Я ещё долго лежала без сна, пытаясь выбраться из под Кирилла. Баев же спал, не ослабляя хватки даже во сне.

— И что, собиррраешься тут лежать, сдаваться? — рыкнула на меня волчица. — Бежать надо, Настька.

— И убегу, когда он меня вылечит, — мысленно ответила я. Шиза, конечно, но что делать. Волчица нервно захихикала.

— Не убежишь, не убежишь, не убежишь…. — И стала сама пытаться выбраться из- под мужчины. Я понимала, что не контролирую своё тело, и от этого становилось ещё более страшно.

— Спать, — рявкнул Баев, шлепнув жесткой ладонью по моей голой ягодице. Волчица зарычала, пытаясь сопротивляться, и тотчас я почувствовала какое — то изменение…Какое-то давление …силу… Что — то, что оказывало влияние на волчицу.

— Ты станешь сильной альфочкой после оборота, — зевнув, сообщил мне Баев. — Это хорошо.

— Она только что контролировала моё тело, — испуганно прошептала я, стараясь не заплакать. Слишком страшно.

— Луна, — ответил сквозь сон Кирилл, как будто это всё объясняло.

— И?

Мужчина снова зевнул.

— Луна пребывает, приближая оборот. Волчица становится сильнее.

Подтянувшись на локтях, Кирилл повернул меня к себе, всё ещё удерживая в тисках моё тело. Только теперь я не могла прятать взгляд в пол.

Встретившись с ним взглядом, я вдруг поняла, что лежу обнажённая рядом с таким же обнажённым и очень возбужденным мужчиной.

— Ты изумительно пахнешь, — прошептал Баев, склоняясь надо мной. Я дернулась, пытаясь сбежать. На этот раз не волчица — я.

— Настя? — поднял бровь Кирилл. А волчица, хохоча, подсовывала мне воспоминания о том, чему я была свидетелем в гостинице.

— Нет. Я не смогу. Никогда больше.

Баев моментально ощерился, пройдя трансформацию в оборотня и обратно.

— Ты всё — равно моя.

Его напряжённая плоть пульсировала прямо возле моего бедра. Я почувствовала, как горячая рука пытается развести мне ноги.

— Если ты не хочешь спать, у меня есть предложение поинтереснее…

— Нет, пожалуйста! — я запаниковала и, кажется, стала задыхаться от страха.

Баев резко дернулся, словно борясь с собой.

— Ты сама не представляешь, чего просишь…Лежать на тебе, не дотрагиваясь — уже огромное испытание. Не провоцируй меня, девочка.

— Я даже не думала, — просипела я, все ещё не отойдя от страха.

Баев улыбнулся — вернее сказать оскалился — и поцеловал меня в губы.

— Мы отложим этот разговор на потом. Когда мне не надо будет сдерживать нас обоих.

— Я не изменю своего решения, — покачала я головой.

— Да куда ты денешься, — рыкнул Баев, — Думаешь, я подпущу к тебе хотя бы одного кобеля? — Его жесткое темное лицо нависало сейчас надо мной. — Приготовься, милая, к долгому целибату. Либо будешь трахаться со мной, либо ни с кем.

Я хотела ответить что — то резкое, но в этот момент в бой вступила моя волчица, которая, зарычав, кинулась на Кирилла. Самое страшное, я чувствовала, как изменяется моё тело — не целиком, не пропорционально…. участками: тут, там… попеременно. То резко появлялись длинные когти, то, вдруг, уши зарастали мехом…

Я уже забыла все пререкания с Кириллом — точнее отложила их до того времени, когда (или если) всё закончится. Пыталась во что бы то ни стало удержать контроль над своим телом.

— Молодец, девочка, — скупо похвалил Баев, заметив мои усилия. — Ты всё правильно делаешь. Мы пройдем эту и следующую ночь безо всяких проблем. К следующему утру ты совершенно точно обернёшься.

— Откуда ты так много об этом знаешь? — спросила я, переведя дыхание. — Такое часто бывает?

— Нет, не часто — покачал головой Альфа. — Только с полукровками.

— С каждым полукровкой?

— В половине случаев, примерно. — Баев усмехнулся. — Природа сделала ещё один барьер для размножения нашего вида. Но не волнуйся, я не потеряю тебя.

