Я всё гадала, каким образом мы доберемся до города — машина если и осталась нас ждать, то на старом месте и как то не верилось, что порядком поплутав в лесу, мы выйдем опять туда же. Я хотела задать этот вопрос Кириллу, но почему то застеснялась. Казалось бы, после оборота и всему что этому предшествовало, можно было бы и не мучить себя лишними переживаниями, но я не могла измениться так быстро. Даже оборот в волчицу не помог: одно дело бегать с Баевым по лесу, одетой в меховую шкурку, другое дело — как сейчас — когда он дотрагивался до моего обнажённого человеческого тела, когда я прижималась к его обнажённому телу… И ведь ни одного лоскуточка нет, чтобы прикрыться.

Кирилл усмехнулся, потеревшись подбородком о мою макушку.

— Как же ты росла среди оборотней, если выросла такой стеснительной? — спросил Баев. Упс, я и забыла, что он может слышать мои особенно «громкие» мысли.

— Я не выходила с кланом в полнолуние, если ты об этом, — сообщила я Кириллу. — Брат всегда оставлял меня в поместье, запирая в одной из комнат.

— Мудро. — После минутной паузы, заметил Баев. — И что, ты никогда не хотела присоединиться к стае?

— Ну, я ведь не могла оборачиваться…

— Ты даже не пробовала, — надменно заметил Кирилл. — Тебя устраивало играться в оборотней, оставаясь человеком.

— Я и есть человек.

— Нет, милая, — я не видела лица Кирилла, но знала, что он сейчас точно ощерился волчьей усмешкой. — Ты не человек. Ты такой же оборотень, как все члены нашей стаи. Даже лучше — ты Альфа самка. И моя сука.

Я дернулась, пытаясь вырваться из его объятий, но Кирилл держал крепко.

— Прекратить, — меня чувствительно шлёпнули по пятой точке.

— Отпусти, — прошипела я, повернув голову так, чтобы встретиться взглядом с Баевым. Лучше бы я этого не делала: черные глаза мерцали расплавленным золотом, заставляя подчиняться, слушаться…

Я сжала зубы.

— Нет.

Баев усмехнулся.

— Хорошая девочка, сильная. — И не обращая внимания на моё сопротивление, снова потёрся подбородком о мою макушку. — Только глупая.

— Я…

— Ты научишься меня слушаться. Станешь примерной Луной клана.

— А если нет? — вырвалось у меня. — Если не стану.

— Станешь, — с уверенностью в голосе повторил Баев. — Как только примешь свою вторую сущность.

— Я ведь…

— Ты ведь… — съерничал Кирилл. — Прекращай играть в человека. Я чувствую… знаю твою силу, знаю, какой самкой ты можешь быть.

Разговор прервался, поскольку, преодолев кусты, мы вышли на шоссе… В метрах ста от нас стоял припаркованный внедорожник — Мерседес. Баев уверенным шагом направился к машине.

— Как это …? — я не договорила свой вопрос, опешив от удивления. Как это было возможно: предугадать заранее, где мы выйдем из леса на дорогу и даже загодя поставить здесь машину?

Кирилл довольно усмехнулся.

— Не забивай себе голову, — открывая дверь рядом с водительской и сажая меня на переднее сидение, посоветовал Кирилл.

Он просто открыл машину, не пользуясь ни брелком, ни ключами…. Все было предусмотрено заранее.

— И всё — таки? — спросила я, когда Кирилл, обойдя автомобиль, сел на водительское место.

Баев пожал плечами.

— Обычное прогнозирование.

— Но ведь не ты решал, куда мы побежим, — настаивала я на своём. — Я бежала первой.

Циничная ухмылка проскользнула по лицу мужчины, и я вдруг поняла, что даже там, в лесу, всё решал только он …Кирилл контролировал каждый мой порыв, каждый мой шаг.

Мне сразу стало холодно.

— Неверный вывод, — оскалился Баев. — Сука должна радоваться, что её пара насколько силён и предусмотрителен.

