойно и по-деловому, словно и не было никакой ссоры, отозвался странник. — Надо уйти подальше от болот. Охрана границы снята, но я думаю, это может оказаться ловушкой.

— Как ты находишь дорогу в такой темени? — Тамар зябко поежилась. — Я ничего не вижу уже в пяти шагах! А деревья вокруг все совершенно одинаковые! Неужто ты можешь отличить один ствол от другого?

— Ствол от ствола, конечно, не отличу, — Блейд позволил себе чуть-чуть усмехнуться. — Я же говорил — ходить по лесу надо умеючи. В том числе и ухитриться не потерять дорогу, когда идешь по нему в темноте. Я знаю, как находить правильную дорогу с закрытыми глазами.

— Это как же? — не удержавшись, полюбопытствовала Тамар, однако в тот же миг Блейд предостерегающе схватил ее за руку.

— Тише! Здесь кто-то есть… невдалеке…

Нужно не один год прослужить полевым агентом, гореть, тонуть, попадать в окружения, оказываться в сотнях невероятных переделок, чтобы вот так, уловив еле слышный звук, едва различимый человеческим ухом, секунду спустя наверняка знать, где именно сейчас враги, сколько их, как они вооружены, есть ли с ними чудовища…

То были арбалетчики Элии. Одни, без своих страхолюдных подручных. И воинов оказалось на удивление мало — не больше шести человек, как на глаз определил Блейд. Что они делали здесь — одинокий, невесть кому потребовавшийся патруль, в то время как границу должно было стеречь вдесятеро больше народу?

Арбалетчики не слишком таились. Они шли, переговариваясь между собой — хоть и вполголоса, но все-таки, все-таки! На месте их старшего Блейд ухе давно бы пригрозил повырывагь болтунам длинные языки, однако командовавший патрулем, как видно, считал подобные строгости излишними.

— Ложись! — шепотом скомандовал он своей спутнице. — Напасть всегда успеем. Сперва послушаем, о чем они говорят!

Сказано — сделано. Блейд и Тамар залегли, прячась в корнях лесного краснолистного исполина: стражники шли прямо на них. Голоса становились все громче и отчетливее.

— Да не полезет он здесь, разве не ясно? Он же не дурак, то всякому ясно!

— Может, полезет, а может, и нет, — возразил чей-то густой бас. — Наше дело маленькое — границу дозором обойти. Вот и обходи! Чего тебе еще не хватает?

— Да чего ее обходить? — продолжал упорствовать первый голос, переходя все границы я самым непотребным образом попирая субординацию. Мысленно Блейд уже вкатил этому говоруну десяток нарядов вне очереди… или нет, трое суток гауптвахты за пререкания со старшим по званию!

— Да чего ж ее обходить? Весь народ Великая на юг послала…

— Ну, ты еще приказы Великий тут обсуждать станешь! — разом возмутились несколько воинов. — Ей виднее!

Патруль подошел уже почти вплотную к тому дереву, за которым прятались путники.

— Ей, само собой, виднее, — согласился было спорщик, и тут его речь прервал резкий знакомый свист. Ширп! Принесла нелегкая… Блейд чертыхнулся про себя.

Тварь спикировала откуда-то сверху и едва не вцепилась когтями в его затылок; странник спасся только тем, что успел откатиться в сторону.

Патрульные разом бросили праздные разговоры.

— Это он! Он здесь! Здесь! — истошно заверещал кто-то из бравых воинов, и воздух с визгом вспорола первая, пущенная пока еще наугад арбалетная стрела.

— К бою! — скомандовал Блейд себе и Тамар. Раз здесь ширп, беглецам уже не скрыться. А эти крылатые твари никогда не летали поодиночке. Где-то рядом должна была прятаться целая стая.

Первая и единственная стрела, выпущенная в этой схватке странником, пробила горло самому быстрому и храброму из патрульных. Парень на свою беду вывалился прямо навстречу Блейду, выставив перед собой заряженный арбалет. Выжил бы тот, кто успел нажать на спусковой крючок первым, словно в ковбойских вестернах. Первым успел Блейд.

Однако после этого арбалет пришлось бросить и взяться за топор. Когда против тебя столько опытных стрелков, единственный выход — это завязать рукопашную схватку, уповая на то, что никто не успеет отбежать в сторону и всадить тебе железный болт в затылок.

Странник беспокоился за Тамар, однако девушка явно чувствовала себя в своей тарелке. Ее небольшой топорик взлетал и опускался, гвоздя то вправо, то влево; опешившие сухотники попятились, не ожидая от хрупкой с виду противницы подобной прыти.

Самому же Блейду потребовалось ровно четыре секунды и три удара, чтобы расправиться с очередным противником. Что-то свистнуло, правый бок обожгло, однако подобравшийся слишком близко сухотник второй раз свой топор уже не поднял. Третьего врага странник уложил, раздробив ему голову обухом.

Разумеется, лучше всего было бы объединить силы сухачей и болотников и вместе наведаться в город Слитых; но сейчас время для миролюбивых проповедей казалось не слишком подходящим. Если на Блейда нападали, он сражался и убивал — пусть по необходимости, но тем не менее убивал, нарушая известную христианскую заповедь. Если тебя ударят по правой щеке, подставь левую… Нет, это было не для него!

Еще одного патрульного сразила Тамар: оставшиеся двое наконец-то сообразили, что происходит, и кинулись было наутек, рассчитывая скрыться в темноте, однако один тут же свалился со стрелой в шее — Тамар разрядила один из валявшихся вокруг арбалетов. Последнего Блейд догнал, сбил с ног могучим ударом кулака и привел к надлежащей неподвижности, пару раз легонько стукнув головой о корень. Тело воина обмякло и замерло.

Бой был окончен.

— Как ты дерешься! — даже во тьме было видно восхищение в глазах девушки. Следы былой обиды исчезли, точно унесенные ветром.

— Пустяки, — благодушно возразил Блейд. — Давай лучше приведем в чувство этого бездельника, — он кивнул на лежащего в траве оглушенного воина.

Немного воды из фляжки Тамар, выплеснутой на лицо пленному, — и незадачливый стражник очнулся.

— Ты? — прохрипел он, с суеверным ужасом взирая на Блейда. Лицо странника было едва различимо в сгустившейся тьме, однако света пока хватало, чтобы опознать удивительного марабута.

— Я, я, — кивнул странник. — Я вернулся! Не понимаю только, зачем вам потребовалось на меня нападать? Чего вы от меня хотите? Или, вернее, что нужно от меня Великой Скрывающей Лицо?

— Я не скажу тебе, — воин побледнел, и эту его бледность можно было разглядеть даже в сгущающейся ночной темноте.

— Ты уверен? — ласково спросил его Блейд, устраиваясь рядом с обезоруженным пленником. В глаз воину Элии сурово смотрел заряженный арбалет, а свирепая гримаса на лице Тамар не оставляла сомнений в том, что она нажмет на спуск при малейшем движении сухотника. Страж предпочел не рисковать.

— Ты уверен? — повторил Блейд, выразительно проводя пальцем по острому лезвию своего топора. — Ты настаиваешь на этом? Или ты думаешь, что пытать умеют только палачи твоей Элии?

Воин с усилием сглотнул. «Еще немного — и, чего доброго, в штаны наложит!» — подумал странник.

— Так как же? Поговорим? Или же ты желаешь лишиться коекаких важных частей своего тела? — голос Блейда по-прежнему был отменно ласков.

— Т-ты… не… посмеешь… марабут… — собрав остатки мужества, пролепетал воин, но бившийся в его глазах ужас был красноречивее любых слов.

— Марабут смеет все. Сейчас мы свяжем тебе руки, а потом спустим штаны, — отеческим тоном произнес Блейд. — Тамар, займись-ка…

Однако связывать руки не пришлось; едва только лезвие топора вплотную приблизилось к поясному ремню воина, он тонко взвизгнул и судорожно забормотал, дергаясь и брызгая слюной от страха:

— Спрашивай, спрашивай, спрашивай…

— Давно бы так, — заметил Блейд, отводя лезвие. — Тогда ответь мне, почему граница с болотами не охраняется? Насколько мне известно, здесь всегда держали куда более многочисленную стражу? Говори, да не вздумай ничего сочинять! У меня есть способ проверить твою правдивость.

— Великая бросила всех, кого могла, на южный рубеж… — торопливо зачастил пленный. — Слитые… они наслали множество своих тварей… мы потеряли все, что было захвачено на южном берегу Реки… Слитые вот-вот ворвутся на наш берег… Элия послала всех туда.

Блейд и Тамар переглянулись.

— А что же такое случилось, что Слитые начали большую войну? Они требовали что-нибудь от вас?

Вряд ли в этом мире додумались до чеканной формулировки, война есть продолжение политики другими средствами. Но, тем не менее, ситуация нуждалась в расследовании.

— Эти Слитые — они не присылали послов? — последнее слово Блейд произнес по-английски — такого термина в языке Гартанга попросту не существовало.

— Послов? — попытался повторить пленник. — Не понимаю!

Пришлось некоторое время растолковывать стражнику, кто такие «послы» и для чего они нужны.

— Ты говоришь странные вещи, марабут… Нет, Слитые никогда и никого не присылали. Они не задавали вопросов и не ждали ответов. Они просто нападали — когда считали это нужным.

— А почему же Великая не попыталась узнать, чем же недовольны ваши соседи? Ведь если Слитые настолько могущественны, воевать с ними может быть весьма опасно и весьма накладно! Не лучше ли заключить с ними мир?

— Заключить мир? — недоуменно повторил пленник. — Но такого никогда не было. Мы всегда воевали… всегда торговали…

— Быть может. Слитых не устраивают ваши цены?

— Мы ничего не меняли. Было выставлено обычное количество товара. За него была получена обычная плата.

— И, если не секрет, какая же?! — голос Тамар звенел от ненависти.

— Не секрет… то, что помогает заживлять раны, то, что помогает расти злакам на полях, то, что дают животным, чтобы они лучше плодились… инструменты, что режут сталь, точно дерево…

— Короче, лекарства, удобрения, медикаменты и сельскохозяйственная утварь, — подытожил на английском странник.

Что ж, весьма разумно. Интересно, зачем этим Слитым долгожив?

— Значит, что вызывало войну, тебе неведомо?

Пленный отрицательно помотал головой.

— А как это отразится на обитателях болот?

Воин неуклюже заерзал, стараясь не смотреть в полные беспощадного презрения глаза Тамар.

— Великая… понизит цены за корень-сырец… Они… ну, те, что с болот… получат меньше, чем обычно…

— Негодяй! — забывшись, Тамар рванулась вперед с явным намерением выцарапать несчастному парню глаза. Ее рука то ли невольно, то ли в пылу ярости вдавила спусковую скобу арбалета, и короткая стрела пропела свою высокую песнь смерти,

— Зачем! — Блейд резко повернулся к своей спутнице. Стражнику уже не помогло бы ничего — железный болт торчал точно из середины лба.

Тамар отвернулась. Ее побелевшие губы сжались в тонкую прямую линию.

— Извини, Ричард. Я не хотела его убивать… хотела только врезать как следует…

— Хотела, хотела! — зло передразнил ее странник. — Ты хотела, а парня уже не вернуть. И зачем я только дал тебе этот проклятый арбалет!

— Это же сухотник, — тихо и непреклонно произнесла. Тамар. — Мерзкий предатель-сухотник. Убить его — первейшая обязанность любого воина моего племени. Я исполнила то, что должна была исполнить… пусть немного раньше, чем хотелось бы, но…

— Никаких «но»!

— Ричард, ты что? — Тамар присела на корточки перед Блейдом, взяла его за руки, заглянула в глаза. — Ты жалеешь их, что ли? Жалеешь этих сухачей, которые едва не отправили нас к Болотным Хозяевам?

Блейд не ответил. Склонившись над убитым стражником — совсем еще молодым пареньком, — странник осторожно закрыл ему глаза и, сам не зная зачем, сложил крестом на груди еще теплые руки.

— Пошли отсюда, — он говорил отрывисто, почти грубо.

— Куда? — совсем по-детски спросила Тамар.

— К поселку. Мне надо побеседовать кое с кем более знающим, чем этот бедолага, — Блейд кивнул на труп.

— Побеседовать? — Тамар подобралась, точно дикая кошка. — А, по-моему, нам стоит устроить там ха-ароший пожар! Да еще и подпереть колами двери, чтобы никто не выскочил…

Это было уже слишком, слава лейтенанта Келли Ричарда Блейда отнюдь не прельщала. Устраивать тут второе Сонгми он не собирался — да и другим бы не дал.

— Тамар, но ведь там же дети! — вообще-то Блейд не отличался сентиментальностью, а ля герр ком а ля герр, на войне, как на войне… Но детей он старался не убивать.

— Дети? Из них вырастут новые арбалетчики сухотников. И отправят к болотным хозяевам моих соплеменников.

— Точно так же могли бы сказать и сухотники — про детей твоего племени, — заметил Блейд. Разговор нравился ему все меньше и меньше. Разумеется, он не из Комитета по этике ЮНЕСКО, но все же, все же… Разве где-нибудь ему доводилось встречать столь глубокую и непримиримую ненависть? Такую, что утолила бы свою жажду, лишь выпив ВСЮ кровь ВСЕХ до единого врагов, включая нерожденных младенцев в чревах матерей…

— Так они это и говорят! — с энтузиазмом подхватила Тамар — И делают, что самое главное!

Блейд промолчал. Что ж, в крайнем случае можно будет аккуратно оглушить эту кровожадную гордячку… да, да, конечно, она потеряла своего первенца, но… Разве можно притупить собственную боль, если станешь причинять ее всем вокруг?

Он замедлил шаг. Ночь вступила в свои права, мрак стал совершенно непроглядным, двигаться приходилось почти что ощупью.

— Остановимся, — бросил он спутнице. — Если тут и в самом деле война, мы сможем спать спокойно.

Он бросил котомку на землю, старательно не замечая знакомого блеска в глазах девушки.

 

Глава 8

Нетерпеливые руки Тамар немедленно пробрались под безрукавку Блейда, как только странник растянулся на своем плаще.

— Давай-ка лучше спать, — вдруг произнес он. Это было настолько неожиданно, что Блейд и сам растерялся. Полное впечатление, что за него говорил какой-то шутник, притаившийся рядом за невидимой ширмой.

Однако никакой ширмы не было и в помине, как не было и никакого шутника, тут странник с некоторым недоумением подумал, что и в самом деле не хочет эту Тамар — точнее, не хочет в ее нынешней кровожадной ипостаси.

— Ричард?.. — прозвучал удивленно-разгневанный шепот, казалось, девушка дрожала от острой обиды. — Ричард, ну почему?

— Сегодня был нелегкий день, — соврал Блейд. — А я уже не так молод, чтобы еще и воздавать должное твоим прелестям, крошка, после марш-броска с полной выкладкой и рукопашной схватки. Спи! Завтра нам понадобятся все силы — все без остатка.

— Ты не хочешь меня, — с горькой уверенностью констатировала Тамар. — Что случилось, Ричард, милый? Я разонравилась тебе?..

«Сказать по правде, да», — едва не брякнул странник, лишь большим усилием воли удержавшись в самую последнюю секунду.

— Мы же хотели… ты хотел… подарить мне… ребеночка… — голос Тамар прерывался от сдерживаемых слез.

— У тебя же самой вдруг возникли сомнения, — буркнул в ответ Блейд.

— У меня их уже нет! — разом вскинулась Тамар. — Уже давно нет! Никаких сомнений! Это все была блажь, бред, это не надо вспоминать! Иди ко мне, милый!

Блейд досадливо дернул щекой. Он любил женщин, ему нравилась и Тамар, ему казалось, что эта девушка отличается от всех прочих… Пожалуй, он не ошибался: она действительно отличалась от всех прочих. Ее невинная, наивная жестокость дала бы сто очков форы таким злодейкам, как королева Беата из Альбы или Садда, принцесса монгов.

— Хорошо, — сказал он деревянным голосом. — Но я и правду устал. Тебе придется поработать за двоих.

Это была странная любовь. Блейд лежал на спине, заложив одну руку за голову и лениво поглаживая второй то грудь, то шелковистый изгиб ягодицы Тамар. Он был совершенно спокоен; его не воспламенил даже оргазм, сотрясший несколько раз подряд молодую женщину. Она сидела верхом на чреслах Блейда; глаза закатились, рот полуоткрыт, с искусанных губ срываются хриплые стоны, какие-то неразборчивые слова. Сильные молодые мышцы упруго сокращались под атласной кожей, бедра девушки проворно сновали вверх-вниз, вверх-вниз, и после каждого движения она сладостно постанывала — а Блейд наблюдал за всем этим как бы со стороны, словно случайный зритель в третьеразрядном порнографическом кинотеатрике.

«А дверь подпереть колом, чтобы никто не выскочил… Тебя бы так, раскрасавица… Нет, Наоми хоть и не такая бойкая, все же никого не собиралась жечь живьем…»

Вероятно, Из-за этого твердокаменного спокойствия Блейд продержался куда дольше, чем обычно, вконец измучив Тамар. Девушка растянулась рядом с ним едва живая, а странник, так и не достиг кульминации; пришлось деликатно напомнить партнерше о ее первейшей (в данных обстоятельствах) обязанности. Тамар покорно склонилась над чреслами Блейда…

Потом, когда все наконец кончилось и Тамар, утерев ротик, юркнула в объятия странника, он довольно-таки невежливо повернулся к ней спиной, пробурчав что-то насчет того, что делу время, а потехе — час. Позабавились, порезвились, а теперь пора и спать. Завтра все что угодно может случиться…

Тамар была настолько измучена, что уснула, не дослушав его тираду даже до середины.

* * *

Несмотря ни на что, Блейд спал очень чутко. Он проснулся задолго до рассвета, когда все вокруг еще было залито серым предутренним туманом, и не сразу понял, что за звук вывел его из сонного забытья — до тех пор, пока не разглядел наглую ухмылку пеликаньей пасти ширпа.

Тварь! Добрался-таки! Рука Блейда поползла к арбалету.

Однако крылатый соглядатай Элии повел себя как-то не слишком понятно. Склонив голову набок; точно попугай, он посмотрел на Блейда сперва одним глазом, затем другим… и, отвернувшись, преспокойно принялся выискивать в листве каких-то мелких зверюшек, коих немедленно и глотал. Непохоже было, что странник и его спутница хоть в малейшей степени занимают зверя.

«С ширпом что-то не так. Уж не оттого ли, что у Элии дела пошли неважно?»

Осторожно высвободившись из объятий Тамар, Блейд поднял арбалет и прицелился в крылатого ящера. Ширп недовольно свистнул, издал звук, отдаленно напоминавший карканье (как будто бы ворона вдруг обрела высочайшее колоратурное сопрано), и перелетал на соседнее дерево, где занялся прежним делом.

«Может, он и вовсе дикий? Нет, похоже, тут диких зверей вообще не имеется, кроме лишь болотных тварей. Скорее всего, отбился от стаи… Похоже, в поселке что-то случилось. Надо одеваться, пока тут не появился какой-нибудь леростар собственной персоной…»

Когда разулыбавшаяся во сне Тамар открыла наконец глаза, немудреный походный завтрак был уже готов.

— Вставай! Похоже, Элия не удержит и свой северный берег. Нам придется остерегаться не только ее арбалетчиков, но и тварей Слитых. Ты знаешь что-нибудь об этих чудищах?

Девушка беспомощно покачала головой.

— Я сталкивался только с одним… называется леростар. И второй раз встретиться с ним желанием не горю. Эта тварь будет еще похуже лапача!

— Да что же может быть хуже лапача? — простодушно удивилась спутница Блейда.

— Гм-м… Нет, ты уж мне поверь, пожалуйста. Может! Это верная смерть!

— А как же ты тогда уцелел? — последовал невинный вопрос.

— Повезло, — буркнул Блейд. Не рассказывать же этой бешеной девчонке, что леростар бросился не на него, а на Наоми!

— Что-то не верится, — Тамар лукаво прищурилась. — Ты никогда ничего не делаешь на авось. Бедный зверь! У него наверняка не было ни одного шанса!

Это была не слишком искусная ловушка, и странник с легкостью избег расставленных сетей.

— В тот раз у меня и не было ни одного шанса, — заметил он. — Просто зверюга был сыт и потерял бдительность…

Тамар недоверчиво покачала головой, но расспрашивать дальше не стала. Блейд торопливо закинул мешок на плечи, и они пустились в дорогу.

