На широкий проспект выскочили из-под арки два мощных зверя высотой примерно в полтора метра, массой больше полтонны, с сильными мышцами и крепким костяком. Морды у них были огромными, похожими на медвежьи, глаза круглыми, темными, огромными, размером с чайные блюдца. Шерсть небольшая, цвет ее у одного был грязно-желтым, у другого более серым. Из пасти торчали кривые клыки, размером с палец, а на лапах торчали острые длинные когти. Больше всего эти существа походили на собак, сенбернаров, только вид у них был далеко не добродушный.

Одна из легковушек несшаяся по проспекту с приличной скоростью не успела ни затормозить, ни объехать вставшую посередине дорожной полосы тварь. От удара существо похожее на плющевого медвежонка покатилось по грязному асфальту, но тут же вскочило, и одним длинным прыжком подлетело к машине, которая, проехав юзом, встала посреди проспекта.

Два мощных удара мускулистой лапы перевернули малолитражку, за рулем которой сидела ярко-крашеная молодая блондинка, потом тварь выбила лобовое стекло. Вытащила оттуда визжащую девушку и оторвала ей голову. Вторая тварь долго гонялась за проезжающими машинами, пока после нескольких неудачных попыток и ей не удалось перевернуть одну из легковушек, после чего она вытащила водителя и занялась набиванием своего желудка свежим человеческим мясом.

Два гаишника с автоматами дежурившим на перекрестке осторожно приблизились к псам, стрелять они стали метров с пятидесяти, несколько пуль попали в грязно-желтого цербера, лакомившегося блондинкой, он яростно зарычал и тремя огромными прыжками добрался до полицейских.

Одного он отбросил ударом лапы прямо под несущуюся по проспекту машину, другому просто откусил голову.

Машины начали тормозить, сталкиваться друг с другом, уже через пару минут образовалась свалка, в которой метались два мощных существа, выбивая стекла и вытаскивая из легковушек растерянных кричащих от страха людей. Кто-то пытался отстреливаться из травматического пистолета, кто-то прыскал из газового баллончика, но на огромных псов это не действовало.

К перекрестку подлетел полицейский уазик, из него выскочило четверо в бронежилетах и открыли стрельбу из автоматов, они успели дать по две очереди прежде чем одна из тварей не разозлилась. Зверь мгновенно добрался до полицейских, и двое сержантов отлетели в сторону от удара мощной лапы, как сломанные игрушки. Два других бросились бежать к арке, истошно крича в микрофон рации, но убежать и им не удалось, тварь догнала их и аккуратно отгрызла головы.

Из-за поворота выскочил БТР сразу открыл огонь из скорострельной пушки, снаряды разорвали грудь одного из зверей и тот покатился по грязному асфальту, второй рванул к железной коробочке, чтобы вытрясти из нее ее содержимое, но затрещал пулемет, превращая его голову в кровавое месиво, и тварь покатилась по мокрому грязному асфальту. С начала схватки прошло не более дести минут, но за это время три десятка машин было разбито, и сорок два человека погибло. Люди выиграли эту битву, но им пришлось заплатить за эту победу большую цену.

Через полчаса к перекрестку подкатил джип Бобра и его люди собрали останки странных существ в огромные полиэтиленовые пакеты и уехали. Когда Бориса попробовали остановить два полицейских, он помахал перед ними красной книжицей, и они снова отошли к машинам скорой помощи, на которые грузили мертвые разорванные тела парни в форме МЧС.

* * *

Анчутка дошел до стены и остановился, поджидая их. Когда они до него добрались, то увидели темное метровое отверстие, ведущее куда-то в темноту, поскольку светящегося лишайника так не было, то Вадим смог разглядеть ход своим зрением метров на тридцать. Он был узким, неровным, извивался, как кишка, и из него пахло сырой землей.

Прошка заковылял вперед, косолапя на кривых ногах. Что-то не так было в этом проходе, что-то в нем имелось, у Крота снова взыграло чувство опасности. Волк тоже что-то почувствовал, потому что положил руку на кобуру с «дротиком».

— Ты что-то видишь? — спросил он шепотом.

— Вижу и довольно далеко, но там ничего нет, — ответил Крот. — А внутри какое-то неприятное чувство просыпается.

— Аналогично, — кивнул Слава. — Чувствую, приближается что-то опасное. Ох, как не хочется, а придется.

Он полез в карман разгрузки и вытащил оттуда разовый шприц с какой-то зеленоватой жидкостью.

— Что это? — спросил Вадим. — И главное — зачем?

— Что находится в шприце, сказать не могу, сам не очень хорошо знаю, — проговорил мрачно Волк, втыкая себе шприц прямо через ткань в ногу. — Этот препарат Харон взял у военных. Армейские медики уверяют, что человек, который примет эту хрень, сможет воевать трое суток без сна и отдыха, даже если будет смертельно ранен. Думаю, это какая-то смесь стимуляторов и наркотиков. После того как я ее себе воткну, то буду чувствовать себя замечательно, смогу сражаться, но потом мне будет омерзительно плохо. Умереть, конечно, от нее не умру, но даже оборачивание не поможет от этой гадости избавиться за один раз. Не люблю я ее, но сейчас, похоже, тот случай, когда без нее никак.

— Ты уже ее принимал? — спросил Крот.

— Было дело, — вздохнул Воислав. — Только рассказать, что чувствовал, не могу, потому что ничего не помню. А вот как хреново себя чувствовалось после этого, запомнилось хорошо.

— Так зачем ты эту гадость себе воткнул?

— А потому что без нее я не воин, а с ней могу пригодиться, — Слава поморщился. — Что-то очень опасное надвигается на нас из темноты, как бы еще и этого не оказалось мало.

Они поползли вслед за бесенком, потом анчутка залез в еще какую-ту дыру, в которую они смогли забраться только на четвереньках, этот ход вывел их во вполне приличный туннель, стены и потолок в нем были сделаны из обкатанных водой валунов, потолок высокий, пол из мелкой речной гальки. Здесь тоже имелся светящийся лишайник, но его было не очень много и рос он только на стенах зелеными яркими пятнами. Прошка, который уковылял вперед метров на десять, неожиданно жалобно заверещал, потом кинулся к ним в ноги с верещаньем.

— Змеи…

— Я же говорил, что этот Сусанин заведет нас в ловушку, — буркнул Воислав. — Значит, слушай, напарник, как со мной нужно обращаться, когда я под воздействием этой хрени. Говорить надо четко, понятно, желательно командным голосом: проще говоря, приказы я буду понимать лучше, чем обычное словоблудие. И чем короче будут команды, тем четче я их буду выполнять. Как же я эту гадость не люблю, но главное потом как мне будет хреново…

Голос Волка изменился, он стал каким-то глухим, тусклым, и в то же время он словно стал выше, исчезла хромота, движения стали гибкими, быстрыми.

— Кого ты видел? — спросил Вадим у анчутки, который прижался к его ногам. — И где?

— Не видел…

— А как же ты тогда определил, что это змеи? — нахмурился Крот. — Может тебе показалось?

— Пахнет…

— Понятно, — покивал Вадим и повернулся к Славе. — У меня давно появилось ощущение, что мы идем по тому пути, по которому на поверхность выходили василиски, а если они услышали, как умирал тот маленький звереныш, то сейчас спешат туда, чтобы расправиться с теми, кто его убил.

