В 1964 году Маршал Советского Союза Ф. Голиков, который в 1940 – 1941 годах был начальником Разведуправления Красной Армии, обратился к Н. Хрущеву с просьбой разрешить ему написать книгу о деятельности советской военной разведки накануне Великой Отечественной войны.

Ф. Голиков собирался, как он писал, «ответить советским людям, что она (военная разведка. – В. Л.) сделала, что имела и что дала политическому и военному руководству страны перед нападением гитлеровской Германии» на СССР.

Маршал обещал Н. Хрущеву представить рукопись своих мемуаров на рассмотрение в ЦК КПСС и считал, что «на разработку этой книги потребуется год – полтора».

Голиков надеялся на то, что Н. Хрущев одобрит его инициативу. Но маршал ошибся. Ни через год, ни через два он не получил разрешения на подготовку книги о военной разведке. Видимо, «воспоминания и размышления» бывшего начальника Разведуправления о результатах деятельности советской военной разведки накануне войны могли поколебать официальную точку зрения на трагический для СССР начальный период войны с Германией. 1941 год имел много тайн, которые Н. Хрущев, видимо, не хотел раскрывать.

В последующие годы Ф. Голиков трижды просил разрешения на публикацию в открытой печати его статьи о деятельности Разведуправления Красной Армии накануне войны. Но ни одна из его попыток не увенчалась успехом.

В 1966 году Ф. Голиков попытался внести некоторые изменения и дополнения в фундаментальный труд «50 лет Вооруженных Сил СССР», который готовился к полувековому юбилею Советской Армии и Военно-Морского Флота. Рецензируя рукопись этой объемной монографии, бывший начальник военной разведки писал: «Вопрос о роли советской военной разведки и о работе Разведуправления в книге обходится, причем словно преднамеренно. Между тем советская военная разведка во главе с РУ Генштаба может смело смотреть в глаза своему народу...»

В феврале 1968 года маршал Ф. Голиков написал письмо генерал-полковнику X. Мамсурову, первому заместителю начальника Главного Разведывательного управления, в котором, в частности, спрашивал: «Будет ли дана возможность самим разведчикам того времени открыто сказать нашей партии и народу о результатах работы военной разведки перед Великой Отечественной войной?» Далее Ф. Голиков сообщал: « Что касается меня, то я этой возможности добиваюсь уже не первый год и берусь написать, что будет признано необходимым: книгу или большую статью. Сделать это можно, отнюдь не раскрывая того, что должно быть скрыто».

Маршал считал, что настало время «положить предел разным догадкам, недомолвкам, кривотолкам, домыслам и вымыслам по этому важному вопросу». Голиков обращал внимание на то, что «при чтении материалов о Зорге у советских людей неизбежно возникает вопрос: а что же сделано с донесениями Зорге? Что сделано с донесениями других разведчиков? Ведь Зорге... был далеко не единственным из числа работников агентуры нашего Разведупра, которые добыли точные сведения о планах войны фашистской Германии против СССР».

Маршал Ф. Голиков был прав. Зорге был не единственным советским разведчиком, который смог добыть сведения о подготовке фашистской Германии к вероломному нападению на Советский Союз. Важные и точные сведения в первой половине 1941 года поступали в Москву от «Альты». В состав разведгруппы, которой руководила «Альта», входили некоторые агенты, работавшие с «Арбиным» в Варшаве. Оказалось, что их взаимодействие имело очень прочную основу. Четверо из них жили в 1929 – 1932 годах в Берлине и Бреслау, учились в одном университете, работали в одной и той же газете, принимали активное участие в борьбе против сил, стремившихся установить в Германии фашистскую диктатуру.

 

Глава первая

«Альта» и «Арбин»

Под псевдонимом «Альта» в военной разведке числилась немецкая журналистка Ильзе Штёбе. Удивительная женщина, жизнь которой напоминает судьбу библейской героини Есфири, которая стала женой персидского царя Артаксеркса и в трудный час защитила свой народ. «Альта» не стала известной, как Есфирь, но сделала гораздо больше и заплатила за это своей жизнью.

На связи у «Альты» в Берлине был агент «Ариец», который добывал ценную информацию. Второго члена группы – Карла Хельфриха (псевдоним «Хир») «Альта» завербовала в 1940 году.

«Альта» первой добыла сведения о плане операции «Барбаросса» – плане войны Германии против СССР.

Для того чтобы представить степень секретности этого документа, необходимо назвать только два связанных с ним факта.

Первый – план операции «Барбаросса» подписан Гитлером 18 декабря 1940 года. По указанию Гитлера было изготовлено восемь экземпляров этого документа. Четыре экземпляра Гитлер спрятал в свой личный сейф, а четыре других передал высшим политическим и военным руководителям Третьего рейха, которые отвечали за конкретную подготовку нападения Германии на Советский Союз.

Круг лиц, знавших о плане операции «Барбаросса», был ограничен...

Второй факт – сведения о плане операции «Барбаросса» стали известны «Альте» 28 декабря. Сообщение о том, что в Германии утвержден план войны против СССР, поступило генерал-лейтенанту Ф. Голикову 29 декабря 1940 года. Голиков незамедлительно доложил И. В. Сталину эти сведения, а также потребовал уточнить данные из Берлина, проверить их и добыть новые сведения по вопросу нападения Германии на Советский Союз.

5 января поступило новое донесение «Альты». В нем подтверждалось и уточнялось содержание первого сообщения.

Кроме И. В. Сталина это донесение военной разведки было доложено наркому иностранных дел СССР В. М. Молотову, наркому обороны СССР Маршалу Советского Союза С. К. Тимошенко и начальнику Генерального штаба генерал-полковнику К. А. Мерецкову. Эти государственные деятели входили в секретный «первый список» Разведуправления Красной Армии. Самые важные и неотложные сведения, которые касались безопасности государства, добывавшиеся военной разведкой, в первую очередь незамедлительно докладывались именно И. Сталину, В. Молотову, С. Тимошенко и К. Мерецкову. С первых дней февраля 1941 года, когда начальником Генерального штаба был назначен Г. К. Жуков, его фамилия была включена в «первый список» Разведуправления Красной Армии для рассылки специальных сообщений и специальных донесений, касавшихся неотложных проблем безопасности страны.

В первой половине 1941 года от «Альты» поступали данные, уточнявшие план операции «Барбаросса» и раскрывавшие сроки нападения Германии на СССР, а также ход поэтапной подготовки Третьего рейха к этой агрессии. Эти документы также направлялись И. Сталину, В. Молотову, С. Тимошенко и Г. Жукову.

В Разведуправлении существовал и «второй список», в который входили Л. Берия, А. Василевский, А. Микоян и другие первые лица советского государства. Этим лицам также направлялись разведсведения, полученные военной разведкой.

Когда же «Альта» стала сотрудничать с советской военной разведкой? Как ей удалось получить доступ к таким важным документам Третьего рейха? Обратимся к архивным данным и немецким источникам.

Ильзе Штёбе родилась 17 мая 1911 года в семье рабочих, проживавшей в пролетарском районе Берлина – Красный Веддинг.

Материальное положение семьи не позволило Ильзе закончить гимназию. После школы она поступила на курсы секретарей-стенографисток, получила диплом и устроилась на работу в издательский концерн «Моссе». В 1930 году стала сотрудницей газеты «Берлинер тагеблатт», которой более десяти лет руководил известный публицист Теодор Вольф. Он был широко известен в политических кругах Германии периода Веймарской республики. С помощью Вольфа Ильзе Штёбе сделала первые шаги в журналистике.

Об Ильзе Штёбе написано много статей. В некоторых из них она изображается в качестве активной секс-шпионки. В частности, в книге И. Свеченовской «Секс и советский шпионаж», опубликованной в 2002 году издательством «ОЛМА-ПРЕСС», утверждается, что «Москва порекомендовала Шелия (агенту военной разведки „Арийцу“. – В. Л.) взять в секретари Ильзе Штёбе, работавшую раньше корреспондентом в «Берлинер тагеблатт». Их отношения очень быстро перестали быть только деловыми. Ильзе практически стала женой пожилого дипломата. Этот служебный роман принес внушительные дивиденды советской разведке».

Дивиденды были действительно серьезные, но получены другим путем.

Работая в газете «Берлинер тагеблатт», Ильзе Штёбе познакомилась с корреспондентом этой газеты Рудольфом Гернштадтом. Они были молоды, красивы, имели общие интересы, принимали участие в забастовках рабочих, о которых иногда публиковали материалы в своей газете. Вскоре они стали мужем и женой. Но брак не зарегистрировали, так как время было напряженное. Они хотели посвятить себя борьбе за свободную Германию. Одним словом, решили, что гражданский брак – это тоже путь к семейному счастью.

Рудольф Гернштадт был несколько старше Ильзе Штёбе. Он родился 18 марта 1903 году в городе Глейвиц в Верхнесилезском промышленном округе. Отец Рудольфа, Людвиг Гернштадт, был крупным адвокатом, зарабатывал в месяц до 1200 марок, достаточно большая сумма, если учитывать, что средний заработок промышленного рабочего в то время составлял только 80 – 150 марок в месяц.

Семья Гернштадта принадлежала к еврейской части мелкой буржуазии Германии. Родственники со стороны отца (дед и прадед) были ремесленниками и извозчиками, которые постепенно, как писал Р. Гернштадт в своей автобиографии, «в поколении моего дедушки развились до мелких торговцев».

Со стороны матери родственники Рудольфа были выходцами из богатых коммерсантов, которые «играли ведущую роль в эксплуатации верхнесилезских рабочих в 1870 – 1900 годах».

Представители семей родителей Рудольфа Гернштадта никогда не общались друг с другом. Семья матери свысока смотрела на семью отца, а семья отца презирала семью его матери.

Отец Рудольфа, будучи в 1894 году студентом Берлинского университета, вступил в Германскую социалистическую партию. Он руководствовался честными соображениями, но позднее отказался от них, «поскольку и германская социал-демократия позже изменила свой характер. Эта партия, и мой отец в том числе, – писал в автобиографии Р. Гернштадт, – после 1900 года базировалась на практике обмана масс, как и до 1900 года – основывалась на честных началах».

С 1912 по 1921 год Рудольф Гернштадт учился в католической гуманитарной гимназии в городе Глейвиц. Весной 1921 года по настоянию родителей Гернштадт отправился на учебу в Берлин. Отец считал, что его сын тоже должен осилить юриспруденцию и стать адвокатом.

Молодой Гернштадт год продержался в Берлинском университете. Перспектива стать адвокатом его явно не прельщала. Поэтому в середине 1922 года он переехал на учебу в город Хайдерберг. В октябре 1922 года Рудольф набрался смелости и заявил своим родителям, что он не хочет изучать юриспруденцию, а хотел бы стать писателем. Требования отца и просьбы матери не привели ни к чему. Рудольф считал, что у него есть способности красиво и точно выражать свои мысли. Это, как он писал через несколько лет, «привело меня к неправильному пониманию и уверенности, что я обладаю поэтическим талантом».

Но это прозрение произойдет позже. В 1922 году отец Людвиг Гернштадт отправил своего сына в бюро «Обершлесишен Цоллитоферверкен», которое находилось в Краппитце. Там сын адвоката должен был начать изучение других наук, которые бы позволили ему стать менеджером промышленной компании. Обучение проходило в рамках программы «Хартман-концерн», принадлежавшей группе германских промышленников, с которыми сотрудничал Л. Гернштадт.