Леса казались вымершими. Тот единственный ширп, что повстречался страннику на заре, похоже, и в самом деле отбился от стаи. Погони не было, а пропавших патрульных пока еще отыщут! У Блейда наконец-то появился резерв времени. Теперь лишь бы распорядиться им с толком…

Солнце упрямо карабкалась вверх, совершая свой всегдашний дозорный обход, тени становились все короче. В краснолистном лесу по-прежнему царила мертвая тишина.

Мало-помалу между деревьями начали появляться просветы, небольшие поля, делянки, под ногами зазмеились узкие тропинки. Поселок приближался.

Он даже не имел имени, этот небольшой городок. Все местные обитатели считали его единственным и потому именовали просто поселок. Здесь, на ближних подступах, должно было бы стоять второе кольцо охраны, однако Блейд с Тамар вновь не встретили ни одного человека. Наконец деревья окончательно уступили место полям, и взорам странника открылись знакомые ряды домов с островерхими крышами. Улицы были пустынны; не видно ни людей, ни скота.

— Повымерли они тут все, что ли? — сквозь зубы процедил Блейд.

— То-то было бы славно! — вздохнула Тамар. — Они бы повымерли, а мы бы их дома заняли…

— Ждем здесь, — распорядился Блейд, сбрасывая с плеч поклажу.

— Чего ждем-то? — удивилась девушка.

— Не появится ли кто-нибудь, с кем мы могли бы побеседовать, — не удержался от колкости странник. Сейчас он чувствовал себя помолодевшим на два десятка лет: дозорнокараульная служба, визуальное наблюдение за стационарным объектом… В памяти сами собой всплыли статьи наставлений.

Свой пост он оборудовал со всей возможной комфортабельностью. Они с Тамар устроились на вершине небольшого холма; поселок был виден отсюда, как на ладони.

— Теперь лежи и молчи, — приказал Блейд спутнице, и разговоры надолго оборвались.

Поселок казался необитаемым. Не открылась ни единая дверь, короткие прямые улочки и переулки были пусты. Не доносилось даже всегдашних детских голосов, и над крышами не курились дымки.

Блейд ждал, пока солнце не начало клониться к западному горизонту. Ни единой живой души он так и не заметил.

— Да нету их там никого! — жарко прошептала Тамар, подкатываясь к самому боку странника.

— Очень похоже на то, — он кивнул. Если это ловушка, то поистине безукоризненно устроенная.

— Мы пойдем туда? — Тамар не могла скрыть своего нетерпения. Кажется, она всерьез уверовала в то, что вожделенные жилища сухотников брошены окончательно и прежние хозяева уже никогда не вернутся.

— Пойдем, — Блейд кивнул. Ничего иного им и в самом деле не оставалось. Если поселок пуст, то следует пробираться на юг, к Реке…

По-настоящему следовало бы дождаться ночи, но в темноте они ничего не увидят, так что приходилось рискнуть.

Решили идти открыто, не прячась — самый лучший способ убедить возможных дозорных, что пришельцы ничего не боятся и, следовательно, имеют полное право здесь находиться.

Выпрямившись в полный рост, Блейд первым вышел из-под прикрытия толстых древесных стволов. Тамар последовала за ним.

Никто не окликнул их, не потребовал назвать пароль и не вскинул арбалет, пока они шли через поле к окраине поселка.

Вот и первые дома, вот наглухо запертые двери и заложенные снаружи засовами прочные ставни… Пустота, тишина, запустение…

— Они ушли, — уже не таясь, в полный голос произнесла Тамар.

Блейд ничего не ответил. Нужно было добраться до «скотного двора» Элии, где помешались допросная и тому подобные атрибуты власти. Если там тоже пусто…

Они оставили позади половину поселка. Вот и знакомое крыльцо… тяжелая дверь с добротными коваными петлями… петли хорошо смазаны — створка отворяется почти бесшумно… Странник крадучись вошел в темноватые сени.

Шестое чувство выручило бы его и на этот раз, но нога подвернулась, угодив в щель между досками пола Сверху на странника бесшумно упала мелкоячеистая сеть, а воздух рядом с самой головой пропороли визжащие стрелы.

Ловушка удалась на славу!

— Беги! — еще успел крикнуть Блейд девушке, когда на него навалились. В стенах открылись потайные двери, воины лезли один за другим.

Однако они явно недооценили «марабута». Боднув головой в живот преградившего ему путь парня, Блейд спустя мгновение оказался на улице, лихорадочно срывая с себя сеть. На траве уже катался плотный клубок тел, один из воинов лежал с раскроенной головой — верный признак того, что захватить Тамар врасплох подручным Элии не удалось.

— Стреляйте! Стреляйте в ноги! — раздался откуда-то сверху визгливый крик. Голос показался страннику знакомым: так и есть, она, Элия, Великая Скрывающая Лицо собственной персоной! Жаль, что пришлось бросить арбалет.

Он сорвал с себя последние остатки опутавшей плечи сети, и тут стрелки сухотников показали, что они не даром едят свой хлеб — арбалетные болты впились в землю возле самых ступней Блейда.

Приходилось признать, что дело дрянь. Даже самому обученному человеку не устоять против нескольких десятков стрелков. В одиночку, возможно, он бы и ушел — но с ним была Тамар.

И что же — Великая Скрывающая уже не верит в то, что он, Ричард Блейд, марабут из марабутов, способен испепелить все вокруг?! Неужели, неужели их убедила Наоми?

Тем временем схватившиеся с неукротимой Тамар воины наконец-то сбили девушку с ног и обезоружили. Четыре неподвижных тела остались лежать в траве, остальные тяжело дышали, еще трое зажимали обильно кровоточащие раны, но победа была достигнута.

Заломив дочери Бротгара руки за спину, ее подвели к крыльцу

— Эй, ты, именуемый Ричардом Блейдом, брось оружие, если не хочешь, чтобы этой красоткой полакомились мои зверюшки! — глумливо крикнула сверху Элия.

Странник огляделся по сторонам. Да, западня захлопнулась! Его окружало тройное кольцо арбалетчиков, и, увы, достаточно было одной единственной стрелы…

— Хорошо, — Блейд бросил топор, — я сдаюсь. Но разве ты забыла, Элия, что станет с твоим поселком, если мне придется погибнуть здесь?

— Теперь ты этим никого не обманешь! — раздался хохот сверху. — Ты отнюдь не марабут! Ты самый обычный человек из мяса и костей, как и все мы здесь! И мы можем истыкать тебя всего стрелами, переломать калеными щипцами все кости, а ты будешь только стонать да корчиться, червь! Второй раз тебе меня не обмануть!

Четверо крепких воинов с массивными цепями в руках опасливо приближались к Блейду. Странник усмехнулся про себя. Теперь он точно знал, что ему следует делать…

— Смотри, если двинешься… — на всякий случай предупредила его Элия. Блейд с покорным видом развел руками — мол, что же тут поделаешь, ваша взяла…

— Блейд! — вспорол воздух отчаянный вопль Тамар — Убей меня! Убей меня и умри сам! Это же конец! Не позволим им увидеть наши муки!

— Это еще не конец, девочка, — возможно более спокойно сказал ей странник. — Пусть пока потешатся.

Державшие Тамар воины беспокойно задвигались, послышался тревожный ропот. Четверка слуг Элии, что несли цепи, приблизилась к Блейду на расстояние прыжка…

Он стоял, бессильно уронив руки, всем видом своим выражая полную покорность судьбе. Цепи на вид казались совершенно неподъемными — их с трудом, сопя и обливаясь потом, тащили четверо здоровенных парней…

Что ж ребята, вам не повезло.

Арбалетчики напряглись Блейд чувствовал жгучие взгляды десятков прищуренных глаз, десятки пальцев готовы были нажать на спусковые крючки, десятки стрел готовы были сорваться с тетив

Он должен действовать очень точно, если хочет остаться в живых

Стальные браслеты коснулись его запястий

Пора!

Ударом колена в пах Блейд свалил оказавшегося ближе всего воина, вырвав тяжелую цепь из его рук Он абсолютно точно знал, сколько у него времени — до того момента, как арбалетчики сообразят, что к чему.

Он успел броситься ничком на землю, когда воздух над самой его головой вспороли десятки стрел. И, конечно, большей частью они достались тем бедолагам, что тащили цепи. Двое упали; один бросился наутек со стрелой в боку, а Блейд, угрожающе взмахнув над головой цепью, ринулся к тем воякам, что держали за руки Тамар.

Арбалетчики Элии умели поразительно быстро перезаряжать свое оружие, и странник уже чувствовал, как наконечники колют ему затылок, когда наконец добежал до растерянных воинов.

Только один из них успел схватиться за топор — прежде чем рухнуть с размозженным черепом.

— Марабут! Марабут! — воины с воплями бросились кто куда, бросив пленницу. Схватив Тамар за руку, Блейд потащил ее прочь, к ближайшему углу здания — и вовремя, потому что опомнившиеся арбалетчики перезарядили-таки свои боевые устройства. Наконечник стального болта оцарапал его плечо…

Они бежали куда глаза глядят, петляя между домами, чтобы не дать прицелиться многочисленным стрелкам. Быстрее… быстрее, еще быстрее… Край поселка уже недалеко… вот он уже почти совсем рядом…

Тамар жалобно вскрикнула, со всего размаху растянувшись в дорожной пыли. Из мякоти бедра торчала ушедшая почти на всю длину арбалетная стрела. Одежда быстро темнела от крови.

Блейд выругался так, что небу жарко стало. Так… подхватить девушку руки… и дальше, дальше, дальше, быть может, он еще успеет…

Вот и околица, вот и крайний дом, но за ним — чистое и ровное, как стол, незасеянное поле. Раздолье для опытного стрелка! Да еще Тамар… хоть и легонькая, а руки оттягивает…

И тем не менее он бежал. Бежал, потому что и речи не могло быть о том, чтобы бросить эту красивую, по детски жестокую и нежную Тамар на растерзание подручным Элии, этой ведьмы, этой Великой Скрывающей Лицо… Надо же, такой звучный титул! Он скорее подошел бы верховной жрице какого-нибудь изуверского храма… А ну как Элии взбредет в голову ставить на Тамар свои евгенические эксперименты!?

Прыжок вправо… прыжок влево… Стрелы вспарывают воздух то с одной, то с другой стороны… Стоп! Что там кричат? А, приказ не стрелять… понятно, хотят взять живым…

Блейд на бегу обернулся — так и есть, вслед за ним в погоню бросилась добрая сотня воинов. Растянувшись длинной цепью, они пытались взять беглеца в кольцо.

Наддать! Наддать! Пусть глаза заливает пот, пусть в боку ожила предательская колючая боль, а губы судорожно хватают воздух, точно у выброшенной на берег рыбы… он должен бежать. Тамар не достанется ведьме сухотников, чего бы это ему не стоило!

Где-то за спиной раздалось хлопанье многочисленных крыльев. Элия пустила в погоню ширпов, и Блейду оставалось только заскрипеть зубами от ярости. Эти твари не потеряют след… От них не оторвешься и не отобьешься…

Несмотря на то, что ноги подкашивались и перед глазами плавали кровавые круги, Блейд первым достиг опушки. На миг он привалился спиной к дереву, тяжело дыша и раздумывая над тем, что все же середина пятого десятка — не лучший возраст для подобных приключений. За эти краткие секунды преследователям удалось несколько сократить расстояние.

Над головой скользнул ширп, издавая свой характерный свист. Все! Теперь его будут гнать, пока он не свалится от усталости.

— Брось меня, — негромко, но твердо проговорила Тамар, стараясь, чтобы голос не дрожал от боли. — Брось, слышишь? Постарайся вернуться на болота… и отомстить за меня.

— Не болтай глупостей, — пропыхтел странник. Дыхание нужно было беречь — беречь, а не тратить на то, чтобы успокаивать глупых девчонок, охваченных жертвенным экстазом.

— Но нам не уйти вдвоем!

— Это мы еще посмотрим…

Блейд не надеялся теперь сбить их преследователей со следа. Он просто понимал, что останавливаться нельзя… их пока не схватили, а ведь в лесу многое может случиться…

И все же силы постепенно таяли. И таяли они много быстрее, чем того хотелось бы Блейду.

Однако верно сказано, что главное — не падать, пока несут тебя ноги: ведь тот, кто гонится за тобой, может сам свалиться в яму.

Леростар возник прямо перед опешившим странником. Зверь вынырнул из-за древесного ствола настолько стремительно и бесшумно, что могло показаться, будто он материализовался прямо из воздуха, переброшенный сюда неведомым телепортатором.

При свете дня монстр производил еще большее впечатление, чем ночью. Страшные клыки и зубы, громадные мускулы, и в желтых глазах — неутолимая жажда убийства.

Блейд не сумел бы ни поднять топор, ни даже выдернуть нож. Собственно говоря, он вообще ничего не успел сделать, даже отшатнуться в сторону. Зверь внезапно и мягко шагнул вперед, и громадный язык твари осторожно коснулся колена странника… Исполнив сей старинный обряд покорности, леростар бесшумно потрусил дальше, навстречу цепи загонщиков…

И тут Блейда затрясло. Ему потребовалась вся воля, чтобы овладеть собой и справиться с постыдной, недостойной ветерана сотен битв, стычек и поединков дрожью в ногах — хотя, быть может, они дрожали проста от усталости.

Тамар была в глубоком обмороке.

Блейд осторожно опустил девушку на землю, чувствуя, что не в состоянии больше сделать ни шага. Кроме того, он прекрасно понимал, что бежать ему уже не нужно. Леростар, истребитель с железными мышцами и страшными клыками, сделает за него всю работу.

Так! Началось! Взрыв панических воплей и хриплое рычание зверя, дорвавшегося до вожделенной добычи! Почему же тогда монстр пощадил их с Тамар?! И этот странный знак покорности и почтения? Блейд машинально потер колено, которого коснулся жесткий язык хищника.

Затем он в изнеможении привалился к толстому жесткому корню. Он охотно объяснил бы самому себе, что произошло чудо, если бы не являлся столь убежденным и закоренелым скептиком. Да, Ричард Блейд не верил в чудеса, тем более такого свойства. В конце концов, тут был Гартанг, не Иглстаз и не сказочный Таллах, где всем распоряжались маги! Но, может быть, и тут имеются чародеи? Тогда пришло самое время появиться одному из них… хозяину этого воспитанного зверя.

Никакой чародей, разумеется, из воздуха не возник. Дыхание странника понемногу успокаивалось, распахнув свой мешок, он полез в него за снадобьями для раненой Тамар.

— Мы… мы живы… или уже умерли? — девушка со стоном открыла глаза.

— Живы, живы, — проворчал Блейд. — Леростар счел нас не слишком аппетитными и отправился поискать кого-нибудь повкуснее. Похоже, нашел! Слышишь, как кричат? Ну и вопли!

Панические, полные ужаса и боли крики мало-помалу затихали в отдалении.

— А… а почему же тогда…

Блейд мог лишь пожать плечами.

— Ты великий герой… — прошептала Тамар, потеревшись носом о плечо склонившегося над ней странника. — Мы обязательно зачнем ребенка… это будет тоже великий герой… да, великий герой… — Она покончила с планами на будущее и обратилась к суровой реальности: — Как ты положил этих, Ричард? Неужели цепью?..

— Пришлось повозиться, — Блейд осторожно тянул засевший в ране железный дрот. Тамар морщилась, кусала губу, но перенесла эту болезненную операцию весьма мужественно.

Наконец повязка была наложена. Устроив девушку поудобнее, странник принялся обшаривать их поклажу в поисках съестного. Увы, результаты не внушали особенного оптимизма — запасы были на исходе, фляги показывали дно. Где искать источники здесь, вдали от болот, Тамар, конечно же, не знала.

— Нам надо добраться до реки, — хрипло сказал Блейд, облизывая пересохшие губы — после утомительной пробежки он испытывал жажду. — Если только мы не наткнемся на источник…

Он попытался рассечь топором кору лесного исполина — кто знает, может, у этих деревьев сочная сердцевина? Увы, его ожидало жестокое разочарование. Сухая и жесткая, древесная плоть с трудом поддавалась даже топору. Так можно было лишь затупить лезвие, и Блейд оставил напрасные попытки.

С перевязанной ногой Тамар еще могла кое-как ковылять, опираясь на руку спутника. Ясно было, что их разведывательный рейд провалился, теперь речь могла идти лишь о том, чтобы доставить девушку в целости и сохранности обратно, в деревню Болотного Народа. У них не было с собой волшебного долгожива, залечившего рану Блейда в два дня.

— Придется идти в обход, — он повернулся к своей молодой женщине. — Иного пути я не знаю. Доберемся до Реки, и… Куда там лучше направиться — на восток или на запад?

— Все равно. Подходы плохие и тут и там… — в голосе Тамар слышались какие-то незнакомые обреченные нотки. — Полным-полно чудищ…

— Пробьемся, — заметил Блейд.

— Пробились бы… — криво усмехнулась Тамар. Умело наложенная повязка остановила кровотечение, однако по лицу девушки мало-помалу разливалась какая-то нездоровая бледность. — Пробились бы, если бы я могла нормально идти! А теперь…

— И теперь пробьемся! — ободрил ее Блейд. — Но до чудовищ нам еще далеко. К Реке бы выйти…

В тот день они прошли совсем немного. Спустился вечер, мгла затянула подножия деревьев, и путники остановились на ночлег.

— Что-то не пойму я, правду нам говорили те патрульные у болота или же все это сама Элия придумала? — задумчиво произнес странник. — Что-то не похоже, чтобы Великая и в самом деле вела серьезную войну…

— А ты заметил, что в поселке были только воины? Ни женщин, ни детей?

— Ну, это еще доказать надо. Попрятали их в подвалы, вот и все. Другое дело — леростар… это серьезнее. Я слыхал, что Слитые выпускают их, только если начинается большая война.

В эту ночь Блейду спать почти не пришлось. Тамар храбро вызвалась караулить, но сон охватывал девушку, едва ей стоило прислониться спиной к дереву.

Наутро, съев скудный завтрак, путники двинулись дальше. Им нужна была вода — на заре они опустошили последнюю флягу, — и Блейд решил идти к Реке наикратчайшим путем. Сам он выдержал бы без питья и сутки, и двое, но для Тамар это стало бы гибелью.

Дальше на юг стали заметны признаки «фронтовой полосы». Все чаще и чаще стали попадаться завалы, ощетинившиеся длинными заостренными кольями, встретилось несколько волчьих ям, прикрытых пожухлыми листьями. Ловушки были рассчитаны на зверей, а не на людей — только очень невнимательный не заметил бы круги сплетенных из тростника крышек. Этот «оборонительный рубеж» вполне мог быть занят стрелками; пришлось двигаться короткими перебежками. К счастью, ширпы отстали от Блейда тотчас же, как его облизал леростар.

Было уже далеко за полдень, когда деревья наконец раздвинулись и измученные путники наконец увидели перед собой голубую широкую ленту безымянной Реки. Глаза Тамар расширились, на глазах проступили слезы.

— Я все-таки дошла… — прошептала она, уткнувшись лицом в грудь странника. — Я опять вижу Реку… Теперь… Теперь… — девушка всхлипнула.

— Только не продолжай, теперь можно и умереть, — бросил Блейд. Он подобные декламации недолюбливал.

Позади осталась трудная дорога, и сейчас странник мог напиться и без помех оглядеть побережье. Люди Элии превратили свой берег Реки в почти неприступную крепость, завалы, засеки, рвы, самострелы-ловушки, волчьи ямы — всего с излишком.

Однако этот весьма совершенный по местным меркам оборонительный рубеж пустовал. Людей, чтобы занять все форты и баррикады, не хватало — или же хитроумная Скрывающая Лицо предпочитала использовать их в другом месте.

Тамар радостно бросилась было к воде; Блейд успел схватить ее за руку лишь в последний момент.

— Что ты делаешь? Ты ведь выросла на болотах! Думаешь, тут нет любителей свежего мяса? Каждый не откажется закусить тобой!

Девушка остановилась, с тоской глядя на голубую гладь и непроизвольно облизывая пересохшие губы.

— Пить очень хочется, — виновато прошептала она, отворачиваясь.

— Мне тоже, — строго сказал Блейд, словно сержантсверхсрочник, школящий неуклюжего новобранца, — В реку впадают ручьи. Найдем подходящий и напьемся.

