Боевой клич гнорров гремел вдали. Но теперь громыхание казалось приглушен­ным и доносилось не снизу, а как бы кати­лось вслед за беглецами. Никаких иных признаков преследования — торопливого топота, громких воплей или резких команд — путники не слышали.

Они спускались по лестнице не меньше часа. Темнота, освещаемая факелом, кото­рый Микеланджело так и не выпустил из рук, казалась беспросветной. Но с каждым шагом крепла надежда, что им удалось уй­ти от погони.

Вскоре лестница закончилась, и они по­шли по коридору. Неожиданно умбрий­ский принц с тревогой спросил:

—                  Вы видите свет? Там, впереди? По-мо­ему, это отблески пожара...

—                  Нам некуда сворачивать, придется ид­ти, — не останавливаясь, шагал вперед Микеланджело.

—                  А как не хочется! — посетовал Дона­телло.

Шагов через тридцать коридор круто по­шел под уклон, и путники увидели низкую арку, озаряемую изнутри бликами огня. В коридоре стало светло и жарко. Войдя под арку, они на мгновение замерли, ослеплен­ные розоватыми всполохами.

Открывшийся перед ними чертог был просторней и выше всех, которые им дове­лось увидеть за время подземного путеше­ствия. Посредине этого удлиненного зала двумя рядами тянулись колонны, похожие на могучие каменные деревья. Поднятые вверх ветви деревьев поддерживали теряю­щийся в сумраке ПОТОЛОК.

Справа, совсем недалеко от арки, зал рас­секала широкая трещина, в которой буйно полыхало пламя. На черных стволах деревь­ев-колонн дрожали кроваво-красные блики. Иногда змеистые языки пламени злобно об­вивались вокруг колонн. Над расселиной клубилась дымная туча.

—                  Это и есть граница, — определил Ми­келанджело. — Нам осталось пройти мост через огненную реку.

Только он это сказал, как послышались тяжкий грохот, угрожающие крики и зву­ки рога. От этого грохота содрогнулись ка­менные колонны и бессильно опали языки пламени.

—                  Вперед! — крикнул Микеланджело. - Еще одно усилие!

Они побежали к мосту. Зал оказался бо­лее длинным, чем предполагали путники. Но пол был ровный, и бежать было бы во­все не трудно, если б не их смертельная ус­талость. За расселиной послышались прон­зительные вопли — гнорры заметили беглецов. Над головой Грегори просвистела стрела. Микеланджело оглянулся назад и расхохотался.

—                  Ишь, рассвирепели! — прокричал он. — А вот не устраивай другим ловушек!

—                  Не хотел бы показаться пессимистом, — пробурчал Леонардо, — но не слишком ли ты рано радуешься? Мне кажется, нас пре­следуют не только гнорры...

Вскоре им открылась черная пропасть и узкая, без перил, арка моста длиной в пятьдесят-шестьдесят футов. Идти по мос­ту можно было лишь гуськом.

—                  Ступай первым, — приказал Микелан­джело Грегори. — Я буду прикрывать.

Стрела клюнула принца в спину и, со звоном отскочив от кольчуги, упала на зем­лю. Грегори с тревогой посмотрел назад. За аркой, в отсветах огня, толпились черные фигурки гнорров — их собралось там не­сколько сотен. Они размахивали длинными копьями и черными, в багровых бликах, ятаганами. Все громче грохотал глубинный гром.

Внезапно гнорры в страхе расступились, и путники увидели исполинскую тень. В ней угадывалась свирепая мощь, внушаю­щая ужас всему живому. У арки туча на миг замерла, и багровое пламя подземной реки сейчас же поблекло, будто придушен­ное завесой дыма. Потом чудовище одним прыжком преодолело половину зала.

Поблекшие было языки пламени с при­ветственным гулом взметнулись вверх, ра­дужно расцветив косматую тучу. Сгусток тьмы в туче уплотнился и обрел очертания громадного человека с клинком пламени в правой руке. От него невозможно было убе­жать. Его невозможно было победить.

Так вот, как, оказывается, выглядит этот мифический Дарлог, — хрипло про­бормотал Микеланджело.

— В жизни не встречал более неприятно­го типа, — пожаловался Рафаэль.

—                  Теперь встретил, — мрачно пошутил Донателло.

—                  Нельзя ли попытаться выиграть время и вступить с ним в переговоры? — предло­жил Леонардо.

Сомневаюсь, что он, вообще, станет нас слушать, — вздохнул Рафаэль. — Мы для него — только добыча.

Дарлог стремительно приближался к путникам. Вслед за ним двинулись и осме­левшие гнорры.

