ГЛАВА ПЕРВАЯ

Охотник не должен забывать, что за воротами монастыря живут люди, которые относятся к нам настороженно и часто враждебно. Причин для этого достаточно, но главная из них в том, что мы не такие, как они. Мы — полукровки, в нас живет демон, готовый проснуться в любое время и начать убивать. В этом наша беда и наша сила.

Из книг монастыря охотников за демонами.

Многие полукровки были сожжены заживо на костре или умерли с осиновым колом в сердце, не сумев добраться до спасительных стен монастыря. Люди готовы убить и нас — охотников, их останавливает только наш высокий забор и законы Риса Мудрого.

Простые люди не понимают, что только мы стоим между ними и царством демонов. Не понимают то, что если не будет нас, то демоны станут для них смертельной угрозой. А не понимают они этого, потому что мы действительно настоящая преграда, которая защищает их. Их жизнь стала безопасной, и угроза со стороны демонов в последнее время не воспринимается ими серьезно.

Поэтому охотник, выходящий из ворот монастыря, всегда должен быть готов к нападению людей. К сожалению, это случается не так уж редко, и это одна из причин, почему мы не разрешаем выходить за стены монастыря без серьезных оснований.

Напасть может любой, это может быть простой крестьянин или городской житель, страж или благородный.

Не важно, кто это будет, охотник имеет право сражаться за свою жизнь и должен это делать. Единственное, о чем мы просим, это не убивать людей. Хороший воин должен уметь справляться с такой задачей: остаться в живых и никого не убить.

Если же охотник, оберегая людей, позволит убить себя, то тем самым он совершит еще большее зло, потому что тогда люди решат, что мы слабы, и нам не избежать кровавых сражений, уже с людьми.

Демоны убили больше половины охотников, включая патриархов, в живых осталось немногим больше шестидесяти полукровок и примерно столько же стариков-охотников, тех, кто не участвовал в сражении.

Монастырю был нанесен тяжелый удар, но, после того как похоронили погибших, он снова вернулся к обычной жизни.

Старые охотники, собравшись вместе, выбрали новых патриархов, а привратник снова занял место возле ворот. Охотники, те, что получили небольшие раны или чудом оставшиеся невредимыми, уже на следующее утро тренировались во дворе, только теперь гораздо более яростно.

К монастырю потянулись обозы с зерном из города и близлежащих деревень, и вместе с ними приехали и трое благородных в сопровождении отрядов стражей. Наемники были хорошо вооружены и смотрели на охотников с брезгливостью и презрением.

Благородные долго рассматривали тела серых демонов, прибитых к одной из внешних стен на обозрение всем проходящим людям, и уехали, не сказав никому ни слова.

Сразу после того как были захоронены на кладбище погибшие охотники, вновь избранные патриархи вызвали к себе Врона. Имен у новых патриархов по сложившейся традиции не было. Это были все те же носитель меча, носитель копья и носитель лука.

В комнате с камином, в которой он уже однажды побывал, Врон, повинуясь жесту одного из стариков, сел на ковер.

Привратник тоже был здесь, для него поставили рядом с камином высокий деревянный стул, но немного в стороне, подчеркивая этим, что он всего лишь хранитель врат, а не один из тех, кто принимает решения. Врон незаметно усмехнулся: он-то знал, что это совсем не так и что влияние привратника на монастырь огромно.

— Юноша, — сказал новый носитель меча, неодобрительно оглядев одеяние Врона, состоящее из одной набедренной повязки. — Старые патриархи отправили тебя в царство демонов для того, чтобы ты собрал информацию об их силах и о времени, когда они собираются напасть на нас. Мы слушаем тебя…

Врон недоуменно покосился на привратника. Старик улыбнулся, и он непонятным для себя образом понял, что тот ничего никому не говорил и поэтому он должен тщательно обдумывать все, что он скажет патриархам. Врон вздохнул и, не спеша, начал рассказывать о своем путешествии.

Он рассказал о городе демонов, рассказал о том, о чем они разговаривали со старым демоном. О драконах, которые нападают на поселения демонов. О повелителях, которые ушли в другой мир, и о том, что люди, которые были унесены демонами из этого мира, теперь работают на них, выращивая зерно.

Когда он начал рассказывать о том, как он и демон пришли на территорию троков, лицо привратника стало напряженным, и Врон вновь каким-то непонятным для себя образом догадался, что ему ничего нельзя говорить о своей схватке с драконом, как и о том, что драконы дали слово защищать людей.

Он тут же скомкал рассказ, сообщив только, что демона дракон съел, а его оставил в живых. И закончил свою историю тем, что, возвратившись в монастырь, он увидел сражение с демонами.

Привратник чуть улыбнулся, и Врон сообразил, что пока он все сделал правильно.

— Из твоего рассказа мы поняли, что демоны не оставили мысли о возвращении в наш мир, — медленно произнес носитель меча. — Они продолжают готовиться, и демоны, что напали на нас, это только первая волна. Мы также поняли, что отправка тебя в царство демонов была ошибкой.

Ты должен был произвести разведку, а не брать на себя переговоры со старым демоном. Мы считаем, что нападение демонов-воинов на монастырь было следствием этого разговора, и это твоя вина. Позже мы решим, как тебя наказать. А сейчас мы хотим знать, много ли демонов-воинов подчиняются старому.

— Он сказал, что их около двухсот…

— Мы впервые увидели их, они очень сильны и быстры, на монастырь напало всего пятнадцать, а мы понесли очень тяжелые потери. Мы с тревогой думаем о том, что будет, когда сюда придут двести воинов. Если это случится, то мы умрем все. — Носитель меча вздохнул и переглянулся с другими патриархами.

— Ты принес очень скверные вести, юноша. Нам известно, что ты сражался за монастырь вместе с привратником, как и подобает охотнику за демонами, и он сказал нам, что ты убил одного демона, и это очень неплохо для того, кто совсем недавно пришел к нам.

Врон взглянул на привратника и увидел, что тот едва заметно усмехнулся. На самом деле Врон убил демонов гораздо больше, но старик, видимо, не хотел, чтобы патриархи об этом знали.

— Нам также известно, что и до этого ты умертвил одного демона очень странным способом, так что на твоем счету уже два демона. Немногие из охотников могут похвастаться тем же. Демона-воина ты убил мечом. Скажи, почему ты не воспользовался тем же способом, когда ты убивал своего первого демона?

Привратник чуть покачал головой, и Врон понял, что ему опять нельзя говорить всю правду.

— Когда я встретился с первым демоном, у меня не было оружия, — сказал он. — А в этот раз, когда мы подошли к монастырю и увидели, как демоны врываются в него, привратник дал мне меч. И мне повезло, что мы напали на демонов сзади. Я просто воткнул меч демону в спину, и он умер.

— Тебе действительно повезло, — кивнул носитель меча. — Вряд ли ты смог бы убить демона-воина лицом к лицу, по крайней мере это не удалось никому из нас.

— А как я убил своего первого демона, я до сих пор не понимаю, возможно, тот демон был просто больным, и умер сам, без моего участия.

Патриархи переглянулись.

— Что ж, — сказал носитель меча, — То, что вы с привратником напали на демонов сзади, нам помогло — вы отвлекли их на себя и тем самым изменили весь ход сражения. Мы благодарны вам за это. Вероятно, если бы не ваше нападение, наши потери были бы гораздо больше. Ты, юноша, вел себя достойно, не испугался демонов и вступил в бой, почти не имея шансов в нем уцелеть. Мы ценим это.

Врон поклонился.

— Мы также знаем, что старые патриархи сомневались в тебе и твой поход в царство демонов был еще одним испытанием, — сказал носитель копья. — Мы считаем, что ты его выдержал. С этого момента ты — охотник за демонами и должен носить черный балахон, а не ходить в набедренной повязке. Кроме того, теперь ты должен учиться владеть мечом, а также копьем и луком. Твоим наставником будет привратник, так как он дал тебе твой первый меч, а входить ты будешь в тройку Ласки, и она будет твоим командиром в бою. Ты можешь идти…

— А наказание? — спросил Врон. Носитель меча чуть усмехнулся:

— Позже мы сообщим, в чем оно будет состоять, но, учитывая твое поведение в бою, вероятно, оно не будет очень суровым.

Врон еще раз низко поклонился и вышел из комнаты. На лестнице его догнал привратник, двигающийся, как всегда, быстро и бесшумно.

— Ты правильно сделал, что не рассказал им то, что им не нужно знать, — тихо промолвил он.

— Почему мне нельзя было говорить о том, что троки не допустят нападения демонов на наш мир? — спросил Врон. — Разве они не должны об этом знать?

— Потому что тогда ты бы поставил перед патриархами слишком трудную для них задачу, которую они не готовы решать, — улыбнулся привратник. — Что будет, если исчезнет угроза нападения демонов? Не задумывался об этом?

— Нет, — покачал головой Врон. — Я считал, что я сделал доброе дело и спас всех людей.

— Ты и вправду совершил доброе дело, — сказал привратник. — Только о нем никто никогда не узнает. И причина одна: не будет демонов, не будет и монастыря. Никто не станет привозить охотникам продовольствие, и законы Риса больше не будут нас защищать. А благородные, собрав всех своих воинов, нападут на монастырь.

— Почему? — спросил Врон.

— Здесь живут полукровки, — сказал старик. — Это главная причина того, что у монастыря не очень хорошая репутация среди людей. Обычные люди нас боятся, а благородные ненавидят за то, что мы обладаем силой и способны им противостоять. А сила — это политика: тот, кто обладает силой, способен влиять на все, что происходит на наших землях. Сейчас нас осталось мало, и любой благородный сочтет за честь уничтожить нас, и, поверь мне, его поддержат многие. Пока они ждут нового нашествия демонов-воинов и надеются на то, что те нападут на нас, а не на них, нас никто не тронет. Но как только они узнают, что угрозы со стороны демонов больше нет, то тогда их уже ничто не остановит.

— Да, — вздохнул Врон. — Выходит, я сделал то, что убьет всех нас?

— Если бы ты не договорился с троками, то нас бы убили демоны, — сказал старик. — А так нас убьют люди…

— Неужели благородные нас так ненавидят? — недоуменно спросил Врон.

— Когда мы здесь сражались с демонами, — заметил привратник, — в городах стражи по приказу благородных закрыли ворота и спокойно ждали, чем это закончится. Ни один отряд не вышел за стены, чтобы помочь нам. И поверь мне, если бы все охотники погибли, никто не стал бы скорбеть об этом. Для того чтобы нас уничтожить, благородные готовы забыть свои обычные распри и объединиться. Они соберут всех, кто способен нести копье или меч, и нападут на нас. Но главное даже не это. Сейчас охотники знают, что они защищают людей от демонов. А что будет, когда они узнают, что защищать никого больше не нужно? И что они теперь вне закона? Что произойдет тогда? Врон пожал плечами.

— Я не знаю…

— Поэтому ты должен молчать о твоем соглашении с троками, это даст нам время, чтобы разобраться постепенно и с этой ситуацией…

— Я никому ничего не скажу, — пообещал Врон. — Но когда-нибудь люди все равно узнают об этом.

— Может быть, и не узнают, — возразил привратник. — Поживем — увидим.

— Я доверяю твоей мудрости, — сказал Врон.

— Вот и хорошо, — отозвался старик. — А сейчас идем, я выдам тебе балахон охотника, а потом отведу тебя к Ласке. По закону ты должен ей представиться, так как теперь входишь в ее тройку.

— Почему ты сделал так, что я оказался в ее тройке? — спросил Врон.

— Потому что она тебе нравится, и я подумал, что у вас может что-то и получиться, — улыбнулся привратник. — Мне всегда было интересно, можем ли мы иметь детей, а если да, то какими они будут. Может быть, они возьмут от нас нашу силу и бессмертие, и тогда появится новое поколение людей, которое будет лучше нас.

— Это она мне нравится, а не я ей, — вздохнул Врон. — Она не принимает меня всерьез…

— Вот и побудешь в ее тройке, — сказал привратник, похлопывая его по плечу. — Узнав тебя получше, она, вероятно, изменит свое мнение о тебе.

Черный балахон, который носили все охотники, Врону мешал, он уже отвык от одежды, но идти против воли патриархов он не решился, тем более что привратник предупредил его, что отныне он никоим образом не должен отличаться от других.

— Все, кому было известно, что ты необычен, умерли, — объяснил он. — Новые патриархи знают о тебе только то, что я им рассказал, а я им сообщил совсем немного. Так что сейчас самое время создать себе другую репутацию.

— Ласка знает, да и Амия тоже, что я убил демона голыми руками, — возразил Врон.

— Я постараюсь убедить всех в том, что демон умер сам от болезни, а ты просто решил похвастаться, приписав его убийство себе.

Врон удивленно захлопал ресницами:

— Но я же на самом деле его убил…

— С тебя будет достаточно того демона, которого ты поразил мечом. Или, может быть, ты мечтаешь о лаврах героя? Хочешь, чтобы я рассказал о том, что ты убил десяток демонов-воинов? Только сначала подумай, как к тебе после этого будут относиться охотники. Ведь в этом бою погибло более шестидесяти полукровок, а нападающих было всего шестнадцать, и половину из них убили мы с тобой. Надеюсь, что в суматохе боя этого никто не заметил…

— А что, если люди найдут тела тех демонов, что мы с тобой убили перед монастырем? Ты скажешь, что ты их сам убил?

— Нет, даже я не могу позволить охотникам думать, что я на это способен, — покачал головой привратник. — Я уже позаботился об этом и в прошлую ночь закопал тела демонов. Так ты все еще хочешь, чтобы я рассказал о том, какой ты замечательный воин?

— Уже нет, — грустно ответил Врон. — Ты мудр, и ты знаешь, что нужно делать и что нужно говорить. Просто я не умею врать, и мне кажется, что по моему лицу любой догадается, когда я говорю неправду.

— Не догадаются, — улыбнулся старик. — Те, кто мог прочитать все, что у тебя написано на лице, умерли. А те, кто остался в живых, неопытны и поверят мне, так что об этом не беспокойся. И вот еще что: с этого момента я буду относиться к тебе так же, как ко всем другим охотникам, поэтому будь со мной почтителен и вежлив…

— Конечно, — сказал Врон, низко поклонившись. — Я буду почтителен с тобой, хранитель врат, и мне это будет не трудно. Я очень уважаю тебя за твою силу и мудрость.

— Только не перестарайся, — усмехнулся старик. — Охотники не считают меня кем-то важным, для них я всего лишь привратник…

Ласка лежала в маленькой келье, лицо ее было бледным и осунувшимся. Рана у нее на спине заживала плохо и сочилась гноем, несмотря на все усилия старика лекаря.

— Она не умрет, этого мы не допустим, — ответил старик на вопросительный взгляд Врона. — Но раны у нее не заживают, потому что до сих пор в своем бреду она сражается с демонами. В конце концов, она девушка и по-другому переживает все, что происходит вокруг нас. Мы, мужчины, устроены намного проще. Поговори с ней, она слышит все, хоть и не совсем в сознании. Может быть, тебе удастся вытащить ее из этого бреда, и тогда я, наверно, сумею ее вылечить.

Лекарь поднял усталый взгляд на Врона и покачал головой:

— А ты необычен, в тебе есть странность, ты устроен не так, как другие, тебя я не возьмусь лечить, поэтому лучше не попадай под коготь…

Сгорбленный старик печально усмехнулся и вышел, плотно закрыв за собой дверь. Врон присел на край кровати и стал смотреть на усталое, бесконечно далекое лицо Ласки. Он не знал, что ему нужно ей сказать, чтобы она очнулась, он только чувствовал, что без нее этот мир ему совсем не нравится. Что-то исчезло в нем, что-то теплое, радостное, желанное… Девушка тихо простонала и судорожно дернулась. Врон погладил ее по плечу и тихо заговорил:

— Ласка, очнись, пожалуйста. Ты очень нужна мне. Патриархи сказали, что я теперь буду в твоей тройке и ты теперь мой командир. А какой ты командир, если ты лежишь здесь и умираешь? Кто теперь будет меня учить сражаться?

Дверь кельи со скрипом отворилась, и в комнату вошла Амия. Она прихрамывала и выглядела очень бледной и усталой.

— Кто же так разговаривает с девушкой? — спросила она сердито. — Ей плохо, она страдает и к тому же без сознания, а ты думаешь, что это самое радостное известие, которое может поднять ее на ноги?

— Такова воля патриархов, — ответил Врон. — Я обязан был ей сообщить об этом.

— Да уж, — фыркнула Амия. — Это как раз то, о чем она мечтала услышать в бреду — что она должна научить еще одного идиота сражаться. У тебя что, никогда не было девушки? Почему ты говоришь с ней так, как будто перед тобой лежит раненый воин?

— Девушки у меня действительно никогда не было, — грустно признался Врон. — Никто мне раньше не нравился по-настоящему, да и у меня всегда было много забот — нужно было охотиться, чтобы не умереть с голода, работать в поле…

— Я просто так спросила, — звонко рассмеялась Амия. — Это и так ясно, что ты настоящий кретин. Любой девушке одного взгляда на тебя достаточно, чтобы понять, что перед ней сосунок, еще не оторвавшийся от груди матери. Девушкам нравятся настоящие мужчины, способные защитить, приласкать, да и просто сказать что-то приятное.

— Тут ты права, — вздохнул Врон, — вряд ли я похож на такого мужчину. Он встал.

— Ты куда это собрался? — удивленно спросила Амия.

— Я должен был сказать Ласке, что теперь я в ее тройке, — заметил он и грустно пожал плечами. — Я это сделал. Амия села на кровать к Ласке и погладила ее по руке:

— Скажи, подруга, не кретин ли он? Неужели все мужчины такие?

Ласка неожиданно что-то в ответ прошептала запекшимися губами. Амия наклонилась к ней и звонко рассмеялась, схватившись при этом с болезненным стоном за свою грудь.

Лицо ее еще больше побледнело, и она сказала с тяжелым вздохом:

— Она говорит, что ты и впрямь кретин. Ступай позови лекаря, а то даже мне стало от тебя плохо.

Врон выскочил из кельи и растерянно развел руками. Он услышал голос лекаря из соседней кельи и зашел туда. Старик накладывал на тело ярко-желтого ученика из тройки Амии какие-то остро пахнущие травы и обматывал их полосками ткани.

— Что тебе нужно? — спросил он недовольным тоном. — Что-то случилось?

— Я не знаю, — растерянно проронил Врон. — Ласка очнулась и прошептала, что я — кретин.

— Похоже, ты умеешь разговаривать с девушками, — усмехнулся лекарь. — Это хорошо, что она очнулась, можешь идти. Придешь к ней завтра, я думаю, что она еще не все тебе сказала, женщины обычно более многословны…

Врон вышел из храма. Увидев привратника, сидевшего на скамье возле ворот и о чем-то сосредоточенно думающего, он подошел к нему и сел рядом.

— Я не знаю, могу ли я к тебе подходить, — сказал он. — Но мне больше не с кем поговорить.

Старик мрачно взглянул на него и ухмыльнулся:

— Говори, что с тобой поделаешь. Вижу, у тебя есть серьезная причина.

— Я сейчас был у Ласки, она очень больна и почти все время бредит. Лекарь велел мне, чтобы я поговорил с ней, и тогда она, может быть, придет в сознание. Я ей едва успел сказать, что я теперь в ее тройке и она мой командир, как явилась Амия и стала надо мной смеяться. Она сказала, что так не разговаривают с девушками. А потом Ласка очнулась и сказала, что я — кретин. Неужели я настолько ей противен, что первое, что ей захотелось мне сказать, когда она пришла в сознание, так это то, что я — кретин?

Привратник тихо рассмеялся.

— То, что говорит девушка, — заметил он, — и то, что она хочет сказать на самом деле, часто совершенно разные вещи.

— Амия сказала, что девушки любят сильных и надежных мужчин, — вздохнул Врон, — а не таких, как я, и она права.

— Ты не подумал, зачем она тебе это сказала?

— Я не знаю, — растерянно пожал плечами Врон.

— Если бы она действительно считала, что ты не сможешь стать таким мужчиной, то вряд ли бы она с тобой вообще об этом стала говорить. Давай лучше подумаем о другом. Твоя девушка тяжела ранена, она бредит и в своем бреду переживает то, что погиб Отрог, ее самый близкий друг, и погиб, защищая ее. И она винит себя за его смерть и за смерть патриархов.

— Откуда тебе это известно? — спросил Врон.

— Я слушал ее мысли, так же как и мысли других раненых, — ответил привратник. — Лекари просили меня об этом, потому что иногда важно для лечения знать то, о чем человек думает в бреду.

— Понятно, — пробормотал Врон.

— Так вот, лекари уже потеряли надежду на то, что Ласка придет в сознание, они даже просили меня, чтобы я использовал свою силу, но я отказался.

— Теперь она очнулась, — сказал Врон. — Только я не знаю почему.

— И ты пришел к выводу, что ты ей совсем не нравишься?

— Да, — кивнул головой Врон. Привратник усмехнулся:

— Интересно, почему это Ласке так захотелось жить, что она очнулась? Чей голос она услышала в бреду?

— Голос мой, а может быть, Амии, — вздохнул Врон. — Я не знаю, чей голос помог ей очнуться.

— У Ласки хорошая голова, если она даже в бреду дает некоторым охотникам очень верные определения, — улыбнулся старик. — Ладно, раз уж ты отвлек меня от моих размышлений, немного потренируемся. Неси свой меч. Я буду учить тебя.

— Я не хочу, — сказал Врон. — Мне одиноко и грустно.

— Ты носишь черный балахон охотника, — строго напомнил привратник. — А это значит, что тебе придется учиться сражаться, хотя бы для того чтобы защитить тех, кто тебе нравится. Если бы ты умел владеть мечом так, как им владеет настоящий воин, возможно, тогда у Ласки не было бы такой серьезной раны, и ты бы успел ее защитить.

— Я бы все равно не успел, — возразил Врон. — Но, наверно, ты прав. Я пошел за оружием, хоть мне совсем не нравится учиться кого-то убивать.

— Тогда учись умирать сам и терять своих близких, — сурово сказал привратник. — Кто защитит их? Не думаешь ли ты, что это только моя обязанность? Ты теперь так же ответственен за все происходящее в этом мире, как и я.

— Почему? — спросил Врон. — Я всего лишь…

— Знаю, что ты о себе думаешь, — вздохнул старик. — Но разве это не ты побывал в царстве демонов и сумел договориться с троками? И разве это не ты уже убил столько демонов, сколько еще не сумел убить ни один охотник? Ты — охотник за демонами, хочешь ты этого или не хочешь, и воин, поэтому неси меч…

— Оказывается, я уже много чего натворил в этом мире, — грустно усмехнулся Врон, вставая со скамьи.

— Да уж, — расхохотался привратник. — Я даже думать боюсь о том, что ты еще натворишь при своем-то бессмертии.

— Бессмертии?

— Или почти, — усмехнулся старик. — По крайней мере, убить тебя совсем не просто, да и жить тебе придется долго, я сам уже пережил не одно поколение охотников…

— Все начинается с того, как ты держишь клинок, — сказал привратник, когда Врон вернулся с мечом. — Существует несколько способов держать меч, у каждого из них свои достоинства и свои недостатки, ты должен знать их все и уметь ими пользоваться в бою. Учти, я буду учить тебя тому, о чем в этом монастыре никто не знает, поэтому ты не должен никому ничего рассказывать и показывать.

— Почему ты не учишь этому других охотников? — спросил Врон.

— Потому что им это ни к чему, — отрезал старик. — А тебе это нужно, потому что впереди у тебя длинная жизнь и много сражений…

Старик взял свой меч и продемонстрировал несколько способов его держать, а Врон неуклюже повторял за ним.

— Следующее, что не менее важно, это стойка, в которой ты начинаешь бой, — сказал привратник. — Их довольно много, я покажу тебе все. Умение легко переходить из одной стойки в другую отличает настоящего мастера меча от обычного воина. Это похоже на танец, где все движения неразрывны и логичны. Попробуй ударить меня мечом.

— Я могу поранить тебя, — сказал Врон.

— Ты знаешь, что это для нас с тобой не смертельно, поэтому можешь даже убить меня, — улыбнулся привратник. — Но думаю, что ты не сумеешь оставить на моем теле даже царапину.

Врон размахнулся и ударил. Привратник, казалось, даже не пошевелился, но меч просвистел мимо. Врон ударил еще несколько раз и так же безрезультатно. Разозлившись, он что есть силы замахал мечом, но клинок только вспарывал воздух.

— Как видишь, — сказал старик, — я ни разу не поднял меч для своей защиты, а ты уже потратил много сил. В бою можно просто измотать противника, а потом убить или оставить в живых. Если ты не хочешь никого убивать, ты должен учиться и этому.

Врон стал повторять за привратником многочисленные стойки, и ему это плохо удавалось — он был неуклюж и неповоротлив и остро чувствовал это.

— Мне этому никогда не научиться, — сказал он. — Это слишком сложно для меня.

— Это неправда, — возразил привратник. — Просто твое тело еще не запомнило эти движения, оно помнит другие, которыми ты пользовался в своей прежней жизни, и эта память ему мешает. Поверь мне, твое тело мудрее тебя. Когда оно поймет, что ты от него хочешь, оно быстро всему научится. На сегодня урок закончен. Когда ты сможешь повторить все, что я тебе показал, мы продолжим.

Привратник удалился, а Врон, оставшись один, взял в руки меч и начал двигаться так, как показывал старик. Это было нелегко, его ноги никак не хотели становиться так, как нужно.

Когда на небе замерцали первые звезды, он направился к бассейну. Смыв пот и охладив свое тело, он продолжил свои занятия. Уже под утро, когда небо стало сереть, его тело неожиданно задвигалось само, легко переходя из одной стойки в другую.

Врон еще раз искупался и пошел в монастырь, потому что его тело запросило пищи.

В обеденном зале было пусто, только привратник сидел в углу и ел кашу.

— Я тоже хочу есть, — сказал Врон.

— Поешь после того, как покажешь, чему ты научился за ночь, — улыбнулся старик. — Я наблюдал за тобой и видел, что у тебя уже кое-что стало получаться. Приготовься, я буду нападать на тебя. — Старик извлек из ножен свой меч.

— Здесь не лучшее место для боя, — заметил Врон. — Мы перевернем все столы и стулья.

— А ты их не переворачивай, чтобы потом не ставить на место, — сказал привратник. — Хороший воин чувствует все препятствия вокруг себя. Предупреждаю, я буду нападать по-настоящему, и если у меня получится, то я пораню тебя или убью.

Старик взмахнул мечом, и Врон едва успел увернуться. Свой клинок он так и не смог достать, привратник гонял его по всему залу, при этом не задевая ни одного стола. Врон же перевернул столько столов и лавок, что обеденный зал превратился во что-то невообразимое. Но все-таки каким-то чудом юноше удавалось уклоняться от меча.

— Ну что ж, — сказал привратник, вытирая пот со лба. — Стойки ты усвоил и научился двигаться, теперь мы каждую ночь будем драться здесь, пока ты не научишься еще и чувствовать препятствия вокруг себя. Теперь можешь доесть мою кашу, только сначала поставь на место все, что ты уронил.

Врон поднял опрокинутые им столы и лавки и сел за стол.

Старик улыбнулся, видя, с какой скоростью он поглощает кашу.

— Наши тела другие, — сказал он. — Они обладают своим разумом. Все, чему учатся наши ученики долгие годы, наши тела способны запомнить за один день. Ты будешь тренироваться днем и ночью, и через месяц, а вероятнее всего гораздо раньше, ты будешь уметь все, что умею я. А потом тебе придется учиться не показывать свое умение другим, быть неуклюжим и неповоротливым, и это гораздо сложнее, но тебе придется научиться и этому. Сейчас я покажу тебе, как наносить удары и какими они могут быть. Смотри внимательно, повторять не буду, скоро здесь появятся охотники.

Старик продемонстрировал удары в замедленном темпе, а потом замахал клинком с такой скоростью, что стал похож на ветряную мельницу: его меч рисовал в воздухе сверкающие сталью круги и восьмерки.

Врон понял, что даже если он научится совсем немногому от привратника, то и тогда он будет опасным соперником для любого. Ему казалось, что он не запомнил ничего, но, когда старик попросил его повторить, он повторил все движения, хоть и неуклюже и очень медленно.

— Встретимся здесь завтра ночью, — сказал привратник. — И ты мне покажешь все с той же скоростью, что и я показывал тебе. Это твой второй урок. А сейчас садись за свой стол — не нужно, чтобы нас с тобой часто видели вместе…

Его тело все еще просило еды. Он мечтательно улыбнулся, вспомнив про комаров, мошек и пиявок, которые облепили его на болоте.

Скоро на завтрак потянулись охотники. Зал казался пустым, несмотря на то что здесь были все, кто сумел остаться в живых.

Припадая на раненую ногу, приковыляла и села рядом с ним Амия, и теперь их стало двое за огромным столом. А когда-то, когда его впервые в этот зал привела Ласка, за этим столом сидело больше двадцати охотников. Большинство из них погибли, остальные пока не могли двигаться после тяжелых ран.

Амия рассмеялась, увидев, как он отодвигается от нее.

— Можешь не бояться, — сказала она. — Сейчас я не опасна и еще долго не буду, пока не заживут все раны. А вот потом действительно лучше держись от меня подальше…

— Я не сделал тебе ничего плохого, — напомнил Врон и добавил: — И не собираюсь это делать и в будущем.

— Ты носишь черный балахон охотника, а это значит, что на тебя открыта охота, — сказала Амия и поморщилась от боли. — Мне будет интересно, насколько ты хорош в бою, я видела, как ты убил демона-воина.

— Мне просто повезло, — едва слышно промолвил Врон. — Я воткнул демону меч в спину, и он умер. Вряд ли это можно назвать победой…

— Ты скромен, это хорошо, — заметила Амия. — Только я тоже кое-что помню из этого боя. Хотя бы то, как ты рвался к Ласке, когда ее ранили, и демоны отлетали от тебя, как столы в таверне при большой драке. Я помню, как я тогда удивилась. Ты мне показался гораздо выше ростом, да и силы в тебе было столько же, что и в демонах, нападавших на нас.

— В горячке боя многое видится по-другому, — возразил Врон. — Я сам из этого боя помню только, что, когда я пробился к Ласке, ты уже была с ней рядом и отмахивалась от двух демонов. Вот тогда я и убил одного из них, потому что он был слишком занят тобой, чтобы оглядываться.

Амия покачала головой:

— Может, ты и прав, многое в горячке видится совсем не так, как есть на самом деле, но, еще до того как ты приблизился к нам, у тебя меч был в крови демонов…

— Это тебе почудилось, — сказал Врон. — Я убил только одного демона.

— Мог бы и соврать, и я бы поверила тебе, — улыбнулась Амия. — Мне самой в этом бою не удалось убить ни одного, может быть, я кого-то и ранила, но не думаю, что серьезно. Вот Отрог, я видела, убил копьем демона, но потом его просто разорвали на куски. Меня до сих пор мучают кошмары по ночам, когда я вспоминаю, как демон склонился надо мной, а из его пасти капала слюна… Если бы не ты, я бы сейчас не сидела здесь, а лежала под землей, как многие мои товарищи.

Повара принесли кашу и поставили на стол. Врон положил себе немного в чашку и начал есть. Амия вздохнула.

— Нет аппетита, — призналась она. — Может быть, из-за трав, которыми меня поят лекари, а может, просто еще не пришла в себя. Ты неплохой парень, Врон, тихий, спокойный и не трус. А у меня вздорный характер, та частица демона, что живет во мне, всегда готова лезть в любую драку…

— Я не обижаюсь на тебя, — сказал Врон.

— Ладно, забудь о том, что я тебе до этого наговорила, — сказала Амия с тяжелым вздохом. — Я никогда не нападу на тебя, я помню, что я обязана тебе жизнью, а Ласке скажи, что я ей завидую.

— Завидуешь? Чему? — удивился Врон. — Тому, что она получила больше ран, чем ты? Разве этому можно завидовать? Амия встала и заковыляла к двери.

— Нет, все-таки ты кретин, — сказала она. — Но ты ей все равно передай, она поймет.

Врон недоуменно пожал плечами и доел кашу.

Охотники после завтрака вышли во двор и начали тренироваться с оружием, они по-прежнему вели себя так, как будто его и не было. Врон недовольно хмыкнул, но потом решил, что так даже лучше, по крайней мере он сам может решать, что ему делать.

Он отправился к Ласке. Девушка потихоньку выздоравливала. Когда он зашел в ее келью, она сидела, скрючившись, чтобы не беспокоить рану на спине, и пила травяной отвар. Старик лекарь сидел рядом. Врон неловко потоптался у двери.

— Входи, юноша, — проворчал старик. — Я разрешаю приходить тебе к ней в любое время, если только она сама не будет против.

Ласка подняла на него глаза.

— Что ты вчера мне сказал? — спросила она. — Я слышала твой голос, но не понимала, о чем ты говоришь. Лекарь закряхтел, пряча улыбку:

— Я не знаю, что он тебе говорил, но знаю, что ты ему ответила.

— И что же? — спросила Ласка. — Этого я тоже не помню.

— Ты сказала, что он — кретин…

— Странно, — пожала плечами Ласка. — Любопытно, почему я это сказала? Может быть, в бреду?

— Может быть, может быть, — согласился старик. — Я загляну позже и принесу другой отвар, а ты, юноша, пока побудь с ней. Может быть, она тебе еще что-то скажет, такое же полезное для тебя, как и вчера…

Врон смущенно улыбнулся и сел на край постели.

— Так что ты мне вчера сказал? — требовательно спросила Ласка.

— Я сказал, что теперь я в твоей тройке, это решение патриархов.

— Только моей тройки больше нет, — тяжело вздохнув, выдавила Ласка. — Отрог погиб, как и Мел, и все из-за меня…

— Почему ты считаешь, что они погибли из-за тебя? — спросил Врон.

— Потому что я полезла в самое пекло, — нахмурилась Ласка. — Демоны только ворвались во двор, и патриархи встретили их первыми. Старики даже не успели поднять свое оружие, как их разорвали на куски. Я бросилась к ним на помощь, но не успела, а потом отступать было уже поздно, демоны оказались за моей спиной…

— Не думай об этом, — тихо произнес Врон. — Никто не знает, что было бы с твоей тройкой, если бы ты осталась вместе с другими охотниками. Ведь многие из них тоже погибли.

— Что ты можешь в этом понимать! — сердито буркнула Ласка. — Я командовала тройкой, я должна была сначала подумать, что делать, а не кидаться в самую гущу боя. И вот результат, я осталась жива, а Отрог и Мел мертвы.

— Их убила не ты, а демоны, — напомнил Врон. — И к тому же погибли и те, кто стоял у дверей монастыря, и те, кто, как и ты, пытались помочь патриархам. Сегодня я завтракал в обеденном зале, он был почти пустым.

— Ты хочешь сказать, что все остальные мертвы? — недоверчиво встрепенулась Ласка. — Этого не может быть! Не могло столько охотников погибнуть, нас было гораздо больше, чем демонов, и мы были готовы к бою.

— На ногах осталось не больше двадцати, остальными занимаются лекари. На кладбище не хватило места для всех погибших, остальных охотников похоронили вдоль западной стены.

— А сколько было демонов? — спросила Ласка.

— Пятнадцать…

— Мы считали себя такими сильными, — грустно сказала Ласка. — Мы не боялись никого. Конечно, иногда кого-то из нас убивали, но мы считали, что это просто потому, что они были неумелыми охотниками, и думали, что уж с нами этого не случится никогда. Мы не слушали патриархов, которые говорили нам, что демонов нельзя недооценивать. Но такого, мне кажется, даже они не ожидали, чтобы пятнадцать демонов убили больше половины охотников, а остальных тяжело ранили…

— На монастырь напали демоны-воины, — сообщил Врон. — Они специально были созданы для сражений, они сильнее и быстрее обычных демонов.

— Откуда ты это знаешь? — удивленно спросила Ласка.

— Я же был в царстве демонов, — помедлив, ответил Врон, — и кое-что успел увидеть.

— Что? Ты побывал в царстве демонов? — изумилась Ласка, и Врон понял, что ему не стоило об этом говорить.

— Я слыхала, что ты куда-то уходил, — сказала Ласка. — Но никто из охотников не знал, куда ты отправился на этот раз.

— Это было еще одно мое испытание, — грустно улыбнулся Врон. — Они сказали, что если я вернусь, то они примут меня.

— Испытание? Я в первый раз слышу о таком испытании, — удивилась Ласка. — Когда ты ушел, мы подумали, что патриархи просто выгнали тебя, потому что ты слаб и не годишься на то, чтобы стать охотником…

— Новые патриархи направили меня в твою тройку, — сказал Врон. — Так что я, наверно, прошел и это испытание.

— Это очень странно, — заметила Ласка. — Никто не знает, где расположен вход в царство демонов, иначе там бы давно стояла застава из наших лучших охотников. Как они могли тебя отправить туда, если сами не знали, как туда можно попасть?

— Меня отвел к проходу привратник, — ответил Врон. — Он рассказывал, что этот проход не находится на одном месте, он то исчезает, то появляется вновь.

— Все равно непонятно, — проговорила Ласка. — Если привратник умеет находить этот проход, то почему нам об этом ничего не известно? Может быть, мы бы сами организовали вылазку в царство демонов…

— Я не знаю, — пожал плечами Врон.

— Ладно, это забота патриархов, а не моя, — вздохнула Ласка. — Что ты видел в царстве демонов?

— Почти ничего, — сказал Врон. — Я ушел совсем недалеко от прохода, как меня догнал привратник и увел обратно. Мимо него прошли демоны-воины, и он решил, что мы будем нужнее здесь. Мы очень спешили, но когда пришли, то увидели, что демоны уже ворвались в монастырь и битва в самом разгаре…

Ласка нахмурилась:

— Я вспомнила. Я видела, как ты пробивался ко мне, но это уже когда Отрога и Мела убили, а меня серый демон отбросил ударом к стене. Потом я помню Амию, она прикрывала меня.

Ласка на мгновение закрыла глаза, потом растерянно пролепетала:

— Это ты убил демонов, которые нападали на нас с Амией, не отрицай, я видела это…

— Когда я добрался до тебя, — сказал Врон, — рядом с тобой была Амия, и это она защитила тебя от демонов, ей ты обязана своей жизнью, а не мне.

— Но я помню тебя, у тебя в руках был меч, и с него капала кровь демонов, а потом… я уже ничего не помню.

— Вот видишь, — улыбнулся Врон, подумав о том, что его вранье становится с каждым разом все убедительнее. — В горячке боя многое кажется совсем не так, как было на самом деле. Тебя спасла Амия, но я тоже убил одного демона.

— Понятно, — сказала Ласка с некоторой грустью. — Она дала клятву, что ее меч будет защищать меня в бою, и она исполнила ее. Она жива?

— Она хромает, — сообщил Врон. — У нее забинтована грудь, но ей досталось меньше, чем тебе.

— Выходит, на мне теперь долг жизни, и я должна его ей вернуть, — вздохнула Ласка. — Итак, ты теперь в моей тройке?

— Так решили новые патриархи, — улыбнулся Врон. — Так что ты быстрей выздоравливай и начинай учить меня воинскому мастерству, а то я тут, пока тебя нет, слоняюсь без дела.

— Легче научить тебя рожать детей, чем владеть мечом, — огрызнулась Ласка. — Почему тебя не отправили в другую тройку?

— Я не знаю, — сказал Врон.

— Да уж, — вздохнула Ласка. — Что ж, сама виновата, не уберегла своих товарищей, теперь придется нянчиться с тобой. Ты уже выбрал себе меч?

— Мне его вручил привратник.

— Хорошо, завтра и приступим, — твердо произнесла Ласка. — А теперь иди, мне надо отдохнуть.

— Вряд ли ты сможешь встать завтра, — возразил Врон. — Ты выглядишь очень слабой…

— А это не твое дело, — буркнула Ласка. — Раз ты теперь в моей тройке, теперь я твой командир, и ты будешь делать все, что я скажу. Понятно?

— Да…

— Тогда проваливай, я устала от тебя.

Ласка отвернулась к стене, и Врон успел увидеть, что на ее глазах показались слезы. Он тихо выскользнул из кельи, плотно закрыв за собой дверь.

Юноша вышел во двор, посмотрел на тренирующихся охотников и побрел к бассейну. Там никого не было, он достал меч и начал повторять все, чему его научил привратник. Так он прозанимался до глубокой ночи, делая короткие перерывы только для того, чтобы окунуться в воду.

Когда на небе появилась луна и замерцали звезды, пришел привратник. Он долго наблюдал за тем, как Врон движется и размахивает клинком, потом скинул свою хламиду и стал показывать ему другие премудрости владения мечом.

Он учил его до утра, на рассвете они затеяли самый настоящий бой. Привратник в этом бою нанес Врону несколько глубоких ран, а сам получил всего одну легкую царапину, которая на нем сразу же затянулась. Врону же пришлось потом долго отмокать в бассейне, пока его раны не исчезли.

— Я не делал тебе никаких скидок и дрался с тобой так, как если бы передо мной был настоящий боец, — сказал с довольной улыбкой привратник, когда юноша вылез из бассейна. — И, несмотря на это, ты сумел остаться в живых. Поздравляю, сейчас ты владеешь мечом лучше любого из охотников. Тебе не хватает только боевого опыта, но тут я тебе уже ничем помочь не могу.

— Ты дважды меня ранил, и довольно тяжело, — возразил Врон. — Если бы на моем месте был обычный человек, ты бы его убил, так что вряд ли я хороший воин.

— Я ношу меч за спиной не одну сотню лет, — усмехнулся привратник. — А ты заставил меня попотеть, это уже очень хорошо. Разумеется, тебе все еще не хватает скорости, и ты медленно думаешь, но главное в тебя я уже заложил…

Привратник повернулся и пошел к храму.

— Подожди, — позвал его Врон. — Ты сказал, что мне потребуется месяц, чтобы научиться владеть мечом.

— Так оно и есть, — сказал старик. — Я только научил тебя двигаться и немного мыслить, а всему остальному тебя будет учить Ласка. Но будь осторожен, ты не должен показывать ей то умение, что ты от меня получил, это насторожит ее.

Старик удалился, а озадаченный Врон остался стоять на пустынном дворе. Он так и не понял, научился ли он чему-нибудь, а если научился, то чему. Юноша вздохнул, посмотрел на поднимающееся солнце и поплелся к храму.

 

ГЛАВА ВТОРАЯ

Многие люди считают, что охотники побеждают демонов только благодаря своему оружию. Существует много рассказов о мечах охотников, которые рубят кожу демонов, как солому, и о копьях, наконечники которых настолько остры и прочны, что могут пробить камень. К сожалению, большей частью это все только рассказы, и лучшее оружие, которое у нас есть, это мы сами.

Из книг монастыря охотников за демонами.

Охотник за демонами — это самое совершенное оружие, которое может победить демона, и лучше оружия у нас нет.

Главное оружие охотника за демонами — он сам. Рис Мудрый убивал демонов голыми руками или с помощью того, что оказалось поблизости. Своего первого демона Рис Мудрый убил заостренной веткой дерева, пронзив демону глаз. Для того чтобы убить своего второго демона, Рис выкопал яму и вбил в дно заостренные колья. Прикрыв травой и ветками яму, он заманил на это место демона, и тот умер, пронзенный кольями.

Поэтому оружие, которым мы учим вас владеть, это не главное. Хороший воин сам является оружием, он умеет использовать в бою все, что окружает его. Известны случаи, когда демонов убивали камнем, топили в воде, а также сжигали на костре.

Корн, один из молодых охотников, умертвил своего первого демона, сбросив на него со скалы огромный камень, а Норд, несущий в себе кровь морского демона, утопил демона-охотника в воде горного ручья.

Конечно, хороший меч в бою гораздо опаснее древесного сучка. Но только хороший меч…

Поэтому наши победы — это не победы оружия. Это победа самого охотника. Оружие лишь инструмент, и как любой инструмент несовершенен, так несовершенно и оно, в отличие от нашего тела. Наше оружие имеет свою историю, и достаточно древнюю. Первые мечи, наконечники стрел и копий ковали сами охотники, они были сделаны из плохого железа и часто гнулись и ломались в бою. Много охотников погибло из-за того, что их мечи не смогли проткнуть крепкую кожу демонов.

Оружие, которое мы даем вам, уже выдержало не одну схватку и достаточно надежно. Берегите его, ибо секреты изготовления его давно потеряны. Нашим мечам и копьям не одно столетие, и лучше оружия пока не сделал ни один кузнец.

Рис Мудрый когда-то сам собирал кузнецов по всему нашему краю и учил их всем премудростям, потому что сам был неплохим кузнецом и владел собственным секретом закалки. Его меч был лучшим, и выковал его он сам. Этот клинок не ломался, не тупился, не покрывался ржавчиной и, кроме того, обладал магической силой. В некоторых свитках записана легенда о том, что железо для него, а также секрет изготовления был дан Рису Мудрому последним из древних людей, которого он встретил в горах. После его смерти этот меч был утерян. Существует предание, что, когда этот меч найдется вновь, это будет говорить о том, что впереди нас будут ждать серьезные испытания.

Один из полукровок, обладающий даром видеть будущее, когда-то предсказал, что появление этого меча в монастыре охотников за демонами приведет к тому, что он перестанет существовать.

В легенде сказано, что когда этот меч снова найдется, то это будет значить, что появился новый герой и что впереди нас ждут нелегкие времена и серьезные испытания.

На завтрак пришли и Ласка и Амия, они держались за руки, не давая друг другу упасть, при этом обе хромали на разные ноги. Немногочисленные охотники встретили их добродушными шутками. Девушки, мрачно огрызаясь, стойко проковыляли к столу.

Оглядев зал и пустое пространство вокруг стола, Ласка тяжело вздохнула и, морщась от боли, наложила себе и Амии кашу. На Врона она посмотрела мельком, и во взгляде ее сквозило недовольство и что-то еще, а что — юноша понять не смог.

Девушки стали есть, негромко переговариваясь друг с другом, не обращая на него никакого внимания. Врон вздохнул, доел свою порцию и встал, намереваясь пойти к бассейну, чтобы искупаться.

— Куда это ты собрался? — нахмурившись, поинтересовалась Ласка.

— Хочу умыться, — ответил Врон.

Девушки переглянулись и недовольно замотали головами.

— Будешь ждать, пока мы не поедим, — пробормотала Ласка. — А потом пойдем во двор, я буду учить тебя владеть мечом.

Врон послушно сел. Девушки еще немного поковырялись в тарелках, больше для вида, и встали.

