Я всё — таки уехала той ночью в Москву. Мне повезло — ночной автобус как раз готовился к рейсу, когда я, с двумя тяжеленными сумками, дошла пешком до автовокзала. Что поделать — наш городок — не столица, ночных автобусов не предусмотрено, а такси я себе позволить больше не могла. Правда, волчица всё подзуживала снова позаимствовать Ванькину машину — мол, один раз справились, и второй справимся — но я рисковать не стала, оставив ключи от ауди на столике в прихожей.

— Не интересно, — рыкнула серая мелочь обиженно, обвиняя меня в излишней серьёзности. И тут же заискивающе предложила новый план. — А Давай спррррячемься, а? Уедем куда — нибудь далеко — далеко… Пускай без нас живут… Или подстррроем аварррию… Посмотрим, как он справится. Один.

Одернув собственное рычащее подсознание, я перехватила ручки сумок и двинулась к кассам покупать билет.

Когда — то, будучи ещё подростком, я донимала брата вопросами об их второй сущности. Мне было интересно, как же оборотни осознают свое второе лицо — неужели у каждого из них раздвоение личности? Помню, как долго смеялся Андрей, когда я спросила его о своих подозрениях.

— Нет, Настя, что ты… какое раздвоение.

— Но ведь Катька говорит, что она не всегда может контролировать свою волчицу.

Андрей тогда пожал плечами.

— Твоя подружка — маленькая глупая девочка, которой удобно приписывать свои проступки кому — то ещё.

— Но её мама…

— Насть, — тяжело вздохнул Андрей. — Даже у стопроцентных людей есть своё внутреннее я. Нутро или внутренний голос — так они его называют… возможно, когда — то и у людей имелось второе лицо — а это самое нутро как остаток… или как остаточное проявление.

— Не понимаю, как всё это вяжется с Катькиной волчицей?

Брат в притворном изнеможении закатил глаза.

— Это отлично вяжется и с Катькиной волчицей, и остальными оборотнями. — Хмыкнул Андрей, выдав своё коронное. — У каждого человека имеется свой внутренний голос. Который когда предчувствует, когда — советует, ну а когда и подстрекает совершать глупости. Только у оборотней этот голос ещё и рычит.

Мой внутренний голос, молчавший до этого больше двадцати лет, решил, видимо, отыграться за все «бесцельно потраченные годы». Иначе почему волчица себя так ведёт?

Выкупив билет, я поспешила к остановке, боясь опоздать. Автобус, судя по расписанию, отправлялся всего через пару минут. Опоздаю — деньги уже не вернут, да и Андрей к следующему рейсу наверняка примчится на автовокзал, забирать меня назад: не выдержав перед выходом из дома, я написала брату записку — несмотря на рычание, Андрей всё — равно оставался для меня самым близким и родным человеком.

Я рассчитывала, что автобус пойдет полупустым — ну кто захочет трястись всю ночь в рейсе, однако практически все сидения оказались заняты. Но это не помешало ночной тишине: немного повозившись и получше устроившись на не слишком удобных сидениях, народ потихоньку начал клевать носом, а вскоре уже и спал, мчась сквозь сон к древней столице.

Я же, замерев от тревожного ожидания, каждую минуту ждала появления черного внедорожника Кирилла… или его охраны. Неужели стая и вправду так просто отпустит ценную Альфа самку? Или то, что я сделала там, на поле, окончательно перечеркнуло моё существование в клане?

— Ты ззделала всё пррравильно, — подала голос моя рычающая составляющая. — Паррра свою самку должен завоёвывать, а не подавлять. Альфе пррридётся научиться как с тобой упрррравляться.

— Откуда ты это знаешь? — мысленно поинтересовалась я, совсем сбившись с толку.

— Потому что ты это знаешь, — отпарировала волчица. — Просто ты никогда не обррращала на это внимания. Но знала и знаешь. Спящая, сонная девочка…

Последняя фраза прозвучала до того обидно, что хотелось разреветься… Собственная волчица — и та издевается.

В голове крутились последние события в клане: казнь предателей, измена Кирилла…рычание стаи. Неужели я когда-то считала, что смогу стать одной из них? Действительно, если и не сонная, то чересчур наивная и глупая девчонка. Они, наверное, и терпели меня только из — за Андрея… А я сама… Чего я стою сама, отдельно от Андрея? Фальшивой любви, быстрого перепихона в машине или надежды избавиться от меня как от обузы…

— Слишком мало нашей крови, — вспомнились мне первые слова Кирилла, после того, как Альфа меня увидел. Он уже тогда всё понял. Понял, и смолчал.