Период с осени 1922 по осень 1924 года был самым неинтересным в жизни Рудольфа. Он учился и работал в качестве бухгалтера-кассира на заводе фирмы «Обершлесишен Цоллитоферверкен». Благодаря протекции отца, он одно время дослужился до начальника склада готовой продукции и прошел школу секретаря директора.

Этот период работы на заводе позволил Рудольфу больше общаться с рабочими, возбудил у него интерес к социальным вопросам и политическим проблемам. Он стал поддерживать выступления рабочих против дирекции, «возненавидел социализм своего отца», но глубоких выводов из того, что он видел, молодой Гернштадт сделать не мог – не хватало образования. Поэтому, второй раз нарушив волю родителей, он в ноябре 1924 года бросил работу в Краппитце и отправился в Берлин в качестве «независимого писателя». На помощь родителей больше рассчитывать он не мог и поэтому жил на скудные средства, которые удавалось зарабатывать. Одно время Рудольф читал лекции в драматургическом издательстве «Три маски». Мать иногда присылала ему денежные почтовые переводы, которые помогали «независимому писателю» кое-как сводить концы с концами.

Три года, с марта 1925 по май 1928 года, Рудольф, как он признался однажды Ильзе Штёбе, «потратил на драматические искания и литературные опыты, писал драмы, в которых пытался в качестве героев показывать не королей, а коллектив». Он действительно работал очень много, по «1100 раз переписывал отдельные сцены своих литературных произведений, но не достиг никаких положительных результатов».

Несмотря на крупные неудачи на литературном поприще, Рудольф Гернштадт делал успехи на других направлениях. Он приобрел много новых интересных друзей, стал более глубоко понимать социальные проблемы, которые беспокоили германское общество, начал принимать активное участие в рабочем движении. Неудачи в драматургии компенсировались его заметными успехами в журналистике.

В мае 1928 года Р. Гернштадту удалось устроиться на работу в газету «Берлинер тагеблатт» сначала в качестве «неоплачиваемого помощника редактора». Обязательный испытательный срок он выдержал успешно. С июня ему начали выплачивать построчный гонорар, как репортеру, а с сентября 1928 года Р. Гернштадт стал полноправным сотрудником редакции газеты.

В 1927 – 1930 годах газета «Берлинер тагеблатт» была одной из наиболее популярных буржуазных газет Германии. Рудольф придерживался коммунистических взглядов и не скрывал своих убеждений. В редакции его считали коммунистом. Молодые сотрудники газеты часто шутили, спрашивая Рудольфа о том, не «собирается ли он ускорить мировую революцию», печатая свои заметки в «Берлинер тагеблатт».

«Моему решению вступить в компартию и порвать свою работу в буржуазных кругах способствовал целый ряд обстоятельств», – писал Р. Гернштадт уже после войны.

Одним из таких обстоятельств была поддержка, которую Гернштадт оказал рабочим, которых рурские промышленники в мае 1929 года, остановив свои предприятия, выбросили на улицу.

Рудольф нашел в конституции Веймарской республики положение, согласно которому государство могло взять на себя управление предприятием, если промышленники заявят, что они сами не в состоянии управлять дальше процессом производства.

В первый же день после увольнения рабочих Р. Гернштадт встретил в редакции газеты «Берлинер тагеблатт» бывшего министра юстиции доктора Ландсберга, одного из лидеров фракции социал-демократической партии в рейхстаге. Ландсберг был также адвокатом газеты и защищал ее интересы в различных «нестандартных» ситуациях, которые возникали в отношениях демократически настроенных журналистов и владельцев местных промышленных предприятий.

Гернштадт обратился к Ландсбергу и предложил ему выступить в защиту прав рабочих на основе действующей конституции. Гернштадт выразил согласие по поручению Ландсберга сделать сообщение в газете «Берлинер тагеблатт» о том, что социал-демократическая фракция рейхстага хочет добиться от правительства временной или постоянной конфискации рурских предприятий. Такое сообщение Гернштадт собирался опубликовать в ближайшем номере газеты. Журналист считал, что публикация материала подтолкнет власти к официальному разбирательству и поможет разрешить конфликт между рабочими и предпринимателями.

Ландсберг внимательно выслушал Гернштадта и спросил:

– Какое мое личное участие должно быть в этом деле?

– Вы должны добиться, чтобы социал-демократическая фракция действительно поставила этот вопрос на обсуждение на заседании рейхстага, – ответил журналист и добавил: – Было бы хорошо, если бы газеты социал-демократической партии перепечатали в своих номерах мое сообщение. Эта акция в печати привлечет внимание широкой общественности и, несомненно, будет содействовать изменению позиции предпринимателей, которые должны прекратить незаконное увольнение рабочих...

Ландсберг молчал. С легкой иронией посмотрел на Гернштадта и пообещал:

– Могу передать ваши соображения редактору газеты «Форвертс». Возможно, он опубликует ваш материал. Однако гарантий дать не могу...

К вечеру Гернштадт написал свою статью. В то время когда он уже собирался поставить последнюю точку, в рабочий кабинет журналиста вошел заведующий отделом и сказал, что его материал не может быть опубликован на страницах «Берлинер тагеблатт».

Гернштадт передал свою статью в редакцию газеты «Берлинер фольксцайтунг». Статья была опубликована в тот же день, она занимала практически целую газетную полосу. Но эффект от публикации его материала получился не такой, как он ожидал.

На следующий день в его «родной» газете «Берлинер тагеблатт» напечатали статью под броским заголовком «Большевизм в доме Моссе». В этом же номере газеты была и другая, не менее острая статья – «Рука Москвы на Ерусалименштрассе».

Газета «Форвертс», поддержку со стороны которой обещал Ландсберг, молчала. Фракция социал-демократической партии в рейхстаге тоже молчала и ничего не делала в поддержку рабочих. Ландсберг исчез. Точнее, Гернштадт нигде не мог его найти.

В дело вступили закулисные силы. Представитель предпринимателей заявил редактору газеты «Берлинер тагеблатт», что пока Гернштадт будет находиться в штате газеты, редакция не получит от предпринимателей ни одной рекламы... Гернштадта уволили.

Через несколько дней, когда страсти вокруг публикации Гернштадта в «Берлинер фольксцайтунг» несколько стихли, главный редактор «Берлинер тагеблатт» Теодор Вольф снова пригласил Рудольфа на работу в редакцию. Гернштадт знал, что Вольф, несмотря на весь свой «демократизм», не разделял точки зрения Гернштадта, но он не был согласен и с хозяином газетного дома Моссе, который уволил журналиста с работы.

Этот случай, а также многие другие подобные ситуации, которые возникали в то время в жизни Рудольфа Гернштадта, убедили его в том, что выступления одного человека против зла и несправедливости бесперспективны. Он понял, что общие интересы можно защищать только общими усилиями. Гернштадт решил вступить в германскую компартию. Так же решили поступить еще два сотрудника редакции – журналист Р. Оттс и секретарь главного редактора Ильзе Штёбе, с которой Рудольф уже поддерживал теплые дружеские отношения.

21 ноября 1929 года трое инакомыслящих из «Берлинер тагеблатт» отправились в Карл-Либкнехт хауз. Их принял депутат от КПГ Гольке. От имени всех троих Гернштадт попросил Гольке принять их в члены компартии и сказать, где и каким образом они могут начать работать в интересах партии.

Гольке выслушал всех троих, поинтересовался, где они работают, почему приняли такое решение, что хотели бы делать в партии. А затем неожиданно для Гернштадта и его друзей сказал:

– Мы могли бы сейчас же принять вас в нашу партию и определить в одну из ее ячеек, как и любого другого немца, который желает вступить в наши ряды. Но я бы хотел попросить не настаивать на немедленном приеме вас в партию. Вы можете быть более полезны для партии, если мы и не определим вас в какую-нибудь ячейку...

– Каким образом мы можем быть полезны общему делу, если не будем членами партии? – спросила Ильзе Штёбе.

– Ответ я вам дам через некоторое время, – прощаясь с журналистами, сказал Гольке, – мне нужно посоветоваться кое с кем. Подождите недели две-три. Я с вами свяжусь...

Ждать пришлось долго. В тот год Гернштадт и его коллеги по работе членами Компартии Германии не стали. В феврале 1930 года Рудольф снова посетил Карл-Либкнехт хауз, но Гольке не нашел...

В марте 1930 года над головой Р. Гернштадта вновь сгустились тучи. Его выступление в защиту рабочих не забывалось. Хозяева издательского дома Моссе предложили молодому журналисту выехать на работу в провинциальный город Бреслау, где Гернштадт пробыл несколько недель. Теодор Вольф добился назначения Рудольфа в Прагу в качестве корреспондента «Берлинер тагеблатт». 15 июня Гернштадт выехал из Германии на работу в Чехословакию. Ильзе Штёбе осталась в Берлине.

18 июня Рудольф явился в штаб-квартиру Компартии Чехословакии, встретился с представителем партии неким Гутманом, рассказал ему о себе и попросил принять его в члены компартии. Гутман, как и Гольке, предложил подождать недели две-три.

Прошел месяц. Гутман о себе не давал знать. Тогда Гернштадт отправился в Берлин, нашел депутата рейхстага от компартии Мюнценберга, пришел к нему домой и рассказал о своих попытках вступить в члены компартии. Мюнценберг обещал позаботиться о Гернштадте и одновременно предложил место редактора в одной из газет Компартии Германии. Рудольф принял это предложение и выехал в Прагу, чтобы завершить в Чехословакии все свои дела и уволиться с работы в газете «Прагер тагеблатт», корреспондентом которой он был по рекомендации Теодора Вольфа.

Все складывалось так, как и хотел Р. Гернштадт. Но не зря же говорят, что человек предполагает, а Бог располагает. Судьба и на этот раз вмешалась и внесла в планы Рудольфа Гернштадта свои коррективы. На этот раз коррективы оказались настолько серьезными, что они предопределили дальнейшую жизнь этого активного человека и ввергли его в тайную борьбу, которая шла между государствами на Европейском континенте. В центре этой борьбы оказались Германия и Россия.

Накануне отъезда Р. Гернштадта из Праги к нему в гостиницу прибыл неизвестный человек. Незнакомца звали Людвиг Фрейнд. Он являлся членом компартии Чехословакии, одним из ее функционеров. Людвиг сообщил Гернштадту, что главный редактор газеты «Руде право», который не так давно был арестован полицией, поручил ему, Людвигу, связаться с немецким журналистом Гернштадтом и помочь вступить в компартию.

Выслушав гостя, Рудольф ответил, что уже в такой помощи надобности нет. Он решил переехать в Берлин, где ему господин Мюнценберг предложил работу в одной из немецких коммунистических газет.

– Фамилия Мюнценберга мне хорошо известна, – сказал Фрейнд. – Его предложение не вызывает сомнения. Однако, – продолжил Людвиг, – я считаю, что вы, принимая его предложение, можете допустить серьезную ошибку.

Неожиданный вывод заинтересовал Гернштадта.

– Да, да, – продолжал рассуждать гость. – Считаю не только ошибочным, но и недопустимым с вашей стороны принимать предложение Мюнценберга...

Гернштадт попросил уточнить, почему к такому выводу пришел его гость.

Людвиг улыбнулся и сказал в ответ:

– Вы, мой дорогой друг, должны остаться на работе в газете «Берлинер тагеблатт». Работая в этой влиятельной газете, вы можете оказать партии больше помощи, нежели редактируя одну из мелких газет партии в Германии.