— Да что ты, — съехидничала я.

Баев, ощерившись, слегка наклонился и провёл ладонью по всей длине моей ноги, задержавшись на самом верху, на внутренней стороне бедра. Ладонь Кирилла, вклинившись между моими ногами, дотрагивалась сейчас не только до кожи бедра, но и до другого, более интимного места.

Он наказывает меня сейчас, — догадалась я, чувствуя силу, которая пульсировала в его руке. — Наказывает на сопротивление.

— Сука всегда отрыта и хочет свою пару, — глухо заметил Кирилл. Его рука скользнула с ноги на то место, которое оказалось рядом… Несмотря на моё сопротивление, проникла внутрь.

— Всё ещё сухая, — недовольно скривился Кирилл.

Честно говоря, я вообще не поняла, про что он говорит. Может, про росу на траве? В лесу влага сейчас как раз от росы, но Кирилл ведь нес меня на руках — как же влага могла достать до этого места? И вообще, почему он говорит об этом с сожалением? Женщина должна внимательно следить за тем, чтобы это место, как и нижнее бельё, оставалось сухим. Помню, мама в детстве всегда очень беспокоилась об этом — и как один раз сильно отругала меня, когда я надела чуть влажные трусики. Даже став взрослой, я всегда пользовалась ежедневными прокладками, помня длинную мамину отповедь про женское здоровье.

Встретившись взглядом с Кириллом, я не поняла, что заставило его так сильно опешить.

— Ты где воспитывалась? — спросил он обманчиво — вкрадчивым голосом. — В монастыре?

Несмотря на рычание, я чувствовала, что черный волк непомерно доволен и почему — то сильно горд.

Это чувство прорвалось сквозь защитные барьеры Баева и уже затопило всё вокруг.

— Я опять громко думала? — спросила я, покраснев.

Баев же, не отрываясь, следил за моим лицом.

Секунда — и вот я уже лежу распростёртая на опустившимся сидении, а Кирилл нависает надо мной: щерится, трогает руками… Расплавленное золото взгляда меняется на черный непроницаемый зрачок туда и обратно….Вот он наклоняется ниже… Я пытаюсь отвернуться, но его рука не даёт этого сделать, заставляя прикрыть рот, впустить внутрь чужой нахальный язык.

В мозгу пульсирует дикое рычание «Пометить, пометить, пометить»…

Мне хорошо… Касания Кирилла приводят меня в состояние экстаза… я не могу передать словами чувства, которые рождают прикосновения его языка, его рук… и вот я уже неосознанно прижимаю голову Кирилла к себе, требуя больше поцелуев, больше ласк.

Альфа рычит и резко разводит мне ноги.

Ловлю довольную похотливую усмешку.

— Да милая… вот так… не сопротивляйся. Моя сука.

И память услужливо выхватывает похожую картинку из отеля: Баев и его испанка: возбуждённые, разгорячённые… Кирилл, резко разводящий ноги испанке, его резкие движения, стоны Кармелы и финальный довольный вой Баева.

Нет, не хочу так! Не буду! Просто ещё одна подстилка… — уперевшись руками в грудь Кирилла, я стала его отталкивать, вынуждая прекратить ласки.

Баев поднял голову.

— Настя, — прохрипел Кирилл. — Не сейчас…

Мы встретились взглядами: дикий возбужденный взгляд Альфа- самца, требующий пометить свою самку, выплеснуть своё возбуждение, своё семя; подчинить, наконец, своей воле Альфы — и мой, напуганный, полный болезненных воспоминаний о предательстве которое пришлось самолично наблюдать несколько недель назад.

— Это сука ничего не значила, — рыкнул Кирилл, рукой проломив крышу рядом с люком. Теперь в машину пробивался свет растущего дня, но ни Баев, ни я не предали этому большого внимания. Кирилл гипнотизировал меня своим взглядом.

