— Сегодня наша связь окончательно завершилась, — довольно рыкнул над моим ухом Баев. — Теперь мы навсегда связаны, дорогая.
Волчица внутри меня противно, по-шакальи, захихикала.
— Не торрррописсссь…
Кирилл же, так и не разжав своих объятий, ловко повернул меня таким образом, что теперь мы оба стояли напротив клана.
— Моя стая! — зарычал Баев, частично трансформировавшись. — Представляю вам свою истинную пару, Альфа — суку и вашу Луну.
Клан зашумел, завыл, одобряя вожака и …меня?
— Луна! Луна! Луна! — скандировала стая, радуясь за своего сильного Альфу. Я словно ментально чувствовала их радость — теперь роду их обожаемого Альфы не грозит вымирание, а значит и стая не распадется, не познает нужды, не будет завоёвана и расщеплена…
Волчица внутри меня продолжала хихикать.
— Смолчиишшь? — обратилась она ко мне, и я словно увидела желтые внимательные глаза, обращённые на меня. — Ссстанешшь Альфа — подсссстилкой, слабая человеченккка?
Я расстроено дернулась.
— Я сбегу, — пообещала я своей волчице. — Обязательно сбегу.
— А он тебя найдёт, унюххххает, — хихикнула волчица. — Связь ссаверррршена… Вы — паррра.
— Настя? — внимательно обратился ко мне Баев.
Волчица, между тем громко рыкнула.
— Сейчас или никогда.
— Настя? — уже обеспокоенно зарычал Баев.
— Я не смогу, — мысленно простонала я.
— Что с тобой? — спросил Кирилл.
— Я помогу.
— Я не устою одна против них.
— Мы вместе. — серьёзно ответила волчица — Я — это ты.
И зарычав, я вырвалась из объятий Кирилла.
— Что за… — выругался Баев негромко. Стая замерла.
— Настя? — Кирилл хотел подойти ближе, но я, вытянув руку, остановила его движение.
— Нет.
— Что нет?
— Фсёёёё…. — рыкнула моя волчица.
— Наша Луна — Альфа самка! Смотрите, Альфа — самка…. — зашептался клан, но я уже не обращала внимание на оборотней.
— Твоё поведение зашло слишком далеко, — рыкнул Баев, хватая меня за руку. Я постаралась вывернуться, но в этот раз мне не повезло.
— Весь этот балаган зашёл слишком далеко, — не желала я сдаваться.
— Не понимаю о чем ты, — рыкнул Баев.
— Обо всем этом, — я обвила рукой затаивший дыхание, притихший клан.
— Ты моя пара и Луна стаи.
— Нет, — я покачала головой. — Я слабая человечка, как те, которых ты сек пару минут назад.
— Они заслужили своё наказание.
— Может быть, — согласилась я. — А чем я заслужила своё… — Я посмотрела на толпу оборотней. — Знаете, я ведь впервые узнала о вас в лет тринадцать или четырнадцать… И пришла в восторг: огромная семья, где каждый заботится друг о друге, где в семьях не бывает разводов, а каждый ребенок — благословение и радость. Я полюбила вас и даже закрывала глаза на некоторые моменты… которые не вписывались в мою сказку…
— Настя, — рыкнул Баев, но я и ухом не повела, продолжив свою речь.
— А потом ваш Альфа признал меня парой. И даже метку поставил без моего участия.
Ряды оборотней зашептались:
— Неужели такое возможно….
— Силён наш Альфа….
— Надо же… метку? Сам?…. он ещё сильнее, чем я думал…
— И не говорите…
Я горько усмехнулась. И здесь оборотни оказались на стороне Кирилла.
— Хотите ещё несколько причин для восхищения? — усмехнулась я. — Сколько оборотней, нашедших истинную пару, изменяли своей паре после образования метки?
Клан снова затих.
— Сколько оборотней посылали свою истинную пару на смерть, не желая связываться с полукровкой?
