Жерар проснулся около четырех часов утра, привстал на своем ложе и вспомнил все обстоятельства только тогда, когда оглянулся вокруг.
Сначала он удивился.
— Неужели все это правда, а не тяжелый кошмар? Нас выбросило на далекий бесплодный утес среди антарктических морей. На спасение мало надежды, нас, вероятно, ожидает смерть. Бедная матушка! Как не хотелось ей отпускать нас, и как она была права! Она не узнает даже, что сталось с ее сыновьями. Она оплакивает нас уже второй раз. И зачем небо второй раз посылает ей такие испытания? А Лина, Колетта? Несчастный отец! Как перенесут они ужасные сомнения и неизвестность о нашей судьбе? Есть от чего сойти с ума! Наша дружная, счастливая семья распадется. Ах! Зачем, зачем оставили мы тихую пристань, которой достигли после стольких гроз!..
Так думал молодой человек, несмотря на свою обычную энергию, в эту минуту невзгод. Но он не дал отчаянию вконец овладеть собой. Лишь только он заметил, что начинает падать духом, как тотчас же принялся журить себя.
«Это еще что за новости! Неужели я дошел до того, что спрашиваю, зачем мы уехали из дому? Этого требовал долг, вот и все. Не плакать же и не производить себя в герои из-за подобных пустяков. Мы поступили так, как должны были поступить, и случилось то, что могло случиться с каждым. Нечего жалеть и сетовать! Не мы первые, не мы последние страдаем на этом свете. Допустим даже, что нас постигла далеко не ординарная неудача, но об этом не стоит говорить, а надо только мужественно бороться!»
Он быстро встал, оделся и, не разбудив товарищей, вышел из пещеры и сошел по крутой тропинке на берег. Он побежал к ключу, из которого накануне черпали воду для питья, и выкупался в небольшом бассейне, образовавшемся при впадении ключа в море. Он с детства привык к холодной воде, и после купанья мужество, казалось, вернулось к нему.
«Ну, вот, — говорил он мысленно, — чего мне еще надо? После такого купания чувствуешь себя, как говорила Мартина, на два су ценнее. Что бы сказала добрая Мартина, если бы видела нас в этом положении. Однако нечего киснуть! Надо смотреть на вещи веселее. Хорошо, например, уж и то, что на этом неприветливом острове есть такая прозрачная, чистая вода. По крайней мере, не приходится купаться в песке, как делают мусульмане. Хорошо также, что вода эта пресная и пригодна для питья. Но как объяснить, что этот ключ свободно бьет, когда вокруг все замерзло? Анри все знает, он объяснит мне это явление. Кстати, надо позаботиться о брате, кажется, уж он клянет себя за то, что поставил меня в такое положение!»
Вернувшись в пещеру, Жерар увидел, что брат его уже проснулся и сидел, подперев голову руками, в довольно-таки скверном настроении. Косые лучи бледного антарктического солнца проникали в узкое отверстие пещеры и освещали довольно печальную картину вчерашнего разгрома: наполовину распакованные тюки валялись в беспорядке, на кое-как расставленных кроватях спали тяжелым сном истомленные, бледные люди, побежденные морем.
— Ты точно Марий на развалинах Карфагена! — сказал Жерар, стараясь скрыть волнение, овладевшее им при виде брата. — Я только что выкупался, советую то же сделать и тебе. Это очень освежает. Потом, не разбудив никого, мы закусим. Вся принадлежащая нам лично провизия сохранилась на «Эпиорнисе». А затем, если не имеешь ничего против, отправимся на разведку. Ах! Я было совсем позабыл маленького индуса! Как поживаешь, Джальди? Хорошо спал?
Помня, что французы взяли его под свою защиту, юнга инстинктивно жался к ним, и накануне вечером, когда англичане и французы выбрали для ночлега противоположные части грота, он приютился поближе к братьям.
— О, да! Хорошо спал! — отвечал Джальди. — Здесь хорошо, гораздо лучше, чем на противном «Соме», — добавил он шепотом. — Джальди рад, очень рад, что он здесь с французскими сагибами!
— Ну, и слава Богу! — сказал Жерар, подавляя вздох. — По крайней мере есть хоть один человек, довольный своей судьбой!
— Джальди будет служить французским сагибам. Всегда! Всегда! — восторженно говорил мальчик. — Французские сагибы пожалели Джальди, защитили его, дали ему монетки, и Джальди все сделает для них!
— Спасибо, малютка! — отвечал Жерар. — А пока постарайся помолчать, чтобы не разбудить своей болтовней вот тех людей, которые так сладко спят. А если ты готов слушать нас во всем — пойди-ка вон к тому ключу и вернись сюда чистенький и блестящий, как новая монетка. Французские сагибы терпеть не могут грязи, нечистоплотных слуг им не нужно. Вот тебе кусок мыла, ступай, помойся!
