Я шел и думал, что мне все это напоминает. Длинный широкий коридор и нет ни одной двери. Вот оно зачем так сделано? Не бывает же просто глупых решений. Всегда имеется логика. Или за гладкими стенами находятся скрытые помещения, до которых мы не можем добраться просто в силу слабого интеллекта, не понимая, как их открыть? Я даже попробовал попинать ногой стену, потом головой ударил, слегка, и даже смочил слюной для идентификации, каюсь, просто плюнул. Результат — ноль. Не проканало. Значит, неправильно думаю.

Этот коридор напоминал большую круглую трубу, то есть и пол, и потолок, да и сами бока имели скосы, в сечении точно был шар, по такому хорошо катить что-то круглое, оно будет катиться ровно и быстро. Но зачем это так все сделано? Я согласен, что шар выгодная форма, обладающая самым большим объемом, да и по прочности она даст любому строению приличный запас прочности, но неудобно же. Выходит, это не здание, не строение, а нечто другое.

— Там нет ничего за этим стенами, — остановила меня Мия от дальнейшего экспериментального хулиганства. — Это просто проход, выплавленный в сплошном камне. Кстати, сделано остроумно, и думаю, быстро, просто проплавили проход.

— А зачем это все выплавлено? — спросил я и тут же задал второй вопрос, который тут же пришел мне в голову. Действительно, а чего она меня умнее. Женщина же. — И как ты узнала, что нет ничего за стеной?

— Узнала просто, — пожала плечами девушка. — Я это просто почувствовала. Возможно, во мне встроен сонар или радар или еще какое-то хитрое приспособление. Все-таки земная девушка я лишь частично, внутри все тот же искин, правда, теперь со свободной программой, и явно для расширения моих способностей мне поставлены имплантаты и различные устройства.

— Ты не только искин, а еще пятилетний ребенок неизвестно какой расы и происхождения, — произнес я. — Попавший в очень сложное положение, можно даже сказать, что ты умерла. Потому что существо без тела, а имеющее только мозг, вряд ли может считаться живым.

— Это сложно объяснить, но я всегда знала, что живая, — ответила Мия, грустно улыбнувшись. — А вопрос, кто более живой, существо с телом или без него, но который может управлять всевозможными техническими устройствами, обладающий множеством различных приспособлений, заменяющие чувства, вопрос очень спорный. Я знаю, нерки долго двигались по этому пути, у них было создано немало киборгов, то есть существ с живым мозгом и механическим телом. Правда, жили они недолго, и часто кончали жизнь самоубийством, причина этого не была обнаружена, а вот технологию потом стали использовать для создания таких искинов как я.

— Жуть какая-то, — пробормотал я. Я представил себя в виде такого ходячего робота, и мне вдруг стало очень грустно и противно.

— Это вопрос подготовки, — хмыкнула девушка. — Обычно к этому подготавливают живых существ с помощью школы. Сначала это кажется варварством, потом экзотикой, но затем быстро становится нормой. Так что, если бы ты жил в такой цивилизации, то считал бы такое вполне нормальным.

— Возможно, — я шел вперед и думал, куда же мы придем. Уж больно странным выглядело это место, но при этом явно что-то мне напоминало. Только что? В голове была пустота и усталость. — Жаль, что ты не помнишь свой народ.

— Почему? — удивилась Мия. — Это как раз мне хорошо известно. Я принадлежу к народу Брауни — это такие небольшие человечки, который вырастают до полуметра, у них коричневые волосы до плеч и ярко-голубые глаза. Кожа у нас преимущественно светлая, хотя чаще всего цвет кожи зависит от того места, где обитает моя народ и чем питается. Мы очень аккуратны и чистоплотны, живем в норах, которые умеем выкапывать даже в каменистой почве. Знаем и умеем многое. Мы практически сами создаем себе жизнь. Мы любим растения, они дают все, что нам нужно: еду, одежду, кров и защиту. Мы уважаем животных и птиц, они переносят нас на любое расстояние. Мы часть природы, но главная наша особенность — это способность слышать мысли своих сородичей на любом расстоянии, вот это и стала нашей главной бедой. Нерки стали нас вылавливать, чтобы использовать сначала в качестве альтернативной связи, а потом и как искины.