Разговор был похож на движение по улице с односторонним движением. Людвиг знал что говорил и двигался к своей цели, пытаясь убедить собеседника отказаться от предложения Мюнценберга. Странным было то, что он, являясь партийным функционером, тем не менее рекомендовал Гернштадту не торопиться с вступлением в члены коммунистической партии.

Гернштадт, который уже принял решение выехать в Германию и заняться редактированием газеты, о которой говорил ему Мюнценберг, не понимал Людвига. Более того, он должен был отказаться от уже принятого решения неизвестно во имя чего. Гернштадту нужны были серьезные аргументы.

Поняв, что в разговоре настал критический момент, после которого его собеседник может нарушить правила движения, Людвиг Фрейнд открыто сказал:

– В Праге находится один мой очень хороший друг, который, если вы не возражаете, может указать вам правильный путь в жизни.

Людвиг помолчал. Затем, подчеркивая каждое слово, повторил:

– Единственный и правильный путь...

Внимательно посмотрев на собеседника, Людвиг спросил:

– Можете ли вы, господин Гернштадт, сейчас же прекратить свои связи с Мюнценбергом?

Вопрос был для Гернштадта совершенно неожиданным, тем не менее он быстро отреагировал:

– Если вы гарантируете, что сейчас же я буду принят в партию тем путем, каким предлагаете вы, то мой ответ лаконичен: да!

Ответ Людвига был тоже положительным. Он гарантировал немецкому журналисту членство в партии.

Через день они встретились в одном из ресторанов. Людвиг представил Гернштадта незнакомцу, которыйназвал себя Альбертом. Незнакомец прекрасно владел немецким языком, но Гернштадт понял, что Альберт вырос не в Германии.

Так в Праге Рудольф Гернштадт впервые познакомился с представителем Разведуправления Красной Армии и стал сотрудничать с советской военной разведкой.

По рекомендации Альберта, Рудольф, которому в Центре был присвоен псевдоним «14-й», возвратился в Берлин и продолжал работать корреспондентом «Берлинер тагеблатт».

Через некоторое время Гернштадт с разрешения Центра привлек свою жену Ильзе Штёбе к сотрудничеству с советской военной разведкой. В Центре ей был присвоен псевдоним «Арним». Ильзе занималась сбором и обработкой сведений политического характера.

В январе 1931 года Р. Гернштадт был переведен в Варшаву в качестве корреспондента «Берлинер тагеблатт». Затем некоторое время он был корреспондентом этой же газеты в Москве.

Когда Р. Гернштадт выехал на работу в Польшу, Ильзе Штёбе продолжала быть секретарем Теодора Вольфа. Вторым ее тайным руководителем стал советский разведчик-нелегал Яков Григорьевич Бронин. Он был резидентом, имел псевдоним «Абрам» и занимался сбором информации о Германии и ее вооруженных силах.

В 1931 году Я. Бронин заполнил учетный лист на «Арним», в котором указал:

«Социальное происхождение: из мелкобуржуазной семьи. Отец умер. Имеет мать и брата».

Здесь надо сделать существенное дополнение к содержанию учетного листа, который был заполнен резидентом «Абрамом». У Ильзе Штёбе не было родного брата. После смерти мужа фрау Фрида Штёбе, мать Ильзе, через некоторое время снова вышла замуж за некоего Мюллера. У второго мужа был ребенок. Его звали Курт. Ильзе и Курт росли вместе, были очень дружны. Впоследствии Курт тоже принимал участие в борьбе против национал-социалистов.

«Партийность: беспартийная, симпатизирует коммунистической партии. Работает с нами по убеждению.

Профессия: секретарь-машинистка.

Род занятий: секретарь-машинистка главного редактора «Берлинер тагеблатт» Теодора Вольфа.

Круг связей: связи ограничены составом редакционных работников. Главная связь – хорошие отношения с Вольфом, который ей доверяет и многое рассказывает. В газете работает несколько лет. Возможности ее исчерпываются редакцией. Может давать отдельные, не предназначенные для публикации материалы на основании устных бесед».

В учетный лист не вошли личные наблюдения «Абрама» об «Арним», о которых он рассказал после окончания Великой Отечественной войны. В 1961 году Яков Бронин писал об Ильзе Штёбе: «Когда я ее впервые встретил, ей шел двадцать первый год. Стройная, выше среднего роста, с правильными чертами продолговатого лица и живыми серыми глазами, она была, бесспорно, красивой женщиной. На нее обращали внимание, потому что у нее были заметные черты сходства с популярной тогда в Германии киноактрисой Бригиттой Хелм.

Внешняя красота у Ильзе Штёбе сочеталась с ее личным обаянием, связанным с природным умом и умением расположить к себе людей. Она отличалась наблюдательностью, умела быстро схватывать наиболее характерные черты людей, с которыми сталкивалась, обладала чувством юмора, способностью подмечать смешное в людях и событиях. В общении с людьми она вела себя так, что в центре разговора как-то само собой оказывались интересы собеседников. К ним «Арним» проявляла умное, отзывчивое отношение, сопровождавшееся теплой, приветливой улыбкой. Беседовать с ней было приятно и интересно; без всяких видимых усилий она вызывала собеседника на откровенность...»

В декабре 1932 года «Абрам» дал И. Штёбе такую характеристику: «"Арним" на работе доказала свою преданность делу... Все данные говорят о том, что при соответствующем политическом влиянии с нашей стороны из нее со временем выйдет хороший работник». Он не ошибся...

«Абрам» встречался с «Арним» один раз в неделю. И. Штёбе передавала резиденту донесения, которые она составляла на основании бесед в основном с Вольфом, приносила копии материалов, которые находились в закрытых редакционных папках.

Опытный разведчик-нелегал Я. Бронин понимал, что информационные возможности «Арним» были еще невелики, но он с первых же встреч с ней почувствовал, что имеет дело не с агентом, а с единомышленником, молодой женщиной, которая хотела не допустить превращения Германии в фашистское государство. Бронин учил «Арним» премудростям разведывательной работы, ставил перед ней конкретные задания, объяснял, как лучше и безопаснее их выполнять, всегда находил время, чтобы провести анализ подготовленных «Арним» донесений, учил выбирать среди ее соотечественников тех, кто мог бы оказать помощь в борьбе против фашизма.

Во время суда по делу о поджоге рейхстага советских журналистов не допустили на процесс. В знак протеста они были отозваны из Германии. Немецким журналистам также было предложено покинуть пределы СССР. Среди них был и Р. Гернштадт, который выехал в Варшаву. По заданию советской военной разведки он приступил к созданию агентурной группы, главными целями которой было добывание сведений об истинных намерениях и планах Германии против СССР.

В Германии действовал антиеврейский закон, в соответствии с которым дорога в Германию Гернштадту была закрыта. По крайней мере, на тот период времени, когда у власти в Германии заправлял Гитлер и его национал-социалистическая партия, Рудольф Гернштадт был лишен права въезжать на свою родину, видеться со своими родителями и встречаться с женой, немкой Ильзе Штёбе. По новому закону Ильзе Штёбе не могла быть женой еврея. Это грозило ей арестом за осквернение чистоты расы.

Политический режим, который утвердился в 1933 году в Германии, был страшен и для немцев, и для евреев, и для народов других европейских государств. Супернация, арийское происхождение, мировое господство – эти лозунги туманили головы одним и вызывали непоколебимый протест у других. Гернштадт оказался среди тех, кто понял, какую опасность всем народам несет германский фашизм.

...Ильзе Штёбе некоторое время продолжала работать в Бреслау. Пользуясь положением корреспондента влиятельной газеты, она выполняла различные задания советской военной разведки.

Работа Ильзе Штёбе под руководством Я. Бронина завершилась в середине 1933 года. Именно в это время Центр принял решение поручить «Абраму» новую работу. Я. Бронин был евреем, и оставлять его на работе в фашистской Германии было опасно.

Выехав в Китай, «Абрам» должен был возглавить резидентуру в Шанхае, которой руководил Рихард Зорге. Ян Берзин, учитывая возрастающую со стороны Японии опасность для СССР, решил направить Р. Зорге в Токио для создания резидентуры военной разведки.

Яков Бронин в 1933 году оказался в Китае, Рихард Зорге обосновался в Японии. Руководителем нелегальной резидентуры военной разведки в Германии стал Оскар Стигга.

Выполняя задания нового резидента «Оскара», «Арним» ездила в Австрию, Швейцарию, Францию, Польшу, Румынию, Чехословакию и другие европейские страны. Ильзе постепенно набиралась опыта разведывательной работы, которая требовала большой осторожности.

Однажды появилась возможность внедрить «Арним» в немецкую военную разведку. Перспектива была многообещающей, но Ильзе Штёбе сотрудничала с Теодором Вольфом, который преследовался нацистами за демократические убеждения, поэтому от реализации этого плана Центр отказался.

После этого Центр направил «Арним» на оперативную работу в Бухарест. Но в столице Румынии ей закрепиться не удалось – возникли трудности при вступлении в союз немецких журналистов. У Штёбе не было специального образования и не хватало стажа журналистской работы.

В сентябре 1935 года в жизни «Арним» произошло событие, которое сыграло важную роль в ее последующей жизни.

Дело в том, что после одной из поездок Ильзе Штёбе в Прагу по заданию «Оскара» на первой полосе пражской газеты «Лидовы листы» неожиданно была опубликована статья под заголовком «Красивая дама из Берлина – сообщница гестаповского агента Бертольда». В статье говорилось о том, что в обществе германского подданного Бертольда, арестованного за шпионскую деятельность в пользу гестапо, часто можно было видеть молодую даму, которая не является ни его женой, ни женой другого господина, арестованного по тому же делу. Имя этой таинственной красавицы – Ильзе Штёбе...

Фрейлейн Штёбе была частой гостьей в Праге, там она останавливалась в отеле «Голубая звезда», выезжала в те районы города, где проживают немецкие эмигранты. 9 мая, как утверждала газета, Ильзе Штёбе видели в обществе Бертольда.

Газета писала: «В последний раз Штёбе была опять в Праге между 30 июля и 5 августа; останавливалась в отеле „Централь“, на улице Рыбина. Персонал гостиницы назвал ее „таинственной иностранкой“. Она вела себя очень сдержанно, получала ежедневно почту из Германии, но никто ее не посещал. С девяти утра до вечера она отсутствовала и заявляла, что учится в Праге. С Бертольдом у нее были свидания 4 и 5 августа в ресторане Вильсон-вокзала. 5 августа Штёбе выехала из отеля „Централь“, но из Праги уехала лишь 7 августа; где она провела эти два дня, до сих пор не выяснено. Она окончательно уехала 7 августа с Вильсон-вокзала поездом, отходящим в 22.40, в Словакию...»

И. Штёбе действительно время от времени приезжала в Прагу из Берлина. К Бертольду, агенту гестапо, который был арестован в Праге, она никакого отношения не имела.

И. Штёбе попала в поле зрения бдительных прогрессивных немецких эмигрантов, проживавших в Чехословакии, потому что они опасались агентов гестапо, которые вели активную работу в немецких общинах, находившихся в Чехословакии.