— Идем, — приказала Ласка, и девушки, обняв друг друга, заковыляли к двери. Выйдя из храма, они обошли здание и приблизились к стене, в которой Врон увидел небольшую калитку, которую раньше не замечал.

Пройдя через нее, они оказались в небольшом дворе, обнесенном высокими каменными стенами. На густой зеленой траве стояли чучела демонов, сделанные из соломы, щиты — мишени для стрельбы из лука и множество вкопанных в землю жердей для тренировок мечом. Девушки, облегченно вздыхая, сели на деревянную скамью.

— Покажи свой меч, — велела Ласка.

Врон протянул ей оружие. Девушка извлекла меч из ножен и долго рассматривала его, потом, недоуменно пожав плечами, передала его Амии, та осторожно потрогала лезвие и вернула клинок Врону.

— Это очень хороший меч, — сказала Амия. — В монастыре нет такого ни у кого, даже у патриархов. Он сделан из железа древних людей, почти не тупится, и его невозможно сломать. Я сама в первый раз вижу такой, до этого я только слышала, что такой же меч был когда-то у короля Риса, а потом он пропал, когда его убили… Скажи, как он оказался у тебя? Такой меч должен носить настоящий воин, герой, а не неуклюжий деревенский увалень…

— Этот меч мне вручил привратник перед боем, — признался Врон.

— Не понимаю, почему именно тебе он оказал такую честь, — удивленно заметила Амия. — Но теперь я верю, что ты убил демона, а возможно, и не одного. Этот клинок легко рассечет не только их кожу, но и камень.

— Я думаю, что он мне его дал только потому, что больше никого рядом не было, — сказал Врон. — Не мог же он взять меня с собой в бой без оружия.

— Не мог, — согласилась Амия. — Но почему он тогда не забрал его у тебя после боя? Это же настоящее сокровище, и оно должно принадлежать настоящему мастеру меча, а не тебе.

— Я уже говорила тебе, что с этим пареньком не все понятно, — пожала плечами Ласка. — К нему совсем по-другому, чем к нам, относятся патриархи и привратник. Видимо, они разглядели в нем что-то такое, что мы с тобой не замечаем.

— Глупости это все, — сказала Амия. — У нас такие же глаза, как и у них. Вот что ты видишь в нем? Вот он стоит, с ноги на ногу переминается, это кто, по-твоему, герой?

— Он убил демона в бою, — возразила Ласка. — И спас тебе жизнь.

— С таким мечом любой станет героем, — вздохнула Амия. — Если бы у меня был такой меч, то я бы в этом бою убила десяток демонов. Мой меч тоже неплох, но он только прорезает кожу демона, а для того, чтобы воткнуть его глубже, нужна недюжинная сила.

— Но как бы то ни было, а Врон убил демона, в отличие от нас, — сказала Ласка. — И спас нам жизнь.

— Я не признаю этот долг, — буркнула Амия.

— Ты не слушай ее, — обратилась Ласка к юноше. — Видишь, вон стоят жерди, иди и сруби их.

Врон послушно подошел к жердям и взмахнул мечом. Он рубил так, как его учил привратник, наискосок, почти без замаха, используя кисть для завершения удара. Его самого удивило то, как легко лезвие проскользнуло сквозь твердое сухое дерево.

— Впечатляет, — сказала Амия. — Я беру свои слова обратно насчет деревенского увальня. Он движется так, как будто учился сражаться с пеленок. Откуда в нем вдруг появилась такая грация?

— Я же охотился на кабанов, лис и кроликов, — напомнил Врон. — А в лесу нужно уметь бесшумно и быстро двигаться, иначе вернешься домой без добычи.

— Понятно, — хмуро отозвалась Ласка. — Только объясни, почему ты не двигался так, когда дрался со мной? Ты же тогда не знал, куда и как ставить свои ноги. Откуда у тебя вдруг появилось такое умение? Сейчас ты рубил жерди так, как рубят только опытные воины.

Врон вздохнул, подумав о том, что это действительно трудно — что-то уметь и не показывать это — и что если привратник узнает, что он так легко раскрыл себя перед девушками, то вряд ли его это обрадует.

— Когда мы дрались с тобой, я был растерян и напуган, — сказал он. — Я же впервые тогда взял в руки меч. Да и с девушками я до этого мало был знаком, а ты, между прочим, еще и разделась…

Амия и Ласка переглянулись между собой и рассмеялись.

— И все-таки откуда у тебя это умение? — настойчиво спросила Ласка.

— Я наблюдал, как дерутся между собой ученики, а потом тренировался около бассейна, когда меня никто не видел. Так я понял, как держать меч и как им рубить.

— Врет, — сказала Амия.

— Точно врет, — согласилась с ней Ласка. — Такое умение, только наблюдая, не получишь. Ну да ладно, это не наше с тобой дело. Нам нужно научить его, и только. Кое-что он, похоже, умеет, но многого не знает, так что учить его все равно придется.

— Придется, — вздохнула Амия. — Только мы с тобой сейчас не в той форме, чтобы его учить. Мне пора пить свой травяной настой, да и пора менять повязку на ноге, рана начала кровоточить. Ты со мной?

— Я хочу искупаться в бассейне, — сказала Ласка. — Я насквозь пропиталась кровью и гноем. Я потом приду. Амия кивнула и, хромая, удалилась. Ласка с трудом встала.

— Поможешь мне дойти до бассейна? — спросила она Врона.

Юноша нерешительно потоптался на месте.

— Ты что, боишься меня? — удивилась Ласка, вставая — от боли на ее глазах показались слезы. — Не бойся, в таком состоянии я вряд ли опасна.

Врон решился, он осторожно подошел к девушке и поднял ее на руки.

— Это было совсем не обязательно, — шепнула Ласка, обнимая его за шею. — Мне нужно было только твое плечо, чтобы на него опереться…

— Прости, — извинился Врон, внимательно прислушиваясь к себе. Он боялся ощутить в себе приток энергии от девушки, это говорило о том, что его тело убивает Ласку, высасывая из нее жизненную силу. Убедившись, что пока ничего такого с ним не происходит, он повеселел.

Девушка показалась ему легкой, и прикосновение к ее телу приятно возбуждало его.

Он легко и быстро пробежал расстояние до бассейна, не обращая внимания на грубоватые шутки тренирующихся охотников.

Там он аккуратно опустил девушку на землю и помог ей снять с себя черный балахон. Ее обнаженное тело вызвало у него не желание, а жалость и печальную нежность, потому что сейчас оно было изуродовано глубокими ранами и перебинтовано полосами серой грубой материи, сквозь которую проступали пятна крови и гноя.

Ласка начала разматывать полоски ткани, но потом остановилась.

— Если я открою раны, то потом вся вода будет мутной, поэтому лучше уж я так, — сказала она с тяжелым вздохом. — Помоги мне спуститься в воду.

Врон осторожно опустил девушку в бассейн, а потом нырнул сам.

Он погрузился на дно и наблюдал оттуда, как Ласка барахтается в воде, хватаясь за камни, которыми был облицован бассейн.

Его захлестывало сострадание, оно разрывало ему грудь, и в какой-то момент, когда он уже не мог сдержаться, он сильными и резкими толчками всплыл на поверхность и обнял Ласку.

В этот момент он не управлял своим телом, оно, как и в бою, действовало само. Он прижался губами к ее рту и неуклюже поцеловал ее. Ласка сначала оттолкнула его, но потом сама прижалась к нему.

— Только не будем делать это в воде, — прошептала она. — Я очень устала и могу утонуть.

Врон осторожно положил ее на камень и лег с ней рядом. Что было дальше, он почти не помнил, волна нежности подхватила его и понесла куда-то, но при этом он остро ощущал все тело Ласки, лежащей на земле, его раны, боль и усталость.

Он целовал и нежно гладил девушку, но и тут он не управлял своим телом, оно как будто само знало, что и как делать.

Нежность и жалость продолжали расти в нем, а потом, когда ему показалось, что он не выдержит и сейчас взорвется, эти чувства единым потоком вырвались из него и устремились в девушку. Ласка тихо простонала и обмякла в его руках.

Врону стало страшно — несмотря на блаженную истому, охватившую его тело, он заставил себя наклониться над девушкой и приложил ухо к ее груди. Ласка дышала, но дыхание было чуть слышным, и девушка была без сознания.

Врон выругался и хотел встать, но тело не подчинялось ему. Тогда он обнял девушку и прижал ее к себе.

Потом глаза его закрылись, и он погрузился в странное состояние небытия.

Какие-то образы всплывали из глубины сознания, но он не запоминал их, просто смотрел, как они возникают и исчезают. Это были образы незнакомых ему людей, демонов, драконов и даже кого-то из повелителей.

Он вышел из этого состояния только тогда, когда девушка зашевелилась. Врон повернул к ней голову и осторожно поцеловал ее.

— Прости, — прошептал он. — Я не знаю, как это получилось.

— Не зря я тебя назвала кретином в бреду, — огрызнулась Ласка, высвобождаясь из его объятий и поднимаясь с земли. — Ты такой и есть. За это не извиняются, потому что это не происходит само собой. Я тоже этого хотела, а не только ты. Мне нужно было снова ощутить себя живой. Почувствовать еще что-то кроме боли… Вставай, а то, не дай бог, кто-то придет сюда и увидит нас с тобой, и тогда у нас будут серьезные проблемы.

Врон натянул на себя балахон, потом поднял с земли одеяние девушки:

— Я боялся, что убил тебя.

Ласка на мгновение прижалась к нему и нежно поцеловала.

— Нет, все-таки ты точно кретин, — сказала она, улыбнувшись. — Еще никогда в жизни мне не было так хорошо. — Она потянулась за балахоном, который держал Врон, но неожиданно ее рука замерла.

— Странно, — пробормотала Ласка. — Я совсем не чувствую боли.

Она развязала бинты. Врон смотрел на ее тело, не веря своим глазам: раны исчезли, оставив после себя только небольшие багровые шрамы, но и те зарастали прямо на глазах. Ласка недоверчиво покачала головой.

— Этого не может быть, — прошептала она. — Я думала, что останусь калекой, да и лекарь говорил, что рана на спине уже никогда не затянется и будет мне мешать до конца моей жизни.

Врон смущенно отвел взгляд и сказал:

— Сейчас ты очень красивая…

— Это вполне возможно, — задумчиво отозвалась девушка. — Я чувствую в себе силу, и совсем нет боли. Что ты сделал со мной и, главное, как?

— Вот так! — сказал Врон, крепко прижимая ее к себе. Ласка вырвалась из его объятий и сердито уставилась на него.

— Я же говорила, что сюда может прийти кто-то из охотников, и у нас будут проблемы. — Девушка нахмурилась, но потом улыбнулась. — Но если ты скажешь, что это всего лишь лекарство, тогда я не буду сопротивляться.

— Это только лекарство, — смущенно сказал Врон.

— Нет, ты точно кретин, — рассмеялась Ласка и обняла его.

На этот раз все получилось иначе — Ласка была податлива и нежна, а он был осторожен, боясь разбудить в себе то, что может не лечить, а убивать.

Все было совсем не так, как в первый раз. И когда они слились в единое целое, он услышал ее мысли, ее желания, и это добавило к его ощущениям еще целый мир чувств. Желание ушло куда-то вглубь, остались только нежность, покой и ощущение единого целого, и даже когда из него выплеснулось то, что он уже не мог сдержать, то и тогда он чувствовал только спокойную радость.

Ласка прижалась к нему, и они долго лежали, глядя вверх на синее небо и облака, неспешно плывущие по нему.

— Надо идти, — сказала Ласка. — Приближается время обеда.

Она решительно встала и, надев набедренную повязку, еще раз оглядела свое тело. На ноге шрам уже исчез, а на спине стал почти незаметным. Ласка снова недоверчиво покачала головой и быстро натянула на себя балахон.

— Сейчас я даже боюсь показаться лекарю, — призналась она. — Потому что он сразу начнет меня расспрашивать, как и почему все так быстро заросло. А что я ему отвечу?

— Скажи, что сама не знаешь, — улыбнулся Врон, одеваясь. — Это же правда.

— Да, это правда, только мы здесь не обманываем друг друга, — сказала Ласка и серьезно посмотрела на него. — Похоже, что это правило не для тебя. Кто ты, Врон? Кровь какого демона сделала тебя таким?

— Я не знаю, — ответил он. — Как только я сам что-нибудь пойму, я обязательно тебе расскажу.

— Ладно, может быть, ты и не врешь, такое и впрямь трудно понять, — сказала она. — Идем, скоро обед и опять каша, которая в меня уже не лезет. Ну что, совершишь еще одно маленькое чудо? Попросишь у привратника, чтобы он тебя выпустил, и принесешь нам какую-нибудь дичь? Я же знаю, что он относится к тебе совсем не так, как ко всем нам. И то, что возможно для тебя, невозможно для нас…

Врон надел балахон и закрепил меч за спиной.

— Хорошо, я поговорю с ним об этом, — сказал он. — А мы еще встретимся? Нет, я знаю, что мы встретимся, я говорю, что мы встретимся так… Я не знаю, как сказать…

— Деревенский увалень, — тихо произнесла Ласка, подходя к нему и целуя его. — Когда ты научишься разговаривать с девушками?

— Я пытаюсь, — смущенно улыбнулся Врон. — Но еще не привык и не знаю, что можно говорить, а что нет.

— Ладно, так и быть, я помогу тебе, — рассмеялась Ласка. — Ты мне нравишься и всегда нравился, ты необычный, есть что-то в тебе, какая-то трогательная слабость. Пока я просто не могу к тебе относиться серьезно, ты знаешь, что у нас, охотников, ценится только грубая сила. А ты другой, ты не слабый, ты сильный, может быть даже сильнее нас всех, но твоя сила другая… Но если патриархи не разрешат нам встречаться, то я буду им послушна. Просто потому, что монастырь — это единственное место, где я могу жить. И если меня прогонят за непослушание, то за воротами меня ждет смерть. Они вправе и сейчас меня прогнать, если узнают о том, чем мы с тобой только что занимались…

— Почему патриархи не разрешают быть вместе тем, кто любит друг друга? — спросил Врон.

— Если бы не этот запрет, — улыбнулась Ласка, — монастырь давно превратился бы в детский приют. Мы должны охотиться на демонов, это наша работа, за это нас и терпят люди. И кроме того, мы же не обычные люди, мы полукровки, полулюди-полудемоны. А когда полукровки любят друг друга, от них может родиться такое чудовище, какого еще никогда не знал этот мир. Конечно, это грустно, но это необходимый и правильный запрет, и мы его соблюдаем… Правда, иногда патриархи делают исключение, но только тем, кто не может иметь детей, мы же все разные, есть среди нас и те, кто совсем не подходят друг другу. Если хочешь, я попрошу лекарей, чтобы они осмотрели тебя, может быть, у нас с тобой как раз такой случай? Если это так, то нам нечего будет бояться… Пошли обедать?

— Если ты не против, я бы хотел еще немного побыть здесь, — сказал Врон. — Мне нужно обдумать все, что ты мне сейчас сообщила.

— Ладно, — улыбнулась Ласка. — Я понимаю, но долго не задерживайся.

Она погладила его по щеке и пошла к храму, а Врон, сбросив с себя одежду, погрузился в бассейн.

Он лег на дно и долго лежал там, размышляя над тем, что произошло. Он не жалел о том, что случилось, и был счастлив тому, что его тело приняло Ласку как часть себя и не убило ее, а, наоборот, вылечило. И он совсем не беспокоился о том, что его могут выгнать из монастыря.

… В конце концов он уже дважды уходил из него и сумел остаться в живых. А если выгонят Ласку, то он уйдет вместе с ней и будет с ней всегда рядом. И может быть, привратник прав, и у них появятся дети, тогда он построит дом…

Он вынырнул и увидел привратника, сидящего на камне.

— Я чувствую, что тут кое-что произошло, — сказал тот. — Этот сгусток энергии ни с чем другим не спутаешь, а он до сих пор висит в воздухе. Я рад, что у вас все-таки все получилось.

Врон натянул набедренную повязку и сел рядом:

— Я тоже рад — правда, больше тому, что я ее при этом не убил…

— Ты беспокоился об этом? — удивленно вскинул брови старик. — Спросил бы меня, я бы тебе рассказал, что наше тело убивает только тех, кто хочет нас умертвить, со всеми остальными оно нейтрально, а тем, кто нас любит, оно дает энергию и силу.

— Я не знал этого, — сказал Врон. — У тебя что, тоже

была любимая девушка?

— И не одна, — ответил старик. — Я же был королем, а женщинам нравятся царственные особы, поэтому недостатка внимания со стороны женщин у меня не было, пока однажды не произошел один трагический случай. В моих объятиях умерла одна красивая девушка… Я тогда еще не умел слышать чужие мысли и не знал, что девушку подослали ко мне, чтобы убить, а мое тело это знало… От нее осталась только оболочка, одна сухая мумия. Я долго потом переживал и обвинял себя в ее смерти, пока не узнал все подробности заговора.

— Ласка не такая, — улыбнулся Врон. — Я не уверен, что она любит меня, но убить она меня точно не хочет.

— Тогда все в порядке, можешь ни о чем не беспокоиться, — сказал привратник. — Но все равно будь осторожен.

— Ласка боится, — вздохнул Врон. — Она говорит, что если узнают о том, что здесь произошло, то нас выгонят из монастыря.

— Девушка права, на любовь в этом монастыре наложен запрет, — кивнул привратник. — И запрет относится ко всем. Иногда делаются исключения, но в основном для тех, кто относится к разным видам демонов, и они не могут иметь потомство. Я могу попросить, чтобы вас осмотрели лекари. Вряд ли они что-то в тебе поймут, но чуждость почуят сразу и, вероятнее всего, решат, что потомства у вас не будет.

— Спасибо, — благодарно улыбнулся Врон. — Ты знаешь, у нее исчезли все раны после этого… Это было очень приятно — видеть ее снова здоровой и ощущать ее радость.

— Я ожидал чего-то подобного, — задумчиво сказал привратник. — Если об этом узнают патриархи, то, возможно, они захотят, чтобы ты встречался и с теми девушками, которые сейчас мучаются в своих кельях, борясь со смертью, и только лекари поддерживают в них жизнь.

— А я бы этого не хотел, — вздохнул Врон. — Я боюсь, что если они ко мне будут относиться враждебно или безразлично, то тогда мое тело убьет их, а это приведет к новым неприятностям, которые мне не нужны.

— Думаю, ты прав, — сказал старик. — Придется придумать для патриархов историю о том, что Ласка выздоровела сама, а не из-за твоего воздействия на нее. Что еще тебя тревожит?

— Ты всерьез считаешь, что у Ласки может родиться ребенок от меня?

— Я надеюсь на это, иначе не стал бы вам помогать, — сказал привратник. — Мы немного другие, у нас другая физиология, другое тело и совсем другая программа, по которой оно действует. Насколько пожиратель душ изменил нашу способность иметь потомство, я не знаю, у меня самого никогда не было детей. Может быть, потому, что я никого не любил и меня не любили по-настоящему, а наше тело обладает своим разумом и остро все чувствует…

— Это тоже неплохо, — улыбнулся Врон. — Если мы не можем иметь потомство, то, значит, и не будет новых проблем.

— А вот в твоем случае я до конца не уверен, — сказал привратник. — Хоть мы и похожи с тобой, но тем не менее мы отличаемся, и довольно сильно. Нужно подождать, время все расставит по своим местам…

— Хорошо, — согласился Врон. — Ласка попросила меня, чтобы я поговорил с тобой. Она хочет мяса, она уверяет, что оно нужно для ее выздоровления. Может быть, ты мне разрешишь уйти ненадолго? Тогда я попробую убить в ближайшем лесу какого-нибудь зверя…

Старик задумался.

— Есть еще кое-что, что ты должен знать, — сказал он после долгого молчания. — В тебе есть предопределенность. Я заметил это сразу, когда впервые увидел тебя.

— Что это значит? — спросил Врон.

— Это значит, что многое в твоей жизни не зависит от тебя.

— Ты говоришь что-то совсем для меня непонятное, — сказал Врон. — А от кого зависит?

— Когда-то давным-давно я почувствовал, что обстоятельства лишают меня выбора, заставляя делать то, что я совсем не хочу, — ответил привратник. — Именно это заставило меня стать королем и совершить многое из того, о чем я до сих пор жалею. Это относится и к тому указу, по которому всех полукровок стали отправлять в Проклятую долину. Я не мог его не издать, все мои советники вокруг меня словно сговорились и один за другим стали требовать от меня этот указ.

— Но я не король, — пожал плечами Врон. — Ко мне-то это как относится?

— А с тобой сейчас происходит то же самое, — сказал старик, грустно усмехнувшись. — Разве ты не заметил, что ты вынужден делать то, что совсем не зависит от твоей воли? Ты заметил, что обстоятельства складываются таким образом, что у тебя не остается выбора? Так вот, возможно, что твое желание поохотиться тоже принадлежит не тебе…

— Ты хочешь сказать, что это не мое желание? — спросил Врон. — Но это так и есть, это желание Ласки.

— Ласка может не понимать, откуда взялось у нее это желание, — возразил привратник. — Оно могло быть внесено в ее голову кем-то другим.

— Кем другим?

— Я не знаю, — пожал плечами старик. — Может быть, и никем.

— Если ты считаешь, что я не должен об этом просить, то я не буду, — сказал Врон. — А Ласке я как-нибудь объясню, что это невозможно.

— Когда-то я пробовал не подчиниться предопределенности, — грустно усмехнулся привратник. — Закончилось это ужасно, погибли два моих самых близких друга, а я все равно вынужден был сделать то, что от меня ожидалось. Ты тоже желаешь заплатить такую же цену?

— Конечно нет, я не хочу, чтобы что-то случилось с Лаской, — встревожился Врон. — Но это же совсем другой случай. То, что было с тобой когда-то, ко мне никак не относится. Разве не так?

— Я не знаю, что ты должен совершить и что должно с тобой произойти, — задумчиво ответил старик. — Предопределенность в тебе не исчезла даже после того, как ты сумел договориться с троками. Видимо, это была не главная твоя задача. Тебя впереди ждет что-то еще… Прежние патриархи тоже догадывались, что в тебе есть предопределенность, хоть я и не говорил им об этом, но они были мудры и понимали очень многое. Когда они отправляли тебя в царство демонов, они уже готовились к своей смерти и оплакивали еще живых своих учеников.

— Я не понимаю. — Врон недоуменно уставился на привратника. — Ты хочешь сказать, что они знали, что произойдет потом? Они что, могли видеть будущее?

— Не видеть, а предугадывать, это немного разные вещи, — вздохнул старик. — Они чувствовали, что что-то обязательно случится, и относились к этому спокойно, потому что понимали, что не могут ничего —изменить. Вновь избранные патриархи пока не понимают, что в этом мире не все так просто, они все еще верят в силу меча и в то, что им можно решить все проблемы. Я не хотел с ними говорить о тебе, надеясь, что мне не придется им рассказывать то, что и так понятно мудрому человеку, но, видимо, мне придется это сделать.

Врон озадаченно посмотрел на него.

— Зачем им нужно что-то говорить? — спросил он. — Просто выпусти меня из монастыря, а вечером я уже буду здесь.

— А как я объясню им то, что я сделал? — в свою очередь спросил привратник. — Что я им скажу? Что ты другой, что над тобой висит тень предопределенных кем-то событий? Что ты не принадлежишь сам себе? Что если ты собрался пойти на охоту, то это совсем не значит, что ты будешь охотиться, что это просто тебя кто-то ждет в лесу? И что если тебя не отпустить, то этот кто-то придет сюда и будет сеять здесь смерть?

— Кто меня ждет? — спросил Врон. — Кто будет сеять смерть?

— Это я сказал для твоего понимания, чтобы ты понял, что может скрываться за твоими желаниями, — грустно усмехнулся старик. — А на самом деле я ничего не знаю. Иди обедай. Я найду тебя после разговора с патриархами…

Старик встал и не спеша направился к храму, а Врон принялся одеваться. Он был недоволен: привратник опять наговорил ему много непонятного и даже сумел напугать. Теперь он будет думать о том, что в лесу кто-то его ждет. Но кто? И почему этому неведомому нужен именно он?..

Врон тяжело вздохнул и пошел к храму. Он подумал о том, что Ласка будет сидеть с ним рядом на обеде, и эта мысль отозвалась в груди теплом.

… А старик просто выжил из ума, наболтал уйму слов, которые ничего не значат… Он может, например, просто не пойти на охоту, и тогда ничего не произойдет, и не будет никакой предопределенности… Или пойти совсем не туда… не в лес, а куда-то еще…

Врон выругался.

… Похоже, старик заразил его своей предопределенностью, теперь он постоянно будет думать о том, что вся его жизнь кем-то спланирована, хотя он-то знает, что все на самом деле происходит совершенно случайно…

Врон вошел в обеденный зал. Амия и Ласка уже сидели за столом, о чем-то негромко переговариваясь.

Привратник тоже был здесь, он беседовал с патриархами, и разговор был, похоже, трудным, потому что патриархи взволнованно размахивали руками, а старик насмешливо улыбался.

На обед снова была каша, и Врон, посмотрев на сероватые комки, понял, что он не хочет ее есть, в этой каше не было ничего, что сейчас нужно было его телу.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он Ласку.

Девушка улыбнулась в ответ и незаметно погладила под столом его ногу.

— Просто замечательно. Амия вздохнула.

— Ты обладаешь искусством очень хорошего лекаря, — сказала она. — Может быть, и меня возьмешься лечить?

Врон вопросительно взглянул на Ласку, та язвительно расхохоталась.

— Его искусство не похоже на искусство других лекарей, — помедлив, проговорила она. — Он проникает внутрь тела и лечит изнутри, этот способ тебе вряд ли подойдет, он годится не для всех. Тебе его искусство не поможет…

— Почему это ты так думаешь? — сердито спросила Амия. — Я полагаю, что если это помогло тебе, то, наверно, поможет и мне. В конце концов, мы с тобой не так уж сильно и отличаемся, просто у нас с тобой в предках были разные демоны — у тебя морской, а у меня зеленый охотник.

— Видишь, разница все-таки между нами есть, — усмехнулась Ласка.

— Почему ты не даешь ему слова вставить? — гневно спросила Амия, морщась от боли. — Может быть, он думает совсем по-другому? Что ты скажешь, Врон?

Он пожал плечами, ладонь Ласки лежала на его колене, и ему было необычайно приятно от этого.

— Я думаю, Ласка права, — осторожно проговорил он. — Я не лекарь и многого не знаю, а Ласке, может быть, нужно было только искупаться в бассейне, чтобы выздороветь. Ну и, скорее всего, еще немного дружеской ласки…

— Чего-чего? — Амия подозрительно посмотрела на них обоих. — Так вот чем вы занимались возле бассейна… Как только об этом кто-нибудь узнает, то вам несдобровать.

— Ты же никому не скажешь? — забеспокоившись, спросил Врон.

— Я-то не скажу, — усмехнулась Амия. — Но лекари захотят поговорить с тобой о твоем способе лечения, и тогда все и откроется.

Врон встревоженно покосился на Ласку, та в ответ улыбнулась и погладила его по ноге.

Он вздохнул и, наложив себе кашу, стал ковыряться в чашке.

— Ты уже говорил с привратником? — тихо спросила Ласка.

— Да, — кивнул Врон. — Он ответил, что сам он не может выпустить меня, ему для этого требуется согласие патриархов.

— Понятно, — вздохнула Ласка. — А так хочется поесть мяса, от этой каши и травяных отваров меня просто воротит.

— Это точно, — согласилась Амия. — Мы же наполовину демоны, а они питаются мясом. Это нас кормят тем, что даже нормальные люди редко едят.

Привратник помахал им рукой.

— Тебя зовут к столу патриархов, — сказала Ласка. — Будь вежлив с ними, они совсем другие, нежели те, что были до них. Старые патриархи обладали мудростью, а в этих сильны демоны, они, так же как и мы, часто приходят в ярость.

Врон осторожно снял ее ладонь со своего колена и, встав из-за стола, подошел к столу патриархов.

— Садись с нами, — повелительно сказал носитель меча, внимательно вглядываясь в юношу. Врон послушно сел на край скамьи.

— Привратник сообщил нам, что ты просишь, чтобы мы тебя выпустили для того, чтобы ты немного поохотился. Это так?

— Да, — ответил Врон. — Раненым нужно мясо, для того чтобы они быстрее выздоравливали.

— В этом есть смысл, — согласился носитель лука. — Но есть и опасность. Полукровки часто становятся чрезмерно агрессивными после того, как поедят кровавого мяса.

Сказав эти слова, патриарх мечтательно облизнулся, но тут же снова принял суровый вид.

— Мы плохо знаем тебя, ты пришел к нам совсем недавно, и вместе с тобой к нам в монастырь нагрянула беда. Мы еще не решили, что это — совпадение или нечто другое? Мы все еще думаем об этом. Лекари нам сказали, что ты вылечил Ласку. Как ты это сделал?

— Я не знаю, — покачал головой Врон. — Это произошло как-то само собой.

— А до этого ты убил демона, — сказал носитель меча. — И тоже не мог объяснить, как ты его убил.

— Сейчас я думаю, что тот демон умер сам, — сказал осторожно Врон. — Возможно, он был болен…

— И ты его вылечил, — усмехнулся носитель копья. — Да так, что после этого у него прошли все болезни. И Ласка тоже сама выздоровела…

— Наверно, — сказал Врон. — Не думаете же вы, что я лекарь?

— Мы думаем, что ты несешь в себе опасность для нас всех, — мрачно изрек носитель меча. — Мы знаем, что точно так же думали те патриархи, что были до нас.

— Я ничего не делаю, я веду себя так же, как и другие охотники, — возразил Врон. — И сейчас я прошу просто разрешить мне поохотиться и принести мясо для раненых.

— Просьба действительно очень проста, — сказал носитель меча. — Только каждый раз после того, как ты уходишь, а потом возвращаешься, у нас возникают проблемы.

Врон беспомощно взглянул на привратника, тот улыбнулся одними краешками губ и отвел взгляд в сторону. Повисло тяжелое молчание.

— Мы разрешим тебе поохотиться, — сказал наконец носитель меча. — Но ты пойдешь не один, вместе с тобой пойдет Ласка. Ты входишь в ее тройку, и она несет за тебя ответственность, но сначала тебя и ее должны осмотреть лекари — надеюсь, ты понимаешь, с чем это связано?

Врон смущенно кивнул.

— Ну что ж, решение принято, — вздохнув, сказал носитель лука. — Мы просим тебя, чтобы ты был очень осторожным, нас осталось мало, лучшие наши воины погибли, и нам сейчас ни в коем случае не нужны неприятности…

— Я буду осторожен, — пообещал Врон. — Спасибо за то, что вы мне разрешили поохотиться.

— За это решение ты должен благодарить не нас, а его. — Носитель меча кивнул на привратника. — Он почему-то считает, что из тебя получится хороший охотник за демонами.

Нам его аргументы показались достаточно весомыми, к тому же ты действительно уже убил двух демонов. Но помни, мы делаем для тебя исключение. Ступай, тебя и Ласку ждут лекари… Да, кстати, девушка будет по дороге учить тебя владеть оружием, не отлынивай от этих занятий, сейчас каждый воин нам дорог.

Ласка радостно улыбнулась, узнав о решении патриархов, а Амия только тяжело вздохнула.

— Если бы не мои раны, — заявила она, — я бы тоже попросилась на эту охоту.

— Ты бы попросилась, но тебя бы никто не взял, — огрызнулась Ласка. — На эту охоту идет только моя тройка.

— Подожди немного, когда я выздоровею, — угрожающе прошипела Амия. — Тогдая тебе покажу, чья тройка лучше…

— Не надо ссориться, девушки, — сказал Врон. — Это поход всего на один день.

— А мы и не ссоримся, — фыркнула Амия. — Мы так разговариваем.

Лекарь был тот же, что лечил Ласку. Осматривал он их в своей келье. Девушку он сразу отправил готовиться к охоте, сказав, что ее тело он уже выучил наизусть, а на Врона поглядел, недовольно качая головой.

— И что же они хотят, чтобы я им сказал? — проворчал он. — Я не знаю, кто ты. Я не понимаю, как устроено твое тело, потому что почти в каждом твоем органе есть загадка… Скажи мне, что говорила ведунья в вашем селении, прежде чем отправить тебя на смерть?

— Откуда вы об этом знаете? — спросил Врон. Лекарь пожал плечами:

— Это рассказывает каждый, кто к нам приходит, у нас у всех одна судьба… Итак, что она сказала?

— Она говорила, что во мне свет.

— Интересно, какой свет она увидела? — задумчиво сказал лекарь. — Я не различаю ничего, кроме теней, и они двигаются в твоем теле, затемняя то один орган, то другой. Никогда ничего подобного не видел. Впрочем, если бы обычный лекарь смог заглянуть в любого из нас, он бы сошел с ума, потому что мы все по-разному устроены. Сказать честно, я не знаю, способен ли ты к деторождению… Подожди здесь, я позову самого старого из нас, возможно, он увидит в тебе больше, чем я. — Лекарь вышел из кельи, хлопнув дверью и продолжая что-то недовольно ворчать, а Врон сел на кровать и вздохнул.

— Свет и тени, был свет, стали тени, — проронил он, грустно усмехнувшись. — И никто ничего не знает про меня.

Старый лекарь был и вправду очень стар, он едва шагал, опираясь на дубовую трость. Войдя в келью, он сразу сел на кровать и долго что-то неразборчиво бормотал, закрыв глаза. Потом он медленно произнес:

— Ты прав, Кит, это другое тело, оно перестроено, но уже в достаточно зрелом возрасте, поэтому ты не можешь в нем разобраться. Над телом этого юноши поработали, и очень искусно, сейчас это уже не тело человека, и оно не похоже на тело полудемона, изменения совсем другие. Если ты присмотришься, то увидишь, что почти каждый орган дублирует другой. После этих изменений этому юнцу можно даже вырезать сердце, и он будет жить. Многое увидеть нельзя, потому что мешают какие-то странные затемнения по всему телу, они перемещаются, словно живые… Вот это действительно странно, такого я тоже никогда не видел.

— Нам задали вопрос патриархи, на который мы должны ответить, — напомнил второй лекарь. — Может ли этот юноша иметь потомство?

— Потомство? А от кого?

— От девушки-полукровки, в ней течет кровь морского демона и демона-охотника. Она здорова и вполне может носить в себе ребенка, только я не знаю, каким он будет. Кровь демонов в ней сильна, да и смесь довольно редкая. А тут еще и этот юноша. Как ты думаешь, что получится в результате?

— Вероятнее всего, ничего, — пожал плечами пожилой лекарь. — Детородные функции этого юноши тоже изменены, они приспособлены выполнять еще и какую-то другую роль, поэтому я думаю, что потомства от него не будет.

— Так я и передам патриархам, — сказал второй лекарь.

— Еще передай им, что этого юношу можно оставлять в женских кельях без опаски, а девушкам это будет полезно, им иногда нужно сбрасывать часть своей неуемной энергии на кого-нибудь, чтобы не убивать своих товарищей. — Старый лекарь усмехнулся.

— Патриархам не понравятся твои слова, они скажут, что тогда и другим охотникам захочется того же.

— Я не возражаю, — усмехнулся старик. — Только пусть эти охотники сначала так же изменятся, как и этот юнец. — Он перевел взгляд на Врона. — Мы огорчили тебя своим заключением, юноша, или обрадовали?

— Не знаю, — пожал плечами Врон. — Я молод и еще как-то не задумывался о детях.

— Тогда не задумывайся и дальше, — улыбнулся старик и посмотрел на другого лекаря. — Я могу идти?

— Подожди, — замотал головой второй лекарь. — Я еще вот о чем хотел с тобой потолковать. Этот юноша каким-то образом в одночасье вылечил девушку, о которой мы только что говорили. Демон вырвал из нее своими когтями огромный кусок мышц и даже повредил кость, кроме того, у девушки был сильный укус на ноге. А после того как она повеселилась с ним, все мгновенно заросло, словно этих ран никогда и не было.

— Такого не может быть, — покачал головой старик. — А если это все-таки было, то это чудо. А про чудеса я ничего не могу сказать, я с ними не знаком. Хотя, если немного подумать… Ты говорил, девушка несет в себе кровь морского демона?

— Морского и охотника.

— Морские демоны легко выращивают новые конечности, правда, им для этого нужно время. А ты говоришь, что восстановление произошло в одночасье?

— Именно так, утром я ей сказал, что рана на спине у нее никогда не затянется и до конца жизни ее будут мучить сильные боли, а, когда я ее осмотрел после обеда, у нее на теле не осталось даже шрама.

Старик задумался.

— В принципе это возможно, — сказал он после долгого молчания. — Если юноша дал ей энергию, а ее у него много, и кормил девушку хорошей едой, то почему бы и нет? В этом случае на то, на что обычно требуются месяцы, достаточно и суток. Такие случаи у нас бывали. Один полукровка, потомок морского демона, выздоровел за неделю после очень тяжелой раны, правда, потом выяснилось, что его подруга подкармливала его сырым мясом крыс, которых она ловила в подвале.

— Но ты говоришь, что ему потребовалась на это неделя?

— Неделя, месяц, день — какая разница? — возразил старый лекарь. — Главное, что это возможно. Ты ошибался с самого начала, просто потому что теперь кровь морских демонов встречается редко, иначе ты бы знал про их способность к быстрому восстановлению.

Врон вздохнул с облегчением. Перспектива стать лекарем для всех раненых женщин его совсем не радовала.

Старик поднялся:

— Вот это и скажи патриархам. Пусть не беспокоятся, юноша хоть и отличается от остальных, но вряд ли опасен для женского пола. Меня смущают только странные затемнения в нем. Вряд ли они играют какую-то важную роль в его организме, хоть и было бы любопытно узнать их происхождение. Но для твоего заключения это не играет никакой роли.

Лекари, оживленно обсуждая уже других больных, вышли из кельи, а Врон сел на кровать и задумался,

Старый лекарь кое-что рассказал о его теле, и это было для него интересно.

… Но, если все, что тот говорил, правда, тогда как он убил демона? И как он сумел вырастить из себя крылья, когда сражался с драконом? Старик ничего не сказал и о его способности к оживлению.

… Но оба лекаря говорили про тени. Неужели часть пожирателя душ поселилась в нем после Проклятой долины? Если это так, то это объясняет, почему он высасывает из своих врагов энергию и жизненную силу.

Врон вздохнул и вышел из кельи.

… Главное, это все-таки было то, что лекари разрешили им с Лаской встречаться. А все остальное пока не важно…

Ласка ждала его во дворе, она была одета в мужские штаны и рубашку. Ее грудь перепоясывали ремни для мечей, закрепленных на спине, а в руках она держала небольшой мешок с припасами.

Врон был в черном балахоне охотника, который он собирался снять сразу, как только они выйдут из монастыря, а за спиной у него был меч, который он теперь носил всегда с собой. Больше во дворе никого не было, только около калитки их ждал привратник.

— Я ничего не смог объяснить патриархам, — тихо проговорил он Врону. — Они молоды, и для них все непонятное представляет угрозу. Поэтому я им сказал только то, что они смогли понять, а это оказалось совсем немного…

— Я рад тому, что они мне разрешили выйти из монастыря, да еще и послали со мной Ласку, — ответил Врон. — А больше мне ничего и не надо.

— Лекари, как я и предполагал, в тебе тоже ничего не поняли, это хорошо, — сказал привратник. — Но помни о том, что твое желание необычно — возможно, ты идешь совсем не туда и совсем не за тем.

— А куда и зачем? — спросил Врон.

— Потом ты мне все это сам расскажешь, — едва слышно промолвил привратник. — Мое дело открывать и закрывать калитку, все остальное — дело патриархов и твоей судьбы.

Ласка улыбнулась, увидев, как он снимает с себя черный балахон охотника и передает его привратнику.

— Ты что, так и собираешься идти в лес в одной набедренной повязке?

— Так и собираюсь, — ответил Врон. — Любая одежда мне мешает двигаться, и вообще я чувствую себя в одежде неуютно.

— Что ж, надеюсь, что мы не встретимся с людьми, им это может не понравиться, — сказала девушка. — А мне ты раздетым даже кажешься более привлекательным.

— Ты мне тоже, — улыбнулся Врон.

— Куда мы идем? — спросила Ласка, когда они вышли за ворота.

Врон задумался, он вспомнил про лес, где они с привратником сражались с демонами-воинами, и решил, что тот им вполне подойдет. Лес был достаточно большим, чтобы там водились звери, и находился не очень далеко от монастыря.

… Может быть, им повезет, и они наткнутся на кабана или на оленя…

Врон свернул с дороги в кусты и побежал.

— Ты куда-то спешишь? — спросила Ласка, легко догнав его.

— Да, — ответил Врон. — Я хочу оказаться от монастыря как можно дальше, прежде чем настанет ночь. Я думаю, что у нас найдется какое-нибудь интересное занятие, когда она наступит.

— Я, кажется, догадываюсь, о чем ты подумал, — сказала Ласка. — Если мои догадки верны, то ночи нам может и не хватить.

Солнце редко выглядывало сквозь прорехи туч, дул прохладный ветерок, и бежать было приятно. Ласка двигалась легко и быстро, и у Врона теплело на душе, когда он оглядывался и видел сзади ее точеную фигурку.

До леса они добрались, когда уже вечерело.

Движимый непонятным чутьем, он направился в густые заросли орешника и обнаружил там небольшую заброшенную хижину. Там было все, что им нужно для ночлега: крыша и стены, а внутри сбитые из досок нары и небольшой очаг. Ласка сразу принялась разводить огонь, а он решил немного поохотиться.

Недалеко от хижины он увидел куропатку и смог подбить ее камнем, когда она взлетала. Он торжествующе показал птицу Ласке, и девушка хищно оскалилась, почувствовав свежую кровь, потом, посмотрев на Врона, тяжело вздохнула.

— Обычно, — сказала она, — когда нам удавалось убить какую-нибудь дичь, мы сразу съедали ее. Отрог очень любил сырое мясо, да и Мел тоже… Но ты другой, ты, наверно, хочешь, чтобы мы ее зажарили на костре? Врон мягко улыбнулся.

— Эта куропатка твоя, — ответил он. — Я ее поймал для тебя, делай с ней все, что пожелаешь. Я не хочу есть, и на двоих этой маленькой птички не хватит.

— Ты правда не хочешь? — спросила Ласка, облизываясь.

— Правда, — улыбнулся Врон. — Вокруг нас лес, а я охотник, поэтому обо мне не беспокойся. Ты кушай, а я еще похожу по лесу, посмотрю, может, удастся добыть еще какую-нибудь зазевавшуюся птицу.

Он вышел за дверь, и Ласка тут же набросилась на куропатку — он услышал ее причмокивание и урчание, как у голодного зверя. Юноша тихо рассмеялся и двинулся в глубь леса, выбирая самые сырые места, где комары тучами слетались на него со всех сторон, а потом опадали сухой трухой.

Когда он почувствовал, что его тело насытилось, он вернулся в хижину.

Ласка ждала его — она сбросила одежду и лежала, лукаво поглядывая на него из темноты. Темнота не мешала ему, он видел ее крепкую небольшую грудь, нежные приятные овалы бедер, и в его груди сразу проснулось желание. Он сбросил ставшую тесной набедренную повязку и лег рядом.

— Я правильно угадала твои мысли? — прошептала Ласка.

— Если я тебе скажу, что только этого и ждал, ты мне поверишь? — спросил Врон.

— Поверю, — ответила Ласка, крепко прижимаясь к нему. — Потому что я сама только этого и ждала.

Это была бурная ночь, наполненная нежностью и радостью. Когда уже под утро утомленная Ласка заснула, он лежал рядом, глядя в потолок старой хижины.

Темнота теряла свою черноту, скоро должно было взойти солнце. Ласка тихо дышала ему в плечо и вдруг жалобно закричала:

— Не хочу, уйди!

Врон прижал ее к себе и прошептал:

— Это я, Врон, а тебе приснилось что-то плохое.

— Ты? — Она вздохнула и заплакала. — Хорошо, что это ты, а не стражи…

— Что случилось? — спросил Врон. — Я чем-то обидел тебя? — Его сердце стиснуло острой болью от жалости и нежности.

— Ты здесь ни при чем, — всхлипнула Ласка. — Мне просто приснилось, как меня сжигали на костре. Дрова были мокрые и никак не хотели разгораться, хоть стражи и вылили на них целую бочку масла. Но мои родные принесли сухие дрова, и огонь быстро охватил всю кучу хвороста. Пламя начало обжигать мои ноги, а моя сестра, отец и мать радостно приплясывали у костра, как на деревенском празднике, и весело кричали: «Жги ее, жги ее!»

Девушка уткнулась в его грудь.

— Никогда мне еще не было так страшно и горько. Обними меня, мне сейчас так холодно, словно у меня ледышка вместо сердца.

Врон погладил ее по голове и поцеловал холодные, соленые и мокрые от слез губы. Ласка еще что-то неразборчиво прошептала, а потом ее губы стали отвечать ему.

И все снова исчезло в ярком всполохе разноцветных искр. Когда он через какое-то время смог пошевелиться и отодвинуться от Ласки, он услышал, как она прошептала:

— Подо мной все еще земля качается, и голова кружится, словно я на огромных качелях взлетаю то высоко вверх, к самому небу, то вниз, к земле. Такого у меня еще никогда не было. Что со мной творится? Может быть, я еще больна?

— Я не знаю, — ответил Врон. — Но мне тоже было хорошо.

— Может, это и не от ран, — вздохнула Ласка. — Я устала так, как будто целый день провела на тренировке, размахивая тяжелым мечом. Что мы сегодня будем делать?

— Я пойду на охоту, — сказал Врон. — Может быть, найду оленя или кабана. Мы же, кажется, за этим сюда пришли?

— Нет, кажется, уже не за этим, — улыбнулась Ласка. — Но какого-нибудь зверя все равно надо добыть. Ты иди, а я еще немного посплю…

Врон встал, надел набедренную повязку, пристроил меч за спиной и тихо вышел из хижины.

Серый унылый туман висел над лесом, трава и кусты были влажными, и от них веяло холодом. Солнце еще не взошло, и стояла тишина, прерываемая только какой-то неугомонной птичкой, выводящей свои рулады.

Ему повезло: пройдя совсем немного, он вышел на большую поляну и увидел крупного оленя, спокойно щиплющего высокую траву. На мгновение их глаза встретились, олень высоко подпрыгнул и мгновенно исчез в кустах.

Если бы это было раньше, Врон бы только развел руками и пошел дальше, но сейчас он чувствовал в себе мощную энергию и поэтому побежал вслед за зверем.

