Пролог

Музыка расходится пульсацией по залу, пол вибрирует под ногами, пока я стою у бара. Бармен подает мне два шота и забирает деньги. Я поворачиваюсь и протягиваю один из них блондинке рядом со мной. Она горячая, чертовски горячая штучка. На ней узкое платье, и я с уверенностью могу сказать, что под ним нет нижнего белья. Я опрокидываю в себя стопку и пялюсь на ее упругую грудь, едва прикрытую глубоким декольте. Ее губы растягиваются в ослепительной улыбке, и она тоже залпом выпивает шот.

Она подается вперед, и ее тело касается меня.

— Я хочу танцевать, — соблазнительно говорит она мне в ухо. И не отходя от бара, прижимается ко мне. Не двигаясь, я подаю знак бармену о пиве, и он толкает мне по стойке бутылку «Короны». Моя спутница наклоняется, и мой взгляд цепляется за девушку позади нее. Машинально. Честное слово. Она улыбается и вскидывает брови, прежде чем блондинка вновь встает ровно.

Я люблю женщин. Мне нравится, какие они на ощупь, как пахнут, как двигаются. Мне нравится завоевать каждый раз новую, азарт погони. Для этого требуется мастерство. Некоторых легко завоевать, но такие меня не интересуют. А есть те, кто сопротивляются, следуя своим моральным устоям, но, в конце концов, поддаются естественным желаниям. Вот они всегда хороши.

В заднем кармане вибрирует телефон, я вытаскиваю его и смотрю на экран. Итан. Наконец-то. Я потерял этого ублюдка около часа назад. Кладу ладонь блондинке на шею и притягиваю к себе, чтобы сказать ей на ухо:

— Я должен отойти на секунду. Скоро вернусь.

— Хорошо, но поторопись, — произносит она низким голосом, и ее ладонь задевает мой член. Что же, будто мне когда-нибудь нужен был дополнительный стимул.

Отвернувшись, я иду сквозь толпу. За клубом есть курилка, маленький дворик. Я выхожу наружу и набираю Итана, но звонок переключается на голосовую почту. Проклятье.

Я замечаю брюнетку, которую закадрил на прошлой неделе, и она идет ко мне. На ней кожаные шортики и короткая футболка; и, черт возьми, я почти готов дать пять самому себе за это. Пирсинг в ее пупке блестит в тусклом свете, а когда она проводит языком по нижней губе, я вижу в нем мерцание штанги. Она знает, как им пользоваться. Черт, как там ее зовут? Леона? Леана? Ленни? Нет, постойте…

— Привет, милая. Хорошо выглядишь, — я обвожу взглядом ее тело, а она опускает руку на свое бедро, сощурив глаза.

— Недостаточно хорошо, чтобы ты мне позвонил. — Проклятье. Импровизируй.

Я натягиваю свою самую очаровательную улыбку.

— Послушай, я занятой парень. Я не звоню, потому что знаю, что ты можешь найти кого-нибудь и получше. — Ее выражение лица смягчается, и я подхожу к ней, убирая прядь черных волос с ее шеи. — Такие женщины, как ты, редкие драгоценные камни. Они должны быть желанными, — мой голос понижается до глубокого шепота. Она ничего не говорит в ответ, но ее взгляд скользит по моим губам, и снова из ее ротика показывается штанга, когда она проводит язычком по нижней губе. Я наклоняюсь и целую ее, лаская ее язык своим. Она стонет мне в губы и отстраняется.

— Потанцуешь со мной? — мурлычет она и прикусывает нижнюю губу.

— Дай две минуты. Мне нужно сделать звонок. — Она улыбается и уходит. Я кусаю собственный кулак, смотря, как удаляются ее аппетитные ягодицы.

Рядом с собой я слышу смешок.

— Знаешь, а ты неплох, пацан. — Я поворачиваюсь на звук голоса и встречаюсь лицом к лицу с самым искушенным хреном, которого я когда-либо видел. Он высок, выше шести футов, темные волосы, точеная челюсть, широкие плечи, все по высшему разряду. Костюм, в который он одет, выглядит чертовски дорогим, и выдыхая дым сигары, он прищуривает на меня глаза.

— Эм, спасибо?

Его приятель, стоящий позади него, смеется; он разодет по той же моде. Второй незнакомец бросает сигару на землю и растаптывает ее.

— Он нам подходит, — обращается первый к своему другу. — Стервы таких любят.

Первый парень не отводит от меня взгляд.

— Я — Тор, — протягивает он мне руку. — А это Ксавьер.

— Кейден, — говорю я все еще с сомнением.

Тор медленно выдыхает дым и лезет во внутренний карман пиджака, сжимая сигару во рту. Протягивает руку, предлагая мне карточку. Я беру ее и читаю.

— "В погоне за искушением" — произношу вслух. На обратной стороне указан номер телефона.

— Со мной ты заработаешь больше, чем когда-либо мог мечтать. Набери меня, — и после этого он просто поворачивается и исчезает. Что за черт?

 

Глава 1

Кейден

Год спустя

Взгляд Виктории задерживается на моем пахе, и в ее глазах появляется блеск.

— Станцуй для меня стриптиз, Кейден, — ее голос звучит низко, с хрипотцой. Она встает с кровати и направляется к док-станции айпода в углу. Черное платье плотно обтягивает бедра, очерчивая все ее изгибы. Она — сорокалетняя вдова, но все еще очень фигуриста в нужных местах. Она похожа на Мэрилин Монро, но чуть старше.

Она нажимает на что-то, и комната наполняется музыкой. Я вопросительно выгибаю бровь:

— Пони? Серьезно?

Она улыбается и сцепляет руки перед собой, подходя ко мне.

— Ох, побалуй меня, — она протягивает руку и игриво расстегивает верхнюю пуговицу на моей рубашке. — Покажи, на что ты способен.

Я вздыхаю и ухмыляюсь, что вынуждает её опустить взгляд на мои губы. Я начинаю двигать бедрами под ритм и тянусь к следующей пуговице на рубашке. Она отходит назад и ложится на диван, удобно устраиваясь на локтях. Я мучаю её, наблюдая за предвкушением, которое она не может скрыть, пока я перехожу от пуговицы к пуговице. Когда моя рубашка полностью расстегнута, её глаза вспыхивают огоньком, с жадностью, медленно обводя взглядом кубики моего пресса, словно эта женщина испытывала голод.

До встречи с Тором секс и сексуальность всегда были приятным бонусом. Женщины любят меня, а я люблю их в ответ… целую ночь, не меньше. Тор показал, что секс — это власть, и некоторые женщины хорошенько заплатят за это, чтобы попытаться завладеть тем, у кого эта власть есть, это приносит им особое удовольствие. Я не до конца понимаю природу этого, но собираюсь получить все, что только это личико мне даст.

Когда я остаюсь в боксерах, она пальчиком подзывает меня к себе, и я подхожу. Она садится и скользит пальцами прямо под резинкой моих боксеров, прикусывая губы, пока дразнит меня. Я хватаю ее за затылок и притягиваю к себе до тех пор, пока ее лицо не оказывается на уровне моего живота. Она тяжело дышит, и я чувствую ее дыхание на прессе, ее руки хватаются за мои бедра, в качестве опоры. Я наблюдаю, как ее взгляд скользит вдоль моего тела и встречается с моим. Она не разрывает зрительного контакта, когда медленно высовывает язычок и оставляет влажный след по центру пресса. Мои мышцы напрягаются на ее ласку, член дергается. Ее пальчики цепляются за пояс моих боксеров, и она стаскивает их, обнажая мой твердый член. Она даже не дает мне до конца освободиться от материи, как подается вперед и заглатывает его.

Матерь божья! Я поимел дохрена девушек своего возраста и никогда не жаловался, но, черт, есть что-то в женщинах постарше, то, как они берут то, что хотят без сожаления, и не боятся замарать руки. За год работы в эскорте я переосмыслил определение хорошего, когда это касается секса. Рука Виктории крепко сжимает основание члена, когда она начинает энергично работать губами. Она относится к моему члену, как к самому вкусному деликатесу, который она когда-либо пробовала, и это меня убивает. Я зажимаю в кулаке пряди ее волос и толкаюсь ей в рот. У меня вырывается стон, когда я ударяюсь о заднюю стенку горла, и она слегка давится, сопровождая это стоном. Она опускает свободную руку между своих ног и начинает играть с собой. Виктория относится к тем женщинам, которые получают удовольствие от того, что заставляют парней кончать. В буквальном смысле. Никакого секса, это все, чего она хочет: отсосать мне и отшлепать, пока она развлекается сама с собой.

Она ослабляет хватку вокруг члена и вбирает в себя еще пару сантиметров, едва сдерживая рвотный рефлекс, когда ее губы касаются моих яиц. Чем больше я рычу и толкаюсь в ее лицо, тем быстрее ее рука двигается на киске. Она стонет вокруг моего члена, и вибрация вынуждает меня запрокинуть голову назад, сопротивляясь желанию кончить ей в горло. Она передвигает руку между моими ногами и обхватывает яйца, проводя пальцем по местечку между мошонкой и задницей. Я борюсь со своей реакцией, но, черт, она прекрасно знает, как играть моим телом. Все сжимается, прежде чем взорваться в волне удовольствия, и я рычу сквозь зубы. Она стонет, ее тело трясется и замирает, пока она глотает сперму.

Людей заводят абсолютно разнообразные вещи. Поверьте мне, я повидал много необычной херни за прошедший год. Викторию заводит, когда завожусь я. В этом даже есть что-то чертовски прекрасное, если ты на самом деле задумаешься об этом. Ну, мне любопытно, потому что она — красивая женщина и наверняка знает, как получить любого парня. Так почему она просто не найдет кого-то, чтобы спокойно ему отсасывать? Я постоянно задаю себе эти вопросы, но я понял на опыте, что некоторым просто не нравится подобное. Она платит мне и точно знает, что может получить от меня. Я всегда приду, если она нуждается во мне. Я всегда сделаю все, о чем бы она не попросила, и, давайте будем четными, я выгляжу намного лучше, чем любой парнишка, которого она себе может найти.

Я покидаю жилище Виктории и запрыгиваю в машину. Двигатель пробуждается, мурча как довольный котенок. Эта машина — первое, что я купил, когда начал работать с Тором. Чек за второй месяц полностью покрыл ее стоимость. Черный Порше 911. Даже мой отец хотел этот автомобиль, в ту пору, пока я рос. И я ее купил. В свои двадцать один. Конечно, я не могу приезжать на ней к дому родителей, ведь мама просто сойдет с ума и подумает, что я продаю наркотики или что-то в этом роде. Это жизнь жиголо, и я люблю ее, но иногда я расстраиваюсь из-за того, что приходится объяснять, где и как я провожу время, если не упоминать о том, откуда у меня деньги.

У остальных парней нет жизни за пределами агентства. Их друзья работают вместе с ними. Никому ничего не надо объяснять. Я дружу с Мэддоксом и Ксавьером, даже с Корой, но у меня, в отличие от них, есть совершенно другая жизнь. О которой они никогда не узнают. Они работают, откладывают деньги и уходят в отставку в тридцать пять. У меня же другой план. Мне нравится работать мальчиком по вызову, но я не хочу быть им вечно. Дело в том, если ты хорош и занимаешься этим пару лет, ты можешь подкопить достаточно деньжат, чтобы жить как бог в течение многих лет.

Когда я начинал работать в эскорте, я не был уверен во всем этом. В смысле, что если мне придется трахать какую-то старую цыпочку, которая, ну, совсем тебя не заводит. Мэддокс любезно сообщил, что для таких случаев существует виагра. И такой вариант — полная задница. На самом деле я не встречался с кем-то, кого бы я не трахнул. Конечно, многие из них старше, но любая женщина, которая может позволить себе потратить пять кусков за такое, наверняка, может позволить потратить кучу денег на свою внешность. Личные тренеры, пластические операции… вы произносите это, а эти женщины делают. Они выглядят лучше, чем большая половина женщин их возраста. Но, конечно, существует неловкий момент касательно того, что они знают, за что тебе платят. Как вообще в таких ситуациях вести себя спокойно? Ну, никак. Я пытался относиться к клиентам как к какой-то чертовой знати, но вот в чем дело… они хотят, чтобы ты был их фантазией, и зачастую они счастливы, даже просто рассказать тебе о ней.

Я останавливаюсь у здания и выпрыгиваю из машины. У меня своя квартира, но весь нижний этаж дома Тора занят агентством. Общие комнаты, кухня, гостиная, игровая, офис, спортзал… ребята и Кора привыкли зависать там в свободное время. Я хожу сюда в спортзал, потому что он наворочен до чертиков. Я предпочитаю приходить сюда между встречами с клиентами. Это помогает держать две параллельные части моей жизни отдельно, что не всегда легко.

Когда я захожу на кухню, Мэддокс и Кора уже там.

— Отвали, Мэд! — Кора смотрит на него, скрестив руки на груди. Она замечает, как я вхожу, и виснет на мне, упираясь пятками в плитку. — Кейден, — мурлычет она, поглаживая своей наманикюренной рукой мою.

— Ой, да ладно. Малыш, серьезно? — рычит Меддокс.

Она игнорирует Мэддокса, повернувшись к нему спиной. Она тычет ногтем в центр моей груди, и мой пульс подскакивает. Для кого-нибудь я бы выглядел смешным, но это Кора, а Кора сводит с ума всех парней.

— У меня есть клиентка, и она хочет парня для тройничка. — Тройничок с Корой? Я не знаю никого с рабочим членом, кто отказался бы от этого. Она супер горячая цыпочка. Большие зеленые глаза, волосы карамельного цвета, загорелая кожа, потрясающее тело…и она предпочитает девчонок. Может ли быть женщина еще прекрасней? — Клянусь, она великолепна, — говорит она, подмигивая мне.

— Ты хочешь, чтобы это был я? — спрашиваю я, выгибая бровь.

— Взгляни на себя, малыш, ты горяч. То есть… — Мэддокс качает головой. — Я бы тебя трахнул.

— Ты бы трахнул все что угодно, — отбриваю я. Кора отходит в сторону, и Мэддокс подходит к нам.

— Не совсем так. Но все равно, это работа для мужчины, — он хлопает меня по плечу, но Кора отталкивает его руку.

— Нет, мне нужен парень, который знает свое место, — огрызается она.

Мэддокс смотрит на нее и прижимается к девушке. Парень на голову выше Коры.

— Мое место находится между этими милыми бедрами, — произносит он с усмешкой.

Она улыбается и проводит пальцами по его лицу, прежде чем резко оттолкнуть от себя. Они постоянно так делают.

— Ты в деле, — ворчит она.

Он смотрит на нее с недоверием.

— Ага.

Она поворачивается ко мне.

— Я скажу СиДжей включить тебя в расписание. Все, что тебе нужно, это наблюдать с членом в руке, — она ослепительно улыбается и наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку.

— Ой, да ладно, Кора. Ты серьезно?

Она вздыхает и уменьшает расстояние между ними. Она прижимается к нему, и у меня возникает желание отвести взгляд. Положив ладонь на его пах, она проводит языком по его шее, заставляя его стонать.

— Тебя невозможно контролировать, малыш, — говорит она самым соблазнительным голосом. — Прости, — и она выходит из комнаты, ее бедра раскачиваются по такой амплитуде, что это можно считать незаконным.

— Черт, — рычит Мэддокс сквозь стиснутые зубы. Он упирается руками в бока и откидывает голову назад, устремляя взгляд в потолок. — Какая женщина.

— Вы двое…

Он хмурит брови.

— Будь серьезней.

— Приятель, не притворяйся, что ты этого бы не сделал.

— Ну, уж нет. Цель моей жизни — трахнуть ее, — усмехается он. — И я это сделаю.

Я закатываю глаза.

— Удачи тебе в этом. — Мэддокс одержим Корой. Она не трахнет его, пока они работают вместе, что очень забавно. Тот факт, что он так безрассудно жаждет ее, отчасти ироничен: он трахает девушек, а она будет трахать парней, но они оба представляют их секс друг с другом. Так почему они не трахают друг друга в свое свободное время? Я не знаю, и, по-видимому, Кора тоже.

— Не могу поверить, что ты будешь участвовать в тройничке, — он качает головой. — Насладись по полной, парень. Это будет чертовски познавательно.

Черт, в голове сразу всплыла картинка с Корой и еще одной цыпочкой у моего члена.

— Идешь на тренировку? — спрашиваю его, меняя тему.

— Да, пошли. Ты сможешь меня погонять, — он выходит из кухни, и я не могу скрыть улыбку от его кислой мины.

 

Глава 2

Кейден

— Малыш, подойти сюда, — кричит Тор из своего кабинета.

Я поднимаюсь с дивана, оставляя Мэддокса наедине с тайской едой. Захожу в офис и закрываю за собой дверь. Тор стоит, прислонившись к столу и скрестив руки и ноги. Он выглядит… серьезным. Тор — крупный парень, но у него отличные навыки управляющего директора, острая как нож хватка, и он никогда не пропустит выгодное дельце. И он пугающий до чертиков сукин сын. Раньше он и сам был жиголо, лучшим в своем деле, как говорят. Затем, как в сказке, которая стара как мир, он влюбился в девчонку. Теперь он управляет агентством, и сейчас у него всего одна женщина, которую он должен ублажать.

Я медлю у двери, ожидая, пока он заговорит.

— У тебя встреча с Мелани Майерс, — он тянется куда-то позади себя и достает сигару, зажав ее губами.

— Ага. Через час.

Он затягивается и выпускает облако дыма.

— Это первый клиент, которого ты самостоятельно ведешь от начала до конца, — он прищуривается, не отводя от меня взгляд. — Просто хотел убедиться, что ты справишься.

Я хмурюсь.

— Э, ага. Думаю, да.

Его губы дергаются, как будто все это шутка, которую я не могу понять.