— Понятно, — я представил девочку размером с йорка, и мне стало как-то не по себе. Ловить такую прелесть, убивать родителей, чтобы использовать ее в качестве искина, по-моему за это нужно уничтожать сразу. — И как тебе нравится быть большой девушкой?

— Большой я привыкла быть, когда меня заключили в бронесерва, — грустно ответила девушка. — правда, сразу хочу пояснить, что мне было невероятно тоскливо, когда я находилась черепахе, просто не всегда понимала это, искинам же постоянно впрыскивают успокоительное, чтобы они не сошли с ума. А причина моей тоски была в том, что мы, брауни, живем не только в своем мире, но и в мире чужих мыслей и чувств, поэтому мы никогда не бывает одиноки. Мы знаем о чем думает пчела, подлетая к цветку, что бормочет муравей, когда тащит сосновую иголку, и многое-многое другое, что трудно представить существу, не обладающему этим даром. Когда мой мозг засунули в металлический шар, я потеряла это ощущение единства со всем миром и мне было очень одиноко и тоскливо, пока я не повстречала тебя, мой любимый. Когда впервые в той драке на полигоне с троллями я ощутила твои мысли и чувства, я словно очнулась и поняла, как многого была лишена все эти годы. Если бы ты не был таким большим, я бы тоже решила, что ты брауни, настолько открыт для меня был твой мозг. Ты меня понимаешь?

— Наверное да, — ответил я. Мы шли и шли, круглый коридор тянулся перед нами, впереди была темнота, но как только мы подходили, загорался слабый свет, идущий с потолка, который гас, едва мы проходили. Протопали, наверное, километра уже три, а конца не было видно. Нет, это не самое лучшее место для туризма. Одна скукота. Я пожал плечами. — Я же ощущал тебя и себя как одно целое, когда сражался. Правда, я думал, что чувствую так черепаху, но и в то же время понимал, что без тебя не ощущал бы ничего. А еще мы сливаемся в одно целое, когда любим друг друга.

— Ты тоже это заметил?

Зря я это сказал, потому что Мия как-то странно посмотрела на меня, а потом начала расстегивать застежки скафандра, всего пара минут, и передо мной появилась обнаженная девушка с чудесной фигурой. Полные груди вздрогнули, качнулись, соски затвердели. Я вздохнул, а потом сбросил с себя две тряпочки — штаны и куртку. Да к черту! Жизнь коротка, дыши полной грудью, люби пока можешь. А уж хорошего в этой жизни точно мало, она же дана нам как испытание, а не как вкусный пирог ощущений и счастья, и тот, кто отказывается от любви, самый настоящий придурок, потому что каждое мгновение в этой жизни уникально, и никогда не повторится.

Пол оказался неожиданно теплым, хоть таким же твердым и каменным, но с другой стороны это было хорошо, поскольку позволяло чуть больше. Ну а дальше, что можно рассказать о том, как мужчина и женщина любят друг друга? Да ничего. Это перетекание из одной позы в другую, хриплые стоны и… потеря драгоценного времени. Вот оно только что было, и его не стало, сама бесконечность пришла к нам, а когда она ушла, осталось лишь странное ощущение, что жизнь была прожита не зря, что хоть что-то было сделано правильно. Глупо, но правильно. Правда, в этот раз все у нас было немного странно, поскольку пол все-таки был не ровным, а полукруглым, но когда мы приспособились, то мне это даже начало нравиться. Думаю, что Мие тоже, иначе бы она меня не покусала и не расцарапала мне спину своими острыми коготками. Я ей отомщу за это… потом.