Сенсация газеты «Лидовы листы» завершилась 9 ноября 1935 года. Газета опубликовала небольшой материал под заголовком «По поводу статей о фрейлейн И. Штёбе». Выражая извинение по поводу сентябрьской публикации, газета писала: «В сентябре мы поместили статьи, в которых писали о немецкой подданной Ильзе Штёбе в связи с сенсационным делом гестаповского агента Бертольда. Утверждалось, что фрейлейн Штёбе была связана с Бертольдом, что она замешана в его деле, что она с ним встречалась и также работала для гестапо. Мы убедились в том, что фрейлейн Штёбе ничего общего ни с гестапо, ни с Бертольдом не имеет...»

История с публикацией в газетах об Ильзе Штёбе не подорвала, а, наоборот, укрепила ее авторитет в глазах нацистов. Тем не менее в Центре приняли решение – «Арним» из Румынии отозвать. Некоторое время она работала в Вене, затем перебралась в Варшаву.

Ильзе Штёбе и Рудольф Гернштадт встретились в польской столице в ноябре 1935 года. Это была теплая встреча двух старых друзей, мужа и жены, соратников по борьбе, двух замечательных людей, втянутых в водоворот сложной и трудной борьбы, которая уже охватывала все европейские государства.

В польской столице Ильзе Штёбе стала помогать мужу в формировании резидентуры военной разведки. Они работали вместе практически до самого начала Второй мировой войны. Период с ноября 1935 по сентябрь 1939 года является самым счастливым в их совместной жизни.

После прибытия в Варшаву Центр присвоил И. Штёбе оперативный псевдоним «Альта». В ее обязанности входило поддержание связи с лицами, оказывавшими услуги разведке, и фотографирование документов, которые добывал «Арбин».

С 1931 по 1936 год Р. Гернштадт работал в Варшаве специальным корреспондентом «Берлинер тагеблатт». Когда «германский антиеврейский закон» достиг польской столицы, Гернштадт навсегда распрощался с газетой Теодора Вольфа. Без работы он не остался. Чехословацкая правительственная газета «Радио централь» приняла Р. Гернштадта в качестве второго варшавского корреспондента.

События в Европе развивались стремительно. После оккупации Чехословакии, Гернштадт устроился работать варшавским корреспондентом двух швейцарских и французских журналов. Но и это сотрудничество продолжалось недолго. В конце 1936 года журналистская деятельность Рудольфа Гернштадта стала фикцией, которую он всячески поддерживал. Однако с каждым месяцем делать это ему становилось все труднее и труднее.

К концу 1936 года «Арбин» создал в Варшаве одну из лучших резидентур военной разведки. В эту нелегальную резидентуру входили агенты «ХВЦ», «ABC», «ЛЦЛ», «Ариец» и некоторые другие. Наиболее ценными были «Ариец», «ХВЦ» и «ABC». «Ариец» – барон Рудольф фон Шелия, советник германского посла Мольтке в Варшаве, добывал ценную информацию практически по всем вопросам внешней политики Германии в отношении Польши и Советского Союза. Советник фон Шелия, завербованный «Арбиным» на материальной основе от имени британской разведки, получал доступ к переписке министерства иностранных дел Германии с послом Мольтке раньше, чем германский посол.

«Альта» проводила активную работу среди членов семей немецких дипломатов в польской столице. В конце 1938 года она получила назначение на должность референта по вопросам культуры женского отдела национал-социалистической организации в Варшаве. «Арбин» 4 января 1939 года докладывал в Центр по этому поводу следующее:

Как референт по культуре «Альта» должна воспитывать немецких женщин в Варшаве в национал-социалистическом духе. К этим женщинам относятся в числе других все жены чиновников и секретарши. Один раз в месяц имеет место совместная встреча, на которой по выбору «Альты» три-четыре женщины должны делать короткие доклады. Так как почти все женщины боятся делать такие доклады, то для «Альты» открываются большие возможности проявления заботы, оказания помощи и в первую очередь – установления личных контактов.

«Альта» активно использовала открывшиеся возможности. Она установила хорошие отношения с руководством варшавской нацистской организации, добилась получения корреспондентского представительства от трех провинциальных германских газет, которые хотели, но не могли иметь своего корреспондента в Варшаве. Несколько лет работы в польской столице под непосредственным руководством Рудольфа Гернштадта, опытного разведчика и организатора, помогли «Альте» подняться на новую ступень профессионального мастерства в области организации и ведения разведывательной работы.

Обстановка в Европе накалялась. Резко обострились противоречия между Германией, Англией, Францией и Польшей. Дело шло к военному конфликту.

По указанию Центра «Арбин» должен был подобрать, агента, способного руководить его источниками в Берлине. В случае возникновения войны между Германией и Польшей, а все к этому шло, Рудольф Гернштадт не имел права, как лицо еврейской национальности, возвратиться в Германию и получить там работу. Дорога «Арбина» лежала в Москву.

Центр подготовил для «Арбина» документы, которые позволяли ему в случае возникновения кризисной ситуации через Прибалтийские страны прибыть в СССР. Но все остальные члены его активной агентурной группы, как предполагали в Центре, окажутся в Берлине. Руководить «Арийцем», агентами «ХВЦ», «ABC» и его женой «ЛЦЛ» мог только человек, знающий тонкости разведывательной работы, пользующийся у этих агентов доверием и авторитетом, а также занимающий в Берлине достаточно высокое социальное положение. «Арбин» написал в Центр письмо, в котором предложил в качестве руководителя готовить для работы в Берлине свою жену «Альту». Центр принял предложение. После этого «Арбин» содействовал установлению более дружеских отношений между «Арийцем» и «Альтой». С остальными членами группы «Арбина» Ильзе Штёбе была знакома и пользовалась у них авторитетом. Они не знали, что Ильзе Штёбе связана с советской разведкой.

Штёбе поддерживала дружеские отношения с Герхардом Кегелем, с Куртом и Маргаритой Велкиш, которые являлись наиболее ценными агентами разведгруппы «Арбина».

Благодаря умело поставленной работе по добыванию разведывательной информации, «Арбин» 16 августа предупредил Центр о том, что Германия 1 сентября 1939 года нападет на Польшу. К этому времени Ильзе Штёбе уже была готова к самостоятельной работе в Берлине.

21 августа Ильзе Штёбе, Курт и Маргарита Велкиш, многие другие сотрудники немецкого посольства по указанию посла Мольтке покинули Варшаву.

Прибыв в Берлин, Ильзе Штёбе, не задерживаясь в столице, выехала в курортный городок Франценсбад. Рудольф Гернштадт рекомендовал ей пройти курс лечения у терапевта, которого он хорошо знал.

1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу. «Арбин» по указанию Центра выехал из польской столицы и направился через Прибалтийские государства в Москву.

В середине сентября «Альта» возвратилась в Берлин из Франценсбада. Она встретилась с супругами Велкиш, выяснила их возможности по добыванию закрытой информации для «Рудольфа Гернштадта». Курт нигде еще не работал, но имел предложение выехать в Бухарест специальным корреспондентом одной из берлинских газет. «Альта» поддержала это предложение.

И. Штёбе, как ее просил Рудольф Гернштадт, должна была в Берлине решить сложную задачу: создать из бывших членов варшавской разведгруппы новую разведывательную организацию. «Альта» не была уверена в том, что все члены группы «Арбина» станут работать под ее руководством. В условиях военного времени лица, обвиненные в передаче сведений иностранным государствам, приговаривались к смертной казни. Штёбе отчетливо понимала, какому риску она подвергает свою жизнь. Министерство имперской безопасности Германии имело неограниченные права в борьбе с агентами иностранных разведок. Гестапо опутало паутиной осведомителей всю Германию. Они были везде, знали все и пытались держать под колпаком каждую немецкую семью.

Курт и Маргарита Велкиш согласились помогать Ильзе Штёбе.

«Альта» понимала, что основная ее цель – во что бы то ни стало восстановить связь с «Арийцем». Этот агент, работая в Варшаве, добывал важные сведения. Прибыв в Берлин, он мог, как высокопоставленный дипломат, получить назначение на работу в министерство иностранных дел Германии или в одно из германских посольств. Важно было, чтобы «Ариец» оказался в МИДе. В ведомстве Риббентропа можно было добыть сведения, которые принесли бы пользу Советскому Союзу.

И. Штёбе не спешила восстанавливать контакт с «Арийцем» и Герхардом Кегелем. Прощаясь с ней, Рудольф Гернштадт сказал, чтобы она, находясь в Берлине, самостоятельных шагов не предпринимала. Он объяснил ей, что в назначенное время к Маргарите Велкиш («ЛЦЛ») прибудет из Москвы человек, который назовется Паулем и передаст письмо. После этого Маргарита познакомит представителя Центра с «Альтой». Так и произошло.

«Университеты» Якова Бронина, Оскара Стигги и Рудольфа Гернштадта Ильзе Штёбе прошла успешно и стала опытной разведчицей.

 

Глава вторая

«ABC» и «ЛЦЛ»

Агенты «ABC» и «ЛЦЛ» – супруги Курт и Маргарита Велкиш – были хорошими друзьями Рудольфа Гернштадта и Ильзе Штёбе, входили в состав варшавской пятерки ценных агентов советской военной разведки, действовавших в польской столице накануне Второй мировой войны.

«ABC», имея юридическое образование, стал журналистом. Он самоотверженно боролся против фашистской диктатуры в Германии и около шести лет бескорыстно сотрудничал с советской военной разведкой.

Обратимся к его автобиографии.

Гражданин Германии Курт Велкиш писал о себе следующее:

Родился 29 сентября 1910 года в городе Зорау, в провинции Бранденбург. Отец имел собственную бакалейную лавку. Мать была домохозяйкой, занималась воспитанием детей.

После окончания начальной школы прошел курс обучения в гуманитарной гимназии и в 1929 году поступил на юридический факультет университета в Грайфельде. Затем перевелся в Берлинский университет. Завершил обучение в Бреславском университете.

Политическая кристаллизация Курта Велкиша происходила в сложных условиях – в Германии кипели политические страсти. В стране утверждались фашисты, которых поддерживали влиятельные банкиры, промышленники и землевладельцы. Главный лозунг нацистов, используя который они рвались к власти, гласил: немцы должны управлять миром. Обман был очевидным, но соблазнительным, сулил безбедную жизнь и многим одурманил головы. Предвыборная демагогия тем и сильна, что основывается на сказочных обещаниях, которые никогда не выполняются.

Фашистам противостояла компартия, которая предупреждала своих соотечественников о том, что приход к власти нацистов неизбежно приведет германский народ к катастрофе.

Курт Велкиш разобрался в истинном содержании фашистских лозунгов. Несмотря на молодость, сын бакалейщика в 1931 году создал в Бреславском университете «Союз красных студентов». В этом же университете на факультете журналистики в те годы учились и другие талантливые студенты, которые стали хорошими журналистами и стойкими борцами против национал-социалистов. Среди них был и Герхард Кегель – один из ценных источников советской военной разведки.

К концу 1931 года Велкиш – член компартии Германии. Летом 1934 года он получил диплом доктора юридических наук.

После прихода фашистов к власти в 1933 году, Велкиш работал в компартии нелегально. В 1934 году он также нелегально подготовил и выпустил несколько номеров газеты Бреславского местного отделения КПГ.

