Это было плохо, я так надеялся на то, что мне так или иначе удастся переговорить с королевскими воинами. Если б это случилось, у нас появился бы шанс освободиться из нашего заточения, но пока получалось так, что нам ни на шаг не позволяли отлучиться в сторону даже по нужде. И если же все-таки шли в кусты, то и в этом случае нас контролировали демоны — почему-то они всегда оказывались рядом, а это не могло быть простым совпадением.

Я вздохнул и посмотрел вперед, где в темноте едва различался силуэт королевы.

Света от звезд было мало, под ногами ничего не видно, оставалось надеяться только на то, что лошади знают, куда им ставить свои ноги.

После этого отвратительного пойла, которым нас напоили на привале, у меня появились новые силы. Казалось, еще час назад не было сил даже на то, чтобы говорить, а теперь мы ехали куда-то в ночь, а боль и усталость исчезли.

Мы свернули в сторону, выбираясь на запущенный и забытый тракт.

Подковы звонко защелкали по булыжникам, вышибая небольшие искры. Уже через полчаса звук стал довольно монотонным, мои глаза стали слипаться, и я задремал, просыпаясь только тогда, когда начинал крениться в ту или другую сторону, тогда встряхивал головой, хватался за поводья и седло, и снова начинал таращиться в темноту.

Все-таки нормальные люди не приспособлены для ночного бдения, а вот ведьма и коротышка с демонами чувствовали себя прекрасно, я слышал сквозь дремоту их смех. Они о чем-то разговаривали, слов было не разобрать, да у меня и желания особого не было их слушать. Почему-то меня даже не удивило, что Берг оказался впереди, как не появилось желания отстать от нашей команды, чтобы поговорить с гвардейцами.

Возможно, даже во сне я понимал, что это бесполезно, демоны были очень быстры, они легко могли обогнать лошадь, или все дело было в том, что я безумно хотел спать. За спиной слышалось цоканье копыт лошадей гвардейцев, которое иногда исчезало, растворившись в вязкой ткани моего очередного кошмара, с левого бока доносилось сопенье Кости, он, похоже, как и я, боролся со сном.

Сколько это продолжалось не знаю, время для меня остановилось, превратившись в странную смесь нелепых и страшных снов, темноты с яркими светлячками звезд, неясного шума и цоканья рядом.

Я выпал из этого странного состояния только утром, когда сумрак стал светло-серым, а звезды по одной стали исчезать с темного неба, теряясь в розово-багровом отсвете просыпающегося солнца.

Костя открыл глаза только тогда, когда лошади остановились, да и то потому что его спросила королева.

— Узнаешь что-нибудь?

Лес по-моему не изменился, как был густым, темным и мрачным, так таким и остался, дорога тянулась сквозь него серой тонкой полоской.

Единственное, что отличалось от других участков, так то, что около дороги стояло странное сооружение из массивных валунов, похожее на домик с одной комнатой. Камни были настолько велики, что казалось, эту избушку выстроил огромный великан.

— Кое-что вижу знакомое, — кивнул Костик, в его голосе прозвучала какая-то непонятная мне печаль. — Дальше нужно двигаться через чащу, думаю, лошади там не пройдут — лес густой, много поваленных стволов, да и кустарник повсюду густой и колючий.

— Хорошо, — ведьма спрыгнула на землю. — Кто-то из гвардейцев должен остаться здесь и следить за лошадьми. Командир, распорядитесь!

Высокий гвардеец ткнул боевой рукавицей в одного из своих людей и тот хмуро кивнул.

— Лошадей привязывайте к деревьям на длинный повод, пусть пасутся. Они должны отдохнуть за то время, что мы будем здесь, — это рыжеволосая сказала уже нам. — Берегите свой транспорт, иначе обратно будете бежать рядом с демонами.

Доводы нам показались убедительными, поэтому мы поступили так, как было сказано. Гвардейцы отпустили своих лошадей на волю, оставив их на попечение одного из воинов — седовласого богатыря, он должен был остаться и присмотреть за тем, чтобы на лошадей не напали дикие звери.

То ли нам помогло варево, которое нам влили на прошлом привале, то ли все-таки удалось подремать, а чувствовали мы себя неплохо, усталость хоть и ощущалась, но не так сильно.

Костя медленно двинулся вперед, привыкая к ходьбе, у меня ноги тоже казались чужими, они не хотели идти, а в голове кружилось. Коротышка посмотрел на нас обоих и криво усмехнулся.

— Что же у вас силенок-то не осталось, проехали-то всего ничего, а еще со мной собирались сражаться.

— Непривычно и тяжело, — ответил Костик. — До этого никогда не ездил на лошадях, до сих пор не могу поверить, что сумел проехать.

— Выпейте это. — Берг снял фляжку со своего пояса. — По глотку не больше, иначе станет гораздо хуже. Сразу предупреждаю, это варево не для людей, тот — кто его выпьет, станет намного сильнее, чем был, правда, потом придется долго спать, чтобы восстановить силы.

— Нет! — ведьма вырвала из его рук фляжку. — Мне нужна трезвая и ясная голова этого парня, если потребуется, демоны понесут его, но пока пусть идет так, как у него получается. Мы никуда не торопимся.

— Поползем, как могильные черви, — пробурчал коротышка, но фляжку убрал. — Молодые парни, а слабаки, вообще ваш человеческий род ни на что не годен, до сих пор не понимаю, как вам удалось нас разбить.

Ему никто не ответил, Костя шел медленно, с трудом пробираясь сквозь кусты ощетинившиеся острыми и длинными колючками, и что-то шептал. Подойдя ближе, я расслышал:

— Двести шагов направо, там нужно остановиться, оттуда должны быть видны горы, точнее высокая серая скала с проросшим деревцем на вершине.

— Ты запомнил путь по шагам? — удивился я. — Кто же так делает?

— Я ничего не знал в вашем мире, — стал оправдываться напарник. — Для меня это был единственный способ, хоть как-то ориентироваться. К тому же счет помогал не сойти с ума, иначе я бы уже через полчаса начал выть на луну. Думаешь легко оказаться в другом мире?

— А в чем разница?

— Тебе этого никогда не понять. Странное ощущение, когда тебе чуждо абсолютно все, от воздуха и звезд до земли под ногами…

— Тихо вы там! — воскликнула королева. — Я что-то начинаю ощущать.

Демоны подошли к ней, окружив так, чтобы к ней никто не смог бы приблизиться.

— Все идут за мной, — ведьма пошла куда-то в сторону. — Сейчас мы увидим нечто интересное.

Пройдя через бурелом из упавших деревьев, мы вышли на большую поляну, посередине которой лежало огромное полуразложившееся существо, гниющая плоть которого уже большей частью сползла с костей. Определить, кто это был, не представлялось возможным. Но Костик похоже это знал, как коротышка и королева.

Я же ужаснулся, существо было огромным, в два с половиной метра, а то и больше — думаю, такой же была и его сила.

— Этого ты убил? — спросила рыжеволосая у Кости, тот утвердительно и как-то виновато кивнул.

— Мне повезло, что он напоролся на мое копье.

Гвардейцы, которые высыпали на поляну, двигаясь в боевом порядке, ощетинившись копьями и стрелами, после его слов посмотрели на парня как-то по-другому — более уважительно что ли.

Коротышка только неопределенно хмыкнул, а демоны исчезли в кустах, видимо на разведку. Правда, вернулись довольно быстро.

Королева выслушала их, хоть они не произнесли ни слова, возможно, они разговаривали мысленно или почти незаметными жестами. После этого она рассказала нам о том, что в кустах имеется еще один обглоданный скелет, на этот раз обычного человека.

— Эта нечисть схватила одного из сторожей в деревне и несла куда-то, а меня привели сюда по короткой дороге, чтобы я ее остановил, — Костик поднял с земли меч. — Вот это оружие я ему воткнул в ногу, он споткнулся и упал на копье.

— Меч ковал ты? — спросил коротышка. — Я вижу, что у него форма немного другая, чем принято здесь.

— Я…

— А сталь плохая, не сломалась, и это тебе и помогло. Твари стало больно, а вытащить твой меч не смогла, потому что он согнулся крючком. Везунчик. Буду иметь это в виду, когда стану тебя убивать.

— А зачем меня убивать?

— Не нравишься ты мне…

— Перестаньте! — королева простерла руки над огромным гниющим трупом. — Существо это сделано неестественным образом, поэтому было довольно неуклюжим, хоть и быстрым, думаю, что именно это помогло тебе его победить.