— Окей. Тогда удачи.

После этого разговора во мне зарождается сомнение, но вместо того чтобы что-то сказать, я лишь киваю и выхожу из офиса.

Сталкиваюсь с Поппи на выходе.

— О, привет, Кейд, — она ослепительно улыбается. Поппи — единственная женщина Тора, и ей одной сходит с рук, что она меня так называет. Она — сварливая рыжая дамочка, но что-то в ней вынуждает меня постоянно улыбаться. Она проскальзывает мимо меня в офис.

— Привет, рыжик, — здоровается Тор, и затем дверь закрывается. И слава Богу.

* * *

Я захожу в бар в «Ритце» и осматриваю зал. Мужчины в костюмах и женщины в дорогих украшениях сидят за столиками, болтая за бокалами вина и виски. Я располагаюсь у бара и заказываю водку. Я больше люблю пиво, но первое, чему меня научил Тор, — тому, что важно себя показать в самом выгодном свете в первый раз. Может, мы и работаем по вызову, но должны показывать себя лишь с лучшей стороны, чтобы привлекать к себе лучших. Мы должны вливаться в общество. Даже у Мэддокса получается выглядеть как модель «Хьюго Босс», когда он собирает волосы и надевает приличный костюм. И поэтому я пью водку, потому что виски для меня слишком дерьмовое на вкус.

Бармен кладет салфетку на стойку передо мной, прежде чем поставить на нее бокал. Я поднимаю его, помешивая лед в запотевшем стакане.

— Кейден? — я поднимаю взгляд, услышав свое имя, и поворачиваюсь к женщине, которая стоит за моим стулом, ее взгляд прикован к моему лицу.

— Мелани, — я посылаю ей улыбку, но ее выражение лица не меняется. Мелани Майерс — горячий адвокат. Она услышала обо мне от другого моего клиента и позвонила два месяца назад. Между работой в Нью-Йорке и забитым графиком это первое окно в ее расписании. Во всяком случае это то, что она написала мне в письме на прошлой неделе.

Она выглядит устрашающей, властной женщиной: от ее волос, скрученных в пучок на затылке, до юбки-карандаш, которая обтягивает ее бедра, сужаясь к талии. Она красивая, но есть в ней что-то твердое и неумолимое. Я привык к тому, чтобы клиенты обожали меня, флиртовали, касались… хотели. Эта женщина платит мне пять штук, чтобы увидеть меня, и все же она выглядит почти незаинтересованной.

— Могу я заказать тебе выпить? — спрашиваю я.

— Бренди.

Я подаю знак бармену и заказываю напиток. Через минуту он ставит его перед ней. Она поднимает свой бокал и залпом опустошает его. Ничего себе.

— Со всем уважением, но я платила пять штук не для того, чтобы сидеть в баре. — Я сжимаю губы, пытаясь не улыбнуться, потому что, черт…

Я выгибаю бровь, поднимая стакан.

— Веди, — я допиваю водку и иду за ней. Она поворачивает направо, пересекая лобби, в котором играет классическая музыка. Дверь лифта открывается, и мы заходим внутрь. Она молчит, даже не смотрит на меня, и, я буду честен, это сбивает с толка, потому что такого у меня еще не было. Лифт останавливается на верхнем этаже, и она выходит из него, поворачивая налево через холл. Она идет с какой-то целью, точнее, она должна у нее быть. Здесь нет больше дверей, только одна в самом конце коридора.

Она проводит карточкой по электронному замку, и дверь с кликом открывается. Мелани заходит внутрь и направляется прямо к стене у окна, бросив сумочку на стул в углу. Комнату освещает мягкий свет, и я медленно подхожу к кожаному дивану, который стоит напротив телевизора. Расстегиваю пиджак и снимаю, положив его на спинку дивана. Она медленно оборачивается ко мне. Она осматривает мое тело, делая шаг ближе, то, как покачиваются ее бедра, просто кричит об уверенности.

— Сколько тебе лет, Кейден? — спрашивает она, хватая меня за галстук и ослабляя узел.

— Двадцать один. — Она делает глубокий вдох и склоняет голову набок, рассматривая меня.

— Такой молодой, — на ее губах появляется слабая улыбка, когда она снимает галстук и обвязывает вокруг своей шеи. Она начинает расстегивать пуговицы на моей рубашке. Я не двигаюсь, наблюдая за выражением ее лица, пока она обнажает мое тело. Закончив, она стягивает ее с моих плеч. Затем она встречается со мной взглядом, и я подаюсь к ней для поцелуя. Она отодвигается, грубо сжав пальцами мою челюсть, чтобы остановить меня. — Мы не в отношениях. Мне не нужны твои губы. Мне не нужно твое лживое влечение, — она прижимает палец к моим губам, достаточно сильно, чтобы проскользнуть чуть дальше. — Я хочу вылепить твой образ сама, — рычит она. — Я уничтожу тебя, а затем заново создам в таком виде, в каком сама хочу видеть, — обещает она.

Я не уверен, должен ли я после такой речи заволноваться или завестись, но могу сказать, что еще никогда не встречал подобного клиента. Я не уверен, как мне действовать с ней. Затем я начинаю думать о том, что бы сказал Тор? Он бы сказал дать клиенту то, что он хочет. Быть ее фантазией, кем мы и должны являться. Поэтому я киваю и широко развожу руки в стороны, предлагая себя ей.

— Тогда разрушай меня, Мелани.

Она прищуривается, на ее губах появляется лукавая улыбка.

— В постель, — тон ее голоса не давал и шанса на неповиновение; ну, просит — это слишком преувеличено. Больше похоже на приказ.

Она обходит кровать, рассматривая меня, как будто я — кусок мяса. Вскоре она наклоняется, снимая галстук со своей шеи, и связывает им мои руки. Когда она отходит, я двигаю руками, тут же выяснив, что она как-то привязала их к изголовью. Меня никогда не связывали, но из-за ограничения подвижности и ее хищного взгляда мой член становится чертовски твердым.

Она начинает расстегивать свою блузку, подходя ближе к кровати. С каждой пуговицей мое сердцебиение ускоряется. Она скидывает блузку и затем дергает молнию на юбке, спуская ее вниз по ногам. Черт, она горяча. На ней черный кружевной бюстгальтер и такого же цвета стринги, подвязки и чулки. Она вытягивает шпильки из волос, и они рассыпаются по ее спине роскошной темной волной. Она только что перешла от строгой бизнесвумен к сексуальной, как ад, доминантной сучке. Черт, это как каждая фантазия, на которую я дрочил с четырнадцати лет. Разувшись, она ставит ногу на край кровати. Подавшись вперед, она начинает высвобождать ремешки подвязок. Когда я слышу, как расстегивается очередной, клянусь, мой член становится только тверже.

Часть волос прикрыла ее лицо, и она взглянула на меня сквозь длинные ресницы, наблюдая за моей реакцией, прежде чем выпрямиться и проделать то же самое с другой ногой. Закончив, Мелани встала прямо, схватилась за кружева на бедрах и начала медленно спускать стринги по длинным ногам. Она избавляется от них и вновь встает прямо лишь в одном поясе с подвязками. И ее киска… ее киска божественно обнажена. Она взбирается на кровать и перекидывает через меня ногу, оседлав мою грудь. Ее бедра прижимаются к моей коже, и ее киска прямо тут. Всего в нескольких сантиметрах от моей груди. Я опускаю взгляд на ее широко разведенные ноги. Она тянется вниз и проводит рукой по моему члену, заставляя меня застонать и стиснуть зубы. Улыбка появляется на ее губах, прежде чем она хватает меня за челюсть и прижимается ближе, упираясь рукой в изголовье. Ее голова наклоняется вперед, и черные волосы падают на плечи.

— Ты хочешь мою киску, Кейден? — спрашивает она соблазнительным голосом. Не помню, хотел ли я прежде настолько сильно трахнуть своего клиента.

— Да, — выдыхаю я. Ее губы дергаются в призрачном намеке на улыбку.

— Хорошо, — мурчит она. Она передвигается и располагает ноги с двух сторон от моего лица. Я смотрю на ее розовую киску, выставленную прямо у моего лица. Мои пальцы дергаются в попытке схватить ее за бедра и прижать ближе.

— Лижи меня, — командует она, прежде чем раздвинуть ноги шире и опуститься на мое лицо. Я приподнимаю голову с матраса и высовываю язык, проводя им вдоль ее киски. Я слышу, как ее дыхание сбивается, и повторяю движение снова, добавляя в этот раз больше давления на клитор. Она опускается ниже и прижимается теснее, желая большего. Я улыбаюсь и возвращаюсь к делу. Я пожираю ее, как будто она — мое любое блюдо, кружа языком по клитору и пытаясь освободить руки, потому что желание коснуться ее становится почти нестерпимым. Я рычу прямо в ее лоно, и с ее губ срывается стон, а бедра начинают ёрзать по моему лицу. Блять.

Чем больше я ее дразню, тем сильнее инстинкты берут вверх, и она начинает двигать киской, объезжая мое лицо. Это так горячо. Я работаю языком усерднее, быстрее. Ее движения становятся неконтролируемыми, и затем протяжный стон срывается с ее губ. Она кончает мне на губы, и еще больше влажности окутывает мой рот. Я продолжаю, принимая все, что она мне дает, пока она не отодвинется от меня. Я приподнимаюсь с кровати и толкаюсь в нее языком, пробуя на вкус все, что она может мне предложить. Она откатывается от меня и встает около кровати, тяжело дыша.

Мой член настолько твердый, что, кажется, будто он готов взорваться. Я слизываю все, что осталось, с губ, и она отходит от меня, даже не взглянув в мою сторону. Я хмурюсь, когда она поднимает стринги и надевает их, наклоняясь, чтобы привести подвязки и трусики в тот вид, в котором они были до этого. Когда она делает это, ремешки натягиваются на ее бедре, впиваясь в ягодицу. Я отвожу взгляд и откидываю голову на подушку, разглядывая потолок. Успокойся, нужно взять себя в руки. Я зажмуриваю глаза и вздрагиваю, когда ее пальцы касаются моей руки. Она стоит рядом полностью одетая, но ее волосы все еще распущены. Ее глаза так и не встречаются с моими, пока она ослабляет галстук, освобождая мои связанные руки.

— Это все?

Она смотрит на меня, у нее вновь холодный взгляд, как будто она только что не кончила на мое лицо.

— Буду на связи, — все, что она говорит, после чего поднимает сумочку и выходит из номера. Я хмурюсь на закрытую дверь, не понимая, что, черт возьми, только что произошло. Член пульсирует. Обычно я одеваюсь и ухожу, но я не могу сейчас этого сделать. Я быстро расстегиваю ремень. Мои штаны спущены, и через секунду я уже сжимаю в руке член. Я двигаю ею и провожу языком по своим губам, все еще ощущая ее вкус. Я рычу, двигая рукой быстрее, сильнее. Моя хватка настолько сильная, что это граничит с болью, но мне чертовски необходимо это сейчас. Мое тело напрягается, отрывается от кровати, и я кончаю так сильно, что на секунду теряю способность видеть. Сперма покрывает весь живот, и я откидываюсь обратно на матрас, запыхавшись и дергаясь, будто одержимый. Какого хрена?

Я иду в ванную и стираю остатки оргазма со своего живота, как какой-то похотливый подросток. Мелани — просто клиент, как любой другой, но есть нечто особенное в том, насколько она доминирующая по натуре, в ее холодном нраве, и это просто сводит меня с ума, потому что, черт, я никогда не был с подобной женщиной. Она объездила мои губы, как будто я был дешевой шлюхой, и мне это понравилось. Что за черт?

Я провожу рукой по лицу и одеваюсь. Вернув себе достойный вид, я покидаю номер и направляюсь домой.

 

Глава 3

Кейден

Я пинком открываю дверь квартиры и захлопываю ее за собой. Мой сосед Итан лежит на диване в наушниках и играет в Xbox.

— Привет, приятель, — бросает он, даже не подняв на меня взгляд. — Ах, ты, ублюдок. Я прикончу тебя, — кричит он. Я качаю головой и иду на кухню, чтобы захватить пиво из холодильника. В нашем доме нет нихрена съестного, поэтому я беру телефон и заказываю китайскую еду. Печально то, что у меня есть специальное приложение, повторяющее тот же заказ в один клик. Кто сказал, что студенческая жизнь не гламурна? Я не должен жаловаться. В отличие от других студентов, мы чертовски круты. Можете называть это плюсами работы.

Итан заходит на кухню, потягиваясь.

— Я только что заказал китайской еды, — сообщаю ему.

— Мило. Спасибо, мужик. Как работа? — Итан знает, чем я занимаюсь, потому что он мой лучший друг. Остальные друзья понятия не имеют о моей работе. Насколько им известно, я обычный студент с очень богатым отцом. Не поймите меня неправильно, мой отец богат, не хозяин квартиры в центре Лондона, конечно, но состоятельный. Итан оплачивает счета, и на этом мы квиты. Он как-то спросил меня, не могу ли я устроить его к Тору, но он слишком юн для этой работы. Тор смотрит на внешность и способности в постели, но ему также необходимо оценить зрелость и опыт. Я не претендую на то, чтобы быть кем-то вроде Тора или Ксавьера, но я могу поддержать беседу, хорошо выглядеть в костюме и говорить, когда это нужно. Опытный — это не то слово, которым я бы описал Итана.

— Хорошо.

— У тебя еще хватит сил на сегодня? — спрашивает он с усмешкой. — Цыпочка, что перешла из Кардиффа. Групповушка. Блондинка, ноги от ушей, сиськи, — он имитирует жамкающие движения и прикусывает нижнюю губу. Идиот.

— Конечно. Я буду вторым пилотом.

Он прищурил на меня глаза и провел рукой по своим цвета грязной соломы волосам.

— Приятель, второй пилот должен быть менее привлекательным.

Я хмыкнул.

— Ты сомневаешься в своих способностях? — я отхлебнул пива.

— Нет, просто я знаю тебя, — хмурится он. Я смеюсь. — В любой другой реальности я был бы горячим парнем. Я вижу, как женщины набрасываются на меня…

— Употребление слова "набрасываются" может стать твоей проблемой.

— …Но, как ни смотри, я твой лучший друг, так что мне перепадает при любом раскладе, — он открывает морозилку и достает пиво. — Просто будь Мэттом для моего Ченнинга[1]Отсылка к «Супер Майку»
, - он складывает ладони в просящем жесте. — Пожалуйста. Эта цыпа, правда, огонь. Мой член может не продержаться и тридцати секунд, я кончу раньше, чем окажусь в ее киске.

Я закатил глаза.

— Господи, перестань умолять, это выглядит жалко.

— Я жалок. По-настоящему жалок, так что нуждаюсь в горячей блондинке.

Я делаю вдох.

— Ладно. Я буду геем, но только до тех пор, пока ты ее не оприходуешь. Ты, черт возьми, должен мне! — я указываю на него и отталкиваю в сторону на выходе из кухни.

— Надень что-нибудь экстра-невероятное, — кричит он мне в след. Придурок.

* * *

Я оглядываю очередь людей, желающих попасть в «Лед» — один из студенческих баров в деловой части города, которые Итан так любит. Он говорит, что туда приходят хорошие киски, но, на самом деле, туда приходят доступные киски. Я направляюсь прямо к вышибале, Томми, и он широко улыбается.

— Кейден, как ты?

— Хорошо, дружище. — Он протягивает мне руку, и я беру ее, позволяя ему притянуть меня к груди. До работы в эскорте, я рекламировал несколько баров на этой улице, по пятничным и субботним вечерам. Я хорошо знаком с вышибалой. Он пропускают нас под недовольные стоны людей из очереди.

— Она в баре, — пытается перекричать музыку Итан. Я киваю и иду за ним. «Лед» когда-то был неплохим заведением, пока не стал местом сборища для студентов с дешевой выпивкой и драками. Бар определенно нуждается в ремонте. Но все же у них потрясающее мохито, а танцовщицы в клетках — еще лучше.

Мы приближаемся к барной стойке, и я узнаю ту самую цыпочку, с ней рядом стоит еще одна девушка, с которой дружит Итан. Нужно отдать ему должное, она действительно горячая. Вкус Итана на женщин иногда бывает сомнительным. Друг Итана говорил, что она дружит с Лэйси. А я сказал, что она встречается с одним из приятелей Итана. Возможно, я трахнул ее однажды, когда они расставались на время.

Мы подходим к бару, туда, где сидели обе девушки. Музыка пульсирует вокруг, и огни мигают между телами, окрашивая их в разные цвета.

Лэйси улыбается, когда я целую ее в щеку.

— Кейден. Как дела? Что-то тебя не было видно в последнее время. — На ней короткое узкое платье, как и у половины женщин здесь.

— Ну, покой мне только снится. Дела в порядке. А ты как?

Она перебрасывает свои длинные темные волосы через плечо и начинает накручивать прядку на палец. О, я знаю, что это значит.

— Тоже хорошо. Рассталась с Риком на прошлой неделе. — Подружка сжимает ее плечо, утешая. Эта сучка не нуждается в утешении. Я смотрю на Итана, и на его лице появляется ухмылка.

— Сочувствую. — Нет, я не хочу тебя трахать. Мне нравится Лэйси, но она не интересна мне в этом плане, а когда тебе платят за секс, то ты работаешь бесплатно, только когда он действительно того стоит. — Кто твоя подружка? — спрашиваю, меняя тему. Она хмурит брови и смотрит на блондинку.

— Итан, Кейден, — указывает она на нас. — …это Мелисса.

Мелисса бросает взгляд на Итана, прежде чем уставиться на меня. Я бы почувствовал себя изнасилованным, не будь я, ну… мной.

