Я посадил Сару в такси и смотрел вслед машине, пока свет задних фар не растворился в темноте.

Черт.

Во время ужина она не ответила на звонок, только взглянула на экран и выключила звук, оставив телефон вибрировать на столе. Но не раньше, чем я понял, кто звонит, и уж точно не раньше, чем я заметил, как старательно она прячет свои чувства.

Энди.

Никогда прежде не видел, чтобы кто-то так мгновенно замыкался в себе – словно щелкнули выключателем, и свет на ее лице погас. Сара замолчала и уткнулась в тарелку, полностью уйдя в себя и отвечая односложными репликами весь остаток вечера. Я пытался поднять ей настроение, выдал пару шуточек и беззастенчиво флиртовал, но… безрезультатно. Примерно через десять минут она облегчила жизнь нам обоим, прикинувшись, что у нее заболела голова, и настояв на том, что поедет домой на такси. Одна.

Черт.

Я продолжал таращиться в темноту, пока моя машина не подрулила беззвучно к обочине. Отмахнувшись от шофера, я сам открыл дверцу и забрался внутрь.

– Куда, мистер Стелла?

– Давай-ка поедем домой, Скотт, – сказал я, откинувшись на сиденье.

Мы выехали на дорогу. Я смотрел, как за окном смутными пятнами проносится город, и с каждым кварталом мое настроение стремительно ухудшалось. Все шло так хорошо. Сара наконец-то начала раскрываться, решилась впустить меня в свои внутренние тайники. Я все еще приходил в себя после признания, что ее родители владеют одной из крупнейших сетей элитных супермаркетов в этой стране, и тут Энди. Будь проклят Энди.

В груди вспыхнул гнев, и на какую-то секунду я задался вопросом, как часто они перезваниваются. Шесть лет – долгий срок. Это означает, что у них есть история, которую не так-то просто взять и забыть. Не знаю, с чего я решил, будто он начисто вычеркнут из ее жизни. Логично, что Сара не хочет сразу вступать в другие отношения, но в том, как она подчеркнуто держит дистанцию, ощущалось нечто куда большее.

Может, он хочет, чтобы Сара вернулась?

От этой мысли мне стало дурно.

Конечно же, Энди хочет, чтобы она вернулась – как он может этого не хотеть? В сотый раз я задумался о том, что на самом деле у них произошло и почему Сара так настойчиво это скрывает.

Мы пересекли центр и почти подъехали к дому, когда в кармане у меня дернулся мобильник.

«Все в порядке, я дома. Спасибо за ужин. Целую».

Да, этим вечером все точно шло наперекосяк.

Я перечитал ее сообщение и подумал, не позвонить ли – но Сара наверняка бы не ответила. Чертова упрямица. Я набрал по меньшей мере десять разных ответов и стер их все, так и не отослав.

Проблема состояла в том, что я хотел поговорить об этом, а она нет. Проблема также состояла в том, что где-то по дороге я потерял хребет, а заодно и яйца.

– Ты не против, если мы немного поколесим по улицам, Скотт? – спросил я.

Шофер покачал головой и за парком свернул на север. Я прошелся по списку контактов и нажал на имя «Уилл». Он ответил после второго гудка.

– Привет. В чем дело?

– Есть пара минут? – спросил я, глядя в окно на темные улицы.

– Ага. Секундочку.

Я услышал шарканье и звук закрывающейся двери, а затем снова его голос в трубке:

– Все в порядке?

Я откинул голову на спинку сиденья, не очень понимая, с чего начать. Я только чувствовал, что должен поделиться с кем-то своими сомнениями, и, к несчастью для Уилла, в данный момент в моей жизни этим кем-то был он.

– Без понятия.

– Звучит загадочно. Извещения о пожаре на фирме я не получал, так что, смею предположить, речь идет не о работе.

– Лучше бы о ней.

– Ладно… Эй, разве ты не говорил, что у тебя есть планы на сегодняшний вечер?

– Вообще-то поэтому я и звоню.

Я задумчиво поскреб подбородок.

– Боже, не верю, что я это делаю. Просто мне нужно, чтобы меня кто-то… выслушал. Как будто, если я произнесу это вслух, во всем появится какой-то смысл.

– Я весь в предвкушении, – хмыкнул Уилл в трубку. – Давай-ка я усядусь поудобней.

– Ты знаешь о женщине, с которой я встречаюсь.

– Которую ты трахаешь. О женщине, которую ты трахаешь.

Я устало прикрыл глаза.

– Уилл.

– Да, Макс. Твоя офигительная сексуальная кошечка. Тайный эксклюзивно-сексуальный уговор с женщиной, которая не любит фотографироваться и явно не собирается таять от любви.

Я вздохнул.

– Так вот, насчет этого… Надеюсь, ты понимаешь, что это только между нами?