Олень мчался высокими прыжками, пробивая себе путь через кусты мощным телом, а Врон просто перепрыгивал через них.

Погоня была недолгой, что даже несколько разочаровало Врона. Он догнал оленя и ударил его кулаком по голове. Тот упал и забился в предсмертной судороге.

Когда Врон склонился над ним, зверь уже был мертв.

Он недоверчиво покачал головой, удивившись тому, что он это сделал, взвалил теплую тушу себе на плечи и побежал к хижине.

Когда до нее осталось несколько сот шагов, его как будто обдало холодом, тело начало меняться, и он сбросил тушу на землю, чтобы не высосать жизненную силу из оленя. Что-то было тревожащее в тишине леса. Что-то смертельно опасное ждало его впереди.

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Лучшим мастером меча на этой земле был Рис Мудрый. Рассказывают, что он знал такие приемы боя, которые теперь не известны больше никому.

Из книг монастыря охотников за демонами.

Однажды на Риса Мудрого, в те времена когда он еще не был королем, напал отряд наемников, посланный одним из благородных. Наемники были хорошо вооружены, и было их больше сотни. Когда схватка закончилась, на Рисе не было ни единой царапины, а наемники все были мертвы, кроме одного, которого Рис пощадил. Рассказ наемника и записан в наших свитках.

Сначала наемники пустили в Риса стрелы, они хотели убить его издалека, потому что им было известно его мастерство в бою.

Рис так раскрутил свой меч, что он образовал перед ним сверкающий щит, и ни одна стрела не попала в него. Тогда наемники, вооруженные длинными копьями и сидевшие на лошадях, помчались на него, чтобы сбить его с ног.

Рис убил столько всадников и лошадей, что вокруг него образовалась гора трупов, мешающая остальным конным к нему приблизиться.

Всадники спешились, и это было их ошибкой. Рис ворвался в их строй, как волк в стадо овец, а его меч вращался так, что никто не мог приблизиться к нему, а те же, кто пытался это сделать, падали на землю с отрубленными конечностями.

Немногие оставшиеся в живых наемники попытались сбежать, тогда Рис взял в руки лук одного из убитых. Его стрелы летели натри, это и четыре сотни шагов, и никто из наемников не ушел.

Погиб весь отряд в схватке всего с одним человеком.

Вот такими воинами должны вы стать, в этом наша главная задача.

Потому что Рис Мудрый основал наш монастырь, а он был лучшим воином на этой земле.

Врон настороженно огляделся — около избушки ничего не изменилось, все было так же, как было, когда он уходил. На поляне не было видно следов, мокрая трава была не примята. Но внутри него тревожно колотилось сердце, холод продолжал подниматься от ног, а на коже уже кое-где выступила слизь.

Врон осторожно прокрался к хижине и, резко рванув покосившуюся дверь, заглянул внутрь. Но уже на мгновение раньше он догадался, что Ласки там нет. Ее одежда была разбросана на нарах, а в изголовье лежали в ножнах два ее меча.

У Врона в груди неприятно похолодело. Ласка не могла уйти, не взяв мечи, а это значило, что что-то случилось за то время, что его не было.

Он резко оглянулся, заметив боковым зрением едва уловимое движение, и увидел серую лапу с длинными когтями, бесшумно раздвигающую ветки куста.

Врон выхватил меч и встал в боевую стойку, настороженно разглядывая серого демона-воина, выходящего из-за кустов.

— Вот мы и снова встретились, человек, — проревел демон-воин.

— Где девушка? — спросил Врон, сердце гулко забилось, а его тело начало меняться еще быстрее — слизь уже полностью покрыла его кожу и начала подсыхать, образуя твердую корку.

— Она жива, — прорычал серый демон, останавливаясь в нескольких шагах от него. — И сейчас ее несут к проходу. Если она тебе нужна, то тебе придется пойти со мной.

— Как я могу верить тебе в том, что она жива, если каждый человек для вас всего лишь кусок мяса? — спросил Врон.

— Можешь не верить, — усмехнулся демон. — Могу признаться, что мысль съесть твою самку у нас возникала, но старый сказал, что она тебе дорога, и поэтому ее нужно доставить к нему живой.

— Откуда он это может знать? — спросил Врон.

— Старый знает много, поэтому он и старый, — проревел демон. — Он сказал: возьмите девушку, и человек пойдет за ней.

— Зачем она вам нужна?

— Она и не нужна, нужен ты, — проревел демон. — Старый хочет поговорить с тобой, поэтому он послал нас. Он сказал, что, если мы не возьмем девушку, ты сам не пойдешь, и нам придется с тобой драться.

— Если с девушкой что-то случится, — мрачно предупредил Врон, — или я узнаю, что вы с ней что-то сделали, я убью тебя.

Серый демон взмахнул своей лапой, и из кустов вокруг хижины на маленькую полянку выскочили еще четверо демонов.

— Ты думаешь, что справишься с нами, человек? Нас пятеро, а ты один, — проревел демон. — С удовольствием бы доказал тебе, что ты просто дурак, но старый сказал, чтобы мы тебя доставили целым и невредимым. Пойдешь за своей самкой, человек, или будем драться?

Врон тяжело вздохнул и засунул меч в ножны.

— Пойду, если ты меня не обманываешь, — ответил он.

— Зачем мне обманывать тебя, человек? — проревел демон. — Я справлюсь с тобой и без обмана, и твоя железная палка тебе не поможет. Сейчас ты жив только потому, что старый хочет тебя видеть, а то бы мы тебя уже съели. А сейчас нам придется есть твоего оленя, это тоже неплохое мясо…

Демон подошел к кустам и вытащил оттуда тушу убитого Вроном оленя. Он выдрал из нее кусок мяса и засунул себе в пасть, другие демоны тут же вслед за ним рванулись к туше. Прошло всего несколько мгновений, и олень исчез, словно его и не было. На траве остались только небольшое кровавое пятно и кучка обглоданных костей.

— Ты пойдешь сам, человек, или ты хочешь, чтобы мы тебя несли на себе? Если мы тебя потащим, то так будет быстрее…

Врон нервно переступил с ноги на ногу и задумался.

… Если демоны его понесут, то они будут соприкасаться с его телом, а это значит, что его тело возьмет у них энергию и силу, они ослабеют и, может быть, умрут. Но как он тогда узнает, что с Лаской и где она?

Он отрицательно мотнул головой:

— Я пойду сам.

— Хорошо, — проревел демон. — Но, если ты будешь отставать, то мы все равно тебя понесем. Беги за мной, человек, и постарайся не отставать. — Прорычав это, демон исчез за кустами.

Врон побежал за ним, другие демоны неслись где-то рядом. Он понял, что рядом с ним бегут действительно хорошие воины, потому что они двигались по лесу почти бесшумно.

— Ты хорошо бежишь, человек, — проревел старший демон-воин, оглянувшись. — В тебе есть сила, это хорошо. Дальше я побегу так, как мы обычно двигаемся в бою, и если ты не отстанешь, то ты заслужишь мое уважение.

Демон помчался с такой скоростью, что кусты и деревья слились в одну сплошную зеленую стену. Врон не отставал, хотя при такой скорости ему приходилось надеяться больше на свои внутренние ощущения и на чутье, чем на зрение.

Лес кончился, и они выбежали в степь. Горы, в которых был запрятан проход, стремительно приближались.

Демон и в горах не сбавил скорости, он бежал по узкой тропке словно по прямой ровной дороге, только его когти скрежетали по камню, удерживая его тело на поворотах и в узких местах.

Перед скалой, в которой находился проход, демон замер. Из-за поворота появились остальные демоны. Пихая Врона в спину, они вытолкнули его на узкую площадку и встали все вместе, образовав плотную группу. У него закружилась голова от густого терпкого запаха пота демонов.

— Через проход мы пойдем по одному, — проревел старший демон. — Я пойду первым, ты, человек, пойдешь за мной. Двигайся быстро и не сворачивай в сторону, иначе умрешь.

Демон-воин встал перед скалой и начал выстукивать выпущенными когтями по камню какой-то сложный ритм. Когда его когти стали проваливаться и вязнуть в камне, он шагнул внутрь скалы.

Почти сразу демон, стоящий за Вроном, толкнул его вперед. Еще не успев понять, что происходит, Врон очутился в мрачной и вязкой темноте прохода.

Он торопливо шагал, едва успевая передвигать ноги, в спину его толкала лапа демона, не давая ему остановиться. Прежде чем он успел что-то понять, он уже оказался на другой стороне прохода.

Здесь уже начинался вечер, небо было затянуто тучами, и в воздухе пахло влагой.

Демоны выныривали из скалы один за другим. Когда появился последний, старший демон подошел к краю площадки.

— Где девушка? — спросил Врон.

Демон показал на свежие царапины от когтей, оставшиеся на камне:

— Ее несут впереди два воина, мы отстаем от них совсем ненамного. Если прибавим скорость, то догоним их на каменной дороге. Ты сможешь двигаться так же быстро, человек?

— Да, — ответил Врон, его переполняла сила демона, так неосторожно толкавшего его в проходе. — Если нужно, я смогу бежать еще быстрее.

— Хорошо, — проревел демон. — Тогда вперед. Если хочешь, мы спустим тебя вниз, здесь довольно опасно.

— Хочу, — согласился Врон, подумав о том, что лишняя энергия демонов перед новой гонкой ему не помешает.

Два демона схватили его с обеих сторон и спрыгнули с площадки вниз на уступ.

В расщелине один из демонов быстро спустился вниз, скрежеща когтями по камню. Потом второй просто сбросил Врона вниз другому, и юноша свалился прямо в его поднятые лапы.

Демоны сбежали вниз по травянистому склону и остановились, поджидая остальных. Старший демон огромными прыжками спустился вниз и проревел:

— Ты, человек, бежишь со мной, остальные в боевом сопровождении.

Врон побежал, с удовлетворением отмечая, что демоны, которые спускали его вниз, начали отставать.

Старший демон-воин остановился и что-то угрожающе им прорычал. Услышав ответ, он недоуменно взглянул на юношу.

— Они больны, — проревел он. — Почему?

— Не знаю, — пожал плечами Врон. — Может быть, потому, что съели слишком много оленьего мяса?

— От этого не бывает болезни, — зарычал демон. — Я помню, что рассказывал зеленый демон о том, как он дрался с тобой. Он говорил, что почувствовал слабость и не смог драться, то же самое ощущают и мои воины сейчас. Будь осторожен, человек. Если еще хоть один воин почувствует себя плохо, ты умрешь.

Врон потянулся к мечу, когда лапа с выпущенными когтями угрожающе пронеслась перед его лицом, но потом только покачал головой:

— Я не боюсь тебя, воин, но буду осторожен.

— Хорошо, — проревел демон. — Мне хочется тебя убить, и я это сделаю, как только с тобой поговорит старый. А сейчас не отставай.

Они пробежали сквозную пещеру, проскочили через кусты, пронеслись мимо заброшенных каменных зданий, в которых Врон видел когда-то мозаичную картину, и выбежали на каменную дорогу.

— Видишь, — проревел демон, махнув лапой вперед. — Вон бегут те, что несут девушку, она невредима, можешь в этом убедиться.

Врон посмотрел туда, куда показывал демон, но на таком расстоянии он смог увидеть только две серые точки.

— Мы догоним их, если хочешь, — проревел демон. — Только бежать нужно еще быстрее. Они двигаются медленно потому, что твоя самка стесняет их движения. Ты готов?

— Я не отстану от тебя, как бы быстро ты ни бежал, — ответил Врон. — Разве ты еще не понял, что мы равны по силам?

— Не тешь себя иллюзиями, человек, — зарычал демон. — То, что ты хорошо бегаешь, ни о чем не говорит. Мы — демоны-воины, мы созданы специально, чтобы нести для всех живущих на этой и твоей земле смерть. Ты видел наши когти и зубы, ты видел нашу силу, даже троки нас опасаются, когда нас много…

Врон тревожился за Ласку и готов был драться за нее хоть с тысячью воинов. Пока его удерживала только мысль о том, что они убьют ее, если он затеет драку.

В нем бурлила злость и энергия, полученная от демонов, поэтому он догнал воина и обогнал его. Демон только расхохотался и прибавил скорость. Так они и бежали наперегонки, обгоняя друг друга, пока не догнали воинов, несущих Ласку.

Девушка была без сознания, ее голова бессильно моталась из стороны в сторону, она была обнажена, и на ее теле были видны глубокие кровавые царапины от когтей демонов. Он внимательно осмотрел ее, но не увидел ни одной серьезной раны. Похоже, что демонам удалось захватить ее во сне и без боя.

Заморосил мелкий дождь. Ласка зашевелилась, приподняла голову и, взглянув на демона, несущего ее, испуганно взвизгнула.

— Не бойся, я здесь, я рядом, — крикнул Врон. Ласка опять подняла голову.

— Ты нарочно привел меня в этот лес, ты заманил меня в ловушку, — крикнула она со слезами на глазах. — Меня предупреждали патриархи, чтобы я была осторожна с тобой, а я, дура, поверила тебе, что я тебе небезразлична. — Она отвернулась, и Врон почувствовал, как тоска сжала его сердце.

— Я не знал, что это случится, — сказал он. — Демоны пришли за мной, а не за тобой.

— Почему же ты бежишь сам и тебя никто не тащит? — спросила Ласка. — И ты даже не пытаешься сражаться, хоть у тебя за плечами висит меч. Чего ты ждешь? Того, что меня съедят?

— Они не сделают тебе ничего плохого, — сказал Врон. — Пока им нужно только, чтобы я шел за ними и не сопротивлялся. Старый демон хочет поговорить со мной, поэтому он послал за мной этих демонов. Я с ними не сражаюсь только потому, что они могут убить тебя. И к тому же это их земля, мы находимся в царстве демонов.

Ласка сердито фыркнула и отвернулась, из глаз у нее снова брызнули слезы. Врон тяжело вздохнул и начал отставать.

Старший демон проревел:

— Что, человек, ты уже ослаб? А как же твои слова о том, что ты равен нам по силам?

— Я ошибался, — устало выдохнул Врон. — Вы действительно сильнее меня…

Старший демон усмехнулся и махнул лапой. Демоны, бегущие сзади, приблизились.

— Понесете человека, — проревел он. — Прежде чем настанет ночь, мы должны быть в городе.

Один из демонов легко вскинул Врона себе на плечи и побежал. Врон сразу почувствовал себя лучше: от демона к нему потекла энергия, и будущее перестало казаться ему мрачным и беспросветным.

Дождь продолжал лить, и дорога впереди была затянута серой дымкой.

Демон, который нес его, стал замедлять свой бег. Старший демон проревел:

— Этот воин начинает тоже плохо чувствовать себя, человек. Ты как-то влияешь на тех, кто соприкасается с тобой. Вопрос один: ты это делаешь сознательно или это происходит само собой?

— Этого я не знаю, — ответил Врон. Старший демон недовольно оскалился.

— Я еще раз предупреждаю тебя. — Он прорычал что-то, и демон, несший юношу, швырнул его на землю, как мешок с тряпьем.

— Дальше ты побежишь сам, — сказал старший демон. — До города осталось совсем немного. Ты опасен, мы убьем тебя сразу, как только старый потолкует с тобой, помни об этом. Я не страшусь гнева старого, потому что я старший над воинами, они сами избрали меня и поддержат любое мое решение. И, если потребуется, я убью тебя раньше, чем тебя увидит старый. Ты понял меня, человек?

Врон вскочил с булыжника, которым была покрыта дорога.

— Я понял тебя, демон, — сказал он. — Ты убьешь меня, если сможешь. Но если с моей девушкой что-то случится, то тогда я прикончу тебя. Пока только тревога за нее удерживает меня от схватки с тобой.

— Я понял тебя, человек, — проревел демон. — Я не трогаю твою самку, а ты бежишь сам. После того как старому ты станешь не нужен, я убью тебя и твою самку. Так?

— Да, — кивнул Врон. — Ты понял меня правильно.

— Тогда побежали, — проревел демон. — А то, пока мы здесь с тобой разговариваем, твою самку уже принесли в город. Скоро ее приведут к старому, и он может решить, что она ему не нужна без тебя…

— Ты нарочно меня злишь, — сказал Врон. — Похоже, ты очень хочешь помериться со мной силой. Демон ухмыльнулся:

— Об этом я мечтаю с тех пор, как узнал, что ты убил пятерых моих воинов. Я не могу первым напасть на тебя, пока старый не поговорил с тобой, но никто не вправе запретить мне защищаться.

— А я не могу драться с тобой, пока моя самка в ваших лапах, — мрачно сказал Врон. — Надеюсь, что скоро все изменится, моя девушка будет свободна, и мы сможем помериться силами.

— Тогда побежали, — зарычал демон. — Приблизим этот момент.

Город не изменился, он был все тем же — пустым и спокойным. Четверо серых демонов-воинов так же охраняли дом старого, и они молча пропустили его внутрь.

Старый сидел на полу с закрытыми глазами. Ласка забилась в угол, мрачно разглядывая оттуда демона, а на ее теле добавилось несколько новых царапин от когтей демонов. Врон опустился рядом на каменный пол.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Все тело болит от этой тряски, — пожаловалась Ласка. — Скажи, где мы?

— Это город демонов, — ответил Врон. — А тот, что сидит напротив нас, и есть тот самый старый демон, по чьему приказу воины привели нас сюда. А зачем ему это понадобилось, я не знаю.

— Я скажу тебе, — проревел старый, открывая глаза. Он чуть усмехнулся, взглянув на Врона. — Ты думал, что я забыл о тебе, человек?

Юноша пожал плечами.

— Ты же отправил меня к трокам, чтобы они съели меня, — сказал он, — так что мог и забыть…

— Ты искал смерти, и я решил, что это самый лучший способ для тебя, — проревел демон. — Но я ошибался. Ты сумел договориться с троками, и умер только зеленый охотник, а троки встали на твою защиту и не дали моим воинам убить тебя возле прохода. Я не знаю, что ты сделал, чтобы троки стали защищать людей и запретили нам ходить в твой мир, но это была твоя ошибка. Из-за нее ты здесь.

— Я сделал то, чего бы и ты сделал для своих сородичей, — ответил Врон. — Разве не так?

— Я недооценил тебя, — покачал головой старый демон. — Я думал, что ты просто глупец, а оказалось, что это не так. Ты сумел меня обмануть, прикинувшись слабым и глупым.

— И поэтому ты приказал притащить меня сюда? — спросил Врон. — Ты хочешь отомстить?

— Месть тоже играет роль в моем решении, — оглушительно прорычал демон. — Но, если бы я жаждал только мести, тебя не пришлось бы тащить сюда, тебя бы убили в твоем мире.

— Выходит, тебе нужно от меня что-то другое, — сказал Врон.

— Да, тут ты прав, — проревел демон. — Мне нужно, чтобы ты открыл проход в тот мир, куда ушли от нас повелители.

— Что? — удивился Врон. — Почему ты думаешь, что я способен это сделать?

— Я рассуждал очень просто, — проревел демон. — Всего два человека на моей памяти смогли прийти к нам — ты и мой давний враг. И вы оба можете заходить в дома повелителей, вы можете пользоваться всем тем, что там находится. А это значит, что вы сумеете открыть проход в любой мир. Но мой старый враг мне недоступен, а ты гораздо моложе и уязвимее его.

— В чем моя уязвимость? — настороженно спросил Врон.

— В ней. — Демон кивнул на Ласку. — Я предположил, что ты пойдешь за ней куда угодно, и не ошибся.

— Как ты узнал о ней? — спросил Врон.

— Я слежу за своими врагами, — проревел демон. — Я знаю каждый твой шаг по моей земле и по земле твоего мира. Среди нас есть те, кто не обладает большой силой, но они быстры, у них отличное зрение, и они умеют быть незаметными даже среди людей, потому что умеют менять свой облик. Камень, мимо которого ты проходил, не всегда был камнем, куст, возле которого ты отдыхал, не всегда был кустом, да и люди, которые тебе встречались, не всегда были людьми.

— Я не знал о том, что ты за мной будешь следить, — покачал головой Врон. — Что ты еще сумел выведать обо мне?

— Не так уж много, — проревел демон. — Но достаточно, чтобы понять твою силу. Ты умеешь восстанавливать свое тело даже после смертельных ран. Ты используешь энергию и силу тех, с кем ты дерешься, и это делает тебя серьезным противником. И то, что у тебя появилась самка, и ты очень дорожишь ею.

Врон посмотрел на Ласку, ее лицо на мгновение смягчилось, но потом снова помрачнело.

— На этом я построил свой расчет и не ошибся: ты здесь, и все мои воины живы…

— Ты не узнал главного, — сказал Врон. — Я не умею открывать проходы, и в этот мир мне открыл проход тот, кого ты называешь своим старым врагом.

— Это мне тоже известно, — проревел демон. — Но это ты договорился с троками, и это из-за тебя ваш мир для нашего переселения закрыт. И это ты убил моих пятерых воинов, а для меня это тяжелая потеря; кроме того, благодаря тебе и моему давнему врагу ваши охотники убили и других моих воинов. Воины — редкий вид, их выращивание требует много времени, и для них нужны особые условия. Ты поставил меня в трудное положение, и я решил, что ты должен сам исправить то, что ты сделал. Теперь у тебя есть выбор: либо ты откроешь нам проход в тот мир, куда ушли повелители, и мы тогда уйдем вслед за ними, оставив этот мир вам и трокам, либо ты умрешь вместе со своей самкой…

— А если я не смогу открыть проход? — спросил Врон.

— Я же сказал: ты умрешь, — проревел демон. — Но сначала мои воины съедят на твоих глазах твою самку. Я уже говорил, что месть тоже имеет место в моих рассуждениях. Какой бы силой ты ни обладал, тебе не справиться с десятью воинами, а здесь в городе их сейчас больше пятидесяти.

Врон покосился на Ласку и тяжело вздохнул.

— Ты хорошо умеешь убеждать, старый, — сказал он. — Я попробую открыть проход, но не знаю, получится ли это у меня.

— Меня устраивает любой твой выбор, — прорычал демон. — Мне все равно, умрешь ты сегодня или завтра. Сейчас ты отправишься в город, в котором находится проход. Я не буду беспокоить тебя какое-то время, но потом ты умрешь вместе со своей самкой, если проход не будет открыт.

Врон печально взглянул на Ласку.

— Если нет другого выхода, — сказала она тихо, — мы умрем. Я не боюсь смерти, решай сам, а я приму любое твое решение. Но мне хотелось бы погибнуть в бою, поэтому давай убьем этого старого демона, прежде чем убьют нас.

— Тебе это не удастся, самка человека, — проревел старый демон, у которого оказался хороший слух. — Вы не успеете даже пошевелиться, как из коридоров появятся воины.

— Мы не будем тебя убивать, — сказал Врон. — Пусть нас проводят в город и дадут немного еды.

— Я так и думал, что ты примешь правильное решение, человек, — усмехнулся старый демон. — Все, что ты попросил, тебе принесут, и ты, конечно, понимаешь, что из города ты не сможешь уйти…

Из боковых коридоров выскочили воины. Они окружили Врона, оттеснив его от девушки, один из них забросил Ласку на плечи и выбежал из дома.

— Это на тот случай, если ты решил, что сумеешь меня обмануть, — проревел демон. — За любую такую попытку пострадает твоя самка, и ты не сможешь этому помешать.

Старший воин встал перед Вроном и угрожающе показал свои острые и длинные клыки.

— А я буду рядом, — проревел он. — Я терпелив и подожду до тех пор, пока ты перестанешь быть нужным старому, а потом ты узнаешь, что такое моя ярость. Иди вперед, тебя никто не понесет.

Врон вышел из дома. Дождь прекратился, уже наступила ночь, на темном небе высыпали звезды, вдоль улицы дул холодный ветер.

— Побежали, человек, если ты беспокоишься за свою самку, — зарычал старший воин, поеживаясь от холода. — Мы, демоны, не любим ночной прохлады, она приводит нас в ярость.

Демон помчался вперед огромными прыжками.

Скоро Врон стал отставать, за этот день ему пришлось преодолеть бегом огромное расстояние без еды и воды. Много раз ему угрожала опасность, поэтому его кожа была покрыта засохшей слизью, которая мешала ему двигаться, хоть и защищала сейчас от холода.

Старший демон-воин остановился и недовольно взревел:

— Человек, я уже устал приспосабливать свой шаг под тебя. Почему ты не можешь бежать так же быстро, как бежал раньше?

— За сегодняшний день я ничего не ел и не пил, — ответил Врон. — Мои силы на исходе, и если тебя раздражает моя медлительность, то давай пробежим через какой-нибудь лесок. Может быть, там найдется какая-нибудь живность, которой я смогу утолить свой голод.

Демон спрыгнул с дороги и пробежал через кусты.

— Лес здесь недалеко, — проревел он. — Но животных там нет, охотники давно всех переловили, там только мыши да птицы. Если тебя устроит такая еда, я поймаю тебе птицу.

— Устроит, — ответил Врон.

В лесу на него напала туча комаров и мошек, и этого ему было вполне достаточно, чтобы острое чувство голода исчезло. Демон в невероятном прыжке поймал двух вспорхнувших у него из-под ног куропаток, и Врон взял их с собой, чтобы накормить девушку.

Около высокой городской стены их ждали два серых демона-воина. Ласка стояла рядом с ними, и лицо ее было свирепым. Она была готова драться с демонами, это Врон понял сразу по ее виду. Он предостерегающе покачал головой.

— Не сейчас, — шепнул он ей. — У нас еще будет для этого время.

— Ты сам перелезешь через стену или тебе нужна наша помощь? — спросил старший демон. — Если перелезешь сам, то твою самку мы тебе потом забросим на стену.

— Это единственный способ, каким вы попадаете в город? — спросил Врон.

— Да, — ответил демон. — Эта стена для нас не преграда, наших когтей вполне хватает, чтобы на нее залезть.

— У меня нет ваших когтей, поэтому я лучше поищу дверь, — сказал Врон и медленно двинулся вдоль стены, вглядываясь в серую поверхность камня. Ласка шагала с ним рядом, навалившись на его плечо. Сегодняшний день дался ей тяжело, она дрожала мелкой дрожью от холода и усталости, и в глазах ее сквозила тоска.

— Почему ты не хочешь с ними драться? — спросила она. — Их всего трое.

— Это демоны-воины, — вздохнул Врон. — Мы не сможем причинить им серьезного вреда.

— Но ты же убивал их, — возразила Ласка. — И смерть в бою — это совсем неплохая смерть.

— Пока я не буду с ними драться, — сказал он. — Потому что я не хочу, чтобы ты погибла. Немного подожди, скоро мы избавимся от них.

— Что ты ищешь? — спросила она. — И как мы от них избавимся?

— Я ищу вход в город, — ответил юноша. — Двери в городах древних людей не похожи на наши. А когда мы войдем в город, мы останемся одни, демоны за нами не пойдут, и тогда у нас будет время решить, что мы будем делать дальше.

Пройдя еще немного вдоль стены, Врон заметил отпечаток руки, вдавленной в камень. Он вложил свою ладонь в углубление и с радостью ощутил знакомое покалывание, а потом часть стены с грохотом отодвинулась назад, открывая темный проход.

— Город принимает тебя, он сам пустил тебя внутрь, — проревел старший воин, — Но тебе все равно не удастся сбежать из него, мы будем ждать тебя за стенами, в какую сторону бы ты ни пошел.

— А я и не собираюсь пока бежать, — сказал Врон и зашел в темный туннель. Стена закрылась, и замерцал слабый свет, исходящий от стен, постепенно разгораясь. Ласка устало опустилась на каменный пол.

— У меня уже нет сил, чтобы куда-то еще идти, — прошептала она. — Давай останемся здесь.

— Потерпи еще немного, — сказал Врон. — Город ждет нас с другой стороны. В нем никто не живет, и нам с тобой там будет хорошо.

— Если совсем немного, то я потерплю, — пробормотала Ласка, закрывая глаза. Врон скользнул по проходу и приложил ладонь к следующему отпечатку руки, стена отодвинулась, и перед ним открылась широкая пустынная улица.

— Идем, — сказал Врон. Ласка не ответила. Он приблизился к ней и увидел, что она спит. Юноша вздохнул, поднял ее на руки и донес до ближайшего дома, потом открыл дверь, вложив ладонь в отпечаток руки, вдавленный в стену, и занес девушку внутрь.

Он положил Ласку на пол, сел с ней рядом и стал ждать, когда разгорится свет. Стена за спиной закрылась с чуть слышным стуком. Свет стал немного ярче, и он увидел, что они находятся в большом круглом зале.

Когда он обошел его, ведя рукой по стене, открылось множество скрытых дверей, за одной из них он обнаружил большое ложе из мягкого камня. Он перенес Ласку на него и лег рядом.

Врон махнул рукой, и свет стал меркнуть. Юноша облегченно закрыл глаза. Он сделал все, что мог, и все пока шло не так уж плохо. Ласка была жива, и он тоже. А что будет дальше, скоро станет ясно. Он грустно усмехнулся и спокойно заснул.

Ему приснился сон. Он стоял в круглом зале, о чем-то глубоко задумавшись. Врон не понимал этих мыслей, к тому же и во сне он догадывался, что эти мысли принадлежат не ему, а кому-то другому.

После долгих, непонятных для Врона раздумий он приблизился к стене и открыл одну из дверей. Свет замерцал, освещая длинный пустынный коридор. Он прошел по нему до конца и приложил свою руку к отпечатку на стене.

Стена отступила назад, и за ней открылась маленькая комната с ложем посередине. Больше там не было ничего, кроме низенькой тумбочки из камня, стоявшей рядом с ложем. Он, продолжая о чем-то сосредоточенно думать, лег на ложе и закрыл глаза. Тумбочка рядом загудела, и он окутался облаком яркого желтого света.

Прошло довольно много времени, прежде чем он пошевелился. Врон встал и махнул рукой — гудение смолкло. Он свел ладони вместе, и когда развел их, то между ними повис небольшой сверкающий шар.

Он толкнул его рукой, и тот, облетев комнату, вернулся к нему. Он снова свел руки вместе, и шар исчез. Тогда он кивнул сам себе и вышел из комнаты.

— Где я? — услышал он голос Ласки сквозь сон. Она повторила свой вопрос, и теперь в ее голосе прозвучал страх.

Врон махнул рукой, и стены засветились. Ласка повернула голову к нему, ее испуганные глаза на мгновение потеплели.

— Где мы? — спросила она, озираясь.

— В городе, — ответил Врон. — В одном из домов.

— А демоны?

— Мы здесь одни, город не пускает демонов в себя.

— Я хочу умыться, меня тошнит от запаха демонов, которые тащили меня, — сказала Ласка. — И еще я хочу есть.

— В городе есть фонтан с чистой водой, в котором мы можем умыться, но он находится довольно далеко. И у меня есть две куропатки.

— Сначала я поем, — проговорила Ласка. — Я уже забыла, когда ела в последний раз. Это было так давно, что кажется, будто миновала уже не одна сотня лет.

Врон подал Ласке куропатку, она тут же вгрызлась в нее зубами, не обращая внимания на перья.

— Кто ты, Врон? — спросила она, проглотив кусок окровавленного мяса. — Как только мне кажется, что я тебя узнала, то тут же происходит что-то такое, что сразу меняет мое представление о тебе.

— Будем разговаривать или будешь есть? — спросил Врон.

— Одно другому не мешает, — ответила Ласка, отрывая своими острыми клыками еще один кусок от птицы. — Рассказывай, почему именно ты нужен демонам? И почему они так ненавидят тебя?

— Это длинная история, — вздохнул Врон. — И самое главное, я не знаю, можно ли тебе это рассказывать, это не только моя тайна.

— Ты ведь в моей тройке, — напомнила Ласка, сплевывая на пол перья. — И я имею право знать, кто ты, — таков закон. Кроме того, ты мой первый мужчина, это еще одно мое право: узнать кое-что про тебя.

— Мне трудно об этом рассказывать, — Врон вздохнул, — потому что я сам мало что понимаю. Ласка нахмурилась.

— Ты должен рассказать мне все, что ты знаешь о мире, в котором мы сейчас находимся, и о себе. Можешь не беспокоиться, я знаю много тайн, — сказала Ласка. — Правда, все те, чьи тайны я хранила, уже умерли.

— Но раз я в твоей тройке, то, значит, я тоже могу узнать твою тайну? — спросил Врон.

— Можешь, — согласилась Ласка, отбрасывая в сторону кости. — Я поела, пойдем к воде, по дороге я тебе расскажу о себе.

Они вышли из дома. Начинался новый день, краешек солнца уже показался над высокой стеной. Ласка огляделась и удивленно ахнула.

— Что это за город? — спросила она. — Таких высоких зданий я никогда не видела. Кто здесь живет?

— Сейчас здесь никого нет, кроме нас с тобой, — объяснил Врон. — А когда-то этот город построили повелители, в нашем мире их называют древними.

— Древние люди? — удивилась Ласка. — Я думала, что они все умерли. Скажи, а что это за скала, куда меня затолкали? Я шла, едва волоча ноги, потому что все вокруг было вязким, как трясина в болоте.

— В этой скале находится проход в царство демонов.

— То, что мы в царстве демонов, я уже догадалась, — огрызнулась Ласка. — Здесь и воздух другой, и птицы, и трава с деревьями. Мне только непонятно, зачем нас сюда притащили?

— В этом городе есть проход в другой мир, по нему когда-то ушли отсюда повелители, и старый демон хочет, чтобы я открыл его для них.

— Это я тоже слышала, — сказала Ласка. — Как и то, что ты не знаешь, как его открыть. И еще я поняла, что демоны почему-то не могут войти в город, и тогда совсем непонятно, зачем им нужен этот проход.

— Как мне стало ясно из разговора со старым, — сказал Врон, — демоны могут какое-то время находиться в городе без особого вреда для себя, но те, кто остается здесь слишком долго, потом умирают в жутких мучениях. Они называют это проклятием повелителей.

— Понятно, — промолвила Ласка с сожалением. — Значит, они все-таки могут сюда войти, чтобы убить нас.

— Не нужно было мне тебя брать с собой, — вздохнул Врон. — Меня предупреждал привратник, что в этом лесу меня кто-то ждет, но я ему не поверил.

— Ты не виноват, — сказала Ласка. — Это я захотела мяса, это из-за меня ты пошел в этот лес, и ты не мог не взять меня с собой, потому что так решили патриархи.

Ласка остановилась, прижалась к нему и поцеловала его теплыми губами.

— Больше не думай об этом, — сказала она. — Лучше думай о том, как мы отсюда выберемся.

— Ты права, только мне пока ничего в голову не приходит, — отозвался Врон. — Пока я думаю о совсем простых вещах: где найти еду и, как мы будем жить в городе? Но это совсем неинтересно, лучше расскажи о себе.

— У меня не очень длинная история, — помедлив, начала Ласка. — Я родилась в одной деревне, недалеко от Горна. Жила и росла, как все, и никто на меня особо не обращал своего внимания, и я ничем не отличалась от других девчонок моего возраста. Только ведунья всегда внимательно смотрела на меня, когда я проходила мимо, но меня это не беспокоило, хоть я, как и другие дети, немного побаивалась ее. Она была очень старая и ходила с кривой клюкой, которой она иногда хватала кого-нибудь из взрослых за ногу и громко, визгливым голосом кричала на всю деревню, чтобы тот ей привез дрова или мешок зерна. И никто не смел отказаться, потому что все ее боялись.

— У нас в деревне все было так же, — кивнул Врон. — Такая же старая гадалка, и ее тоже все боялись, так что начало истории у нас с тобой одинаковое.

— Все охотники рассказывают одно и то же, — вздохнула Ласка. — Пока мы еще дети, редкая ведунья может что-то в нас увидеть, потому что все изменения в нас начинаются обычно тогда, когда мы начинаем взрослеть. Когда у мальчиков начинают появляться усы на лице, а у девочек идет первая кровь.

— Со мной и после этого ничего не произошло, — заметил Врон. — Так что с этого момента наши истории расходятся.

— Я почти ничем не отличалась от своих сверстниц. — Ласка грустно улыбнулась. — Если не считать того, что я быстро выросла, и скоро на меня стали обращать внимание взрослые парни. В наш дом стали приходить люди, они долго разговаривали с моим отцом обо мне и моей сестре, и мы с сестрой даже не успели что-то понять, как все уже решилось. Осенью собрались сыграть свадьбу моей сестры, а весной мою…

Ласка покачала головой.

— До сих пор я думаю о том, что было бы, если бы обе свадьбы сыграли одновременно. Помешало этому только то, что тот, кого отец предназначил мне в мужья, осенью должен был везти благородному ежегодную дань от всей деревни… На свадьбе моей сестры и случилась беда. Я радовалась за свою сестру и была счастлива, и мое будущее казалось мне счастливым и безоблачным… Когда пришла ведунья, гости уже едва держались на ногах от выпитого. Не знаю, может быть, это ей не понравилось, а может, что-то другое, но она прямо с порога начала кричать что-то своим визгливым голосом. Ее усадили за стол напротив меня, рядом со старостой, и она ела, пила и всматривалась в меня своими подслеповатыми глазами. — Ласка грустно усмехнулась, потом продолжила: — Беда уже стучалась ко мне, а я радовалась и веселилась. Когда гости начали расходиться, ведунья встала и, указав на меня своим кривым пальцем, крикнула: «Сожгите ее, в ней скоро проснется демон!» Я ничего не понимала: ни почему засуетился пьяный староста, который все пытался встать со своего места и падал обратно, ни почему меня стали хватать за плечи стражи жирными и потными руками. Моя мать побледнела и упала в обморок, а отец с жалким и растерянным лицом что-то пытался объяснить ведунье, а та отталкивала его своей клюкой. Стражи в конце концов все-таки сумели вытащить меня из-за стола и куда-то повели, я покорно шла, по-прежнему ничего не понимая, а на ночном небе светила полная луна. Нас догнала сестра, стражи отпихивали ее, но она сумела ко мне пробиться и шепнула: «Беги, сейчас же беги, и как можно дальше…» После ее слов я как-то вдруг сразу протрезвела и поняла, что меня ведут в сарай старосты и что если я ничего сейчас не сделаю, то завтра меня сожгут на костре и никто не будет разбираться, права ведунья или нет. Ласка рассмеялась.

— И вот тогда демон во мне действительно проснулся. Ты бы видел, как я разбросала в разные стороны стражей и сиганула через забор в полтора моего роста. Я пробежала всю деревню на одном дыхании, выскочила на дорогу в Грот и остановилась, потому что не знала, что делать дальше. Но стражи хоть и были пьяны, но соображали неплохо. Они взяли лошадей и догнали меня на дороге. Я и тут вырвалась и понеслась по дороге, а за моей спиной стучали копыта лошадей стражей. Вот в этот миг я почему-то вспомнила про монастырь охотников. Прежде я много слышала страшного и странного про охотников, но деваться мне тогда уже было некуда. Я поняла, что во мне действительно живет демон и что рано или поздно меня все равно сожгут на костре… Когда я постучала в двери монастыря, привратник впустил меня, ничего не спрашивая, а стражи повернули назад. Потом меня заставили бороться с Отрогом, оружие нам не давали, мы просто немного подрались. Я сопротивлялась, как умела, но Отрог был сильнее меня и в конце концов повалил меня и прижал к земле. На этом мое испытание закончилось, и меня приняли в охотники. Так началась моя жизнь в монастыре. Мы несколько раз выходили своей тройкой на охоту, но демоны нам не попадались. И впервые я их увидела живыми, когда они напали на монастырь…

— Мы уже пришли, — мягко прервал девушку Врон. — Вот за этим домом находится площадь с фонтаном.

Память его не подвела — действительно за ближайшей постройкой они увидели фонтан. Они вымылись, а когда вылезли из струи воды, то увидели, что рядом с фонтаном лежит мешок. В нем была еда: несколько кусков вяленого мяса и зерно с полей вокруг города.

Казалось, что этот мешок упал прямо с безоблачного голубого неба.

— Старый демон не соврал, — сказал Врон. — В городе есть демоны, они следят за нами и знают, где мы находимся.

— Ну и что из этого? — беззаботно ответила Ласка. — Они обещали нам еду, и они ее принесли. И вовремя, я опять проголодалась. — Она засунула в рот кусок мяса. Врон покачал головой.

— Ты не боишься, что это мясо может оказаться мясом людей? — спросил он. Ласка пожала плечами.

— Мясо есть мясо, а чье оно, меня не интересует, когда я хочу есть. — Она посмотрела на него и рассмеялась. — Я шучу, не бойся, это мясо коровы, у человеческого мяса сладковатый привкус.

Врон удивленно взглянул на нее:

— Ты ела человеческое мясо?

— Да, ела, — сказала Ласка. — Но людей я не убивала, просто мы однажды наткнулись на деревню, в которой все люди были убиты демоном, а нам очень хотелось есть. Мы не смогли сдержаться, когда увидели мясо и вдохнули запах крови.

— Понятно, — пробормотал Врон. — Все время забываю, что ты полукровка.

— Похоже, что кровь демона в тебе не так сильна, как в нас, — задумчиво проговорила Ласка. — Не понимаю, почему ваша ведунья показала на тебя, ты же совсем другой, чем мы. Я чувствую это, и мне это нравится в тебе. А сейчас пришла твоя очередь рассказывать про себя…

— Начало истории почти такое же, как у тебя, — помедлив, промолвил Врон. — Я ничем не отличался от других и даже был слабее своих сверстников. А потом однажды я просто шел по улице, когда наша гадалка показала на меня и завизжала, что во мне свет.

— Свет? — удивилась Ласка. — Какой свет?

— Я до сих пор не знаю, какой свет она во мне углядела, — сказал Врон. — Этого света больше никто во мне не увидел— ни патриархи, ни привратник, ни лекари, — поэтому я думаю, что ей просто что-то почудилось. Возможно, она долго просидела на жарком солнце, и поэтому ей что-то привиделось, потому что, прокричав, она тут же свалилась в обморок. Прибежали люди, подняли ее, окатили холодной водой. Она очнулась и снова завизжала, тыкая на меня пальцем. Я, как и ты, ничего не поняв, отправился домой, но скоро пришли стражи и заперли меня в сарае, а вечером отвели в Проклятую долину.

— В Проклятую долину? — недоуменно нахмурила брови Ласка. — Почему тебя не стали сжигать, а отправили в какую-то долину?

— В нашей деревне это не принято, — вздохнул Врон. — В ней до сих пор поступают по закону, который когда-то издал король Рис. А он повелел, чтобы всех, кто отличается от других людей внешне или внутренне, отправляли в Проклятую долину…

— Что это за долина? — спросила Ласка.

— Обычная долина, — ответил Врон. — Нет в ней ничего особенного, она совсем небольшая, окружают ее со всех сторон неприступные скалы, и попасть в нее можно только со стороны нашей деревни. В этой долине живет пожиратель душ, а кто это, не знает никто. Любое живое существо, оказавшееся в долине ночью, умирает, а утром находят только высохшие тела.

— Я уже раз видела такое, — сказала Ласка. — Это было тело демона, которого ты убил. Врон кивнул:

— Да, ты видела. Может, не стоит рассказывать дальше? Я вижу, что ты начинаешь меня бояться…

— Рассказывай, — твердо проговорила Ласка. — Я о демоне знала и раньше, это не помешало мне быть с тобой. Я просто пытаюсь что-то понять.

— Хорошо, — вздохнул Врон. — Вот так я оказался в Проклятой долине. Я бродил по ней, надеясь отыскать такое место, где я мог бы спрятаться от пожирателя душ. Уйти я не мог, потому что у выхода из долины меня ждали вооруженные стражи. Потом я провалился в какую-то яму, сильно ушиб спину и потерял сознание, а когда очнулся, то понял, что не могу пошевелиться, потому что у меня сломан позвоночник. Но это было еще не самое страшное… Потому что, когда я открыл глаза, то увидел, что надо мной висит пожиратель душ…

— Как он выглядел? — спросила Ласка.

— Это просто большой темный шар, сотканный из теней…

— Из теней?

— Да, из теней, — ответил Врон. — Это очень странное существо, обладающее огромной силой. Мне было нестерпимо больно, я много раз терял сознание и снова приходил в себя. Пожиратель душ что-то делал со мной, а что — я не знаю, в памяти осталась только жуткая боль, которую я испытывал… Я пролежал в яме несколько дней. Я слышал голоса жителей деревни, которые искали мое тело, но я не мог даже простонать, чтобы дать им знак, что я здесь, потому что пожиратель душ висел надо мной и я постоянно терял сознание от боли. Так прошло несколько дней. Когда я в очередной раз очнулся, то увидел, что яма пуста…

— Подожди, — перебила Ласка. — Объясни, почему тебя никто не нашел?

— Яма была прикрыта каменной плитой. Когда я наступил на край, она повернулась, а потом снова встала на место. Люди ходили по плите, я слышал их шаги, но заглянуть под нее никто не догадался.

— Рассказывай, что было дальше.

— А дальше нечего рассказывать. Я очнулся, рядом никого не было, у меня ничего не болело, я мог двигаться и был абсолютно здоров, как будто и не было никаких переломов и никакой боли. Я встал и начал рыть в земле ход, чтобы выбраться из ямы.

— Не понимаю, — сказала Ласка. — Ты же говорил, что у тебя был сломан позвоночник.

— Я и сам этого до сих пор не понимаю, — отозвался Врон. — Пожиратель душ вылечил меня, и даже больше — он изменил мое тело, и теперь меня трудно умертвить. Мое тело само теперь восстанавливается даже после смертельных ранений.

— Это я уже видела, как ты оживаешь после того, как тебя убьют, — сказала Ласка. — Но это меня не удивило, такое часто бывает у полукровок. Конечно, если они получили не смертельные ранения. А все остальные раны у нас быстро заживают.

— Только я не полукровка, — выдавил Врон. — Я обычный человек, и в моем роду никогда не было демонов. Я стал другим только после того, как побывал в Проклятой долине.

— Но для тебя это хорошо, что ты стал таким, иначе бы тебя давно убили, и я бы с тобой сейчас не беседовала, — сказала Ласка. — Теперь расскажи, как ты убил того демона в деревне.

— Я не знаю, — грустно улыбнулся Врон. — Это произошло как-то само собой: он схватил меня и поднял в воздух. А дальше я почувствовал, что я становлюсь сильнее, а демон слабеет. Когда сила уже переполняла меня, я смог разжать его лапы и встать на ноги, а потом сам прижался к демону. В этот момент я почти не соображал, что делаю, тело двигалось как будто само по себе. Я поднял демона в воздух, так что его ноги оторвались от земли, а когда я его отпустил, он уже был мертвым и высохшим.