Они совсем уже собрались идти дальше, на восток, когда зоркие глаза странника заметили какое-то движение на противоположном берегу. В следующее мгновение он уже лежал, прижимая к земле девушку

Среди мощных стволов, ничем не отличавшихся от тех, что возносились на северном побережье, появилось странное существо. Две руки, две ноги, одна голова — вес, как у остальных людей. С плеч новоприбывшего ниспадал просторный темноизумрудный плащ. На первый взгляд — обычный воин… с той только разницей, что это был воин Слитых. Однако с каждой секундой у Блейда росло и крепло убеждение, что здесь что-то не так. Слишком тонок и строен для мужчины… слишком изящен, женственен…

Неужели ему снова придется иметь дело с амазонками? С какими-нибудь дикими девами-воительницами? Опыт общения с ними у Блейда уже имелся, и притом немалый. Меотида, Тарн, Брегга… да еще история со снами о мире Двух Галактик… хотя «снами» то происшествие назвать все-таки было бы не совсем верно…

Так, значит, амазонка? Странник прищурился, стараясь разглядеть мельчайшие детали. Пышностью бюста сия особа не отличалась, хотя это еще ничего не доказывало, черты лица с такого расстояния без бинокля не смог бы разобрать никто; так что Блейд постарался хотя бы понять, чем вооружен неведомый пришелец… Или все-таки пришелица?

Короткий меч, на манер римского пехотного гладиуса, излюбленного, «штатного» оружия легионеров… небольшой круглый щит… и, пожалуй, все. Остального не усмотришь. Интересно, что теперь произойдет?

В последующие мгновения Блейд остро пожалел, что у него нет с собой кинокамеры или же этой новомодной игрушки — видео. Сумей он заснять на пленку последовавшие события, ему была бы гарантирована бессмертная слава — по крайней мере, в Голливуде.

Облаченный в плащ воин Слитых полуобернулся к лесу и призывно взмахнул рукой. Где-то за деревьями раздался треск и шум, словно через чащу ломилось целое стадо мастодонтов или бронтозавров. Как оказалось, это утверждение было очень близким к истине. Блейд бы даже сказал, что неприятно близким.

Огромный краснолистный «вяз», что рос над самым речным берегом, внезапно вздрогнул и, с хрустом выдирая из земли разветвленные корни, рухнул прямо в водный поток. Взметнулась целая туча брызг, а на песчаном откосе появилось страшилище, равного которому Блейд не встречал даже в ледяном аду Северного Вордхолма.

Эта бестия оказалась трехголовой. Шея толщиной могла поспорить с железнодорожной цистерной, в любой пасти свободно поместился бы микроавтобус, глаза были диаметром в добрый ярд. Вслед за тремя головами из леса зазмеилось длинное тело, покрытое вызывающе яркой чешуей; этому дьявольскому отродью незачем было прятаться,

Тварь не имела ни ног, ни лап — в которых, впрочем, совершенно не нуждалась. Одно движение стремительного, несмотря на величину, тела, состоящего, похоже, из одного скелета и мышц, — и дракон оказался уже в реке. Вода закипела; казалось, вот-вот обнажится речное дно. Блейд и глазом не успел моргнуть, как бестия очутилась на другом берегу. Точнее, она очутилась бы там, если бы…

Он видел, как три головы монстра поднялись над косогором, словно чудовищные, неправдоподобно огромные змеи, — тогда как то место, где сливались воедино все три шеи, не одолело еще и половины русла. Вокруг радужной брони вода так и кипела, в облаках брызг и пены ничего невозможно было разглядеть; однако вот среди белых хлопьев мелькнуло одно черное щупальце… другое… третье…

Где-то в омутах под речным берегом, в глубоких донных ямах, таились и другие существа, единственным предназначением которых было убивать или быть убитыми. Твари, выведенные Элией, Великой Скрывающей Лицо, — или же ее предшественницами. Тел Блейд не видел, как и деталей схватки. Только раз среди взбесившейся воды мелькнула разинутая жабья пасть и окровавленные клыки, сумевшие-таки пробить несокрушимую броню трехглавого монстра.

Радужный змей издал яростный вопль — не рев, не рык, а именно вопль, высокий, почти человеческий. Громадное тело билось на одном месте, так что казалось — еще немного, и тварь расплещет всю воду в Реке. Одна из голов нырнула в глубину и тут же появилась вновь — с пересекшей ее полосой бледно-розовой крови. Вырвавшиеся из волн черные щупальца рвали бока чудовища Слитых; чешуи так и летели в разные стороны, открывалась нежная розовая мякоть. И, привлеченные запахом крови, на помощь к собрату спешили новые и новые твари, торопясь вцепиться в лакомую плоть врага.

Блейд и Тамар, замерев, следили за этой битвой титанов. Из речных вод вынырнула тварь, похожая на земного аллигатора, вцепилась челюстями в лишенный защиты бок радужного змея, разом отхватив огромный кусок. Одна из голов перекусила дерзкого пополам, на его месте тотчас появились еще двое, однако и их ждала та же участь…

Трехголовый радужный змей определено выигрывал битву. Черные щупальца исчезли и больше уже не появлялись; три аллигатора и две огромные жабы были сожраны одной только левой головой страшилища; его громадное тело вновь пришло в движение.

Теперь затрещали и зашатались деревья уже на северном берегу. Тварь неспешно, с сознанием собственного достоинства и силы уползала в чащу, не пытаясь ни обшаривать берег, ни тем более охотиться на его немногочисленных защитников.

Слитый на противоположном берегу куда-то исчез.

Блейд переглянулся со своей спутницей. Глаза у Тамар были круглыми от страха. Даже отважная девушка из болотного племени, где каждый повидал те еще виды, не могла сохранить хладнокровие при виде подобного монстра.

Такое чудище должны были выводить долго и тщательно, подумал Блейд. Такому не просто прокормиться — он в считанные дни уничтожит всю живность в округе.

— Надо бы изменить наш план, — невольно понизив голос, странник повернулся к девушке. — Я думаю, стоит прогуляться за той тварью…

— И что? — замирающим голоском вопросила Тамар.

— Вообще-то, неплохо было бы ее прикончить, — будничным тоном сообщил спутнице Блейд.

— Прикончить? — Тамар ойкнула и зажала рот ладошкой.

— А ты понимаешь, что произойдет, если оно доберется до болота? Что тогда станет делать твой почтенный отец? Я думаю, нам надо следовать за этой тварью. У нас есть пузырь с газом, и я был бы не прочь скормить его этому трехголовому червяку переростку!

— Он нас сожрет! — вскрикнула девушка.

— А разве ты не готова отдать жизнь за свой народ? Не ты ли говорила, что воины болотного племени не отступают? — не без злорадства вопросил ее Блейд и тотчас устыдился своих слов. Он-то, в случае чего, мог рассчитывать на спасение, а вот Тамар — нет.

— Прости меня, — он коснулся ладонью ее щеки, — Я был неправ… с этой тварью я покончу сам. Не вздумай оказаться где-нибудь рядом! Если мне не удастся задуманное, мы вряд ли увидимся…

Из глаз девушки немедленно поползли вниз две слезинки.

— Не… не надо… — всхлипнула она, делая попытку прижаться к Блейду.

Странник призадумался. В самом деле, стоит ли тратить газовую бомбу на этого трехглавого? Допустим, он его прикончит… И что потом? Кто помешает Слитым вывести нового монстра, еще более страшного и убийственного? Кто помешает болотному племени и сухотникам продолжать войну и при первом же удобном случае перегрызть друг другу глотки? Кто, если не он, Ричард Блейд? Пусть здесь не оказалось ни золота, ни суперкомпьютеров, но ему спасли ногу, а это ведь кое-что да значит… залечить такую жуткую рану в два дня!

— Ладно, поднимаемся, — хмуро бросил он своей спутнице, только сейчас разглядев выражение ее лица.

Как смотрит, подумал Блейд. Прямо-таки ест глазами, словно новобранец — генералиссимуса…

— Идем назад, — объявил он. — Только сначала наберем воды. Слишком близко к этому змею мне бы тоже не хотелось оказаться…

* * *

Путникам повезло: не пройдя и трех сотен шагов, они наткнулись на чистый и прохладный ручеек, что весело журчал между камнями, нимало не волнуясь за судьбу болотников, сухачей и прочих разумных и неразумных обитателей этих земель. И до радужного змея не было ему никакого дела…

Напившись и наполнив фляги, Блейд повел девушку в обратный путь. Идти по следу твари Слитых сумел бы даже слепец: огромный змей оставлял за собой целую просеку. Правда, форсирование Реки далось ему недешево: земля была кое-где запятнана кровью. Все преграды, ценой больших усилий возведенные сухачами вдоль берега, не задержали чудовище ни на миг. Змей проламывал завалы и засеки, словно человек — легкую паутинку; волчьи ямы он и вовсе не замечал, а арбалетные стрелы отскакивали от разноцветной брони, не причиняя ему никакого вреда…

— И все-таки, что ты задумал? — Тамар искоса взглянула на Блейда.

— Да уж никак не способ натравить змея на поселок сухачей!

— Ах, если бы это удалось… — мечтательно вздохнула Тамар. — А потом бы мы его прикончили…

— Выбрось из головы эти бредни! — строго распорядился странник. — Вам, болотникам, надо не с сухачами драться, а объединиться против Слитых! Что, до такой простой вещи у вас додуматься некому?

— Но Элия…

— Знаю, знаю! Тиранила вас, как могла, и пила кровь ваших младенцев — если ей удавалось отобрать их у лапача!

— Нет… Но раньше она воевала со Слитыми совсем не так…

— Раньше не воевала, а теперь воюет — так почему же подобный случай нельзя использовать? — пожал плечами Блейд.

— Но каким образом? Да и потом, она же нас наверняка обманет. И как воевать со Слитыми, если им такие страхи служат?!

«Вот об этом-то я сейчас и думаю», — едва не сорвалось у Блейда с языка.

След змея, широкий, точно проселочная дорога, шел прямиком на север, через чащи и перелески — к поселку сухотников.

Губы странника сурово сжались. Неужели они поспеют только к самому завершению бойни? Но тогда, если эти Слитые настолько могучи, почему они не покончили со всяким сопротивлением намного раньше? Или им нужен был долгожив? Но его можно заставить собирать рабов… Или болотники и являлись такими рабами, а сухачи — чуть более привилегированными слугами-надсмотрщиками? Но если так — зачем эта война?

Ничего не придумав, он лишь покачал головой. Чтобы схватиться на равных со всеми местными тварями, не помешало бы иметь под рукой танковую бригаду полного состава, доукомплектованную по штатам военного времени…

Постепенно они начали нагонять змея. Удалившись от берега, чудовище ползло все медленнее и неспешнее, часто отвлекаясь на то, чтобы обглодать вершину очередного поваленного дерева. Тварь, похоже, оказалась всеядной, ей годились и мясо, и листья.

По-прежнему в лесу не было никаких следов людей Элии. Может, они поняли, что к чему, и теперь спешат скрыться? Но где можно по-настоящему спрятаться на небольшом пятачке лесов, ограниченных с трех сторон водой, а с четвертой — непроходимыми топями, где сухачей с распростертыми объятиями ждали жаждавшие отмщения болотники?

Что-то было не так в этой истории. Блейду довелось повидать всякие войны, командовать самыми причудливыми, самыми разномастными армиями, состоявшими и из мужчин, и из женщин, из людей, из полулюдей и из совершеннейших нелюдей, однако все те войны велись по давным-давно известным правилам, во имя одних и тех же целей, одинаковых как на Земле, так и в реальностях Измерения Икс. Единственным исключением, пожалуй, служили схватки на ристалищах Таллаха… но это были все-таки не настоящие бои. А тут…

Пожалуй, впервые Блейд понимал, что его земной опыт, всегда дававший немалые преимущества в чужих мирах, особенно — примитивных, тут, в лесах Гартанга, совершенно бесполезен. Более того — он, этот опыт, даже в чем-то вреден, потому что заставляет подсознательно отыскивать привычные аналогии, пытаться найти в памяти схожие ситуации — а в этом мире, чувствовал странник, многие из его прежних стереотипов уже не работают. Ему предстояло обрести новый опыт…

Но только не ценой смерти безвинных! До такого цинизма он еще не дошел! Хотя ему не были свойственны донкихотские порывы и своей выгоды он не упускал, когда это было возможно. Но здесь… здесь слишком многое оказалось совершенно иным, и Блейд не хотел расплачиваться чужой кровью за секреты Гартанга.

Что ж, пока пойдем по следу трехголового червя, решил он, а там… там видно будет.

Наконец им с Тамар пришлось даже замедлить шаг — впереди замаячил исполинский хвост чудовища Слитых. Тварь никуда не торопилась. Спустя примерно час Блейд понял, что змей начал заметно уклоняться в сторону: теперь его путь лежал чуть западнее поселка. Не сбился ли он с дороги? Или же на самом деле имел совершенно иное задание? Странник терялся в догадках.

Лица коснулся упругий толчок воздуха — словно над самой головой расправились могучие крылья. Блейд поднял взгляд. Так и есть! Ширпы! Старые знакомые! Ну, с чем пожаловали на сей раз?..

— Стреляй! — взвизгнула Тамар, вновь вскидывая топор. Она уже как будто забыла о своей ране.

Вокруг были сухотники. Очень иного воинов, с копьями и арбалетами, в коротких куртках, на которые были нашиты костяные круги. Неважная защита от топора, да еще если он в руках умелого бойца, но все же лучше, чем никакой…

— Взять их!

Ба, сюда пожаловала сама Элия! Что ей надо? Или змей ничуть не волнует Великую Скрывающую Лицо?

— Эй, Элия! — что было мочи загремел странник. — Скажи же мне наконец, что тебе от меня надо?

Они с Тамар уже стояли спина к спине. Левый бок Блейда прикрывал толстый ствол; наготове был испытанный топор, хоть и легкий, но весьма ухватистый. Стрела из арбалета уже нашла свою цель, и первый из воинов-сухотников повалился наземь с пробитым горлом. В принципе Блейд ничего не имел против этих парней, по-своему и смелых, и мужественных; однако они хотели убить его, а таких попыток он не спускал никому. Дураков надо учить… даже если они сами того не желают.

Змей полз и полз себе вперед; людская суетня, похоже, не волновала трехголовую тварь. Но неужели же сухотники его не боятся?

До начала схватки оставались считанные мгновения. Арбалетчики медленно приближались, держа наготове веревки и сети. Элия не отказалась от бредовой мысли взять пришельца живым… чтобы использовать как производителя, что ли?

Нет, все-таки сухачи боялись страшилища Слитых. Блейд заметил короткие, полные ужаса взгляды, которые воины бросали в сторону скрывшегося из глаз чудовища; они были нормальными людьми и испытывали нормальные в данной ситуации чувства; иное дело Элия…

— Хватит коситься! — раздался внезапно ее голос. — Я сбила тварь со следа! Он не найдет наших домов! Будьте тверды духом, о воины! Возьмите этого!

Очевидно, Великая Скрывающая так и не подобрала подходящего названия бывшему марабуту.

— Здесь мы и умрем, мой Ричард, мой милый, — услыхал странник горячий шепот Тамар. — Что ж, смерть от честной стали быстра и весела… Все лучше, чем сгнить от старости…

— Это ты брось, — сквозь зубы бросил спутнице Блейд. — Немедленно прекрати. Что за мысли такие! Ты еще их всех переживешь!

Тамар только покачала головой. На губах ее играла слабая улыбка — та, с какой уходили на берега Стикса греческие гоплиты, павшие на полях Марафона…

«Элия сбила тварь со следа?» — лихорадочно думал странник, следя за осторожно приближавшимися воинами. Гибель многих соплеменников отрезвила оставшихся в живых; к Блейду теперь относились едва ли не как к самому леростару.

«Элия сбила змея со следа, сбила со следа…» — повторил про себя Блейд. Она лжет? Лжет, чтобы поднять дух воинов? Но если это блеф, как она может быть уверена, что чудище и в самом деле не доберется до поселка? Неужели рискнула всем своим авторитетом? Всей властью? И ради чего — чтобы схватить какого-то чужака, пришельца? Странно!

Вообще-то он не сомневался, что во всех мирах являлся достаточно ценной добычей; заниженные самооценки не были свойственны Блейду. Но зачем он понадобился этой Элии? Для торжественного сжигания на костре? Или тут что-то иное?

Первые из воинов оказались в пределах досягаемости его топора, и Блейд, не раздумывая, пустил его в дело.

Это была славная охота, как сказал бы один из киплинговских персонажей. Кольцо оказалось настолько плотным, что прорваться вдвоем не было никакой возможности. Блейд, пожалуй, сумел бы уйти, но только один, без девушки — да и то если б не нашла его случайная стрела.

Один, второй, третий — тела сраженных, словно по команде, начали ложиться под ноги странника. Он рубил спокойно и безжалостно, словно некая машина смерти; его движения были стремительны, расчетливы и точны. Экономя силы, он делал лишь необходимый минимум того, что полагалось, и топор его снова и снова вздымался и падал поистине со смертоносной эффективностью.

Потеряв шестерых, воины Элии откатились. Глаза их смотрели на Блейда с примесью суеверного ужаса — непобедимый, неуязвимый, рассекающий тела от плеча до пояса… Никакие приказы не могли заставить бойцов идти на верную смерть, туда, где не было ни одного, пусть даже самого крошечного шанса… И Элия, похоже, это прекрасно понимала.

— В ноги! Стреляйте ему в ноги! — последовала команда.

Однако арбалетчики выполнить этот приказ уже не успели. Все карты Великой спутала Тамар — девушка с Полуночных Болот, из презренного племени топей…

— Ричард, за мной!

Тамар очертя голову бросилась в бой, словно позабыв о своей ране. Первый же ее удар начисто снес голову одному из врагов — удар, что сделал бы честь сильному мужчине. Стрелки невольно расступились перед этой маленькой фурией; Тамар молнией промчалась через их ряды. Брошенные с запозданием сети и арканы захватили пустоту.

— Взять! Не ее — его! Взять его! — Где-то позади строя Элия заходилась от крика.

Никто так и не узнает, какая же сила швырнула навстречу Ричарду Блейду одного из молоденьких стрелков, совсем еще юного, почти мальчика. Неловко вскинутый топор, неловко нанесенный удар… Блейд рубанул почти, не целясь, отбросив оружие противника в сторону. Однако за миг до того, как сияющее лезвие рассекло грудь безумца, он успел оплести странника руками и ногами, вцепился в него мертвой хваткой. Топор ударил в спину несчастному, брызнула кровь — лезвие раскрошило лопатку и рассекло сердце, — однако даже после смерти труп продолжал крепко сжимать колени Блейда.

Прежде чем странник успел освободиться, на него набросили сеть. А затем последовал страшный удар чем-то тяжелым — сверху, по темени; такой удар, что мир полыхнул и перевернулся перед глазами.

Блейд проваливался в черное беспамятство.

«Пропала… Тамар… Бедная…»

Последняя мысль угасла, словно догоревшая спичка.

 

Глава 9

Сознание возвращалось рука об руку с болью. Боль, привычная спутница его странствий, сидела где-то внутри — колючая, острая, наглая…

«Это уже было, — вяло подумал он. — Я уже лежал вот так… и приходил в себя… Все это уже было, все повторяется».

И возвращается ветер на круги своя… — внезапно вспомнилась фраза. Откуда она? Он не помнил.

Сверху, с черного неба, обрушилась лавина ледяной воды. Что это? Зачем? Он замотал головой, отфыркиваясь, и окончательно пришел в себя.

Да! Он уже побывал здесь. Теперь он все вспомнил. Элия! С умыслом или без, она сунула его в ту самую камеру, где он уже сидел впервые оказавшись в руках Великий Скрывающей Лицо. Разумеется, здесь ничего не переменилось, только запястья и щиколотки пленника были скованы теперь короткими двойными цепями, и к ножным кандалам был приклепан еще и массивный железный шар — точь-в-точь как в английских каторжных тюрьмах прошлого века.

Он лежал на полу, в луже грязной воды, вновь раздетый донага.

— Очухался вроде, — с удовлетворением произнес чей-то голос — гнусный и гнусавый, вполне подошедший бы какому-нибудь злодею из романов Диккенса.

— Если бы он не очухался, ты отправился бы на болота. Бродда!

Снова она… снова Элия… Опять в ее руках… Может, она хотя бы теперь скажет, что ей нужно?

