Бывают дни, которые пролетают незаметно, сразу же стираясь из памяти, как нечто ненужное и пустое. А бывает, что ты хранишь воспоминания дня, как самое дорогое — дороже всего, что у тебя только есть, и эти воспоминания хоть как — то дают тебе силы жить дальше.

Мои воспоминания причиняли мне боль. Первые несколько дней эта была самая настоящая агония, но последующие события заставили отвлечься от собственной боли, загнать её внутрь, и уже там, глубоко внутри, молча страдать, не показывая никому чужому. Ужасно, но даже брат… даже мой любимый брат не знал о том, что происходит у меня внутри.

В то утро Кирилл поднял меня не свет не заря — первый день в официальном статусе Луны клана как — то не задался. Я боялась опоздать, стыдилась произошедшего ночью — Кирилл такое вытворял с моим телом, что я даже вспоминать без смущения не могла, а потому чувствовала себя более чем неуверенно. Как результат, опоздала на завтрак — Кирилл уже поднимался из — за стола, с сожалением глядя на меня.

— Прости, девочка, — протянул Баев, целуя меня в макушку. — Нам надо работать.

Гильермо, необычно притихший, коротко кивнул мне вместо приветствия. Он также выходил из-за стола, на ходу допивая свой утренний кофе.

Пётр Иванович уже поставил передо мной чашку, когда я краем уха услышала испуганную фразу по испански.

— Луна почуяла Кармелу, да? — переживал Гильермо. — Прости, Кирилл, я не хотел, чтобы всё так вышло.

— Она просто ещё не акклиматизировалась, — прервал самобичевание своего беты Кирилл. — Настя — молодая, выросшая с людьми девушка.

А ещё я услышала волчий рык — низкий, утробный, заставивший даже дворецкого, возившегося с кофейником, пригнуть голову.

Я же … я же, помешивая кофе, гадала, кто такая Кармела. Она ведь как-то относится к Кириллу, не так ли? Смешно вспомнить, но первой моей мыслью было, что эта дочь Баева. А что — разница в возрасте у нас внушительная, сексуально он себя вряд ли ограничивал…И, насколько я помню рассказ Кати — пары Андрея — оборотни вполне себе могут иметь потомство вне брака с метками.

Я тогда наивненько решила не торопиться с выводами.

Когда Кирилл будет свободен, спрошу его, — подумала я, проглатывая ставшим в одно мгновение безвкусным завтрак. Правда, меня сильно гложил вопрос: если я должна была почувствовать какую — то Кармелу (а я её по своей недооборотнистости не почувствовала), то все остальные оборотни в стае её тоже чувствовали… и молчали??? Или, если Кармела — имя судя по всему испанское- приехала вместе с Гильермо, то уж мимо дворецкого эта новость бы не прошла… А Петр Иванович даже словом не обмолвился, что приехал кто — то ещё, кроме испанского беты… Настроение тут же свалилось на пол. Я мгновенно стала сомневаться в себе, в Кирилле… в том, что между нами.

Дворецкий, появившись из приоткрытых дверей, вопросительно посмотрел на меня.

— Луна, прикажете подавать машину?

— Зачем машину? — удивилась я. — К нам сейчас же должен Андрей приехать.

Петр Иванович едва удержался, чтобы не закатить глаза. Все — таки трудно отстранённо воспринимать того, кого в четырнадцать гонял за пролитые краски на белом ковре (я тогда готовила стенгазету для новогоднего огонька, пока брат работал в поместье).

— Бета будет какое — то время занят с испанским Бетой и нашим Альфой. Вы хотите ждать дома или собираетесь забрать свои вещи из гостиницы?

— Забрать вещи из гостиницы, — кивнула я, вспомнив, что сегодня истекают оплаченные три дня. Конечно, вещей там практически не было: я ведь ушла из дома Андрея в чем была, разве что с сумкой через плечо — а вот в сумке были документы; паспорт же мой сейчас находился у администрации — и вот его следовало совершенно точно вернуть назад.

— Иван Вас отвезёт… а потом, может быть, салон красоты?

— Я так ужасно выгляжу? — спросила я, отставив чашку в сторону. Дворецкий покачал головой.

— Что вы, Настя… Дело не в этом, а в Вашем новом статусе.

— Луны?

— Жены очень богатого человека.

Я кивнула.