– Конечно, – заявил он с ноткой обиды. – Возможно, я и засранец, но надежный засранец. И разве ты не должен приехать ко мне, чтобы мы, гм, маникюрили друг другу ногти, пока говорим о наших чувствах?

– Это Сара Диллон.

Тишина. Да уж, это заставило его заткнуться.

– Уилл?

– Срань господня.

– Ага, – сказал я, потирая виски.

– Сара Диллон? Сара Диллон из «Райан Медиа Групп»?

– Она самая. Это началось еще до того, как я узнал, что она работает с Беном.

– Ничего себе. В смысле, мисс Диллон красотка, но, пойми меня правильно, она показалась мне очень… замкнутой? Кто бы подумал, что это в ней есть. Отлично.

Стоило начать говорить, как уже стало легче – и тут меня понесло.

– Все началось со случайного секса. Я видел, что она просто использует меня, чтобы попробовать кое-что новое.

– Новое?

Почесав подбородок, я вздохнул и сознался:

– Ей нравится секс в общественных местах.

– Что? – расхохотался Уилл. – Непохоже на ту Сару Диллон, которую я знаю.

– И она позволяет мне делать снимки.

– Постой… что?

– Фотографии, иногда и кое-что поосновательней. Когда мы…

– Когда вы?

– Трахаемся.

Молчание растянулось на несколько секунд. Я мог поклясться, что слышу, как скрипят передачи у него в мозгу. Наконец Уилл откашлялся.

– Ладно, секс в общественных местах – это круто, но каждый парень, которого я знаю, делал снимки во время секса с девушкой.

– Ты о чем сейчас вообще, придурок?

– О том, что ты отстал от моды, козел.

– Уилл, я говорю серьезно.

– Ладно. Так в чем проблема?

– Проблема в том, что сегодня я в первый раз ухитрился вытащить ее в ресторан. И обнаружил, что ее предки владеют долбаным «Диллонс». Сеть супермаркетов. Я этого до вчерашнего дня даже не знал.

Некоторое время Уилл молчал, а потом тихонько рассмеялся.

– Ага.

– Ну и короче, мы в кои-то веки начали нормально разговаривать, но тут позвонил ее придурок-бывший.

– Ага.

– Понятно, что он ей успел изрядно помотать нервы, но после этого она просто замкнулась и думала только о том, как бы побыстрее сбежать. Она готова трахаться со мной до тех пор, пока под ней ноги не подломятся, но не хочет объяснить, почему больше месяца отказывалась пойти со мной в ресторан.

– Ага.

– Итого, у ее родителей сеть супермаркетов, и она выросла в Чикаго. И все. Я практически ничего о ней не знаю.

– Ага.

– Уилл, ты меня вообще слушаешь?

– Конечно, слушаю. Ты ничего не знаешь.

– Верно.

– А… ты вбивал ее имя в Гугле? – спросил он.

– Конечно же, нет.

– Почему?

Я застонал.

– Я думал, мы об этом уже говорили после истории с Сесили. Ничем хорошим эти поиски в Гугле не кончаются.

– Но когда дело касается профессиональныхвещей – если ты начинаешь работать с новым клиентом, ты ведь проверяешь его в Гугле, так?

– Конечно.

– Ну так вот, я погуглил Сару, как только узнал, что мне с ней придется сотрудничать по работе в «РМГ». И выяснил очень много интересного.

У меня сдавило горло, и я принялся бессмысленно теребить воротник рубашки.

– Скажи, что ты там увидел.

Уилл расхохотался.

– Как бы не так. Найди где-нибудь яйца и хорошенько примотай к себе, пока ноут будет загружаться. И на этой волнительной ноте я вынужден тебя покинуть. Беседа очень увлекательная, но меня ждут дела. Компания.

Я велел Скотти ехать обратно к дому. Не прошло и пяти минут, как я уже сидел за компьютером и вбивал имя «Сара Диллон» в строку поиска.

Срань господня.

Это были не просто случайные упоминания, разбросанные по сети – нет, целые страницы, возможно, даже больше, чем я нагуглил бы о себе. Сделав глубокий вдох, я принялся сначала за фотографии. Куча снимков за последние десять лет ее жизни. На некоторых она была совсем девчонкой. Кое-где ее медовые волосы были коротко острижены и аккуратно уложены, а кое-где торчали спутанной копной. И на всех этих фотографиях она улыбалась, наивно и беззащитно.

И это были не семейные снимки или самощелки – нет, журналистские фотографии с высоким разрешением, снятые профессиональными объективами. Их покупали и продавали газетам и журналам, в названиях которых фигурировало много восклицательных знаков. Там были даже видеоролики и архивная хроника из газет. Вечеринки и свадьбы, благотворительные мероприятия и поездки на отдых – и почти на всех снимках рядом с ней был один и тот же мужчина.

Он был всего на пару дюймов выше Сары, черноволосый, с резкими римскими чертами лица. Его сверкающая зубастая улыбка выглядела искренней ровно настолько, насколько я себе представлял – то есть без малейшего намека на искренность.