В своей автобиографии Курт писал:

Став доктором юридических наук, работал в Зоммерфельде и Губене. В Губене на мой след напало гестапо из-за моей коммунистической деятельности. Поэтому в октябре 1934 года я был вынужден оставить юридическую практику и скрываться от преследования. До января 1935 года был безработным. В январе 1935 года благодаря моему знакомому Кегелю мне удалось устроиться на журналистскую работу в газету «Бреслауер нойесте нахрихтен». В мае 1935 года в качестве корреспондента этой газеты был послан на работу в Варшаву. Находясь в Польше, познакомился с представителем немецкой газеты «Берлинер тагеблатт» Рудольфом Гернштадтом. В Варшаве работал до начала германо-польской войны в 1939 году...

В августе 1937 года женился на Маргарите Рениш...

Маргарита Рениш, после замужества – Велкиш, родилась 3 июня 1913 года в Берлине. Немка. Германская подданная. Отца не помнит. Ее воспитывала мать. В поисках работы мать Маргариты из Берлина переехала в город Зорау. В 1923 году Маргарита окончила народную школу и поступила в лицей. После окончания лицея еще два года училась на вечерних торговых курсах, получила профессию стенографистки. Работала секретарем-машинисткой директора местной текстильной фабрики.

Все в том же Зорау симпатичная брюнетка Рениш приглянулась Курту Велкишу. Они подружились, участвовали в работе местной ячейки компартии, составляли листовки, разоблачавшие демагогию фашистов, организовывали и проводили собрания рабочих.

Курт и Маргарита полюбили друг друга.

В 1936 году девушка возвратилась в Берлин. Жила некоторое время в доме своего дяди. В автобиографии она написала:

По совету своего будущего мужа училась в Берлине на курсах фотографов. В январе 1937 года вышла замуж и переселилась в Варшаву, где работал мой муж Курт Велкиш...

В Варшаве

Велкиш работал корреспондентом в Варшаве с 1935 года. Маргарита приехала в польскую столицу в 1937-м. Вместе они прожили в Польше два года. Это был один из самых интересных периодов в их жизни.

Варшава, расположенная на берегах Вислы в Мазовецкой низменности, покорила Велкишей своей величественной красотой и изумительной шахматной планировкой улиц и проспектов. Древний город был посредником в торговле русских земель с орденом крестоносцев, важным транспортным узлом на перекрестке дорог из Кракова и Великопольши в Литву и на Русь. Варшава знала себе цену и претендовала на особое положение среди европейских столиц. Однако в конце тридцатых годов XX века Варшаве было суждено превратиться в обычный населенный пункт немецкого генерал-губернаторства. Так Гитлер назвал Польшу после ее оккупации германскими войсками в 1939 году...

«Во время моего пребывания в Варшаве с августа 1937 по август 1939 года я принимала участие в работе моего мужа...» – писала Маргарита.

О какой работе идет речь? Еще раз обратимся к автобиографии Курта Велкиша.

Находясь в Варшаве, Курт регулярно направлял в свою газету интересные статьи о положении в Польше, о развитии польской экономики, а также о состоянии германо-польских отношений. Журналистика давала неплохой заработок, но денег в семье молодого талантливого корреспондента постоянно не хватало. Курт и Маргарита не унывали. Они были молоды и считали, что еще успеют создать семейный капитал.

В 1935 году в Варшаве Курт Велкиш встретился с Рудольфом Гернштадтом, имя которого было хорошо известно в немецкой колонии. Он пользовался особым расположением германского посла в Варшаве фон Мольтке.

Рудольф Гернштадт решил привлечь Курта Велкиша к работе на советскую военную разведку. В Разведуправлении Красной Армии поддержали предложение «Арбина», одновременно рекомендовали Курту вступить в национал-социалистическую партию Германии. Членство в этой фашистской организации было необходимо для получения доступа к важной информации. По заданию начальника советской военной разведки К. Велкиш стал членом НСДАП.

Курт начал добывать сведения, необходимые Красной Армии. Однажды он сказал «Арбину», что его жена Маргарита тоже может быть полезна в этой тайной работе. Рудольф согласился. Курт получил псевдоним «ABC», Маргарита – «ЛЦЛ». Что обозначают эти странные аббревиатуры, неизвестно. Известно другое – за время работы в Варшаве Курт и его жена направляли в Москву важные сведения политического и военного характера.

Деятельность «ABC» в Варшаве была плодотворной и достаточно успешной. В конце 1935 года Курт завербовал сотрудника германской разведки капитана «К.», который получил в Москве цифровой псевдоним – «18»; в 1936 году еще одного ценного источника – «Арно».

В 1936 году от «ABC» в Центр поступило 4 первых ценных донесения о германской армии. В 1937 году Велкиш направил в Москву 8 донесений военно-политического характера. В 1938-м от «ABC» поступило 11 донесений. Все сообщения представляли большую ценность. Начальник военной разведки передал для «ABC» личное письмо, в котором говорилось: «Очень рад, что вы по-прежнему упорно и настойчиво выполняете наши задания, умело и инициативно используете все возможности для улучшения нашей работы. Все ваши материалы были полезными».

В 1938 году Центр поставил перед «ABC» новую задачу – устроиться на работу в министерство иностранных дел Германии. Членство в НСДАП могло способствовать этому. Велкиш свободно владел польским и французским языками, что было учтено при назначении его в мае 1937 года руководителем немецких журналистов, работавших в Варшаве. Партийная нагрузка по линии НСДАП заключалась в наблюдении за польской печатью, составлении обзоров польских газет, организации контактов немецких журналистов с польским министерством иностранных дел. Велкиш добросовестно выполнял это партийное задание, одновременно успешно решая информационные задачи для Москвы. В 1939 году «ABC» направил в Центр 32 ценных донесения.

Маргарита Велкиш активно помогала мужу. Она фотографировала документы, затем пленки передавали «Арбину», а как эти материалы попадали в Центр, Курт не знал и никогда об этом не спрашивал «Арбина». Каждый из них выполнял свою роль в борьбе против Гитлера.

Рудольф Гернштадт также иногда поручал «ЛЦЛ» фотографировать секретные документы, которые он на некоторое время брал у германского посла фон Мольтке.

«ЛЦЛ» приходилось выполнять и другие задания разведки.

Летом 1939 года завершился варшавский период работы «ABC» и «ЛЦЛ». Накануне нападения Германии на Польшу всем немецким корреспондентам было рекомендовано выехать из Варшавы. Велкиши выехали в Берлин и на некоторое время обосновались в германской столице. Курт был принят на работу разъездным корреспондентом бреславской газеты, интересы которой он представлял в Польше.

В октябре 1939 года Курта Велкиша как хорошо зарекомендовавшего себя журналиста, члена НСДАП, направили корреспондентом в Литву. Когда он уже готов был выехать в Прибалтику, его пригласил на беседу один из чиновников германского министерства иностранных дел, который попросил Велкиша после возвращения из Вильнюса подготовить для МИДа несколько справок о положении в Прибалтийских странах. Ведомство Риббентропа было заинтересовано в накоплении информации о ситуации в Литве, Латвии и Эстонии.

Велкиш согласился выполнить это задание. Впрочем, у него не было другого выхода. Если бы он отказался от предложения сотрудника внешнеполитического ведомства Германии, ему бы не разрешили выезд. Возможно, задание, которое получил Курт Велкиш, было подготовлено германской внешней разведкой.

Находясь в Вильнюсе, Курт написал несколько интересных статей для своей бреславской газеты, а также выполнил задание сотрудника министерства иностранных дел. Возвратившись в Берлин, Велкиш предоставил подробный отчет о поездке и описание ситуации, которая сложилась в Прибалтийских странах после присоединения их к СССР. Работа Курта Велкиша в Прибалтике и его справки о положении дел в Латвии, Литве и Эстонии получили высокую оценку сотрудника МИДа.

Журналист Курт Велкиш не мог предполагать, что этот сотрудник ведомства И. Риббентропа через некоторое время поможет ему выехать на работу корреспондентом в столицу Румынии и даже найдет возможность сделать К. Велкиша пресс-секретарем германского посольства в Бухаресте...

В Берлине

Курт и Маргарита Велкиш имели в одном из центральных районов Берлина небольшую собственную квартиру. Адрес ее был известен «Арбину». Прощаясь с «Альтой», «Арбин» сказал ей, что связник из Москвы сначала найдет Маргариту Велкиш, которая поможет московскому гостю установить контакт с «Альтой». Пароль для установления контакта с представителем из Москвы был прост: «Привет от Руди». В качестве ответа необходимо было спросить: «Как он отпраздновал свое тридцатилетие?»

Находясь в Берлине, Маргарита посетила фрау Фриду Штёбе и получила от нее адрес, по которому проживала ее дочь Ильзе Штёбе.

Через некоторое время Ильзе и Маргарита встретились.

Ильзе Штёбе сообщила своей варшавской подруге, что, даже если Курт Велкиш получит назначение на работу в одну из балканских стран, Маргарите необходимо на некоторое время задержаться в германской столице, так как прибудет человек из Москвы. «Я не знаю, кто это будет, мужчина или женщина, – сказала Ильзе. – Он передаст тебе привет от Руди и продолжит с тобой разговор, если ты спросишь: как Руди отпраздновал свое тридцатилетие?»

После этого Маргарита должна организовать встречу Ильзе с этим человеком...

Курт часто выезжал в командировки по заданию редакции. В течение октября и ноября 1939 года ему довелось побывать в Праге, Вене и в Софии. Велкиш видел, что в столицах европейских государств местные жители относились к немцам настороженно и неприветливо. Фашистская идеология не привлекала, а, наоборот, пугала болгар, швейцарцев и югославов. Они рассчитывали на помощь со стороны Великобритании и Франции, которые могли реально противодействовать агрессивным планам Гитлера против Польши, но не получили ее.

Велкиш встречался со многими политическими деятелями, у которых ему приходилось брать интервью для своей газеты. Политики неодобрительно относились к пакту о ненападении между Советским Союзом и Германией. В головах европейцев все перемешалось – никто не мог толком понять, кого защищают Англия и Франция и для каких целей Москва и Берлин подписали двустороннее соглашение о ненападении.

К. Велкишу было понятно, что Гитлер не хотел делить с Великобританией и Францией лидерство в европейских делах. Он стремился к расширению влияния Германии в Европе. За шесть лет пребывания у власти Гитлер создал армию, с помощью которой мог решить любой спорный вопрос с англичанами и французами.

Возвращаясь в Берлин, Курт Велкиш не мог, как всегда, передать собранные им сведения «Арбину». Он не знал, где находился Рудольф Гернштадт, но был уверен в том, что их руководитель по антифашистской борьбе в Варшаве обязательно найдет способ наладить связь со своими друзьями в Берлине.

Однажды, посещая министерство иностранных дел, Курт Велкиш встретил там своего друга Герхарда Кегеля. Он работал в МИДе в секторе стран Восточной Европы. Начальником отдела был их общий знакомый по Варшаве советник Шнурре. С этим сотрудником министерства иностранных дел Курт Велкиш встречался несколько раз в польской столице, когда германская делегация, которую возглавлял Шнурре, вела переговоры о заключении с Польшей торгового договора. После этого Германия напала на Польшу, обвинив ее в вероломстве и совершении террористического нападения на германскую радиостанцию в Глейвице.

Доктор Шнурре занимался подготовкой нового торгового соглашения с Советским Союзом. Ему нужны были специалисты, которые владеют русским языком и знают Россию. Бывая в Варшаве, он встречался с Герхардом Кегелем и рад был, что отдел кадров МИДа направил этого специалиста в отдел восточных стран.

