28 ноября — 1 декабря 1943 года в столице Ирана в условиях исключительной секретности состоялась первая встреча руководителей СССР', США и Великобритании. На этой встрече, которая войта в историю дипломатии под названием «Тегеранская конференция», И. В. Сталин, Ф. Д. Рузвельт и У Черчітль обсуждали положение на фронтах мировой войны, стремились согласовать перспективы послевоенного устройства мира.

Дороги, которые вели из Москвы, Вашингтона и Лондона в Тегеран, были полны трудностей и опасностей. Трудности носили политический характер: по основным вопросам повестки дня этой встречи мнения Сталина, Рузвельта и Черчилля не совпадали.

Опасности имели иное происхождение: в водах Атлантического океана рыскали германские подводные лодки, немецкая авиация контролировала значительную часть советских воздушных просторов, гитлеровские диверсанты и террористы могли объявиться в Иране в любое время. Так что добираться до Тегерана и работать в иранской столице руководителям союзных держав было непросто. Тем не менее они смогли преодолеть основные препятствия, устранить противоречия и добиться положительных результатов. Тегеранская конференция стала символом согласия и разумных компромиссов.

Каждый час подготовки и проведения той Тегеранской конференции давно и тщательно изучен политиками, дипломатами и историками. Встреча «Большой тройки», так в те годы называли лидеров СССР, США и Великобритании, стала уникальным событием в истории международных отношений периода Второй мировой войны. Об этой встрече написаны интересные исследования, ей посвящены книги и кинофильмы.

Казалось бы, что все тайны, существовавшие вокруг организации и проведения Тегеранской конференции, давно раскрыты. Однако такой на первый взгляд вполне обоснованный и реальный вывод все-таки не совсем точен. Во всем, что было написано, опубликовано или показано на кино- и телевизионных экранах о Тегеранской конференции, не хватает существенного фрагмента. А именно — отсутствует роль, которую сыграло Главное разведывательное управление Красной Армии как в ходе подготовки встречи, так и во время ее проведения. Эта роль в 1943 году была невидимой, более шестидесяти лет — неизвестной, но, как оказалось, она была вполне реальной и конкретной.

Несомненно, у «Большой тройки» были большие секреты. Часть этих секретов была посвящена общей цели — разгрому фашистской Германии. Эти секреты, принадлежавшие руководителям трех государств, предполагали различные пути уничтожение гитлеровского режима, развязавшего Вторую мировую войну. Каждый путь, естественно, больше соответствовал национальным интересам США или Великобритании. У Рузвельта были свои взгляды на ход и исход Второй мировой войны, у Черчилля — свои. Сталин тоже имел свою точку зрения на то, как быстрее разгромить фашистскую Германию и как обустраивать освобожденную от германского фашизма Европу.

Соединить большие тайны «Большой тройки» в единый замысел, приемлемый для всех и реальный для выполнения, было непросто. Компромисс как инструмент дипломатических переговоров на этой конференции был важен, но важно было и другое — до какой грани руководителям делегаций можно было идти на компромисс, чтобы не сорвать переговоры и добиться реального взаимодействия трех государств?

Главная цель Тегеранской конференции состояла в создании условий (дипломатических, военных, экономических) для открытия второго фронта в Западной Европе. С первых дней войны союзники обещали Сталину открыть такой фронт, но, прикрываясь благовидными предлогами, не выполняли своих обещаний.

В ходе Тегеранской конференции президент США Ф. Д. Рузвельт и премьер-министр Великобритании У. Черчилль приняли на себя конкретные обязательства об открытии второго фронта в 1944 году. Были согласованы позиции трех государств и по многим другим важным международным вопросам.

Каким же образом И. В. Сталину удалось этого добиться?

 

Глава первая.

Необычное задание Директора

Считается, что успехи больших политиков находятся в прямой зависимости от успехов специальных служб, которые обеспечивают их деятельность. Подготовку членов советской правительственной делегации к переговорам в Тегеране обеспечивали Народный комиссариат иностранных дел и внешняя разведка НКВД. Так считалось более шестидесяти лет. Оказалось, что к этой важной работе было причастно и Главное разведывательное управление.

Военная разведка в 1943 году решала множество задач, связанных с обязательным и бесперебойным обеспечением Ставки Верховного Главнокомандования разведывательными сведениями о противнике, необходимыми для планирования и ведения боевых действий на советско-германском фронте. Победа войск Красной Армии на Курской дуге досталась большой ценой, но враг потерпел сокрушительное поражение, которое необходимо было закрепить и добиться новых успехов. Добыть сведения о новых планах и замыслах противника, о его реальных стратегических резервах и новых возможностях ведения войны на Востоке должна была зарубежная военная разведка — иначе Главное разведывательное управление. Оперативная разведка, которая подчинялась Разведывательному управлению Генерального штаба Красной Армии, должна была добывать сведения обо всех перебросках войск противника, осуществлявшихся на советско-германском фронте.

Немногочисленный центральный аппарат зарубежной разведки — ГРУ в 1943 году был перегружен работой. Впрочем, такая ситуация в военной разведке наблюдалась всегда — выходные и праздничные дни для офицеров военной разведки и в предвоенные годы носили достаточно условный характер. При необходимости любого офицера начальник разведки мог отозвать даже из отпуска для выполнения очередного или внеочередного специального задания. Это объяснялось тем, что в разведке работали уникальные специалисты, посвященные в те или иные секреты и способные решать конкретные задачи. Каждый разведчик знал только свой участок работы и был в своей области профессионалом высокого класса. Поэтому каждый Левша делал свое дело тонко, умно и безошибочно.

В 1943 году Главное разведуправление вело напряженную радиоигру с гестапо. Это отнимало время, часто мешало решению основных задач, но было необходимо — противник навязал такую форму борьбы, и в ней тоже нужно было понять его цели и добиться победы.

Во второй половине 1943 года ГРУ было приказано решить несколько сложных задач, которые на первый взгляд не были связаны между собой. На самом деле эти задачи были разработаны в Ставке Верховного Главнокомандования и частично доведены до начальника Генерального штаба…

1 октября 1943 года начальник военной разведки генерал-лейтенант И. Ильичев возвратился из Генерального штаба в свой офис, который находился в центре Москвы, на Гоголевском бульваре. Начальник Генштаба Маршал Советского Союза А. Василевский поставил перед военной разведкой новые задачи. Одна из них была связана с предстоящей в Москве встречей министров иностранных дел СССР, США и Великобритании. Прибытие главных дипломатов из Вашингтона и Лондона ожидалось 18 октября.

Военной разведке надлежало в кратчайшие сроки добыть сведения об отношении США и Великобритании к проблеме открытия второго фронта в Европе. Генеральный штаб интересовали не декларативные обещания союзников, а точные данные о том, где и когда они планируют открыть второй фронт. Эти же данные были необходимы и наркому иностранных дел СССР В. М. Молотову — руководителю советской делегации на предстоящем в Москве совещании министров иностранных дел трех держав антигитлеровской коалиции.

Ильичев незамедлительно направил резидентам советской военной разведки в Вашингтоне и Лондоне специальные задания. Резидентуру в Лондоне возглавлял генерал-майор танковых войск Иван Скляров, который в ГРУ числился под псевдонимом «Брион». В Вашингтоне группой военной разведки руководил разведчик «Морис», в Нью-Йорке — полковник Павел Мелкишев («Мольер»). К выполнению этого срочного задания были подключены и другие разведчики.

Справка

Скляров Иван Андреевич («Брион») (1901–1971). Генерал-майор танковых войск. В Красной Армии с 1927 года. Окончил Военную академию моторизации и механизации РККА имени И. В. Сталина (1935), Академию Генерального штаба РККА (1939). В Разведуправ-лении Красной Армии с мая 1939 года. С октября 1940 по ноябрь 1946 года — военный атташе при посольстве СССР в Великобритании. С января 1950 по август 1952 года— представитель Генерального штаба Вооруженных Сил СССР в Военно-штабном комитете Организации Объединенных Наций. В 1953 году уволен в запас.

