Максим Крейц

Я читал о свойствах человеческого организма, которые используются йогами, а для европейского человека кажутся чудом. Например, та же «ненастоящая» смерть. Мне повезло, я собственными очками лицезрел превращение подобного рода.

Я знал, что за процессы происходят в организме человека, подвергшегося подобной процедуре, и тем большим чудом это было для меня. Честно говоря, занятия йогой когда-то были моей мечтой, но, увы, не хватило силы воли. А Игорь смотрел на происходящее как на обычную магическую процедуру. Как я ни пытался ему объяснить, что на самом деле это значительно более достойное восхищения действие, он отказывался это понимать.

Рен откинул простыню и сел на скамье. Игорь присвистнул.

– И ты еще жив! – Игорю в принципе сложно долго обращаться к человеку на «вы». Со временем он начал время от времени «тыкать» и Юрию Германовичу, нашему куратору.

– Рен, тебя чем били?! – Игорь, сморщившись, смотрел на шею и плечи Рена. Там, где кожа не была заляпана кровью, проглядывали багровые синяки и грубо зарубцевавшиеся раны. Со времен последнего приключения нашей компании у Игоря появился особый дар исцеления ран. Игорь, как говорили в старину, пользовал страждущих при любом удобном и неудобном случае, поэтому и сейчас смотрел с восхищением на непочатый край работы.

– Сиди спокойно, – скомандовал он и, набычившись, уставился на Рена.

Синяки стали желтеть и уменьшаться, раны – превращаться в аккуратные белые рубцы, которые затем исчезали.

– Макс, – спросил меня тем временем Рен, – наверное, в своем мире ты великий человек? Твои люди и ты сам – вы делаете вещи, которые у нас считаются верхом мастерства и очень полезны!

– Как раз нет, – сумрачно сказал Игорь, занимаясь последним рубцом. – Какой смысл перетаскивать предметы умственным усилием при наличии кучи техники или прикуривать от пальца, если есть зажигалка?

– Что прикуривать? – не понял Рен.

– Мир некурящих – просто сказка! – не стал объяснять Игорь. – Представляю, что было бы, если бы сюда попал Мишка из параллели! Он бы тут умер добровольно на третий день. Киосков-то с сигаретами нету ни одного!

Я подумал о том же. В параллельном классе учится Михаил Венгров, который начал курить, по его рассказам, чуть не с младших классов и очень этим обстоятельством гордится. Он также считает высшим шиком переживать, что он так хочет курить, а до конца уроков далеко. Когда я перешел в мою нынешнею школу, где и познакомился со всей нашей компанией, Мишка был уверен, что уж я-то наверняка курю. Как он меня достал просьбами одолжить сигаретку!

В камеру вошел Шер. Рен заметил его и замер. Шер взглянул и, казалось, опять усмехнулся.

– Это свои! – совершенно некстати ляпнул Игорь и вскоре понял, насколько некстати.

Рен медленно поднялся, здоровый как бык, против кажущегося тщедушным сутулого, с пластикой старой мудрой крысы, Шера.

– Я же предупредил тебя, чтобы ты не появлялся в моих землях! – угрожающе надвигался на палача Рен.

– Ты не заметил, что это уже мои земли? – спокойно парировал заплечных дел мастер.

Я попытался включить свою способность к ясновидению и проникнуть в историю конфликта. Благодаря образному сознанию Рена мне удалось уловить такую картинку: Шер, наверняка довольно давно, потому что без странной повязки на лице, очень молодой, бежит с перекошенным от страха лицом по горной тропинке, спотыкаясь, стаскивая с себя и отбрасывая на ходу перевязь с мечом и непонятного для меня предназначения цветные браслеты на рукавах.

Я вернулся в реальность. У меня и раньше были подобные предположения. Здесь принято представляться и личным, и родовым именем, проще говоря, фамилией. У Шера ничего подобного не было. А из этого видения я могу сделать вывод, что Шер – единоплеменник Рена, и, возможно, не самый безродный. Но его изгнали из племени за дезертирство. Отсюда и отсутствие родового имени. Странно, слишком мягкое наказание для свирепых горцев. Наверное, принимали во внимание какие-то заслуги или личную дружбу с правителем, или происхождение. В любом случае, Шер живым убрался из владений своего, как я склонен думать, бывшего друга и сделал в столице карьеру палача и садиста. Короче говоря, тот еще проходимец.