—                  Уноси ноги, да поживее! — скомандо­вал Микеланджело Грегори. — Мы с ребя­тами задержим его.

—                  Я не могу бросить вас здесь! — возра­зил умбрийский принц.

—                  Этот противник нам не по зубам. Но там, где нельзя победить силой, приходит на помощь хитрость. Беги!

Грегори бросился на противоположный берег, а черепашки-ниндзя остались стоять посреди моста.

Темная туча с огненными проблесками, окутывающая черную фигуру Дарлога. подползла к узкому мосту и замерли.

—                  Я советовал бы вам, парни, присоеди­ниться к нашему другу Грегори. — обернулся Микеланджело к товарищам. — Я собираюсь кое-чем поразить воображение этих гнорров. Но для этого мне нужно ос­таться одному на мосту.

—                  Что ты задумал? — спросил Леонардо.

—                  Я хочу поразить Дарлога его же ору­жием.

Черепашки-ниндзя не стали вдаваться в подробности. Леонардо, Донателло и Рафа­эль кинулись за Грегори на другую сторону моста. Улюлюканье гнорров, между тем, сделалось нестерпимым.

Косматая мантия Дарлога уплотнилась и раздалась в стороны, как два крыла. Кли­нок раскаленного, но темного пламени об­рел форму изогнутого меча.

Микеланджело не сдвинулся с места.

—                  Уходи, — негромко проговорил он. — Твой огонь бессилен. Твоя собственная зло­ба сделала тебя уязвимым. Ты не пройдешь по мосту. Уходи!

Он снял с пояса кожаный мешочек, раз­вязал и рассыпал себе под ноги его белый порошок.

Проблески огня на крыльях Дарлога угасли, но ятаган налился багровым цве­том. Он шагнул вперед, и черные крылья, неожиданно выросшие до гигантских раз­меров, завесой тьмы нависли над отваж­ным Микеланджело. Размахнувшись, Дарлог ударил мечом, но Микеланджело успел отпрыгнуть назад.

И едва лезвие огненного меча коснулось порошка, рассыпанного Микеланджело на мосту, как все вокруг осветила синеватая вспышка. Раздался звон, и багровый ята­ган распался на тысячу тусклых осколков. Мост начал рушиться в пропасть.

Дарлог с хриплым воем провалился в огненную реку, которая некогда и породила это чудовище. Микеланджело в несколько огромных прыжков успел добежать до кон­ца моста. И когда последний обломок мос­та полетел вниз, ниндзя оттолкнулся от не­го, пролетел в воздухе и ухватился руками за край берега, выронив и факел и меч.

Грегори протянул ему руку и, под ругань раздосадованных гнорров, помог спутнику выбраться наверх.

—                  Что это было? — восхищенно спросил он Микеланджело.

—                  Порох, — ответил Микеланджело. — Его изобрели китайцы. Когда я отправлял­ся в это путешествие, то решил захватить немного этого ценного порошка. При со­прикосновении с огнем он производит взрыв.

—                  Я и представить себе не мог таких чу­дес, — пробормотал Грегори.

—                  Через каких-то пять столетий порох станет известен во всей Европе, — автори­тетным тоном заявил Рафаэль. — Его рас­пространение сильно повлияет на ход все­мирной истории.

—                  Значительно больше на ход всемирной истории повлияет открытие Колумбом Америки, — заспорил с другом Донателло.

Вокруг них просвистело две стрелы, пу­щенные озлобленными гноррами. Не задер­живаясь, путники отправились по дороге, ведущей от моста, к столице царства глуммов. Она вывела их в гулкий коридор.

Глухой, постепенно замирающий рокот едва заметно сотрясал пол. Когда они ото­шли от границы на милю, глубины недр в последний раз чуть слышно вздохнули, и, наконец, воцарилась тишина.

Спустя час ходьбы, дорогу путникам преградил сторожевой дозор глуммов. Об­лаченные в латы воины обступили их, на­правив на черепашек-ниндзя и Грегори арбалеты.

—                  Мы пришли к вам с миром, — привет­ственно поднял руку киммериец. — Как видите, я не вооружен. Свой меч я потерял, когда Дарлог полетел в огненную реку.

—                  Дарлог повержен? — изумленно пере­глянулись глуммы, которые от радости не могли поверить такому невероятному изве­стию.

У меня с ним возникли кое-какие не­разрешимые разногласия, — скромно по­хвалился Микеланджело. — В результате, мне пришлось пожертвовать мечом и поро­хом, а ему — жизнью. Гнорры были край­не раздосадованы, лишившись такого союз­ника.