Мелкишев Павел Петрович («Мольер») (1902–1985). Генерал-лейтенант. В Красной Армии с 1920 года. Окончил Артиллерийскую школу (1927), Военно-воздушную инженерную академию имени Η. Е. Жуковского (1936). В военной разведке с 1936 года. В 1941–1945 годах — резидент ГРУ в Нью-Йорке. В послевоенные годы — начальник одного из управлений ГРУ.

Задачи поставлены сложные, а времени для добывания сведений, интересовавших Центр, было предельно мало.

После разгрома отборных немецких танковых дивизий на Курской дуге положение на Восточном фронте складывалось более благоприятно для Советского Союза, чем в 1942 году, хотя до полной победы было еще далеко. Ускорить разгром фашистской Германии можно было только совместными усилиями СССР, США и Великобритании.

Американцы и англичане еще в 1942 году обещали начать активные боевые действия против Германии во Франции, но прошел почти год, а союзники не торопились выполнять свои обещания. Каждый новый день войны дорого обходился Советскому Союзу, возможно, даже дороже тех поставок оружия и военной техники, которые поступали в СССР из США и Великобритании по ленд-лизу. В напряженных боях против германских армий гибли тысячи советских солдат и офицеров, страна несла огромные материальные потери. Поэтому, готовясь к московской встрече министров иностранных дел, советское руководство хотело добиться от глав их дипломатических ведомств твердых и конкретных обязательств о сроках открытия второго фронта…

«Мольер» работал в США уже несколько лет. Его сведения о фашистской Германии и ее вооруженных силах получали высокую оценку в Главном разведывательном управлении и часто использовались при подготовке специальных сообщений, предназначенных для высшего политического и военного руководства СССР.

Резидент «Брион» тоже был уже опытным разведчиком и хорошим организатором специальной работы. Его офицеры также получали важные сведения, которые вскрывали планы германского военного командования.

В частности, в марте 1943 года «Брион» и «Мольер», каждый по своей линии, добыли точные данные о плане операции «Цитадель», в ходе которой Гитлер рассчитывал нанести Красной Армии под Курском смертельный удар. Благодаря данным, добытым военной разведкой, ставка ВГК своевременно организовала на Курской дуге преднамеренную оборону, создала превосходство над противником в живой силе и боевой технике. Так был обеспечен успех войск Красной Армии под Курском.

После того как германская контрразведка уничтожила резидентуры советской военной разведки в Германии, Франции, Бельгии и некоторых других европейских странах, резидентура ««Бриона»» стала одной из основных в Европе. Она имела своих агентов среди антифашистов не только в Англии, но и в других европейских странах.

Следует отметить, что разведкой американских и британских вооруженных сил ни «Брион», ни «Мольер», ни «Морис» не занимались. После нападения Германии на СССР руководители Советского Союза, США и Великобритания стали осуществлять обмен информацией, которая была интересна для понимания стратегии борьбы против общего противника. Естественно, резиденты советской военной разведки, действовавшие в то время в США и Великобритании, не знали о существовании секретной переписки, которая осуществлялась по дипломатическим каналам между Сталиным, Черчиллем и Рузвельтом. Впрочем, анализ содержания опубликованных телеграмм Черчилля и Рузвельта Сталину и посланий Сталина лидерам Великобритании и США свидетельствует о том, что часто участники этой переписки не сообщали друг другу всех сведений о противнике, которыми они обладали и которые в ряде случаев могли быть крайне полезны. У «Большой тройки» были свои большие секреты. Поэтому задание Ильичева (Директора), предписывавшее резидентам ГРУ добыть сведения об истинном отношении правительств США и Великобритании к проблеме открытия второго фронта, было для них нестандартным, но вполне понятным, и разведчики приступили к выполнению задания Центра.

 

Глава вторая.

Второй фронт и политика

«Брион» первым направил ответ на запрос Центра. 9 октября 1943 года генерал-майор И. Скляров сообщил в Москву:

«Второй фронт в Западной Европе не открывается по чисто политическим соображениям. Считается, что русские недостаточно ослаблены и все еще представляют собой большую силу, которую опасаются как в Англии, так и в Америке. В Англии уже создана 500-тысячная экспедиционная армия, которая содержится в полной готовности и которая обеспечена всем необходимым, в том числе и флотом для высадки на континент… Более всего наши союзники боятся вторжения русских в Германию, так как это может, как здесь считают, вызвать коммунистические революции во всех странах Европы…»

Сведения, которые «Брион» направил в Москву, были точны и основывались на документальных данных, добытых военными разведчиками. Одному из подчиненных генерала Склярова удалось в начале октября узнать точное содержание секретного американо-британского плана «Overlord» — плана операции вторжения союзных экспедиционных сил на территорию Северо-Западной Франции. Данные о содержании этого плана оказались в Москве. Разработка плана вторжения союзных войск в Европу, как стало известно «Бриону», была завершена в июле 1943 года. В это время на Восточном фронте шло небывалое в истории войн сражение на Курской дуге. Но во время битвы под Курском США и Великобритания не открыли второго фронта, который бы мог облегчить положение войск Красной Армии. Советские войска понесли в битве под Курском огромные потери, но добились успеха и разгромили отборные танковые дивизии Г итлера.

Изучая содержание плана операции «Overlord», «Бри-он» обратил внимание на то, что в этом важном документе было все, кроме сроков начала его реализации. Если бы англичане и американцы хотели высадить свои экспедиционные войска на Европейский континент, они бы уже могли это сделать.

«Брион» имел в Лондоне широкие связи среди политических и военных деятелей, часто встречался с военными дипломатами США, Франции и других стран, с которыми поддерживал дружеские отношения. Бывая в британском военном ведомстве, на приемах в дипломатических миссиях или на встречах с представителями британского правительства, «Брион» тщательно изучал обстановку в Великобритании, расстановку сил в лондонских политических, финансовых и деловых кругах. Для достижения победы над фашистской Германией нужно было знать не только когда, куда, сколько и каких дивизий Гитлер направит на Восточный фронт. Важно было понять и замыслы союзников СССР по антигитлеровской коалиции. Германия обладала еще значительными силами и под ее контролем находились обширные территории Советского Союза. Во время встреч и доверительных бесед с британскими политиками и военными «Брион» убедился, что в 1943 году США и Великобритания высадки своих экспедиционных войск не начнут. Об этом он и доложил в Центр.

Подобные сведения направил в Центр и резидент советской военной разведки «Мольер». Он сообщил о том, что британский премьер-министр У. Черчилль, находясь в Вашингтоне в сентябре 1943 года, заявил после встречи с американским президентом о том, что «США и Англия обещать СССР второй фронт в этом году не будут…»

«Морис» тоже приступил к реализации задания Центра.

Разведывательные данные, направленные «Брионом», «Мольером» и «Морисом» в Центр, были учтены при составлении спецсообгцений ГРУ о позиции Великобритании и США по проблеме второго фронта, а также по другим вопросам. Они оказались полезными при подготовке руководителя советской делегации В. М. Молотова к переговорам с американским и британским министрами, которые находились в Москве с 19 по 30 октября.

Ориентировки «Бриона», «Мольера» и «Мориса» оказались правильными — глава британской делегации А. Иден и руководитель американской делегации К. Хелл уклончиво говорили о подготовке высадки союзных войск на атлантическом побережье Франции, делали разного рода оговорки и уходили от ответа на вопрос о конкретных сроках вторжения англо-американских войск. А. Иден обусловливал возможность высадки войск климатической обстановкой в районе Ла-Манша и другими обстоятельствами. Такую же позицию занимал и государственный секретарь США К. Хелл.

Во время переговоров В. Молотов проявлял настойчивость, пытаясь убедить А. Идена и К. Хелла в необходимости скорейшего открытия второго фронта. Но советский министр иностранных дел был тактичен, умеренно сдержан и не усердствовал. Он хорошо знал, что ни А. Иден, ни К. Хелл не уполномочены принимать конкретные решения. Их позиции, благодаря данным военной разведки, были хорошо известны Молотову еще до прибытия американской и английской делегаций в Москву.

На московском совещании, которое завершилось 30 октября, были приняты Декларация о всеобщей безопасности, Декларация об Италии, Декларация об Австрии, Декларация об ответственности гитлеровцев за совершаемые преступления. Эти документы были важны, но в них не было ни слова о перспективах открытия союзниками второго фронта.

