Если мне когда-то хотелось узнать, как орут мартовские коты, то теперь я это знала. Вопли, мяуканье, визг и стоны начались примерно час назад и с тех пор становились все громче. Казалось, сексуально озабоченная скотина орет уже прямо под окнами моей спальни.

И я прекрасно могла войти в ее положение. Спасибо, жизнь, за эту ходячую метафору моих собственных ощущений.

Я со стоном перекатилась на живот и, не глядя, потянулась за подушкой, чтобы заглушить звук. Или чтобы придушить себя. Я пока не решила. Три часа назад я вернулась со свидания с Диланом и так и не смогла уснуть ни на минуту.

Я пребывала в полном раздрае и безостановочно ворочалась в постели, глядя в потолок, словно решение моих проблем было спрятано под слоем грязноватой штукатурки. Почему все было так сложно? Разве я не этого хотела? Свиданий? Социальной жизни? Наконец-то испытать оргазм в обществе другого человека?

Так в чем же проблема?

Во-первых, в том, что Дилан вызывал у меня в основном дружеские чувства. То, что он пригласил меня в один из самых любимых моих ресторанов, а я все свидание просидела как зомби, думая об Уилле (хотя должна была млеть от присутствия Дилана), еще больше усложняло дело. Я не думала об улыбке Дилана, когда он заехал за мной, о том, как он распахнул передо мной дверцу машины или как восторженно пялился на меня весь ужин. Вместо этого я таяла при воспоминании об игривой улыбке Уилла, о том, как он глядел на меня, когда я дотронулась до его члена, о его раскрасневшихся щеках, о его точных инструкциях, о стоне, с которым он кончил, о влажном пятне на моей коже.

Я яростно перевернулась на спину и скинула с себя одеяло. На дворе стоял март, весь день шел легкий снежок, но я тонула в поту. Уже пробило два часа, а сна не было ни в одном глазу. Я была взбешена и совершенно сбита с толку.

Больше всего меня смущало то, как мило Уилл вел себя на вечеринке, как вежлив и внимателен был и как легко все это у него переходило в секс. Он подбадривал меня, говорил все, что я хотела услышать, но никогда не давил и не просил больше, чем я готова была дать. А еще он такой сексуальный… Эти руки. Этот рот. То, как жадно он целовал меня, словно после долгих лет воздержания наконец-то спустил страсть с поводка. Мне хотелось, чтобы он трахнул меня – возможно, больше всего на свете – и это было бы наиболее логичным следующим шагом: мы оба заперты в темной комнате, он на взводе, я просто киплю, рядом кровать… но это показалось мне неправильным. Я чувствовала, что не готова.

И он не стал настаивать. Когда я решила, что вляпалась в неловкую ситуацию, Уилл меня успокоил. Он был единственным человеком, которому мне захотелось рассказать про Дилана, и Уилл меня поддержал. В такси по дороге домой он сказал, что мне надо больше выходить в люди, развлекаться. Он добавил, что никуда не денется и что все было просто идеально. Велел мне больше экспериментировать и радоваться жизни. И, о боже, от этого я только захотела его еще сильнее.

Решив, что попытка заснуть – гиблое дело, я встала и пошла на кухню. Открыв дверцу холодильника, я замерла, закрыв глаза и наслаждаясь ласкавшей разгоряченную кожу прохладой. Между ног у меня было мокро и, хотя прошло уже шесть дней с тех пор, как Уилл ласкал меня там, внизу все ныло. Мы встречались каждый день на пробежке и три дня из этих шести завтракали вместе. Это было просто – с Уиллом все и всегда было просто. Но каждый раз, когда он оказывался рядом, мне хотелось попросить его дотронуться до меня, хотелось снова прикоснуться к нему. В моем теле все еще чувствовались отголоски каждого движения его пальцев, но я не доверяла собственной памяти. Это не могло быть так хорошо.

Перебравшись в гостиную, я выглянула в окно. Небо было темным, но с серебристо-серым отливом, а крыши поблескивали от инея. Я считала фонари и пыталась вычислить, сколько их между его домом и моим. Интересно, существовал ли хоть малейший шанс, что он тоже не спит и чувствует хотя бы малую долю того, что я чувствую сейчас?