—                  Без Дарлога эти негодяи недолго продержатся в подземелье, — ликующе заметил один из глуммов. — Но как вы умудрились пройти мимо глубинных стражей у восточных ворот? Как смогли пробиться через засаду гнорров?

—                  Перед настоящей любовью и верной дружбой ничто не может устоять, — отве­тил умбрийский принц. - Нет таких пре­град, какие они не сумели бы преодолеть.

—                  С какой целью вы прибыли в наше царство? — спросил путников другой стражник.

—                  Мы хотим видеть вашего короля, — ответил Грегори. — Он силой удерживает то, что не принадлежит ему по праву.

Стражники недовольно переглянулись, возмущенные этими непочтительными сло­вами в адрес своего короля.

—                  Следуйте за нами, — сказали глуммы путникам.

Спустя два часа пути Грегори и черепаш­ки-ниндзя в сопровождении стражников прибыли в столицу глуммов, улицы кото­рой были ярко освещены множеством факелов. Необычайный вид черепашек-ниндзя вызывал среди глуммов удивленное оживление. Их проводили во дворец, где в тронном зале они увидели царственно спо­койного глумма с золотым скипетром, в ко­ролевской короне и пурпурной мантии.

Умбрийский принц узнал в нем того са­мого глумма, который освободил его из стеклянной тюрьмы злых фей, и восклик­нул:

—                  Мой избавитель! Кто же вы такой? Не­ужели вы из тех, кто отнял у меня мою лю­бимую Клер?

—                  Я король Лек, — ответил глумм. — Я держал Клер у себя в надежде, что сумею добиться ее благосклонности. Вы сумели войти в наше подземелье со стороны ворот, которые мы называем Ворота Смерти. Вы совершили то, чего не мог добиться никто из глуммов — уничтожили Дарлога.

—                  И очень своевременно, ваше величество, — почтительно встрял в беседу Мике­ланджело. — У меня сложилось впечатле­ние, что Дарлог был повержен накануне похода, который собирался осуществить во главе гнорров против вашего королевства. Сумели бы вы устоять против этого нашест­вия?

Вряд ли, — покачал головой Лек. — Дарлог — это порождение огня и тьмы. Он казался нам неуязвимым.

—                  Теперь угроза для вас миновала, — продолжил Микеланджело. — Я не сомне­ваюсь, что в скором времени вы без труда изгоните гнорров, а затем и расквитаетесь со зловещими глубинными стражами у вос­точных ворот. Так не заслужили ли мы на­грады за свои усилия?

—                  Я понимаю, о какой награде ты толку­ешь, — кивнул головой король глуммов. — Изо всех наших преимуществ перед людь­ми есть одно, которое мы ревниво храним. Оно называется справедливостью. Я прика­жу позвать Клер и спрошу ее — хочет ли она последовать за Грегори? Я сделаю это не потому, что вы этого желаете, а потому, что я должен так поступить.

Наступила глубокая тишина, когда по­явилась Клер в белом платье, с рассыпав­шимися по плечам светлыми кудрями. Как только она увидела Грегори, она бросилась в его объятия и крепко прижалась к его груди.

И тогда король спросил ее:

—                  Клер, правда ли, что это тот человек, которого вы хотите иметь мужем?

Правда, сущая правда, ваше величест­во, это он самый! — воскликнула девушка. — Смотрите все вы, милые человечки, как я смеюсь и как я радуюсь!

Она заплакала. Ее слезы падали на лицо Грегори. Это были слезы счастья. Они сопровождались тысячью самых нежных слов, лишенных смысла и похожих на те, что лепечут малые дети. Она не думала о том, что королю глуммов может быть очень грустно смотреть на ее счастье.

—                  Любовь моя, — сказал ей умбрийский принц, — ты даже представить не можешь, какие опасности мы преодолели. И я нахожу тебя такой, какой мечтал найти.

—                  Какой же? — спросила девушка.

—                  Самой прекрасной, самой лучшей из смертных. Ты меня любишь! Хвала небе­сам, ты меня любишь! Но, любимая, разве ты не любишь немного и короля Лека, который освободил меня из стеклянной темницы, где злые феи удерживали меня вдали от тебя?

—                  Вы это сделали? — обернувшись к королю, вскричала девушка. — Вы любите меня и все-таки освободили того, кого люб­лю я и кто любит меня!..

Больше она не могла говорить и закрыла лицо руками.

Все маленькие человечки, взиравшие на эту сцену, обливались слезами, опершись на свои самострелы. Черепашки-ниндзя растроганно вздохнули. Один только ко­роль сохранял спокойствие. Клер, которой открылось теперь все его величие и добро­та, прониклась к нему нежной дочерней любовью. Она взяла за руку своего возлюб­ленного и сказала:

—                  Грегори, я люблю вас, один Бог знает, как я люблю вас! Но как же мне покинуть короля Лека?