— Сучка просто попалась мне под руку, — хрипел Баев. — А ты была слабенькая. Порвать тебя или спустить всё в неё — и дураку понятно, какой вариант был лучше.

Кажется, на моих глазах выступили слёзы.

— У вас же связанная пара неприложна. Я не понимаю.

Кирилл дернулся.

— Забудь. Она — в прошлом.

— Она всё ещё в твоей стае… — пробормотала я, на секунду представив себе нашу встречу с Кармелой: испанка, которая знает как быть женщиной, которая может удовлетворить мужчину на все 100 процентов. Которая так же знает, что я не могу.

— Ты научишься, — шипит невероятно довольный Баев. — Я научу.

— Это не изменит того, что было…Кармела. Она…

— Эта сучка заслуживает смерти за то, что сделала. Но самки у нас очень ценны, и я нашёл ей лучшее применение.

Кирилл улыбнулся настолько кровожадно, что я, опешив, замерла на своём месте.

— Только не плети, — вспомнив наказание, практикующееся в клане, пробормотала я. Насколько бы не была виновата Кармела, она не заслуживала такой ужасной боли.

— Всё ещё слишком мягкая, — провёл когтем оборотня по моему лицу Баев. — Надо учить….

Его волк, довольно урчал.

— Научить, показать. Воспитать свою самку.

Я привыкла к тому, что меня называли Альфа — самкой, тем самым обозначая разницу между Альфой — главой клана и собственно мной, Альфой — девочкой, у которой просто есть какая — то там редкая сила. Разница в силе, в положении — я это понимала и принимала, никогда не обижаясь на это название. Но когда мужчина называет тебя своей самкой… в этом было что — то совсем звериное — не человеческое.

— Что? — вскинулся Кирилл, почувствовав моё отдаление.

— Не называй меня, пожалуйста, так.

— Как? — рыкнул Баев.

— Самка. — повторила я, подумав в этот момент, чтобы ответила Элизабет Беннет, если бы её так назвал мистер Дарси.

— Не строй из себя ту, кем ты не являешься, — рыкнул Баев, потянув ко мне свои руки, которые теперь не ласкали — больно мяли моё тело. — Ты самка главы клана, Альфа — сука, Луна.

— …как Одинокая Луна — пропела я сточку из любимой песни брата, не обращая внимание на плескающееся бешенство в глазах Баева. А потом спросила то, что мучило меня всё это время — А что, если я была бы просто человеком?

Я не поняла — почувствовала — как Баев моментально закрылся, выстроив непроницаемый барьер.

— Но ты не человек, — рыкнул он, возвращаясь на своё сидение и приводя моё в вертикальное состояние. — И чем скорее ты к этому привыкнешь — тем лучше.

— А если я не привыкну? — спросила я, не желая оставлять этот мучающий меня вопрос на потом. — Я ведь родилась человеком, воспитывалась человеком… Что, если мне нравится быть человеком?

— Но ты не человек. — не глядя на меня — глядя на дорогу, процедил Баев. — Ты только что бегала по лесу в виде волчицы, женщина!

— Мне надо знать, — гнула я свою линию.

— Что ты хочешь знать? — рыкнул черный получеловек — полуволк, резко повернув пасть в мою сторону. — Как мы злили тебя специально, чтобы не дать сойти с ума? Чтобы ты нормально обернулась, оставшись при этом в здравом уме и памяти?

— Я это уже поняла, — тихо ответила я, тихонько отодвигаясь как можно дальше от Баева. Несмотря на габариты машины, далеко мне продвинуться не удалось: через несколько мгновений я уже прислонилась к обшивке двери.

Оборотень по — хищному улыбался.

— Не убежишь от меня. Не отпущу.

Он медленно надвигался на меня — огромный, злой и раздражённый хищник. Я закрыла глаза и замерла, молясь только об одном: чтобы Кирилл поскорее успокоился.

Через несколько бесконечных мгновений машина, резко заведясь, тронулась с места, а с водительского сидения до меня донеслось довольное фырканье.