Так вот он какой, Энди, известный всему миру под именем Эндрю Мортон. Конгрессмен от демократов, из седьмого округа штата Иллинойс. Внезапно многое встало на свои места.

С обреченным вздохом я нажал на один из последних снимков: у Сары была примерно такая же прическа, как сейчас, а за спиной ее виднелась рождественская ель. Подпись под фотографией гласила:

«Сара Диллон и Эндрю Мортон на ежегодном праздничном банкете “Сан-Таймс” в Чикаго, где конгрессмен Мортон объявил о своем намерении следующей осенью баллотироваться в сенат Соединенных Штатов».

Нажав на ссылку, я прочел всю статью. Она подтвердила, что дело было прошлой зимой – а это означало, что конгрессмен уже, вероятно, участвует в первом туре избирательной кампании. Затем я вернулся к основной странице с фотографиями и перемотал на самый верх. Там, среди нескольких похожих снимков, было фото Сары. Она бежала сквозь толпу журналистов, прикрывая лицо плащом. Поначалу я не обратил внимания на эту серию снимков, потому что не узнал Сару. Я нажал на ссылку, ведущую к статье. Эта заметка в « Чикаго Трибьюн» была опубликована всего за пару недель до нашей первой встречи.

«Прошлой ночью конгрессмена от демократической партии Эндрю Мортона застали во время интимного свидания с женщиной, причем это не была его невеста Сара Диллон. В брюнетке опознали Мелиссу Марино, младшего ассистента конгрессмена из его чикагского офиса».

Посреди статьи красовалась фотография из той самой серии. На ней мужчина – несомненно, Энди – страстно целовал женщину – несомненно, не Сару.

«Диллон и Мортон начали появляться вместе на публике в 2007-м. С тех пор эти двое стали любимцами чикагского истеблишмента, а в прошлом декабре, вскоре после того, как Мортон собрался баллотироваться в сенат США, объявили о своей помолвке. Сара Диллон, глава финансового отдела фирмы “Ньюман и Шимазава”, – единственный ребенок Роджера и Саманты Диллон, основателей широко известной сети супермаркетов, охватывающей семнадцать штатов, и главных спонсоров избирательной компании Мортона. Представитель семьи Диллон отказался давать комментарии, в то время как пиар-менеджер повторной избирательной компании Мортона в ответ на вопросы “Трибьюн” заметил лишь, что “личная жизнь мистера Мортона никогда не являлась общественным достоянием”. К сожалению, конгрессмен, чьи любовные похождения давно обсуждались в широких кругах, похоже, решил отказаться от стратегии конфиденциальности и предъявить всему свету доказательства своих внепарламентских увлечений».

«Чьи любовные похождения давно обсуждались в широких кругах». Вот ублюдок.

Откинувшись на спинку кресла, я смотрел на фотографию Сары и Энди. В груди тяжело ворочался гнев. Она была из тех женщин, которыми мужчины надеются упиваться целыми днями, надеются узнать лучше, чем любой другой, оберегать, принять за них удар или спасти из-под колес автобуса. Я просмотрел все снимки, которые смог найти. На каждой фотографии она улыбалась так ясно, вплоть до прошлого апреля. Она была очень фотогенична, и ее светлая улыбка мало менялась с годами.

А этот козел изменил ей – причем неоднократно, если верить статье.

При такой смазливой физиономии он, наверное, нравился женщинам, хотя явно был старше Сары. Я нашел другую статью, где говорилось, что ему тридцать семь. На десять лет старше ее. Согласно одной из публикаций двухмесячной давности, постоянные измены Энди были секретом полишинеля. Вдобавок, все начинали понимать, что он использует деньги и связи ее семьи, а также нещадно эксплуатирует слабость прессы к романтическим историям среди местных знаменитостей всякий раз, когда ему необходимо немного попиариться.

Просмотрев еще пару снимков, я с отвращением отодвинулся от стола. Этот подонок ее использовал. Он сделал Саре предложение, после чего продолжил трахать всё, что носит юбку. Боже, понятно, откуда у нее эмоциональные проблемы. И неудивительно, что она настолько избегает папарацци.

Когда я вырубил компьютер и вышел из кабинета, в квартире уже потемнело. Я направился к мини-бару, включив по пути несколько ламп, и налил себе скотча. Напиток обжег горло, и по телу немедленно разлилось тепло.

Это не помогло, но я все равно его допил.

Налив себе еще, я задумался о том, что Сара сейчас делает. Дома ли она? Перезвонила ли этому лживому ублюдку? Пересмотрев сотни снимков, я уже неплохо мог представить их историю. А если он позвонил, чтобы извиниться? Что, если прямо в эту секунду она уже в самолете Нью-Йорк – Чикаго? Она бы вообще поставила меня в известность? Проверив, который час, я вообразил, как выслеживаю ее, перекидываю через плечо и возвращаю обратно. И трахаю ее в собственной постели до тех пор, пока она не забудет всех других мужчин.