— Хорошо. — Мне показалось, или дворецкий вздохнул с облегчением. — Но не сегодня.

Петр Иванович, который уже было повернулся, чтобы уйти, резко затормозил.

— Что Вы имеете в виду, Настя.

— Я устала и не слишком себя хорошо чувствую.

— Женщинам нравится проводить время в салонах красоты. Спа- процедуры, массажи, маски…

— Обязательно попробую в другой день. А на сегодня только гостиница.

Дворецкий кивнул.

— Как пожелаете… Когда подавать машину?

— Минут через десять, — кивнула я. — Спасибо.

Дворецкий сдержанно то ли кивнул, то ли поклонился, и осторожно вышел из комнаты. А я осталась сидеть за столом перед пустой белой чашкой.

Забрать документы из гостиницы оказалось делом нелёгким. Меня мурыжили практически полчаса, ещё чуть ли не минут двадцать проверяли номер. Да что там можно проверять-то, в этой маленькой клетушки? Но администратор (новая, не та, которая меня заселяла), была непреклонна и цеплялась ко всему, что могла найти.

— А это раковина такая и была? — поинтересовалась сотрудница гостиницы, когда уже в самом номере не осталось ни единой мелочи, которую бы она не потрогала. Я кивнула.

— И раковина, и ванна, и вся сантехника.

— Вы уверены? — с сомнением протянула администратор.

Я очень терпеливый человек, но когда вас в сотый раз спрашивают один и тот же вопрос, причем лишённый всякой логики, сдать нервы могут у каждого.

— Так вы уверены? — ехидно переспросила сотрудница гостиницы.

— Нет, конечно, я вам вру. Смоталась в машине времени в СССР, прихватив оттуда это добро.

— Девушка, не надо ерничать, — поджала накрашенные ярко — фиолетовой помадой губы администратор. — Знаете, случаи бывают разные …

— Нинок, что у тебя случилось? — в комнату, не постучавшись, вошла та администратор, которую я знала.

— Я пришла смену принимать, а тебя нет. Увидев меня, женщина приветливо кивнула.

— Съезжаешь? — поинтересовалась она.

— Пытаюсь, — честно призналась я. — Ваша коллега комнату проверяет.

— Да что её проверять — то… — опытным взглядом администратор обвела комнату. — Все ж нормально.

Но её коллега так не считала. Схватив пришедшую женщину за руку, дотошная администраторша вытащила её в коридор и что — то ей зашептала на пониженных тонах… настолько тихо, что даже я, с моим значительно улучшившимся слухом, не разобрала. Что — то про звонок и какую — то важную просьбу…. Или важную шишку с просьбой. «Прослушав» коллегу, знакомая администратор что — то зашептала в ответ… А затем вошла в комнату с моим паспортом.

— Вот. Держи.

— Всё хорошо?

— Это у тебя надо спрашивать, — покачала головой женщина. — Мой тебе совет: держи уши востро.

Я не стала ей говорить, что я так и поступила — причем в прямом смысле этого слова (вряд ли она имела в виду именно это) — но напутствия администратора гостиницы мне очень не понравились. Складывалась неприятная, крайне неприятная картина. Забрав паспорт и оставшиеся немногочисленные пожитки, я вышла искать припаркованную где — то возле главного входа машину. Ванька сидел на лавочке рядомсо стоянкой и ел мороженое.

— Хочешь стаканчик? — спросил он, щурясь на Солнце и заставляя меня улыбнуться. Впервые, должно быть, с момента завтрака. — Ты чего, Насть? — изменившись в лице, спросил Иван.

— Ты не называешь меня Луной. По-прежнему Настей и на ты.

— А ты хочешь на Вы, да? — моментально посерьёзнел водитель.

— НЕТ! — воскликнула я, выставляя руки вперед. — Даже не думай.

— Ну и отлично, — улыбаясь, кивнул приятель. — А то уж я перепугался. — Водитель мне подмигнул. — Вообще — то, в стаях всегда царит строгая субординация… но не могу я выкать девчонке, которую спасал от перепоя.

— Ну что, домой? Ты все дела сделала?

Я кивнула.

— Вроде на сегодня всё. — И тут мой сотовый запищал. — Подожди, Катька звонит.

— Передавай ей привет.

— Да не та Катька, Катя — которая жена Андрея.

