Вырвавшись на простор, войско пильгуев быстро шло по равнине, оставляя позади милю за милей. Передовые вражеские легионы разбежались полностью, до последнего человека, так что воинам Блейда никто не препятствовал. Вскоре стали попадаться оставленные жителями поселки — народ бежал куда глаза глядят, прихватывая с собой лишь самое необходимое. Воинство пильгуев подчищало все на своем пути, не оставляя ни крошки съестного — над армией все время витал призрак голода. Громадное войско — сто двадцать тысяч человек по последним подсчетам — пожирало в день неимоверное количество припасов, которые надо было как-то возобновлять. Вскоре Блейду скрепя сердце пришлось согласиться на вылазки фуражиров — они занялись поиском съестного в покинутых кабарами местах.
Войско оставляло за собой выжженную землю. Дальше, в коренных имперских землях, люди не ждали свалившейся на их головы беды и потому оставались в своих домах. Мало кто прислушивался к тревожным сообщениям с востока, и все неколебимо верили в крепость имперских легионов, а потому не спешили сняться с насиженных мест. Вот тут-то пильгуи смогли вдосталь отплатить тем, кто так долго держал их в неволе…
История повторялась. Блейд вновь увидел костры, на которых заживо сжигали не успевших сбежать земледельцев; длинные шеренги колов, на которых умирали старики; малышей, которых травили собаками. Девушек и женщин, натешившись, развешивали вверх ногами или закапывали в землю заживо. Войско шло, словно все четыре всадника Апокалипсиса сразу, неся имперским землям смерть и разрушение.
Странник ничего не мог с этим поделать. Он в меру своих сил старался прекратить вакханалию насилий и убийств, однако не мог одновременно находиться сразу во всех отрядах растянувшегося на много миль войска. Он отдавал строгие приказы, карал за их неисполнение смертью — нескольких безумцев, надругавшихся над десятилетней девочкой, он зарубил собственной рукой; но его тысячники, на словах передавая своим воинам очередной приказ Великого Мориона, только посмеивались, и в мыслях не имея намерения хоть сколько-нибудь всерьез противостоять страшному разгулу.
Потеряв терпение, в следующую инспекционную поездку Блейд взял с собой ата.
— Отвечай, творили ли твои люди запрещенное? — грозно поинтересовался он у командира отряда, здоровенного пильгуя.
— Как можно, Великий Морион?! — возмутился тысячник. — Мы строго чтим твое слово!
«Черное! Черное! Черное!» — незамедлительно откликнулся Дракула. Странник криво усмехнулся, глядя прямо в глаза помертвевшему от страха пильгую.
— Ты лжешь, мразь! — прогремел он, вскидывая меч. — Ты лжешь мне, Мориону, который видит и знает все! Да покарает тебя за это моя рука — во имя пославшего меня вечного неба!
Тысячник попытался было уклониться; напрасная попытка! Блейд сгреб его за горло.
— Ты обманул меня и теперь ты умрешь! — меч насквозь пронзил враз обмякшее тело.
— Теперь понятно? — Блейд обвел тяжелым взглядом собравшихся поглазеть на расправу воинов. — И не пытайтесь ничего скрыть от меня! Будет только хуже. Все, развлечения закончились!
— Но нам нужна еда, о великий Морион! — робко попытался возразить кто-то из толпы.
— Пища — это одно, а убийства — совсем другое! Запомните то, что я вам сейчас скажу: за них придется ответить собственными головами. Все!
Нередко вместо командования армией Блейду приходилось исполнять полицейские функции. И чем дальше в глубь Империи шло его войско, тем чаще это случалось…
Неприятности начались с того, что император, похоже, разобрался, что к чему, выслушал доклады своих военачальников поумнее и бросил в бой Восьмой, Одиннадцатый и Пятнадцатый легионы. И тут Блейду пришлось убедиться, что его уроки не пропали даром. Более того, они были заботливо сохранены и приумножены.
Конница легионов развернула настоящую охоту за отрядами фуражиров. Местному населению раздавали оружие, явно готовилась партизанская война. Все удобные для обороны места начали укреплять; обойти их удавалось не всегда, приходилось атаковать в лоб, теряя бойцов; начались и ночные нападения на лагеря пильгуев.
И все же это были лишь неприятности, не больше; остановить победный марш восставших рабов они пока не могли. Пока! Столица приближалась с каждым днем; еще одно, последнее усилие, и пильгуйские центурии увидят шпили и купола ее дворцов…
Они заметили их, когда истек четвертый месяц пребывания Ричарда Блейда в этом мире. Странник не торопился назад; задуманная им операция близилась к завершению, и взятие имперской столицы стало для него делом престижа.
Пильгуи все же дошли до этого проклятого города!