После бурной и страстной любви мы поели, разведя питательные кубики, я, кстати, попробовал те, что находились в рюкзаке у мумии в скафандре. Нормальный кубик. Ничем не пахнет, на вкус резина с машинным маслом, очень питательно. Еще раз убедился, что мы во вселенной сделаны из одного и того же материала, а значит, можем есть одно и тоже. Конечно, разница есть, но она не такая большая как кому-то кажется. Все мы созданы на основе углерода, а не кремния, как фантазируют ученые.

Зачем что-то менять, когда есть вполне проверенное? Я думаю, что и любим мы во вселенной все друг друга одинаково, потому что основа любви все та же химия программных гормонов. Я хорошо представляю иногда себе, как сидит где-то в заповедной дали какой-нибудь бог-программист и думает о том, как заставить всех этих тварей спариваться друг с другом? Ну как? И приходит ему в голову гениальная мысль, что надо сделать так, чтобы им было это приятно. То есть сделать так, чтобы им это дело нравилось. Подумал и сделал, раз, и готово. И с тех пор только пахнуло женскими гормонами, как все мужики делают стойку и начинают обнюхивать ближайших дам на предмет, не от нее ли пахнет готовность к совокуплению. Ну, это я так сообщаю, для информации, потому что на самом деле подло это. Ибо с того моменты мы, мужики, потеряли свободу и гоняемся за всем, что движется и пахнет нужными нам гормонами.

— Мы идем хоть в правильном направлении? — сформулировал я наконец-то правильный вопрос. — А то может надо куда свернуть?

— Об этом стоит подумать, — девушка устроилась удобно на моих коленях и потом отрицательно покачала головой. — Нет, мы идем не туда. Нужно левее, но не мы выбираем направление, а просто идем туда, куда тянется этот туннель. Нет, с тобой всегда интересно. Надо же, нашел древние туннели, теперь осталось найти средство передвижения, которое здесь ходило когда-то, и тогда мы быстро доберемся до места. А я почему-то уверена, что это средство здесь есть, надо только догадаться, где оно находится.

Вот тут в моей голове что-то щелкнуло. Блин! Это же метро. Я-то думаю, что мне это все напоминает? Ну, понятное дело, не земное метро. Но догадаться-то мог. Давно известно, что почти во всех мирах строят подземные сооружения, города, туннели просто потому, что они защищены от внешнего воздействия. От метеоров, радиации, наводнений и прочих гадостей. Вот на Марсе таковые сооружения имеются в полном объеме, в них до сих пор живут наши предки-марсиане. Есть они и на нашем единственном спутнике, если не сказать точнее, что вся наша Луна есть одно огромное пустотелое пространство.

Да и на самой Земле этих туннелей столько и устроены они так, что можно из одного конца планеты добраться до другой, просто засекречено все, поэтому об этом не говорят. Остались лишь легенды о широкоплечих коротышках, которые строили подземные города и туннели, причем такие мифы и сказания существуют у каждого народа. Значит, это точно правда, ибо наши предки фантазировать не умели, что видели о том и рассказывали свои детям на всякий случай, вдруг им данное знание пригодится.

— Нужно найти пересадочную станцию, — озвучил я свою догадку. — Там должен найтись выход на поверхность, а возможно и сможем обнаружить стоянку подземных средств передвижения.

— Пересадочная станция? — удивилась Мия. — Ты о чем? Я не понимаю…

— Станцию пересадки, — ответил я. — Если здесь двигались какие-то тележки, то в каком-то месте они останавливались, чтобы высадить пассажиров. Так?

— Наверное, — неуверенно проговорила девушка. — У меня мало информации о подземных транспортных путях и дорогах. Она, похоже, стерта, наверное, была очень секретна, раз мне ее не оставили.