— Клонированное что ли? — поинтересовался Костя. — С измененным геномом?

— Не знаю, что ты пытаешься мне сказать. Выражусь проще: существо сделано при помощи магии, основой для него послужили человек и какой-то зверь. Все было растворено в чане, перемешано, добавлены туда же некоторые магические ингредиенты, которые были привезены из города, благодаря небезызвестному нам всем стражу — отцу Наджеса. А когда все было готово, вылили в форму, как расплавленный металл.

— Здорово, — восхитился Костя. — Похоже на рост бактерий, там тоже создается питательная среда.

— Колдовство известное, хоть и забытое. Самое трудное в нем это оживление. Приходится наделять тварь своей энергией, которая заменяет ей душу. Так тебе понятно, иномирец?

— Да, королева, я понял, технология использована совсем другая, но принцип тот же…

— Никогда не говори о том, что не понимаешь! — Берг оборвал Костю и сам склонился над трупом. — Вижу, что существо мощное и быстрое, думаю, что зверь использовался не один — волк был точно, может, еще медведь…

— Наверно, материала у него на такую громаду не хватало, — улыбнулась ведьма. — Не понимаю, зачем ему нужно такое существо? Если он добился таких великолепных результатов, можно было бы сотворить нечто более опасное…

— Мне молчать? — Костик отошел в сторону. — Или можно что-то сказать?

— Дозволяю, — королева подняла голову. — Только говори коротко и по сути.

— Это существо было не одно. Как рассказали сельчане, за короткое время в округе опустошили деревень пять и никого не осталось, кто смог бы рассказать о нападениях. Получается, село окружали, а потом планомерно, дом за домом зачищали от людей. На такое действо требуется много тварей.

— Пять… — Ведьма задумалась. — Учитывая расход, и неизбежные неудачи и ошибки, думаю таких великанов наберется около сотни. Почти армия. Молодец, ученик, подметил то, на что мы не обратили внимания. Зачем колдуну понадобилась столько тварей? Их же кормить надо, поить, ухаживать за ними, они же тупые. Одного держать и то тяжело. Помню, когда я была еще молодой ведьмой, мне удалось создать одно такое же, так уже через месяц я ее растворила в чане обратно, потому что вся моя жизнь превратилась в кошмар. Это существо постоянно хотело есть, оно не могло насытиться…

— Зачем ему понадобилась армия? — коротышка отошел от гниющей плоти, за время осмотра он даже не сморщился, словно запах ему нравился, в то время как даже много повидавших гвардейцев мутило, и те старались держаться так, чтобы легкий ветерок относил миазмы в сторону. — Обычно она создается только для того, чтобы приобрести власть. Захватить королевство, создать новых тварей и снова в бой до тех пор, пока весь мир не будет лежать у твоих ног.

— Если бы земли можно было захватывать с помощью разных тварей, то я бы уже давно была королевой всей земли, — ведьма вздохнула. — К сожалению, в этом мире имеется магия, ее легко использовать против живого и неживого, а она мощнее любого оружия…

— Если бы у вас была тысяча таких тварей, — Берг ухмыльнулся. — Этот мир бы лежал у ваших ног. — Нечисть отвлекает и убивает людей, а вы идете за ними и используете магию против магов. Кроме того, можно создать более быстрые существа на основе рыси, дать им человеческий мозг и защиту от многих заклинаний. Обереги, амулеты, магические щиты — мало ли чего вы придумали…

— Спасибо за пояснение, Берг, — кивнула королева. — Видимо так этот безумец и думает, а значит, нам стоит поторопиться, пока он еще не подготовился для долгой войны. Веди нас, ученик.

— А я не знаю, куда идти, — Костик растерянно развел руками. — Я же не местный.

— Ты сам рассказывал о горах и расщелине…

— Думаю, что вход в нее где-то недалеко, иначе меня бы не привели сюда, чтобы я перерезал нечисти дорогу. Село где-то там, — парень показал рукой на восход. — А расщелина, наверно, в горах… за спиной.

— Веди, там разберемся, — кивнула королева и посмотрела на королевских воинов и магов. — Вы все видели господа? Готовьтесь, думаю, что скоро мы повстречаемся с передовым отрядом таких тварей.

— Вы сказали с отрядом? — уточнил командир гвардейцев, по его лицу было видно, что ему все это очень не нравится. — Не одна тварь, не две, а… сколько?

— Я не знаю, каким было население захваченных деревень, а также мне неизвестно мастерство мага, с которым нам придется столкнуться, — ведьма развела руками. — От мастерства и опыта зависит количество неудачных экземпляров, которые приходится либо уничтожать, либо переделывать во что-то другое…

Королева осеклась, заметив, как внимательно на нее смотрят королевские маги и гвардейцы, продолжила она гораздо менее уверенным тоном, что меня немного порадовало — все-таки и она чего-то боялась.

— Я всего один раз занималась подобным, но мне известны результаты опытов других магов, в частности у Крика великого каждая третья тварь оказывалась с каким-либо дефектом, чаще всего даже не могла двигаться. Именно этим объясняется наша победа под Грохотом, колдун просто ошибся в расчетах, не учел потери, — ведьма посмотрела на еще более помрачневшие лица магов и гвардейцев и уже совсем скучным тоном закончила. — Можно ожидать, что колдун создал от ста до пятисот тварей…

Я слышал от отца о битве у Грохота, тогда погибло почти все королевское войско, хоть против них дралось всего-то триста неизвестных до этого никому страшных существ. Насколько мне было известно, те твари были совсем другими, они умели летать и нападали сверху, а небольшая часть даже могла передвигаться под землей — именно им и удалось погубить большинство наших воинов.

Еще бы! Любой испугается, когда из-под земли появляется огромная пасть, наполненная острыми зубами.

Наша уверенность в себе всегда построена на твердости земли, на том, что мы можем стоять и ничего не бояться, мы об этом просто не думаем, а когда вдруг оказывается, что земля опасна, то паника раздробит любой даже самый организованный отряд.

Твари, откусывающие ноги, посеяли смятение, а когда воины побежали, то на них набросились летучие твари.

Мы проиграли эту битву, не понимаю, почему ведьма говорит о какой-то победе? Насколько я знаю, даже маги и те бежали вместе со всеми, испугавшись подземной угрозы.

— Мы тогда проиграли эту битву, — я сам не заметил, как произнес эту фразу вслух. Королева с любопытством взглянула на меня.

— Если это так, то почему королевством правит все тот же король?

— Не знаю. Мой отец рассказывал мне о том, что они бежали и не могли остановиться. Повезло остаться в живых немногим, в основном тем, кто успел добраться до гор, там подземные твари не могли пробиться сквозь камень, а тех, кто летал, можно было сбить из луков.

— Вот так всегда… — рыжеволосая ведьма с усмешкой взглянула на магов. — Не скажете, почему молодым людям в нашей стране неизвестна вся правда о той битве?

— Совет магов решил, что людям и нашим врагам лучше об этом не знать, — королевский маг твердо встретил взгляд рыжей. — Вряд ли их бы порадовало известие о том, что королевское войско отправили на заклание, и заранее было известно о том, что большая часть людей погибнет. И смерть десятков тысяч воинов нужна было только для того, чтобы несколько магов и одна ведьма — простите, королева ночи — поразили великого мага в его замке.

— Вы считаете, что людям лучше знать о том, битва была проиграна?

— Лучше так, — королевский маг отвел глаза и вздохнул. — Но мы ценим то, что вы сделали для победы под Грохотом, именно поэтому на многие ваши темные дела, которые вы творите по всей стране, король смотрит сквозь пальцы.

— Хорошо, — как-то вдруг безразлично проговорила ведьма, направляясь к выходу с поляны. — Пусть будет так. Возможно, вы правы, чернь никогда не умела понять глубины ни одного гениального замысла.

В этот момент я понял, если даже член совета королевских магов не признает, что она одержала победу в той проигранной войсками битве, то ее стоит уважать хотя бы за храбрость. Я совсем другими глазами взглянул на своего врага. Королева встретила мой взгляд и усмехнулась.

— Когда королю становится туго, он всегда вспоминает обо мне, несмотря на то, что его окружает больше полусотни самых лучших магов королевства…

И еще я вдруг неожиданно для себя понял, что никто из магов не вернется домой живым, и большинство гвардейцев тоже, королева сделала свой выбор, она повторит именно для них битву при Грохоте.