Нащупав пальцами жилку, бьющуюся на шее, я закрыла глаза, прислушиваясь к равномерной пульсации под кожей. Я приказала себе вернуться в кровать. Может, сейчас как раз был подходящий случай попробовать бренди, который отец всегда держал в гостиной. Я убеждала себя, что позвонить Уиллу – это крайне скверная идея и ничего хорошего из этого не выйдет. Я действовала разумно, логично и продуманно.

Но, боже, как я устала думать!

Не обращая внимания на тревожные сигналы рассудка, я собрала вещи, вышла на улицу и двинулась в путь. Выпавший снег за день стоптали до толстой корки, покрывающей тротуар. С каждым шагом раздавался хруст, и чем ближе я подходила к дому Уилла, тем больше буря в моей голове превращалась в монотонное гудение где-то на заднем плане.

Когда я подняла голову, то обнаружила, что стою у подъезда его дома. Дрожащими руками я вытащила телефон, выбрала иконку с его фотографией и набрала единственные слова, которые пришли в голову:

«Ты не спишь?»

И чуть не выронила телефон от неожиданности, когда через пару секунд получила ответ:

«Увы, нет».

«Впустишь меня?» – спросила я.

И какого же ответа, откровенно говоря, я ожидала? Чего мне хотелось – чтобы он сказал «да» или отправил меня домой? В ту секунду я даже не понимала.

«А ты где?»

Поколебавшись, я написала:

«У твоего дома».

«ЧТО? Уже спускаюсь».

Не успела я понять, что делаю, и развернуться обратно, как входная дверь распахнулась, выпуская наружу Уилла.

– Черт, ну и дубак! – выругался он, а затем уставился мне за спину на безлюдную улицу. – Ради всего святого, Ханна, скажи, что ты, по крайней мере, приехала на такси?

Вздрогнув, я призналась:

– Нет, пришла пешком.

– В три ночи? Ты что, окончательно спятила?

– Я знаю, знаю. Просто…

Он покачал головой и втащил меня внутрь.

– Давай заходи. Ты в курсе, что ты чокнутая? Я бы с радостью придушил тебя прямо сейчас. Нельзя разгуливать по Манхэттену в три ночи, Ханна.

Когда Уилл произнес мое имя, внутри разлилось тепло. Я готова была всю ночь простоять на холоде, лишь бы услышать это снова. Но по пути к лифту он только бросил мне укоризненный взгляд. Я покорно кивнула, и мы вошли в лифт. Двери кабины закрылись. Уилл остановился у противоположной стены и во все глаза уставился на меня.

– Так ты что, только вернулась после вашего свидания? – спросил он.

Вид у него был взъерошенный со сна и оттого еще более сексуальный, что не улучшило моего состояния.

– Последняя твоя смска гласила, что ты садишься в такси, чтобы встретиться в ресторане с Диланом.

Я покачала головой, глядя под ноги, на ковер, и пытаясь понять, о чем я думала, когда решила заявиться сюда. Беда была в том, что я не думала.

– Я вернулась домой около девяти.

– Девяти? – переспросил он самым разочарованным тоном.

– Да, – вызывающе ответила я.

– И?

Голос Уилла звучал ровно, лицо ничего не выражало, но по скорости ответа я поняла, что он отчего-то взвинчен.

Я переступила с ноги на ногу, не зная, что сказать. Не то чтобы наше свидание завершилось полным провалом. Дилан был интересным и милым, но я витала где-то в облаках.

От необходимости отвечать меня спасло то, что мы добрались до нужного этажа. Я вышла из лифта и двинулась следом за мистером Игроком по длинному коридору, глядя, как при каждом шаге сокращаются мышцы его плеч и спины. На нем были голубые пижамные штаны, а сквозь тонкую ткань белой футболки проглядывали линии самых темных татуировок. Мне пришлось бороться с желанием протянуть руку и провести по ним пальцем, а затем снять с него футболку и рассмотреть их все. Татуировок явно прибавилось за последние годы, но что они означали? Какие истории скрывались под чернилами, въевшимися в его кожу?

