Он

Гэвин рассказал своей Комнате о произошедшем сегодня с Дэлайлой, умудрившись не превратиться во влюбленного поэта. Как она улыбалась, как смогла остаться смелой, как казалась крошечной рядом с ним. В комнате стало тепло.

– Я устал. Разговоры с ней сложные. Она словно смотрит на меня и читает мысли. Я ничего бы не смог от нее утаить.

В комнате стал холодно.

– Она уже была здесь, Комната. Она знает о тебе, ты уже не тайна. И ты ей понравилась.

Края Одеяла приподнялись, обнимая Гэвина. Кто же знал, что все предметы внутри Дома такие чувствительные, и им до всего есть дело?

– Ты приглядываешь за мной, когда я на улице? – ему всегда это было интересно, а после разговора с Дэлайлой – особенно. Когда он был маленьким, что-нибудь из Дома всегда сопровождало его на улице. Но теперь, когда он вырос, у него складывалось впечатление, что Дом старается дать ему почувствовать, как оставаться независимым, несмотря на то, что он никогда не был один.

Гэвин подозревал, Дом присматривает за ним почти все время, хоть он толком и не понимал, как. Посредством сплетения веток или проводов? Он никогда не спрашивал, ведь раньше это его не особенно и волновало.

А теперь ему нужно было знать, сможет ли он при желании уединиться с Дэлайлой.

– Ну так что, Дом? Ты все время следишь за мной?

Температура в комнате не изменилась. Одеяло не сдвинулось. Ответа не последовало.

– Я так и думал, – тихо произнес он.