— Ну, вот мы и снова встретились, мой славный Ричард Блейд… — Элия наклонилась над пленником. — Теперь-то ты уж никуда не денешься. В крайнем случае мы разрежем на кусочки твою подружку — разрежем медленно, не спеша, а ты будешь слушать ее вопли… может, тебя это возбудит? Да! Чуть не забыла сказать! Резать будет Наоми — она уже наточила ножик. А может, она решит содрать с паршивки кожу? Она, знаешь ли, довольно изобретательная девочка, моя Наоми…

— Чего ты хочешь? — прохрипел странник. — Ты не задала мне еще ни одного вопроса, почтеннейшая.

Говорила ли Элия правду? Верно ли, что Тамар у нее в застенке? Вряд ли — он ведь может потребовать доказательств… потребовать, чтобы его отвели к ней… Пожалуй, с этого и стоит начать…

— Я не слишком-то верю тебе… — дьявол, ну у него и голос! — Покажи мне девчонку, и тогда станем разговаривать дальше…

— Показать ее тебе? — внезапно обрадовалась Элия. — Разумеется! Бродда, и кто там еще! Поднимите марабута и доставьте его в допросную!

«Так. Я снова марабут! Что бы это значило?»

Дюжий Бродда с помощником, отдуваясь, подняли тяжелое тело странника. Блейд не смог бы сопротивляться, даже при самом сильном желании, скованные руки притягивала к ножным кандалам дополнительная цепь. Ему только и оставалось, что скрипнуть зубами.

В допросной за длинным столом сидел все тот же мужчина в плаще, дядя Наоми, а вот возле пыточного горна, раздувая угли, стояла на коленях дочь Великой Скрывающей Лицо собственной персоной. На Блейда она даже и не взглянула — впрочем, и он сам едва скользнул по былой подружке взглядом. Внимание странника было приковано к распятой на стене полуобнаженной фигурке. Ее скрывал полумрак, голова бессильно опустилась на грудь, так что он не видел лица несчастной. Тамар? Или…

— Я вижу только какую-то бедную девчонку, которую ты заставила играть чужую роль, — во весь голос заявил Блейд и засмеялся. Из горла его вырвался отвратительный каркающий хрип, распятая вздрогнула, но так и не подняла взгляда.

Элия зашипела, точно рассерженная кобра. Глаза в прорези капюшона горели поистине дьявольским огнем, одним прыжком она подскочила к пленнице, рывком заставив ее вздернуть подбородок.

— Смотри на меня, болотная тварь, смотри в последний раз перед тем, как я выжгу твои проклятые гляделки!

Да, эта девушка была очень похожа на Тамар. Или… ему все это кажется? Этот жест Элии… рука, прошедшая снизу вверх по лицу распятой, словно надевающая незримую маску… Ну а что, если это все же Тамар?

«Какая, в сущности, разница? Что с того, если даже и не она? Ты позволишь, чтобы девочку искромсали на куски? Пусть она даже из сухотников?»

Блейд стиснул зубы. Да, он может уйти в любое мгновение. Но что будет тогда с Тамар? Возможно, это она и есть…

— Отчего она молчит?

— Слышишь? Твой дружок желает в последний раз услыхать твой прелестный голосок, — Элия глумливо толкнула несчастную в ребра.

— Ричард… — (Да, и голос тоже! Голос до чего похож!) — Спаси меня, Ричард… Она сдерет с меня кожу живьем, эта сухотная шлюха…

Блейд безмолвствовал. Наоми продолжала свое жуткое занятие, по-прежнему не обращая никакого внимания на пленника. Что-то уж слишком нарочитой была эта ее холодность, слишком настойчиво демонстрировала она свою ревность, слишком уж тщательно и хладнокровно готовилась проделать свой жуткий ритуал… Неужели Тамар все-таки удалось ускользнуть, и теперь перед ним будет разыгрываться просто кровавое и отвратительное представление? Неужели дочь Бротгара права, и с сухотниками возможен только один разговор — топор против топора?

— Так ты будешь говорить?

Элия черной вороной нависла над скованным пленником.

— Мне сначала испытать каленые клещи на тебе или, — кивок головы, — на этой мерзавке? Отвечай, я жду!

— Но ты не задала ни одного вопроса, — резонно возразил Блейд. — О чем же мне говорить?

Элия оперлась руками на стол. Ее взгляд из глубины капюшона, казалось, способен был прожечь дыру на лице странника.

— Ну, наконец-то! — прошипела она — Наконец-то открыл рот! Ты слаб, Блейд: тебе могут развязать язык чужие страдания. Отрадно для меня и очень, очень плохо для тебя, красавчик! Думаю, теперь ты будешь хорошо себя вести и дашь потомство, а?

— Все это слова, — заметил Блейд. — Пустые слова, сплошное сотрясание воздуха. Ты грозишь, шипишь, плюешься; но, похоже, тебе просто нравится смотреть на меня! А сказать тебе все равно нечего.

Элия подскочила от злости.

— Ну хорошо, — прохрипела она. — Тогда отвечай мне — быстро, четко и правдиво — кто ты такой? Откуда ты взялся в нашем мире?

Так! Наконец-то дошло до главного! Ричарду Блейду нередко задавали подобные вопросы. Иногда дело ограничивалось простым ответом — из дальних краев, со звезд или из преисподней; иногда его происхождение вообще никого не интересовало. Случалось, ему навязывали определенную гипотезу, причем чуть ли не силой; в той же Азалте, вполне цивилизованном мире, от него добивались не правды, а признания. Доказательств, что он принадлежит к чему-то давно известному в том мире, пусть даже и инопланетного происхождения…

Элия, похоже, взялась за дело всерьез — вот только имеется ли у нее собственная гипотеза? Должно быть… Женщина злобная, но проницательная, подумал Блейд; свой титул «Великой Скрывающей» она носила по праву. Эта ведьма моментально вычислила, что странный гость никак не может быть ни творением Слитых, ни гостем с Полуночных Болот… Тогда вопрос — откуда же он? И тут не помогут ссылки на богов или демонов — у обитателей Гартанга, похоже, вовсе не было никакой религии. Вещь, странная сама по себе, а соседство этой крошечной цивилизации с загадочными Слитыми делало ее еще более интригующей.

— Как мне объяснить то, для чего в твоем языке нет ни слов, ни понятий? — схитрил странник. Нужно заставить разговориться саму Элию, выслушать ее предположения.

— Ты уж, пожалуйста, постарайся, — усмехнулась она. — Постарайся получше все вспомнить и объяснить, не то… — она кивнула на распятую девушку.

— Ладно. Я из другого мира — тебя устроит такой ответ?

Тут Элия его удивила, согласно кивнув головой.

— Это я знаю и так. Как ты попал сюда?

— Перенесен неведомым мне способом.

— Навсегда? — ее пальцы впились в край столешницы так, что побелели костяшки.

— Это уж как мне захочется, — неопределенно заметил Блейд. Впрочем, его ответ был совершенно правдив — теоретически он мог бы не подавать сигнала возврата до самой своей смерти в мире Гартанга — лет эдак через сорок…

Дальше пошли уже более привычные вопросы. Элия, добившись первого признания — казавшегося ей отчего-то очень важным, — начала выпытывать детали: что известно о мире Гартанга на родине пришельца, почему его решили послать именно сюда, каково его задание и тому подобное.

Блейд отвечал по возможности туманно, многозначительно и двусмысленно, не спуская при этом глаз с распятой на стене жертвы. Однако та оставалась совершенно безучастной.

«Наверняка не Тамар. Наверняка!»

Элия все не успокаивалась.

— Значит, ты можешь вернуться?

— В любой момент, — спокойно подтвердил странник.

— В любой? Даже сейчас? В цепях, из темницы?

— Не сомневайся, почтенная, — Блейд демонстративно отвернулся.

— А если я стану угрожать тебе смертью? Что тогда?

Блейд молча пожал плечами.

— Попробуй, и ты все узнаешь сама, о Великая Скрывающая Лицо.

Элия призадумалась.

— У тебя не слишком-то уверенный вид, — внезапно объявила она. — Твой лоб влажен от пота. Ты сомневаешься… В чем?

— В том, что у тебя хватит духу снять с меня эти цепи, — усмехнулся пленник.

— Ты прав, — губы Элии искривились в недоброй ухмылке, — цепи я с тебя не сниму… если, конечно, ты не станешь хорошо себя вести.

Блейд тут же навострил уши. Так! Сначала пугали, теперь предлагают сотрудничество. Знакомо, куда как знакомо!

— Тебе нужны наемники, почтенная? Или самцы на развод? — как можно более скучающим тоном произнес он, презрительно выпячивая нижнюю губу. — Ты ввязалась в войну со Слитыми, ты проигрываешь эту войну и тебе нужны новые идеи? Всякие фокусы, с которыми Слитые не умеют бороться?

Элия хрипло и тяжело дышала, грудь ее взволнованно вздымалась, кулаки были судорожно стиснуты. Блейд не сомневался, что угодил в точку.

— Откуда тебе знать, чего я хочу и чего добиваюсь? — с трудом выдавила из себя женщина.

— Догадаться нетрудно, — странник демонстративно сдул частичку пепла со своего плеча. — Умный и опытный человек многое предвидит и многое понимает. Что же касается войны… Мне, знаешь ли, довелось немало сражаться.

— И что ты хочешь мне предложить?

— Я? Ничего, почтенная, абсолютно ничего! Это ты должна предлагать мне — например, воевать на твоей стороне. Я выслушаю и, если условия мне подойдут, назначим плату, — невозмутимо объявил Блейд.

И тут не выдержала Наоми.

— Зачем ты вообще начала с ним этот разговор, мама?! С этим… — последовало сочное словцо, местный аналог кобеля и козла. — Он со мной… а потом… потом с этой грязной болотной девкой! У-у-у… — очередной непечатный термин примерно соответствовал стерве, сучке, потаскухе.

Блейд укоризненно покачал головой. Нет, все-таки юная леди не должна так выражаться!

— Наоми, Наоми! — укоризненно заметил он — Разве ты не знаешь древнее правило, мужчина берет, что захочет, а женщина должна ждать, пока ее захотят?

Девушка резко повернулась к пленнику, лицо ее буквально пылало от ненависти «Ну и ну, — подумал Блейд, — да ведь для нее все это вполне серьезно! Малышка ревнует…»

— Если бы не моя почтенная мать, Великая Скрывающая Лицо, я бы уже давно отрезала тебе все, что болтается ниже пояса, — прошипела Наоми прямо в глаза страннику.

— А вдруг мы бы еще могли помириться? — тотчас отпарировал тот. — Представь, что бы ты потеряла! Или ты считаешь, что нашла бы в вашем поселке достойную замену МНЕ?

Наоми опустила голову и рассерженно засопела: удар Блейда попал в цель. Конечно, замены ему не было — а значит, не было и цены.

— Ладно, хватит этих глупых препирательств! — подняла руку Элия. — Помолчи, Наоми. Ты просила изловить тебе этого насильника, и я это сделала.

— А не слишком ли дорогой ценой, о трижды Величайшая? — невинно осведомился Блейд.

Великая Скрывающая сделала вид, что не расслышала.

— Вернемся к нашему разговору, — Элия наконец села — Теперь ты расскажешь мне о том, что ты можешь и чего не можешь…

— По-моему, мои дела говорят сами за себя, — невозмутимо бросил странник.

— Мне нужно знать не это! Как тебя можно убить?

— Я был более высокого мнения о твоих умственных способностях, — странник надменно отвернулся.

— Ты скажешь! Клянусь всеми тварями болот, ты скажешь!

В качестве подтверждения своих слов Элия выхватила из огня пыточный инструмент — обычный железный прут, насаженный на деревянную рукоятку. Конец прута светился темно-вишневым.

— Клянусь, ты будешь неплохо смотреться, если я приложу это к твоим глазам!

— Разве ты забыла, достопочтенная, — кротко осведомился Блейд, — если ты поднесешь такую штуку к моему лицу, я просто покину ваш мир. Кстати, не держи ее так долго на воздухе, железо остывает очень быстро… — Он усмехнулся — Неужели ты не поняла, Элия? Я здесь потому, что меня это развлекает. Считай это игрой.

Элия внезапно вздрогнула, ее руки неуверенно опустили раскаленный прут.

— Что ты такое говоришь? Какая игра?

«Да она и в самом деле удивлена!» — отметил странник.

— По-моему, я уже давно пытаюсь тебе объяснить, — он постарался, чтобы голос звучал раздраженно, — что могу в любой момент уйти из вашего мира. Ты понимаешь, что отсюда следует? Я остаюсь под твоим гостеприимным кровом лишь потому, что мне так хочется.

— Возможно, ты не выполнил порученное? — попыталась возразить Элия.

— Возможно. Но будь уверена, за это меня не станут пытать каленым железом!

Элия обменялась быстрыми взглядами с молчавшим до сих пор высоким мужчиной в плаще, похоже, она попала в затруднительное положение и искала выхода. Знать бы, в чем состоят ее затруднения, подумал Блейд.

— Мы так и будем ходить по кругу, почтенная? — он прервал затянувшееся молчание. — Ты ничего не добьешься, пока не выложишь мне все. Кстати, я с удовольствием выслушаю также твой рассказ о Слитых и о твоей войне с ними…

— Ну, хорошо, — Элия наконец решилась. — Я скажу тебе… кое-что. Пытать тебя бессмысленно…

— А может, он все лжет! — внезапно выкрикнула Наоми. — Может, он точно так же собирается исчезнуть, как собирался испепелить весь поселок!

Элия заколебалась, ее взгляд с некоторой растерянностью перебегал с дочери на пленника.

— Что ж, великая, испытай меня, — спокойно заметил Блейд. — Я скован, у тебя под рукой раскаленный прут… Действуй!

— Лучше воткни железку в толстую задницу этой дряни, — мрачно заметила Наоми, кивая на распятую девушку.

— А что вы этим добьетесь? — невозмутимо проговорил странник. — Причините боль несчастному, ни в чем не повинному существу…

— Как это — ни в чем не повинному? Эта тварь тебя соблазнила! — так и взвилась Наоми.

— Но от меня-то вы что хотите? — продолжал втолковывать двум фуриям Блейд. — Вы ведь так и не сказали, что я должен сделать!

— Он прав, — Элия медленно повернулась к дочери. — Мы и впрямь многого хотим от тебя, чужак. Очень многого. Ты единственный, кто способен на такие вещи.

— Приятно слышать, что ты наконец-то оценила меня по достоинству, — прокомментировал ее слова странник. — Итак, какой же подвиг я должен совершить для тебя, о Трижды Величайшая?!

— Ты должен переправиться через Реку, — сдавленным от волнения голосом начала Элия, — дойти до Города со Шпилями, до логова Слитых… Дойти — и уничтожить его!

В пыточной наступила тяжелая тишина. На Блейда в упор уставились три пары глаз.

— Только и всего? — разочарованно протянул он. — Стереть с лица земли этот город? Город со Шпилями?

— Да. Уничтожить его! — кивнула головой Элия.

Она произносила эти слова так, словно зачитывала собственный смертный приговор.

— Очень мило, — заметил Блейд. — Ну что ж, эта работа как раз по моей специальности. Только вам придется сперва расковать меня, умыть, принести чистую одежду, накормить… потом, я думаю, прислать ко мне Наоми, дабы мы с ней могли побеседовать в более располагающей обстановке. Ну, а после этого можно будет потолковать и о деле. Кстати, — поинтересовался он после небольшой паузы, — а кроме этого города тебе ничего не надо уничтожить? И что я должен сделать со Слитыми? Спалить, перерезать глотки или привести к тебе в цепях? Но дополнительные услуги потребуют и дополнительной платы.

Вот так! Никто не будет ценить специалиста, если за свой труд он спросит слишком мало — или слишком быстро согласится на предложенные условия.

Элия, Наоми и мужчина в плаще хором разразились негодующими воплями.

— Что вы так беспокоитесь? — невинно поинтересовался Блейд. — Если я вам не подхожу, поищите другого наемника. Дело-то пустяковое!

— Мы сдерем с твоей болотной сучки всю шкуру, если ты будешь упорствовать, — прошипела Элия.

— Ты не слишком-то изобретательна, — продолжал издеваться странник. — Чем еще ты можешь пригрозить мне? Пытаешься сыграть на чувстве жалости? Ну, а если мне плевать? Если все стоны и крики этой несчастной не изменят моего решения? Я ведь могу и оставить ваше милое общество… Между нами пролягут такие бездны, о которых вы не имеете ни малейшего представления! И тогда — что дадут вам страдания этой бедняжки? А город Слитых будет стоять по-прежнему!

Элия стиснула кулаки.

— Ты говоришь, что мы не можем заставить тебя? Значит, тебе все равно, что ожидает твою бывшую подстилку?

Великая Скрывающая одним прыжком оказалась возле распятой пленницы.

— Ричард, Ричард, не покидай меня, Ричард… — услыхал Блейд слабый шепот.

— Кто ты такая, девушка? — спросил он. Сомнения мучали его; Тамар или все-таки не Тамар? Пожалуй, это можно выяснить… — Кто твой отец? Как его зовут? Где стоит ваш дом? Что мы делали с тобой над воротами вашей деревни? Отвечай! Если ты та, за кого тебя пытаются выдать эти почтенные люди, проблем с ответами не возникнет.

Неужели Элия не предусмотрела такого допроса?

Оказалось, что предусмотрела. Раскаленная сталь коснулась нежной кожи распятой, что-то затрещало, зашипело, потянуло паленым… Короткий животный вскрик, полный невыносимой боля, тотчас же пресекся — голова жертвы бессильно упала на грудь. Она потеряла сознание.

— Ты решила заткнуть ей рот, почтенная? — холодно осведомился странник.

— Нет, — у Элии тряслись руки. — Просто хотела показать тебе, что наши слова не расходятся с делом… Ну, что же ты не исчезаешь, пришелец?

Блейд стиснул зубы. Да, эта Элия знала, что делает! Не хуже, чем надсмотрщики в Освенциме или Дахау! Он не может допустить, чтобы эту несчастную девчонку запытали до смерти — даже если все происходящее чистый блеф и с его исчезновением девушка будет отпущена. Он уже почти не сомневался, что видит заранее подготовленный спектакль.

— Я уйду в тот момент, когда сочту нужным, — высокомерно проговорил он. — Ладно, почтенная Элия, я согласен. Но, как ты понимаешь, со скованными руками и ногами и с пустым брюхом мне до Города Шпилей не добраться.

— Тебя раскуют на границе. На самом берегу Реки, — в голосе Великой Скрывающей слышалось неприкрытое торжество. — И мои стрелки будут держать тебя на прицеле. Да, да, ты можешь исчезнуть! Но если по истечении десяти солнечных кругов шпили будут все еще на прежнем месте, знай, что мы запытаем эту болотницу насмерть.

— Хватит врать, почтенная! Эта девушка не с болот, — резко бросил странник.

— Пусть так, — неожиданно легко согласилась Элия. — Это не она. Не твоя подружка! Но разве тебе не все равно? Ты ведь и в самом деле жалеешь ее… Разве для тебя не станет мукой сознавать, что тут страдает невинное существо? Из-за тебя!

— Можно подумать, что я сам ее пытаю, — усмехнулся Блейд. — Хорошо, не старайся, почтенная… Я и сам хотел заглянуть в гости к Слитым. Ну, так что ты собираешься рассказать мне о них?

Увы, знала Элия немного, совсем немного: ни ее подданным, ни ей самой никогда не доводилось пересекать Реку. Меновая торговля велась на единственном мосту, который был построен в незапамятные времена неведомо кем. Все остальное побережье было превращено в нашпигованную специально выведенными тварями оборонительную полосу. Никаких шансов перебраться через нее не имелось.

Короче, Блейду предлагалось изыскать иной способ — или же обмануть бдительную стражу Слитых на мосту.

— Какое у них оружие? — перебил странник.

— Такое же, как и у нас. Мечи, копья, топоры, арбалеты… Ничего особенного.

— Если ничего особенного, почему бы вам самим не прорваться через мост на тот берег? Перебить стражу, взять город…

— Слитых куда больше, — нехотя призналась Элия. — Они просто задавят нас числом.

— Понятно…

Здесь намечалось какое-то противоречие. Примитивное оружие — и великолепный город! Если в нем высотные здания, то без соответствующей техники их никак не возвести. Это ведь не египетские пирамиды и не германская готика… Правда, не исключено, что те Слитые, которых встречали люди Элии, являлись всего лишь стражниками, охранниками, и не имели никакого отношения к великолепным сооружениям на юге. Нечто подобное Блейд уже видел — в Тарне… Высокотехнологичная цивилизация, искусственные существа, телепортация, неиссякаемые источники энергии и тому подобное — а рядом обитают воинственные дикари…

Итак, Элия хочет разделаться со Слитыми… Любопытно, что она может предложить для решения этой задачи? Кроме самострела и топора, разумеется?