– Так ты собираешься рассказать мне? – спросил Уилл, останавливаясь у своей двери.

Я вскинула голову и взглянула ему в лицо.

– О чем? – озадаченно спросила я.

– О свидании, Ханна.

– Ох, – пробормотала я и отвела глаза, пытаясь привести в порядок мысли. – Ну, мы поужинали и все такое, потом я вернулась домой на такси. Я тебя точно не разбудила?

Уилл ответил глубоким и долгим вздохом и поднял руку, приглашая меня первой шагнуть внутрь.

– К сожалению, нет, – ответил он и перебросил мне плед, висевший на спинке дивана. – Мне никак не удавалось заснуть.

Я старалась слушать внимательно, но внезапно меня окружил целый мир, состоявший из фрагментов жизни Уилла. Его квартира находилась в одном из относительно новых для этого района домов и была современной, хотя и довольно скромной. Он включил небольшой встроенный камин, и пламя рванулось вверх с тихим треском, разбросав по медового цвета стенам изменчивые отблески.

– Погрейся пока, а я принесу тебе чего-нибудь выпить, – сказал Уилл, указав на ковер перед камином. – И расскажи мне подробней об этом свидании, закончившемся в девять вечера.

Из гостиной была видна кухня, так что я могла наблюдать за тем, как Уилл открывает и закрывает шкафчики и, наполнив водой старомодный чайник, ставит его на плиту. Его квартира оказалась меньше, чем я представляла, – с деревянными полами и шкафами, битком набитыми зачитанными романами и книгами по генетике. Целая стена была посвящена впечатляющей коллекции комиксов. Основное место в гостиной занимали два кожаных дивана, а на стенах висели картины в простых рамах. В корзине на полу стопкой валялись журналы, за каминную доску были заткнуты письма, а на полке стоял стакан, наполненный бутылочными пробками.

Я снова попыталась сосредоточиться на том, что спрашивал Уилл, но каждый предмет в его квартире казался мне кусочком захватывающей мозаики, из которой можно было сложить историю Уильяма Самнера.

– Да особо не о чем рассказывать, – рассеянно ответила я.

– Ханна!

Раздраженно застонав, я сняла пальто и перекинула через спинку стула.

– Просто у меня голова была не тем занята, понимаешь? – сказала я, но, увидев появившееся на его лице выражение, замолчала.

Его глаза выпучились, челюсть отвисла, а взгляд медленно скользил по моему телу, от шеи и ниже.

– Что?

– Что на тебе… – поперхнулся он. – Ты пришла сюда в этом?

Я глянула вниз и пришла в еще больший ужас, если это вообще возможно. Я отправилась спать в шортиках и майке, а, выходя из дома, успела натянуть только пару пижамных штанов, ботинки с мехом и огромное старое пальто Дженсена. Моя майка не оставляла никакого простора для воображения, а соски напряглись и были отчетливо видны под тонкой тканью.

– Ох. Упс.

Я скрестила руки на груди, пытаясь скрыть тот факт, что на улице было очень, ну просто очень холодно.

– Может, стоило быть повнимательней, но я… мне хотелось увидеть тебя. Странно, правда? Наверное, я сейчас нарушаю как минимум дюжину твоих правил.

Уилл моргнул.

– Я, э-э… я думаю, там есть пункт насчет того, что в таком наряде можно нарушать любые правила, – заявил он и ухитрился ненадолго оторвать взгляд от моей груди, чтобы все-таки покончить с делами на кухне.

От того, что я сумела смутить Уилла, меня наполнило непривычное чувство власти. Когда он вернулся с двумя парящими чашками, я постаралась выглядеть не слишком самодовольной.

– Так почему же это свидание вышло столь незапоминающимся? – поинтересовался Уилл.

Вытянув ноги, я уселась на пол перед камином.

– Просто голова была занята другими вещами.

– Например?

– Наприме-е-ер… – протянула я, пытаясь сообразить, хочется ли мне углубляться в эту тему.

Мне хотелось.