В коммюнике конференции указывалось, что союзные державы признают «первейшей целью ускорение конца войны», но точных сроков открытия второго фронта в Европе министрам иностранных дел СССР, США и Великобритании в ходе московского совещания согласовать так и не удалось.

В Москве в целом были довольны результатами переговоров с А. Иденом и К. Хеллом. Так же позитивно оценивались результаты московского совещания и в Вашингтоне. «Мольер» сообщал из США:

«…Как последователи, так и противники президента США Ф. Рузвельта не ожидали такого благоприятного исхода переговоров в Москве… Позиция Рузвельта за установление хороших отношений с СССР укрепилась больше всего после срыва германского наступления под Курском и перехода Красной Армии в контрнаступление. Рузвельт убедил Хелла в том у что необходимо заключить с СССР реальное соглашение у ибо прежняя политика выжидания (пока Советский Союз будет обескровлен) в связи с победами Красной Армии обанкротилась. Американцы очень обеспокоены позицией англичан после войны и хотят использовать СССР как препятствие для укрепления их влияния в Европе, особенно на Балканах…»

Так же оценивали результаты московского совещания и британские дипломаты. Военная разведка добыла копию донесения английского посла Керра из Москвы. Посол сообщал: «Главной причиной успеха конференции является то, что взаимные подозрения сторон в большей части были не обоснованы». Керр отметил особый такт, с которым руководителю советской делегации «удалось заставить Хелла согласиться с предложениями Молотова и Идена, после того как они достигли согласия по основным вопросам».

По данным источника советской военной разведки, «в британском министерстве иностранных дел можно услышать только похвальные отзывы о конференции и увидеть приятное удивление по поводу дружественности и такта русских».

Перспективы открытия второго фронта на московской встрече министров иностранных дел СССР, США и Великобритании обсуждались, но в общих чертах. Проблема второго фронта и большой политики еще не были подведены к общему знаменателю. Политические компоненты отношений среди союзников были многообразны и противоречивы. Порой представители трех стран провозглашали одни цели, а тайно друг от друга разрабатывали или проводили мероприятия, которые соответствовали только национальным интересам. Открытие второго фронта должно было объединить усилия трех государств антигитлеровской коалиции в борьбе против общего противника. Но в коридорах власти в Вашингтоне и в Лондоне уже усмотрели, что после разгрома фашистской Германии на необъятных просторах Евразии окрепнет новый противник западной цивилизации. И этот противник был уже определен. Им был Советский Союз. О существовании таких взглядов знала советская военная разведка. О них сообщалось политическому руководству СССР. И если некоторые исследователи пытаются сегодня доказать, что встреча Сталина, Рузвельта и Черчилля готовилась и проводилась в условиях достаточного взаимопонимания между тремя лидерами и помешать ей могли только германские террористы, то это не совсем так. Подготовка встречи «Большой тройки» проводилась в большом секрете. Место возможной встречи было определено практически в самый последний момент.

Главным препятствием на пути организаторов встречи, несомненно, была политическая оппозиция, которая существовала, прежде всего, в США. И Рузвельт должен был прислушиваться к ее влиятельным голосам. Однако он был мудрым, дальновидным и решительным политиком, который был в состоянии принять самостоятельное решение. И он такое решение принял…

В Москве, благодаря усилиям военной разведки, своевременно узнали о том, в каких трудных условиях американская и британская делегации готовились к визиту в СССР. Более того, и что тоже очень важно, военная разведка добыла сведения, в которых были изложены оценки результатов переговоров в Москве, данные руководителями американской делегации К. Хеллом и британской А. Иденом. Оценки, в общем, благоприятные и открывающие перспективы для дальнейших переговоров на более высоком уровне.

Можно сказать, что военная разведка задачу начальника Генерального штаба выполнила.

Но появились новые проблемы. Перед военными разведчиками были поставлены очередные задачи, причем сформулированы так, что только начальник ГРУ генерал-лейтенант И. Ильичев мог знать, что речь идет о подготовке встречи Сталина, Рузвельта и Черчилля. Но где и когда состоится такая встреча, ему стало известно в середине ноября 1943 года, то есть практически накануне самой конференции.

 

Глава третья.

Что происходило в Квебеке

Дорога к встрече руководителей СССР, США и Великобритании была открыта. В Москве, Вашингтоне и Лондоне в условиях повышенной секретности началась подготовка к встрече И. Сталина, Ф. Рузвельта и У. Черчилля. Идея проведения такой конференции принадлежала президенту США Ф. Рузвельту. 5 мая 1943 года он предложил Сталину провести встречу, которая «была бы неофициальная и совершенно простая». 19 августа 1943 года Рузвельт писал Сталину из Квебека, где совещался с Черчиллем: «Мы снова желаем обратить ваше внимание на важность встречи нас троих…»

4 сентября начальник военной разведки Ильичев получил донесение из Лондона от своего разведчика-неле-гала, который числился в ГРУ под псевдонимом «Соня». Под таким псевдонимом в военной разведке длительное время числилась одна из опытнейших разведчиц ГРУ Урсула Кучински. Она сообщила в Центр данные о результатах совещания в Квебеке Рузвельта и Черчилля и о подписании ими секретного соглашения об объединении усилий США и Великобритании в области создания нового вида сверхмощного оружия — атомной бомбы.

Рузвельт не проинформировал Сталина об этом секретном решении в своих письмах в августе 1943 года.

26 августа Рузвельт, в частности, писал Сталину: «Ниже следует решение, к которому мы пришли во время нашего только что закончившегося совещания в Квебеке относительно военных операций, которые должны быть проведены в течение 1943 и 1944 гг..

…Мы будем продолжать бомбардировочное наступление против Германии с баз Соединенного Королевства и в Италии в быстро увеличивающемся масштабе. Цели этого воздушного наступления будут заключаться в уничтожении военно-воздушных сил Германии, в дезорганизации ее военной, экономической и промышленной системы и в подготовке вторжения через Канал…» [172]Канал (The Channel) — название, принятое в Англии для обозначения Ла-Манша. — В. Л.

Об атомной бомбе и целях ее создания в письмах американского президента Сталину не было сказано ни слова ни в посланиях в августе — ноябре 1943 года, ни во время Тегеранской конференции, ни в Ялте. Сколько терпения, выдержки и дипломатического такта должен был иметь Сталин, который, встречаясь с Рузвельтом и Черчиллем, знал, что союзники не информируют о том, что они готовятся к технологическому прорыву, который в ближайшее время может изменить мир.

Узнав о том, что США и Великобритания тайно объединяют усилия для создания атомного оружия, военно-политическое руководство СССР попыталось активизировать работы советских ученых в этом направлении. Но в 1943 году для развертывания широкомасштабных исследований в этой области не было ни финансовых средств, ни материальных возможностей.

Сообщение о том, что в Квебеке были приняты секретные решения о создании атомного союза двух могущественных государств мира, которые менее всего пострадали от войны, вызывало тревогу. Эти сведения подтверждались донесениями советской разведки в 1941–1942 годах о том, что в США и Великобритании проводились исследования в области использования энергии атомного ядра урана. Но в предыдущие годы донесения разведки свидетельствовали, что такие исследования находятся на стадии теоретического осмысления и проверки гипотезы. Решение руководителей двух государств об объединении усилий физиков США и Великобритании свидетельствовало, что теоретические изыскания переходят в область практических экспериментов.

В Кремле не могли не понять, что секретный англо-американский атомный союз имел антисоветскую направленность, так как создавался в тайне от СССР, союзника США и Великобритании по антигитлеровской коалиции. В таких условиях Сталин не мог ни в августе, ни в сентябре 1943 года дать положительный ответ на приглашение Рузвельта о проведении встречи руководителей США, СССР и Великобритании.

Итак, в сентябре 1943 года в отношениях между Москвой, Вашингтоном и Лондоном появились новые важные факторы — убедительная победа Красной Армии на Курской дуге, которая продемонстрировала способность СССР добиться победы в войне с фашистской Германией, а также атомный союз США и Англии, будущие параметры которого были не совсем понятны Сталину. Руководству СССР нужны были новые разведывательные данные, позволяющие принять правильные решения и обеспечивающие достижение ближайшей стратегической задачи — изгнание немецких войск с советской территории и разгром фашистской Германии.

