Вам когда — нибудь приходилось смотреть сериалы про врачей? Критическое состояние больного, давящий на уши шум медицинской аппаратуры, работающие на пределе медики… усталые, злые, но не прекращающие свою битву за жизнь пациента.

Здесь, в палате, куда мы вошли, стояла примерно такая же картина: двое врачей, отдающих резкие приказы, несколько медсестёр, а в центре — растерзанная до мяса молодая девушка. Её бледное лицо, скрытое наполовину дыхательной маской, поражало какой — то особой беззащитностью. Совсем молоденькая. Лет восемнадцать, не больше. Переведя взгляд ниже — с лица, хотя и бледного, но не тронутого когтями оборотня, я едва сдержала рвотные порывы. Огромные, глубокие раны по всему телу… Я, наверное, примерно так же выглядела после поединка с Алиной…

— Она всё — равно уже не жилец, — пробурчала одна из медсестёр, протягивая врачу какой — то инструмент. — С такими ранами даже чистокровки не выживают. А уж она и подавно.

— Лиля, — рявкнул чернобородый. А затем, упрямо сжав губы, процедил. — Сделаю, что могу.

В этот момент я сразу простила ему даже ту грубость в палате, когда он высокомерно отозвался о «человеческой составляющей».

— О нет, — застонал седоволосый врач, заметив моё присутствие в палате. — Анна Константиновна, я вам что сказал? Никакой Альфа-самки, пока она окончательно не окрепнет. Вы поглядите, какая девочка слабая, она же еле на ногах держится. Хотите остаться без глав врача? Альфа же прибьёт меня, если узнает.

Медсестра послушно кивнула.

— Простите, Настя. Давайте вернёмся в палату.

— Идите, — кивнул седоволосый врач. — Отдыхайте, набирайтесь сил.

Я же не отрываясь смотрела на тело девушки и представляла: неужели я могу каким — то образом ей помочь? Но как?

Неосознанно, я умудрилась подойти практически вплотную к операционному столу. В этот момент чернобородый, пробурчав что — то неразборчивое (неразборчивое даже для моего теперешнего чуткого слуха), вставил кислородную трубку в горло пациентке. Горло, тоже подранное в нескольких местах, выглядело по особенному страшно — на контрасте с белым бескровным лицом.

Писк аппаратов внезапно изменился — стал быстрее и тревожнее, оба доктора синхронно нахмурились, концентрируясь каждый на своём участке работы.

— Что мне надо делать? — спросила я с сомнением в голосе. Смогу ли я? Получится ли? Может, они все ошибаются, и я вовсе не Альфа — самка, или какая-нибудь редкая Альфа — полукровка, которая может лечить разве что себя, но никак не других оборотней.

Удивительно, но даже в такую напряжённую минуту врачи меня услышали.

— Положите руки ей на грудь, — велел старший, Сергей Леонидович. Он груди девушки осталось одно сплошное кровавое месиво. Впрочем, такая же «картина» наблюдалась повсюду: многочисленные рваные раны, несмотря на старания докторов, по — прежнему выглядели жутко.

А ты что хотела, мысленно спросила я у самой себя, с волками жить… Я во время поединка хотя бы руками тело прикрывала, а тут девочка «получила» от самого близкого, от своей пары. Я старалась не смотреть на раны Лены: всё никак не могла отвертеться от мысли, что вижу в ней себя. Такой, какой оставила меня Алина: искусанную, растерзанную… Приложив руки, как велел седоволосый, я попыталась сконцентрироваться на позитивных мыслях.

И опять какое — то незнакомое, но приятное чувство, затопило мою волю.

Очнулась я от чьего — то прикосновения.

— Достаточно, Настя, — Чернобородый, улыбаясь, с осязаемым облегчением на лице, спросил. — Как ты себя чувствуешь?

— Эммм….. — я прислушалась к своему организму. — Лучше… Намного лучше.

Врач с сомнением глядел на меня.

— Слабость, головокружение?

— Гм… нет. Были, когда я выходила из палаты. Но сейчас вроде всё прошло. — Я недоумевающее посмотрела на доктора. — Это странно, да?

Чернобородый (надо бы узнать его имя) пожал плечами.

— Не знаю. Честно говоря, впервые вижу, как лечат Альфа-самки. Поразительно!

