Уайлд-кард Блог

Бесстрашно борюсь с мошенничеством, чтобы этого не приходилось делать вам

1 января

С Новым годом.

Только вот счастливым его не назовешь. Для меня, по крайней мере.

Во-первых: мои извинения. Я помню, что обещал ежедневно писать обновления насчет моего разоблачения Хищницы, но много чего произошло с тех пор.

Начну с крупных событий. Корабль наш, что называется, попал, и официально мы застряли где-то в Мексиканском заливе. Да, вы правильно все прочли. Точнее, прочтете, когда я отправлю этот пост. Wi-Fi лежит, и покрытия сети нет. Я думал над тем, что это может быть специально подстроено, чтобы разозленные люди не засыпали Twitter всякими антифоверосовскими заявлениями, но посмотрим. Народ из команды, с кем я общался, похоже, знает не больше нашего (в смысле, столь же мало). Корабль, по идее, должен быть в доке в Майами уже через пять часов (в 8 утра), но этого не произойдет, потому что мы до сих пор болтаемся на одном месте. Все, что нам остается, – это ждать новостей, которые сообщает Дамьен, директор нашего круиза, который, помимо того, что у него есть свой телевизионный канал, каждую фразу начинает со слов «Добрый день». Он австралиец и хочет, чтобы мы все знали это. Не хочу обижать всех австралийцев – честно говоря, Дамьен единственный из них, кто вызывает во мне раздражение: чувака, должно быть, вышвырнули из собственной страны за то, что он такой козел. Но произошла и другая фигня. После того как я прошлой ночью провел несколько часов в пункте сбора пассажиров с толпой ребят, куривших травку через вапорайзеры (я не соблазнился – см. дальше), я вернулся к себе (в угрюмую берлогу на палубе 5, которую тут называют «Маджестик») и обнаружил, что третья каюта от меня опечатана секьюрити: дверь обмотана желтой лентой, как вокруг места преступления. Я снял это дело на телефон, так что тоже выложу, когда смогу.

Почему я раньше не выходил на связь? Я болел. Какая-то желудочная инфекция, когда валяешься и молишь Бога, чтобы он забрал твою душу. Такое ощущение, будто организм пытается вывернуться наизнанку. А началось все это через час после того, как мы отчалили из Майами. Я ходил, вынюхивал, искал какие-то признаки пребывания Хищницы, когда… О’кей, детали вам, вероятно, знать неинтересно. Вообразите себе картины Джексона Поллока, только когда хлещет из всех дырок. Вот так. Большую помощь оказала Трайнинг, стюардесса, убирающая в моей каюте. У этой бабы просто железный желудок. Медсестра явилась на второй день и слупила с меня девяносто семь баксов в основном за то, что рассказала, что ничего поделать нельзя, кроме как употреблять больше жидкости, чтобы бороться с обезвоживанием. Меня до сих пор немного покачивает.

О’кей. Вернемся к теме, ради которой вы все это читаете.

Как вы уже знаете, у меня не было возможности зарегистрироваться как одному из «друзей Хищницы», потому что все места были раскуплены через несколько минут после того, как на сайтах Zoop и FB появилось сообщение о круизе с Селин Дель Рей. Поэтому накануне вечером, решив, что это мой последний шанс выступить против нее, я поднял свое разбитое тело с больничной, по сути, койки и поплелся, шатаясь, чтобы тайком прорваться на ее последнее мероприятие. Как вы уже догадались, ничего хорошего из этого не вышло. Мне удалось просочиться в гостиную «Звездный мечтатель» (которая выглядит так же убого, как звучит ее название), и я направился прямо к Хищнице, проводившей свое жульническое представление в стиле диккенсовского Ловкого плута. По-прежнему чувствуя себя крайне хреново и подозревая, что могу в любую секунду блевануть, я напомнил ей о деле Лилиан Смолл. Снял я, однако, немного, поскольку природа моя, в итоге, отомстила и взяла свое.

Но то, что корабль наш остановился, неплохо. Это дает мне еще один шанс изобличить эту старую мошенницу.

Ждите апдейт, напишу, как только узнаю что-то новенькое.

 

Помощница ведьмы

Мэдди слишком быстро села и часто замигала от яркого света, ударившего в глаза. От сна на диване в каюте Селин затекла шея, а футболка прилипла к спине. Она не помнила, как заснула, – должно быть, просто отключилась, пока ждала, что заснет Селин.

Но теперь ее кровать была пуста, а лежавшее сверху покрывало почти не смято.

– Селин?

Молчание. Наверное, она в ванной комнате. Неожиданно, заставив Мэдди вздрогнуть, заработала система громкой связи и из динамика послышался сладкий голос Дамьена:

– Добрый день, дамы и господа, это Дамьен, директор вашего круиза. Я хочу сообщить последние новости относительно сложившейся ситуации. Как вы должны были заметить, мы по-прежнему испытываем сложности с электричеством, однако нет причин переживать по поводу вашей безопасности или благополучия. Нам известно, что у некоторых из вас есть билеты на утренние авиарейсы, и мы хотим вас заверить, что этот вопрос будет решен в ближайшее время. Мы убедительно просим вас воздержаться от того, чтобы в очередной раз напоминать об этом службе Гостевого сервиса. С сожалением вынуждены сообщить, что столовые в настоящее время закрыты, а завтрак будет подан в буфете «Лидо», где персонал сделает все возможное, чтобы вам было удобно и все накормлены.

Мэдди взглянула на мобильный: десять минут девятого. У них с Селин были билеты на рейс, который вылетал в аэропорт Ла-Гуардиа после обеда, так что еще был шанс попасть туда, если корабль тронется с места в ближайший час или около того. Она потянулась так, что мышцы спины начали болеть, поднялась на ноги и покачнулась, пытаясь сохранить равновесие. Господи, теперь корабль слегка накренился влево – вряд ли это признак того, что ситуация под контролем. Она постучала в дверь ванной.

– Селин? Вы здесь?

Мэдди заглянула внутрь, и в лицо ей ударил легкий аромат «Пуазон», духов Селин. Ее тут не было, однако косметичка была разобрана: коробочка с накладными ресницами лежала на умывальнике открытой, так что, похоже, Селин этим утром чувствовала себя уже лучше. И все же было странно, чтобы она куда-то отправилась одна: кто знает, когда может появиться кто-то из ее «друзей», чтобы попросить автограф или импровизированную передачу послания духов? Далеко она уйти не могла, максимум до бассейна или главных палуб – только здесь имелись пандусы для проезда инвалидных колясок. Разве что она решила уйти пешком, что было бы впервые. Однако тогда непонятно отсутствие ее кресла-каталки.

Мэдди, избегая смотреть на себя в зеркало (плохих новостей для одного утра и так уже достаточно), плеснула в лицо холодной воды, выдавила на палец каплю зубной пасты и принялась тереть зубы. Не покидавшая ее головная боль продолжала изводить, и Мэдди полезла в косметичку Селин за сверхсильными таблетками тайленола. Теперь раздобыть кофе. И найти Селин. Найти Рей, которая ночью явно отсутствовала. Потом отправиться к себе в каюту, принять душ и переодеться. После этого поработать с «друзьями» – то, что на самом деле нужно было сделать еще вчера вечером.

Она вышла в коридор и едва не столкнулась с очень толстой супружеской парой, которая на полной скорости летела в сторону лестницы. Мэдди пробормотала какие-то извинения, хотя вряд ли здесь была ее вина. Она уже пару раз сталкивалась с ними в лифте и ни разу не видела, чтобы кто-то из них улыбался. Этим утром в порыве пассивной агрессии – которую Мэдди с неохотой, но поддерживала – супруги нацепили слишком большие даже для них футболки с надписью «Я ♥ круизы “Фоверос”».

– Ну, что вы думаете об этом теперь? – ворчливо заявил мужчина, обращаясь к Мэдди. – Говорю вам, – продолжил он, прежде чем она успела что-то ответить, – в этом весь «Фоверос». Они уже не отвечают в службе обслуживания номеров! – Он помахал карточкой заказа завтрака. – Шесть утра. Я специально записал. Заполнено в шесть утра. И никто так ничего не принес до сих пор.

– Если есть проблемы с электричеством, могут быть сложности на кухне, – предположила Мэдди.

– Ну да. Это просто ни в какие ворота… В час тридцать у нас самолет на Галвестон.

– Ровно в час тридцать, – эхом подхватила женщина.

Мэдди полагала, что они супруги, но с одинаковыми короткими стрижками и тучной фигурой они с таким же успехом могли быть братом и сестрой.

– Ох, если мы опоздаем, тут полетят чьи-то головы.

Из двери соседней каюты высунулась Элен, и это спасло Мэдди от необходимости что-то отвечать.

– А-а, это вы, Мэдди. Я подумала, что это может быть Алтея.

Коротко кивнув Элен и Мэдди, пара вразвалочку направилась к лестнице.

– Селин сегодня уже лучше? – спросила Элен.

– Должно быть. Ее нет в каюте. Вы ее, случайно, не видели?

– Нет. Мы с Элизой только что проснулись.

– Еще раз спасибо, что помогли мне вчера ночью. Не знаю, что бы я без вас делала.

– Пустяки.

Из-за плеча Элен показалась Элиза.

– О, привет, Мэдди! Как дела у Селин?

Мэдди повторила все, что только что сказала Элен.

– Я рада, что она уже на ногах. Мэдди, можно я задам вам один вопрос? Хотя прозвучит это несколько странно.

Мэдди чуть не расхохоталась.

– Да я три года работаю с медиумом, так что слова «странно» для меня не существует.

– Прошлой ночью… у меня и у Элен… у нас было ощущение, очень сильное, что в каюте кто-то есть.

Элен толкнула ее локтем, чтобы та замолчала.

– Элен, если я скажу, ничего плохого не произойдет, – недовольно возразила Элиза.

– Что вы имеете в виду? – спросила Мэдди, хотя и не была уверена, что действительно хочет это услышать.

– Ну… звучит это и вправду ненормально. Но мы слышали музыку. И кто-то пел. Элен подумала, что шум может доноситься из других кают. А у меня это из головы не выходит.

Она напела мелодию, очень похожую на ту, что пела Селин сразу после остановки корабля, – мотив, напомнивший Мэдди о Лиззи Бин, не слишком музыкальном духе-наставнике Селин. Наставники Селин составляли пару из двух стереотипов (ее начальница была кем угодно, но уж никак не утонченной натурой): Арчи – трагический оборванец из кокни, Лиззи – трагическая светская львица 20-х годов, словно сошедшая со страниц «Великого Гэтсби». Был еще Папа Ноукс, хотя Мэдди никогда толком не слышала, чтобы Селин говорила его голосом. «Бывший раб с Миссисипи», Папа Ноукс выпал из репертуара Селин много лет назад – Мэдди знала о нем только из первого издания мемуаров Селин (в дальнейших перепечатках и электронных изданиях его уже удалили). Она благодарила судьбу, что его списали еще до начала интернет-бума: только представить, каким козырем он мог бы оказаться в руках армии недоброжелателей Селин! В то же время Селин вчера ночью заговорила этим жутким голосом, сбив с толку всех, особенно доктора, но она ведь никогда особой политкорректностью не отличалась. Иногда Мэдди казалось, что Папа Ноукс и был настоящей причиной, по которой Селин наняла ее: наличие помощницы-полукровки могло отмести любые возможные обвинения в расовой предубежденности.