 

Глава четвертая.

О чем еще умалчивали союзники

17 сентября 1943 года «Мольер» докладывал в Центр из Нью-Йорка:

«Директору. Рузвельт на встрече с Черчиллем в Квебеке настаивал на созыве конференции руководителей трех стран без промедления. Черчилль предлагал подождать до стабилизации обстановки на Восточном фронте».

Это сообщение имело особую ценность. Оно указывало на то, что, несмотря на подписание соглашения о совместном проведении работ по созданию атомной бомбы, между Рузвельтом и Черчиллем имелись противоречия. Насколько они были глубоки — Сталин хотел это понять, прежде чем отправиться на встречу с союзниками. Военной разведке предстояло установить эти противоречия и дать им оценку.

В Кремле считали, что главным результатом будущей первой встречи в верхах должно стать согласие США и Великобритании открыть второй фронт. Для будущего нужны были общие усилия, общие потери и общая победа. Только это могло после разгрома фашистской Германии создать благоприятные условия для развития отношений между СССР, США и Великобританией.

Для того чтобы добиться единого мнения по вопросу об открытии второго фронта, участники предстоящих переговоров должны были пойти на уступки друг другу и найти взаимоприемлемое решение.

Сталин знал о компромиссах немало, но редко прибегал к их использованию. В августе 1939 года он пошел на компромисс с Гитлером и подписал в Москве пакт о ненападении.

Через два года Германия вероломно напала на СССР.

Это был пример крайне неудачного компромисса.

На какие уступки Сталин мог пойти во время встречи с руководителями США и Великобритании? В сентябре-октябре 1943 года именно этот вопрос более других беспокоил руководителя СССР. Сталин, опытный политик, видимо, понимал, что в ходе предстоящих переговоров дело необходимо было организовать так, чтобы в результате встречи не было ни выигравших, ни проигравших. Для этого разведка должна была также заранее установить и сообщить в Москву точные или хотя бы ориентировочные позиции, которые по всем вопросам повестки дня займут на конференции Рузвельт и Черчилль. Можно предположить, что Сталин рассуждал так: концентрируя внимание и усилия участников встречи на совпадающих интересах по важнейшим вопросам повестки дня встречи, можно будет добиться успеха по главному вопросу конференции — вопросу о втором фронте.

В первой половине октября 1943 года Сталин еще не был уверен в том, что ему удастся добиться от американского президента и британского премьер-министра установления точных сроков открытия второго фронта. Он стал ждать сообщений разведки и согласия на проведение встречи не давал.

Позиция Сталина в отношении встречи с Рузвельтом и Черчиллем стала меняться начиная со второй половины октября. Что же могло оказать влияние на советского руководителя? Только одно — уверенность в том, что встреча руководителей трех держав антигитлеровской коалиции может закончиться не дипломатическими декларациями, а конкретными обязательствами сторон по наращиванию усилий, направленных на разгром фашистской Германии.

Серьезное влияние на изменение позиции Сталина оказало донесение из Лондона, поступившее от генерал-майора И. Склярова. Это произошло в начале октября. Скляров прислал в Центр подробное описание англо-американского плана операции «Overlord» — плана высадки союзников во Франции и открытии второго фронта.

Замыслы союзников были тщательно изучены в Главном разведывательном управлении. Генерал И. Ильичев приказал подготовить на основе донесения Склярова специальное сообщение для И. Сталина, В. Молотова и начальника Генерального штаба А. Василевского. По распоряжению начальника военной разведки специалисты ГРУ в качестве приложения к специальному сообщению подготовили подробную карту варианта операции «Overlord».

8 октября в Центр от И. Склярова поступило новое важное донесение, полученное от проверенного источника. Скляров сообщил в Центр содержание еще одного секретного американского плана — «Rankin». План этот, как докладывал Скляров, был разработан в Вашингтоне в середине августа 1943 года приблизительно в одно и то же время с планом «Overlord». Однако «Rankin» имел особое оперативно-стратегическое назначение. В соответствии с ним, главная цель англо-американских войск состояла в немедленном начале боевых действий в Европе в случае резкого ослабления противостояния сил вермахта войскам Красной Армии, падения морального духа немецких войск и угрозы оккупации Германии советскими войсками.

План «Rankin», как докладывал Скляров, предусматривал разделение Германии на зоны оккупации, разделение сфер влияния в Европе между США и Великобританией, определял основы, на которых американцы хотели бы строить свои отношения с Советским Союзом после войны.

Разработчики плана «Rankin» не исключали, что Германия после разгрома немецких войск под Курском может капитулировать еще до высадки союзников во Франции или во время этой высадки. Поэтому экспедиционные силы союзников для реализации операции «Rankin» создавались как силы быстрого реагирования на случай развала фашистского режима в Германии и предотвращения захвата германских земель войсками Красной Армии. Силы быстрого реагирования, выделенные из состава сосредоточенных на территории Великобритании англо-американских войск, должны были быть быстро переброшены в Европу, чтобы оказаться на пути Красной Армии, предотвратив ее продвижение на Запад.

План «Rankin» по степени секретности можно сравнить только с американо-британским атомным проектом «Manhetten». Этот план и атомный проект англичане и американцы особо тщательно скрывали от советской разведки и от Сталина.

Благодаря усилиям и возможностям советской военной разведки в октябре 1943 года в Москве уже знали о существовании плана «Rankin» и его особенностях.

В одном из разделов плана «Rankin» американским войскам предписывалось захватывать германскую территорию так быстро, насколько «позволяют делать это технические возможности средств переброски войск».

Другие военные разведчики добыли в США и Великобритании основные секреты создания атомной бомбы.

Возможно, что именно после изучения этих и многих других документов в Москве пришли к окончательному выводу о том, что союзники не только могут, но и уже готовы к конкретным действиям по вторжению на север Франции. Заставить союзников ускорить выполнение своих обязательств могли многие факторы. Но главным из них был только один — новые успехи Красной Армии на советско-германском фронте. Об этом тоже докладывали военные разведчики из Лондона и Вашингтона. Ускоренное продвижение войск Красной Армии на Запад не соответствовало планам послевоенного обустройства Европы, которые уже имелись и в Вашингтоне, и в Лондоне.

12 ноября генерал-майор И. Скляров сообщал начальнику ГРУ:

«На коктейле 10 ноября имел длительную беседу с бригадиром Киркман. Говоря о положении на Западном фронте, я сказал, что теперь самый лучший момент нанести по Германии удар с запада и тем самым ускорить окончание войны. На вопрос, какой же момент вы считаете наиболее благоприятным для нанесения удара по Германии с запада, Киркман ответил, что таким моментом может стать развал Германии и ее неспособность вести эффективную оборону на западе. Я его спросил, не помешает ли высадке ваших войск плохая погода? На это он ответил, что в случае развала Германии мы высадим наши войска, несмотря ни на какую погоду».

Это донесение Склярова начальник военной разведки генерал И. Ильичев приказал направить Сталину, Молотову и Антонову. Генерал армии А. Антонов в 1943 году был первым заместителем начальника Генерального штаба.

Стало окончательно ясно, что союзники готовы к высадке своих войск во Франции, но все еще выжидают благоприятного момента, который не связан с принятыми ими обязательствами, а, скорее всего, определялся темпами продвижения советских войск на Запад и дальнейшим ослаблением фашистской Германии.

Вместе с тем и в Вашингтоне, и в Лондоне опасались, что в начале и в ходе операции англо-американский экспедиционный корпус может понести большие потери в живой силе и технике. Это было серьезное обстоятельство, которым Сталин, видимо, решил воспользоваться в трудный момент переговоров. Решение напрашивалось само собой — союзникам, если они будут затягивать и дальше открытие второго фронта, надо было пообещать, что в случае высадки их экспедиционных войск на западе Европы Красная Армия предпримет широкое наступление, которое не позволит немцам перебросить во Францию дополнительные германские войска.