Старые знакомые недолго сверлили друг друга взглядами. Шер сделал вид, что он – радушный всепрощающий хозяин, а Рен – что он в невыгодном положении, но как только его дела наладятся…

– А-а-а, вы уже встречались? – дошло до Игоря.

– Мир тесен, молодой человек, ойкумена невелика, за достаточно долгую жизнь вполне можно позволить себе роскошь иметь знакомых везде.

Шер принес с собой костюмы подмастерьев палачей – есть тут и такая должность, – велел надевать их и идти за ним в полнейшем молчании. Костюм мало чем отличался от принятых здесь: простой, грубо окрашенный плащ с большим капюшоном и бесшумные сапожки. По кроссовкам нас могли распознать даже в шароварах и парандже.

Мы вышли из камеры, Шер аккуратно запер ее, а ключ взял с собой – проверить, есть мы там или нет, теперь будет нелегко.

Я боялся, что Рена, да и меня узнают из-за нашего необычно высокого по здешним меркам роста. Поэтому сам сутулился как мог, а вот Рен шел гордо, так подняв голову, что любой мог видеть его лицо. Я дергал его за рукав, пытаясь намекнуть, что сейчас он все еще в невыгодном положении и не стоит так афишировать свое присутствие, но он моих отчаянных попыток словно бы и не замечал.

На наше счастье, стражники смотрели на неизвестных подмастерьев удивительно флегматично. Возможно, побаивались Шера – он, как я уже понял, здесь царь и бог, и все охранные структуры давно им перекуплены.

Удивительно! Об этом средневековом мире я рассуждаю точно так же, как о нашем, таком, по-моему, удивительном и нетипичном. А может, такие вещи, как коррупция, предательство и нечестная игра существуют везде, вне зависимости от культурных традиций и этапов развития общества? Или бывают культурные традиции, несовместимые с нарушением моральных норм? Или подспудно культура содержит в себе оправдания для антикультуры?

Тьфу, совсем запутался. Наверное, как Остап Бендер, от голода. Забавно, но никогда мне так не хотелось есть!

Мы вышли из тюрьмы в теплую черную ночь. Какое чудесное ощущение! Рен и вовсе откинул с головы капюшон, я уже не обращал на это внимания. Пусть делает как хочет. Правда, если узнают его, непременно схватят всех, но даже попроси я его быть осторожнее – разве же он послушает!

Шер провел нас через весь город в маленький домик на окраине. По дороге нам встречались патрули, но сержанты обычно узнавали Шера и обходили нас стороной. Я все вертел головой по сторонам – очень надеялся увидеть где-нибудь Олю. Я не терял надежды, что с ней все в порядке и что мы вот-вот встретимся.

Домик, куда привел нас гуманный – сегодня, во всяком случае, – палач, напоминал все другие постройки столицы только внешне. Внутри дом больше смахивал на музей оружия или на склад – чего там только не было.

Я остановился перед «экспонатом», удивительно напоминавшим автомат Калашникова. Я никогда не видел этого прославленного оружия вблизи, но склонен предположить, что передо мной был именно он.

Я подозвал Игоря. Тот тоже поразился, что в этом захолустном мире уже изобрели автомат Калашникова. Мы спросили об этом у Шера. Тот сделал недовольную гримасу.

– Один мой знакомый путешествовал по мирам и привез эту вещь. Но она, кажется, сломана, к тому же я не знаю, как она действует, поэтому висит тут просто для красоты.

Я хотел резонно поинтересоваться, какая красота может быть в тронутом ржавчиной автомате, но удержался. У каждого свои взгляды на эстетику.

Мы прошли на второй этаж и оказались в крошечной, темной комнатушке без окон. Даже недолгое пребывание в местах не столь отдаленных оставляет стойкую нелюбовь к подобным комнатам.