Было ясно, что мне необходимо отвлечься и алкоголь тут не поможет.

Меньше чем за пять минут я сменил костюм на шорты и кроссовки. Поднявшись на лифте на двадцатый этаж, где находился спортивный зал, я вышел на беговую дорожку. Как и обычно в это время суток, зал был благословенно пуст. Я бежал до тех пор, пока в легких не вспыхнул огонь и не онемели ноги. Я бежал, пока в мозгу почти не осталось мыслей, кроме одной-единственной: если Сара вернется к Энди, я буду уничтожен.

Пройдя в раздевалку, я сорвал с себя потную одежду и рухнул на скамью, уронив голову на руки. Тишину нарушил звонок моего мобильника в шкафчике. Я вскинул голову: странно, что кто-то звонит мне в такое время. Быстро подойдя к шкафчику, я застыл на месте, увидев, как фото Сары – мой собственный снимок, где она держит руку на горле, а прядь карамельных волос оттеняет сливочно-белую кожу – высвечивается на экране.

– Сара?

– Привет.

– Ты в порядке?

Где-то на заднем плане прогудел автомобильный сигнал. Сара прочистила горло.

– Да, все нормально. Слушай, ты занят? Я могла бы…

– Нет-нет. Только что закончил пробежку. Где ты?

– Вообще-то, – негромко рассмеявшись, сказала она, – у твоего дома.

Я моргнул.

– Где-где?

– Можно мне подняться?

– Конечно. Дай мне пару минут, и я встречу тебя…

– Нет. Можно, я просто зайду к тебе в спортзал? Я… я боюсь, что если буду ждать, то растеряю всю решимость.

Что ж, прозвучало это загадочно. Я ощутил холодок в животе.

– Конечно, Лепесточек. Сейчас позвоню консьержу.

Через пару минут Сара уже вошла в раздевалку, где обнаружила меня совершенно голым, не считая полотенца на бедрах.

Она выглядела уставшей. Глаза покраснели, нижняя губа потрескалась и распухла. Эта девушка была похожа на более нежную, более юную Сару, которую я видел на фотографиях не далее как сегодня. Слабо улыбнувшись, она махнула мне рукой. Дверь у нее за спиной захлопнулась.

– Привет, – сказал я, направляясь к Саре через комнату.

Присев так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, я спросил:

– Ты в порядке? Что случилось?

Сара вздохнула, покачала головой, и что-то знакомое промелькнуло в выражении ее лица.

– Я хотела увидеть тебя.

Я знал, что она уклонилась от моего вопроса, но уголки рта невольно поползли вверх. Не удержавшись, я взял ее лицо в ладони и провел большими пальцами по щекам.

– Ну что ж, это желание оправдывает посещение мужской раздевалки.

– Ты ведь один, так?

– Абсолютно.

– Мы не закончили начатого, – сказала она, толкая меня в сторону душа.

Когда Сара вновь оказалась у меня в объятиях, мое сердце забилось чаще. В ушах загудело. Привстав на цыпочки, она поцеловала меня и положила руки на полотенце.

– Хм-м-м, – выдохнул я ей в губы.

Я почувствовал, как она протянула руку мне за спину и включила воду, ощутил, как по коже текут теплые струи.

– Хочешь заняться этим прямо здесь?

Она ответила тем, что стянула блузку через голову и высвободилась из джинсов.

Видимо, это означает да.

– Моя квартира внизу… – сказал я, пытаясь чуть ее притормозить.

Я легко мог вообразить, каково будет оттрахать ее прямо здесь, слышать ее крики, отражающиеся от кафельной плитки – но в кои-то веки мне куда больше хотелось увидеть ее обнаженное тело у меня в кровати, и чтобы покрывала и одеяло грудой валялись на полу. Может быть, связать ей руки за головой и пристегнуть к изголовью…

Не обращая на меня внимания, Сара сжала пальцы вокруг члена и, качнувшись вперед, куснула меня за плечо. Я попытался прочистить мозг, вспомнив, с каким выражением она появилась в дверях. Сара и прежде могла игнорировать мои расспросы, но сегодня она не казалась упрямой и колючей – нет, она выглядела расстроенной, как будто что-то ее угнетало. Лицо осунулось, глаза стали слишком беззащитными. Она пришла лишь для того, чтобы отвлечься.

Горло у меня внезапно пересохло, и я провел языком по губам, чувствуя вишневый привкус ее помады.

Поразительно – я успел составить список всех выражений лица Сары, даже не заметив этого. Я знал, как она выглядит, когда кончает, как твердеют ее соски, как ресницы опускаются только в последний момент, словно ей надо было видеть все до последней секунды.

Я помнил ощущение ее руки на своей талии, ее ногтей, впивающихся в спину и расцарапывающих бока.