— Посмотрим, — Волк вытащил «дротик» из кобуры. — Повоюем.

— Не советую, — покачал головой Вадим. — Убери.

— Что?!

— Убери пистолет, — Крот вложил в голос жесткие командирские интонации. Воислав сразу сунул ствол в кобуру. — Мы находимся в подземелье, над нами толща земли и камней, и все это здесь просуществовало не одну тысячу лет. От звука выстрела свод может не выдержать и обрушится. Обвалы в подземелье происходят довольно часто. Я же тебе рассказывал, как наги обвалили примерно такой же зал и погибли под завалом, а сам спасся чудом.

— Да, говорил, — Слава вытащил короткие мечи. — Враги идут. Командуй, а то у меня восприятие меняется, могу начать действовать неадекватно.

— Это как?

— Я принял наркотики, — Волк говорил глухим, далеким голосом, словно издалека. — Действительность может затуманиваться, я могу видеть не то, что происходит, то, что мне покажется, поэтому и реагировать буду неправильно. И слова я буду воспринимать не совсем обычно, у меня время ускорилось, поэтому говори четко, раздельно и желательно командным тоном.

— Я понял, — кивнул Вадим и скомандовал. — Вперед!

— Если бы я выбирал место для боя, то лучше остался бы здесь, — Слава покачал головой. — Здесь есть свет, а дальше темно.

— Тогда ждем, — Крот, закрыв глаза, попытался рассмотреть своим новым зрением, кто же приближается к ним, и в какой-то момент увидел двух взрослых василисков. Один из них был довольно крупным, другой чуть меньше. До них было примерно пятьдесят метров. — Василиски. Две твари. Здоровые гады. Один больше, другой меньше. Взрослые.

— Которого из них отдашь мне? — спросил бесцветным голосом Воислав. — Большего или маленького?

— А ты кого бы взял?

— Мне все равно, — бесстрастно пожал плечами Волк. — Убью любого. Или он меня.

— Тогда бери поменьше, ты ранен.

— Это несущественно, — ответил Слава. — Задание понял.

Вадим схватил анчутку на руки и метнулся назад к ходу, из которого они вылезли. Нечисть завозилась, пытаясь вырваться.

— Я тебе ничего плохого не сделаю, просто посиди немного здесь, чтобы тебя никто не заметил, — Анчутка затих, прижался доверчиво к его груди, у Крота сразу возникло ощущение, что он держит Машу — от этого маленького горячего тельца шло такое же ощущение понимания и верности. — Только не убегай, а то я тебя потом не найду. Хорошо?

— Не убегай…

— Вот и молодец! — он сунул его в дыру. — Спрячься.

Волк хмуро вглядывался в туннель, откуда слышался приближающийся топот и скрежет когтей о камень. Зрачки у Славы расширились и занимали почти всю роговицу, тело напряжено, руки крепко сжимали мечи, на лице разлито странное спокойствие. Первый василиск ворвавшийся в туннель был огромным, Воислав скользнул в сторону, пропуская его на Вадима. У Крота сразу заколотилось сердце. Он еще не успел испугаться, как руки сами собой выдернули меч и стилет. Голова василиска была вровень с его головой, в его желто-коричневых глазах загорелась ярость и злоба, послышалось тихое шипение, через мгновение пасть открылась, язык нечисти свернулся в трубочку и комок яда полетел ему прямо в лицо. Вадим сделал кувырок в сторону, потом еще один, заходя сбоку, и нанес удар по покрытому прочными чешуйками боку. Меч скользнул по нему, оставляя длинную тонкую полосу, которая сразу окрасилась багровым — все-таки клинок у него был по-настоящему хорош.

Василиск резко повернул голову и снова плюнул, на этот раз Вадим едва смог увернуться, пришлось сделать целых два кувырка, чтобы в него не попали. Он оказался близко к ходу, и тут ему не повезло, из темноты появилась еще одна нечисть поменьше, ударила его хвостом, и этот мощный, очень болезненный удар пришелся как раз на уровень пояса, его отбросило к стене, и он впечатался в бетон. Первый василиск напал на Воислава, тот, несмотря на то, что сражался с энергией берсерка, продержался недолго — удар когтистой лапы отбросил его на пол, затем он получил несколько ударов хвостом, а потом дополнительно ядовитый плевок в грудь. Слава забился в предсмертных конвульсиях. Василиски постояли над ним, потом словно получив команду, направились к Кроту.

Он попытался подняться, но тут же опустился, почувствовав жуткую боль в паху. Василиск разорвал ему живот когтистой лапой, потом ударил его хвостом, а когда он отлетел к стене, плюнул в него ядом. Впрочем, последнее было лишним — Вадим уже и без этого опускался ко дну темной бесконечной пропасти, кружась желтым осенним листочком, зная, что там внизу его ждет жуткая, неотвратимая смерть, поэтому очень удивился, когда через бесконечно-долгое время очнулся, так и не упав до конца. Само пробуждение было мучительным, болело все: ноги, руки, голова, ребра и пах.

Сердце едва качало тяжелую густую кровь, наполненную разрушенными клетками и ядом. Грудная клетка поднималась лишь на долю сантиметра, воздуха не хватало, но вдохнуть глубже не получалось — легкие если не отказали совсем, то были близки к этому, и качали нужный ему кислород через силу и жуткую боль: внутри них что-то клокотало, булькало, хрипело.

И вообще он был скорее мертв, чем жив, и если бы не эта немилосердная боль, то считал бы себя покойником. О кости черепа бился тяжелый маятник, наполняя гудом мозг, во рту пересохло, огромный распухший язык вывалился изо рта, под веки кто-то насыпал раскаленный песок. Вадим попробовал отрыть глаза, но после нескольких неудачных попыток оставил это и со смирением стал ждать, когда все наконец закончится.

Все когда-то кончается, кончится и это. Все суета и суета сует. Смерть глупа и бессмысленна, как и сама жизнь. Только появилась в его судьбе женщина, ради которой он был готов пойти на все, даже на то, чтобы жениться, и тут его убили. Человека ведет судьба от одного испытания к другому, и награда за все — небытие. Так все устроено, к этому надо относиться спокойно, философски, все равно ничего другого не остается.

А потом Крот почувствовал какое-то движение рядом. Кто-то тронул его изломанную руку, а потом лизнул лицо.

«Василиск проголодался, — подумал Вадим. — Сейчас оближет кровь и начнет откусывать куски. Интересно, Волка уже сожрали или еще нет?»

Он почувствовал тепло разгорающегося камешка на груди, пек он немилосердно, потом маленькая лапка снова тронула его щеку.

— Человек…

Крот даже разочаровался, что его облизал не василиск, он так хотел, чтобы ушла немилосердная боль. Он вдохнул чуть больше воздуха, чтобы попросить бесенка от него отстал и дать ему спокойно умереть, но с пересохших губ сорвался только протяжный стон.

— Живой?..

В ответ Вадим снова простонал.