— Аааа, — приятель шмыгнул носом. — Не, её пока не видел. Она правда похожа на Алину.

— Внешне — да.

Я нажала на вызов звонка, уже внутренне беспокоясь. Что — то было не так. Совсем не так.

Катя в трубке рыдала.

— Что случилось — то? — спросила я, стараясь хоть как — то перекричать её бессвязные всхлипы.

— Приезжай, пожалуйста… Настя, приезжай.

Я поняла, что вряд ли добьюсь от неё более внятного объяснения, поэтому просто сообщила, что буду очень скоро. Нажав на «отбой», вопросительно посмотрела на Ваню.

— Кажется, у нас ещё одно дело.

— Что — то с бетой? — встревожился водитель.

Я покачала головой.

— Андрей сейчас должен быть в поместье, у него с Кириллом какие — то дела… Боюсь, дело в другом. Катя — беременна. И рыдает.

Ваня в миг побледнел. Дети в клане рождались не часто.

— Поехали. Не будем терять времени.

Я кивнула, и мы помчались к дому Андрея со скоростью неотложки.

— Будешь звонить брату? — спросил Ванька. Я покачала головой.

— Я не знаю, что случилось, зачем ещё Андрея дёргать. Вот, выясним всё…

Мы стали синхронно вылезать из машины — судя по всему Ваня собрался подняться со мной, в квартиру брата… но в этот момент на меня неожиданно опустилась тьма, как будто кто — то выключил рубильник.

Связанный Ванька — первое, что я увидела, придя в сознание. Затем на меня уставилась чья — то перевёрнутая морда… и я несколько минут безуспешно пыталась узнать частично трансформированного оборотня.

— Очнулась уже? — поинтересовалась морда голосом Степанова. Затем я услышала приближающийся всхлип. Я попыталась сесть, но слабость так сильно давила на плечи, что мне с трудом это удалось.

— Ты же обещал, что не тронешь её, — воскликнула Катя, которая сидела тут же, на асфальте. Странно, но мы по прежнему находились на парковке возле дома Андрея— только в самом её углу, отделённом от остальной территории несколькими частными гаражами. Достаточно глухое место.

Степанов, продолжая ухмыляться, достал жестяную коробку и принялся посыпать меня каким — то порошком. От порошка жгло кожу, я слышала своё внутреннее рычание… а через секунду уже зарычал пришедший в сознание Иван.

— Где Настя? — испуганно вскричал оборотень, хотя я находилась прямо за ногами Степанова, — Что вы сделали с Луной?

И тут я поняла, что он меня не чувствует…. Вообще. Я похолодела, а Степанов же захохотал.

— Свяжите парня и спрячьте пока его, — велел чужой Альфа своим подручным. Затем повернулся ко мне.

— Из мальчишки ещё может получиться неплохой воин.

В этот момент Ванька, заметив меня, дико рыкнул.

— Настя….? Как это возможно??? Где твой запах??? — Но его уже затащили в ближайшую машину. Газель без окон — их стояло тут две (вторую, видимо, припасли для нас), быстро рванула со стоянки.

— Вы лишили меня запаха? — спросила я, внезапно потеряв всякий страх. — Зачем?

Степанов противно хихикнул.

— Да вот, добрые люди — то есть нелюди — решили просветить тебя по доброте душевной. А то ты же насколько глупая, чтобы поверила своему Баеву.

— Он — мой Альфа и моя пара. — Пожала я плечами. — Как же ему не верить?

Степанов снова рассмеялся.

— Глупая человечишка… Баев водит тебя за нос. Отказался от моей Алины — нехороша для него; тебя же, дуру, он просто использует.

— Отец, нет — закричала Катя, стараясь перебить отца. — Они уже официально пара. ТЫ ничего не сможешь сделать для Алины.

Чужой Альфа, развернувшись к дочери, наотмашь ударил её по лицу.

— Не смей произносить имя сестры, тварь. — Мужчина нехорошо оскалился. — Думаешь, я не понимаю, что для моей красавицы — волчицы всё потеряно? Понимаю, прекрасно понимаю. И Баев за это ответит. Он лишил мою девочку возможности иметь сильную пару, лишил уважения и надежды на счастье… Ну ничего… Баеву ещё отольются её слёзы — Степанов взглянул в мою сторону. — А ты, человечишка, думаешь, хорошо устроилась? Думаешь, победила род Степановых? Выкуси, тварина человеческая… и ты тоже получишь по заслугам…

Я чувствовала, что чужой альфа с каждой минутой всё больше и больше звереет — и не знала, как это остановить. Его питала ненависть — безграничная, лишённая всякой логики и уничтожающая всё на своем пути… Жена брата жалобно застонала — сейчас я не чувствовала её состояние — видимо, порошок воздействовал не только на запах, но и блокировал мои силы, однако без этого было заметно, как страдает Катя.