Блейд поднял взгляд на свою нанимательницу.

— Что у тебя есть в запасе, почтенная? Я имею в виду оружие. Вряд ли один человек способен разрушить город… да еще не имея ничего, кроме голых рук…

— А что используют в таких случаях у тебя на родине? — последовал немедленный вопрос. — Может, ты научишь нас?

Как же, ждите, подумал Блейд. Ни пороха, ни бомб, ни артиллерийских орудий тут не будет.

— Вряд ли наши способы тебе подойдут. У вас нет ничего из необходимых ингредиентов.

— А ты не хитришь ли? — прищурилась Элия.

— Не хитрю ли? — странник пожал плечами. — Пожалуйста. Есть ли у вас… — и он выдал настолько заковыристое и головоломное описание селитры, что у Великой Скрывающей сразу исчезли все сомнения.

— А теперь я хотел бы перекусить, — Блейд откинулся, привалившись спиной к стене. Когда Элия, после мгновенного раздумья сделала знак Наоми, он понял, что поле битвы осталось за ним.

* * *

Эту ночь странник провел в относительном комфорте. Правда, цепи с него не сняли, но все-таки перевели в более чистую камеру, где имелось даже покрытое соломенным матрацем ложе.

Утром, когда в крохотное зарешеченное оконце проникли первые рассветные лучи, Блейда разбудил заспанный стражник.

— Вставай, марабут, сюда идет Великая…

В ожидании нанимательницы Блейд неожиданно вспомнил о радужном змее. Похоже, он и в самом деле ничуть не испугал хозяйку этого крохотного племени; она располагала каким-то оружием против него. Как там было сказано — «я сбила его со следа?» Как это — сбила? Ментальным внушением? Являлась ли эта сила подвластной одной лишь Великой?

— У меня остались кое-какие вопросы к достопочтенной, — встретил узник появившуюся на его пороге гостью.

— Что ты хочешь знать? — подозрительно осведомилась Элия.

— Насчет чудовища Слитых. Как тебе удалось так ловко сбить его с курса? Он ведь направлялся прямо к поселку, не так ли?

— С чего ты взял? — удивилась Элия, однако удивление ее показалось Блейду несколько наигранным. — Я… я просто успокоила народ. Слитые порой выпускают эту тварь порезвиться к лесу. И она никогда…

— Что ж тогда твои люди впали в такую панику?

— Это случается редко, — Элия явно выкручивалась, на ходу придумывая объяснения. — Люди просто все забыли… Мы, Великие, храним память о прошлом…

— Возможно, возможно… — для вида согласился Блейд, хотя прекрасно понимал, что Элия лжет, и притом не слишком умело.

Пленника вынесли из темницы на носилках. Не слишком-то удобно ковылять через лес в кандалах; до этого Великая Скрывающая была способна додуматься и сама.

Поселок, казалось, жил своей обычной жизнью, однако по пути Блейду встретились четыре погребальных процессии. Рыдающие вдовы, хнычущие дети, испуганные и растерянные… И — ненавидящие взгляды, направленные на него, на пришельца, проклятого марабута, чужака…

Это хоронили убитых им воинов.

Странник нашел бы, чем оправдаться; он мог сказать, что не ему пришло в голову затеять это кровопролитие, не он первым открыл сезон охоты на людей… Но какое дело до этого женщине, лишившейся мужа? Детям, потерявшим отца?

Нахмурившись, Блейд отвернулся. Неужели он становится чересчур сентиментальным? Дань возрасту? Этот неприятный вопрос снова всплыл в сознании.

Возле «скотного двора» Элии носилки с пленником укрепили на спине здоровенного зверя, более всего походившего на голого медведя, разом лишившегося всей шерсти. На толстой шее существа устроился погонщик, и процессия двинулась дальше.

Их путь пролегал не через чащобу и болота, а по гладкой, хорошо наезженной дороге. Вокруг тянулись возделанные поля, перемежавшиеся небольшими рощами окультуренных деревьев. Блейду даже показалось, что он различает свисающие с ветвей зеленые продолговатые плоды, хорошо заметные на фоне красноватой листвы.

Моста они достигли примерно за час до полудня. Точнее, процессия остановилась примерно в полумиле от Реки, и Элия повернулась к страннику.

— Тебе осталось обогнуть вот этот поворот. Сразу за ним — мост. И — охрана Слитых. Я раскую тебя здесь, если ты дашь слово не бежать.

— Где же твоя осторожность, Трижды Величайшая? — усмехнулся Блейд. Затем, не дожидаясь вспышки гнева Элии, склонил голову в знак согласия.

— Даю слово, — он пожал плечами. — Мне самому интересно взглянуть за эти шпили.

— Ты любопытен?

Блейд усмехнулся.

— Такой уж у меня нрав — если меня куда-то не пускают, непременно стараюсь туда попасть!

Молчаливый кузнец срубил заклепки на стальных браслетах. Страннику принесли одежду, он натянул штаны, безрукавку и куртку. Все это ему пришлось проделать под прицелом добрых двух десятков стрелков. Потом Блейду выдали оружие — доброй ковки отлично сбалансированный топор, копье, арбалет, колчан, полный стрел… Все выглядело так же, как и в день его покушения на Элию.

Наконец все было готово.

— Теперь иди, — Великая Скрывающая сделала шаг в сторону.

Блейд огляделся. Позади осталась испуганно теснившаяся охрана — два десятка арбалетчиков, которые слишком хорошо помнили, какую бойню способен учинить этот проклятый марабут. Они были неуверены в себе, и странник чувствовал их ужас… и на мгновение им овладели самые черные соблазны. Упасть на бок, перекатиться через плечо, сбить подсечкой ближайшего стражника, ударить топором в пах его соседа — и он окажется возле Элии. Один удар — и все будет кончено, в том, что стрелы пролетят мимо, он не сомневался…

Блейд, однако, сдержал себя. Куда интереснее и в самом деле заглянуть — что там, на землях Слитых? Ради того можно пойти и на временный союз с Элией.

Дорога перед ним делала крутой поворот, огибая подступавшую к Реке лесную полосу. Солнце светило ярко, в небе ни облачка — и в такое-то время форсировать водную преграду прямо на глазах у часовых? Инструктор «Секьюрити Сервис» выставил бы «неуд» за такое планирование операции, можно было не сомневаться.

Не попрощавшись со своей невольной свитой, проводившей его угрюмо-настороженными взглядами, Блейд зашагал к лесу, решив, что обходить чащу по дороге не стоит, лучше срезать напрямик. Времени у него имелось достаточно, и прежде всего следовало отыскать подходящий рекогносцировочный пункт. Надо было хорошенько оглядеться на месте.

Лес, однако, преподнес ему неприятный сюрприз — он был до предела загроможден буреломом явно искусственного происхождения. Каждое второе дерево повалено, ветви превращены в заостренные колья… Вдобавок приходилось глядеть в оба, чтобы не угодить в изобилии отрытые здесь волчьи ямы.

«Каждая полоса препятствий должна иметь свой конец», — подбодрил себя Блейд, со злостью проламываясь через эти баррикады.

Впрочем, в полном соответствии с представлениями о конечности всего сущего, бурелому настал конец. Перед странником мелькнула темная гладь Реки и неподвижный лес на противоположном берегу.

А через Реку был переброшен мост.

Собственно, назвать странное полуобугленное сооружение мостом язык не поворачивался. Заметно было, что по настилу вдосталь погулял огонь. Пламя изгрызло венцы свай, но потом его, очевидно, смогли потушить и, не мудрствуя лукаво, настелили поверх остатков опор кое-как обструганные доски. Потом загорелся и этот настил (костры они на этом мосту жгут, что ли?). Мост зиял провалами и дырами, иные обугленные доски держались буквально на честном слове. И это — главная торговая артерия Слитых?

Слишком много неправильностей в этом мире, подумал Блейд. Нелепое разделение людей на болотников и сухачей… ни торговцев, ни путников… и все тут думают лишь о том, как бы прожить сегодняшний день, как бы дотянуть до вечера… Сверкающие шпили, жуткие, явно искусственно выведенные чудовища — и примитивный меч в руке воина Слитых… Странная война, невесть для чего затеянная и непонятно как ведущаяся… И в довершение всего — этот мост. Можно подумать, по нему регулярно прогуливается огнедышащий дракон…

Мысль о подобной твари сперва позабавила Блейда, однако затем он подумал о такой возможности уже всерьез. Если Слитые сумели вывести трехглавого змея, так почему бы им не создать и плюющегося огнем ящера? Теоретически это совсем не трудно. Известняк плюс кислота — в желудке выделяется водород… А для перемалывания камня можно алмазов в утробу подбавить…

Размышляя таким образом, он выбрал себе укромную ямку между громадных, точно сплетенные тела анаконд, корней большого дерева. Мост был отсюда виден, как на ладони.

Дорога на том берегу, миновав полусожженный перевоз, тотчас исчезала за сплошной чередой стволов. Никаких укреплений или караульных вышек странник, разумеется, не увидел. И тем не менее он не сомневался, что мост находится под постоянным наблюдением.

О том, чтобы переплыть реку, не могло быть и речи — с устрашающей регулярностью то возле одного берега, то возле другого над водой мелькали тонкие извивающиеся кончики щупалец. Чудовища продолжали нести свою бессменную вахту, и нельзя было рассчитывать, что ему удастся переправиться незамеченным. Оставался только один путь — по мосту.

А это значило, что надо ждать ночи. Блейду совсем не улыбалось получить стрелу в грудь без всякого предупреждения.

Он вздохнул, переворачиваясь на спину и устраиваясь поудобнее. Хорошо хоть, что тут, в Гартанге, тепло…

Время тянулось медленно и томительно. Ни на самом мосту, ни около него никто не появлялся. Как и следовало ожидать! Что же здесь делать Слитым? Хотя… они ведь ведут войну, по словам Элии… Да, странная война! Очень странная… Без сражений и раненых, без посылки на вражеский берег лазутчиков, подкреплений, провианта и всего прочего. Или Слитые настолько уверовали в своего трехголового змея?

Блейд покачал головой. Как профессионал, он привык тщательно планировать свои действия. Он знал, что везение и удача сопутствуют тому, кто тщательно подготовил операцию. Дело дрянь, когда приходится идти навстречу врагу вслепую, не имея даже представления, как этот враг выглядит и что он может тебе противопоставить. А если это окажется леростар? Или второй змей? Или что-нибудь еще похуже?

Действовать он начал на закате. Вокруг быстро темнело, речную долину стремительно заливала темнота. Дневные твари спешили попрятаться, на охотничьи тропы выбирались ночные хищники… Самое время для прорыва.

Распластавшись на земле, Блейд пополз к берегу. Ему вновь предстояло доказать, что он еще на что-то способен — в том числе и на различные гимнастические эскапады.

Подобраться к самой кромке воды, осторожно ухватиться за обугленную опору и подтянуться; рывком бросить тело под мост и обхватить ступнями нетолстое бревно, пропущенное под настилом…

Он повис спиной к воде, руками и ногами цепляясь за длинный продольный брус. Пальцы странника побелели от напряжения; несмотря на всю свою колоссальную силу, он понимал, что долго в таком положении не продержится. Брус нельзя было обхватить полностью — к его верхней грани крепились доски настила.

Быстро, как только мог, Блейд пополз вперед. В нескольких футах от его спины плескалась вода; и, похоже, местные обитатели решили полюбопытствовать, кто там перебирается над их владениями столь экстравагантным способом…

Послышался тихий всплеск; над поверхностью поднялся тонкий извивающийся отросток. Скосив глаза, странник поглядел на него, чувствуя, как по спине пробежал озноб. Пришлось ускориться еще больше.

Ему повезло. Эта Река все же уступала шириной Темзе или Миссисипи; проделав путь в несколько десятков ярдов, он почти без сил опустился на прибрежный песок. Его счастье, что опорный брус оказался таким длинным!

«Вот ты и на другой стороне. Что же дальше?»

«Как что? Обнаружить дозорные посты, обезоружить и допросить караульного. Дальше — действовать по обстановке!»

Сказано — сделано. Блейд медленно стал выбираться из-под моста. Темнота все сгущалась, скоро он не различит и собственную руку, до той поры надо отыскать надежное убежище.

Песок кончился. Под его руками чуть слышно захрустела суховатая трава. Он достиг леса Слитых.

В нескольких десятках футов от дороги, закутавшись в плащ, странник и провел ночь. Он был голоден, но есть не стал — сытость притупляет внимание.

В положенный срок наступил рассвет. За ночь никто не потревожил его: как и на принадлежащем сухотникам берегу, здесь леса тоже казались вымершими.

Блейд двинулся на юг, стараясь держаться не слишком далеко от дороги. Он опасался ловушек, однако, против всех ожиданий, приречная полоса у Слитых была совершенно не укреплена. Обычный лес, чистый, без всяких глупостей вроде волчьих ям и тому подобного. Очевидно, Слитые были абсолютно уверены в собственной неуязвимости.

Правда, странника несколько настораживало другое. Даже перебравшись на вражеский берег, он не увидел никакой стражи, да и саму дорогу не преграждали ни рогатки, ни баррикады. Приснилось все это Элии, что ли?

Идею о стремительном марш-броске к городу со шпилями пришлось отставить. Мысленно сбросив два десятка лет, Блейд старательно, словно только что окончивший академию лейтенант, обшарил все окрестности моста. Передвигался он в основном по-пластунски; несколько раз, соблюдая все мыслимые предосторожности, влезал на деревья, оглядывая местность. Он стер локти, вымотался до предела, но теперь мог с чистой совестью сказать, что сил противника в непосредственной близости от моста визуальной разведкой не обнаружено.

Однако получить такой результат — еще полдела; его надо еще и объяснить — и вот тут-то Ричард Блейд уперся в тупик. Действия этих существ не поддавались привычному логическому анализу! Еще один штрих в картине здешней «странной войны», вот и все, чего он добился, потратив почти весь световой день.

Ночь он провел на дереве. Провел спокойно, а на заре тронулся в путь — как и вчера, держась в трех десятках шагов от дороги.

 

Глава 10

Ричард Блейд стоял у ворот Города со Шпилями. Позади остался пустой лес, пустая дорога, на которой так никто и не появился; глазам странника открылась городская стена.

Собственно говоря, стены как таковой здесь не было вовсе — если понимать под «стеной» угрюмое оборонительное сооружение с башнями, зубцами и бойницами, окруженное глубоким рвом и высоким валом. Перед странником на высоту двенадцати футов поднималась сверкающая всеми цветами радуги полупрозрачная хрустальная ограда, и в глубине ее прихотливо перемигивались многоцветные огоньки. Холодная, совершенно гладкая на ощупь стена с широкими воротами, которые прикрывал серебристожемчужный туманный занавес, сотканный словно из тончайших нитей предутренней мглы.

И, разумеется, никакой стражи!

Блейд вздохнул. Лорд Лейтон так стремился, чтобы его подопечный попал в высокотехнологичный мир — вот он вам, пожалуйста! Чтобы сотворить такую стену, нужны знания, нужна наука, достигшая куда большего прогресса, нежели земная, а это в свою очередь означало, что на родине Блейда вряд ли удастся воспользоваться плодами трудов здешних умников. Та же история, что и с паллатами, уже прошло лет восемь, а земные специалисты так и не смогли разобраться с большинством их устройств…

Но если здешняя цивилизация настолько сильна, как же она терпит у себя под боком погрязших в невежестве сухачей и болотников — если уж принято решение их уничтожить? Или все россказни о жестокой, непрекращающейся ни на миг войне — не более чем очередной миф? Однако же он сам, своими глазами, видел идеальную машину убийства — этого леростара… Да, и собственными руками разрубил череп отвратительной твари!

Чувствуя, что окончательно запутался, Блейд решил пока отложить решение этой проблемы. Первым делом ему нужно попасть в город! Стена гладкая, не вскарабкаешься; что ж, не привыкать…

Несколько ударов топора — и в его руках оказалась толстая и прочная жердь. Прислонить ее к краю стены… а дальнейшее было уже совсем просто.

Одним движением странник забросил гибкое тренированное тело на гребень стены, приник к ней и замер, пораженный открывшейся ему красотой.

Между стеной и последними городскими зданиями было оставлено пустое пространство, покрытое изумрудно-зеленой травой, чем-то напоминавшей земной клевер, только совсем без цветочных венчиков. А примерно в четверти мили от стены к поднебесью возносились изящные ажурные башни и шпили, сотканные словно из воздуха и света — из прозрачного воздуха и разноцветных лучей. Полупрозрачные громады поднимались к самым облакам; у основания они имели радиус примерно полсотни футов, а вершины их, казалось, были острее игл.

Хрустальные дворцы! Те самые, что он некогда искал в Уркхе и в доброй дюжине других миров! Мечта лорда Лейтона!

Блейд ухмыльнулся, разглядывая сей поразительный пейзаж. Теперь он видел, что между башнями вьются неширокие дорожки, выложенные прозрачными, светящимися и искрящимися плитами. И по этим дорожкам сновала целая уйма народа.

Слитые! Властители Гартанга!

Внешне они ничем не обличались от людей. Облаченные в напоминавшие римские тоги одеяния всех расцветок, эти существа с какой-то кошачьей грацией скользили по дорожкам, так что казалось, они не идут, а плывут над поверхностью земли. Различить по платью мужчин и женщин издалека было невозможно — все одевались одинаково.

У оснований башен Блейд заметил овальные арки входов; над ними ритмично вспыхивали цепочки огненных символов — точь-вточь как вывески над лондонскими пабами.

Странник распластался на гребне стены. Спрыгнуть вниз — безумие; тотчас заметят. Неужели вновь дожидаться ночи?

Однако тут он услыхал спокойный, вежливый голос, обращались явно к нему:

— Не будет ли угодно почтенному гостю из других миров воспользоваться воротами и войти внутрь?

Ричард Блейд резко поднял голову. Вблизи никого не было… хотя нет, на дальнем краю зеленого поля, разделявшего стену и здания, стояли трое Слитых, в упор смотревших на него.

Чушь, абсурд! До них же самое меньшее сто ярдов!

И все же он знал, что эти трое разглядывают его.

Вежливый голос вновь повторил свое приглашение, и три человеческие фигуры двинулись прямо к Блейду через разделявший их газон.

Ну что ж, если так настойчиво приглашают, надо войти!

Странник спустился со стены, прошел вдоль нее до самых ворот. Туманный занавес исчез бесследно, дорога была свободна.

Блейд вошел внутрь.

Его уже ждали. Те самые трое Слитых, один — в золотистой тоге (этот стоял впереди всех), один — в кроваво-алой, и третий — в нежно-зеленой, цвета молодого березового листа.

Больше всего странника в первый момент поразили их лица. Не мужские и не женские — так, нечто среднее. Мягкость и твердость были гармонично слиты в их чертах, на подбородках и верхней губе пробивался слабый пушок. Руки, правильной формы, с ухоженными длинными пальцами, не казались обделенными силой, ноги в бежевых сандалиях — не большие и не маленькие, опять же — нечто среднее.

— Мы рады приветствовать гостя, — церемонно поклонился стоявший впереди Слитый в золотистой тоге. Его движение повторили двое других.

— Кто… кто вы? — против воли, голос Блейда сорвался на хрип. Такого ему видеть еще не приходилось.

— Кажется, он понял сразу, — удовлетворенно кивнул головой облаченный в золотистую тогу. — Да, он все понял сразу! Но, быть может, нам стоит продолжить беседу в более изысканной обстановке?

Странник молча наклонил голову. Ни у одного из Слитых он не заметил настоящего боевого оружия — ножи, которые можно было бы скрыть в складках одеяний, не в счет. Главное — не терять бдительности и не подставлять им спину…

Словно подслушав мысли Блейда, трое Слитых с учтивыми поклонами повернулись к страннику спинами. Все носили длинные, гладко зачесанные назад волосы, доходившие до плеч и схваченные на затылке разноцветными заколками, очень смахивавшими на женские.

— Наш почтенный гость может не бояться удара сзади, — обернувшись к страннику, произнес Слитый в зеленой тоге. — Мы допустили эту неучтивость — повернулись спиной — только с целью показать наше полное доверие к гостю.