– Возможно, это напевала Селин, – сказала Мэдди. Она была удивлена, что они сами не додумались до такого объяснения.

Элен пожала плечами.

– Возможно. Неважно. Я уверена, что это было просто наше разгулявшееся воображение.

– Вы вдвоем планировали улететь сегодня? – сменила тему Мэдди.

Элиза шумно вдохнула, и они с Элен обменялись странными взглядами, которые Мэдди так и не поняла. Прошлой ночью Мэдди слишком нервничала, чтобы задумываться об отношениях между этими двумя женщинами. Они явно не были родственницами – в первую очередь потому, что одна была англичанкой, а вторая американкой. Возможно, они были любовницами – между ними определенно чувствовалась какая-то связь, выходившая за рамки простой дружбы.

– Дайте знать, если мы сможем что-то для вас сделать, – сказала Элен.

– Обязательно. И еще раз спасибо за помощь.

Мэдди осторожно дошла до конца коридора и с застекленного балкона заглянула вниз в атриум. От стойки службы Гостевого сервиса и аж до коктейль-баров змейкой вилась очередь из недовольно ворчащих пассажиров. Некоторые из пришедших с жалобами до сих пор были одеты в маскарадные костюмы – мужчины с пивными животиками, завернутые в белые простыни, женщины в золотых сандалиях и париках блонд, чертики всех мастей… Супружеская пара брат-с-сестрой встали в конце очереди, добавив свои голоса в общий хор ропщущих.

Отсюда Мэдди было видно, что кафе «Каталина» закрыто, а это означало, что придется пить низкопробную бурду в буфете «Лидо». Она миновала фотогалерею с табличками «Эти воспоминания сохранятся у вас навсегда», толкнула стеклянные двери, ведущие на палубу с бассейном, и вдохнула соленый морской воздух с легким запахом дизельного топлива. Стуча каблуками по стальным ступеням, она спустилась по винтовой лестнице на главную палубу, где было гораздо многолюднее, чем обычно в это время дня. Все шезлонги были заняты, повсюду сновали уборщики, сгребая мусор и раздавая бутылки с минеральной водой. Большинство персонала ходили, потупив взгляд, чтобы свести к минимуму взаимодействие с пассажирами, и двигаясь осмотрительно, словно солдаты, пробирающиеся через минное поле.

В поисках Селин Мэдди шла, вглядываясь в лица, через группы, собравшиеся вокруг джакузи и внешней сцены. Она задержала дыхание в предчувствии отталкивающего запаха жареных хот-догов и вареных помидоров, который должен был доноситься из круглосуточной зоны отдыха, но, похоже, сейчас там горячей пищи никто не предлагал. Работал только один буфет, где стоявшие в ряд истекающие по́том повара вовсю делали сэндвичи. Она протискивалась к стойке с кофе, и люди смотрели на нее с возмущением, смыкая ряды и прижимая к груди свои тарелки. Автомат чихнул и, брызгая, налил кофе. Мэдди с уверенностью могла сказать, что он холодный. Забрав стаканчик, она выбралась из толпы и, переступив через бутылки из-под воды и нечто желеобразное, похожее на использованный презерватив, направилась к палубе «Безмятежность». Сомнительно, чтобы Селин забралась на этот уровень, но заглянуть туда все равно стоило.

Если уж на то пошло, то народу здесь было еще больше, а все джакузи были забиты англичанами.

Селин здесь не было.

Мэдди уже готова была идти обратно, когда на глаза ей попался темноволосый мужчина, сидевший на шезлонге рядом с сушкой для полотенец, – это был вчерашний блогер. Наклонив голову, он возился со своим iPhone. Переполняемая негодованием, она, вместо того чтобы пройти мимо, неожиданно для себя спросила:

– Вам уже лучше?

– Простите? – Он поднял голову, и она увидела собственное отражение в стеклах его ретро-очков «а-ля авиатор».

– Ну, после вчерашнего вечера у Селин.

Он оглядел ее с ног до головы.

– А вы там были?

– Я личный секретарь Селин. Так что да, была. Надеюсь, теперь вы счастливы.

Он пожал плечами.

– Не особенно. Болею практически с того момента, как ступил на борт. И до сих пор чувствую себя неважно.

– Ох, какая жалость!

– Личный секретарь, говорите? Вы и оправдания для нее пишете?

Мэдди собиралась ответить что-то резкое, когда после предупредительного сигнала из громкоговорителя раздалось очередное послание Дамьена:

– Добрый день, это директор вашего круиза Дамьен. Возможно, это было не самое грандиозное начало нового года, но как насчет того, чтобы сбросить хандру и сыграть в бинго?

– Господи, спасибо тебе за Дамьена! – воскликнул блогер. – Что бы мы, блин, без него делали?! – Он язвительно улыбнулся Мэдди, застав ее врасплох. – Нет, вы можете в это поверить? – Он помахал в воздухе своим мобильным. – Нет сигнала. Нет Интернета. Я не могу войти в сеть.

Раздался пронзительный визг, и Мэдди, обернувшись через плечо, увидела, как две женщины в бикини с разбега прыгнули в джакузи прямо на головы плескавшимся там мужчинам.

– А вам не кажется странным, что мы до сих пор никого не видели? – продолжал блогер. – Ни вертолета, ни какого-то другого круизного судна… Они уже должны были бы кого-то послать за нами. Бо́льшую часть прошлой ночи я провел здесь. В Заливе полно буровых вышек, больше ничего. Никаких огней. Вообще. Ноль. Происходит что-то, о чем нам не говорят.

– О «Фоверосе» очень плохие отзывы в прессе. Наверное, они просто пытаются замять происшедшее. Чтобы в очередной раз не попасть в скандальную хронику.

– Но вы бы знали о таких вещах, верно?

– Замечательно. Вы все правильно поняли.

Сама напросилась! Какого черта она вообще заговорила с этим мужланом? Если он специально записался на этот круиз, то должен быть одним из тех упрямых разоблачителей, которые пытались соблазнить Селин ответить им в Facebook, Zoop или Twitter. Мэдди, которая вела все эти аккаунты, никогда не связывалась с ними, ничего не опровергала и ничего не комментировала в их блогах. Это делали «друзья Селин». Пришло время двигаться дальше.

– Эй! Эй, погодите! Простите меня.

Она заколебалась, но все-таки обернулась. Он снял очки. Темно-синие глаза, густые ресницы, волосы явно крашеные…

– Думаю, об интервью вас можно не просить.

– Правильно думаете.

– Вы ведь из Англии?

– Вы очень проницательны.

Еще одна кривая усмешка.

– А давно вы работаете на Селин?

– Я же сказала: никаких интервью.

– Ну, тогда строго между нами?

– Вот именно.

– Послушайте, я просто делаю свою работу. Вы должны признать, что случившееся с Лилиан Смолл – это полная фигня. Достоверно, так, что не остается ни тени сомнений, доказано, что Лори и Бобби Смолл погибли в Черный четверг, тем не менее Селин…

– Как уже заявляла Селин, она может оглашать только то, что ей передают духи.

Блогер странно скривился и скорчил гримасу, и Мэдди отступила на шаг.

– Не волнуйтесь, я не собираюсь блевать. У меня всегда такое выражение лица, когда мне что-то не нравится. Ничего не могу с этим поделать. Почему вы на нее работаете?

Потому что ни один человек в здравом уме не нанял бы меня.

– Не ваше дело.

– Она же хищница. Охотница на убитых горем.

– Она приносит людям надежду и облегчение, – автоматически ответила Мэдди.

– Да что вы говорите? Какое, интересно, облегчение и какую надежду она принесла Лилиан Смолл?

– Не хочу этого слушать.

– Правильно. Не хотите. А вы не думали, что должны? Селин сделала себе состояние на том, что подпитывала людей в горе.

– Люди хотят надеяться. Им необходимо знать, что…

– Что это еще не конец? Что существует жизнь после смерти?

– Да.

– Это я могу понять. Но говорить матери, что ее дочь и внук живы, когда факты утверждают противоположное… Бросьте!

– Это не стопроцентное доказательство.

Мэдди мысленно поморщилась от этих слов.

– Это не аргумент, и вы это понимаете. Признайтесь в этом. Все это бред!

– А может, я действительно считаю, что у нее особый дар?

– Не верю ни на йоту. Вы для этого слишком современный человек. И явно не из тех, кто сознательно, по доброй воле станет обманывать других.

– А вы все-таки попытайтесь поверить.

Апелляция к ее эго была тонким ходом. Только ему не было известно, что ее эго растворилось уже очень и очень давно – вместе с самоуважением.

– Погодите. Как вас зовут? – Он усмехнулся, еще больше обезоруживая ее. – Просто, чтобы я знал, на кого наезжаю.

– Сначала вы. Чтобы я знала, на кого подавать в суд.

– Я выступаю под именем Ксавьер.

– Что значит «под именем»? Вам что, двенадцать лет и вы еще не заслуживаете нормального полного имени взрослого человека, с фамилией?

Он рассмеялся, издав мягкое приглушенное рычание, которого она от него не ожидала.

– А вам не кажется, что это круто? Что голое, как перст, имя – это звучит круто? Кстати, меня и вправду так зовут.

– Не сомневаюсь. Вот и напишите о себе. Хотя бы это может оказаться правдой.

Он снова рассмеялся, и Мэдди поймала себя на том, что улыбается в ответ. Она не была идиоткой и не питала никаких иллюзий. Она знала, что в своем блоге этот парень порвет ее на клочки. Тем не менее в результате этой пикировки она странным образом почувствовала себя бодрой и полной сил.

– Я еще поймаю вас позже, – пообещал он.

– Даже не надейтесь.

Она пошла обратно через посадочную зону внутреннего буфета. Селин должна быть где-то на этом уровне. Если только… Черт! Как она раньше об этом не подумала? Она могла выехать из своей каюты и снова заболеть – возможно, ее просто забрали в медицинский центр. Рэй… Пора и этому мерзавцу выполнить свою часть работы. Поселили его, как и ее, в одну из самых дешевых кают в недрах судна. Она порылась в памяти, пытаясь вспомнить номер его комнаты, и быстро пошла вниз по лестнице мимо входа на палубу «Променад Дримз», казино и картинной галереи. Неоновые огни были выключены, а без них интерьер корабля казался серым и невзрачным, как престарелая красотка кабаре без макияжа. Несколько пролетов лестницы Мэдди проскочила, стараясь не дышать: насыщенный влагой воздух здесь напоминал несвежий бульон с душком зловонных испарений.