Костя все это время молча переводил свой взгляд с ведьмы на магов, и видимо тоже что-то сообразил, потому что заторопился вперед, обгоняя рыжеволосую.

— А до пещеры я могу проводить, это совсем рядом, только внутри темно, свет туда не помогает, но вам же это и нужно, чтобы отдохнуть? Не будем же мы двигаться дальше, когда все устали? Тем более, что возможен бой. Воевать лучше отдохнувшим, из истории я знаю, что многие сраженья были проиграны именно потому, что полководцы не имели возможности дать своим воинам передохнуть…

Я ушел с поляны последним из нашей команды, правда, один из демонов тоже задержался, похоже, именно для того, чтобы не дать мне с кем-то переговорить. Вслед за мной двинулись гвардейцы, по-прежнему стараясь идти боевым построением, потом маги, лица которых не обещали нам ничего хорошего.

Я ощутил непонятным для себя образом, что из этого похода вернутся немногие, и только те, кто выберет сильную сторону.

Лично я шел за королевой, правда, у меня и выбора-то особого не было, но уже понимал, что если даже расскажу все гвардейцам, за меня никто не вступится, слишком сильна была ведьма. Ее боялись даже королевские маги и воины, это было видно по их мрачным задумчивым лицам. Она не зря рассказала им о Грохоте, сделав это, легко добилась полного повиновения всего нашего отряда.

А мне стало ясно, почему этой рыжеволосой ведьме разрешено многое, и отчего наш городской маг бездействовал, когда на улицах находили высушенные трупы, он знал кто убивал, знал и боялся, понимая, что это та часть зла, которая была дозволена королеве.

И еще мне стало понятно, пренебрежение рыжей ведьмы ко всем, кто ее окружает, а мое будущее мне стало казаться очень мрачным, а мысли о мести лишь мечтой, которая вряд ли сбудется.

Я догнал Костю, он покосился на меня, потом криво усмехнулся:

— Если честно, я боюсь снова увидеть этих тварей. Мое чувство опасности сходит с ума, потому что понимает, что иду навстречу смерти…

Мои мысли сразу переключились на тело того великана, что лежало на поляне. Я только сейчас понял, что не верил своему другу. Убить такое существо в одиночку невозможно, даже если все боги и удача будут на твоей стороне. Возможно, он обнаружил случайно мертвую нечисть и привел нас сюда, чтобы похвастаться?

Это предположение даже мне самому показалось смешным. А потом стал думать о том, как мы станем сражаться с сотней этих великанов, или с пятью сотнями. Как я выхожу один на один с этим огромным существом, дальше мне стало настолько плохо, что вообще перестал думать, мое воображение довольно быстро и ярко нарисовало мою смерть. И после этого мне стало все равно куда мы идем и зачем, только внутри что-то тихо шептало том, что нужно бежать и как можно дальше от этих буйных сумасшедших.

До скалы оказалось и на самом деле недалеко — около тысячи шагов, правда, идти пришлось по густому нехоженому лесу, проваливаясь до половины сапог в густой темно-синий мох, осторожно обходя упавшие, наполовину сгнившие деревья. Несмотря на то, что мир терялся для меня в темной печали, которое даже восходящее солнце не могло рассеять, я видел и запоминал все вокруг.

Возможно, готовясь к побегу, и запоминая путь для отступления.

Около скалы, Костик, показав королеве лаз в пещеру, подошел ко мне.

— Как ты думаешь, что будет дальше? — прошептал он. — Мне не нравится все это, я все время жду, как на нас набросятся гвардейцы — Или королева прикажет демонам нас всех убить, с нее станется…

— Ты прав, — также тихо ответил я. — Мы можем рассчитывать только на самих себя, нужно быть очень осторожными — так, словно находимся в разведке во вражеском стане. Никому доверять нельзя, ушки следует держать на макушке, и быть предельно острожными в своих словах и действиях. Если честно, ведьме на поляне впервые удалось меня напугать, я вдруг понял, что она легко убьет всех, кто встанет на нее пути.

— Согласен, — Костя протянул мне руку. — Но я могу рассчитывать на тебя?

— Конечно, а я знаю, что ты меня не подведешь, — руку пожал с готовностью, уже давно для себя решил, что этот парень стоит моей дружбы. — Вдвоем как-нибудь прорвемся.

Около скалы ведьма решила устроить большой привал, гвардейцы развели костер, выкопав предварительно яму в земле, чтобы огонь не было видно со стороны. Но это мне показалось лишним, над деревьями уже поднималось солнце, заливая все ярким багровым светом, засверкали капельки росы на траве и листьях словно дорогие каменья — при таком свете итак ничего не видно.

«Начинается новый день, который наверняка будет хуже предыдущего», — решил я. Жизнь потом показала, как я был прав.

Коротышка полез в пещеру, потом двинулась королева, она была ловкой, проскользнуть внутрь ей удалось без труда, а вот демонам пришлось извиваться, чтобы протиснуться через узкий лаз, их тела были крупнее, хоть и гнулись в таких местах, которые озадачили бы любого человека.

Мы с Костей переглянулись и поняли, что нам тоже придется лезть за ними, оставаться среди гвардейцев и магов не хотелось. Никто из них нам бы не стал помогать, к тому же наша попытка сблизиться с воинами могла вызвать недовольство ведьмы и Берга, а их сердить не стоило, это мы уже убедились на собственной шкуре.

Пещера оказалась старой и грязной, на каменном полу, который подсветили огненным шаром, светящимся холодным светом над плечом Берга, лежал толстый слой глины, веток, травы и другого лесного мусора, нанесенного сюда ветром.

Королева стояла посередине с напряженным лицом, протянув перед собой руки и медленно поворачивалась вокруг своей оси. Может, мне показалось, но я видел, как у нее с пальцев слетают маленькие голубые искорки и исчезают в низких, уродливых стенах пещеры.

— Хорошее место, — наконец, проговорила она. — Здесь много интересного. Берг, возьмешь учеников и исследуешь пещеру, пока мы отдыхаем. Там внутри есть какое-то странное существо. Оно голодно и сильно, аура мне неизвестна, его либо надо убить, либо подкормить, чтобы оно не мешало мне отдыхать своими голодными мыслями.

— Да, моя королева, — коротышка поклонился и мрачно посмотрел на нас. — Вперед, ученики, навстречу новым опасностям. Что-то живое здесь нас ждет…

— Вперед? — Костя неуверенно улыбнулся. — В моем мире принято пропускать вперед пожилых людей. Вы же уже, наверно, пожили… лет так на двести больше нас?

— Боишься, ученик? — брезгливо сморщился коротышка. — А пожил я гораздо больше чем ваши двести лет. Пять раз по двести — это будет правильно. Сам уже забыл, когда родился и был таким же юнцом, как вы. Но сейчас будете делать то, что я сочту нужным. В моем мире принято сначала пускать вперед молодых, потому что цена им — горстка пыли. Ни опыта, ни знаний, одни устремления и противоестественная уверенность в своем бессмертии.

— Не у всех есть такая уверенность, например, я боюсь умереть, — честно признался Костик. — Потому что уже раз столкнулся с одной нечистью и едва выжил после этого. Если и здесь живет нечто похожее, то я бы лучше остался….

— Вперед! — скомандовал Берг. — Мне легче вас контролировать, когда вы будете идти передо мной. Лично мне вы не нужны, но королева думает, что мы можете быть ей полезны.

— Мальчики думают правильно, — вмешалась в разговор ведьма, она лежала в углу на постеленном одним из демонов ковре, который до этого был приторочен у него к седлу. — С вами пойдет один из демонов, он будет вашим разведчиком.

И сразу один из телохранителей сбросил с себя плащ и полез в узкий лаз, причем двигался он так, что сразу становилось заметно его происхождение от гадов ползучих. Второй из демонов остался рядом с королевой.

— Как вам будет угодно, ваше величество, — коротышка поклонился и повернулся к нам. — Пока иномирец не показал нам расщелину, его стоит беречь, поэтому следующим пойдет выкормыш волчицы.

Вроде бы он ничего и не сделал, но у меня почему-то сразу возникло желание лезть первым, особенно когда сзади что-то больно кольнуло.

Могу поклясться, что видел, как с пальца Берга слетела голубая искорка и воткнулась прямо мне в тощий зад. Несмотря на толстые домотканые штаны, боль была такой, словно мне воткнули кончик острого кинжала.