— Ну, это да, вполне возможно, — согласился я. — Такую информацию стараются не давать, к тому же ты отправлялась на военные действия, так что вполне могли стереть. Обычно же под землей находятся разные бункера для генералов, чтобы их не пришибли раньше времени, да и правители там обычно прячутся. Так что, нормально, что у тебя ее стерли, но подумать-то ты можешь? Ты же искин, у тебя развито логическое мышление лучше, чем у меня. Подумай и скажи, где может находиться пересадочная станция?

— Надо идти вперед, — пожала плечами Мия. — Другого способа обнаружить твою станцию все равно нет, думаю, рано или поздно мы наткнемся на то место, где высаживали пассажиров, и если нам повезет, то обнаружим и средство для дальнейшего передвижения. Извини, тут никакой логики для такого вывода не требуется, слишком мало информации, к тому же по этому туннелю мы можем идти лишь вперед.

— Тогда чего лежим? — поинтересовался я. — Потопали дальше.

— Потопали, — согласилась с тяжелым вздохом девушка. — Правда, я уже устала, но понимаю, нам нужно идти.

— Вот такая нелегкая ноша героев, — проговорил я с кислой улыбкой. — Долгий поход, потом скоротечный бой, и снова нужно шагать дальше. Обычно у всех героев сапоги стоптаны до колен.

— Я не герой, и даже не героиня, — фыркнула девушка. — Я искин, правда, бывший, и к новому телу еще не привыкла. Это ты свое таскаешь с рождения, а я его получила совсем недавно.

— Привыкай, — пожал я плечами. — Все равно ничего другого тебе не остается, я же привык. И ты не права. Это тело тоже не совсем мое, его также переделали.

И мы пошли. Часа через четыре мы сделали новый перерыв, на этот раз подольше, потому что вымотались очень сильно. Вроде бы чего тут уставать? Иди да иди, туннель ровный, прямой как ствол винтовки, под ногами ни камней, ни ям, освещение ровное, глаза не устают, а все равно устаешь от однообразия да от этой округлости под ногами. Мои ботинки, по-моему, даже стали снашиваться на одну сторону. Но не только это напрягало. Мы допили последнюю воду и теперь перед нами встала очень неприятная проблема. Без воды выжить проблематично. Единственное, что убивает людей мучительно и достаточно быстро, это отсутствие воды, это если не брать отсутствие воздуха, без него вообще все заканчивается почти мгновенно.

Максимальное голодание всухую, насколько я помню, составляет двадцать один день, это максимальный срок, который мы можем прожить, но такое голодание проводил подготовленный человек, в реальности же мы от жажды загнемся намного быстрее. В лучшем случае продержимся неделю, но двигаться последние пару дней уже не сможем.

Ученые считают, что человек может прожить без пищи месяц, некоторые говорят три, а без воды всего десять суток, так что надо успеть найти эту станцию пересадки, если она, конечно, существует, хотя бы за три дня. Я знаю, потом наступит слабость, идти будет тяжело, и если я справлюсь, то Мия вряд ли, она просто не готова к таким испытаниям. Это я не собираюсь умирать, не борясь за свою жизнь. Просто из принципа, до последней минуту буду драться за каждую минуту. Я привык ценить жизнь за время своей фарфорости и просто так ее не отдам.

Увы, говорить легко, но обычно все получается просто лишь в планах, а вот когда их начинаешь реализовывать, то сразу понимаешь, как гладко было на бумаге, а в жизни одни овраги. Через три часа мы снова были вынуждены остановиться, Мию просто не держали ноги. Она не плакала, не говорила, что устала, но не смогла двигаться, рухнула на пол как мешок и расплакалась. Что ж, бывает и так. Если честно, то и я вымотался. Я обнял ее, аккуратно положил на каменный, слава богу, теплый пол, и мы заснули, точнее просто отрубились.

Проспали часов пять, и этого нам едва хватило, чтобы немного восстановиться. Ноги гудели как трансформатор перед грозой. К сожалению, ни умыться, ни кофе, ни просто попить воды мы не могли, поэтому встали и поплелись дальше.

