В три ночи я проснулся от такой бредовой идеи, что немедленно решил – придется встать и выпить виски, иначе снова уже не уснуть.

Однако я не встал, и не выпил виски, и уж точно не уснул снова.

Полночи я провел, ломая голову над тем, как совместить взаимоисключающие желания Сары держать нашу связь в секрете и исследовать дикие стороны своей натуры. Конечно, она отреагировала на фотографии в «Пост» куда более спокойно, чем я ожидал, но тут нам просто повезло: они не сумели щелкнуть ее лицо или какую-нибудь особо выразительную деталь. Что-нибудь более откровенное могло спугнуть ее, если этого еще не произошло. Я видел, что ее чувства ко мне уже не ограничиваются любовью к приключениям на публике и пристрастием к эксгибиционизму, но от этого было еще очень далеко до длительных отношений и до того, что чувствовал я сам.

Внезапно меня озарило. Я сел в кровати, пытаясь понять, хватит ли мне безумия провернуть это с ней. В то же время это показалось мне идеальным решением. Сару определенно заводил риск быть пойманной на месте преступления, мысль, что кто-то наблюдает за ней во время оргазма. А мне хотелось доказать ей, что секс может быть безумным, прекрасным и живымдаже при более глубоких отношениях. В то же время она хотела остаться неизвестной, а меня совсем не прельщала перспектива, что меня – в самом буквальном смысле – застукают со спущенными штанами где-нибудь в подземке, кинотеатре или в такси. Пускай Сара быстро забыла о фотографиях, но меня грызло ощущение, что в следующий раз она не будет столь милостива. Взглянув на часы, я понял, что уже не слишком рано для звонка. А насколько я знал Джонни Френча, он вообще еще не ложился. Раздался всего один гудок, после чего в трубке послышался его прокуренный, скрипучий голос:

– Макс.

– Мистер Френч, надеюсь, я не слишком рано.

Он утробно расхохотался.

– Я еще не ложился. Чем могу помочь?

Я с облегчением выдохнул. Внезапно мне показалось, что это и вправду может быть наилучшим решением.

– У меня тут щекотливая ситуация, и, боюсь, без вашей помощи не обойтись.

Когда Сара ответила на звонок, я по голосу понял, что она улыбается.

– Сегодня среда, – сказала она. – И, кажется, еще нет восьми утра. По-моему, мне нравятся эти новые правила.

– А по-моему, мы только обманываем себя, если верим, что все по-прежнему основано на правилах, – отозвался я.

Последовало долгое молчание, после чего Сара все же проворчала:

– Думаю, ты прав.

– Ты по-прежнему не злишься насчет «Пост»?

После небольшой паузы она ответила:

– Не злюсь.

– Я вчера весь день думал о тебе.

Сара опять замолчала, и я испугался, что зашел слишком далеко. Но потом она произнесла:

– И я уже какое-то время постоянно о тебе думаю.

Я рассмеялся. Все верно.

– Как и я.

В трубке снова повисло молчание, и я мысленно приготовился услышать отказ.

– Сара, мне кажется, что места наших встреч с этого момента следует выбирать чуть более тщательно. До сих пор мы были осторожны, но в основном нам везло. А теперь меня больше беспокоит, как бы это не кончилось скандалом.

– Понимаю. Меня тоже.

– Но при этом…

– Я тоже не хочу от этого отказываться, – рассмеялась она.

– Ты мне доверяешь?

– Конечно. Я пришла на тот склад…

– Я имею в виду, доверяешь ли ты мне по-настоящему, Сара. Я планирую отвести тебя в совершенно другое место.

На сей раз она ответила без колебаний:

– Да.

Я решил, что мы вполне можем начать в среду. У Джонни, без сомнения, клиентов хватало каждую ночь, но он предупредил меня, что по пятницам и субботам особенный наплыв, а по средам затишье.

Я послал сообщение, что подъеду за Сарой к ней на квартиру, когда она переоденется и перекусит после работы. Скажете, я струсил, не пригласив Сару на ужин и не дав ей время подумать над моим предложением, потому что боялся отказа?

Да кто бы спорил.