— Пристегнись, — бросил коротко Баев, заметив, что открыла глаза.

— Ты ведь сейчас специально….? — не выдержала я. — Специально меня пугал?

— Хочешь проверить? — иронично поднял бровь Кирилл. Я покачала головой.

— Нет уж, спасибо.

— Тогда какие вопросы?

— Ты ведь заглядывал в мои воспоминания? — спросила я. — Ты же видел то, что видела я — искалеченную девочку, пара которой не сдержался… не удержал свою силу… Понимаешь, насколько мне страшно, когда ты меня так пугаешь?

Баев рыкнул, вывернув руль. Машина, перекрыв пустынную дорогу, встала на месте.

— Запомни, девочка, я не шут из балагана, чтобы с тобой играть… — Я чувствовала, что волк Кирилла рвётся наружу, но Баев, словно кремень, удерживал спокойствие. Показное спокойствие, конечно — но это лучше, чем ничего. — Каждое моё слово, каждое моё действие имеет под собой почву и вес. — Голос Кирилла звучал глухо, слово он нарочно выключил все эмоции. — Тебе было простительно не знать этого, пока ты была человеком. Но сейчас ты — волчица нашей стаи. И моя Луна.

— Я не…

— Не перебивай, — рыкнул Кирилл. — Всё равно будет так, как захочу я. Ты же должна учиться, думать и ещё раз учиться….Я — твоя истина в последней инстанции. Если я учу тебя нашим правилам — будь добра, слушайся, и не позорь ни своего отца, ни своего брата. Каждый в нашем племени знает, что правила непреложны, а тех, кто их не выполняет, мы наказываем или изгоняем.

— Или убиваете, — горько усмехнулась я. Баев ощерился.

— Таковы наши правила. И ты не должна с ними воевать. Ты обязана отстаивать их наравне со мной.

Я попыталась перевести взгляд на дорогу, но когтистая мужская рука не позволила мне этого.

— Я не пугаю тебя, Настя. — глядя мне в глаза, медленно протянул Баев. — Я тебя учу.

— Тогда почему мне страшно?

— А тебе и должно быть страшно! — рыкнул разозлённый Баев. — Так, чтобы до тебя, наконец, дошло, что это не игры, не книжное фентези… чтобы ты навсегда выкинула из головы мысли о своей независимости и о людском образе жизни. Ты — наша самка, нравится тебе или нет. И охотиться на тебя будут не как на рядового человека, а как на редкую самку нашего вида…и как на мою Луну.

Баев грубо поцеловал меня в губы.

— Да, милая, ты определённо должна бояться. Чтобы не совершать больше никаких глупостей и недоразумений.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я, с трудом удерживаясь, чтобы не вытереть рукой губы после влажного, насильного поцелуя.

Баев смерил меня тяжелым взглядом.

— Не сейчас.

— Кирилл….

— Я всё сказал, — рявкнул Баев, заводя машину. И не говоря больше ни слова.

Не знаю, о чем там думал Кирилл — я не могла слышать его мысли; разве что какие — то очень сильные — но такое происходило не часто. Мои же мысли всё — равно что открытая книга — читай не хочу….Интересно, вот бы научиться строить стену. Баев же умеет — значит этому можно научиться.

Из приоткрытого окна повеяло свежим чистым воздухом… Снова хотелось в лес. Убежать от проблем, от Кирилла, от всех оборотней.

— А одежды здесь никакой нет? — спросила я, когда тишина в машине стала осязаемой. Кирилл, оторвав свой взгляд от дороги, медленно, с расстановкой, оглядывал моё тело, подолгу задерживая свой взгляд на груди, на животе и далее скользя горячим взором вниз.

Меня бросило в жар, и это не смотря на утреннюю прохладу… Ведя машину левой рукой, Баев по хозяйски положил свою правую руку на моё тело.