Мы сели за стол, на котором стояли масляные светильники и несколько не очень чистых бокалов. Вошел слуга, похожий на глухонемого. Шер выразительно на него посмотрел, слуга кивнул и скрылся.

Мне такая атмосфера не понравилась. Игорь подергал под столом за полу моего плаща и скроил такую физиономию, что я сразу понял: ему эта обстановка тоже не по вкусу.

Слуга вернулся, принес хлеба и вина.

– Тайная вечеря, – шепнул я Игорю, тот посмотрел на меня круглыми глазами:

– Чего?

Если бы Шер был из нашего мира, он бы оценил шутку.

Вино я не люблю, то есть это не тот напиток, который можно пить каждый день просто так, с хлебом, вместо обеда. Поскольку я был зверски голоден, я уминал жесткий отрубной, кажется, хлеб за обе щеки и запивал его водой, а вина только пригубил.

Тайная вечеря… Интересно, какая у них тут религия?

За столом все молчали. Я решил, что лучше не нарушать этой тишины и оставил свой вопрос до следующего раза.

Шер ничего не ел, а только смотрел в раздумье в пространство. И изредка отпивал из стакана.

– Я думаю, братец, – сказал он наконец (я тогда не сразу понял, к кому он обращается с обычной своей усмешкой), – что смогу помочь твоему обездоленному народу.

Рен напрягся. Палач обращался к нему, но сказано это было в таком тоне, которого при других обстоятельствах Рен терпеть бы не стал.

– В наше время, – продолжал Шер так, словно бы он болтал впустую, – все решают не количество людей, не воинская сила, а…

– А?

– Магия. Все так просто. Этой ночью, а ночь будет долгая, станет известно, кто наутро окажется королем. Либо им останется Торри, либо корону наденет Вент. Мне все равно, ведь и в том, и в другом случае народу поляжет немерено. Кто бы кого ни казнил, к вечеру король снова сменится.

Шер посмотрел свой стакан на свет и выпил залпом.

– И тогда все Горы Священных Родников смогут выбирать короля, какого им надо, и никакой пошляк не потащится туда собирать налоги. Честно.

Рен немного расслабился. За последнее время его гордости был нанесен серьезный ущерб, и он уже не мог позволить себе лезть в драку из-за слова.

– Разумеется, отбившаяся от рук Катрин Озерная больше не будет служить Венту, – с необычным выражением сказал Шер. – Кстати, если Вент не проиграет большую битву с Торри и к утру будет жив, его не казнят и после, а с позором сошлют в Обрамляющие Горы простым рабочим.

У Рена загорелись глаза, а Игорь в азарте даже стукнул кулаком по столу.

Я ждал, что же этот змей предложит мне. Но Шер спокойно налил себе еще вина и добавил тихо:

– Оля… Это имя из вашего мира, так, Макс?

Я понял – он читает мысли, причем достаточно легко и ненавязчиво, так, что я этого и не заметил.

– Оля, Оля… Я полагаю, что она сейчас…

Он задумался. Казалось, что на него наконец подействовало вино и он не очень хорошо соображает, что говорит, так, несет какой-то бред.

– Там!

Резко развернувшись, он ударил по стене, которая казалась глухой. Отлетела занавеска, распахнулись ставни – как раз за моей спиной. Я инстинктивно, хотя это могло быть ловушкой, вскочил с табурета и высунулся из окна.

По темной улице – но я уже привык к темноте – шла она! Я был стопроцентно уверен, что это именно она, потому что… Не могу сказать, но я бы мог в этом поклясться.

– Оля!!! – крикнул я, забыв всякую осторожность, на всю улицу.

Фигурка в плаще, шедшая там, далеко внизу, вздрогнула. Она озиралась, не понимая, откуда ее зовут. «Я здесь!» – хотел крикнуть я, но не успел. Девушки-воительницы, откуда-то появившиеся, словно чертики из табакерки, схватили ее и, не успела она и рта раскрыть, утащили в подворотню.

Игорь крепко схватил меня сзади за шиворот, наверное, в самом деле боялся, что я сейчас выпрыгну.