Второго приглашения мне не потребовалось, я сразу полез в узкое отверстие. Когда почти скрылся в лазе, то обернулся, чтобы посмотреть, как поведет себя Костик. Тот поклонился ведьме и коротышке, что меня почему-то неприятно задело:

— Я пойду сам, мне не требуется стрекало.

— Тогда иди, — ухмыльнулся Берг. — И помни я ползу за тобой, лучше бы тебе нигде не застревать.

Костя вздохнул и полез за мной, лаз оказался небольшим, не больше пяти метров в длину, и мы вывалились в огромный зал, стены которого терялись в темноте, светящий шар за плечом у Берга освещал пространство всего на пару метров вокруг.

Демону, похоже, свет был не нужен, он бродил где-то впереди, оттуда из густой и влажной темноты слышался шорохи скрежет, который издавали его когти.

Мы, не сговариваясь, расступились, пропуская коротышку вперед, к нашему удивлению тот молча пошел вперед, видимо сам догадавшись, что первым должен идти тот, у кого находится источник света. Прошли мы немного, не больше двадцати шагов и остановились перед огромной воронкой с гладкими ровными стенками, которая уходила куда-то вниз в глубину земли.

Света не хватало, чтобы пробить темноту в ее горловине.

Коротышка недовольно хмыкнул и задрал почему-то голову вверх. Его огненный шар стал подниматься, повинуясь его взгляду, и улетел довольно далеко, метров на двадцать, становясь все меньше и меньше. Когда он почти пропал в темноте, коротышка вернул его обратно, видимо решив, что потолок, с которого когда-то и бежала вода, создавшая эту воронку, так и не обнаружится.

После этого он отправил огненный комок в воронку, и тот стал опускаться в горловину.

Мне сразу стал понятен недостаток такой магии. Источник энергии находится в живом существе, и чем дальше от него шар, тем светит хуже. Далеко с таким светом не заглянешь.

Откуда-то сбоку появился из темноты демон.

— Говоришь, обошел вокруг? — произнес внятно коротышка, как я понял, больше для нас, чем для себя. — И прохода дальше нет? Предлагаешь, кому-то из нас спустится вниз? Но дело в том, что это дорога в один конец. Тот, кто там окажется, обратно не выберется без чужой помощи. Нужна веревка, чтобы его вытащить, а у нас ее нет.

Берг задумчиво прошел мимо нас, как завороженных, глядящих вниз, в мрачную темноту, поджидающую внизу, в око мрака на конце воронки. Коротышка был прав, тот, кто туда попадет, обратно уже не выберется никогда, если только внизу не найдется другой путь ведущий к солнечному свету.

— А зачем нам спускаться вниз? — спросил Костя. — В этой пещере ничего не найдешь, кроме смерти от голода.

— С одной стороны ты прав, — неохотно согласился Берг. — Но с другой стороны королева приказала нам обследовать эту пещеру и найти то существо, что в ней живет. А здесь точно кто-то есть, поэтому…

Мы замерли, ожидая его решения, и тут меня толкнул вперед демон — наверняка выполняя команду Берга.

Толчок был довольно сильным, я не удержался на влажной скользкойповерхности и покатился вниз в темную горловину воронки с огромной скоростью.

— Что вы делаете?! — возмущенно воскликнул Костик. — Он же погибнет там, у него даже нет света. Как он будет пробираться в темноте?

Я пролетел длинный гладкий туннель, теряя на ходу сознание от страха, и чувствуя свою беспомощность.

— Пошли отсюда, — голос Берга бы спокоен. — Если этот парень так хорош, как я о нем думаю, то он выберется, а если нет, то туда ему и дорога. Лучше бы, конечно, отправить тебя, иномирец, но к моему сожалению, ты нужен для поисков расщелины…

Больше я уже ничего не слышал, потому что повис в воздухе. Когда вокруг тебя только густой непробиваемый мрак и нет никаких ориентиров, тебе всегда кажется, что ты никуда не движешься. А на самом деле я наверно так и летел вниз навстречу смерти.

Ощущение это было даже приятным, если б не страх, от которого дрожало все мое тело, а редкие волоски пытались подняться, чтобы хоть как-то защитить меня.

Тело с ужасом представляло, как я грохнусь с огромной высоты о твердую землю. Как куски моей плоти разлетятся по стенам и каменному полу, череп расколется, мозги брызнут по сторонам, и от меня останется только кровавая каша с переломанными костями, а та тварь, что скрывалась в темноте наконец-то поест свежатинки, успокоится и больше не будет досаждать своими голодными мыслями королеве.

Наверно так и было задумано с самого начала.

Впрочем, я и раньше знал, что никому не нужен на этом свете.

Что удивительного в том, наконец умру? Может быть это не так уж и плохо? Никто и не заметит, что меня нет, никто и не вспомнит…

Я поджал под себя ноги, так на всякий случай, чтобы их сберечь от перелома, хоть прекрасно понимал, что при такой скорости падения, меня уже ничто не спасет. Сделал наверно это инстинктивно, а не обдуманно. Мое тело все еще пыталось бороться за жизнь, хоть и понимало, как это бессмысленно.

Легкий ветерок, пахнущий сыростью, известкой и каким-то тлением, ударил мне в лицо, и я влетел в ледяную воду.

Если бы мог, то заорал бы от пережитого страха, неожиданности, и этого жуткого ощущения, что тебя засунули в кипяток — настолько обожгло мое тело холодом.

Я погрузился в глубину метров на пять-шесть, ударился мягко о дно согнутыми ногами — инстинкты сработали правильно — оттолкнулся и выскочил на поверхность.

Завывая от страха, холода и боли в ногах, рванулся куда-то, пытаясь найти берег, в общем-то не особо веря, что мне это удастся, но уже через десяток гребков мои ноги задели дно, а дальше побрел по воде, скуля и дрожа от холода.

Здесь было мощное эхо. Звуки отраженные многократно били по ушам.

Еще шагов через двадцать уровень воды понизился, и я вылез на берег, или то, что таким мне показалось — в этой густой бархатной тьме невозможно было рассмотреть даже свою руку, поднеся к своим глазам.

Никогда до этого такого не видел, в городе привыкаешь к тому, что даже ночью всегда есть свет звезд, пусть и слабый, и отблеск далеких фонарей в богатых кварталах на холме, или пробивающийся свечи или лучины в окнах домов.

А здесь не было ничего, только мрак, темнота, наполненная звуком падающих капель с потолка в озеро, в которое так удачно свалился.

Присев на камень, я разделся и начал выжимать одежду.

Не знаю, удастся ли мне выжить, но точно знаю, что не хочется умирать от простуды, мечась в жару. Так умирали многие, а я не хочу, хоть говорят, это приятная смерть и довольно легкая.

Кольчуга холодила голое тело, под кожаной поддевкой хлюпало. Пришлось раздеваться и выливать отовсюду воду, когда выжал рубашку и штаны и снова их натянул на себя, то почувствовал, что согреваюсь.

Мозги, которые у меня перестали работать от страха, понемногу ожили. Я даже на мгновение задумался над тем, а нужна ли мне кольчуга в такой темноте?

Потом решил, что если кто-то попробует меня на зуб, то не сможет прокусить кольца, и тогда у меня появится шанс убить того, кто это сделает.

Вылил из сапог воду, оделся и проверил свое снаряжение, кинжал к счастью не выпал, ножны оказались тугими, потом потянулся к мечу.

Оружие оказалось непростым, я это еще в оружейной кладовой замка заметил.

Тонкое, длинное лезвие с серебром неожиданно засветилось ровным синим светом, свечение было слабым, но с ним мне сразу захотелось жить.

Это был настоящий подарок судьбы, он словно сказал мне, не бойся, ты справишься и с этим. И действительно, если бы боги захотели меня погубить, они бы не посылали мне надежду в виде светящегося в темноте лезвия.

Я вытянул меч, и зашагал сам не знаю куда, правда, выбор у меня был небольшим: либо сидеть и ждать, когда тебя кто-то решит спасти (в чем я кстати очень сомневался), или попытаться спастись самому.

Второй вариант был предпочтительнее хотя бы тем, что идти гораздо теплее, чем сидеть на холодном камне.

Свет от меча исходил неровно, он то становился сильнее, то слабее, что немного раздражало, а иногда и пугало — тут итак ничего не видно, так еще и гаснет!

