В тот вечер Ванс задержался на работе, и Пейдж легла спать, не увидевшись с ним. Они с тетей Джейн поужинали вдвоем, а потом поднялись в маленькую гостиную поболтать. Пейдж решила не упоминать о своей тщетной попытке разыскать Марту. Пока ей не удастся что-нибудь разузнать, разговорами о сбежавшей девушке она только разбередит сердце тети Джейн, или – хуже того – та может подумать, что Пейдж напрашивается на незаслуженную благодарность.

Миссис Уинтли в длинном черном кружевном платье и с бриллиантовым ожерельем на шее была образцом величественности. Если бы Пейдж впервые увидела ее в таком обличье, ее бы охватил священный трепет. Вместо этого она поняла, что тетя Джейн мягко и почти незаметно подталкивает ее к рассказам о ее отце, об их жизни в Перу, и поймала себя на том, что говорит об отце с любовью и нежностью.

Впервые она почувствовала, что хочет поведать этой доброй женщине о боли и унижении, которые она испытала из-за расторгнутой помолвки. Но она сдержалась из опасения, что миссис Уинтли может подумать, что она обручилась с Вансом назло Джерри, и что брошенная девушка уже не нужна ни одному мужчине.

Вместо этого она рассказала о своей работе в компании «Маркхэм Электроник».

– Жаль, – сказала тетя Джейн, – что в мое время девушкам не разрешали работать. Это хорошая школа жизни, даже если не нуждаешься в деньгах, и, кроме того, многие семьи живут на две зарплаты. Но во времена моей молодости девушки из приличных семей могли стать только учительницами – я, конечно, не говорю о бедных. Мне кажется, что, только работая в магазине, на фабрике или в конторе, девушка может понять, как нелегко приходится мужчине, за которого она выходит замуж. Если бы она знала, с каким трудом ему достаются деньги, она была бы поэкономнее, и не требовала бы невозможного от будущего мужа.

Слегка порозовев, она добавила:

– Вы, наверное, считаете, что я несу чушь, моя милая. Я не сумела воспитать свою дочь, а сама рассуждаю о том, как должны себя вести другие.

– Сложно судить о том, что кто-то сумел или не сумел. Может быть, сейчас Марта начинает понимать, что бывают проблемы и посерьезнее, чем у нее. Как только человек это поймет, он уже на пути к решению своих проблем, ведь так? Меняется отношение к жизни. – Пейдж засмеялась. – Кто-то сказал, что как бы мы себя ни жалели, мы ни за что бы не обменяли свои проблемы на чужие. – Не ожидая ответа, она спросила, как прошло собрание Лиги.

– Я считаю, что каждая женщина должна быть образованной гражданкой своей страны, а также уметь обращаться с деньгами и зарабатывать их, – произнесла тетя Джейн. – Женщины с большим трудом завоевали право голоса и стали равны мужчинам. Теперь они должны узнать о своих кандидатах и о гражданских обязанностях. Терпеть не могу женщин, которые постоянно жалуются на систему, а сами не могут и пальцем пошевелить, чтобы что-то изменить.

Приглушенно зазвонил телефон, и, пробормотав извинение, она взяла трубку.

– Да? А, это ты, Беверли… Надеюсь, тебя хорошо устроили в «Бикмане»… Я рада… Конечно, я с удовольствием с тобой встречусь. Секунду, я только взгляну на свой ежедневник… Да, в это время мне удобно. Я буду свободна.

Повесив трубку, она минуту задумчиво смотрела на телефон. Потом медленно произнесла:

– Наверное, я была недостаточно любезна с Беверли.

– Ничего себе недостаточно! Ванс говорил, что вы даже платили за ее образование.

– Да, платила. Но я ее почти не знаю… Я не приглашала ее к себе в гости. Я не видела ее с младенчества. Боюсь, что… В общем, она, очевидно, узнала от Ванса, что моя дочь сбежала из дома. Интересно, не сложилось ли у нее впечатление, что я хочу заменить ею свою дочь. Если так, то я вела себя неправильно и непорядочно.

– Только не вы, – уверенно заметила Пейдж, но у миссис Уинтли был все еще озабоченный вид.