– Я видел, в какой дом ее повели, если сейчас же бежать туда, они могут не успеть ее перепрятать!

Шер смотрел на меня совершенно трезвыми глазами, с какой-то плотоядной жалостью – странное сочетание, но суть выражает наиболее точно. Когда он видит чужое несчастье, боль, ему, как ни странно, жаль людей, попавших в беду, но при том, созерцая их, этот монстр получает удовольствие.

– В той подворотне, – ответил он мне, – начинается небольшая улица, которая затем переходит в тоннель, а тоннель, разветвляясь, проходит под всем городом да вдобавок имеет пять потайных выходов в степь.

Я сел. Ясное дело, без Шера мне не обойтись. Он сможет выручить Олю, и если его цена за услугу – трон этого королевства, будь оно семь раз неладно, я согласен.

Катя Северова – Знаешь что, тебя надо переодеть женщиной, – сказала я Димке уже у себя дома. Я думала, он возмутится. Но он отнесся к этому довольно равнодушно. Извиняться мне, к счастью, не потребовалось. Мне кажется, мы изрядно повзрослели с тех пор, как попали сюда, как будто прошел целый год, не меньше. Или, наоборот, когда попали в этот мир – поглупели, а теперь будто просыпаемся.Только поздно. Димка не злился на меня за то, что я упрятала его в тюрьму и там его чуть не прикончили – тот народный очумелец Шер уже, говорят, подбирался к нему, когда я его освободила.Я выдала ему одежду одной из своих служанок и спрятала в неотремонтированной половине дома – там, где недавно состоялся такой глупый и мерзкий с моей стороны разговор с бывшей хозяйкой.А еще я велела своим девчонкам из обучающейся у меня группы выучить наизусть приметы Оли и всех похожих на нее в обязательном порядке тащить ко мне.Где-то в полночь… Кстати, время тут измеряют странно. Используют песочные и водяные часы, которые отсчитывают разные отрезки времени, а такого понятия, как «не позже двенадцати ночи», или «мне в шесть утра вставать», тут нет.Болтунья. Так вот, где-то в полночь в мою дверь постучали. Я приказала Вальке – это одна из моих девушек, которая драке учится и стажируется у меня, зовут ее Варгаль Кон, но мне Валька удобнее – так я ей приказала пришедшего втащить на лестницу и оттуда спустить.Она сбегала вниз, прибежала обратно и сказала, что она, конечно, так и поступит, но тот, кого я предлагаю спустить с лестницы, говорит «именем короля».– Так он, должно быть, врет! Спусти его моим именем, и пускай потом жалуется кому хочет.Варгаль – девушка не слабая, и вскоре я услышала, что мое приказание выполнено. Потом подошла и Валька.– Там еще один, одет так же, шепотом говорит, что он от Вента. У него к вам записка.– Записку дай сюда, а самого – в три шеи, ответа писать не буду.Здешним рунам я так и не выучилась, но вот Вент справился с русским алфавитом, поэтому мог писать мне письма, а я даже иногда их понимала.В записке было сказано, чтобы я пришла в боевую готовность. У дворца сейчас идет бой, а ко мне направляется целый королевский отряд, которому приказано схватить меня и казнить на месте.Я порвала письмо и приказала своему отряду сделать дом неприступной крепостью – забить окна, а тем паче двери, забаррикадировать все пространство у входной двери и немедленно предоставить мне план тайных коммуникаций дома. Забурлила работа. Первым делом задраили окна. Достали из кладовых чертову пропасть всякого железа, облачились, вооружились, приготовились, одним словом, неслабо.Мы с Димой поднялись на крышу своего дома, туда, где имелось специально предназначенное для этого укрепление. Оттуда было видно половину города. Я устроилась у приспособления из зеркал, которое позволяло глядеть вниз, за карниз дома или за угол.Внизу, у дверей моего дома, собрался приличный отряд – человек в двадцать. Сверху они казались мелкими и смешными. Кажется, они ломали двери. Я сосредоточилась и приказала всем металлическим предметам, которые нападавшие держали в руках, подняться в воздух, на высоту метров эдак десяти.