Когда Сталин понял, что сможет добиться от американцев и англичан принятия конкретных обязательств, он принял приглашение Рузвельта.

Сталин считал, что настало время обсудить с американцами и англичанами другие международные проблемы. В частности, рассмотреть возможное предложение Ф. Рузвельта о расчленении Германии на пять государств. Об этом сообщила военная разведка. Следовало определить пути возрождения Польши, решить вопрос о будущем Литвы, Латвии и Эстонии, согласовать условия обеспечения независимости, суверенитета и территориальной неприкосновенности Ирана, а также решить другие вопросы.

Важным условием принятия И. В. Сталиным окончательного решения о проведении переговоров с Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем были данные, добытые разведчиками ГРУ, о позиции США и Великобритании практически по всем вопросам предстоящей конференции. Военной разведке удалось добыть документальные данные о «генеральной линии в вопросе политики союзников в Иране, которую ориентировочно займет английская делегация на предстоящей конференции трех держав…» Полное содержание этого документа тоже стало известно в Москве.

Военная разведка также смогла узнать о существую-щих противоречиях между Рузвельтом и Черчиллем по основным вопросам предстоящей конференции.

«Мольер» сообщил, что американский президент придерживался позиции, которая была близка к предложению СССР: США и Великобритания открывают второй фронт во Франции и наращивают свои усилия по разгрому фашистской Германии с запада. У. Черчилль хотел, чтобы англо-американские войска наращивали удары по Германии и ее союзникам на Балканах.

Становилось ясно, что хотя американский президент отрицательно относился к продвижениям советских войск в глубь Европейского континента, он также не допускал реанимации Британской империи, ее былой мощи и влияния в Европе. Американский президент не хотел допустить советского контроля над Европой, но он также не допускал и второго возможного варианта развития событий — укрепления влияния Великобритании в той же Европе. Англия безоговорочно теряла статус мировой державы. Черчилль не мог с этим согласиться. Рузвельт не хотел помогать Черчиллю.

Получив данные о позициях своих союзников по основным вопросам повестки дня возможной конференции, Сталин согласился на встречу.

 

Глава пятая.

Почему Тегеран?

Инициативу в выборе места проведения встречи лидеров стран антигитлеровской коалиции длительное время держал в своих руках американский президент. Рузвельт предлагал встретиться «на вашей или нашей стороне» Берингова пролива. Он готов был встретиться со Сталиным и Черчиллем в безопасном месте в Африке, в Египте, в Ираке, Турции и других местах.

Премьер-министр Великобритании У. Черчилль, как правило, поддерживал предложения Ф. Рузвельта, но не исключал рассмотрения возможностей проведения встречи со Сталиным в Швеции или в Шотландии.

Рузвельт и Черчилль 19 августа 1943 года сообщили Сталину, что, по их мнению, для такой встречи «ни Астрахань, ни Архангельск не походят». «Однако, — писали Рузвельт и Черчилль Сталину из канадского Квебека, где президент США и британский премьер-министр договорились перенести центр тяжести всех атомных исследований подальше от Европы, то есть на секретные полигоны и в секретные лаборатории США, — мы вполне готовы отправиться с соответствующими офицерами в Фербенкс на Аляску. Там совместно с вами мы сможем подвергнуть изучению всю обстановку в целом…»

Несомненно, у Сталина была своя точка зрения на время и место проведения встречи с Рузвельтом и Черчиллем. Выбор времени для проведения встречи мы частично уже затронули. Что касается места проведения, то Сталин свою точку зрения по этому вопросу изложил в ответном послании Черчиллю, одновременно адресованном американскому президенту, 24 августа 1943 года.

Сталин сообщал союзникам: «…Я всецело разделяю ваше мнение и мнение г. Рузвельта о важности встречи нас троих. Вместе с тем я очень прошу понять мое положение в момент, когда наши армии с исключительным напряжением ведут борьбу с главными силами Гитлера и когда Гитлер не только не снимает с нашего фронта ни одной дивизии, а, наоборот, уже успел перебросить и продолжает перебрасывать новые дивизии на советско-германский фронт. В такой момент, по мнению моих коллег, я не могу, без ущерба для наших военных операций, уехать от фронта в столь отдаленный пункт, как Фербенкс, хотя при другом положении на нашем фронте Фербенкс, несомненно, был бы вполне подходящим местом нашей встречи, как это я считал и раньше…»

Аргументы, изложенные в послании Сталина, были объективными и убедительными. Тем не менее Черчилль 5 сентября настаивал в письме к Сталину: «…Мы склонны думать, что Британия, находящаяся на половине пути, была бы наиболее подходящим местом для встречи, хотя можно бы предпочесть, чтобы встреча состоялась вне Лондона. Я сделал это предложение Президенту, но он не сообщил мне окончательного решения об этом. Если Англия была бы для вас приемлема, я был бы рад, если бы вы поддержали это предложение…»

Сталин не поддержал это предложение. Неожиданно для Черчилля 8 сентября 1943 года он сообщил британскому премьер-министру: «…Что касается вопроса о личной встрече глав трех правительству то я написал Президенту по этому поводу у что я также стремлюсь осуществить ее в возможно скором времени, что его предложение о времени встречи (ноябрь — декабрь) мне представляется приемлемым у но что местом встречи было бы целесообразно назначить страну, где имеется представительство всех трех государству например Иран. При этом я оговорился, что придется еще дополнительно уточнить момент встречи, считаясь с обстановкой на советско-германском фронте, где втянуто в войну с обеих сторон свыше 500 дивизий и где контроль со стороны Верховного Командования СССР требуется почти каждодневно…» [178]Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Т. 1. М.: Госполитиздат, 1958. С. 157.

Выбор Тегерана в качестве места проведения встречи с Рузвельтом и Черчиллем был сделан Сталиным не случайно. В 1943 году в Иране находились дипломатические представительства СССР, США и Великобритании. Тер-ритория Ирана контролировалась советскими, английскими и частично американскими войсками. Причины ввода советских войск в Иран были изложены в ноте правительства СССР иранскому руководству 25 августа 1941 года. В ней указывалось, что «за время после нападения Германии на СССР Советское правительство трижды — 26 июня, 19 июля и 16 августа с. г. — обращало внимание иранского правительства на опасность, которую представляет собой подрывная и шпионско-диверсионная деятельность в Иране германских агентов…»

В ноте советского правительства были перечислены фамилии немецких разведчиков и агентов, которые занимались подготовкой «…в ряде пограничных пунктов Ирана вооруженных групп для переброски в Баку и в другие важнейшие пограничные советские пункты с целью устройства поджогов и взрывов на территории СССР. В своей преступной работе эти германские агенты самым грубым и беззастенчивым образом попирают элементарные требования уважения к суверенитету Ирана, превратив территорию Ирана в арену подготовки военного нападения на Советский Союз… Это требует от Советского правительства немедленного проведения в жизнь тех мероприятий, которые оно не только вправе, но и обязано принять в целях самозащиты, в точном соответствии со cm. 6 договора 1921 г.» [180]Правда. 1941. 26 авг.
.

После нападения фашистской Германии на СССР через территорию Ирана пролегла дорога, по которой значительная часть американских военных грузов по ленд-лизу поставлялась в СССР. В северных районах Ирана безопасность советских границ и перевозимых военных грузов обеспечивала советская ударная группировка, в состав которой входили две армии. Разведотделы штабов этих армий вели активную работу по нейтрализации деятельности германских разведчиков, диверсантов и террористов. В Тавризе, Реште, Пехлеви, Казвине и других городах Северного Ирана действовали тайные фашистские группы.

В Тегеране обстановка тоже была сложной, но она контролировалась размещенным там нашим 182-м горнострелковым полком. Его солдаты охраняли наиболее важные объекты. Большинство иранцев с уважением относилось к Советскому Союзу. Это облегчало работу представителей советской военной разведки, которые находили среди иранцев добровольных помощников.

Юго-западные провинции Ирана заняли английские войска. Советские и английские части соединились в районе населенного пункта Казвин.

Американские войска вошли в Иран в конце 1942 года. Эта военная акция была проведена под предлогом обеспечения безопасности доставки военных грузов для СССР. Без всякого договорного оформления американские воинские формирования заняли порты Бендер-шах-пур и Хорремшехр.

