Маттиас

Элейн спит у меня в объятиях, и впервые за долгую жизнь я хочу стать ради неё человеком. Жаль, что я не могу подарить ей утро с солнечным светом, льющимся в окна. Я бы приготовил ей французский тост и отправил наших детей в школу. Я сделаю всё, что она заслуживает. Когда она говорила с Брандтом, я не спал и слышал каждое слово, которое разрушало меня.

Я глажу её по волосам, а в груди укрепляется уверенность, в которой не хочу признаваться. Она может и создана для меня, но я не лучшее для неё.

— Я слишком сильно люблю тебя, чтобы удерживать при себе. — Я нежно целую её в лоб, и резко выдыхаю при мысли обо всём, что сказал ей всего несколько часов назад. Я говорил, что могу любить её больше, чем любой человек, но это неправда. Не сейчас, когда я лежу, боясь встающего солнца. Человеческому мужчине не придётся уходить до заката, он не будет жаждать её крови так же сильно, как тела.

— Собираешься смотреть на меня всю ночь или скажешь, что у тебя на уме? — Её голос застаёт меня врасплох. Я был так поглощён своими мыслями, что даже не заметил, как она проснулась

— Я… думаю.

— О чём?

— Как сказать то, что должен.

Она садится и хмурится.

— Почему мне не понравилось, как ты это сказал?

— Я… не уверен, что всё между нами правильно.

На её лице виден гнев.

— Извини?

Я чувствую себя таким трусом, но только так я дам ей будущее, которого она заслуживает.

— Не я тебе нужен.

— Ты, должно быть, шутишь. Я твоя пара. Ты твердил об этом с…

— Знаю, чёрт подери.

— Ты пил мою кровь… — Она округляет глаза. — Я… сказала, что люблю тебя.

Я провожу рукой по волосам и встаю.

— Ты должна… посмотри на меня, Элейн. Посмотри мне в глаза. — Да, в её глазах полно боли, но когда наши взгляды встречаются, я посылаю импульс силы. У неё расширяются зрачки, и тогда я понимаю, что она у меня под контролем. — Когда проснёшься, вспомнишь, что встречалась с Клэр и была с ней. Мы никогда не виделись. Наши пути не пересекались. Ты отбилась от нападавших сама и ушла. — Ошеломлённая и загипнотизированная, она кивает, и меня тошнит. — Будь счастлива, моя пара. Спи.

Она закрывает глаза, и я укладываю её на постель. Её дыхание становится глубоким, но морщинка между бровями не разглаживается, и я гадаю, не совершил ли сейчас величайшую ошибку за всё своё существование.

Я несу Элейн к её кузине, в доме которой горит свет, хотя уже поздно. Я стучу и нервничаю, а кровь гудит от беспокойства. Когда Клэр открывает дверь, хмурится и поднимает голову.

— Какого хрена? Мне казалось, ты говорил, что будешь её оберегать. А сейчас, похоже, что она в отключке.

У меня в груди нарастает чувство защитника.

— С ней всё хорошо. А здесь ей будет лучше. Я позабочусь.

Она кивает, отступает и впускает меня внутрь.

— Комната для гостей дальше по коридору

Положив Элейн на кровать, я смотрю на женщину, ставшую неожиданным союзником.

— Те, кто напал на неё, больше не появятся, но какое-то время, Элейн будет в замешательстве

— Не понимаю.

— Мне нужно, чтобы ты никогда больше про меня не говорила.

— Что?

— Как бы мне ни было больно, я должен уйти. Ей нужно жить нормальной жизнью, а со мной это невозможно.

— Не этого… я ожидала от тебя услышать.

— Для неё так будет лучше.

— Хорошо. Обещаю.

Я смотрю на Элейн, желая дольше насладиться её красивым лицом. Когда из-за рассвета у меня начинает покалывать вены, я понимаю, что нужно уходить. Элейн ещё спит, тревожная морщинка на лбу исчезла, а нежная улыбка растягивает губы. Наклонившись, я целую её, запечатлевая вкус Элейн в памяти, прежде чем отпустить.

***

Лейни

Я моргаю и открываю глаза, голова гудит и словно налита свинцом.

— Что за… — начинаю я, но в голове всплывают воспоминания. Я осталась у Клэр.

Я смотрю на часы и стону. Нужно вернуться домой и подготовиться к работе. Затем я замечаю свою сумку на стуле в углу. Боже, должно быть, вчера я перебрала, никогда прежде не чувствовала себя так по утрам. Что мы делали? Нападали на бар? Где мы праздновали? Я продираюсь сквозь воспоминания, которые слишком мутные.

— Что я пила? — бубню я себе, отчаянно силясь вспомнить детали вечера. Не в моих привычках напиваться до потери памяти. Как и ни в привычках Клэр. Я выглядываю в коридор и щурюсь от солнечного света, льющегося в окно.

— Клэр, — хрипло зову я. Дверь её спальни открывается, и я едва не лишаюсь сознания. — Дерьмо!

На голове у неё тюрбан из полотенца, а взгляд такой затравленный.

— Ты в порядке?

Она говорит с такой странной робостью, будто я выздоравливаю после болезни или какой-то травмы.

— Да, просто похмелье. Что мы делали прошлой ночью?

На её лице видно облегчение.

— Ну, долго гуляли, хотя не следовало.

— Мне нужно открыть кофейню, хоть уже и поздно.

Она качает головой.