Я рассеяно огляделась по сторонам: вся бригада медиков, застав, переводила взгляды с меня на пациентку и обратно.

Раны девушки больше не выглядели столь угрожающе, как прежде, хотя кое-где до сих пор остались красные воспалённые рубцы, да и само тело, по-прежнему залитое кровью, пугало.

— Отличная работа, девочка, — похвалил меня Сергей Леонидович. — Не ожидал, что ты так быстро справишься. Она уже в безопасности. А тебе надо отдохнуть.

Я кивнула, хотя отдыхать, если честно, совсем не хотелось. Наоборот, адреналин сейчас играл в крови, призывая действовать.

Между тем пациентка на операционном столе пошевелилась, вызывая новое изумление у медиков. Открыв глаза, она испуганно глядела на врачей, пытаясь понять, что происходит. Через несколько секунд, прейдя в себя окончательно, она принялась извиваться на столе, пытаясь выдернуть трубку из своего горла. Растерянность в её глазах сменилась выражением дичайшего испуга. Девушка даже попыталась отбиться от медсестры, которая, схватив её за руки, прервала дальнейшие попытки вытащить дыхательную трубку. Оборотница даже выпустила звериные когти, атакую медсестру.

— Успокойся, — рявкнул Сергей Леонидович и девушка тут же притихла. Даже волчьи когти опять втянулись, превратившись снова в ухоженные женские ноготочки.

Чувствую, переоценивают Альфа — силу. Вот, к примеру, доктор, и сам отлично справляется. Когти девушки напомнили мне о её паре. Надо же, не даром у нас говорят: муж и жена — одна сатана. Эти вот на пару когти выпускают.

Плохая Настя, мысленно «шлепнула» я себя по затылку. Девчонка такое пережила, а ты тут стоишь, осуждаешь… С другой стороны, это может и очень цинично, но ведь верно. Разве нет? За всю свою жизнь (с тех пор, как брат рассекретил существование оборотней) я только один раз видела, как оборотень не сдержался. Это когда мы с Катькой и её родителями ездили на экскурсию в Москву. На обочине шоссе пьяные мужики избивали собаку — а та, тяжелая щенками, скулила, пытаясь перегрызть поводок, на который была привязана. Катькин отец только тогда и выпустил когти — слишком тяжело было Оборотню такое видеть… Собака, кстати, до сих пор живёт у дяди Толи с тетей Наташей. Щенков они раздали — только одного не смогли спасти — видно, что — то повредили те мужики, мертвым родился…

— Ре — интрубируем, — тем временем отдал команду Сергей Леонидович. — Судя по всем, дыхательная функция уже восстановилась.

Как только трубка была извлечена, девушка тут же принялась хрипеть, спрашивая о Борисе.

— Что? — спросил чернобородый врач, наклонившись ближе. Девушка закашлялась, но продолжала твердить что-то о Борисе.

— Это твоя пара, да? — поняла я, задав свой вопрос вслух. Лена кивнула.

— Он здесь, рядом с палатой. Переживает, плачет.

— Я…. — она снова закашлялась. — Виновата я.

— Ну это уж слишком, — чернобородый врач с силой бросил какие то инструменты на металлический поддон. Неприятный звон заполнил палату.

— Я…сама, — упрямо повторила Лена. Одна из медсестер принесла ей воды в стакане с трубочкой. Отпив немного, девушка продолжила.

— Не казните его. Пожалуйста, это моя вина. Мы собирались провести обряд метки через месяц… В моё восемнадцатилетние. Мы — истинная пара, понимаете? Пусть я не чувствую его, как он меня, но я люблю его. Только его. А он…он последние две недели от меня шарахаться начал. Даже в гости не заходил. Я подумала, — отпив ещё немного воды, девушка продолжила, — завёл себе кого — то. Я же полукровка, не самая лучшая пара для чистокровного оборотня. Спросила у подружек, что делать… И мне посоветовали, чтоб они приревновал. Пусть, мол, застанет тебя с другим…. Мы только целовались, честное слово! Ничего другого. После того, как встретила Бориса — других не было.

Удивительно, как быстро изменились взгляды медперсонала. Теперь они все смотрели на девушку с осуждением, если не сказать с презрением.

— Можно было и не спасать, — скривилась язвительная медсестра.