— Уходить…

— Ну как же уходить, если все тело изломано, — прошептал с горечью Крот. Он и сам удивился тому, что у него получилось что-то произнести. — Я же мертвый…

— Живой…

— Мертвый… — У Вадима, наконец, получилось вздохнуть полной грудью, и он тут же закашлялся, когда в легкие попала кровь. Этот кашель сотрясал все тело, он был настолько мучительным, настолько всколыхнул мучительную боль в грудной клетке и голове, что Крот заорал изо всей силы, стремясь криком выбросить из себя эту неописуемую муку: к сожалению, кричать мог только мысленно, поэтому облегчения это не принесло.

— Уходить…

— Иди сам! — Вадим выругался шепотом. — У меня все тело изломано.

— Вставай… — маленькие ручки тронули его руку, попытались поднять. — Уходить…

Камешек на груди загорелся огнем, и этот огонь потушил вспыхнувшую боль. Он даже смог отрыть глаза, и в слабом зеленоватом свете исходящем от лишайника со стен различить маленькую фигурку анчутки, сидевшего рядом.

— Живой… — бесенок несказанно обрадовался. — Вставай…

— Дай немного придти в себя, — Крот уже понял, что понемногу оживает, скоро сможет встать, но пока ему удалось лишь поднять тяжелую руку и погладить по голове анчутки, точнее просто провести непослушной ничего не чувствующей ладонью по мягкой шерстке и твердым рожкам. — Посмотри, Волк живой?

— Человек?..

— Человек. Другой.

Анчутка исчез из поля его видимости, потом снова появился.

— Плохой…

— Живой или мертвый? — его сотрясал кашель после каждого слова. — Скажи…

— Плохой…

Вадим мысленно выругался и повернулся на бок. Понемногу боль уходила из его тела, сердце билось уже ровно и спокойно, дышал он тоже нормально, больше не вскрикивая каждый раз, когда расширялись легкие. Разглядеть в зеленом полумраке Славу не удалось, а новое зрение не работало. Он еще немного поднапрягся и сумел сесть, прислонившись спиной к стене. Анчутка залез к нему на колени и затих, от его тельца исходило приятное тепло, доверие и какое-то странное понимание.

— Это ты меня вернул? — прошептал Крот. — Прошка?

— Прошка… — бесенок погладил его по руке. — Лечить…

— Спасибо.

Вадим закрыл глаза и задремал. Проснулся он минут через двадцать, с трудом встал, покачнулся, и держась за стенку, чтобы не упасть, направился к Волку. Анчутка залез к нему на плечо и сидел там, ухватившись за шею маленькими цепкими лапками. Воислав был действительно плохой, точнее никакой — ни живой, ни мертвый.

Руки его были неестественно развернуты, вероятнее всего сломаны. Что с этим делать Вадим не знал, поэтому ограничился только тем, что примотал их бинтами из аптечки к туловищу. Ноги тоже зафиксировал, обмотав вместе.

Потом взвалил Славу себе на спину. Пошатнулся от тяжести, постоял, привыкая, потом медленно и тяжело зашагал вслед за бесенком, который вел его дальше в глубь подземелья.

Пройдя пару метров Крот оглянулся, хоть не знал, что надеялся увидеть. Лужу дымящейся крови на месте его смерти? Или вывалившиеся кишки?

Он же действительно умер. С разорванным брюхом и переломанным позвоночником не живут. Да еще с ядом в груди. Если бы не Прошка, его тело бы лежало там, где на стене виднелось темное пятно, там, где он в нее впечатался. Конечно, еще и оберег помог. Он дал энергию для воскрешения.

Вадим долго смотрел, но ничего не увидел. Место как место, обычное — кусок древнего туннеля, который для каких-то целей прокопали и обложили валунами те, кто жил в этом городе. Для каких целей они это сделали — неизвестно. Под всем городом проходили ходы на разных уровнях. Может, действительно, это все устроили наги? Они же когда-то ушли под землю, следовательно туннели нужны были в первую очередь им. Неужели под всеми городами такие развитые подземные коммуникации? Если это так, то не люди главенствуют в этом мире, а наги. Они сильнее и могут в любой момент изменить сложившийся порядок.

Он вздохнул и зашагал дальше, сгибаясь под тяжестью Воислава. Нести его определенно стало тяжелее, вероятнее всего от слабости и боли, которая появилась в нем. Периодически он останавливался и долго кашлял, выкашливая сгустки крови.

Его новое зрение восстановилось, закрыв глаза, он видел бесенка в темноте, правда, на очень небольшом расстоянии.

Прошли они немного, метров пятьдесят, как анчутка остановился, заволновался и повернул назад, подойдя, задергал за штанину.

— Что? — спросил Крот, опуская тело на землю и вытирая пот. — Почему остановились?

— Прятаться… — Прошка показал рукой вперед. — Змеи…

— А куда? — Вадим снова закашлялся. — Мне тяжело двигаться…

— Идем…

Бесенок довел его до дыры в боковой стене туннеля, из которой торчали куски ржавой арматуры, а за отверстием виднелась сырая земля с кусками раскрошенного бетона — похоже, кто-то здесь латал старый туннель, но неудачно. Правда, для них это было удачей, здесь можно было спрятаться. Он сбросил тело Волка в дыру, а потом залез сам. Едва он успел присесть, как увидел, как мимо один за другим прошагали три василисков, а еще через мгновение мимо скользнуло темное тело огромного нага. Проползая мимо дыры, змей остановился, его рот раскрылся и из него высунулся черный раздвоенный язык, ощупывая воздух.

«Учуял, — подумал Вадим. — Если обнаружит, нам конец!»

Он замер, боясь даже дышать.

Василиски остановились, потом вернулись назад, насторожено двигая головами, пытаясь увидеть врага. Наг скользнул к стене, его огромная голова зависла рядом с дырой, а черный раздвоенный язык быстро заходил из стороны в сторону. Крот мог только надеяться, что запах сырой земли скроет дух тела. От страха он сразу вспомнил главу из школьного учебника, посвященного пресмыкающимся, там было написано, что змеи могут обнаруживать добычу по инфракрасному излучению ее тела, под глазами у них имеются чувствительные клетки, определяющие малейшие изменения температуры вплоть до долей градуса и, таким образом, ориентирующие змей на местонахождение жертвы. Еще у змей цветное зрение, они различают множество оттенков, и это помогает им находить пищу, а языком они ловят звуковые колебания, поэтому лучше не шевелиться и не дышать.

Огромная голова нага еще какое-то время висела рядом с отверстием, потом змей опустился на землю и пополз вперед, василиски, что-то недовольно проревев, отправились за ним. Когда они скрылись, Вадим сбросил с себя землю, и какое-то время просто лежал, вдыхая в себя прохладный воздух туннеля, пахнущий змеями и органическим разложением. Рядом что-то недовольно верещал Прошка, плюясь и фыркая, через пару минут его проводник спрыгнул в туннель.

Крот стряхнул землю с Волка, взвалил холодное тело на спину и поспешил за бесенком, меньше всего на свете ему хотелось остаться в этом жутком месте одному.