То, что еще пару мгновение назад у меня не было даже этого источника света, я уже забыл.

Не знаю, куда шел и зачем. Правда, дорогу спутать здесь трудно, с одной стороны озеро — а лезть еще раз в воду мне не хотелось — с другой, каменная стена пещеры, вот вдоль нее и шел, держась за влажный камень рукой. Единственное, что здесь можно изменить, так это направление движения, но я находился в пещере, а места в ней не очень много, скоро — так или иначе должен упереться в стену.

Что я буду делать тогда — не знал.

Мне кажется, я сделал полный круг вокруг подземного озера, а стены все не было, у меня даже пот выступил на лбу от страха, хоть еще мгновение назад замерзал.

Неужели это все, что у меня будет в последние мгновения моей жизни?

Пещера, подземное озеро, закрытое со всех сторон камнем, и больше ничего?

Я приуныл, но продолжал шагать дальше, просто потому что сесть, означало бы признаться самому себе в том, что все кончено.

Не знаю, что на меня подействовало, только в какой-то момент поднял меч вверх и сначала не поверил сам себе — передо мной чернела большая дыра, и она находилась гораздо выше моего роста.

В нее можно было пролезть, если суметь допрыгнуть.

— Ну и что? — рассудил я спокойно. — Дыра, она и есть дыра, а значит, может оказаться просто нишей и из которой не будет выхода, или окажется, что это зал, который закончится через пару метров.

Не отводя глаз от дыры, чтобы она внезапно не исчезла, я нашарил за спиной мешок, вытащил из него каравай хлеба — точнее то, что от него осталось после падения в воду — и позавтракал этой мерзкой сырой массой, выковыривая ее из запасной рубашки.

Все, что у меня еще осталось, я спрятал на груди, чтобы хлеб согрелся и подсох на моей горячей коже.

Потом попил воды из фляжки, запивая эту мерзкую смесь из размокшего хлеба, затем наполнил емкость доверху водой из озера, словно зная, что обратно уже не вернусь.

Причем сделал это довольно своеобразно: пятился спиной к воде, не отводя глаз от дыры, наклонился, не глядя, сунул руку с фляжкой назад, а потом так же взял обратно, взболтнув перед ухом, проверяя, действительно ли она наполнилась доверху.

Если бы кто-то мог видеть меня со стороны, наверняка решил, что я исполняю какой-то религиозный обряд, а вверху стоит статуэтка моего божка. Только увидеть меня никто не мог, слишком темно, только холодное лезвие моего меча светилось неровным светом.

Я вернулся к стене, повесил фляжку на ремень.

Вряд ли стоило это делать, поскольку я из-за этого становился толще, но по-другому ее легко потерять или разбить.

Теперь требовалось исполнить самое трудное. Убрать меч в ножны. Из-за этого оказаться сразу же в темноте. Допрыгнуть и зацепиться за край дыры, подтянуться и залезть.

Это было тяжело, мои руки отказывались загнать меч в ножны. Сначала мне пришлось себя долго уговаривать, чтобы усилием воли загнать проснувшийся во мне дикий страх перед темнотой. Когда мои руки меня послушались, я забросил меч в ножны. Синий мерцающий свет исчез.

И тут же прыгнул в темноту, отчаянно маша руками, чтобы ухватиться за что-нибудь. Первая попытка оказалась неудачной — больно приложился лбом к камню и отбил руки. Вторая и третья стали повторами первой, на лбу набухла шишка, которая прорвалась, и по лицу побежала струйка крови.

Если бы я не был уже в отчаянии, то точно бы пришел в это состояние. Долго прыгал, уже ни на то не надеясь и даже понимая, зачем это делаю, пока не зацепился за что-то, подтянулся, лег на камень и закрыл глаза в полнейшем изнеможении.

Радости не было никакой, как и ощущения победы, голова болела, по лицу текла кровь. Ноги и руки дрожали, хриплое дыхание рвалось из груди. Единственное, что хорошо было в моем состоянии — страх пропал. Его заменило отчаяние. Безразличие. Ощущение пришедшей смерти, которая стояла где-то за моей спиной, терпеливо дожидаясь, пока я перепробую все варианты и на этом успокоюсь. Тогда она тихо прижмет меня к своей груди, нежно поцелует, высасывая душу и уйдет, оставив лежать на камнях мертвое тело.

Может для того чтобы не доставить ей такого удовольствия, даже не отдохнув, едва переведя дух, я вновь пошел куда-то в темноту, вытащив меч и протянув его вперед.

Шел мрачно, глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться — все равно впереди ничего нельзя было разглядеть.

Ход оказался довольно высоким, стены были неровными, иногда расширяясь на пару метров, но после этого снова сближаясь. Скоро он вывел меня в большой зал, я прошел по нему вдоль стены в поисках продолжения и нашел широкую арку, похожую на огромный туннель. Потом и этот ход снова сузился, и я вышел в огромный зал, где долго бродил, боясь пропустить выход, затем пошел дальше.

Я шел и шел, уже не веря в то, что эта пещера когда-нибудь закончится.

У меня и раньше было немного шансов выжить, а теперь их с каждым шагом становилось все меньше и меньше. Я просто ощущал холодной с вздыбившимися волосками кожей, как исчезает во мне надежда, уступая место отчаянию.

Скоро у меня возникло стойкое ощущение, что все ходы ведут меня куда-то вниз, и с каждым шагом я все больше удаляюсь от поверхности, а значит, вряд ли еще когда-нибудь увижу багровый свет родного светила.

Будущее мне представлялось мрачной каменной ямой, куда я упаду, переломаю себе ноги и руки, там я буду умирать в стонах и собственной рвоте.

Остановиться мне не давала нелепая проснувшаяся во мне гордыня, поэтому я двигался дальше и дальше, несмотря на остро ощущающуюся усталость.

Я знал, что умру, и старался это оттянуть, хоть и не понимал зачем.

Для меня смерть всегда была связана с болезнью — человек лежит и медленно умирает. А если не лежит — значит не умирает. Поэтому я собирался идти до тех пор, пока не откажут ноги, и не упаду.

* * *

— Зачем вы это сделали? — спросил Костя, вслушиваясь в затухающий крик своего друга. Наджеса подтолкнул демон, его друг нелепо замахал руками, потом покатился вниз по краю воронки сорвался и полетел куда-то вниз — в бархатную жуткую темноту, оставив после себя только бьющееся об стены эхо.

— Желаешь оказаться вместе с ним? — ухмыльнулся коротышка, и демон, стоявший сбоку, повинуясь знаку, шевельнулся и плавно перетек юноше за спину. — Ему сейчас как никогда потребуется твоя дружба.

— Какие там шансы выжить? — спросил Костик, почему-то совсем не боясь, только мрачно покосился на демона. Если придется драться, он готов, уже дрался, как-нибудь справится, а не справится — значит такова его судьба.

— Почти никаких, — признался Берг. — Темно, страшно, если выход на поверхность — неизвестно. Так как?

— Я подожду момента, чтобы отомстить за Наджеса, — решил Костик. — Считаю это сейчас лучшим решением.

— Хорошо, а главное — понятно, иномирец, — Берг хлопнул Костю по плечу. — Постараюсь отныне не поворачиваться к тебе спиной. Пошли к королеве, выслушаем, что она скажет. Как ты думаешь, ее заинтересует исчезновение ее ученика?

— Не уверен, — горько выдохнул юноша, вглядываясь вниз в глубину воронки и прислушиваясь. Ни крика, ни звука — только стук падающих капель. Наджес вероятнее всего разбился. — По-моему люди для вас мусор, который после использования нужно выбрасывать. Разовая посуда, или нечто подобное.

— Не знаю, о чем сейчас говорил, но ты ошибаешься, человек, — Берг еще немного постоял у воронки, тоже вглядываясь вниз и вслушиваясь, потом пожал плечами. — Поверь, мы достаточно прагматичны, чтобы не выбрасывать то, что еще может пригодиться.

— Зачем же сбросили вниз моего друга?

— Идем. Возможно, после объяснений ее величеству ты поймешь мои действия. А повторять для меня утомительно. Или все-таки отправишься вниз?

— Послушаем королеву, — согласно кивнул Костя. — А вдруг я неправильно выбрал объект для своей ненависти. Если это ее приказание, то мстить нужно ей.