Из того здания, где жила Сара, вышла брюнетка. Опустив голову, она рылась в своей сумочке. Не отрицаю, что меня уже долго не интересовал никто, кроме Сары, но даже я не смог отвести глаз. На ней была темная блузка, юбка, туфли на шпильках. Гладко зачесанные волосы цвета воронова крыла поблескивали в свете фонаря. У женщины был каре длиной до подбородка. Она оглянулась направо, и я увидел длинную, нежную шею, гладкую кожу и идеальную грудь. Эта шея, изгибы этого тела были мне знакомы.

– Сара?

Она обернулась, и у меня отвисла челюсть. Боже правый.

Я стоял, привалившись к машине. Заметив меня, Сара улыбнулась. Я отмахнулся от Скотти, который сделал попытку выйти и открыть ей дверь, и сам впустил ее внутрь.

Сара поддела меня под подбородок блестящим пальчиком с ярко-красным ноготком и захлопнула мой разинутый рот.

– Полагаю, ты одобряешь, – сказала она, с усмешкой располагаясь на сиденье.

– Это явное преуменьшение, – ответил я, забираясь следом за ней и отводя с ее лица прядь темных волос. – Ты чертовски красива.

– Здорово, правда? – спросила она, чуть тряхнув головой. – Я решила, что если уж мы избрали стратегию плаща и кинжала, то можно немного повеселиться.

Затем моя прелестная незнакомка сбросила туфли и подогнула под себя ноги.

– Так ты собираешься рассказать мне, что происходит?

Очнувшись от шока, я наклонился и поцеловал ее в алые губки.

– Поездка займет какое-то время, так что я успею тебе все рассказать.

Сара навела на меня терпеливый взгляд карих глаз, и мне пришлось напомнить себе, что нельзя овладеть ею прямо в машине. Надо немного ее подготовить. Темный ночной клуб – одно дело, к тому же она была пьяна. Но это нечто совершенно другое.

– Одним из первых моих клиентов был человек по имени Джонни Френч. Я почти уверен, что это кличка – он из тех типов, которые пользуются несколькими псевдонимами, если понимаешь, о чем я. Он попросил меня помочь ему открыть ночной клуб в одной развалюхе. Джонни и прежде проворачивал такие дела, и вполне успешно, но ему стало интересно, как это будет работать в партнерстве с венчурной фирмой, у которой много легальных связей на рынке.

– Как назывался этот клуб?

– «Сильвер», – ответил я. – Он все еще открыт и процветает. Вообще-то мы неплохо подзаработали на этом деле. Как бы то ни было, Джонни не слишком распространяется о себе, но, пока мы работали над юридической стороной вопроса, он пояснил, что нуждается в большом и успешном предприятии, чтобы поддерживать другие, менее крупные свои интересы.

Сара чуть заерзала на сиденье, кажется, понимая, что я подбираюсь к самому главному.

– У Джонни несколько других дел. В частности, он владеет довольно успешным кабаре в Бруклине.

– «Рваный ритм»?

Немного удивившись, я кивнул.

– Ты о нем слышала?

– Все о нем слышали. В прошлом месяце там выступала Дита фон Тиз. Мы ходили с Джулией.

– Понятно. Но у Джонни есть и другие заведения, куда менее известные широкой публике. То место, куда мы сегодня едем – это очень закрытый и тщательно охраняемый клуб, называющийся «Красная луна».

Она покачала головой. Даже родись Сара в Нью-Йорке, вряд ли это название было бы ей знакомо. Сунув руку под пиджак, я вытащил из внутреннего кармана небольшой мешочек. Под ее взглядом я развязал шнурок и вытащил синюю, украшенную перьями маску. Склонившись над Сарой, я надел на нее маску и завязал тесемки на затылке – а потом едва смог удержаться от того, чтобы не взять ее прямо здесь и сейчас.

Глаза оставались видны, но лицо от бровей до скул было закрыто. Пухлые красные губы чуть изогнулись в улыбке. Прорези маски были отделаны крошечными стразами, и карие глаза Сары, казалось, светились в их окружении.

– О, как это таинственно, – шепнула она.

Я простонал:

– Такое увидишь разве что во время ночной поллюции.

Ее улыбка стала шире, и я продолжил:

– «Красная луна» – это секс-клуб.