— Да, — покачала головой Ласка. — Ничего более странного я не слышала. Я верю тебе, но если силой, которая живет в тебе, ты не управляешь, то это значит, что ты можешь убить любого, в том числе и меня. Мне страшно, Врон.

— Я понимаю, — вздохнул юноша. — Ты даже не представляешь, как мне самому было страшно, когда я обнимал тебя. Я думал о том, что потом в моих объятиях окажется высохшая мумия…

Ласка вздрогнула и непроизвольно отодвинулась от него.

Врон грустно покивал головой:

— Один человек мне сказал, что я безопасен для тех, кто меня любит, и смертельно опасен для тех, кто испытывает ко мне ненависть.

— Кто этот человек? — спросила Ласка. — Похоже, что он много о тебе знает.

— Я не могу тебе сказать, это не моя тайна, но я ему верю, — ответил Врон. — Теперь ты понимаешь, почему я не хотел тебе ничего рассказывать?

— Если ты меня не убьешь, то обними меня, — попросила Ласка. — Мне нужно тепло твоего тела и твоя любовь. Я не испытываю к тебе ненависти, скорее наоборот.

— Мое тело давно приняло тебя как часть себя, — улыбнулся Врон. — Оно даже вылечило тебя, и я думаю, что именно потому, что ты любишь меня.

Ласка вздрогнула.

— Я не могу сказать, что я люблю тебя, — возразила она. — Но обещаю, что больше я не буду задавать тебе вопросов, потому что от твоих рассказов мне становится страшно. Я хочу, чтобы для меня ты так и оставался неуклюжим деревенским пареньком, скромным и застенчивым, добрым и ласковым, а не кем-то другим, от кого у меня озноб по коже.

— А я решил, что ты после моего рассказа от меня откажешься, — признался Врон. — Поэтому и не хотел тебе ничего говорить.

— А кто меня вытащит отсюда? — спросила Ласка. — Кто даст мне хотя бы малейший шанс выжить в царстве демонов? И кроме того, мне еще ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Идем в дом, я не желаю, чтобы демоны смотрели, как мы любим друг друга.

Врон поднял мешок, закинул его на плечи и направился к ближайшему зданию.

— Я, кажется, влюбилась в жуткого монстра, — тихо сказала ему вслед Ласка. — И похоже, что мне это очень нравится.

Этот дом ничем не отличался от других. Каменное ложе нашлось в конце длинного коридора, и они легли на него, приглушив свет.

Ласка была задумчива и немного растерянна, сам Врон печален, и из этого сплава получилось что-то совершенно невероятное. Мягкая волна нежности и грусти подняла их и понесла вверх, туда, где звезды сплетались в странные созвездия, и тихий голос что-то успокаивающе шептал им.

Потом Врон заснул и увидел себя бредущим по холодной заснеженной равнине, а далеко впереди поднимался город, сияющий яркими огнями…

Он вздрогнул и пробудился.

— Что это было? — спросил он.

Ласка положила ладонь ему на грудь и сонно пробормотала:

— Здесь никого нет, мы одни. А что с нами происходит, я не знаю. Я сейчас летала между звезд, и мне это нравилось. Спи, не мешай мне, дай еще немного полетать.

Врон обнял девушку и снова закрыл глаза.

Видение повторилось.

… Город приближался, показались высокие стены. Ворота открылись, и навстречу вышел человек с темной кожей. Он казался молодым, но в глазах его была мудрость и печаль много повидавшего человека.

— Ты все-таки привел их к нам, — сказал он. — Мы уже начали думать, что у тебя не получится, твоя сила еще так мала. Ты останешься с нами или вернешься обратно?

— Меня ждут в моем мире, — ответил Врон. — Возможно, я еще приду, но потом…

— Это твое решение, — кивнул головой человек. — Ты можешь поступать так, как считаешь нужным. Мы знаем, что, когда сила придет к тебе, ты найдешь нас. Войдешь в город или пойдешь обратно?

— Я пойду, — сказал Врон. Человек кивнул.

— Тогда надо отпустить малыша. — Он провел пальцами по груди Врона, и из-под его ладони из тела вылетели тени, они собрались вместе в небольшой шар, который поднялся в темное небо.

— Он больше тебе не нужен, — улыбнулся человек. — Сила уже проснулась в тебе, просто не забывай о ней, тогда она будет расти, и когда-нибудь ты станешь одним из нас. Прощай…

— С кем это ты разговариваешь? — спросила Ласка. Врон вздохнул и открыл глаза.

— Мне снился странный сон, — сказал он. — Я разговаривал с человеком, у него была такая же темная кожа, как у Амии. Мне показалось, что это был один из древних людей…

— И впрямь странный сон, — заметила Ласка. — Древних людей никто не видел, они исчезли давно, много тысяч лет назад. И никто не знает, как они выглядели, но говорят, что они обладали огромной силой…

— Пойдем посмотрим то место, где находится проход, — сказал Врон.

— Зачем? — спросила Ласка. — Ты же сам сказал, что не сможешь его открыть.

— Эти странные сны как будто подсказывают мне, что я должен сделать, чтобы он открылся, — ответил Врон. — Но, чтобы в этом убедиться, нужно сходить туда.

— Хорошо, — согласилась Ласка. — Только сначала нужно поесть. Сделай так, чтобы было светло.

Врон махнул рукой, и стены и потолок замерцали. Свет стал ярким, потом ослабел. Ласка подняла мешок и вытащила из него мясо.

— Мне нравится этот дом, — сказала она. — Здесь тепло и светло и не нужно дров, чтобы согреться. Если бы здесь был очаг, чтобы готовить пищу, и вода… И тогда ничего нам больше не нужно. А эта постель просто чудо, никогда не подумала бы, что можно спать на камне и он был бы так мягок.

— Здесь должна быть вода, — помедлив, произнес Врон. — Древние строили свои дома так, чтобы им было удобно. Я думаю, что если хорошо поискать, то мы сможем найти и воду и очаг…

— Потом, — сказала Ласка. — А сейчас я хочу искупаться в фонтане. А после купания сходим к проходу. Какой он? Это снова скала?

— Нет, — сказал Врон. — Этот проход сделан в стене дома, так я видел это в одном из своих снов.

— Интересно, — задумчиво промолвила Ласка. — Ты никогда здесь не был, а знаешь, где построили проход древние люди.

— На самом деле я ничего не знаю, — вздохнул Врон. — Я просто верю своим снам.

— Если тебе не удастся открыть проход, то нас съедят, — вздохнула Ласка.

— Может быть и нет, — возразил Врон. — Мои сны что-то мне рассказывают и объясняют. А что, если я действительно знаю, где расположен этот проход? Может быть, я и вправду сумею его открыть…

— Ладно, — сказала Ласка. — Пойдем к фонтану, а потом просто сделай так, чтобы мы вернулись домой живыми и здоровыми.

— Я постараюсь, — пообещал Врон. — Я сделаю все, чтобы ты осталась жива, поверь мне.

— Я верю тебе, — сказала Ласка, пожав плечами. — А что мне еще остается?

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Не все демоны опасны, есть и такие, которых люди совсем не интересуют. В древних свитках есть описание демонов-строителей, они небольшого роста, но крепкого сложения и невероятной силы. Эти демоны селятся в горах, пробивая в камне огромные пещеры. Кроме того, они искусны в работе с металлами и драгоценными камнями. С людьми они почти не встречаются и на них не охотятся.

Из книг монастыря охотников за демонами.

Морские демоны, в отличие от строителей, дружелюбны к людям, они обитают в морях и больших реках. Во многих поморских селениях живут полукровки от морских демонов, и в тех местах это не считается чем-то опасным для других людей, хотя, несомненно, в полнолуния и там происходят разные неприятные события. Морские демоны помогают своим потомкам в рыбной ловле и защищают их от набегов прибрежных пиратов.

В древних свитках описывается скрыт — этот демон один из немногих, кто может жить вместе с людьми.

Он покрыт густой и длинной шерстью, которая имеет одну очень интересную особенность: она изменяет свой цвет, помогая демону маскироваться. Если скрыт находится в лесу, то шерсть становится зеленого цвета, и он уже неотличим от травы и деревьев, если в горах, то приобретает цвет камня.

Рассказывают, что даже опытные охотники не могли выследить скрыта, потому что он хорошо умеет путать свои следы и благодаря своим свойствам становится неотличимым от того, что его окружает. Обычно охотник проходит рядом со скрытом, не замечая его.

Скрыт может есть траву и зерно и любую пищу людей. Вероятнее всего, это связано с тем, что когда-то скрыты жили среди людей, в их домах и селениях.

В некоторых местах их называют домовыми. Они известны людям как мелкие воришки, потому что часто воруют мелкие предметы обихода и пищу. В других местах скрытое называют хранителями жилища, и там считается, что в дома, где поселились скрыты, приходят покой и благополучие.

Скрыты, когда жили с людьми, приносили им несомненную пользу: они ловили, чтобы прокормиться, мышей, мухи другую мелкую живность, которая так часто досаждает людям.

Существует поверье, что тот человек, кто увидит скрыта или сумеет его поймать, может рассчитывать на выполнение любого своего желания.

Вряд ли на самом деле скрыты выполняли желания, скорее это поверье появилось потому, что увидеть, а тем более поймать скрыта практически невозможно.

И эта способность маскироваться делает скрыта самым совершенным лазутчиком.

В наших свитках говорится о том, что часто демоны-охотники использовали скрыта для слежки за людьми…

Они искупались, и Врон повел Ласку к дому, который он видел в своем сне. Он не знал, где тот находится, поэтому просто шагал туда, куда его подталкивало странное чувство, появившееся в нем после сна.

На его удивление, дом оказался совсем недалеко от фонтана. И уже издалека было видно, что в нем побывали демоны — в стене зиял большой пролом.

Приспособления повелителей внутри здания не работали, и, сколько Врон ни махал своей рукой, свет не появлялся.

В зале, в который демонами была пробита дыра с улицы, он увидел еще один пролом, сделанный во внутренней стене, выходящий в узкий коридор. Здесь свет появился, но был слабым и мерцающим. Коридор закончился еще одним проломом, за которым оказался большой зал, который он помнил по своему сну.

Здесь свет разгорелся неожиданно ярко, и они увидели непонятные предметы, разбросанные по каменному полу; на многих из них были видны царапины от клыков и когтей демонов.

Врон приблизился к стене, которую помнил по своему сну, и потрогал ее. Она была холодной и твердой и ничем не отличалась от других стен.

Ласка бродила по залу, рассматривая разбросанные и испорченные каменные вещи.

— Я видела такие предметы в подвалах монастыря, — сказала она, — Никто из охотников не знает, что это и для чего предназначено.

Она подняла с пола длинный, заостренный на конце каменный стержень.

— Хоть какое-то, да оружие, — сказала она. — Мне до сих пор стыдно, что они сумели захватить меня без боя, я даже не успела потянуться к оружию. Не понимаю только, почему они тебе оставили меч.

— Они не считают его серьезным оружием, — заметил Врон. — Воины легко и быстро двигаются и когтями действуют гораздо лучше, чем мы мечами.

— Мы убили всех воинов, кто напал на монастырь, и когти им не помогли, — сказала Ласка и тут же помрачнела. — Хотя, ты прав, наше оружие и нам не очень-то помогло. Воины-демоны легко разметали все наше построение у ворот и убили больше двадцати охотников, а мы только двоих. И то можно считать, что нам повезло — они слишком глубоко врезались в наш строй, и их спины оказались открытыми.

— Надеюсь, что нам не придется здесь с ними сражаться, — сказал Врон. — Здесь воинов гораздо больше, чем тех, кто напал на монастырь.

— Ты что-нибудь придумаешь, — промолвил а девушка. — Я знаю, хотя бы просто потому, что здесь больше нет никого, кроме нас. И поэтому из этих неприятностей мы должны найти выход сами.

— Я не уверен, что смогу что-то придумать, но я должен, — сказал Врон.

Он сел на пол и смежил веки, вспоминая свой сон. Во сне он как-то использовал силу, которая была в нем. Он что-то делал со своей энергией, и она текла от него ровной струей к стене.

Он сосредоточился на собственных ощущениях, собирая по крупицам энергию своего тела, направляя ее к вытянутой правой руке.

— Ты весь светишься, — восторженно воскликнула Ласка. — А из твоей руки вылетают красивые искорки. Врон открыл глаза.

— Ты мне мешаешь сосредоточиться, — недовольно проворчал он. — Я только начал понимать, что я должен делать…

— Просто это было очень странно и неожиданно, — сказала Ласка, — И я захотела, чтобы ты сам это увидел.

— Я не могу это увидеть, — отозвался Врон. — Потому что, когда я открываю глаза, все исчезает.

— Ладно, — сказала Ласка. — Я больше не буду тебе мешать. Я буду сидеть тихо и смотреть на то, что ты делаешь.

Врон снова закрыл глаза и стал сосредотачиваться, вспоминая те неясные ощущения, которые вызывали у него выход энергии. Но он все никак не мог сосредоточиться, и у него ничего не получалось.

Устав от этих неудачных попыток, Врон решил получше осмотреть дом.

За одной из дверей он обнаружил целый лабиринт комнат. В одной из них даже нашелся небольшой бассейн, наполненный горячей водой, которая лилась в него тонкой струей прямо из стены.

Юноша позвал Ласку. Они вымылись и напились, вода в бассейне была прозрачной и чистой, хоть и имела странный кисловатый привкус.

Врон и Ласка потом еще долго бродили по дому, поднимаясь все выше и выше по длинным лестницам, обходя каждый этаж, но больше ничего интересного не обнаружили. В конце концов, устав, они улеглись спать на первом же встретившемся им каменном ложе.

Врону снова приснился сон, который он уже видел один раз. Он подошел к стене, приложил ладонь к отпечатку руки. Стена тихо загудела и отступила в сторону, свет замерцал, освещая длинный пустынный коридор.

Он прошел по нему до конца, открыл дверь и оказался в комнате, уже знакомой ему по прошлым снам.

Он лег на небольшое ложе из мягкого камня, тумбочка рядом загудела и замигала разными цветами, и его накрьшо облако яркого желтого света. Через какое-то время он, поднявшись и подойдя к стене, вытянул руку, и стена стала таять, открывая небольшое отверстие.

Из него ощутимо потянуло холодом. Ветер, взявшийся неизвестно откуда, бросил ему в лицо пригоршню снега…

Врон вздрогнул от неожиданности и проснулся.

— Вставай, — сказал он Ласке. — Нам надо идти.

— Куда идти? — сонно пробормотала Ласка. — Я хочу спать.

— Надо идти, — настойчиво повторил Врон. — Я только что видел еще один сон. Я хочу попробовать повторить то, что я увидел в нем.

— А нельзя немного подождать?

— Нет, — вздохнул Врон. — Я уже раз видел такой сон, а потом не мог вспомнить. Там требуется сделать что-то такое, что трудно объяснить, но это действие открывает проход.

— Ладно-ладно, — зевнула Ласка. — Я уже встаю. Мне тоже снился сон, и он был приятным, поэтому мне и не хотелось просыпаться. Мне снилось, что все закончилось, демоны ушли и в этом городе остались только мы с тобой.

— Хороший сон, — согласился Врон. — Только для того, чтобы он исполнился, нужно идти прямо сейчас.

— Идем, раз нужно, — вздохнула Ласка. — Но я хочу есть. У нас что-то осталось из еды?

— Только зерно.

— Нужно будет найти котелок, дрова и сварить кашу, — сказала Ласка. — В последнее время я почему-то стала много есть…

На небе висела огромная ущербная голубая луна, совсем не похожая на ту, что светила в их мире. Было тихо, но Врону казалось, что он слышит, как по параллельным улицам тихо постукивают когти демона. Это ощущение было настолько явным, что на одном из перекрестков он остановился, вглядываясь в сумрачные тени от домов.

— Ты что-то увидел? — спросила Ласка. — Что-то опасное?

— Я слышал звук когтей, — ответил Врон.

Девушка нахмурилась, часто задышала носом и потом тихо сказала:

— Ты прав, мы не одни. Демон был здесь, я чувствую свежий запах. Он был на этой улице и ушел вверх. Если хочешь, я смогу найти и убить его. — Ласка потянулась за своим стержнем.

— Нет, не хочу, — сказал Врон. — Просто раньше я считал, что это мне только кажется, но теперь я знаю точно, что в городе есть демоны, которые следят за нами.

Ласка наклонилась к мостовой, провела ладонью по камням:

— Этот демон небольшого роста, не больше метра, если судить по размаху его шага. Может быть, это ребенок. Но, кто бы это ни был, я думаю, что он для нас не представляет серьезной опасности. Я легко его выслежу. Для меня это не сложно, надеюсь, ты не забыл, что я — охотница за демонами.

— Ты моя самая любимая охотница за демонами, — согласился Врон. — Но я не хочу, чтобы ты подвергала себя ненужной опасности, мне достаточно просто знать, что в городе мы не одни.

— Мы попали с тобой в очень серьезную переделку, и я даже не представляю, как мы из нее выпутаемся, — сказала Ласка. — Я вижу, что ты пытаешься что-то сделать, и мне хочется тебе помочь, но я не знаю чем. А выследить демона и убить, чтобы он за нами больше не следил, — это задача по мне.

— Вот этого как раз не надо делать, — возразил Врон. — Если мы его убьем, то тогда здесь появятся демоны-воины, чтобы отомстить нам за его смерть, а этого нам как раз не нужно. Ты помогаешь мне уже тем, что находишься со мной рядом, одно это ощущение уже дает мне силу.

— Ну, это для меня совсем просто, — улыбнулась Ласка. — Я буду рядом, и ты всегда можешь на меня рассчитывать — и в бою, и в постели.

Врон вложил свою ладонь в отпечаток руки, и стена отошла внутрь. Загорелся свет.

— Постелью мы займемся с тобой позже, — рассеянно заметил юноша. Он вглядывался в открывшийся круглый зал, вспоминая свой сон. — А пока я еще не забыл свой сон, мне нужно найти одну комнату.

— И очаг, — добавила Ласка, — чтобы мы могли приготовить кашу.

— И очаг, — отозвался Врон. — Но и это потом.

Он приблизился к стене и приложил к ней ладонь. Гладкая каменная поверхность не шелохнулась. Юноша нахмурился, закрыл глаза и увидел непонятно каким образом светящийся крест на стене.

Тогда он вздохнул и начал водить рукой по нему, повинуясь тем неясным ощущениям, что остались в его памяти после сна, и вызывая в себе какую-то странную силу. Крест стал бледнеть, потом совсем исчез. После этого в стене что-то щелкнуло, и она отступила внутрь, открывая длинный коридор.

— Я сумел вспомнить, — сказал он немного растерянно, сам не веря тому, что он сделал. — Это значит, что мы идем правильно.

Они поднялись по длинной узкой лестнице, ее он не видел в своем сне, но чувствовал, что им нужно подниматься по ней.

Лестница привела к еще одной двери, за которой открылся длинный зал. Здесь Врон остановился и, сев на пол, стал прислушиваться к своим ощущениям. Смутное, неясное чувство говорило о том, что нужная им комната расположена за стеной напротив. Он тронул полированный камень рукой, и стена отодвинулась, за ней он увидел комнату из своего сна.

Посередине стояли небольшое ложе и каменная тумбочка.

— Подожди меня в коридоре, — сказал он Ласке. — Я не знаю почему, но в этой комнате может находиться только один человек.

— Долго ты здесь пробудешь? — спросила Ласка.

— Я не знаю, — ответил он. — Просто подожди меня.

— Нет, — покачала головой девушка. — Без тебя мне все время кажется, что стены не откроются, и я останусь здесь навеки. Я хочу выйти на улицу — по крайней мере, там есть небо над головой и воздух совсем другой.

— А если ты встретишься с демонами? — спросил Врон.

— Это тоже неплохо, — ответила Ласка. — Лучше хорошая драка, чем сидеть здесь и дрожать от страха.

— Хорошо, пусть будет так, как ты хочешь, — вздохнул Врон, открывая дверь на улицу. — Только прошу тебя, будь осторожна и в драку не лезь.

— Не беспокойся, — сказала Ласка, поцеловав его. — У меня есть оружие, и я буду просто ждать.

— Мне кажется, ты что-то задумала, — проговорил он. — И, кажется, такое, что может нас вовлечь в большие неприятности.

— Я еще ни о чем не думала, — улыбнулась Ласка. — Но подумаю сейчас. Обещаю, что убивать никого не буду, если на меня не нападут.

— Да, — кивнул Врон. — Пожалуйста, сдержи это обещание…

Он вернулся в комнату, приблизился к ложу и лег на него. Ложе мягко завибрировало, он почувствовал слабое тепло, исходящее от мягкого камня, потом его глаза сами собой закрылись, и он заснул.

Когда юноша пробудился, то сразу почувствовал, что в нем что-то изменилось. У него было такое ощущение, что он вобрал в себя энергию сотни демонов. Его распирала сила, и ему очень хотелось куда-то ее выплеснуть. Он встал с ложа и подошел к стене, в которой в своем сне он открывал отверстие.

Теперь он видел его, но не глазами, а как-то по-другому. Это было небольшое пятно, светившееся ровным желтоватым светом на фоне стены. Стену он теперь тоже видел иначе: в ней помещались каналы, в которых циркулировала голубая жидкость, и эти каналы покрывали сеткой всю стену.

Пятно находилось между каналами и, может быть, поэтому было совсем небольшого размера.

Врон протянул руку, из нее вырвался тонкий луч желтой энергии, и пятно стало менять свой цвет от желтого к красному.

Скоро цвет стал настолько интенсивным, что Врон начал испытывать болезненное покалывание в висках. Потом пятно стало темным, и он, открыв глаза, заметил в стене ровное отверстие, как раз по размеру пятна. Он осторожно просунул в него голову и увидел перед собой знакомую ему по сну заснеженную равнину.

Он поежился от холода и неприятного ощущения чуждости простирающегося пейзажа. Даже воздух, который он вдохнул в себя, показался ему другим: он обжигал горло, и в нем чувствовался горьковатый привкус.

Врон сомкнул ресницы, быстрыми судорожными движениями рук закрыл отверстие, и перед ним снова возникло желтое пятно. Он облегченно вздохнул, вытер холодный пот с лица и открыл глаза. Перед ним опять была ровная стена.

От всего того, что он сделал, в его голове как будто заухал кузнечный молот, руки задрожали мелкой дрожью, а ноги стали подгибаться от нахлынувшей слабости.

Врон, вздохнув, опустился на ложе, и оно сразу завибрировало, погружая его в сон.

Когда он проснулся, то снова почувствовал себя сильным и полным энергии. Он внимательно осмотрел стену и, ничего больше в ней не заметив, недоуменно покачал головой и вышел из комнаты.

Около дома Ласки не оказалось, только на каменной мостовой лежал мешок с зерном.

Врон пошел к фонтану, смыл слизь, которая выступила на его коже после того, как он заглянул в чужой мир, и отправился на поиски Ласки.

Он проискал ее всю ночь, обходя одну за другой пустынные улицы города, но безрезультатно. Когда над стеной появилось утреннее солнце, а от каменной мостовой стал подниматься легкий туман, он вернулся к дому.

Юноша посмотрел на мешок с зерном — тот лежал так же, как он его оставил, все это говорило о том, что Ласка здесь не появлялась.

Врон вздохнул и решительно направился к высокой стене. Он покинул город, и с удовольствием потянул ноздрями воздух, наполненный запахами зелени и животных. Комары и мошка закружились перед его лицом. Юноша улыбнулся, глядя, как они падают под его ноги высохшей пыльцой, и осмотрелся.

Вокруг никого не было, пустынная каменная дорога вилась под стенами, уходя куда-то в неизвестную даль. Он усмехнулся и зашагал по дороге.

— Тебе нельзя туда, человек, — услышал он тут же за своей спиной. Врон оглянулся и увидел трех серых демонов, появившихся неизвестно откуда.

— Мне туда и не надо, — сказал он. — Я искал вас.

— Ты нашел, — сказал один из демонов, подходя ближе. — Теперь возвращайся в город.

— Зачем вы забрали мою девушку? — спросил он.

— Она в городе, и она не выходила, — ответил демон. — Сейчас она бегает за скрытом.

— Скрытом? — удивился Врон. — Кто это?

— Маленький, шустрый, умеющий прятаться, — пожал плечами демон. — Он играет с ней, ему нравится, как она за ним бегает. Когда она его догоняет, он прячется, и она бродит вокруг, потом он снова появляется, и она снова за ним бежит. Они уже целую ночь так играют…

— Я беспокоюсь о ней, и она мне нужна, — сказал Врон.

— Хорошо, — сказал серый демон. — Мы скажем скрыту, чтобы он привел ее к тебе. Что-то еще?

— Да, — кивнул Врон. — Я знаю, как открыть проход, передайте это старому демону.

— Мы передадим, — кивнул демон. — Теперь возвращайся в город, иначе мы убьем тебя.

— Я ухожу, — сказал Врон, приблизившись к стене. Он открыл дверь и вошел в туннель.

— Если ты открыл проход, то, значит, ты видел, что за ним? — спросил демон ему в спину.

— Да, — ответил Врон. — Вам там не понравится. Там повсюду лежит снег и очень холодно.

— Понятно, — кивнул демон. — А повелителей ты видел?

— Только огни большого города. Он весь светится, как туча светлячков.

— Значит, повелители там, — сказал демон. — Когда они в городе, всегда горят огни, потому что они не любят темноту. Теперь иди, если тебе больше ничего не нужно.

— Нужна еда, — сказал Врон. — Мясо мы съели, а зерно мы не можем приготовить без огня.

— Тепло есть в домах, ищи там, — ответил демон. — А мясо мы можем предложить только человечье, другого у нас нет.

— Такое мясо я не ем, — пробормотал Врон. — Лучше я попробую найти тепло.

Он закрыл стену, вернулся к тому месту, где лежал мешок с зерном.

Очень скоро он услышал легкий топот с чуть слышным постукиванием когтей по мостовой. Из-за угла появилось

странное существо, оно было небольшого роста и с ног до головы было покрыто необычайно густым мехом.

Из шерсти торчали маленькие черные бусинки глаз, широкий нос и большой рот.

Мех, которым было покрыто существо, постоянно менял свой цвет. Как только существо приблизилось к серым стенам, оно стало серым и почти слилось с гладкой поверхностью, а когда существо сделало шаг в сторону, то стало неотличимо от коричневого булыжника мостовой.

Существо пробежало с ним рядом, при этом весело подмигнув ему и приложив лапу к губам. Врон удивленно посмотрел ему вслед, а когда отвел глаза, то увидел Ласку, выбежавшую из-за угла. Она была мокрой от пота, а взгляд выражал такую ярость, что даже ему стало не по себе.

— Куда он побежал? — крикнула она.

— Кто? — спросил Врон.

— Да этот маленький, противный скрыт, за которым я со вчерашнего дня гоняюсь, — сказала Ласка и устало растянулась на мостовой прямо у ног Врона.

— Зачем ты гонялась за ним? — спросил Врон. — Я тревожился о тебе.

— Есть предание, — сказала Ласка. — Оно гласит: тот, кто поймает скрыта, может попросить у него исполнение любого желания. Вот я и хотела его поймать.

— А что за желание, которое ты хочешь, чтобы он исполнил? — спросил Врон.

— Что толку о нем говорить, если скрыт ускользнул, — огрызнулась Ласка. — Все равно теперь оно не исполнится.

— Может быть, я сумею его исполнить? — спросил Врон.

— У меня есть только одно желание — чтобы все быстрее закончилось, — вздохнула Ласка. — Чтобы демоны отпустили нас обратно в свой мир и мы вернулись обратно в монастырь.

— Мне нравится твое желание, — похвалил девушку Врон. — Если бы ты сказала раньше, то я бы помог тебе поймать скрыта, он только что пробежал мимо меня.

— Так ты его видел? — удивленно подняла голову Ласка. — Значит, ты счастливее меня, я только его слышала, а видела лишь издалека, когда и разобрать-то ничего было нельзя. И какой он?

— Маленького роста, очень лохматый, и его шерсть меняет свой цвет.

— Это он, — вздохнула Ласка. — Так описывают скрыта в древних книгах, которые я читала в монастыре. Если он тебе показался, то это значит, что он готов исполнять твои желания. А ты упустил свой шанс.

— Я не знал об этом, — улыбнулся Врон. — Но в следующий раз, когда я его увижу, я так и сделаю, хоть и не очень в это верю.

— Как ты можешь в это не верить? — возмущенно спросила Ласка. — Это настоящая правда, а не какая-нибудь сказка про древних людей или про драконов.

— Вообще-то, я уже видел живых драконов, — заметил Врон. — Да и находимся мы в городе древних людей, так что это совсем не сказки.

Ласка недовольно покачала головой.

— Это совсем другое, — возразила она. — Древних людей никто не видел, да и драконов тоже, а вот скрыт — это настоящая правда.

— Драконов трудно с кем-то спутать, — улыбнулся Врон. — Может быть, я потом тебе их покажу, я знаю место, где они часто бывают.

— Перестань молоть ерунду, — сердито сказала Ласка. — Я уже давно не маленькая девочка и не верю в сказки. Лучше скажи: ты придумал, как нам сварить кашу? А то я проголодалась…

— Поищем очаг в доме, если найдем, то сварим кашу, — проговорил Врон. — Демоны подтвердили, что он должен быть там.

— У меня со вчерашнего дня крошки во рту не было, — призналась Ласка и добавила: — Не понимаю, как ты можешь так долго обходиться без пищи? Тебе нужно есть, чтобы быть сильным на тот случай, если в город придут воины и нам придется сражаться. И где ты видел демонов?

— Я могу долго обходиться без пищи, это еще одна особенность моего тела, — сказал Врон. — Я выходил за город, когда искал тебя, и разговаривал с ними. Демоны скоро придут сюда, только надеюсь, что сражаться нам с ними не придется.

— Ты серьезно сказал насчет демонов? — насторожилась Ласка.

— Да, — кивнул Врон. — Я сказал воинам за стеной, что знаю, как открыть проход. Они сообщат это старому, и скоро все демоны придут в город.

— А ты уже знаешь?

— Мне кажется, что да, — ответил Врон. — Ну что, пойдем искать очаг?

— А демоны?

— Они придут не скоро, я думаю, им потребуется много времени, чтобы собраться всем вместе. Пойдем. — Врон приложил ладонь к отпечатку руки, и стена отодвинулась внутрь.

— Я видела много таких отпечатков, — сказала Ласка. — И в каждый вкладывала свою руку, но передо мной не открылся ни один дом. Как это у тебя получается?

— Один человек сказал, что во мне течет кровь древних людей, — отозвался Врон. — Я думаю, что все дело в ней.

— Кровь древних людей есть у всех, в том числе и у меня, — возразила девушка. — Дело не в крови, а в чем-то другом, а ты просто морочишь мне голову.

— Я ничего от тебя не скрываю, — сказал Врон. — Ты же видишь, что я ничего не делаю, а просто вкладываю свою ладонь в отпечаток.

— Да ладно, — отмахнулась Ласка. — Я же понимаю, почему ты мне ничего не говоришь. Просто тебе хочется казаться волшебником…

— Каким волшебником? — удивился Врон.

— Самым обыкновенным волшебником, — сказала Ласка, — который зажигает свет одним взмахом руки и делает проходы в стенах, просто прикасаясь к ним, только я — то знаю, что это просто обман, обыкновенные фокусы. Я видела такое на деревенских ярмарках…

— Я не волшебник и не стараюсь им казаться, — улыбнулся Врон. — И я сам не знаю, почему двери передо мной открываются, а перед тобой нет.

Ласка на мгновение прижалась к нему:

— Я просто шутила, не обижайся. Мне нравится думать о тебе, что ты настоящий волшебник.

Они обошли весь дом, взбирались по многочисленным лестницам, открывая разные двери, но не нашли ничего похожего на очаг. Ласка, устав от этих бесплодных хождений, раздраженно сказала:

— Я все жду, когда ты начнешь думать. Где бы ты на месте древних расположил кухню? Неужели бы ты устроил ее где-то наверху? А остатки от еды, которые нужно куда-то выносить? А вода, которая нужна для приготовления пищи? Не собирались же они таскать все это по длинным лестницам?

— Это нам нужно все таскать, а древним это все было не нужно, — сказал Врон. — Они могли сделать так, что вода у них сама текла наверх, а остатки пищи сами собой убирались.

— У тебя совсем с головой плохо, — захихикала Ласка. — Они хоть и древние, но люди, а не колдуны какие-то. Я думаю, что они и воду сами таскали, и помои выбрасывали.

Врон засмеялся, представив повелителей, несущих на себе воду, но потом оказалось, что Ласка думала правильно. Комната с невидимым огнем нашлась внизу, сразу у входа.

Эта комната была почти пустой, и Врон открывал ее уже много раз, но только теперь он заметил, что в ней есть небольшой бассейн с водой и вода в нем была теплой.

Рядом с бассейном стоял каменный куб, и к нему было невозможно притронуться, настолько он был горяч. Тут же нашлись и сосуды, которые можно было использовать для приготовления пищи, они тоже были сделаны из твердого камня.

Ласка тут же налила воды в каменный сосуд, насыпала в нее зерно и, поставив сосуд на раскаленный куб, залезла в бассейн, чтобы смыть пот от безуспешной погони.

Каша сварилась быстро и на вкус была немного другой, нежели приготовленная на обычном очаге, но эту кашу вполне можно было есть. Врон проглотил всего несколько ложек, ему этого оказалось вполне достаточно, а Ласка съела все.

После этого девушка тут же потребовала, поглаживая себя по вздувшемуся животу, чтобы он отвел ее в комнату, где она могла бы поспать.

И заснула сразу, как только опустилась на ложе, сделанное из мягкого камня. Врон лежал с ней рядом и думал о том, что будет с ними дальше. Опасность была слишком реальной.

Он представил себе, что случится, если он не сможет открыть проход, а вокруг них будут тысячи демонов…

… Их просто разорвут на кусочки, на лакомые кусочки…

… Он должен был сначала сам попробовать открыть проход, а только потом сказать демонам. Почему он уверен в том, что у него получится? То, что он открыл маленькое отверстие, еще не говорит о том, что у него хватит силы открыть большой проход…

Врон заснул, продолжая думать об этом. Ему приснился сон, как он стоит в зале, где расположен проход, а вокруг него толпятся демоны. Он протянул руку к тому месту, где в стене светилось желтое пятно прохода. Из его ладони вырвался ровный поток света, и пятно стало темнеть…

— Проснись, Врон, — услышал он голос Ласки. — Что-то происходит, что-то не так вокруг нас.

— Что происходит? — спросил он. — Что не так?

— Прислушайся.

Врон вздохнул — вокруг была густая тишина, только где-то вдалеке слышался шорох и поскрипывание.

— Ты тоже это слышишь? — спросил он.

— Я думаю, что это демоны, — сказала Ласка. — Я слышала, как они скребут стену, пытаясь до нас добраться. Вот опять…

Тут Врон сам отчетливо услышал, как проскрежетали когти по стене.

— Что-то надо предпринять, Врон.

— Ты права, — сказал он. — Похоже, что в город пришли демоны, и они ищут меня.

— Останемся в доме, — тихо промолвила Ласка. — Они не смогут пробить эти стены.

— Они пробьют, — грустно усмехнулся Врон. — Ты же видела, что в том доме, где находился проход, они проломили все стены. В доме нам от них не спрятаться. Нужно идти.

Он провел рукой по стене, открывая дверь. Ласка крепко сжала свой заостренный стержень, в глазах ее застыла мрачная решимость.

— Значит все? — спросила она. — Мы умрем? Врон улыбнулся как можно увереннее.

— Нет, мы будем жить, по крайней мере ты, — ответил он. — Оставайся здесь, а я пойду к демонам один.

— А что потом? — спросила девушка. — Зерно скоро закончится, и все равно мне придется отсюда выйти, а как я смогу выйти, если двери не открываются передо мной? Я не хочу умирать здесь одна, вдвоем веселее. Может быть, лучше устроим демонам хороший бой?

— Мы не будем с ними драться, — сказал Врон. — Подожди меня здесь, я схожу наверх, там есть приспособление, которое даст мне энергию. А потом я один пойду к демонам, а что будет дальше — увидим.

— Я пойду с тобой, — воскликнула девушка, вскакивая с ложа.

— Я всегда хотел иметь девушку, которая не бросит меня в беде, — улыбнулся Врон. — Но не думал о том, что при этом она будет такой свирепой и бесстрашной.

— А ты не связывался бы с полукровками, — огрызнулась Ласка. — Мы — непредсказуемые, обычные люди стараются держаться от нас как можно дальше…

Они проследовали по коридорам, поднялись по лестнице, и он лег на ложе.

— Я не знаю, как это работает, — сказал он. — Но мне кажется, что тебе нельзя здесь находиться.

— Что бы ты ни говорил, я останусь здесь, — упрямо проговорила Ласка. — Там внизу демоны, и их очень много, и я не желаю оставаться одна.

— Как хочешь, — сказал Врон и провел рукой над каменной тумбочкой, стоявшей рядом с ложем. Ложе завибрировало, веки юноши сомкнулись, и он заснул.

Когда он снова открыл глаза, то увидел, что Ласка с бледным испуганным лицом прижалась к стене, обхватив голову руками.

— Что с тобой? — спросил он.

Девушка заморгала, ее глаза казались мутными и пустыми.

— Так плохо мне еще никогда не было, — прошептала она. — Меня как будто вывернули наизнанку. Над тобой появилось светящееся желтое облако, потом оно накрыло тебя, и тебя не стало видно. У меня закружилась голова, потом какая-то сила отбросила меня к стене и прижимала, прижимала меня к ней, словно собираясь меня раздавить. Посмотри на мое тело, оно, наверно, стало совсем плоским.

Врон облегченно рассмеялся и, подняв девушку на руки, нежно ее поцеловал.

— Ты такая же, как была, — сказал он. — Я вижу, что все нужные выпуклости на месте.

— Да? — недоверчиво спросила Ласка, она вывернулась из его рук и сама ощупала свое тело. — Действительно, вроде все на месте. Не хочешь еще раз проверить?

— Хочу, еще как хочу, только сейчас нельзя, — улыбаясь, ответил Врон. — Демоны нетерпеливы, если мы не появимся сейчас перед ними, то они разнесут весь дом. Я удивляюсь тому, что они до сих пор этого не сделали.

— Глупый ты, — сказала Ласка, целуя его в шею мягкими теплыми губами. — Сейчас мне все равно, что там они собираются сделать. Сейчас мне нужно снова почувствовать, что я еще жива.

Она снова поцеловала его, на этот раз гораздо настойчивее, и Врон уже не пытался сдерживать свои чувства. Они опустились на пол, а что происходило дальше, не помнил из них никто. Ласка в какой-то момент прошептала:

— Ты весь светишься, и от твоих рук мне жарко, да и все остальное твое тело словно огонь, но он не обжигает, а только прогревает насквозь…

Она застонала и так крепко сжала его в своих объятиях, что он сразу вспомнил, что она полукровка. Его кости затрещали и с трудом выдержали ее объятие, а потом выдерживали еще не один раз.

Когда он сумел высвободиться из рук Ласки, она спала. Он легко поцеловал ее в щеку и вышел из комнаты, положив на пол каменную чашу, чтобы двери не закрылись. То же самое он сделал с каждой из дверей на своем пути.

«Теперь, — подумал он мрачно, — если со мной что-нибудь случится, Ласка сможет выйти из дома». О том, что с ней будет дальше, Врон уже не думал. В конце концов, от него, как всегда, больше ничего не зависело.

Демоны ждали его, он никогда не думал, что их будет так много. Они заполнили все прилегающие к дому улицы. Цвет их кожи был разным: здесь были зеленые, серые, желтые, красные демоны. Маленькие и большие, демоны-женщины с большими острыми грудями и демоны-дети у них на руках, совсем маленькие, но у них, как и взрослых демонов, сверкали глаза, а когти были не менее острые, чем у взрослых.

У него зарябило в глазах от ярких красок, от пряного острого запаха пота закружилась голова, а уши едва не лопались от всеобщего рева.

Старый демон стоял перед домом, его поддерживали под руки демоны-воины. Увидев юношу, он что-то угрожающе проревел, и гомон, визжание и рев тут же стихли.

— Мы готовы, — прорычал старый демон. — Веди нас. Я не буду тебе говорить, что произойдет, если ты нас обманул, ты и так это знаешь. Поторопись, город уже начинает на нас воздействовать, скоро все, кого ты здесь видишь, начнут визжать от страха и будут биться головами о стены, и тогда ты умрешь, потому что тогда я не смогу их контролировать.

Врон пошел вперед. Он испуганно вздрагивал, когда слышал совсем близко угрожающее царапанье когтей по камню за своей спиной, а от рева двигающихся за ним демонов у него закладывало уши.

Головокружение и тошнота не проходили, он поневоле ускорял шаг, чтобы держаться от демонов подальше, но они не отставали. Тогда он побежал, и демоны побежали вслед за ним. Он мчался с огромной скоростью и сам не заметил, как добрался до дома, в котором был проход.

Здесь ничего не изменилось, все так же зияли проломы в стенах, и было сумрачно. Он помахал рукой в зале, и свет стал разгораться.

Врон закрыл глаза и увидел огромное желтое пятно в стене. Он тяжело вздохнул и, морщась от острого запаха демонов, стоявших вокруг, приблизился к стене. Когда он вытянул вперед руку, все внутри него задрожало от энергии, которая устремилась наружу.

Он ощутил острую боль, которая появилась вначале в руке, а потом стала распространяться по всему телу.

Пятно начало темнеть, и юноша закусил губу, чтобы выдержать эту боль. Но боль скоро стала настолько сильной, что он почувствовал, что уже больше не может сдерживаться. Он пронзительно и тонко закричал.

И в этот момент на него пахнуло холодом, а ветер бросил в него горсть снежинок. Он открыл глаза. В стене темнела дыра, выходящая на снежную равнину.

Старший демон-воин одним прыжком оказался с ним рядом. Брезгливо отстранив его, он осторожно заглянул в дыру, потом протиснулся в нее и проревел что-то оттуда.

Врона оттолкнули в сторону устремившиеся в проход демоны, они стали вливаться в дыру и уходить по заснеженной равнине к светящемуся разноцветными огнями городу.

Врон отошел от дыры, чтобы его не затоптали, и обессиленно рухнул на пол.

Проход продолжал поглощать его энергию, но теперь ее требовалось не очень много. Боль слегка уменьшилась, хоть и оставалась по-прежнему почти нестерпимой. Он снова закусил губу, терпеливо дожидаясь, когда сквозь дыру пройдет последний демон.

Они продолжали идти мимо него единым непрекращающимся потоком, он слышал их недовольный рев, возникающий тогда, когда демоны оказывались в холодном неприветливом мире.

У Врона кружилась голова, временами он терял сознание, но даже в этом состоянии как-то продолжал поддерживать проход.

Миновало довольно много времени, прежде чем поток стал редеть. Когда прошли последние демоны, воины рывком поставили его на ноги.

— Ты пойдешь с нами на тот случай, если в городе не окажется повелителей, — проревел старый. — Тогда ты откроешь нам проход обратно.

— Мы так не договаривались, — сказал Врон, чувствуя, как к нему понемногу возвращаются силы. Энергия поступала к нему от демонов, крепко вцепившихся в него.

— А нам с тобой и не нужно договариваться, — проревел старый демон. — Не думаю, что сейчас ты хочешь умереть.

— Этот проход я открыл для вас, а не для себя, — сказал Врон. — Я не могу оставить здесь одну свою самку.

— Ты пойдешь с нами или умрешь, — прорычал старший демон-воин, высовываясь из отверстия. — Впрочем, ты умрешь в любом случае, я дал слово отомстить за смерть своих воинов. Выбирай — сейчас или потом?

Демоны-воины, державшие Врона, немного ослабили хватку. Их начало покачивать от слабости. Старший воин проревел:

— Отпустите его, если не хотите умереть, он высасывает жизнь из всех, с кем соприкасается. — Потом он снова взглянул на Врона жестким взглядом. — Так будешь сражаться или пойдешь с нами?

— Я останусь здесь, — ответил хмуро Врон. — Мне нечего делать в том мире.

— Не убивай его, — проревел старый демон. — Он нам еще может пригодиться.

— Больше нет, — прорычал в ответ старший воин. — Он уже исполнил то, что было нам необходимо — он открыл проход. Обратно мы все равно уже не сможем вернуться: мы либо замерзнем на этой заснеженной равнине, либо найдем повелителей.

— Я сказал, не трогай его, — проревел старый демон.

— Это дело чести воина, тебя оно не касается.

Старший воин проревел что-то, демоны-воины подхватили старого и пронесли его сквозь отверстие. Врон вздохнул — больше демонов вокруг не осталось, все ушли в новый мир.

Юноша покачал головой и отпустил силу, поддерживающую проход. Отверстие стало сужаться.

— Если ты не уйдешь сейчас, ты не уйдешь больше никогда, — сказал он демону. — У меня не так много сил, чтобы драться с тобой и поддерживать проход.

Демон оглянулся на уменьшающуюся на глазах дыру и снова сурово посмотрел на Врона.

— А мне туда и не надо, — проревел он. — Я не верю в сказки про повелителей. Мы им всегда были нужны только как слуги, и не больше. Эти дураки верят, что им там будут рады, что за ними будут ухаживать и любить их, а я знаю, что они идут в рабство. — Он сделал шаг к Врону.

— Будем драться здесь или, может быть, там? — Старший воин кивнул в сторону дыры.

Врон задумался.

… Во сне он шел вместе с демонами и встретился с повелителями, но во сне не было этого боя.

Но долго размышлять ему не пришлось — демон зацепил его своими когтями и швырнул в уменьшающуюся на глазах дыру. Потом он прыгнул вслед за ним.

— Вытаскивай свою бесполезную железку, — проревел воин. — Я все равно убью тебя, но, если ты будешь сопротивляться, месть будет более сладкой.

Колонна демонов уже далеко ушла по равнине, около исчезающего прохода стояли четыре демона-воина, и похоже, что они не собирались уходить вслед за другими.

— Они не будут вмешиваться, пока я им не скажу, — проревел старший воин, заметив его взгляд. — Но они тоже хотят отомстить.

Врон вытащил меч. Снег под ногами был плотным, ветер и мороз сделали его достаточно прочным. Он, вздохнув, принял стойку, тоскливо наблюдая, как исчезает в морозном воздухе проход.

Демон, воспользовавшись тем, что он отвел от него взгляд, приблизился к нему и, полоснув когтями по плечу, отскочил назад.