В начале октября 1943 года генерал И. Ильичев получил от начальника Генерального штаба А. Василевского еще одно важное задание: военная разведка должна была обеспечить скрытный вывод из Тегерана 182-го горнострелкового полка. Вместо него в иранскую столицу планировалось, видимо, в порядке подготовки конференции руководителей СССР, США и Великобритании, ввести более подготовленную для охраны объектов воинскую часть из состава Закавказского фронта.

14 октября 1943 года генерал Ильичев направил в Тегеран резиденту военной разведки следующее указание: «Разину. Дислоцированный в Тегеране 182-й горнострелковый полк, находясь в отрыве от остальных частей своей дивизии и неся службу разбросанными гарнизонами, не имеет возможности вести планомерную боевую учебу. В связи с этим Генштабом Красной Армии принято решение вывести указанный полк из Тегерана в район расквартирования его 68-й горнострелковой дивизии.

В Тегеран на смену 182-го горнострелкового полка будет передислоцирован другой стрелковый полк Закавказского фронта. Срочно выяснить отношение иранцев к намеченному мероприятию и немедленно донесите».

Ильичев знал, что передислокация 182-го горнострелкового полка была одной из мер, которые проводились по плану подготовки визита в Тегеран советской правительственной делегации. Уровень этой делегации, как понимал генерал Ильичев, был достаточно высоким. Он знал, что в ее состав включен генерал Сергей Штеменко, начальник Оперативного управления Генерального штаба. Кто возглавит советскую делегацию 14 октября генерал Ильичев еще не знал.

Через день начальник ГРУ получил ответ от своего резидента из Тегерана. Полковник Борис Разин, который числился в военной разведке под псевдонимом «Жорес», докладывал:

«…Β настоящее время представителями Москвы и Ташкента отработан план передислокации 182-го горнострелкового полка и прибытие на его смену полка из Союза.

Основная часть полка расположена в Тегеране на центральном аэродроме Кале Морге, куда доступ иностранцам запрещен. Официально иранцам известно, что у нас в Тегеране существует специальная команда для перегонки автомашин обслуживания аэродрома. Нами приняты все меры, чтобы передислокация прошла незаметно. Перед иранцами этого вопроса не ставили и последние никакого интереса не проявляют. Буду следить за этим вопросом и при наличии новых данных немедленно сообщу. Жорес».

Ильичев внимательно изучил донесение своего резидента в Тегеране. Затем взял красный карандаш, который использовал для резолюций в исключительных случаях, и распорядился направить сообщение из Ирана «т. Молотову, т. Берия и т. Штеменко».

В этот же день 14 октября 1943 года Ильичев получил еще одно донесение из Тегерана. «Жорес» сообщал, что руководитель Ирана Реза-шах выехал 13 октября из Мешхеда в Тегеран. Находясь в Мешхеде, шах посетил советский гарнизон и остался доволен встречей с советскими офицерами. На приеме, устроенном в его честь, шах заявил о своей симпатии к Советскому Союзу и Красной Армии».

Реза-шах действительно с уважением относился к Советскому Союзу, но находился под полным влиянием англичан. «Жорес» сообщал о том, что англичане проявляют в Иране исключительную активность. Они всячески стремятся подобрать и назначить на ответственные правительственные и военные посты, как в Центре, так и на местах, верных им людей. Такие «кадровые операции» они пытаются проводить даже в населенных пунктах и иранских воинских частях, находящихся в зоне советского контроля. С помощью англичан близкий им по политическим взглядам полковник Джавади был назначен командиром дивизии в Тавризе, командиром 2-й гвардейской дивизии стал сторонник англичан полковник Мозаени. Начальник генерального штаба генерал Рияди также сотрудничал с англичанами и часто посещал посольство Великобритании.

Сообщения «Жореса» из Тегерана свидетельствовали о том, что кроме борьбы против германской агентуры в Иране англичане, пользуясь возможностью присутствия своих войск, стремятся укрепить политические позиции в этой стране, богатой нефтью, газом и другими полезными ископаемыми. «Жорес» докладывал в Центр:

«…Проводя свою политику, англичане стремятся всячески ослабить наше влияние в Иране путем насаждения своих сторонников в правительстве и в местных органах власти на всей занимаемой ими территории…»

Будущее Ирана также должно было стать одним из вопросов повестки дня переговоров руководителей СССР, США и Великобритании. Поэтому некоторые наиболее важные донесения «Мориса» и «Жореса» начальник военной разведки приказывал направлять в качестве специальных сообщений министру иностранных дел СССР В. Молотову.

Начальник ГРУ хорошо знал полковника Б. Разина. Этот резидент был одним из наиболее опытных сотрудников советской военной разведки, в которой работал с 1931 года.

Справка

Разин Борис Григорьевич. Родился в крестьянской семье в 1905 году в слободке Владими-ровка Царского уезда Астраханской губернии. В 1924 году добровольно вступил в ряды Красной Армии, в 1928 году окончил Киевскую артиллерийскую школу, в 1931 году завершил обучение на специальных курсах при IV (Разведывательном) управлении штаба РККА, работал помощником начальника пограничного разведпункта. После окончания Военной академии Красной Армии в 1937 году Б. Разин стал начальником разведывательного отдела Среднеазиатского военного округа, хорошо знал внутриполитическую обстановку в Иране. Именно поэтому в 1942 году полковник Б. Разин был назначен руководителем резидентуры советской военной разведки в Тегеране.

По указанию начальника военной разведки полковник Б. Разин и офицеры его резидентуры, а также сотрудники разведотделов штабов советских воинских частей и соединений, дислоцированных на территории Северного Ирана, в октябре 1943 года занимались сбором и анализом внутриполитической обстановки в Иране. 13 октября 1943 года «Жорес» докладывал в Центр:

«С настоящей почтой высылаю вам сводку по англо-американским и польским войскам, дислоцированным в Иране и Ираке, краткий обзор по ситуации на Ближнем Востоке и деятельности доктора Мильспо в Иране…направляю полный доклад о жандармерии Ирана по состоянию на 1 октября 1943 года.

В настоящее время аппарат резидентуры работает над подготовкой доклада об агентурной обстановке в Тегеране. Доклад будет представлен вам в установленный срок. Справка по радиоагентурной обстановке в Тегеране будет включена в общий доклад. Жорес».

Москва готовилась к встрече правительственных делегаций СССР, США и Великобритании. Л. Берия и его многочисленный аппарат принимали меры, которые полностью исключали утечку информации о предстоящей встрече. Упоминание о ней в любой секретной переписке было строжайше запрещено. Подготовка к встрече шла по единому плану, о полном содержании которого в Москве едва ли знали три — четыре человека. Среди них были только первые лица государства — И. Сталин, Л. Берия и В. Молотов.

В конечном итоге в результате подготовительных мероприятий, в которых принимала участие и советская военная разведка, были добыты сведения о позициях США и Великобритании на предстоящей встрече, о противоречиях, разделявших позиции США и Великобритании, что могло быть использовано в ходе переговоров, были заранее продуманы все вопросы прибытия и размещения в Тегеране членов советской делегации, и не только ее.

Правительственная делегация СССР должна была остановиться на территории советского посольства. На этой территории располагалось здание дипломатической миссии, резиденция посла, школа и ряд других служебных зданий.

Премьер-министр Великобритании У. Черчилль и сопровождавшие его лица должны были разместиться на территории британского посольства.

Советское и британское дипломатические представительства находились на противоположных сторонах одной тегеранской улицы, ширина которой была не более 50 метров.

Делегация США во главе с президентом США Ф. Рузвельтом должна была разместиться на территории американского дипломатического представительства, которое располагалось на значительном удалении от советского и британского посольств.

Так Тегеран стал «столицей» для встречи лидеров

СССР, США и Великобритании. Это был не простой выбор. Но, как показали события, которые развернулись в иранской столице в конце ноября — начале декабря 1943 года, выбор точный и полностью себя оправдавший.

 

Глава шестая.