Даже в полутьме салона я увидел, как по телу Сары пробежала дрожь. Вспомнив одну из наших первых ночей, я быстро уверил ее:

– Никаких кандалов и дыб… по крайней мере, это там не главное. Клуб предназначен для очень элитной публики, увлекающейся вуайеризмом. Для тех, кому нравится смотреть, как другие занимаются сексом. Я был там всего один раз, во время юридической проверки, и поклялся хранить строгую конфиденциальность. На первом этаже у Джонни совершенно потрясающие танцоры, которые занимаются сексом в очень сложных хореографических позах. В остальной части клуба находятся комнаты с тайными окошками и зеркалами, где можно увидеть пару-тройку интересных вещей.

Откашлявшись, я встретился с ней взглядом.

– Джонни предложил нам поиграть сегодня ночью в одной из этих комнат, если ты хочешь.

Для всех внешних наблюдателей клуб выглядел как обшарпанное строение, где размещались различные заведения – включая итальянский ресторан, парикмахерскую и заколоченный досками азиатский рынок. Во время моего прошлого и единственного визита Джонни провел меня через заднюю дверь. Сегодня он попросил меня воспользоваться, судя по всему, парадным входом – неказистой стальной дверью, выходившей в переулок. К ней прилагался ключ, который Джонни переслал мне в офис после обеда.

– Сколько еще человек получили ключи? – спросил я его по телефону.

– Четверо, – сказал он. – Ты пятый. Так мы ограничиваем вход. Случайный человек с улицы туда не войдет. У нас есть список на каждую ночь. Гости звонят Лизбет из приемной, и она отправляет охранников, чтобы провести их наверх.

Помолчав, Джонни добавил:

– Тебе повезло, что ты у меня в любимчиках, Макс – а то пришлось бы ждать несколько месяцев.

– Я ценю это, Джон. И если сегодня ночью все пройдет хорошо, я очень надеюсь, что ты позволишь мне приводить ее каждую среду.

Вытащив ключ, я наконец-то полностью осознал то, что мы собираемся сделать, и возбудился еще больше. Я вел Сару по переулку, держа в руке ее влажную от пота ладонь.

– Мы можем уйти в любой момент, – напомнил я ей в десятый раз за последние несколько минут.

– Я нервничаю от предвкушения, – успокоила она меня, – а не от страха.

Потянув меня за руку и развернув к себе, Сара скользнула губами по моим губам, облизывая и покусывая.

– Я настолько возбуждена, что чувствую себя почти пьяной.

Поцеловав Сару в последний раз, я поспешно отступил – иначе оттрахал бы ее прямо здесь, в переулке, что, как заверил Джонни, обеспечило бы мне попадание в черный список до конца дней – и вставил ключ в скважину.

– Да, вот о чем я еще хотел упомянуть. Выпивка. Не больше двух порций спиртного. Они хотят, чтобы все было тихо, спокойно и добровольно.

– Спокойствия гарантировать не могу. От тебя у меня каждый раз немного сносит крышу.

Я улыбнулся ей:

– Думаю, он имеет в виду гостей. Что касается участников шоу, то совершенно уверен – между ними сегодня ночью будут происходить не самые спокойные вещи.

Когда замок мягко щелкнул, я потянул дверь на себя, и мы вошли. Следуя инструкциям Джонни, мы миновали вторую дверь, всего в десяти футах от первой, а затем спустились по длинному лестничному пролету к грузовому лифту. Дверь кабины открылась, стоило мне нажать на кнопку «Вниз» – и, после того как я набрал на освещенном цифровом табло код, который передал Джонни, мы спустились еще на два этажа, в самое чрево Нью-Йорка.

Я попытался описать Саре то, что она увидит: столы, расставленные полукругом в большом зале, людей, общающихся, как в обычном баре – но знал, что мой рассказ не сравнится с действительностью. Если честно, клуб очень впечатлил меня, когда я пришел сюда с Джонни, и только рабочая этика не позволила углубиться в исследования. Несмотря на сильное искушение вернуться сюда, я так этого и не сделал. Но теперь, когда Сара стала неотъемлемой частью моей жизни, ее интерес к подобным вещам и мое стремление дать ей все, что она пожелает, заставили меня изменить решение.

Двери лифта раздвинулись, и мы вышли в небольшую приемную. Теплый свет заливал комнату. Красивая рыжеволосая девушка, сидевшая за стойкой, отстукивала что-то на черном стильном компьютере.