— Не хочешь купить мне выпить? — спрашивает она. Признаться, я запаниковал. Ведь в данной ситуации я — Мэтт Бомер, и существует же мужской кодекс, черт побери! Мой взгляд мечется по бару, пока не останавливается на парне, который выглядит как Мэддокс. Мэддокс трахает парней. Значит, это верный выбор.

— Эм, конечно. Но я бы предпочел угостить его, — киваю в сторону парня, и девушки смотрят в его направлении. Итан смотрит на меня, качая головой. Я пожимаю плечами. Что, черт возьми, он хочет?

Лэйси хмурится.

— Кейден, ты не…

Я перебиваю ее:

— Я балуюсь. Как подающий, — киваю. — Но не принимающий, — и качаю головой. Проклятье, я — как чертова собака-башкотряс. Она одаривает меня насмешливым взглядом и поворачивается к Мелиссе. — Но знаешь, я уверен, Итан хотел бы купить тебе выпить.

Она пожимает плечами.

— Конечно. Спасибо, — в ее глазах сверкают смешинки, и она поворачивается к бару.

Я хлопаю его по плечу и притягиваю к себе.

— Во-первых, ты, мать твою, должен мне; а во-вторых, не подкачай, мужик. Я не смогу все время подыгрывать.

— Иди нафиг, — он хмурится. — Но ты прав, я тебе должен, — он встает между Мелиссой и Лэйси, опираясь на барную стойку, и мне интересно, как, черт возьми, я должен это сделать.

На самом деле, сегодня я не могу задержаться допоздна. Утром мне нужно быть в клинике, поэтому я ухожу, не дожидаясь разрешения ситуации.

На следующее утро я встаю рано и завариваю себе кофе. Я должен быть в больнице в восемь, но она недалеко от дома. Я читаю свою диссертацию, когда на кухню заходит Мелисса, на которой ничего нет, кроме футболки Итана. Я стараюсь не смотреть на ее длинные ноги.

— Доброе утро, — приветствую я.

— Доброе.

— Там есть кофе. Угощайся, — я поворачиваюсь обратно к ноутбуку, а она продолжает ходить по кухне, делая кофе.

— Что читаешь? — спрашивает она.

Я поднимаю взгляд и вижу, что она облокотилась на кухонный островок. Футболка немного оттопырилась спереди, и мой взгляд на секунду падает на ее грудь.

— Ну, это моя диссертация о сосудистых заболеваниях.

Она сжимает губы и медленно кивает, держа кружку кофе перед собой.

— Сексуальный и умный. Такая потеря, — вздыхает она.

Я давлюсь от смеха.

— Да. Я такой. Растрачиваю себя впустую.

Она озаряет меня понимающей улыбкой, берет вторую кружку кофе и покидает меня.

— Увидимся, Кейден, — бросает она на прощание.

Я поднимаю голову и смотрю на виднеющуюся из-под футболки Итана нижнюю часть ее попки. Черт, а у нее хорошая задница.

Она оглядывается через плечо, и я быстро опускаю взгляд, удивляясь, как не сломал себе шею.

 

Глава 4

Кейден

Я пережил двенадцатичасовую смену в больнице, когда, наконец, добрался до дома Тора. Я иду прямо в офис, чтобы забрать расписание на неделю. СиДжей, секретарша, устраивает все наши встречи и затем просто говорит, какие у нас планы на предстоящую неделю. Она это делает для всех, кроме Ксавьера, и это потому, что у него настолько крутые клиенты, что они отказываются иметь дело с кем-то, кроме него. Этот чокнутый летает в Нью-Йорк раз в месяц просто для того, чтобы трахнуть жену сенатора, и в Дубаи дважды в месяц для тех же целей, но уже дочку шейха. Ну, я почти уверен, что там ему могут отрубить член за подобное.

Я поднимаю свое расписание с пустого стола и пялюсь на две новые встречи на эту неделю. Мелани.

— О, ты здесь, — Ксавьер заходит в офис, закрывая за собой дверь, и усаживается за стол Тора. Он пристально смотрит на меня, и мне хочется просто взять и сбежать отсюда. Я не знаю, в чем проблема в отношениях с Ксавьером, но его глаза настолько темные, настолько нечитаемые, что я никогда не могу понять, что у него на уме. Он смотрит так, как будто изучает меня. — Мелани Майерс была очень довольна первой встречей, — произносит мужчина, поправляя и без того идеально завязанный галстук. — Она хочет тебя три раза в неделю.

Я прочищаю горло.

— Это… это хорошо.

Он хмурится, в уголках его глаз появляются морщинки, и мне хочется себе врезать. Ксавьер ничего не упускает.

— Хорошо? Это пятнадцать штук в неделю, малыш, — он откидывается в кресле и скрещивает ноги. — Ты выглядишь нервным. Она сделала что-то такое, что тебе не понравилось? — его глаза вспыхивают, не позволяя мне сдвинуться с места.

— Нет, — я качаю головой. Он все еще пялится на меня, ждет. Я вздыхаю. — Она…

— Она что? — он наклоняется вперед, и на секунду все в нем как будто становится покровительственным, готовым меня защищать.

— Она просто другая, — я не знаю, что еще сказать. Дверь открывается, и заходит Тор, переводя взгляд с меня на Ксавьера и обратно. Все же он решил остановить свое внимание на Ксавьере, который не прекращал все это время пристально смотреть на меня.

— Что такое? — спрашивает он. Черт, эти ублюдки или слишком подозрительны, или чересчур проницательны. Ксавьер и Тор лучшие друзья уже целую вечность, и то, насколько они легко понимают друг друга, даже слегка пугает.

— Малой, кажется, не слишком рад своей новой клиентке.

Тор обернулся и нахмурился, посмотрев на меня.

— Почему? Она перегнула палку?

— Да ради бога. Нет! — я поднимаю руки, и он вопросительно выгибает бровь. Ксавьер лишь ухмыляется. — Послушайте, она просто… доминантная.

Маленькая улыбка появляется на губах Тора, а Ксавьер не сдерживает смешка.

— Ох, она — настоящая хищница?

— А бывают фальшивые?

Тор смеется и смотрит на Ксавьера.

— Помню свою первую настоящую женщину. Миссис Джонсон, — вздыхает он.

— Моя была моим преподавателем по патентному праву, — поддерживает разговор Ксавьер. — Она была чертовым зверем в постели.

— Ага, — соглашается Тор, прежде чем подойти и положить руку мне на плечо. — Миссис Джонсон сделала меня тем мужчиной, которым я сейчас являюсь, — он улыбается. — У каждого в жизни есть такая женщина. Кажется, что она станет твоей, сынок.

Я рычу, потому что сейчас они слишком хорошо все понимают, и я собираюсь покончить с этим дерьмом. Уверен, Мэддокс чертовски скоро пронюхает об этом, и моя жизнь превратится в настоящий ад.

— Мне нужно идти. У меня клиент.

Я выхожу из офиса, но слышу, как они смеются по ту сторону двери. Чудесно. Надо было держать рот на замке.

К счастью, мой клиент на сегодняшний вечер — Пенелопа Престон. Ей восемьдесят девять. На самом деле, ее внучка была медсестрой, которой платили не для того, чтобы она приходила к ней домой и помогала, а просто чтобы составить компанию. Поэтому она решила, что лучше деньги, которые остались от мужа, она будет платить два раза в неделю мне, чем какой-то медсестре. Все между нами совершенно невинно. Ну, я имею в виду, что она может слегка распустить руки, но я посещаю ее не для того, чтобы трахнуть. Даже у жиголо должна быть черта, за которую он не переступит. Все морщинистое — это мой предел. Хотя должен признать, что она заставляет меня смеяться.

Я заглушаю мотор у входа в ее дом и выхожу из машины. Она живет в огромном особняке на краю Гайд Парка. Она купила его вместе со своим первым мужем, когда ей было двадцать, за тридцать тысяч фунтов, и сейчас он стоит десятки миллионов. В этом доме шесть спален, а живет она в нем одна. Пенелопа ни в какую не соглашается его продать.

Я стучу в дверь, и тут же отзывается горничная, впуская меня с широкой улыбкой.

— Кейден. Входи, — говорит она с нежностью. Интересно, она знает, что мне платят, чтобы я приходил сюда, или она думает, что я милый паренек, который просто по доброте душевной проводит время со старушкой.

Пенелопа сидит в гостиной с книгой в руках, как и всегда.

— Ах, Кейден, любовь моя, — она встает и обнимает меня, целуя в обе щеки.

— Как ты, Пен?

Она улыбается, как легкомысленная школьница, и машет рукой.

— Я в порядке. Хотя с твоим приходом стало еще лучше, — сообщает она. — Надин! — громко зовет женщина. Горничная, Надин, выглядывает из-за двери. — Подай ужин, будь добра. — Надин кивает. — Спасибо.

Я подаю Пенелопе руку, и она с радостью ее принимает, позволяя мне ее довести до столовой.

— А теперь расскажи, как твои дела. Как докторская? — Не многие знают о моей диссертации. И, конечно же, никто из агентства. Я не уверен, почему не хочу делиться этим, но сложилось именно так. Я рассказал Пен, потому что она умная. Она работала медсестрой в Африке, когда это было также безопасно, как выходить на улицу голой пятидолларовой шлюхе. И, честно, она была для меня, скорее, другом, чем клиентом, несмотря на то, как неловко, что она еще и платит за это.

— Все хорошо, — я выдвигаю стул для нее и задвигаю обратно, когда она садится. — Тружусь над ней.

Я занимаю место в конце этого огроменного стола, слева от нее.

— Молодежь. Вы не знаете, что такое трудиться, — она закатывает глаза, и я смеюсь. — Мой второй муж, Томми, работал по двенадцать часов в день, шесть дней в неделю. И у него все еще оставалась энергия, чтобы трахать свою секретаршу каждую ночь, — со смехом произнесла она, подшучивая над собой. — Хотя если подумать, этот шестой день, скорее, был больше трахательным, чем рабочим. — В комнату заходит Надин, качая головой, словно уловила конец разговора. Она ставит бутылку пива передо мной и бокал вина перед Пенелопой.

— Что случилось с Томми? — спрашиваю я.

— Ах, я развелась с ним, — она кивает. — Но не раньше, чем было переведено приличное количество денег с его нелегальных оффшоров, — она пожимает плечами. — Он умер пару лет назад.

Я смеюсь, поднося бутылку пива к губам. Пенелопа Престон — женщина с интересной и серьезной историей. Она также обладает весомыми знаниями и колоссальным опытом. Мне часто совестно за то, что она платит мне. Иногда кажется, что все должно быть наоборот. Я пытался уговорить Тора снизить цену, ведь она не хотела ничего, ну… обнаженного. Но он отказался.

Надин приносит в качестве закуски паштет из куриной печени, и, честно, эта женщина может стать лучшим шеф-поваром в городе.

— Спасибо, — я улыбаюсь и подмигиваю ей. Пен шлепает меня салфеткой. — Что?

— Ты можешь очаровать даже птиц в небе.

— Ну, это моя работа.

Она вздыхает.

— Ох, если бы я была на пару лет моложе. — Я не сдерживаю смеха, поднимая нож и вилку. — Думаю, я бы не вылезала из постели. — Она всегда произносит эту фразу, и я всегда отвечаю ей:

— Я бы так и сделал. — Она вновь шлепает меня, и я смеюсь, слушая, как она хихикает. Она — одна на миллион, и, честно, из всех женщин в моей жизни эту леди я уважаю больше всего.

Мы делаем то, чем обычно занимаемся в четверг: разговариваем, смеемся, ужинаем, и Пен пьет вино. К концу вечера она уже достаточно пьяна и хихикает, как школьница. Надин приходится помогать ей подняться по лестнице, чтобы уложить в кровать. Как и всегда, я покидаю ее дом с улыбкой на лице.

Я запрыгиваю в машину и еду к себе. Уже почти полночь, и завтра у меня опять куча дел, но, эй, для этого и существует кофе, не так ли?

Проезжая по улицам Лондона, я могу видеть, как люди моего возраста выходят из студенческих баров, пьяные и беззаботные. Как давно я стал далек от всего этого? Когда я думаю об этом, это кажется безумным. Все же я зарабатываю за неделю больше, чем половина из них сможет за год, стоит им закончить университет.

Мне была дана возможность, и я ее взял. Неважно, как тяжело приходится, я никогда не пожалею об этом решении.

* * *

Когда я приезжаю домой, то обнаруживаю, что там находится несколько человек. Я обычно наплевательски отношусь к подобной херне, но прямо сейчас я не в настроении.

— Эй! Ты дома, — Итан улыбается, отрываясь от видеоигры. У какого-то парня, которого я не знаю, в руке второй джойстик, и он очень громко вскрикивает, когда Итан отвлекается от игры.

— Ага, я дома, — я пытаюсь не говорить, как мудак, честно.

— Привет, Кейден. — Я поворачиваюсь на женский голос и вижу Лэйси в кухонном проеме, она одета в коротенькие шорты и майку, чей вырез достаточно глубок, демонстрируя лифчик. Мелисса стоит рядом с ней, она дарит мне слабую улыбку, прежде чем оторваться от стены и подойти к дивану. Парочка человек прохлаждалась в гостиной за пивом.

— Эй, Лэйси, — говорю я, протискиваясь мимо, чтобы попасть на кухню. Я ставлю кофемашину на таймер и убираю пару пустых валяющихся бутылок. Я не такой парень, но прямо сейчас я выжат и не могу найти энергии быть вторым пилотом Итана. Я бросаю бутылку в корзину и замираю, когда чувствую прикосновение пальцев между лопаток.

— Лэйси… — я знаю, что это она, даже не оборачиваясь.

— Ты выглядишь напряженным, Кейден. — Вот блин.

Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на нее, и делаю шаг назад, избегая ее прикосновений. Но, конечно же, я не могу быть полным козлом, поэтому улыбаюсь.

— У меня просто болит голова. Был очень длинный день в больнице.

Прежде чем я успеваю что-то сделать или как-то среагировать, она прижимается ко мне и встает на носочки в попытке поцеловать меня. Я хватаю ее за плечи, стараясь с хмурым выражением лица удержать ее подальше от себя. По ее глазам видно, что она слишком много выпила. Она слегка качается и делает шаг назад. Я жду, когда она что-нибудь скажет, но она молчит. Вместо этого она наклоняет голову и прячет прядь темных волос за ухо, выглядя так, как будто ей больно. К черту это. Я пытался встречаться, но, по правде говоря, было сложно совмещать работу и свидания… это просто два противоположных понятия. Давайте начистоту, ни одна девушка не захочет встречаться с парнем, который трахает женщин, чтобы заработать себе на жизнь, и это означает, что тебе придется врать. Так какой смысл начинать серьезные отношения? Тогда остается обычный трах, но зачем мне это? Почему я должен иметь желание переспать с какой-то непонятной телкой, когда я могу получать деньги за то же самое?

— Иди домой, Лэйси. Проспись.

Она нахмурилась и подняла на меня взгляд.

— Что, ты слишком хорош для меня теперь? У тебя есть вкус, и на этом все?

Честно, я устал, и это все меня утомило. Я не собирался сидеть и объясняться перед ней. Вместо этого я просто вышел из кухни, направляясь прямо в свою комнату.

— Чувак? Куда ты? — спрашивает Итан, когда я прохожу мимо группки людей в гостиной.

— Спать. Завтра рано вставать, — отвечаю я, прежде чем открыть дверь в коридор. Естественно, вслед мне послышалось фуканье, и ребята называли меня слабаком. Плевать. В прошлом году моя жизнь перешла от вечеринок, университета и легкого секса к такому количеству рабочих часов, что это кажется невозможным, к зарабатыванию большей суммы денег, чем многие мечтают, и к сексу, который для тебя, скорее, работа, чем игра. Хорошо проведенное для меня время — это или ранний сон, или хорошая тренировка. Как же все изменилось.

 

Глава 5

Кейден

Я подхожу к ресепшену в отеле и произношу свое имя, как меня проинструктировали. Девушка за столом что-то набирает на компьютере, а затем широко улыбается и вручает мне ключ.

— Вам необходимо подняться на лифте на последний этаж, затем повернуть налево, в самом конце коридора вы увидите дверь вашего номера. Полулюкс. — Я киваю, слушая ее, хотя и сам отлично знаю, куда идти, ведь это то же место, где я встречался с Мелани последние три раза.

Я поднимаюсь на лифте и, когда уже стою напротив неприметной двери, почему-то начинаю нервничать. Мелани, похоже, нравится, когда я в таком состоянии, и я не знаю почему. Я никогда не нервничал по поводу работы, даже в самый первый раз. Я делаю глубокий вдох и провожу карточкой по сканеру. Дверь громко кликает, и маленькая красная точка на ручке становится зеленой. Я открываю дверь и захожу внутрь, почти утонув в толстом ворсе ковра.

Мелани как и всегда стоит у окна, устремив взгляд на отрывающийся вид Лондона; огни внизу похожи на светлячков.

— Кейден, — произносит она мое имя, но не оборачивается. Меня так раздражает это ее холодное безразличие.

— Мелани, — я засовываю руки в карманы брюк, пытаясь выглядеть беспечно и уверенно — уверенней, чем есть на самом деле. Она поворачивается ко мне, ее руки сложены на груди. Сегодня на ней легкое серое платье, которое идеально обтягивает каждый изгиб ее тела. Ее темные волосы распущены и перекинуты через плечо.

Грациозно качая бедрами, она подходит ко мне. Ее взгляд небрежно пробегает по моему телу, исследуя каждую деталь.

— Сними пиджак, — приказывает она. Я расстегиваю две пуговицы и стягиваю пиджак, перекидывая его через спинку дивана. Вместо того чтобы остановиться напротив, она обходит меня со спины. Я жду, когда она прикоснется, но она никогда этого не делает. Она лишь смотрит, прижимая одну руку к груди, пока вторая поднята, постукивая средним пальцем по по ярко красной губе. — Рубашку, — произносит она тихо, но ей удается вложить в это слово нотки приказа.