– Она где-то здесь! – закричали в толпе, когда сабли, пики и болты стали выскальзывать из рук и плавно подниматься в воздух. – Ищите, ловите ее!– Какое там ищите! – догадался кто-то. – Мы безоружны!Мои девочки правильно сориентировались. С оглушительным визгом они распахнули парадный вход, выкатились радостной кучкой, врезались во вражеский отряд и принялись громить всех направо и налево. Я аккуратно переместила все собранное оружие на крышу, рядом с моим наблюдательным пунктом.Потеряв пятерых, а то и больше, королевский отряд предпочел убраться восвояси. Мои девчонки радостно бранились им вслед.Уже не боясь предательского болта в спину, я забралась на стену своих укреплений и посмотрела в сторону дворца. Кто с кем дерется? Неужели Вент решил стать королем? Мог бы и предупредить, когда начинает такое мероприятие.В любом случае дерущиеся уже успели натворить дел: горели большие королевские цеха по производству тканей, кажется, огонь тронул и дворцовые конюшни. Игорь, Игорь!Что-то там с Наташкой?Вокруг контрфорсов дворца начали как – собственно, почему «как»? – по волшебству возникать кружевные каменные постройки, с которых мгновенно взбиравшиеся на них крошечные человечки поливали дворец дождем стрел и арбалетных болтов. Это старался Вент, новый Повелитель Стен. Но тут же над дворцом поднимался вихрь и сметал все кружевные сооружения. Люди падали, роняя крошечные арбалеты или до последнего сжимая их в руках. Это шла в ход королевская магия.До моего дома долетали глухой рокот рушащихся стен и – едва-едва – слабые крики. Вместе с Димой я спустилась в дом.– Нападение отражено! – рапортовала Валька.– Молодцы! Конюшни в порядке? Хорошо… – Я выглянула в прихожую – дверь была расшатана, по ней не шутя били тараном.– Укрепить, – приказала я.Глядевший в бойницу оруженосец повернулся ко мне и крикнул:– По улице бежит девушка, похожая по описанию на Олю!Я выхватила у него арбалет и высунулась в амбразуру сама. По улице бежала самая настоящая Оля. Я позвала ее по имени. Она оглянулась, но продолжала бежать.– Коня, – распорядилась я и побежала, громыхая доспехом, в конюшни. Оруженосец, не обремененный этой тяжеленной гадостью, уже был там и седлал самую грузную белую зебру – она, по его словам, была самая свежая. Чертыхаясь, я влезла в седло – когда было время, я сперва залезала на лошадь, а уже потом надевала кирасу, оплечье, поручи, шлем и прочие радости. Теперь времени не было, и пришлось во всем этом металлоломе лезть на спину пригнувшей от тяжести колени лошади.– Тяжело, понимаю, но ты уж постарайся, толстушка, ты уж побегай!Лошадь печально мотнула головой и побежала, тяжело дыша под моей тяжестью. Не привыкли здешние слабые животинки к весу землян, в особенности русских!Лошадь пробежала по неожиданно тихому переулку и вывернулась на главную улицу, где еще видно было, как за углом исчезает фигурка в сером мятом плаще.– Оля-а-а! – вдохновенно орала я ей вслед, не задумываясь, почему она не реагирует.Моя лошадь, как тяжелая машина, неслась вперед и уже развила приличную скорость. Ее заносило на поворотах, но она вписалась в угол и во весь опор понеслась дальше.Я увидела, как Олю схватил и быстро увел высокий человек, а на меня тем временем кинулись пятеро копейщиков с крюками на копьях. Они попытались стянуть меня с лошади, я отмахивалась от них мечом и нескольких ранила, но из подворотен высыпали новые и новые. Я ругала себя юной кретинкой и заставляла их оружие повисать в воздухе – излюбленный прием.О кирасу стукнулось и сломалось пять арбалетных болтов – меня начали атаковать невидимые снайперы с крыши. Я дала шпор лошади, но она понеслась в сторону от моего дома – наверное, я с непривычки потянула не за ту вожжу.