— Вот это правильно! — Берг еще раз ударил его по плечу, да так, что юноша едва не свалился вниз, он быстро сделал несколько шагов в сторону под насмешливым взглядом демона. — Госпожа любит врагов, без нее ей становится скучно. Правда, ее недруги долго не живут, но это же тебя не пугает?

— Не пугает, — Костя вздохнул. Внутри у него все дрожало от страха, он легко представил, как месте Наджеса оказывается сам. Темнота, страх, медленная смерть от голода. — Но требует осторожности.

Ведьма лежала с закрытыми глазами, закутавшись в одеяло, рядом с ней сидел демон, он находится настороже и в полной боевой готовности.

Второй демон опустился на сухую глину рядом с королевой ночи, прикрывая ее от нападения с другой стороны, и прикрыл глаза. Берг сел у стены, куда не попадал свет, светящий шар над его плечом потух.

Костик сполз на глину рядом с входным лазом, в том самом месте, где не так давно лежал и думал, что умирает от ран, которые ему нанесла нечисть.

— Где еще один ученик? — королева даже не шевельнулась, капюшон плаща закрывал ей голову, поэтому она ничего видеть не могла. Но как-то узнала, что они пришли в меньшем составе. Похоже, у нее был хорошо развит слух.

Костя записал себе в память и это, требующее разъяснения. Конечно, он переживал, но пока ничего не мог сделать, сам находился на волоске от гибели. Впрочем, в этом мире каждый его шаг был по-своему опасен. — Что-то случилось?

— Мы обследовали пещеру, — коротышка говорил сонным голосом, казалось он уже засыпал. — Единственный путь, который куда-то вел, был только вниз, там оказалось что-то вроде небольшой полости, которую вымыла вода, сбегающая сверху. Глубина неизвестна, но внизу по всем приметам должно находиться подземное озеро. Я отправил ученика туда, чтобы он исследовал эту полость в земле и постарался найти выход.

— У него не было никаких шансов, — вздохнул Костик, понимая, что он вмешивается в чужой разговор, и это ему не принесет ничего, кроме ненужных неприятностей. — А ты его просто сбросил вниз. Обратно вверх ему не подняться без веревки, значит, он погибнет, если уже не погиб. Сам же сказал, что глубина падения неизвестна — он мог просто разбиться…

— Нет, твой друг все еще жив, и совсем неплохо себя чувствует, так что ран он при падении не получил, — ответила ему королева. — Я поняла, Берг, что ты хотел сказать…

— Пусть объяснит смысл своего поступка! — возмущенно воскликнул Костя, обрадованный тем, что его не оборвали каким-нибудь болезненным способом, а раз так, то он собирался спрашивать до тех пор, пока его не остановят. — Зачем ты сбросил его вниз? Смысл?

— Поясни ему, — королева повернулась. — Только коротко, я собираюсь немного поспать.

— Я не сомневался, что он останется жить, — коротышка говорил медленно, едва открывая свой большой растянутый как у лягушки рот. — Причин для того, чтобы я его сбросил, несколько. Первая — я его взял к себе в ученики, а боевой маг должен уметь выживать в любой обстановке, значит, должен пройти настоящее испытание.

Считай это началом его обучения. Мне требовалось проверить везучесть твоего друга, силу, а также его сообразительность и смекалку.

— Но он мог разбиться…

— Но не разбился же…

— Ему никогда не подняться наверх…

— Если там есть выход, он его найдет, потому что он является моим учеником, даже если себя таковым не считает. Если выход только через дыру, в которую мы его сбросили, то мы его вытащим через неделю или месяц — все зависит от того, сколько нам потребуется времени, чтобы справиться с колдуном.

— Он умрет за это время от голода…

— Человек, способен не есть больше месяца, главное, чтобы была вода, а ее внизу в достатке. Поверь у него много шансов на выживание, у нас их гораздо меньше.

— Что?!

— Мы-то точно не на прогулку идем, — Берг вздохнул. — Ты же дрался с одной такой тварью, значит должен знать, каковы будут твои шансы, если на тебя нападет сотня?

— Никаких! — Костю даже передернуло от такой перспективы, до этого он считал, что будет держаться от схватки в стороне, драться с нечистью будет ведьма, демоны и коротышка, ну и еще… вероятно к ним присоединятся маги и гвардейцы.

Впрочем, если бы ему предложили оценить шансы, то он бы поставил на королеву. Королевские воины и чародеи не показались ему способными убить хотя бы десяток тварей.

— Но я и не собираюсь с ними драться.

— Ты, кажется, тоже изъявлял желание стать моим учеником? — в голосе коротышки послышался сарказм.

— Да, но я просил знаний, а не смерти.

— Смерть хорошо учит, гораздо лучше любого учителя, — усмехнулся Берг. — Я ей в подметки не гожусь. Мне тоже интересно узнать, насколько ты везуч. Так вот, ответь мне, что опаснее бродить по пещере или драться с нечистью?

— В пещере спокойнее, — неохотно признался Костя. — Но здесь вверху от тебя хоть что-то зависит, можно в крайнем случае просто убежать, а там?

— Убежать я тебе не дам, а внизу у него есть занятие — искать выход. Если мы погибнем, то погибнет и он. Так?

— Так…

— Значит, он бы погиб и в том случае, если бы остался с нами. Так?

— Возможно, но не факт…

— Это еще почему? — коротышка даже удивился. — Сам же сказал, что в пещере спокойнее…

— Здесь наверху немало шансов, чтобы выжить. Например, убежать, пока вы будете биться с тварями…

— Строишь планы? — Берг усмехнулся. — Поверь, у тебя такой возможности не будет, и у него тоже. Так объясни, в чем разница — если здесь смерть и там?

— Разница в выборе…

— Запомни, ученик, не мы выбираем свою судьбу, а она нас, — Берг отвернулся к стене. — Опасная иллюзия считать, что от тебя хоть что-то зависит в этом мире. Ты-то уже должен это понимать — не собирался оказаться в этом мире, а находишься здесь. Не желал стать учеником королевы, а уже бредешь с нами. Много ли от тебя зависело?

— Кое-что, — Костик помрачнел, понимая, что коротышка прав. От него ничего не зависело. Он только барахтался на поверхности, чтобы не утонуть, а все остальное шло не от него. — Возможно, удастся что-то еще.

— Надеяться можно на несбыточное, в этом основа всех религий, тут главное не переборщить, — последние слова Берг добавил совсем сонным голосом. — Через пару часов выходим. Если к битве придешь не отдохнувшим, то уменьшишь свои шансы на выживание. Спи!

— Можно подумать, что вы знаете, куда идти и как долго… — пробурчал Костя, укладываясь. — Даже я этого не знаю…

— Скоро узнаем, — проговорила из темноты королева. — Спи, мне тоже надо отдохнуть, от моей силы будет зависеть твоя жизнь, поэтому заткнись!

Костик отвернулся, перед глазами все стояло удивленное лицо Наджеса, когда он падал в карстовую воронку, и как за ним наблюдало бесстрастное лицо демона.

Когда-нибудь, может быть даже через пару часов, они точно так же убьют его, не задумываясь, решая свои непонятные для него задачи…

Он никому не нужен здесь. А там в таком далеком, родном, но очень недоступном мире, не спит по ночам мама. Она ждет его, прислушиваясь к шагам по ночам в подъезде. Она не знает, где он. И никто не знает… даже он сам.

Что от нас зависит? Да почти ничего…

Берг прав.

* * *

Все-таки усталость свалила меня с ног, когда я вышел в очередной зал — впрочем, какая разница, сколько идти и сколько отдыхать, если неизвестно куда идешь?

Я шел просто так, значит и отдыхать мог, когда хотел. Все равно все было бессмысленно, так же, как и вся моя жизнь, да и любая другая. Разве мы все не так же бредем неизвестно куда и неизвестно зачем?

Да и конец пути у всех один, поболел немного и умер, недоуменно глядя в потолок, вспоминая давно забытых богов и готовя ответную речь для привратника на небесах.

Мне безразлично, когда умирать и где — долгов на мне нет, детей тоже. Никто и не вспомнит о том, что я жил. В богов не верю, а если же они все-таки существуют, то у меня есть оправдание всему, что со мной происходило — вся моя жизнь была ошибкой с самого рождения и совершена была не мной, я лишь следствие ее…

Такие мысли помогают. Потому что когда все равно жить или умирать, всегда выбираешь жизнь — часто просто по привычке. Я выпил воды, глядя в густой мрак, свет от меча оттенял его, дополняя ему жизни, и попытался разобраться в том, что происходит. От ходьбы одежда просохла, я согрелся, и чувство обиды притупилось, поэтому заработала голова. Так всегда, как только смерть немного отходит в сторону, в голову начинают лезть ненужные мысли.