Я глубоко вздыхаю и ослабляю галстук, вытягивая его из воротника и бросив рядом с пиджаком. Она сосредоточенно наблюдает, как я избавляюсь от рубашки. Она все еще не останавливается, продолжая ходить медленно и методично. Это похоже на то, как ощущает себя газель, когда замечает рядом льва — настороженно, нервно. Мои чувства напряжены до предела, улавливая то, как ее каблуки мягко утопают в ковре, пока я не могу ее видеть. Это, конечно, смешно, ведь что такого она может мне сделать? Но она всего лишь заставляет меня неуютно себя чувствовать. Я расстегиваю запонки, а затем и рубашку, положив запонки на стол, а рубашку возле пиджака и галстука. Все очень спокойно. Я привык к страсти и спонтанности. Но это она, и то, что она предпочитает делать. Так, как она хочет это делать.

Она, наконец, подходит ко мне. Ее пальцы оборачиваются вокруг моего ремня, вытаскивая из пряжки и резко дергая за него. Что ж, это что-то новенькое. Каждый раз, когда я приходил на встречу, все происходило по одному и тому же сценарию: снятие пиджака и рубашки, привязывание меня к кровати, а затем она объезжает мое лицо. Выбрал бы я это сам? Нет. Это выводит меня из себя. Но она — клиент и платит мне за то, чтобы я делал свою работу. И если эта работа включает поедание киски… за пять штук я хорошенько поужинаю.

Эти ее темные глаза все время смотрят в мои, пока она снимает с меня ремень. Выражение её лица остается совершенно бесстрастным, как у статуи. Я стою тут, как ее личная кукла, молчу, когда она стягивает мои брюки и боксеры вниз. Я разуваюсь и выхожу из вещей. Я абсолютно голый, пока она все еще полностью одета. Я распрямляю плечи и бесстыдно стою перед ней. Эту женщину тяжело прочитать, но мне кажется, что я этому научился. Она любит власть, чистую и простую. Лишение свободы, приказы, холодное поведение. Она не первая, кто помешался на власти, и точно не последняя. Если именно этого она хочет со мной, тогда, пока она платит пять штук за встречу, она это получит. В дополнение, нужно признать, мне интересно, что она приберегла для меня, потому что я уже понял, то, что ей нравится меня мучить, чертовски горячо, хотя все, что она делает, это оставляет меня с синими яйцами.

— Иди на кровать. На спину, руки за голову, — инструктирует она. Все то же, что и раньше. Она берет галстук и привязывает мои руки к изголовью. Опять. Когда она сильнее стягивает ткань, мой член дергается, прижимаясь к животу. Она отходит, и я жду, когда она разденется, повторение пытки, которая была в прошлый раз, но сейчас этого не происходит. Она подходит к сумке и что-то оттуда достает, прежде чем вновь подойти ко мне. Когда она поднимает руку, я вижу, что это шелковый шарф. Крепко держа его обеими руками, она подносит его к моему лицу и выгибает бровь, молча задавая вопрос. Она хочет лишить меня зрения. Я киваю, и она оборачивает шарф вокруг моего лица, завязывая сзади.

И вот я лежу посреди кровати, голый, связанный и ослепленный. Я прислушиваюсь к ее шагам, но они приглушены ковром, так что я не могу понять, где она. Я слышу тихий шелест материала, звук открывающейся молнии, что-то падает на пол. Мое сердцебиение учащается, и чувство предвкушения лишь возрастает. Низ кровати прогибается, так что я понимаю, что она здесь, со мной, но не двигается и не касается меня. Первое, что я чувствую, это теплое дыхание, прямо вокруг моего члена. Я напрягаюсь в ожидании. Проходят длинные секунды, прежде чем я ощущаю легкое прикосновение языка, и мои чувства настолько обостренны, что едва заметное прикосновение заставляет мышцы живота напрячься, словно меня зажали в тисках. Я сжимаю зубы, задыхаясь от ощущений, которые пронизывают все тело, вынуждая его отчаянно дрожать.

— Когда ты лишаешь человека одного из органов чувств, остальные обостряются, — медленно произносит она хриплым голосом. — Ты перестаешь видеть, но начинаешь чувствовать. — Я ничего не говорю и чувствую, как она проводит ногтями по моему прессу, затем ее прикосновения исчезают. И вновь я могу уловить лишь намек на ее дыхание вокруг члена, прежде чем она проводит языком от основания до кончика. Мои руки напрягаются, пытаясь вырваться из пут. Чем сильнее я борюсь, тем крепче они меня удерживают, впиваясь в кожу. Ее пальцы оборачиваются вокруг моих лодыжек, и она подталкивает их в стороны, пока они не сгибаются в коленях.

И затем мои яйца оказываются у нее во рту. Оба. Одновременно. Она тянет и сосет, перекатывает их и проводит между ними языком. У меня была парочка отличных минетов, и ни разу меня не впечатлило, когда сосали мои яйца, но все, что я могу сказать прямо сейчас, это то, что я никогда не был с женщиной, которая знает, как правильно это делать. Она отодвигается, и мои яйца проскальзывают между ее губ, из-за чего я не сдерживаю стон. Ее язык опускается ниже, лаская местечко между яйцами и анусом, из-за чего все во мне сжимается и дрожит. Боже, рот этой женщины был одновременно воплощением ада и рая.

Без предупреждения она, блять, заглатывает мой член. Ее губы касаются яиц, и член ударяется о заднюю стенку горла. Сдавленный стон срывается с моих губ, и ее рука опускается между моих ног, поглаживая местечко между яйцами и задним проходом, мучая, дразня меня. Без какого-либо предупреждения она опускается ниже и проводит пальцем по анусу. Я замираю, пытаясь инстинктивно избежать прикосновения. Со влажным звуком она отстраняется от моего члена.

— Тише, — она прижимает палец к моей заднице более уверенно, и мне становится очень некомфортно. — Расслабься, Кейден. Обещаю, тебе понравится. — Могу ли я вообще спорить? Я — эскорт, даже если не упоминать, что еще и связан.

Она вновь берет мой член в рот, работая над ним, пока я не начинаю двигать бедрами навстречу, едва в состоянии думать о чем-либо другом, кроме ее губ, языка, царапанья зубов. Я близок к оргазму, когда она прижимает палец к моей заднице. У меня нет времени подумать, прежде чем она толкается вперед, преодолевая напряжение мышц и нажимая на какую-то точку. Я сразу же кончаю. Ну, кончаю — это будет преуменьшением, это, скорее, похоже на извержение вулкана. Я никогда так сильно не кончал. Она отстраняется, убирая палец и губы от меня.

Я лежу покрытый потом, тяжело дыша. К тому времени, как я прихожу в себя, она слезает с кровати. Я жду, ожидая, что она подвинется ко мне, но все, что я слышу, это вновь приглушенный шелест материи. Ее пальцы касаются моего лица, и она грубо отталкивает от себя мою щеку, дергая за узел на шарфе. Материал падает, и я моргаю, привыкая к свету. Она стоит возле меня, и она вновь полностью одета. Она освобождает мои руки, я сажусь на край кровати, потирая следы на коже.

Отвернувшись, она поднимает свою сумочку.

— Мелани.

Она останавливается, оглянувшись на меня через плечо.

— Есть ли, эм, что-нибудь, что я могу сделать для тебя? — Как-то все неправильно.

Впервые я вижу, как в уголках ее губ появляется улыбка. Она разворачивается ко мне лицом и упирается ладонями в бедра.

— Не имеет значения, кто кончит, — она подходит ближе. — Важны лишь власть и контроль, и они у меня есть, — она наклоняется и проводит пальцем по моей нижней губе.

— Это все?

Она ухмыляется, опуская взгляд на мои губы.

— Ох, Кейден. Мои самые простые фантазии включают в себя намного больше, но ты и сам убедишься в этом со временем. — Она разворачивается и уходит, а я не имею ни малейшего понятия, чего, черт возьми, она хочет.

 

Глава 6

Кейден

На следующий день я подъезжаю к клубу Тора раньше обычного. Сегодня мне нужно быть в больнице, поэтому я планирую потренироваться перед визитом к Пенелопе. Как только я захожу в гостиную, Кора поднимается с дивана и несется ко мне.

— Наконец-то. Я думала, ты забыл, — фыркает она. Мэддокс позади нее делает жест, будто перерезает себе горло.

— Э-э-э, забыл что? — Он закатывает глаза и качает головой.

— Эй, малыш, я слышал, ты оприходовал настоящую хищницу, — громко обращается он ко мне, чтобы отвлечь Кору. — Должно быть, горячо!

Она фыркает и поворачивается к нему, судя по его усмешке, с убийственным выражением на лице. Он — чокнутый и заводится от подобного дерьма. Она вновь разворачивается ко мне, во мне поднимается желание отшатнуться в ужасе от ее жестокого взгляда. Она постукивает ногой по полу, и я ничего не могу поделать с собой, но это сильно напоминает то, как гремучая змея качает хвостом перед прыжком. Все очень плохо, да? Без предупреждения она бьет меня по голове.

— Мы же договорились! — кричит она. — Ты — мой вуайерист, — она поднимает руки вверх и перекидывает свои длинные волосы через плечо.

— На какое время?

— На сейчас! — визжит она. Я замечаю, как Мэддокс незаметно ускользает в офис.

— В смысле, прямо сейчас?

— Да! Сейчас, прямо сейчас, — она качает головой и засовывает руку в сумочку. — Мне плевать, если ты только что пришел от клиента. Я хочу, чтобы ты обкончался, слышишь меня? — она тычет пальцем мне в грудь, и я слышу взрыв смеха в офисе прямо отсюда. Козлы, все они. Она хватает меня за руку и вкладывает в ладонь две маленькие голубые таблетки. — Чтобы было как выстрел из пулемета, — произносит она четко и громко.

Я вздыхаю и поднимаю ключи с кухонного стола. Она хватает меня за плечи и ведет к двери.

— Еще раз, что мне точно нужно будет делать?

— Наблюдать. Не трогать.

— И обкончаться?

— Да. Эшли нравятся девчонки, но она просто сходит с ума от всего брызгающего, по типу сквирта, или как мужики кончают. В моей вагине много всего побывало. Она любит эксперементировать, — Кора произносит это все спокойно, как будто обсуждает погоду, пока я представляю сквирт и… другие вещи.

Я снимаю машину с сигнализации и открываю дверь, запрыгивая на водительское сидение. Кора садится рядом, закинув одну ногу на другую. Ее платье слегка задирается, и мне интересно, специально ли она это сделала. Это ведь Кора. Некоторые женщины сексуальные, тогда как остальные — ну, меньшинство — будто пропитаны сексом и чувственностью. Кора живет и дышит сексом. Я думаю, что это стало настолько неотъемлемой частью ее, что она не может это контролировать. Это нормально, прекрасно, на самом деле, но иногда очень сложно находиться с ней рядом. Хотя стоит признать, это ожидаемо, учитывая специфику нашей работы. Хотя я и не хочу быть похожим на Мэддокса. Ублюдок бегает за ней, как щенок. Ладно, это неправда. Он бегает за ней, как похотливый кобель, словно она — сучка в течке. И я буду наблюдать за ней, когда она будет проводить время с другой девушкой. Черт. Я бросаю взгляд на ее длинные, загорелые ноги и сглатываю.

— Ты нервничаешь, Кейден? — спрашивает она с долей веселья в голосе.

— Нет, — я завожу мотор и отъезжаю от дома.

Она проводит своим ярко-красным ногтем по моему бедру.

— Ты уверен?

Я смотрю на нее и ухмыляюсь.

— Ты хочешь, чтобы я кончал, рассматривая двух девчонок. Я занимаюсь этим с тринадцати лет.

Она смеется и убирает руку. Мы молчим, пока едем по лондонскому шоссе. Она показывает мне, чтобы я остановился у отеля в стиле арт-деко в центре Сохо. Я выхожу из машины и отдаю ключи парковщику.

— Готов? — спрашивает Кора, подходя сзади и схватив меня за руку.

Я киваю, и мы поднимаемся по широким ступенькам ко входной крутящейся двери отеля. Кора едва тормозит у рецепшена. Как только парень за столом видит ее, он сразу же берет и отдает ей нужный ключ. Она улыбается и подмигивает. Он ухмыляется и краснеет. Клянусь, она может обвести любого вокруг своего маленького пальчика.

Весь отель выложен геометрическим плиточным рисунком с золотыми акцентами в дизайне. По стилю напоминает что-то из «Гэтсби». Мы заходим в лифт, который изнутри полностью покрыт зеркалами. Кора отпускает мою руку и поворачивается ко мне лицом.

— Ты знаешь, что делать?

Я закатываю глаза.

— Да, Кора. Буквально сидеть с членом в руке. — Не могу поверить, что мне действительно платят за такое.

Лифт тормозит, и кабина открывается. Кора останавливается у второй двери слева и медлит, посылает мне быструю ухмылку и чем проводит карточкой по сканеру. Дверь пикает и с кликом открывается. Не знаю, чего я ожидал, но точно не того, что за дверью увижу женщину с широко разведенными ногами и с дилдо, погруженным глубоко в ее киску.

— Садись, — Кора улыбается и указывает на стул, который стоит всего в паре метров от кровати.

— Не стесняйся смотреть и играть с собой, но не касайся меня и ее, — она указывает на женщину на кровати, которая, кажется, даже не замечает, что мы тут. Конечно, Кора уже проинструктировала меня, но я думаю, она это повторила ради удовольствия клиента. Женщина была прекрасна, ее подтянутое тело покрыто бледной молочной кожей, каждый миллиметр которой был выставлен на показ, пока она нетерпеливо извивалась на постели. Ее темные волосы на подушке резко контрастируют с кожей. Ее руки находятся внизу, слегка вытаскивая и заталкивая назад вибрирующую игрушку. Ее рот приоткрывается, и из горла вырывается стон.

Я падаю в кресло и наблюдаю, как Кора бросает сумку на пол. Она напоминает мне Мелани, когда начинает раздеваться — медленно, методично, держа все под контролем. Кора мастерски управляет ситуацией. Она расстегивает платье и подмигивает мне, прежде чем спустить его вниз и выйти из него. Боже. Мои глаза жадно исследуют ее фигуру. Она чертовски горяча. Кора — это нечто среднее между моделью «Victoria’s Secret» и Бейонсе, у этой девчонки далеко не тощая задница.

— Кейден, это Эшли, — говорит она, подходя к кровати. Она проводит пальцами по своему телу так чувственно, что это, должно быть, незаконно. Я думал, что знал Кору, но, оказывается, я нихрена не видел. Как будто сейчас я смотрю на то, как она изменяется прямо перед моими глазами, превращаясь в это существо. Она такая уверенная, такая сексуальная в каждой мелочи. Я восхищаюсь ей. Она забирается на кровать и устраивается между бедер Эшли, на ее губах играет широкая улыбка.

— Эй, сладкая, — мурчит она, обхватывая основание дилдо, и берет полностью все под контроль. Ее руки напрягаются, когда она сильнее толкается в киску Эшли. Кора следит за ее реакцией, прикусывая нижнюю губу.

Она склоняется к ней в поцелуе, и их губы зависают в сантиметре друг от друга. Показывается язык Коры, и она уничтожает всякое пространство между ними. Черт, это круто. Я усаживаюсь удобней в кресле, и Кора бросает на меня взгляд через плечо.

— Я принесла тебе подарок, — шепчет она. Эшли поворачивает голову и смотрит на меня, ее губы слегка изгибаются в улыбке. Я впервые могу рассмотреть ее как следует, и она чертовски великолепна. Может даже посоперничать с Корой. Мой член дергается от вида этих двух женщин вместе.

— Он молод.

— Хм, да. Но уже достаточно зрелый, — Кора искушающе прикусывает нижнюю губу. — Кейден, мы возбуждаем тебя? — спрашивает она хриплым и наполненным сексом голосом.

— Конечно, — выдыхаю я.

— Тогда прикоснись к себе. — Это похоже на приказ. Я срываю ремень и спускаю брюки с боксерами, лишь слегка, чтобы обнажить член. Эшли не сводит с меня взгляда, когда я обхватываю член рукой и начинаю ею двигать. Кора опускает лицо к шее Эшли, целуя и посасывая кожу на ее горле. Губы Эшли приоткрываются, а глаза закрываются под действиями Коры. Их тела сплетаются. Кружевной бюстгальтер Коры прижимается к голым грудям Эшли. Кора продолжает двигать игрушкой в ней, и с каждым толчком бедра Эшли приподнимаются навстречу, прося о большем. И Кора дает ей это, трахая вибратором жестче.

Затем также внезапно, как она и начала, Кора отстраняется, забирая игрушку с собой. Она шлепает Эшли по бедру.

— Поднимайся. — Эшли передвигается и садится прямо, а Кора продолжает лежать, растянувшись поперек кровати, ее лицо обращено в противоположную от меня сторону. — Я хочу, чтобы ты оседлала мое лицо, — говорит она Эшли. О, мой Бог. Это мечта любого парня.

— Ох, и Кейден… — Я смотрю на Кору, она привстает на локтях, глядя на меня сквозь свои широко расставленные бедра. — Не мог бы ты оказать мне услугу и снять мои стринги?

Эшли седлает лицо Коры, делая все так, как она и приказала. Я сижу на месте не двигаясь, в горле пересохло. Эшли улыбается и подзывает меня пальцами. Я встаю на и подхожу к постели. Наклонившись, я тянусь и хватаюсь за кружева на стрингах Коры. Сталкиваясь лицом к лицу с Эшли. Я медлю секунду, чувствуя ее дыхание на губах, пробуя его на языке, вдыхая запах ее духов. Мой член все еще выставлен на показ и пульсирует. Взгляд Эшли падает на мои губы, и мое сердцебиение ускоряется. В этот момент ее глаза закрываются, и задыхающийся звук срывается с ее губ, когда Кора не сдерживает стона. Я так близок к ней, я так чертовски близок, что могу наклониться и поцеловать ее, пока Кора поедает ее киску. Дерьмо. Не прикасаться. Не прикасаться. Я отклоняюсь и снимаю с Коры трусики, как меня и просили.