– Например, вечеринкой.

На секунду над нами повисло тяжелое молчание.

– Понимаю.

– Ага.

– Ну, на случай, если ты не заметила, – сказал Уилл, взглянув на меня, – я не то чтобы крепко спал.

Я кивнула и вновь отвернулась к огню, не очень понимая, к чему ведет этот разговор.

– Знаешь, мне всегда удавалось контролировать ход своих мыслей. Во время учебы я думаю об учебе. На работе я думаю о работе. Но в последнее время, – заметила я, покачав головой, – я никак не могу сосредоточиться.

Уилл рядом со мной негромко рассмеялся.

– Отлично тебя понимаю.

– Не могу сконцентрироваться.

– Ага.

Он поскреб затылок, глядя на меня сквозь темные ресницы.

– И я плохо сплю.

– Я тоже.

– Я настолько взвинчена, что едва могу усидеть на месте, – призналась я.

Я услышала, как Уилл вздохнул, глубоко и протяжно, и только тут поняла, как близко мы сидим. Подняв голову, я обнаружила, что он смотрит на меня, пристально изучая каждый миллиметр моего лица.

– По-моему… я никогда еще никем так не увлекался, – проговорил он.

Уилл был так близко – настолько близко, что в свете огня я видела каждую его ресницу и даже крошечную россыпь веснушек у него на носу. Не подумав, я наклонилась к нему и легонько коснулась губами его губ. На секунду его глаза расширились, и он застыл, но затем его плечи расслабились.

– Мне не стоит этого хотеть, – сказал он. – Я понятия не имею, что мы делаем.

Мы не целовались по-настоящему – просто придвинулись друг к другу дразняще близко, дыша одним воздухом. Я чувствовала аромат его мыла и слабый привкус зубной пасты. Видела свое отражение у него в зрачке.

Наклонив голову, он закрыл глаза и чуть подался вперед ровно настолько, чтобы, приоткрыв губы, поцеловать меня один раз.

– Скажи, чтобы я остановился, Ханна.

Но я не могла. Вместо этого, положив руку на затылок Уилла, я заставила его придвинуваться еще ближе. А затем уже он стал навалиться на меня сильнее и сильнее, так что мне пришлось вцепиться в его футболку, чтобы не упасть. Он втянул в рот мою нижнюю губу, мой язык. Внизу живота разлилось тепло. Мне казалось, что я растворяюсь, таю и скоро от меня останутся лишь истошно стучащее сердце да руки и ноги, переплетенные с руками и ногами Уилла. Покачнувшись, мы оба боком рухнули на ковер.

– Я не… – задыхаясь, начала я. – Скажи мне, что делать.

К моему бедру прижался его напрягшийся член. Интересно, сколько уже Уилл пробыл в таком состоянии, если думал обо мне так же часто, как я о нем. Мне захотелось опустить руку, притронуться к нему, увидеть, как он взрывается, – увидеть то же, что я видела на вечеринке и в своем воображении каждый раз, когда закрывала глаза.

Его губы опустились к моему подбородку, затем к шее.

– Просто расслабься. Я постараюсь, чтобы тебе было хорошо. Скажи мне, чего ты хочешь.

Просунув руку под его футболку, я нащупала твердые мышцы спины и плеч. Уилл перекатил нас, оказавшись надо мной. Я выдохнула его имя. Собственный голос показался мне до отвращения незнакомым и слабым, но в нем прозвучало что-то отчаянное и необузданное, и мне захотелось большего.

– Я часто представляла, как лежу под тобой, – призналась я, не понимая, откуда взялись эти слова.

Он прижался ко мне сильнее, расположив бедра между моих раскинутых ног.

– Когда вы прохлаждались с Дженсеном в гостиной. Когда ты снимал рубашку, чтобы помыть машину.

Застонав, он запустил руку мне в волосы, а большим пальцем нежно провел по лицу.

– Лучше мне такого не говори.