Бог с ней, значит, догоню того поганца, который увел Олю, или по крайней мере прослежу, где они ее прячут.Но сделала я так все же зря. На меня вышел целый отряд, где были и рыцари, что уже, соглашусь, гораздо хуже.У меня кружилась голова – я немного устала левитировать кучи металла, поэтому решила поэкономить энергию и отбиться от них мечом.С диким криком «Выноси, родная!!!» я врезалась в отряд числом человек в тридцать, не меньше, увидела перед собой бледное лицо мужичка, которому раскроила это его лицо чуть не до затылка, потом – камни, услышала, как звякнул сорванный с головы шлем – меня все ж таки сняли с коня.Но я вовремя сориентировалась, перекатилась под брюхом лошади и, встав к ней спиной, принялась отбиваться от наседавших одним мечом, сорвав с головы подшлемник. Подшлемник – дурацкая войлочная шапочка, которая нужна, чтобы шлем на голову не давил. Человек без шлема, но в подшлемнике выглядит как нуждающийся в психиатрическом лечении. А так мои классные желтые волосы красиво рассыпались по плечам, лезли в рот и мешали видеть.Очень скоро у меня выбили из рук меч, схватили за запястья и больно завернули назад, но я принялась пинаться ногами. Связали и ноги, положили поперек седла на чужую лошадь. Я увидела только, как мою оставили лежать в переулке с глубокой раной на шее.Я пыталась поднять в воздух саму себя – Макс говорил, что это вполне реально и мне обязательно надо попробовать, но я все откладывала. А теперь у меня просто не хватало сил.Везли меня во дворец. Судя по тому, что не прирезали сразу – Вент в своей записке либо ошибался, либо намеренно соврал. Зная его, думаю, что скорее соврал. Чтобы я не сдавалась в плен. А я и не сдавалась в плен, просто, чтобы научиться хорошо драться мечом, нескольких дней маловато.Прислушиваясь к шуму драки, я поняла, что дворец окружен со всех сторон. Как же они прошли и куда потащат меня? Ведь они – гвардия короля, а не Вента.Вывернув голову, как сова, почти на сто восемьдесят градусов, я видела, как мы въезжаем в переулок, совсем узкий и грязный, где между стенами домов едва проедет толстая лошадь с нехуденькой девушкой поперек седла. Мои кованые сапоги чиркали по каменной стене, и получался преотвратный звук. Потом мы очутились в пространстве, где везде были каменные стены без окон – тоннель какой-то. Идущие впереди зажгли факелы. Без них тут вообще жить нельзя.Все звуки стихли. Мы ехали так недолго. Тоннель стал спускаться вниз – проезжали под сухим рвом. Потом поднялся вверх, я даже заметила ступени – началась территория дворца. Когда мы из тоннеля перешли в незнакомые гулкие комнаты с зеркальными полами, я почувствовала, что силы почти восстановились и я сейчас всем тут устрою веселую жизнь.Я потихоньку занялась развязыванием веревок на ногах. Затем – на руках.Впереди возник другой источник света. Где-то горело великое множество свечей. Не стоит дожидаться, пока мы туда доедем, ведь это нужно моим врагам, следовательно, не нужно мне.Я с неожиданной даже для себя легкостью соскользнула с лошади, и меч не успевшего ничего понять рыцаря, конвоировавшего меня справа, сам впрыгнул мне в руку. Я рубанула наотмашь, тот едва успел закрыть лицо руками. Дальше шли воины с алебардами. Я обезоружила их и проложила себе дорогу назад, к темному коридору.Побаливающие мышцы мешали бежать в полную силу, но я оторвалась от преследователей и помчалась, скользя на зеркальном полу.Но все оказалось гораздо сложнее. Передо мной – два тоннеля. Который из них? Но я не успела даже притормозить. Один из них с лязганьем закрылся металлической опускающейся дверью, как в мультике про минотавра. И, не успев задуматься, я влетела в другой. Там было темно, хоть глаз выколи, но я почти не сбавила скорость, когда в свете внезапно появившегося факела увидела новую развилку. Опять не пришлось выбирать – один из ходов уже был закрыт. Я завернула во второй, взбежала вверх по каменной скользкой лестнице, оказалась перед дверью, и тут же мне в глаза ударил свет сотен свечей – дверь распахнулась, и я оказалась в зале, где не на троне, но все равно на каком-то возвышении восседал Торри в съехавшей короне и с благородными фиолетовыми мешками под глазами.