А потом он куда-то полетел. Странные острые запахи ворвались в нос. Евгений открыл глаза и тут же снова закрыл — настолько яркий свет хлынул в зрачки. Подождав немного, он снова поднял веки, поморщился от обилия ярких красок и приподнялся на руках, настороженно глядя по сторонам.

Почти тут же Торк понял, что пока ему ничего не грозит, хоть находится он на неизвестной планете. Вокруг простиралась огромная равнина, покрытая зеленой травой и цветами, чем-то похожая на ту, над которой он в своем нелепом сне парил огромной птицей. Здесь были другие цвета, да и воздух отличался, но тоже пахло травой, цветами и землей. И как-то сразу становилось понятно, что ничего хорошего здесь ждать не стоит.

Он перевернулся на живот и увидел краешком глаза чье-то гладкое обнаженное тело, походившее на женское, хоть было в нем нечто странное.

— Марина! — негромко позвал он. — Это ты?

В ответ он услышал чуть слышный плач.

Евгений подошел ближе и вздрогнул, увидев, как изменилась девушка. Руки и ноги бугрились мускулами, плоский живот рельефно выделялся. Даже лицо стало другим, голубые заплаканные глаза ушли внутрь.

— Видишь? Я превратилась в уродину. Посмотри на меня…

— Зато никто не пристанет, побоятся, — пробормотал Торк, понимая, что говорит глупость. — И ты по-прежнему привлекательна, по крайней мере, для меня.

— Этим? — девушка встала и показала на грудь, которая осталась в том же размере, но видно было, что ее теперь поддерживают мощные мышцы. — Или крепким задом? Посмотри, об него теперь можно пальцы сломать. Во мне не осталась ничего мягкого и нежного — того, что вы, мужики, так цените в женщине.

— Мне нравится то, что я перед собой вижу, — улыбнулся Евгений. — Очень соблазнительная девушка, так и хочется обнять, хоть и страшновато.

— Я тебя так обниму, что костей не соберешь! — пробурчала Марина. — Инвалидом сделаю, для меня это теперь раз плюнуть! Кстати, ты тоже изменился, совсем перестал походить на маменькиного сыночка.

— Да? — Только тут Торк обратил внимание на себя самого, его тело тоже стало твердым и мускулистым. — На кого же я теперь смахиваю? Неужели на обезьяну? На гориллу?

— Разница небольшая, — вздохнула девушка. — Как был кретином, так им и остался. Но дубины тебе для сходства с неандертальцем точно не хватает.

— Это я сделаю, как только найду подходящее дерево. А в целом, какое произвожу впечатление? Нравлюсь?

— Очень похож на первобытного человека, грубого, сильного и чрезмерно тупого!

— Хорошо. Похоже, я снова сумел произвести на тебя впечатление. Думаю, теперь из нас точно получится хорошая пара. Правда, как представлю, что меня обнимают эти мускулистые руки, сразу хочется вернуться обратно на дерево, с которого не так давно слез…

— Здесь нет деревьев, поэтому тебе не спастись. Напомни мне, когда вернемся на Землю, что я обещала свернуть тебе за этот глупый комплимент шею…

— Если вернемся, напомню. Кстати, где мы?

Девушка встала с колен, выпрямилась во весь рост и огляделась, потом принюхалась. В этот момент Евгений почувствовал какое-то непонятное томление в низу живота и понял, что Марина действительно так и осталась для него желанной и привлекательной, а эти дополнительные мышцы нисколько ее не портят, наоборот добавляют новый шарм. У него пересохло во рту от желания, и он отвел глаза.

— Здесь недавно приземлялся большой корабль, запахи те, что были на звездолете киотов. Они оставили что-то для нас.

Девушка сделала пару шагов в сторону.

— Смотри.

Евгений подошел поближе, делая каждый шаг со странным чувством несоответствия. Его прежняя мышечная память явно была другой, и мешала двигаться. Он стал быстрее и сильнее, мощные мышцы сами несли вперед, даже шаг стал шире, а вес больше, если судить по следам, остающимся после него во влажной плодородной земле. Было жарко, слабый ветерок не успевал высушивать выступающий пот.

Торк поднял голову. Небо было серо-зеленым, и в воздухе явно присутствовало больше кислорода, чем в земной атмосфере. Дышалось легко, хоть немного непривычный привкус напоминал о том, что в воздухе растворено немало незнакомых газов. Светило было огромным, совсем непохожим на Солнце, оно висело, заняв большую часть неба, и немилосердно жарило все, что находилось внизу.

Планета явно находилась ближе к звезде, чем Земля, а это значило, что здесь все время будет жарко. Мелкие бледные облачка проходили по поверхности светила, создавая видимость тени, но не закрывали ничего, настолько они были прозрачны.

Сделав еще пару шагов, он увидел большой каменный предмет, на одну треть утонувший в мягкой земле, больше всего походивший на массивный пенал. Девушка задумчиво провела по нему пальцем и тронула гладкую поверхность в том место, где был выдавлен отпечаток руки, на которой имелось почему-то всего четыре пальца.

Предмет раскрылся, из него послышался скрежет и щелканье, которое странным образом мгновенно перевелось в голове у Торка на понятный ему язык, если судить по реакции Марины, то и она тоже поняла все:

— Первое испытание довольно простое. Вам нужно пересечь этот континент за двадцать дней.

Над камнем выросла прозрачная голограмма, на которой было нарисовано нечто вроде карты, и на ней ярко-красным цветом тлела конечная точка.

— Видишь? — девушка ткнула в изображение пальцем, и оно заколыхалось. — Нам сюда. Двигаться придется по равнине, потом добираемся до каких-то зарослей, немного гор и снова равнина.

Голос Крита продолжил.

— Ваша задача проста, вовремя придти к месту сбора, опоздавшие будут оставлены на этой планете навсегда. Предупреждение: те, кто проходил испытание до вас, остались в живых и тоже находятся здесь. Возможно, они за это время стали на этой планете самыми опасными хищниками.

— Простая задачка, — задумчиво произнес Евгений. — Чужой мир, много агрессивных тварей, и велика вероятность того, что встретятся разумные существа.

— Не знаю, в каком масштабе это нарисовано, но итак ясно, чтобы успеть, нужно бежать, а пропитание придется собирать по дороге. Учитывая, что у нас нет ни оружия, ни каких-либо защитных средств, кроме этих дурацких мускулов, то временами это будет чрезвычайно опасно.

— Думаешь, мы не сможем?

— Учитывая, что эту задачку не решили другие, вполне возможно.

— Что мы имеем? — Евгений задумчиво посмотрел по сторонам, облизнул палец, определяя направление ветра. — Планета неплохая, кислородная атмосфера, гравитация чуть больше земной. Бывало хуже. Нас готовили неплохо, мы выживали в пустыне и среди льдов. Если судить по растениям, то травоядных здесь должно водиться немало, так что с питанием не будет больших проблем. Для нас это почти рай. Может, стоит потеряться здесь и пожить лет так с сотню? Построим дом, вырастим детей, разведем домашних животных…

— В твоем плане есть один, но очень существенный недостаток — в этом раю мне придется жить с тобой, — фыркнула Марина. — Кроме того, у меня на будущее другие планы. К тому же, если мы проиграем состязание на разумность, то на Землю прилетят киоты, и вряд ли им кто-то обрадуется.