Я накручивала собственные нервы, всё равно что мерно гудящий автобус — километры до Москвы…

А уже под утро пошёл дождь. И я, слушая звуки капель, ударяющих о запотевшие стекла салона, незаметно для себя погрузилась в сон. Черный, пустой, без сновидений.

Проснулась я только на подъезде к Москве — городу — муравейнику с огромными проспектами, невероятно красивыми высотками и тихим центром…. Моя съемная квартира располагалась в не очень дорогом, но и не самом дешевом районе Москвы (всё, что находится рядом с метро не может быть дешёвым априори), зато по утрам я не тратила час — полтора, чтобы доехать до крайней станции метрополитена.

Ещё вчера, собирая вещи в квартире Андрея, я приняла решение закончить во что бы то ни стало этот курс института. Что будет потом — посмотрим, но сессию пропускать нельзя. После сессии я вернусь в город, буду работать, буду помогать Кате и Андрею. Но сначала — закончить год.

Самое ужасное, что экзамены должны были уже вот — вот начаться, а я совершенно выпала из своего распланированного плана подготовки. Теперь уже и не наверстаю. Рассчитывала я только на одно — я не просто так ходила на лекции и семинары, а на самом деле готовила уроки, училась… так что экзамены, возможно, в этот раз и не пройдут блестяще, но и завалить на неуд я тоже не должна. В любом случае, следовало попытаться.

И дни полетели… Наверное каждый, кто был когда — то студентом, помнит эти трудные дни сессии, когда ты живешь, спишь, ешь от экзамена до экзамена; от зачета до зачета. Когда ты не слышишь ни одной посторонней мысли, не знаешь новостей и живёшь как будто в информационном вакууме. Только учеба и ничего кроме.

Наверное, прозвучит глупо до ужаса, но это были самые прекрасные несколько недель за последний месяц. Я словно вернулась в своё беззаботное студенческое прошлое, когда Андрей и слышать не хотел о подработке, требуя от меня только одного: учиться прилежно. Мне это и так нравилось, а потому требование Андрея напоминало лишь мягкое братское пожелание.

Сейчас же, нагружая себя сверх меры, я не просто хотела получить привычное «отлично» в зачётку — так я уходила от реальности, от болезненных воспоминаний …. От всего того, что не давало мне спать по ночам. Первые дни после возвращения, я ещё пыталась навязать сама себе нормальный «привычный» график жизни, но с наступлением темноты что — то неуловимое менялось во мне. Охватывала какая — то тоска и тревога; хотелось забраться на подоконник и повыть на красавицу — Луну, когда она, конечно, бывала на небосводе… И тогда я брала себя в руки, делала несколько приседаний, отжиманий — даже выходила бегать по аллейке недалеко от дома, а потом садилась за учебники… до самого рассвета.

Дни летели так быстро, что я даже забывала отмечать их в календаре. Не успела я оглянуться — и вот уже пол сессии промчалось, как один день. Правда, сокурсники и педагоги смотрели на меня с тревогой, а одна пожилая профессор даже предложила мне лечь в клинику неврозов.

— У вас, Настенька, ярко выраженный невроз. Не стоит запускать это коварное заболевание, — поделилась своими опасениями после зачёта моя преподавательница. — Хотите, я поговорю в тамошним ГЛАВом, устроим вас в хорошую палату.

Внезапно проснувшаяся волчица заливисто захохотала, вынуждая меня на всякий случай зажать рот рукой.

— А чего так скррромненько, — хихикала рычащая бестия. — Можно было сразу дурку предложить. А что? Может, мы бы и согласились. Зато за квартиру платить не надо.

Сославшись на следующий экзамен, я быстро раскланялась с профессором и выскочила из аудитории, безуспешно пытаясь справиться с эмоциями. Волчица же, не унимаясь, продолжала свои смешки.

— НУ, Насть… ну не кисни… Сдались тебе эти формулы… Ведь скука смертельная. — Голос неожиданно резко поменял тональность. — А давай выйдем куда — нибудь развеяться? А то засиделись же…

— Куда? — мысленно спросила я. Волчица хихикнула.

— Город большой, придумаем что — нибудь.

Поведение собственного рычащего подсознания волновало и сбивало толку. Что-то не верилось, чтобы и у остальных оборотней происходило все именно так. Или я и на этот раз особенная?

Не знаю, как там у других, но моё подсознание оказалось на редкость свободолюбивым и язвительным.

Самое сложное оказалось не пойти у волчицы на поводу — её все время тянуло куда погулять и повеселиться, чего за мной никогда прежде не водилось.