Зачем? Они же ничего не несут и ничего не добавляют — так травяная жвачка для коровы, которую она гоняет из одного уголка рта в другой, пока не проглотит. Так и человек думает, думает, думает, пока не привыкнет к своим унылым мыслям и примет их, как часть себя.

Итак…

Сбросить меня в воронку было нисколько не хуже, чем выгнать из дома — так стоит ли обижаться на коротышку? Просто следует отомстить, когда появится первая возможность, а для этого нужно выжить. Только вряд ли это удастся, я в чреве горы и опускаюсь все ниже — явно уже глубоко под землей, а значит…

Ничего это не значит.

Мало что ли рассказов и былин о существах, которые живут в таких же пещерах? А история о падшем ангеле, которого однажды сбросил с небес бог?

Он сделал себе жилище под землей, потому что его как и меня выгнали из дома. Так что все несчастные собираются здесь под землей с мечтами о мести тем, кто остался наверху, и я не исключение, а следовательно, даже дьявол мне не враг.

С этой мыслью я встал и зашагал дальше, прекрасно понимая, что каким бы ни был длинный ход, он все равно когда-нибудь закончится, вот тогда и придется что-то решать.

Меч светился неровным светом, один зал сменялся другим, ходы то становились уже, то шире и выше, правда, вдруг в какой-то момент понял, что иду уже вверх, а не вниз, пришлось это радостное событие отметить — попил воды, доел остатки мокрого хлеба, мрачно глядя в темноту.

Здесь было по-своему красиво, жаль только не хватало света, чтобы эту красоту оценить и запечатлеть в памяти.

Огромные колонны, изъеденные водой и временем, идущие снизу вверх, встречались с каменными сосульками опускающимися с потолка. Все они были разной формы и высоты, имелись даже своего рода каменные стулья и табуреты, на одном из которых я сейчас сидел, подсвечивая темноту мечом.

Определенно, если бы я был падшим ангелом, то устроил себе здесь резиденцию — тепло, тихо, мешает только эхо от тяжелого стука падающих капель.

Вот в этот момент, когда я рассуждал сам с собой о превратностях судьбы и скорой бесславной смерти на меня и вылезло страшилище.

Сначала я услышал странный звук, то ли стон, то ли тихий вой — словно где-то здесь в темноте потерялась собака. В городе их держат только у богатых людей, (они слишком много едят, бедным их не прокормить) одни выполняют роль сторожей, а некоторые держат для развлечения.

Обычно, это красивые меховые игрушки с живыми глазами, короткими лапами, капризные и всегда чем-то недовольные. Видел я как-то одну такую, она шла по улице и так же стонала и жаловалась. Но только здесь не город, а пещера, чтобы встретить собаку, тут ей не выжить. А значит, это не собака, а нечто иное. Что же?

Я медленно пошел по направлению звука, прекрасно понимая, что нахожусь под толщей камня и живое здесь существовать не может, хотя бы той простой причине, что нечего жрать, кроме рыбы в подземном озере, и то, если она там имеется.

Конечно, сразу вспомнил о том, что ведьма что-то почувствовала опасное в пещере, и именно поэтому меня сбросили сюда. Поэтому расслабляться не стал. Не скажу, что испугался, страха во мне итак было по горлышко. Нет, новая опасность даже подняла настроение. Все-таки одно дело, умирать в тишине, когда ничего не происходит, и совсем другое в бою, пусть и даже с какой-то нечестивой тварью.

Еще один осторожный шаг с протянутым вперед мечом, и какое-то воющее и плачущее существо набросилось на меня из темноты.

Сначала я увидел глаза — они были желтыми огромными, как блюдца, с вертикальными зрачками, как у змей и демонов. Казались такими блестящими, яркими и завораживающими, что хотелось просто благоговейно на них смотреть. Наверно, такие чувства я испытал, потому что устал от одиночества и отчаяния.

А потом… на мерцающий свет меча вывернулись скользкие серые щупальца с присосками.

Когда одно из них прикоснулось ко мне, я сразу почувствовал острую боль, но еще какое-то время стоял, глядя в глаза, не имея сил пошевелиться.

Мое тело окаменело, только внутри черепа бился страх, даже сердце и то не откликалось, а билось редко, словно ему было все равно жив я или уже умер. Возможно, мне повезло, что рука с мечом, в какой-то момент онемев, не смогла удержаться и стала опускаться.

Лезвие было острым, поэтому по дороге легко отхватило кусок плоти этого неведомого ужасного существа, оно заворочалось, щупальца отбросили меня назад мощным ударом, я больно ударился об одну из колонн, едва не потеряв сознание.

Это меня спасло. Боль быстро привела тело в боевое состояние, сердце забилось, как сумасшедшее, кожа вспотела, руки и ноги задвигались, поэтому когда следующее щупальце протиснувшееся между колонн дотронулось до меня, я отхватил его одним точным ударом.

Это было замечательно и очень красиво. Желтая кровь выливающаяся из обрубка светилась довольно ярко, и небольшая лужа разлившейся крови сразу добавила света в этом зале. Теперь уже замечательно стали видны все эти каменные сосульки и наросты, только к сожалению любоваться было некогда — я дрался за свою жизнь.

Уже через короткое мгновение в этом зале стало достаточно светло, чтобы можно разглядеть огромный комок шевелящихся щупалец, ползущих ко мне.

Я, который только что звал смерть, причем любую, сразу расхотел умирать.

Почему-то смерть в желудке этой нечисти мне не понравилась.

Впрочем, если быть объективным, в тот момент я вообще ни о чем не думал, а рубил мечом, придя в боевую ярость. Меня было уже не остановить, такое и раньше иногда бывало в учебных схватках на плацу, когда в какой-то момент сопернику удавалось причинить мне сильную боль, тогда я словно сходил с ума, и оттащить от поверженного противника могли только трое, а то и пятеро взрослых стражей.

Сейчас было то же самое, я рубил эту гадость в капусту, мне даже не мешало то, что основное его туловище было покрыто твердым костяным кожухом, меч был хорошим, крепким и острым, он пробивал и такую броню, только приходилось прикладывать большие усилия.

Рубил от всей души, вкладывая туда и свое разочарование от жизни, от потери дома, от превращения Дениса, от унизительного плена и последнего подлого удара демона, отправившего меня в глубину пещеры на верную смерть.

И у меня получалось — от нечисти осталось совсем немного, она превратилась в кучу ярко светящейся в темноте расползающейся плоти.

Правда, досталась мне эта победа непросто, когда оглядел себя, то увидел, что моя одежда покрыта светящейся жидкостью, заменяющей нечисти кровь.

Надо признать, что моей крови было не меньше, она хлестала из тех мест, где присосались щупальца. После того как они отрывались от тела, то оставляли после себя глубокие рваные раны. Большую часть их я и не заметил в горячке боя и обнаружил только тогда, когда с тварью было покончено, и смог отдышаться.

То, что я увидел, совсем не понравилось. Раны имелись на руках и ногах, одна на животе и кажется даже на шее. Если бы не кольчуга, все было бы гораздо хуже, а так хоть щупальца проникали только туда, где им не мешала эта металлическая преграда. Если бы не эта железная рубашка, я был бы мертв, но сейчас она стала для меня слишком тяжелой ношей. Даже дышать не мог, настолько в ней было тяжело — поэтому извиваясь, как змея, вылез из нее, как из второй кожи, и отбросил в сторону.

Моя одежда превратилась в лохмотья, вдобавок ко всему, похоже, кровь этого существа была ядовитой, потому внутри ощущалось быстро возрастающая слабость.

У меня закружилась голова — наверно из-за большой потери крови, и появилось ощущение, что не только от этого. Возбуждение уходило, и как только оно схлынуло, я рухнул на каменный пол пещеры.

Теперь я понял, почему счел кровь нечисти ядовитой — жжение на местах укусов распространилось по всему телу, еще мгновение и я уже горел изнутри, как свечка. Самое неприятное было то, что сознание никак не хотело уходить, хоть и помутнело от боли.