— Слушаю и повинуюсь! — отвечал маленький индус, в знак почтения поднося мыло ко лбу, и помчался к ключу.
— Бедняжка! — заметил Анри. — Ни наше доброжелательство, ни протекция не помогут ему!
— Отчего же? — возразил Жерар. — С ним грубо и дурно обращались, это должно было пагубно отозваться на его характере. Но я думаю, что нам удастся сделать из него честного человека. Я попрошу капитана…
— Честного человека, — с горечью перебил его старший брат. — Ты забываешь, в каком печальном положении мы находимся. На что ты надеешься? Нам едва-едва хватит припасов на два месяца!
— В два месяца много воды утечет. Наконец, может быть, мы найдем возможность пополнять наши запасы новыми! Вот хоть бы этот ручей, вода которого пригодна для питья, для нас чистая находка. Может быть, будут другие сюрпризы, каких мы не ожидаем!
— В самом деле, надо доискаться объяснения этому любопытному явлению природы, — сказал Анри; натуралист и геолог заслонили в нем в эту минуту человека, потерпевшего крушение. — Вчера вечером я не обратил на него внимания. Мне подали стакан чистой пресной воды — чему же тут удивляться? Однако в этой местности, как ты справедливо заметил, это действительно роскошь, ценная находка!
— На какой широте находимся мы, по твоему мнению?
— Сказать наверное трудно. Но, судя по обилию айсбергов, по косой линии солнечных лучей, мы должно быть, находимся на пятьдесят пятой параллели, то есть приблизительно на уровне мыса Горн и Фолклендских островов, гораздо южнее юга Африки. С тех пор, как мы попали в это проклятое Мадагаскарское течение, все время дул северный ветер. Мне страшно хочется поговорить обо всем этом с капитаном Марстоном и нашим другом Вебером… Когда же, наконец, наши ученые мужи соблаговолят проснуться?
— Пусть спят, они счастливы, потому что ничего не сознают во сне, — возразил Жерар. — Отдыхает также и наш славный Ле Ген. Спите, бедняги! А мы пойдем исследовать нашу новую родину, посмотрим, что она нам даст хорошего, каких врагов мы в ней можем встретить, каким путем найдем возможность бежать?.. Прежде всего отыщем самую высокую вершину и разведем на ней костер, который будем поддерживать постоянно, чтобы издали могли заметить огонь и прийти нам на помощь…
— Ты прав, — сказал Анри. — Необходимо сделать это. Я уже заметил на берегу массу сухих водорослей. Они будут гореть ярким пламенем…
— В самом деле? Ну, так пока ты тут одеваешься, мы с Джальди наберем кучу этих сухих водорослей и отнесем ее на вершину утеса, над нашей пещерой. Сначала сделаем это дело, а потом уже пойдем исследовать остров. Случай может представиться каждый день. Корабль может пройти в виду острова сегодня, завтра, каждый день… было бы непростительным упущением тотчас же не развести костра…
Четверть часа спустя, вооружившись револьверами, братья отправились осматривать остров, а Джальди поручили поддерживать сигнальный огонь, что очень льстило его самолюбию. Они прошли пять километров по берегу, у подножия утесов, непрерывно опоясывавших остров высокой стеной; но вот в этом естественном валу оказалась брешь в виде беспорядочно разметанных каменных глыб.
— Стена обрушилась здесь, — сказал Анри, осматривая эти огромные обломки гранитных скал. — Прибрежные утесы, должно быть, некогда образовали одну сплошную стену!
— Только бы при нас не повторился такой переворот, следы которого мы видим!
— О! Это разрушение относится к далекому прошлому, — отвечал Анри, постукивая по одной скале своим молоточком геолога. — Несколько тысяч лет прошло с тех пор. Нам нечего бояться!
— Тем лучше! А вот лестница, сделанная будто для великанов. Воспользуемся ею, чтобы взглянуть сверху на наши владения!
Прихотью природы во время обвала образовалось действительно грубое подобие лестницы. Прыгая с уступа на уступ, братья достигли самой высокой вершины гористого острова. С этой обсерватории они увидели, что действительно находятся на острове, и на очень маленьком. Тусклое зеленое море окружало со всех сторон остров, резко выделяясь на сером фоне скал. Далее они убедились, что на острове существуют две совершенно различные температуры. Сторона острова, обращенная к экватору, сторона, на которой они вышли на берег, была доступна солнечным лучам и представляла хотя и холодную, но сносную температуру; другая, обращенная к южному полюсу часть острова, куда, встречая преграду в высоких гранитных стенах, не проникали даже бледные лучи солнца, где постоянно дул резкий ледяной ветер, — было вечное царство стужи и печали.