Я помнил, какие она издает звуки и как срывается ее дыхание, когда я глажу ее пальцами именно так, как она любит. И были другие, новые детали, которые я замечал и хотел наблюдать снова и снова. Чуть заметная улыбка, когда она говорит что-то смешное и ждет, пока я пойму шутку. Тончайшая подробность – едва поднятые уголки губ и слегка сощурившиеся глаза. Вызов. И то, как она тихонько покусывает нижнюю губу, когда читает.

И то, как она целовала меня в тот день на крыше, лениво, расслабленно, словно не существовало ничего другого, словно мы были одни в целом свете и нам некуда было спешить.

Но эту Сару я не знал. Мне всегда казалось, что та колючесть, которая мне в ней так нравится – лишь один из способов самозащиты. Но я никогда не думал, что буду настолько поражен, когда эта черта исчезнет: как будто меня ударили в живот, вышибив весь воздух из легких.

Взяв ее руки в свои, я шагнул назад.

– Что происходит? – спросил я, впиваясь взглядом в ее лицо. – Поговори со мной.

Она вновь прижалась ко мне.

– Не хочу говорить.

– Сара, я не против того, чтобы ты сняла напряжение с моей помощью, но по крайней мере скажи честно – что с тобой?

– Я в порядке.

Но она не была в порядке. Будь она в порядке, она бы сюда не пришла.

– Чушь. Даже просто находясь здесь, ты нарушаешь собственные правила. Это лучше – это по-настоящему– но не так, как было между нами раньше, и я хочу знать почему.

Она отстранилась и взглянула на меня.

– Звонил Энди.

– Я знаю, – процедил я сквозь зубы.

Она виновато улыбнулась.

– Он сказал, что хочет, чтобы я вернулась. Сказал все то, что я когда-то так хотела от него услышать: как он изменился, как понял, что все испортил, и еще, что никогда больше не причинит мне боль.

Я выжидающе смотрел на нее. Она прижалась лицом к моей мокрой шее, собираясь с духом.

– Он просто беспокоится о своей кампании. Все наши отношения были ложью.

– Мне так жаль, Сара.

– Я погуглила Сесили.

Я удивленно моргнул.

– И?

– Что-то в ее имени меня зацепило, и после того, как ты мне о ней рассказал, мне стало любопытно, как она выглядит.

Отступив, Сара посмотрела на меня:

– Ее лицо показалось знакомым, но до сегодняшнего вечера я не могла понять почему. Я встречалась с массой знакомых Энди, и обычно забывала их лица через две секунды после того, как пожимала им руку… но ее я запомнила.

Я кивнул, чувствуя, как холод внутри отступает, но не стал ее перебивать.

– Поэтому я пошла домой и снова посмотрела на ее фотографии в сети, прежде чем перезвонить ему.

Ее голос слегка дрожал, и она на секунду замолчала.

– Энди полчаса твердил о том, как он раскаивается, что это был один-единственный раз и он никогда себя не простит. И тогда я спросила его про Сесили. И ты знаешь, что он ответил?

– О Сесили… Что?

– Он сказал: «Черт, Сара. Зачем снова к этому возвращаться? Все это древняя история». Он трахал ее, Макс. Энди был тем политиком, о котором она говорила в своем письме. Эндрю Мортон, распутный конгрессмен из Иллинойса, трахающийся по всему Седьмому округу. Они переспали в ту ночь, когда я познакомилась с ней, на вечеринке по сбору средств во время предвыборной кампании Шумера.

Я зарычал. Сесили в тот день отказалась пойти со мной, и мы встретились уже на банкете. Она весь вечер злилась на меня и ушла оттуда в ярости, но я так и не узнал почему.

Сара вздрогнула у меня в объятиях.

– Я помню, как поймала Энди на выходе из туалета. Мы с ним заговорили, и он всё пытался увести меня оттуда, но я сказала, чтобы он подождал, потому что мне надо было в туалет. А потом Сесили вышла из мужского туалета, взглянула на Энди, потом на меня. Это была очень неловкая ситуация, и я не понимала, почему она кинулась прочь. Но она была там с ним.

Я обхватил Сару покрепче и прижал к себе. Вокруг нас лилась вода, замыкая в звуконепроницаемый пузырь. Мир был тесен – даже тесней, чем я думал, когда увидел ее играющей в пинбол или когда она пригласила меня в укромный салон такси тем летним днем. Это был мир, где Сесили занялась сексом с парнем Сары, потому что злилась на меня. Я не жалел о том, что держу сейчас в объятиях Сару; я не жалел о том, что не ответил взаимностью Сесили. Но отчего-то я все равно чувствовал себя виноватым.

– Мне очень жаль, – снова шепнул я.

– Нет, ты не понимаешь.

Сара взглянула на меня. По ее лицу катились капли воды, но она даже не замечала этого.