— Зачем же портить все развлечение одеждой? — Лаская пальцами мою грудь, вкрадчиво поинтересовался Кирилл. Его волк протяжно урчал и, кажется, я также слышала свою волчица — не тот не нормальный подзуживающий внутренний голос, а самое себя, свою сущность после оборота.

— Да, девочка, — довольно рыкнул Баев и его рука скользнула ещё ниже… Даря ласку там.

Я догадывалась, что Кирилл внимательно следит за моей реакцией на его действия, но я… Я не могла заставить себя повернуть к нему голову. Старательно смотрела на дорогу, изображая мисс скромность.

Самоё ужасное, что ласки моему телу нравились. Против своей воли, я возбудилась слишком быстро. Раздвинув пошире ноги, я ждала ещё больше ласки, ещё сильнее напора.

Услышав тяжёлое дыхание Баева рядом, я неосознанно скосила глаза в сторону… и тут же наткнулась взглядом на его возбужденное вздыбленное достоинство.

— Дотронься до него, — повелительным тоном велел Кирилл. Заметив, что я медлю, Баев схватил мою руку и положил её на нужное место.

— Давай детка, — прохрипел он, показывая мне как надо ласкать его рукой.

Я, не помня себя, ласкала его тело, наслаждаясь ответными ласками… Никакого принуждения, никакого страха… только разве что стыд — простой девичий стыд, и только где то очень далеко, на кромке сознания.

Неожиданно, в самый разгар чувственного полёта, я вдруг вспомнила замечание Кирилла по поводу монастыря. Только сейчас я поняла, что он имел в виду.

— Башка садовая, — простонала я, гадая, как мне не пришло это в голову сразу. Сдержанный смешок сбоку подтвердил мои опасения — Кирилл и на этот раз всё слышал.

После чувственного полёта, я, окончательно вымотавшись, едва держала голову прямо. Поскорее бы домой… Ну, или куда там мы сейчас едем.

— Кстати, а куда мы направляемся, — зевая, спросила я. Сил, чтобы противостоять Альфе и отстаивать свою независимость у меня не было.

Кирилл понимающе усмехнулся.

— Немного поздновато спрашивать, не находишь.

— Какая разница — когда спрашивать, — пожала я плечами. — Все равно это ничего не изменит.

И ничто не остановит Альфу, добавила я мысленно.

— Рад, что ты стала это понимать, расплылся в довольной улыбке Баев.

— И всё-таки? — Спросила я, не вступая в дискуссию. — Куда мы едем?

Баев ухмыляясь, покачал головой.

— Любопытство кошку сгубило, — фыркнул Баев и всё — таки снизошёл до ответа. — В мою подмосковном резиденцию.

— У клана есть подмосковном резиденция? — широко раскрыв глаза от изумления, спросила я. Спрашивается, если есть свое, зачем Андрей снимал целый этаж в Новотеле пару лет назад. — Никогда об этом не слышала.

Баев покачал головой.

— За какие интересно грехи ты мне только досталась…

Я хотела было возмутиться — по идее, я не сказала ничего глупого. Как сестра беты я по идее должна была знать о таких вещах.

— Ты должна была воспитываться как сестра беты — Заметил Кирилл, снова вклиниваясь в мои мысли. — А не как пришлая человеческая девчонка. Тогда бы ты точно знала, что это Альфа контролирует клан, а не клан альфу.

— Да, но я…

— Хочешь ещё что — нибудь добавить? — иронично поднял бровь Баев. — Или займёмся более приятными вещами? В конце — концов, одежды на нас всё ещё нет.

На что я обиделась и отвернулась к окну. Хочет ёрничать — пожалуйста. Но без меня.