Стая стояла как вкопанная, только желтые круглые глаза святились в наступившей темноте как диковеннные светлячки.
Баев больно дернул меня на себя.
— Всё, Настя, хватит истерики.
— Ты считаешь это истерикой? — рассмеялась я. — Знаешь, что я пережила там, в той комнате, когда ты…
— Ну, давай, договаривай, — ухмыльнулся Кирилла. — Когда я драл доступную девку? А что ты хотела, милая, в жилах нашего народа, в нас, волках… и волчиц (Кирилл сделал здесь особое ударение) течет не ваша постная кровь — водица, а настоящая лава. Мы любим спаривание — жесткое, сильное, долгое… Наши самки готовы обслуживать своего волка в любое время дня и ночи. Как, когда и сколько придётся…
Волчицы клана — я отчётливо услышала женский рык в тихом гуле, доносящимся из толпы — с одобрением согласились со словами Баева.
— Но ты же, хотя и Альфа самка, хрупкая и слабая…
Он явно хотел добавить, как человек, но промолчал.
— Мне надо было порвать тебя изнутри, причинить боль, или заставить сосать мой член круглые сутки, чтобы хоть как то погасить моё желание? Скажи, Насть? — Кирилл снова усмехнулся. — Как быстро ты бы стала считать меня ненасытным чудовищем, невинная моя девочка?
Опешив, я уставилась на Кирилла.
— То есть ты даже проблемы не видишь?
— А она есть? — вопросом на вопрос, ответил мне Кирилл, впрочем, всё же немного поморщившись. — Плохо, конечно, что ты всё узнала, но …
— Я не просто узнала — я наблюдала за этим!
Баев выкинув руку вперед, больно схватил меня за волосы, застав вплотную приблизить своё лицо к его.
— Теперь ты знаешь мои предпочтения, — тихо, мне на ухо, прошептал Кирилл. — Теперь, когда связь завершена, ебать левую девку я не смогу. Придется отдуваться самой.
— Луна знает, что зарвавшаяся самка уже наказана? — спросил из темноты голос Гильермо. По-испански, естественно. Баев покачал головой, отпуская мои волосы.
— Что, всё таки не пожалел свою способную, — не поверила я. — Отдал ребяткам из армии?
Кирилл довольно усмехнулся.
— А ты, дорогая, полна сюрпризов. Мне нравится.
— А мне — нет, — отрезала я.
Баев пожал плечами.
— Привыкнешь. Мы уже связаны, так что никуда ты не денешься.
— Какой быссстррый…. — снова подала голос моя волчица. — Я помогу… бутттть сссмелой…
— Настя? — обеспокоенно позвал Андрей, который вместе с Сергеем Леонидовичем, доктором из районной больницы, пробирался к нам через первые ряды.
Я усмехнулась, обнажая волчьи клыки.
— Вот видите, док, — довольно заурчал волк Баева. — А вы боялись. Наказания, казнь и кровь сделали своё дело… Волчица всё — таки проснулась.
— Сссам себя перрехитрил, — хохотнул кто — то моим голосом, и я почувствовала, как моя рука тянется к пульсирующей метке.
— Настя! — крикнул Кирилл, но было уже поздно….в глазах всё внезапно побелело. Я пришла себя, сидящая на траве, рядом с братом.
— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно поинтересовался Андрей. Прислушиваясь к себе, я пожала плечами.
— Нормально вроде… не знаю… А что случилось?
Брат покачал головой.
— Ты сильно рисковала. Такие вещи нельзя делать, даже если ты способна…
Рядом, в темноте, послышался дикий истошный вой.
Мы с братом одновременно вздрогнули.
— Альфа, нет! — прерывая вой и тихое изумление клана, закричал Сергей Леонидович.
Минута — и вот уже Баев кидается на меня, пытаясь снова укусить в шею. Слишком сильный … невозможно бороться.
— Сирильо, — крикнул Гильермо. — Сейчас нельзя. Она не выживет.
И Баев словно застыл. Дикие желтые глаза, чуть подрагивающие клыки из частично трансформировавшегося лица.