Я замерла.

— Ты кого — то уже терял?

Баев тяжело вздохнул.

— Насть, какая разница. Тебе нечего волноваться. Давай спать, нам предстоят очень сложные сутки.

Меня снова прижали к горячему жесткому телу.

— Спи уже, — велел Баев, вынуждая подчиниться. Замерев под ним на ковролине, я честно пыталась заснуть, но то ли волчица, то ли прибывающая Луна… а может, всё дело в присутствии рядом этого мужчины — не давали мне окончательно провалиться в мир ночных грёз. Глаза слипались, но ум, бодрствуя, продолжал выдавать приятные и не очень воспоминания.

Ночь для меня всегда была самым активным временем суток — в отличие от растущего утра, солнечного дня или тихого вечера, именно ночью я чувствовала себя наиболее бодро. Даже уроки преимущественно учила после десяти вечера — лучше и быстрее запоминалось.

Да уж, не Цветаева, — хмыкнула я, вспомнив, как Марина Ивановна не любила ночь.

— Она же не была оборотнем, — хихикнула моя волчица следом, тут же стараясь забрать тело под свой контроль. Я боролась, не желая отступать, не желая сходить с ума, не желая умирать…

Очнулась я, когда поняла, что впиваюсь клыками в плечо Баева, а Кирилл спокойно и безэмоционально за этим наблюдает.

— Залечи, — приказал он, сверкнув черными взором. Интересно, как он почуял, что я пришла в себя?

Убрав клыки, я попыталась освободить руки из мертвой хватки Кирилла.

— Нет, милая, не так… — хмыкнул Баев. Я недоуменно посмотрела на Альфу.

— Ну ты же сам сказал, что нужно залечить.

— Давай — ка, детка, без рук. — Ухмыльнулся Баев. — Как поранила — так и залечивай.

— То есть…

— Залижи, — приказал Кирилл, кривя улыбку.

Дернувшись, я подняла недоумевающий взгляд на Баева. Черные глаза мужчины снова по- волчьи пожелтели.

— Ну, что смотришь, — повторил Баев, подталкивая мою голову к ране. — Зализывай давай.

Сопротивление было бесполезно. Успокаивая себя тем, что животные обычно именно так и поступают со своими ранами, я принялась выполнять приказ Кирилла.

Баев, откинув голову назад, тяжело дышал.

Рана затягивалась прямо на глазах. Интересно, это моя слюна оказывает такое воздействие или обычная регенерация оборотней? Надо будет об этом подумать… Когда приду в себя окончательно. Кирилл не рядовой оборотень, а Альфа — к тому же сильный Альфа, значит и его регенерация должна быть сильнее обычного… Но ведь он не так просто, а по какой — то причине велел мне его лечить…

Мысль проскользнула и потерялась среди других беспокоящих меня проблем.

— Чувствую, это будут интересные выходные, — сообщил Баев хриплым голосом, почему — то сверкнув при этом раздраженным волчьим взором.

Волчица громко засмеялась, и я опять на какое — то время выпала из действительности.

Так провожалось всю ночь: короткие всплески сознания — затем провалы — и снова всплывание в собственное «я». При этом каждый раз волчица преподносила мне сюрпризы: то она терлась о Баева всем телом, вынуждая последнего материться сквозь зубы, то нападала на него, словно дикое нездоровое животное — и Кирилл каждый раз сдерживая её, пробуждал моё человеческое «я» из темноты несознания.

Под утро волчица устала — а может, ослабла связь с Луной — так или иначе, но после рассвета я уже не проваливалась в сумашедшее небытие, а лежала рядом с Кириллом, перехваченная его рукой за талию.

Несмотря на отличное ночное зрение, которое имелось у оборотней, ночью нагота выглядела менее… непристойно. Сейчас же, под светом просыпающегося дня, голое тело Кирилла — и моё собственное, лежащее практически под ним — смущало невероятно. А тут ещё Баев, во сне, принялся «блуждать» руками по моей голой фигуре… Я лежала, задержав дыхание, в надежде, что он не проснётся, в надежде, что жесткие мужские руки скоро прекратят эти мягкие ласкающие движения, которые сейчас напоминали мне о моём первом лживом неудачном опыте.