— Лиля, — одёрнул её Сергей Леонидович. Чернобородый же, скрестив руки на груди, спросил у рыдающей девушки.

— Подружка, которая посоветовала это — человек?

Лена кивнула.

— А что же ты у оборотней не спросила? У оборотниц, — поправился врач. — Ты хотя бы понимаешь, ЧТО ты наделала. Когда мы связаны — мы не можем без наших волчиц. Мы уходим за грань вместе с ними, за ними. Мы живем только ими. Спроси каждого присутствующего.

— Но ведь оборотни легко относятся к сексу, мне мама рассказывала, — оправдывалась девушка.

Чернобородый доктор тяжело вздохнул.

— Это пока мы не встретим свою пару. А потом нам уже никто не нужен.

— Спаривание может быть с кем угодно, — кивнул медбрат с рычащими нотками в голосе. — Да только парень почуял в тебе свою истинную. Знаешь, как мы ревнивы, пока не поставим метку, не заклеймим собой? А ты, к тому же, не могла его «слышать»…. Он, поди, поэтому и старался держаться от тебя подальше — боялся сорваться…

— Я парня, конечно, не оправдываю, — задумчиво протянул Сергей Леонидович, — Но в этой ситуации и я бы не выдержал.

— А что с другим — то? — спросила одна из медсестер. Девушка сконфузилась. — Он в окно выпрыгнул, пока я старалась Борю задержать.

— Значит, трупа у нас нет, — обрадовался Сергей Леонидович. — И стирания памяти не пригодится… Что ж, можно похлопотать перед Альфой.

— Уж больно Баев сильно крут, — покачал головой чернобородый.

— Зато справедлив, — ответил кто — то из медиков. И вдруг все посмотрели на меня.

— Рада бы помочь, — я развела руками. — Но для парня будет лучше, если о нем с Кириллом поговорит кто — нибудь другой.

Сергей Леонидович кивнул и сам вызвался проводить меня в палату.

— Пойдемте, голубушка, я вас заодно проверю, а то что — то мне не нравится ваш бледный вид.

— Вы издеваетесь, да? — спросила я, шаркая рядом с доктором. — После всего, что было в палате.

— А что было в палате… Обычная рутина. — Врач усмехнулся. — Или я привык за тридцать с лишним лет. Говорят, человек ко всему привыкает… Мы, хотя только частично люди, но всё — таки.

— Сергей Леонидович, а можно личный вопрос, — спросила я, немного покраснев.

— Конечно, — кивнул доктор. — Какой вопрос, Настя.

— По поводу меток, — я вздохнула. — По понятным причинам, мы с братом об этом особенно не разговаривали, да и с подружками — оборотнями я как — то… — Я пожала плечами. — Слишком интимно…ну, вы понимаете.

Врач неуверенно кивнул.

— Так что за вопрос, который вас мучает?

— Там в палате сказали, что все оборотни очень ревнивы до обряда меток.

Сергей Леонидович кивнул.

— Да, это так.

— То есть после того, как метка нанесена, оборотень …как бы это назвать…. Успокаивается?

— Обычно так и бывает. Оборотень становится более уверенным в своей паре. Да и другие оборотни уже не подойдут, почуяв запах… Настя, неужели вы даже этого не знаете?

Я с некоторым смущением замотала головой.

— Нет, простите.

— Я ограждал её от этого, — родной голос брата разорвал напряжение в коридоре, хотя и заставил меня подскочить от испуга. — Как всё прошло?

— Ваша сестра была на высоте, — отозвался доктор. — Но другого мы Альфа — самки и не ждали.

Андрей отрыл дверь, приглашая меня и доктора внутрь палаты.

— Я тебе тут подкрепиться принес, — кивнул на прикроватный столик брат. — Извини, не бутерброды, но бульон, творог, какое-то желе.

— Бутерброды медсёстры отобрали? — с доброй ухмылкой спросил Сергей Леонидович. Андрей повинно кивнул.

— Ещё и отчитали. Мол, собираюсь отравить вашу Альфа — девочку.

— Насте еще рано есть бутерброды. После недели в коме пищеварительная система не готова воспринимать твёрдую пищу.

— Для простых людей возможно, — кивнул брат. — Но она же Альфа — самка.