— Вон! Крикнул он, едва удерживаясь, чтобы не сорваться снова. — Вон пошла.
Даже спустя год я всё ещё стараюсь не вспоминать ту ночь. Слишком больно.
Я и раньше не могла выдержать наказаний — простых наказаний у столба, когда виновный вполне в состоянии оклематься и уже через несколько дней бегать по городу как обычно… Но здесь были казни. Страшные, дикие — как многое у оборотней. Я не могла этого принять, не могла спокойно стоять и наблюдать за смертью других живых существ — пусть и виновных в своих преступлениях. Андрей мне всегда говорил, что я должна просто принять законы оборотней и стаи, не рассуждая о гуманности и прощении — в естественной среде этого нет.
— Пойми, мы живём в одном мире с людьми, но мы не люди — вещал однажды брат, ещё надеясь в то время приучить меня посещать наказания. — Наша сила намного превосходит силу человека. Мы выносливее. Сильнее. С ускоренной регенерацией. Но у нас есть и свои слабости: привязка к паре, чего нет у людей, малочисленное потомство и клановость. Оборотень может выжить в одиночку — но это будет только выживание, не жизнь. Для полноценного существования нам нужны наши братья — семья, под предводительством Альфы. У нас не может быть, как в вашем человеческом обществе, изгоев или аутсайдеров. Слабого — воспитаем, глупого — научим. Но если оборотень нарушает наши правила — правила семьи, мы не можем оставить это просто так. Потому что он становится угрозой всему: нашему миру, нашей семье. Наказание должно научить провинившегося не допускать впредь таких ошибок…
— А если наказание слишком сильное? — спросила тогда я чисто из любопытства, не зная, что мне придётся наблюдать за этим воочию через несколько лет.
— А если наказание насколько сильное, обрекает оборотня на смерть, значит, он её заслужил, — просто ответил тогда Андрей. — Значит, у клана нет другого пути обезопасить свою семью. Нас слишком мало, что убивать своих сородичей просто так, поэтому решение о казни может принять только Альфа.
И я тогда глупая обрадовалась, что наш Альфа слишком занят в своих основных владениях, и все решения в городе принимает Андрей. Я не верила — не могла до конца поверить, что мой брат спокойно относится к убийству. Да, он был оборотнем, бетой, и даже сыном военного — но одно дело спокойно об этом говорить, совсем другое — на самом деле делать.
Я ошибалась. За всё время казни Андрей себя на удивление спокойно — точнее, если я правильно оценила его настроение, то его волк был в предвкушении будущих казней. А как он радовался, когда Баев вырвал горло альфе Степанову.
— Не забывай, — шепнула мне моя проснувшаяся волчица. — Он убил его щенят.
Я никогда не забывала об этом, но радость от убийства мне всё равно было не понять.
— И не поймёшь, — снова хихикнула волчица, словно в ответ на моё недоумение. — Ты — лекарь, помогаешь сохранить жизнь. Казни не для тебя.
Было кое — что ещё, самое страшное…. Стоило Баеву на меня ощериться, как вся стая, даже родной брат и его друзья (знающие меня с детства), подобравшись, тоже оскалились. Немного, на уровне инстинктов — не будь моя волчица сейчас особенно сильной, я может бы и не заменила… Но она не дала мне такой возможности, словно показывая самые отвратительные черты своей расы.
— Они невиноваты, — шепнул внутренний голос с рычащими нотками. — Они слышат Альфу и реагируют как его стая. Только и всего.
Я грустно усмехнулась. Только и всего. Собственный скалящийся брат. Пытающийся напасть и покусать — единственный мужчина, с которым я когда — либо спала… Невеселая правда.
— Вон! — закричал Баев, с частично трансформировавшимся лицом. Огромные клыки, светящиеся глаза… Повторный рык разнёсся по поляне. — Вон пошла.
В одно мгновение моя волчица жалобно заскулила, требуя у своей пары… внимания и ласки?