Мэдди прошла по коридору с нечетными номерами кают и постучала в дверь, где, как она надеялась, жил Рэй.

– Да? – крикнул в ответ приглушенный заспанный голос. Похоже, принадлежал он все-таки Рэю.

– Это Мэдди.

Прошло больше минуты, прежде чем Рэй, обмотанный до пояса полотенцем, открыл дверь.

– Привет, Мэдди, – сказал он, проводя пальцами по своей голой груди и явно красуясь перед ней. – Жарко, правда?

Из каюты раздалось хихиканье, и женский голос позвал:

– Поторопись, Рэй!

Рэй обернулся.

– Буду через минуту, крошка.

У него за спиной появилась полная дама в облегающем нижнем белье. Обхватив Рэя за талию, она положила подбородок на его плечо и без тени стеснения глазами панды уставилась на Мэдди.

– Привет.

– Привет.

– Это Мэдди, крошка, – ухмыльнулся Рэй. – Мы вместе работаем.

– Правда? – Женщина зевнула и расцепила руки. – Пойду приму душ.

Рэй подмигнул Мэдди.

– Секундочку, я сейчас выйду к тебе.

Женщина снова хихикнула и скрылась в ванной.

Мэдди взглянула на Рэя.

– Ты времени даром не терял.

Продолжая самодовольно ухмыляться, Рэй пожал плечами.

– Поскольку ты на мое приглашение не откликнулась, я решил сам о себе позаботиться. Мы с ней познакомились в месте сбора. А тебя там, кстати, не было.

– Хорошо, что заметил. – Она вдруг подумала, что хорошо было бы заметить ее отсутствие и «Фоверосу». Она не помнила, чтобы кто-то из персонала пересчитывал пассажиров. – Я была с Селин. Ну, наша леди-босс, помнишь такую? Она… С ней что-то случилось прошлой ночью.

– Да? И что же?

Рэй почесал живот и немного отодвинулся, давая возможность Мэдди заглянуть в каюту. Пол там был усеян пустыми пивными банками и пластиковыми тарелками, перемазанными соусом цвета засохшей крови.

– Ты Селин сегодня утром не видел?

– Каким, интересно, образом? Как ты метко заметила, я не терял времени даром.

– Мне необходимо ее найти.

– Желаю удачи.

– Ты не собираешься мне помочь?

– Неужели это так сложно? Мы на корабле. Она в коляске.

– Это же твоя работа, Рэй. Я прошлой ночью почти не спала.

– Ну, в этом мы с тобой похожи.

– Хорошо. Ладно, забудь. Спасибо и на этом.

– Послушай, Мэдди, знаешь что? Сама разгребай свое дерьмо.

– Не поняла.

– Меня уже тошнит от твоих насмешек и от того, как ты смотришь на меня свысока.

Такого Рэя она еще не видела.

– Ладно. Неважно.

– Ты ведь считаешь себя фруктом высшего сорта, так? Тогда, детка, я тебе прямо скажу. Ты просто высокомерная, задирающая нос англичанка. Знаешь, что тебе нужно? Мужика, который бы тебя хорошенько…

Ярость захлестнула ее мгновенно и необузданно. Мэдди ладонями ударила его в грудь.

– Я сама скажу, что мне нужно, ублюдок. Чтоб глаза мои тебя больше не видели!

Брызги слюны летели Рэю в лицо. Выражение шока на его лице сменилось изумлением, что еще больше ее взбесило.

Он примирительно поднял руки.

– Эй, полегче, тигрица! Я же просто пошутил.

– Да пошел ты!

Она развернулась и, пошатываясь, бросилась к лестнице. В ушах шумело. Нужно было возвращаться в каюту и собирать вещи, но она не могла заниматься этим сейчас. Она схватилась рукой за поручень. Чертов, чертов Рэй! Мэдди не могла позволить ему добраться до нее. Она сделала паузу, чтобы прийти в себя. Ей необходимо вернуться в атриум и зайти в медицинский центр. Не успела она преодолеть и одного пролета ступенек, как мимо, зажимая рот рукой, как будто его сейчас вырвет, пронесся мужчина.

Господи Иисусе!

Мэдди сунула руки подмышки и помчалась в надежде быстрее попасть на свежий воздух. Кожа на голове зудела, ладони начали потеть, и она почувствовала, как горло сжимает спазм. Неровной походкой она вышла на балкон атриума и попробовала успокоить бешено колотящееся сердце, которое, казалось, пыталось вырваться наружу через рот. Пол под ногами наклонился, и все у нее внутри медленно сжалось.

– Мэдди?

Подняв голову, она увидела Элеонор, одну из «друзей».

– С вами все в порядке?

Сначала Мэдди вообще ничего не смогла сказать. Господи!

– Идите сюда, присядьте. – Элеонор погладила ее по спине.

– Я в норме. Просто… Все нормально.

– Вы в этом уверены?

Элеонор была фанаткой домашних животных и страстно хотела связаться с духом своего пса. Мэдди попыталась раскопать в памяти его имя. Денни или Дирк… Имя звучало так, будто принадлежало какой-нибудь порнозвезде.

– Может, принести вам водички? Здесь так душно, правда?

– Я в порядке. – Эти слова, похоже, помогли ей прийти в себя. Сжавшееся горло попустило. – Спасибо, Элеонор. У меня просто на мгновение закружилась голова.

– Меня это не удивляет. Вы слишком худая, Мэдди. Вы уже завтракали?

– Нет. – А вчера вечером она пропустила ужин, так и не заказала себе тосты с сыром. – Я искала Селин.

– Дорогая, она сейчас в гостиной «Звездный мечтатель».

– Вот как? – Этого не могло быть. – И что… что она там делает?

– Расскажу все по порядку. Сегодня утром я встала пораньше и пошла в буфет, чтобы взять на завтрак гранолу. Прошлой ночью в связи со всеми этими событиями, несмотря на заверения Дамьена, что беспокоиться не о чем, я спала ужасно… И тут я увидела Селин на палубе «Лидо». Она попросила меня собрать всех «друзей» вместе.

– Что она сделала?!

– Да благословит Господь ее доброе сердце! Она с нами уже два часа и по-настоящему успокоила нас. Некоторые из «друзей» были действительно очень обеспокоены, особенно те, кому сегодня улетать, но Селин сказала, что все будет просто супер. Я как раз шла в свою каюту за витаминами, но это может подождать… Хотите, чтобы я проводила вас к ней?

– Я сама справлюсь.

Элеонор недовольно прищелкнула языком.

– Я не могу оставить вас одну в таком состоянии.

Пухлой рукой она подхватила Мэдди, и ее окутал стойкий аромат ландыша.

– А как Селин туда добралась?

– Пришла, конечно. Получилось это небыстро, но она сказала, что вполне в состоянии сделать это.

– А как же ее кресло-каталка?

– О, с этим помогли Джейкоб и Джимми.

Мэдди позволила Элеонор провести себя мимо опустевшего казино по коридору, который вел к входу в гостиную. Около нее стояла небольшая группка «друзей», и Джейкоб, одетый в лиловый жилет, рубашку в тонкую полоску и розовый галстук, сразу же подскочил к ним.

– Мэдди неважно себя чувствует, Джейкоб, – сказала Элеонор, отпуская Мэдди и похлопывая ее по руке.

– Ох, бедняжка! Вы хорошо сделали и пришли в правильное место. Мы позаботимся о вас.

Мэдди постаралась улыбнуться. Она раньше думала о «друзьях», как о неудачниках, – такие себе замысловатые человеческие пазлы, в которых не хватает фрагментов с чистым синим небом, – а они, оказывается, вот какие, поддерживают ее в такой момент.

– Я как раз рассказывала Мэдди, как прекрасно повела себя Селин по отношению к нам, – сказала Элеонор.

Джейкоб энергично закивал.

– О да! Селин и Арчи. Арчи сегодня так распелся! Селин говорит, что духи хотят сказать нам, чтобы мы относились ко всему происходящему спокойно.

– Джейкоб, – попросила Элеонор, – расскажи Мэдди, что Арчи сказал про твою Кэти.

– Кэти? – переспросила Мэдди.

– Его сестру. Не помните, Мэдди? Она являлась нам вчера вечером – она пропала на День благодарения.

Ну конечно! Как Мэдди могла такое забыть? Ведь именно она поведала Селин все детали этого происшествия, после того как Джейкоб рассказал их ей во время первого вечера знакомств. Еще один укол совести.

Глаза Джейкоба затуманились.

– На этот раз она пришла с Арчи. Он сказал, что на ней ее любимое белое платье и она хочет рассказать мне, что именно с ней случилось.

Мэдди почувствовала дрожь в пальцах и впилась ногтями в ладони.

– Арчи рассказал мне ее историю. Кэти убежала в Сан-Франциско, пожила там некоторое время, а потом связалась с плохой компанией. – Голос его стал хриплым. – Она умерла в полном одиночестве через год после побега от передозировки наркотиками в квартире с заколоченными окнами.

– Мне ужасно жаль, – сказала Мэдди. Черт, в какие игры играет Селин? Раньше она сеяла надежду, а не отчаяние.

– Не стоит. Я хотел это знать, мне это было необходимо. Кэти ждет, когда я присоединюсь к ней. И будет рядом, как только я пересеку границу потустороннего мира.

– Как это обнадеживающе… – вздохнула Элеонор.

Стеклянные двери приоткрылись ровно настолько, чтобы туда смогла протиснуться Элеонор, – у человека более полного были бы проблемы, – и Мэдди прошла за ней в полумрак гостиной. Вокруг нее сразу захлопотали Аннабет и Джимми – одна из немногочисленных семейных пар, записавшихся в круиз с Селин. Мэдди пробормотала какие-то слова приветствия и прошла к сцене, на которой Селин была погружена в беседу с Лейлой.

Селин подняла голову и встретилась с ней глазами.

– Спасибо, дорогая, – сказала она Лейле. – А теперь я нужна Мадлен.

Безропотно, лишь слегка улыбнувшись в сторону Мэдди, Лейла отошла, словно ее тянула невидимая нить. Мэдди с трудом поднялась на сцену.

Селин наклонила голову и оценивающе оглядела ее.

– Ты выглядишь уставшей, Мадлен. Не выспалась? Когда я уходила сегодня утром, ты спала как убитая.

– Да, вроде того. Почему вы меня не разбудили?

– Тебе был необходим отдых.

– А как вы себя чувствуете, Селин? Вы действительно должны делать все это?

Чертовщина какая-то! Что-то тут не так: весь круиз Селин уклонялась от своих «друзей», а теперь, пожалуйста, она их лучшая подруга.