Он открылся внезапно, величественный и прекрасный, лишенный высоких стен, толстых башен и грозных бастионов. Его защитой служили мечи имперских легионов; и вот эти-то легионы сейчас и преграждали дорогу воинству Блейда. Император стянул сюда войска со всех своих владений, полностью оголив южную границу.
Войско пильгуев одерживало одну победу за другой, а отношения странника с Лиайей совсем развалились. Девушка по-прежнему следовала за Блейдом, точно тень, но любовью они больше не занимались. Она похудела, страшно осунулась и почти ничего не ела, проводя часы и дни в мрачных раздумьях.
— Великое небо отвернулось от меня, — вот и вес, чего удалось добиться от нее Блейду. Это была чистая правда, если только не начал врать и сам Дракула. Блейду некогда было разбираться со взбалмошной девчонкой, тем более что на носу было генеральное сражение, от которого зависел исход всей кровопролитной войны.
Пильгуи подступали к Рагару. Город уже окружило двойное кольцо рвов и земляных валов; кое-где поднимались наспех возведенные бревенчатые срубы башен.
Странник не стал мешкать. Долгие осады, правильные штурмы — все это не для его новоиспеченных вояк.
— Рагар штурмовать будем немедля, — распорядился он.
Похоже, этого никто не ждал. Имперские командиры, несмотря на все полученные уроки, по-прежнему верили, что повстанцы остановятся при виде высоких валов, рвов и тому подобного. Однако пильгуи пошли на приступ в первую же ночь после того, как главные их силы подступили к городу.
Темные волны человеческого моря покатились к возведенным валам. С собой пильгуи тащили спешно сколоченные деревянные мостки и лестницы — столько, сколько успели соорудить за краткие часы перед штурмом. Блейд пока оставался позади — он собирался вступить в бой, когда хотя бы на одном из участков наметится прорыв. Он был тем секретным оружием пильгуйской армии, что было способно в одночасье решить исход боя.
Передовые шеренги восставших докатились до края рва. Из-за валов густо полетели арбалетные стрелы — кабары хорошо усвоили преподанные им на южной границе уроки. Но пильгуи недаром тащили с собой большие, криво сколоченные из обрезков досок щиты; основная масса стрел засела в них, и, расщепленные арбалетными болтами, они послужили под конец лишними мостками через рвы…
Стрелами пильгуев остановить не удалось. Бесчисленные их ряды заполнили ров и вскарабкались на первый вал. На гребне загремело железо. Убитые катились вниз один за другим, мечи легионеров разили точно, дух солдат Империи был высок — они дрались на пороге собственного дома; однако ярость нападавших оказалась сильнее. Перед ними было воплощение вековой заветной мечты, вросшей в плоть и кровь народа, — и в тот час никто из бывших рабов не думал о смерти. Она настигала их, они гибли десятками и сотнями — но, умирая, они все равно были счастливы.
Первая линия обороны была прорвана сразу в нескольких местах. Легионеры в беспорядке отходили ко второй, спеша обрушить за собой узкие переходные мостки. На плечах бегущих передовые сотни пильгуев ворвались на гребень второго вала, однако там их встретила сплошная стена щитов Пятнадцатого легиона.
И Пятнадцатый легион доказал, что его центурионы и десятники не зря едят свой хлеб. Строй не рассыпался от молодецкого натиска воинов Блейда — напротив, земля во рву щедро напиталась пильгуйской кровью. Мертвые, раненые и умирающие валились вниз, по их телам, топча еще живых, шли новые шеренги.
Однако, несмотря на всю доблесть пильгуев, атака захлебнулась по всему фронту. Блейд стиснул кулаки; он понимал, что теперь придется зубами прогрызать ряды имперских солдат, тратя на это тщательно сберегаемые резервы.
Его воины двинулись сквозь смертное поле. Небольшой отряд, но в нем собраны были лучшие, кого он только смог найти. Они подступили к первому валу… Трупов пока немного, отметил странник, и все убиты стрелами. Вот и ров — он заполнен телами уже наполовину. Мертвые пополам с мостками и досками… Вал. Здесь уже немало убитых легионеров…
Дальше начинался хаос. Теснились отброшенные Пятнадцатым легионом пильгуи, толклись, то и дело бросаясь в новые атаки. Мориона они приветствовали громким ревом. Великий сам взял в руки меч! Теперь-то все изменится!
Перед вторым валом под ковром из мертвых тел совсем исчезла земля. Ров был заполнен трупами доверху. А на гребне вала гордо стояли шеренги легионеров Пятнадцатого Непобедимого.
— Лучники! — страшным голосом заорал Блейд. — Вперед! Быстро!