— Я не хотела, — прошептала жена брата, глядя на меня. — Прости меня, Настя! Я, правда, не знала. Он сказал, что хочет поговорить…

— …Что хочет помириться, — ударив дочь по губам, загоготал Степанов. — А эта дура и уши развесила… Привела тебя как овечку на заклание. — Альфа частично трансформировав лицо в волка, щелкнул пастью в миллиметре от моего носа. — Что, человечишка, боишься?

— Вы меня поэтому ненавидите, да? — я нашла в себе силы спокойно задать вопрос. — Потому что во мне человеческая кровь?

— Никакая полукровка не может одолеть Степановых, — зарычал альфа, стукнув кулаком по машине, возле которой мы находились. — Но не волнуйся, второй раз у тебя ничего не выйдет. Я — не моя девочка, я — Альфа, на меня твоя силёнка самки не действует.

Катя, услышав про силу, выразительно завращала глазами, как будто желая мне что — то сказать.

— Сука, — снова ударил дочь Степанов. Катино лицо постепенно превращалось в кровавое месиво. — Подсказывать этой недочеловечишке вздумала… — Степанов громко рассмеялся. — Она не сможет воспользоваться силой Баева… — В один момент громкий смех превратился в противное хихиканье. — Думаешь, я просто так её порошочком посыпал…Нет, не просто…у Баева много врагов… Теперь вы никуда не денетесь, жалкие сучки.

Я, вспомнив, как случайно воздействовала силой Баева на врачей, попыталась вызвать это чувство снова. Ничего не выходило.

— Ну, попробуй ещё, — хохотнул Степанов. Глупая человечка. … А теперь быстро пошли в машину. — и он, открыв дверцы неприметной серой газели без окон, запихнул нас внутрь. Я шаталась от слабости, жена брата плакала в голос, но Альфа был непреклонен.

— Лезьте, я сказал.

Едва мы с Катей повалились внутрь, как дверца захлопнулась. Катя, чистокровная волчица, быстро перешла на волчье зрение — в её движениях чувствовалась уверенность — я же оказалась практически беспомощной.

— Неужели этот порошок и вправду работает? — тихо спросила жена брата.

Я пожала плечами.

— Не знаю. — От этого порошка сильно чесалась кожа …и чувствовалась какая-то странность в теле. В тот момент я надеялась, что это всего лишь самовнушение.

— Попробуй ещё раз воспользоваться силой своей пары — силой Альфы — вожака, — попросила Катя. — Прикажи отцу нас отпустить.

— Ты думаешь, это подействуешь? — недоверчиво хмыкнула я. — Одно дело, если бы он был рядом — другое дело….

— Он наверняка едет в этой же машине, — перебила меня Катя. — Для силы Баева это вообще не расстояние.

— Но я не Баев.

— Ты его Луна. Ты можешь воспользоваться силой своей пары, — убежала Катя. — Просто призови её… Прикажи отцу ментально.

Зажмурившись, я попыталась сделать так, как советовала жена брата.

— Ничего.

От оборотницы повеяло диким страхом.

— Настя, прости, — запричитала Катя, плача. — Я не хотела… Отец позвонил, сказал, что хочет наладить контакт… Мы даже встретились позавчера… Он так изменился. Спрашивал у меня про детей. И мама сказался, что отец сильно поменялся. Я подумала — вон она, надежда для нашей семьи и моего прежнего клана. Ведь мои дети… она положила руку на живот, вздрогнув. — Если бы они родились, они бы хотели жить в мире с кланом своего деда…

— Что ты, глупая… — испугалась я. — Как будто прощаешься…

— Отец не оставит нас в живых. Мы же свидетели, ты пойми. Свидетели против него.

— А ещё мы очень выгодные заложники, — попыталась я успокоить девушку. — Если враги хотят надавить на Баева, то им лучше держать нас живыми.