– Чувствую я себя прекрасно. Просто великолепно. Словно родилась заново.

Мэдди должна была признать, что выглядит Селин так, как не выглядела уже много месяцев. Макияж ее не был таким ярким, как обычно, отчего она выглядела моложе и не такой замученной.

– Джейкоб и Элеонор сказали, что вы попросили их собрать сегодня всех «друзей». Что это за игры?

– Люди встревожены, Мадлен. Каждый из нас должен сыграть свою роль.

– О’кей. А может сейчас настоящая Селин вернуться обратно?

– О, она уже здесь. И проявится уже очень скоро. Знаешь, я планирую помочь как можно большему количеству людей.

– Что вы имеете в виду под словом «помочь»?

– Люди нуждаются в том, чтобы им показали путь, Мэдди. Им нужно руководство. И я протягиваю им руку помощи. Я и Дух, разумеется.

– Вы шутите, Селин.

Селин взяла ее за руку. Пальцы ее были ледяными, хотя в гостиной, как и на всем корабле, было душно и жарко.

– Где Рэй?

– В своей каюте.

– Что ж, он скоро появится. Они все появятся, когда сообразят, что для них хорошо, а что плохо. – Селин подмигнула ей. – Так что занимай места. И смотри это шоу. Думаю, тебе понравится.

– Мне кажется, вы не должны этого делать, Селин.

– Дорогуша моя, но я специально для этого рождена.

– Вчера ночью…

– Иди и присаживайся, Мэдди, – сказала Селин. Голос ее зазвенел, из медово-сладкого становясь ломким, и это обнадеживало. – Ты же не хочешь закатить мне сцену, правда?

– Селин, прошу вас, скажите, что вы…

– Все, довольно. Иди уже!

Сил спорить у Мэдди не осталось. Селин должна была разыгрывать эту роль по каким-то своим причинам. Возможно, это связано с обвинениями того блогера вчера вечером. Возможно, она надеялась, что «друзья» сплотятся для ее защиты, когда Ксавьер – или как там его зовут на самом деле? – выложит в сеть этот отснятый ролик. А может, в голове у нее что-то щелкнуло, открыв новую, альтруистическую сторону ее натуры.

Мэдди прошла в небольшую кабинку в конце комнаты. Она заметила техника – того самого, на которого Селин вчера вечером накинулась. Он о чем-то оживленно беседовал с Хуанитой, которая незаметно помахала Мэдди рукой. Она рухнула в кресло и стала ждать, головная боль тяжелыми ударами пульсировала в висках. По гостиной «Звездный мечтатель» прокатился шумок, на середину сцены выехала Селин, и у Мэдди возникло ощущение, что сейчас она станет свидетелем того, как душевнобольная прорицательница из инвалидного кресла будет обращаться к своим приспешникам.

 

Обреченный

Гари лежал, стараясь не двигаться, и следил за тем, как на животе выступают капельки пота. Мэрилин ушла из каюты час назад, пожаловавшись, что ей нечем дышать. Он планировал оставаться у себя, пока техническую проблему не устранят, но без кондиционера их номер превратился практически в сауну. От жары и низкого сахара в крови его тошнило – в любом случае долго тут не выдержать. О том, чтобы поспать, не могло быть и речи. После того как вчера вечером они с Мэрилин возвратились сюда с места сбора, ему едва удалось вздремнуть из-за непрекращающегося диалога, неумолчно звучавшего в его голове. По крайней мере он вышел из этой ситуации целым и невредимым. Находясь в состоянии постоянной тревоги, он вздрагивал всякий раз, когда мимо проходил кто-то из охранников или членов команды, но Мэрилин никак не комментировала его странное поведение. Он предполагал, что должен благодарить за это ее новых друзей-приятелей по круизу. Они монополизировали ее внимание, утопив его в нескончаемом потоке ненужной информации относительно состояния рынка недвижимости в Миннесоте, что давало ему возможность свободно забиться в темный угол и вести себя как можно незаметнее.

Они бы уже давно пришли за тобой, если бы собирались это сделать. Расслабься.

А как же насчет таблички «Не беспокоить»? Что, если они догадались?

Ну и что? Даже если они проверят ее на отпечатки пальцев, тебя в их базе данных все равно нет.

Когда мы прибудем в порт, они могут снять отпечатки у всех пассажиров.

А даже если и так? Все равно это только косвенные улики. У них и без того есть о чем переживать. Все в порядке. Худшее для тебя уже позади.

А запись с камер? Они могут опознать меня.

Никаких шансов.

Серьезно? А что насчет прошлой ночи? Как я объясню им, чего вдруг заходил в ее каюту?

Ты был в шоке, потерял ориентацию в результате остановки корабля.

А ДНК? Моя ДНК повсюду в ее комнате.

Не будут же они проводить тест с каждым на борту.

Точно ты этого не знаешь.

Они захотят, чтобы все прошло тихо. Ты же знаешь, как их учат. Сейчас они убеждают себя, что она умерла от отравления алкоголем. Иначе почему они не допрашивают пассажиров и членов команды?

Он должен был в это поверить.

Гари сел на кровати, а после поплелся в ванную комнату, слегка обескураженный тем, что теперь корабль немного наклонен на левый борт. Он старался не смотреть на свои вещи, брошенные вчера ночью в душевой кабинке, которые Мэрилин развесила сушиться. Вода сочилась из крана слабой струйкой, и он плеснул себе на щеки. Он решил не заморачиваться с бритьем: мог помочь любой способ изменить внешность. Он обрызгался дезодорантом, надел свежую рубашку и чистые шорты, после чего вышел из каюты и направился в сторону лестницы. Парень из команды, драивший перила, искоса взглянул на него, когда он проходил мимо, аккуратно ступая, чтобы сохранить равновесие на покосившемся полу. Войдя в атриум, он протолкался через толпу людей, ожидавших своей очереди, чтобы наорать на персонал службы гостевого сервиса. В данный момент кричала женщина из первых рядов очереди:

– Мои собаки ютятся в какой-то конуре в питомнике. В конуре! Я должна была забрать их сегодня!

Гари ступил на палубу «Лидо», и в уши ударила волна шума. Здесь оказалось полно людей, все шезлонги до единого были заняты. В глаза бил яркий свет, а через ограждение палубы было видно, как по поверхности океана неторопливо катятся волны.

– Они скоро придут… – произнес мужчина средних лет, обращаясь к собравшейся вокруг группе женщин, натиравших друг друга кремом для загара.

Гари переступил через вытянутые ноги пассажирки, обмахивавшейся ежедневным бюллетенем Дамьена со списком предлагаемых развлечений, и начал искать глазами Мэрилин.

– Гари!

Вытянув шею, он заметил ее рядом с входом в посадочную зону внутреннего буфета. Она замахала руками.

– Гари! Я здесь, милый!

Люди начали на него оборачиваться. Он покраснел и ниже опустил голову. Его жена сидела за столиком с парой, еще более вульгарной и молодой, чем вчера. Это как раз было неудивительно: он предполагал, что Мэрилин все время будет искать новые пастбища.

– Привет, дорогой, – сказала Мэрилин. – Познакомься, это Саманта и Мейсон Пачулик.

Парень – лет под тридцать, суровый взгляд, стрижка ежиком, сгоревшая кожа на голове – кивнул ему.

– Ничего себе отпуск получился, верно?

– Ты должен рассматривать это как приключение, детка, – низким голосом прогудела женщина, Саманта, забрасывая ногу на ногу и расчетливо улыбаясь Гари. Фальшивая грудь, фальшивые волосы, отбеленные зубы. Синтетическая женщина, не в его вкусе. – Я просто хотела бы сообщить своим старикам… Думаете, «Фоверос» уже проинформировал всех о случившемся? Они через час должны встречать нас в аэропорту.

Гари оглянулся по сторонам в поисках свободного стула, но все было занято. И ему ничего не оставалось, кроме как неловко топтаться возле столика.

– Саманта и Мейсон из Мичигана, – сказала Мэрилин, словно не замечая этого.

– Правда? Замечательно.

Мейсон сокрушенно покачал головой, как будто Гари сказал какую-то вопиющую глупость.

– Вы так считаете? Дома в это время мы боимся отморозить себе задницу. Я думал, мы хоть тут отогреемся на солнышке, заказал билеты в последний момент, был уверен, что заключил хорошую сделку, а смотрите, что из этого вышло! Поломались в море. Вынуждены пропустить свой рейс. Теперь, чтобы компенсировать все неудобства, они должны отправить нас домой бизнес-классом. Или, по крайней мере, предоставить нам бесплатный круиз.

Глаза Мэрилин загорелись.

– Ох, а я об этом даже не подумала! Вы вправду считаете, что они должны сделать это?

– Сделают, если не хотят, чтобы их затаскали по судам. Им еще выставят счет за упущенную выгоду.

Ну, в этом вам можно только пожелать удачи!

Заказывая круиз, он читал контракт. Он читал его внимательно каждый год и знал, что «Фоверос» прикрыл свою задницу очень надежно, на все случаи жизни. Компания практически могла продать своих пассажиров сомалийским пиратам, пострадавшему все равно не было бы за что зацепиться.

– Итак, Гари, – продолжал Мейсон, – Мэрилин говорит, что вы преподаватель в школе?

– Да, это так.

– В старших классах?

– В средних.

– Кто сам чего-то не может, начинает этому учить, верно?

Гари выдавил из себя натянутую улыбку.

– Что-то в этом роде.

– Эй, не обижайтесь! Я шучу. Сам я занимаюсь строительством.

– У него свой бизнес, – хвастливо заявила Саманта, поглаживая мужа по бедру.

– Да. Я начал собственный бизнес. Сам себе босс. Сам решаю, сколько мне работать.

Мейсон явно относился к людям, которым просто необходимо подчеркнуть свое превосходство. Гари хорошо знал этот тип. Подобных подрастающих Мейсонов он видел в школьном дворе каждый день пачками. Сам он никогда не был одним из них – хотя, по правде говоря, не был и их жертвой тоже. Он знал, как опустить голову, исчезнуть, раствориться на общем фоне. Он научился избегать вспышек недовольства родителей детей и драм в учительской, которые время от времени случались на работе. И он знал, что о нем думают его ученики: мистер Йохансон – самый занудливый учитель в мире. У него редко бывали какие-то проблемы с классом – складывалось впечатление, что школьники не видели в этом смысла. Они сообразили, что на работе он просто отбывает время.

Он огляделся по сторонам, ища глазами кого-нибудь из группы той девушки. Возможно, они прятались под одной из простыней, которые кто-то развесил на перилах в качестве защиты от солнца.

– Вы только посмотрите, что они подают на завтрак! – воскликнула Мэрилин, ни к кому конкретно не обращаясь. – Сэндвичи!