Проплывавшие мимо пейзажи потрясали своей красотой и живописностью — в другое время я бы с удовольствием прилипла к окну, наслаждаясь видами…Но сейчас я слишком устала для этого: последние две ночи были по настоящему выматывающими и бессонными. Хотя я и освободилась от ненормального присутствия волчицы, другие проблемы не испарились вместе с ней, а кое — какие даже добавились. Я должна была подумать об этом, хорошенько подумать…

Не помню, как меня сморил сон… Как будто сквозь толщу воды я слышала голос Баева, тихо отдающего приказы… и кажется голос брата… Интересно, Андрей знал, что Кирилл привезёт меня сюда после оборота или решил дожидаться самостоятельно, без приказа начальства?

Вспомнив, что квартиру мою никто не запер, я горестно вздохнула, мысленно прощаясь с техникой, купленной мною за время проживания в Москве. Больше всего я беспокоилась о компьютере: не то, чтобы мой ноут был какой — то особенно дорогой, но там хранились все материалы для подготовки к экзаменам — за этот и прошлые года. То, что будет особенно важно на ГОСах.

— Что с ней? — услышала я голос Андрея. — Позвать Ивана Романовича?

— Всё нормально, — ответил откуда — то неподалёку Баев. — Просто устала сильно. Вымоталась.

— Как прошёл оборот? Были… проблемы?

— Нет. Всё прошло отлично. — И тут же я услышала низкое утробное рычание опасного зверя. — Да не подходи ты ближе, Андрей. Мой зверь и так тебя ревнует, а тут ещё Наська голая.

— Так вы же после оборота, — услышала я удивлённое брата. Баев снова рыкнул, отпуская силу Альфы…

После этого я окончательно провалилась в сон.

Мне снился кошмар. Блондинка, которая погибла ещё там, на столбе во время наказания, невесть как оказалась в моей съёмной квартире. Возникнув на пороге комнаты, прошла из коридора прямо мимо меня и уселась в кресло возле торшера. Торшер не горел, но блондинку всё равно было хорошо видно…. И даже во сне и от страха у меня бежали мурашки по всему телу.

— Тебе надо бежать. — Скрипучим голосом произнесла блондинка. — И как можно быстрее.

— Вы считаете? — спросила я, просто чтобы что — то спросить. — С кланом безопаснее.

— Опаснее, намного опаснее! — воскликнула блондинка. — Они изменят тебя, девочка, сильно изменят. Ничего не останется от тебя прежней… Они всё изменяют. Всё уничтожают. Всё…

Я пожала плечами, демонстрируя женщине свою внезапнопревратившуюся в волчью лапу, кисть.

Блондинка опустила плечи, признавая поражение.

— Уже… Но ты ведь человек… Я чувствую, — закричала она высоким, звенящим голосом — Ты же ЧЕ-ЛО-ВЕК!!!!

Судорожно вздохнув, я открыла глаза.

— Сон. Всего лишь страшный сон.

Я лежала на огромной кровати, накрытая шёлковой простыней. Сон всё ещё не отпускал меня, вынуждая прокручивать сновидение снова и снова, раз за разом вспоминая малейшие несущественные детали, которые могли (или не могли) повлиять на смысл сна.

Приподнявшись на локтях, я оглядела комнату, в которой проснулась. Окружающая роскошь могла поразить любую, даже искушённую фантазию. Спальня лорда или герцога, не меньше…Дорогая добротная мебель — определённо из массива дерева, сдержанные, но торжественные светильники. Два огромных кресла, обтянутых бежевой тканью с золотой нитью — никакой офисной кожи, никакого псевдоевропейского евроремонта.

Осмелев, я вытянулась, разминая затекшие ото сна мышцы. Не знаю, сколько в итоге я проспала — но так или иначе, выспалась я на отлично, если бы ещё не этот страшный сон в конце…

Полежав несколько секунд, я решила, что пора вставать. Спустилась с кровати вместе с простынёй, намотанной наподобие древнегреческой тоги. А что, чем не одежда? Грекам ведь нравилась…

Открыла дверь, ведущей из комнаты…опа, в другую, такую же шикарную комнату. Только эта напоминала кабинет или гостиную… С диваном, но без кровати.