— Знаешь, меня это почему-то не расстраивает. Большую часть жизни люди пытались меня уничтожить, почему я им должен помогать выжить?

— Ты это серьезно? — девушка наклонилась над пеналом, и Евгений вздохнул, чувствуя, как низ живота наполняется теплотой. — Хочешь, чтобы я пошла одна?

— Одному здесь нечего делать, без тебя все теряет смысл. Само выживание в одиночку хуже смерти.

— Тогда держи, — девушка бросила ему сверток. — Киоты не совсем сволочи, оказывается, кое-что все-таки дали в дорогу.

Торк потрогал ткань, она была плотной, неизвестного происхождения, сделанная из чего-то искусственного, способного выдержать не только переход по степной равнине, но и схватки с диким зверьем.

Марина посмотрела на него, грустно усмехнулась и натянула на свое мускулистое, блестевшее потом тело свой комбинезон, причем сделала это так точно и быстро, что Евгений залюбовался.

Раньше о женщинах он не думал, и только сейчас осознал, что возможно какая-то очень важная часть жизни прошла мимо него.

Торк почувствовал, что Марина безумно его привлекает — возможно, дело было в гормонах, которые бурлили в его новом мускулистом теле, а может и в чем-то другом.

С этой девушкой было трудно, иногда невыносимо тяжело, но ни одна другая так его не притягивала к себе, и точно не шла ни в какое сравнение. Она нисколько не уступала ему в интеллекте, а теперь после перестройки тела не уступала ему и в физических данных, во многом даже превосходила, при этом вызывая желание, неприсущую ему робость и дикое желание понравиться.

Когда Марина натянула комбинезон и стянула разрез, чтобы он не пялился на ее грудь, то края ткани сами собой стянулись, не оставив даже щели. После этого она мрачно взглянула на него, ее глаза опустились к его животу, и тут Евгению стало невыразимо стыдно, а волна жара пронеслась по всему телу.

— Скрой, пожалуйста, свою симпатию ко мне, а то тяжело разговаривать, — усмехнулась девушка. — Извини, но так и хочется ударить, причем ногой, чтобы больше у тебя это никак не проявлялось. Лучше, оденься, целее будешь.

— Я не виноват, — Торк мгновенно натянул на себя комбинезон. Ткань легла на тело приятной теплотой, края закрылись, внизу штанин оказалось прикреплено нечто вроде ботинок с мягкой подошвой. — Оно как-то само по себе, я тут не при чем…

— Понимаю, поэтому до сих пор жив, — Марина подала ему мешок с лямками сделанными из той же ткани, и тоже было видно, что образцом послужили те рюкзаки, с которыми их схватили. — Еды нам не дали, воды тоже. Оружие отсутствует, так что придется по дороге обзавестись дубинами.

Она повернулась к нему. Лицо ее стало мрачным и серьезным.

— Готов? Тогда засекай направление по солнцу и побежали.

— Ты снова командуешь?

— Есть возражение?

— Нет, — покачал головой Торк. — Просто хотелось уточнить. И еще… ты стала очень красивой.

— Я превратилась в уродину, понимаю это, и утешения мне твои не нужны.

— Я сказал правду, ты же видела, как на тебя реагирует мое тело — такое-то не подделаешь!

— Мы не знаем, чем нас накачали, чтобы так изменить. Возможно, вся твоя симпатия от дополнительно введенных гормонов.

— Не думаю.

— Это заметно, и раньше не отличался глубоким мышлением.

— Зря ты так.

— Ладно, проехали. И, пожалуйста, запомни, мне не хочется обсуждать свою сегодняшнюю внешность ни с кем и больше всего с тобой. Кроме того, более привлекательным ты для меня не стал, так что заткнись… и вперед!

Девушка рванулась с места как настоящий спринтер, и Евгению пришлось ее догонять, что оказалось совсем непросто. Несмотря на то, что его новое тело вело себя безукоризненно, легко двигалось, а шаг стал мощным и широким, догнать ее все равно не получалось. К тому же в теле иногда происходили непонятные сбои, словно за управление мощной машиной посадили того, кто раньше никогда подобным не управлял — похоже, ему все-таки мешала старая мышечная память.

Скорость он набрал сразу, но длина шага постоянно менялась, оттого он временами спотыкался. Прошло, наверное, минут десять, прежде чем Торк почувствовал, что у него все налаживается.

Они словно парили над землей, над травой и цветами, в своем стремительном беге, а сверху на них смотрело безжалостное жаркое солнце.

Комбинезоны замечательно впитывали в себя влагу и поддерживали внутри довольно комфортный микроклимат, хоть душно было неимоверно.

— Ты уверена, что мы бежим в правильном направлении? — прокричал Торк, догоняя Марину. — Как будем ориентироваться? Солнце движется, если мы будем следовать за ним, то сделаем круг.

— Об этом не волнуйся, у меня врожденная способность к ориентированию, я не могу заблудиться. У меня внутри словно стрелка компаса показывает на нужное место.

— Хорошо!

— А вот это плохо! — Марина показала в сторону. — Смотри! Начинается.

Евгений посмотрел в указанном направлении, и ему на мгновение стало не по себе, параллельно их курсу двигалась небольшое стадо животных, чем-то похожих на земных лошадей, только эти имели мощные выросты на голове, похожие на рога.

На волшебных единорогов из земных сказок они не походили, потому что выростов имелось несколько, и они были гораздо скромнее по размерам, чем изображали в иллюстрациях художники, но от этих созданий исходило мощное ощущение силы и скорости.

— Не туда смотришь! — выкрикнула девушка. — Правее.

Он послушно перевел взгляд вправо и увидел темные блестящие тела гибких и быстрых созданий сопровождающих стадо, которых насчитал больше десяти.

— Наверняка хищники. Боюсь, как бы мы им не показались более предпочтительными на вкус, чем эти милые лошадки.

— Надо свернуть в сторону, пусть себе охотятся.

— Куда? Они повсюду! Оглянись назад, а потом посмотри влево.

Торк перевел взгляд и понял, что сзади за ними тоже несется немало темных созданий, эти явно избрали предметом охоты их с Мариной, а не единорогов. Слева бежало еще шесть или семь степных волков, так их для себя окрестил Торк по аналогии с земными животными. Они медленно, но верно выходили вперед, чтобы перерезать им путь.

— Что будем делать?

— Ты у нас мужчина, вот и решай — не женское дело в драки вступать.

— У нас нет оружия, значит, нужно убегать.

— Они быстрее нас, поэтому нам не уйти. Хищники нас окружат, перережут путь, и окажется мы против десяти быстрых и ловких тварей с очень острыми зубами.

— Тогда давай вон к тем кустам, — Евгений показал в сторону, там виднелись какие-то невысокие заросли. — Может, удастся отсидеться.