Когда я сажусь обратно, все, что я могу видеть, это широко раздвинутые ноги Коры и ее идеальную киску всего в полуметре от меня. Бедра Эшли, расставлены по обе стороны миниатюрного тела Коры, и ее лицо выражает полное удовольствие, когда Кора впивается ногтями в ее бедра, и язык погружается в ее киску. Я двигаю рукой по члену, и я уверен, что не могу сейчас даже моргнуть. Эшли прижимается ближе, положив одну руку на бедро Коры. Она встречается со мной взглядом, проскальзывая средним пальцем себе в рот, освобождая его с влажным звуком. Она криво улыбается, поднося тот же палец к киске Коры. Кора стонет, из-за чего и Эшли вторит ей. Я быстрее двигаю ладонью по члену, пока мышцы на руке не начинают болеть от усердия. Медленно Эшли вводит палец в Кору, и на секунду мне приходится оторвать взгляд от них. Я откидываю голову назад на спинку кресла и закрываю глаза, ослабляя хватку на члене. Блять, блять, блять.

— Посмотри на меня, Кейден, — просит Эшли. Я рычу и опускаю голову, наблюдая за тем, как она вводит еще один палец в Кору. Долгий стон срывается с губ Эшли, и ее голова падает вперед. Они начинают стонать и хныкать, их дыхание тяжелеет. Эшли двигает бедрами на лице Коры, затем она запрокидывает голову, чтобы откинуть свои волосы назад. — Кончи для нас, Кейден, — выдыхает она.

Моя рука еще никогда не работала так усердно. Это результат движения бедер, кисок и стонов. Бедра Эшли начинают двигаться быстрее, ногти Коры впиваются в ее ноги так сильно, что выступает кровь.

— О, Боже, я сейчас кончу, — говорю я им или ей, без разницы. Я встаю, взбираясь на край кровати. Рычу, долго и громко, когда дрожь пробегает по моей спине. Глаза Эшли резко распахиваются, она наблюдает за мной, ее губы приоткрываются, когда я пачкаю спермой постель перед ней. И из-за этого она сходит с ума, буквально. С ее губ срывается стон, тело замирает, а затем напрягается, в то время как пальцы свободной руки стискивают простынь. Другая рука перестает играть с Корой и хватается за кровать для поддержки. Когда все закончилось, Кора перекатывается, пока Эшли лежит на кровати, откинувшись на спину. Она целует ее между ног, и Эшли дергается, вынуждая Кору засмеяться. Я засовываю член обратно в боксеры и застегиваю брюки.

Кора смотрит на меня через плечо. Ее губы покрыты влагой Эшли, и, Срань Господня, я был бы рад сцеловать с ее прекрасных губ этот вкус.

— Подожди меня в машине, — говорит она. — Я тут закончу.

Ведь я был нужен только ради разбрызгивания спермы. Хах. Ладно. Я привожу рубашку в порядок, прежде чем открыть дверь и направиться к лифту. Мне не на что жаловаться. Лишь немногим удается пережить то, что только что произошло со мной. Это была, наверное, самая горячая сцена в жизни.

Подают мою машину, и я паркуюсь возле отеля, пробегаясь по заметкам в телефоне, пока ожидаю Кору. Потому что это моя обычная жизнь: получаю пять штук, наблюдая, как трахаются две телки, после чего иду на лекции, лечу больных пациентов и получаю еще пять штук за то, чтобы меня связали и использовали. Нарочно и не придумаешь.

Двадцать минут спустя пассажирская дверь открывается, и на кожаное сидение рядом со мной садится Кора. Ее щеки горят, но, если не обращать на это внимание, она выглядит идеально собранной. Даже успела заново накрасить губы.

Она опускает солнцезащитный козырек и смотрит на себя в зеркало.

— Я не могу ждать весь день, Кейден, — произносит она, даже не взглянув на меня.

Я качаю головой и завожу двигатель. Мелани и она — эти женщины когда-нибудь доведут меня до ручки.

 

Глава 7

Кейден

Тем же вечером я возвращаюсь домой и останавливаюсь в конце коридора, что ведет в гостиную. В своей жизни я имею дело с разным дерьмом и обычно хорошо соображаю на ходу. Но прямо сейчас я застыл в онемении при виде плачущей женщины на диване. Мелисса сидит рядом с рыдающей Лэйси и обнимает ее за плечи. Ни одна из них еще не заметила меня. Я делаю медленный шаг назад, отступая и съеживаюсь, но под моей пяткой громко скрипит половица. Взгляд Лэйси устремляется прямо на меня, и она смахивает слезы.

— Эм, привет, — я чувствую себя неловко. — Где Итан?

— Он в комнате, — отвечает Мелисса. Я киваю и ныряю в коридор, ведущий к двум спальням. Стучусь в дверь Итана и проскальзываю внутрь, как ниндзя. Здесь пахнет сексом и пивом.

— Приятель, почему здесь Лэйси? — шиплю я. Он лежит на кровати, но садится и молча пожимает плечами. — Так делу не поможешь. Она плачет.

— Чувак, я просто хочу Мелиссу. А на это я не подписывался! — шепчет он, указывая на дверь позади меня.

— Иди и исправь это.

Он шумно выдыхает и снова плюхается на кровать.

— Я не могу ее выгнать. А ты не можешь быть таким придурком по отношению к лучшему другу. Это гарантированный отказ в доступе к киске.

Я закатываю глаза.

— Хорошо. Почему она плачет?

— Очевидно, дело в ее бывшем.

Я скрещиваю руки на груди.

— Ну, хорошо, что с проницательностью у тебя все в порядке.

Он скидывает ноги с кровати и встает.

— Слушай, я голосую за то, чтобы мы пошли и напились. Лэйси выплачется. Мелисса мне даст. Все в выигрыше.

— Эх, и когда это стало "нашей" проблемой? И, вообще, у меня есть свои дела.

— Знаешь, ты в последнее время херовый друг, — он выжидающе поднимает брови.

— Да, неужели? — я вздыхаю, склоняя голову набок.

Он ухмыляется.

— Да я тебе отвечаю.

— Хорошо. Но ты у меня в долгу. Снова!

Итан — козел. Водка сработала как нужно, и сейчас он валяется в своей комнате, пока я сижу на диване с Лэйси, которая, шмыгая носом и икая, рассказывает мне, какой ужасный человек ее бывший.

— Лэйси, тебе нужно попить воды, — я поднимаюсь со своего места. На кухне набираю стакан воды и беру его с собой. Я застаю Лейси, лежащей поперек дивана, ее глаза закрыты, а дыхание — глубокое и ровное. Наконец-то. Я ставлю воду на кофейный столик, беру плед со спинки дивана и накрываю ее. Ей нужно выспаться, а когда она проснется, у нее будет похмелье. Надеюсь, в следующий раз, когда ей понадобится выплакаться и напиться, она сделает это где-нибудь в другом месте.

Я выключаю свет и иду спать.

Я не знаю, который час, когда меня разбудил звук открывающейся двери в моей комнате. Матрац рядом прогибается, и я вздыхаю. Маленькая ладошка прижимается к моей груди, и к шее прикасаются губы.

— Я устал, Лэйси, — ворчу я. — Почему ты в моей постели? — Я хочу спать и устал от этого дерьма.

Она отстраняется и ложится на спину на другой стороне кровати.

— Прости. Мне просто одиноко, — говорит она тихо. И, черт, я чувствую себя придурком.

— Ты можешь остаться здесь и поспать, но я не собираюсь с тобой трахаться. — Знаю, это звучит жестко, но, по правде говоря, трахнуть ее и отшить — ничем не поможет, даже если она уверенна, что мой член — ответ на все ее проблемы.

— Хорошо, — шепчет она. Я отворачиваюсь и продолжаю спать.

Когда я просыпаюсь утром, Лэйси прижимается щекой к моей обнаженной груди, и одна ее нога перекинута через мою. У меня стояк. Не из-за нее, а просто. Хотя ее колено в трех дюймах от моего члена совсем не помогает. Я знаю, что не хочу ее трахать, но у моего члена свое мнение на этот счет.

Я пытаюсь тихо выбраться из-под нее, но она шевелится, и ее веки трепещут.

— Кейден? — она кажется смущенной.

— Да. Мне нужно отлить, — я отодвигаю плечо, и она откатывается от меня, прижимая руку ко лбу. Я встаю и иду в ванную, потратив там больше времени, чем требовалось, чтобы принять душ, сходить в туалет и побриться. Если повезет, когда я выйду отсюда, у нее хватит совести уйти. Нет, не повезло. Когда открываю дверь, она все еще в моей постели, на ней только бюстгальтер и трусики.

Она убирает руку, прикрывающую глаза, и поворачивается ко мне. Ее макияж размазался, и она стала похожа на безумную панду. Не поймите меня неправильно, Лэйси хорошенькая, и у нее отличное тело, которое прямо сейчас выставлено напоказ. Но она испытывает ко мне слишком сильное желание. Я всегда говорил, что я не тот человек, который играет в игры, и это правда. Но, если честно, я всегда любил вызов. И моя работа лишила меня этого. Если я захочу трахнуть кого-нибудь за пределами "В погоне за искушением", то уверен, мне нужна будет страсть, которой так не хватает с клиентами.

Лэйси садится и подтягивает колени к груди. Она выглядит хрупкой.

— Мы, э-э…?

Я ухмыляюсь.

— Нет, пьяные и рыдающие не в моем вкусе. — Она выглядит смущенной, и моя совесть вновь поднимает голову, заставив меня чувствовать себя как придурок. — Ты пришла ко мне в постель посреди ночи. Я же не полный мудак, — хватаю футболку и боксеры, поворачиваясь к ней спиной, когда сбрасываю полотенце, обернутое вокруг бедер. Я все еще слышу ее прерывистое дыхание, даже с другого конца комнаты. Я натягиваю боксеры и футболку прежде, чем надеть тренировочный костюм. — Я должен кое с кем повидаться. Мелисса в комнате Итана.

Она ничего не говорит, и, прежде чем уйти, я сгребаю ключи от машины и айпод с комода. Мне нужно заехать домой и позаниматься спортом.

 

Глава 8

Кейден

Я лежу в постели, распростертый на спине, голый, с руками над головой, как и обычно. С каждым разом, когда Мелани делает так, меня раздражает это всё больше. Она двигается вокруг кровати, расстегивая пуговицы на блузке. Ее волосы собраны в высокий пучок, и пара выбившихся прядей ласкают нежную кожу на шее. Она позволяет шелковой рубашке соскользнуть с плеч и зацепиться за ее палец, прежде чем упасть на пол.

Ее пальцы играют с молнией юбки-карандаш на тонкой талии, и она наклоняется вперед, стягивая ее по своим бедрам, да так, что мой член поднимается по стойке смирно. Кружево трусиков вокруг ее талии и на пухлых ягодицах смотрелось идеально. По крайней мере, до тех пор, пока она не сняла их, а за ними последовал лифчик. Когда она повернулась ко мне лицом, у меня вырвался стон. Я не знаю, что в ней такого особенного. Не то чтобы она горячее, чем любая другая женщина, но то, как она преподносит себя и как контролирует атмосферу вокруг, выделяет ее среди остальных. Она очаровывает и завлекает меня взглядом.

Я не могу оторвать от нее глаз, когда она встает на колени, забираясь на постель, и перекидывает ногу через мои бедра. Ее обнаженное тело возвышается надо мной, ее ноги раздвинуты, демонстрируя киску, что нависает всего в нескольких дюймах от моего члена. Она наклоняется вперед, слегка касаясь губами моих, и я сжимаю зубы, борясь с желанием податься вперед и поцеловать ее. Она четко высказала свое мнение по этому поводу, но ее губы так близко и такие чертовски соблазнительные. Я дергаюсь в оковах галстука, обернутого вокруг запястий.

— Тор говорит, что все его мальчики чистые, — произносит она, обхватывая мой член и внимательно вглядываясь в мое лицо. Да, это так, но секс без презерватива для меня табу.

Я тяжело сглатываю и снова дергаюсь. Ее губы растягиваются в улыбке, и она начинает двигать рукой вверх и вниз по моему члену. Она поднимается надо мной и медленно опускается, прижимая головку члена к своему теплому и влажному лону. Мне следует остановить ее, но я не могу. Она такая чертовски приятная. В горле застревают стоны, и я крепко сжимаю челюсти, откидывая голову на подушку.

Я снова поднимаю голову, смотря за тем, как она медленно насаживается на меня, не переставая вглядываться в мое лицо, следя за сменой эмоций. С каждым стоном, с каждым натяжением оков, с каждым отчаянным движением ее улыбка становится шире. Ей нравится все происходящее, это ее заводит. Когда она принимает меня целиком, ее веки закрываются, а на лице появляется блаженство. Она туго сжимает меня, и я ничего не могу чувствовать, помимо ее тесной плоти, влажности и тепла. Она набирает ритм, крутя и раскачивая бедрами. Она похожа на чертову богиню верхом на мне, владеющую мной, так легко управляя моим телом. Отчаяние расползается по коже. Мышцы пресса напрягаются в спазмах. Мои руки болят от натяжения оков. Но, когда она запрокидывает голову и выпячивает грудь, становится только хуже. Я хочу прикоснуться к ней, мне, черт возьми, необходимо прикоснуться к ней. Я рычу и делаю такой рывок, пытаясь освободиться от удерживающей меня ткани, что изголовье кровати скрепит под воздействием силы.

Она снова наклоняется вперед, ее подбородок касается моей груди. Из пучка выбилась прядь волос, падая ей на лоб.

— Такой нетерпеливый, — мурчит она, вращая бедрами дразнящими движениями.

— Блять! — шиплю я.

Она широко улыбается, оборачивая пальцы вокруг моего запястья.

— Полагаю, я могла бы тебя освободить. — Я чувствую ее дыхание на губах, и как ее пальцы ласково перебирают ткань, связывающую мои запястья. — При одном условии. — Я поднимаюсь, задевая губами её рот.

— Что за условие? — раздраженно бросаю.

Ее взгляд встречается с моим.

— Придуши меня, — требует она, дергая узел и освобождая мне руки. Через секунду я хватаю ее за горло, скользя второй ладонью по ее талии.

Она не отпускает меня из плена своего взгляда.

— Сильнее, — ее бедра интенсивно двигаются, а я крепче стискиваю ее горло, от чего она начинает стонать, ускоряя темп. Я хватаю ее за талию, заставляя ее обнять меня.

— Еще сильнее, — кричит она. Мои пальцы впиваются в нежную кожу ее горла. Протяжный стон срывается с ее губ, и киска сжимается вокруг моего члена. Наблюдая за ее агонией, моей рукой на ее шее, ее обнаженным телом, объезжающим меня, все это подводит меня к краю. Я сильнее сжимаю ее горло, используя это, чтобы еще глубже проникнуть в нее. Электрические импульсы пробегают по моей коже, а мышцы напрягаются перед тем, как расслабиться с такой силой, что перед глазами начинают плясать темные пятна.

Как только она приходит в себя, то слезает с меня и отворачивается. Неважно, что произошло между нами, и как сильно она кончила или заставила кончить меня, в конечном итоге, она вновь натягивает холодную маску равнодушия, напоминая мне этим, что любая эмоция, которую я видел только что, не что иное, как временная иллюзия.

Я не знаю, почему это меня беспокоит. Так не должно быть. На самом деле, мне следует радоваться. Это упрощает работу. Она — клиент, ничего больше. И ее манера поведения всегда напомнит мне об этом, что хорошо, правда? Но мои другие клиенты не такие, как она. Другие клиенты смотрят на меня, как на дорогостоящий аксессуар, за который они заплатили, они смотрят на меня с трепетом… словно я — бриллиант, купленный на деньги их мужей, элитный «Ламборджини», припаркованный на подъездной дорожке. И я не возражаю. Они любят «Ламбо», они хотят его, они дорожат им. Мелани Майерс относится ко мне, как к мальчику на прокат, которого использует по назначению, и это сводит меня с ума. Знаете, как говорят: чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей. С мужчинами так же.

Она с характером, и я ей очарован.

 

Глава 9

Кейден

Следующая неделя пролетела незаметно. Клиенты, клиника, клиенты, клиника. Мы с Мелани виделись дважды, и ее поведение было предсказуемым. Обе сессии — повторение той, что была на прошлой неделе: она скачет на мне, провоцирует меня, развязывает меня, а затем кончает, пока я ее душу. Она сбивает меня с толку, и я одержим ею. Все, о чем я могу думать, это о встрече с ней. Мне всегда интересно, что она будет делать со мной дальше, на какие еще более острые провокации пойдет. Я не знаю, почему или что она делает со мной, но я чувствую, как она задевает меня за живое, и каждый раз, видя ее, у меня захватывает дух. Остальные клиенты примитивны в желаниях: они просто хотят провести время с молодым парнем, но не Мелани. Ее действия интригуют.

— Как тебе эта? — Пенелопа прерывает поток моих мыслей о Мелани.

— А? — я поднимаю взгляд и вижу, что она улыбается, надев на голову громадную соломенную шляпу.

— Прямо настоящая помещица, — говорю я.

— Ну и отлично, я ее возьму.

Я обвожу магазин взглядом, оборачиваюсь и вижу Мелани, осматривающую стеллаж с платьями. Она поднимает глаза и замечает меня. В это мгновение никто из нас не двигается. Я не знаю как себя вести. Должен ли я заговорить с ней? Проигнорировать? Сделать вид, что я понятия не имею, кто она? А затем Мелани сама направляется в мою сторону, виляя бедрами, словно демонстрируя этим, что всё и все вокруг принадлежат ей.