Они еще несколько раз прятались в дырах и боковых ходах от нагов, василисков и еще каких-то непонятных существ, которых Вадим видел в первый раз. Выглядели они странно, настоящими мутантами: на едином туловище крепилось несколько голов, причем на одном существе он насчитал их четыре, на другом пять. Двигались они как-то неровно, дергались, но были очень чуткими — именно их приходилось опасаться больше всего, потому что они реагировали на любой шорох. Размером они были гораздо больше василисков, походили на гигантских крокодилов времен динозавров. Даже было странно, что они могли протискиваться через узкие ходы и туннели. Такой твари он был на один огромный зубок, а их было много в гигантской пасти…

Вадим все больше убеждался, что вероятнее всего они наткнулись на тропу, которая вела в центр поселения нагов. Если бы собрать всех охотников и направить сюда, то возможно удалось бы прихлопнуть гнездо нечисти раз и навсегда.

Правда, как только Крот задумался о деталях, то сразу пришел к выводу, что вряд ли это получится — в туннелях больше трех человек в ряд не встанет, а всего один василиск расстреляет их издалека плевками с ядом. Да и наги не будут стоять, а уж эти смогут убивать в узких проходах сотнями.

Волк по-прежнему был недвижим, рана у него на спине не зарастала, и ему все больше казалось, что он тащит на себе самый что ни на есть труп. К сожалению, бросить он его не мог, несмотря на все неприятные ощущения, поэтому вынужден был уговаривать себя, что друг жив и с ним все будет хорошо. Весил тот немало, и даже его наращенные мышцы болели так, словно он целый день разгружал вагоны. Впрочем, по нагрузке наверное так оно и было: ему же пришлось сражаться, таскать на себе Волка, и снова сражаться и снова таскать.

Сил у него уже не осталось, помогало только терпение и привычка к боли, которую выработали в секции каратэ, а теплота камня, которая каким-то невероятным образом поддерживала в нем бодрость духа, не давала ему скатиться в тоску и безнадегу.

Анчутка семенил впереди, странным невероятным образом находя дорогу в темноте среди мешанины подземных ходов и туннелей. Лично он без карты давно бы запутался в этих постоянных спусках и переходах от одного уровня к другому. К тому же они несколько раз проходили по затопленным туннелям, где вода местами доходила до пояса. В таких местах бесенок забирался ему на руки и становилось непонятно, как он здесь проходил раньше.

Примерно часа через четыре, когда у Вадима уже не осталось сил, бесенок нырнул в незаметную узкую дыру, которая пряталась за насыпью камней. Она привела их в земляной туннель, обложенный для устойчивости плетнями из ивовых и осиновых веток, которые за прошедшие столетия превратились в труху, но ход по-прежнему существовал.

С этого момента их спуск вниз прекратился, и они начали подниматься к поверхности. Впервые с того момента как Крот спустился вниз, у него появилась надежда на то, что он сможет вернуться к людям.

И еще у него пропало всякое желание воевать с нечистью. Он уже верил, что наги накажут человеческий род за то, что он уничтожил их самку и яйца, и сделать с этим ничего нельзя. Следует уезжать из этого города и как можно дальше, а человечество пусть спасает себя само без его участия. В любой войне победитель тот, кто сумел выжить, поэтому нужно взять с собой Ладу, Машку с Прохором и отправиться туда, где нет подземелий. Деньги у него есть, а что еще надо, чтобы устроиться в любом месте мира?

За этими мыслями Вадим и не заметил, как они добрались до вертикальной шахты, обложенной свежим деревянным брусом, остро пахнущим сосновой смолой. Подниматься следовало по узким лестничным пролетам, где развернуться было проблемой, а учитывая, что он нес на себе Волка, становилось почти невозможным. Для Прошки ступеньки оказались слишком высокими, поэтому в конце концов, бесенок после преодоления нескольких маршей, жалобно заскулил и Кроту пришлось и его взять к себе на плечи.

От камешка на груди шел ровный сухой жар, он помогал ему, давал силы и энергию, без этого тепла ему никогда бы не вскарабкаться на огромную высоту. Негнущееся тяжелое тело Волка умудрялось цепляться за перила, за выступы стен, за ступени и крюки, на которых были подвешены мощные кабеля, уходящие куда-то глубоко вниз. Хорошо еще, что шахта освещалась пыльными новенькими плафонами установленными на каждой лестничной площадке, с ними было как-то веселее идти, да и глаза чувствовали себя лучше.

С него сошло семь потов, он сделал три десятка передышек, прежде чем добрался до верха лестницы. Там он сел на пол, положил рядом с собой Волка и бесенка, а после того как отдышался, то осмотрелся. Он находился на широкой лестничной площадке, сваренной из мощного профиля и закрытая сверху толстым железным листом, перед ним находилась стальная дверь, и это препятствие окончательно и бесповоротно отделяло его от людей.

Вадим внимательно осмотрел металлическое полотно, в поисках замочной скважины и ничего не нашел, тогда у него внутри похолодело, потому что он понял, что эту дверь ему не открыть, так как та закрыта с той стороны либо на засов, либо на навесной замок. Это значило, что следует лезть снова вниз и искать другой выход, на что у него не было ни сил ни желания. Он покачал головой, снова опустился на пол, прижал к себе холодное тело Волка и печально спросил бесенка:

— Ты куда нас привел? Как мы отсюда выйдем? Дверь закрыта…

— Закрыто… — проговорил анчутка. — Открой…

— Как я открою, если засов с той стороны?

— Думай…

— Думай сам, а я уже подумал, невозможно это…

— Возможно… — Прошка подошел к двери и приложил лапки к тому месту, где был закреплен засов, там остались следы от нагрева. — Думай…

— Что тут думать, когда трясти надо, — выдохнул устало Крот, закрывая глаза, надеясь перед смертью выспаться и отдохнуть. — Моими мыслями железную дверь не перешибешь.

Анчутка не сдавался, Вадим слышал, как тот сопит и что-то тихо верещит, и в его писке слышался странный ритмический рисунок. Если бы рядом находился человек, то он бы решил, что бесенок читает стихи на неизвестном ему языке. Минуты через две из-за двери послышался глухой стук упавшего висячего замка, а потом послышался скрежет отходящего засова.

Это было невозможно, но это происходило. Лада говорила, да и Волк подтверждал, что эти маленькие существа обладают своей магией, похоже, в данном моменте он видел ее использование. Что ж, по крайней мере становилось понятным, как нечисть оказывалась в закрытых складах и конторках: похоже, человеческие замки не представляли для них никакой преграды. Крот встал на ноги и подошел к двери, толкнул ее плечом и она медленно стала отходить, а потом распахнулась.

— Ну ты даешь, парень! — ошарашено пробормотал Вадим. — Такого я еще не видел.

— Даешь… — проверещал анчутка. — Идем…

— Идем.

Вадим взвалил на спину тяжелое тело Волка и пошатнулся от тяжести, чтобы не упасть, пришлось ухватиться за дверь, бесенок уже исчез в темноте. Крот вздохнул, поправил тело и морщась от боли в мышцах, зашагал за Прошкой.

За дверью оказалось какое-то огромное помещение больше всего это походившее на рабочее помещение водоканала: повсюду змеились трубы, от маленького диаметра до полуметра, уходя куда-то за массивные стены. Когда он перебрался по металлическим, гремящим под ногами мосткам на другую сторону помещения, открыл деревянную дверь и увидел своим новым зрением широкую бетонную лестницу, поднимающуюся на пятиэтажную высоту. Идти по ней бесенку было непросто, поэтому он снова вскарабкался ему на плечи, и Вадим пошел вверх, кусая губы от напряжения и обливаясь потом.