Встреча «Большой тройки»

Во второй половине ноября 1943 года в советском посольстве в Тегеране начали осуществляться грандиозные и неудобные для всех служб дипломатического представительства мероприятия. Некоторые дверные проемы, ведущие в залы и отдельные кабинеты, расширялись. Отдельные комнаты перестраивались. Все делалось быстро, качественно и без излишеств. Плановый ремонт помещения диппредставительства в 1943 году не предусматривался, и происходящее удивляло непосвященных в дипломатические секреты сотрудников. Те же, кто знал, к чему готовится советское посольство, тоже удивлялись той необычной и неудобной для работы перестройке. Между собой они иногда обменивались такими фразами: «Неужели американский президент столь широкоплеч и высок, что не пройдет в обычные двери?» Большинство из них не знало, что Ф. Д. Рузвельт передвигается на специальной коляске, для которой стандартные двери были малы. Они полагали, что Рузвельт посетит советское посольство для переговоров со Сталиным. Никто не думал, что американскому президенту будет предложено разместиться в советском посольстве и он это предложение примет.

16 ноября 1943 года «Жорес» сообщал в Центр:

«Директору. Сегодня мне хозяйственник (посол СССР в Иране Смирнов) сообщил, что все служебные здания, в том числе и жилые квартиры, должны быть освобождены на месяц по известным вам причинам.

В связи с этим свою канцелярию я переношу в школу вместе с посольством, а квартиры для проживания мы получили в доме, арендованном хозяином в городе или в гости-нице. Пока еще точно не известно, но рацию, как будто, можно оставить на месте.

С автомашинами вопрос тоже не ясен. Будем ли мы ими пользоваться или они останутся на территории монастыря (посольства. — В. Л.)… Мы должны к вечеру 17 ноября освободить все здания. Имущество приказано оставить на квартирах. Последуют ли от вас какие-либо указания по этому вопросу. Жорес».

Указания последовали. 27 ноября генерал И. Ильичев направил «Жоресу» запрос следующего содержания:

«Молнируйте, сможете ли вы имеющимися у вас радистами обеспечить в течение недели беспрерывную круглосуточную работу вашей рации».

Длительное время в распоряжении «Жореса» в Тегеране находился только один радист — лейтенант Александр Семенов.

Семенов в 1941 году окончил Ленинградское военное училище связи. Командование училища так характеризовало профессиональную подготовку этого молодого офицера: «Как командир-радист подготовлен отлично». После прохождения специальной доподготовки на курсах военной разведки Семенов в августе 1942 года был направлен в длительную служебную командировку. Так он стал радистом резидентуры военной разведки в Тегеране и получил псевдоним «Зерар».

В течение 1942 и почти что всего 1943 года «Зерар» обеспечивал бесперебойную связь тегеранской резидентуры с Центром. Ему приходилось очень трудно. Разин это видел. В конце концов резидент направил в Центр запрос, в котором попытался убедить Центр направить ему еще одного радиста. Центр в середине 1943 года пошел навстречу своему резиденту. В Тегеран прибыл лейтенант Василий Туманов, получивший псевдоним «Дербент». Шифровальщиком в резидентуре был старший лейтенант Иродион Кузнецов («Рудбар»).

«Зерар», «Дербент» и «Рудбар» успешно справлялись со своими обязанностями. Поэтому «Жорес», отвечая на запрос начальника ГРУ, сообщил, что подчиненные ему радисты смогут выполнить любое задание Центра.

В конце ноября Сталин покинул Москву. Конечная станция, на которую должен был прибыть его литерный поезд № 501, была мало кому известна. Литерный шел по маршруту Москва — Сталинград — Баку. Сталин располагался в отдельном бронированном вагоне, который весил более 80 тонн. В отдельном вагоне ехал и Берия. Он отвечал за безопасность советской делегации.

В состав делегации входили В. М. Молотов, генерал

С. М. Штеменко и другие ответственные работники Министерства иностранных дел и Генерального штаба. Руководителем делегации был И. В. Сталин. На одном из участков пути литерный поезд чуть было не попал под налет германских бомбардировщиков. Из Баку до Тегерана Сталин добирался на самолете. Члены делегации прибыли в Тегеран на втором самолете.

У. Черчилль отправился из Лондона в Египет. До Каира он добрался без приключений, рассчитывая во время встречи с американским президентом еще раз попытаться согласовать позиции США и Великобритании по основным вопросам переговоров со Сталиным.

Рузвельт пересекал Атлантический океан на лучшем в те годы в США военном корабле «Айова». Президентский корабль сопровождался усиленным эскортом боевых кораблей, которым удалось избежать встречи с германскими подводными лодками. Атлантика тоже была благосклонна к путешествию американского президента. Однако американцев все-таки потрепал сильный шторм. На одном из кораблей сопровождения произошел самопроизвольный пуск торпеды, которая чуть было не угодила в «Айову». После девятидневного перехода «Айова» прибыла в алжирский порт Оран.

Рузвельт и Черчилль встретились в Каире и предварительно обсудили все вопросы повестки дня предстоящих переговоров с советской делегацией.

28 ноября делегации трех держав уже были в Тегеране. Для германских диверсантов Сталин, Рузвельт и Черчилль были заманчивыми мишенями. Любой даже неудачный террористический акт мог бы сорвать работу Тегеранской конференции. Опасность была реальной, политические последствия ее — непредсказуемы. Американская и британская специальные службы не имели никаких сведений о возможном террористическом акте, который готовили германские разведчики. Сталин сообщил Рузвельту о своих опасениях, основанных на данных советской разведки, и предложил американскому президенту разместиться в здании советского посольства, которое было заблаговременно освобождено от дипломатического и технического персонала. Рузвельт был удивлен предложением, но принял его, посчитав данные советской разведки вполне убедительными. Руководитель советской делегации расположился в резиденции посла.

Черчилль, посольство которого находилось напротив советской дипломатической миссии, счел удобным и предпочтительным для себя проживать и работать под крышей британского посольства и находиться под охраной агентов британской секретной службы. Между советским и британским посольствами через улицу был построен специальный защищенный переход. Улица была закрыта для движения любого постороннего транспорта. На совещание в советское посольство Черчилль приходил по этому специальному переходу, которое со всех сторон охранялось агентами британской специальной службы и сотрудниками НКВД.

Вокруг объединенного коридором безопасности советско-британского дипломатического комплекса, где проходили встречи лидеров трех государств антигитлеровской коалиции, было создано три кольца усиленной охраны.

Тегеранские дискуссии продолжались с 28 ноября по 1 декабря. Лидеры трех стран антигитлеровской коалиции обсудили все вопросы повестки дня, приняли конкретные решения. В ходе работы конференции Рузвельт предложил обсудить вопрос о расчленении Германии после войны на пять автономных государств. Это предложение поддержал Черчилль. Однако Сталин не согласился с союзниками и предложил передать рассмотрение этого вопроса в Европейскую консультативную комиссию.

Как и предполагалось, на Тегеранской конференции был рассмотрен вопрос об Иране. Лидеры трех держав после непродолжительной дискуссии приняли декларацию, в которой было выражено желание правительств СССР, США и Великобритании «сохранить полную независимость, суверенитет и территориальную неприкосновенность Ирана».

Обсуждался также вопрос о Польше. В предварительном порядке было достигнуто соглашение о том, что ее восточная граница будет проходить по «линии Керзона», а западная — в районе Одера.

По настоянию советской делегации конференция приняла решение об открытии второго фронта во Франции, однако США и Великобритания обещали предпринять широкие десантные операции лишь в мае 1944 года.

Главы трех правительств подчеркивали, что они согласовали свои «планы уничтожения германских вооруженных сил. Мы пришли к полному соглашению относительно масштабов и сроков операций, которые будут предприняты с востока, запада и юга. Взаимопонимание, достигнутое нами здесь, гарантирует нам победу».

До разгрома фашистской Германии еще было далеко, тем не менее в беседе со Сталиным 29 ноября Рузвельт предложил обсудить послевоенное устройство мира. Американский президент говорил о том, что необходимо создать такую организацию, которая смогла бы обеспечить длительный мир после войны.