— Сядь. Сегодня Кэлси откроет. Забыла? Я тебе поесть сготовлю.

— Нет, мне нужно домой и принять душ. От меня чертовски воняет.

— Уверена, что не хочешь принять душ у меня?

— Честно? Я хочу домой.

Она заключает меня в нехарактерные для неё объятия, затем отпускает и держит за предплечья, пристально глядя в глаза.

— Уверена, что всё хорошо?

— Да, ладно, Клэр. У меня и прежде было похмелье.

Она слабо смеётся.

— Точно. Просто… позвони, если я тебе понадоблюсь.

Схватив сумочку, я ухожу и иду под дождём к машине. Господи, я даже не помню, как приехала сюда. Что такого я выпила? Нет, я никогда не вела себя настолько безответственно. Когда я закрываю дверь и завожу двигатель, меня захлёстывает волна яростной и болезненной тоски. Ледяные голубые глаза и грубый голос с акцентом всплывают в памяти. У меня ноет грудь, а по телу прокатывается волна возбуждения.

— Какого чёрта? — Мне приходится несколько раз глубоко вдохнуть, прежде чем смогу ехать домой. — Соберись, Лейни, — ворчу я, выезжая на дорогу. Весь путь до дома меня не покидает чувство, что я забыла что-то важное.

Проходят часы, но туман в голове так и не рассеялся. Я поела, приняла душ, сделала всё, что могла, чтобы побороть похмелье, но ничего не вышло. К моменту, когда добираюсь до кофейни, я уже на взводе. Я опаздываю и расстроена. Кэлси уже снимает фартук, когда я вхожу внутрь.

— Привет, Лейни. Спасибо, что прикрыла на пару дней.

Я бубню что-то типа:

— Да, без проблем.

Затем она уходит и оставляет меня одну в кофейне. Я начинаю паниковать, но стараюсь успокоиться. Я завязываю чёрный фартук и тут же слышу, как открывается дверь и входит клиент. Я в шоке, увидев, что это Клэр, которая с беспокойством смотрит на меня.

— Привет, Лейни. Я, к-хм, подумала, что тебе может понадобиться помощь.

Я тяжело вздыхаю.

— Сказать по правде, это великолепно. Я переживаю.

Входит парочка, и Клэр берёт инициативу на себя, хватая фартук и принимая у них заказ. После того, как она приготовила им напитки, а я их рассчитала, они ушли, и я взглянула на свою кузину.

— Ты ведь партнёр, не участвующий во всём этом? То есть, ты не приходишь на помощь, забыла?

— Если только у тебя нет помощника, и не накалена обстановка.

Я вспоминаю трёх парней, которые напали на меня. В голове возникает боль при попытках отчётливее вспомнить события, но, вероятно, разум защищает меня от травмы. Детали не всплывают. Я помню лишь, что сбежала.

— Всё в норме.

— И ты тоже?

Она смотрит на меня с беспокойным выражением лица, и я задумываюсь, что же сказала ей вчера.

— И я. До сих пор, правда, страдаю похмельем.

Она облегчённо вздыхает и улыбается.

— Я могу кое-что тебе сделать. — И готовит мне ужасный напиток с таким количеством эспрессо, что он больше по вкусу напоминает аккумуляторную кислоту. Но стоит признать, я оживляюсь. Вот только к концу дня чувствую себя разбитой, готовой принять горячую ванну и выпить бокал вина перед сном. Клэр моет пол, а я собираю мусор. Внезапно на двери брякает колокольчик.

— Извините, мы уже закрылись, — кричу я, но замолкаю, когда вижу, кто стоит у двери. Жилистый, со спутанной бородой и помятым лицом, это один из тех, кто напал на меня.

— Ничего страшного, дорогая, я кофе не пью. — У него не хватает нескольких зубов, и до меня долетает запах пота и дыма. Борясь с рвотным позывом, я лезу рукой под стол, вслепую ища телефон.

— Что вам нужно? — спрашиваю я.

— Отомстить, — рычит он и вынимает нож. — Рик и Фрэнк мертвы… из-за тебя. Мой брат был для меня всем.

Я хмурюсь.

— Чего? О чём ты говоришь? Вы меня чуть не убили.

— Твой грёбаный парень убил их. Теперь моя очередь заставить тебя страдать.

Клэр заносит швабру для удара, если понадобится, но она слишком далеко. Я ближе, но никак не могу найти телефон, а когда поднимаю руки, они дрожат.

— Чего ты хочешь? В кассе не так много наличных, но можешь их забрать.

Он ухмыляется.

— Хочу заставить тебя кричать.

Нет, этой радости я ему не предоставлю. Парень бросается на меня с диким рыком. Всё происходит так быстро. Клэр бросается на парня сзади и бьёт его шваброй, а парень достаёт нож. Но от удара по спине, хрюкает. Правда не отключается, а разворачивается, отталкивает Клэр, а затем, быстрее, чем можно было ожидать, взмахивает ножом. Моя кузина округляет глаза, а из раны на её шее течёт кровь.

— Клэр! — кричу я, подбегая к ней, падающей на пол. Я смотрю на неё и кричу на мужчину. — Что ты натворил? — Горе в моих словах пропитывает воздух.

Спину опаляет боль, потом ещё и ещё, прежде чем я понимаю, что парень вонзает в меня нож. Он кряхтит и стонет, но продолжает меня бить. Последнее, что всплывает в памяти — пара голубых глаз, в которых так много страха и печали.