Закончилась лестница у следующей двери, которая тоже оказалась закрыта, на этот раз на обычный врезной замок. Этот, по крайней мере, Крот знал, как открывать, он подобрал стальную проволочку, соорудил из нее отмычку и после пятиминутного копания открыл ее. Дверь заскрипела, отрываясь, он шагнул вперед и оказался на обычной городской улице.

Темное небо низко висело над городом, зацепившись своим лохматым брюхом за многоэтажки — ни одной звезды, ни ветерка, из этой серости вниз летел крупный снег, который тут же таял на асфальте. Было довольно тепло, где-то около нуля. Над городом властвовал вечер. Машины неслись по улицам, было их немного, не больше чем в ночное время, и ничто не напоминало о том, что рядом идет война.

Впрочем, объяснение могло быть самым простым, вероятнее всего власти пока ввели только карантин в учебных заведениях, и вряд ли еще действовал комендантский час. Вадим опустил тело Волка на асфальт и тяжело вздохнул, ощутив, что в нем практически не осталось сил, и даже камешек уже не помогал, а еще требовалось как-то добраться до кузницы Воислава. Только как?

Мужик, который тащит на спине второго, наверняка привлечет к себе внимания, а идти Волк не мог. За то время что он его тащил, лучше ему не стало, ни одна рана не затянулась, кости не встали на место, по какой-то неизвестной ему причине у него больше не работал механизм восстановления. Может быть потому что у организма просто не осталось энергии, Слава же использовал какой-то мощный наркотик, чтобы сражаться, возможно, теперь он не давал зарастить раны. А может быть он уже мертв, причем окончательно и бесповоротно, и он мучился, страдал, таща на себе труп…

Конечно, можно было еще раз использовать свой оберег, но у него внутри, как только он об этом начинал думать, просыпалось стойкое нежелание.

Вадим положил Славу у дерева, прямо на грязный мокрый снег, чтобы тот был не так заметен, и критическим взглядом осмотрел себя. Выглядел он, конечно, не совсем прилично для города: камуфляж в грязи и пыли, порван в нескольких местах, и пропитался засохшей кровью, лицо и руки явно тоже не блистают чистотой. За спиной меч, на поясе стилет.

Любой таксист, если увидит, не остановится. Что делать? Крот подошел к краю тротуара, вглядываясь в поток машин, но тот неожиданно на его глазах начал редеть, а когда он прекратился совсем, из-за поворота вылетело три бронетранспортера, ревя и чадя моторами.

Вадим сделал шаг назад, чтобы спрятаться за деревом, но ему это не удалось.

— Стоять! — его ослепил прожектор, послышался звук резкого торможения и чей-то командный голос рявкнул по мощному динамику. — Эй, мужик в камуфляже! Руки за голову, на колени! Стреляем на поражение!

В подтверждение слов башня БТРа повернулась и уставилась на него черным дулом пушки.

Вадим поднял руки и опустился на мокрый асфальт, а Прошка метнулся к ближайшему сугробу и там затих. БТР остановился в паре шагов от него, и из его теплого нутра выскочили солдаты с автоматами. Прожектор по-прежнему держал его в луче, слепя глаза. Вслед за солдатами из бронированной машины не спеша выбрался старший лейтенант с погонами внутренних войск в разгрузке и с коротким спецназовским автоматом в руках.

— Кто таков? — спросил офицер, выглядевший до неприличия молодым, явно только что из училища. — Куда направляемся? Предъявляем, гражданин, документы.

— Я охотник за нечистью, — проговорил Вадим. — Пытаюсь доставить своего друга к его дому, чтобы оказать нужную ему медицинскую помощь. Документов у меня нет.

— А где твой друг?

— В сугробе лежит.

Крот кивнул на дерево, за которым лежал охотник, два солдата вытащили из снега Волка и положили рядом с ним на мокрый асфальт. Старший лейтенант наклонился над Славой, проверил пульс, поднял ему веки и недоверчиво хмыкнул.

— Какая медицинская помощь?! Ты о чем, парень? Покойник твой друг и уже давно. Документы!

— У меня нет, может быть у него посмотрите или, если хотите, я могу посмотреть?

Офицер, кривя рот от брезгливости, залез во внутренний карман Воислава, вытащил удостоверение охранника и отошел к БТРу, подставив документ под свет фар.

— Так… фамилия… Волк, мне это ни о чем не говорит. Вкладыш какой-то… оказывать содействие, действительно борется с враждебными элементами, называемыми в простонародье нечистью. Интересно, что за грамотей, это все придумал? Чушь какая! Охотник за нечистью. Ведьмак что ли? Причем мертвый… что за хрень? Отвечай! А то мы тебя сейчас по законам военного времени отведем за угол и шлепнем!

— У вас есть связь с командованием? — Вадим вздохнул. — Меня зовут Вадим Кротов, его — Воислав Волк. Харон, то есть Дмитрий Хронов, знает обо мне, а также Бобер, извините — Борис Бобров.

— Связаться нетрудно, — старший лейтенант вытащил из кармана обычный сотовый телефон. — Товарищ майор, задержал на проспекте подозрительного субъекта, весь в крови и грязи, тащит на себе труп, говорит, что является охотником на нечистью, типа — ведьмак. Фамилия? Кротов. Покойника звали Воислав Волк. Назвал мне фамилии Хронова и Боброва, якобы командование о них знает. Ясно, жду.

Офицер мрачно посмотрел на Вадима.

— Если не шлепнем, то отвезем в комендатуру. Понял? Там с тобой быстро разберутся.

Зазвонил телефон. Он поднял аппарат к уху.

— Так… Ясно. Оказать содействие. Понял.

— Труп на броню, — отдал приказ старший лейтенант двум солдатам, и те забросили без особого почтения тело Волка на бронетранспортер. Вадим даже содрогнулся, услышав, как голова Славы стукнулась о металл. — А ты, Кротов, полезешь внутрь. Приказано доставить туда, куда тебе надо. Что ж ты без документов ходишь?

— Не успел еще получить, — Вадим встал с колен, отряхиваться не стал, и без этого выглядел бомжем с многолетним стажем. — Мне тут надо кое-что подобрать, рядом с деревом бросил, когда вас увидел, разрешите, я быстро…

— Давай живее, мы тут не просто так, а на патрулировании.

— Пара минут, — Крот подождал, пока солдаты и офицер скроются внутри бронетранспортера, за исключением тех двоих, что полезли на броню, и направился к сугробу. Посмотрел по сторонам, убедился, что за ним никто не следит, тогда прошептал. — Прошка, вылезай!

Снег зашевелился и из него выглянула голова анчутки.

— Сейчас мы поедем в одно безопасное место, — он расстегнул камуфляж. — Лезь за пазуху, только сиди тихо, а то людей напугаешь.

— Тихо… — Прошка зацепился за его штаны и оказался на руках, он засунул его под куртку и застегнул пуговицы. Конечно, было видно, что что-то там имеется, но Вадим надеялся на то, что его никто не будет ни о чем расспрашивать. Бесенок прижался к нему, вцепился в футболку и распластался по телу. Он был горячим, от него сразу стало жарко.