Кегель сказал Шнурре, что он, работая в Варшаве, изучал русский язык и даже выписывал советскую газету «Известия», чтобы глубже ознакомиться с экономическими и политическими проблемами Советского Союза. Этого было достаточно, чтобы Шнурре взял Кегеля на работу в свой отдел, сотрудники которого готовили материалы для поездки специальной торговой делегации в Москву.

Кегель рассказал Велкишу о поездке делегации в Москву; Шнурре включен в состав в качестве эксперта. Руководителем делегации назначен начальник отдела внешней торговли Риттер.

– Речь идет, – сказал Кегель, – об одном из самых крупных торговых договоров, когда-либо заключенных между Россией и Германией.

Велкиш предложил взять интервью у доктора Шнурре для бреславской газеты. Кегель посоветовал ему не делать этого, потому что общие рамки договора еще не ясны.

– Можно было бы написать о том, что после начала войны с Польшей, – сказал Кегель, – Германия нарушает график поставок Советскому Союзу машин и оборудования, хотя советские поставки – сырье, металлы, зерно и другие материалы поступают в Германию в соответствии с договором.

Однако, подумав, Кегель посоветовал Велкишу и эту тему не поднимать в газете. Он попросил Курта сообщить Ильзе Штёбе о том, что вскоре он окажется в Москве в составе германской торговой делегации.

Кегель был уверен в том, что Ильзе найдет способ заранее сообщить об этом в Москву. Велкиш обещал выполнить просьбу Герхарда Кегеля и спросил:

– О чем же я могу написать в свою газету?

– Напишите о том, что Германия предложила Советскому Союзу крупную сделку, – сказал Кегель. – Берлин планирует продать СССР военный корабль. Вначале мы хотели продать им тяжелый крейсер «Зейдлиц» и построить в Германии по заказу СССР тяжелый крейсер. Однако эта сделка не состоялась, потому что стоимость этих двух кораблей была для Москвы слишком высока. В конечном итоге СССР покупает у нас недостроенный тяжелый крейсер «Лютцев» и наши конструкторские разработки для оснащения этого корабля артиллерийскими установками...

Кегель помог организовать встречу К. Велкиша с руководителем германской торговой делегацией Риттером, который охотно рассказал журналисту о предстоящей советско-германской сделке по продаже тяжелого крейсера «Лютцев».

К. Велкиш написал статью, она была отмечена в министерстве иностранных дел как соответствующая интересам Германии...

Недостроенный крейсер действительно был переведен в Кронштадт, где немецкие инженеры и специалисты-монтажники должны были завершить строительство корабля и оснастить его необходимыми артиллерийскими системами.

Глубинный замысел германского руководства по продаже немецкого крейсера Советскому Союзу стал понятен Герхарду Кегелю и Курту Велкишу значительно позже. Германия имела перед СССР значительные задолженности по поставкам машин и промышленного оборудования. Для того чтобы ликвидировать долги, немцы пошли на эту сделку.

Существовала и вторая причина продажи крейсера «Лютцев» России. Недостроенный крейсер находился на верфи в порту, который подвергался интенсивным бомбардировкам английской авиации. Англичане пытались не допустить ввод в строй этого современного корабля. Переброска крейсера в советский порт прекращала бомбардировки германской верфи. Более того, немцы, как оказалось, и не планировали проявлять активность в завершении работ по оснащению «Лютцева» боевыми артиллерийскими системами. Германия не собиралась содействовать укреплению советского военно-морского флота, она решала свои проблемы – погашала долги «некондиционной» продукцией и обещаниями, которые уже не собиралась выполнять...

Курт Велкиш продолжал работать в Берлине. Он, как Герхард Кегель и Ильзе Штёбе, имел сведения, которые представляли интерес для их московских товарищей, но связи с Москвой у него не было.

28 сентября Курт и Маргарита выехали в город Зорау, где проживали их родственники. Повод для поездки в Зорау и встречи с близкими был подходящим – 29 сентября Курту Велкишу исполнялось 29 лет. Такое редкое совпадение дня рождения и количества прожитых лет у каждого человека бывает только один раз в жизни. Считается, что именно этот день рождения дороже всех юбилеев и его обязательно необходимо отмечать в кругу родственников и в доме, где человек появился на свет. Когда Маргарита сказала об этом мужу, он с удовлетворением принял ее предложение и они выехали в Зорау.

Мать Курта – Фрида Юльевна Велкиш, его племянница – Элла, дядя и тетя Маргариты были рады встрече со столичными гостями, которые впервые за последние четыре года посетили родные края. День рождения Курта отметили в кругу родственников.

Курт рассказал о своей работе и о впечатлениях от поездок в некоторые европейские страны. В германской глубинке к политике Гитлера и к тому, что происходило в Европе, относились осторожно. Курт имел собственное мнение о том, что происходило в Германии. Он сказал своим родственникам, что Гитлер ведет страну к опасной черте...

Фрау Велкиш понимала обеспокоенность своего сына. Ее старший брат погиб на фронте во время Первой мировой войны. Война уже принесла семье Велкишей достаточно горя, и никто из родственников Курта не хотел бы, чтобы Германия и Россия вновь начали воевать. Советско-германский пакт о ненападении, подписанный в Москве, давал надежду жителям провинциального германского города. Они верили, что в Европе все-таки воцарится мир.

Однако война уже захлестывала Европу как шторм, волны которого еще не докатились до Зорау. В Польше, граница которой была не так уж и далеко от места, где проживали родственники Курта и Маргариты, гремели пушки и рвались авиационные бомбы.

Два дня в Зорау пролетели быстро. Курт и Маргарита еще не знали, что они виделись со своими родственниками в последний раз...

Велкиши возвратились в Берлин. Курта ждали новые командировки, а Маргарита должна была находиться дома, ожидая визита «гостя» из Москвы. Она не знала, когда представитель Центра вызовет ее на встречу, но очень хотела помочь Ильзе Штёбе восстановить связь с Рудольфом Гернштадтом, их общим другом.

Берлинский период в жизни Велкишей был самым коротким. Маргарита посещала своих знакомых, с которыми когда-то обучалась фотографии. Курт, выполняя задания редакции, выезжал в командировки в разные европейские страны. И Курт, и Маргарита понимали, что их борьба против Гитлера прервалась. Но это был временный перерыв...

 

Глава третья

«Ариец»

В 1937 году «Арбин» завербовал высокопоставленного немецкого дипломата. Он был сотрудником германского посольства в Варшаве, имел практически неограниченный доступ к секретным документам, находившимся в распоряжении немецкого посла графа Гельмута фон Мольтке.

Новому агенту присвоили псевдоним «Ариец». Действительно, этот человек был настоящим арийцем, выходцем из немецких аристократических кругов. Он никогда не принимал участия в революционном движении, охватившем Германию в начале XX века, не состоял ни в каких партиях, не симпатизировал большевикам и не считал Советский Союз, в котором господствовала коммунистическая идеология, идеальным государством. И тем не менее так получилось, что именно он стал агентом советской военной разведки и источником ценной информации, доступ к которой имел ограниченный круг высших должностных лиц германского руководства.

«Арийца» звали Рудольф фон Шелия. Он родился в 1898 году в семье крупного силезского помещика, выходца из старинного дворянского рода. Мать Рудольфа – дочь министра финансов фон Миккеля в кабинете Бисмарка.

Во время Первой мировой войны Рудольф оказался на фронте. Имел офицерское звание и служил в одном из силезских кавалерийских полков.

Когда война завершилась, Рудольф поступил в университет. По некоторым данным, он учился в Бреслау, там же, где позже получал образование и Курт Велкиш, с которым Шелия встретится в столице Польши в 1936 году.

Рудольф фон Шелия решил сделать карьеру на дипломатической службе. Любая работа требует усердия, профессионализма и настойчивости. Чем больших высот в жизни хочет добиться человек, тем больше и настойчивее он должен работать, совершенствуя свои навыки, расширяя профессиональные возможности. Рудольф фон Шелия хотел иметь все, но упорно и настойчиво работать не был приучен. Он любил развлечения и азартные игры, которые требовали много денег. Лишних средств у Шелия не было. Жадность и страсть к развлечениям стали ключом к его душе. Этот ключ был найден «Арбиным» и позволил ему завербовать «Арийца».

Вторая причина, подтолкнувшая Шелия к сотрудничеству с иностранной разведкой – неудовлетворенность своей карьерой. Он был завистливым человеком; завидовал даже собственной сестре, которая вышла замуж за сына крупного промышленника, владельца одного из сталелитейных заводов Круппа, Клауса фон Болена Хольбаха. Шелия хотел бы подняться на такую же высоту, как Хольбах или его сын, но не мог этого сделать.

В 1927 году Рудольф фон Шелия женился на дочери венского дворянина, крупного землевладельца и промышленника. Брак был удачным. В 1928 году в семье Рудольфа Шелия родилась первая дочь, в 1933 году – вторая.

Шелия мечтал о карьере дипломата. Благодаря своей родословной и хорошему образованию, ему удалось устроиться на работу в министерство иностранных дел Германии. В первую служебную командировку фон Шелия выехал в 1926 году. Год работал в германском консульском отделе в Праге, затем – в таком же отделе в Константинополе.

Работа в консульском отделе посольства не сулила Шелия большой дипломатической карьеры. Все, что делалось в консульстве, напоминало обычный полицейский участок: посетители с различными просьбами, паспорта, печати, визы, забота о соотечественниках, проживавших в чужих странах, – это была не та дипломатическая работа, о которой мечтал германский аристократ.

Шли годы. Шелия медленно поднимался по ступенькам карьерной лестницы. Работа, которой он занимался, не приносила ему удовлетворения и не давала хороших доходов.

Рудольф приобрел в Вене ссудную кассу, вложил в нее около 300 тысяч марок, подобрал хороших специалистов. Касса стала давать прибыль 1500 марок в месяц.

В 1928 году Шелия из Турции переводят на должность вице-консула в польский городок Катовице. Через четыре года он получил назначение на должность секретаря в германском посольстве в Варшаве с окладом 1500 марок.

Ненавидя фашистскую идеологию и Гитлера, Шелия тем не менее в 1934 году вступил в члены НСДАП. Он сделал этот шаг из чисто карьерных соображений – без карточки члена национал-социалистической партии Шелия не мог рассчитывать на продвижение по дипломатической службе. Рекомендацию для вступления в нацистскую партию Шелия получил от функционера Гейнца, который в 1930 году был одним из членов личной охраны Гитлера, возглавляемой Ремом. Во время чистки рядов сторонников Гитлера 30 июня 1934 года Рем был убит. Через некоторое время схвачен и расстрелян Гейнц.

Мольтке хорошо знал родословную Рудольфа фон Шелия. Видимо, поэтому посол добился перевода фон Шелия с консульской работы на службу в посольство, где Шелия занял должность первого секретаря. В 1937 году Мольтке помог Шелия занять должность советника посольства. Мольтке и Шелия стали близкими друзьями.

Рудольфу фон Шелия было тридцать четыре года. Отпраздновав в польской столице очередной день рождения, Рудольф понял, что его дипломатическая карьера продвигается медленно. К тридцати пяти годам он должен был добиться большего. Он знал, что Клаус фон Болен Хольбах и его сын, с которым Шелия благодаря усилиям его сестры поддерживал дружеские отношения, относились к тем германским финансистам и промышленникам, которые заранее знали о планах и замыслах Гитлера и его генералов. От младшего Хольбаха Шелия узнавал такую политическую информацию, о которой не имел представления даже посол фон Мольтке. Поэтому Шелия любил ездить в Вену, встречаться со своими высокопоставленными родственниками. Но, возвратившись в Варшаву, он должен был снова выполнять чужие распоряжения. Это не давало покоя фон Шелия, мечтавшему о более высоком положении в германской элите.