Через некоторое время Пейдж подошла к проигрывателю и, порывшись в пластинках, поставила скрипичный концерт Моцарта. Вечер закончился под звуки чарующей музыки, хотя обе женщины были так поглощены собственными мыслями, что вряд ли что-либо слышали. На следующее утро от Ванса снова не было записки, но Перкинс передал Пейдж сообщение несколько иного характера.

– Не позвонит ли мисс Уилберн мистеру Норману Грэхему в нью-йоркское отделение компании «Маркхэм Электроник» при первой же возможности?

Разделавшись с завтраком, Пейдж набрала номер компании и попросила Нормана Грэхема.

– Грэхем у телефона, – кратко произнес он.

– Грэхем? Это Пейдж Уилберн.

– Ах, да. Слушай, ты не могла бы пообедать со мной сегодня? Скажем, в половине первого в «Сарди»?

– Хорошо, я согласна.

– Отлично. Тогда до встречи, – на этом он повесил трубку.

– Сегодня я обедаю в «Сарди» со старым другом, – сообщила Пейдж миссис Уинтли.

– Но моя дорогая, вы могли бы пригласить ее сюда. Я хочу, чтобы вы себя здесь чувствовали как дома.

– Это ужасно мило с вашей стороны, но у него, очевидно, на это нет времени, так как потом он должен будет вернуться в контору.

– А… Разумеется. – После небольшой паузы миссис Уинтли пошла на кухню, чтобы обсудить меню с поваром. Пейдж почувствовала в ней легкий холодок. Миссис Уинтли могла решить, что встречи с другими мужчинами входят у Пейдж в привычку. К тому же она еще помнила о недавнем визите Джерри.

Самым удивительным было то, что Норман Грэхем не только был осведомлен о том, что она в Нью-Йорке, но и знал, где она остановилась.

Все выяснилось в первые минуты их встречи в знаменитом нью-йоркском ресторане. Раньше Пейдж видела жениха Хелен всего несколько раз, и при этом была в глубоком трауре. Теперь ее несколько позабавило, что он не сразу узнал ее, когда она заговорила с ним в людном холле. На ней снова было серое платье, на котором поблескивал нефритовый кулон.

– Пейдж! У меня просто нет слов! – восхищенно воскликнул он, расплывшись в улыбке. Но когда официант повел их к забронированному столику, лицо Нормана Грэхема снова стало серьезным.

Как только официант принял заказ и удалился, Норман взглянул на нее с холодной яростью.

– Что, черт возьми, ты пытаешься со мной сделать, Пейдж?

Она была так потрясена этим неожиданным выпадом, что потеряла дар речи.

– И не изображай невинность, – прошипел он. – Я все знаю.

– Послушай, – сказала она, тоже рассердившись, – я не понимаю, о чем ты. Я тебе ничего плохого не делала. Зачем мне это? И откуда ты узнал, что я в Нью-Йорке, и где я живу?

– Мне сказал Майлз Форрест. Он глава нашего отделения. Вчера он узнал, что меня проверяет отдел безопасности. Но почему именно меня? А потому, что я – один из тех, кто посоветовал тебе устроиться в компанию Маркхэма. Форрест горой стоит за своих людей и, естественно, рассвирепел. Я тоже. Так какого черта, я тебя спрашиваю?

– Я здесь ни при чем. Тебе придется мне поверить.

– Значит, ты отрицаешь, что имеешь отношение к этой проверке отдела безопасности? Ты не показывала на меня пальцем?

– Мистер Маркхэм спросил меня, как получилось, что я устроилась именно в его компанию.

– А почему, – злобно спросил молодой человек, – великий Маркхэм вдруг так заинтересовался маленькой стенографисточкой? На это у тебя тоже есть ответ?

Щеки Пейдж покраснели от гнева.

– Да, есть, – отрезала она. – Он дружил с моим отцом. Я сказала ему, что ты и Тед Харвест очень хвалили эту компанию. И это все, что я о тебе сказала.

– Так… – протянул Норман. – Мне начинает казаться, что проверяют на самом деле тебя. Это интересно. Ну, а чем ты занимаешься, красавица? Ты просто цветешь.

– Я помолвлена с Вансом Купером.

Ухмылка вдруг исчезла с лица Нормана.