Как только Крот влез в тесное железное нутро и сел на свободное сиденье, один из солдат захлопнул дверь, и бронетранспортер сразу рванулся с места. Солдаты напряженно смотрели в бойницы, а офицер только спросил адрес и сразу ушел вперед к водителю. Ехали они недолго, максимум полчаса. Когда от грохота и шума у Вадима начала пухнуть голова, бронетранспортер остановился.

Бронированные двери распахнулись, он принял от солдат с брони тело Волка, взвалил его на спину и направился к железной двери кузницы. Бронетранспортер, фыркнув мотором и выпустив клуб сизого дыма от отработанного топлива, исчез за поворотом. Прошка, как только стало тихо, сразу заворочался и стал царапать его кокотками, жалобно вереща и просясь наружу.

Вадим положил тело на землю, расстегнул пуговицы бушлата, и бесенок сразу спрыгнул на подтаявший снег, настороженно оглядываясь и прислушиваясь. Потом заметил небольшое окошко подвала, услышал там шорох и кинулся туда: мгновение и его не стало. Крот слабо улыбнулся, и начал методично обшаривать карманы Волка. Ключи от калитки и дома нашлись в заднем кармане. Замок был тугим и плохо смазан, но через минуту ожесточенного ковыряния все-таки поддался, дверь отворилась и он вошел внутрь.

В кузнице пахло сгоревшим углем, каленым железом, машинным маслом и чем-то еще, чем обычно пахнет от промышленных помещений. Вадим дотащил Славу до кабинета, положил на пол и направился к шкафу. Радости оттого что добрался до цели, он не испытывал, у него не осталось сил, и единственным желанием было лечь на пол и заснуть.

Волк сказал, что секретная комната, которая ему нужна, находится где-то за шкафом. Он толкнул его плечом, но тот не шевельнулся. Тогда Крот внимательно его осмотрел, и оказалось, что он пришит к стене. Вадим открыл дверцы, вытащил подушку, одеяло, бросил их на диван, и постучал по задней стенке — она не шелохнулась. Потом он попробовал ее отодвинуть в сторону, когда она поддалась и отошла, то за ней оказалась металлическая дверь. На ней стоял цифровой замок. Крот мучительно стал вспоминать, что ему об этом сказал Слава. Кажется, что-то о номере его помпового ружья. Он обошел комнату и за столом обнаружил помповик, тот стоял прислоненный к столешнице.

Вадим подтащил его к двери и начал набирать заводской номер выбитый на стволовой коробке.

Замок щелкнул, в кошечке замигала надпись «открыто», он толкнул полотно, оно медленно отворилось, и Крот увидел небольшую комнату, в углу которой стоял небольшой комод, на котором находилась голова волка, сделанная из какого-то блестящего металла, возможно, Волк прав, и она действительно была из серебра. В глазницы вставлены желтые прозрачные кристаллы, отчего казалось, что голова живая, того и гляди, вцепится в глотку.

На полу комнаты оказалась нарисована пентаграмма и очерчен краской человеческий силуэт — видимо туда и требовалось положить тело. Вадим подтащил, чертыхаясь тело, уложил Воислава так, чтобы тот не выходил за границы контура, на грудь ему положил серебряную голову, надеясь, что делает правильно, и все остальное произойдет без его участия. Если вообще что-то произойдет. Лично он уже ни во что не верил. Да и сил не было никаких. Совсем. Он смертельно устал, ему хотелось лечь и умереть или хотя бы поспать часов этак двадцать.

Но для начала следовало избавиться от крови, грязи и запаха подземелья, поэтому он заставил себя сбросить одежду и залезть под душ. Воду включил горячую и минут пять просто стоял и наслаждался теплом, потом от горячей воды его разморило, мышцы загорелись огнем, тепло смягчало жуткую боль, а ноги подогнулись. Он сел на бетонный пол, не имея силы двинуться, из глаз бежали слезы то ли облегчения, то ли усталости и боли. Вадим просидел минут десять, может больше, затем, не вставая, кое-как потерся мочалкой и выполз из душа.

Одевать грязный, рваный камуфляж не хотелось, поэтому он натянул только трусы и футболку, дополз до дивана, кое-как укрылся одеялом и закрыл глаза. Как только он это сделал, его понесло куда-то в темноту, диван закачало под ним словно на волнах, а затем перед ним открылась бездонная пропасть, куда Крот начал падать.

Проснулся он от дикого рева, который раздался из секретной комнаты и издавал его точно не человек. Почему-то сразу вспомнилось предупреждение Волка о том, что проснется тот очень голодным и злым. Подумав о том, что существо с таким ревом лучше всего держать сытым, чтобы он кого-нибудь не сожрал, он тяжело встал и отправился на кузню. Хорошо, что за короткий сон, немного восстановился и смог кое-как двигаться, подвывая от боли в мышцах.

В холодильнике нашлось мясо, Крот кое-как разморозил его в микроволновке, потом раскромсал найденным кинжалом на мелкие кусочки, побросал все в большую кастрюлю, добавил немного воды и поставил на плиту. Ручек, включающих газ, почему-то на ней не нашлось, зато обнаружилась дверка, за которой нашлась приготовленная растопка — бумага и разбитые доски, а на них каменный уголь, которым, видимо, она и топилась.

С таким Вадим встретился в первый раз, поэтому какое-то время озадачено смотрел в топку, потом пожал плечами взял с полки спички и поджег бумагу. Она сгорела быстро, как и доски, а уголь не загорелся. Крот задумался. Конечно, он слышал, что бывают дровяные и угольные печи, но никогда с ними не сталкивался. Еще какое-то время он стоял и смотрел ничего не понимающими глазами на черный уголь, пока не увидел на полке бутылку, на которой было написано «Растопка». Не мудрствуя лукаво, он обильно полил черные кусочки и чиркнул спичкой. Ему повезло, что он сунул только руку, а не голову, иначе остался бы без волос. Из печки выскочил длинный кусок пламени, обжег кожу и спрятался, через пару минут печка разгорелась и довольно заурчала.

— Вот так то! — довольно хмыкнул Вадим. — Не стоит капризничать, все равно уломаю.

Он вернулся к холодильнику, вытащил из него кочан капусты, отрезал от него половину и съел. Оставшуюся часть накромсал, бросил в кастрюлю, туда же добавил туда пару очищенных порезанных кольцами луковиц, три морковки и поставил на печку. Из секретной комнаты продолжал звучать дикий рев, но идти он туда не собирался, понимая, что в кого бы там не превратился Воислав, вряд ли он ему будет рад. В конце концов, он сделал все, о чем его просили и дальше уже как-нибудь без него.

Вадим отправился к дивану, чтобы снова заснуть, как вдруг ощутил резь в животе. Он бегом бросился в туалет, где все, что съел, вылетело из него бурой, дурно-пахнущей массой. Похоже его тело все еще не могло придти в себя после смерти и тяжелого похода по подземелью. Его рвало еще минут пятнадцать желчью, и потом немного отпустило. Пошатываясь от слабости, он промыл рот, добрался до дивана и лег. Волк ревел как раненый зверь, то громче, то тише, иногда замолкая, и тогда слышались глухие стоны, а затем все начиналось сначала.