— Кейден, — она наклоняется и целует меня в щеку, и всего лишь невинное прикосновение отсылает меня мыслями к ее киске, стискивающей мой член, и к пальцам, сжимающих ее горло.

— Мелани.

Ее взгляд встречается с моим, и в воздухе появляется странное напряжение. Рука Пенелопы на предплечье заставляет меня разорвать зрительный контакт.

— Кто твоя подруга, Кейден? — Что там надо делать по протоколу, когда встречаются два клиента?

— Это Мелани. Мелани, это…

— Его бабушка, — Пенелопа перебивает меня, и мне приходится приложить усилия, чтобы взять под контроль эмоции. Бабушка, серьезно? Ужаснее того, что один мой клиент встречает другого, может быть только перспектива, что моя бабуля сталкивается с клиентом.

— Пенелопа, — она протягивает ей руку, и Мелани принимает ее, ее губы дергаются в едва заметной улыбке.

— Очень приятно, — ее взгляд перемещается с Пенелопы на меня, и мне кажется, она все прекрасно понимает.

— Ну, нам пора на бридж, бабуля, — говорю я, внутренне ёжась.

— Конечно. Рада была тебя встретить, Кейден, — ее голос полон сексуальности и… власти?

Как только Мелани скрылась из нашего поля зрения, Пенелопа дает мне подзатыльник.

— Бабуля! — произносит она, прежде чем драматично сделать вид, будто стряхивает песок, который уже из нее сыпется. — Само слово заставляет меня чувствовать себя дряхлой, — она вздрагивает.

— Ты сказала это, не я!

Она фыркает.

— Мои внуки называют меня Пенелопой, — она закатывает глаза. — И я не собиралась бросать тебя на растерзание волкам перед клиентом. — Я ничего не говорю в ответ. — Это ужасно.

Я прочищаю горло.

— Даже не представляешь насколько, — говорю себе под нос.

После похода по магазинам я пообещал Пенелопе поиграть с ней в бридж. Однажды она случайно записала меня на бридж, и мне пришлось с ней остаться. Теперь ее друзья настаивают, чтобы я приходил каждую неделю. Поэтому раз в неделю мы обедаем, играем в бридж, иногда она заставляет меня ходить вместе по магазинам. Я не возражаю.

Когда мы возвращается, Надин и Линда уже на месте.

— Кейден! — Линда буквально светится, увидев меня. Я подхожу к каждой, позволяя им поцеловать меня в щеку. К тому времени, как наше обычное приветствие заканчивается, мои щеки уже измазаны яркой губной помадой.

Пенелопа похлопывает по месту рядом с собой.

— Ты и я, любовь моя. — Она научила меня играть, и я цитирую: "Так мы сможем обойти любую конкуренцию". Не то чтобы она конкурентоспособна или что-то в этом роде.

— Как учеба, Кейден? — спрашивает Линда, раздавая карты.

— Хорошо, спасибо.

— Ты уже встречаешься с какой-нибудь милой девушкой? — вклинивается Эвелин. Они всегда задают одни и те же вопросы.

— У меня нет на это времени, — с улыбкой качаю головой.

— У меня есть внучка… — отмахивается она.

Я поднимаю бровь и внимательно смотрю на ее морщинистое лицо.

— Ты хочешь свести внучку с жиголо?

Они начинают смеяться, и Пен кладет руку мне на предплечье.

— Кейден, любовь моя, нет никого лучше тебя. Я бы познакомила тебя со своей внучкой, но она тебя не достойна. — Я нахмурился. — И, к тому же, ты скоро станешь доктором, а там они уже сами выстроятся к тебе в очередь!

— Ох, я уверена, это уже происходит, — пропела Линда.

— Ну… — Эвелин смотрит на меня, и на ее губах вырисовывается зловещая улыбка. — Если бы я не думала об этом, я бы случайно описалась, — она подмигивает, и в этот момент Пен начинает активно жульничать.

— Эвелин Грейс! — Эвелин начала ворчать про себя, и я был не в силах сдержать смех. Что я люблю в этих дамах, так это то, что они уже пересекли рубеж взаимных претензий и всякого дерьма. Пен однажды сказала мне, что она уже достаточно стара, так что заслужила право говорить все, что хочет. Я думаю, так оно и есть.

— Послушайте, девочки, я думаю, вы все прекрасны, но я однолюб, — усмехнулся я и положил руку на спинку стула, на котором сидела Пен.

Она закатывает глаза и наклоняется в сторону, указывая на меня:

— Перестань. А то доведешь старушек до сердечного приступа.

— Ах, тогда он сможет сделать вам искусственное дыхание рот-в-рот, — говорит Линда. Они все смеются, а я готовлюсь к тому, что мне сейчас надерут задницу в бридж.

* * *

Пару часов спустя я проиграл в пух и прах. Они все пьяны. Эвелин спит на диване, ее вставная челюсть почти выпала изо рта. Линда и Пен танцуют под джаз 40-х годов в гостиной. Я совершенно не помню, когда игра в бридж превратилась в студенческую вечеринку для пожилых.

— Кейден, — Пен подзывает меня пальцем, и я улыбаюсь, идя к ней. Она обнимает меня в танце. Я обхватываю ее ладонь, а другой рукой поддерживаю за спину, на случай если она упадет. Я кружу ее по ковру в центре. Ее голова запрокидывается, и она смеется, внезапно выглядя на двадцать лет моложе. Я никогда не знал своей бабушки, и мои родители хорошие люди, но не такие как Пенелопа. Она такая женщина, что каждый мечтает видеть ее своей бабушкой. От нее в комнате становится светлее, она делает нелепые комментарии в самое неподходящее время и просто живет полной жизнью.

— Я не знала, что ты умеешь танцевать, — говорит она, задыхаясь.

— Со мной занималась мама. Я ненавидел каждую минуту. Пока Эмери Кейт не поцеловала меня за сценой, когда мне было семь, — я улыбаюсь. — Тогда я был полон энтузиазма.

— Да, ты рано стал дамским угодником.

Я поднимаю бровь, глядя на нее.

— Ты ожидала другого?

Она улыбается и прижимается щекой к моей груди, пока мы покачиваемся в такт музыке.

— Нет, мой дорогой. Я надеюсь, весь мир будет у твоих ног.

 

Глава 10

Мелани

Дверь номера с кликом открывается, и я отворачиваюсь от окна, чтобы взглянуть на Кейдена.

Он как всегда безукоризненно выглядит: костюм идеально выглажен, узел в галстуке симметричен. Хотя сегодня он без галстука, и его обычно опрятные волосы выглядят так, будто он буквально только что вышел из душа и провел по ним рукой. Верхние две пуговицы на рубашке расстегнуты, открывая вид на треугольник загорелой кожи. Его темные глаза не отрываются от меня ни на секунду, наблюдая и выжидая. Кейден прекрасен, и в нем так много потенциала, но он льстец. Возможно, это из-за его работы эскортом, возможно, из-за возраста, или же его просто воспитали быть хорошим мальчиком. В чем бы ни была причина, я собираюсь сломать его, медленно, кусочек за кусочком. Я вижу, как в глубине его глаз скрывается возможность стать кем-то невероятным.

Я подхожу к нему и тянусь, проведя ногтем от горла до верхней пуговицы на его рубашке. Я начинаю расстегивать их, наблюдая, как за бледно голубой тканью появляется гладкая шелковая кожа, обтягивающая тугие мускулы. Я наблюдаю за выражением его лица, когда срываю с него ремень. Его губы сжимаются, а брови слегка хмурятся. Поэтому за ним так приятно наблюдать. Ему нравится то, что я с ним делаю, но и в то же время он это ненавидит. Он отдает мне контроль, чтобы угодить, пока я не трахаю его, давлю на него, ломаю его… и тогда он борется, как запертое в клетке животное. И передо мной открывается прекрасное зрелище, и, конечно, чем сильнее он сердится, тем лучше себя ведет, когда я, наконец, дарю ему освобождение. Он почти готов. Почти.

Я провожу ладонью по гладкой теплой коже его живота. Его взгляд падает на мои губы, а затем обратно скользит к моим глазам. Я ухмыляюсь, когда он поддается навстречу, и прижимаю средний палец к его губам. Его губы изгибаются, и он недоверчиво приподнимает бровь. Да, он почти на пределе, почти готов. Я опускаю руку в боксеры и обхватываю пальцами член. Его глаза сверкают, ноздри расширяются, когда я с силой его сжимаю. Я прикусываю нижнюю губу, ухмыляясь, когда вижу, как напрягаются его руки, он стискивает кулаки. Я вижу по лицу, как внутри него идет борьба, и все, чего я хочу, это чтобы он победил, освободился от власти моих команд, действовал, не обращая на них внимания.

Я провожу вверх и вниз по члену, и он откидывает голову назад, тяжело сглатывает. На его шее выступили вены, кадык дергается. Я отпускаю член и принимаюсь стягивать брюки и боксеры вниз, когда в переднем кармане начинает звонить его телефон.

— Не обращай внимания, — произносит он хрипло. Но вскоре, после того как телефон замолчал, тот вновь начал звонить, снова и снова. Я плачу ему пять штук, а он не может вырубить телефон?

Я тяжело вздыхаю.

— Ответь или выключи его, — говорю я резко, отворачиваясь и положив руки на свои бедра.

Он отвечает на звонок, и я не слушаю его разговор, пока он не проводит пальцами по моей руке.

— Мелани, мне жаль, но мне надо идти. — Я оборачиваюсь и вижу на его лице панику.

Я смотрю на него не отрываясь.

— Хорошо. Иди.

— Мне жаль, — повторяет он, натягивая рубашку и застегивая брюки. — Увидимся в пятницу?

— Просто иди, Кейден.

Он бросает на меня еще один полный сожаления взгляд и уходит. Именно поэтому я нанимаю эскорт, чтобы мне не приходилось иметь дела с разочарованиями и извинениями. Я ожидаю сервис, за который заплатила. Может показаться, что я веду себя как вышедшая из-под контроля сука, но я и есть сука.

 

Глава 11

Кейден

У Пенелопы инсульт. Я до сих пор не могу принять этот факт, ведь Пенелопа всегда была сильной, жизнерадостной, независимой. И у нее случился инсульт.

Кроме родственников никому не разрешали с ней увидеться, но, к счастью, ее отвезли в больницу Святого Георга, где я работаю. Поэтому я могу навестить ее в любое время. Когда я захожу в ее палату, мне приходится бороться со слезами. Пенелопа уже преклонного возраста, но она всегда оставалась сильной, полной жизни и энергии. И мое сердце разрывалась от ее нынешнего состояния.

Она выглядит так, как и любой другой пациент в критичном состоянии, только я знаю ее, поэтому понимаю чуть больше. На ее лице — кислородная маска, а из ее хрупких рук торчат медицинские трубки. Это все больше походит на то, что к ней уже стучится смерть. Я приехал сюда прямо из отеля, где был с Мелани, как только мне позвонила Надин. Уверен, мне еще аукнется, что ушел от нее, черт, я могу даже потерять ее, как клиента, но мне плевать, потому что это Пен. Сейчас почти десять вечера, свет в палате приглушен. Конечно же, медсестра разрешила мне войти.

Я беру кофе и сажусь у кровати. Я не знаю почему. Хотя я прекрасно осознаю, что быть рядом с ней бессмысленно, я просто не хочу, чтобы она находилась в одиночестве. Я просматриваю ее карту, читаю, что написал доктор. Она сейчас под седативными препаратами, но они хотят отправить ее на томографию сегодня, позже. Хотя, пока она не проснется, не будет ясно, по какой причине у нее случился инсульт. И меня больше всего пугает то, что Пенелопа, возможно, больше никогда не будет такой, какой я ее знаю.

Последняя пара дней была тяжелой. Я разрывался между сменами в больнице и визитами к Пенелопе. Сон стал роскошью, и, честно, мне кажется, что я скоро начну бредить. К счастью, у меня не было встреч с клиентами, потому что я уверен, мой член сейчас просто не в состоянии работать.

Я ухожу из больницы в десять тридцать после двенадцатичасовой смены. Я сходил проведать Пен и заснул в кресле у кровати. Ее состояние не особо улучшилось, но они планируют снять ее с седативных препаратов. В ту секунду, как только я прохожу через стеклянные двери и включаю телефон, он начинает сходить с ума. Ничего хорошего от этого ждать не стоит. Я вижу один пропущенный звонок и голосовое сообщение от Мелани, после чего идут пять пропущенных от Тора и сообщение от него, чтобы я сразу же ему перезвонил, и в дополнение к этому еще два голосовых сообщения. Дерьмо. Я звоню Тору, и он сразу берет трубку.

— Где, блять, ты шляешься? — рычит он. Никто не знает, что я работаю в больнице.

— Был занят. А что?

— Занят, — фыркает он. — Ты должен был сегодня встретиться с Мелани.

Что?

— У меня с ней встречи по понедельникам, средам и пятницам.

— Сегодня пятница, — кричит он так громко, что мне приходится отодвинуть руку с телефоном подальше от уха.

Я подсчитываю в уме дни недели. Дерьмово. Как я мог перепутать?

— Дерьмово, — выдыхаю я.

— Ага. Дерьмово. Увидимся завтра утром в офисе. В десять.

У меня завтра смена. Я просто не смогу, но прямо сейчас не хочу говорить ему об этом.

— Окей, — я завершаю вызов и решаю поехать к его дому. Если он собирается меня уволить, тогда лучше, чтобы это произошло поскорее.

И вот я сижу в машине около дома Тора.

Я делаю глубокий вдох и набираюсь смелости, чтобы открыть дверь и шагнуть на тротуар. Первый этаж дома погружен в темноту, лишь в окне апартаментов Тора горит свет.

Я открываю дверь своим ключом и поднимаюсь по лестнице. Я стучу в дверь и жду. Я нервничаю, чувствую истощение и волнение. Через пару секунд дверь открывается, и появляется Поппи в пижамных штанах и майке.

— Кейден? — хмурится она. — Что ты здесь делаешь? Все в порядке? — ее глаза изучают мое лицо, и я опускаю взгляд.

— Мне нужно поговорить с Тором. Он здесь? — даже я могу услышать, как безжизненно звучит мой голос.

Она кивает.

— Ага, входи. — Я захожу внутрь, и она проводит меня до дивана. — Он в душе. Хочешь выпить?

— Буду рад кофе. Особенно, если это будет эспрессо.

— Ты же знаешь, что сейчас одиннадцать вечера. Ты не заснешь.

Мои губы дергаются в улыбке.

— В таком состоянии я не успею даже доехать домой, чтобы не заснуть.

— Окей, — она идет на кухню и возвращается спустя пару минут с чашкой кофе.

— Спасибо.

Она садится рядом и собирает свои рыжие волосы в хвостик.

— Ты в порядке, Кейден? Выглядишь уставшим.

— Я в порядке, просто… мне нужно поговорить с Тором.

— О чем таком важном тебе нужно поговорить со мной, что ты заявляешься сюда в одиннадцать ночи, вместо того чтобы прийти завтра, как я просил?

Я поворачиваюсь голову на его голос. Он заходит в комнату одетый лишь в пижамные штаны, его волосы все еще мокрые после душа, а через шею переброшено полотенце.

— Завтра я не смогу.

Он вздыхает и сжимает пальцами переносицу.

— Кейден, ты перегибаешь палку.

Я провожу рукой по волосам.

— Знаю.

— Я не могу забыть это, как какой-то проступок, малыш, — он опускает руку и смотрит на меня. — Никто и никогда прежде не забывал о клиенте.

Вдруг я чувствую себя чертовски уставшим. Моя жизнь идеально сбалансирована, и в ней нет места лишнему. Пен же просто взяла и спрыгнула с эскортной части и перебралась в нормальную часть моей жизни, хотя, если быть честным, я никогда не воспринимал ее как клиентку.

— У Пенелопы Престон два дня назад случился инсульт, — говорю я тихо. — Я был в больнице с шести утра, именно поэтому я забыл о Мэл.

Поппи утешающе сжимает мою руку.

— Мне жаль, Кейден. Она твоя подруга?

— Она клиентка, — отвечает ей Тор, прежде чем взглянуть на меня. — Почему ты, черт возьми, провел в больнице шестнадцать часов?

Я делаю глубокий вздох и опускаю взгляд.

— Потому что я там работаю, — неохотно отвечаю.

Тор смеется и качает головой.

— Невероятно. Я даю тебе работу, за которую платят лучше, чем некоторым генеральным директорам, а ты работаешь на стороне.

— Я интерн. — Тишина. Он ничего не говорит.

— О боже, Кейд. Это потрясающе, — Поппи просто светится от счастья. Я слабо улыбаюсь. — Я так тобой горжусь, — она обнимает меня за шею. Тор стоит прямо за ней, уперев руки в бедра, его лицо было обращено к потолку.

— Не могу поверить, что ты не сказал мне. В смысле, я понимаю насчет него, — она небрежно машет в сторону Тора. — Но мне? — она прижимает руку к груди и выглядит обиженной.

— Ох, да ладно, Поппи, все не так, как ты думаешь. Эта работа оплачивает мою учебу, но я не хотел, чтобы Тор думал, что я не смогу заниматься и тем, и другим одновременно.

— С чем, очевидно, ты не справляешься, — бормочет Тор.

Лицо Поппи становится свирепым, она поворачивается к нему.

— Тор, — звучит как тихое предупреждение, но я вижу, что он начинает злиться. Тор-босс сталкивается с Тором-парнем, который безнадежно влюблен в Поппи.

— У меня есть бизнес, которым надо управлять, — резко произносит он, качая головой. Он отворачивается от нас и кладет ладонь на ближайшее окно.