– Мистер Стелла, – сказала она, вставая, чтобы поприветствовать нас. – Мистер Френч предупредил меня, что вы зайдете сегодня вечером. Меня зовут Лизбет.

Я кивнул в ответ, и она махнула рукой:

– Пожалуйста, идите за мной.

Развернувшись, Лизбет повела нас по короткому коридору, не спросив ни имени Сары, ни почему та в маске. Остановившись перед тяжелой стальной дверью, рыжеволосая вставила в замок длинный и тонкий ключ, распахнула створку и пригласила нас внутрь широким движением руки.

– Пожалуйста, запомните, мистер Стелла: мы разрешаем максимум два алкогольных напитка. Также прошу вас не использовать настоящие имена. Если вам понадобится помощь, у каждой игровой комнаты у нас есть охрана.

Как будто для того, чтобы подчеркнуть ее слова, из-за спины Лизбет выступил очень крупный мужчина.

Затем рыжеволосая взглянула на Сару и наконец-то обратилась непосредственно к ней:

– Вы здесь по собственной воле?

Сара кивнула, но Лизбет это, похоже, не удовлетворило, и тогда моя спутница подтвердила вслух:

– Конечно.

После этого Лизбет нам подмигнула.

– Развлекайтесь, вы двое. Джонни сказал, можете пользоваться шестой комнатой по средам, столько, сколько захотите.

Столько, сколько захотим?

Я развернулся и повел Сару в клуб, стараясь справиться с нахлынувшим возбуждением. В прошлый раз я видел всего пару комнат. Большую часть ночи я провел в баре, смакуя виски и наблюдая за двумя женщинами, занимавшимися любовью на соседнем столе, в то время как Джонни расхаживал по заведению и приветствовал своих клиентов. Затем мы прошли дальше по коридору и осмотрели несколько комнат, но мне было неловко глядеть на это в компании партнера по бизнесу, да еще и мужчины. Я заявил, что устал, но позже пожалел о том, что не оценил по достоинству каждую комнату.

– А что в шестой комнате? – спросила Сара по дороге в бар, обеими руками держась за мое плечо.

– Без понятия, – признался я. – Но если я правильно помню, Джонни отвел ее нам потому, что она в самом конце коридора.

Бар был большой, просторный, просто и со вкусом обставленный: приглушенный, теплый свет, столики на двоих или четверых, оттоманки, диваны и кресла, расставленные по комнате с продуманной небрежностью. С потолка свисали тяжелые бархатные портьеры, стены были оклеены густо-черными обоями с едва видимым изменчивым рисунком, мерцавшим в неверном сиянии свечей.

Было еще рано – всего несколько других гостей сидели у столиков, тихо переговариваясь и любуясь мужчиной и женщиной, танцующими в центре комнаты. Когда мы вошли в бар, мужчина закинул женщине на голову ее же собственную рубашку, завернув в ткань руку партнерши и закрутив женщину по площадке. Блеснули камни в кольцах, украшавших ее соски.

Сара жадно смотрела на эту пару, но, заметив, что я наблюдаю, быстро отвела взгляд и завела за ухо прядь темных волос. Я уже знал, что это признак смущения, и представил, как она краснеет под маской.

– Здесь можно смотреть, – напомнил я ей, понизив голос. – Когда станет действительно интересно, ты увидишь, что остальные пялятся во все глаза.

Я заказал ей «Отвертку», взял себе скотч и направился к небольшому столику в углу. Пока Сара пыталась освоиться, я внимательно следил за ней. Она пила свой коктейль небольшими глотками, приглядываясь к обстановке. Мне было интересно, заметила ли она, какой интерес вызвала у клиентов. Я видел, как на ее шее бьется пульс. При виде этой бледной кожи мне захотелось наклониться и оставить засос. Заерзав на стуле, чтобы устроиться поудобней, я представил, каково это будет – запустить пальцы ей под юбку и заставить кончить на глазах у всей комнаты.

Черт, Макс. Ну ты попал.

– О чем ты думаешь? – спросил я.

Приподняв подбородок, она указала на танцоров. Те поцеловались, разлетелись в разные стороны, а затем вновь встретились в центре комнаты.

– Они что, займутся сексом прямо здесь?

– Скорей всего, в той или иной форме.

– Так зачем же им еще комнаты?