В эту минуту к королю подлетел на своем вороне вестник Боб. Лицо его было мрач­ным и тревожным.

—                  Скверные новости, ваше величество, — сказал Боб, спрыгивая на землю.

—                  Говори, — приказал Лек.

—                  Краг во главе своей армии перешел границу Каледийского герцогства. На его пути не осталось никакой преграды, кроме замка.

Для всех присутствующих это известие прозвучало, словно гром среди ясного неба. Король приблизился к Микеланджело и по­ложил руку ему на плечо.

— В этой войне мы будем союзниками, — сказал Лек. — Ты и твои друзья помогли нам избавиться от Дарлога. Мы поможем избавиться от Крага. Нам нечего терять. Если Краг покорит Каледию, он быстро расправится и с соседними государствами. А затем наступит наш черед. Поэтому следует объединиться, чтобы совместно отсто­ять свою независимость.

—                  Это самые умные слова, которые я ус­лышал за сегодняшни день, — ответил Микеланджело. — С вашего позволения, я и мои друзья хотели бы покинуть вас и до­браться до Каледийского замка наикрат­чайшим путем.

—                  Мои строители разберут западный вход в подземелье, и вы достигнете замка прежде врагов, — заверил король. — Но у нас еще есть время для того, чтобы обру­чить два любящих сердца.

Вечером того же дня Клер и Грегори, об­лачившись в пышные одежды, которые им приготовили портные-глуммы, отправи­лись в парадный зал, где их встретил ко­роль Лек в праздничном одеянии. За ним шествовали черепашки-ниндзя, а также гвардия в доспехах, мехах и шлемах, над которыми трепетали лебединые перья.

Глуммы сбегались толпами на праздник, проникая через окна, отдушины и камины, пролезая под скамьями. Король подошел к каменному столу, уставленному кувшина­ми, светильниками, кубками и золотыми чашами чудеснейшей работы. Черепашки-ниндзя заняли отведенное им место для по­четных гостей.

Король сделал знак Клер и Грегори при­близиться и сказал:

—                  Принцесса Клер, древний закон наро­да глуммов требует, чтобы чужеземцы, по­павшие к нам, обретали свободу по истече­нии семи недель. Ты провела среди нас семь с половиной недель. Я был бы плохим гражданином и преступным королем, если бы удерживал тебя долее. Но прежде, чем расстаться с тобой, я желаю, раз уж мне нельзя жениться на тебе, обручить тебя с тем, кого ты избрала.

—                  Благодарю, ваше величество, — стыд­ливо опустила глаза долу девушка.

—                  Я делаю это с радостью, потому что люблю тебя больше, чем себя самого, а мое горе останется легкой тенью, которую раз­веет ваше счастье. Клер Каледийская, принцесса глуммов и Грегори, принц Умб­рийский, дайте мне ваши руки.

Соединив руки Грегори и Клер, король обратился к своему народу и провозгласил громким голосом:

Будьте свидетелями того, что эти двое, стоящие здесь, под землей, обручаются друг с другом, чтобы вступить в брак на земле. Пусть же они возвратятся туда вместе, и да взрастят они вместе мужество, скромность и верность, как добрые садов­ники взращивают розы, гвоздику и пионы.

Глуммы вторили этим словам громкими возгласами. Чувства у них были самые про­тиворечивые, потому что они не знали, ра­доваться или огорчаться. Король снова по­вернулся к жениху с невестой и, указывая на кувшины, кубки и прочие драгоценные изделия, сказал:

—                  Это дары глуммов. Они будут напоми­нать о подземных друзьях. А сейчас ты уз­наешь. что подарю я...

Наступило долгое молчание. Король с выражением глубокой нежности посмотрел на девушку, чье прелестное сияющее лицо, увенчанное розами, склонилось на плечо жениха.

—                  Друзья мои, любить пылко — это еще не все, — сказал Лек. — Надо еще хорошо любить. Любить пылко — это, конечно, прекрасно, но любить самоотверженно — еще лучше. Пусть же ваша любовь будет столь же нежной, сколь и сильной. Пусть в ней не будет недостатка ни в чем, даже в снисходительности, и пусть к ней всегда примешивается немного сострадания.

Прекрасно сказано, — пробормотал се­бе под нос Рафаэль.

—                  Ты мог бы хотя бы сейчас помалки­вать? — шикнул на него Донателло. — Ме­ня, например, твое мнение о красноречии короля глуммов совсем не интересует...