— Ну Насть…., - рычала она, когда по вечерам я обкладывалась книгами. — Ну нельзя же так… Ну скучно…

— Сессия закончится — свожу тебя в зоопарк, — огрызнулась я, устав от пререканий. Мне предстояло повторить ещё несколько билетов, которые я совершенно не помнила.

— После сессии ты вернёшься домой, а там все будут за тобой следить… не погуляешь… — теперь уже скулила волчица. Сделав вид, что её не слышу, я продолжила занятия.

А потом наступило полнолуние.

Я как раз шла домой из библиотеки. Ещё по дороге забежала в ближайший магазин — купить хлеба на утро и кефир, чтобы взять с собой в институт. У подъезда встретила соседку с первого этажа — свою сверстницу, она училась на дизайнера, а сейчас как раз выгуливала собаку.

— Насть, какие линзы прикольные, — заметила девушка. — Где купила?

Застопорившись, я несколько секунд пыталась понять, о чем она говорит.

— А! — протянула я, как будто всё было понятно. — Ты про линзы… Это брат прислал.

— Хороший у тебя брат, — кивнула соседка. — Только очень серьёзный. Я его дважды в гости звала…

— Он женился недавно, — вспомнив Кармелу, тут же отрезала я. — И очень любит свою жену.

Девушка разочарованно посмотрела на меня.

— Везёт же некоторым.

И я не могла с ней не согласится. Некоторым, но не нам.

Забежав домой, я бросила покупки в прихожей и тут же помчалась к зеркалу проверить взгляд. Так и есть: глаза мерцали. Ещё не совсем волчьи, но уже и не человечьи. Странное зрелище.

Однако это было ещё не всё… Чем ближе приближалось ночь, тем явственнее становились изменения. После душа, стоя напротив зеркала, я заметила, как мои глаза светятся хищным жёлтым цветом… Истинно — волчьим. А лицо частично трансформируется… Туда и обратно… Стало жутко. Словно новая версия фильма «Чужой».

Волчица, подслушав мои мысли, громко захохотала, а я, отпрянув от зеркала, побежала в комнату, по пути закручивая полотенце на груди. И, наконец, сделала то, что давно откладывала — позвонила брату.

Андрей ответил уже после второго гудка.

— Привет, пропажа, — поприветствовал меня брат. — Как там твои экзамены?

— Сдаю потихоньку, — ответила я, не зная, как начать разговор и радуясь нарочито легкому тону Андрея.

— Вот и ладненько, вот и хорошо.

На этом разговор иссяк. Родные люди не могут долго изображать вежливых незнакомцев. По крайней мере, мы с Андреем не могли.

— Я рад, что ты, наконец, позвонила, — выдохнул в трубку брат. — Конечно, лучше, если бы ты отвечала на мои звонки… Но и так сойдет.

За эти четыре недели мой телефон превратился в немой укор — каждый день на дисплее появлялось несколько новых голосовых сообщений или смс — в основном о Андрея, но попались и чужие, незнакомые номера.

Каждый раз, взяв телефон в руки и обнаруживая там новое послание, моё сердце на минуту замирало — выдавая следом громкую барабанную дробь. Рано или поздно, мне позвонят доктора с просьбой о помощи, и я не смогу отказаться… Но я ещё не была готова вернуться в родной город. Не сейчас. Не туда.

Но пока все звонящие просили лишь прервать молчание и связаться с домом. Брат, Катька — моя подружка, даже Сергей Леонидович, который, помявшись, все же записал какое-то неловко длинное сообщение про моё психологическое и физическое несоответствие… Длинные сложные фразы на непонятном языке.

— Насть? — позвал Андрей, возвращая меня в действительность.

— Прости, что так долго молчала… Мне нужно было…. Немного тишины.

— Уже почти месяц прошёл, сестрёнка. — Голос брата не обвинял, констатировал. — Я всё понимаю: обиделась, разозлилась…Но можно хотя бы было мне пару смс написать?

— Я оставила тебе записку.

— Спасибо, щедрая моя, — иронически рыкнул брат. — Ты можешь себе представить моё состояние, когда я не нашёл тебя на территории поместья? Можешь себе представить, моё состояние, когда я понял, что ты сама вела машину? Настя, после двух долбанных уроков пять лет назад! Ты самоубийца, что ли????

Брат уже давно сорвался на крик.

— Мало мне Катюха сюрпризов преподносит, теперь ещё собственная сестра на нервах играет. А уж про Кирилла я вообще молчу — я из- за тебя чуть друга не лишился.

— Это как? — опешив, я присела на диван от слабости.

— Это так, — передразнил меня Андрей. — Он когда про вождение твоё узнал — и про два урока — чуть Ваньку не порвал, хорошо мы с Гильермо рядом оказались.