— Я в порядке. Я занимался этим год. Мне просто нужно было все объяснить.

— И за этот год такого никогда не происходило, — добавляет Поппи. — И это случилось сейчас только потому, что его подруга больна, правильно? — Я не могу сдержать улыбку. Поппи может быть чересчур предвзятой в моем случае, потому что она ненавидит эскорт. Она уже говорила мне, что я выше этого. Она без сомнения одобряет мою профессиональную жизнь врача.

— Поппи, ты серьезно? — Тор оборачивается, выгибая бровь.

— Кейден — единственный, кто делает что-то хорошее со своей жизнью, а не просто трахает женщин за деньги, — она пожимает плечами. — Мне жаль, но это правда.

Я успеваю заметить движение в холле, и заходит Ксавьер.

— Скажи нам, что ты на самом деле чувствуешь, Поппи, почему нет.

Она бледнеет. Даже Тор, кажется, смущен.

— Ксавьер, я не имела в виду… — начинает она.

— Я знаю, что ты имела в виду. И ты права, — он берет бутылку воды из холодильника, прежде чем покинуть комнату, растворившись в темноте коридора.

— Дерьмо, — выдыхает Поппи.

— Вашу мать! Моя ночь катится к чертям, — говорит Тор. — Я не уволю тебя, но возьми перерыв на неделю, уладь свои дела. — Я киваю. — Кроме Мелани Майерс. Бог знает почему, эта женщина не хочет никого, кроме тебя, — он качает головой и идет за Ксавьером.

— О, боже, — голова Поппи падает на ее колени, и теперь уже я поглаживаю ее шею.

— Он будет в порядке. Ты знаешь, какой он.

Она фыркает и недоверчиво смотрит на меня.

— Ага, только теперь мне придется иметь дело с этой парочкой. — Я смеюсь. — Как весело.

— Хотя бы в отношении Тора ты знаешь, что делать, чтобы он снова был в хорошем настроении, — говорю с улыбкой. Она шлепает меня в ответ.

— А что с Ксавьером?

— Сигары? Это все, что я могу придумать.

— Ты очень помог, — она закатывает глаза. — Так скажи мне, леди, у которой случился инсульт, твоя клиентка? — между ее бровей появилась морщинка.

— Ага, но все не так, как ты думаешь. Она платит мне, чтобы я с ней ужинал, играл в бридж… танцевал. Ей восемьдесят девять, но, ты знаешь, она очень независимая, полна жизни, — я улыбаюсь, а затем неуверенно добавляю: — Или она такой была.

— Я уверена, с ней все будет в порядке, Кейден, просто отдохни недельку и не обращай внимания на Тора. Он слишком чувствительный. — Я не уверен, является ли чувствительность первой вещью, которая приходит мне на ум, когда я думаю о Торе. — К завтрашнему дню он уже придет в себя и, скорее всего, отправит Мэддокса к твоим клиентам.

— Ага, все нормально. Я не хочу их назад после того, как с ними проведет время Мэддокс.

Она смеется.

— Я слышала, что герпес — не такая уж и веселая штука.

Поппи провожает меня до двери и целует в щеку, наблюдая за тем, как я спускаюсь по лестнице.

— Выше нос, Кейд, — бросает она мне вслед.

 

Глава 12

Кейден

— Раздевайся и ложись на кровать, руки за голову, — как и всегда дает указания Мелани. Она ничего не сказала о моем отсутствии в прошлую пятницу, но ей и не нужно. Ее недовольство было громким и очевидным. Мне должно быть стыдно, наверное. Нужно извиниться и просто побыть ее сучкой, но я сейчас совершенно не в том настроении, чтобы терпеть ее доминирующую херню.

Я тяжело выдыхаю и смотрю на нее.

— Почему бы мне самому не связать тебя?

Ее взгляд вспыхивает, и она подходит ближе.

— Или ты можешь сделать так, как я тебе сказала. — Вместо того чтобы отступить, я продолжаю напирать. Мы смотрим друг на друга в течении долгих секунд. Медленно уголок ее губ поднимается в улыбке.

— Ты уверен, что готов к этому, Кейден? — холодно спрашивает она.

Я сжимаю губы и разминаю шею, пытаясь не придавать значения ее словам.

— Уверен, — отвечаю я тихо.

Она улыбается, прежде чем завести руку назад и ударить меня по щеке. Моя голова откидывается, и на ее лице появляется язвительная усмешка.

— Разозлись, — она снова заносит руку для удара, но я удерживаю ее, поймав за запястье. — Возьми то, что ты хочешь, — рычит она мне в лицо. Я не раздражительный человек… — Или мне следует снова тебя связать и сделать своей сучкой? Может, это тебе нравится?

Во мне что-то проснулось и зашевелилось. Сдерживаемые в течении недель стресс и разочарование, наконец, показали свое лицо, и мой обычный контроль ускользает. Прежде чем я понимаю, что делаю, моя рука опускается на ее горло, и я заставляю ее отступить на пару шагов назад, она прижимается к окну. Она не хочет, чтобы я ее целовал, поэтому это именно то, что я делаю. Я просто беру. Мои губы впиваются в ее так сильно, что я слышу, как она ударяется головой о стекло. Я проникаю языком между ее губ, и она встречает меня, сопротивляясь и заводя только сильнее. Пульс громко стучит в ушах, и кровь несется по венам, поглощая жаром мое тело. Я опускаю свободную руку, забираясь ей под платье и обхватывая между ногами.

— Возьми, Кейден, — стонет она мне в губы. — Не спрашивай разрешения. — Я отодвигаю белье в сторону и вталкиваю в нее два пальца так сильно, что чувствую, как она пытается отдернуться.

Она неровно дышит, ее руки цепляются в мои плечи, пока я трахаю ее рукой. Она отрывает свои губы от моих, и ее рот открывается в молчаливом стоне. Я целую ее челюсть, вдыхая запах ее духов. Мой каменно-твердый член потирается о материал боксеров. Вынув из ее лона пальцы, я хватаюсь за трусики и разрываю посередине тонкое кружево. Ослабляю хватку на ее горле и заставляю сделать шаг вперед, после чего встаю сзади нее и расстегиваю платье. Ткань падает на пол, и она выходит из него. На ней красный кружевной лифчик, и это все равно что красная тряпка для быка. Я рычу и подхожу ближе, но она ускользает от меня, идя к кровати. Она садится на край, медленно разводит ноги в стороны. Порванные трусики не прикрывают киску. Она осторожно проводит своим идеально наманикюренным ноготком между ног.

— Что ты хочешь сделать со мной, Кейден? — Все. Я хочу сделать, блять, все с ней.

— Встань на четвереньки, — говорю я ей, мой голос звучит хрипло и отчаянно. На ее губах появляется улыбка, и она делает то, что я сказал. Она выглядит такой сексуальной, выгнувшись в этой позе. — И только попробуй, черт возьми, шевельнуться, — я подхожу к своим брюкам на полу и достаю из них презерватив, который всегда храню в кармане, раскатываю его по члену.

Я слышу, как ее дыхание замирает, когда я становлюсь позади нее, а затем это происходит еще раз, когда я касаюсь пальцами ее задницы. Я шлепаю ее по ягодице, и она стонет. Поглаживая член, я провожу головкой по ее киске. К тому времени, когда я уже готов войти, я дрожу, как и она.

— Трахни меня! — приказывает она, и я тихо фыркаю.

И просто потому, что она хочет, чтобы я засунул в нее член, я этого не делаю. Я касаюсь пальцами ее киски, пробегая по влажности, чтобы смазать ее анус. Ее начинает трясти, дыхание становится рваным.

— Ты любишь в задницу, Мэл? — спрашиваю я, прижимаясь пальцем к дырочке. Уверен, что да, потому что, похоже, она ужасно любит делать это со мной.

— Сделай это! Вставь палец в мою задницу, Кейден! — приказывает она. Я давлю сильнее, вводя палец до второй фаланги. Я никогда не был любителем анальных игр. Однажды я попробовал анальный секс с девушкой, какой семнадцатилетний парень не хочет этого? Она плакала. Я чувствовал себя мудаком. Это было ужасно. Но то, как Мэл реагирует, когда я двигаю в ней пальцем, это точно не ужас. Каждый раз с ее губ срывается стон удовольствия. Кажется, будто сейчас кожа на моем члене лопнет, так сильно он разбух. Мне удается сдерживаться, пока эти ее стоны не подводят меня к грани.

Я вытаскиваю из нее палец, хватаю за бедра и вхожу по самые яйца одним толчком. Она давится воздухом, и ее киска сжимается вокруг члена, как тиски. Ее пальцы впиваются в простыню, и голова поддается вперед, из-за чего волосы рассыпаются вокруг лица. Я выхожу и сразу же погружаюсь обратно, и меня прошибает чистым удовольствием так резко, что я беспокоюсь, что могу кончить сразу. Я останавливаюсь, чтобы прийти в себя. Когда я снова начинаю двигаться, она откидывает голову назад, выгибаясь навстречу, чтобы принять меня еще глубже.

— Да, вот так, — выдыхает она. Мои пальцы сильнее впиваются в ее бедра, чтобы оставить след, и я набираю ритм, трахая ее сильно и быстро, потому что это то, чего она хочет. Она хочет мужчину — значит, она его получит.

— Да. Потяни меня за волосы, — выпаливает она. Я наматываю ее волосы на кулак и тяну с такой силой, что ее спина почти изгибается дугой. Из-за того, что я поменял угол проникновения, теперь ее ягодицы вздрагивают при каждом толчке. Дорожка пота прочерчивает ее спину, поблескивая в приглушенном освещении.

Я трахаю ее, пока ее стоны не превращаются в бессвязные крики. Ее тело трясется, дыхание становится все более рваным, с ее губ без остановки срываются какие-то слова, а затем ее киска сжимается вокруг члена. Кажется, каждый мускул в ее теле напрягается, пока она кончает. Она прекрасна, она идеальна, она — нечто такое, чего я прежде не видел.

Я откидываю голову, мою спину вновь начинает покалывать, только в этот раз я продолжаю ее трахать, продолжаю двигаться. Удовольствие захлестывает мое тело, как волна, разрушая все на своем пути. Я кончаю, наполняя презерватив, и выхожу из нее. Я отодвигаюсь и падаю на кровать. Мне кажется, она только что уничтожила меня.

Впервые она не встала с кровати в своей обычной манере, будто только что завершила заурядную бизнес-встречу, вместо этого она переворачивается на спину, и я слышу, что ее дыхание все еще не пришло в норму. Я наблюдаю, как ее грудь поднимается и опускается под кружевом бюстгальтера.

Я не знаю, что только что произошло, но я не буду притворяться, что это не была попытка покорить такую доминантную женщину, как Мелани. И мне это нравится.

Я ничего не говорю, когда поднимаюсь с кровати и одеваюсь, делая все то, что обычно делает она. А затем я ухожу, даже не посмотрев на неё на прощание.

 

Глава 13

Кейден

Я захожу в палату Пенелопы. Я принес ей букет цветов — незабудки. Ее любимые. Я помню, как говорил ей, насколько это предсказуемый выбор, но ее это не волновало.

Одна из медсестер — кажется, ее зовут Джордан — останавливает меня.

— Она проснулась, — улыбается она.

— Да? Прекрасно. — То есть, я хотел, чтобы она проснулась. Это очевидно. Но я также боялся увидеться с ней, был напуган тем, как удар мог на нее повлиять. Когда Надин нашла Пен, она не знала, как долго та пробыла в таком состоянии. Неизвестно, сколько времени прошло. Я отвернулся от медсестры и пошел по коридору к палате. Делаю глубокий вдох и открываю дверь. Она сидела, откинувшись на подушки, а рядом с ней, держа за руку, была ее внучка Оливия. Мы никогда не встречались прежде, но я видел ее на фотографиях, и Пенелопа много рассказывала о ней.

— Кейден, — Пенелопа улыбается, заметив меня. Я вздыхаю с облегчением. Ее речь немного невнятная, и заторможены движения, но в целом она в порядке.

— Как моя девочка? — улыбаюсь я, держа перед собой цветы. Почти каждая горизонтальная поверхность в палате заставлена цветами, но я нахожу свободное местечко и ставлю свой букет.

— Я в порядке. Мне нужно домой.

Оливия хмурится, отказываясь смотреть на меня.

— Я Кейден, — протягиваю ей руку, но она лишь бросает на меня хмурый взгляд.

— Я знаю, кто ты, — говорит она, ее тон пропитан ехидством.

— Он составляет мне компанию, в то время как моя семья заперла меня в четырех стенах и забыла обо мне, — проговорила Пен.

— Нет, это не так… — Я беру карту Пен и начинаю ее читать. — Эй, что ты делаешь? Положи это на место, — вскрикивает Оливия.

Я улыбаюсь и смотрю на Пенелопу сквозь ресницы. Она закатывает глаза и как всегда резко отвечает Оливии: — Он врач.

— Я думала, ты…

— И это тоже, — я перебиваю ее, прежде чем какая-нибудь проходящая мимо медсестра услышит. — Эта работа оплачивает мой университет.

Она смотрит на меня, сощурив глаза, похоже, оценивая меня в свете новой информации. Мне плевать. Честно говоря, я давно преодолел клеймо эскорта. И если бы Пен была моей бабушкой, я все равно был бы таким же. Я имею ввиду, это выглядит чертовски фальшиво.

Оливия поднимается на ноги.

— Можно с тобой поговорить? — спрашивает она. — Снаружи.

— Оливия, — восклицает Пенелопа.

— Все хорошо, — я улыбаюсь ей, и она закатывает глаза.

— Невыносимая девчонка.

Оливия выходит из палаты, и я следую за ней. Она останавливается в коридоре, скрестив руки на груди, на ее лице отражается ярость. Она симпатичная: длинные белокурые волосы, голубые глаза, идеальная кожа… но хватает одного взгляда на нее, и ты с уверенностью можешь сказать, что она привыкла к роскоши с рождения.

— Ты — мошенник, — усмехается она. Я вздыхаю, потому что не хочу обсуждать эту хрень. — Я вижу, что ты делаешь — пытаешься развести мою бабушку на деньги.

Я запрокинул голову от раздражения.

— Эй. Пен позвонила в агентство и получила меня. Теперь мы дружим. По-другому объяснить это не получается.

— Дружба, за которую платят.

Я опускаю взгляд в пол, мне становится стыдно. Она, конечно, права.

— Больше нет, — говорю я себе под нос. — Слушай, мне пора. Передай Пен, я рад, что ей лучше, и заскочу утром. — Она продолжает молча смотреть на меня, пока я разворачиваюсь и ухожу. Я не могу винить ее за это.

Я просто рад, что Пен идет на поправку.

 

Глава 14

Мелани

Две недели спустя…

Кейден. Молодой невинный Кейден. Но он больше не невинный. С того дня, как он сказал, что хочет меня связать… что ж, это день, когда он стал мужчиной. Именно поэтому я специально приручала его, давила, манипулировала им. Почему? Потому что могу. Я люблю власть и контроль, но я также люблю мужчин, достаточно властных, чтобы поменяться со мной местами. За годы я поняла, что таких очень мало, особенно если они знали меня до того, как оказались со мной в спальне, потому что за ее пределами я никому не подчиняюсь, ни в какой форме. Поэтому я нанимаю парней из эскорта. Они ничего обо мне не знают и будут выполнять свою работу, без отговорок, несмотря на страх.

Затем я ищу нового парня — более молодого. Если вы возьмете парня и свяжите его, то сразу же как будто кастрируете этим. В эту первую неделю я могу сказать, как дальше все будет развиваться. Некоторым это понравится, и они будут добровольно соглашаться на все, в то время как другие будут бороться. Даже у Кейдена, пока он пытался быть хорошим и покорным, вспыхивал огонь в глазах, который я раньше не видела. Затем вы выталкиваете их за пределы зоны комфорта. Палец в заднице заставит его кончить сильнее, чем когда-либо в его жизни, и все же для некоторых — это болезненный вопрос. Затем ты специально подталкиваешь его, пока он не сорвется, как загнанное животное, которое готово сражаться, чтобы выбраться. И когда ты отпускаешь его, все, что остается делать, — это сидеть и смотреть, как он выпускает когти. Все это специально для того, чтобы создать идеального альфа-самца. Затем, конечно, наступает момент, когда они отступают. И на этом моя работа заканчивается.

Кейден меня удивил. Он берет то, что хочет. Я говорю, что ему делать, но, думаю, он бы и сам поступил именно так. Я предпочитаю отдавать приказы, чтобы мы оба могли притвориться, будто это была моя идея.

Он заходит в номер, как и всегда, но за недели, которые я провела с ним, он стал более самонадеянным, более уверенным в себе. Он всегда излучал уверенность, но где-то глубоко внутри он оставался таким же хорошим мальчиком. Милым парнишкой. А теперь же он, наконец, стал уверенным мужчиной, он прочувствовал каково это.

— Мелани, — он дарит мне эту улыбку плейбоя, которая, я уверена, убивает наповал всех девушек его возраста. Я выбрала Кейдена, потому что он молод, но также потому что он прекрасен. Темные глаза, темные волосы, загорелая кожа, лицо и тело, о которых модели и актеры могут лишь мечтать. Костюм сидит идеально, пиджак скроен специально под него. Темные глаза не отрываются от моих, смотрят и ждут. Он снимает пиджак и галстук и начинает расстегивать пуговицы на рубашке, медленно подходя ко мне. Я наблюдаю, как все больше и больше обнажается его кожа. По его лицу ничего нельзя сказать, он прячет свои желания. Я хорошо натаскала его в этом. Он сбрасывает рубашку и подходит ближе, прижимаясь своим телом к моему и вынуждая меня откинуть голову назад, чтобы взглянуть на него. Его пальцы путаются в моих волосах, он тянет за них достаточно сильно, чтобы я запрокинула голову еще больше. Его губы кружат над моими, словно не в попытке поцеловать, а как будто угрожая это сделать.