—                  Вы молоды, прекрасны и добры, но вы — люди и, в силу этого, подвержены многим несчастьям, — продолжал король глум­мов. — Вот почему, если к чувству, кото­рое вы испытываете друг к другу, не будет примешиваться немного сострадания, это чувство не будет отвечать всем превратнос­тям вашей совместной жизни. Оно будет подобно праздничной одежде, которая не защищает ни от ветра, ни от дождя. Истин­но любят только тех, кого любят даже в их слабостях и в их несчастиях. Щадить, про­щать, утешать — вот вся наука любви.

—                  Тоже верно, — согласился с ним Рафа­эль, проигнорировав язвительный взгляд, которым его окинул стоящий рядом Донателло. — Любовь — это необыкновенное чувство. Даже черепахи это понимают.

Король умолк, охваченный глубоким волнением, а затем сказал:

—                  Друзья мои, будьте счастливы, береги­те свое счастье, берегите его крепко!

Лек достал из-за пояса перстень с драго­ценным камнем, от которого шли яркие снопы лучей. Это был тот самый волшеб­ный перстень, с помощью которого он от­крыл вход в темницу озерных фей. Он на­дел его на палец Клер со словами:

—                  Прими из моих рук, Клер, этот пер­стень. Он позволит тебе и супругу входить в любой час в царство глуммов. Вас здесь все­гда встретят с радостью и всегда придут на помощь. А ты, в свою очередь, внуши своим будущим детям не питать презрения к ма­леньким, простодушным, трудолюбивым че­ловечкам, которые живут под землей!

—                  Обещаю, — сказала девушка и поцело­вала глумма в щеку.

Во время праздничного пира король Лек обратился к Микеланджело.

—                  Когда вы думаете отправиться в за­мок? — спросил он.

—                  С вашего позволения, государь, на рас­свете, — ответил отважный черепашка.

—                  Для того, чтобы провести полную мо­билизацию, мне потребуется два дня, — сказал Лек. — Если начнется сражение, мы успеем прийти к вам на выручку. Мои разведчики будут наблюдать за войском Крага.

Затем король спросил сидевшего рядом с ним жениха:

—                  Вы не находите, принц, что на время боевых действий Клер лучше будет нахо­диться здесь, в подземелье, под надежной защитой моих воинов?

—                  Вы очень добры, ваше величество, — не дав Грегори рта раскрыть, ответила де­вушка. — Но моя совесть не позволит мне оставаться здесь, в безопасности, в то время, как моей любимой матушке и соотече­ственникам угрожают кровавые ножи сол­датни Крага. Эту опасность я должна разделить с ними.

—                  Понимаю, — понурился король. — Но, положа руку на сердце, не могу гарантиро­вать победы над Крагом. Сейчас он силен, как никогда. Никто не в силах устоять пе­ред его черным мечом.

—                  А вот я уверен в победе! — заявил Гре­гори. — Зло не может торжествовать вечно. Когда-то приходит и возмездие. И для Крага его час уже пробил. Он мнит себя непобедимым. Но именно теперь, когда он ут­ратил привычную осторожность, узурпатор сделался наиболее уязвимым. И мы ис­пользуем этот шанс в свою пользу.

—                  Что ж, встретимся на поле боя, - улыбнулся Лек...

На рассвете Клер, Грегори и черепашки- ниндзя отправились в обратный путь. Опытные проводники вывели их к запад­ным воротам, которые уже были открыты по приказу короля. Пик, Стад и Пог ожи­дали их у пролома в стене, держа за пово­дья свежих скакунов.

—                  До встречи, — попрощалась с ним Клер и поцеловала всех троих в щеки.

Запрыгнув в седла, жених, невеста и их друзья пришпорили коней и через час дос­какали до замка. Не останавливаясь, они мчались по пустынным улицам столицы. Узнав о приближении врага от тетушки Мариллы, жители в страхе загодя покину­ли город. Часть из них укрылась за стена­ми Каледийского замка, а другая — ушла в сопредельное княжество.

Как только всадники преодолели ров пе­ред стенами замка, тотчас за ними был под­нят мост на железных цепях, наглухо за­крыты ворота и опущена прочная решетка. Радости герцогини Каледийской, увидав­шей не только дочь, но и зятя, не было пре­дела. Она учтиво приветствовала Леонардо, Донателло и Рафаэля. Однако, радость бы­стро сменилась тревогой: обретя любимых детей, она легко могла их вскоре потерять, потому что войско Крага находилось сов­сем недалеко от замка.

Микеланджело и его друзья услышали неутешительные вести от начальника зам­ковой стражи — обещанная помощь от пра­вителей сопредельных государств еще не подоспела, в замке слишком мало продо­вольствия, но много людей.