Но я ни о чем другом не могла думать – только о том, каким он мне запомнился и каким оказался сейчас. Бессчетное количество раз я гадала, как он выглядит без одежды и с каким звуком устремляется к финалу. И вот он был здесь – его тяжесть на мне, его твердый член у меня между ног, и нас разделяет лишь ткань его брюк. Мне хотелось запечатлеть в памяти каждую его татуировку, каждую линию мышц, каждый дюйм его чеканного подбородка.

– Я следила за тобой из окна, – сказала я и охнула, потому что Уилл сместился, и теперь его член давил на мой клитор. – Боже, когда мне было шестнадцать, ты был главным героем всех моих порнографических грез.

Он отстранился, чтобы взглянуть мне в лицо. В глазах его читалось удивление.

Я сглотнула.

– Мне не следовало это говорить?

– Я… – поперхнувшись, он облизнул губы. – Я не знаю.

Вид у него был смущенный и ошеломленный. Я не могла оторвать взгляда от его губ.

– Я знаю, что это не должно меня возбуждать, но боже, Ханна… Если я кончу прямо в штаны, тебе некого будет винить, кроме себя.

Неужели мои слова на него так подействовали? От этого у меня в груди как будто сорвало клапан, и мне захотелось все ему рассказать.

– Я ласкала себя под простынями, – шепотом призналась я. – Иногда я слышала твой голос… и воображала… пыталась представить, что было бы, если бы ты был рядом. Я доводила себя до оргазма и воображала, что это сделал ты.

Он выругался и снова опустился, чтобы поцеловать меня – на сей раз глубже и дольше, прикусив зубами мою нижнюю губу.

– И что же я говорил?

– Как хорошо тебе со мной и как сильно ты меня хочешь, – выдохнула я в его губы. – В то время особой фантазией я не отличалась. Не сомневаюсь, что в реальности ты был бы куда непристойней и изобретательней.

Уилл расхохотался так хрипло и низко, что звук отдался в моей шее там, где кожи касалось его дыхание.

– Так давай представим, что тебе шестнадцать, и я только что прокрался в твою комнату, – сказал он, приблизив губы к моим губам.

В его голосе звучала чуть заметная нотка неуверенности.

– Снимать одежду не обязательно, если ты еще не готова.

Я не знала, что ответить, потому что да, мне хотелось лежать под ним совершенно обнаженной и чувствовать его, голого, надо мной и во мне. Но заняться с Уиллом настоящим сексом сегодня ночью казалось мне преждевременным, слишком поспешным. Слишком опасным.

– Покажи мне, – попросила я. – Я не знаю, как делать это в одежде.

Помолчав, я добавила шепотом:

– Или даже без нее. Что вполне очевидно.

Рассмеявшись, Уилл поцеловал меня в ухо и с чуть слышным рычанием прикусил мочку. То, как его руки ласкали меня, как его губы скользили по моей коже… похоже, он чувствовал себя как рыба в воде.

Тихо застонав, он выдохнул мне в шею:

– Двигайся подо мной. Найди такое положение, чтобы тебе было приятно, ладно?

Кивнув, я заерзала под ним, ощущая, как его член давит мне между ног.

– Ты чувствуешь это? – спросил он и потерся о мой клитор. – Так приятно?

– Да.

Запустив пальцы ему в волосы, я сильно дернула. Уилл с шипением втянул воздух, все быстрее и быстрее раскачиваясь надо мной.

– Черт, Ханна.

Он задрал мою майку, обнажив грудь. Затем нагнулся, сжал грудь в ладонях и втянул в рот сосок. Я чуть не задохнулась. Бедра поднялись словно сами собой, разыскивая его член. Я принялась царапать его, и каждая царапина вознаграждалась приглушенным проклятием или стоном.

– Вот так, – прохрипел он. – Не останавливайся.

Его рот повсюду следовал за руками, и я закрыла глаза, ощущая тепло языка, скользящего по моей коже. Он целовал меня в губы, в шею. Тяжесть между ног все нарастала, и я чувствовала, насколько я мокрая и насколько пустая, как сильно мне хочется ощутить там его рот, его пальцы, проникающие внутрь… его член. Мы скользили по полу, и я почувствовала, как что-то впивается в спину, но мне было все равно. Мне лишь хотелось дойти до конца.