Впрочем, неудачным он был только для меня — наивной девчонки — затворнице, которая придумала себе сказочку про любовь среди оборотней. И правда, когда вокруг тебя все друг друга любят, ты ведь мечтаешь только о подобном?

Кирилл не обещал мне ничего — не верности, ни любви — я сама себе это пообещала, когда согласилась с ним быть. Ведь у оборотней, да ещё с метками, по — другому не происходит: только взаимная верность, уважение, любовь…

Горько усмехнувшись, я покачала головой… Да уж, верность. Не в нашем случае.

На ум приходили все те тошнотворные картинки, которые я наблюдала в комнате отеля. Кажется, я помнила каждое движение Кирилла, каждый его стон… А страшнее всего то, что я не могла забыть его выражение лица. Волчьего, человеческого — не важно. Его лица. Которое выражало полное удовлетворение в момент близости с Кармелой.

Какая ему разница — я ли, другая… женщин на планете много, а Кирилл далеко не урод…

И он вовсе не собирается сдерживаться из — за какой — то там метки… Мои проблемы — это только мои проблемы… Даже сейчас, оказавшись голой под Баевым, я не могла не смущаться, а для Кирилла это, наверное, вполне себе обычная ситуация — спать рядом с голой женщиной.

— Ещё чего не хватало, — прорычал у меня над ухом хриплый и злой голос Баева. — Я, дорогая, не импотент, чтобы просто так с бабами спать… Знаешь ли, оборотни очень чутко относятся к тому, где и с кем спят.

Удивлённо раскрыв глаза, я посмотрела на Кирилла.

— Я ведь не говорила вслух сейчас. Или говорила? — Баев молча меня разглядывал. — Нет. Точно нет.

Я испугалась.

— Как это может быть — что ты слышишь мои мысли?

— Мы пара, ты забыла? — усмехнулся Баев.

— Но ведь метки нет!

Кирилл ощерился.

— Это временно.

Замотав головой, я пытаясь отползти в сторону.

— Пожалуйста! Нет. Не надо.

— Не сопротивляйся, дорогая. Мы связаны навечно.

Испугавшись, я дотронулась рукой до шеи — ни укуса, ни шрама там не чувствовалось. Кирилл, проследив изменившимся взглядом за моей рукой, скривил ухмылку.

— Не думай, что ты избавилась от меня навсегда, это невозможно.

— Но метки нет!

Баев ощерился.

— Ты — моя! Навсегда. И пора бы тебе, девочка, это уже принять. — Его руки притянули меня ближе к телу хозяина и по хозяйски легли на мою грудь. — Ты моя с потрохами.

Я пыталась отстраниться, но Баев не позволил, вынуждая смотреть ему прямо в глаза, чувствовать его возбуждение, его горячее дыхание.

— Никогда больше, — пообещала я себе, сознательно вызывая воспоминания Кирилла с Кармелой. Выражение наслаждения на его лице в момент оргазма.

— Это ни о чем не говорит, — сцепив зубы, прорычал Баев. — Та девка была лишь неудобной заменой тебе… Я жалел тебя, боясь причинить боль или шокировать своими требованиями… Ты ещё слишком человек, чтобы понимать и принимать нас, наши желания, потребности…

— Слабое оправдание, не находишь?

Кирилл пожал плечами, словно и в самом деле не чувствовал за собой вины.

— Такое.

Слезы против воли покатились у меня из глаз. Как же сложно…

— Ты не должна обижаться на моё прошлое. Это то, что было до тебя.

— Но Кармела была не до, она была после! — закричала я, вырываясь из его рук. — Как можно делать со мной это, а потом, через несколько часов — то же самое с другой женщиной???

Черные глаза мерцали.

— Я всё сказал.

— Ты не понимаешь!

— Это ты, Настя, не понимаешь, — рыкнул Кирилл. — Мы с тобой связанная пара — не смотря на твои выкрутасы с меткой — это было, есть и будет так. Я закрываю от тебя свои воспоминания и мысли, но природа истинных пар такова, что иногда это всё равно будет прорываться… Я не могу изменить своего прошлого… Да и не хочу, — в раздражении добавил Баев. — Я взрослый мужик, который любит трахаться и не видит в этом ничего плохого.