Девушка молча свернула в ту сторону, но тут метрах в ста перед ними из густой травы показалось темное гибкое тело, за ним еще одно.

— Не пускают!

Степные волки не просто их гнали, а направляли их куда-то. Оглянувшись, Торк увидел, как единороги оказались в том же положении, что и они, путь перерезали и им, лошади сбились в кучу, выставив рога, а вокруг них в высокой резко-пахнущей траве мелькали черные гибкие тела, выбирая момент для атаки.

— Впереди волки! — выкрикнул Евгений, заметив, что Марина по-прежнему упрямо несется вперед. — Видишь?

— Плевать!! Они и впереди и сзади и сбоку, нам остается только драться. Не забывай, мы должны выжить, а это проверка на разумность.

— Нам нужно просто добраться до места, а не сражаться со стаей хищников! Умный в драку не полезет! Представь, если кого-то из нас ранят, что будет тогда? Мы же застрянем здесь и надолго!

— В гонке побеждают всегда хищники, они всегда в выигрыше! Нам от этих тварей не скрыться. Доводы у тебя хороши, но они далеки от реальности. Сражаться все равно придется!

Девушка рванулась вперед, и когда на нее выскочил из травы степной волк, она подпрыгнула и ударом кулака свалила его на землю. Темное тело отлетело в сторону с жалобным визгом, а следом второй волк, которого девушка ударила ногой в живот.

— Самцы!!! — засмеялась она презрительно. — Что они умеют?

И тут же покатилась по земле, когда ее сбил еще один хищник, выскочивший на нее сбоку из густой травы. Евгений рванулся к ней, но из зарослей на него набросились сразу три волка.

Видимо, тактика у этих хищников была в том, чтобы отделить одну особь от других, а потом прикончить по одиночке.

Останавливаться Торк не стал, он был воином — космодесантником, одним из тех, кого тренируют на драках с разными животными, чтобы отбить страх раз и навсегда перед любым хищником. Такие испытания они проходили на первом курсе, и после него выжило меньше половины, но те, кто сумел остаться в живых, больше никогда не испытывали страха ни перед одним животным, насколько бы крупным и сильным оно ни было.

Евгений не стал прыгать вверх, как девушка, чтобы ударить в незащищенную клыками и когтями спину, а наоборот упал и покатился вперед по влажной траве, выставив вперед ноги. Волки растерялись, с такими приемами драки они точно никогда не встречались. Торк он сбил с ног двоих, и успел вскочить на ноги, прежде чем третий прыгнул на него.

Он поймал его в воздухе, обрушил влажное, пахнущее страхом, тревогой и немытой шерстью тело позвоночником на свое колено. Раздался хруст, потом тонкий и пронзительный взвизг, и волк умер.

От резкого звука стая остановилась, какое-то мгновение звери решали, что им делать, потом понеслись к нему, яростно рыча. Но Марина уже сбросила с себя тело мертвого хищника, которому сломала шею, и встала рядом.

Волки дрогнули, они все еще злобно рычали, но Торк откуда-то знал, что больше они не нападут, потому что поняли — люди для них трудная добыча.

Прошла пара секунд, стая разделилась на две части и исчезла в высокой траве.

— Ну, убедился? — спросила Марина, вытирая о мелкую шерсть мертвого хищника руки, покрытые кровью. — Закон везде один: покажи, что ты сильнее и зверь уйдет, поскольку никому не хочется умирать.

Она посмотрела на свой бок, который был распорот острыми клыками — ткань уже затягивала порез, останавливая кровь.

— У тебя раны есть?

Торк осмотрел себя, и обнаружил тоже несколько рваных ран, которые быстро затягивала ткань.

— Хорошую одежку нам подогнали, — одобрительно кивнул он. — Похоже, она еще и лечит.

— Возможно, но не защищает ни от клыков ни от когтей, — мрачно ответила Марина. — Смотри, волки все-таки загнали единорога

Евгений посмотрел в ту сторону, куда она показала, и увидел тушу мертвого животного.

— Почему они ее бросили?

— Неужели не понял? — усмехнулась девушка. — Мы сильнее, убили двоих их собратьев, троих ранили, поэтому эти твари бросили свою добычу и ушли, не желая продолжения драки. По закону силы она всегда принадлежит, сильнейшим, то есть нам. Думаю, они сейчас прячутся в траве, наблюдают и ждут, когда мы уйдем, чтобы спокойно пообедать.

— Мысль об обеде мне нравится…

— При большом расходе энергии требуется хорошо кушать, а нам со своими новыми мышцами придется питаться не меньше трех раз в сутки.

— Интересно, как мы будем есть это мясо?

— Сейчас покажу, — Марина наклонилась над мертвым волком и открыла ему челюсть. — Смотри, какие острые зубы, я это на своей шкуре почувствовала.

Девушка напрягла свои мощные руки и вывернула верхнюю челюсть. Тор недоуменно покачал головой, не поверив своим глазам.

— Хорошо нас накачали стероидами, — улыбнулась Марина, глядя на его ошарашенную физиономию. — А ты к своей силе еще не привык?

— Пока нет.

— Ну, это понятно, у вас мужиков, она своя имеется, а мы девушки привыкли ее у себя бережно расходовать, поэтому хорошо чувствуем, когда ее много. Пошли.

Девушка быстро и споро откромсала большой кусок мяса из спины животного, пока Торк рассматривал животное. Рога у них действительно имелись, два больших на верхней части головы и один маленький вырост на лбу. Длинные острые отростки могли стать очень мощным оружием, поэтому он их обломал, удивляясь тому, как это у него легко получается.

Один рог он отдал Марине, другой оставил себе. Конечно, это не дубина, скорее костяной кинжал, но им можно убивать тех же волков.

— Есть будешь?

— Сырое? — Евгений с любопытством посмотрел на Марину, которое лихо орудуя челюстью волка, отрезала куски мяса. — Как-то не очень хочется. Может, огонь разведем?

— Времени нет, дров тоже, как и нечем развести. Ешь, это приказ! Можно подумать, во время других высадок никогда не ел ничего подобного.

— Там пища была проверена на соответствие многочисленными командами десантников, а здесь мы не знаем ничего.

— Ешь, я всегда знаю, какую пищу можно есть, а какую нет. Не могу сказать, что в этом мясе имеется все, что нам нужно, но белки и минералы точно есть.

— Давай, — Торк взял кусок, что подала ему девушка, и засунул в рот, после того как он с трудом прожевал и сглотнул, понял, что еда в принципе не так уж плоха. — Напоминает плохо прожаренный бифштекс.

— Ешь как можно больше, но не до тяжести в желудке. Хищники обычно после такого обеда спят, чтобы спокойно переваривать пищу, а нам придется бежать.

— Тогда мне достаточно, — Евгений с сожалением посмотрел на тушу. — Сколько возьмем с собой?

— Учитывая новые мышцы — килограмм по двадцать, — она раскидала мясо по рюкзакам. — Хватай и вперед!

Девушка помчалась вперед, легко, словно и не было этой схватки, в которой их могли убить. Торк последовал за ней.