В 1934 – 1935 годах в германское посольство в Варшаве прибыло несколько новых сотрудников. Они были членами национал-социалистической партии, считали Гитлера великим немцем, который возродит силу, могущество и славу Германии. Новые дипломаты получили руководящие должности.

Граф Гельмут фон Мольтке, который тоже был выходцем из древнего германского рода, отрицательно относился к нацистам, захватившим власть в Германии. Посол не любил новичков, приходивших на дипломатическую службу. Он знал, что новички в трудном дипломатическом искусстве видят, как правило, только две краски – черную и белую. Шелия был другим. Он был хорошим специалистом, умным и расчетливым человеком.

В Варшаве фон Шелия с помощью посла познакомился с журналистом Рудольфом Гернштадтом. Статьи этого журналиста печатались в германских газетах, чешских и французских журналах. Мольтке высоко ценил наблюдательность и аналитические способности журналиста, часто приглашал его в посольство, обсуждал с ним вопросы внешней политики Германии. Шелия подружился с Гернштадтом, серьезным и самостоятельным человеком, мнением которого дорожил сам посол Мольтке.

История вербовки фон Шелия – история борьбы двух личностей. «Арбин» начал эту борьбу и с помощью московского Центра одержал важную победу. Любая разведка могла бы гордиться своим сотрудником, сумевшим завербовать такого агента, как «Ариец».

Встречаясь с фон Шелия, журналист Гернштадт узнал, что дипломат ненавидел фашистов. Это можно было использовать в качестве мотива для вербовки. Но Шелия также ненавидел большевиков и Советский Союз. Второе обстоятельство полностью исключало возможность привлечения дипломата к сотрудничеству на советскую разведку. Шелия никогда и ни при каких обстоятельствах не согласился бы помогать коммунистам. И все-таки Гернштадт решил завербовать фон Шелия и предложил Центру сделать это от имени английской разведки, поскольку Шелия в беседах с Гернштадтом откровенно восхищался Великобританией, ее историей и государственным устройством.

Замысел «Арбина» был интересным, смелым, оригинальным и трудно реализуемым. Он требовал от самого вербовщика, то есть от Рудольфа Гернштадта, большого умения вести сложные беседы, умения управлять ходом таких бесед, учитывая психологию и интересы будущего агента. Гернштадт придумал себе роль посредника между английской разведкой Сикрет Интеллидженс Сервис и фон Шелия.

Операция по вербовке Р. Шелия разрабатывалась и проводилась несколько месяцев. В конце концов немецкий дипломат за определенное вознаграждение согласился передавать наиболее важные секреты германского посольства «английской» разведке. Рудольф Гернштадт блестяще справился с ролью «посредника» между Сикрет Интеллидженс Сервис и Р. Шелия.

На завершающем этапе Р. Шелия совершил ошибку, которая чуть было не привела к срыву всей многоходовой операции.

21 сентября 1937 года Центр получил отчет «Арбина» о ходе вербовки «Арийца». «Арбин» докладывал, что он 19 сентября позвонил «Арийцу» и спросил его, может ли навестить его? «Ариец» сказал, что завтра приедет к Гернштадту сам, и положил телефонную трубку. «Арбин» не успел отказаться от встречи.

После обеда «Ариец» подъехал к дому, в котором жил «Арбин», на посольской машине. На капоте развевался флажок со свастикой. За рулем автомобиля находился посольский водитель.

Войдя в квартиру Гернштадта, фон Шелия рассказал, что пару дней тому назад попал в аварию, его автомобиль поврежден, поэтому он воспользовался служебной автомашиной. «Я сделал ему замечание о недопустимости такого поведения, – докладывал Р. Гернштадт в Центр, – и он дал мне обещание, что в будущем делать этого не будет».

Далее «Арбин» сообщат о том, «что „Ариец“ начал разговор относительно техники передачи материалов и их оплаты. Он хотел работать, но опасался за свою жизнь.

Я напомнил ему о его согласии. Объяснил еще раз, что это важно. Он продолжал колебаться, обещал подумать и сообщить о своем решении через день».

Через день «Ариец» подтвердил свое согласие. Сказал, что осознает всю важность работы. Однако у него возникли вопросы, которые он задал Гернштадту.

– Будет ли это сотрудничество с английской разведкой продолжаться всю жизнь? – спросил фон Шелия.

Гернштадт ответил, что ничего вечного не бывает. Когда будет уничтожен фашистский режим в Германии, сотрудничество фон Шелия с британской разведкой может прекратиться.

Шелия задал еще несколько вопросов. Потом, рассуждая вслух, сказал:

– Каждый находится в руках у другого. Не только мы попадем в руки англичан, но и они тоже будут в наших руках...

Гернштадт видел, что дипломат волнуется, ему трудно принять окончательное решение. Ему нужно было помочь сделать последний шаг.

– В таких делах нет выбора: дружба или вражда, – спокойно и уверенно сказал Гернштадт своему собеседнику. – Есть только одно – доверие и дружба. Именно это гарантирует нашу безопасность в предстоящей работе с англичанами.

Шелия внимательно посмотрел на журналиста, который выступал от имени некоего мистера Смита, представителя английской разведки, и сказал:

– Да. Видимо, вы правы.

Сославшись на усталость, он распрощался с Гернштадтом, но затем подошел к нему и неожиданно сказал:

– После визита Муссолини в Берлин у нас будут интересные материалы.

Приезд итальянского премьер-министра Муссолини в германскую столицу должен был состояться через несколько дней. Гернштадт знал, что посол фон Мольтке получит из ведомства Риббентропа отчет о встрече Гитлера с Муссолини. Фон Шелия обещал добыть этот документ и передать его Гернштадту для англичан. Это означало одно – вербовка Рудольфа фон Шелия состоялась. «Ариец» начал работать на советскую разведку...

25 сентября 1937 года начальник военной разведки, который лично руководил операцией по вербовке Рудольфа фон Шелия, направил советскому резиденту в Варшаве «Крайнову» указание следующего содержания:

Ваше письмо от 25 сентября 1937 года с приложением получил. «Ариец» во взаимоотношениях с «Арбиным» проявляет барское отношение и нарушает требования конспирации в вопросах связи. Его поездка к «Арбину» в посольском автомобиле, если не провокационный шаг, то все же довольно рискованный. Если такие поездки им практиковались и раньше, то в этом ничего странного нет, но если это единичный случай, то «Арбину» необходимо указать на недопустимость подобных поездок. Выясните, куда «Ариец» ездит к «Арбину» на встречи и чем эти поездки легендируются? С планами «Арбина» по дальнейшей работе с «Арийцем» согласен.

Директор.

...В начале октября «Ариец» передал «Арбину» отчет о встрече Гитлера и Муссолини.

16 ноября «Ариец» вручил «Арбину» записи беседы германского посла в Риме с министром иностранных дел Италии Чиано. Через несколько дней он передал «англичанам» документ об итогах встречи министра иностранных дел Финляндии с министром иностранных дел Германии, а также запись беседы германского посла в Белграде с югославским премьером Стоядиновичем после его возвращения из поездки в Лондон и Париж.

Затем «Ариец» добыл доклад о встрече в Берлине премьер-министра и министра иностранных дел Венгрии с Гитлером.

Документы, которые стали поступать от «Арийца», получали в Центре высокую оценку. Советская разведка приобрела ценного агента, высокопоставленного чиновника, который имел доступ к материалам, раскрывавшим тайные внешнеполитические замыслы германского политического руководства. С ноября 1937 по сентябрь 1939 года «Ариец» передал советской разведке 211 важных документов. Он работал только за деньги, которые ежемесячно переводились из Лондона на его счет в венском банке. Содержание «Арийца» с ноября 1937 года до начала Второй мировой войны обошлось военной разведке примерно в 30 тысяч долларов, но документы, переданные им военной разведке, стоили этих денег.

«Арбин» получал от «Арийца» самые важные сведения о работе министерства иностранных дел Германии, документы об экономическом положении в Третьем рейхе, о взаимоотношениях Германии с другими европейскими и дальневосточными государствами, информацию о текущих событиях, копии договоров, записи бесед Гитлера и Риббентропа с руководителями Румынии, Венгрии, Италии, Югославии, Болгарии, инструкции Риббентропа послу Германии в Польше фон Мольтке и другие материалы.

Успешная вербовка «Арийца» – пример исключительного мастерства разведчика, точнее – разведки, которая смогла найти такого человека и привлечь к работе...

В конце 1940 – в первой половине 1941 года от «Арийца» советская военная разведка получит сведения о планах Гитлера по нападению на Советский Союз...

 

Глава четвертая

«XWZ»

Ему повезло – он остался жив. Он не попал в руки гестаповцев и не стал жертвой сталинских репрессий, которым были подвергнуты некоторые советские военные разведчики после окончания Великой Отечественной войны.

Он занимал в разведывательной организации «Арбина» – «Альты» особое место.

В разведывательном управлении Красной Армии он числился под псевдонимом «ХВЦ». Это русская аббревиатура. При написании латинскими буквами его псевдоним выглядел следующим образом: «XWZ». Сегодня это загадочное сочетание букв не поддается расшифровке. Нет в живых ни одного человека, который бы мог объяснить, что обозначало это сокращение в 1935 году, когда он начал сотрудничество с советской военной разведкой. В архивах тоже нет ни одного документа, который бы помог раскрыть эту тайну.

Возможно, в 1935 – 1941 годах, когда «XWZ» сотрудничал с советской военной разведкой, эти три буквы имели какой-то определенный смысл. Теперь этого уже никто не знает. Особого значения это не имеет. Важно то, что под этим псевдонимом в советской военной разведке числился гражданин Германии Герхард Кегель. Он был юристом, журналистом, дипломатом.

Но не этими своими профессиями и положением в обществе гордился Герхард Кегель. В 1983 году он опубликовал в Берлине книгу мемуаров «В бурях нашего века». Герхард Кегель действительно прошел если не все, то многие бури двадцатого века.

На обложке своей книги Герхард счел обязательным написать небольшой подзаголовок: «Записки разведчика-антифашиста». Почему он это сделал? Уверен, что это был не рекламный трюк. В те годы и в ГДР, и в СССР к рекламе относились не так как сейчас. Двигателем прогресса по-советски была не реклама, а совсем иные силы. Видимо, он гордился тем, что в молодости ему довелось сотрудничать с советской военной разведкой и бороться против фашистской диктатуры, установившейся в Германии.

Разведчик-антифашист. Для Герхарда Кегеля эти два слова были и талисманом, и итогом жизни, которую он посвятил борьбе против фашизма.

Из всех членов группы «Арбина» – «Альты» Герхард Кегель оказался самым счастливым человеком. Ему удалось прожить не только интересную, но и долгую жизнь.

Он был участником Второй мировой войны, находился среди солдат фашистской Германии, но не погиб в боях, а перешел на сторону Красной Армии. После войны он посещал Москву, был другом нашей страны, встречался с президентами и премьер-министрами, которые приезжали с официальными визитами в Берлин. Он смог увидеть и черную, и светлую стороны жизни. Сделав выбор, он оказался на стороне сил, которые боролись за справедливость. Он был другом Рудольфа Гернштадта и Ильзе Штёбе, под руководством которой работал в Берлине, выполняя задания советской военной разведки.