Я шумного выдохнула, поняв, что по глупости подставила друга брата.

— Ванька тут вообще не причем — это могла быть любая другая машина.

— Мы так Альфе и говорили… — фыркнул Андрей. — Ты мне скажи, сестрёнка, какого ляда тебя потянуло на вождение??? Ты же никогда это не любила.

— Я не могла дольше оставаться на территории поместья, — призналась я.

— Но…

— И потом, если честно, меня она подзуживала.

— Кто — она? — насторожился брат.

— Ох, Андрей, — не сдержавшись, я заплакала в трубку. — У меня проблемы… Большие проблемы.

— Настя, не томи… Что у тебя случилось?

— Волчица, Андрей, у меня случилась. Она со мной как бы мысленно разговаривает… — вскочив с дивана, я начала ходить по квартире, рыдая в голос. — А ещё я сегодня в зеркале заметила, что у меня лицо непроизвольно меняется….Я что, схожу с ума?

— Никуда ты не сходишь, — успокоил меня брат, тут же пробормотав, скорее всего, для себя. — Всё таки волчица… Значит, ребятам не показалось — глазки то сверкали по волчьи.

— Что??? — не поняла я. — Ребяткам? Каким ребяткам???

Андрей устало вздохнул.

— Думаешь, Он оставил бы тебя одну, без защиты?

— Он выгнал меня прилюдно… — прикусив язык, я исправилась. — При всех.

— Насть, не всё так однозначно… — пробормотал Андрей, тут же переведя тему разговора. — И что, она сильно тебя достаёт?

— Ты не увиливай от ответа, — разозлилась я. — Какие такие ребята?

— Хорошие. Верные. Тебя охраняют.

— Ага, — съёрничала я. — Чтоб не украли.

— Чтоб не украли, — подтвердил Андрей. — И я не увиливаю от ответа. Настя, это очень важно: расскажи, что происходит с твоей волчицей?

— Значит, это всё — таки опасно, да? — спросила я, поняв по тону Андрея, что дело очень серьёзное.

— Нет…не знаю, — брат замолчал, подыскивая ответ. — Пока ты всё не расскажешь, трудно делать выводы.

— И всё — таки, — не сдавалась я. — Что меня ждёт? При самом плохом варианте событий.

— Настя, — протянул Андрей, не отвечая на вопрос, что меня ещё больше встревожило.

— Скажи, пожалуйста…

Брат тяжело вздохнул.

— Иногда полукровки не могут справиться со своим зверем во время первого оборота.

— И? — замерла я, в ожидании ответа и уже зная, что ответ не принесёт ничего хорошего.

— Зверь берёт вверх, уничтожая, вытесняя человеческий разум.

— Что происходит дальше?

— Насть, ну что ты как маленькая… можешь себе представить, насколько может быть опасен сошедший с ума оборотень?

— Его убивают, да?

— А есть другой способ? — огрызнулся Андрей. — Это самое страшная обязанность главы клана… ну или его зама. — Брат перевёл дыхание. — Такие оборотни крайне опасны, хитры и изворотливы. Их практически невозможно контролировать… Они также всегда опасны для людей. Так что это единственный выход.

Волчица внутри меня злобно захохотала, а я, выронив трубку, заревела в голос. Нет. Не возможно. Не хочу.

— Настя! — голос Андрея доносился из трубки. — Настя! Настя!!!!

— Я люблю тебя, — пробормотала я, нажимая на кнопку отбоя. Отрицать очевидное бессмысленно. Волчица становится всё сильнее, и я уже не всегда могу её контролировать.

Значит, вот как бывает….В момент отчаяния я решилась на страшный шаг: избить Андрея от страшной обязанности. Я бросилась на кухню к аптечке…

— С нашей регенерацией, — захохотала волчица, — это будет весело. Я видела, как руки то и дело превращаются в какое — то страшное подобие лап — с длинными когтями вместо нормальных человеческих ногтей.

Я понимала, что должна что — то предпринять, что — то страшное… но всё моё существо бунтовало против этого. Не волчица, не животная составляющая — человеческая. Жизнь — самое ценное, что у нас есть, огромный бесценный дар, и даже пока остается одна маленькая надежда — рано накладывать на себя руки.

Забившись в дальний угол спальни, я плакала, прося прощения у Бога за свои ужасные мысли, прося прощения у деток Андрея за то, что не сумею помочь им и их родителям… Прося прощения у своего брата…

Я настолько ушла в себя, погрузившись в рыдания, что пропустила тот момент, когда в квартиру вошёл чужой. Зато моя волчица тут же оскалилась, выставив вперёд руки с волчьими когтями.