— Нам нужно до темноты найти хорошее укрытие, иначе придется всю ночь отбиваться от мелкой живности.

— Учту! — она даже не оглянулась. — Смотри по сторонам, ищи деревья, может, удастся поспать в относительном комфорте.

Трава менялась, местами зеленые участки сменялись желтыми, покрытые высохшей травой, которым явно не хватало воды.

Иногда им приходилось спускаться в балки и овраги, которых здесь оказалось немало, там, в глубине, прячась от солнца, росли густые кусты невысокие с огромными острыми колючками, и яркими, желтыми, сочными плодами.

Евгений сорвал одно из них, раздавил, понюхал и с отвращением выбросил: пахло отвратительно — плесенью и тлением. Он потом долго тер руки об траву, пытаясь избавиться от стойкого запаха, но ему это удалось, лишь вымыв руки в первой попавшейся луже.

На удивление им мало встречалось животных. Правда, несколько раз они видели охотящихся на единорогов волков, и обегали их по огромной дуге, чтобы не вступать в новую схватку. Раны, которые они получили в последней схватке, до сих пор болели, хоть комбинезоны, явно обладающие способностью к заживлению, не давали им кровоточить и воспаляться.

Насекомые вырывались из травы и вились вокруг них, привлеченные выступившим на коже потом, садились и пили, залезая в глаза, нос и уши. Хорошо еще, что не кусали, видимо запах и кровь разведчиков казались им чужеродными.

Ближе к вечеру они заметили огромных животных, чем-то похожих на земных слонов. У них не было хобота, зато росли огромные бивни — метра по полтора каждый. Звери паслись небольшим стадом пятнадцать особей, при этом два гиганта постоянно находились на страже. Они не трубили, как земные животные, а кричали так громко, что уши закладывало.

Они обошли их стороной, понимая, что от этих им не убежать и не отбиться.

Безопасного места, где можно было спрятаться, чтобы пережить ночь, им пока не встречалось. Правда, они до сих пор не сошлись во мнениях, что это должно быть: по мнению Марины, им требовалась голая скала, на которую не смог бы взобраться ни один зверь. Евгений же считал, что вполне подойдут высокие деревья. Но пока перед ними простиралась только заросшая травой степь, в которой не было ничего подобного.

Местное светило едва двигалось по светло-серому небу, и чем выше оно поднималось, тем становилось жарче. Температура достигла уже пятидесяти градусов, и продолжала расти. Вода давно уже не встречалась, и непонятно было, как утоляет жажду местная живность.

Впрочем, животным было вполне достаточно сочной травы, хищники наверняка неплохо утоляли жажду, поедая вкусных и сочных травоядных, а где будут брать влагу они? Последняя лужа осталась далеко позади…

Когда Евгений задал этот вопрос, то Марина сразу остановилась и, вытащив, из рюкзака кусок мяса, откромсала челюстью волка два равных куска.

— Ешь! К вечеру еще поохотимся…

— Если будет этот вечер, — Торк с сомнением посмотрел на теплое, пахнувшее кровью мясо. — Ты уверена, что мы не заработаем вместе с этой пищей кучу местных смертельных для нас бактерий?

— Не уверена, — девушка оторвала несколько длинных красных волокон и задумчиво начала их пережевывать. — Только выбора нет. Главное сейчас не здоровье, а выживание, поэтому ешь и не беспокойся, а вообще, открою тебе большой секрет: жизнь — штука вредная и очень опасная, поэтому всегда кончается смертью.

— Помирать почему-то не хочется, — Евгений еще раз посмотрел на девушку, быстро расправляющуюся со своим куском мяса. — Я вроде как еще и не жил, чтобы о смерти думать…

— Я тоже бы еще пожила, но это зависит не от нас. Будешь есть?

— Вкусно?

— Не могу сказать, что не ела ничего лучше, — Марина неожиданно улыбнулась, и от этой улыбки у Торка стало чуть веселее на душе. — Но когда меня сбросили в пустыню, я неделю добиралась до точки высадки, каждый день съедая по пойманной ящерице. К концу рейда настолько привыкла, что когда все кончилось, стало не хватать в обычной пище чего-то такого же противного.

— Хорошо нас натаскали на этом, — Торк оторвал зубами кусок мяса и стал жевать. Действительно, это было не столь вкусно, как сухой паек разведчика, но вполне питательно. Конечно, не хватало соли и пряностей, но с другой стороны они ели многое из того, что выглядело и пахло гораздо хуже. — Планы наши не изменились, командир?

— Поедим и побежим дальше. А куда деваться? Все как в десанте: выбросили на чужую планету, и нужно пройти из одной точки пространства в другую, при этом постараться не получить ран, и выжить. А значит, надо двигаться, искать безопасное место для сна, и снова шевелиться. Думаю, нам еще повезло…

— Интересно чем?

— Тем, что сутки здесь длиннее обычных земных раз в полтора. Не зная масштаба, в котором нам показывали голограмму местности, ориентировочно могу сказать, что расстояние до цели примерно тысяча километров, а это немало.

— Хорошее расстояние. Даже если мы будем бежать день и ночь, то и тогда можем опоздать. Наша скорость не очень велика, думаю по земным масштабам, мы за сегодняшний день пробежали не больше пятнадцати километров. Много времени потеряли на драке с волками, и мне кажется, это не последнее нападение на нас.

— Конечно, еще будут нападения и раны, отсутствие еды и множество разных гадов, но разве не в этом и состоит жизнь?

— И в чем же ее смысл по-твоему?

— В опасностях, в движении, в доказывании себе и другим, что ты лучше!

— Возможно, и нет…

— А если нет, то что? — девушка убрала остатки мяса в рюкзак и побежала вперед так, что он едва ее догнал. — Никто не живет вечно, и лучше умереть на бегу, вдыхая странный воздух чужой незнакомой планеты, чем подыхать от голода и болезней где-то на съемной квартире в захолустном городе на планете-колонии, где даже вода распределяется по карточкам. Я в таком месте росла, пока моя семья не перелетела на Землю.

— Может и так.

Торк на мгновение задумался над сказанным, и решил, что Марина права — жизнь действительно продолжается, пусть даже таким нелепым образом

— О чем задумался? — девушка хлопнула его по плечу. — Посмотри лучше туда.

Она показала рукой на полоску земли, на которой не было травы.

— Что это?

— Кто-то все растения съел, остались только отдельные травинки. А вот и обильные испражнения, — девушка присела и положила руку в глубокий след, больше похожий на след от небольшой бочки. — Животное весит больше тонны, очень крупное, думаю, даже слоны, которых мы видели этим не соперники.

— Они идут в нужном направлении, а бежать легче, когда травы мало! Давай догоним, посмотрим, кто это?

— Нам с ними по пути, — пожала плечами девушка. — Почему бы нет? След свежий, оставлен утром, передвигаются примерно со скоростью пешехода или робота-газонокосилки, так что часа через три догоним. Сразу предупреждаю, связываться с ними не будем. У меня еще до сих пор бок болит, который порвала меня эта степная сука.