– В то время мы встречались всего несколько месяцев. И я всегда, до самого конца, считала, что тогда Энди еще не изменял мне. Я думала, это началось только в последнее время. Но он никогда не был мне верен – никогда.

Я крепче сжал руки и шепнул ей в волосы:

– Ты знаешь, что причина не в тебе, верно? Это говорит лишь о том, какой он подонок. Но не все мужчины настолько ужасны.

Сара выпрямилась, не отрывая взгляда от моего лица, и я заметил, что она прячет улыбку. В глазах у нее по-прежнему стояли слезы, но еще светилась благодарность. Что-то сжалось у меня в груди от этого взгляда, потому что весь этот дикий секс без обязательств был, конечно, отличной штукой, даже просто чудесной – но сейчас происходило что-то совершенно иное, новое и непривычное.

– Я была с ним очень долго. И какая-то часть меня хотела поверить, что он оступился всего один раз и что я несправедлива. Но я рада, что оказалась права, когда ушла. Я просто… готова теперь к чему-то лучшему.

Проглотив этот новый для меня комок в горле, я попытался прийти в себя. Надо было вспомнить, что чувства и привязанности не входили в условия нашей сделки, а вместо этого сосредоточиться на том, где мы, и на том, что ее весьма обнаженное тело по-прежнему прижимается ко мне.

– Есть множество мужчин, готовых на убийство ради такой женщины, как ты, – сказал я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

При мысли, что она может быть с кем-то другим, мне показалось, что из моей груди вырвали сердце и вместо него налили ледяной воды – ощущение, к которому я совершенно не был подготовлен. Тем не менее, эта картина меня отрезвила. Протянув руку назад, я отключил кран и снял с крючка полотенце.

– Давай-ка высушим тебя – здесь чертовски холодно.

– Но… разве ты не хочешь…

– У тебя был адский денек, – сказал я, приглаживая ее волосы. – Позволь мне сегодня побыть джентльменом, а обесчестить тебя я успею и в следующий раз.

Мне хотелось попросить ее остаться на ночь, но я не был уверен, что сумею перенести отказ.

– Ты в порядке?

Она кивнула и прижалась лицом к моей груди.

– Думаю, мне просто надо поспать.

– Скотт отвезет тебя домой.

Мы молча оделись, откровенно наблюдая друг за другом. Это было что-то вроде стриптиза в обратном порядке: она натянула джинсы, застегнула лифчик, надела свитер. Но мне кажется, никогда я не хотел ее так сильно, как в ту секунду, когда она решила взять себя в руки. Я начинал влюбляться в нее. И чувствовал, что мне это дорого обойдется.

В субботу утром я по меньшей мере двадцать раз набирал номер Сары и сбрасывал, прежде чем в трубке раздавались гудки. Разум твердил, что я должен какое-то время держаться на расстоянии. Но черт, мне так хотелось увидеть ее! Я вел себя как несчастный подросток.

Позвони ей, недоумок. Предложи встретиться сегодня. Не принимай отказа.

На сей раз я действительно отошел подальше от телефона, потому что мужчина, несущий такую банальную чушь, вообще не достоин разговора с женщинами.

Оставшуюся часть утра я находил разные предлоги не звонить, убеждая себя, что Сара занята. Проклятье, я даже не знал, были ли у нее другие друзья, кроме Хлои и Беннетта. Я ведь не мог прямо спросить ее об этом? Черт, нет. Она бы заехала мне каблуком в глаз. Но чем же она занималась в свободное время? Я играл в регби, пил пиво, бегал, ходил по художественным галереям. Все, что я знал о ней, сводилось либо к сексу, либо к ее прошлому. Я так мало знал о той жизни, что она начала строить здесь. Может, после вчерашнего скверного денька ей хотелось бы заняться чем-то вместе со мной?

Время вести себя по-мужски, Стелла.

В конце концов я загнал хребет обратно себе в спину и дождался гудка.

– Привет? – удивленно сказала Сара.

Конечно, она удивлена, болван. Ты ведь никогда раньше не звонил ей.

Набрав в грудь воздуха, я выдал самый бредовый монолог в своей жизни:

– Так, ладно, прежде чем ты что-то скажешь: я знаю, что ты не собираешься заводить нового парня, и после приключений бродячего пениса конгрессмена Мортона нетрудно понять, почему ты против отношений, но прошлой ночью ты пришла ко мне в легком раздрае, так что если тебе хочется чем-то сегодня заняться – не то чтобы ты должнабыла чем-то заняться (а даже если и так, у тебя по-любому есть выбор), но если хочешь, ты могла бы прийти на мой матч по регби.

Я замолчал, пытаясь уловить хоть какие-то признаки жизни на том конце. Ничего. Собравшись с силами, я выдал:

– Ничто так не прочищает мозги, как вид грязных и потных британцев, пытающихся переломать друг другу кости.

Тут она наконец рассмеялась:

– Что?