Я мысленно её одернула, но животное не сдавалась.
— Ты нужна ему. Сильно, — прохрипела она, кажется, ненавидя меня за то, что я не собираюсь больше поддаваться ни Баеву, ни его или своим животным инстинктам. — Ну, Настя, он же пара…
— Он оборотень, а я человек. — Отрезала я, повернувшись и пытаясь протиснуться сквозь рычащую толпу назад, в конец поля.
Удивительно, но моя волчица так же сейчас рычала… и вроде бы плакала.
А я …я была сильно напугана происходящим, чтобы оставаться на месте.
Дальнейшее происходило как в тумане. Сначала я металась по стоянке, безуспешно надеясь решить проблему транспорта. Ни одно такси не поедет в поместье, ни один оборотень не отвезёт меня в город без разрешения Баева.
— А он не разрешит, — хихикнула довольная волчица. — Ты его пара, а теперь ещё и снова немеченая пара.
Стиснув зубы, я ещё раз напомнила себе, что я человек. С человеческими ценностями и понятиями.
Волчица хихикала и глумилась над этим заявлением, напомнив мне, что я слышу своего зверя.
— Ты оборотень, детка. Сильная самочка, пара Альфы. Давай заставим его страдать, а потом пусть бросит к нашим ногам мир… а мы его простим.
Я зажмурилась, припомнив всё то, что вытворял Баев с Кармелой.
Волчица согласно рыкнула.
— Кобббель… Надо проучить, помучить.
Но я, в отличие от своей волчицы, не хотела играть. Осев на землю, я снова и снова переживала то унижение, когда Баев по — хозяйски лапал другую женщину, перед этим так же интимно касаясь меня. Неужели для него совсем не было разницы? Вспоминала его сильные и резкие движения во время секса с Кармелой, его победный рык — и сравнивала с нашими ночами.
Да, между нами всё происходило слабее и быстрее. Я не могла себя обманывать — значительно слабее, но ведь даже тогда мне было немного больно — я не могла полностью принять Баева, в то время как Кармела делала это не только гм… той самой частью, но ещё и ртом.
Слабая как волчица, неспособная как женщина…Я заплакала, уткнувшись носом в колени. Хотелось раствориться, навсегда забыть про оборотней и весь этот кошмар.
Волчица, на удивление, молчала, видимо, признавая мою правоту.
Я не помню, как долго я сидела на стоянке, привалившись к гаражу и жалея себя, несчастную. А потом вдруг пришло спокойствие.
Никто, даже Альфа не заставит меня жить по своим законам. Я, может быть, и имею гены оборотней, но, даже не смотря на это, даже не смотря на свою Альфа — силу, я полукровка, а значит, могу выбирать, на какой стороне мне жить. Жить на стороне оборотней мне больше не хотелось.
Там, куда я всегда так рвалась, где всегда хотела казаться своей — несмотря на неспособность оборота и «слишком разбавленную человеческой кровью» кровь — оказалось вовсе не так хорошо, как я фантазировала в детстве. Это может быть семья моего брата, но точно не моя.
Выбор есть всегда, говаривал мой отец, когда я не хотела что — либо делать. — Только надо правильно выбирать. Ты можешь лениться и откладывать необходимое, но рано или поздно тебе всё — равно придётся это сделать. Так зачем мучиться и переживать, если можно сразу пройти самую неприятную и тяжелую часть, не нагнетая себя дополнительно.
Маленькая, я тогда не очень понимала, о чем говорит мой мудрый папа и всегда до последнего дня тянула с поделками к школе. Но сейчас память, услужливо выцепив из воспоминаний именно эту фразу отца, дала мне толчок для будущего.
Никто не неволит меня оставаться в городе, прислуживая стае. Нужна будет помощь — пришлют транспорт. В конце — концов, стая у Баева огромная, и даже живя здесь, в родном городе, мне всё — равно пришлось бы использовать его самолёты в случае беды где — нибудь в другой части клана.