— Я и не собираюсь ни с кем драться, просто хочу утолить свое любопытство. Кстати, а с чего ты решила, что тебя покусала самка?

— По злобности и отсутствию кое-каких мужских деталей в нижней части живота.

— А с чего ты взяла, что они размножаются так же, как мы? Здесь все-таки другая планета, вполне возможны иные способы, например, яйцеклад или еще что-нибудь экзотическое — например, почкование.

— Поверь мне, здесь размножаются так же, как и мы, — улыбнулась Марина. — До суки я переломала хребет самцу, так вот у него было все, что требуется.

— Понятно, — Торк вздохнул, удивляясь в очередной раз тому, как умело девушка одной фразой уничтожила возникающее желание. — А я не обратил на это внимание.

— Что тут удивительного? Вы мужчины, как правило, недалеки в своих мыслях.

— Глубина не мысли определяется половой принадлежностью. Кстати, до этого никогда не думал о том, что в схватке со зверем сначала требуется определить его пол.

— Ну и глупо! Самки всегда коварнее и хитрее, поэтому всегда желательно знать, с кем имеешь дело.

— Важно, неважно… — Торк схватил девушка за плечо. — Стой!

— Что такое? — Марина вздрогнула и остановилась, мрачно оглядывая заросли травы по краям. — Кого-то заметил?

— У меня появилось ощущение, что за нами наблюдают.

— И чего тут удивительного? Понятно же, что киоты смотрят за ним сверху и наслаждаются зрелищем.

— Это не они, а кто-то другой, — Евгений положил руку на живот. — Опасность я всегда чувствую этим местом.

— А я другим, — голубые смеющиеся глаза девушки неожиданно стали серьезными. — Ты прав, тоже начинаю ощущать что-то непонятное, причем возникает чувство, что опасность ждет впереди, а смотрят за нами сзади. Снова загоняют в ловушку?

— Почему бы и нет? Изменим направление?

— Нельзя. Киоты специально дали нам времени ровно столько, чтобы мы едва успели добраться до конечной точки.

— Почему?

— Потому что большую часть опасностей тогда бы мы обошли, а так вынуждены лезть в самую гущу неприятностей.

— Ну, если обежим по кругу, то возможно сэкономим время на схватке.

— И куда побежишь? — девушка показала рукой в сторону. — Нас окружили и гонят вперед.

— Кто?! — Евгений посмотрел туда, куда указывала девушка, и увидел темно-зеленую морду, глядящую на них из густых зарослей травы. — На волка не похоже.

— Какая разница? Видно же, что это хищник, сильный, быстрый и умный. Кстати, заметил, что травоядные имеют, как правило, рога для защиты, а хищники обычно зубы и когти?

— Это в нашей галактике…

— Какая разница! Ты посмотри вокруг: отличия есть, но итак уже понятно, что здесь жизнь развивалась по тем же законам, что и у нас, а это значит, и сражаться нам придется с таким же зверьем. Отличия, несомненно, будут, но несущественные. Кстати, не сомневаюсь, что даже тактику они будут использовать одну и ту же. Хищники охотятся чащу всего стаей, и предпочитают либо догонять жертву, либо гнать туда, где в засаде сидят самые ловкие и быстрые.

— А как охотятся одиночки?

— У тех тактика проще — подобраться незаметно и убить одним ударом.

— Откуда ты это знаешь?

— А я очень тяжело прошла первое испытание в академии десанта, меня тогда едва не сожрали, пришлось почитать книжки, чтобы в будущем избежать укусов. Бежим дальше или есть другие варианты?

— Пока нет.

— Тогда вперед навстречу новой драке! — Марина вытащила из рюкзака длинный рог. — Этой штукой я немало животов пробью!

Они побежали вперед и, пробежав пару сотен метров, налетели на огромное мертвое существо лежащее в луже собственной крови. Вокруг хватало много помятой травы и следов, похоже, здесь не так давно разыгралась битва, и не все ее участники смогли остаться в живых.

— Определенно, здесь что-то случилось, — задумчиво проговорил Евгений, вслушиваясь в себя, чувство опасности становилось с каждым мгновением все сильнее. — И, кажется, нас здесь ждали.

— Ты тоже это почувствовал? — девушка помахала костяным рогом, чтобы почувствовать баланс оружия. — Поздравляю, с каждой минутой ты становишься все более наблюдательным!

— И, похоже, это большое травоядное убил кто-то из хищников.

— Отличная логика! Пойдем дальше, или еще что-то скажешь?

— И эти хищники сейчас вокруг нас, — Торк потер виски, вслушиваясь в свои неясные ощущения. — Мы окружены. Идти нам некуда.

— Что?!!

— Смотри, — Евгений показал рукой в сторону зарослей высокой серой травы, оттуда выглядывала здоровая коричневая морда, из полуоткрытой пасти торчали острые и крепкие зубы. — Ты видишь перед собой самую настоящую смерть, которая желает пообедать нами.

— Посмотрим еще кто кого, — девушка встала за его спиной. — Ну что ж, тогда все просто, ты убиваешь первый десяток, остальные мои.

— А если их больше сотни.

— Тогда убивай больше, я не стану возражать.

Заросли травы раздвинулись, и оттуда показалось длинное темно-зеленое тело почти три метра ростом. Существо стояло на задних лапах, передние неразвитые прижимало к груди, было видно, что они использовались как средство убийства, три острых когтя — примерно десять сантиметров торчали из каждой лапы.

Когти на ногах выглядели еще более устрашающе. Одинокий загнутый коготь, среди других менее развитых собратьев, размером примерно двадцать сантиметров, отклонялся назад. Он явно предназначался для вспарывания живота.

Большой и толстый хвост уходил назад, поддерживая существо в равновесии, уравновешивая переднюю часть тела, и помогая ему при поворотах на бегу, как противовес.

— Похоже на раптора, — мрачно проговорил Евгений. — Видел как-то скелет в музее. Ловкий и умелый хищник, прыгает на высоту трех метров, главное оружие когти на ногах, но и зубы острые, он ими выгрызает куски мяса при каждом нападении. Ты права, развитие на этой планете шло почти также как на Земле, или…

Он задумался.

— Что или?

— Или эти существа были выведены специально для нас, слишком большое сходство с земными.

— И как ты считаешь, это было сделано?

— Думаю, киоты использовали программу нашего тела, а в ней многое осталось от наших предков. Но я могу ошибаться…

— У них не хватило бы времени. Эти твари местные, они хорошо приспособлены к жизни здесь, видишь — какие сытые, здоровые, лоснящиеся?

Хищник взревел, призывая собратьев, глядя на них огромными желтыми глазами с вертикальным зрачком. Весила эта тварь в среднем приблизительно триста килограмм или чуть больше, и этот вес приходился на мощный костяк, груду мышц и мощный длинный хвост, который вероятнее всего тоже использовался как оружие.

— Утешил, — произнесла Марина. — Передо мной пятеро рапторов, нет шестеро, и еще трое подходят сбоку. Как дела у тебя?