—                  Не беда, — подбодрил Микеланджело упавшего духом воина. — О продовольст­вии не стоит беспокоиться. Нам не грозит длительная осада. Через два дня подоспеет помощь от глуммов. Армия союзников то­же, надеюсь, не заставит себя ждать. Нам нужно выстоять только два дня. А там гря­нет битва, в которой Краг найдет свою смерть.

—                  Мне бы вашу уверенность, — вздохнул умудренный опытом начальник стражи...

Поздним вечером головной отряд вражес­кой армии, который по численности пре­восходил весь гарнизон Каледийского зам­ка, достиг города. Оставленные мирными жителями дома были подожжены. Затем вражеский авангард устремился к замку. Вскоре вся долина перед стенами замка на­полнилось многотысячным сиплым ревом наемников. Войско Крага вышло на исходные позиции и стало готовиться к осаде.

Защитники замка увидели бесчисленные факела, которые держали в руках вражес­кие воины. В долине словно расстелился красновато-огненный ковер. Это жуткое красное сплетение дополнялось прерывис­тыми огненными струями, которые двига­лись по склонам холмов.

—                  Что это? — указал на них Грегори, стоя рядом с черепашками-ниндзя и Клер на смотровой башне замка.

—                  Движется большое войско, — ответил отважный Микеланджело. — Краг не терял времени понапрасну. Нелегко будет с ним совладать.

—                  Они несут огонь и поджигают все на своем пути, — возмутилась Клер. — Чего добивается этот Краг? Хочет истребить всех людей и отправить на кладбище?

—                  Поступки этого человека, мнящего се­бя будущим правителем мира, трудно по­нять, — задумчиво произнес Микеландже­ло. — Но их можно предугадать.

—                  Уж коли мы можем предвидеть, как поступит наш враг, то уже это является верным залогом победы, — бодро произнес Грегори.

В безлунном ночном небе не было ни звездочки, когда Краг отважился на пер­вый, пробный приступ замка. До середины ночи вражеское войско надвигалось на за­мок в молчании, оставляя за собой лишь вьющиеся, как змеи, огненные струи.

Но затем герцогиня Каледийская, кото­рая следила за долиной из окна своей ком­наты в башне, вдруг услышала пронзитель­ный вой наемников и ответный клич защитников замка. Прильнув к окну, она увидела, как вражеские факелы скопились у ворот, словно уголья — и рассыпались, угасая.

Вошедшая в комнату Клер поспешила ус­покоить мать:

—                  Не волнуйтесь, матушка! Враги попы­тались штурмовать крепостной вал. Но лучники под командованием Леонардо и Донателло остановили их натиск. Ров зава­лен вражескими трупами.

—                  Значит, враг уже отступает? — обод­ренная первыми успехами, спросила герцогиня.

—                  Увы. нет, — понурилась Клер. — Гре­гори полагает, что эта неудача не охладит вражеский пыл. Враги лезут на вал повсю­ду, словно муравьи. Но, по крайней мере, идти на приступ с факелами им впредь бу­дет неповадно.

Под утро над долиной нависла непро­глядная темень. Душное затишье предвещало грозу. Внезапно тучи разверзлись ослепительной вспышкой. На горизонте вы­росла огромная ветвистая молния, озарив тусклым светом склон от стены до рва.

В этом мгновенном свете защитники зам­ка разглядели воинов Крага. Издалека на­ползали все новые и новые вражеские силы. В это самое время к армии Крага присоеди­нились гнорры, которые надеялись впослед­ствии с помощью узурпатора умбрийского трона покорить подземелье.

Гром огласил долину, хлынул ливень. Но людей пугал другой ливень — смертонос­ный, обрушившийся на стены замка с пер­выми каплями дождя.

В воздухе засвистели стрелы, пронзая за­щитников. В ответ со стен столицы не про­звучало ни звука.

На мгновение умбрийцы замерли перед безмолвной угрозой. Но затем вспыхнула еще одна молния, и враги встрепенулись. Они вопили, размахивая копьями и меча­ми, ободряя сами себя, и осыпали стрелами зубчатый парапет. Черепашки-ниндзя и Грегори с изумлением взирали на злове­щую черную ниву, каждый колос которой ощетинился смертоносным железом.

Загремели медные трубы. Услышав сиг­нал, вражеская армия ринулась на при­ступ. Наемники бегом одолели откос и под­ступили к воротам. И тогда, по команде Микеланджело, со стен грянул залп из ар­балетов.

Передовой отряд штурмующих дрогнул и откатился назад. Тогда сигнальные тру­бы умбрийцев взвыли громче прежнего. С громким ревом вперед вырвались гнорры, которые прикрывались сверху большими щитами и несли два обитых железом бревна.