– А знаете почему? – отозвалась Саманта. – Я говорила с одним парнем из обслуги, так он сказал, что они мало что могут сделать, пока нет электричества.

Мейсон – что за дурацкое имя? – покачал головой.

– У них должны быть резервные мощности.

– Резервные мощности? – переспросила Мэрилин.

– Система, которая должна врубаться в ситуации вроде этой. Так положено. Почитайте правила по организации круизов. Все корабли «Фовероса», по идее, должны быть оснащены такими штуками после инцидента с «Бьютифул Уандер».

– Вы столько знаете, какой вы умный! – воскликнула Мэрилин, с благоговением взглянув на Мейсона.

Гари возненавидел ее за это.

– Самое меньшее, что они могли бы сделать, – это послать за нами другое свое судно. Или вертолет, или еще что-нибудь, – сказал Мейсон. – Эй! – крикнул он какому-то члену команды, который, переступая через распростертые на палубе тела, шел извилистым курсом, собирая пластиковые стаканчики и бутылки из-под воды. – Когда мы, черт возьми, все-таки услышим, что тут у вас происходит?

– В ближайшее время капитан выступит с заявлением, сэр, – ответил парень голосом, лишенным всякой интонации.

– Мы это слышим все утро. Чушь собачья!

– Милый, – проворковала Саманта, – он же в этом не виноват.

– Меня уже тошнит от всего этого дерьма. В конце концов, я заплатил деньги – и немалые! – за то, чтобы оказаться здесь.

– Знаю, детка. Я просто хочу сказать, что…

– И не нужно указывать мне, что делать, а чего не делать!

– Я не указываю.

– Да? А мне показалось именно так.

– Прости меня, детка, – сказала Саманта, надув губы, как маленькая девочка.

Глаза Мэрилин во время этого неожиданного представления заблестели. Мейсон надул грудь, как индюк, и махнул парню из команды, что тот может идти. Тот отошел, но лишь для того, чтобы быть пойманным компанией за соседним столиком, которая задала ему тот же вопрос.

– Сегодня будет жарко, – заметила Саманта, теребя шлейки своего топа.

– Кстати, я кое о чем вспомнила, – сказала Мэрилин, оборачиваясь к Гари. – Дорогой, я оставила свою шляпу в каюте. Не мог бы ты принести ее? Иначе я просто поджарюсь на солнце. А еще надо бы сходить в Гостевой сервис и все-таки выяснить, что здесь происходит.

– Конечно.

По крайней мере это даст ему возможность убраться от этих Пачуликов. Будем надеяться, что Мэрилин от них тоже вскоре устанет. А если нет, он снова инсценирует болезнь и найдет на корабле местечко, где будет не так душно, как в каюте.

– Но на это может уйти какое-то время. Эта очередь, похоже…

Он умолк и замер на месте – по палубе с бассейном шел охранник, и Гари мог поклясться, что парень этот смотрит прямо на него.

– Дорогой? – Мэрилин и Пачулики с любопытством уставились на него. – С тобой все в порядке?

– Прости. Конечно, в порядке. Уже иду. Увидимся позже.

Гари пробрался сквозь толпу и направился внутрь корабля. Очередь к стойке Гостевого сервиса практически удвоилась. Здесь стоял сплошной гул от разговоров на повышенных тонах. Он прошел мимо галереи и побрел к своей палубе. В отличие от шума и суеты снаружи и в атриуме, на нижних палубах стояла зловещая тишина. Хлопнула дверь, и Гари от неожиданности подскочил на месте. Он мысленно приказал себе не быть смешным: он ведь совсем недавно был здесь. Обычно низкие потолки и длинные коридоры не угнетали его – на самом деле ему даже нравилось сознавать, что он движется в подземелье, окруженный многими милями открытого океана, – но по каким-то непонятным причинам он вдруг начал нервничать. Свет горел более тускло, чем раньше, – он почти был уверен в этом, – а развешанные по стенам фотообои с изображением борющихся между собой ангелов сейчас представлялись неясными очертаниями пухлых рук и ног и пятнами лиц с темными дырками вместо глаз. Чрезмерно яркое ковровое покрытие под ногами, казалось, дышало. Снова хлопнула дверь, и он услышал непрерывный топающий звук. Словно громкое нездоровое сердцебиение. Как будто кто-то бежал за ним.

Он обернулся. Никого.

– Эй!

Неожиданно у Гари внутри все сжалось. Он полез за магнитным ключом и уронил карточку на пол. Волосы на затылке и руках вдруг встали дыбом, сердце зашлось. Гари не считал, что обладает сверхбогатым воображением, но ощущение было такое, будто он совершенно один – единственный пассажир на абсолютно пустом корабле.

Топ, топ, топ…

Гари резко обернулся, но коридор был безлюдным. Он никак не мог определить, откуда исходит этот звук – то ли из-под ног, то ли, возможно, из кают. Он снова попробовал вставить карточку ключа, и на этот раз замок сработал. Он распахнул дверь и щелкнул выключателем. Свет не горел. Рубашка промокла от пота, и он ощупью полез в шкаф, чтобы взять другую. У него возникло стойкое ощущение, что нужно убираться отсюда как можно скорее, но внутренности вновь сжал спазм, и Гари поспешил в туалет. Он едва успел. Кнопка слива воды в унитазе безвольно провалилась под пальцем. Он нажал снова. С тем же успехом. Проклятье!

Уходи, уходи, уходи…

Пошатываясь, он вышел в коридор и хотел уже уйти, когда вдруг вспомнил, что забыл шляпу Мэрилин. С большой неохотой он вернулся. В каюте воняло его собственным дерьмом, и он зажал нос рукой. Шляпка из розовой соломки, которую она купила у уличного торговца на Консумеле, с невинным видом висела на углу плоского телевизора. Гари бросился к ней и уже почти схватил, когда услышал, как дверь за спиной захлопнулась. Он в ужасе оглянулся, пытаясь уловить хоть что-то в темноте, и ему показалось, что в дальнем конце комнаты подрагивают две темные тени.

Гари попятился, и край кровати ударил ему под колени. Он упал.

Все в порядке, все в порядке, все в порядке. Никто за тобой не придет, здесь никого нет, это ты просто…

Гари глухо вскрикнул и прикусил кончик языка, потому что на грудь ему, выдавив воздух из легких, опустилось что-то тяжелое. Он попытался оттолкнуть это от себя, но руки его не слушались – или не могли слушаться. Парализованный, он лежал и ничего не мог сделать, чувствуя, как ледяное дыхание щекочет щеку, а холодные пальцы медленно, словно паук, крадутся вверх по его бедру.

 

Служанка дьявола

– Сегодня утром я не смогла найти никого, кто мог бы обслужить твои каюты, – сказала Мария Алтее вместо приветствия. – Трайнинг все еще болеет, а Джоан сказала, что не может работать сегодня.

Алтея кивнула. Сейчас у Марии вообще не было бровей – на их месте темнели просто размазанные полоски. От этого складывалось впечатление, будто черты ее лица постепенно исчезают. Возможно, завтра у нее пропадет нос, потом глаза, рот, а затем останется только гладкая пустая кожа. Алтея мысленно встряхнулась: что за дикие мысли? Она провела языком по зубам. Прошлой ночью ее одолевали сверхреальные ночные кошмары: какой-то мужчина – лица его она увидеть не могла – ржавыми щипцами рвал ей зубы один за другим. В голове до сих пор звучал хруст корней, вырываемых из десен. Ее lola, мать, твердо верила, что у каждого сна есть свое значение, а еще Алтея слышала, будто беременные женщины чаще страдают от кошмаров по ночам. К тому же этот мальчик… Он не преследовал ее в снах, но от этого почему-то было еще хуже.

– Алтея? Ты меня слышишь?

– Простите, Мария. Не могли бы вы повторить то, что только что сказали?

– Я сказала, что секьюрити хотят поговорить с тобой как можно скорее.

– Да, Мария.

Она ожидала этого. Ей нужно было выстроить свою версию. Не могла же она сказать им, что в эту каюту ее привел призрак мальчика? Или признаться в том, что сходит с ума. После того как ее отпустил высокий охранник, вернувшийся в каюту погибшей девушки в сопровождении старшего офицера, Алтея ушла к себе. Радуясь, что соседки по комнате, Мирасол, на месте не оказалось, она завернулась в одеяло и крепко зажмурила глаза, притворившись, что спит. В этом она напрактиковалась – дома она всегда делала так, когда хотела избежать внимания Джошуа. Чуть позже – может, через несколько минут, а может, через несколько часов – она заснула. Алтея смутно припоминала, как Мирасол будила ее утром, но когда в конце концов сползла с кровати, опоздав на свою смену на три часа, в каюте уже никого не было. Да и сейчас ее мозг был похож на переваренный рис – ей нужно было встряхнуться, вернуть себе способность думать, привести мысли в порядок.

Мария провела пальцем по голой коже, где должна была находиться левая бровь.

– Я знаю, что случилось вчера ночью. Знаю об умершей пассажирке.

– Вам сказали в службе безопасности?

Сама Алтея никому не говорила про труп, но не удивилась, что Мария все равно знает об этом. Мария считала своей обязанностью знать про свой персонал все, поэтому в том, что охрана уже переговорила с ней, был свой смысл.

– Да. Еще им нужно пообщаться с Трайнинг. Должно быть, это был настоящий шок. Ты в состоянии работать сегодня?

Алтее хотелось сказать «нет», она была далеко не в порядке, но, с другой стороны, что она собирается делать еще? Единственным вариантом было забиться в каюту или в столовую для персонала и постоянно думать об этом мальчике, ожидая, пока техники устранят проблему или пока «Фоверос» не пришлет за ними спасательное судно. Она почувствовала приступ боли где-то внизу живота. Быстрый и острый укол. Напоминание о том, что у нее есть и другие проблемы, о которых нужно позаботиться.

– Я могу работать.

– Хорошо.

Короткая улыбка. Алтею вдруг осенило, что до этого она никогда не видела, чтобы Мария улыбалась.

– Ты лучшая в моей команде.

Алтея часто замигала, удивившись чувству гордости, которое охватило ее при этом неожиданном комплименте.

– Спасибо, Мария.

– Тебе не мешает знать… Трайнинг должна будет уйти. Как только мы причалим, ее сразу же отправят в аэропорт.

– Но… она хороший работник, – произнесла Алтея слова, которые от нее ожидались, хотя на самом деле ей было в высшей степени наплевать, что Трайнинг уволят. Ведь эту девушку нашла тупая puta, не Алтея.

Конечно, она потеряет деньги, которые Трайнинг платила ей за выполнение своих обязанностей, но существовала масса других способов заработать – Алтея не боялась замарать руки.

– Вы уже сказали ей?

– Нет. Но скоро скажу. И еще кое-что. Несколько вакуумных насосов, обслуживающих систему канализации, не работают.