— У меня их примерно столько же. Думаю, они загнали это травоядное и решили пообедать, но им помешали мы, поэтому хищники спрятались на всякий случай. Думаю, слух у них хороший, потому что я уже метров за сто отсюда почувствовал, что за нами наблюдают.

— Ты думаешь, они решили, что мы безобидны?

— Насчет меня они точно так подумали. Вон смотри, как эта тварь на меня жадно смотрит.

— Что скажешь об их тактике?

— Вероятнее всего огромными загнутыми назад зубами они удерживают жертву, разрывая ее плоть когтями на передних и задних лапах. Если судить по ногам и хвосту, то они хорошо бегают, легко догоняют жертву, и запрыгивают на нее с разбегу, разрывая когтями, одновременно нанося укусы. У них развитое обоняние, потому что они постоянно принюхиваются, а глаза типичные кошачьи, думаю, ими они видят хорошо в темноте.

— Исчерпывающий ответ, — кивнула девушка. — Добавлю, что эти твари довольно умны и очень осторожны, и умеют работать в команде, именно поэтому они не напали на нас сразу, а сначала окружили. Эх, сейчас бы плюшкомет, вот бы повеселились!

— Да, оружие не помешало бы, — откликнулся Торк, рассматривая хищников, те вели себя довольно странно, часть направилась к туше мертвого животного, чтобы подкрепиться, видимо решив, что справиться с двумя мелкими человеческими особями, не имеющими клыков и когтей, смогут их собратья и без них. — И вероятнее всего ты права. Смотри, как ловко разделились? А вообще это глупое занятие кому-то доказывать, что ты разумен! Как мы можем показать свою разумность, если не имеем в руках ничего, что придумала наша цивилизация?!

— В этом-то вся и соль, что выжить мы должны за счет своего ума, а не всего человечества. Но если нам это не удастся, то пострадает наша цивилизация, а мне ее не жалко…

— Мне тоже.

— И все-таки думаю, Крит нас пугал: вряд ли они найдут обратный туннель в нашу галактику, даже пользуясь нашей памятью.

— Не хотелось бы это проверять…

Больше десятка рапторов окружили их, внимательно рассматривая желтыми равнодушными глазами.

— В этом мире нет ничего страшнее смерти, но если подумать, то и она не страшна. — Марина встала рядом, с хрустом ломая высокие зеленые стебли. Пахнуло травяным соком. — Но умирать почему-то все равно не хочется.

— Тогда обними меня!

— Что?! — нахмурилась девушка. — Нам вообще-то сражаться надо с этими тварями, а не играть в любовь перед злобными мордами.

— Все равно нам их не победить. Неужели ты не хочешь прижать меня к своей груди перед смертью? Совсем не нравлюсь?

— Ну, ты не так плох, как показался мне вначале, но и вешаться тебе на шею я не собираюсь, — Марина прижалась к нему. — Ты абсолютно не мой тип, беру назад свои слова о том, что ты кретин, на самом деле ты еще хуже, потому что только дебил станет обниматься с девушкой, когда их окружают кровожадные хищники, готовящиеся их съесть

— Ну, это как сказать, — Евгений следил взглядом за раптором, который уже находился от них в двух шагах. Тот вытянул морду вперед и зарычал, показывая огромные острые зубы. Почему-то звери все еще не решались напасть, давая ему время, чтобы сосредоточиться. — Прости меня за мою глупость и вообще за все.

Он закрыл глаза, положил руки Марины себе на шею, и оттолкнулся от земли, одновременно собирая что-то внутри себя в огромный сияющий шар, который потащил его вверх к огромному жаркому уже понемногу опускающемуся к горизонту светилу.

Торк и сам не понимал, что и как он делает.

Когда он услышал разъяренное рычанье раптора где-то внизу, то осмелился открыть глаза. Хищники бежали внизу, он видел сверху их спины, траву, тело убитого ими травоядного. Евгений парил в воздухе на высоте пятиэтажного дома. Марина висела неудобным, тяжелым грузом, вцепившись в него руками и ногами. Глаза ее были закрыты.

У него получилось! Он не падал, а непонятным образом висел в воздухе, ощущая себя так, словно держал огромный вес мышцами спины.

Девушка потрясенно выдохнула:

— Опять взялся за свои фокусы?!

Торк пытался удержаться в воздухе, понимая, что сможет удержаться еще секунд тридцать, а потом начнет падать. Он судорожно завертел головой в поисках хоть какого-то укрытия и наконец-то увидел метрах в трехстах небольшое странное дерево. Это было то, что надо. Если им удастся добраться туда, то спасутся.

Евгений снова закрыл глаза и попробовал мысленно направить себя в сторону деревьев.

Кажется, с третьего или пятого раза ему это удалось, их медленно повлекло в ту сторону. Лететь было тяжело, тело напряглось в судорожном, мучительном усилии, словно от силы мышц зависело, как далеко они улетят.

И еще он знал, что до нужного места долететь не сможет — сил не хватит.

Обидно было, что хищники внизу двигались вслед за ними, периодически рыча и пытаясь допрыгнуть до них.

Торк снова закрыл глаза, чтобы не растерять то состояние, которое позволяло ему лететь. Марина удобно ухватила его за плечи и уже спокойно смотрела вниз. Физической силы у нее действительно добавилось, она сжимала его так, что ребра трещали.

От ее теплого тела, к нему тек маленький поток энергии, который давал ему слабую надежду на то, что может быть, все-таки удастся долететь до дерева.

— Ты быстрее не можешь? — поинтересовалась девушка. — А то как-то скучновато становится…

— Я и летать не умею, — прошептал Торк. — Вообще, думаю, что скоро упадем.

Он снова оттолкнулся от земли каким-то невероятным судорожным усилием, переводя падение в планирование. Скорость их резко возросла, они полетели по пологой кривой в сторону дерева, имеющего форму пирамиды.

Три раптора двигались за ними, иногда подпрыгивая, проверяя, не опустились ли эти странные существа настолько, чтобы можно было их поймать. Остальные отказались от погони и вернулись обратно к туше убитого ими травоядного.

— Не долетим метров десять, поэтому приготовься бежать.

— Лучше будет, если ты сбросишь меня чуть раньше, тогда я смогу их задержать.

— Это уж как пожелаешь, — устало выдохнул Торк. — Отпускайся, держать не стану.

Марина отцепилась от него метрах в трех от земли, кувыркнулась, чтобы погасить инерцию, и вскочила на ноги, размахивая костяным рогом. Что там происходило дальше, Евгений не видел, потому что со всего размаха врезался в огромный ствол дерева, едва успев выставить вперед руки.

Удар оказался настолько мощным, что он на короткое время потерял сознание и очнулся уже внизу на траве. Земля сотрясалась от тяжелых шагов приближающих рапторов, Марина была рядом, ее рог был в крови, видимо она нашла и у толстокожих рапторов слабое местечко, и нанесла несколько ран. На него она не смотрела, ее глаз был направлен куда-то вверх, на ствол дерева.