— Ты говоришь мне взять то, что я хочу, Мелани, — его тихий и глубокий голос вызывает мурашки по телу.

— Да, — выдыхаю я.

Он отпускает мои волосы и снимает с моих плеч пиджак, и, когда я опускаю руки, ткань легко падает на пол. Он тянется к вырезу моего топа и стягивает его через голову. Мы оба лишь в брюках, его грудь обнажена, а моя прикрыта бюстгальтером. Конечно, его ладонь скользит вверх по моей талии, он с легкостью расстегивает лифчик. Как только тот падает на пол, Кейден прижимает меня сильнее к себе. Мои соски напрягаются, как только касаются его теплой твердой груди. На самом деле, он — произведение искусства: подтянутые, перекатывающиеся мускулы, обтянутые загорелой, золотистой кожей. Я срываю его ремень. Он расстегивает пуговицу на моих брюках. Мы быстро освобождаем друг друга от одежды, пока оба не остаемся голыми. Мы никогда не были равными, но прямо сейчас все иначе, прямо сейчас я позволяю ему быть таким, потому что хочу увидеть, что он сделает со своей новообретенной властью.

— Я собираюсь взять это, Мел, — рычит он мне на ухо. А затем разворачивает и ведет меня, пока я не наталкиваюсь на диван. Из-за этого я теряю равновесие и падаю. Я еще не успела прийти в себя, когда его руки хватают меня сзади за разведенные ноги. — Только, блять, попробуй пошевелиться, — произносит он, и опускается губами к моему лону. Срань Господня. Его язык пронзает меня, забирая или отдавая, я даже не знаю. Его рука опускается между моих ног, и пальцы проворно начинают кружить вокруг клитора, пока он трахает меня языком. Я теряюсь в нем, попадаю в то место, где все, что я могу почувствовать, это его рот, руки и его прикосновения. И когда я уже нахожусь на самой грани, готовая кончить, он отстраняется от меня.

— Трахни меня сзади, Кейден, — умоляю я. Он ничего не говорит, лишь поворачивает меня к себе лицом, игнорируя мою просьбу. Одна рука обхватывает мое бедро, а вторая — под коленом, вынуждая меня перекинуть ее через его бок. Его глаза не отрываются от моих, и я не могу отвести взгляд, когда он входит в меня. Я настолько влажная, что он заполняет меня одним толчком, оставляя дрожать вокруг него. Его зубы сжимаются, а глаза закрываются, как будто он сражается за свой контроль. Он выходит и погружается обратно, сначала медленно, но очень скоро наращивает темп, двигаясь во мне так быстро, что я вцепляюсь в его плечи, чтобы не упасть. Он наклоняется и вбирает в рот мою нижнюю губу. Я даже не могу думать и под влиянием момента прижимаюсь к нему в ответ. Его рот врезается в мой, а язык заставляет меня разомкнуть губы. У него вкус апельсина, свежего и изумительного. Он рычит и не сдерживает долгий стон.

— Черт, ты такая охренительная на вкус, — он выходит, а затем переворачивает меня снова, обращаясь так, будто я его личная кукла. Он входит в меня сзади, но сразу же выходит, проводя членом между моих ягодиц. Я дрожу, мои ногти впиваются в кожаную обивку дивана так сильно, что, я уверена, останутся следы.

Его пальцы пробегаются по моей заднице, не знаю, угрожая или обещая. Он делает шаг назад, так что все, что я могу чувствовать, — это прикосновение его пальцев.

— Я собираюсь трахнуть тебя в зад, Мелани, — говорит он, с силой опуская руку на мою левую ягодицу. Из меня вырывается полувскрик-полустон. А затем он резко прижимается ко мне, и его член протискивается внутрь, растягивая мои мышцы. Дыхание замирает на губах, и он проскальзывает в меня. Напряженный стон, который вырывается из него, принадлежит не человеку, а дикому зверю. Он наполняет меня, вынуждая принять всю его длину. Мне становится неприятно на пару секунд, а затем это ощущение уходит, благодаря чистому удовольствию. Он выходит, а затем скользит обратно, и из меня вырывается крик. Он хватает меня за волосы, накручивая их на кулак, а затем тянет за них, заставляя прогнуться в спине. Из-за этого движения он входит еще глубже, и я буквально не могу дышать. Он трахает меня как одержимый.

Его бедра бьются о мою задницу, его кулак напрягается в моих волосах, и его член врывается в меня вновь и вновь. Его имя срывается с моих губ снова и снова, пока я, как мне кажется, не начинаю молить его. Он доводит меня до грани безумия, заставляя умолять, просить и дрожать. Когда я кончаю, это похоже на то, будто меня переехал поезд. Никаких чувственных замедлений, он врезается в меня, заставляя кричать, сжиматься вокруг него и цепляться в отчаянье за диван. Мои ноги подкашиваются, но он крепко держит меня, трахая только сильнее. Он с рыком замирает и кончает. Я лежу, грудью упираясь в диван, пока горячее, потное, скользкое тело Кейдена прижимается к моей спине, а его член все еще глубоко в моей заднице.

Он стал таким, каким я его хотела, и это наша последняя встреча.

 

Глава 15

Кейден

Я стучу в дверь офиса и жду.

— Входи!

Открываю дверь и вижу за столом Тора.

— Привет, я заскочил забрать свое расписание.

Он кивает и возвращается обратно к чтению какого-то документа. Я поднимаю расписание с моим именем в заголовке и просматриваю его. Я хмурюсь и перевожу взгляд обратно на стол, чтобы проверить, вдруг я взял чей-то чужой лист.

— Думаю, здесь ошибка, — я поднимаю расписание и поворачиваюсь к Тору. Он отвлекается от своих дел и упирается локтями в стол. Под его рубашкой напрягаются мускулы, и, когда такое происходит, мне всегда кажется, что ткань вот-вот разойдется по швам.

— СиДжей не делает ошибок, — говорит он спокойно.

Я подхожу к столу и кладу расписание, указывая пальцем в столбцы.

— Я вижусь с Мелани Майерс трижды в неделю. Ее здесь нет.

Он прочищает горло и смотрит на меня своим пугающим взглядом, ну или раньше я считал его пугающим, сейчас он мне таким не кажется.

— Мелани Майерс позвонила три дня назад и сказала, что больше не нуждается в твоих услугах.

Что? Мелани больше не хочет меня видеть? Что за хрень? Это она мне сказала брать то, что я хочу, действовать решительно, и что… теперь ей это не нравится. Я знаю, что она клиент, и знаю, что для нее я не больше чем товар, за который она платит, но я все равно чувствую себя до странности преданным. Она даже не сказала мне лично.

— Не принимай близко к сердцу, малой. — Когда я поднимаю взгляд на Тора, то вижу, как он осторожно за мной наблюдает, положив подбородок на сцепленные руки.

— Я… я знаю.

Он склоняет голову набок.

— Точно? Потому что выражение на твоем лице говорит об обратном. — Я хмурюсь и пытаюсь нацепить на лицо маску — такую же, какую обычно носила Мел. Он фыркает: — Ты изменился, малой. Женщин, которые меняют тебя, очень трудно отпускать. Мне ли не знать. — Конечно, он знает. Поппи.

— Все не так. — Он выгибает бровь, и я знаю, что он прекрасно понимает, как все на самом деле. Как и всегда, что и делает его таким чертовски успешным. — Мне нужно идти.

Я ухожу, не сказав никому ни слова. Забравшись в машину, я сижу там какое-то время, пытаясь понять, почему мне так дерьмово. Я потираю рукой грудь, где между ребрами поселилась боль. Она — клиент. Она платила мне, и больше не хочет этого делать. Это должно быть просто, так почему же это не так? Мелани превратила меня в нечто, что сама желала видеть, тогда почему она отступает? Я думал, это то, чего она хотела. Уверен, что имею право чувствовать злость вперемешку с крупицей предательства.

Я сжимаю телефон, пялясь на него несколько долгих секунд, прежде чем выбрать иконку с ее именем. Мои пальцы задерживаются у кнопки вызова, прежде чем нажать на нее и прижать телефон к уху. Тор меня убьет, но мне просто нужно с ней поговорить. Я чувствую себя идиотом, но ничего не могу с этим поделать. Проходит несколько гудков, и она поднимает трубку.

— Кейден, — ее голос звучит почти смиренно.

— Ты не думала сказать мне лично? — говорю я более резко, чем хотел.

— Что тебя так расстроило? Потеря денег? — спрашивает она холодно.

— Нет, ты знаешь, что нет.

— Ты не должен привязываться, Кейден, — с неодобрением отвечает она.

— Я не…

— И даже если бы ты не был мальчиком по вызову, тебе не стоит привязываться к таким женщинам, как я.

— Что это значит?

— Это значит, что ты мне больше не нужен. Я научила тебя всему, чему могла. Ты исполнил мои фантазии, и я не могу купить то, что ты больше не можешь мне продать.

— Это была твоя фантазия? — спрашиваю ее.

Она смеется.

— Превращение тебя в мужчину — вот моя фантазия.

— Так что? Ты переметнешься к следующему? — Меня это не должно возмущать.

— Именно, — произносит она как факт.

Я киваю, зная, что она не может меня видеть.

— Ну, тогда удачи в поисках следующего проекта.

— Удачи с тем, чтобы брать то, что ты хочешь. Знаю, ты меня не подведешь. — Я слышу нотку нежности в ее голосе, прежде чем она вешает трубку. Вот так Мелани Майерс и вошла в мою жизнь, научила меня, возможно, одному из самых важных уроков, а затем ушла.

 

Эпилог

Шесть месяцев спустя

Дарси Брэкстоун — известный модельер из Нью-Йорка. Она в городе всего неделю и заказала эскорт. В свое прошлое пребывание здесь она была с Ксавьером, а в этот раз — со мной. Она открывает дверь своей квартиры в центре Лондона и прислоняется к дверному косяку, пока ее глаза изучают мое тело. Она выглядит как бывшая модель: высокая, подтянутая, хорошо одетая — в кремовое платье, чуть свободное в области талии. Она сексуальна, как Барби, и будет несложно ее трахнуть, но, конечно же, всегда присутствует мандраж при встрече с новым клиентом. Ее блондинистые волосы переброшены через плечо, и я не могу сдержаться от мысли, что это будет весьма кстати, когда я натяну ее сзади. Ее взгляд, наконец, достигает моего лица, и я выгибаю бровь.

— Закончила?

Ее зрачки расширяются на секунду, а затем она улыбается.

— Думаю, да, — отвечает она с нью-йорским акцентом.

— Хорошо, — я вынимаю руки из карманов и подхожу к ней, оборачивая ладонь вокруг ее шеи. — Я — Кейден, — и впиваюсь в ее губы. Она не двигается всего секунду, и я пользуюсь возможностью, чтобы завести ее в квартиру. Я закрываю дверь и разворачиваюсь, удерживая ее в руках, прижимаясь к ней так сильно, что слышу, как она резко выдыхает. Я проскальзываю языком между ее губ, и она осторожно касается своим языком в ответ. Ей требуется всего пара секунд, чтобы прийти в себя, но, как только она это делает, ее пальцы опускаются на мой пиджак, снимая его с плеч. Я отпускаю ее и помогаю сбросить его, все еще продолжая ее целовать. Я тянусь к ее спине и расстегиваю платье. Она начинает неуклюже стаскивать с меня галстук, и я останавливаю ее, отступая назад, чтобы она не смогла до меня дотянуться.

— Сними платье. — Она неотрывно смотрит на меня, спуская ткань с плеч, позволяя той упасть на пол. Я медленно рассматриваю ее тело, отмечая бледно-голубое атласное белье. Я не спешу, изучая каждый миллиметр ее тела, пока не замечаю румянец на щеках. Мои губы дергаются в полуулыбке, и я тянусь к Дарси рукой, проводя пальцами по животу в нежном, как перышко, касании. Она дрожит, ее дыхание учащается. Мел научила меня, что власть и контроль нельзя получить силой, их можно достичь лишь терпением и умением вызвать предвкушение. Без предупреждения я наклоняюсь и перекидываю ее через свое плечо, заставляя вновь поперхнуться воздухом. Мне не требуется много времени, чтобы найти спальню. Как только мы там, я бросаю ее на кровать.

— Не двигайся, черт возьми. — Она замирает на постели, ее глаза сосредоточенны на мне, пока я срываю галстук с шеи и вешаю его на стул в углу. Следом я расстегиваю рубашку, медленно, пуговица за пуговицей. Я не отрываю от нее взгляд и вижу, как в глубине ее глаз вспыхивает жажда. Ее внимание становится более рассеянным, взгляд блуждает по моему телу, по мере того как появляется все больше обнаженной кожи. Я борюсь с улыбкой и снимаю рубашку, бросая ее на тот же стул. Я проделываю то же самое с обувью, носками, брюками, боксерами, и, когда остаюсь полностью обнаженным, она смотрит на меня так, будто готова взорваться.

Прижавшись к ней, я хватаю ее за нижнее белье и стягиваю трусики вниз по ее ногам, прежде чем провести ладонями по ее телу в обратном направлении. Когда мои руки ласкают нежную кожу внутреннего бедра, она зажмуривается и откидывает голову на матрас. Ее дыхание такое громкое, что я могу слышать его отсюда. Я держу пальцы в миллиметрах от ее киски.

— Кейден, — выдыхает она, умоляя.

Я улыбаюсь и прижимаюсь ближе, даря нежный поцелуй ее лону. Она дергается и замирает. Вот почему предвкушение важно. Теперь я знаю. Я провожу языком по клитору, и Дарси стонет. Я подчиню ее в считанные секунды, и она будет выкрикивать мое имя так громко, что соседи подумают, будто она ударилась в новую религию. Она кончает даже быстрее, чем я думал, постанывая и извиваясь так неистово, что мне пришлось прижать ее к кровати и заставить принять все, что я ей даю. С ее губ срывается мое имя, то ли в полупроклятии, то ли в полумольбе.

Я хватаю презерватив из кармана брюк и открываю упаковку зубами. Раскатываю его по члену. Ее дыхание все еще не пришло в норму, глаза закрыты, а грудь вздымается, пока она почти в беспамятстве лежит на кровати. Я даже не даю ей и шанса прийти в себя, прежде чем становлюсь на колени между ее ног и развожу их в стороны. Я хватаю ее за бедра, поднимая и меняя положение. Мой взгляд не отрывается от нее, и ухмылка появляется на моих губах, прежде чем я вхожу в нее одним толчком. Она задыхается, ее ногти царапают мою кожу, как будто она пытается схватиться за что-то — хоть что-нибудь.

— Прими это, Дарси, — рычу я, выходя из нее и толкаясь обратно. Схватив ее запястья, я удерживаю их одной рукой и использую как рычаг для движений. С каждым толчком короткий стон срывается с ее губ, а ее спина выгибается, пока ее тело двигается мне навстречу. Я прижимаюсь к ней, провожу языком по горлу.

— Я… — пытается что-то сказать она.

Я хватаю ее за челюсть и заставляю откинуть голову назад и чуть повернуть в сторону.

— Заткнись, — я кусаю ее за мочку уха, и она громко ахает, вцепившись в мою спину. Я вновь начинаю быстро двигаться, но все еще удерживая ее челюсть. Я вхожу в нее, наблюдая, как мои пальцы впиваются в ее ягодицы. Я подношу палец к ее рту и силой проталкиваю его между ее губ. Она стонет и сосет, оборачивая вокруг него язык. Я рычу и обхватываю ее ногу свободной рукой, закидывая на свое плечо. Поменяв позу, я теперь могу входить глубже, трахать сильнее. Освободив ее лицо, я провожу ладонью вниз по ее горлу и груди. Сжимаю сосок между большим и указательным пальцем, и она со стоном извивается. Я поворачиваю лицо и кусаю ее за голень, в то же самое время толкаясь в нее лишь сильнее. Я трахаю ее так жестко, что ее голова свисает с кровати, и она абсолютно не обращает на это внимания. Ее руки ласкают ее собственные соски, потягивая и перекатывая их, пока я подталкиваю ее все выше и выше, ближе и ближе.

Я чувствую, как ее киска сжимается вокруг меня, и я опускаю руку по ее телу. Я легонько щипаю клитор, и она взрывается, постанывая и крича. Ее киска как тиски вокруг моего члена, и я сжимаю зубы от удовольствия, которое простреливает меня. Я сильнее сжимаю ее бедра и продолжаю входить в нее, пока из меня не вырывается рык, когда я кончаю. Все заканчивается, я выхожу из нее и ошеломленный сажусь на край кровати. Дарси лежит на простынях, тяжело дыша. Ее кожа покрыта потом, который блестит под светом люстр.

— Черт, — выдыхает она. — Ты стоил каждого цента. — Я смеюсь и одеваюсь. Она наблюдает, как я застегиваю пуговицы рубашки и надеваю галстук. Между ее бровей появляется морщинка. — Сколько тебе лет?

— Двадцать один, — отвечаю я, опуская взгляд на галстук, пока завязываю узел.

— Вау, кто-то хорошо тебя обучил. Ты превзошел Ксавьера, — комментирует она, как ни в чем не бывало, но, конечно же, эта ее реплика попадает в самое больное место. — В следующий раз, когда буду в городе, лично попрошу тебя у твоего босса, — она выгибает свою идеальную бровь, и на ее губах появляется чувственная улыбка. — Если ты, конечно, эм, не работаешь ради удовольствия.

Я ухмыляюсь.

— Извини, милая, я не трахаюсь бесплатно, — я разворачиваюсь, направляясь на выход и по пути подхватывая пиджак.

Меня зовут Кейден Райан, и я трахну тебя на следующей неделе… за определенную плату, разумеется.

Конец