– Разнообразие. Если я правильно помню, в комнатах все развивается более бурно. И они меньше, интимней.

Сара кивнула и, подняв бокал к губам, изучающе взглянула на меня.

– Ни один человек здесь не знает, кто я, но тем не менее именно я в парике и маске.

Улыбнувшись, я заметил:

– Если придерживаться исторической версии событий, именно ты хотела остаться инкогнито.

– И ты готов сделать это со мной? Позволить людям смотреть на то, как мы занимаемся сексом?

– Похоже, я готов сделать с тобой все, что угодно, – признался я.

А затем, не видя в темноте ее реакции, поспешно добавил:

– Для меня эта мысль не менее неожиданная, чем для тебя.

В ответ Сара под прикрытием стола положила руку мне на бедро.

– Но эти люди знают тебя. Они знают тебя в лицо.

– В этой комнате масса куда более известных людей. Вон тот мужчина в углу – футболист, играет за команду, о которой непрерывно талдычит Уилл. А та женщина?

Я незаметно кивнул на столик у бара.

– Телевидение.

Глаза Сары чуть расширились, когда она узнала недавнюю лауреатку премии «Эмми».

– Но они не собираются заняться сексом в шестой комнате, – заметила она.

– Нет, но они пришли сюда, чтобы смотреть. Никто не осудит меня за то, что я тут с тобой. И, скажу больше, всем известно, что не стоит шутить с правилами конфиденциальности у Джонни Френча. У него накопано грязного белья на каждого, а если нет, накопает без проблем.

– Ох.

– Все останется в этой комнате, Са… – начал я, но она прижала палец у моим губам.

– Без имен, незнакомец.

Улыбнувшись, я поцеловал кончик ее пальца.

– Все остается в этой комнате, Лепесточек. Я обещаю.

– Первое правило Бойцовского клуба? – с усмешкой спросила она.

– Точно.

Подняв стакан к губам, я глотнул виски.

– Скажи, о чем еще ты думаешь.

Она потянулась ко мне для поцелуя, но я отстранился. Сара спросила:

– Можно, я тебя здесь поласкаю?

Я покачал головой.

– К сожалению, это второе правило. В баре сексуальные контакты не разрешены никому, кроме актеров.

– А в шестой комнате?

– Да. Там можно.

– Черт.

Откинувшись на спинку кресла, она некоторое время наблюдала за танцорами. К этому моменту они уже избавились от одежды. Мужчина расправлял спустившийся с потолка бандаж, чтобы его партнерша могла вдеть руки и ноги в петли. Когда танцовщица надела бандаж, ее ноги широко раздвинулись, а невидимая лебедка подняла ее так, что бедра оказались на одном уровне с головой партнера. Мужчина начал раскручивать ее в такт с музыкой, расхаживая широкими кругами вокруг ее распростертой фигуры с откинутой головой.

– Который час? – спросила Сара через несколько минут, не отрывая взгляда от площадки – там мужчина резко остановил вращение женщины и прижался ртом к ее промежности.

– Девять сорок пять.

Сара вздохнула. Я не понимал, испытывает ли она такое же возбуждение, как я, или нет. Пытка заключалась в том, что в этом клубе я мог ласкать Сару лишь там, где нас увидят другие. Они могли использовать нас для своих нужд так же, как мы их – для своих. Больше всего на свете мне хотелось сделать с ней то, что мужчина на площадке начал делать со своей партнершей – ласкать языком, дразнить, трахать пальцами.

Когда танцор вновь закрутил партнершу, к нашему столику подошел официант.

– Добрый вечер, сэр.

Он налил мне воды из хрустального графина, сначала держа его низко, а потом подняв над головой – но при этом струя все время оставалась одинаковой.

– Владелец клуба упомянул, что вы уже бывали здесь прежде, а вот ваша гостья новенькая. Хотите, чтобы я ввел вас в курс дела?

– Это было бы очень любезно с вашей стороны, – ответил я.

Официант развернулся к Саре:

– В этом клубе обстановка комнат меняется каждые несколько недель. Мы стремимся все время удивлять наших клиентов. По дороге к комнате вы увидите разнообразные сцены.

Покосившись на Сару, я подумал, как милая девушка со среднего запада воспринимает все это, и какое у нее выражение под маской.