Блейд молча последовал за ними — через зеленый луг к сверкающим, вонзившимся в небо иглам шпилей. Потом — по мягко пружинящей под ногами хрустальной дорожке, встреченные люди поспешно отступали в сторону, почтительно кланяясь и спутникам Блейда, и ему самому.

Город со Шпилями оказался невелик — едва ли три мили в поперечнике. Несколько десятков, быть может — сотен вознесшихся к небу башен, в самой середине города торчало самое крупное сооружение — центральный шпиль, не менее двух сотен футов в диаметре. Над аркой входа не светилось никаких знаков. Спутники вежливо пропустили Блейда вперед.

Внутреннее убранство вполне гармонировало с наружным великолепием. Казалось, здесь все сотворено из пламенеющего хрусталя, пылавшего всеми оттенками радуги — от темнофиолетового, почти черного, до чисто-алого. Внутри были устроены бассейны с фонтанами и небольшими искусственными ручейками, стекавшие откуда-то с верхних этажей по полупрозрачным желобам. В воде цвели темно-вишневые лилии, а среди них скользили быстрые золотистые ящерки о трех головах каждая…

В удобных стеклянных креслах, расставленных по всему громадному вестибюлю, сидело немало Слитых; еще больше их толпилось возле бассейнов. Они стояли группами по трое-четверо, погруженные в какие-то беседы, не забывая при этом кланяться спутникам странника.

— Попрошу наверх, — Слитый в золотистой тоге любезно подвел гостя к матово-серебристому кругу возле стены. Мгновение — и пол зала ушел из-под ног. Серебристый диск плавно поднимался наверх по вертикальной шахте: позади остался еще один роскошно убранный холл, затем третий, четвертый… На пятом уровне диск замер.

Блейд огляделся. Это походило на кабинет правителя — громадный стол из прозрачного материала возле занимавшего всю стену окна; пять кресел рядом с овальными чашами с резвящимися среди лилий ящерками; вдоль же непрозрачной части внешней стены выстроились поблескивающие механизмы — бред сумасшедшего химика, собравшего из лабораторной посуды какие-то абстрактные скульптуры. Колбы, реторты, прямые и обратные холодильники, двойники, тройники, змеевики… Нет, на механизмы это, пожалуй, все-таки не походило. По трубкам медленно струилась синеватая густая жидкость — точно живое существо в стеклянной клетке…

— Прошу садиться, — Слитый в золотой тоге гостеприимным жестом указал на кресла. — Желаете что-нибудь отведать, почтенный гость?

Блейд не мог понять, говорит ли с ним мужчина или женщина; голос представлял собой нечто среднее — не тенор и не сопрано. Он был звонким, отчетливым, уверенным — голос знающего себе цену человека.

— Нет, — странник отрицательно покачал головой, — но раз уж вы пригласили меня сюда, почтенный…

— Правящее, — с готовностью подсказал Слитый в золотом одеянии. — Правящее Сграсбо.

Имя не из самых благозвучных, решил Блейд и поклонился.

— Благодарю, почтенный правитель Сграсбо, — закончил он фразу. — Итак, раз уж я оказался здесь, то хотелось бы коечто узнать у вас…

— Так же, как и нам — у вас, — весело заметил человек в алой тоге. — Я — помогающее правящему Сграсбо, Второе Правящее Олмо.

— Почему вы так странно именуете себя? — не удержавшись, спросил Блейд.

— Как, разве вы не догадались? Ах да, у вас же тоже… тоже пожизненная половая идентификация… мужской род…

— Мы — Слитые, — негромко произнес третий из собеседников Блейда, тот, что носил зеленую тогу. Затем он представился: — Третье Правящее Элидо.

— Это значит… — начал было Блейд.

— …что в нас слиты признаки архаичных мужского и женского родов, — подхватил правитель Сграсбо (называть его «Первое Правящее Сграсбо» Блейд не мог даже мысленно). — Мы — вершина развития живой природы.

— Но о нас побеседуем чуть позже, — продолжил второй правитель Олмо. — Сперва поговорим о вас.

Тон его был весьма твердым.

— Итак, кто вы, откуда и как попали в наш мир? — спросил Первый Правитель. — Мы знаем, что вы каким-то образом прорвались сквозь временной барьер… и нас это очень интересует…

Блейд все еще не мог поверить в услышанное. Он сидел под внимательными, и спокойными взорами трех правящих Слитых… трех андрогинов… трех гермафродитов — и, наверное, впервые в жизни не знал, что же делать дальше…

Ясно было, что эта цивилизация чрезвычайно древняя, достигшая невероятных высот — особенно в биотехнологии… Цивилизация, ведущая войну с примитивным народом лесов! В голове все это не укладывалось.

— Наш почтенный гость, как видно, желает более существенных доказательств, — улыбнулся Первый Правитель.

— Я продемонстрирую? — поднялся Третий, Элидо.

— Разумеется! — Первый энергично кивнул головой.

Элидо поднялся (или все же поднялось? — машинально подумал Блейд), потом зеленая тога соскользнула на пол. Без тени смущения, совершенно обнаженный, он встал перед странником, медленно поворачиваясь, так, чтобы гость смог разглядеть все…

Блейд с трудом подавил поднявшуюся волну отвращения. Все его мужское естество восставало, он не мог смириться с тем, что человеческое создание не является ни женщиной — возлюбленной, матерью, сестрой, — ни мужчиной — товарищем, братом или, на худой конец, врагом! Понятия силы и слабости, чести и достоинства, мужской отваги и женской привлекательности смазывались, расплывались, словно эти существа стояли вне этики, подчиняясь известному лишь им одним кодексу правил, понять которые «сексуально детерминированная» личность была просто не в состоянии.

Элидо молча оделся (инстинктивно странник думал о своих хозяевах в мужском роде).

— Теперь вы верите нам? — Первый Правитель с усмешкой взглянул… (или взглянула?.. Проклятье! Ну не «взглянуло» же!) — на Блейда. Странник молча кивнул.

— Тогда продолжим беседу. Итак, каким образом вы попали к нам?

Блейд неслышно вздохнул; начиналась привычная работа. Только на сей раз придется быть особенно осторожным! Черт знает этих хитроумных Слитых, а вдруг они сумеют воспроизвести машину Лейтона? Перспектива же увидеть в один прекрасный день на Земле представителя сего «слитого» племени Блейда совсем не вдохновляла.

Начался изощренный словесный поединок, когда стороны любезно улыбаются друг другу, старательно пытаясь при этом скрыть собственные намерения. Странника настойчиво расспрашивали о доставившем его сюда аппарате, Блейд отговаривался незнанием, однако из него все-таки выудили тот факт, что он оказался здесь не при помощи некоего объекта, перемещающегося в пространстве или во времени.

Против его ожиданий. Слитых не слишком заинтересовали сведения о Земле.

— Мы уже прошли подобную стадию, — объяснил Третий Правитель. — Половые различия… Цивилизация и культура, основанные на сексе… Вечно длящееся противоборство мужского и женского начал… Все это пожирает огромную долю сил и энергии общества. Без стирания половых различий любой социум обречен.

— Так, как обречены болотники? — жестко спросил Блейд. Пора было поворачивать разговор на более близкие для него темы, он привык наступать, а не обороняться.

— Вы хотите поговорить о нас? — как будто бы даже обрадовались все три правителя разом. — Чти ж, мы охотно поделимся информацией. Приобщитесь и вы к нашей мудрости! Ведь так или иначе вам предстоит вернуться в свой мир? Расскажите там о нас; и мы будем жить, зная, что наш опыт пошел кому-то на пользу и наши труды были не напрасны! — эту патетическую речь закончил, как и положено Первый Правитель.

И вот что услышал Блейд.

Когда-то Гартанг был самым обыкновенным миром. Здесь были мужчины и женщины; редко, но все же рождались дети со слитыми половыми признаками. Уродов, как и положено, либо убивали при рождении, либо, если они вырастали, то становились изгоями, объектом издевательств и насмешек. Из давления со стороны «нормальных» и родилась тайная организация «слитых», поставившая своей целью сначала защиту несчастных и гонимых андрогинов.

Особенностью «слитых» Гартанга, насколько смог понять Блейд, являлось полное отсутствие сексуальных эмоций и переживаний. Они не знали, что такое «страсть», «влечение» или «желание», они смеялись над обуянными половым психозом «нормальными» и мало-помалу копили силы и знания.

Шло время, тайный орден «слитых» становился все могущественнее. Но подлинный переворот произошел тогда, когда в одной из секретных лабораторий был открыт способ преобразования новорожденных младенцев — как мужского, так и женского пола — в настоящих андрогинов, которые, понятное дело, сами размножаться никак не могли.

Дальше события развивались с головокружительной быстротой. Подпольная организация не устояла перед соблазном, и начались массовые похищения детей; в результате жалких уродов, над которыми раньше смеялись, стали ненавидеть.

— Много позже мы научились доводить свои тела до совершенства, сливая в них достоинства и мужского и женского начал, — пояснил Второй Правитель. — А тогда мы действительно выглядели какими-то монстрами…

Кое-где вспыхнули погромы. Ответом стало Великое Умерщвление…

После того, как орден набрал достаточно сил, был нанесен мощный ответный удар. Большинство убежищ Ордена Слитых уничтожили разъяренные толпы, но некоторые уцелели. В человеческих поселениях продолжали исчезать младенцы — до тех пор, пока ученые ордена не достигли таких технологических вершин, что создали огнестрельное оружие — в то время, как весь остальной мир пользовался арбалетами и мечами.

На решительное сражение Слитые вышли, имея что-то вроде танков и авиации. Рыцарская конница была выкошена пулеметами, тяжелые орудия вдребезги разнесли крепостные стены, удушливые газы довершили остальное.

Однако Слитые по неопытности несколько перестарались. Они уже успели додуматься до ядерного оружия и, поскольку подавляющее превосходство «нормальных» в численности не могли компенсировать ни магазинные винтовки, ни реактивные снаряды, было решено пустить в ход последнее средство. В итоге три четверти территории планеты оказались непригодными для жизни; эти земли были заражены радиацией, от которой погибло и немало Слитых.

И только здесь, на севере, кое-что уцелело.

Страшной ценой, но Слитые взяли верх. А дальше пошло как по-писанному — людской род оказался загнанным в болота и леса; топи наполнились чудовищами, результатом мутагенного воздействия радиации.

Слитые тем временем благополучно перевели свою цивилизацию с механистического на биологический путь развития. Вместо разработки машин они принялись за целенаправленное выведение живых организмов, способных заменить механизмы, и немало в этом преуспели.

Так и пошло — на просторах северного континента, среди краснолистных, богатых окислами железа лесов Гартанга, стояли города со сверкающими шпилями, а в красных чащобах ютились люди — жалкие остатки «нормальных».

Совсем без них Слитые обходиться не могли.

— Они добывают для нас Корни Жизни, — чуть покачиваясь в такт звукам собственного голоса, говорил Первый Правитель. — Ну, и для себя, конечно же. Биологически активные вещества, извлекаемые нашими химиками из этого растения, необходимы для превращения обыкновенного ребенка, отравленного беспрерывно синтезирующимися в нем половыми клетками, в настоящего Слитого, лишенного низменных страстей, животной похоти, обладающего чистым, незамутненным рассудком… Только такие и могут идти вперед, совершать великие открытия, изменять и упорядочивать жизнь! Мы выиграли интеллектуальное соревнование у нормальных. Им пришлось признать наше превосходство!

Кулаки Блейда сжимались и разжимались, однако на лице странника сохранялось выражение непраздного и заинтересованного внимания. Подобные цивилизации ему еще не встречались.

— Значит, похищения детей… — начал было он.

— Вы совершенно правы, — Первый Правитель откинулся в своем кресле. — Мы похищаем их… точнее сказать, это делают наши слуги.

— А вы не находите, что это несколько аморально? — собрав всю свою выдержку. Блейд взглянул в лицо Правителю.

Тот слегка поморщился.

— Я надеялся, что представитель высокоразвитой культуры, открывшей способ путешествий сквозь пространство и время, не окажется в плену застарелых догм…

— А себя вы не относите к догматикам?

— Мы? Ни в коем случае! Мы-то как раз обладаем весьма широкими взглядами, — вступил в разговор Правитель Номер два. — Мы признаем любую разумную жизнь. Мы прекрасно понимаем, что путей развития цивилизаций великое множество. Наш мы считаем самым лучшим — так же, как и вы свой. Выживает же сильнейший. Это закон распространяется и на природу, и на общество. Мы оказались сильнее, и мы победили. Уверяю вас, если бы мы проиграли, наша судьба оказалась бы весьма незавидной…

«И, возможно, я бы помогал не людям, а им. Слитым… униженным, гонимым, припертым к стенке…» — угрюмо подумал Блейд. Крупица истины в словах Слитого, бесспорно, присутствовала. Правда, странник все равно не согласился ни с единым его словом.

— И в деревне болотников…

— Да! Мы регулярно посылали к ним нашего слугу… в образе страшного чудовища Надо сказать, у болотников отличные дети! Они крепче, чем отпрыски обитателей леса.

— Разумеется! Большая часть из них, все, кто послабее, умирают вскоре после рождения!

— Естественный отбор, — охотно согласился Третий Правитель. — Все как и положено — выживает сильнейший.

— Но разве нельзя было… — странник замялся, — ну, вывести животных, что смогли бы собирать для вас этот корень?

— А как бы иначе поддерживалось устойчивое равновесие в людских поселениях? — в свою очередь удивились все три правителя.

— Людям нужна работа, нужен враг, нужна цель жизни, — наставительно поднял палец Первый. — Мы даем им все это. Они ненавидят нас, считают страшными чудищами, они даже воображают, что ведут с нами войну!

Слитые обменялись снисходительными улыбками.

— А разве вы не воюете с ними?

— Ну, разумеется, воюем! — рассмеялся Правитель Номер Три. — Мы даем им то, чего они от нас ждут.

— Одно из самых острых развлечений для нас — это риск, — заметил Правитель Номер Два. — Отчего бы не рискнуть жизнью в честном поединке на равном оружии — с теми, кто этого так жаждет? Меч против меча, топор против топора… Отчего бы и не потешиться?

«Что ж, вот тебе и ответ на все вопросы по поводу „странной войны“, — со внезапно навалившейся усталостью подумал Блейд. — Игра, развлечение, потеха… Бротгар молодец! Он единственный, кто все понял правильно…»

— И вашим согражданам случается погибать? — осторожно осведомился странник. Внутри уже начинало нарастать чувство смутной тревоги — с какой это радости Слитые так откровенны с ним?!

— Разумеется, — пожал плечами Правящее Олмо. — И притом нередко. Но такая смерть почетна, легка и весела — нами разработан специальный препарат, позволяющий при смертельной ране расстаться с жизнью легко и безболезненно.

«У них, похоже, все предусмотрено», — мелькнуло в голове Блейда.

— А леростары? Сексуально озабоченные твари-убийцы?

— Надо же держать лесных обитателей в надежной узде! — заметил Первый Правитель. — Они не должны размножаться слишком быстро…

На скулах Блейда вспухли желваки. Счастье еще, подумал он, что Слитые неважно разбираются в человеческой мимике…

Перед странником была система, продуманная до мелочей; циничная, грубая, кровавая, лживая… Хотя нет, пожалуй, все же не лживая — здесь легко признаются во всем. В цинизме, в жестокости, в эгоистичности… Словно оправдываются таким образом — да, мол, мы такие, какие есть! И что же вы теперь будете с нами делать?

«Почему они так откровенны со мной?» — вновь подумал странник.

— Я видел, как ваш трехголовый змей пересек пограничную реку, — медленно произнес он. — Я видел, как он углубился в леса. Он шел прямо к поселку… а потом неожиданно свернул. Жрица, что правит лесовиками, утверждала, что способна сбить вашего зверя со следа. А ведь такая трехголовая ящерка вполне могла бы разделаться со всеми тамошними обитателями — Блейд неожиданно осекся, заметив, что его собеседники снисходительно улыбаются.

— Неужто вы станете утверждать, почтенный гость, что вас обманул этот наивный маскарад? — весело поднял брови Первый Правитель.

— Маскарад? Какой маскарад? — недоумевающе переспросил Блейд.

Правители вновь обменялись легкими полуулыбками.

— Черный плащ той жрицы, Элии, — не более чем маскарад, — мягко произнес Первый Правитель. — Элия принадлежит к нашему роду. Просто была проведена небольшая маскировка…

— А ее спутник? Мужчина, вождь лесовиков?

— Тоже… И он — не мужчина.

Ричард Блейд заставил себя улыбнуться. Надо признать, что это была одна из самых вымученных его улыбок.

— Видите ли, — пустился в пояснения Олмо, — у нас тоже случаются… как бы это выразиться… правонарушения. Наказанием служит ссылка. В лес, к недифференцированным сексуалам. И, разумеется, у провинившихся вполне достаточно знаний, чтобы занять ведущее положение в лесном поселке…

— Собственно, войну с нами как раз и ведут эти сосланные, — продолжил Первый Правитель. — Они жаждут вернуться, жаждут отомстить… они в плену своих животных страстей… существа, не прошедшие строгого контроля. Они, эти сосланные, не расстаются с мечтами взять реванш и старательно подсыпают топлива в костер войны, к нашему общему удовлетворению. Потому что сражаться с равным по интеллекту противником куда интереснее!

— Потому-то люди леса и сумели поставить на службу столько неразумных существ, — продолжил Олмо. — Все это — наши знания, наши навыки и искусство.

Блейд молча кивнул. Да, для Слитых все эти боевые действия — веселая забава… Что ж, посмотрим, что вы скажете, когда к вам вломится настоящая война!

— Иногда мы выпускаем чудовищ в лес. Существо, известное вам под прозванием «Элия», обладает ментальным даром, большой силой воздействия на неразумные создания, и ему удается корректировать поведение кое-каких из них. Случай со змеем — из разряда таких происшествий. Разумеется, власть сосланного не распространяется на настоящих, боевых монстров.

— А ее дочь, Наоми? — с недоумением пробормотал Блейд.

— Приемыш, разумеется, — пожал плечами Первый Правитель. — Мы уже заметили, что в обществе недифференцированных подобными неполноценными Слитыми начинают овладевать странные причуды и желания… Так получилось и с Наоми…

Странник молча кивнул. Что ж, тут все стало ясно. И теперь он твердо знал, что ему предстоит сделать. Но до того…

— Мне кажется, мы тратим чересчур много времени на обсуждение проблем второстепенного характера, — заметил он. — Мне гораздо интереснее понять вашу систему жизнеобеспечения, энергоснабжения…

— Ну, разумеется, разумеется! — Первый Правитель поднялся, — Будьте нашим гостем. Вам покажут все, что вы пожелаете увидеть.

 

Глава 11

Владыки города постарались устроить Блейда с максимальным комфортом. У странника не отобрали ни оружия, ни одежды, а отведенное ему помещение, как было объяснено, соответствовало рангу Третьего Правителя — только эта троица и имела какие-то привилегии, условия жизни всех прочих были совершено идентичными.

Правда, особенной роскошью не отличались и эти апартаменты — скорее они напоминали помещение, отделанное в модернистском стиле где-нибудь в кварталах авангардной артистической богемы. Серо-серебряные, чуть мерцающие оранжевыми искорками стены, ноги утопают в мягком ковре кремовых тонов с упругим ворсом; широченное окно от стены до стены и от пола до потолка, прозрачный стол, постель, состоящая из одной громадной мягкой губки, да кресло у стены — вот и все. Ну и, разумеется, необходимые гигиенические приспособления.

Приставленный к Блейду Третий Правитель Элидо действительно показывал страннику все, что бы тот ни пожелал. И громадные биофабрики, производившие методом микробиологического синтеза все необходимые для жизни питательные вещества; и массивных, погруженных в постоянную спячку существ, вырабатывавших самую обыкновенную электроэнергию (кое-какие устройства, ее потребляющие, у Слитых все же сохранились), и живые компьютеры о четырех ногах, которые могли ходить следом за владельцем, и тварей-ткачей, тварей-уборщиков, тварей-строителей, носильщиков, подавальщиков и прочее, прочее, прочее…

Дня через три у Блейда от всего этого положительно голова пошла кругом. Он знал, что ему делать; но пока не знал, как. Его вроде бы не сторожили: он был волен гулять один где ему вздумается; правда, он да сих пор не пытался приближаться к воротам…

Еда здесь оказалась восхитительной, но странные развлечения Слитых остались ему непонятны. Абстрактные математические концерты, например; впрочем, другие способы времяпрепровождения оказались вполне приемлемы — вроде скачек, где вместо лошадей по беговым дорожкам мчалась странная помесь кузнечика и жабы.