Позади атакующих столпились лучники, которые держали крепостные бойницы под ураганным обстрелом. Гнорры достигли во­рот, дубовые створки которых содрогну­лись от тяжких размашистых ударов. Осажденные стреляли сверху из луков и метали камни, но на месте одного повер­женного гнорра тут же возникали двое но­вых. Тараны все сокрушительнее колотили в ворота.

—                  Они все словно обезумели, — прогово­рил умбрийский принц, наблюдая с башни за атакой. — Эти гнорры совсем не боятся смерти. А мои подданные! Хороши! Проли­вают кровь за негодяя, который собствен­норучно убил их короля.

То, что армия Крага идет в бой под ум­брийским флагом, еще не означает, что ее воины являются умбрийцами, — заверил опечаленного принца Микеланджело. — уверен, что она почти полностью укомплек­тована из наемников. А их гонит в атаку злобная воля Крага. Этому негодяю напле­вать, сколько его солдат погибнет в бойне. Ему важно одно — чтобы именно он ока­зался победителем.

Вдруг небо озарилось новой вспышкой, при свете которой стоящие на башне поня­ли, что ворота вот-вот поддадутся.

—                  Настал час и нам, парни, обнажить меч! — воскликнул Микеланджело.

Вылазка отряда защитников замка под предводительством Микеланджело оказа­лась успешной благодаря своей полной неожиданности для врага. В крепостной стене с давних пор была прорублена по­тайная дверь, выходившая на восток. Уз­кая тропа над валом вела от нее к воротам.

В эту дверь и вышли каледийские воины, вооруженные пиками.

Гнорры не ожидали нападения с фланга. Захваченные врасплох, они побросали при­готовленные к бою бревна-тараны. Стена из щитов раскололась, точно гнилой орех, под залпом из луков защитников города.

Вражеские лучники сначала стреляли, не целясь, а затем бросились бежать.

—                  За ними! — скомандовал Грегори, сра­зивший мечом трех наемников.

Каледийцы ринулись вдогонку за отступа­ющими. Но со стен замка зазвучала сиг­нальная труба, призывавшая воинов возвра­титься назад. Черепашки-ниндзя отступили последними. Едва за ними захлопнулась по­тайная дверь, как на стену вновь обрушился поток стрел.

Крагу удалось навести порядок в своем, охваченном паникой, войске. Преодолев испуг, наемники и гнорры вновь выстрои­лись в боевом порядке.

Черепашки-ниндзя и Грегори задержа­лись у ворот. В отдалении рокотал гром. На горизонте вспыхивали бледные молнии. Резкий ветер дул с севера, разгоняя рваные тучи. Мутно-желтая луна озарила холмы.

—                  Мы вовремя организовали вылазку, — сказал Донателло, разглядывая ворота.

Их мощные петли и железные поперечи­ны прогнулись и покривились, а толстые доски треснули. Вышедшие из укрытия мирные жители, мобилизованные в народ­ное ополчение, помогали воинам завалить ворота изнутри бревнами и камнями.

Поднявшись на сторожевую башню, герцогиня Каледийская и Клер увидели там Леонардо и Рафаэля.

—                  Вы превосходно отразили атаку, — по­хвалили черепашек дамы. — Но эти мер­завцы вновь атакуют нас.

—                  Нам предстоит тяжелая ночь и трудный денек, миледи, — сказал им Рафаэль. — Многие из защитников замка не доживут до следующей ночи. И будет лучше, если вы вернетесь в башню. Незачем подвергать себя ненужной опасности.

—                  Нам не подобает прятаться, — гордо заявила герцогиня. — Мы с Клер намерены перевязывать раненых.

—                  В таком случае, вас ждет большая ра­бота, — грустно покачал головой Леонардо. Скоро появятся первые раненые. Краг идет на новый штурм.

Свет заходящей луны в расчистившимся небе не слишком радовал защитников зам­ка. Вражеские полчища множились на гла­зах, прибывая толпа за толпой. Вскоре на­тиск на ворота удвоился.

Свирепая рать лезла на стену, густо обле­пив ее. Взметнувшись, цеплялись за пара­пет веревки с крючьями. Защитники не ус­певали отцеплять и перерубать их.

Враги приставляли десятки осадных ле­стниц к стенам крепости. На месте отброшенных появлялись новые, с которых штурмующие перепрыгивали на зубцы стен.

Под стенами города росли груды убитых воинов, точно штормовые наносы. Но по изувеченным трупам товарищей снова и снова карабкались гнорры и наемники, ко­торым не видно было конца. Воины гарни­зона бились из последних сил. Стрелы за­кончились, копья были изломаны.