— В плохое место ты нас принес, — пробормотала девушка. — Лучше бы оставил там, а я, дура с тобой еще обнималась…

Торк проследил за ее взглядом и вздрогнул — по стволу вниз спускались полчища существ чем-то похожих на муравьев, у них имелись такая же головогрудь, овальное длинное брюшко, хитиновый панцирь, множество массивных крепких ножек, и крупные челюсти с половину туловища. Только размеров они были почти полметра высотой. Да и не дерево это было, а самый настоящий муравейник!

Похоже, этим существам не понравилось, что он ударился об их дом, и они решили разобраться с теми, кто это сделал…

— Вставай, — Марина рывком подняла его. — Прими смерть, стоя, как мужчина!

* * *

Алана сидела на дереве до самого вечера и ждала, когда стая уйдет, но зверьки оставались на месте, лишь иногда один или несколько самцов уходили куда-то по своим делам, но всегда возвращались. Понемногу до нее начало доходить, что здесь под этим деревом у них логово, и они никуда отсюда не уйдут. Значит, нужно уйти ей, но как?..

После долгого размышления она пришла к выводу, что у нее не так много вариантов — либо спрыгнуть вниз и устроить им бой, либо убежать. Последний вариант явно не подходил. Никуда она не убежит, ковыляя на двух ногах, обремененная крыльями. Стриги легко догонят, и исход будет один — смерть! От этих тварей так просто не вырваться: они прожорливы и безжалостны даже к своим.

Первый вариант был не менее сомнительным. У нее до сих пор болел бок, там где от него оторвали кусок плоти. Еще один бой она просто не выдержит.

Улететь? Алана грустно усмехнулась, но она не летун, а ползун, так распорядилась природа. Ее удел ковылять на лапах, а вечерами плакать от усталости и боли. Из всех вариантов это самый безнадежный, но, возможно, самый лучший. В конце концов, она птаха, а значит, сможет немного пролететь, прежде чем упадет.

В ее роду старики-летуны заканчивали жизнь именно так: поднимались на высокий утес, бросались вниз на слабых крыльях и разбивались об камни. Тех, кто не мог идти, приносили на уступ дети и помогали спрыгнуть вниз. Обычно они провожали своих старых родителей в последний полет, летя рядом, и лишь в последний момент резко взмывали верх с горестным криком.

Птаха вздохнула и полезла на вершину дерева. У нее все еще оставался один небольшой шанс, о котором она подумала только сейчас. У летунов неплохое зрение, поэтому даже сейчас, когда стемнело, она видела все вокруг хоть и не очень хорошо.

Если ей удастся залезть на вершину, и спланировать, поймав потоки теплого воздуха, которые ночью поднимаются от разогретой за день земли, то она сможет улететь на приличное расстояние, а стриги не погонятся за ней. Если улетит далеко, то просто не решатся. Хищников здесь хватает, кто-то может и их посчитать лакомой пищей.

Если птаха погибнет то так, как погибали ее предки — в полете, ощущая бьющий в лицо прохладный ветер, чувствуя крылья и глубокое ночное небо. Алана полезла вверх. Подниматься было непросто, местами сучья так переплелись, что она не могла между ними протиснуться, тогда приходилось отступать к краю веток — туда, где они прогибались под ее весом, и подниматься там, каждое мгновение рискуя сорваться и упасть вниз на потеху голодной стаи.

Чем выше она поднималась, тем тоньше становились сучья, наконец, она с трудом залезла на ветку, которая едва могла ее выдержать, и с тоской посмотрела в темное небо с блестящей россыпью звезд. Яркие точки складывались в незнакомый рисунок, чужой и далекий.

Конечно, иначе и быть не должно, ее дом находится так далеко, что родное светило не увидишь даже как маленькую сверкающую точку.

Если она умрет, душе придется нелегко искать родную планету, на которой суровые предки встретят ее, как подобает воина.

Алана прощелкала древнюю формулу летуна, собирающегося отправиться к звездам:

— Мои крылья поднимут меня вверх. Глаза увидят ночь. Звезды примут меня, как приняли тех, кто ушел раньше. Когда-нибудь мы все встретимся в одном месте, и это станет концом мира. Пусть память обо мне развеет ветер!!!

Она расправила крылья, оттолкнулась и прыгнула вниз, надеясь, что смерть будет легкой. Но эта ночь не ждала ее смерти — случилось чудо, и ветерок дал ей опору в падении. Поднять он ее не мог, но не давал упасть камнем, а понемногу уносил ее в темную степь.

Птаха отлетела довольно далеко от дерева, прежде чем почувствовала, как снизу поднимается поток теплого воздуха. Алана развернулась, чтобы войти в него, у нее получилось, и скоро дерево, с которого спрыгнула, превратилось в низкий чахлый кустик далеко внизу.

Выше она уже не могла подняться, но это уже было ни к чему, просто планируя, Алана могла улететь далеко от опасной стаи.

Внутри у нее пело, сердце колотилось, а голову наполняла сладкая дымка восторга. Она летела, и легкий ветерок шевелил ее перья, холодя кожу.

Это было прекрасно! Жаль только, что земля приближалась, и скоро ей снова придется ползти по грязной сырой земле, раздвигая крыльями траву. Но даже за этот миг полета она была благодарна Криту, который дал ей почувствовать небо, хоть и был ее настоящим врагом.

Земля встретила запахом чужих трав и маленького животного, которое, испугано вереща, попыталось убежать от нее. Алана была очень голодна, поэтому не стала сдержать свой охотничий инстинкт, несколько раз взмахнув крыльями, нагнала зверька и вцепилась когтями в маленькое теплое тельце, ломая позвоночник.

Оборвав тонкий визг ударом клюва, она стала клевать сочное мясо, настороженно глядя по сторонам и вслушиваясь в тревожные шорохи, доносящиеся со всех сторон.

Еда стала чудесным дополнением к тому, что она испытала этой ночью. Вкус свежей горячей крови пьянил не меньше полета, и она съела зверька полностью, включая шкурку, и все равно не почувствовала сытость. Правильно говорили летуны: после полета всегда хочется есть.

Птаха с сожалением отбросила окровавленные кости и поползла к ближайшему оврагу, где росли густые кусты, чтобы спрятаться там.

Алана заползла в середину — туда, где ветки были покрыты длинными острыми шипами, улеглась у корней, закрыла глаза, моля бога о том, чтобы никто не напал на нее, пока она спит.

Заснула она не сразу, ей снились плохие сны, в памяти от которых осталось лишь чувство дикого страха.

Она проснулась с бешено бьющимся сердцем. Ночь уходила. Чернота сменилась серостью. В воздухе пахло влагой, трава покрывалась росой. Легкую дымку тумана в овраге рвал ветер, пробравшийся сюда по узкой расселине. Было тихо. Где-то рядом струилась вода. Шелестели листья, а где-то вдалеке кричал от боли раненый зверь.

Алана выползла из-под куста и вдруг заметила, что ветки сгибаются под тяжестью ярких желтых плодов. Она клюнула и сглотнула тугую терпкую мякоть. Вкус ей понравился, и тогда птаха стала жадно есть. Длинные шипы ей не мешали, клюв был достаточной длины, чтобы можно было легко достать любой плод.