Официант продолжал:

– Представления начинаются в десять и идут до полуночи. Мне сообщили, что вам отвели шестую комнату. Учитывая, что вы у нас в первый раз, мне кажется, вам лучше немного посмотреть на другие пары, прежде чем решить, желаете ли вы поучаствовать.

Улыбнувшись, он добавил:

– Мне также сказали, что владельцу очень хотелось бы создать для вас особенно интимную и дружескую атмосферу. У нас никогда еще не было участвующих в представлении пар, которые бы так смотрели друг на друга.

Я удивленно распахнул глаза, а Сара придвинулась ко мне ближе. Я ощущал теплоту ее бедра, прижавшегося к моему. Казалось, еще немного – и я взорвусь от желания.

Официант чуть поклонился.

– Но, пожалуйста, чувствуйте себя свободно.

В десять в коридоре вспыхнул теплый золотистый свет. Другие гости в баре допивали спиртное и медленно вставали. Но Сара схватила меня за руку и буквально сдернула с кресла.

Центральный проход был не меньше двадцати футов шириной. Столы со столиками были расставлены у окон, выходящих в комнаты.

В комнате номер один – первой слева – в углу стоял молодой мускулистый мужчина, в джинсах и без рубашки. На полу на четвереньках стоял второй, черноволосый мужчина. Из анальной пробки, затыкавшей его зад, торчал конский хвост. Парень, стоявший в углу, поднял кнут и звонко щелкнул им в воздухе.

Сара вскинула руку ко рту, и я поспешно поволок ее дальше по коридору, бормоча: «Они играют в пони, детка. Развлечение не для всех».

Во второй комнате красивая голая женщина лежала в одиночестве на диване и мастурбировала под порнографические ролики, проецирующиеся на противоположную стену. В третьей бледный, невероятных размеров мужчина в трагической маске Мельпомены собирался взять сзади женщину, чей рот был заткнут кляпом. Я почувствовал, как Сара рядом со мной напряглась.

– Это выглядит… – она неопределенно махнула рукой на странно притягивающую взгляд сцену.

– Рискованно? – предположил я. – Ты должна понять, что люди платят очень большие деньги, чтобы попасть сюда. Они не хотят смотреть на то, что и так можно увидеть по телевизору.

Положив руку ей на талию, я тихо добавил:

– А еще по телевизору не увидишь настоящей близости.

Она взглянула мне в глаза, а потом опустила взгляд на губы.

– А по-твоему, мы по-настоящему близки?

– А по-твоему?

Сара кивнула.

– Когда это произошло?

– А когда было по-другому? Ты просто не желала обращать на это внимание.

Заморгав, она отвернулась, но всем телом прижалась ко мне. Мы двинулись дальше.

В комнате номер четыре три женщины, смеясь и целуясь, раздевали друг друга на огромной белоснежной кровати.

В пятой мужчина обматывал женщину веревкой, а из угла за ними наблюдал второй мужчина, связанный и с кляпом во рту.

– Мы покажемся скучными, – широко распахнув глаза, прошептала Сара.

– Ты действительно так думаешь?

Она не ответила, потому что мы добрались до комнаты номер шесть. Та была пуста. Даже не взглянув на меня, Сара скользнула за угол, где располагались ведущие в комнаты двери.

Дверная ручка шестого номера легко повернулась, и Сара вступила внутрь.

Через пару секунд глаза приспособились к полумраку, и я разглядел бар в углу, огромный кожаный диван и стоявший перед ним низкий кофейный столик. Даже в темноте мне показалось, что комната очень похожа на угол моей собственной гостиной – и тут, вздрогнув, я осознал, что это вполне может быть копиеймоей квартиры.

Даже не подумав спросить Сару, я быстро включил свет. И оказался прав. Палевые стены с отделкой из темного ореха, широкая черная софа и небольшой ворсистый коврик, такой же, как я привез из Дубая. Два журнальных столика украшали лампы от Тиффани. Комната была намного меньше моей гостиной, но сходство нельзя было отрицать. Большое окно, сквозь которое люди могли наблюдать за нами, было завешено шторами, такими же, как у меня в квартире. Оттуда, где мы стояли, оно выглядело как обычное окно, выходящее в черноту.