Но на выручку обороняющимся пришли мирные жители, заменяя выбывших из строя. Хотя ополченцы сражались куда ху­же профессиональных воинов, однако, му­жества и отваги им было не занимать. И только поэтому замок еще держался.

Начальник замковой стражи еще дважды водил на вылазку своих воинов. Бок о бок с ним сражались черепашки-ниндзя и Гре­гори. Дважды откатывались назад враги, устрашенные смертоносным сверканием их мечей. Но все меньше людей возвращалось обратно под надежную защиту крепостных стен. Многие воины погибли, сраженные мечами и стрелами.

После второй вылазки осажденных Краг усилил натиск на стены. Усталые черепашки-ниндзя и Грегори находились в это вре­мя на крепостной стене. Слева от крепост­ного вала послышались крики, грохот и лязг — там вновь развернулась вражеская атака.

Гноррам удалось протаранить, наконец, ворота, но преодолеть завал из камней и бревен сходу атакующим было не под силу. За этим завалом высились вторые ворота, предусмотрительно возведенные в свое вре­мя по приказу покойного каледийского герцога и дополнительно укрепленные дву­мя башнями.

Взглянув на тусклые звезды и заходя­щую луну, золотившую холмистую окраи­ну равнины. Грегори недовольно провор­чал:

—                  Эта ночь длится, словно многолетнее заключение. Чего так медлит рассвет?

—                  До рассвета уже недолго, — определил Микеланджело, взглянув на небо. — Но много ли в дневном свете проку? От осады он нас все равно не спасет.

—                  И все же лично для меня рассвет все­гда символизировал надежду и удачу, — сказал молодой принц.

Их беседу прервал трубный вой. На про­тивоположной стороне замка, откуда не ожидали нападения, раздался грохот. Оказалось, крупный отряд гнорров в то время, как внимание защитников было приковано к первым воротам, подкрался к стене и проломил ее тараном. В образовавшийся пролом ринулись вражеские ратники.

—                  Вперед, друзья! — воскликнул Грегори воинам, которые сгрудились возле него. — Если нам и суждено погибнуть сегодня, то мы умрем с честью, как подобает защитникам свободы!

Обнажив меч, он поспешил к пролому. Тем временем гнорры десятками влезали по лестницам на противоположную стену. Защитникам замка приходилось сражаться на два фронта. Отряд воинов во главе с Гре­гори отправился к пролому, а черепашки-ниндзя возглавили оборону главных город­ских ворот.

На улочках замка царила неразбериха. Часть защитников оказалась в кольце окружения, отрезанная от основных сил. И пока одни воины отступали на стены по широким каменным лестницам, сражаясь за каждую пядь, другие отчаянно пробива­лись в центр города.

Микеланджело, на которого наседал доб­рый десяток злобных умбрийских солдат, с мечом в руке медленно отступал вверх по лестнице на крепостную стену. Но сказа­лась сильная усталость и неимоверное на­пряжение последних часов боя — он спотк­нулся на одной из ступенек. Тотчас к нему с радостным воем бросились вражеские во­ины. Одного из них, самого большого, Ми­келанджело еще успел пронзить мечом, но остальные даже не сбавили шага, попирая кровавый труп товарища. Леонардо, Дона­телло и Рафаэль отражали в это время на­тиск на крепостных стенах и не могли ему помочь. Казалось, благородному герою ос­талось жить считанные минуты.

Но сверху обрушился метко пущенный тяжелый валун, который смел врагов с ле­стницы. Микеланджело увидел на краю крепостной стены герцогиню Каледийскую и ее дочь.

—                  Мы не могли усидеть в башне в мину­ту смертельной опасности, — сказала Клер поднявшемуся на площадку ниндзя. — На этих стенах решается наша судьба. Мы не могли остаться в стороне от мужчин. С пе­ревязкой раненых пока пришлось повреме­нить.

- Благодарю вас, миледи, что спасли мне жизнь, — сказал Микеланджело.

Тем временем контратака воинов из ре­зерва под руководством начальника замко­вой стражи уничтожила проникнувших в город врагов. По приказу герцогини отряд строителей начал спешно заделывать про­лом в стене. Микеланджело вернулся к друзьям на внешнюю оборонительную стену крепости. Они обошли ее кругом, ободряя защитников личным примером и отражая вместе с ними самые яростные приступы.

В разных местах стены то и дело разда­вались толчки, от которых содрогались камни. Но пробить новую брешь тараном в монолитной стене лазутчикам Крага боль­ше не удалось. Что и говорить о старых мастерах — прочные стены они сооружать умели!