Давно известно, что знакомый путь преодолевается значительно легче и быстрее, и причина в этом чисто психологическая. Одно дело идти в неизвестность, и совсем другое, когда знаешь куда идти и сколько тебе осталось. Огромное количество погибло людей в сотне шагов от цели только потому, что они этого не знали. Мы шли и шли, и часа через два Мия подняла на меня свои прекрасные огромные глаза и тихо спросила:

— Ты слышишь?

— Слышу что? — насторожился я и тоже начал прислушиваться. Вроде все было так же как раньше, та же глухая тишина, легкий гул и больше ничего. Гул?! Интересно, откуда он взялся? Раньше вроде его не было. Нет, точно не было. А если что-то гудит, то возможно там есть вода, пришел я к очень умному выводу. Пить мне уже хотелось так, что я готов продать свою почку за стакан воды. За большой стакан, примерно с железнодорожную цистерну, можно больше, это уж как сторгуемся. — Ты про гул?

— Да, — покивала девушка и ткнула пальцем в стену туннеля. — Это там.

— И как мы туда попадем? — поинтересовался я.

— Я не знаю, — Мия пожала плечами. — Ты нас ведешь, так что веди дальше.

Я нахмурился, вздохнул, потом поцеловал ее в щеку сухими растекавшимися губами и потопал вперед. Земля она что? Правильно, круглая. Значит, если долго и быстро идти в одну сторону, можно увидеть спину самого себя, и даже что-то сказать матерное в свою спину, чтобы тебе веселее было идти. Гул понемногу нарастал, примерно через час я начал замечать, что он не однороден, то есть усиливается, нарастает, потом становится слабее и уходит, а через какой-то промежуток времени все повторяется. Что-то мне это напоминало, только я не мог понять что.

Думать не мог совершенно, в голове было пусто, точнее в ней жила только жуткая жажда, злость на самого себя и на жизнь, которая устраивала мне такие испытания. Впрочем, может это и не жизнь придумывает такое, а какой-нибудь из богов. Кто их знает. Нашли глупого мальчишку и издеваются. Им-то что, им не есть, ни пить не надо, у них все есть, сады райские, яблоки, нет, ну на фига вспомнил?!! Теперь вот ноги заплетаться стали.

А еще через сотню метров мы вышли на пересечение с другим туннелем, но был он таким же как наш, в принципе не отличался ничем, кроме одного, в нем слышался тот самый далекий гул. Причем звук приближался. Потом на нас пахнуло воздухом, поток ветра нарастал, мои штаны затрепетали, и тут Мия шагнула прямо на середину этого туннеля. У меня даже волосы встали дыбом, когда я понял, что ее сейчас просто размажет по стенам приближающийся поезд. Впрочем, может это от сильного ветра, вырывающегося из туннеля? Я даже закрыл глаза, чтобы не видеть как она умрет. Вытащить ее оттуда я не успевал, так что оставалось только молиться за эту жуткую дуру. То ли мои молитвы помогли, то ли что-то другое, но вдруг ветер исчез, а вместе с ним и пропал гул, уже превратившийся в рев.

Я осторожно открыл глаза и увидел невредимую девушку, а перед ней метрах в пяти какую-то несуразную конструкцию, что-то вроде шара, ровно притертого по туннелю так, что практически не оставалось никакого расстояния между ним и каменной стенкой.

— Идем, — махнула мне рукой Мия. — Эта повозка катится в нужном нам направлении. На нем мы быстрее доберемся чем пешком, да и, если честно, устала я очень.

Она подошла к шару, перед ней открылась темный проем и из него опустилась лестница, я рванулся за ней, боясь, что сейчас мою девушку унесет эта странная повозка в неизвестном направлении, а я, как дурак, останусь. Едва я успел заскочить вслед за ней в этот чертов шар, как меня тут же кинуло на пол ускорением, повозка покатила дальше. Пока я барахтался на полу, Мия спокойно села на сиденье, которое поднялось с пола, и показала мне, чтобы я сел рядом. Я встал и, преодолевая сопротивление инерции, добрался до нее. Сиденье поднялось снизу и для меня, я сел и тяжело выдохнул воздух, скопившийся в легких, оказывается, все это время не дышал, так мне было страшно.