– Регби. Приходи сегодня посмотреть, как я играю. Или, если тебе так удобней, приходи позже глотнуть с нами пивка в «Мэддис» в Гарлеме.

Она молчала, казалось, не меньше недели.

– Сара?

– Я думаю.

Я пересек комнату и принялся дергать жалюзи на окне, выходящем в парк.

– Думай громче.

– После обеда я иду в кино с подругой, – начала Сара, и я вздохнул чуть свободней, когда она упомянула подругу. – Но, думаю, мне удастся выбраться в паб позже. Когда вы заканчиваете?

Чтобы выставить себя еще большим дураком, я вскинул кулак в ликующем победном жесте – и мне тут же захотелось себя стукнуть.

– Матч продолжится, наверное, до трех. Можем пересечься в «Мэддис» около четырех.

– Хорошо, – сказала она. – Но, Макс…

– Хм?

– Полагаешь, у вас есть шанс на победу? Не хочу пить с толпой грязных и понурых британцев.

Рассмеявшись, я уверил ее, что мы раздавим противников в лепешку. Надерем им задницу.

Я редко сочувствовал другим командам. По большей части мы играли с американцами. Они, конечно, не были виноваты в том, что регби у нас в крови, но разбивать их в пух и прах было чертовски приятно. Однако сегодняший день был исключением. Мы перестали забивать голы где-то на середине матча. Отчасти я мог отнести свое беспрецедентное великодушие на счет того, что ждал встречи с Сарой. Но лишь отчасти. К концу матча у меня появилось ощущение, что мы затаптываем в грязь десятилетних детишек, и я даже чувствовал себя виноватым.

Мы ввалились в бар, взгромоздив на плечи Робби и громогласно распевая довольно непристойную версию «Жаворонка». Бармен и владелица заведения, Мэделин, приветственно помахав нам, выставила на стойку двенадцать пивных кружек и начала их наполнять.

– Эй! – крикнул Робби своей супруге. – Виски, красотка!

Мэдди подняла два пальца в победном V-салюте и выставила несколько стопок, проворчав, что грязной и пьяной заднице Робби сегодня придется ночевать на диване.

Я огляделся в поисках Сары, но никого не обнаружил. Проглотив разочарование, обернулся к стойке и припал к кружке с пивом. Игра началась поздно – было уже почти пять, но Сара так и не появилась. Стоит ли удивляться? А потом меня поразила ужасная мысль: что, если она пришла, не дождалась и ушла?

– Мать вашу, – пробормотал я.

Мэдди подтолкнула ко мне стопку виски, и я опустошил ее одним глотком, сморщившись и снова выругавшись.

– В чем дело? – прозвучал из-за спины знакомый бархатистый голос. – Похоже, что вы, грязные ублюдки, одержали сокрушительную победу?

Крутанувшись на барном стуле, я увидел ее, и мое лицо расползлось в широкой ухмылке. Она была как вишенка на торте, в бледно-желтом платье и с маленькой изумрудной заколкой в волосах.

– Ты прекрасно выглядишь.

Сара на секунду прикрыла глаза, и я виновато пробормотал:

– Извини за опоздание.

Она махнула рукой и небрежно бросила:

– Зато у меня было время слегка подзаправиться спиртным.

Я не видел Сару пьяной с той ночи в клубе, но узнал озорной огонек в ее глазах. Мысль, что таСара вновь воскресла, меня крайне воодушевила.

– Ты как, слегка окосела?

На секунду она нахмурилась, но через мгновение ее лицо вновь просветлело.

– У вас, британцев, это значит «пьяная»? Ага, я под градусом.

Она привстала на цыпочки и… поцеловала меня.

О-хре-неть.

Стоявший рядом Ричи подал голос:

– Макс, какого? У тебя что-то на лице… да это девчонка!

Сара отскочила, расширив глаза.

– Ох, черт.

– Успокойся, – тихо сказал я. – Никого здесь не колышет, кто мы такие. Мы играем вместе каждую неделю, но они до сих пор едва способны вспомнить мое имя.

– Полная брехня, – встрял Ричи. – Тебя зовут Задница.

Покосившись на него, я улыбнулся Саре.

– Видишь, а я что говорил.

Она протянула Ричи руку и улыбнулась, глядя на него во все глаза.

– Я Сара.

Ричи взял ее руку и тряхнул. Я даже уловил ту секунду, когда он по-настоящему разглядел ее и понял, насколько она красива. Его взгляд немедленно уперся Саре в грудь.

– Я Ричи, – промямлил он.

– Рада познакомиться, Ричи.

Сердито сощурившись, он уставился на меня:

– Как, дьявол тебя заешь, ты ухитрился поймать такую пташку?

– Без понятия.

Я придвинулся к Саре, игнорируя ее слабые протесты и замечание, что я запачкаю платье. Однако затем она выскользнула и развернулась к Дереку, стоявшему по другую сторону от меня.

– Я Сара.