Чувствовалось, что Катя со мной не согласна, но она побоялась высказать свои опасения вслух. И правильно: зачем переживать заранее, если ещё ничего не известно.

Мы ехали недолго: минут пятнадцать, может быть, чуть дольше. Под конец, газель, в которой нас везли, резко вывернула вправо — из — за этого неожиданного манёвра я больно приложилась боком о железный борт — и вскоре машина затормозила.

Мы с Катей, обнявшись, обе дрожали от страха.

— Приехали, — раздался скрипучий голос сошедшего с ума чужого Альфы. Открыв двери, Степанов волчьим зрением заглядывал нас.

— Какое приятное зрелище… Испуганное мясо дрожит…

— Где мы? — поддавшись вперед, поинтересовалась Катя. — Куда ты нас привёз?

Степанов со всей силы пнул дочь в живот — отчего девушка отлетела вглубь салона, и тут же больно схватил меня за уже вывихнутое плечо.

— Эта тварь остаётся в машине, а ты идёшь со мной. — Я пыталась вырваться, чтобы подползти к раненой, потерявшей сознание после удара, Кате, но Степанов не позволил мне э то сделать. Он то ли ещё больше вывихнул моё и без того пострадавшее плечо, то ли вообще его сломал — только боль я чувствовала ужасную.

— Сопротивляйся, — с кровожадной улыбкой, предложил Степанов. — Ну же… Сопротивляйся, тогда я могу применить силу. С удовольствием сломаю и тебе что нибудь.

— Ваша дочь ранена… Пожалуйста… — Теперь и мне прилетела внушительная по своей силе пощечина.

— Заткнись, тварина людская, это подстилка беты мне не дочь.

А дальше Степанов, с силой схватив меня за вывихнутую руку, потащил куда то в сторону от припаркованной машины. Я озиралась по сторонам, гадая, где мы: место выглядело как подземная парковка торгового центра, но отсутствие большого числа машин как бы опровергло эту догадку.

Наконец, нам по пути попался какой-то человек.

— Подашь голос — эта тварь в машине не жилец, — хмыкнул мне на ухо Степанов. И я не рискнула.

Таким же образом мы добрались до стеклянного лифта. Грубо толкнув меня внутрь, сошедший с катушек отец Кати нажал двенадцатый этаж.

— Пентхаусы, — ухмыльнулся Степанов. — Совсем не та нора, которую ты снимала… Луна клана.

Лифт мерно отсчитал указанное количество этажей, прежде чем двери открылись.

— Приехали, — с плохо скрываемым удовольствием в голосе, произнёс Степанов, ещё больше напугав этим своим злорадством.

Выйдя из лифта, я неожиданно поняла, что нахожусь в гостинице. Не в той дешевой, разбитой гостинице, где находился мой номер (Степанов был прав, заметив это) — отель, в котором мы сейчас находились, считался одной из новых достопримечательностей города с президентскими люкс номерами, живым деревьями внутри и стеклянными стенами, обращёнными в сторону «декоративного леса».

Степанов всё ещё ухмыляясь и больно сжимая моё плечо, постучал в одну из дверей — вторую от лифта.

— Вот бляди живут, — пробурчал альфа язвительно. И я уже приготовилась встретить какую — нибудь секс — красотку, однако дверь открыла не молодая, но очень моложавая блондинка с короткой стрижкой.

— Уже приехали? — грудным низким голосом спросила она. Степанов кивнул.

— Да, как только порошок подействовал, — хмыкнул Катькин отец. — Эта дура ничего не поняла.

Заметив на моем лице кровоподтеки, блондинка гневно посмотрела на Степанова.

— Что это значит, Виктор Яковлевич?

Степанов отвел глаза в сторону.

— У меня не было выбора, она сопротивлялась.

— И зачем же было неволить… — удивлённо протянула блондинка. — Если девушка не хотела… Мы же желаем ей только добра… Только раскрыть глаза на чудовищный обман…

Ласково взяв за непокареженную руку, она вопросительно посмотрела на меня.

— Настя, простите, мы вовсе не хотели причинить вам беспокойства… Я ошеломлена…. - она презрительно посмотрела на Степанова. — Уйдите.

И Степанов натурально развернулся в сторону лифта.

— Подождите, — воскликнула я, быстро обратившись к женщине. — У него в машине девушка, сильно избитая, без сознания.