– Ах, вот, значит что! Купер не человек, а машина Просто мурашки по спине бегут, когда встречаешься с ним взглядом. Но он хороший парень. Поздравляю тебя, Пейдж. В общем, поздравляю вас обоих. Если бы я вращался в таких кругах, я сказал бы ему это лично.

– Спасибо.

– Купер – это совсем другое дело, не то, что тот тип, с которым ты была раньше, эта кукла, которую учили хорошо себя вести на дипломатических приемах и умасливать жен послов.

Пейдж промолчала. Норман снова насупился.

– Все равно, – проворчал он, – люди Маркхэма перегибают палку, влезая в личную жизнь человека. Интересно, что они подумали, когда Хелен расторгла нашу помолвку Тебе ведь известно, что у нас все кончено?

– Лесли что-то об этом говорила. А только вчера я виделась с Элис, и она мне тоже об этом рассказала. Мне ужасно жаль.

Некоторое время они, казалось, были поглощены едой.

Норман думал о девушке, которая сидела напротив него, а она удивлялась, откуда у него этот дорогой костюм и на какие деньги он недавно купил «Кадиллак».

– Вероятно, – наконец, сказал Норман, – люди из отдела безопасности решили, что Хелен неспроста расторгла нашу помолвку, хотя я не понимаю, какая связь между этим и «Маркхэм Электроник». – Пейдж ничего не ответила, и он небрежно прибавил: – Ты давно в последний раз видела Хелен?

– Очень давно.

– А она… Хелен… Ты не знаешь, она не собирается замуж за кого-нибудь другого? – неожиданно выпалил Норман.

– Не знаю, – ответила Пейдж.

– Они с Элис всегда были близкими подругами, как и вы с Лесли. Неужели Элис ничего не сказала? Ни на что не намекнула? Пейдж, я на все готов ради Хелен. Я без ума от нее. Как я мог ее потерять?

Пейдж разломила горячую булочку, намазала ее маслом, но потом положила на тарелку, даже не откусив.

– Это все потому, что у тебя слишком много денег, – резко сказала она.

Он недоуменно уставился на Пейдж.

– Ну, ты даешь, Пейдж! Кроме того, что я получаю как инженер по электронике, у меня ничего нет. Я далеко не величина, даже наоборот, где-то на последней ступеньке. Никаких сбережений. Никаких акций. Слишком много денег! Ничего себе!

– И никаких левых источников дохода? – спросила она.

– Никаких левых… чего? – Он оттолкнул тарелку, выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

– Ты именно это наплела ребятам из отдела безопасности? Что у меня левые источники дохода? Купаюсь в деньгах!

– Норман, я ничего им не говорила. Тебе придется мне поверить. Я, вероятно, виновата в том, что тебя проверяют. Понимаешь, я… случайно влезла в одно дело, и они заинтересовались моим прошлым. Потом они захотели узнать, кто посоветовал мне поступить к Маркхэму, и я сказала, что ты и Тед Харвест. Я тебе это уже объясняю второй раз – и последний. Я ничего не скрываю.

– А причем тут деньги? С чего ты это взяла?

– Именно это и беспокоило Хелен. – Пейдж в отчаянии махнула рукой.

Его лицо застыло.

– Хелен? – Она кивнула. – Хелен думает, что у меня слишком много денег? Это же безумие.

Ну, не столько думает, что их у тебя много, сколько считает, что ты очень расточителен.

– Но… – У молодого человека пропал аппетит.

Он озадаченно потер затылок. Затем он подался вперед.

– Слушай, Пейдж, – требовательно сказал он. – Давай во всем разберемся, ладно? Ты знаешь отца Хелен?

– Нет, я никогда его не видела.

– Ну… – По оживленному лицу Нормана можно было угадать, что он восхищается этим человеком. – Он отличный парень. Просто класс. Большой, крепкий, настоящий красавец. Никто не даст ему больше сорока пяти. Ухоженный, ну, искусственный загар, массаж и все такое. Костюмы шьет на заказ. Водит «Линкольн». В общем, класс. Поэтому я и решил, что Хелен привыкла именно к этому. Она хочет этого. Я дал себе слово, что это она и получит. И поэтому… – Он умолк. – Что это ты смеешься?