Я же свободна в других своих решениях … я могу строить свою жизнь отдельно от оборотней. В Москве. В конце — концов, у меня там институт, съемное жильё и все вещи.
Мысленно кивнув, я приняла окончательное решение.
Поднявшись с земли, прошлась по рядам припаркованных машин, отыскивая знакомые. На глаза попался Ванькин автомобиль. Насколько я знала, его ауди с автоматической коробкой передач. Всё легче, чем с ручной.
Прав у меня не было, но Андрей пару раз проводил со мной занятия на одной из своих машин. Как раз с автоматом.
Оборотни не запирают машины в поместье, где все свои, а потому я просто открыла дверь и залезла на место водителя.
Можно, конечно, было идти до города пешком, но эту мысль я сразу отмела — сейчас возле поместья бегает разгорячённая ловлей преступников молодёжь. И мне вовсе не хотелось напороться на кого — нибудь из них.
Ключи Иван обычно оставлял на приборной панели — это я приметила ещё в тот раз, когда он отвозил меня в гостиницу — там они и лежали, вместе с кожаным брелком, на котором была выбита марка автомобиля.
Вставила ключи в замок зажигания. Повернула. А дальше всё как учил Андрей. Только в десять раз медленнее.
На удивление, у меня получилось. Возможно, сыграло чувство стресса, возможно, брат всё отлично объяснил с первого раза (в себя, как в супер способную ученицу не очень верилось) — но, тем не менее, я доехала до города практически без проблем. Спасибо пустым ночным магистралям. А вот с парковкой пришлось помучиться. В результате, я решила оставить автомобиль возле дороги — и потратила на это минут сорок, если не час. Надеюсь, Ванька не останется на меня в обиде за экспроприированный на время автомобиль.
А дома … это уже не было моим домом. Я ходила по комнатам, заглянула на кухню… и уже плача и прощаясь, прошла в свою комнату. За вещами. Теперь я уходила отсюда навсегда. Сборы не заняли много времени — в основном, все мои вещи уже давно перекочевали в Москву. Я забирала лишь то немногое, что сохранилось здесь.
Вытащив с полки несколько изданий особенно любимых детских сказок — которые остались мне ещё от родителей, я решила оставить их для малышей Андрея и Кати. Они ведь вернутся сюда, в этот мир. И словно в ответ на мои мысли, по коридору затопали детские шажки. Меня бросило в холодный пот. Это ведь невозможно….?
— Настя, — обиженно протянула рыженькая девочка, и её глаза блеснули волчьим золотом. — Ты же обещала…
— Ваши родители справятся, — неуверенно пробормотала я. На что мальчик скривился. Точь — в — точь как Андрей, когда я подсовываю ему мёд, который он не терпит.
— Не справятся они, — просопел мальчик. — Без тебя отец отдаст матери всю силу.
— Маме нужна будет помощь, — кивнула рыженькая девочка. — Мы не хотим быть убийцами своего отца.
— Не хотим, — подтвердил её братик.
Я схватилась за волосы, потянув хвост назад. Руки дрожали.
— Как это возможно?… Почему я вас слышу и вижу.
— Мы не знаем, — пожал плечами мальчик. — Просто ты единственная, кто способна нас услышать.
— Другие тоже хотели придти, но не смогли, — загадочно улыбнувшись, заметила Василиса. — Но они тоже ждут.
— Кто «они»? — переспросила я. Мои ведения рассмеялись.
— Нам нельзя говорить. А тебе нельзя уезжать. — Колокольчиком пропела девочка. — Ты должна жить здесь.
Мальчик же, с любопытством посмотрел на книжки сказок, которые лежали с краю стола.
— А ты мне подаришь свою эту книжку по фармакологии? Там такие интересные формулы.
Машинально кивнув, я обернулась к полке, куда мальчик указывал рукой. Фармакологии, как я и ожидала, там не оказалось — эти книжки я забрала с собой в столицу.
Когда же повернулась обратно, в комнате было уже пусто.