Так прошла неделя.

Цивилизация Слитых с полным правом могла бы быть названа социалистической. Ричард Блейд, по вполне понятным причинам, социалистов не жаловал, и это только усиливало его отвращение ко всему виденному.

Никаких личных вещей, кроме разве что одежды. Разумеется, никаких денег. Никакого секса — ну, это известно почему. Питались все в общественных столовых. Главное же место в жизни Слитых занимала наука; ею они занимались исключительно для собственного удовольствия, так как поддержание жизнеспособности города не требовало почти никаких усилий.

Элия, наверно, совсем спятила, решив, что он в одиночку, с голыми руками, сможет нанести хоть сколько-нибудь серьезный урон поселению ее соплеменников. Тут все системы дублировались, и притом не один раз; совершенной была и система сигнализации.

Разумеется, с ручным пулеметом и несколькими фунтами пластиковой взрывчатки Блейд смог бы натворить тут немало дел — а так, с одним топором, ему оставалось разве что зарубить несколько живых компьютеров, бегающих на четырех ногах.

На восьмой день его вежливо пригласили к Первому Правителю.

Сперва обе стороны поддерживали вежливый, ни к чему не обязывающий разговор. Типично светская беседа в английском духе: «Как вам у нас понравилось?» — «О, весьма впечатляет, благодарю вас…»

Затем Первый перешел к делу.

— Но все же, не могли бы вы теперь поподробнее рассказать о вашем пути сюда?

Так. Вроде бы это уже обсуждали… Что-то не так! Положительно что-то не так, решил Блейд. Он не собирался давать никакой информации.

— Вряд ли я могу что-то прибавить к уже сказанному.

— Сможете, — неожиданно властно и строго произнес Правитель.

— Это каким же образом? — сухо осведомился странник.

— Факт вашего появления был подвергнут всестороннему анализу. Наши лучшие умы трудились день и ночь, чтобы хоть чуть-чуть приподнять окутывающую вас, дорогой гость, завесу тайны. И без ложной скромности скажу, что кое-что выяснить нам удалось. Совершено очевидно, что вы совершаете свой путь не в физическом пространстве-времени. Совершенно ясно и то, что на вашей планете продвинулись очень далеко в изучении тонкой структуры временных эффектов. Все это нас чрезвычайно волнует и занимает.

И после этого Первый Правитель довольно внятно и вразумительно поведал изумленному Блейду о базовой и якорной станциях, о субъективном восприятии времени, о постоянно поддерживаемых каналах связи между мирами различных реальностей — или различных временных потоков, что, в принципе, одно и то же…

Он пришел к точно такому же выводу, что и лорд Лейтон — Блейд сам по себе является якорной станцией, в нем есть нечто, создающее устойчивый канал наведения, без чего невозможно пройти обратный путь.

— Я далек от мысли, что вас отправили сюда раз и навсегда, — пристально глядя в глаза Блейду, говорил Слитый. — Вы явно намерены в один прекрасный день, отправиться обратно… и мы хотели бы знать, как вы это проделываете. В обмен мы готовы предоставить, любую информацию — схемы, чертежи, технологии… все, что вы пожелаете! Можем дать вам наших животных — штаммы бактерий…

— А взамен? — в упор спросил Блейд. Разговор решительно перестал ему нравиться.

— Вы позволите нам подвергнуть глубокому исследованию ваш мозг. Мы подозреваем, что разгадка кроется именно там.

Он оказался поразительно догадлив, этот умник среднего рода: еще немного, и Слитые докопаются до понятия спидинга… а там, глядишь, обойдут и лорда Лейтона!

Блейд напряг и вновь расслабил мышцы, готовясь не то к побегу, не то к сражению.

— Я отказываюсь, — спокойно выговорил он. — Это невозможно. Ни под каким видом!

— Ваш отказ весьма огорчит нас, — пристально гладя ему в глаза, вымолвил Первый Правитель, — Весьма, весьма огорчит…

Странник пожал плечами.

— Мне искренне жаль, но я действительно ничем не могу помочь. — Его тренированный взгляд уже обежал помещение, теперь он прикидывал, как лучше всего выскочить отсюда, если предположить, что арбалетчиков они спрячут скорее всего воон там…

— Что ж, я предвидел возможность вашего отказа, Ричард Блейд. — Правитель поднялся. Большие миндалевидные глаза с фиолетовыми радужками вокруг черных крошечных зрачков в упор воззрились на гостя.

Наверно, все-таки сказались годы. Когда стена кабинета внезапно исчезла, открывая дорогу двум десяткам воинов и доброй дюжине странных созданий на манер шестиногих пауков ростом в четыре фута, — итак, когда стена исчезла, реакция Блейда запоздала на какую-то ничтожную долю секунды. Однако и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы ему не позволили отскочить в сторону, заставив принять бой на невыгодной позиции, в самой середине огромного помещения.

Впрочем, одно, и притом очень важное преимущество у странника все же оставалось. Он мог убивать нападавших! А вот они его — нет. Первому Правящему он был нужен живым — и только живым.

Завязалась кровавая рукопашная потасовка. Топор рубит направо и налево, рассекая уродливые туши пауков, Блейду пришлось вовсю вертеть головой, чтобы не пропустить удар или уклониться от клейких нитей, которые ловко метали пауки.

Впрочем, он не собирался стоять на одном месте, смерть в бою далеко не всегда является признаком доблести. Расчищая себе дорогу богатырскими взмахами топора, Блейд начал пробиваться к выходу. Его движения были экономны и отточены — может быть, не так эффектны, как в кино, зато куда более смертоносны. Он оставлял за собой кровавую просеку, бойцы Слитых значительно, уступали ему в силе, а пауки были опасны скорее в теории, чем на практике. Надо было лишь не зевать, чтобы не вляпаться в их тенета — эти твари смешно надувалась перед тем, как выплюнуть покрытую липкой слизью толстую серую нить.

Кабинет остался позади; Слитые больше не пытались лезть под удары, а гнали вперед пауков.

Выбравшись на улицу, Блейд вихрем помчался прочь. Пространство между башнями пустовало. Слитые все как один кудато скрылись. В душе странник вознес хвалу тому остолопу, что спланировал всю эту операцию. Слитые с самого начала наделали массу ошибок. Вот и теперь — раз уж они решили взять его живьем, надо было окружить башню Правителя двумя, тремя, четырьмя кольцами воинов и их слуг, в конце концов, призвать что-то посолиднее пауков. Ничего этого сделано не было, и Блейд понимал, почему — Слитые никогда еще не сталкивались с подобными противниками. Очевидно, их паук мог легко справиться с любым двуногим из сухачей или болотников, все едино. Для верности Слитые послали десяток таких тварей — и жестоко просчитались. Ричард Блейд был зверем совсем из другого зоопарка!

Ворота оказались затканы уже знакомым серебряным туманом, и он резко свернул в сторону. Стена в два человеческих роста… и годы, годы!.. Но надо, черт возьми, перепрыгнуть!

Толчок! Тело странника взмыло в воздух, эта затея могла бы показаться совершенно безнадежной — все-таки три с половиной ярда…

Но в те секунды он не думал ни о Слитых, ни о чудищах в Реке и лесу; его единственным врагом была эта проклятая сверкающая стена. Ни до, ни после Блейду уже не удалось повторить свое достижение. В критические мгновения высвобождаются скрытые резервы организма — так утверждают специалисты, и, наверное, они правы. Пальцы странника прочнее любых железных крюков впились в край стены; еще миг — и Блейд перебросил тело на другую сторону.

Потом была сумасшедшая гонка через лес. Он понимал, что Слитые так просто не оставят его в покое, и точно — из ворот стремительной зеленой молнией вырвался леростар, за ним еще один, потом еще и еще…

Пятеро! Пять хищников-истребителей, зверей, специально созданных для убийства, с которыми бесполезно тягаться в скорости… Тяжело дыша, Блейд прижался спиной к твердой, точно железо, древесной коре. Если дело повернется совсем уж худо, еще сохранится возможность отступить наверх… хотя эти твари наверняка лазают по деревьям не хуже земных леопардов.

Они бесшумно вынырнули из лесного полумрака. Обступив Блейда полукругом, хищники неторопливо, словно смакуя, рассматривали свою жертву.

Но Наоми говорила, что леростары никогда не охотятся стаями… Выходит, она ошиблась?

Однако это оказалось не так; видно, кто-то из Слитых в панике выпустил всех зверей разом. Едва окружив Блейда, хищники принялись: глухо ворчать друг на друга, показывая, длинные клыки. Ни один не собирался уступать; и когда тело самого крупного и злобного монстра распласталось над землей в длинном прыжке, четверо его сородичей дружно бросились ему на спину.

Блейд насилу успел увернуться. Не оглядываясь, он ринулся прочь, прекрасно понимая, что звери рано или поздно разберутся с тем, кто из них сильнейший, и тогда… Одну такую тварь ему удалось зарубить, но кто сможет поручиться, что подобная удача будет сопутствовать и во второй раз?

За спиной Блейда, понемногу затихая, слышались жуткие рев и хруст — сплетясь в тугой комок, чудовища катались по земле, круша друг другу кости.

Так или иначе, ему удалось оторваться от погони. Не жалея сил, не обращая внимания на острую боль в боку, на сбившееся дыхание, плавающие перед глазами круги, Блейд продолжал мчаться, вперед. Он знал, что должен, успеть перебраться через Реку и поджечь за собой мост. Иначе — конец! Конец не только ему, но и всем лесным обитателям! Разве сможет он уйти, воспользоваться спейсером, если будет знать, что погибнут люди? Что могущественным Слитым потеря лесной колонии! В крайнем случае займут «на развод» у соседей… А могут и не убивать всех без разбора… Впрочем, это совершенно неважно. Блейд решил дать бой и знал, что не отступится — пусть даже на его пути встанут все демоны преисподней!

Погоню он опередил ненамного. Странник едва успел бросить пылающие факелы в разложенные на мосту кучи хвороста, как на дороге появились воины Слитых, и с ними — леростары. Еще пятеро, все на крепких цепях, тянувшихся к громадной туше какого-то медлительного животного, напоминавшего ископаемого диплодока. Звери ярились, чуя близкую поживу, однако на сей раз Слитые были начеку и не спускали истребителей с поводков.

Правда, при виде взметнувшихся над мостом языков пламени они начали действовать поразительно быстро. Блейд и глазом моргнуть не успел, как один из леростаров бросился вперед.

Закованный в зеленую чешую зверь пулей промчался по уже горящему настилу. Странник ждал его, сжимая обеими руками топор и подняв оружие над правым плечом: поза немного смешная и картинная, однако из этого положения можно было нанести сильный рубящий удар.

Ричард Блейд ждал, словно взведенный боевой механизм. Он не страшился; сейчас он чисто механически считал футы, дюймы и секунды, зная, что Судьба отпустила ему времени только на один удар.

И когда зверь бросился на него, вытянув вперед массивные лапы, норовя опрокинуть жертву страшным ударом в грудь и тотчас же перекусить ей горло, странник не совершил ни одного лишнего движения. Четко, словно на показательных выступлениях на боевой площадке «Медиевистик Клаб», Блейд сделал ровно один шаг в сторону и затем полоборота влево. Топор со свистом опустился на загривок твари — в миг, когда леростар пронзил своими страшными лапами воздух на том месте, где только что находилась жертва.

Из разрубленного затылка зверя брызнула кровь, и Блейд, не теряя времени, ударил вторично; огромное тело дернулось и замерло у его ног.

На другом берегу Слитые ошеломленно молчали.

Тем временем пожар разгорался все сильнее и сильнее; ветер раздувал пламя, огнем был уже охвачен весь мост. Нестерпимый жар вынудил Блейда попятиться; что ж, пока Слитые не привели тварей посерьезней леростаров, он мог чувствовать себя в безопасности… в относительной безопасности, конечно.

Не оглядываясь, Ричард Блейд зашагал прочь от пылавшего моста. Его путь лежал в лесной поселок, к Великой Скрывающей Лицо.

* * *

На какое-то время ему вдалось оторваться от преследователей. Через реку Слитые переберутся, это несомненно, но странник надеялся, что сторожевые «псы» Элии хоть ненамного, но задержат их продвижение. А потом… Потом он постарается, чтобы у Слитых не осталось никакого «потом».

Воинов Элии странник заметил издалека. Даже не пытаясь прятаться, они стояли поперек дороги, взирая на пришельца со странной смесью ужаса и восхищения.

— Мне нужно увидеть Великую! Побыстрее! — словно фельдфебель на новобранцев, рявкнул на них Блейд.

— Но… Шпили еще стоят… — попытался возразить старший из воинов. — А тебе было приказано…

— Отведи меня к Великой. — Блейд пренебрежительно окинул взглядом стражника. — Или вы думаете, что справитесь со мной? Вас всего шестеро, а возле моста валяется дохлый леростар. Можете наведаться и проверить мои слова. Так что, будем тратить зря время или займемся делом?

Старший патруля не поленился и в самом деле отправил одного из воинов к мосту. Тот примчался обратно, словно за ним гналась целая стая леростаров.

После этого с Блейдом никто уже не дерзал спорить.

К поселку они добрались к вечеру. Странника провели в уже знакомый деревянный дом-замок; на сей раз Элия приняла его не в допросной, а в некоем подобии зала заседаний. Посередине просторной и светлой комнаты стоял круглый стол.

Воин охраны шагнул вперед, потребовав у Блейда, чтобы тот сдал оружие. Странник исполнил приказ, едва заметно усмехнувшись уголком рта.

— У меня разговор к тебе, — он присел к столу и поднял взгляд на Элию.

— Что ты хочешь мне сказать? Отпущенный тебе срок истек, а я что-то не вижу результатов.

В зале не было никого, кроме Блейда, Элии да восьми арбалетчиков охраны. Опустившись на колено, они уже взяли на прицел страшного марабута.

— Парни, — негромко обратился к ним Блейд. — Как вы думаете, почему ваша предводительница скрывает свое лицо?

Элия вздрогнула всем телом.

— Я знаю твою тайну, — спокойно глядя в прорезь черной маски, произнес странник.

И тут у Слитого не выдержали нервы. Воздух вспорол истошный крик.

— Стреляйте!

Именно этого Блейд и ждал. План его был разработан до мелочей, уже переступая порог, он не сомневался, что придется пройти через это. Риск, конечно, был очень велик, но спланировать более сложную комбинацию в столь примитивной социальной системе и при отсутствии времени было просто невозможно.

Он применил испытанный прием — распростерся на полу. Стрелы густым роем пронзили воздух над его головой; в следующую секунду странник уже ринулся вперед. И тут произошло неожиданное — воины Элии невольно попятились. Слишком уж много страшных историй ходило про этого диковинного пришельца, слишком уж много товарищей отправились на тот свет от его руки, а вдобавок — два сраженных им леростара…

Прежде чем они опомнились и перезарядили свое оружие, Блейд уже очутился в самой их гуще. Сбил с ног одного, отбросил в сторону второго…

— Послушай, я хочу того же, что и ты, — отомстить Слитым! — крикнул он в самое лицо Элии.

Великая Скрывающая только взвизгнула. Ее охрана не успела повиснуть на Блейде всей своей массой, как кулак странника отправил Слитого в глубокий нокаут.

— Стойте! — загремел Блейд, вскидывая безоружные руки и поворачиваясь к стражникам. — Клянусь, что не пошевелю и пальцем, если вы захотите убить меня после того, что увидите сейчас. — Он бросил топор. — Смотрите!

Он шагнул к Элии. Его рука уже потянулась к краю ее плаща, как из глубины капюшона раздался слабый стон.

— Нет… не надо… я… я согласно… только не это…

Элия приподнялась на локте. Блейд взирал на нее с изумлением — подобный удар должен был отключить Слитого минимум на полчаса!

— Стража!.. Не… противодействуйте… этому… человеку…

— Но, Великая, — нерешительно возразил один из воинов, видя, что Блейд вновь подобрал с пола свой топор. — Он… он же ударил тебя!

— Забудьте об этом. И оставьте нас! Мы должны поговорить наедине.

Воины нехотя повиновались.

— Они сказали тебе, — глухо прозвучало из-под капюшона.

— Да. Но сейчас это не важно. Ты хочешь отомстить?

— Хочу ли я отомстить? — послышался горький смех. — О, как я этого жажду! Они… они сослали меня, без надежды вернуться, в эту грязь, в эту дикость, в эту…

— Я понял. Но ответь, согласна ли ты прекратить войну с болотниками? Мне потребуется вся мощь людского рода.

— Ты хочешь?..

— Я хочу преподать Слитым такой урок, чтобы они навеки забыли, что значит тиранить людей. Отвечай, сколько еще таких городов на планете?

— Кроме этого — три, — глухо произнесла Элия.

— Отлично! Я отучу их хозяев воровать младенцев. И еще — я хочу вывести болотников из топей.

— Но… но зачем?

— Тебе кажется мукой каждый день в чистом и сухом доме, в лесах — а теперь представь себе, каково им, загнанным в трясины!

— Ты надеешься победить? — поразилась Элия.

— Разумеется. Во всяком случае, добиться, чтобы людей оставили в покое.

— Но это невозможно! — вскрикнула Элия. — Есть и другие города. Оттуда может прийти помощь… даже если в первом бою мы одержим верх.

— Я доберусь и до них. Слитым придется измениться, если они хотят выжить. — Блейд решительно рубанул ладонью воздух.

— Как же? — поразилась Элия.

— Вновь стать нормальными людьми, — произнес странник. — Понимаешь, почтенная? Мужчинами и женщинами. Поверь мне, я бывал во многих мирах, и далеко не везде разделение полов приводит к застою и регрессу. Не произошло подобного и на моей родной планете.

— Но такие изменения… — начала было Элия, но странник перебил ее:

— Нет ничего необратимого. Пусть поломают себе голову, черт побери! И ты — тоже! Ты ведь отвела в сторону радужного змея… В городе я слышал, что у тебя большие способности… Кстати: а зачем на самом деле был выпущен змей?

— Погулять и размяться. — Блейду показалось, что Элия чуть заметно усмехнулась. — А если серьезно, то прогулки ему действительно необходимы, а кроме того… я ведь такая же игрушка, как и весь лесной народ. Если бы я не сбила Змея с пути, он и в самом деле разорил бы поселок. Правящее Олмо любило испытывать меня…

— Ладно, наша беседа затянулась, — Блейд властно взглянул в глаза Слитому. — Ты поможешь мне?

— Но сухотники и люди Бротгара тотчас же…

— Это уж моя забота — проследить, чтобы они не перерезали друг другу глотки. Думай лучше о чудовищах в реке! И еще — что они могут предпринять против нас?

— Выпустить всех своих монстров… — слабым голосом произнесла Элия.

— Тогда надо торопиться. Вставай! Пора выйти к людям и объявить им свою волю…

Сотоварищ Элии по ссылке только рот открыл, когда узнал о случившемся. Наоми же держалась с Блейдом холодно и отчужденно; причины этой холодности были понятны — девушка не могла простить страннику истории с Тамар. Кстати, как и догадывался странник, в подвале ему показали не настоящую дочь Бротгара…

Посольство к болотникам отправилось на следующий же день, как только рассвело. Блейду пришлось поломать голову, чтобы обеспечить более или менее безопасный переход: даже всех талантов Элии не хватило бы, чтобы одновременно удерживать всех тварей на расстоянии.

К счастью, их вовремя заметил сторожевой пост болотников.

О переговорах можно было бы написать целую сагу. Тамар, правда, с разбегу повисла на шее странника; но Бротгар оказался куда более подозрительным.

— А что это ты… того… решил нас отсюда вытягивать? — сей вопрос в разных вариациях повторялся через каждый час. Вожак болотников никак не мог взять в толк, почему это извечные враги, сухачи и его собственное племя, должны жить рядом, не пуская друг другу кровь при каждом удобном случае.

— А может, вы нас из болот выманить хотите, да там, на месте сухом, и перерезать всех до единого!

— Зачем нам это? — прижала руки к груди Элия.

— Зачем, зачем… пес вас, сухотников, знает!

Элия опустила голову и не ответила на оскорбление.

И все же Бротгару пришлось уступить. Его люди заявили, что лучше смерть в открытом бою, чем такая жизнь. Хуже болот быть ничего уже не может.

Прошла добрая неделя, прежде чем войско сухачей и болотников было готово к бою.