— То есть ты будешь показывать мне эти пошлые моменты из своей жизни? — обалдело воскликнула я. — Этого ещё не хватало.

— Я надёжно закрыт, но вот ты совершенно не умеешь обращаться со своей силой. Да у тебя, к тому же, немного другая её природа… Скорее всего, из за нашей связи и своей силы, ты сможешь «читать» других самок.

Я не могла этому поверить.

— Это ты меня так к этому готовишь, не так ли?

Баев пожал плечами.

— Это часть нашей жизни, не вижу в этом ничего страшного. Конечно, плохо, что Андрей воспитывал тебя как человека, не прививая тебе устои жизни оборотней…. Но что поделать, будем жить с тем, что дают. Оборотни, знаешь ли, не блюдут нравственную чистоту в ожидании избранного.

Я не могла поверить своим ушам. И тут меня — не волчицу, не какое — то оборотническое подсознание — именно меня, дернуло спросить.

— То есть если бы у меня были мужчины до тебя, то ты бы тоже относился к этому нормально? Вдруг в воспоминаниях бы всплыло…

И я мысленно себе представила, как целуюсь со своим сокурсником, звездой студенческой баскетбольной команды.

Баев зарычал, одним взмахом руки порушив большой встроенный в стену комнаты шкаф.

— Не смей. Даже. Думать. Об этом. — зарычал он, надвигаясь на меня.

— Поняла?! — рычал Баев, ощерившись страшной звериной пастью. Взмах руки — и небольшой столик летит в стену, падая обломками на поверженный ранее шкаф.

Вжавшись в угол комнаты, я замерла и зажмурилась. Горячее тяжелое дыхание прошлось рядом с моей шеей, опускаясь ниже …ниже… ещё ниже…

На какое то мгновение в комнате повисла мертвая тишина.

Выждав немного времени, я открыла глаза… и тотчас встретилась взглядом с желтыми волчьими зрачками Кирилла. Баев, полутрансформировавшись, сейчас даже отдаленно не напоминал человека. Впрочем, он не был и волком — что — то среднее, устрашающее. Андрей говорил, что такая переходная форма наиболее эффективна в бою, поскольку вобрала в себя всё самое лучшее от волка и от человека. Эта «боевая» форма, насколько я знала, применялась оборотнями только в момент особой опасности. И сейчас Баев перешёл в эту самую боевую трансформацию.

Он полусидел на корточках, наблюдая за мной снизу вверх, как хищник, неотрывно наблюдающий за своей жертвой… Впрочем, приставка «как» тут была не нужна. Баев на самом деле был хищником — страшным, опасным хищником, который на моих глазах с удовольствием загрыз другого человека… то есть оборотня.

И я понятия не имела, как он себя сейчас поведёт. Меня ударило в холодный пот — липкое чувство страха и ужаса затопило всё моё сознание, вынуждая фальшиво улыбнуться Альфе.

— Кир- рил, — заикаясь, позвала я. — Кирррил…

Оборотень по-собачьи склонил голову на бок. Я перевела дыхание: кажется, пока меня никто не собирается загрызать. Перед глазами стояла та искалеченная девочка, которую я лечила после когтей её избранного. Она чудом осталась жива! И это при наличии рядом большого числа врачей и специального реанимационного оборудования.

Мне как никогда хотелось жить. Очень хотелось! Как никогда хотелось!

Оборотень, всё ещё не сводя с меня взгляда, то ли ухмыльнулся, то ли ощерился и…. провел языком по моему оголённому животу. Я вздрогнула.

Желтые глаза смеялись, а язык… язык продолжал блуждать по моему телу. Не насилуя, лаская.

Я продолжала трястись: от страха, от наслаждения, от ненависти к себе и к своему слабому телу, которому нравилось то, что вытворяет сейчас Баев.

Кирилл постепенно поднимался всё выше и выше — и вот он уже целует меня в грудь, в шею, целится в губы… Я отворачиваюсь, пытаюсь отвернуться… но сильная нечеловеческая рука с длинными когтями — лезвиями поворачивает моё лицо назад, надавливая на щеки и вынуждая открыть рот… тотчас чуждой язык легко проникает внутрь моего рта, хозяйничая там… Желтые глаза сверкают торжеством победителя.