– В каких зонах?

– Докладывали о проблемах в большинстве общественных туалетов и в каютах в центре и на корме судна.

– Но не в VIP-зоне?

– Насколько я знаю, нет. Но твоих гостей необходимо об этом проинформировать. В скором времени будет объявление. Остальных я вкратце предупредила. Процедуру ты знаешь.

Алтея знала. Ее вместе с остальными стюардами разошлют вручить пассажирам закрывающиеся пакеты для испражнений, что добавит сегодняшнему дню новых невзгод и несчастий. Она уже сталкивалась с такой ситуацией через месяц после начала последнего контракта, когда проблемы с силовой установкой привели к выходу из строя канализации, в результате чего их корабль застрял на Консумеле на несколько дней. Но тогда им не приходилось иметь дела с пассажирами на борту: их ссадили на берег на время устранения проблемы. Алтею так и подмывало сказать Марии, что она не в состоянии сегодня работать. С другой стороны, если она покажет себя как надежного человека, ее шансы получить повышение могут возрасти.

Ты лучшая в моей команде.

– Мария, а известно, когда придет помощь?

– Нет. Меня об этом не информировали.

Алтея была уверена, что Мария знает больше, чем говорит. Паоло, один из стюардов, обслуживающих команду, рассказывал ей, что не раз видел, как Мария проскальзывала в каюту второго помощника капитана.

– Пассажиры будут спрашивать.

– Отвечай, что, как только мы что-то узнаем, об этом сразу же объявят по громкой связи.

Алтея сомневалась, что это пройдет. Уже почти полдень, и они должны были быть в доке Майами еще четыре часа назад.

– Может, мне сначала пойти в службу безопасности?

Алтее было трудно решить, что привлекало ее меньше: допрос у индийской мафии или встреча лицом к лицу с толпой пассажиров, когда те узнают, что теперь им туалетные дела придется справлять в пластиковые пакеты.

– Нет, прежде чем идти к секьюрити, сначала убедись, что твоим гостям удобно. Я скажу им, что ты придешь туда, когда закончится твоя смена.

– Спасибо, Мария. А можно я сначала схожу в столовую поесть?

Алтея не была голодна, в животе болело не из-за отсутствия пищи, но, чтобы достойно встретить сегодняшний тяжелый день, ей нужно было выдержать паузу и перегруппироваться.

– Да. Но поторопись. И еще одно, Алтея…

– Что?

– Если… если ситуация ухудшится, я ведь могу на тебя рассчитывать?

Кто она такая, эта новая Мария? Алтея попыталась представить, каким образом ситуация может ухудшиться. Можно было не сомневаться, что уже очень скоро «Фоверос» начнет активные действия и пришлет команду им на помощь.

– Конечно.

Она вышла из подсобки, едва не столкнувшись с несколькими парнями из команды, которые вытаскивали из кладовой упаковки красных пластиковых пакетов для отходов. Мирасол, которая помогала распаковывать их, вздрогнула, встретившись взглядом с Алтеей.

– Прости меня, я так виновата, – поспешно сказала она. – Я пыталась разбудить тебя утром, но ты так и не встала с кровати.

– Я знаю. И не сержусь на тебя.

Алтея с удивлением отметила, что у Мирасол вырвался вздох облегчения.

– Алтея, а это правда, что гостья на участке Трайнинг умерла?

– Кто тебе это сказал?

– Анджело.

Ну конечно, кто же еще?! Анджело, помощник официанта и старинный приятель Джошуа по азартным играм, чуял любые сплетни, словно крыса гниющее мясо.

– Не верь тому, что болтает Анджело. И вообще, держись от него подальше, Мирасол.

– Почему?

Чтобы для тебя это не закончилось так же плачевно, как для меня.

– Ему нравится использовать все в своих целях.

Мирасол была очень наивна. И всего месяц на борту. Алтея все хотела взять ее под свое крыло, но пока так и не нашла на это времени. Она вспомнила себя, какой растерянной была, когда только начинала работать на кораблях, что и стало одной из причин, почему она приняла знаки внимания Джошуа. Она клюнула на его уверенность в себе. Глупышка! Нет, она должна приглядывать за Мирасол, не спускать с нее глаз, особенно сейчас, когда тут такое происходит.

К тому же никогда не помешает иметь рядом человека, который тебе чем-то обязан.

– А он слышал от Пауло, Алтея. Один из охранников спрашивал его о табличке «Не беспокоить», висевшей на ручке двери гостевой каюты. Они разозлились на Пауло, потому что он сказал им, что отнес ее вместе с другими в подсобку к Трайнинг. Почему они об этом спрашивали?

Потому что они думают, что тот, кто убил ее, прикасался к этой табличке.

– Я уверена, что у них были на то свои причины.

– Анджело сказал, что у Пауло могут быть неприятности из-за того, что он невнимательно проверял каюты, перед тем как…

– Анджело следовало бы поменьше говорить.

– Мария сделала тебе предупреждение за то, что ты опоздала, Алтея?

– Нет. Все хорошо.

– Мария говорит, что я должна пойти на участок Трайнинг после того, как закончу со своим. А мне так не хочется идти туда, вниз. Пассажирка, которая умерла… Это правда, что ее убили?

Хренов болтун этот Анджело!

– Мы не знаем, как она умерла.

– Алтея, а что, если ее дух не ушел и все еще находится там? А еще Анджело сказал, что кто-то из бригады ремонтников видел Женщину в Белом, когда…

– Бред сумасшедшего!

Но кто тут на самом деле сходит с ума? В конце концов, именно Алтея видела воображаемых мальчиков – или призраков воображаемых мальчиков. Ни один ребенок никогда не умирал на судах, где работала Алтея, – да, были погибшие взрослые, были самоубийства. Во время ее первого рейса помощник официанта выбросился за борт после драки с кем-то из команды, но корабли «Фоверос» плавали по коротким маршрутам, и обычно там было очень мало смертей. Однако, подумала она, это не останавливало суеверий, а Женщина в Белом была самым популярным персонажем в разговорах о привидениях. Мстительный дух умершей пассажирки, Женщина в Белом, по непонятной причине был одет в викторианское бальное платье – что было странно, поскольку большинство кораблей компании «Фоверос» построены в восьмидесятые годы, – и присутствовал на всех судах, где работала Алтея. Это был очень задействованный дух.

Но с нее уже достаточно этих разговоров.

– Ты знаешь, что делать с пакетами, Мирасол?

Девушка кивнула.

– И будь вежлива с пассажирами. Многие будут злиться на тебя.

– Я знаю. Мария мне уже говорила. Но большинство из них уже поднялось с нижних палуб.

– Куда?

– На воздух. – Мирасол сморщила нос. – Они говорят, что внизу воняет. Ха! Вот бы их сюда.

– Я должна торопиться. Позже, когда закончу, я помогу тебе с участком Трайнинг.

Это даст ей возможность еще раз проверить палубу 5, где она видела мальчика.

– Спасибо тебе, Алтея.

Обстановка в столовой была безрадостная. Несколько человек дремали, положив голову на руки. Она продвинула поднос по поперечинам стойки мимо блюд с хлебом, нарезанным сыром и маслинами. Свежеприготовленной пищи не было, и Алтея взяла себе миску вчерашнего риса, холодного и липкого, немного рубленых помидоров и ломтик вяленой рыбы. Неподалеку от корзины для мусора Анджело болтал с Пепе, подсобным рабочим на кухне. Он попытался поймать ее взгляд и помахал рукой, но Алтея сделала вид, что не увидела этого. Она была не в настроении слушать его сегодня и направилась в угол комнаты, где за столиком в одиночестве сидел Рожелио. Он имел право посещать офицерскую столовую, и ей нравилось, что, несмотря на это, он продолжал питаться вместе с соотечественниками.

Алтея поздоровалась, но он едва обратил на нее внимание.

– С тобой все в порядке, Рожелио?

Он неопределенно пожал плечами и постарался не встречаться с ней глазами, что было на него совсем не похоже. Обычно он излучал энергию, был веселым и улыбчивым, причем даже не на дежурстве, когда можно было снять официальную оптимистичную маску. Он частенько устраивал в своей каюте вечеринки с караоке для команды, которые затягивались до утра, и она не слышала, чтобы кто-то сказал о нем хоть одно дурное слово.

– Тебе известно что-нибудь еще?

В конце концов, он был правой рукой Дамьена.

– Они работают над устранением проблем.

– Да ладно тебе, Рожелио. Ты ведь знаешь больше этого.

Он покачал головой.

– Мы должны были быть в Майами несколько часов назад. – Когда на последнем корабле, где она работала, возникли проблемы, помощь от наземных служб прибыла уже через несколько часов.

– Я ничего не знаю.

– А Дамьен что говорит?

Рожелио скривился.

– Бо́льшую часть времени он проводит на мостике с капитаном.

Словно по волшебству, в этот же миг появился и сам Дамьен: по радио прозвучало его сообщение. Пока передавались плохие новости, разговоры и гомон в столовой затихли. Но главный удар должны будут принять на себя Алтея и остальные стюарды.

Рожелио оттолкнул от себя тарелку.

– Я должен идти. Мы устраиваем для гостей дополнительные мероприятия.

Когда он ушел из-за стола, Алтея автоматически перевернула свою тарелку. Хотя она была замужем и не было нужды соблюдать эту примету, чтобы не остаться старой девой. Рис опустился в желудок плотным тяжелым комком.

Как только Рожелио вышел из столовой, к ней подскочил Анджело.

– И что тебе сказал этот красавчик, Алтея? Со мной он говорить не захотел.

– Ничего.

– Ах, да ладно тебе! – Он без приглашения уселся напротив и перегнулся к ней через стол. – Пепе говорит, что всему персоналу на кухне сказали, чтобы они были особенно аккуратны в смысле экономии припасов.

Алтея фыркнула.

– Что может знать твой Пепе? Он же работает на боковых кухнях.

– Он говорит, что это на случай, если мы застряли тут надолго и им придется высылать к нам буксиры. Пепе говорит, что они готовятся к тому, что мы попадем в порт только через два дня.

– До этого не дойдет.

– Ты этого точно знать не можешь. Нам повезло, что мы уже загрузили продукты на следующий круиз.

– Мирасол говорит, что ты снова распространяешь сплетни.

– А чем тут еще можно заниматься?

– Не нужно рассказывать ей байки про призраков.

– Да ладно тебе! – Анджело ухмыльнулся. – Возможно, Рожелио получит от своего бойфренда больше информации.

– Дамьен ему не бойфренд.

Анджело поджал губы и наклонил голову к плечу.

– Можешь так думать, если тебе нравится. Но мужик у него есть.

– Анджело, у меня нет времени на это.

Она встала, вытряхнула остатки пищи в бак для отходов и направилась обратно в служебную зону. Лифты не работали, так что придется тащить пакеты по лестнице. Она взяла одну пачку и пошла наверх на свой участок.