– Катрин Озерная, – произнес он слабым голосом, – это ваш нож?И он показал мне мой нож, который я отдала рыцарю в тюрьме.– Мой, – говорю, а сама гляжу вокруг – пара заморенных царедворцев подпирают стену поодаль. Стражники с перебинтованными руками скрестили нечищеные алебарды за королевской спиной. Перед королем на пюпитре – прозрачный многогранник, где, если вглядеться, видны фигурки сражающихся и падающих людей на фоне все поднимающегося огня. Да, дела у короля неважные.– Вы – государственная преступница и заслуживаете виселицы.Вон даже как? А может, электрического стула?– Но, учитывая сложное положение короны…Вот-вот свалится! И в буквальном, и в переносном смысле!– …Я дарую свое прощение с тем условием, что вы будете нейтрализовывать действия мятежника ла-Коэ. Будете нейтрализовывать плохо или попытаетесь перейти на его сторону, – король поморщился, пытаясь разломать на проекции в кристалле очередную постройку Вента, – Олю казнят.Из потайной двери шагнул высокий человек, схвативший поперек талии тихую, с огромными от страха глазами Олю. У ее горла он держал большой кривой нож – для пущего моего устрашения, тут такие давно не в ходу.Я пожала плечами.– У меня есть выбор? Естественно, буду нейтрализовывать, куда ж я денусь?! Только можно для начала задать вам один нескромный вопрос?– Пожалуйста.– Где Наташа?– Посмотрите в окно.Я послушно подошла к окну. Видимо, только в мирное время здесь работал веселый палач с блестящим мечом, а в тревожное…Во внутреннем дворе стояла небольшая плаха. Все деревянные сооружения были построены здесь раз и навсегда, хранились в специальных подвалах, при необходимости извлекались. Так вот, посреди двора стояла плаха с небольшой крепкой виселицей. У плахи караулили трое легкораненых, на плахе стояла с петлей на шее связанная Наташа. Что с ней сделают, если я не буду пай-девочкой, ежику понятно.Мне выдали новый шлем с плюмажем цветов короля и выгнали на главную башню, которую Вент упорнее всего пытался взять приступом.Я, пытаясь не обращать внимания на обстановку, выглянула в амбразуру. Внизу валялись обломки камней, упавшие с сооружений Вента. Тем временем каменные туры ползли вверх – не так, правда, быстро, как когда я смотрела на далекую битву с крыши своего дома. Я собрала волю и хладнокровие в кулак, подняла со дна пропасти огромный камень и принялась крушить им что ни попадя. Вниз падали куски камня, люди, пронзительно крича, летели с высоты, выпуская из рук арбалеты или продолжая сжимать их в руках…Вдруг одна из ажурных башенок Вента начала расти так стремительно, что я не успевала попасть по ней камнем, а вихрь, вызванный Торри, не мог ее разбить. Может, какое-то дополнительное заклинание?Башенка стала чуть выше, чем наш дозорный пункт. Один из наших воинов пытался снять людей с башенки, стреляя по ним из арбалета, но их дрова были скорострельнее. С башенки перекинули к нашим окнам мост, и я решила, что отсюда надо уносить ноги, пока они есть.Мы бросили все и понеслись вниз по винтовой лесенке. Тот воин, что бежал последним, был убит. Двое остались, чтобы пытаться задержать врагов, но тоже были убиты практически сразу.Тогда я, задержавшись тремя витками ниже дозорной площадки, сосредоточилась и приказала камню, который все еще удерживала в воздухе, разбить верхушку дворцовой башни. Послышался грохот. Крики. Стена, к которой я прислонилась, дала трещину. Камень попал и, кажется, неплохо все там, наверху, разломал.