Свистнули первые стрелы пильгуев. Легионеры ответили, как могли. Не дожидаясь исхода этой перестрелки, Блейд бросился наверх, увлекая за собой всю громадную массу пильгуйских бойцов. По телам мертвых и еще живых он преодолел ров. Одно движение — и он на валу…
Короткое копье легионера едва не проткнуло его насквозь, но странник косым взмахом меча начисто снес наконечник; перехватив древко свободной рукой, он одним движением выдрал солдата из строя, спихнув вниз. На краткий миг в шеренге образовался разрыв, и прежде, чем другие легионеры успели перекрыть его, Блейд ворвался в эту щель. Имперские солдаты подались назад; странник крутнул меч, и двое не успевших поднять щиты воинов рухнули замертво. Разрыв расширился; в него немедленно ворвались другие пильгуи…
И строй легионеров рухнул. Клин, острием которого был Ричард Блейд, пробил броню имперских шеренг, в разрыв врывались все новые и новые бойцы, и вскоре путь к Рагару был открыт. Дальше укрепления перегораживали лишь ведущие в глубь города улицы. Туда поспешно отходили легионы со второго вала.
Темные волны восставших затопили нарядные окраины столицы. Разумеется, тотчас вспыхнули пожары; однако теперь Блейд думал лишь о том, чтобы побыстрее прорваться ко дворцу императора. Там, вероятно, будет последний очаг сопротивления.
Командовать мало обученным войском в хаосе уличных боев — безнадежное дело. Все командиры отдельных отрядов, все десятники и все простые воины знали только одно: им любой ценой нужно пробиться к императорскому дворцу. Когда падет дворец, наступит смертный час и для всей империи кабаров. Долгое рабство кончится, и пильгуи смогут создать свое собственное королевство — или республику по образцу Заркии. Что им больше понравится…
За Блейдом следовало лишь несколько сотен человек из его избранного отряда. Остальные отбились, затерялись в сумятице и неразберихе.
Здесь, в столице, ему впервые встретилось настоящее сопротивление. На улицы вышли все кабары от мала до велика, из-за каждого угла, из-за каждой ставни летели арбалетные стрелы. Пильгуи в отместку поджигали дома, не тратя время и жизни на ловлю стрелков. Попадавшиеся на пути группы легионеров отряд Блейда опрокидывал — главным образом потому, что странник все время был впереди. В него не раз стреляли — спасал Малыш Тил. Он первым бросался в схватку, прорывал преграждавшую путь стену щитов, а остальные довершали дело.
Наконец перед восставшими открылся императорский дворец во всем своем грозном великолепии. Сюда успели отступить самые лучшие, самые стойкие и самые умелые, здесь они намеревались стоять до последнего.
Из окрестных улиц следом за последними отступающими центуриями валом валили пильгуи — те, кому посчастливилось дожить до решительного штурма. Они должны были сейчас связать, сковать боем уцелевших легионеров, в то время как Блейд со своим отрядом нанес бы главный удар. Он уже видел, куда — не по воротам дворца, у которых, за наспех возведенной баррикадой, готовилась к отпору императорская гвардия, а в стык стен, где образовался непростреливаемый участок. Возвести живую пирамиду будет не так сложно…
Толпы пильгуев хлынули со всех сторон к дворцу. Легионеры подались чуть назад, плотнее сжали строй, чтобы не осталось ни единой бреши, и встретили атакующих копьями и мечами. Возле ворот хладнокровно рубились гвардейцы. Наступило самое время для решающего удара.
Прорыв к стенам явился для защитников дворца полной неожиданностью. Преграда, сложенная из ровных обтесанных камней, уходила вверх; пильгуи начали строить живую пирамиду.
Прежде чем их успели остановить подоспевшие солдаты, Блейд уже карабкался по спинам своих бойцов. Окно… Забрано решеткой… Несколько ударов припасенным зубилом по креплению прутьев, мощный рывок — и странник сумел протиснуть свое мощное тело в узкий проем. Вниз тотчас же полетела веревочная лестница, сам же Блейд, выхватив меч, ринулся по коридору.
Дворец казался вымершим и пустым. Сражение кипело у его стен, а здесь царили полные тишина и безмолвие. Вокруг не было ни души — словно все до единого защитники, не исключая и императорскую гвардию, остались за пределами этих мрачных, торжественных покоев. Блейд опытным взглядом мог оценить изящество украшавших помещения скульптурных групп, громадных, в рост человека, чаш и ваз, изысканные краски гобеленов и росписи потолочных плафонов… И нигде среди этого великолепия он не видел ни единого человека.
Позади в коридоре начали появляться пильгуи, слегка притихшие и оробевшие от увиденного. Но вот кто-то первый с громким и нарочитым смехом ударил мечом по затейливо расписанной каменной чаше, и та с жалобным звоном разлетелась на тысячи мелких осколков. Это послужило сигналом; начался всеобщий погром. У Блейда уже не было возможности остановить вакханалию; ему надо было найти императора и… покончить со всем разом.
И все же страсти к разрушению поддались не все пильгуи. Десятка два из них собрались вокруг странника; эти, как и он, любой ценой жаждали добраться до священной особы императора Хабаров.