«XWZ» был единственным советским агентом, который сказал, что нападение фашистской Германии на Советский Союз произойдет на рассвете 22 июня 1941 года.

Не каждому человеку удается прожить такую интересную жизнь.

...В августе 1959 года десятки самолетов и воздушных шаров появились в небе над ГДР. С этих летательных аппаратов на головы изумленных восточных немцев посыпались тысячи листовок с биографией Г. Кегеля. Она была необычна по своему содержанию, поэтому стоит привести ее полностью:

Герхард Кегель родился в 1907 году в маньчжурском Харбине. Первым языком, который постигает ребенком Кегель на этой узловой станции только что построенной Китайско-Восточной железной дороги, был русский. Затем он с родителями возвращается в Германию и изучает в Бреслау государственно-правовые науки. В коммунистическом молодежном союзе Герхард Кегель уже считался самым примерным, что, видимо, объяснялось его знанием русского языка и плохой осведомленностью немецких молодых коммунистов о том, где находится Харбин. Когда в 1931 году способный юноша с высшим образованием вступает в КПГ, пролетарские товарищи относятся к нему как к личному посланцу Сталина. Это побуждает ставшего корреспондентом в Варшаве деятельного молодого журналиста неоднократно выезжать в Москву, где на него обращает внимание Коминтерн, который побуждает его вступить в местную группу зарубежной организации НСДАП в Варшаве, что он и делает в мае 1934 года, став членом этой партии за № 3 453 917. Незадолго до превращения Варшавы в ходе Второй мировой войны в крепость этот член нацистской партии «по указанию свыше» перебирается в Советский Союз. В Москве у него много дел: Кегель становится редактором выпускавшейся под черно-белым знаменем газеты «Фрайес дойчланд» и странствующим проповедником в лагерях немецких военнопленных. Этим он занимается до тех пор, пока у Сталина не отпадет необходимость в такой работе. После этого испытанного коммуниста отправляют обратно в Восточную Германию – он становится главным редактором газеты «Нойес дойчланд», а через год – главным редактором еженедельника «Виртшафт». Верность линии партии и склонность к изнуряющей диалектике были, видимо, причиной выдвижения Кегеля в ЦК СЕПГ, где он стал заниматься вопросами агитации и пропаганды. Одновременно ему был пожалован орден «За заслуги перед Отечеством». В апреле 1959 года он неожиданно становится дипломатом в ранге посланника и вместе с другими советскими гражданами – Больцем, Флорином и Винцером выступает от имени СССР в качестве «адвоката немецкого дела».

Нет необходимости вдаваться в подробности содержания этой листовки, напечатанной в 1959 году. В ней все не так, как было на самом деле в жизни Герхарда Кегеля. Но мы вспомнили об этом «документе» лишь для того, чтобы показать: Герхард Кегель действительно был человеком незаурядным, поскольку сведения о нем выбрасывались даже из-за облаков, чтобы опорочить его в глазах соотечественников.

Существует другая биография Герхарда Кегеля, о которой не знали авторы листовки, не знал и сам Герхард Кегель. Она была составлена в Разведуправлении Красной Армии и представляет собой более точный и интересный исторический документ:

Герхард Кегель родился 16 ноября 1907 года в городе Пройсиш-Херби (Верхняя Силезия), немец. Образование высшее. Журналист по экономическим вопросам. С марта 1930 года член Социалистической партии Германии. С сентября 1931 года принимал активное участие в создании революционных студенческих групп в городе Бреслау. С 1931 года – член Коммунистической партии Германии.

Работал в газете «Бреслауер нойесте нахрихтен», с сентября 1933 года – корреспондент этой газеты в Варшаве.

В 1934 году по заданию Разведуправления Красной Армии вступил в национал-социалистическую партию Германии и был назначен на должность заведующего отделом печати национал-социалистической партии в Варшаве.

В конце 1934 года с помощью «Арбина» через Мольтке был назначен на дипломатическую работу в германское посольство в польской столице. Стал референтом по экономическим вопросам немецкого посольства в Варшаве. Затем с 1939 года по 1940 год Кегель работал в министерстве иностранных дел Германии в отделе торговой политики, а с 1940 по июнь 1941 года – в немецком посольстве в Москве, где был заместителем начальника отдела экономики.

С началом Великой Отечественной войны Г. Кегель убыл в Германию, где работал в отделе информации министерства иностранных дел.

В 1943 году Г. Кегель был призван в фашистскую армию, а в январе 1945 года сдался в плен нашим войскам в районе города Опочно.

К разведывательной работе был привлечен «Арбиным» в 1933 году в Варшаве на идейной основе.

За период работы на советскую военную разведку с 1934 по 1939 год Кегель добыл и передал нам около 350 донесений и документов по политическим, военно-политическим и военно-экономическим вопросам, большинство из которых представляли большую ценность.

Работая в немецком посольстве в Москве, Кегель передавал нам большой ценности документы, касающиеся планов подготовки Германии к войне против СССР. Им передавались шифрованные документы и переписка немецкого посольства в Москве с министерством иностранных дел Германии.

По прибытии в Берлин в августе 1941 года Кегель связался с «Альтой» и вместе с ней пытался восстановить прерванную связь с Центром...

...Способный разведчик, заслуживает полного доверия, честный, не умеющий лгать человек, умный, требовательный к себе, конспиративный. Надежный и преданный друг, работавший исключительно по идейным соображениям. Серьезный сотрудник, глубоко разбирается в политике, имеет хорошие организаторские способности...

В биографии Герхарда Кегеля есть один факт, который повторяется в биографиях и других членов разведывательной группы «Арбина» – «Альты». Об этом факте следует рассказать несколько подробнее.

Г. Кегель вырос в Бреслау. В этом городе он учился в средней школе, увлекался спортом – занимался греблей, лыжами, легкой атлетикой, которой отдавал предпочтение. Однажды он даже занял третье место в многоборье на гимнастических снарядах.

В 1926 году Г. Кегель закончил школу, но в Бреславский университет поступил только через два года после того, как скопил денег для оплаты обучения, работая в Дрезденском банке. Кегель приступил к изучению государственного права.

В Бреславском университете учился и Курт Велкиш, агент «ABC», один из организаторов «Союза красных студентов».

Кегель тоже принимал активное участие в студенческом движении. Одновременно с учебой в университете он подрабатывал в местной газете. Вспоминая этот период, Кегель писал, что с большим удовлетворением выполнял задания литературного отдела газеты, «который возглавлял тогда видный историк и критик литературы марксист Пауль Рилла... Он иногда привлекал меня к обсуждению кинофильмов. Это было связано для меня с тем преимуществом, что я мог частенько приглашать в кино свою тогдашнюю подругу, ставшую позднее моей женой, – для кинокритиков всегда полагались два бесплатных билета в кинотеатр».

Кроме подготовки рецензий на кинофильмы, Герхард Кегель посещал бесчисленные мероприятия различных политических партий и организаций. Он быстро понял, что фашистская партия «является величайшей опасностью для германского народа». Фашисты «представителям каждой прослойки населения обещали все, что они только могли пожелать. Ложь фашистов была беззастенчивой и грубой. А разоблачать ее и вскрывать бесстыдную демагогию фашистов было зачастую просто невозможно, ибо крупная буржуазия предоставила в распоряжение нацистской пропаганды не только деньги, но и более 90 процентов всех своих газет и журналов».

В 1930 году Г. Кегель стал одним из основателей «Свободного объединения социалистических студентов». Обучаясь в одном университете, участвуя в движении студентов против установления в Германии фашистской диктатуры, Кегель и Велкиш не могли не знать друг друга.

Осенью 1933 года Г. Кегель прибыл в польскую столицу. В его кармане лежало удостоверение корреспондента газеты «Бреслауер нойесте нахрихтен». На следующий день по приезде молодой журналист посетил германскую миссию, которая находилась в Золотом переулке Варшавы. Кегеля принял пресс-атташе представительства господин Штайн. Герхард вручил Штайну письмо от своего издательства. Провинциальная печать не пользовалась особой благосклонностью сотрудников германской миссии. Тем не менее Штайн дал Кегелю несколько полезных советов относительно аккредитации при польском министерстве иностранных дел и вступления в варшавский союз зарубежных корреспондентов, обещал познакомить с немецкими журналистами, работающими в Польше.

Читая воспоминания Г. Кегеля, поражаешься: в книге названы сотни второстепенных фамилий, но ни одного слова нет о Курте Велкише и его жене Маргарите. Тайна, которая окутывала отношения этих людей в 1935 – 1941 годах, будет раскрыта несколько позже.

Вернемся вновь в Бреслау. В этом городе некоторое время находился и Рудольф Гернштадт. Он попал в опалу за публикацию статьи в поддержку рабочих, и Теодор Вольф был вынужден на некоторое время убрать его из столичного штата газеты «Берлинер тагеблатт».

Одним словом, Бреслау стал городом, где побывали и Г. Кегель, и Р. Гернштадт, и К. Велкиш. Встречался ли Р. Гернштадт с Г. Кегелем и К. Велкишем в Бреслау, неизвестно. Почему они вынуждены были покинуть Бреслау и каким образом оказались в Польше?

С историей Рудольфа Гернштадта, немецкого еврея, мы познакомились. После прихода в Германии к власти нацистов Гернштадт и многие другие евреи: ученые, писатели, журналисты уезжали из Германии.

Курт Велкиш, немец, коммунист, основатель «Союза красных студентов» был тоже вынужден покинуть Бреслау. Если бы он остался в этом или другом германском городе, то мог бы попасть в руки коричневорубашечников.

В мае 1933 года в Германии были разогнаны профсоюзы и через месяц запрещены все политические партии, кроме НСДАП. Оставаться в Бреслау Герхард Кегель тоже не мог. Помог ему исполнявший обязанности главного редактора «Бреслауер нойесте нахрихтен» господин Петцольд. Кегель сообщил ему, что хотел бы выехать на работу в Польшу в качестве корреспондента немецкой газеты. Петцольд поддержал эту идею и подготовил для молодого журналиста рекомендательное письмо. Так Г. Кегель оказался в Варшаве. Видимо, сама судьба позаботилась о том, чтобы эти молодые люди, не разделявшие фашистской идеологии и боровшиеся против нее в Бреслау, оказались практически в одно и то же время в польской столице.

Когда они как журналисты, представлявшие разные немецкие газеты, встретились в Варшаве, естественно, воспоминания о Бреслау сыграли положительную роль в укреплении их дружбы. По крайней мере, когда Курт Велкиш в мае 1935 года прибыл в польскую столицу в качестве корреспондента газеты «Бреслауер нойесте нахрихтен», он встретил в Варшаве Герхарда Кегеля, который тоже представлял эту же газету. Кегель познакомил Велкиша с Гернштадтом, который уже являлся сотрудником советской военной разведки. Положительная рекомендация, которую Кегель дал К. Велкишу, была лучшим поручительством, и «Арбин» привлек Велкиша к работе на советскую военную разведку. Так в Варшаве была создана одна из наиболее результативных разведывательных групп Разведуправления Красной Армии, которая накануне Великой Отечественной войны активно действовала в Польше, Германии и Румынии. В первой половине 1941 года «XWZ» станет сотрудником германского посольства в Москве...