Женщина в ужасе раскрыла глаза.

— Виктор Яковлевич…

— Это моя дочь, имею право.

— Передайте девушку Анне. — Блондинка обратилась ко мне. — Не переживайте, Настя. Анна — это моя лекарь, она поможет вашей подруге.

Так лаской и уговорами, она заменила меня внутрь комнаты.

— Вам, наверное, интересно, кто я такая? — Миролюбиво спросила женщина.

— Скорей уж, что я здесь делаю. И что за порошок, которым меня посыпали.

— О, — улыбнулась блондинка, — это наша новая разработка… К сожалению, химически заблокировать альфа силу невозможно, мы просто временно лишили вас нюх и запаха, разбив вашу с Баевым метку. Кстати, ни с одним альфой, даже слабым, это зелье не работает… А вот на Альфа — самках мы не экспериментировали… Сами понимаете, какая это редкость…Нам просто повезло, что на вас средство все — таки подействовало, хотя вы тоже Альфа… Вот что значит разные механизмы…. Химически, это можно сравнить с цис транс изомерией — когда химический состав у веществ один, но из-за разницы стереометрии, вещества обладают разными химическими свойствами… Простите, увлеклась.

— Ничего, я тоже увлекаюсь химией.

— Да что вы? — выгнула бровь блондинка. — Тогда вы меня поймете.

— Я не понимаю, зачем Вам это.

Женщина замялась.

— Понимаете… порошок — это всего лишь инструмент. Конечно, если бы он не сработал, мы бы нашли способ доказать Вам двуличность вашего альфы. Но даже видео не так убедительно как собственные наблюдение — ведь Баев всегда может сказать, что запись — подделка, что на ней не он. Но если вы будете присутствовать…

— Присутствовать где? — не поняла я. Блондинка мягко улыбнулась.

— Настя, поверьте, я вас ни к чему не принуждаю. Вы вольны поступать, как вам хочется. Но если вдруг вы решите остаться, я обещаю вам показать реальное положение дел. Баев не сможет почувствовать вас, а потому не будет притворяться.

Я задумалась. Не то, чтобы я доверяла блондинке, просто, пока действие порошка не закончилось (а когда оно ещё закончится) более безопасно находится подальше от маньяков, то есть от Степанова. Блондинка имела странное влияние на Катькиного отца, так что волей- неволей…

— Кстати, как там моя подруга?

— Я сейчас позвоню, узнаю — оживилась блондинка. — А вы пока пройдите вон в ту комнату… — и она показала мне неприметную, в тон обоев, дверь. — И сидите там тихо, как мышка.

Вам когда — нибудь приходилось наблюдать за тем, как рушится Ваша жизнь? Так, в один момент — безо всяких экстремальных событий, вроде аварии или несчастного случая. Просто потому что кто — то оказался недостаточно честен.

Я сидела «мышкой» в небольшой комнатке, пытаясь понять, зачем меня сюда притащили, когда за стеклянной стеной напротив стали происходить события.

Дверь отворилась, и в комнату зашла пара. Точнее, зашёл мужчина, женщина же висела на нём, обвившись словно лиана… Незнакомка на Баеве.

— Не понимаю, почему ты хотела именно этот номер, — пробормотал Баев по-испански.

— Ну, котик, какой же ты недогадливый, — надула красивые пухлые губки испанка, — Знаешь, кто проектировал этот отель? Брат Ги… Правда, владельцы кое — что переделали, насколько я слышала, но всё равно красиво.

— Ага, посреди пыльного города. Я же предлагал тебе один из домиков на природе.

— И что бы я там делала… одна? — её голос трагически дрогнул.

— Ждала бы, когда Гильермо закончит работу и возьмёт тебя обратно… Ну и побегала бы. В этой местности можно себя не ограничивать.

— Вот и давай не будем, — хихикнула девушка. — Ограничиваться.

Она расстегивала рубашку Кирилла, азартно целуя моего мужчину… Баев же особенно не сопротивлялся.

— Кармела… Кармела, нет.

— Но я же чувствую твоё желание, — настаивала девушка. — Ну, Кирилло….

Она продолжила его целовать, а Кирилл… принялся целовать её в ответ.

Длинный долгий поцелуй — и вот уже она расстегивает его ширинку.