На коже Врона выступила кровавая слизь, закрывая глубокие царапины. Он пошатнулся, но снова встал в боевую стойку.

Воин был очень быстр, он нападал и отскакивал назад, а меч Врона только бесполезно рассекал воздух. Его тело все еще было медлительным и слабым, потому что он потратил много энергии на то, чтобы открыть проход.

На его теле появилось уже много глубоких царапин, но пока оно успевало их заращивать.

Этот бой напоминал какую-то странную игру: демон вертелся вокруг него, нанося жестокие удары и отскакивая назад, а Врон переходил из одной стойки в другую так, как учил его привратник, нанося свои удары, проваливающиеся в воздух.

Они утоптали снег вокруг себя, и он начал подтаивать. Для демона это не представляло серьезной опасности, его когти хорошо держали его и на скользкой поверхности, а вот Врон уже несколько раз терял равновесие, поскользнувшись, и с трудом потом успевал вернуться в боевую стойку.

Это не могло продолжаться вечно, кто-то из них должен был совершить ошибку, и Врон мог только надеяться, что это будет не он. Юноша знал, что его тело может меняться, увеличивая силу и скорость, используя свои резервы, и он с нетерпением ждал, когда это начнет происходить.

Демон неожиданно остановился.

— Ты хорошо держишься, — проревел он. — Похоже, убить тебя будет непросто. Но для меня не столь важно убить тебя самому, гораздо важнее просто отомстить, к тому же у меня мало времени. После того как я тебя убью, мне еще придется догонять остальных…

Он махнул лапой, и четыре демона-воина пришли в движение, они, угрожающе проревев, направились к нему.

— Мы убьем тебя все вместе, — зарычал демон. — Может быть, это и не совсем соответствует моей чести, но об этом ты уже никому не сможешь рассказать, а моим воинам все равно, они просто хотят есть.

Демоны окружили юношу, насмешливо разглядывая его.

— Может быть, бросишь свою железную палку? — спросил старший воин. — Тогда все произойдет очень быстро для тебя и менее болезненно.

Врон несколько раз глубоко вдохнул в себя горьковатый воздух чужого мира, готовясь к решающей схватке.

Ситуация стала по-настоящему опасной, точнее совсем безнадежной. Вряд ли ему удастся справиться с пятью демонами, такое не получилось бы даже у привратника.

— Может быть, дашь мне несколько минут, чтобы приготовиться к смерти? — спросил Врон старшего демона, с тоской глядя, как колонна демонов приближается к городу. — Ты так много твердил о своей чести, может, вспомнишь о ней еще раз?

На снежной равнине остались только они одни. Старый демон, который, вполне вероятно, мог бы остановить схватку, замыкал колонну.

Старший демон махнул лапой, и демоны-воины отступили назад.

— Только не очень долго, — проревел он. — Ты же видишь, другие демоны уже вступают в город.

Врон кивнул и опустился на снег. Он не знал, зачем он попросил демона об этой небольшой отсрочке. У него почти не осталось сил, чтобы сражаться, он устал, и ему очень хотелось есть.

Он закрыл глаза.

«Я сейчас умру, если ты не изменишься, — сказал он мысленно своему телу. — Они разорвут нас с тобой на части, а потом съедят, и эта смерть будет конечной. Ты не сумеешь восстановиться в желудках демонов, сделай что-нибудь, или мы умрем…»

Он открыл глаза, кое-как встал, принял боевую стойку.

«Вот и все, — подумал он. — Я сделал все, что мог».

Ветер бросил снег в лицо, унося тепло, которое еще оставалось в его теле от схватки, и он остро почувствовал холод. Пальцы его онемели, и он, чтобы не выронить меч, воткнул его в снег.

— Ты уже готов к смерти? — спросил старший демон.

Врон молча кивнул и грустно усмехнулся. Демоны рванулись к нему, и он поднял свой невыносимо тяжелый меч.

После нескольких ударов когтей его спину залила кровь, тело уже не успевало заращивать раны, их было слишком много.

Врон не мог удерживать всех демонов на безопасном расстоянии, они нападали одновременно. Удары сыпались на него со всех сторон, и он уже несколько раз падал на снег, а потом с трудом поднимался.

Он не мог выстоять в этой битве и до сих пор не понимал, почему он так цепляется за свою жизнь.

Его бил озноб, а глаза застилал пот. Его руки и ноги судорожно задергались, а боль от многочисленных ран корежила тело. После очередного жесткого удара он упал на снег и стал кататься по нему, что-то бессвязно крича. Демоны остановились, с любопытством разглядывая его.

А потом боль исчезла, он вскочил, нащупал свой меч и поднял его. Ближайший из демонов рванулся к нему, Врон сдвинулся на шаг в сторону, пропуская его, потом резким и точным ударом клинка отсек ему голову. Он повернулся к другим, и как раз вовремя, чтобы проткнуть насквозь демона, нападавшего на него со спины. Потом такими же точными и быстрыми ударами он ранил еще двоих.

Врон недоумевал, глядя на то, что у него стало получаться все, чему его учил привратник.

И демоны по непонятной для него причине стали двигаться медленно, и он теперь мог с ними сражаться на равных.

Невредимым пока оставался только старший демон, из его пасти вырывался какой-то глухой непрекращающийся гул.

Врон одним длинным прыжком приблизился к нему и снес голову точным ударом, потом он добил остальных и, обложив себя трупами, упал на снег. Почти сразу он потерял сознание от мгновенно подступившей слабости.

Когда юноша очнулся, то понял, что чувствует себя намного лучше. Его тело полностью зарастило все раны и набрало силу. Он встал, недоуменно глядя на полувысохшие тела демонов, до сих пор не понимая, как он их убил.

… Почему они замедлились, позволяя ему наносить им удары? Что не давало им двигаться быстро?

Он вложил меч в ножны, посмотрел на снег, на котором отчетливо были видны оплавленные следы его босых ног, и сразу все понял.

Это было невероятно, но это не демоны стали медленно двигаться, это он двигался настолько быстро, что они не поспевали за ним.

Врон еще раз недоуменно хмыкнул, потом пошел по своим следам назад.

Следы начинались на ровном пустом месте, возникая из ниоткуда, и место это ничем не отличалось от любого другого на этой пустынной равнине.

Он зажмурился, но увидел лишь темноту, в которой не было никаких желтых пятен, а только пузырились расплывающиеся разноцветные круги.

Он протянул руку и представил себе, как из нее изливается энергия, она потекла из него тонкой струйкой и рассеялась желтой дымкой в чужом горьковатом воздухе.

Ветер словно в насмешку бросил ему в лицо пригоршню снега, он поежился от холода, потом тяжело вздохнул и побежал в сторону города.

Юноша не знал, как отнесется старый демон к тому, что он убил его воинов. Возможно, его ждет еще одна схватка, на этот раз последняя. Врон чуть замедлил свой бег.

… А что ему еще остается делать? Ждать, когда он замерзнет и превратится в кусок льда, ожидая, когда он снова сможет увидеть проход? Или когда произойдет что-то еще более неприятное? Это же чужой мир, он его совсем не знает…

Врон еще раз вздохнул и понесся с максимальной скоростью, на которую был способен. На этой равнине было слишком холодно, чтобы просто стоять и размышлять над тем, что ему делать дальше.

… В конце концов, пусть будет то, что будет. Все давно происходит само собой, он только выбирает из большего зла меньшее и всегда ошибается…

Ворота в город были открыты, а на улицах не было видно ни одного демона.

Он пригляделся к следам. Царапины на камнях мостовой показывали, что демоны прошли здесь и они все шагали в одном направлении. Следы привели его к высокому дому и здесь оборвались. Он нашел отпечаток вдавленной в стену руки и приложил свою ладонь, ее привычно стало покалывать, потом стена отступила назад.

Он вошел в дом, здесь следы снова оборвались перед стеной, и на ней не было видно вдавленного отпечатка руки.

Он закрыл глаза, но опять увидел только расплывающиеся разноцветные круги. Тогда юноша вытянул руку и направил на стену энергию из своей ладони, но у него ничего не получилось — энергия не текла ровной струей, а разбрызгивалась слабыми искорками. Но он успел увидеть в краткое мгновение, что перед ним находится желтое пятно нового прохода. Врон тяжело вздохнул.

… Итак, ко всему, что случилось, добавилось еще и то, что демоны ушли дальше, в другой мир, а он остался один в пустом городе, одиноко стоящем посередине заснеженной равнины. И почему-то он не может ни вернуться обратно, ни пойти дальше — похоже на то, что ему просто не хватает энергии. Он слишком много потерял ее на это ускорение в бою, которое спасло ему жизнь. Его тело до сих пор ломило, и боль прокатывалась по нему ледяными волнами.

Врон устало сел на пол возле стены.

… Кто открыл демонам новый проход? Если это сделали повелители, то он просто опоздал. Повелители провели демонов и закрыли проход, а он в это время дрался с демонами-воинами…

Он зажмурился, перед глазами снова поплыли разноцветные круги, и Врон потерял сознание от подступившей к сердцу боли. Когда он очнулся, то почувствовал, что все его тело ломит частью от неудобного положения, частью от изменений, которые в нем все еще происходили.

Он вздохнул, потрогал твердую корку засохшей на коже слизи и пошел искать воду.

Дома в этом городе ничем не отличались от тех, в которых он уже бывал. Он быстро нашел небольшой бассейн с горячей водой и долго сидел в нем, пока кожа не очистилась.

Тут он впервые задумался над тем, что едят повелители и нужна ли им пища. Раньше это его не интересовало, но сейчас ответ на этот вопрос становился жизненно важным. Его тело требовало еды.

… Раз так получилось, что он оказался в этом мире, то он просто обязан попытаться выжить.

Охота вряд ли бы прокормила его в мире, где не было ничего, кроме снега: искать какую-то жизнь в глубине сугробов было бессмысленно. Он должен найти еду в городе или умереть, других вариантов у него просто нет.

Врон печально подумал о Ласке.

… Как только через два-три дня у нее закончится зерно, то ей тоже грозит голодная смерть. Из города она выбраться не сумеет, потому что ни одни ворота не откроются перед ней. Девушка умрет, и это будет его вина.

Врон выругался.

… Ему не следовало ввязываться в драку с воинами. Тогда бы он не оказался запертым в этом мире. Но разве он мог это изменить? Это тоже от него не зависело…

Это все уже в прошлом, сейчас нужно думать о том, как ему вернуться обратно. Проход не открывается только потому, что он не в состоянии управлять своей энергией, ее в нем осталось слишком мало, потому что он чересчур много ее потерял на схватку и на проход. Где-то в этом городе должно быть ложе, дающее энергию, он должен отыскать его и попробовать снова.

Но сначала нужно найти еду, иначе ему не поможет и энергия: его ослабленное тело просто не сумеет с ней справиться.

Он вспомнил, как привратник рассказывал ему про приспособление, которое изготавливало пищу. Старик не смог заставить его работать, но Врон должен это сделать, просто потому что у него нет иного выхода.

Он должен выжить и сделать все, чтобы выбраться из этого мира, потому что от этого зависит не только его жизнь, но и жизнь Ласки…

Врон сел на пол и задумался.

Раз привратник нашел это приспособление, то и он сможет. Главное — понять, чем оно отличается от других.

Юноша внимательно осмотрел каждый предмет, находящийся в комнате с бассейном. Он нашел куб, который был настолько горяч, что обжигал руку, на таком они с Лаской готовили пищу в своем мире. Потом он осмотрел другие каменные предметы, они были разной формы и размера, были небольшой куб, шар и невысокий столбик, стоявший на полу, и на каждом из них был вдавленный отпечаток руки.

Когда он вложил свою ладонь в отпечаток на шаре, тот засветился, а потом развалился на две части, открывая странные прозрачные сосуды, заполненные разноцветными жидкостями.

Они оказались запаяны; после нескольких неудачных попыток он догадался, каким образом они устроены, и сумел открыть один из сосудов. Вкус жидкости, содержащейся в нем, был горьким и мерзким, так же как и запах.

Другие сосуды Врон открывать не стал, а вложил руку в куб, тот загудел и засветился маленькими огоньками, бегающими по поверхности, потом затих и открылся.

В нем оказались пустые сосуды, похожие на обычные тарелки и горшки, только они были прозрачными и светились ровным голубоватым светом.

Врон задумчиво потрогал их и вложил ладонь в отпечаток руки на небольшом столбике, на вершине которого виднелось крохотное углубление. Столбик загудел, но ничего не произошло, и, как только он убрал руку, гул стих.

Он вкладывал руку несколько раз — с тем же результатом, до тех пор пока у него в голове не мелькнула странная мысль: поставить на столбик чашку, идеально подходившую по своей форме к углублению. Столбик тут же завибрировал и начал подниматься вверх, к высокому потолку, в котором открылось отверстие.

Какое-то время ничего не происходило, столбик продолжал вибрировать и гудеть, потом он опустился вниз.

В чашке появилась темная жидкость. Врон попробовал ее на вкус — жидкость была теплой, с чуть горьковатым привкусом.

Юноша сделал несколько глотков, опустился на пол и просидел довольно долго, пока не убедился, что от этого не умирают. Тогда он залпом выпил всю чашку.

Подождав еще немного, он ощутил, что острое чувство голода начало постепенно проходить, а сил стало прибавляться.

Врон удовлетворенно улыбнулся и пошел искать ложе, дающее энергию.

Он обнаружил его на самом верхнем этаже, комната была немного другой, гораздо больше, и в ней стояло не одно ложе, а несколько, и около каждого стоял небольшой каменный куб. Врон лег на ближайшее ложе, куб негромко загудел, его окутало желтое облако, глаза закрылись, и он заснул.

… Темнокожий повелитель благодарил:

— Спасибо за то, что ты привел наших детей. Мы увели их дальше — туда, где тепло, туда, где им будет хорошо…

— Я не могу вернуться обратно, — сказал Врон. — Что-то случилось со мной, мне кажется, дело в энергии, которой мне не хватает…

— Нет, дело не в энергии, — улыбнулся повелитель. — Проход не откроется перед тобой, пока ты не отпустишь малыша. Здесь родина его предков, отпусти его, и тогда ты сможешь вернуться.

— Какого малыша? — спросил Врон. — Я не знаю никакого малыша, и я не держу его, почему он не уходит сам?

— Он не может, вы с ним связаны в одно целое, — сказал повелитель, — Это ты должен его отпустить. Повелитель исчез.

— Скажи как! — крикнул Врон, голос его эхом отразился от стен, и он пробудился.

— Что это за малыш, который не пускает меня обратно? — пробормотал он, слезая с ложа. — И главное, как я его должен отпустить?

… Сейчас я попробую еще раз открыть проход, может быть, теперь у меня получится, потому что у меня есть сила и энергия…

А вот если у меня не получится, вот тогда и буду думать про этого странного малыша, с которым мы связаны в одно целое…

Он вышел из города и вернулся по своим следам обратно. Он разыскал место, где заканчивались следы, и закрыл глаза. На этот раз он увидел висящее над снежной равниной желтое пятно. Он протянул руку, но энергия, выходящая из него, не собиралась в единый поток, а распадалась на множество искр. Ее силы не хватало, чтобы напитать пятно, хотя он чувствовал, что энергии в нем достаточно.

Рассерженный и уставший от бесплодных попыток, он вернулся в город и лег спать на каменном ложе в одном из домов.

Ему снова приснился сон.

… Над ним висел пожиратель душ, и его тело терзала жуткая боль. Когда боль стала нестерпимой и он потерял сознание, из пожирателя душ вырвались тени и, сплетясь в небольшой шар, вошли в его тело. А пожиратель душ поднялся вверх, просочился сквозь щель каменной плиты и распался на тени, его составляющие.

— Так вот что за малыш в моем теле, — задумчиво пробормотал Врон, открывая глаза. Он встал, разглядывая свое тело так, словно увидел в первый раз.

… Повелитель сказал, что мы с ним сплетены в единое целое. Я должен разделить нас, но как? Где кончаюсь я и где начинается он?

Врон снова улегся на ложе и закрыл глаза. Ложе подстроилось под его тело и стало излучать приятное тепло, от которого юношу сразу сморило в сон.

… Из пожирателя душ вылетают тени и, соединившись в небольшой шар, погружаются в его тело.

Шар замирает в его теле, посверкивая синеватыми искорками. Потом он начинает двигаться, разбрасывая в разные стороны тени; добравшись до позвоночника, он останавливается и начинает покачиваться.

Шар аккуратно и осторожно залечивает порванные ткани и сосуды, выбрасывая из себя тени и синие искры.

Закончив с позвоночником, шар начинает двигаться дальше и снова замирает в разбитом колене, недоуменно покачиваясь. Похоже, ему не нравится, когда что-то не правильно в его теле.

Он вылечивает колено, многочисленные ушибы и снова замирает в центре груди, рядом с сердцем, то сплетаясь в шар, то распуская тени по всему телу.

… Врон валяется мертвый на земле, его сердце разорвано копьем Слипа. Шар-малыш снова начинает терпеливо восстанавливать его тело, соединяя разорванные ткани и сосуды.

Он трудится долго, меняя то, что не может исправить, и, когда Врон выбирается из земли, его тело становится немного другим…

Врон проснулся и тяжело вздохнул.

— Спасибо, малыш, я благодарен тебе, но тебе нужно уходить. Это твой мир, а я попробую обойтись без тебя, — пробормотал он.

— Ты не сумеешь, — последовал неожиданно откуда-то из глубины его мозга безмолвный ответ. — Твой мозг не приспособлен, он не справится…

— Может быть, — мысленно ответил Врон. — Но и ты не можешь быть со мной вечно, это мир твоих предков, и он не отпускает меня, пока ты во мне. Этот мир ждет тебя.

— Я слышу голоса, они зовут меня, но мне нельзя уйти, потому что ты хрупок, твое тело постоянно ломается и я должен его исправлять, иначе ты умрешь.

— Я не могу остаться здесь, потому что там умирает Ласка. — Врон представил себе девушку, ее темные, усталые, встревоженные глаза, ее лицо, тело…

— Я помню ее…

И Врон увидел другой образ девушки, сквозь контуры тела проступали яркие линии бегущей по телу энергии.

— Открыты другие пути, мы можем с тобой идти дальше.

— Эта девушка дорога мне, я не могу оставить ее.

— А я не могу покинуть тебя.

— Ты должен, иначе я умру от тоски, и ты все равно не сможешь восстановить меня…

— Я уйду, раз ты этого хочешь. Я оставлю часть себя в твоем мозге, она не сможет думать, тебе придется помогать ей, пока она не станет сильнее и не вырастет. Но ты должен спешить, иначе без меня ты останешься здесь надолго. Моя сила в тебе долго не продержится. Сейчас я изменю твое зрение, и ты сможешь видеть то, что вижу я. Это позволит тебе покинуть этот мир. Прощай. Я ухожу…

Врон открыл глаза — как раз вовремя, чтобы заметить, как исчезают тени, проходя сквозь стены.

Он встал. Приблизившись к стене, юноша внезапно увидел проступающую сквозь серую поверхность яркую сетку всевозможного цвета линий с утолщениями в узлах сплетений.

Сквозь сетку проходили другие, они были толще и мощнее, по ним протекала более мощная энергия.

Потом стена отступила, освобождая проход.

Он вышел из дома, и здесь он тоже увидел линии энергии, они струились везде: в стенах, в булыжной мостовой, да и сам воздух был прочерчен ими.

Врон выскочил из города и побежал к месту, где обрывались его следы. Он закрыл глаза. Теперь юноша видел не желтое пятно, а целый каркас из огненных линий, и эти линии тянулись куда-то в темное пространство, образуя туннель.

Сейчас проход был перегорожен сеткой из толстых энергетических столбов, которые ритмично пульсировали, перекачивая энергию из земли куда-то вверх.

Он протянул руку к столбам, и из нее потекла тонкая струя энергии. Столбы впитали ее, стали толще и соединились в одно целое — в ровную, мерцающую энергией стену.

Она начала бледнеть, растворяясь и темнея. Он открыл глаза и увидел, как в морозном воздухе висит сверкающий провал туннеля.

Врон зашагал по нему, раздвигая тонкие нити энергии, они рвались под его ногами с почти неслышным треском, точно паутина.

Он сделал еще несколько шагов, и вторая часть туннеля, находящаяся бесконечно далеко, неожиданно возникла рядом, прямо перед ним: выход закрывали столбы, мерцающие желтой энергией.

Он подошел к ним, перед его телом они растворились, и он увидел перед собой знакомый полутемный зал.

Юноша шагнул вперед, его грудь сдавило, по всему телу разлилась слабость. Его качнуло, и он бессильно опустился на твердый каменный пол. За его спиной закрылся проход, и исчезло слабое свечение энергетических столбов, потом неожиданно в зале стал разгораться свет.

— А я — то думаю, кто это решил вернуться из блаженного края? — Врон повернул голову и увидел, как часть стены двинулась к нему, постепенно меняя свой серый цвет на темно-коричневый. — Как там поживают мои сородичи? Нашли они повелителей?

Врон узнал скрыта, тот сел рядом, вглядываясь в его лицо:

— Для тебя, я смотрю, путешествие было не очень приятным. Ты весь какой-то бледный, и пот выступил на лице. Может, даже помрешь…

— Не помру, — прошептал Врон.

— Ну, не помрешь, так не помрешь, тоже хорошо, — сказал скрыт. — Тогда, может, заберешь свою самку из этого города? Мне надоело от нее прятаться, она постоянно бегает за мной и что-то кричит, а мне это не нравится, я не люблю громких звуков. Мы, скрыты, любим тишину и покой…

— Она жива? — прошептал Врон, чуть приподнимая голову.

— Была жива сегодня утром. Носится как угорелая, хоть и не понимает, что главное — это не как бежать, а куда бежать. Да и сейчас, наверно, жива, я тут подкармливал ее зерном с полей, а то через месяц, как вы ушли, стала совсем плохая. Вот такая же, как ты, бледная и усталая.

— Месяц? Прошел месяц? — прохрипел Врон.

— Может, и больше, я не считал дни. А когда накормил ее, она снова стала за мной бегать. Ты не знаешь, зачем она за мной бегает и что-то кричит мне вслед?

Врон грустно усмехнулся:

— Она верит, что вы, скрыты, исполняете желания, вас только нужно поймать или хотя бы увидеть.

— А я — то думаю, что это она мне постоянно кричит — верни Врона, верни Врона, — засмеялся скрыт. — Не знаешь, зачем ей нужна эта глупая птица и куда это она от нее делась?

— Это мое имя, — вздохнул Врон. — Так меня назвали мои родители.

— Вот уж глупость, так глупость, — покачал головой скрыт. — Это же надо так придумать — назвать человека птичьим именем! У вас, людей, с головой всегда было не все в порядке… — Скрыт задумался. — Так что же, теперь, после того как ты вернулся, твоя самка будет думать, что я исполнил ее желание и снова будет за мной бегать уже с другим глупым желанием?

— Наверно, — слабо улыбнулся Врон. — Скажи, почему ты не ушел с другими демонами?

— А мне и здесь хорошо, — ответил скрыт. — Нас много, тех, кто решил остаться. Ушли только те, кому не нравилось здесь жить, в основном охотники и воины. А остальные все остались — и те, кто живет в море, и те, кто обитает в скалах, и мы, скрыты. Охотники и воины нам всегда не нравились, они любили нами командовать, заставляли делать то, что было нам не по нутру. Мы, кстати, благодарны тебе за то, что ты их увел из этого мира. Если хочешь, можешь крикнуть какое-нибудь желание, как кричит твоя самка.

— И что, ты его исполнишь? — спросил Врон со слабым любопытством.

— Я что тебе — бог, чтобы исполнять желания? — засмеялся скрыт. — Но крикнуть-то можешь. Может, оно само исполнится? У твоей самки же исполнилось. Может, и у тебя исполнится…

— Тогда вылечи меня, — сказал Врон и тяжело сел, прислонившись к стене. — А то мне что-то нехорошо…

— Но все-таки не помрешь? — спросил скрыт. — Или помрешь?

— Не знаю, — вздохнул Врон. — Плохо мне…

— Может, пока не помер, расскажешь, встретили ли демоны повелителей?

— И этого я не знаю, — покачал головой Врон. — Мне пришлось сражаться с воинами, а пока я с ними дрался, другие демоны ушли куда-то в иной мир.

— Значит, встретили, — сказал скрыт. — Они же были охотниками и воинами и сами не умели открывать проходы, они вообще ничего не умели, кроме как убивать. Не понимаю, как ты остался жив после драки с воинами, они же созданы специально для войн и битв.

— Я и сам этого не понимаю, — отозвался Врон. — Вот ты говоришь, что воины умеют только убивать. А что умеете вы?

— Если ты про нас, скрытое, — ответил меховой шар, — то мы умеем очень многое, только я не буду тебе ничего рассказывать, тебе это знать ни к чему, ты же человек, а значит не очень умен, все равно не поймешь.

— Может, ты и проходы открывать умеешь? — спросил Врон.

— Я — нет, это не мое дело, — ответил скрыт. — А вот другие, те, что строят, они умеют не только открывать, но и возводить новые. Мое дело следить, помогать, когда нужно. Вот ты сидишь и встать не можешь, а я твое желание исполню и лекаря приведу, он тебя быстро на ноги поставит.

— Я и сам встану, — ответил Врон и попытался приподняться, но снова опустился на пол. Он не чувствовал себя больным, но и двигаться не мог, все его тело было мягким и непослушным.

— Что, не получается? — засмеялся скрыт. — Совсем ты заболел. Ладно, заболтался я с тобой, идти мне надо. — Скрыт покатился к двери. Врон еще раз попытался встать и снова бессильно рухнул на пол.

— Ты мою девушку сюда приведи, — крикнул он вслед скрыту.

— Не хочу я ей показываться, — огрызнулся скрыт уже у самой двери. — Дикая она уж больно и очень быстрая, того и гляди схватит. Ты же не помрешь, значит, она тебе не нужна. Но если ты очень просишь, то попробую заманить ее сюда.

Скрыт ушел, а Врон лег на пол. Ему становилось все хуже, перед глазами все расплывалось. Постепенно он начал терять ощущение тела — сначала он перестал чувствовать ноги, а потом руки, а дальше последовала очередь всего остального.

Его просто не стало, точнее, он был, он мыслил, но тела у него не было, он ослеп, оглох и потерял любую чувствительность. Его мысли вращались в каком-то закрытом пространстве, откуда они не могли выбраться, и основной цвет в этом пространстве был белый, хотя этот цвет он не мог видеть, просто таким было его ощущение от него. Такое он испытывал только однажды, когда был мертв.

Должно быть, и сейчас он умирал, но не мог сожалеть об этом, потому что его эмоции исчезли вместе с его телом. И это была горькая потеря, никогда раньше он не думал о том, что эмоции так много для него значат.

Но оказалось, что именно они давали ему ощущение жизни, а теперь, когда их не стало, он понял, что он умер.

Прошло много времени, Врон не знал, как много, чувство времени тоже притупилось; он не мыслил, потому что у него не было никаких побудительных причин о чем-то думать. Раз нет ничего, то и размышлять не о чем, это тоже было новое его открытие, совершенно ему не нужное.

А потом неожиданно он почувствовал укол боли. Это оказалось странное ощущение: в белом пространстве возникла яркая красная точка, на нее было неприятно смотреть, хотя еще несколько мгновений назад он мечтал о любых ощущениях.

Прошла вечность, и красная точка рассыпалась и пропала; возникло ощущение боли в исчезнувшей ноге, и это тоже было неприятно. Это было странно, он еще никогда не испытывал такое при своем оживлении.

Скоро он каким-то образом понял, что его нога затекла от долгой неподвижности и лежания на твердой поверхности.

Еще через вечность он догадался, что нужно сделать, и его нога дернулась. И почти сразу за этим, по мере восстановления кровоснабжения, последовали сигналы боли, они оказались яркие и неприятные. Потом откуда-то из небытия появился сигнал боли из другой ноги, и все повторилось.

Так к нему стало возвращаться его тело, это было больно и неприятно, и тело было совсем не таким, как раньше.

 

ГЛАВА ПЯТАЯ

Существует много противоречивых рассказов о смерти Риса Мудрого. Все они сходятся в одном, что Рис Мудрый стал жертвой заговора благородных и что его отравили. В одном из свитков есть рассказ лекаря, одного из тех, кто подозревался в совершении этого преступления.

Из книг монастыря охотников за демонами.

Он рассказывал, что, когда Риса Мудрого нашли утром в своей постели, его тело было холодно как лед. Сердце едва билось, губы посинели, а все тело было покрыто выступившей на коже кровавой слизью.

Смерть Риса Мудрого наступила около полудня, его сердце перестало биться, и ни одно зеркало не помутнело от его дыхания.

Последние минуты его жизни были полны страданий. Его тело изгибалось в конвульсиях, все мышцы дрожали мелкой дрожью. А тело становилось то огненно горячим, то мертвенно холодным.

Риса Мудрого похоронили в Проклятой долине, там, где он еще при жизни повелел, чтобы был вырыт склеп.

На похоронах присутствовали только близкие Рису люди, а также лекарь, подозреваемый в приготовлении яда. После похорон его так и не смогли найти, и поэтому даже виновный в совершении этого преступления остался безнаказанным.

Прошла еще вечность, все его тело вернулось к нему.

Когда возвратился слух, он услышал монотонный звук. Только через какое-то время он понял, что это чей-то голос, который повторял одну и ту же фразу. Он сконцентрировался на понимании ее, тогда звук рассыпался на составляющие, их оказалось много, а когда они вновь собрались вместе, он услышал:

— Врон, не оставляй меня одну, ты мне нужен.

… Что значит не оставить одну? Он задумался над этой фразой.

… Выходит, раньше она была не одна? Если не одна, то с кем? И кто такой Врон? И тут на него лавиной понеслись различного рода сигналы от тела, его мозг захлебнулся в них, а когда он снова смог их понимать, то оказалось, что он стал единым целым.

Не стало отдельного мозга, не стало отдельных рук и ног, не стало желудка, не стало отдельной печени, почек, селезенки, кожи, мышц и многого другого, и на свет снова родился тот, кому это все принадлежало, и его имя было Врон.

Он почувствовал горячую влагу на своей щеке и открыл глаза. Над ним склонилась Ласка, ее грудь касалась его тела, и это было необычайно приятно, а ее руки гладили его волосы.

— Ты меня напугал, — сказала девушка. — Я сначала думала, что ты умер, твое дыхание было незаметным, а сердце билось так редко и слабо, что сперва мне почудилось, что оно и не бьется. Я звала тебя, а ты не откликался. Я уже начала оплакивать тебя, а потом ты вдруг зашевелился. Что с тобой?

— Я не знаю, — ответил он. — Да и сейчас я понимаю только одно — что я рад, что ты здесь.

— Ты можешь встать? — спросила Ласка.

— Я попробую, — сказал он и с помощью девушки смог подняться. Его шатало от слабости, но его тело понемногу привыкало к тому, что он жив.

Он стоял рядом со стеной, и с этой стеной было связано что-то очень важное. Юноша вгляделся в нее, но она ничем не отличалась от других стен в этом зале.

Врон покачал головой, раньше он видел в ней что-то другое, но что? Он обратился к своей памяти, там мерцала белая пустота.

— Что с тобой? — спросила встревоженно Ласка. — У тебя взгляд стал пустым.

— Уже ничего, — поморщился он. — Мне просто что-то почудилось…

— Это, наверно, скрыт, — улыбнулась Ласка. — Ты знаешь, я все-таки сумела его увидеть и даже успела крикнуть свое желание, и оно исполнилось.

— Желание? — удивился Врон. — Какое желание?

— Чтобы ты вернулся…

— Вернулся? — нахмурился он. — А я что, куда-то уходил? Где мы?

— Мы в городе, который находится в царстве демонов, — ответила Ласка. — Сюда нас привели воины, потому что старый хотел, чтобы ты открыл проход в другой мир. И похоже, что ты его открыл, потому что все демоны пришли сюда, в этот дом, и их не стало, как и тебя. Я долго ждала тебя и волновалась, а когда уже решила, что ты не вернешься, ты появился. Ты что, совсем ничего не помнишь?

— Нет, — покачал он головой. — Я не помню. А кто такие демоны? И кто такой скрыт?

— Я потом тебе все расскажу, — сказала Ласка. — Ты, наверно, ударился головой, такое бывает после сильных ушибов. Это пройдет. Ты хочешь есть и пить? Пойдем, у меня все это найдется, а потом ты все вспомнишь. Тебе обязательно надо вспомнить, иначе мы останемся в этом городе навсегда. Он не выпустит нас…

— Я хочу есть, — сказал Врон, немного подумав. — Только не знаю, что это…

Ласка уже приспособилась к жизни в городе без него. В проемы дверей, чтобы они не закрывались, она набросала мелкой каменной утвари. Сосуд, в котором варилась каша, постоянно стоял на кубе, дающем тепло.

Врон ел, вглядываясь в стены, в предметы, которые были в комнате, и мучительно пытался вспомнить что-то важное, но не мог. По-прежнему в памяти зияла лишь белая пустота, но девушку он знал, как знал и город, так что память не исчезла, она просто пряталась от него.

Каша имела странный вкус, он ел ее и думал о том, что он забыл и этот вкус. Ласка погладила его по плечу.

— Нам нужно возвращаться домой, — сказала она. — Я рада, что все закончилось, что демоны ушли и больше никогда уже не вернутся. Мне надоел этот город и этот мир. Я хочу возвратиться в монастырь, отведи меня обратно.

Врон нахмурился.

— Я не помню, как мы здесь оказались, — медленно произнес он. — Я помню только свое детство, деревню, в которой я жил, своих родных, Проклятую долину, а дальше в моей памяти пустота…

— Но ты помнишь меня, — возразила Ласка. — Что ты помнишь обо мне?

— Я помню… — Врон замялся. — Ты самый дорогой мне человек, мне кажется, мы любим друг друга. Ласка рассмеялась.

— Я что-то неправильно сказал? — спросил Врон. — Я ошибся?

— Нет, ты не ошибся, — ответила Ласка. — Мы действительно любили друг друга, и я готова заняться этим прямо сейчас. А ты?

— Я? — Врон посмотрел на Ласку, на ее грудь, и в его груди разлилась теплота. — Я не знаю, смогу ли я… Я хочу этого и боюсь.

Ласка рассмеялась и, прижавшись к нему, поцеловала его в шею.

— А теперь? — спросила она. — Ты все еще боишься? Врон робко положил ладонь на ее талию, потом осторожно сжал пальцы.

— А если я забыл, что и как делать? — спросил юноша. — Что тогда?

Ласка снова звонко расхохоталась.

— Тогда мы все начнем сначала, — сказала она, увлекая его в комнату, где находилось ложе из мягкого камня. — Возможно, так нам даже больше понравится…

Тело вело себя странно, оно то разогревалось до такой температуры, что Ласка отодвигалась от него, то становилось холодным, и тогда девушка прижималась к нему, чтобы его согреть А потом оно затряслось мелкой дрожью, так что у него застучали зубы. Ласка с усталым вздохом отпрянула от него.

— Что с тобой происходит? — спросила она.

— Прости, я не знаю, — смущенно выдавил он. — Мое тело стало каким-то другим, оно мне не подчиняется.

— Ничего, — сказала Ласка. — Ты всегда был странным, и сегодня ты не более странен, чем всегда.

— Мне нужно подышать свежим воздухом, — промолвил юноша, сделал шаг к двери и упал.

Когда он очнулся, то первое, что он почувствовал, это были слезы Ласки на его груди, они были настолько горячими, что обжигали кожу. Врон протянул непослушную руку и погладил девушку по щеке.

— Не плачь, — сказал он. — Я думаю, что это пройдет, и я снова стану обычным.

— Ты никогда не станешь обычным, — улыбнулась Ласка сквозь слезы. — С этим я уже давно смирилась. Я плачу не поэтому, дело совсем в другом. Мне страшно, потому что я беременна…

— Беременна? — недоуменно спросил Врон.

— Лекари ошиблись, посчитав, что у нас не может быть детей, — грустно улыбнулась Ласка. — Я давно почувствовала, что со мной что-то не так, а несколько дней назад окончательно в этом убедилась. Мне очень страшно, Врон.

Он обнял ее и прижал к груди.

— Мое тело меняется, Врон, — прошептала Ласка.

— Как и мое, — ответил он с тяжелым вздохом.

— Скоро я стану толстой и некрасивой и ходить буду, переваливаясь, как утка, — сказала Ласка. — И ты начнешь смеяться надо мной…

— Я не стану смеяться, — возразил Врон. — Я думаю, что ты и в своей беременности будешь очень красивая. Прости меня, мне просто плохо сейчас, но я скоро поправлюсь и буду ухаживать за тобой.

— Нам нужно вернуться в монастырь, — прошептала Ласка. — Здесь же нет ни повитух, ни лекарей. Кто мне поможет родить? И времени осталось не так уж много до родов. Боюсь, что я понесла от тебя в первый же раз, но не поняла этого. Я же полукровка, у меня часто бывают странные ощущения, особенно в полнолуние. Но у меня растет живот, грудь набухает, в ней появляется молоко… А несколько дней назад я почувствовала, что ребенок зашевелился в моем животе. Вот тогда я только по-настоящему и осознала, что случилось. И я испугалась. Нам нужно уходить отсюда, Врон, пока я еще могу двигаться.

— Конечно, — сказал он и погладил ее по голове. — Завтра, едва взойдет солнце, мы отправимся к проходу в наш мир. Я только не уверен, что смогу его найти.

— Я кое-что помню, — ободрила его Ласка. — Не все, потому что большую часть пути я была без сознания.

— Хорошо, — печально улыбнулся Врон. — Может быть, и я что-то вспомню.

— Я так ждала тебя и так боялась, что ты не вернешься, — сказала Ласка, прижимаясь к нему. — И думала о том, что я буду делать здесь одна, да еще беременная…

Он поцеловал ее в мягкие теплые губы, потом еще раз, дальше все слилось в одно мгновение. На этот раз все было по-другому, его тело вело себя безукоризненно, оно словно вспомнило все, хотя без некоторых странностей все-таки не обошлось.

В какой-то момент Врон почувствовал, что он стал легким как перышко и приподнимается над девушкой, легко касаясь ее. Это было всего лишь одно мгновение, и Ласка не заметила этого, потому что ее глаза были закрыты, а губы шептали его имя.

Врон ощутил, как в его груди рождается нежность, и она и была той новой силой, способной не только на то, чтобы сделать его легким, но и на многое другое.

А потом его тело снова потяжелело, и он опустился рядом с Лаской. В этот момент к нему вернулась память. Многие события, которые с ним происходили, он вспомнил именно в этот момент, хотя и видел их как будто со стороны, словно это все происходило не с ним, а с кем-то другим.

Он вспомнил многое, но не все, пробелы в памяти остались, только их стало значительно меньше.

— Вот теперь я почувствовала, что ты вернулся, — прошептала Ласка. — Я снова вижу рядом того деревенского паренька, которого я полюбила. А когда я увидела тебя лежащим возле стены, ты был каким-то чужим, странным и очень опасным…

— Опасным? — спросил Врон.

— Да, опасным, — ответила Ласка, поворачиваясь к нему. — Я же полукровка и всегда очень остро чувствую опасность. Я боялась, что ты меня не узнаешь и нападешь на меня. Но ты меня узнал…

— Я не способен причинить тебе боль, — сказал Врон. — И никогда этого не смогу.

— Я жила в монастыре, а там даже близкие мне друзья в полнолуние были готовы меня убить, — вздохнула Ласка. — После этого они ничего не помнили и очень переживали, но так бывает. Я знаю.

— Я не полукровка, — возразил Врон. — На меня не действует полнолуние. Я совсем другой.

— Я знаю, — сказала Ласка. — С тобой я чувствую себя в безопасности, хоть ты и очень странный.

— Я вспомнил, что это ты убила меня один раз, — проговорил Врон. — А я даже не пытался защищаться, потому что не мог причинить тебе боль.

— Я тоже это помню, — шепнула Ласка, целуя его. — Я потом долго плакала в своей келье, вспоминая, как ты на меня смотрел, когда повалился на землю. В твоих глазах была такая растерянность и тоска… Многое изменилось с тех пор. Похоже, что с тобой рядом я тоже стала совсем другой, я словно забыла, что я полукровка, прошло уже не одно полнолуние, и у меня ни разу не было приступов злости и раздражения. И я думаю, что теперь я тоже не смогу причинить тебе боль. Но, когда ты лежал у стены, ты был очень опасным, гораздо опаснее любого полукровки. Поверь мне, меня еще ни разу не подводило мое чувство опасности.

— Но ты же не испугалась, — ответил Врон. — Ты сидела со мной рядом и плакала надо мной.

— Ты был без сознания, и я ревела потому, что боялась потерять тебя, — сказала Ласка. — Но и без сознания ты был сильным и очень опасным. Я впервые тебя увидела таким, и теперь я догадываюсь, почему демоны опасаются тебя: они чувствуют в тебе эту силу.

— Я постоянно меняюсь, — грустно улыбнулся Врон. — Только я начинаю привыкать к себе, как со мной снова что-то происходит. Но в любом состоянии я не смогу обидеть тебя.

— Когда мы пошли на охоту, — улыбнулась Ласка, — это было так давно, что я почти этого уже не помню, я относилась к тебе покровительственно и немного свысока. А теперь я сама ищу у тебя защиты, и, ты знаешь, мне это нравится. Мне, оказывается, уже давно надоело быть сильной…

— Ты и сейчас не слабая, — возразил Врон. — Поэтому вставай, начинается новый день. Сегодня мы попробуем вернуться в свой мир.

— Я буду беречь силы и встану только тогда, когда будет готов завтрак, — сказала Ласка, подталкивая его в спину. — Не забывай, что теперь я ношу твоего ребенка, и поэтому ты должен заботиться обо мне. И к тому же с этого момента я буду вести себя так, как ведут все беременные: быть капризной, ленивой и всегда всем недовольной.

— Да, — вздохнул Врон, закинул за спину меч, поймав себя на мысли, что он за это время стал для него привычной тяжестью и что без него он чувствует себя незащищенным. — Никогда не думал, что полюблю такую капризную и ленивую женщину.

— И беременную от тебя, — добавила Ласка.

— Да, — кивнул Врон. — Еще и беременную…

Каша сварилась быстро. Ласка съела много, он же не смог проглотить ни одной ложки.

Врон пристроил мешок с оставшимся зерном за спиной, использовав ремни, которые держали ножны меча.

— Если ты готова, то мы пойдем, — проговорил он. — Сказать честно, я уже устал от этого мира.

Они набили мешок зерном на поле за городом и не спеша двинулись по каменной дороге — она вела немного не туда, куда им было надо, но по ней были идти легче, чем по полю.

Когда стало темнеть, Врон предложил заночевать в заброшенных хижинах на поле, но Ласка отказалась, заметив, что она соскучилась по свежему воздуху.

Они улеглись спать в кустах рядом с дорогой. У них не было ничего, чем они могли бы разжечь огонь, поэтому им пришлось довольствоваться только теплом друг друга.

Когда они стали засыпать, появились первые насекомые. Врон с любопытством ждал, что будет, когда комар попытается укусить его. Укус оказался довольно болезненным, и комар спокойно полетел дальше, напившись его крови.

Врон с сожалением проводил его взглядом и тяжело вздохнул, подумав о том, что теперь пропитание для своего тела ему придется добывать самому.

Спал он беспокойно, ему мешали комары и холод. Ласка же заснула сразу и пробудилась только тогда, когда появилось солнце.

Они съели несколько горстей зерна, запивая родниковой водой, и снова пустились в путь.

На исходе третьего дня они добрались до скалы, в которой был проход, и тут и случилось то, чего так опасался Врон, — он не сумел его открыть.

Когда юноша зажмурился, то увидел только темноту с разноцветными кругами, а потом перед его глазами неожиданно замелькали странные образы.

Он вдруг увидел Ласку с большим животом, тяжело бредущую по городу. Он видел скрыта, который что-то быстро и бессвязно ему лопотал, и он даже увидел ребенка, который родится у Ласки.

Это был мальчик, совершенно обыкновенный, неотличимый от множества других человеческих детей, у него не было ни когтей, ни клыков, и кожа у него имела обычный человеческий цвет, только глаза его были странно темными…

Врон разомкнул веки, тяжело вздохнул и отступил от скалы.

— Я не могу открыть этот проход, — сказал он Ласке. — Похоже, что сейчас мне это стало не под силу. Вероятно, это связано с потерей памяти, а может быть, и с чем-то другим…

— Попробуй еще раз, — сказала Ласка, в глазах у нее промелькнула тревога. Врон замотал головой.

— Я уже пробовал множество раз, — выдавил он устало. — Боюсь, что этот проход больше не откроется для нас никогда.

— Этого не может быть, — заспорила Ласка. — Ты должен это сделать, ты же уже открывал проход в другой мир для демонов. Почему ты не можешь открыть тот, что больше всего нам нужен сейчас?

— Я перепробовал все, что знал, — тяжело вздохнул Врон. — Боюсь, что, пока ко мне не вернется вся память, мы не сможем уйти из этого мира. Нам придется какое-то время жить в этом мире, и тебе придется здесь рожать.

— Но я не хочу, — воскликнула Ласка, на глазах ее заблестели слезы. Он обнял ее и прижал к себе.

— Не знаю, утешит ли это тебя, — сказал он. — Но, когда я пытался открыть проход, я вдруг увидел ребенка, который у тебя родится. Это будет совсем обыкновенный мальчик, у него не будет ни лишних пальцев, ни рожек на голове, ни клыков и когтей, как у демонов.

— Совсем обыкновенный малыш? — удивилась Ласка. — Разве он не будет полукровкой, как я, или обладать такой странной силой, как ты?

— Может, и будет, — ответил Врон. — Я же видел его маленьким, а ты сама сказала, что изменения у полукровок начинаются, когда они взрослеют.

— То, что он будет такой, как все, это тоже неплохо, — сказала Ласка. — По крайней мере, у него не возникнет тех проблем, что у его родителей, но скверно то, что мы не можем вернуться домой, и то, что мне придется рожать без повитухи или лекаря. Женщины часто умирают при родах, у них начинается кровотечение, и его могут остановить только лекари…

— Нет, ты не умрешь, — сказал Врон и погладил ее по волосам. — Я видел, как ты будешь кормить грудью нашего малыша. И еще я видел, что нам будут помогать.

— Кто?