— Мы пока не сумели узнать всю информацию об Альфа — самках. — Извиняющимся голосом сообщил Сергей Леонидович. — Вы ведь знаете, насколько кланы не любят распространяться об этом.

— Я в курсе, — кивнул Андрей, — И уже переслал всю полученную информацию на вашу электронную почту.

— Получилось? — удивился Сергей Леонидович. — Неужели вы нашли подход к американскому клану?

— Не я. Баев. — отметил брат. — Они ему должны, так что эта просьба — сущий пустяк.

— Но не для врачей из областной больницы, — пробормотал Сергей Леонидович. — Спасибо, Андрей Станиславович. Теперь, когда у нас появилась информация по Альфе — самке, мы будем более подготовлены к сюрпризам…

— Я надеюсь, — серьёзно кивнул Андрей. — Вы не понимаете, и я, и Альфа персонально заинтересованы в благополучии Насти.

Я наблюдала за разговором двух мужчин, словно за пинг-понгом: выдает фразу один, второй парирует, первый парирует второго и так до бесконечности.

— Эй, — протяжно позвала я. — Может, если вы уже знаете об этих Альфа самках, просветите заодно и меня. Ну и про метки объясните.

— Я ещё не читал свою почту, — умыл руки врач больницы. Андрей широко мне улыбнулся.

— Я тебе тоже скинул. Прочтёшь, когда захочешь.

— Хорошо, — кивнула я. — Обязательно прочту. А что насчет меток?

— Что с ними? — спросил Андрей.

— Ничего. Я ничего про них не знаю.

— И это удивительно, — заметил с укоризной доктор. — Как может сестра беты не знать таких простых вещей.

Андрей напрягся. Я чувствовала это напряжение, которое мне не нравилось, чувствовала недосказанность и какой — то подвох.

— Колись, — попросила я брата.

Андрей пожал плечами.

— Ты ведь росла человеком, — заметил брат. — Слишком много человеческого, слишком мало нашего — волчьего.

— Но я ведь стала твоей сестрой.

— Именно поэтому я решил, что так для тебя будет лучше, — кивнул брат, — оставаться в мире людей. Я заботился о тебе, как не о ком другом.

— Ты ведь познакомил меня с оборотнями.

— Я познакомил тебя только с частью этого мира. С тем, что может «переварить» неокрепшая психика подростка. Я видел, как ты тяжело выходишь из депрессии после смерти родителей, и знал об опасности, которая, пока Баев не взял клан в свои руки, могла причинить тебе вред.

— Только поэтому ты рассказал мне о клане?

Андрей пожал плечами.

— Так вышло. Но ко ВСЕМУ ты не была готова. — Заметив, как я скривилась, брат произнес: — Я же прав, Настя. Помнишь, как ты избегала наказаний?

— Помню. — Кивнула я.

— Мммм, — промычал доктор, которому, по — видимому, было неудобно присутствовать при семейных разборках. — Луна Альфы хотела узнать про метки.

— Да, — кивнула я, пропустив почётное название мимо ушей. Какая там Луна. — Я не поняла по проводу запаха, ревности и прочего….

— Всё просто. — кивнул Андрей. — Когда мы встречаем свою пару, мы проходим обряд метки. Как ты знаешь, это обоюдный процесс. Мы отмечаем друг друга укусами. Без женского укуса невозможно завершение обряда. Как бы получше объяснить… — Андрей с надеждой посмотрел на Сергея Леонидовича. — Док, если уж вы здесь…

— Видите — ли Настя, — вступил доктор, — слюна оборотней содержит некоторые ферменты, присущие только нашему виду. Когда самец кусает самку, он передает ей часть своих ферментов. У самки изменяется запах, де юре она переходит из семьи отца в семью мужа.

— А когда самка кусает самца. Это ведь тоже предусмотрено? — уточнила я. Доктор кивнул.

— Да, это завершительная часть обряда метки. Самка кусает самца, таким образом, самец замыкает самку на себе.

— Здорово, — хмыкнула я. — То есть самки, у которых есть метка, пахнут по-другому?

— Конечно, — кивнул Сергей Леонидович. — Я не знаю, какой у вас был запах до метки, но сейчас вы пахнете точно как наш Альфа.

— Что? — не поверила я. Повернулась к Андрею. — Э то правда?