– Я не смеюсь, – возразила она. – Я просто улыбаюсь, хотя совсем не смешно, что люди могут до такой степени не понимать друг друга. На самом деле Хелен всегда ненавидела экстравагантность своего отца. Из-за этого им с матерью частенько приходилось отказывать себе в самом необходимом, и они не знали, смогут ли оплатить все счета. Ее бы больше устроил «Форд» или даже «Фольксваген»…

– Черт побери, меня тоже!

– Тогда скажи ей об этом, Норман, – продолжала Пейдж. – И если кто-нибудь из отдела безопасности спросит тебя, откуда у тебя деньги, которыми ты швыряешься, скажи правду. Они могут посмеяться, но это же неважно, ты согласен?

– Пусть хоть обхохочутся. А если все получится, я подарю тебе бриллиантовое колье. – Норман снова умолк, потому что Пейдж начала смеяться. На этот раз они засмеялись вместе.

* * *

– Я расслышал только конец их разговора, когда проходил мимо столика, – сказал агент безопасности – В последнее время «Сарди» так переполнен, что невозможно пройти по залу. Они сидели, как лучшие друзья, и веселились. Из его слов я услышал только, что если все получится, он купит ей бриллиантовое колье.

Начальник отдела безопасности старался не смотреть на Ванса Купера. Жалко парня. Маркхэм впутал его в эту дурацкую историю с девушкой, и сначала ее принимают за иностранного курьера, – да только ли принимают? – а потом он в нее влюбляется. Это бы заметил даже слепой. Даже если бы он не устроил скандал, что девушку и ее кулон используют как приманку, все равно ясно, что он потерял голову.

Теперь все оборачивается так, что она, похоже, замешана в операции «Центр». Пока еще никто не знает, кто приказал человеку с лицом хорька за ней следить, но очевидно, что следят не за Купером, а за ней. А по пятам за этим человеком следует оперативник – все это уже становится смешным, один шпион следит за другим – но никто пока не выяснил, на кого работает Хорек.

И, в довершение всего, сегодня девушку видели в ресторане с одним из инженеров по электронике, работающих на операцию «Центр», именно с тем, которого сейчас проверяют, потому что он посоветовал ей устроиться в компанию. Они уже раскопали про него кое-какие любопытные сведения. Норман Грэхем в последнее время швыряется деньгами, и агент слышал, что он пообещал девушке бриллиантовое колье – но за какую услугу?

Ванс знал, о чем думают присутствующие в комнате люди. Спорить было бесполезно. Рано или поздно все выяснится, но он надеялся, что это случится скоро. Все, что угодно – только не этот червь подозрения, не недоверие к Пейдж.

– Нет, – заявил он им, – мне нечего добавить к тому, что уже сказано, кроме того, что комнату Пейдж в доме тети обыскивали. Раз замки не тронуты, очевидно, у этого человека свой ключ.

– Но откуда им известно, какую комнату она занимает?

– Очевидно, по ее одежде. Я не знаю.

– И больше ничего?..

– Да, еще одно, но мне кажется, это не имеет особого значения, – Ванс рассказал им про Джерома Брукса, который когда-то был помолвлен с Пейдж, потом расторг помолвку, а тут вдруг прилетел в Нью-Йорк тем же рейсом, что и Пейдж, и нанес визит в дом тети Джейн. Пейдж не могла понять, зачем он снова объявился и почему опять захотел на ней жениться. У него ведь пропал к ней интерес, когда ее отец потерял все свои деньги. Теперь он захотел вернуться к ней; он даже был уверен, что его примут.

По мнению Пейдж, объяснял Ванс, Джерри Брукс охотится за кулоном. Он в курсе того, что и она, и Купер работают на Маркхэма. Кто ему это сказал? Естественно, ее друзья отвернулись от него, когда он расторг помолвку. Он удивился, почему Пейдж вдруг полюбила нефрит. У него на пальце кольцо с печаткой, как и у человека, который пытался схватить Пейдж в Чайнатауне.

– Посмотрим, что у нас найдется на этого типа Брукса, – без особого интереса произнес один из мужчин. – Во всяком случае, у этой молодой леди много поклонников.