Начнет она с миссис Лайнман, с которой явно будет сложнее всего. Задержав дыхание, она постучала в дверь. Ответа не последовало – сегодня утром ангелы были на ее стороне. Она приоткрыла дверь и бросила пакеты на диван. В каюте не было обычно царившего здесь свинства, все вещи были собраны, багаж аккуратно стоял возле шкафа для одежды. Она поправила застеленную постель, стряхнула случайный седой лобковый волос – менять простыни она не стала – и протерла тряпкой тумбу для телевизора.

Прежде чем увидеть, она их сначала услышала: хлопнула дверь ванной комнаты, следом раздался звук рвоты и стоны. Жена мистера Лайнмана, женщина с маленькими бегающими глазками и пухлым рыхлым лицом, едва взглянула на Алтею.

– Джонни? – обратилась она к закрытой двери. – Джонни, с тобой все в порядке?

Алтею передернуло. Она надеялась, что это все-таки не вирус. Возможно, Трайнинг не обманывала и на самом деле заболела.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросила она у миссис Лайнман.

– Мы стояли в очереди, когда он сказал, что ему плохо. Это не может быть связано с тем, что он что-то не то съел: сегодня утром у нас даже не было возможности попасть в буфет.

Раздался шум воды из сливного бачка. Тут женщина заметила пакеты.

– А что это вы принесли?

Ну вот, начинается… Алтея изобразила на лице невинное выражение и объяснила, для чего они предназначены. Пока миссис Лайнман пялилась на нее с нескрываемым ужасом, Алтея ловко открыла один из пакетов и вставила его в металлическую корзину для мусора.

– Я не прикоснусь к… к… сами знаете к чему… которое в пакете. Я не животное!

– Это просто на всякий случай, миссис Лайнман. Вам повезло: все удобства на вашем этаже еще работают.

– Я так и думала. Здесь все-таки находятся VIP-каюты. Нам улучшили условия из-за того, что наша каюта оказалась меньше, чем было заявлено первоначально.

– Миссис Лайнман, как я уже сказала, на данный момент ваша палуба не подверглась…

– Все, слышать об этом не хочу!

Алтея примерила лучшую из своих улыбок.

– Может быть, еще что-то?

– Просто принесите нам еще воды и полотенец.

– Благодарю вас, миссис Лайнман.

Миссис Лайнман недовольно фыркнула.

Алтея заторопилась мимо нее и уже почти прошла, когда миссис Лайнман окликнула ее.

Вот блин!

Алтея обернулась, приготовившись к потоку брани, однако вид у миссис Лайнман был покаянный.

– Не обращайте внимания. Простите, что кричала на вас. Я просто разнервничалась, вот и все.

На секунду Алтея испугалась, что женщина сейчас расплачется. А принимать сочувствующую позу ей не хотелось.

– Вам не о чем беспокоиться, миссис Лайнман. Все будет хорошо, вот увидите. – В туалете снова смыли воду, и от неожиданности обе вздрогнули. – Дайте знать, если я смогу что-то для вас сделать.

Миссис Лайнман рассеянно кивнула, и Алтея выскользнула из каюты.

Ее любимые старушки, Элен и Элиза, отсутствовали, и она с удовлетворением отметила, что постели их, как всегда, были застелены. В их каюте она оставила красные пакеты и дополнительную бутылку воды. Плату за нее она с них не возьмет. Зажужжал вызов рации, и она испытала большое искушение проигнорировать его: это могла быть только Мария, проверяющая ее. Она нажала кнопку приема, ожидая услышать привычное электрическое потрескивание, но голос Марии зазвучал громко и чисто:

– Алтея, отзовись. Алтея!

– Я здесь, Мария.

– Иди ко мне в кабинет, конец связи.

Голос Марии слегка дрожал. Алтея попыталась ответить, но на другом конце линии повисла мертвая тишина. Теперь придется спускаться вниз, чтобы выяснить, что хотела эта тупая puta.

Она сгребла грязные полотенца в мешок и, проклиная неработающий лифт, потащила его по служебной лестнице. К концу дня мышцы на плечах опять будут гореть. Она приблизилась к нише внизу лестницы, популярному месту сбора обслуги, и услышала разговор на повышенных тонах. Там стояли Пауло и еще несколько стюардов.

– Что случилось? – спросила Алтея.

– Мирасол… – сказал Пауло. – На нее напал пассажир.

– Что? Когда?

– Не так давно. Это я…

– Где она сейчас?

– Мария забрала ее к себе в кабинет.

Алтея торопливо прошла по зоне I-95 и без стука ворвалась в кабинет. Мирасол сидела перед столом, откинув голову назад, и прижимала к разбитому носу комок салфеток. Мария стояла над ней, и при любой другой ситуации Алтея позлорадствовала бы, увидев растерянное выражение на лице обычно чопорного супервайзера.

– Это правда? – спросила она. – На нее на самом деле напал пассажир?

Мария подняла глаза.

– Да, это правда.

– А почему она не в медпункте?

– Там никого нет. Они все занимаются этим пассажиром.

– Что там произошло?

– Он сошел с ума, – ответила Мирасол. Голос ее звучал глухо. Она вздохнула и убрала руку от лица. – Посмотри, Алтея. Плохо?

Кроме разбитого носа, никаких других повреждений Алтея не заметила.

– Ничего страшного. Жить будешь.

– Сможешь за ней присмотреть, Алтея? – спросила Мария. – Случившимся уже занимается секьюрити, но я должна проинформировать об этом управляющего гостиницей, помощника капитана по хозяйственной части и службу Гостевого сервиса.

– Конечно.

Алтея заметила, что руки у Марии дрожат: похоже, она в затяжном кризисе. Это полезная информация! Мария с явным облегчением поспешно вышла.

Алтея присела рядом с Мирасол. Глаза у девушки были красные.

– Где это случилось? На участке Трайнинг?

– Нет, на моем.

Мирасол снова шмыгнула носом, и Алтея вынула из стола Марии коробку салфеток. Она у нее всегда была полной. Люди часто плакали в этой комнате.

– Но перед тем… перед тем как я открыла его дверь, все уже было как-то не так. Я все время чувствовала, будто за мной кто-то наблюдает.

– Мне знакомо это ощущение, Мирасол. Это от камер видеонаблюдения. Чтобы привыкнуть к ним, нужно какое-то время.

– Нет. Я не это имела в виду. Я все время оглядывалась, не крадется ли кто-то за мной. Все мои каюты были пустыми, в некоторых пропали матрасы. Люди выселились отсюда из-за запаха. Ты была внизу, Алтея? Там становится все хуже. Дорожки на полу влажные, трубы закупорились, так что из унитазов переливается наружу. Нужно скорее послать туда ремонтников.

– А тот человек, который на тебя напал… – Алтея старалась не показывать свое нетерпение.

– Я постучала к нему в каюту. Никто мне не ответил, поэтому я вошла и… Лица его я не видела, но он вскрикивал и плакал. Он ударил меня, но я думаю, что это произошло случайно, – по-моему, он меня даже не видел, – и тогда я убежала. Он был напуган, Алтея. Что-то очень сильно его напугало.

Она замолчала и вытерла глаза. Эта девушка действительно очень красива, и Алтее нужно быть внимательной, чтобы Анджело не погубил ее.

– Продолжай.

– Думаю, я знаю, что это было. Когда я убегала, я кое-что видела, Алтея.

Мирасол боязливо перекрестилась.

– И что же ты видела? – Алтея почувствовала еще один спазм в желудке. – Мальчика?

– Мальчика? – Мирасол удивленно покачала головой. – Нет. Я видела ее, Алтея. Женщину в Белом.

– Ты не могла видеть ее, Мирасол.

– Я видела, Алтея. Она еще улыбнулась мне. Она была…

– Никакой Женщины в Белом не существует, Мирасол! – оборвала Алтея, и голос ее прозвучал резче, чем ей хотелось бы. – Прости. Но это всего лишь твое разыгравшееся воображение. Анджело вбил тебе в голову эту идею, и, когда ты испугалась, тебе показалось, что ты ее на самом деле видела.

– Правда?

– Конечно правда. Нет там никакой Женщины в Белом, Мирасол.

Как нет никаких duwendes, или злых духов, или ведьм.

Как нет никаких призраков мальчиков.

 

Сестры по самоубийству

Объявления от Дамьена, директора круиза, поступали часто, причем каждое последующее было еще более глупым, чем предыдущее. Чего стоит хотя бы эта его прибаутка: «Если малая нужда, ступайте в душ – а то беда. Ну а хочется вам «как» – красный пакет, иначе никак». Элен подозревала, что у него был свой, извращенный мотив, по которому он, возможно, даже получал удовольствие от этой ситуации. При этом от нее не могло укрыться, что отсутствовала какая-то реальная информация: ни заявления капитана, ни объяснений, почему до сих пор никто из «Фовероса» не пришел им на помощь, чтобы вывезти их или отбуксировать к берегу. Она заметила пачку красных пластиковых пакетов, которую оставили в каюте, пока их с Элизой не было. К счастью, их туалет продолжал работать исправно, хотя в последний раз, когда она смывала воду, раздался какой-то подозрительный скрежещущий звук.

– Элен? – позвала ее Элиза, лежавшая на кровати. – Можешь подать мне воды?

– Конечно. Как ты себя чувствуешь?

Элиза мужественно улыбнулась.

– Лучше, спасибо. Похоже, меня просто достала эта жара.

Они стояли на палубе «Лидо» в очереди за завтраком, когда Элиза сказала, что у нее кружится голова. Элен помогла ей вернуться в каюту и уговорила прилечь. Выглядела та неважно: лицо было красным, и она с трудом могла держать глаза открытыми.

– Ты уверена?

– Уф… Думаю, я вздремну несколько минут. Не возражаешь?

– Конечно нет.

Элен налила стакан тепловатой воды – холодильник у них больше не работал – и поставила его на тумбочку рядом с кроватью. Маясь без дела, она навела порядок в комнате, потом взяла свой ноутбук и электронную книжку и вышла на балкон. Здесь было на несколько градусов прохладнее, чем в каюте; когда они вернулись к себе с главной палубы, из открытой двери ударила горячая волна. И все же им, в отличие от многих других, еще повезло. По крайней мере люкс с балконом – несмотря на то, что вид из окна частично перекрывала спасательная шлюпка, – все-таки обеспечивал их свежим воздухом, пусть и в небольшом количестве. Корабль по-прежнему был наклонен на один борт, и, похоже, они вообще не двигались. Океан был практически неподвижен, а поверхность воды покрывала жирная пленка, напоминавшая застоявшийся в чашке чай.