Я зажала рот кулаком, уже давно сползя с дивана на пол. Теперь стало понятно, зачем эта странная маленькая комната — комната для наблюдений. Удобно…

Целующаяся пара до спальни не добралась. Я в тот момент даже надеялась на это — что они уйдут в спальню, и я не буду иметь возможности наблюдать за процессом. Но, видимо, Кармелу неплохо подготовили — всё действие происходило тут же, на диване…

Баев себя не сдерживал.

Точнее, я только сейчас поняла, насколько он сдерживался со мной — даже тогда, когда я думала, что он грубоват. Эту же девушку он пользовал, пользовал и пользовал…. На диване, на стол, на полу…. Пригнув её голову, жестко врываясь в её тело…. Или же наоборот, грубо врываясь в её рот… Но испанку, кажется, это абсолютно устраивало… Она извивалась под Баевым, явно получая это этого удовольствие. Каждый её стон, каждый удовлетворённый рык Кирилла бил меня похлеще, чем Степанов… я не чувствовала боли в руке — а она уже стала опухать (мне кажется, это всё таки перелом). Моя сила была заблокирована, помочь себе я не могла… Да и не болела у меня рука ….душа болела. Плакала беззвучно, вместе со спрятавшейся глубоко внутри волчицей.

А парочка за стеклом всё продолжала свои игры… Где — то часа через два я уже насколько окаменела, что их новые позы и удовлетворенные крики меня почти не трогали. Я почти не вздрагивала.

— Ну вот, а ты хотел меня отправить назад, — довольно протянула Кармела, когда они, утомленные телесными удовольствиями, полулежали не диване. — Твоя пара не знает, как удовлетворять мужчину?

— Она маленькая и хрупкая, — неохотно ответил Кирилл. — Она научится. А ты поедешь домой.

Кармела вместо ответа тут же склонилась к мужчине на уровне его ширинки. Характерные звуки, откинутая назад голова Кирилла… и его новый удовлетворённый рык.

— Всё — равно поедешь домой.

— Ну, Кирилло… — застонала девушка. — Она ведь человечишка… Она даже меня в поместье не почувствовала. А я ведь тебя обняла при встрече.

— Надеюсь, ты сделала это не специально, — сузил глаза Баев. — В моем поместье шлюхам не место. Это дом Луны.

Самое удивительно, что девушка, кажется, совершенно не обиделась. Лишь надула губки.

— Не называй меня так.

— Ты сама напросилась. Зачем сюда приехала? Зачем напрашиваешься?

— Но тебе ведь понравилось….

— Я кобель — милая, это в моей природе, — съязвил Альфа. — А тебе зачем так подставляться?

— Но ведь наши волки не ходят на сторону после образования метки. Значит, ты ещё свободен.

— Все бывает, — пожал плечами Кирилл. — Помнишь, Энрике, который встретил свою пару, которой на тот момент было сколько … лет десять… Что ж он, восемь лет — до её восемнадцати, должен был ходить монахом? Так и от смермотоксикоза помереть можно.

— Кирилло, — лаская Баева, осторожно начала блондинка. — Ну зачем тебе это человечишка… Она такая слабая… даже тебя нормально удовлетворить не может. Ну, есть в ней это Альфа — сила, и что? Так пусть батрачит на клан, и радуется, что её, недобитую человечку, приняли оборотни. — Она с надеждой посмотрела Баеву в глаза. — А мы будем как прежде, а? Я могу даже ещё девчонок позвать, чтобы тебе интересней было.

Меня чуть не вытошнило от этого предложения, но Кирилл, кажется, даже не особенно удивился. Перебивая волосы испанки, Баев отрицательно покачал головой.

— Нет.

— Но почему? — вскричала девушка. — Что в ней такого?

Баев невесело усмехнулся.

— Настя — моя истинная пара.

— Это недобитая человечка? — не поверила Кармела. — Я думала, ты поставил метку, потому что она Альфа — сука.

— И это тоже, — кивнул Кирилл. — Настя — слишком ценная для клана, чтобы её отпускать. Думаю, ты сама это прекрасно понимаешь.

— Но истинная пара… Когда ты об этом узнал?

Кирилл усмехнулся.

— Сразу же, естественно. Альфы никогда не делают ошибок.

— Но она сражалась с твоей невестой…как её…Элин?

— Она сама этого хотела, а я не хотел истинную — полукровку.

Он просто это сказал. Так обыденно. А у меня душа умерла.