Крот пригрелся под одеялом, но заснуть не смог — рык из соседней комнаты не давал, а минут через пятнадцать ему снова захотелось есть.

Он, тяжело вздохнув, снова отправился на кухню. Еда, нечто похожее на овощное рагу, понемногу готовилось. Пахло вкусно и даже очень. Не выдержав, он попробовал, убедился в том, что мясо почти сварилось, капуста стала мягкой, наложил себе на тарелку и только собрался есть, как в кузню вошел хмурый Волк. Он успел помыться и переодеться в спортивные штаны и футболку. Ничего не говоря, он взял себе тарелку, положил на нее рагу и сел за стол, предварительно вытащив из шкафчика буханку хлеба. Съев пару ложек рагу, поморщился и мрачно спросил.

— А просто мяса сготовить не мог?

— Каждый готовит, как может, — пожал плечами Вадим. — Лично мне нравится. А разным зверюгам, если они не довольны, предлагаю сырое замороженное мясо. Очень вкусно.

— Да уж, вкуснее некуда, — скривился Слава. — Не расскажешь, что со мной произошло, напарник?

— По-моему ты умер, — ответил Крот. — Живым точно не казался.

— А какая сволочь меня связала бинтом?

— Этой сволочью был я, — Вадим безмятежно улыбнулся. — Не благодари, сделал я это только из добрых чувств. Мне показалось, что в смирительной рубашке ты больше похож на человека, но поскольку рубашки под землей не нашлось, пришлось использовать подручные средства…

— А развязать не мог, когда принес сюда? — Волк мрачно посмотрел на него. — Никогда не пробовал перегрызать марлю человеческими зубами? Нет? Так вот, гадость жуткая. Больше никогда меня не связывай!

— У тебя были переломаны руки, и они мне мешали тебя тащить, поэтому пришлось привязать их к телу, — сказал Крот. — Если ты думаешь, что это было легко, то ты ошибаешься.

— А почему не развязал, когда принес сюда? — Слава ел жадно, смачно прихлебывая. — Знал же, что мне с ними будет тяжело переворачиваться.

— Ответить честно? — поинтересовался Вадим. — Или можно соврать?

— Честно! Правду и только правду и ничего кроме правды!

— Если честно, то сил у меня уже не осталось, достал ты меня, — проговорил Вадим. — Как-нибудь попробуй потаскать такого же кабана как ты на себе километров двадцать по пересеченной местности, тогда поймешь, каково мне было. Жрать надо меньше!

— Жрать меньше? — Волк отправив ложку в рот, прислушался к своим ощущениям, потом расплылся в довольной улыбке и наложил себе еще. — Извини не могу, звериный метаболизм.

Вадим тут же быстро заработал ложкой, отвечать он не собирался, зная по опыту, как быстро и много ест Воислав. Больше проболтаешь — меньше съешь. Он нарезал хлеба крупными кусками и наложил себе еще овощного рагу, за это время Слава уже дважды добавлял себе еды в тарелку, и только один раз оторвался от поглощения пищи, чтобы поставить на огонь закопченный чайник. Кастрюлю они уговорили в десять минут, после чего Волк заварил чай, разлил по кружкам, и откинулся на спинку стула с удовлетворенной счастливой улыбкой.

— И все-таки, напарник, что произошло? Я, конечно, тебе благодарен за то, что ты для меня сделал и при случае отплачу той же монетой, но сейчас мне хотелось бы узнать, что случилось.

— А что ты помнишь? — спросил Крот. Он чувствовал, как желудок довольно урчит, похоже, больше не собираясь выбрасывать из себя пищу. — И с какого времени?

— Помню, как мы в ангаре сражались с василиском, потом нашли двух детенышей. — Слава покусал губу, потом развел руками. — Больше ничего.

— Сначала мы нашли двух малышей и усыпили их, — Вадим с удовольствием стал потягивать крепкий чай. Его тело возвращалось к жизни. Усталость понемногу проходила, а с ней уходила и тоска, ему снова хотелось жить. — А потом появился третий.

— Вот как, — Воислав мучительно пытался вспомнить, морща лоб. — И надо думать, он меня и отправил на тот свет?

— Не знаю, какой свет ты имеешь в виду, — усмехнулся Крот. — Но оказался ты там, где света не было совсем.

— Не понял… — недоуменно нахмурился Волк. — Что ты имеешь в виду?

— Ты упал в дыру, откуда вылезали василиски, — пояснил Вадим. — А там было темно.

— И ты меня оттуда вытащил?

— Если бы, — Крот вздохнул. — Не получилось тебя поднять, поэтому пришлось тащить тебя на себе в глубь подземелья.

— А дальше? — нахмурился Слава. — Что-то ты не договариваешь. Есть у меня ощущение, что этим все не кончилось, уж очень мне плохо сегодня было, я там в секретной комнате линолеум порвал и бетон расцарапал сантиметров на пять в глубину, придется потом заделывать.

— А потом обижаешься, что я тебя связываю, — засмеялся Вадим. — Ты оказывается без повязки бетон скребешь.

— Радуйся, что тебя рядом не было, когда я эту марлю жевал, — сказал Воислав. — А то бы я тебя порвал как линолеум.

— Надеюсь, теперь ты все понял и на меня больше не сердишься?

— Конечно, нет, — ответил Волк, наливая себе третью кружку чая. — Ты все сделал правильно, просто надо было развязать перед перевертыванием.

— В следующий раз так и сделаю, — пообещал Крот. — А вообще-то я считал, что ты мертв.

— Так и было, — пожал плечами Слава. — Только я потом ожил. Рассказывай дальше.

— После того как мы оказались в подземелье, я начал искать выход, — начал рассказывать Вадим. — В результате попал на тропу, по которой шли василиски, и они нас с тобой порвали в клочья.

— Как? — удивился Воислав. — И тебя тоже?

— И меня и тебя, — покивал Крот. — Правда, перед этим мне удалось тебя оживить своим оберегом.

— Не надо было этого делать, — Волк поморщился. — Оборачивание следует проводить по определенным правилам, иначе возможны неприятности.

— Какие например?

— Восстановиться можно не полностью, — Слава вздохнул. — Бывало, что оборотни пробуждались без ног, рук и внутренних органов.

— На будущее буду знать, — сказал Вадим. — Тогда у меня просто выхода не было.

— Хорошо что у тебя все получилось, — Воислав закрыл глаза, подергал плечами и ногами. — Вроде все в норме, только слабость внутри, словно ты меня какой-то гадостью опоил.

— Ты перед схваткой с василисками какой-то наркотик себе вколол…

— Что-то припоминаю, — Слава нахмурился. — Видно мне было очень плохо, если я на это пошел.

— Только это тебе не очень-то помогло, — фыркнул Крот. — Василиск тебя быстро обратно на тот свет отправил, а потом уже и меня.

— А с тобой что случилось?

— Мы померли, а ожил я один, — Вадим вздохнул. — Плохо мне было и до сих пор в холод бросает, как об этом подумаю.

— А всегда плохо после смерти, и привыкнуть к этому нельзя, — пожал плечами Слава. — Что было дальше?

— Я снова взвалил тебя на плечи и потащил, — Крот налил себе еще чаю. Понемногу у него все налаживалось внутри, ноги и руки уже так не дрожали, да и желудок сыто и довольно урчал. Он вытер пот со лба. — Анчутку помнишь? Он нам дорогу показывал?