Блейд вымотался за это время до последней степени. Естественно, ему пришлось обучать новобранцев премудростям воинского строя, о котором тут никто не имел ни малейшего понятия, сражению на улицах города и тому подобным вещам.

Наоми гордо не обращала на него внимания, а вот Тамар — совсем напротив. Болотники встали лагерем невдалеке от поселка Элии, затем понемногу принявшись за расчистку полей…

Небольшое войско уже было готово к вторжению, когда к Блейду в палатку, которую он делил с Тамар, вошла Элия.

— Я думала над твоими словами, чужак, — начала она, и странник невольно поразился — доселе Элия наедине с ним использовала средний род по отношению к себе, как и прочие Слитые. — Я смотрела на тебя и Тамар и думала. Наоми — мой приемыш… я старалась поступать, как все… и не понимала, что на самом деле делала. Казалось бы, вокруг столько людей… а Наоми оставалась для меня лишь одной из дифференцированных, то есть существом низшего сорта…

— А теперь? — осторожно спросил Блейд

— Теперь все как-то начало меняться… Я понимаю, у вас с Тамар все совсем иначе… но она ходит шалая от счастья не только потому, что ты даешь ей физическое удовлетворение… Вы вместе — и каждый становится вдвое сильнее… — Элия откинула капюшон — Я хотела бы стать настоящей матерью! — внезапно вырвалось у нее.

Великая Скрывающая тотчас поднялась, словно стыдясь этого признания.

— Если мы победим, я заставлю кое-кого из Слитых пошевелить мозговыми извилинами!

* * *

Глубокой ночью ударные отряды начали переправляться через Реку. На северном берегу с треском валились деревья, они падали поперек русла, образуя нечто вроде гигантского моста Блейд не мог понять, отчего Слитые оставили его в покое после того, как он зарубил леростара. Им бы обрушиться всей мощью на поселок, потребовать выдачи бунтовщика и смутьяна, а вместо этого они дали восставшим время на подготовку. Он недоумевал, недоумевал до тех пор, пока его войско — почти пятнадцать сотен воинов — не начало переправу.

В первом эшелоне двигались чудовища Элии. Надо признать, что выведенные ею монстры ни в чем не уступали созданиям Города со Шпилями.

Слитые дали авангарду переправиться, а затем, в полном соответствии с правилами военного искусства, нанесли отсекающие удары по флангам. Среди их чудовищ шагали и пресловутые марабуты — почти точные копии людей, созданные в городских лабораториях.

Две чудовищные орды вцепились друг другу в глотки, и тут Блейд двинул на прорыв главные силы. Заблаговременно надрубленные деревья полетели в Реку по импровизированному мосту в бой пошли людские сотни.

Странник так и не сумел взглянуть со стороны на битву чудовищ. Плечом к плечу с Бротгаром и Тамар он рубился в первых рядах; навстречу им вышли уже сами Слитые — вместе с леростарами.

Эти звери обошлись воинству Блейда очень дорого. Хотя на самого странника они не нападали, а, напротив, поджав хвосты, пускались наутек, с остальными воинами они расправлялись почти играючи. Но одновременно на поле битвы мог находиться только один леростар, и Слитые даже не пытались выставить двоих.

Ночной бой был короток и яростен. Блейд бросался в самые опасные места, и леростары отступали перед ним, звери так и не дерзнули принять предложенный им поединок. Пришелец с Земли словно бы заряжал людей Гартанга своей энергией и дерзким презрением к смерти, арбалетчики бестрепетно шли на леростаров, разряжая свое оружие в упор с таких дистанций, на которых броня уже не могла защитить чудовищ. Утыканные стрелами, леростары погибали один за другим — сперва слабели от потери крови, и тогда люди бросались на них, добивая копьями…

К утру вокруг Города со Шпилями сомкнулось кольцо осады.

Блейд скомандовал передышку. Леростары успели растерзать почти сотню человек; еще два десятка воинов полегло в схватках со Слитыми. Правда, тех было перебито вдвое больше — сорок или пятьдесят.

Как опытный полководец Блейд понимал, что лучше всего ворваться во вражескую крепость на плечах бегущего неприятеля, но его людям нужно было привыкнуть к виду блистающей твердыни. Первая ставка Слитых была бита, но кто мог предугадать, что еще найдется у них в резерве?

Подступы к Городу казались совсем не укрепленными. Стена, разумеется, была серьезным препятствием, и сейчас в войске Блейда вовсю шло изготовление штурмовых лестниц. Даже его необученные воины сумеют взять город, если Слитые не удивят каким-либо сюрпризом.

Отдых был недолог. Парламентеры из города не появлялись, и Блейд тоже не спешил отправлять своих. Время переговоров прошло; или люди возьмут верх, или владычество Слитых продлится на века, и страшная игра будет идти по-прежнему — матери станут топиться в трясине, чудища будут красть детей, а обитатели болот и лесов — гнуть спины, собирая долгожив.

Кроме того, Блейд и не собирался вступать в переговоры. Он не питал симпатий к вивисекторам — пожалуй, за исключением одного лишь Лейтона. Но тот действовал из побуждений долга; к тому же что позволено Зевсу, то не позволено быку. Странник угрюмо ухмыльнулся. Нет, никаких переговоров! Сегодня он покажет этим Слитым, любителям копаться в чужих мозгах, что время шуток прошло!

В то же время он был далек от мысли уничтожить всех андрогинов до единого. Тотальные войны были не в его вкусе. Нанести военное поражение, разоружить… это более соответствовало обстановке.

Штурм начался ровно в полдень: десятки лестниц одновременно пали на стену, и сотни людей бросились в атаку. Тишину смел хриплый боевой рев, в котором не осталось уже ничего человеческого. Первые фигурки воинов перемахнули через гребень стены, горохом посыпались внутрь.

— Что могут сделать Слитые? — Блейд повернулся к Элии.

— Выпустят монстров… марабутов… в третьей линии пойдут сами. Боюсь, ты не понимаешь, чужак. Для моих бывших соплеменников этот штурм и возможная резня — всего лишь развлечение! И чем опаснее ситуация, тем острее и желаннее игра. Берегись! Они могут сперва поддаться…

Странник молча кивнул. Выпрямившись, он взмахнул топором, подавая знак к атаке отряду болотников во главе с Бротгаром. Их Блейд намерен был вести сам.

Зелень ухоженного газона была залита кровью и завалена телами мертвых и умирающих; кипящее кольцо смертельной рубки опоясало подножия изящных башен: Слитые сумели остановить первый натиск. Странник видел сомкнувшихся в жестоких объятиях людей и зверей, терзающих друг друга. Элия оказалась права: Слитые действительно пустили в ход целую армию монстров.

Тут были и уже встречавшиеся Блейду пауки, и масса иных, незнакомых ему тварей, размерами от собаки до быка — многоногие, многоглавые, зубастые, с распахнутыми пастями, источавшими слюну, с горящими бешенством глазами. Чаша весов заколебалась; судьба сражения висела на волоске. Твари Слитых раз за разом прорывали строй лесных ополченцев. Странник стиснул зубы — имей он побольше времени, он сумел бы превратить эту толпу в настоящий римский легион, в котором все умели ударять разом, как один кулак!

Страшилище-кентавр с двумя длинными многосуставчатыми клешнями вместо рук играюще расшвырял людей на своем пути и, издав торжествующий визг, понесся прямо навстречу Блейду.

Раздалось слитное гудение. Арбалетчики успели вовремя, но даже добрый десяток настигших чудовище стрел не остановил его прорыв; люди вокруг странника попятились, остался рядом один лишь Бротгар — да еще Тамар, наотрез отказавшаяся прятаться в такой день позади. Ее застарелая ненависть к сухотникам не могла исчезнуть в один день, девушка не доверяла Элии и заявила, что «эта сухачка» может завести их всех в западню. Короче, тыл и общество Великой Скрывающей Лицо были менее предпочтительны, чем кровавая битва, и никакие запреты тут помочь не могли. Странник хотел уже было связать строптивицу, но Бротгар неожиданно кивнул головой.

— Ежели ей что в голову пришло — даже лапач не выбьет. Все равно сбежит, так пусть уж лучше рядом с нами будет…

Чудовищный кентавр словно пожирал расстояние Быстротой он, пожалуй, немногим уступал леростару.

— Эй! Вперед! Окружайте его! — взревел странник, в свою очередь бросаясь вперед. Люди качнулись вслед за ним, опуская копья.

«У него слишком длинные клешни, — автоматически отметил Блейд, — и на спину ему, пожалуй, не запрыгнешь…»

Черно-зеленый панцирь монстра был утыкан длинными, устрашающего вида шипами, и весила эта тварь, пожалуй, не меньше тонны, Блейд прикинул, что этакую махину копьями не остановить. Он поднял топор.

До чудища оставалось не больше десяти футов, когда странник резко взмахнул рукой. Остро отточенное лезвие врезалось в широкий лоб, чудовищная скорость кентавра лишь усилила мощь удара. Панцирь не выдержал, брызнули кровь и мозги, и громадная туша грянулась оземь в ярде от ног Блейда.

Тамар смотрела на него, как на бога.

— А теперь пошли! — он махнул рукой. — Ваши копья должны напиться крови Слитых!

Отрад Бротгара, насчитывавший всего две с половиной сотни воинов, атаковал с таким неистовством, что враги невольно попятились. Как-то само собой вышло, что люди выстроились клином, острием которого стали Блейд, Бротгар и Тамар, этот сеющий смерть треугольник прошел сквозь нестройные ряды Слитых, уничтожая все на своем пути. Твари гибли, пронзенные копьями и стрелами, марабуты в слепой ярости бросались на топоры, сами же Слитые впервые дрогнули.

Блейд повел своих прямиком к центральной башне под сияющим шпилем. В прорыв за ними ринулись сухотники, фронт Слитых стремительно разваливался, и странник знал, что вот-вот начнется резня.

Под аркой башни неподвижно замерли три фигуры.

Правители города! Безоружные. Со спокойно скрещенными на груди руками… Блейд, в свою очередь, вскинул топор, останавливая атакующих.

— Мы сдаемся, — Сграсбо, Первый правитель, склонил голову. — Прекрати кровопролитие. Изложи свои условия, пришелец!

 

Глава 12

— Ну, и что же было дальше? — нетерпеливо спросил Дж. Старый разведчик никогда не довольствовался записями отчетов Блейда, он полагал, что магнитофон не может заменить личного общения. Безусловно, шеф МИ6А был прав, ведь магнитофону не задашь вопросов.

— Дальше… — Блейд усмехнулся, отставляя в сторону высокий бокал с «Шабли». — Дальше все было как обычно. Переговоры, интриги, угрозы… снова переговоры и интриги. — Парни Бротгара едва не разорвали меня на части, узнав, что им не дадут перерезать всех до единого Слитых!..

— А их остальные города? Разве они не могли помочь своим?

— Этим фанатикам чувство взаимовыручки не знакомо. Если они превратили в забаву даже войну!..

— И эти болотники… выбрались они на сухое место?

— Конечно. Сухачи, правда, не в восторге, так что я боюсь, что без неприятностей там не обойдется; но Элия держит своих крепко. Когда я уходил, она как раз готовилась очистить болота от своих мерзких тварей, чтобы промысел долгожива стал обычным делом — тяжелым, небезопасным, но все-таки не таким, как раньше. Без корня им не обойтись — Слитым он нужен для их экспериментов…

— Но, Дик, ты не думаешь, что они… э-э-э… могут вывести каких-нибудь совершенно неодолимых тварей?

— За ними надзирает Бротгар, — по губам Блейда скользнула слабая ухмылка. — А уж у него муха зря лишний раз не пролетит! Кроме того, Слитые сами поняли, что больше ни одного младенца похитить не удастся. Они разоружены и знают, что за каждого малыша все поплатятся жизнями. Люди очень, очень злы…

Несмотря на лето, в камине негромко потрескивали дрова — не для тепла, скорее — для уюта. Окна были плотно зашторены; чуть нахмурившись, странник задумчиво смотрел на огонь. Дж., с неизменной трубкой в руках, откинулся на спинку кресла, почти полностью скрывшись в тени. Молчание Блейда было для его шефа красноречивей всяких слов. Там, в лесах Гартанга, Ричард Блейд оставил часть своей души — так же, как он оставлял ее в каждом из двух десятков других миров…

Сейчас он вспоминал — в уютной тишине, в теплом покое и безопасности своего дорсетского коттеджа.

…Наоми так и не снесла позора. Блейд и дочь Бротгара все время оставались вместе; Тамар уверяла странника, что понесла от него, и глаза ее сияли точно две маленькие звезды, невесть как опустившейся на землю, под плотные кроны лесных тарр. Она была поглощена своим счастьем, ничего не замечая вокруг…

— Ты предпочел мне эту болотную потаскушку, что блудила с жабами и ящерами! — Наоми удалось застать странника одного в дома Бротгара. Дом был только что срублен — болотники устраивались на новом месте, только что расчищенном в лесах невдалеке от поселка сухачей.

— Хватит, Наоми. — Блейд усмехнулся. — Ты же умная девушка! Зачем ты повторяешь эту чепуху?

— Что есть у нее и чего не хватает мне? — сурово вопросила Наоми. Голос ее был тверд и сух, только глаза блестели от ярости. Слезами тут и не пахло.

— Ты думаешь о себе, а она — обо мне, — ответил странник. Не объяснять же этой девчонке, что мужчина может переспать с любой женщиной, но задерживается далеко не при каждой…

— Она уверяет, что носит твоего ребенка…

— Наверно, это правда, — Блейд кивнул головой.

— Но я была первой с тобой! Раньше, чем она! Это несправедливо, если только ей достанется ребенок Повергателя Слитых!

Недолго думая, девушка распахнула плащ — под которым, естественно, ничего не оказалось.

Глаза Блейда вспыхнули в ответ. Нет, возраст еще не был властен над ним! Желание вскипело огненным смерчем, и Наоми, опустив взгляд, лишь победно усмехнулась…

Они любили друг друга с неослабевающей силой — так, что Блейд сам начал удивляться. Но если что и заслуживало изумления, так это женское коварство. Нет нужды говорить, что встреча была искусно подстроена, и Тамар появилась на пороге в самый интересный момент.

О том, что последовало дальше, Блейд вспоминать не хотел.

Единственное, что ему удалось понять из криков и слез Тамар, было обвинение, что Наоми «опоила» его долгоживом — специально вываренным экстрактом, вызывающим неудержимое плотское желание и очень эффективно поддерживающим мужскую силу…

— Лейтон был очень недоволен, — послышался голос Дж., и странник очнулся. — Нам с ним теперь предстоит объясняться с военными — почему вместо образцов вооружений потенциального противника наш лучший агент вернулся с каким-то невзрачным порошком и семенами…

— Иногда мне хочется подсыпать в кофе его светлости не долгожива, а совсем иного порошка, — признался Блейд. — Он, прочел мне целую нотацию. Видели бы вы это, сэр!

«Вы столкнулись с поразительной цивилизацией, Ричард! Поразительной! Такого уровня развития биологии мы не можем себе представить даже в самых смелых мечтах! Полный контроль над гормональной системой! Это же революция, это же переворот в науке! А вы?! Что сделали вы?! Бросили на этих удивительных созданий, на Слитых, орду лесных дикарей! Вместо того, чтобы втереться в доверие… добыть образцы, реактивы, методики… Черт возьми, любой грошовый агент из провинциального бюро по промышленному шпионажу справился бы лучше…»

— Весьма выразительно, мой мальчик, весьма выразительно. Иногда его светлость… гм… немного теряет ощущение реальности. Но что поделаешь, Ричард, на нас очень сильно жали. Премьер, разумеется, а на него — военные… Эта винтовка из Азалты наделала такого шума… Ее скопировали французы и австрийцы, и теперь наш генералитет мечтает, что ты добудешь им какую-нибудь чудесную противотанковую систему…

— Иногда я начиню жалеть, что притащил сюда этот карабин, — мрачно заметил Блейд. — После него все пошло кувырком.

— Ну, ты не прав! Это все же один из самых любопытных твоих призов!

— Возможно… Но в результате круг подозревающих что-то людей расширился. Все больше и больше генералов получают возможность отдавать нам приказы…

— Ты снова не прав, Ричард! — Дж. взмахнул рукой: — О сути проекта по-прежнему знаем лишь мы трое — если не считать нескольких ассистентов Лейтона и самые высшие власти. Уверяю тебя, даже Ее Величество не в курсе…

— И тем не менее, — упрямо гнул свое Блейд, — при следующем запуске его светлость вновь начнет толковать об Азалте.

— Не знаю, будет ли этот следующий запуск… — Дж. с сомнением покачал головой, — Лейтон опасается, что с годами тебе все сложнее и сложнее пересекать барьер… Боюсь, Дик, тебя ждет новый раунд тестов, анализов и медицинских проверок. Лейтон говорит…

— Простите, сэр, но я уже все это слышал от него самого. Я в отличной форме! Этот долгожив — настоящее чудо!

Дж. хмыкнул. К его приезду Блейд, разумеется, постарался прибраться в своем коттедже, но кое-какие детали женского туалета все же притаились в самых укромных уголках. Странник в спешке их не заметил, но от зоркого глаза Дж. им укрыться не удалось.

Что ж, долгожив из Гартанга ничем не хуже пулемета из Азалты, решил странник; им наверняка заинтересуются многие фармацевтические компании… Да и сам премьер — он человек пожилой… как и Лейтон с Дж….

Его шеф уже давно ушел в «гостевую» комнату, а Ричард Блейд все еще сидел, уставившись в огонь, вспоминая и приятное, и дурное, думая о прошлом и будущем. Тамар и Наоми… Наоми и Тамар… и у обеих — его дети. Хотелось бы посмотреть на них… Очень хотелось бы…

И что-то подсказывало ему, что он, быть может, еще вернется. Вернется в леса Гартанга. Или — в джунгли, саванны, горы и моря другого мира…

Он вернется!

 

Комментарии к роману «Леса Гартанга»

1. Основные действующие лица

Земля

Ричард Блейд, 44 года — полковник, агент секретной службы Ее Величества королевы Великобритании (отдел МИ6А)

Дж., 77 лет — его шеф, начальник спецотдела МИ6А (известен только под инициалом)

Его светлость лорд Лейтон, 86 лет — изобретатель машины для перемещений в иные миры, руководитель научной части проекта «Измерение Икс»

Аста — Анна Мария Блейд, приемная дочь Блейда, девочка, привезенная им из Киртана, из восемнадцатого странствия (упоминается)

Зоэ Коривалл — бывшая возлюбленная Блейда (упоминается)

Гартанг

Ричард Блейд, 44 года — странник из иного мира

Элия — Мудрейшая, Великая Скрывающая Лицо; предводительница лесного племени

Наоми — ее приемная дочь

Мужчина в плаще — военный вождь лесного племени

Бродда — воин лесного племени

Бротгар — вождь болотного племени

Тамар — его дочь

Кабат, Лыска — воины болотных

Сграсбо, Олмо, Элидо — Первый, Второй и Третий Правящие Города со Шпилями

Пидж — дрессированный зверь Тамар

2. Некоторые термины

сухотники — лесное племя

болотники — племя болот

Слитые — раса андрогинов

Город со Шпилями — город Слитых

Полуночные Болота — место обитания болотного племени

Река — безымянный поток, обширная излучина которого окружает с трех сторон леса, с четвертой стороны простираются Полуночные Болота

марабут — искусственное человекоподобное создание Слитых

ширп — крылатый ящер, похожий на птеродактиля

смилги — большие болотные пиявки

леростар — хищник-истребитель, создание Слитых

тарра — дерево в лесах Гартанга

хабар, храстр, хранг, хриор, храп, фралл — лесные и болотные звери, как правило — выведенные искусственно

лапач — болотное чудовище, создание Слитых

мана — единица времени, примерно четыре часа

долгожив — целебное растение

спейсер — прибор, имплантированный Блейду под кожу, с помощью которого он может подать сигнал аварийного возврата

спидинг — особое свойство мозга Блейда — способность к быстрой перестройке нейронной структуры, позволяющая ему переноситься в миры Измерения Икс

Азалта — высокоразвитый мир, в котором Блейд побывал в 1974 гаду, во время четырнадцатого странствия

3. Хронология пребывания Ричарда Блейда в мире Гартанга

Пребывание в лесах и болотах — 15 дней.

Пребывание в Городе со шпилями — 8 дней.

Бегство, пребывание в поселке лесного племени и штурм Города — 13 дней.

Всего путешествие в мир Гартанга заняло 36 дней; на Земле прошло 34 дня.