А я … я плавно погружаюсь в истерику, не смея сопротивляться.

Мужские руки подхватывают меня за ягодицы, приподнимая и разводя ноги… Я пытаюсь вырваться, но Оборотень рычит, гася малейшее моё сопротивление.

— Где волчица??? — кричу я мысленно. — Где это долбанная волчица??? Её нет, когда она так нужна… Сейчас я бы с радость поменялась с ней сознанием — пускай забирает Баева, пускай забирает контроль, но только не оставляет меня сейчас здесь …с ним.

Оборотень усмехнулся, ещё больше впечатывая меня в стену. Я чувствовала его мускулистые бедра между своих ног, слышала его возбужденное дыхание и понимала: ещё минута и ….

Я закрыла глаза, смирившись с неизбежным. Главное — выжить, выжить любой ценой, а ЭТО хоть и причинит мне боль, но не убьет.

Замерев, я ждала.

— Вот поэтому, будь хорошей девочкой, — прошептал мне на ухо Кирилл, моментально приняв обратно человеческий облик. — Не зли дядю напрасно.

А я, съехав по стене вниз, не сдержавшись, заревела.

— Это …это, — надрывно сипела я, не в силах продолжить. Где то на горизонте сознания то ли залаяла, то ли засмеялась волчица. Кирилл нахмурился.

— Мелкая, но настойчивая, — пробормотал он, наклоняясь за своими штанами. Пока я переводила дух, Баев сделал короткий звонок, приказав привести завтрак на мой адрес.

— Оденься, — коротко бросил Кирилл, отвлекаясь на новый телефонный звонок. — Во что — нибудь лёгкое, не сковывающее движений.

Я осторожно кивнула, всё ещё опасаясь сдвинуться с места. Это было… это было по- настоящему страшно.

В голове билась одна мысль: как же он так? За что?

Это ведь не я изменила ему в отеле практически после брачной ночи; не я упивалась чужим телом, отправив помощников приглядывать за своей парой… не я… Так за что он так?!

Всхлипнув, я вжалась в угол.

Как мне себя вести дальше? Это ведь не жизнь, это одно сплошное насилие. Может, и правда было бы лучше, если бы тогда на поле Алина…

— Одевайся, — рявкнул Баев из коридора, напомнив о своём присутствии. Я вздохнула и полезла…в обломки шкафа выискивать халат.

Хлопнула дверь, и я услышала чей — то чужой голос.

— Здесь всё? — только и спросил Баев.

— Всё, Альфа, — подтвердил вошедший, и хотел было пуститься в объяснения, но Баев невежливо прервал подчиненного. — Свободен, Виталь. Позвоню, если понадобишься.

Виталий (оборотень наверняка принадлежал нашей стаи, но совершенно точно был не из нашего города — я не знала ни одного Виталия) пожелав Кириллу доброго дня, быстро удалился. Баев же, заглянув в комнату, хмуро посмотрел на меня.

— Пошли завтракать.

Кажется, мой ситцевый халатик — синий в фиолетовый цветочек — он тоже не одобрил. Ну и пусть! Это мой любимый, между прочим, и очень удобный.

На кухне тем временем хозяйничал Баев. Теперь я понимала, зачем он заказал завтрак: у меня в холодильнике имелись и яйца, и молоко для омлета. Даже парочка йогуртов ещё осталась — я обычно покупала их, чтобы перекусить в институте, но брала чуть больше на случай ночного жора…

Кирилл доставал из больших бумажных пакетов аккуратно упакованную мясную нарезку, горячую испеченную курицу, невероятно ароматный лоток с приготовленным мясом — то ли рагу, то ли гуляш — через упаковку не было понятно, но запах стоял потрясающий, буженину, тонко нарезанное прошутто… Когда мясные блюда закончились, Баев принялся выкладывать «сопутствующие» продукты из второго пакета.

Интересно, это что запасы на полгода? — подумала я, не переставая удивляться количеству привезённой еды.

Взглянув на меня, Кирилл коротко усмехнулся.

— Ты же понимаешь, что мне (он сделал на этом слове особое ударение) пары йогуртов на завтрак не хватит?