Дерек грохнул кружку на стойку, протер рот грязной рукой и проворчал:

– Так и есть, провалиться мне на месте.

– Сара со мной, – процедил я.

И таким вот образом Сара-под-градусом обошла весь бар, представившись каждому из членов моей команды. В этом было много от почти состоявшейся супруги политика, но еще больше – просто от очень милой и доброй девочки. Вернувшись, она поцеловала меня в щеку и шепнула:

– У тебя очень славные друзья. Спасибо, что пригласил меня.

– Да, конечно.

Похоже, я утратил всякую способность связно высказывать свои мысли. С ней мне было хорошо, чертовски хорошо, хорошо, как никогда в жизни. Не то чтобы я презирал себя, но будем честными: я весьма вольно обращался с женщинами, и к тому же работал в области инвестиций, где большие деньги делаются не только на процветании клиентов, но и на банкротствах. С тех пор как я приехал в Штаты, у меня сложились достаточно серьезные отношения всего с парой человек. Моим ближайшим другом был Уилл, и по большей части мы с ним обменивались оскорблениями, сводившимися к понятию «слабак».

Скажи ей, дурень. Отведи на другой конец комнаты, хорошенько поцелуй и скажи, что любишь ее.

– Мэдди, выключи к черту эти старые дерьмовые блюзы, – проревел Дерек из противоположного угла.

И только я было собрался взять Сару за локоть и увести в сторонку, как она выпрямилась.

– Это не блюз, – заявила моя красотка.

Дерек, вскинув брови, развернулся и уставился на нее.

– Это Эдди Кокран. Он исполняет рокабилли, – продолжила Сара, чуть подрастеряв уверенность под его суровым взглядом. – Это совсем не одно и то же.

– Ты знаешь, как танцевать под эту ерунду? – спросил Дерек, вновь оглядывая ее с ног до головы.

К моему удивлению, Сара рассмеялась.

– А вы приглашаете?

– Еще чего, я…

Но, прежде чем он успел завершить фразу, Сара заставила его встать на ноги, и все сто пятнадцать фунтов ее невеликого веса поволокли объемистую тушу Дерека на танцпол.

– Моя мама из Техаса, – выпалила она, сияя. – Не отставайте.

– Ты, должно быть, шутишь, – пробормотал он, оглядываясь на нас.

Целый бар англичан замолчал и с интересом принялся наблюдать за этой парочкой.

– Задай ему жару! – крикнул я.

– Будь мужчиной, Дер, – завопила Мэдди, и все захлопали.

Мэдди сделала музыку погромче.

– Ну-ка, покажите, на что вы способны.

Сара улыбнулась шире и положила руку Дерека себе на плечо. Его протесты она отмела одним движением головы.

– Это традиция. Вы кладете одну руку мне на талию, вторую на плечо.

И тут у нас на глазах Сара продемонстрировала Большому Дереку, как надо танцевать: два быстрых шага, два медленных. А затем быстрый поворот против часовой стрелки. Пока длилась первая песня, они неплохо станцевались, а во время второй действительно задали жару, отплясывая так, словно были знакомы много лет.

Может, в этом и заключалась главная черта Сары. Каждый, с кем она встречалась, хотел узнатьее поближе. Она была не просто исключительно милой девушкой, чья невинность проступала даже сквозь самые грязные фантазии и которая безумно нравилась мне. Никто не мог перед ней устоять.

В эту минуту мне ничего не хотелось так сильно, как набить самодовольную морду Энди. Он не просто бездарно изводил с ней время – он извелее.

Я встал, подошел к танцующим и, вклиниваясь между ними, заявил:

– Моя очередь.

Ее огромные карие глаза потемнели. Вместо того чтобы положить мою руку себе на плечо, как с Дереком, она сама обвила мою шею руками, привстала и поцеловала меня в подбородок, шепнув:

– Тебе можно без очереди.

– Я думал, в этом танце партнеры стоят не так близко, – сказал я и, улыбнувшись, поцеловал ее.

– Не с тобой.

– Хорошо.

На ее личике вспыхнула пьяная, игривая улыбка.

– Но я проголодалась. Я бы съела бургер размером с собственную голову.

Я расхохотался и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб.

– Рядом с твоим домом есть одно подходящее местечко. Я сейчас скину тебе адрес. Полагаешь, мне стоит пойти домой, принять душ и пересечься там с тобой через час?

– Ужинаем вместе два вечера подряд? – спросила она с плохо скрытым энтузиазмом.

Где же та осторожная, чурающаяся меня женщина, которой она была всего пару дней назад? Эта особа начисто испарилась. И я сильно подозревал, что Скрытная Сара всегда была не более чем фантазией. Ее, а не моей.

Я серьезно кивнул – хватит прикидываться, что между нами остались какие-то границы. И хрипло выговорил то единственное слово, которого она ждала:

– Да.

Сара прикусила губу, чтобы скрыть улыбку, но не заметить ее было невозможно.