— Я видел скрыта и еще кого-то совсем непохожего на демона, но это был и не человек. А рожать ты будешь в городе…

— Опять город, — вздохнула Ласка. — Как я устала от этих безликих стен, странных дверей, камня, на котором можно спать…

— У нас нет выбора, — сказал Врон. — Город даст нам защиту, и в нем есть все, что нам нужно. Крыша над головой, еда и питье и главное — покой…

— Может быть, ты еще раз попытаешься открыть этот проклятый проход? — спросила Ласка. — Мы же совсем рядом с нашим миром, надо только пройти через скалу…

Он подошел к камню, закрыл глаза, но снова ничего не увидел, кроме темноты и разноцветных кругов.

— Ничего не получается, — сказал он с тяжелым вздохом. — Наш мир за этой скалой, но он так же далеко, как если бы был за огромным морем.

Ласка подступила к скале и потрогала ее руками.

— Может быть, кто-то другой сумеет его открыть? — спросила она. — А что, если в этом мире остался еще хоть один демон, который знает тайну прохода?

— Может быть, — согласился Врон, хоть и не верил этому. Он знал, что они заперты в этом мире и никто не сможет им помочь, кроме них самих…

Город был тем же, каким они его оставили. Они насобирали зерна на полях, а Врон подбил камнем птицу, которая на вкус оказалась вполне съедобна.

Дни, похожие один на другой, потянулись друг за другом. Врон собирал зерно на полях и сносил его в один из домов города, готовясь к зиме. Зерно на полях созрело и осыпалось на землю, и он спешил, понимая, что скоро им будет нечего есть.

Ласка менялась, у нее вырос живот, и теперь по утрам она жаловалась на боль в спине и на то, что у нее отекают ноги.

Она каждый день обходила одну за другой улицы города, надеясь встретить скрыта, чтобы крикнуть ему свое новое желание — вернуться обратно в свой мир.

А потом начались дожди, мелкие и моросящие, и теперь они часто сидели рядом на теплом мягком камне ложа и разговаривали о том, каким вырастет их ребенок.

Врон несколько раз ходил в тот дом, где стояло ложе, дающее энергию, и, несмотря на то что он после этого чувствовал в себе силу, он ничего не мог с ней сделать — энергия не слушалась его.

Она бесполезно разбрызгивалась мелкими брызгами, а не текла единой струей, необходимой для того, чтобы открыть проход.

Врон уже смирился с тем, что вся его странная сила исчезла. У него текла кровь при порезах и долго заживала любая рана. Он не мог быстро бегать и быстро двигаться, из него не выделялась слизь, которая закрывала его тело, когда становилось холодно или когда ему грозила опасность.

Врон решил, что он снова стал обычным пареньком из затерянной в глуши деревни, что наконец произошло то, о чем он так долго мечтал, только это его теперь не радовало, а огорчало.

Дожди прекратились, подули сильные, холодные ветра, и теперь иногда утром можно было увидеть в городе падающий снег. Но, как только снегопад прекращался, снег исчезал сам по себе, и мостовые снова приобретали обычный вид.

Ходить по улицам в одной набедренной повязке было холодно, но другой одежды не было ни у него, ни у Ласки.

Ласка грустила, сидя у открытой двери и глядя, как падают снежинки. Она страшилась родов, и чем ближе подходило их время, тем больше она боялась. Она уже несколько раз объясняла Врону, что и в каком порядке он будет делать, когда она будет рожать, но, тут же забывая об этом, снова начинала рассказывать, как принимать ребенка, как отрезать пуповину и завязать узел.

В день, когда родился ребенок, произошло много событий, и некоторые из них оказались неожиданными как для него, так и для Ласки.

Врон утром пошел в дом, где он сложил зерно, собранное с полей — нужно было варить кашу, как бы она им ни надоела.

Ласка отказалась вставать — в последнее время ей было тяжело двигаться, и она теперь много лежала, с тревогой глядя на свой огромный живот.

Врон шагал по еще мокрой от выпавшего ночью снега мостовой, ежась от холода, и в очередной раз грустно вспоминал о том, как его защищала слизь от многих неприятных вещей, в том числе и от неожиданностей погоды.

Вдруг впереди он заметил два следа на мокрой мостовой и сразу понял, что это следы демонов. Врон передвинул меч за спиной, чтобы его можно было быстро достать, и тревожно вздохнул.

Он не надеялся, что сможет убить хотя бы одного демона: теперь, когда он стал обычным человеком, это было почти невозможно. У него не было нужной быстроты в движениях, не осталось силы, необходимой для того, чтобы проткнуть крепкую кожу демона.

Он пошел медленно, стараясь не производить шума и держаться поближе к домам, чтобы успеть спрятаться за стенами, прежде чем его заметят демоны.

На перекрестке трех улиц он осторожно выглянул из-за угла дома и увидел скрыта, сидящего на мостовой в нескольких шагах от него.

— Долго же ты шел, — сказал скрыт. — Раньше ты ходил намного быстрее.

— Да, — согласился Врон, настороженно оглядываясь вокруг, чтобы вовремя заметить другого демона. — Раньше я был более быстрым.

— Так я и подумал, что с тобой что-то случилось после того, как ты чуть не умер, — кивнул скрыт. — Я уже давно за тобой наблюдаю. Как чувствует себя твоя самка?

— Беспокоится, — вздохнул Врон. — Боится, что не сумеет сама родить, а здесь нет ни повивальной бабки, ни лекарей.

— Здесь есть и лекари, и повивальные бабки, только они живут в человеческих селениях, — сообщил скрыт.

— Ты раньше мне об этом не говорил, — сказал Врон. — Что это за человеческие поселения и где они находятся?

— А мы с тобой об этом и не разговаривали, — засмеялся скрыт. — Да и незачем было. А поселения остались от демонов, да и люди тоже — теперь они живут в больших домах и чувствуют себя хозяевами. Осмелели настолько, что даже пытаются гоняться за теми из нас, кто остался. Правда, еще ни одного не догнали, но все равно гоняются…

— Если бы ты сказал мне об этом раньше, то я бы обязательно нашел такое поселение и привел оттуда повитуху, — снова вздохнул Врон. — А сейчас боюсь, что уже поздно, она того и гляди родит.

— Поселения далеко, ты бы туда неделю шел, да столько же обратно и все равно бы не успел, — сказал скрыт. — Ты теперь совсем медленный стал и слабый.

— Да, — согласился Врон. — Это правда, ты многое узнал, следя за мной.

— Я еще много чего знаю из того, что ты не знаешь, — сказал скрыт. — Например, что твоя самка сегодня будет рожать. Если ты сейчас пойдешь домой, то как раз успеешь к началу.

— Мне зерно нужно, чтобы кашу сварить, — сказал мрачно Врон. — Возьму его и пойду обратно.

— Бери, я подожду, — ответил скрыт.

— Зачем ты будешь меня ждать? — удивленно спросил Врон.

— Ты ступай за зерном, — ответил тот. — У тебя нет времени на глупые вопросы, а то придешь к своей самке, а она уже возьмет и родит.

Врон недоверчиво покачал головой и побежал по мокрой мостовой к дому, где он хранил зерно. Там он быстро наполнил мешок и вернулся обратно.

Скрыт, как и обещал, ждал его, сидя на том же месте, только сейчас он был не один. Рядом с ним сидел еще один демон чуть выше скрыта, у него были длинные лапы с пальцами, заканчивающимися острыми тонкими когтями.

Шерсть у него отсутствовала, а голая кожа была песочно-серого цвета и напоминала кожу демонов-воинов.

Голова у него была чрезмерно крупной для узких плеч, а на ней выделялись большой нос с огромными ноздрями, выпуклые глаза и маленький рот, из которого торчали острые клыки.

Врон потянулся было за мечом, но потом только вздохнул и опустил руку: у него не было времени ввязываться в драку, да и исход ее был неизвестен — вероятнее всего, его бы просто убили.

— То, что свою железку не достал, это правильно, — сказал скрыт. — Потому что перед тобой лекарь. Он поможет твоей самке родить.

— Лекарь? — удивился Врон.

— А чему ты так удивился? — спросил скрыт. — Я же говорил тебе, что повелители создавали разных демонов, вот и лекарей создали, чтобы они нас лечили. А этот лекарь самый лучший, он и в человеческих телах разбирается, потому что людей лечил… Ну, теперь, когда ты нас увидел, — добавил скрыт, — мы сами пойдем, а то ты медленно ходишь. Мы тебя около дома будем ждать.

— Постой, — сказал Врон. — Я хочу спросить…

Но спрашивать уже было некого, демоны уже исчезли, словно растворились в воздухе. Врон недоуменно покачал головой и побежал. Если Ласке пришло время рожать, то он должен быть рядом.

Возле дома, в котором они теперь жили, он опять увидел демонов, сидевших на мостовой и о чем-то негромко разговаривавших.

— Долго же ты бежал, — проворчал скрыт. — Мы уже и ждать тебя устали, да и самка твоя что-то очень громко вопит. Ты зайди, потолкуй с ней, а потом уже нас позовешь. Твоя самка пугливая, да к тому же если увидит меня, то снова начнет свои желания кричать. Так раскричится, что и забудет, что ей уже рожать пора…

Врон бросил в зале мешок с зерном и помчался вверх по лестнице.

Ласка громко стонала. Заметив Врона, она немного успокоилась, облизала потрескавшиеся воспаленные губы и тихо сказала:

— Я уж думала, что ты не успеешь. Воды уже отошли, скоро ребенок выходить начнет. Быстро принеси теплой воды и возьми мою набедренную повязку, ее надо постирать, а то ребенка не во что будет укутать.

Последние слова она уже провизжала, корчась от боли. Врон подождал, пока она успокоится, потом негромко сообщил:

— Я лекаря привел.

— Лекаря, какого лекаря? — спросила тревожно Ласка.

— Демона, но он уже лечил людей.

— Знаю я, как они лечат, — простонала Ласка. — Ты что, совсем с ума спятил? Он же убьет меня и съест и нашего ребенка тоже. И вообще, откуда он тут взялся? Ты же твердил, что здесь мы в безопасности, что демоны этот город не любят.

— Я рядом буду и не дам ему вас съесть, — сказал Врон. — А лекаря скрыт привел, он вместе с ним сюда придет, так что можешь желание загадывать.

— Одно у меня желание — чтобы быстрее все закончилось, — простонала Ласка. — Веди кого угодно, только скорее…

Она завыла от боли так тонко и пронзительно, что у Врона похолодело в груди.

Он выскочил в коридор и крикнул во весь голос:

— Скрыт, лекарь, идите сюда, быстрее! Лекарь зашел в комнату и тихо прорычал, угрюмо разглядывая Ласку:

— Это твоя самка, которая рожает? Ладно, сам вижу, что эта. Есть тут вода?

— Есть, — сказал Врон. — Внизу бассейн, а в нем теплая вода.

— Так вот неси ее туда…

— Не понимаю, — растерялся Врон.

— Эй, скрыт, — рыкнул лекарь. — Объясни этому глупому человеку мои слова, он, похоже, совсем их не понимает. Скрыт высунулся из-за спины лекаря и заговорил:

— Ты просто делай то, что он скажет. Ты не думай, все равно у тебя мыслей и раньше-то было не так много, а сейчас, похоже, и последние пропали…

— Но…

— Ты возьми ее на руки и отнеси туда, где вода, — сказал скрыт. — Это все, о чем он тебя просит. Это же совсем просто, даже ты это сможешь понять, если подумаешь.

Последние слова Врон плохо расслышал — Ласка опять завыла от боли. Он схватил ее и потащил вниз по лестнице, прижимая к своей груди.

— Что ты делаешь? — взвыла Ласка. — Ты что, меня убить хочешь? Я же рожаю…

Врон кое-как протиснулся через дверь и положил Ласку в бассейн.

— Я делаю то, что лекарь велел, — пробормотал он. — Может быть, он что-то понимает в родах? — Ласка вздохнула и ткнула его своим маленьким кулачком в живот.

— Ты меня слушай, а не демонов, — сказала она и неожиданно улыбнулась. — А ты знаешь, действительно стало немного легче… Где этот твой проклятый лекарь?

Демон-лекарь появился из-за спины Врона и, отодвинув его в сторону, наклонился над девушкой; он закрыл свои выпуклые глаза и, проведя лапой над ее телом, тихо прорычал:

— Ты не бойся, человеческая самка, детеныш живой и здоровый, скоро родишь. Я помогу…

— Какой это лекарь? — спросила Ласка, с тревогой поглядев на Врона. — Посмотри, какие у него клыки и когти. Он точно сожрет нашего ребенка.

— Успокойся, самка, — рыкнул лекарь. — Я не буду есть твоего детеныша. Я пришел, потому что меня позвали.

— На обед? — спросила Ласка язвительно, но тут же скривилась от боли и закричала тонко и пронзительно: — Больно!

— Это хорошо, — нахмурился лекарь. — Может, пока тебе будет больно, ты не будешь говорить разные глупости… А больно потому, что твой детеныш уже начал выходить. Я приму его.

Он наклонился над девушкой и провел лапой по ее животу, от чего Ласка закричала так пронзительно, что Врону стало совсем не по себе. Он побледнел.

— Не пугайся, — засмеялся скрыт. — Он — хороший лекарь, лучший в этом мире. А самку свою не слушай, они всегда кричат, когда рожают.

— Напряги свой живот, человеческая самка, — приказал лекарь. — Голова твоего детеныша уже в моих руках, еще немного боли, и все закончится.

Ласка закричала, выгнувшись всем своим телом, а когда она бессильно опустилась в воду, почти тут же раздался крик ребенка.

Демон-лекарь быстро и ловко обмыл его в той же воде, завязал в набедренную повязку, которую ему дал Врон, и протянул детеныша скрыту.

— А ты, человек, — едва слышно прорычал он, — отнеси свою самку в другое место, где ей будет удобно. Ей надо отдохнуть.

— С ребенком поаккуратнее, — сказал Врон скрыту. — Я не прощу тебе, если с ним что-то случится.

— Я пойду впереди, — промолвил скрыт. — И буду нести твоего детеныша так же, как если бы нес яйца своей самки. Не беспокойся.

— Постараюсь, — пробормотал Врон и вытащил мокрую Ласку из воды. Она тяжело дышала.

— Если с моим дитем что-то случится, — сказала она мрачно, — я убью вас всех и тебя, Врон, тоже.

Он отнес ее вверх по лестнице, положил на ложе. Потом осторожно взял ребенка из лап скрыта и протянул ей.

Ласка крепко прижала его к себе, продолжая настороженно смотреть на демонов. Лекарь недовольно покачал головой, протянул к ней руки, девушка вздохнула, ее рот чуть приоткрылся, и она заснула. Потом лекарь тут же провел рукой над телом ребенка.

— Пусть поспят, — сказал он. — Самке нужно восстановить свои силы, к тому же она слишком много болтает. А ребенку нужно привыкать постепенно к этому миру, пусть привыкает во сне, так легче. Не беспокойся за нее, человек, роды прошли хорошо, кровь я у нее остановил, так что все уже хорошо.

— Что мне сейчас делать? — спросил Врон.

— Ты пойдешь со мной, человек, меня скрыт просил осмотреть тебя. Я уже чувствую, что в тебе есть неправильность, ее нужно исправить…

— Ты будешь лечить меня? — спросил Врон.

— Я лекарь, — пожал плечами демон. — Я исправляю то, что неправильно. Если это в моих силах, исправлю и тебя.

Врон поплелся вслед за демонами и, выходя, на всякий случай закрыл дверь комнаты, в которой остались Ласка и ребенок.

— Потом отведешь нас туда, где есть ложе, дающее энергию, если ты знаешь, где оно, — сказал лекарь. — Давно хотел на него взглянуть, но сначала туда, где я смогу тебя спокойно осмотреть.

Врон открыл ближайшую комнату, в которой было каменное ложе.

— Ложись, — велел лекарь. — Закрой глаза и ни о чем не думай, твои глупые мысли мне мешают.

— Как я могу не думать, — спросил Врон, — если я беспокоюсь за свою девушку?

— Убери свою железку, чтобы я ее не видел, — прорычал лекарь, показывая на меч. — Она мешает мне сосредоточиться. Сейчас ты заснешь, может быть, когда ты будешь спать, ты не будешь так тревожен.

— Нет, — возразил Врон. — Я не буду спать, а вдруг у вас появятся нехорошие мысли?

— Спи, — сказал лекарь, проведя лапой над головой Врона. — Такие мысли у меня появились сразу, как только я увидел тебя.

— Какие мысли? — спросил Врон, с трудом прорываясь сквозь нахлынувшую дремоту.

— Убить тебя, — ответил лекарь. — Я думаю об этом и теперь хочу разобраться, почему я этого так хочу.

— Но… — Врон заснул, не успев закончить фразу. Когда он пробудился, лекарь сидел на полу рядом со скрытом и о чем-то тихо беседовал.

— Ты не убил меня, — сказал Врон, приподнимаясь и хватая меч. — Ответь — почему?

— Я сказал, что думал об этом, — усмехнулся лекарь. — Но убивать тебя я не собирался. Все мысли имеют какую-то основу, они не возникают просто так. Теперь я знаю, почему мне так хотелось тебя убить…

— И почему?

— Потому что ты не один, в тебе есть еще кто-то, сейчас он почти неживой, ты почти убил его, а он — это как раз то, что делало тебя сильным. Ты и захворал из-за этого.

— Как я мог его убить? — спросил Врон.

— Глупый вопрос, — прорычал лекарь. — И у меня нет на него ответа. Я вижу, но пока не понимаю, что я вижу. Сейчас я знаю только то, что уже сказал. Идем туда, где есть ложе, дающее энергию. Я посмотрю на тебя там, тогда, может быть, что-то пойму. Конечно, если ты все еще хочешь, чтобы я тебя лечил.

— Я хочу, — сказал Врон. — Мне это очень нужно. Пока я болен, я не могу вырваться из этого мира.

— Тогда идем, — велел лекарь. — Только сначала я взгляну на твоего детеныша и твою самку — я должен убедиться, что у них все в порядке.

Врон отвел демонов к Ласке и ребенку. Они спали, лекарь закрыл глаза, потом нехотя сказал:

— Твоя самка последнее время плохо питалась. Для того чтобы восстановиться после родов и сытно кормить детеныша, ей нужна хорошая еда. Позаботься об этом, если хочешь, чтобы они были здоровы. А сейчас идем к ложу, дающему энергию.

Врон привел демонов в дом, в котором было ложе, и открыл дверь нужной им комнаты. Лекарь неожиданно насторожился и стал принюхиваться своим большим носом.

— Здесь использовалась мощная энергия, и совсем недавно, — сказал он.

— Я как-то попробовал вспомнить все то, что забыл, — мрачно проговорил Врон. — Но у меня ничего не получилось.

Лекарь недоуменно взглянул на него.

— Ты использовал энергию, которая уничтожает миры, только для того чтобы вернуть себе память? — сказал он. — Похоже, что мое первое впечатление о тебе было верным ты глуп.

— Это правда, — кивнул Врон. — Я не очень умен.

— Странно, что тебе при твоей глупости разрешили пользоваться подобной энергией, — покачал головой демон. — Обычно повелители очень осторожны в таких вещах.

— Сейчас я ею не пользуюсь, потому что разучился, — уточнил Врон.

— Да, да, — рыкнул демон-лекарь и взглянул на Врона уже с некоторым уважением. — Мне надо более внимательно тебя осмотреть. Должно быть, я что-то не увидел в тебе.

— Я говорил тебе, что он открывает проходы, — вмешался в разговор скрыт.

— Да, да, ты говорил, — рассеянно ответил лекарь. — Но ты не объяснил, как он это делает. Так вот он их, похоже, не открывает, он их взламывает, а это совсем другое дело. Для того чтобы открыть проход, не требуется большая сила, нужно только приложить ее в нужное место. А вот чтобы взломать, тут нужна серьезная энергия, и этот человек каким-то образом научился ею пользоваться.

— Что ты можешь знать об этом? — спросил Врон.

— Я — лекарь, таким меня создали повелители, — ответил демон. — Я вижу энергии и понимаю их. Не всеми из них я умею пользоваться, многие формы мне недоступны, но вижу я их все. Это я открыл проход для демонов в этот мир, но не смог открыть проход в следующий, потому что повелители поставили сложный замок, в котором я не сумел разобраться. За это меня и наказал старый, отправив в самый дальний город повелителей, и я там жил совсем один. Я не мог уйти оттуда, потому что меня стерегли воины, и, если бы не мой друг скрыт, я бы давно сошел с ума от одиночества. А потом, когда воины ушли вместе со всеми, он рассказал мне о тебе, и мне стало любопытно, захотелось взглянуть на того, кто лучше владеет энергией, чем я, и кто сумел разобраться в секретном замке. Поэтому я пришел сюда, чтобы посмотреть на тебя, а заодно и убедиться в том, что старый и воины действительно ушли.

— Не только поэтому, — добавил скрыт. — А потому, что я попросил тебя об этом.

— Да, да, — согласился лекарь. — Ты сказал мне, что этот человек болен, хоть и не знает об этом. Ты оказался прав, он не может пользоваться энергией, потому что потерял цельность в себе. Он как будто разделился на две части, и одна борется с другой за управление телом.

— Это случилось, когда я вернулся в этот мир, — сказал Врон.

— После того как двери открыты, ключи теряются часто, — рыкнул лекарь. — Любой проход забирает силу, а на того, кто владеет энергией, воздействие еще сильнее.

— Но у меня это произошло в первый раз, — сказал Врон.

— Все когда-то происходит в первый раз, — изрек лекарь и подошел к стене, в которой Врон открывал отверстие в другой мир. — Здесь кто-то пробил небольшой тоннель в другой мир.

— Сначала это сделал один из повелителей, — сказал Врон. — А я просто повторил это.

— Я вижу, — тихо прорычал лекарь. Он отступил от стены и подошел к ложу. — Вот здесь чувствуется совсем другая энергия, она дает силу. Ложись, человек, я буду смотреть за тобой.

— Это может быть опасным, — предупредил Врон. — Моя девушка плохо чувствовала себя после того, когда просто находилась рядом.

— Она носила детеныша, — возразил лекарь. — Со мной этого не случится, но ты, скрыт, на всякий случай выйди в коридор.

— Никуда я не пойду, я тоже хочу на это посмотреть, — сказал скрыт. — Возможно, это опасно только для людей, а нам, демонам, ничего не грозит, мы крепче их и сильнее.

— Это тебя не убьет, — согласился лекарь. — Но это ложе создано для повелителей и давало энергию повелителям, поэтому последствия для нас неизвестны.

— Ну и пусть, — заупрямился скрыт. — Мне интересно.

— Ладно, — сказал Врон, ложась. — Я вас предупредил.

Ложе мягко завибрировало, желтое облако укутало его, и он заснул. Когда он проснулся, лекарь и скрыт сидели у стены и дрожали мелкой дрожью.

Врон протянул руку и попробовал направить энергию тонкой струйкой, но у него опять ничего не получилось.

— Не надо этого делать, — прорычал дрожащим голосом демон-лекарь. — Нам уже достаточно того, что мы видели. Выпусти нас.

Врон открыл дверь, демоны выскочили из комнаты и понеслись вниз по лестнице.

Он с грустной усмешкой посмотрел им вслед и вернулся к Ласке. Она не спала и кормила ребенка грудью.

— Он действительно абсолютно обычный, нормальный человеческий ребенок, — сказала она с некоторой гордостью. — Ну, конечно, если не считать того, что он очень милый. Тебе он нравится?

— Я еще не успел его рассмотреть, — проговорил Врон. — Я провожал демонов.

— Ты их поблагодарил? — спросила Ласка.

— Не успел, — вздохнул Врон, садясь рядом с ней и разглядывая малыша. — Похоже, у них оказались какие-то очень срочные дела, и они очень быстро убежали от меня.

— Я накричала на лекаря, — расстроившись, призналась Ласка. — А теперь понимаю, что он все сделал замечательно, даже пуповину завязал очень аккуратно. Наш ребенок чувствует себя хорошо, как и я, только почему-то ест плохо.

— Он же еще маленький, — сказал Врон. — Всего несколько часов прошло, как он родился, я думаю, что он еще просто не успел проголодаться. Главное, что он родился и что он здоров.

— Хочешь его подержать? — спросила Ласка. Врон кивнул и взял малыша — он весил совсем немного и был почему-то весь красный, как демон. На его руках он сразу затих и заснул.

— Ты ему нравишься, это хорошо, — сказала Ласка. — Положи его и обними меня. — Врон положил ребенка рядом и лег, обняв Ласку.

— Мне было очень больно, и я в какой-то момент подумала, что умру. Но я родила очень красивого малыша, и ты должен мною гордиться. — Голос Ласки стал сонным. — Только я устала и хочу спать.

Она еще что-то пробормотала и заснула, прижавшись к нему. Врон не хотел спать, энергия, которую он получил, переполняла его, он ощущал, как она тонкой струйкой вытекает из него через его руки к Ласке и ребенку.

Он смотрел на малыша и чувствовал, что тот не совсем обычен, энергии из него он брал гораздо больше, чем Ласка, и это было странно.

Ребенок внезапно открыл глаза и улыбнулся, посмотрев на него. Глаза были темными, как он и видел в своем сне, и неожиданно ясными и, как ему показалось, все понимающими.

Врон улыбнулся в ответ, малыш отвернулся от него и, поворачивая голову, стал осматривать комнату. Это было еще более странно: Врона заставляли сидеть со своей сестрой, когда она была маленькой, и он знал, что маленькие дети не умеют осознанно владеть своим телом, это умение приходит к ним постепенно.

И обычный ребенок не в состоянии уже через несколько часов после рождения поворачивать свою голову, он даже держать ее не может, потому что у него нет нужных мышц.

Врон потрогал малыша за палец, ребенок повернул к нему голову, зевнул и, закрыв глаза, снова заснул. Врон недоверчиво покачал головой и решил, что ему это привиделось.

Он вздохнул и смежил веки…

Впервые за многие месяцы он спал спокойно, не тревожась ни за себя, ни за Ласку. С этим чувством покоя и защищенности он и проснулся.

Ласка кормила ребенка. Увидев, что Врон открыл глаза, она сердито сказала:

— Вставай, лежебока. У меня все болит и внутри и снаружи, но уже хочется есть. Приготовь кашу и подумай над тем, чтобы найти что-то еще, кроме зерна. Пока с нами не было малыша, я могла есть все, что угодно, но теперь я должна думать о нем. Не думаю, что каша даст ему все нужное, чтобы вырасти смелым и умным, как его отец.

— Смелым и умным? — удивился Врон. — Ты так никогда раньше обо мне не говорила…

— Я говорила об его отце, — улыбнулась Ласка. — Если ты все-таки он, то ты обязательно что-то придумаешь, чтобы нас вкусно накормить. Может быть, сходишь на охоту?

— Схожу, — улыбнулся Врон. — Попробую быть немного похожим на его отца.

Он сварил кашу, накормил Ласку и, подождав, пока она заснет, вышел из дома.

— Ты прости, что мы вчера так быстро убежали, — раздался над ухом голос неизвестно откуда появившегося скрыта. — Но то, что мы почувствовали, было очень неприятно, меня после этого до вечера трясло как в лихорадке. Куда это ты отправился?

— На охоту, — ответил Врон. — Лекарь говорил вчера, что моей самке нужно другое питание. Может быть, ты поможешь мне поймать зверя или птицу?

— Я не демон-охотник, — сказал скрыт. — Хотя, конечно, и мне приходится иногда промышлять охотой, чтобы не умереть с голода. Но помогать я тебе не буду, мне это не интересно.

— А куда делся лекарь? — спросил Врон. — Я надеялся на то, что он меня будет лечить.

— Лекарь ушел из города, но он предупредил, что с тобой потом еще встретится, — сказал скрыт. — Он говорил мне, что понял причину твоей болезни и что теперь будет думать о том, как тебе помочь.

— Когда он со мной встретится? — спросил Врон.

— Он не сказал.

— Снова придется ждать, — грустно промолвил Врон, открывая туннель, ведущий за стену. — Если меня долго не будет, позаботься о моей самке и ребенке.

— Не беспокойся, — сказал скрыт. — Все равно делать мне здесь нечего. Кстати, скоро опять пойдет снег, похоже, ты выбрал не самое лучшее время для охоты.

— Раз я уже решил, то пойду, — отозвался Врон. — Может быть, мне повезет, и дичь я найду сразу у стен города, и не нужно будет никуда ходить.

Когда он вышел из тоннеля, то удивленно ахнул. Перед ним простиралась бескрайняя снежная равнина, почти такая, как в мире, из которого он не так давно пришел. Единственное отличие заключалось в том, что было не так холодно.

На снегу около стены четко отпечатывалась цепочка следов и исчезала на сухой каменной дороге.

След был лекаря. Врон тяжело вздохнул, подумав о том, что скрыт прав — в такую погоду вряд ли он что-то сможет добыть.

Уже сейчас, когда его перестал защищать город, он почувствовал холод. Врон поежился и, посмотрев на следы лекаря, решил, что попробует догнать его.

Возможно, тот сумеет вылечить его, и тогда охота не будет для него таким безнадежным делом, как сейчас.

Врон, проваливаясь в неглубокий снег, добрел до дороги, а затем побежал так быстро, как мог в своем теперешнем состоянии.

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В монастыре живут охотники и охотницы. Первый запрет на встречи между ними наложил еще сам Рис Мудрый, и на это у него была весомая причина.

Из книг монастыря охотников за демонами.

Поскольку полукровки несут в себе кровь демонов разных видов, то смешение этих кровей часто приносит опасные плоды.

Так, достоверно описано, что в результате любви двух полукровок родился ребенок, которого впоследствии назвали кровавым кошмаром монастыря.

До своего полового созревания он ничем не отличался от обычных детей, потом в нем начала проявляться сила, он быстро рос и скоро стал одним из самых сильных и ловких охотников. Но однажды в полнолуние, когда луна была на редкость яркой, произошло превращение его во что-то нам абсолютно до этого неизвестное.

Наутро, когда его келья была открыта, в ней вместо человека был демон неизвестного нам вида. Он обладал крепкой кожей, которую не смогло пробить ни одно копье, даже закаленное особым образом. На руках и ногах у охотника выросли огромные когти, в пасти появились клыки большого размера. И самое страшное заключалось в том, что он был безумен.

Превращение произошло всего за одну ночь. Это случилось впервые, и к этому никто не был готов.

С демоном не могли справиться двадцать наших лучших полукровок, которые попытались не дать демону выйти из кельи и прорваться наверх. Он легко разметал их и убил больше десяти охотников.

Единственное, что удалось, это, используя длинные копья, оттеснить его в подвал и замуровать там.

Долгое время из подвала слышались крики и стоны, и только через полгода они стихли. Патриархи были осторожны и не стали разбирать каменную кладку до прибытия Риса.

И как потом выяснилось, это оказалось правильным решением.

Когда Рис спустился в подвал, демон был все еще жив и полон сил, за эти полгода он пробил каменную стену и прокопал подземный ход, ему оставался всего десяток метров, чтобы вырваться на свободу.

Рис Мудрый спустился в подвал один, никто не знает, что там происходило, но, когда он вышел обратно, его тело было покрыто многочисленными глубокими ранами, а демон был мертв.

Вот тогда Рис и издал этот запрет, и он действует для всех, с небольшим исключением.

Оно состоит в том, что если лекари признают, что охотники принадлежат к совершенно разным видам и поэтому у них не может быть потомства, то тогда им разрешается встречаться и даже жить в одной келье.

Наказание за нарушение этого запрета — одно: те, кто совершил грех, должны покинуть монастырь в тот же день, когда это станет известно.

Врон пробежал по дороге достаточно далеко и уже стал уставать, когда увидел, что следы свернули к полуразрушенным хижинам.

Он хорошо знал это место — когда-то в одной из этих хижин он разговаривал с девушкой, сбежавшей от демона. Это было еще в его первый приход в царство демонов.

Следы оборвались у одного из домов. Когда он зашел в него, то увидел лекаря, сидящего перед огнем и что-то варившего в котелке.

— Я думал, что демоны не пользуются огнем, — сказал Врон.

— Я и не пользуюсь, — прошипел демон. — Пища становится не так вкусна, когда ее обжигают. Этот огонь не мой, кто-то здесь оставил его, как и котелок с травой и зерном. Я решил, что ты проголодался, и подумал, что не откажешься от такой пищи.

— Почему ты свернул с дороги? — спросил Врон.

— Решил поберечь твои ноги, — рыкнул демон-лекарь, отодвигаясь от огня. — Я чувствовал, что ты идешь за мной. Только не понимаю, зачем я тебе нужен.

— Ты говорил, что сможешь вылечить меня, — сказал Врон. — А потом ушел из города, даже не попробовав.

— Может, сумею, а может, и нет, — прорычал лекарь. — Я много думал о твоей болезни и, кажется, понял, как ее лечить. Если ты готов, то можно попробовать прямо здесь. Все, что нам нужно, тут есть: крыша над головой и стены, защищающие от ветра.

— Для этого я за тобой и шел, — сказал Врон и направился к двери.

— Ты куда? — спросил лекарь.

— Искать того, кто разжег огонь, — ответил Врон. — Я думаю, что нехорошо выгонять на мороз того, кто здесь спокойно жил, пока нас не было.

— Я и не выгонял, — рыкнул лекарь.

— Я знаю, — сказал Врон. — Просто ты демон, и люди тебя боятся.

Он внимательно осмотрел снег вокруг домов. Скоро он нашел следы, уходящие в заросли растений, это были, как он и ожидал, следы человека. Врон улыбнулся.

— Не убегай, — закричал он. — Это я, и ты меня уже знаешь. Я — человек, а не демон. И я не собираюсь гоняться за тобой.

— Почему всегда, когда я вижу тебя, потом появляются демоны? — спросил из-за спины женский голос.

— Ты хитрая, — сказал с одобрением Врон. — Сделала круг, чтобы сбить со следа.

— Такие хитрости демона не обманут, — проговорила девушка, выходя из-за дома. — Они чуют запах и идут не по следу, а по запаху. Что за демона ты с собой привел? Я впервые вижу такого урода.

— Это лекарь, он не опасен и не ест людей, он их лечит, — сказал Врон, разглядывая девушку. Она была одета в одежду, сшитую из множества мелких шкурок, на ногах у нее даже были сапоги, сшитые из таких же шкур. — Почему ты не вернулась обратно в то селение, где ты жила?

— Зачем я должна была возвращаться? — спросила девушка. — После того как ты ушел с моим хозяином, меня больше никто не искал. А жить здесь мне нравится. Бывает, конечно, что иногда я начинаю скучать по людям, но уж лучше жить одной, чем постоянно думать о том, что тебя скоро съедят.

— Значит, ты ничего не знаешь, — улыбнулся Врон. — Многое изменилось с тех пор, как я тебя встретил.

— Что я не знаю? — насторожилась девушка.

— Демоны ушли, — сказал Врон. — Их больше нет в этом мире, и люди теперь живут сами по себе.

— А демон, который сейчас сидит в моей хижине? — спросила девушка. — Что, его тоже нет? Почему ты всегда пытаешься меня обмануть?

— Я не обманываю, — возразил Врон. — Этот демон другого вида, а охотники и воины ушли.

— Я видела, как демоны шли в город, — задумчиво сказала девушка. — Их было много, и никто из них не вернулся обратно. Но они могли уйти из города другой дорогой…

Врон поежился от порыва холодного ветра и посмотрел на небо. День уже перевалил за половину.

— Может быть, вернемся в дом? — предложил он. — У меня нет такой одежды, как у тебя, и я мерзну, к тому же твоя каша уже сварилась.

— А демон? — спросила девушка.

— Ты можешь его не бояться, — ответил Врон. — Он тебя не тронет.

— Демон есть демон, им нельзя доверять, — сказала наставительно девушка. — Но, если ты обещаешь, что защитишь меня, я пойду с тобой. Я знаю, что ты — сильный, потому что ты прогнал моего прошлого хозяина.

— Я обещаю, что он тебя не тронет, — сказал Врон, открывая дверь хижины. Девушка легкой тенью скользнула за ним и притаилась в темном углу. Врон сел у огня рядом с лекарем.

— Ты сказал ей, что я ее не трону? — спросил тот, — Что мы с тобой не охотимся на человеческих самок, а здесь совсем по другой причине?

— Я сказал, но она не поверила мне, — ответил Врон, снимая котелок с огня. — Ты не возражаешь, если я немного поем?

— Ешь, — пожал плечами лекарь. — Но не забывай, что у меня не так много времени. Мне пора возвращаться к себе домой, туда, где я так давно не был. У меня тоже есть самка и детеныши, и я им нужен.

— Они тоже лекари? — спросил Врон, черепком отправляя себе в рот приятно пахнущую похлебку.

— Не все, — прорычал лекарь. — Только один детеныш, он чувствительный и может понимать все живое, остальные обычные.

— Понятно, — кивнул Врон, отставляя в сторону котелок. — Просто я подумал, что раз тебя сотворили повелители, то и дети твои должны быть на тебя похожи.

— Все не так просто, — ответил демон. — Чем сложнее создание, тем реже его удается повторить. Легко повторяется только простое. Повелители создали всего двоих лекарей: один из них это я, а второй ушел в тот мир, куда ты открыл проход. Он был создан первым, поэтому получился немного проще, чем я. Он плохо видит свечение энергий, но достаточно хорошо разбирается в строении тел. Но зато в его семье два маленьких детеныша, которые могут лечить, а у меня только один.

Лекарь покосился в темноту и покачал головой: — Скажи этой человеческой самке, что я не собираюсь нападать на нее, пусть спрячет свой нож.

— Я же предупредил, что этот демон не причинит тебе вреда, поэтому убери нож, он из-за него нервничает, — сказал Врон, протягивая в темноту котелок. — Поешь и ложись спать, а мы еще немного с ним поговорим.

— Этот демон странен, — сказала девушка. — Он меньше других, но он опасен.

— Вражда между людьми и демонами будет жить еще много лет, и у меня нет времени, чтобы сейчас этим заниматься, — рыкнул лекарь. — Поэтому я усыплю ее, чтобы она мне не мешала. Я не смогу работать, чувствуя ее злобу.

Он протянул руку в сторону девушки, и почти сразу Врон услышал из темноты спокойное сонное сопение.

— А теперь займемся тобой, — зарычал лекарь. — Может быть, ты скажешь мне, как ты стал таким, кто ты есть и почему ты так странен? Это сэкономило бы мне много времени.

— Так получилось, что я попал в Проклятую долину, где живет пожиратель душ, — вздохнул Врон.

— Пожиратель душ? — усмехнулся лекарь. — Вы, люди, часто придумываете смешные названия тому, что не понимаете. Скажи мне, что это за существо? Оно большое, плотоядное? Какими свойствами оно обладает?

— Оно не имеет тела, это существо состоит из теней, — сказал Врон. — Днем оно распадается на тени, его составляющие, а вечером снова собирается в единый огромный шар. Вот с таким существом я и встретился.

— Я слышал о нем, — рыкнул лекарь. — О нем говорили повелители, когда создавали скрыта, они говорили, что хорошо бы использовать некоторые качества этого существа, но потом отказались от этой идеи.

— Что они сказали об этом существе? — спросил Врон.

— Что это существо когда-то имело плоть и кровь, но потом в мире, где оно жило, произошло что-то невероятно страшное. Какой-то выплеск мощной энергии убил все живое. Тела этих существ погибли, а разум остался жить, превратившись в сгусток энергии.

— Оно действительно обладает разумом, — сказал Врон. — Но общаться с ним очень трудно, оно не понимает нас.

— Я верю тебе, трудно потерять тело и не измениться, — прорычал лекарь. — Итак, ты встретился с этим существом…

— Сначала я упал в яму, — сказал Врон. — При падении я повредил колено и позвоночник и был абсолютно беспомощен, когда меня нашел пожиратель душ. Он вылечил мое колено и позвоночник, а также еще что-то сделал с моим телом, и оно стало почти бессмертным.

— Бессмертное тело? — удивился лекарь. — Это невозможно.

— Меня убивали потом несколько раз, — грустно усмехнулся Врон. — И я снова воскресал. Лекарь на мгновение закрыл глаза.

— Я не вижу в твоем теле никаких повреждений, грозящих твоей жизни, — сказал он. — И не вижу шрамов.

— И тем не менее я был по-настоящему мертв, — промолвил Врон. — Мое сердце не билось, потому что его протыкали копьем или мечом, кровь не текла по жилам, руки и ноги не могли двигаться. Только мозг продолжал работать, хоть у меня и было ощущение, что я все воспринимаю как в тумане.

— Такое бывает при недостатке воздуха, — громко отозвался лекарь. — Но все равно, то, что ты рассказываешь, выглядит невозможным, мозг тоже должен был погибнуть. Что происходило с тобой дальше?

— Потом тело каким-то образом заращивало свои раны, сердце начинало биться, и через какое-то время я оживал полностью. На моем теле выступала слизь, оно восстанавливалось полностью, не оставалось даже шрамов…

— Трудно создать такой организм, — покачал головой лекарь. — Такими сделали себя повелители, они живут очень долго, но они не бессмертны, они тоже умирают рано или поздно, а ты говорил о бессмертии…

— Может быть, и я когда-нибудь умру, — грустно усмехнулся Врон. — Я прожил еще не так много, чтобы это узнать.

— Кое-что мне стало ясно, — рыкнул лекарь. — Что с тобой происходило дальше?

— А дальше меня привели в этот мир, и я открыл проход для демонов, — ответил Врон. — А потом я не мог вернуться обратно. Мне приснился сон, в котором повелитель сказал мне, чтобы я отпустил малыша и что только тогда я смогу вернуться.

— Малыша? — удивился лекарь. — Ты не говорил ни про какого детеныша.

— Я и сам не знал тогда, что пожиратель душ оставил во мне своего детеныша, — грустно усмехнулся Врон. — Но он действительно был во мне, и сейчас я думаю, что именно он и делал меня бессмертным и обладающим силой. Я каким-то образом его выпустил из себя и до сих пор сам не знаю, как я это сделал. Он мне кое-что поведал перед тем, как меня покинуть. — Врон тяжело вздохнул.

— Что он тебе сказал? — нетерпеливо рявкнул лекарь.

— Что он уходит из меня, но оставляет что-то во мне, — ответил Врон. — Еще он сказал, что это существо неразумно и что я сам должен управлять им.

— Это любопытно, — отозвался лекарь. — И чем все закончилось?

— После ухода малыша я какое-то время смог видеть потоки энергии, — вздохнул Врон. — И смог вернуться обратно. Как только я прошел через проход, то сразу потерял сознание, а когда очнулся, то стал таким, каким ты меня видишь. Теперь я не могу видеть энергию, я потерял способность восстанавливать свое тело и многое другое, что умел раньше. Я стал обычным человеком.

— Это не так, — громко возразил лекарь. — Ты не стал обычным человеком, твое тело не изменилось, просто в тебе исчезло то, что управляло им.

— Я не понимаю тебя, — сказал Врон.

— Попробую тебе объяснить, — рыкнул лекарь. — Телом управляет часть мозга, которая действует сама по себе. Она решает, какие мышцы задействовать, сколько им подать энергии и питательных веществ, как вывести из них переработанные вещества, как охладить тело и многое другое.

Так вот, функции этой части твоего мозга взял на себя тот самый малыш, это он управлял твоим телом, это он оживлял тебя, когда твой мозг переставал работать. А после того как он покинул тебя, та его часть, что осталась в тебе, не смогла взять на себя управление. Я не знаю, почему это случилось. Может быть, потому, что ты сразу устремился в проход, а там всегда творятся странные вещи. Слишком сильные энергии воздействуют на тех, кто идет через проход. Вероятно, потоки энергии разъединили это существо и твой мозг. После того как ты вернулся в этот мир, часть твоего мозга снова стала управлять твоим телом, но только так, как управляло им раньше. Многие функции твоего измененного тела твоему мозгу просто неизвестны.

— То есть, — задумчиво произнес Врон, — получается, что вся моя сила была в малыше — не стало его, не стало и моей силы?

— Не совсем так, — оскалился лекарь. — Сила осталась в тебе, только ты не можешь управлять ею, твой мозг этого просто не умеет.

— И что же мне теперь делать? — спросил Врон. — Я думал, что ты меня вылечишь…

— Наверно, мне удастся тебе помочь, — рявкнул лекарь. — Но я буду лишь помогать, а вылечить себя ты можешь только сам.

— Как? — спросил Врон.

— Я думаю, ты должен договориться с тем существом, которое находится в тебе, чтобы оно помогало в управлении твоим телом, — сказал демон-лекарь. — Я уже говорил тебе, что ты его почти убил.

— Ты говорил, — кивнул Врон. — Только я ничего не делал.

— Это не ты, — оскалился лекарь. — Точнее, не совсем ты. Когда твой мозг взял управление на себя, то он начал бороться с этим существом. Твой мозг оказался сильнее, и, чтобы не погибнуть, это существо спряталось где-то внутри тебя.

— Кажется, я что-то начинаю понимать, — сказал Врон. — Но как мне теперь вернуть это существо и как мне доказать своему собственному мозгу, что это существо мне не враг?

— Сейчас я усыплю тебя, — рыкнул лекарь. — А потом я сделаю так, что ты снова потеряешь управление своим телом и сможешь встретиться с этим существом, а вот что будет дальше, я не знаю. Ты либо сумеешь договориться с ним и оно снова начнет управлять твоим телом вместе с твоим мозгом, либо ты умрешь. Если ты согласен, то начнем…

— А другого способа нет? — взмолился Врон. — Мне нельзя сейчас умирать, я не могу оставить свою самку с детенышем одних в чужом мире.

— Иного способа я не знаю, — пожал плечами лекарь. — Могу добавить, что с твоим случаем я встречаюсь впервые, поэтому и результат лечения тоже мне неизвестен.

— Когда-то мне так хотелось стать обыкновенным человеком, — горько усмехнулся Врон. — А сейчас мне нужно снова стать тем, кем я был, иначе я не смогу вернуться в свой мир. Но и умирать мне нельзя…

— Я жду твоего решения, — рявкнул лекарь. Врон грустно усмехнулся.

— Ты моя последняя надежда, — сказал он. — Поэтому я согласен на твое лечение.

— Тогда спи, — зарычал демон-лекарь и провел своей лапой с острыми длинными когтями перед его лицом.

Его тело обмякло, он начал падать прямо в очаг, но лекарь поддержал его и осторожно опустил на пол. Потом он закрыл свои выпуклые глаза, положив лапы ему на голову.

… Врон лежал в огромной пустой комнате, стены, пол и потолок которой были абсолютно белыми. Он попытался встать, его руки уперлись в пол, от этого движения он взмыл вверх и повис в воздухе.

Тут Врон заметил, что он не один — в одном из углов на полу комнаты лежал небольшой темный шар.