Джонни всего один раз побывал у меня дома, но за полдня сумел преобразить одну из комнат своего клуба в мою гостиную. Конечно же, он решил, что эта обстановка знакома нам обоим и, вероятно, поможет расслабиться. Он и не подумал, что Сара ни разу не заходила ко мне.

– В чем дело? – спросила Сара, подходя ближе.

Затем, сообразив, что здесь можно прикасаться друг к другу, она обвила руки вокруг моей талии.

– Джонни сделал для нас копию моей гостиной.

– Это… – она огляделась, широко распахнув глаза, – это безумно.

– Безумно то, что так ты в первый раз увидела мой дом. Внутри секс-клуба.

Абсурдность ситуации дошла до нас одновременно, и Сара захихикала, прижавшись лицом к моей груди.

– Ничего более странного никто никогда не делал. Никогда.

– Мы можем уйти…

– Нет. Это первый раз, когда мы можем заняться сексом так, как подобает, – с ухмылкой заявила она. – Думаешь, я упущу такой шанс?

Черт. Если бы эта женщина попросила меня упасть на колени и поцеловать носки ее туфель, я бы это сделал.

Я почти сказал: «Я люблю тебя». Слова уже практически вырвались у меня изо рта, так что пришлось отвернуться и отойти к бару, чтобы налить виски.

Однако Сара пошла за мной.

– Сейчас уже, наверное, поздно спрашивать, но что мы вообще здесь делаем?

– По-моему, мы пытаемся насладиться этим аспектом наших отношений, не поставив под угрозу карьеру и не угодив в блог Переса Хилтона.

Я поднял бутылку виски, предлагая присоединиться. Сара покачала головой, разглядывая меня из-под маски широко распахнутыми глазами. Тогда я налил себе.

– Три пальца, – шепнула она, и я уловил улыбку в ее голосе.

– Пока хватит и одного.

Я сделал глоток. Сара подошла ближе и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала меня, втянув в рот мой язык.

Черт, какой же у нее приятный вкус.

Перья ее маски защекотали мою щеку.

– Три, – упрямо повторила она.

Покрыв мою шею быстрыми поцелуями, она прижала ладонь к ширинке, щупая меня сквозь ткань. Я оглянулся через плечо на темное окно. Там уже могли сидеть зрители, гадая, что будет дальше. А, возможно, мы были одни здесь, в самом конце коридора. Но идея, что мы не одни,даже просто возможность того, что другие смотрят, как ее руки скользят по мне… Впервые я понял, как секс со мной у всех на виду позволял Саре быть той, кем она хотела быть. Она могла играть. Могла быть дикой, безрассудной и идти на риск.

И я тоже мог. Тут я, наконец, мог быть мужчиной, отчаянно влюбившимся в первый раз в жизни.

– Ты действительно хочешь заняться сексом здесь? – спросил я, внутренне вздрогнув от собственной прямоты.

Но она кивнула.

– Я просто нервничаю. Что немного глупо, учитывая нашу историю.

Рассмеявшись, Сара протянула руку и легонько царапнула мой живот. Черт. Никогда прежде я не ощущал такой сокрушительной смеси из желания защитить кого-то, обожания и неистового стремления полностью обладать физически. Она была прекрасна, она так доверяла мне – и была совершенно и только моей.

Нагнувшись, я поцеловал ее в подбородок и расстегнул несколько верхних пуговиц блузки.

– О чем ты фантазируешь, когда думаешь, что за нами наблюдают?

Сара мешкала с ответом, теребя подол моей рубашки.

– Я представляю, как кто-нибудь видит твое лицо и то, как ты смотришь на меня.

– Да? – я присосался губами к ее шее. – Что еще?

– Представляю женщину, которая хочет быть с тобой. Она видит нас вместе. Видит, как ты хочешь меня.

Я тихо хмыкнул, спуская с ее плеч блузку и протягивая руку за спину, к застежке лифчика.

– Еще.

Когда я поцеловал Сару в шею, то ощутил губами, как она нервно сглотнула. Понизив голос, она призналась:

– Я представляю какого-то безликого человека, который видел, как плохо Энди обращался со мной. Представляю женщину, с которой его застали – как она смотрит на нас с тобой.

Вот оно.

– И?

– И его. Представляю, как он смотрит и видит, насколько я сейчас счастлива.

Тряхнув головой, Сара вцепилась в мою рубашку и подтащила меня ближе, словно я вырывался.