За полклика она съела половину ягод с куста и отправилась запить пряную горечь, оставшуюся во рту. Маленький ручеек нашелся рядом, он выходил из стенки оврага и бежал по дну, постепенно исчезая, впитавшись в сырую землю.

Она напилась и даже искупалась в небольшой, но довольно глубокой, лужице. После короткого, не очень крепкого сна она чувствовала себя разбитой — болели мышцы не только лап, но и те, что держали крылья в полете. Алана устала, и ей хотелось домой: выкупаться в чистой дождевой воде и поспать в безопасности под защитой отца и матери.

Но, увы, родной дом находился так далеко, что вернуться туда, она вероятнее всего не сможет никогда. К тому же ее звездолет уничтожен и выброшен в космос как груда лома, а она сама находится на чужой планете, пытаясь доказать свою разумность.

Птаха решительно полезла по стенке оврага. Жалеть себя приятно, но она все еще жива, а значит, обязана сделать все, чтобы добраться до указанного Критом места на этой планете. Не для себя — для миллионов предков покоривших немало планет.

Песок под ногами осыпался, но она уверено ползла вверх, хватаясь когтями на ногах за корешки и крючками на крыльях.

Когда она вылезла из балки, из-за горизонта показался краешек светила, оно было багрово-красным и каким-то пугающим. Алана огляделась: вокруг по-прежнему была степь, трава покрылась росой, которая холодила ноги, цветы закрылись, мелкие зверушки не показывались, хоть ей сейчас было бы в самый раз съесть какую-нибудь из них. Плоды куста, несмотря на приятный вкус, почему-то не дали ощущения сытости.

Птаха еще раз тяжело вздохнула и заковыляла в сторону солнца, радуясь тому, что дневные хищники еще не вышли на охоту, а ночные уже отправились на покой, и она сможет пройти какое-то расстояние, не опасаясь нового нападения.

К обеду птаха добралась еще до одного дерева, вскарабкалась на вершину и спрыгнула, но то ли ветер оказался слабым, то ли земля еще не прогрелась так, как нужно, ей не удалось подняться высоко — она просто спланировала шагов на сто и заковыляла дальше.

К полудню Алана увидела стадо больших грациозных животных: у них на голове имелись два больших рога и один маленький чуть ниже, звери были травоядными, и опасности для нее не представляли.

А вот она проголодалась, и решила попробовать убить хоть одно из них, благо недалеко имелось высокое дерево, с которого можно было спланировать на стадо. Алана не стала долго раздумывать, тем более что изнутри ее желудок давно точил червячок, вскарабкалась по стволу и прыгнула, расправив широко крылья.

Животные, заметив ее, плавно опускающуюся на них, не испугались, хоть и раздраженно зафыркали — должно быть в этих местах них не было летающих врагов. Алана опустилась на спину высокого зверя, промахнувшись мимо небольшого детеныша, в последний момент осознав, что делает непоправимую ошибку.

Животное было огромным, и ей вряд ли удастся ее убить, а вот оно вполне могло с ней справиться. Но было поздно, когти сами собой вцепились в мускулистую спину, а хвост ударил в бок.

Зверь заржал от боли и помчался вперед по степи, видимо не осознавая, что происходит. Алана ударила его несколько раз клювом, но убить животное у нее не получилось, так как плотный мышечный каркас защищал позвоночник, а добраться до шеи она не могла, потому что боялась разжать когти, так как на такой скорости это неминуемо привело бы к многочисленным переломам, а то и к смерти.

Птаха испугалась, но когда поняла, что зверь движется в ту сторону, куда ей нужно, просто убрала крылья, и стала ждать, когда он выдохнется.

Животное мчалось вперед, не разбирая дороги от ужаса. Особенно его пугало, когда она коготками, находящимися на крыльях, била по рогатой голове.

Скоро Алана поняла, что им вполне можно управлять, направлять животное туда, куда ей требовалось, если закрывать глаза крылом.

Так она мчалась по степи, опасаясь больше всего того, что когда-нибудь эта дикая скачка закончится, и зверь упадет — тогда наверняка покатится по земле и переломает ей крылья. От боли он ржал и поворачивал голову, чтобы укусить ее, но дотянуться не мог.

Примерно через пару кликов животное выдохлось и остановилось, хрипя и глотая пену. Теперь, когда ветер не сносил ее, Алане удалось выдернуть когти из спины, и соскочить. Она едва успела, а животное упало на колени, а потом на спину.

Птаха отбежала на безопасное расстояние и быстро заковыляла прочь, боясь, что рогатый зверь опомнится и погонится за ней. К счастью, тот настолько выдохся, что не мог двинуться с места и только провожал ее ненавидящим взглядом.

Она отошла на безопасное расстояние и остановилась, чтобы передохнуть. Опыт ей показался полезным, хоть и несколько рискованным. Положительным в нем было только то, что она сумела преодолеть такое расстояние, которое пешком ей удалось бы пройти только за два дня.

Правда, было плохо, что поесть не удалось, а от голода уже начала кружиться голова. Птаха спустилась в ближайший овраг, нашла кусты с плодами и стала их клевать. Когда она набила желудок, ей стало легче, хоть нестерпимо захотелось пить. Воды в балке не нашлось, пришлось идти к следующему оврагу.

Там на дне бежал чистый прозрачный ручеек. Алана пошла вдоль него, надеясь найти лужу, из которой он выбегает, и наткнулась на очередного жуткого зверя, лакавшего воду. Ростом в холке он был никак не меньше, чем животное с рогами. Но было и отличие — перед ней находился самый настоящий хищник: не бывает таких огромных клыков у тех, кто ест траву, да и когти у этого существа росли из мощных лап явно не для рытья земли, а для вспарывания плоти.

У него была огромная голова с острыми высоко стоящими ушами, которые постоянно двигались, ловя звуки окружающего мира. Короткая шерсть имела грязный зеленоватый оттенок, хорошо скрывающий его среди травы, а под ней перекатывались бугры мускулов.

Птаха на мгновение растерялась, не зная, что делать.

Зверь пока не видел ее, и можно было попытаться сбежать. Она осторожно сделала шаг назад, потом второй, но тут порыв ветра донес до хищника ее запах, он поднял голову, вглядываясь в нее ярко-коричневыми глазами.

А потом одним гигантским прыжком оказался рядом с ней.

Что происходило дальше, Алана не очень хорошо запомнила, потому что в нее вселился дикий ужас, серой пеленой покрывший мозг.

Она ударила хищника хвостом, и шип пробил его боковые мышцы.

Гневно зарычав, зверь снова прыгнул, а дальше птаха уже совсем ничего не помнила.

Кажется, она отчаянно замахала крыльями, одновременно прыгнув вверх. А потом рвалась и рвалась к небу.

А затем… пустота! Ужас, заполнил ее всю без остатка. Наверно так и приходит смерть, в судорожных усилиях ее избежать. И это благо, когда нет осознания конца, поэтому все летуны предпочитают умирать в бою, а не на насесте, окруженными выросшими отпрысками. Это не так горько, когда в памяти остается лишь ярость и тихое сожаление…