— Интересно, — хмыкнула я, припомнив свою съёмную квартиру. — Это я только одна каждый день диван раскладываю, а все остальные кроватями обходятся?

Одна из дверей второй комнаты вывела меня в просторный коридор. Золотисто — коричневые обои, бежевый ковролин… Поправив импровизированную тогу, я босяком побрела в сторону, откуда доносились неясные обрывки разговора.

— Успокойся, она поняла, что ты делал это специально, — рычал на кого — то Кирилл. — Она совсем не глупая, только наивная очень. И это тоже твоя вина.

— Ты же знаешь, я не ожидал… Никто не ожидал, что так получится.

— Ты бета моей стаи, а не гадалка с вокзала, — всё ещё рыча, заметил Баев. — Ты должен был прогнозировать… а если уж проморгал, что исправлять то, что сам напортил.

— Дай ей время, Кирилл.

— Ты же знаешь, что это невозможно, — устало проговорил Баев. — Карты розданы. Назад пути нет. И ты, если хочешь сохранить пост беты моей стаи, то …

— Я хочу, чтобы моя сестра была счастлива, — просто сказал Андрей. И я, осев от внезапной слабости на мягкий ковролин, поняла, что разговор сейчас шёл обо мне. — Я и так много ей задолжал.

— А мне ты не задождал? — иронично заметил Кирилл. — Ты так носился со своей драгоценной девочкой, что проморгал Альфа — волчицу. Теперь Настя не готова к своим обязанностям, не готова к нашему образу жизни.

— Она всегда плохо переносила наши наказания и наш …гм… темперамент. Все наши животные составляющие.

— И ты разрешил ей избегать этого. Не научил. Не объяснил.

— Кирилл, она другая.

— Думаешь, я этого не понимаю, — рыкнул Баев, затопив ненавистью весь особняк. — Теперь из — за этой девчонки под ударом весь наш клан. Я трачу на неё время, свои силы… И до сих пор не уверен в результате… Ты плохой бета, Андрей.

— Кирилл…

— Наша с тобой обязанность — сохранять стаю. Оберегать стаю…. Ты же знаешь, какой у нас сейчас передел власти.

— Ты мог оставить её человеком, — услышала я запоздалое предложение брата.

— Не мог, — тут же рявкнул Баев. — Она моя предназначенная, моя пара… Я бы так или иначе, но всё равно почувствовал бы её. Другое дело, что я не стал бы ставить метку человеку.

— Какая разница — человек или оборотень, если это твоя истинная пара.

— Большая. Человек, пусть и истинная пара, не стала бы моей слабостью. Будь Настя человеком, мне было бы проще её убить — убить её одну, чтобы дать шанс стаи. Ты знаешь, что происходит с кланами, когда нет прямых наследников. Их дербанят, выгрызая себе всё наиболее ценное… Кто берет суками, кто — щенками, ну а кто и территориями не брезгует. Так что избавиться от «истинной» по ошибке оказавшейся человеком — невысокая, в общем — то, цена за благополучие стаи. Да, я бы заплатил за это. Дорого. Но ты сам знаешь, убей я её до метки мой волк не сошёл бы с ума. Я бы просто никогда не понимал вас, повернутых на этих парах … и оставался бы нечувствительным…

Меня была дрожь от услышанного. Убить? Кирилл, оказывается, не просто допустил наш поединок — цель тогда была не только у меня и Алины. Просто избавиться.

«Слишком много человеческой крови», — вспомнила я, кривя губы. Как же всё просто — играть судьбами, жизнями других людей в угоду собственному эго.

А я… я глупая, наивная ДУРА!

Ударяясь головой об колени и костеря себя последними словами, я пропустила тот момент, когда разговор в комнате прекратился.

— И что ты здесь делаешь? — стоя в проёме отворившейся двери, поинтересовался Баев.

Я подняла на него пустой, лишённых всяких чувств и эмоций взгляд.

— Пришла сказать спасибо за оборот.