– Не думаю, что это навсегда, но я ненавижу себя за то, что все еще так зла.

Откинувшись назад, она взглянула на меня:

– Но с тобой мне так хорошо. Я чувствую себя желанной, и какая-то часть меня все еще хочет швырнуть ему это в лицо.

Я не смог сдержать ухмылку. Было бы просто круто, если бы этот ублюдок увидел, как я трахаю Сару до потери чувств. Ведь самая большая ошибка в его жизни – его измены – подарила мне лучшее, что было в моей.

– Я бы тоже хотел, чтобы он увидел выражение твоего лица, когда ты кончаешь. Потому что, готов поклясться, ему удавалось видеть это не слишком часто.

Сара рассмеялась и лизнула меня в шею.

– Нет.

И, проклятье, в первый раз в жизни мне захотелось принадлежать только одному человеку. Одной женщине.

Я отвел Сару к дивану, а затем опустился на колени у нее между ног.

Ее пальцы зарылись мне в волосы.

– Чего ты хочешь? Что я должна сделать? – прошептала она, глядя на меня сверху вниз, всегда готовая удовлетворить любые мои желания.

Чего я хочу?Я никак не мог подобрать правильный ответ, потому что меня внезапно поразила вся многозначность этого вопроса.

Хочу, чтобы ты была подо мной.

Надо мной.

Хочу, чтобы твой смех звенел у меня в ушах.

Чтобы твой голос звучал у моей груди.

Чтобы твоя влага была у меня на пальцах.

А твой вкус у меня на языке.

Хочу знать, что ты чувствуешь то же, что и я.

– Я просто хочу, чтобы сегодняшняя ночь тебе понравилась.

Наклонившись, я поцеловал ее между ног. Ее запах кружил голову, вкус был бесподобен, она была прекрасна до невозможности. Звуки, которые она издавала, тихие и просящие, предназначались, казалось, только для моих ушей. Ее пальцы гладили мои волосы, чуть царапая кожу, пока она полностью не отдалась течению и не закинула ногу выше, открывая мне лучший доступ. В ее движениях не было подчеркнутой сексуальности – нет, она делала все медленно, спокойно, непринужденно, с истинной чувственностью.

Сосредоточившись на том, чтобы доставить ей удовольствие, я представил, как она выглядит для наружного наблюдателя – с моими пальцами, хозяйничающими внутри нее, губами, напряженно ласкающими ее плоть, и спиной, изогнувшейся над диваном. Я уже так привык к ее маске, что это не шокировало и не отталкивало меня. Сара смотрела на меня сквозь прорези так, что казалось – мне только что вручили целый мир. Шелковистый черный парик оттенял ее лицо, делая кожу еще белее, а губы – еще ярче. Эти губы приоткрылись, умоляя меня двигаться быстрее, не переставать сосать, трахать пальцами сильнее. Когда она начала терять контроль, ее рука взметнулась вверх над грудью и шеей и сдернула маску с лица, обнажая последний участок кожи.

Ее огромные карие глаза смотрели на меня, губы все еще были распахнуты в тихой мольбе.

Кончая, она ни разу не отвела взгляд, ни разу даже мельком не покосилась на окно за моей спиной. Кто-то стоял по ту сторону стекла. Я это чувствовал. Но не думаю, что мы могли бы уединиться больше, даже если бы действительно очутились у меня в квартире. В мире не было никого, кроме Сары, прижавшейся к моему рту и вскрикнувшей в секунду оргазма.

Затем она вздохнула, взлохматила мои волосы и рассмеялась.

– Черт побери.

А может, если бы мы действительно встретились с этим придурком Энди, я бы не стал бить его самодовольную рожу. Может, я пожал бы ему руку в благодарность за то, что из-за него Сара переехала в Нью-Йорк и перестала быть женщиной, делающей то, чего от нее ожидают – превратившись в женщину, делающую, что ей хочется.

Я покрыл тело Сары поцелуями, снизу вверх, позволив ей слизать собственный вкус с моих губ, языка и подбородка. Сара подо мной была теплой и расслабленной – ее руки лениво обвились вокруг меня, а смех защекотал мою шею.

– По-моему, ничего лучше я никогда не испытывала, – шепнула она.

И я подумал, что готов провести остаток своей жизни, делая эту женщину счастливой.