Дыхание то резко ускорялось, то вновь замедлялось, тело действовало само по себе, я потерял над ним власть, оно стало самостоятельным, приближаясь к смерти, как конь сбрасывает неуклюжего наездника в овраг, а сам пытается удержаться на самом краю. Только поздно спохватилось, да и что оно умеет?

Вот в этот самый момент я вдруг понял, что ничего о себе не знаю.

Тело вздыбилось, упираясь ногами и головой, потом упало вниз, вышибая из меня дух, но сознание покинуло меня на какую-то долю секунды. Огонь в груди продолжал разрастаться, он рвался наружу, и наконец вырвался вместе с хриплым дыханием больше похожим на клубы пары. А дальше меня скрючило судорогой, из которой едва смог вывернуться, потом подступила следующая, подбросившая меня к потолку, а когда я ударился об пол, то наконец-то потерял сознание!

Сколько я пребывал в небытии, мне неизвестно, но когда снова открыл глаза, то почувствовал себя как-то странно. Трудно объяснить, что я ощутил. В первую очередь почувствовал запах шерсти, он был мощным, звериным и его источник находился совсем рядом, я даже заворочал головой, пытаясь увидеть того, от кого он исходит.

И тут же понял, что мое тело стало другим, каким-то неудобным, неуклюжим, потому что даже для того, чтобы повернуть голову, требовалось вертеться всем телом.

Я вдруг понял, что вижу все окружающее не так, как раньше, зрение стало плоским и потеряло цвет. Это меня немного поразило и озадачило. Нужно учесть, что я таращился в темноту, и видел при этом все, что меня окружало, хоть и как-то необычно.

На какой-то момент у меня возникла мысль, что я все-таки мертв и попал в ад, и сейчас испытываю специально для меня придуманную вечную пытку. Но когда сумел повернуть голову, то увидел мертвое тело твари, ощутил его резкий неприятный запах, и понял, что жив и все еще нахожусь на грешной земле, точнее под ней.

Потом я попытался встать, сначала на четвереньки, а потом… оказалось, что я могу стоять только так. Бросив взгляд на свое тело, обнаружил стройные ноги покрытые шерстью, на лице различил длинный нос с раздувающимися ноздрями и еще заметил язык, который выпал из моего рта, точнее пасти.

Я закричал, поняв, что со мной произошло, но услышал только вой, вернувшийся ко мне громким ухом. От резкого неприятного звука даже уши вздрогнули. Мой слух стал другим, более тонким.

Я сел так, как мог, на заднюю свою часть, и оказалось, что это не так уж и плохо.

Сидел и привыкал к мысли, что я волк, точнее оборотень — жуткое существо, которого боятся все люди, потому что оно быстрее, ловчее и самое главное умнее и безжалостнее.

Человек во мне был, никуда не делся, хоть я и слышал, что не у всех оборотней он остается. На счастье или несчастье у меня остался, и я прекрасно сознавал, что со мной произошло.

Итак, я стал оборотнем, как Денис. Думаю, что он находился в таком же недоумении, как и я сейчас, когда это с ним произошло впервые. Только он в отличие от меня быстро преодолел страхи и сомнения, и набросился на демонов, чтобы помочь мне.

А я вот сидел и таращился в темноту, словно надеялся увидеть там что-то, что спасет меня от меня самого.

Мгновения проходили одно за другим отмеряемые падающими каплями, но ничего не происходило.

— Ну и что? — спросил я сам себя. — Вот оказалось, что ты не человек, а оборотень, и что?

И ответил.

— Мне не нравится, но изменить ничего нельзя, все равно останешься именно таким.

И завыл от внутренней тоски и боли. Неужели волкам тоже так же плохо, когда они воют на луну? Или это делают такие же, как я, оборотни?

Выл я долго, подпевая эху и соревнуясь с ним в умении выводить длинные рулады, пока не опомнился и не взял в себя руки. Так или иначе, но это уже случилось и воем тут не поможешь. Надо подключать свою человеческую составляющую, чтобы извлечь из этого пользу.

Я еще раз внимательно осмотрел свое тело, оно было обычным волчьим, не раз видел такие мертвые туши, когда охотники вываливали их из телег на рыночной площади. Всегда находились те, кому требовался хвост или кусок шкуры, считалось, что это оберегает от нечистой силы. Потом облизал кое-какие места, какие обычно лижут животные. Не хотел, но тело действовало само по себе, один раз вырвавшись из моего подчинения, оно продолжало вести себя самостоятельно.

Не скажу, что это было неприятно — вполне нормально.

Я не заметил на себе ран, которые оставило на мне это жуткое животное.

Видимо при трансформации тело залечило само себя. Я вспомнил, как мне рассказывали старики-ветераны, что оборотня трудно убить именно потому, что когда он переворачивается в зверя, все раны зарастают мгновенно.

Только серебро оставляет незаживающие язвы.

Что ж будем иметь это в виду.

Я наклонился и понюхал разорванную тварь, потом мое тело опять же без моего участия рвануло клыками плоть и отправило его в свой желудок.

Еда понравилась, и следующие полчаса мое тело было занято поеданием этого странного существа набросившегося на меня из мрака, а я, точнее мое человеческое составляющее, терпеливо ждало, когда ему это надоест. Поев, облизав лапы и нос, тело остановилось, предлагая немного покомандовать мне, думаю для разнообразия.

Я решил этим воспользоваться и попробовать поискать выход, используя те способности, которые во мне появились от зверя.

Запах был слабым, он едва пробивался сквозь следы оставленные этим неприятным существом, но чем больше в него внюхивался, то все больше понимал, что это существо пришло извне.

Значит, выход существует, и его можно найти.

Я хоть и не понял, почему решил, что эта тварь пришла с воли, но побежал по его следам.

Это невозможно выразить, но для меня не стало темноты, я бежал легко, не нагибаясь, хоть и был довольно крупным зверем, при этом не ударяясь ни обо что.

Все препятствия превосходно различал, используя запах или нечто иное.

Скорость у меня оказалась приличной, человек с такой скоростью бегать не может, поэтому не прошло и часа, как я почувствовал, что приближаюсь к выходу.

И скоро увидел солнечный свет. Вот только вперед дальше не пошел, а остался в пещере, хоть выбраться было легко. Если приглядеться, то даже траву можно было различить вдалеке, а уж запах гор стал настолько острым, что даже стал мешать. Правда, скоро он стал привычным, и я перестал его замечать.

Долго раздумывал над тем, почему остановился, пока до меня не дошло, что в солнечном свете я превращусь обратно в человека.

Конечно, я этого хотел, да только не представлял, что стану делать голым и без оружия.

Пришлось выругаться — это было похоже на недовольное ворчанье — и возвращаться обратно.

Бежал я уже намного быстрее, дорога была знакомой, везде остался мой запах, поэтому можно было даже не задумываться о направлении.

Достигнув изрезанной мечом твари, я снова поел — мое теперешнее тело потребляло много энергии — и задумался над тем, что делать.

Свою разорванную одежду я нашел по неприятному человеческому запаху, которым она пропиталась, собрал в кучу и, используя зубы, начал перевязывать ремнями, чтобы создать что-то вроде компактного узла. Получилось это не сразу, волчья пасть не приспособлена для такой тонкой работы, но в конце концов у меня получилось.

Кольчугу пришлось оставить, она оказалась для меня слишком тяжела, я не мог поднять тюк, а если поднимал, то не мог с ним идти — не то что бежать.

Мне было жаль ее, она спасла мне жизнь, да и вообще оказалась великолепной защитой. К тому же самой дорогой вещью за всю мою жизнь, за нее вполне можно получить сотню золотых, а на них купить хороший дом.

Только вот продать ее сейчас некому, а нести не могу. Я даже завыл от жалости. Но что делать? Снова перевязал узел уже без нее, и получилось неплохо.

Может и не очень красиво и удобно, но этот тюк вполне можно нести в зубах.

Поев еще раз, я схватил сверток и направился обратно, успел как раз к закату, багровые лучи обожгли кожу, хоть было и непонятно, как они могли пробиться сквозь густую шерсть, и меня подбросило вверх. Обратная трансформация была не менее мучительна.

Меня снова выгибало так, что позвоночник трещал, а кожа горела словно ее облили кислотой. Боли нахлебался достаточно, чтобы понять, что лучше подобное никогда больше не повторять.

Когда ты превращаешься в волка, у тебя есть преимущество, у зверя слабая память, разум хоть и остается человеческим, но многое становится звериным, а вот человек еще долго помнит испытанную боль, даже после того, как она проходит.