Врон плавно поплыл в сторону шара и повис прямо над ним. Шар выпустил из себя несколько теней, они скользнули к нему, облетели его тело и вернулись обратно.

После этого шар отлетел в сторону.

Неожиданно стены, потолок и пол изменили свой цвет, на них стали появляться изображения, похожие на картины. На всех них был демон-лекарь. Он спокойно наблюдал за ним.

— Этот шар и есть то существо, которое ты чуть не убил, — сказал он, его голос был похож на громовые раскаты. — Подружись с ним, он умеет все, что не умеешь ты. Это ты загнал его сюда, в этот уголок своего мозга, и теперь выйти отсюда вы сможете только вместе.

— Но как я смогу с ним подружиться? — недоуменно спросил Врон. — Я даже не могу приблизиться к нему…

— Способ ищи в себе, — проревел лекарь. — Ты же не только здесь, ты еще и все твое тело, и ты — твой мозг, в котором это все происходит.

— Как я смогу с ним общаться? — спросил Врон. — Я даже не знаю, слышит ли он меня…

— Это твое тело, и только ты способен все изменить, — оглушил его лекарь. — Я дал тебе возможность говорить с ним, больше я ничего сделать не могу. Я тебя предупреждал, что это будет не просто.

Голос его грохотом отозвался от стен и исчез вместе с изображением.

— Не убегай от меня, — сказал Врон шару. — Давай поговорим.

Шар выбросил из себя две тени, они коснулись Врона, проникли в него и выскочили с другой стороны. Потом тени вернулись в шар, и тот снова отлетел в сторону. Врон вздохнул.

— Я не знаю, как я загнал тебя сюда, — сказал он. — Но лекарь уверяет, что выйти отсюда мы можем только вместе.

Шар метнулся вверх к потолку, и упал вниз — какая-то сила оттолкнула его обратно.

Шар попробовал скрыться в стене, но его снова оттолкнула неведомая сила.

— Мы сможем выйти только вместе, — повторил Врон.

Шар приблизился и вошел в его тело. Это было странное ощущение, тело отзывалось мучительной болью на каждое движение шара внутри него.

Потом боль исчезла, и он почувствовал, что тело больше не принадлежит ему, оно стало чужим, темный шар забрал его у него.

Это было неприятное чувство, и тогда он решил бороться.

Врон не знал, какие силы он сейчас сосредоточивал в самом себе, но он чувствовал, что шару приходится нелегко: тот уже выбросил из тела несколько теней, они кружились вокруг него и не могли вернуться обратно, сила Врона не пускала их.

На стене, к которой теперь было повернуто его неподвижное тело, появилось огромное изображение демона-лекаря.

— Ты все делаешь неправильно, — зарычал он, недовольно покачав головой. — Если ты победишь его, то все останется так, как было, а может быть, ты даже умрешь. Ты должен найти способ понять его, договориться с ним. Он не твой враг, он просто не понимает тебя.

Лекарь снова исчез, а Врон отпустил призванные им силы, и тут же его тело начало дергаться. Ноги и руки лихорадочно крутились, причиняя ему нестерпимую боль.

— Не нужно делать так, — сказал Врон мысленно, потому что его голос ему уже не принадлежал. — Я больше не воюю с тобой, хоть и могу тебя победить, поэтому и ты не причиняй мне боль.

Тело повисло в неподвижности, потом одна рука стала осторожно двигаться вверх, она дотронулась до его лица и ощупала его. Вторая рука повторила те же движения, потом пришла очередь ног. Они начали сгибаться и разгибаться, но медленно и каждый раз останавливались, когда он ощущал боль.

Потом его голова начала поворачиваться в разные стороны, а рот стал издавать непонятные, странные звуки. Внезапно Врон увидел эту комнату, но как бы далеко внутри своего мозга.

Она теперь не была белой, она была просто клеткой, сотканной из тонких нитей энергии. Врон вздохнул и стал убирать эти нити, возвращая их туда, где они должны были быть.

Ему требовалось много сил и терпения, чтобы вернуть нити на свое место.

Он быстро устал, а половина нитей так и осталась на своем месте, и тут он почувствовал, что ему помогают.

Как только он брал нить, кто-то быстро и сноровисто направлял ее туда, куда было нужно.

Чем больше он убирал нитей, тем легче и быстрее у него получалось. Когда исчезла последняя нить, шар заметался в его теле, радуясь полученной свободе, но потом он успокоился и замер в неподвижности.

— Просыпайся, — услышал Врон голос лекаря и открыл глаза. Демон сидел перед ним спокойный и неподвижный.

— Очнулся? — спросил он. — Это хорошо, а то я уже начал беспокоиться. Я ухожу, больше я тебе не нужен. Я возьму с собой эту самку, она сама попросила меня об этом. Я провожу ее до людских поселений.

Врон попробовал встать, но не смог, его тело от долгого лежания на твердой поверхности покалывало мелкими иголочками.

— Это хорошо, — сказал он, голос его был хриплым. — Но когда ты успел ее уговорить?

— Ты спал целых три дня, поэтому у нас было время, — сказала девушка. — Ты метался, что-то бормотал, дергал руками и ногами, вставал и снова падал…

— Три дня! — произнес потрясенный Врон. — Почему ты меня не разбудил раньше?

Ему никто не ответил — в хижине уже никого не было, лекарь и девушка ушли. Врон снова попытался встать, на этот раз ему удалось. Было холодно, полуоткрытая дверь скрипела, раскачиваемая ветром. В очаге была только холодная зола.

Он вышел из хижины. Перед ним расстилалось все то же ровное заснеженное поле. К каменной дороге тянулись два следа — демона-лекаря и девушки. Врон вздохнул и побрел по ним.

— Три дня, — бормотал он. — Что же это было со мной? Я спал, и мой сон был каким-то кошмаром, темный шар из теней…

С каждым шагом его тело наливалось силой и теплом, скоро он побежал, продолжая бормотать:

— Они там голодные, а я никого не смог убить. Чем я их накормлю?

Он выбежал на дорогу и понесся еще быстрее, постепенно его бормотание стало тише. Бежал он быстро, а шаг его был упруг и широк…

Ласка спала, прижав к себе ребенка.

— Я ничего не нашел, — сказал он. — Прости меня. Ласка пробудилась и сонно улыбнулась.

— Ты вернулся, — прошептала она. — Тебя долго не было, и я беспокоилась, что с тобой что-то случилось.

Ребенок открыл глаза, Ласка дала ему грудь, и малыш звонко зачмокал.

— У меня есть молоко, — сказала Ласка. — Наш малыш хорошо кушает и растет. Сегодня я сварила последнее зерно, которое у нас было. Конечно, жаль, что ты не принес дичи, но мы как-нибудь справимся. Обними меня, тебя так долго не было, что я подумала, что ты погиб.

Врон обнял Ласку, она прижалась к нему, и он почувствовал на своей щеке ее слезы. Ребенок еще немного почмокал, потом затих и заснул. Врон улыбнулся и погладил Ласку по мокрой от слез щеке.

— Ты знаешь, — сказал он, — я опять изменился. Может быть, теперь мне удастся открыть проход в наш мир, и мы сможем вернуться домой.

— Это хорошо, — отозвалась Ласка. — А сейчас просто полежи со мной рядом, дай снова почувствовать тепло твоего тела…

На следующее утро Врон решил сходить к проходу, чтобы убедиться в том, что его сила вернулась к нему.

— Я пойду с тобой, — сказала Ласка. — Я не останусь больше одна. Ты — единственный человек, который может вернуть нас с малышом к людям, и если с тобой что-то случится, то мы погибнем. Мне страшно, Врон. Ты уже столько раз оставлял меня одну…

— Я виноват, — вздохнул Врон. — Но у меня просто не было другого выхода. Надеюсь, что сейчас у нас все получится, и мы вернемся домой.

Он долго стоял возле стены, рассматривая ровную поверхность. Ласка села на каменную тумбочку и ободряюще улыбнулась.

— Не бойся, — сказал она. — Лучше мы узнаем об этом здесь, чем у прохода в наш мир.

Врон закрыл глаза. Он отчетливо увидел светящиеся столбы, закрывающие тоннель. Тогда он протянул руку, и они стали толще, постепенно сближаясь. Потом он почувствовал на своем лице холодный ветер с равнины, несущий снег.

Врон улыбнулся и опустил руку, столбы стали уменьшаться, ветер исчез, и проход закрылся.

— У тебя не получилось? — встревоженно спросила Ласка. — Я ничего не почувствовала, только порыв холодного ветра.

— Это был ветер иного мира, — сказал Врон. — Разве ты не ощутила, что он пахнет снегом и горечью? Ласка недоверчиво покосилась на него:

— Нет, я ничего не почувствовала. Врон подошел к ней и сел рядом.

— У меня правда получилось, — сказал он. — Проход в наш мир не похож на этот, но я думаю, что смогу открыть и его.

— Ой как здорово! — обрадовалась Ласка, прижимая к себе малыша. — Тогда завтра мы пойдем туда.

— Это плохая мысль, — покачал головой Врон. — Повсюду лежит снег, и очень холодно. У тебя нет теплой одежды, и с нами малыш, мы замерзнем.

— Мы все равно пойдем, — заупрямилась Ласка. — Я понимаю, что это опасно, но больше я в этом городе оставаться не могу. Я устала от него, и мне нужна другая еда, чтобы кормить малыша, а здесь нет ничего, кроме камня.

— Мы можем найти еду в городе, — возразил Врон. — Когда я был в том мире, я нашел в одном из домов приспособление, которое готовит еду. Это жидкость, у нее странный вкус, но после нее не хочется есть. Такое приспособление должно быть и в домах этого города.

— Найди его, — велела Ласка. — Мы будем есть эту странную еду и возьмем с собой столько, сколько сможем унести. И завтра утром мы уйдем из этого города, что бы ни случилось. Это мир демонов, он враждебен нам, я не хочу, чтобы наш малыш вырос здесь.

Ребенок, словно услышав, что говорят о нем, открыл глаза. Ласка улыбнулась и прижала его к груди.

— Но прежде всего нужна еда, — сказала она. — Я чувствую, что молока во мне становится с каждым днем все меньше и меньше, и мне постоянно хочется есть.

— Хорошо, — проговорил Врон. — Сейчас я пойду искать это приспособление.

— Мы пойдем вместе, — добавила Ласка. — Больше я тебя никуда не отпущу одного.

Приспособление нашлось в доме рядом, оно выдало темную жидкость; та оказалась без запаха и почти без вкуса. Врон отпил немного из сосуда, чтобы проверить, не опасна ли она, а когда с ним ничего не случилось, передал каменную емкость Ласке. Та осторожно сделала несколько глотков, потом заметила:

— Непохоже, что это еда.

Врон забрал у нее пустой сосуд и опять поставил на столбик, тот поднялся и опустился, снова наполненный странной жидкостью. Ласка выпила и ее, потом сказала:

— Эта жидкость не вредна — я всегда чувствую, когда пища отравлена или испорчена.

— Может быть, еще? — спросил Врон.

— Нет, пока хватит, — ответила Ласка. — Я должна быть осторожна.

Врон стал смущенно оправдываться:

— Я не уверен до конца, что это пища. Может быть, это что-то совсем другое?

— Чувство голода у меня немного притупилось, — сказала Ласка. — Я думаю, что это все-таки еда. Нам нужно подумать о том, как нам взять немного этой жидкости с собой. Если вокруг города лежат снега, то вряд ли мы в дороге сможем найти что-то еще.

— Здесь есть посуда, — сказал Врон. — Она не очень вместительная, но на пару дней нам хватит.

Он начал доставать из куба странные прозрачные сосуды и заполнять темной жидкостью. Потом обвязал их своей набедренной повязкой, превратив в небольшой, но довольно удобный для носки сверток.

— Теперь мы совсем голые, — захихикала Ласка. — В моей набедренной повязке лежит ребенок, а в твоей — эта странная еда. Никогда не думала, что придется зимой идти по снегу в таком виде.

— Нам будет холодно, — сказал он. — Нам будет нечем разжечь огонь, поэтому даже на привалах мы будем мерзнуть.

— Мы все равно пойдем, — упрямо сказала Ласка. — Сейчас мы с малышом немного поспим, а ты подумай о том, что мы еще сможем здесь взять.

Врон обошел несколько домов, но не обнаружил там ничего из того, что могло бы пригодиться в дороге. Когда он вышел из очередного дома, то увидел скрыта, сидящего на мостовой.

— Собираетесь уходить из города? — спросил он.

— Да, — ответил Врон. — А как ты узнал об этом?

— Я же скрыт, это моя работа — знать все про тех, за кем я слежу.

— Старый демон давно ушел, — сказал Врон. — А ты все еще продолжаешь за нами следить.

— Ну, для тебя-то это совсем не так уж плохо, — заметил скрыт. — Если ты помнишь, то это я привел лекаря, когда твоей самке пришло время рожать. Он и тебя вылечил…

— Это так, — согласился Врон. — Я благодарен тебе и ему за это.

— Ты будешь мне еще больше благодарен, когда за углом найдешь мешок, — сказал скрыт. — В нем есть то, что зажигает огонь — я взял это в поселениях людей, — а кроме того, там лежит кой-какая одежда и немного еды.

Врон заглянул за угол, там действительно лежал мешок, в котором было два балахона из плотной ткани, а также кресало, кремень и немного вяленого мяса и зерна.

— Это как раз то, что нам нужно, — обрадовался Врон, а потом спросил: — Скажи, почему ты помогаешь нам? Мы же чужие для тебя.

— Это правда, — ответил скрыт. — Но ты увел охотников и воинов, а они нам не очень нравились, так что можешь считать это нашей благодарностью.

— Может быть, я что-то еще могу для вас сделать? — спросил Врон.

— Сейчас ничего, — сказал скрыт. — Уходи в свой мир и забери с собой свою самку и детеныша. Но когда-нибудь нам может понадобиться твоя помощь, и тогда я найду тебя.

— Хорошо, — кивнул Врон. — Но вряд ли я еще когда-нибудь вернусь в этот мир…

— Я найду тебя, где бы ты ни был, — сказал скрыт. — А если я прийти не сумею, то придет кто-то другой. Надеюсь, что ты поможешь нам так же, как мы помогаем тебе?

— Обещаю, — отозвался Врон. — Если это будет в моих силах, я помогу.

— Это правильно, — сказал скрыт. — Тогда я сделал все, что от меня требовалось. А теперь оглянись. Врон послушно оглянулся.

— Там никого нет, — сказал он и улыбнулся — скрыт уже исчез.

Ласка сидела на ложе из мягкого камня и кормила ребенка.

— Ты что-то нашел? — спросила она, глядя на мешок, который он поставил на пол.

— Скрыт дал нам одежду и кресало, — ответил он. — А также немного еды на дорогу.

— Дорога будет тяжелой, да и малыш еще слишком мал и слаб, — сказала Ласка. — И это все нам очень пригодится…

Спать ему не хотелось, его тело, похоже, снова научилось обходиться без сна и еды. Он представил себе путь до прохода и тяжело вздохнул. Если бы он был один, то он бы добрался до него за пару дней, несмотря на снег и холод, а вот с Лаской и малышом это будет гораздо медленнее и опаснее.

Еще Врон подумал о том, что плохо помнит дорогу, а уж сейчас, когда повсюду снег и все ориентиры им занесены, он может и не найти правильного пути. С этой мыслью он заснул.

Когда Врон пробудился, Ласка примеряла на себя балахон; она, используя его меч, сделала в нем разрезы, чтобы одежда не стесняла ее шаг, потом привязала своей набедренной повязкой малыша себе на грудь.

— Мы готовы, — объявила она. — Вставай, лежебока, и веди нас домой. — Когда она поднялась, малыш захныкал, но Ласка легко похлопала его по спине и строго сказала: — Твои отец и мать — охотники за демонами, поэтому привыкай к тому, что хорошего в твоей жизни будет мало.

Малыш, словно поняв, что она ему сказала, замолчал. Врон закрепил меч за спиной.

— Я по-прежнему думаю, что нам нужно подождать весны, — сказал он. — Мы можем замерзнуть в снегу.

— Ты забыл, что я — охотница за демонами и сама наполовину демон, — огрызнулась Ласка. — Там, где пройдешь ты, пройду и я.

— Я беспокоюсь о малыше, — сказал Врон.

— А он наш сын, — сердито возразила Ласка. — Он гораздо более сильный, чем тебе кажется, и он ничего не боится. Правда, малыш? — Ребенок что-то гугукнул в ответ. Ласка улыбнулась.

— Ты слышал, что он сказал? Он согласен со мной.

— Мне кажется, что ты совсем не понимаешь, что нас ждет, — осторожно проговорил Врон. — Но спорить я с тобой больше не буду, скоро ты все увидишь сама.

Они покинули город и увидели, как на горизонте встает яркое красное солнце. Снег на поле играл разноцветными искрами, а ветер был теплым и приятным.

— Совсем даже неплохо, — сказала Ласка, поднимая ребенка. — Смотри, малыш, это совсем не то, к чему ты привык в городе. — Ребенок заморгал темными глазами и захныкал. Ласка тут же прижала его к груди.

— Не будь таким трусливым, — сказала она строго. — Это же только начало твоей жизни, дальше будет еще хуже.

Врон грустно усмехнулся и вышел на сухую каменную дорогу.

— Если таким будет весь путь, то мы дойдем быстро, — сказала Ласка. — И все наши тревоги окажутся напрасными.

— Нам скоро придется сойти с этой дороги и идти дальше по снегу, — предупредил спутницу Врон. — Все только начинается.

Ласка встряхнула головой, откинув назад волосы.

— Я полукровка, никогда не забывай об этом, — сказала она. — У меня сила демона, а разум и тело человека, и если я что-то решила, то меня никому не остановить.

Она побежала, придерживая одной рукой малыша.

— Я даже могу бежать, — крикнула она. — Так что не отставай.

Врон легко догнал ее и побежал рядом, но Ласка скоро устала и перешла на шаг.

— Я уже отвыкла от бега, — сказала она, тяжело дыша. — Это еще одна причина, почему мы должны уйти из города. Он расслабляет и приучает к безопасности, а это плохие привычки, этот мир по-прежнему не любит слабых и быстро убивает их.

Врон свернул в поле, к хижинам, ноги сразу стали проваливаться в снег, и их скорость заметно снизилась. Ласка начала отставать, и, когда они добрались до хрупких, низеньких построек, лицо ее было усталым и покрылось бисеринками пота.

— Разведи огонь, — велела она. — Ребенок мокрый, надо высушить повязку, иначе он простынет. Но сразу после того, как я покормлю его, мы двинемся дальше.

— Если мы уйдем отсюда, то придется ночевать в поле, — сказал Врон. — Дальше по дороге не будет жилья.

— Какая разница, когда это произойдет — завтра или сегодня? — спросила Ласка. — Все равно нам скоро придется ночевать под открытым небом. Пусть это будет сегодня, когда у нас еще есть силы.

— Я не хочу потерять тебя, — сказал Врон. — Ты самый дорогой мне человек, но ты ведешь себя неразумно.

— Неси дрова и разводи огонь, — буркнула Ласка. — А то проснется еще один самый дорогой тебе человечек, и тебе придется слушать еще и его жалобы и обиды.

Врон набрал сухих растений и развел большой огонь в очаге. В хижине сразу стало теплее. Ласка развязала малыша и, положив его рядом с собой, дала ему грудь. Малыш сонно зачмокал и, немного пососав, снова заснул.

— Ты думаешь, мне не страшно? — спросила, грустно усмехнувшись, Ласка. — Но я привыкла видеть свои страхи перед собой, а в городе они прячутся по углам в нестерпимой тишине. Никогда не думала, что буду так скучать по вою ветра, треску костра и по обыкновенному человеческому голосу. Я устала от волшебства, от скрытых непонятных проходов, которые ты открываешь в стенах, от спрятанных комнат, в которых находится что-то еще более странное. Может быть, сейчас я поступаю неразумно, заставляя вести нас куда-то в снег и холод, но пусть будет это, а не ровная, таящая в себе ужас тишина.

— Ужас? — спросил Врон.

— Когда я оставалась одна в городе, — призналась Ласка, — мне казалось, что вокруг меня собираются тени и из них вырастает демон, оскалив свои клыки. В этих домах свет не дает теней, и я не знаю, почему мне являлся этот кошмар. Но, как только я засыпала, он повторялся…

Врон вздохнул: он-то знал, почему демон вырастал из теней — потому что эти тени находятся в нем.

— И поэтому, — закончила Ласка, вставая, — чем дальше мы окажемся от этого города, тем лучше я себя буду чувствовать, как и наш малыш. Ты заметил, что он совсем не хнычет, а очень даже спокоен? Ему нравится это путешествие.

Она взяла ребенка на руки и привязала его себе на грудь, малыш на мгновение открыл глаза и посмотрел на родителей. И снова Врона поразило странное мудрое спокойствие, которое светилось в глазах малыша. Он улыбнулся сыну и пристроил меч за спиной.

— Я боюсь не за себя, а за тебя и ребенка, — сказал он.

— Не думай о нас, мы справимся, — проговорила она и решительно вышла из хижины. Солнце уже исчезло за темными тучами, небо было хмурым и низким. Врон покачал головой.

— Погода портится, — мрачно изрек он. — Нужно переждать.

— Веди, — буркнула Ласка. — Погоде меня тоже не остановить.

Они миновали поле и вышли к холмам, которые он помнил. Снега было уже меньше, здесь его уносил ветер, и идти стало немного легче.

Врон шагал совершенно обнаженный и уже начинал чувствовать холод, особенно здесь, в степи, где дул ветер.

Ветер продолжал усиливаться, тучи опустились еще ниже, и повалил снег.

Уже через несколько мгновений вокруг ничего не было видно, кроме белой снежной пелены.

Ласка все больше замедляла шаг, ее лицо стало бледнеть от снега и холода. Врон вытащил из свертка еще один балахон и натянул сверху на нее. Она только вздохнула и прокричала сквозь вой ветра:

— Я была неправа, поэтому мы умрем. Врон покосился на малыша — тот не спал и смотрел на него ясными спокойными глазами.

— Я не дам вам умереть, — крикнул он ей в ответ. — Я что-нибудь придумаю.

Врон хмуро посмотрел вокруг, но ничего не увидел, кроме белой снежной мути. Его ноги уже покрыла застывшая слизь, и теперь она поднималась вверх, закрывая его тело плотной, непроницаемой для ветра и снега коркой. Теперь он не чувствовал холода.

Идти становилось все труднее, ветер сбивал с ног, а ступни проваливались в рыхлый свежевыпавший снег.

Ласка уже шаталась от усталости, а буран все усиливался. Пройдя еще немного, она остановилась и осела на землю.

— Что с тобой? — спросил он.

Она жалобно прошептала замерзшими губами:

— Больше не могу, нет сил.

Врон прижал ее к себе, чтобы согреть и закрыть от ветра.

— Мы все умрем, — пробормотала Ласка. — Оставь меня здесь, забери малыша, спаси хотя бы его.

— Нет, — прокричал Врон сквозь вой ветра. — Если мы умрем, то все вместе.

Он разбросал снег под ногами, прижал к себе Ласку и опустился на землю. Их тут же стало заносить снегом. Малыша он прижимал к своей груди, и он не должен был замерзнуть. Другое дело Ласка — она замерзала, он чувствовал, как холодеет ее тело.

Врон застонал от бессилия и злости.

Он тормошил ее, заставляя открывать мутные и ничего не понимающие глаза.

Но она только жалобно стонала, умоляя оставить ее в покое.

Врон заставил себя успокоиться, он закрыл глаза и нашел в себе темный шар, неподвижно лежащий в тихом уголке мозга. Он мысленно попросил его о помощи, и шар зашевелился.

Из его рук обильно стала выделяться слизь, и он принялся обмазывать ею Ласку и малыша.

Скоро слизь потекла из всех пор его тела, он снимал ее с себя и продолжал покрывать ею Ласку и малыша, которого молодая мама прижимала к своей груди.

Слизь твердела под его пальцами, превращая Ласку и малыша в твердый, непроницаемый для мороза и ветра кокон.

Врон удовлетворенно вздохнул. Он сделал все, что мог, дальше все уже зависело не от него, а от бога и удачи, а может, и от того и другого.

Его потянуло в сон — слишком много энергии он потратил на этот спасительный кокон, эта слизь была его плотью, и шар взял ее из него. Он еще раз вздохнул и провалился куда-то в темноту, наполненную холодным колючим снегом и воем ветра…

Врон очнулся, когда услышал приглушенный возглас Ласки. Он с трудом разомкнул веки и удивился: он лежал в чем-то белом, холодном, пощипывающем морозом его лицо.

Только когда остатки сна исчезли, Врон сообразил, что лежит в сугробе, и его голова находится в маленькой ледяной пещерке, созданной его дыханием. Он расшвырял снег и вылез наружу.

Ветер стих, степь просматривалась далеко и была покрыта белым свежевыпавшим снегом, ослепительно сверкающим под поднимающимся утренним солнцем.

— Врон, Врон, ты где? — услышал он снова голос Ласки. Он раскопал соседний сугроб и увидел плотный серый кокон, в котором с трудом угадывались контуры Ласки.

Он попробовал разломить его, но у него ничего не получилось: под воздействием мороза слизь стала твердой, как камень.

Его меч оставлял только царапины на твердой поверхности. С невероятным трудом он сумел освободить голову Ласки и ребенка, отламывая окаменевшую слизь по маленькому кусочку.

— Я не могу пошевелиться, — сказала Ласка, разглядывая его. — Что случилось?

Врон наклонился над ней и нежно поцеловал теплые мягкие губы.

— Все уже хорошо, ты жива, — сказал он. — Я боялся, что ты замерзнешь вместе с нашим малышом.

— Я жива, и малыш жив, и он хочет есть, я чувствую это, — сказала Ласка. — Но я не могу пошевелиться, чтобы накормить его. Сейчас же вытащи нас.

— Если бы это было так просто, я бы давно это сделал, — промолвил Врон. — Я исцарапал все руки, пока открыл тебе лицо.

— Что это такое? — спросила Ласка, вертя головой. — Я смотрю, и ты весь покрыт такой же дрянью, но тебе, похоже, она не мешает.

— Эта дрянь спасла вам жизнь, как и мне, — сказал он и снова взялся за меч. — Это моя слизь, которую ты часто на мне видела. Она выделяется из моего тела и защищает меня от холода и от любой другой опасности.

После долгой мучительной работы ему удалось разломить кокон, и Ласка с малышом оказались на свободе. Она тут же стала кормить ребенка, который по-прежнему смотрел на них спокойными доверчивыми глазами. Ласка внимательно исследовала остатки отвердевшей слизи и покачала головой.

— Ты что, ничего другого не смог придумать, кроме как заточить нас в эту глыбу камня? — спросила она.

— Как-то плохо думалось, когда я видел, что ты замерзаешь, — ответил Врон. — Мне было все равно, что делать, лишь бы ты осталась жива.

— В моей памяти ничего не сохранилось, — вздохнула Ласка. — Помню только, как ты тряс меня за плечо, а мне хотелось спать, и я злилась на тебя, что ты мне мешаешь заснуть.

— Ты могла замерзнуть и умереть во сне, — сказал Врон.

— Да знаю я, — проговорила Ласка с досадой. — Я все давно уже поняла, ты спас меня и малыша, но это твоя обязанность — спасать нас от наших глупостей. Мое дело кормить ребенка, твое дело — чтобы мы остались в живых. — Она на мгновение прижалась к нему.

— Не слушай меня, — прошептала она. — Я просто радуюсь тому, что все хорошо закончилось. А малыш мокрый, его нужно во что-то переодеть.

Она оторвала кусок ткани от второго балахона и развязала набедренную повязку. Малыш весело задрыгал своими розовыми пухлыми ножками, и от его тела вверх поднялось облако пара.

— Ему ничего не страшно, — сказала Ласка, заворачивая его в ткань. — Он на самом деле очень сильный и крепкий, и мороз ему не страшен. Держи! — И она сунула малыша Врону в руки. — Пусть он почувствует, что у него есть отец. Малыш улыбнулся и что-то гугукнул.

— Я не понимаю, что ты лепечешь, — сказал Врон ребенку. — Тебе придется учиться словам, чтобы я понимал тебя.

— Для того чтобы научиться словам, надо их хотя бы слышать, — сказала Ласка, забирая ребенка. — А мы с тобой не разговариваем с ним, потому что у нас нет на это времени. Мы постоянно с чем-то или с кем-то боремся. Нужно поесть и идти дальше, доставай еду древних.

Врон растерянно посмотрел на свои пустые руки. Только сейчас он сообразил, что у него нет свертка с едой. Он переворошил сугроб, в котором он лежал, но ничего не нашел.

Сверток обнаружился в сугробе, где спали Ласка с малышом. Как он туда попал, Врон не помнил. Жидкость в сосудах не замерзла и даже сохранила тепло.

Ласка осушила сосуд до дна и удовлетворенно улыбнулась.

— Я понемногу привыкаю к этой гадости, — сказала она. — От нее становится теплее, и она довольно сытная.

Врон в нерешительности посмотрел на последний сосуд — он тоже хотел есть, потому что его тело потратило много энергии на производство слизи.

— Пей, — приказала Ласка. — Если ты будешь слабым, то у нас не будет ни одного шанса остаться в живых, мы с малышом зависим от твоей силы.

Врон выпил жидкость и почувствовал себя немного лучше, но для полного восстановления ему требовалось во много раз больше. Он аккуратно положил сосуд в сверток и подобрал тот, что выбросила Ласка.

— Тебе не нужен лишний вес, — заметила она. — Впереди тяжелый путь.

— Нам потребуется вода, и очень скоро, — возразил он. — И нам не во что будет ее набрать.

— Спасать нас от моей глупости — твоя забота, — пожала плечами Ласка. — Веди нас дальше и постарайся сделать так, чтобы к концу дня мы заночевали в каком-нибудь доме.

Врон двинулся вперед, прокладывая в свежевыпавшем снегу тропу. Он чувствовал подступающую слабость, но не мог позволить ей победить, тогда бы Ласка и малыш погибли.

К концу дня они настолько утомились, что стали падать в снег. Он забрал у Ласки ребенка и пошел вперед, хоть и сам не понимал, куда он так стремится.

Местность вокруг была незнакомой, снег спрятал все ориентиры, и он шагал, больше полагаясь на свои чувства, чем на зрение.

Когда стемнело, он наткнулся на каменный дом.

Пройдя вдоль стены, он отыскал вход и вошел внутрь. Врон сразу понял, куда они пришли, когда заметил пустые проемы с выбитыми дверями. Это были дома, в которых он когда-то видел мозаичную картину с демонами, мирно собирающими урожай. Внутри было так же холодно, как и снаружи, и на полу лежал наметенный ветром снег.

Ласка, войдя в дом, тут же бессильно опустилась на каменный пол.

— Разведи костер, — сказала она. — Нам нужно согреться.

— Здесь нет дров, как и леса, где бы мы могли их нарубить, — сказал Врон. — Я похожу по дому, может быть, я что-то и сумею найти.

— Я замерзаю, — жалобно заголосила Ласка. — И мне надо кормить малыша!

Врон погладил ее по заснеженным волосам и поцеловал в холодные губы.

— Все будет хорошо, — сказал он. — Не беспокойся, я что-нибудь придумаю.

Он положил ребенка в ее замерзшие покрасневшие руки и пошел по дому. Он знал, что этот дом был построен повелителями, а значит, в нем должно быть все, что им было нужно для жизни, включая воду, приспособление для изготовления пищи и место для сна.

Но двери повсюду были сорваны с петель, и комнаты были пусты. Демоны потрудились на славу — если здесь когда-то что-то и было, то теперь не осталось ничего.

Вокруг были только запустение, снег и мусор.

Он вернулся к Ласке. Она спала на каменном полу, занесенном снегом, прижав к себе малыша, лицо у нее было усталым и грустным. Похоже, что и сны ей снились тоже не очень приятные.

Он погладил ее по щеке и снова отправился искать что-то, что могло бы дать им тепло. Пока во всем доме он не нашел ни одной комнаты, в которой не была бы выбита дверь.

В доме было темно, потому что давно наступила ночь, а его зрение никак не могло приспособиться к темноте.

Только когда Врон в очередной раз с размаху стукнулся о дверной косяк, оно изменилось.

Он увидел вдруг множество нитей разноцветных энергий. Они пронизывали весь дом, образуя плотную сеть, местами сплетаясь в толстые разноцветные жгуты.

Один из жгутов уходил прямо в стену, и в ней было что-то напоминающее руку, нарисованную тонкими нитями энергии.

Врон приложил свою ладонь к этому месту и ощутил знакомое покалывание. Стена отступила назад, и одновременно с этим вспыхнул яркий свет, и он увидел перед собой длинный коридор.

Он провел рукой по стене, и перед ним открылась небольшая комната с ложем из мягкого камня. Врон вернулся, взял Ласку и малыша на руки и отнес их на ложе — они даже не проснулись.

В этой комнате было ненамного теплее, чем во всем доме, но он уже различал тонкое, чуть слышное гудение заработавших приспособлений: ложе под ним слегка вибрировало, и от камня пошло тепло.

Он закрыл глаза и, едва взмахнув рукой, чтобы свет стал менее ярким, заснул под этот негромкий гул.

Когда Врон пробудился, то почувствовал острый голод. Его тело, потерявшее много сил и энергии, требовало еды.

Ласка и малыш все еще спали.

Он пошел по коридору, открывая все комнаты подряд в поисках приспособления для изготовления пищи. Оно обнаружилось только в последней комнате. Первую чашку жидкости Врон выпил одним жадным глотком, а дальше уже пил не спеша; всего он выпил больше десяти чашек, и только тогда его тело удовлетворенно успокоилось. Он наполнил найденные в комнате сосуды темной жидкостью и вернулся к Ласке.

Она уже проснулась и недоуменно разглядывала комнату.

— Почему мы снова оказались в городе? — спросила она. — Как это случилось? Я помню, как мы шли по степи, у меня уже не было сил, и я замерзала. Потом мы куда-то пришли… Это был какой-то разрушенный дом… Скажи, где мы?

— Мы в этом разрушенном доме, мне удалось найти комнаты, в которые не сумели попасть демоны. Хочешь есть?

— Очень хочу, — призналась Ласка. — Похоже, что ты снова сотворил чудо — привел нас туда, где мы сможем отдохнуть и восстановить свои силы. И посмей только после этого сказать, что ты не волшебник. — Она улыбнулась и выпила жидкость из двух сосудов.

— Здесь тепло и хорошо, — сказала она. — И есть еда, а больше нам ничего и не надо, — Она взяла Врона за руку и прижала его ладонь к своей груди.

— Ты самый лучший человек, которого я встречала в своей жизни, — сказала она. — С тобой я ничего не боюсь. Я уже давно это поняла…

— А раньше ты называла меня кретином, — проворчал Врон.

— От этих слов я и сейчас не отказываюсь, хоть и люблю тебя, — улыбнулась Ласка. — Но ты часто бываешь тугодумом.

— А я очень переживал из-за этого, — сказал Врон. — А после того как Амия сказала мне, что таким женщинам, как ты, нравятся только сильные мужчины, я уже решил, что у нас так ничего и не получится…

— Амия права, — улыбнулась Ласка. — Мне нравятся именно такие мужчины. А ты просто сам не знаешь себя, ты всегда попадаешь в такие ситуации, из которых ни одному человеку живым не выбраться, но ты всегда находишь выход. Разве это не говорит о твоей силе?

— Может наступить такой момент, когда и я не сумею найти верное решение, и мы погибнем, — вздохнул Врон. — Лучше не надо испытывать судьбу.

— Твоя судьба — делать то, что не под силу никому другому, — сказала Ласка. — Я уже давно это поняла и смирилась с тем, что рядом с тобой всегда будут разные неприятности.

— Все неприятности уже закончились, — возразил Врон. — Демоны ушли и больше никогда не вернутся, а мы скоро возвратимся в свой мир.

— Если мы вернемся домой и с нами ничего не случится, — сказала Ласка, — это будет означать только одно — что все только начинается.

— Почему ты так думаешь? — спросил Врон.

— Все очень просто, — ответила Ласка. — Ты появился в нашем монастыре, и с этого момента начались все наши беды. Я сразу почувствовала в тебе какую-то тревожащую странность, я ощущала опасность, но не поняла, что она исходит от тебя. Если бы я тогда догадалась, что все опасности связаны с тобой, то я бы никогда не соединила свою жизнь с твоей. А значит, и не оказалась бы в легендарном царстве демонов, не жила бы в городах, покинутых древними людьми, не увидела бы столько демонов, сколько не видели все охотники за демонами за свою жизнь.

— Наверно, ты права, — задумчиво отозвался Врон. — Один человек как-то сказал мне, что во мне есть предопределенность и что я не властен над своей судьбой.

— Вот об этом я и говорю, — улыбнулась Ласка. — Но меня это уже не пугает, и думаю, что и нашего малыша тоже, и я ни о чем не жалею. Хоть мое чувство опасности предупреждает меня, что еще ничего не закончилось, что впереди нас ждут новые испытания…

— Наш малыш, наверно, уже пожалел о том, что родился у нас, — улыбнулся Врон. — Он сейчас думает о том, какие неразумные родители ему достались.

— Неразумная в нашей семье только я, — усмехнулась Ласка. — Пусть терпит, я полудемон, а это значит, что сначала я что-то делаю и только потом думаю, зачем я это сделала. — Она развязала ткань и покачала головой.

— Ну вот, опять лежит мокрый, но не хнычет, а спокойно лежит и слушает, о чем мы тут с тобой говорим.

— Интересно бы узнать, о чем он думает, — сказал Врон, наклоняясь над малышом. Ребенок смотрел на него ясными и спокойными глазами, потом малыш улыбнулся и что-то гугукнул.

— Мне он тоже иногда что-то говорит, но всегда как-то сердито, а тебе всегда улыбается, — сказала Ласка. — Подай мне мою набедренную повязку. Кстати, ты так и собираешься ходить в своей чешуе или все-таки снимешь ее?

— Чешуе? — удивился Врон и посмотрел на свое тело — оно все еще было покрыто коркой засохшей слизи.

— Если хочешь, — предложила Ласка, — я могу ее от тебя отковырять мечом, так же как ты ее отковыривал от нас.

— Лучше не надо, — улыбнулся Врон. — Она легко растворяется в воде.

— Тогда ищи воду, — сказала Ласка. — Нам с малышом тоже надо помыться.

Бассейн он обнаружил в одной из соседних комнат, вода была теплой и прозрачной, но сразу помутнела от его слизи. Пока Ласка умывала малыша и купалась сама, он пошел посмотреть, что происходит снаружи.

Снег по-прежнему лежал повсюду, но за то время, что они находились в доме, значительно потеплело. Снег уже начал подтаивать на камнях, лежащих вокруг здания, и стал рыхлым и ноздреватым. Врон задумчиво потрогал его босой ногой и вернулся к Ласке.

— Нам нужно идти дальше, пока стоит теплая погода, — сказал он. — Может быть, нам повезет и удастся добраться до гор или хотя бы до пещеры, прежде чем снова начнется буран или похолодает.

Ласка вытерла малыша и закутала его в полоску ткани.

— Если мы должны идти, позаботься о еде, — сказала она и привязала малыша к груди. — А так я с тобой готова идти хоть куда и в любое время.

Врон обнял ее.

— Я тоже, — сказал он.

— Но помни об опасности, которая нас ждет впереди, — тихо произнесла Ласка. — Я не знаю, что это, но мы должны быть осторожны. И я не думаю, что это плохая погода — нас ждет что-то живое и очень опасное.

Снег был достаточно плотным и не проваливался под ногами. Они шагали быстро и не тратили время на привалы.

Холмы, на которых стояли дома, остались далеко позади. Впереди показались горы. Теперь им все чаще попадались небольшие заснеженные рощицы, а на снегу появились следы птиц и мелких зверей.

Когда перевалило за полдень, они вышли на равнину, покрытую небольшими заснеженными холмами; где-то за ними находилась пещера, в которой, как он решил, они проведут ночь.

Врон направился к холмам, но Ласка неожиданно положила свою узкую ладонь ему на плечо.

— С этим холмом что-то не так, — сказала она, показывая на большой желтый холм, на котором почему-то совсем не было снега. — От него исходит опасность, мне хочется убежать от него, и как можно дальше.

— Это обычный холм, — возразил Врон. — Нам все равно придется подниматься на него, потому что за ним вход в пещеру.

— Ты не понимаешь, — сказала Ласка, не двигаясь с места. — Я чувствую обычно опасность, но не страх, а сейчас мне страшно. Нам нужно уходить отсюда, и как можно быстрее.

— Я не знаю другого пути к проходу, — отнекивался Врон. — Или мы пройдем мимо этого холма, или нам придется возвращаться в город.

— Мне страшно, Врон, — сказала Ласка. — Постарайся как-то обойти его.

Врон внимательно вгляделся в холм, до него было еще далеко, но он и сам почувствовал, что в этом холме что-то действительно было не так.

У него была странная форма птицы, прижавшейся к земле, и он выделялся среди других холмов отсутствием снега. Это было странно.

Врон недоуменно покачал головой и свернул в сторону, стараясь обойти холм по большой дуге. Ласка прошла за ним еще несколько десятков шагов и снова остановилась.

— Мы все равно приближаемся к нему, — прошептала она. — А это опасно.

— Пусть это не совсем обычный холм, возможно, там притаился какой-то хищный зверь, и ты его чувствуешь, — сказал Врон. — Но за этим холмом пещера, которая ведет к ущелью. А ущелье приведет нас к месту, откуда начинается подъем к проходу. Здесь нет иного пути.

Ласка напряженно молчала, настороженно вглядываясь в холм, одной рукой крепко прижимая к себе малыша.

— Нам придется найти другой путь, — наконец сказала она. — На холме не зверь, а что-то намного более опасное.

— Это невозможно, — едва слышно отозвался Врон. — Ты же видишь — вокруг холмов горы, нам не подняться по ним, тем более с ребенком на руках.

Ласка вздохнула.

— Нужно быть очень осторожными и не потревожить того, кто находится на холме, — сказала она нерешительно. — Я чувствую, что он еще не видит нас, поэтому постарайся идти так, чтобы между нами и холмом сохранялось как можно большее расстояние.

— Хорошо, — кивнул Врон. — Мы обойдем его по большой дуге.

Они зашагали дальше, постепенно заворачивая к подножию гор, но тем не менее все равно понемногу приближаясь к странному холму. Другого пути к пещере просто не было.

Когда до холма осталось совсем немного и уже были видны каменистые складки на нем, похожие на сложенные крылья, Ласка остановилась.

— Все, — сказала она. — Дальше я идти не могу, что-то внутри не пускает меня.

— Ладно, — вздохнул Врон. — Сейчас я дойду до него, осмотрю его внимательно и узнаю, кто там прячется.

— Оставь сверток с едой здесь, — сказала Ласка, настороженно вглядываясь в холм. — Если тебе придется бежать или сражаться, тебе ничего не должно мешать. Если бы не ребенок у меня на руках, я бы пошла с тобой. Будь очень осторожен: в этом холме таится большая опасность.

— Ты сейчас заговорила, как прежняя Ласка, — улыбнулся Врон, снимая со своих плеч сверток и передвигая меч так, чтобы его легко было достать. — Я уже стал забывать, что ты — командир моей тройки, только у тебя теперь не тройка, а двойка.

— Тройка, — сказала Ласка. — Ты забываешь про малыша, он тоже член нашей команды.

Она взяла ребенка на руки и развернула его лицом к странному холму. Малыш захныкал.

— Он тоже что-то чувствует, — сказала Ласка, снова прижимая ребенка к своей груди.

— Он ничего не может чувствовать, — вздохнул Врон. — Он еще для этого слишком мал.

— Он полукровка и ощущает опасность так же, как я, я уже давно это заметила, — сказала Ласка. — Будь осторожен. А я с малышом вернусь немного назад, поближе к леску, чтобы в случае опасности мы могли бы там укрыться. Врон недоуменно покачал головой — он еще никогда не видел, чтобы Ласка была так встревожена. Даже когда ее тащили демоны, в ней не было такого страха. Он поправил ножны, чтобы можно было быстро достать из них меч, и медленно направился к холму.

 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Драконы чрезвычайно свирепые и опасные существа, о которых нам известно не так уж много. Когда-то они обитали на нашей земле — доподлинно известно, что людьми были найдены останки трех драконов, которые умерли от старости.

Из книг монастыря охотников за демонами.

Существуют многочисленные сказания о битвах между людьми и драконами, в которых всегда побеждали люди, но у нас есть сомнения в их достоверности.

Самое точное и правдивое описание драконов дал Рис Мудрый, который встречался с драконом в бою. После долгой битвы Рис отступил, так и не сумев победить.

Рис описывал дракона как огромное существо — размером с небольшую гору или высокий холм. У него имеются кожистые крылья, на которых он может летать. Лапы у него размером с крепкое высокое дерево, и на них имеются огромные острые когти. Кожа дракона настолько крепка и толста, что ни один меч и ни одно копье не может пробить ее.

Часто в бою дракон использует свое дыхание, оно у него устроено таким образом, что из пасти вылетает огонь, и он достаточно горяч, чтобы поджечь траву и даже кусты и деревья.

Демоны считают драконов своими основными врагами, и ни одно существо в этом мире они не боятся так, как их. Рис Мудрый рассказывал о том, что были случаи, когда один дракон уничтожал целые поселения демонов, в каждом из которых жило не меньше сотни демонов.

В наших свитках есть рассказы о том, что драконы уничтожали человеческие города и деревни, а также съедали многочисленные стада овец. Драконы едят и демонов, и людей, и животных, что делает их еще более опасными.

Существует мнение, что если бы драконы жили в нашем мире, то они могли бы стать нашими мощными союзниками в борьбе с демонами.

Поскольку драконы обладают разумом и они могут говорить, то мы считаем, что это было бы вполне возможно. Поэтому тот охотник, кому посчастливится встретиться 'с драконом, должен обязательно попробовать осуществить эту мечту: найти для людей мощного союзника для борьбы с демонами.

Чем ближе Врон подходил, тем больше холм становился похож на огромную птицу. Когда до него осталось только несколько десятков шагов, Врон наконец понял, что он видит перед собой — это был большой дракон, и он спал.

Он улыбнулся: с драконами у него была договоренность, так что похоже, что Ласка тревожилась напрасно. Врон приблизился. Дракон зашевелился, глаза его открылись, большая морда оторвалась от земли, он разинул пасть и выплеснул струю пламени. Врон едва успел увернуться, но его отбросило на землю горячей волной воздуха.