Внутри эта штука представляла собой пустотелый шар, сиденья стояли на полу, но поскольку он был покатым, то они непонятным мне образом оказались выравнены по горизонтали, так что сидеть было можно, но как-то необычно и непонятно. Ноги висели в воздухе, да и спинка оказалась далеко позади, это явно говорило о том, что данная повозка предназначалась для людей выше моего роста и более плотного телосложения. В принципе, на одном сиденье можно было уместиться вдвоем, что и я сделал, перелезая к девушке. Я ее обнял, прижал к себе, и мне стало как-то удобнее, что ли, а может просто спокойнее.

Как эта штука двигается, я так и не понял, то ли она катится, то ли ее сзади подпирает давлением воздуха, то ли все это работает под воздействием электромагнитного поля, а может еще какая-то хрень. Как тут разберешься, если внутри нет никаких органов управления? Вообще. Только сиденья и корпус. И как эту дуру останавливать или направлять в нужном направлении? Я горестно покачал головой, подумав, что опять мы влезли в дерьмо, вытянул гудящие ноги и вздохнул с облегчением. Надоело мне шагать своими ножками, лучше уж посидеть, летя в неизвестность по древним, неизвестно кем, выстроенным туннелям, чем ползти по ним пехом.

А еще здоровее будет полежать в обнимку с любимой девушкой на полу, он теплый, это я уже проверил, когда на нем барахтался. Я потянулся к губам Мии, но тут эта дурацкая повозка начал тормозить, и я едва не улетел вперед, держаться-то было не за что. Нет, я бы понял, если бы у этой дуры имелись окна, в которые можно рассмотреть приближающуюся станцию, ну или хотя объявляли, типа, станция Березай, кому надо вылетай, приехали. Я посмотрел недоуменно на Мию, но она только покачала головой.

— Сиди, не дергайся и ничего не делай. Мы едем в нужном направлении, но выходить пока не стоит, по моим расчетам потребуется еще три остановки прежде, чем мы доберемся до правильного места. Мы чуть переедем, так что придется возвращаться, но это все равно лучше, чем идти своими ногами.

— И как ты это определила? — полюбопытствовал я и замолк, когда меня ускорением едва не отбросило назад к спинке. — Это я насчет остановок интересуюсь.

— Я произвела простой расчет, — девушка положила мне на плечо свою голову с пышными русыми волосами. — Скорость умножаем на время между остановками, расстояние между ними одинаково. Это элементарно.

— Ну, для кого-то это может и элементарно, — пробормотал я. — А для троечника по математике довольно сложно. И как же ты определила скорость? У тебя внутри спидометр есть?

— Скорость я определила еще в туннеле, как только смогла рассмотреть эту повозку, — ответила Мия. — Расстояние там можно было легко определить визуально. А дальше все просто, расстояние делим на время, таким образом выводим скорость, это арифметика.

— И какая она у этой повозки? — заинтересовался я. — Большая или не очень?

— Если перевести в земные формы измерения, понятные тебе, то скорость данной повозки составляет около пятисот километров час, поэтому через двенадцать минут мы проедем. — Девушка легко поцеловала меня в щеку, явно провоцируя на продолжение. Впрочем, шар двигался так плавно, что этим вполне можно было бы заняться на ходу, конечно, если бы у нас имелось на это время. У меня поднялось настроение, мне даже пить стало хотеться меньше, все-таки изобретение колеса и первой повозки здорово развило человечество.

— И чего ты тогда ко мне пристаешь, если так времени мало? — задал я закономерный вопрос. — Мы же ничего не успеем.