— Анчутка? — Волк нахмурился, вспоминая. — А эта нечисть откуда взялась?

— Напоролись мы на него в подземелье и здесь находимся только по его доброте.

— Это как?

— Вывел он нас, точнее меня, — Вадим отпил большой глоток горького чая. — Ты после того, как второй раз помер, совсем плохой стал: ноги, руки переломаны, на спине огромная рана от плевка василиска, раны не затягивались, не восстанавливались, думал, что труп тащу.

— Спасибо, — рассеяно проговорил Воислав. — Теперь понятно, почему так плохо шел процесс регенерации, мне пришлось раз пять оборачиваться, прежде чем почувствовал, что прихожу в норму. Неправильное оживление без перевертывания, плюс яд и наркотики, их же вывести требовалось. А где сейчас бесенок?

— Гуляет на улице.

— Позови, — Слава отставил в сторону кружку с чаем. — Хочу на него посмотреть.

— Сейчас, — Вадим вышел на улицу. — Прошка!

Раздался шорох, потом из-за угла появился бесенок, в руках он держал пойманную крысу, которую поедал на ходу. Крота от этого зрелища передернуло, хоть он уже привык к тому, что эта пища является обычной для нечисти. Он остановился перед Вадимом и состроил уморительно-довольную мордочку.

— Поймал… быстрая…

— Выбрось свою еду, — строго сказал Вадим. — И пошли со мной.

— Нет, — анчутка засунул в рот остатки крысы и начал быстро глотать, практически не жуя. — Вкусно…

Через минуту он облизнулся.

— Пойдем…

Они вошли в кузницу.

— Не понимаю я твою любовь к мелкой нечисти, — задумчиво произнес Слава, глядя, как бесенок забирается к Вадиму на колени. — Что-то есть в этом глубоко неправильное. Люди и нечисть веками находились по разные стороны баррикад, мы воевали с ними всю нашу историю.

— Во-первых, если бы не эта любовь, мы с тобой из подземелья не выбрались бы, — ответил Крот. — Да и без Маши нам было бы не выжить, когда охотились на демона, это она нам объяснила, что от нас хотел пришелец из чужого мира.

— Маша?.. — произнес нараспев бесенок.

— Машу, я тебе потом покажу, — Вадим погладил по жесткой шерстке анчутку. — Ее здесь нет, я просто о ней рассказываю.

— Я это признаю, — Воислав налил себе еще кружку чая. — Но не понимаю.

— Во-вторых, это они меня любят, а не я их, хоть, если честно, к ним тоже отношусь с уважением и любовью, — продолжил Крот. — В-третьих, не со всякой нечистью люди воевали, сам рассказывал, что с домовыми славяне находили общий язык.

— И не только с ними, со многими другими тоже, — согласился Волк, — но это было, как бы поточнее сказать, своего рода вооруженное перемирие.

— Еще неизвестно, кто на кого первым напал, — фыркнул Вадим. — Нечисть на нас или люди на них?

— Спорить не буду, — сказал Воислав. — Ты прав, что от твоей дружбы с нечистью нам пока только польза, просто у меня душа к этому не лежит. Произошло еще что-то, что мне нужно знать?

— Не знаю, — Крот задумался. — Помнишь, ты говорил о том, что нам надо провести разведку в подземелье?

— Помню и что?

— А то, что можно считать, мы ее провели, — проговорил Вадим. — Внизу я встретил много разных тварей, в том числе и многоголовых, а это говорит о том, что там проходит дорога, по которой вся эта нечисть выходит на поверхность. И думаю, что где-то там внизу есть место, где живут главные наги. Гнездо. И попасть туда можно, только лучше этого не делать.

— Почему? — удивился Слава. — Нужно пойти и всех перебить.

— Потому что шансов на выживание практически нет, — покачал головой Крот. — Мы с тобой встретили лишь двух василисков, и они нас убили. А почему? Да потому что места для маневра мало, вот и сделали нас как щенков. Нас! А мы восстанавливаться умеем, у нас тело многоразовое, почти бессмертное.

— Это у тебя так, а у меня оно очень даже смертное, — вздохнул Волк. — Количество оборачиваний ограничено, в один прекрасный день я могу умереть, как обычный человек.

— Возможно, я тоже…

— О тебе вообще ничего не известно, странный ты, — покачал головой Слава. — Но мы сейчас не о тебе говорим. Говоришь, нашел дорогу ведущую в гнездо нечисти, так?

— Так.

— Но идти туда не советуешь, потому что там много разных тварей?

— Которые порвут нас как грелку, — грустно усмехнулся Вадим. — Там узко, в туннеле ты больше трех человек в ряд не выставишь, а против василиска этого мало, я уж не говорю про нагов, которых там тоже немало. Все, кто пойдет вниз, погибнут.

— Эту информация я передам Харону, пусть думает, он начальник, — сказал Воислав. — Что-то еще?

— В городе введен комендантский час, — Крот погладил по рожкам бесенка, который уже задремал у него на коленях. — Нас привезли сюда на бронетранспортере солдатики во главе с молоденьким лейтенантом. Причем он требовал какие-то документы. Нам повезло, что у тебя в удостоверение какая-то бумажка правильная нашлась, но он все равно куда-то звонил.

— Ну это понятно, — покивал Волк. — Нужно получить пропуска в комендатуре, думаю, там о нас знают. Есть еще хочешь?

— Хочу, — подумав, ответил Крот. — Я знаешь, сколько энергии потратил, когда тебя по подземелью таскал?

— Вообще-то я очень удивляюсь, откуда в тебе такая сила, — покачал головой Слава. — Даже не у всех оборотней подобная мощь имеется.

— Сам себе удивляюсь.

— Ты у нас словно шкатулка с секретами, — покачал головой Воислав. — Только вроде что-то начинаешь понимать, раз и снова все в тумане. Хороший ты себе камешек в подземелье нашел. Интересно, что он еще может?

— Может больше ничего?

— Сомневаюсь, — Слава отправился к холодильнику. Вытащил из морозилки еще один большой кусок мяса. — Отдыхай, а я пока пожрать приготовлю, с начальством свяжусь, узнаю, как дела в городе, и что они планируют делать.

— Надеюсь, ты не собираешься лезть в очередную драку? — насторожился Крот. — Очень бы этого не хотелось.

— Почему бы нет?

— Потому что отдохнуть надо, — хмуро произнес Вадим. — Ты же по-настоящему мертвый был, и я, кстати, тоже. От такого восстанавливаться нужно немало времени, не думаю, что мой организм выдержит несколько смертей подряд.

— Мой точно не выдержит, — помрачнел Волк. — Ладно, я им сообщу, что сможем подключиться только к завтрашнему утру, путь потерпят. Когда мясо натушу, тебя будить?

— А то! Я после того как с тобой связался, ем как слон, много и часто.

Вадим добрался до дивана и лег, к нему прижался анчутка, он тихо поскуливал во сне, похоже ему снилось что-то неприятное. Крот заснул не сразу, но когда ему это все-таки удалось, то пожалел об этом, потому что снились ему исключительно плохие сны, в которых он сражался с разными тварями, и они его убивали.