— Эй, трок, — крикнул он, вскакивая. — Между нами существует договоренность. Я — тот человек, которого вы обязались защищать.

— Я вижу, что ты не демон, — проревел дракон. — И знаю о договоренности, но сейчас они меня не касаются. Мне нужно откладывать яйца.

Врон вздрогнул и заметил, что его тело стало стремительно покрываться слизью. Дракон снова дыхнул на него пламенем, Врон и в этот раз успел отскочить, но горячий воздух опалил кожу и сжег мелкие волоски, это было довольно болезненно. Слизь обильно потекла из пор кожи, затвердевая на холодном воздухе и превращаясь в твердую корку.

— Я не хочу с тобой сражаться, — крикнул Врон. — Пропусти нас, вы, троки, обещали мне, что будете защищать меня и других людей от демонов.

— Демонов нет, они ушли, — проревел дракон. — Нет демонов, нет легкой пищи. Вас двоих мне должно хватить, чтобы отложить яйца. Прости, человек, но ты появился передо мной в плохое для тебя время, я съем тебя и того второго, что бежит к деревьям.

— Ты не можешь это сделать, — крикнул Врон. — Вы обещали мне защиту!

— Ты глуп, человек, разве я тебе уже не сказала, что, когда приходит время нести яйца, меня не касаются договоренности, — проревел дракон. — Сейчас для меня важно только одно: я должна съесть мясо, чтобы снести яйца. Это главное, а все остальное несущественно.

Дракониха снова выпустила струю пламени, и Врон едва успел отпрыгнуть в сторону. Снег зашипел, испаряясь, от него поднялся вверх клуб пара.

— Ты ловок, человек, но это тебя не спасет, — захохотала дракониха. — Если хочешь еще поговорить, я не против, у меня есть еще немного времени.

— Я бы не хотел тебя убивать, — сказал Врон. — Между

нами мир.

— Мира между нами нет, у тебя мир с другими троками, а не со мной, — проревела дракониха. — Но по нашему закону ты можешь защищаться…

Врон огляделся, подыскивая место, где бы он мог укрыться от огненного дыхания дракона. И увидел Ласку — она мчалась к нему от рощи, размахивая заостренным стержнем.

— А вот и второй человек, — довольно загоготала дракониха. — Похоже, он решил присоединиться к тебе. Это хорошо, потому что потом мне не придется его искать.

Ласка подбежала к Врону и встала чуть сбоку от него, внимательно разглядывая трока.

— Это дракон? — спросила она.

— Точнее, дракониха, и, как видишь, это не сказка, — кивнул Врон. — Зачем ты пришла и где малыш?

— Малыша я положила в яму с сухими листьями, — сказала Ласка. — Ему будет там достаточно тепло. А пришла потому, что я не собираюсь смотреть, как дракон убивает моего мужчину и члена моей тройки.

— Если ты погибнешь, то наш малыш тоже умрет, — сказал Врон. — Уходи, спасай себя и малыша.

— Наши предки когда-то убивали драконов, значит, и у нас получится, — возразила Ласка, с сомнением разглядывая свой острый стержень. — Только нужно другое оружие, вряд ли этим можно проткнуть его кожу, да и твой меч тоже вряд ли серьезное оружие против такого зверя.

— Этот человек тоже глуп, — проревела дракониха. — Он даже не воспользовался маленьким шансом спастись, но мне это нравится.

Врон посмотрел на себя — слизь уже покрывала его плотной коркой и продолжала выступать из пор кожи.

— Ласка, как ты относишься ко мне? — спросил он.

— Достаточно хорошо, чтобы не бросить тебя в опасности, — ответила она. — Я не могу позволить, чтобы тебя убили, у нашего малыша должен быть отец.

— Тогда возвращайся к нему, — сказал он, поворачиваясь к ней, но продолжая следить за драконом краем глаза. — Ради всего, что ты ко мне испытываешь, ради нашего малыша, ради меня. Это моя битва, и ты мне не помощница в ней.

— Почему? — удивленно спросила Ласка. — Я знаю, что лишний меч в бою еще никому не помешал.

— Это другой бой, — вздохнул Врон. — Поверь мне, я уже дрался с драконом и остался жив. Уходи, пожалуйста, там наш ребенок, ему холодно без тепла твоего тела.

У Ласки на лице промелькнуло сомнение:

— Ты уверен, что справишься с этой живой горой?

— Только если ты уйдешь, — сказал Врон. — И возьми с собой мой меч, в этом бою он мне будет только мешать.

Ласка нерешительно переступила с ноги на ногу, глядя то на Врона, то на дракона, то на лесок, в котором она оставила малыша, потом протянула руку за мечом.

— Пообещай, что останешься жив, — потребовала она.

— Обещаю, — сказал Врон. — Если ты помнишь, меня довольно трудно убить.

— Я помню и поэтому ухожу, — промолвила Ласка. — Но и ты помни о своем обещании. Если ты его не выполнишь, я найду тебя и в царстве мертвых, и, поверь мне, тогда тебе будет несладко и там.

Врон тяжело вздохнул, глядя ей вслед, потом повернулся к драконихе.

— Я не хочу тебя убивать, — сказал он. — Улетай, пока еще можешь это сделать.

— С тобой забавно, — оглушительно засмеялась драко-ниха. — Теперь я понимаю, почему тот трок, которого ты встретил, пощадил тебя и решил защищать. Он рассказывал нам, что ты забавен, умен и силен. Я постараюсь убить тебя быстро, да и есть уже хочется.

Дракониха поднялась на ноги, и теперь она была уже не холмом, а горой.

Врон не был уверен в том, что он сможет победить, он все еще сомневался в своем теле. Но у него не было другого выхода: он знал, что ни ему, ни Ласке не удастся сбежать от дракона. Дракониха умела летать, и от нее невозможно было спрятаться в степи.

В него полетел шар огня. На этот раз увернуться он не успел и только инстинктивно прикрыл ладонями лицо. Зашипела высыхающая слизь на теле, образуя твердую жаропрочную корку. На голове вспыхнули волосы, но тут же погасли, когда их закрыла слизь.

Дальше Врон уже не раздумывал, он скользнул вперед и вбок, стараясь оказаться подальше от пасти дракона. Потом он перекатился по снегу и обхватил лапу дракона.

В прошлый раз ему удалось победить дракона таким способом, но в этот раз все складывалось иначе. Как только он оказался под брюхом драконихи, та просто сложила свои ноги и легла на землю.

Невероятно изогнувшись всем телом, он выкатился из-под нее, но тут дракониха хлестнула хвостом по своему боку, и его отбросило ударом обратно.

Боль от переломанных костей и разорванных внутренних органов предсмертной пеленой закрыла глаза. Перед тем как потерять сознание, он прижался к желтой жесткой коже и крепко вцепился в ее складки.

Беспамятство не было долгим, он почувствоват мощный приток энергии от драконихи, его тело стало быстро восстанавливаться, но тут последовал еще один удар хвостом.

Врон сам не понимал, как он сумел не разжать руки от новой жуткой вспышки боли.

Сила, распиравшая его изнутри, заставила его лезть вверх по жесткой чешуйчатой коже, цепляясь за шипы израненными пальцами. Последовал еще один удар, но он уже взобрался довольно высоко, и пострадали только ноги.

Куски слизи отлетали от ударов, но на их месте налипала новая слизь, и она смягчала боль. Он с трудом поднялся еще выше и оказался на спине драконихи. Здесь она уже не могла достать его хвостом, и он получил несколько мгновений для передышки.

Тело, используя энергию дракона, быстро восстанавливалось и наливалось силой, его мышцы росли, и кости становились крепче.

Едва он успел немного восстановить свое тело, как дракониха перевернулась на спину. Он перебежал ей на живот и оказался в опасной близости от ее морды. Дракониха дохнула на него огнем и обожгла те части его тела, на которых слизь еще не затвердела.

Врон бросился вперед и успел уцепиться за складки шеи, прежде чем на него попал новый поток огня.

Теперь он с каждым мгновением чувствовал себя все лучше и лучше, его тело восстановилось, а сила продолжала прибывать. Он крепко держался за складки кожи, а дракониха каталась по земле и вертела шеей. Ее хвост хлестал по бокам, не доставая его, а огонь, который она выдыхала, проносился мимо.

Прошло довольно много времени, прежде чем дракониха взревела бессильно и яростно.

— Ты где, человек? — проревела она. — Дерись честно, а не прячься на моем теле.

— Ты хотела сказать — умри честно? — крикнул Врон. — Так вот, вынужден тебя разочаровать — я не собираюсь умирать. Ты чувствуешь, как ты слабеешь? Это убывают твои силы, еще немного, и ты не сможешь двигаться, а потом ты умрешь. Стоит ли доводить до этого?

Дракониха еще несколько раз перевернулась, потом встала на ноги и попыталась взлететь, подпрыгивая и расправляя свои кожистые крылья под ветер, но у нее уже не хватало сил на высокий прыжок, и она с тяжелым стуком упала на землю.

— Что ты хочешь? — проревела она.

— Ты решила меня съесть, а не я, — откликнулся Врон. — А я только сказал, что могу убить тебя, но не хочу. Теперь ты знаешь, что я сказал правду.

Дракониха попыталась встать, но у нее уже не было сил и на это, тогда она распласталась по земле и жалобно проревела:

— Отпусти меня, человек.

— Пообещай, что больше не будешь пытаться съесть меня и мою самку с детенышем.

— Хорошо, — проревела Дракониха. — Можете уходить, я не трону вас.

Врон отпустил руки и спрыгнул на землю, он отошел подальше, туда, где его не достала бы струя огня, и сказал:

— Не пытайся больше никогда нападать на меня или на мою самку с детенышем, ищи демонов или зверей, для того чтобы отложить свои яйца.

— Я запомнила твой облик и не спутаю тебя ни с кем, — негромко проревела дракониха. — Но я чувствую слабость и скоро умру.

— Ты не умрешь, — сказал Врон. — Скоро силы вернутся к тебе, и ты сможешь взлететь. Лети туда, где есть вода, она поможет тебе снова стать сильной.

Дракониха опустила свою голову на лапы и что-то жалобно проревела, а Врон помчался к роще — в нем еще кипела сила дракона, а в таком состоянии он мог многое сделать.

Ласка вышла из-за деревьев ему навстречу, крепко прижимая к себе малыша, сверток с едой и его меч.

— Что с драконом? — спросила она.

— Он не тронет нас, — ответил Врон. — Я сумел договориться с ним.

— Я видела, как ты договаривался, — засмеялась Ласка. — Ни один человек, кроме тебя, не сумел бы остаться в живых после таких переговоров. И никто не поверит мне, если я скажу, что ты победил дракона.

Врон легко поднял ее и посадил себе на плечи.

— Что ты делаешь? — спросила она. — Ты не сможешь нас нести.

— Смогу, пока у меня есть сила дракона, — возразил он. — Только, прошу тебя, держись за меня крепче.

Он побежал по истоптанному снегу огромными прыжками. Сила бурлила в нем, и он совсем не ощущал тяжести Ласки. Врон обогнул распластавшуюся на подтаявшем снегу дракониху и вбежал в пещеру. Он пронесся сквозь нее, лавируя между камней, и прибавил скорость, когда выбежал на ровное поле.

Постепенно энергия в нем стала иссякать, и он начал понемногу ощущать усталость, но они уже добрались до ущелья.

Он осторожно спустил со своих плеч Ласку с малышом и с разбега прыгнул в ручей, пробив тонкий лед. Его тело стало остывать, а корка слизи быстро растворяться.

Когда он вылез на снежный берег, Ласка сказала:

— Если бы я не видела все это своими глазами, я бы не поверила, что ты можешь быть таким сильным.

— Ты и в драконов не верила, — улыбнулся он. — Говорила, что это сказки.

— Да, не верила, — кивнула Ласка. — Я и сейчас не очень-то верю: это какая-то гора, а не дракон. А уж поверить в то, что кто-то способен победить живую гору, это уж совсем невозможно.

— Это все уже в прошлом, — сказал он, доставая из свертка сосуды и еду. — Теперь я снова стал обычным человеком и не сумею победить даже тебя.

Он выпил темную жидкость и съел несколько кусков вяленого мяса.

— Что теперь? — спросила она.

— Теперь нам нужно подниматься вверх, — сказал Врон, разглядывая расщелину в скале. — Жаль, что моя сила уже кончилась, а то бы мы сейчас были наверху. Это будет трудный подъем, мы же не демоны, это им легко взбираться по скале с их острыми когтями.

— Это ты не демон, — улыбнулась Ласка. — А я полукровка и поднимусь здесь легко.

— Хоть ты и полукровка, я все еще сильнее тебя, — сказал он, забирая из ее рук малыша и привязывая его к себе на грудь. — Поэтому я пойду первым, а тебе придется нести мой меч.

— Если ты уронишь ребенка или сильно прижмешь к скале, то этот меч воткнется тебе между ног, — предупредила Ласка. — Хоть ты и справился с драконом, но с ребенком будь лучше осторожен, если не хочешь больших неприятностей.

— Это и мой сын тоже, — улыбнулся Врон. — Так что побереги свои угрозы для кого-нибудь другого.

Он уперся спиной в скалу, ногами в противоположный край расщелины и стал медленно подниматься вверх. Подъем был трудным: в некоторых местах камень покрылся ледяной коркой, и спина и ноги скользили. Ласка, не отставая, вплотную следовала за ним, покрикивая на него, когда он замедлял ход в трудных местах. Он понимал, что она боится за ребенка, который спокойно лежал в своем свертке и что-то иногда гугукал.

Когда они вылезли на уступ, Ласка была мокрой от пота, как и он. Вверху господствовал сильный холодный ветер, поэтому, чтобы не замерзнуть, он сразу полез дальше на уступ. Здесь он положил ребенка на камень, и протянул руку Ласке.

Напрягая свои последние силы, Врон вытащил ее наверх и положил рядом с ребенком, которого она сразу прижала к своей груди.

— Не беспокойся обо мне, — прошептала она. — Открывай проход, пока я еще окончательно не замерзла. Надеюсь, что в нашем мире будет теплее.

Врон прожевал последний кусок вяленого мяса, выпил последнюю оставшуюся у них жидкость повелителей и подошел к скале. Он зажмурился и сразу увидел в камне желтые, чуть гудящие столбы.

Он протянул руку к скале, и из его ладони заструилась тонкая ниточка энергии — желтые столбы стали сближаться.

Когда они соприкоснулись друг с другом, проход открылся. Врон рывком поднял Ласку и толкнул ее в проход, потом зашел в него сам. Энергетические линии чуть гудели, когда его тело соприкасалось с ними, и медленно расступались, создавая ощущение плотной вязкой трясины. Почему-то теперь ему не было страшно проходить через этот проход, и он показался ему намного короче…

В родном мире было тепло, а ветер нес в себе запахи трав и цветущих деревьев.

— Мы все-таки вернулись, — пробормотала Ласка. — Я уже и забыла, как здесь хорошо.

— Через три дня пути мы будем в монастыре, — сказал Врон. — Если только впереди нас не ждет новая опасность.

— Я пока ее не чувствую, — заметила Ласка и, сладко потянувшись, легко вскочила на ноги. — Что же мы сидим? Нам нужно идти.

— Можно уже не спешить, — возразил Врон. — Все уже закончилось.

— Не думаю, — вздохнула Ласка. — Я успокоюсь только тогда, когда окажусь в монастыре.

Они прошли по узкой горной тропе и спустились в долину.

Тут ничего не изменилось: так же бежал ручей с холодной водой, а зеленая трава приятно радовала глаз. Ласка залезла в ручей, выстирала и надела на себя набедренную повязку и серый балахон.

— Нужно одеваться, мы идем к людям, — сказала она. — В том мире никого не интересовало, как я одета и одета ли. Демонов больше интересовало то, какая я на вкус. А здесь все иначе. Тебе тоже следует одеться.

— Я оденусь позже, — проронил он. — Когда будем подходить к монастырю.

— Сейчас я бы хотела поспать и поесть, — мечтательно проговорила Ласка. — Мы уже почти дома, но если я не отдохну, то не смогу быстро идти.

— Как насчет того, чтобы отдохнуть еще раз в доме древних людей? — спросил Врон.

— Я не против, — ответила Ласка. — Только таких домов здесь нет — ты, наверно, забыл, что это наш мир.

Врон приблизился к скале и, нащупав отпечаток руки, вложил в него свою ладонь. Он почувствовал знакомое покалывание, и скала отошла внутрь, открывая большой зал.

— Не может быть! — ахнула Ласка. — Откуда такой дом здесь, в горах?

— Я не знаю, — улыбнулся он. — Но думаю, что такие дома есть в каждом мире, где бывали древние.

Он открыл Ласке комнату с ложем, а сам отправился искать приспособление, делающее пищу.

Врон уже легко ориентировался в домах повелителей, поэтому быстро и легко нашел его. Он поел сам и отнес несколько сосудов с едой Ласке. Она уже спала вместе с малышом, тихо и мирно посапывая. Он улегся рядом.

У него не было ощущения, что он вернулся домой. Наоборот, у него возникло ощущение, что этот мир для него также чужд, как и все те, в которых он уже побывал. К тому же он чувствовал: что-то в этом мире изменилось и вряд ли его здесь ждет покой.

С этой мыслью он заснул.

Когда он пробудился, Ласка кормила малыша — она выглядела отдохнувшей и довольной.

— Нашему малышу здесь нравится, — сказала она. — Не забудь, что, когда будем возвращаться, нужно пройти через тот лес, где меня схватили демоны. Я должна забрать свои мечи в избушке, они принадлежат монастырю. Надеюсь, что они все еще там…

— Я не забуду, все равно мимо этого леса нам не пройти, — кивнул Врон. — Мы доберемся туда быстро, здесь же нет снега, который мешал нам идти в том мире.

— Все равно в этой еде чего-то не хватает, — сказала Ласка, выпив темной жидкости. — Я здорово похудела. Если бы передо мной был сейчас кусок окровавленного парного мяса, я была бы счастлива.

— Я поохочусь в лесу, — проговорил Врон. — Мы с тобой, кажется, когда-то и отправились на охоту.

— Да, только охотились не мы, а за нами, — усмехнулась Ласка. — Интересно, что подумали о нас в монастыре? Наверно, посчитали, что нас убили демоны или что мы решили сбежать из монастыря. То-то они удивятся, когда мы вернемся.

— Скоро мы все узнаем, — кивнул Врон. Ласка выпила жидкость из двух сосудов, потом положила их на пол.

— Пусть это все останется здесь, — сказала она. — Нам больше эта еда не понадобится, и не нужно, чтобы кто-то увидел эти странные сосуды. Нам и без них придется хорошо подумать о том, что можно рассказывать, а что нет.

Она недовольно покачала головой и взяла в руки малыша.

— А что мы скажем патриархам про ребенка? — спросила она. — Нас же выгонят из монастыря вместе с ним — таков закон. Или они потребуют, чтобы мы его убили. — Она растерянно посмотрела на него. — Я так хотела вернуться домой, а теперь вдруг поняла, что дома-то у нас нет…

— Они примут нас обратно, — ответил Врон как можно увереннее. — В конце концов, мы сделали все, чтобы демоны больше никогда не мешали жить людям.

— Ты не понимаешь, — вздохнула Ласка. — У нас малыш, а дети-полукровки не могут находиться в монастыре, это слишком опасно. Одно дело, когда в монастырь приходит взрослый полукровка — тогда всем ясно, что он из себя представляет, и то даже тогда бывают ошибки, — и совсем другое дело, когда ребенок. Пока он не станет взрослым, никто не может сказать с уверенностью, насколько он опасен.

— Нас примут, — повторил Врон. — Они не могут нас не принять. И в любом случае, мы обязаны вернуться, патриархи должны узнать о том, что с нами произошло.

— Мы пойдем, — сказала она. — Но мы должны быть готовы к тому, что мы окажемся никому не нужны. — Ласка грустно улыбнулась и посмотрела на стены.

— Вот тогда нам придется вернуться сюда, и здесь будет наш новый дом.

На следующий день, уже когда стемнело, они нашли заброшенную хижину, в которой они когда-то ночевали, — в ней почти ничего не изменилось, кроме того что черный балахон Ласки от влаги совсем сгнил. Но мечи и ножны были в полном порядке. Ласка тут же нацепила их на себя и принялась разводить костер, а Врон отправился на охоту.

Недалеко от избушки он наткнулся на небольшое стадо кабанов и зарубил мечом самца, который бросился на него, защищая самок и детенышей.

Ласка была довольна, она отрезала большие куски мяса от кабаньей туши и ела их сырыми, урча от удовольствия.

Врон тоже ел мясо, только предварительно прожарив его на костре. Эта пища его телу тоже понравилась.

На следующий день они нагрузились кусками сырого мяса и двинулись дальше.

Когда до монастыря осталось совсем немного, Ласка вдруг замерла. Врон недоуменно уставился на нее.

— Что случилось? — спросил он. Ласка повертела в разные стороны головой, широко раздувая ноздри и к чему-то принюхиваясь.

— Смерть, — мрачно изрекла она. — Я чувствую запах смерти.

— Какая смерть? — спросил Врон.

— Не сегодняшняя, — ответила Ласка, продолжая крутить головой во все стороны. — Старый запах, ему несколько недель, и он доносится от монастыря.

— Не понимаю, объясни, — попросил Врон.

— Здесь убили много людей, — сказала Ласка. — Я чувствую запах разложения.

— Понятно, — вздохнул Врон, сбрасывая мясо на траву, и передвинул меч, чтобы было легче его выхватить. — Я пойду дальше один, а ты с малышом останешься здесь.

— Нет, — покачала головой Ласка. — Мы идем вместе, запахи старые. Опасности почти нет.

— Почти?

— Люди есть, но их немного, и они немного в стороне.

— Ты останешься здесь, — сказал Врон. — Если есть хоть малейшая опасность, ты не можешь рисковать нашим малышом.

— Мы идем все вместе, я — командир нашей тройки, и решение принимаю я, — отрезала Ласка и зашагала вперед, передвинув свои мечи на поясе, чтобы было легче их достать. Врон догнал ее и преградил ей путь.

— Мы не охотимся за демонами, — сказал он. — И если здесь что-то произошло, то это уже совсем другая война. Ласка погладила его по щеке и нежно поцеловала.

— Не бойся, я не дам в обиду нашего малыша и буду очень осторожна, — сказала она. — К тому же мы еще ничего не видели, мне это все могло просто померещиться. И, самое главное, мое чувство опасности молчит, это говорит о том, что нам пока ничего не угрожает.

Врон обнял ее и тихо спросил:

— Разве обязательно быть такой упрямой?

— Ты знал, что я — полукровка, — улыбнулась Ласка. — А упрямство и непослушание — это черта демонов. Врон вздохнул:

— Я люблю тебя, командир, поэтому прошу тебя, будь осторожна.

— Вытаскивать нас из неприятностей твоя обязанность, — сказала Ласка. — Но обещаю не лезть туда, где будет слишком опасно.

Когда до монастыря осталось не больше сотни метров, Врон тоже почувствовал сладковатый запах разлагающейся плоти. Когда они продрались сквозь кусты, то увидели, что ворота сброшены с петель, а двор внутри монастыря завален полуразложившимися трупами охотников. Ласка не стала заходить во двор, а пошла вдоль стены к свеженасыпанному огромному земляному холму.

— Люди лежат здесь, — сказала Ласка. — Они похоронили своих, а охотников оставили непогребенными. Нападение было хорошо спланировано, они напали с разных сторон, и у них были лестницы.

— Как ты это узнала? — спросил Врон.

— Кровь вдоль стен и отпечатки от жердей, — сказала Ласка. — По следам хороших сапог видно, что это были стражи, и их было не меньше тысячи, и они заплатили дорогую цену за это нападение. Я думаю, что больше половины их закопано под этим холмом.

Она повернула обратно.

— Мы осмотрим все помещения, — сказала она. — Но шансов, что мы найдем кого-то из живых, почти нет — слишком много времени миновало со дня нападения. Если бы кто-то и уцелел, то он ушел в лес или в горы.

Трупы охотников были изуродованы, у многих были отрублены головы, и это производило тягостное впечатление.

— Они боялись, что они оживут, — горько усмехнулась Ласка. — Ты заметил, что на каждом охотнике по десять и больше ран? Это они рубили их уже мертвых. Это от очень большого страха.

Они зашли в здание монастыря. Здесь почти не было мертвых охотников, только в кельях они обнаружили тела стариков.

— Эти просто не смогли выйти, они были слишком дряхлыми, — вздохнула Ласка. — А все остальные приняли смерть с оружием в руках.

Они осмотрели все тела, нашли новых патриархов и всех, кого знали. Только привратника и Амии не было среди мертвых, и у Врона немного отлегло от сердца.

Ласка спокойно и невозмутимо прошла мимо трупов и вышла за ворота монастыря. Она вздрогнула только тогда, когда заплакал малыш. Ласка принялась успокаивать его, и тут Врон увидел, что и она плачет, не вытирая слез, а в глазах у нее были тоска и отчаяние.

— Мы потеряли дом, друзей, людей, которые могли нам помочь, — сказала она, свернув в кусты. — Мы потеряли все, и теперь у нас нет будущего, нам просто некуда идти. Если люди напали на монастырь, то куда бы мы ни пошли, на нас будут охотиться, как на диких зверей. — Она опустилась на землю и зарыдала. — Я не знаю, что нам делать.

Врон сел рядом и прижал ее к себе.

— Я что-нибудь придумаю, — сказал он.

— Ну что ты можешь придумать? — спросила Ласка сквозь слезы. — Ты что, не понимаешь, что произошло? Монастыря больше нет, и теперь мы одни против всего мира людей. Мы их защищали от демонов, а за это нас всех убили.

— Не всех, — грустно улыбнулся Врон. — Мы с тобой все еще живы, и с нами наш малыш, о котором мы должны сейчас в первую очередь думать.

— Это несправедливо, — всплакнула Ласка. — Почему все так жестоко устроено в этом мире?

— Я не знаю, — вздохнул Врон. — Но это наш мир — плохой он или хороший, но он наш…

— Какой же он наш? — печально спросила Ласка. — Он теперь нам такой же чужой, как и все остальные. Куда нам теперь податься?

— Пойдем в дом древних людей, — сказал Врон. — Там есть все, что нужно для жизни, и мы будем там в безопасности и подумаем о том, как нам жить дальше…

— Идем, — вздохнула Ласка. — Я понимаю, что лучше мы ничего не придумаем, и ты прав в том, что там нас никто не найдет.

Ласка шагала медленно, прижимая к груди малыша, на глазах ее по-прежнему блестели слезы.

Когда они прошли дорогу и свернули в степь, она остановилась.

— За нами следят, — сказала она мрачно.

— Кто следит? — спросил Врон.

— Я не знаю, — покачала головой Ласка. — Но у меня появилось ощущение опасности. Ищи место, где мы сможем принять бой.

Врон выругался и поправил меч за спиной. Впереди на высоком холме он увидел остатки какого-то здания и направился к ним. Ласка обогнала его.

— Я спрячу ребенка, — крикнула она. — А ты прикрывай нас.

Врон посмотрел по сторонам, но ничего не увидел. Когда он еще раз оглянулся, то наконец заметил, как зашевелились заросли кустарника и оттуда выехали всадники. Их было чуть больше тридцати.

Впереди скакал высокий мужчина в полном боевом вооружении с мрачным лицом.

— Стой! — крикнул он, увидев его, и пришпорил коня.

Врон вытащил меч и оглянулся на Ласку — она уже поднималась на холм.

Всадники окружили его. Они были хорошо вооружены, так что сразу стало понятно, что перед ним стражи одного из благородных.

— Кто такие? — спросил высокий страж. — И что вы делали у монастыря демонов?

— Просто зашли по дороге, — сказал Врон, разглядывая всадников. — Увидели, что ворота сброшены, подумали, что можно будет что-то взять для себя.

— А кто вы такие? — спросил высокий страж.

— Идем из деревни Стронго, а так люди обычные.

— Что-то я не видал обычных людей с мечами, — мрачно сказал высокий страж. — Есть у меня подозрение, что ты один из демонов…

После его слов Врон заметил, что несколько всадников вытащили из-за спин луки и каждый наложил на тетиву стрелу. Он тяжело вздохнул.

— Видно же по нам, что мы не демоны, — сказал он, стараясь охватить взглядом всех всадников.

— Ты сказал Стронго? — спросил один из всадников. Врон кивнул.

— Так в этой деревне больше никто не живет, всех жителей убили демоны, — сказал страж. — Может, это ты и постарался?

Врон мрачно вздохнул и выругался про себя — он и сам не знал, почему назвал эту деревню. Может, потому, что ни одной другой деревни он в округе и не знал?

— Там жили мои родственники, — проговорил Врон. — И мы туда заходили, чтобы их проведать. Узнали, что они погибли, и пошли дальше.

— Что-то, паренек, ты все время разгуливаешь по таким местам, где кого-то убивают. Придется тебя для разбирательства отвести в город и показать ведуньям.

— Не надо нам в город, — сказал Врон. — Нам дальше идти надо.

— А куда вам идти? — спросил высокий страж. — Дальше людских селений нет, дальше дорога только в царство демонов.

— А никуда не надо его вести, его здесь убивать надо, — услышал неожиданно Врон знакомый голос из толпы всадников. — Я его знаю, он из нашей деревни, мы его уже раз отправляли в Проклятую долину…

Всадник подъехал поближе, и Врон увидел, что это Слип. Он почувствовал, что на его теле начинает выступать слизь.

— Ну что ж, — сказал высокий всадник. — Раз такое дело, рубите демона!

Врон увернулся от двух ударов мечом и, нырнув под брюхо лошади, побежал к холму с той скоростью, на которую был способен.

Непонятно каким образом, но он чувствовал своей спиной каждую летящую в него стрелу и успевал резко менять направление движения.

Стук копыт приближался, но он уже начал карабкаться на холм. Подъем был крутым, лошади по нему не могли подняться, поэтому всадники спешились и стали не спеша взбираться вслед за ним. Врон вылез на вершину холма и огляделся. Около развалин дома стояла Ласка, мрачно разглядывая стражей, мечи зловеще поблескивали в ее руках.

— Вот этого я и боялась, — сказала она. — Ну что ж, зато появилась возможность отомстить.

Врон встал с ней рядом.

— Какой план, командир? — спросил он.

— Их немного, — сказала Ласка. — Мы справимся. План простой: не пустить их наверх и не попадать под стрелы. Давай за мной!

Ласка рванулась вперед, и прежде чем Врон что-то понял, она зарубила двоих стражей, которые поднялись выше всех.

— Я не хотел бы убивать людей, — сказал растерянно Врон.

— А я не хочу, чтобы убили тебя и моего малыша, — крикнула Ласка, отбиваясь от трех стражей.

Врон увидел, как плечо Ласки окрасилось кровью. Его сердце кольнуло острой жалостью, больше он уже не раздумывал.

Он понесся вниз по холму, по дороге убив одного из тех, что нападал на Ласку, и побежал навстречу тем, кто только начал подниматься вверх. Он зарубил шестерых, остальные скатились с холма и кинулись обратно к лошадям. Ласка убила тех двоих, с которыми она дралась, и подбежала к нему.

— С одной третью стражей мы разобрались, — сказала она, увертываясь от летящих стрел. — Пора покончить с остальными, а то они что-то не спешат к нам и слишком увлеклись стрельбой из лука. Ты со мной? — И Ласка помчалась вниз.

Врон недовольно покачал головой.

— Разумеется с тобой, — крикнул он и побежал вслед за ней.

Наемники вскарабкались на лошадей, но Ласку это не остановило. Всадники не могли маневрировать возле холма, где было набросано много камней, и лошади им не давали никакого преимущества.

Ласка высоко подпрыгивала, а ее мечи только мелькали, блестя на солнце. Она успела зарубить двоих лучников, прежде чем к ней подоспел Врон, а дальше все смешалось.

Он старался быть рядом с ней, прикрывая ее от лучников и от тех стражей, которые пытались напасть на нее со спины. Ласка была быстрой и ловкой, а стражи были не демоны и даже не полукровки и поэтому не могли соперничать с ней в скорости.

А если еще учесть, что Ласка была очень сердита, то исход боя был предрешен.

Врон убил высокого стража, который попытался пробиться к Ласке, размахивая тяжелым и длинным мечом, а потом погнался за Слипом.

Страж вскочил на лошадь и поскакал к лесу, и Врон только с сожалением проводил его взглядом, не желая бросать Ласку одну в окружении других стражей.

Вдвоем они убили еще пятерых, а еще трое сбежали на лошадях. Ласка вытерла окровавленные мечи об одежду мертвого стража и поймала двух лошадей.

— Дальше поедем, — сказала она. — Так будет быстрее, да и мясо лошадей потом сможет нам пригодиться.

Она сунула уздечки Врону и побежала вверх по холму к разрушенному зданию. Прижимая малыша к груди, она быстро спустилась с холма и запрыгнула на лошадь.

— Теперь нам надо отсюда уезжать, — сказала она. — Сбежавшие стражи приведут большой отряд, который находится где-то неподалеку.

— Откуда ты это знаешь? — спросил Врон, садясь на лошадь.

— Я чувствую, — ответила Ласка. — Слишком много сбежало стражей, они явно помчались за подмогой. Если бы отряда не было рядом, они бы бились до конца, таков их кодекс. Они поскакали по направлению к лесу. — И тут впервые за последнее время Врон увидел улыбку на лице Ласки.

— Чему ты рада? — спросил он.

— Просто сегодня я слегка отвела душу, — сказала Ласка. — Я же охотница за демонами, сражение — это мое дело. Это не чудеса и всякие странности, которыми ты занимаешься. А тут все просто: есть тот, кто хочет тебя убить,.и есть ты. Но с большим отрядом нам не справиться, поэтому надо уезжать отсюда. Я не хочу, чтобы с нами расправились так же, как с охотниками в монастыре.

Ласка пришпорила лошадь и помчалась еще быстрее. Врон с трудом успевал за нею, лошадь его плохо слушалась, к тому же в седле он чувствовал себя очень неуютно. Он боялся, что его тело высосет энергию из лошади, и тогда окажется, что он скачет на высохшей мумии.

Ласка не ошиблась — скоро Врон увидел пыль сзади. Их догонял большой отряд, но лес уже был недалеко, и они должны были успеть скрыться в нем.

Когда до леса остался десяток метров, Ласка спрыгнула с лошади и побежала к высоким деревьям.

— Жаль мясо, — крикнула она. — Но дальше на лошадях нельзя, от них остается хорошо видный след.

Врон догнал ее и побежал рядом. Ласка на бегу передала ему малыша.

— Рука ранена, — сказала она. — Боюсь, что могу уронить.

— Глубокая рана? — спросил Врон.

— Так, пустяки, быстро зарастет, — ответила Ласка. — Но двумя мечами я пока не смогу сражаться.

Врон оглянулся, перед тем как скрыться в лесу. Всадники мчались к ним на хорошей скорости, и уже можно было различить, что это стражи.

— В лесу им нас не догнать, — сказала Ласка. — Но я бы на их месте поскакала степью, пустив за нами пеший отряд.

— Почему? — спросил Врон.

— Стражи знают, что мы направляемся к горам, — ответила Ласка, пробираясь между кустами. — Просто потому, что больше нам некуда идти. С той стороны лес кончается бурной и широкой рекой, и мостов здесь нет, поэтому они знают, что мы туда не пойдем. А к горам они могут отрезать нам путь, если поскачут степью. Этот путь длиннее, но на лошадях они могут успеть, если будут скакать во весь опор.

— Понятно, — вздохнул Врон. — Значит, у гор нас будет ждать большой отряд.

— У нас есть варианты, — улыбнулась Ласка. — Мы можем заняться пешим отрядом, который последует за нами, если их будет не очень много.

— А если их будет много? — поинтересовался Врон.

— В лесу численность не играет большой роли, это не степь, — отозвалась Ласка. — Мы будем нападать на них и скрываться в лесу. Убьем многих, если не всех. У нас только одна проблема…

— Какая?

— Малыш, — грустно улыбнулась Ласка. — Один из нас должен быть постоянно с ним и не сможет сражаться, а оставить его в лесу мы тоже не можем. Поэтому сейчас для нас главная задача успеть к горам раньше всадников. А вот если не успеем, тогда уже будем думать. Кстати, дай мне ребенка, ему пора есть.

Врон передал малыша Ласке, та села на траву и дала малышу грудь.

— Я думаю, у нас мало шансов уцелеть, — мрачно сказала Ласка. — Мы все равно погибнем, рано или поздно. Жалко только малыша, он так и не успеет повзрослеть и понять, что этот мир жесток. Так и умрет в неведении.

— Мы должны разделиться, — предложил Врон. — Ты с малышом уйдешь, а я останусь и буду ждать отряд.

— Это не лучший вариант, — сказала Ласка. — Без тебя у нас совсем нет никаких шансов, дом древних не пустит нас в себя, а жить в лесу я не смогу. А если я появлюсь среди людей, то первая же ведунья отправит нас с малышом на костер. И не забывай, что около гор нас может ждать еще больший отряд.

— Можно спрятаться в дальних селениях.

— Ты просто еще не понял, — вздохнула Ласка. — У нас был только один дом, где мы, полукровки, имели право жить. Теперь, после нападения на монастырь мы вне закона: любой горожанин, страж или крестьянин может нас убить и за это получит только благодарность от благородных и, наверно, деньги. А ведуньи есть даже в дальних селениях. Поэтому мы не можем разделиться, мы вместе или будем жить, или умрем. — Она встала, улыбнулась малышу и привязала его к себе на грудь набедренной повязкой.

— Побежали дальше, — сказала она. — Я уже слышу голоса тех стражей, что идут за нами.

Когда стало темнеть, они дошли до края леса. Впереди между лесом и горами они увидели большой лагерь стражей.

Между кострами ходили часовые, отдельно паслись кони и стояли шатры.

— Как я и думала, они обогнали нас по ровной степи, — недовольно проговорила Ласка. — И они нас ждут. Если ты заметил, то часовые стоят ровной линией, перекрывая проход к горам. Ночью все равно попробуем прорваться. Люди плохо видят в темноте, а перед рассветом их будет тянуть в сон. Тот отряд, что преследует нас, тоже остановится на ночь. Сейчас они отстают от нас всего на пару часов. У нас есть маленький шанс остаться в живых. Главное, чтобы малыш не заплакал, тогда нас точно обнаружат и придется сражаться. А вот если мы не сможем прорваться к горам, то завтра нас уж точно убьют.

Врон вздохнул, продолжая рассматривать лагерь стражей— его ночное зрение позволяло ему примерно посчитать количество человек. Пересчитав лошадей, он понял, что стражей было около пятисот, может быть чуть больше.

— Их слишком много для нас, — сказал он. — Нам их не одолеть.

— Очень хочется есть, но придется потерпеть. — Ласка горько усмехнулась. — Я думала, что мы поедим в монастыре. Жаль, что пришлось бросить мясо, сейчас оно бы нам очень пригодилось. А про стражей не думай — они плохие воины, единственное, что дает им преимущество, это их количество. Я пока посплю. Мне нужно отдохнуть, чтобы быть в хорошей форме, да и плечо болит.

— Спи, — сказал Врон. — Я разбужу тебя, когда придет время.

Ласка покормила малыша и заснула вместе с ним, а Врон продолжал наблюдать за стражами. Часовые регулярно менялись, и около костров многие тоже не спали.

Обойти лагерь было невозможно: он стоял как раз там, где начиналась тропа в горы, и около этого места было больше всего шатров и костров. Врон вздохнул — он не разделял уверенности Ласки в том, что им удастся прорваться, и в то же время он не видел никакого другого выхода.

Лес, в котором они прятались, был не очень большим. Если наутро стражи начнут его прочесывать, то они обязательно их обнаружат уже к полудню. Устроить бой в лесу они не могли: с ними был малыш, а с ним вряд ли они смогут сражаться. Если он попробует увести стражей за собой, то Ласка с малышом все равно погибнут, без него у них совсем не было шансов выжить.

Небо стало темным, звезды спрятали тучи. Врон тронул за плечо Ласку, она мгновенно открыла глаза и вскочила на ноги. Тут же захныкал малыш, и она сунула ему грудь.

— Нельзя шуметь, — прошептала Ласка ребенку. — Мы в опасности, своим криком ты можешь выдать нас, и тогда мы все погибнем. — Она отняла грудь, малыш сонно зачмокал губами и снова заснул.

— Как стражи? — спросила она.

— Не спят, — тихо ответил Врон. — Но ходить стали медленнее.

— Значит пора, — сказала Ласка. — Я иду первой. Если поднимут тревогу, я постараюсь пробиться в горы, а ты нас прикроешь. Но умирать я тебе не разрешаю, дом древних откроется только тебе, поэтому постарайся остаться в живых.

— Я постараюсь, — шепнул Врон и обнял ее. — Но и ты будь осторожна.

— Со мной малыш, — вздохнула Ласка. — У меня просто нет другого выхода, как быть очень внимательной и осторожной.

Она тихо скользнула в ночь. Немного подождав, Врон пошел вслед за ней.

Как ни осторожны они были, но все равно уже у самой тропы в гору их заметили. Ласка, прижимая ребенка к груди, зарубила поднявшего крик часового и побежала по узкой тропке в горы.

Лагерь осветился заранее припасенными факелами, из шатров и от костров к тропе бежали стражи, слышались громкие команды. Врона пока не заметили, но это было дело времени. По тропе вслед за Лаской побежали те стражи, что были поблизости, когда часовой поднял тревогу.

Врон вытащил меч и врезался в толпу стражей, столпившихся перед узкой тропой. Слизь уже выступила на нем, закрывая кожу плотной твердой коркой, и это защитило его от многих тяжелых ударов. Он зарубил троих, пританцовывая в боевой стойке, и проскочил мимо толпы, получив несколько тяжелых ударов. Один из стражей копьем пробил его плечо насквозь, и еще не успевшая затвердеть слизь не спасла его от этого удара.

Он пошатнулся, зарубил копейщика и выскочил на тропу. Пробежав несколько десятков метров, он остановился в самом узком месте. Рана закрылась, слизь на теле приобрела кровавую окраску, и он снова мог сражаться, хоть уже и чувствовал слабость.

По тропе вслед за Лаской бежало несколько стражей, которых он не успел остановить, но он надеялся, что она сама с ними справится. Сейчас его задачей было не пропустить остальных.

Долго ждать ему не пришлось — стражи быстро догнали его, и он принял боевую стойку.

Врон продержался недолго, его сбили с ног и начали методично рубить мечами. Корка слизи не позволяла чужим клинкам глубоко воткнуться в его тело, и он продолжал, даже лежа, рубиться, не давая стражам обойти его.

В какой-то момент он, превозмогая боль и слабость, сумел сбросить с себя стражей и встать. Он отступил дальше по тропинке, продолжая убивать тех, кто был не так умел и осторожен.

Понемногу светало, уже можно было различить суровые лица стражей. Его тело, наконец осознав, что угроза стала смертельной, начало меняться. Рана от копья в плече заросла, сила и скорость начали увеличиваться. Он продолжал отступать, чтобы иметь свободу маневра и под давлением длинных копий, которыми были вооружены стражи.

Когда тропа стала немного расширяться, он остановился. Врон не знал, что ему делать дальше. Для хорошего боя здесь было слишком узкое пространство, он не мог справиться с теми стражами, что имели копья, а обойти их он тоже не мог, потому что не мог их пропустить дальше по тропе. Ран от копий у него прибавилось, и его уже дважды сбивали с ног сильными ударами, но его тело пока справлялось.

Врон тревожился за Ласку: он не знал, смогла ли она убить тех трех стражей, что погнались за ней, и терялся в догадках, где она сейчас находится. А ему нужно было принять верное решение.

Неожиданно рядом мелькнул меч, и страж с длинным копьем, стоящий перед ним, упал. Врон оглянулся и увидел привратника, неизвестно откуда появившегося рядом. Старик мрачно кивнул и сказал:

— Уходи, забирай Ласку и ребенка и уходи. Я задержу стражей на какое-то время.

— Куда нам идти? — спросил Врон.

— Уходите в царство демонов, — сказал привратник. — Это теперь единственное место, где вы сможете жить. Я найду вас позже. За меня не беспокойся, уходи, я легко оторвусь от стражей, когда придет время.

Он отодвинул Врона и выступил вперед: старик был гораздо более умелым воином, чем он. И сразу все изменилось: несколькими точными ударами привратник убил троих стражей с копьями, а одного сбросил в пропасть.

Тропа перед ними на какое-то время опустела.

— Что стоишь? — крикнул привратник. — Уходи! Из-за того что ты здесь стоишь, у меня становится мало шансов выжить.

Врон поспешно кивнул и побежал. Он быстро добежал до долины, по дороге перепрыгнув через тела мертвых стражей. По ранам он понял, что одного из них убила Ласка, остальных — привратник.

Ласка ждала его, нервно сжимая мечи, лицо ее было суровым. Малыш лежал на траве немного в стороне и хныкал.

Завидев его, она чуть улыбнулась.

— Забирай малыша, и уходим, — крикнул Врон. — У нас мало времени, я не знаю, как долго привратник сможет сдерживать стражей.

Ласка хмуро усмехнулась.

— Ты его не знаешь, — сказала она. — Он будет их сдерживать столько, сколько нужно. Стражи ответят ему за все, он покажет им, что такое полукровка. Куда мы идем?

— Привратник сказал, чтобы мы уходили в царство демонов.

Ласка помрачнела, потом тяжело вздохнула.

— Может, он и прав, — сказала она, поднимая ребенка и привязывая его к груди. — Этот мир для нас стал чужим, может быть, там мы сможем жить спокойно. А привратник?

— Он сказал, что найдет нас там.

— Тогда пошли, — проговорила Ласка. — Больше нам некого ждать…

Когда они прошли через проход, Ласка сказала:

— А здесь все еще зима, но надо привыкать, что это теперь наш мир.

— Да, здесь зима, — вздохнул Врон. — А насколько этот мир наш, нам еще придется узнать…

* * *

Перед своей смертью Рис Мудрый сказал:

Из книг монастыря охотников за демонами

«Вы расселились там, где до вас не ступала нога человека. Я нашел вам города и крепости и открыл вам новые земли.

Но я всего лишь предтеча, я тот, кто открывает пути. За мной придет другой. Он не будет похож на меня. Он будет казаться слабым и беззащитным, но он сумеет пройти там, где не смогу пройти я, потому что слабость иногда сильнее любой силы.

Потому что вода точит камень, трава разрушает горы, ветер срывает землю…

Он поведет вас дальше, в новые миры, где каждый найдет то, о чем он мечтал…»