Трещина продолжала увеличиваться, и я чуть в нее не провалилась. Пришлось отклеиться от стены и бежать дальше вниз.Меня преследовал негромкий, но отвратительный звук – не то скрип, не то треск. Мы с горсткой людей спустились уже до середины башни, но трещины по стенам все ползли и ползли, опережая нас, в них мелькали отсветы от пожара. В одном месте из-за трещин выпала каменная ступенька, и я попала ногой в дыру. Слава богу, меня не бросили, помогли вытащить ногу, но с сапогами пришлось расстаться.Наверное, вес камня превысил возможности стен – архитектор не рассчитывал на мой камушек. Только теперь я поняла, какой махиной ворочала.Мы выбежали из башни с черного хода. Я побежала подальше от башни, потому что не прошло и минуты, как вся эта, простоявшая, возможно, не один век конструкция с грохотом рухнула и подняла тучи удушливой пыли. Все, кто не успел отбежать хотя бы на несколько метров, погибли под обломками. Я оглянулась и обнаружила, что рядом со мной никого нет, но через сухой ров наведены мосты – значит, магическая защита Торри пробита – и ко мне со всех сторон бегут копейщики, держа свои копья на изготовку. Я чуть не падала с ног от усталости. Их копья не слушались моего приказания, и я достала меч. Какой же он тяжелый!Мне удалось сломать копье одного из нападавших, а потом меня охватила совершенно незнакомая мне апатия: будь что будет! И я бросила меч на землю и, как до этого разбойник Реджо, сломала его, с силой наступив.Меня схватили и поволокли в первых рядах в притихший дворец. Слуги бросали оружие, а кто и сам переходил на сторону противника. Волна народа вкатилась в тронный зал. Я сама видела, как Торри, слишком поздно попытавшись бежать тоннелем, был схвачен и зарублен прямо в его зале, в свете сотни догорающих свечей.К счастью, парень, кому была поручена судьба Оли, перешел на сторону противника, не успев выполнить своей задачи. Оля кинулась ко мне.– Макс убит.– Нет, он жив, я знаю…Но вот раненые, сторожившие Наташу у помоста, предавать погибшего короля не захотели и под градом сыплющихся на них болтов включили механизм виселицы.Я подбежала к окну. Собрав последние силы, что у меня оставались – дальше только на карачках ползать, – подняла Наташку и продержала в воздухе, когда под ее ногами расползлись доски помоста. Потом ее стражей добили. Как спокойно я стала относиться к таким вещам! Я аккуратно опустила ее на землю, а сама с чувством выполненного долга сползла на пол.– Кать, Кать, как ты себя чувствуешь?– Я себя не чувствую! – ответила я честно и попыталась встать на ноги.Наташу развязали, и она сама стянула с шеи петлю. Я отошла от окна. Весь зал, который оказался битком набит народом в разорванных кольчугах, окровавленных тряпках, торчащих из-под кольчуг, наполнился криками. Меня оттеснили к самой стене, когда посередине зала люди расступились и образовали коридор от дверей к возвышению, на котором лежал труп бывшего короля.Чтобы лучше видеть, я влезла на подоконник. На огромном позолоченном щите с вделанной в него скамейкой внесли Вента. Он был смертельно бледный, с прилипшими ко лбу черными кудрями, глаза запали и нехорошо блестели. Мы встретились взглядами. Он одними губами произнес мое имя. Я ничего не ответила. Мне показалось, что еще чуть-чуть, и я снова в него влюблюсь. Но я заставила себя думать, что сейчас его занимают мысли не обо мне, а о большой порции мяса, таком же большом кувшине с «компотом» и той пугливой дуре в разрезанных шароварах.Щит осторожно поставили на пол, Вент встал, опираясь на руки воинов, поднял с пола корону и надел ее. Кажется, других коронаций тут не бывает. Потом он ногой отпихнул труп прежнего короля и сел в кресло, находившееся на возвышении. Все радостно заорали, а я – нет. Оля, ясен пень, тоже. Вошли слуги и заменили все свечи.