— А мне нравится приставать к тебе, — получил я вполне женский ответ. Повозка снова замедлилась, остановилась, а еще через мгновение снова помчалась вперед, в неизвестность. — И ты мне нравишься. У тебя глаза становятся такими беспомощными, растерянными, когда я тебя начинаю целовать.

«Да уж, этот шар прямо как человеческая жизнь, — неожиданно и не к месту подумал я. — Мы вечно несемся куда-то, ничего не замечая вокруг, а потом раз, и последняя остановка — смерть. И что это было, а главное, зачем и куда неслись? Мы же не видели ни черта и ничего не поняли».

Шар снова замедлился, на мгновение остановился, меня снова бросило вперед, но Мия меня удержала, а потом повозка снова понеслась в неизвестность.

— Надо готовиться к высадке, — произнесла девушка. — Мне очень хочется пить, поэтому водой придется заняться сразу после того, как покинем эту повозку.

— Я тоже умираю от жажды, — признался я. — Только ничего с этим не поделаешь, остается только терпеть. Кстати, как ты собираешься останавливать эту повозку?

— Я? — удивилась девушка. — Почему это я ее должна останавливать? Я уже раз ее остановила.

— А ты разве не боялась? — задал я глупый вопрос. — Этот шар мог бы тебя размазать по стенкам, если бы не остановился. Как ты догадалась, что он остановится, а не пролетит сквозь тебя?

— Я нисколько не боялась, — улыбнулась Мия. — Это же абсолютно логично, если хорошо подумать. Тележка несется по закрытой трубе, у нее нет возможности никуда свернуть, значит, в случае появления непредвиденной преграды должен существовать какой-то датчик обнаружения, который должен ее останавливать, чтобы предотвратить аварию.

— Вот уж совсем не факт, — покачал я головой. — У нас на Земле до такого бы точно не додумались, правда, у нас пока еще и автоматических поездов нет.

— А если бы были, то обязательно ваши инженеры установили бы такие датчики впереди, — заявила девушка. — Это логично, следовательно, правильно.

— Возможно, — я пожал плечами. — Но если ты догадалась насчет датчиков, то должна знать, как останавливается этот поезд.

— Это тоже логично понятно, — улыбнулась Мия. — Нужно просто встать и подойти к выходу, тогда компьютер управляющий этой повозкой поймет, что ты хочешь выйти. Лично я, если бы проектировала такое средство передвижения, сделала бы именно так. Поэтому просто подходим к стенке и…

Она встала, подошла к передней стенке шара, и через пару мгновений шар начал замедляться, потом совсем остановился, одновременно открывая проем наружу и спуская лестницу, которая, кстати, была неудобной — ступеньки были слишком для меня высокими, что снова говорило о том, что строили эту подземную магистраль существа ростом с троллей.

Девушка вышла, я спрыгнул вслед за ней, боясь, что проем закроется, и этот шар снова понесется куда-то вперед. Глупо, скажете? Наверное, но как-то меня эта инопланетная техника стала напрягать последнее время. Мы оказались на платформе, сделанной тоже в виде огромного шара. В него приходило два туннеля, по одному из них унесся шар, а по другому коридору мы отправились, как я понял, к выходу. Хотя, кто его знает, указателей нет, куда и зачем идем непонятно, да еще пить хочется так, что желудок сводит.

Коридор оказался небольшим, метров пятьсот, мы его прошли и оказались снова большом шаре, в который на этот раз для разнообразия входило пять туннелей. Я стоял и моргал по-глупому глазами, вот эта задачка с пятью неизвестными и как ее решать? Но для Мии все оказалось просто, она показала рукой на самый крайний от нас туннель и сказала:

— Нам туда.

— Почему именно туда? — спросил я, уже ничего не понимая. — Они же все одинаковые.

— Из того туннеля пахнет водой, — произнесла девушка. — А я хочу пить.

Логично. Как я до этого сам не додумался, правда запах воды я не почувствовал, но поверил Мие сразу. А куда деваться? Пить-то хочется. И мы пошли в этот туннель.