Сталин поддержал идею создания международной организации, которая должна быть основана на принципах объединенных наций. «Что касается мирного времени, — заявили руководители трех держав, — то мы уверены, что существующее между нами согласие обеспечит прочный мир. Мы полностью признаем высокую ответственность, лежащую на нас и на всех объединенных нациях, за осуществление такого мира, который получит одобрение подавляющей массы народов земного шара и который устранит бедность и ужасы войны на многие поколения» .

Об объединении усилий США и Великобритании в области создания атомной бомбы Сталину никто ничего не сказал…

30 ноября был очередной день рождения Уинстона Черчилля. Британскому премьер-министру исполнилось 69 лет — возраст вполне достойный и уважаемый. Торжественный вечер, посвященный этому событию, проходил вечером в британском посольстве. Сталин прибыл на этот прием в парадной маршальской форме, его сопровождали Молотов и Ворошилов. Он подарил Черчиллю каракулевую шапку и большую фарфоровую скульптурную группу на сюжет русских народных сказок. Рузвельт преподнес британскому премьеру старинную персидскую чашу и исфаганский ковер.

На приеме было много тостов. Но один запомнился всем. Его произнес Рузвельт. Американский президент сказал в тот вечер: «В то время как мы здесь празднуем день рождения британского премьер-министра, Красная Армия продолжает теснить нацистские полчища. За успехи советского оружия!»

К вечеру 1 декабря в Тегеране похолодало. В горах Ху-зистана внезапно выпал снег. Метеоусловия резко изменились. Это вынудило Рузвельта поторопиться с отлетом из Тегерана. В спешном порядке был согласован текст заключительной декларации. Торжественной церемонии подписания не проводили. Подписи под этим важнейшим политическим документом, как вспоминал переводчик Сталина В. Бережков, собирали «методом опроса. Каждый из главных участников конференции в отдельности наскоро поставил свою визу. У нас на руках остался изрядно помятый листок с подписями, сделанными карандашом».

Внешний вид листка никак не гармонировал с содержанием документа, который стал известен всему миру как Тегеранская декларация трех держав.

«Закончив наши дружественные совещания, — заявляли Рузвельт, Сталин и Черчилль, — мы уверенно ждем того дня, когда все народы мира будут жить свободно, не подвергаясь тирании, и в соответствии со своими различными стремлениями и со своей совестью…»

Тегеранская конференция подтвердила готовность союзных держав сотрудничать в деле скорейшего достижения победы над Германией и ее союзниками.

Во время работы Тегеранской конференции радисты резидентуры военной разведки А. Семенов и В. Туманов, а также шифровальщик И. Кузнецов обеспечивали бесперебойную круглосуточную связь советской делегации с Москвой.

Во время пребывания в Тегеране И. Сталин пригласил к себе резидента военной разведки полковника Б. Разина. Вот что доложил в Центр об этой встрече «Жорес» 2 декабря 1943 года:

«Молния. Главному директору. Доношу, что 2 ноября в 10.00 по тегеранскому времени я был принят Верховным Главнокомандующим Маршалом Советского Союза тов. Сталиным. До приема у тов. Сталина имел беседу с тов. Молотовым.

Маршал тов. Сталин кратко интересовался общим состоянием иранской армии, рассказал о посещении шаха и о мероприятиях по организации в Иране танковой и авиационной школ с нашей материальной часть и инструкторами.

Мною было кратко доложено о состоянии иранской армии и иранском генералитете, какое количество генералов имеет русскую школу, а также о влиянии англичан на руководство иранской армии…

Маршал тов. Сталин выслушал ответы на его вопросы и дал следующие указания: «Шах и его ближайшие помощники запуганы английским влиянием, но придерживаются нашей ориентации, что нужно поддерживать, поощрять их намерения и подтверждать нашей работой…»

Маршал тов. Сталин сказал, что он предполагает дать иранцам около 20 самолетов и такое же количество танков, что нам нужно подбирать иранские кадры, которые бы мы готовили сами.

На мой ответ о возможностях дислокации авиационной и танковой школ, маршал согласился предварительно. Авиа-цыонную школу организовать в Мешхеде, а танковую в Тегеране.

Им было указано на то, по этому вопросу будет

принято окончательное решение в Москве и что это мероприятие является секретным.

Когда же я выходил из кабинета, маршал вернул меня и добавил: «Внимательно смотрите за обстановкой и помогайте иранцам…» Затем он попрощался со мной. Я принимал участие в его проводах на аэродроме.

Тов. Молотовым также были поставлены вопросы по организации указанных школ. Он также интересовался мнением о результатах конференции. Жорес».

В этот же день «Жорес» направил в Центр еще одну телеграмму, в которой спрашивал указаний о порядке дальнейшей работы рации резидентуры. Генерал Ильичев 3 ноября приказал «Жоресу» перевести радиостанцию резидентуры на обычную нормальную связь.

Советская делегация покинула Тегеран во второй половине дня 2 декабря. Первыми с тегеранского аэродрома, который усиленно охранялся специально введенным в иранскую столицу полком, в воздух поднялись два двухмоторных самолета. В одном из них был Сталин, во втором — группа экспертов Генерального штаба.

Через некоторое время в советское посольство поступило по военной линии радиосвязи сообщение о том, что самолеты благополучно приземлились в Баку.

Сталин благополучно добрался до Москвы, Рузвельт прибыл в Вашингтон, Черчилль — в Лондон.

«Жорес» 5 декабря направил начальнику военной разведки радиограмму следующего содержания:

«Докладываю, что работники вверенного мне аппарата Зерар, Рудбар и работник Дербент в период присутствия советской делегации во главе с маршалом тов. Сталиным в Тегеране показали образцы отличной работы по обеспечению круглосуточной непрерывной связи по обмену правительственными телеграммами. Ходатайствую о поощрении последних». Через несколько дней «Жорес» получил указание начальника военной разведки: «За отличную работу по обеспечению воздушной связью советской делегации объявляю благодарность и награждаю ценными подарками Зерара — стоимостью в 2000 риал, Рудбара — стоимостью в 1500 риал и Дербента — стоимостью в 1000 риал».

В письме Рузвельту 6 декабря 1943 года И. Сталин, отмечая успех конференции и особое значение ее решений, написал: «Надеюсь, что общий враг наших народов — гитлеровская Германия скоро это почувствует».

7 декабря 1943 года в советской печати было опубликовано сообщение о встрече руководителей СССР, США и Великобритании в Тегеране, напечатаны тексты декларации и других документов, принятых в ходе конференции. В этот день в СССР впервые стало известно о том, что Сталин выезжал из Москвы и в течение четырех дней участвовал в переговорах в Тегеране с руководителями США и Великобритании.

Ф. Рузвельт рассказывал своему сыну Эллиоту о том, что Сталин настойчиво и уверенно отстаивал позиции СССР по каждому вопросу конференции в Тегеране.

Уверенность руководителя советской делегации была объяснима — благодаря данным своей разведки, а также глубокому анализу всех обстоятельств Сталин точно знал, чего хотели бы добиться от него Рузвельт и Черчилль. Уступая в малом, он смог добиться успеха в большом. Он преодолел упорное сопротивление британского премьер-министра и получил обещание, что операция «Overlord» вместе с высадкой десанта союзников в Южной Франции будет осуществлена в пределах мая 1944 года. Глава советской делегации обещал, что к этому сроку советское командование организует большое наступление против немцев в нескольких местах, чтобы не дать им возможность создать какие-либо затруднения для операции «Overlord». Это было зафиксировано в решениях по военным вопросам Тегеранской конференции, которые позволили союзникам в 1944 году объединить усилия и ускорить разгром фашистской Германии.

После окончания Второй мировой войны полковнику Б. Разину в 1949 году было присвоено звание «генерал-майор». Генералом стал и полковник П. Мелкишев. Успешно продолжали работать и другие военные разведчики, которые в октябре — ноябре 1943 года принимали участие в обеспечении деятельности советской правительственной делегации во время Тегеранской конференции.

После встречи руководителей СССР, США и Великобритании в Тегеране прошло много лет. Тегеранская конференция навсегда осталась в истории XX века. Среди специалистов, которые обеспечили подготовку и успешную работу советской делегации в Тегеране, были генерал-майор И. Скляров, полковники П. Мелкишев, Б. Разин и другие военные разведчики.