Я вздрогнула.

— Ты что, читаешь все мои мысли?

Баев пожал плечами.

— Не все… но я заглядывал в твой холодильник. Так не годится, Настя. Ты не человек… больше. И не должна питаться как человек.

— То есть?

— Я же вижу, ты избегаешь мяса.

— Я не избегаю… — начала я объяснять, но меня прервал ехидный смешок Кирилла.

— Оно и видно. Поэтому в холодильнике нет ничего мясного.

— Мне просто не надо так много… Я ем мясные блюда один, два раза в неделю — этого достаточно.

— Не достаточно, — Кирилл не удержался и, вытянув руку, провёл его по моему лицу. — Настя, ты хищник — один из сильнейших хищников на планете — не играй в травоядную.

Отбросив его руку, я отошла в сторону.

— Я не играю. Я та — кто я есть. Анастасия Овсеева, студентка, будущий фармацевт, гражданка своей страны…

Кирилл, усмехаясь, покачал головой.

— Ты опять ошиблась. На сей раз с фамилией.

Вздрогнув, я испуганно посмотрела на Баева.

— Неужели ты…? — Да нет, не может быть. Я ведь проверяла свой паспорт после возвращения в Москву. Проверяла!

— Твой паспорт — всего лишь бумажка, которую можно поменять за один день. — Кирилл стоял напротив. Слишком близко. Так, что мне пришлось задрать голову, чтобы наблюдать за выражением его лица.

— Ты уже моя, Настя. — Горячие руки опустились на мои плечи. — Никому тебя не отдам. Никогда…

Он наклонился, чтобы поцеловать меня и…. не знаю, на что там рассчитывал Кирилл, но я, всё ещё напуганная прошлой сценой в спальне, стояла как неживая. Просто замерев, ожидая, когда будет возможно отойти на безопасное расстояние.

Баева такой расклад не устраивал.

Подняв голову, он посмотрел мне в глаза, моргнув несколько раз изменившимися волчьими глазами.

— Что не так? — спросил он, удерживая меня на месте. — Я ведь нравлюсь тебе.

Он стоял, напряжённо взирая на меня и ожидая ответа.

— Я боюсь тебя. — призналась я тихо. — Очень боюсь.

Баев согласно кивнул.

— Так и должно быть. Жена должна бояться своего мужа.

— Не должна! — закричала я, теряя над собой контроль и давая истерики выйти наружу. — Жена должна любить, должна доверять — но не бояться!

— Ты научишься мне доверять — позже, когда примешь наш мир и наши правила. Сейчас я от тебя этого не требую.

Забыв на минуту про свой страх, я ехидно усмехнулась.

Больше книг на сайте -

— Ты вообще себя слышишь? Какая жена? Какое доверие? — Волчица, внезапно дав о себе знать, рвала и метала, подсказывая правильные слова. — Ты же отказался от меня тогда, на поле… Почуял как свою пару, но «слишком мало нашей крови» — передразнила я слова Баева. — Ты меня фактически на смерть отправил, а сейчас говоришь про доверие? Не могу в это поверить.

Кирилл изменился в лице — оно как будто стало ещё жестче, словно вырубленный искусным мастером гранит.

— Я думал, что смогу без тебя. — Признал Баев. — Это была моя ошибка.

И тут я услышала его мысли. Страшные, пугающие мысли того, кто только что назывался моим мужем.

— Клану не нужна слабая Луна. Мне не нужна слабая Луна. Жалкая человечка никогда не могла претендовать на этот статус. Я слишком долго выстраивал свою империю, чтобы потом всё просрать. Слишком много вожаков не имеют прямых потомков с Альфа генами. Войны, предательства, передел власти… и всё из-за слабых Лун. Никогда.

Опешив, я посмотрела на Кирилла.

— Сильная девочка, — усмехнулся он. — И способная.

— Я никогда не буду с тобой жить. — пообещала я Баеву тихим голосом. — Никогда.

Кирилл жестко усмехнулся.

— Никогда не говори никогда.

— Никогда, — повторила я, замотав головой. — Этого не будет.

Баев хотел что — то сказать, но тут моя волчица, наконец — то вырвавшись, погасила моё сознание. Наконец — то.