— Незачем идти дальше, — сказал Анри. — Мы не станем вовсе посещать эту печальную область. Там нет ни деревца. Птицы не залетают туда. Берег там еще выше и неприступнее этих скал. Пусть костер наш пылает на месте, которое мы для него выбрали сегодня утром. Было бы бесполезно переносить его на другое место…
— Как, ты уже собираешься возвращаться? — спросил Жерар. — Но я не видел и половины того, что хотел видеть. Взгляни вниз: там словно терраса какого-то созданного природой замка. Вот колоннада галереи, ниже столбы огромных ворот. Все эти очертания, конечно, грубы, но все вместе поражает своим величием. Может быть, это дворец угрюмого волшебника, которому принадлежат эти владения. Видишь, Анри?
— У меня нет ни твоих глаз, ни твоего воображения, — смеясь, отвечал Анри. — Здесь холодно. Я не прочь вернуться туда, где потеплее. К тому же, я проголодался!
— Изволь, — отвечал Жерар, вынимая из кармана сухарь и спускаясь по крутой тропинке, по которой они пришли на вершину. — Я обо всем забочусь!
— Спасибо. Только, пожалуй, нехорошо быть таким лакомкой, — упрекнул себя Анри. — Наши припасы — якорь спасения для нас. Их следует расходовать очень и очень бережливо…
— Ешь, сколько захочется, брат. Я сумею пополнить наши запасы, когда они истощатся! — развязно заявил Жерар.
— Неужели?
— Конечно же. Мы будем охотиться!
— Не на чаек ли и пингвинов?
— Должно быть, жить на острове вовсе не так уж худо, если эти птицы, которые могли бы ведь и улететь, остаются здесь. Они помогут нам разнообразить наше меню. Впрочем, у меня есть еще и другой замысел, но я хотел бы сделать тебе сюрприз…
— Говори уж, чего там! Если сюрприз, то я удивлюсь ему сейчас!
— Правда? Я собираюсь угостить вас рыбой; надо только сделать сеть!
— Какая рыба может водиться среди этих айсбергов? Ты шутишь, Жерар?
— Нисколько. Я видел ее своими глазами! Сегодня утром, ныряя в воде, как раз в том месте, где ключ впадает в море, я видел большие, жадные до добычи круглые глаза и дал себе слово, что эта рыбка попадет ко мне на сковородку!
— Где ты возьмешь сковороду? Я думаю, кухонная утварь порядком пострадала во время бури!
— Не будет сковороды — изжарю рыбу между двух камней. Ле Ген поможет мне, он мастер стряпать!
— Какой ты молодец, Жерар! — заметил Анри, когда они уже достигли подножия утеса. — Сколько в тебе мужества, энергии, изобретательности. Без тебя я совсем пропал бы!
— Твое дело — открытия, изобретения, чудеса, на то ты и родился. Устрой-ка себе лабораторию, кабинет для занятий, работай вместе с нашим другом. Вебером, найди способ исправить разломанную машину. Тогда мы будем спасены. А тем временем мы, мелкая сошка, будем заботиться о низменных вопросах жизни, занимаясь добыванием пищи!
— Собственно говоря, — сказал Жерар после минутного молчания, — существование рыбы в этих водах ничуть не удивительнее того, что здесь бьет ключ. Одно вытекает из другого. Вода ключа, хотя и холодная, все-таки теплее по сравнению с морской водой, и рыба может жить в ней!
— Но как объяснить само нахождение ключа среди этой застывшей бесплодной природы?
— Холод захватывает только тонкую кору земного шара, под ней же скрыт вечно пылающий очаг. Где бы мы ни находились, даже на полюсах, огонь не очень далеко от нас. Этот ключ, может быть, еще недавно кипел, охлаждаясь по мере просачивания сквозь почву, он еще остыл не так, как окружающая атмосфера; он остынет окончательно, лишь смешавшись с огромным соленым пространством. Вот единственное объяснение, какое я могу дать, но за верность его не ручаюсь…
— По-твоему, мы стоим здесь над вулканом? — сказал Жерар. — Нечего сказать, не очень-то удачно выбрали мы остров!
— На всей поверхности земного шара нельзя ручаться, что не находишься над вулканом! Земная кора так тонка по сравнению с той громадной расплавленной массой, которая скрыта под ней, что еще удивительно, как мало бывает землетрясений. Если думать об этом постоянно, никогда нельзя уснуть спокойно!
— Ну, так не станем об этом и разговаривать! — воскликнул Жерар. — Наши уже встали. Пойди, доложи о результатах нашего осмотра. А я попытаюсь раздобыть какое-нибудь блюдо к обеду!