— Тихо, девочка… — произнёс Баев ровным низким голосом. — Тихо…

Как всегда собранный, спокойный. Расслабленные скупые движения, за которыми скрывалась недюжая сила. Единственное, что выбивалось из привычной картины, так это его одежда: светло — серые спортивные брюки и черная футболка. Как будто Кирилла застали врасплох и он не успел переодеться после спортзала. А ещё я чувствовала его запах. Пьянящий запах пары.

Волчица ощерилась, но Баева это нисколько не испугало. Пробормотав что- то успокоительное, он медленно приближался.

— Ты пришёл меня убить? — спросила я, размазывая слезы по лицу. — Спасибо, что избавил Андрея от этого…Да! Сообщи ему, что примерно через полгода — год у них могут быть проблемы с двойняшками.

— С какими двойняшками? — не понял Кирилл.

— Передай ему, пусть жену наблюдают врачи. Он поймет.

Баев кивнул, спросив вдруг:

— Попрощаемся?

И протянул мне руку.

Вот и всё, выдохнула я, прощаясь с жизнью. По крайней мере, Кирилл сделает это быстро. А Андрей не будет страдать чувством вины.

Я зажмурила глаза и протянула в ответ свою руку.

Баев невозможно быстро дернул меня на себя, обездвиживая и не давая моей волчице ни единого шанса на сопротивление. Удивительно, но он, кажется, даже особенно не напрягался — просто пара ленивых движений, и вот я уже лежу на спине, прижатая его ладонью к полу. Ещё мгновение — и моё полотенце летит в сторону, следом — его одежда. Кирилл раздевается???

Повернув голову в сторону, я через зеркало рассматривала его смуглое, сильное тело: тугие канаты мышц, перекатывающихся при малейшем движении, кубики пресса на животе и…

Тут меня поймали с поличным за подглядыванием. Подмигнув мне через зеркало, Кирилл устроился рядом со мной на полу, накрыв своим телом.

— И что дальше? — спросила я.

— Если не хочешь подарить мне часок — другой нежности, то отдыхай, — велел Баев.

Я резко дернулась, пытаясь вырваться из — под Альфы клана.

— Ну нет, так нет, — философски заметил Кирилл. — Не переживай, детка. У нас ещё будет для этого много времени.

— Никогда больше, — зашипела я. — Только не с тобой.

— Никогда не говори никогда, — хмыкнул Баев, вынуждая мою волчицу приступить к активным действиям. Ей жутко не нравилось настоящее ограничение, и боролась она не на жизнь, а на смерть… Но для Баева это всё равно что слону дробина. Минута — и моё тело снова полностью ему подконтрольно.

— Обожаю такие игры, — прошептал мне на ухо Кирилл. — Когда нибудь повторим это, уже в более приятной обстановке.

— Обойдешься, — рыкнула я. Или моя волчица. Обе мы были сильно раздражены.

Пригнув мою голову к полу, Баев велел:

— Спи.

— Что, на полу?

— У тебя здесь ковролин, вообще не вижу проблемы.

— Есть же диван.

— От него уже через полчаса ничего не останется, — Баев зевнул. — А я отдохнуть хочу. Двое суток не спал.

— Отлично, — рыкнула я и только я. — Может, хотя бы объяснишь, что происходит?

Кирилл хмыкнул у меня над ухом.

— Спасаю свою пару от волчьего сумасшествия.

Я замерла.

— Ты сможешь?

Переменив положение, Баев поддерживая мою голову, заставил посмотреть ему прямо в глаза.

— Никогда во мне не сомневайся.

Волчица зарычала, припомнив обман с Кармелой. И я снова оказалась на полу под Кириллом.

— После первого оборота всё наладится, — снизошёл до объяснения Баев. — Я буду вести тебя своей силой… А сейчас спи.

— Но ведь полнолуние…

— Полнолуние будет завтра, — заметил Кирилл. — Настоящее полнолуние, я имею в виду… Напомни мне потом показать тебе, как пользоваться лунным календарем. Очень полезная штука, особенно для нашей расы.

— Андрей сказал…

— Андрей много чего тебе сказал не по делу, — рыкнул Баев. — Я был прав, когда не разрешал вам общаться. Отдыхай, Настя. Тебе понадобятся силы.

— Ещё один вопрос, — спросила я, — слегка приподнимая голову на полом.

— Ну, — подал голос Кирилл.

— А голые — то мы почему?

И тут я услышала чисто мужскую немного циничную усмешку.

— А это чтоб мне приятней было. Я соскучился, дорогая.