– Уже близко, – ахнула я и с удивлением обнаружила, что Уилл смотрит на меня сверху вниз, приоткрыв рот, со свесившимися на лоб волосами.

В его глазах вспыхнул восторг.

– Да?

Я кивнула. Весь мир исчез, только сладкая боль у меня между ног становилась все жарче, все нестерпимей. Мне хотелось сорвать с себя одежду, умолять его оттрахать меня, чтобы я заскулила от страсти.

– Черт. Не останавливайся, – сказал он, раскачиваясь и продолжая тереться об меня бедрами, прилагая ровно столько тепла и давления, сколько нужно, именно там, где нужно. – Я уже почти готов.

– Ах, – выдохнула я и смяла в горсти тонкую ткань его футболки.

Огненная волна оргазма пронеслась по позвоночнику и взорвалась у меня между ног. Я выкрикнула его имя, чувствуя, как он движется все быстрее. Сжав мои бедра, он сделал еще один толчок, второй и, кончая, застонал мне в шею.

Чувства постепенно возвращались ко мне. Я ощущала расслабленность и тяжесть, и внезапно на меня навалилась такая усталость, что глаза начали закрываться сами собой. Уилл навалился на меня сверху. Его горячее дыхание щекотало шею, кожа была влажной от пота и теплой от каминного жара.

Приподнявшись на локтях, он взглянул на меня сверху вниз – сонно, ласково и немного робко.

– Привет, – сказал он с прежней кривой улыбкой. – Извини, что пробрался к тебе в спальню, малышка Ханна.

Сдув завитки волос со лба, я улыбнулась ему в ответ.

– Всегда добро пожаловать.

– Я… э-э-э… – начал он и вдруг рассмеялся. – Извини, не хочу тебя торопить, но мне надо… скажем так, почиститься.

Внезапно до меня дошла вся абсурдность ситуации, и я звонко расхохоталась. Мы валялись на полу, у меня под спиной была туфля или что-то вроде того, а Уилл только что кончил в штаны.

– Эй, – проворчал он. – Хватит ржать. Я ведь говорил, что в этом только твоя вина.

Внезапно ощутив жажду, я облизнула губы.

– Иди, – сказала я, потрепав его по спине.

Он дважды нежно поцеловал меня в губы, после чего встал и направился в ванную. Несколько секунд я пролежала неподвижно, ощущая, как высыхает на коже пот и медленно успокаивается пульс. Мне стало одновременно и лучше, и хуже. Лучше, потому что я наконец-то устала, и хуже, потому что новое воспоминание о члене Уилла у меня между ног беспокоило куда больше, чем старая память о его пальцах.

Я вызвала такси, после чего вышла на кухню, чтобы ополоснуть лицо и глотнуть чего-нибудь. Уилл вернулся в комнату в другой пижаме. От него пахло мылом и зубной пастой.

– Я вызвала такси, – успокоила я его, давая взглядом понять, что переживать не о чем.

По его лицу скользнуло разочарование – или мне так показалось, – но это выражение промелькнуло так быстро, что я не знала, стоит ли верить глазам.

– Хорошо, – проворчал он, подходя ко мне и вручая свитер. – Похоже, теперь мне наконец-то удастся заснуть.

– Тебе просто нужен был оргазм, – ухмыльнулась я.

– Вообще-то, – пробасил он, – сегодня я уже пробовал добраться до него пару раз. Но без тебя не сработало…

Гребаный карась. Вся моя сонливость испарилась в мгновение ока. Теперь остаток ночи мне предстояло воображать, как Уилл пытается довести себя до оргазма. Я сомневалась, что мне вообще когда-нибудь удастся уснуть.

Уилл проводил меня вниз, поцеловал в лоб у дверей и простоял какое-то время, наблюдая за тем, как я подхожу к такси, усаживаюсь и отъезжаю.

На экране вспыхнула смска: «Напиши, когда доберешься домой».

Я жила всего в семи кварталах от него и через несколько минут уже была дома. Забравшись в постель, я прижала к себе подушку и только потом ответила: «Все в порядке, я дома».