Она села и включила ноутбук. На экране по-прежнему была ее предсмертная записка – оставалось только скопировать ее и вставить в электронное письмо. На то, чтобы написать эти строчки, ушло несколько недель, и она намеревалась отослать их своим друзьям и племянникам Грэхема, которые держали ее в курсе своей жизни через Facebook. Она полагала, что в любой момент может просто изменить свой статус в FB на «умерла».

Не смешно.

Я решила, что не хочу больше жить. Я нахожусь в здравом уме. Пожалуйста, не нужно терзаться угрызениями совести по поводу моего решения – принять его было нелегко.

Враки, конечно. Она была не тем человеком, который делает легко хоть что-нибудь, однако это решение было… даже слово подобрать трудно… оно было почти беспечным.

Мысль эта осенила ее случайно, в не по сезону влажный июньский день. Она возилась у себя в саду, как обычно, мысленно разговаривая с Грэхемом. Она подрезала очередной стебель, когда вдруг подумала: чего заморачиваться? Кому какое дело, подстрижена ее живая изгородь или нет? Перед ней встал весь остаток ее сегодняшнего дня, распланированный с армейской педантичностью таким образом, чтобы не оставалось слишком много времени на раздумья. С десяти до двенадцати – сад, потом длительная поездка в магазин «Уайтроуз», собрание в местном отделении общества «Спаси Барсука», где она была секретарем, после этого с трех до пяти почитать, пару часов посмотреть телевизор, приготовить унылый ужин на одну персону, принять таблетку снотворного, а на следующий день все это повторить. Она устала жить по часам, пытаясь заполнить образовавшуюся трещину. Конечно, у нее были друзья, но она тщательно заботилась о том, чтобы не быть никому в тягость, а все они были заняты своей жизнью и своими внуками. Обуреваемая странным чувством восторга, она вытерла грязь с рук, поспешила в дом и включила ноутбук. Количество информации для потенциальных самоубийц, имевшейся в Интернете, потрясло ее. Были там, конечно, авторитетные сайты, такие как Exit International и Dignitas, но также множество консультационных сервисов и сотни веб-сайтов, приводящих рейтинги первой десятки самых надежных способов ухода из жизни. Она просидела за компьютером двадцать часов подряд, остановившись в конце концов на Bettertogether.com – форуме для тех, «кто не хочет умирать в одиночку». На глаза ей попалось сообщение от «недавно овдовевшей» – горький отчет о том, как женщина старается заполнить свои дни: ищет новые маршруты, чтобы удлинить походы за покупками; откликается на все местные благотворительные акции, какие только может найти; подписывается на заочные курсы по изучению испанского и французского… Родственная душа, короче. Несколько часов у Элен ушло на то, чтобы сформулировать свой комментарий, после чего она стала ждать отклика, обновляя страничку форума каждые тридцать секунд. Он пришел через десять минут: «Как здорово встретить второго лебедя, себе в пару!» Элиза так их и прозвала – лебеди. За то, что эти птицы навеки обречены скорбеть о своей ушедшей половинке.

Много недель они переписывались в чате онлайн, обсуждая все – от мелочей повседневной жизни до долгих и откровенных обменов мнениями насчет того, каким образом они обе в итоге оказались на этом форуме. Любопытно то, что, хотя в данный момент они были рядом, она скучала по имейлам от Элизы, а та, в свою очередь, призналась, что ей тоже не хватает писем от Элен. В такой переписке присутствовала какая-то интимность, которой почему-то не было в личном общении, хотя им грех было жаловаться. Сейчас Элен уже странно было вспоминать, насколько она нервничала перед тем, как впервые встретиться с Элизой вживую. Они спланировали, что перед круизом проведут два дня в скромном отеле в Саут-Бич, и когда Элен сидела в баре и ждала приезда Элизы, внутри у нее все трепетало от волнения, будто ей предстояла встреча с возлюбленным. Кем, в каком-то смысле, Элиза для нее и была. Какая еще связь может быть более интимной, чем совместная смерть? Она привыкла к их ежедневным общениям и опасалась, что при личном контакте все изменится. В конце концов, судя по переписке, они были абсолютно разными: Элиза – домохозяйка из Пенсильвании; Элен – адвокат по налоговым делам в отставке. Элен – англичанка, начитанная и очень сдержанная (она знала, что на фирме ее за глаза называли за это «снежной королевой»); Элиза – открытая, душевная, беззастенчивый приверженец религиозных журналов и мыльных опер; Элен – всю жизнь убежденная атеистка; Элиза – регулярно посещает церковь. Детей нет у обеих, однако, в отличие от Элизы, которая, как ей было известно, всегда печалилась по поводу этого обстоятельства, Элен никогда не видела смысла в том, чтобы передавать кому-то свои гены. На самом деле было просто удивительно, что у них вообще находятся какие-то общие темы для разговора. Однако стоило им только встретиться, как они в тот же миг ощутили легкость дружеского общения, которая присутствовала в онлайне, – лишнее доказательство того, что противоположности способны уравновешивать друг друга.

Она навела курсор на кнопку «удалить».

Она должна была умереть еще вчера, одиннадцать часов назад. Сейчас она формально проживает время, взятое у судьбы взаймы.

Я хочу умереть, держа за руку красивого корабельного доктора и кушая отравленный виноград.

Откуда Селин могла знать, что Элен вспоминала эту цитату как раз в тот самый вечер? Книжку «Трамвай “Желание”» она с собой не привезла, а электронная «читалка» всегда была в ее сумочке. Вся та ночь была какая-то тревожная. Мелодия, которую они слышали в ванной комнате, и тени, которые она видела в отражении балконного стекла… Все это можно было объяснить, но страх, который она тогда испытывала… мощное первобытное чувство, подсказывающее, что нужно немедленно бежать… от него на душе до сих пор было неспокойно. Она закрыла ноутбук и попробовала вновь погрузиться в «Доводы рассудка» Джейн Остин. Возможно, это был последний шанс дочитать этот роман, и вдруг Элен испытала острую тоску по поводу всех книг в электронной «читалке», которые никогда уже не прочтет. Несколько минут она потратила на то, чтобы удалить наиболее сомнительные позиции в своей избранной подборке: среди таких авторов, как Грэхем Грин, Жозе Сарамаго и Дэвид Митчелл, затесался целый букет низкопробных любовных романов. Не в состоянии успокоиться, она снова вернулась в комнату.

Элиза что-то невнятно пробормотала во сне, вздрогнула, открыла глаза и затуманившимся взглядом огляделась по сторонам, словно пытаясь сообразить, где находится.

– Как ты себя чувствуешь? – улыбнулась ей Элен.

– Элен… Он мне приснился. Мы с ним разговаривали.

– Питер?

Элиза кивнула и перевела дыхание.

– Все было так реалистично, Элен.

– Я знаю.

Но на самом деле ничего она не знала. Грэхема во сне она не видела, хотя иногда – только иногда! – казалось, что утром она чувствует его запах на своей подушке.

– Он сказал, чтобы я не чувствовала себя виноватой.

– Виноватой? В чем?

– В том, что ушла, когда он умирал. Меня не было рядом с ним.

И это было у них общее – Элен тоже не было рядом с Грэхемом, когда он делал свой последний вдох.

– Это не твоя вина.

– Я знаю, дорогая. Элен… Ты до сих пор хочешь сделать это?

Хочет ли она? Элен снова заглянула внутрь себя. Единственной имевшейся альтернативой для нее было возвращение домой. Там она уже отключила погружной нагреватель, опорожнила холодильник и морозильную камеру. Она представила себе, как ловит такси в аэропорту Хитроу, промозглым вечером под моросящим дождиком подъезжает к двери своего дома, оставляет ключи в прихожей на столике, в ящичке которого Грэхем держал свою заначку сигарет, идет в холодную кухню, лишенную следов чьих-либо прикосновений, лишенную следов его присутствия.

– Да. Я по-прежнему хочу это сделать. А ты?

– Да, дорогая. Я тоже.

Элиза во многих отношениях находилась в гораздо более сложном положении, чем она: медицинские счета Питера поглотили все ее средства. Элен с радостью помогла бы ей материально, если бы та попросила, но Элиза никогда об этом не говорила. Да и зачем ей было об этом просить? Элизе уже не следовало опасаться того, что она влезет в новые долги. Они приняли твердое решение насчет своих планов. Что касается Элен, у которой не было детей или живых близких родственников, она хотела отдать свои значительные сбережения на благотворительность – возможно, приюту для кошек, – но существуют ли сейчас такие заведения? Порой ей казалось, что она слышит обращенный к ней голос Грэхема, причем так отчетливо, будто он стоит прямо рядом с ней:

Нельзя же быть такой чертовски глупой, девочка моя!

– Я еще посплю, – сказала Элиза, тяжело опуская веки.

Элен держала Элизу за руку, пока дыхание у той не стало ровным и размеренным. Любовь. Именно ее она чувствовала по отношению к этой женщине. И знала, что чувство это взаимно. Они как-то обсуждали возможность съехаться, чтобы доживать свои дни где-нибудь в квартире во Флориде или, может быть, в коттедже в Сент-Айвс. Но это только бы отсрочило неминуемое. Лучше уж сделать это сейчас, пока они еще могут передвигаться и находятся в здравом уме и твердой памяти, compos mentis.

Она встала и начала ходить по комнате. Ее мучила клаустрофобия. Она не привыкла к бездействию. Мысль о том, чтобы одной бродить по кораблю, ей не очень нравилась, но короткая прогулка не помешает. Она написала записку Элизе, которая тихонько посапывала, и осторожно покинула каюту, отметив, что начинает привыкать к тому, что их корабль наклонен. Она вышла на балкон и взглянула вниз, в атриум. Стойка службы Гостевого сервиса была уже закрыта, вокруг бесцельно и беспорядочно, словно отвязанные воздушные шарики, слонялись несколько пассажиров. Спустившись по главной лестнице, Элен пошла мимо компьютерного зала и магазинов, все они были заперты, внутри темно. Она, кстати, не нашла в них ни единой вещи, которую захотелось бы купить, хотя Элиза восторженно охала над какими-то безделушками, – правда, потом шутила, что там, куда она идет, коралловые сережки ей не понадобятся.

Она свернула наугад и оказалась в витиевато оформленной библиотеке, которая должна была напоминать светскую гостиную в викторианском стиле. Нельзя сказать, чтобы обстановка здесь была совсем уж неприятной: приглушенное освещение гармонировало с темной, явно поддельной старинной мебелью, и еще здесь почему-то было прохладнее. Элен обвела глазами книги, стоявшие в застекленных шкафах; большинство из них были романами Джеффри Арчера и Джоди Пиколт в затасканных мягких переплетах. Она уже хотела сесть в одно из кожаных кресел, когда поняла, что не одна здесь. В нише вокруг стола сидела группа людей, которые, закрыв глаза, держались за руки. Какой-то молитвенный круг. Чувствуя себя немного неловко из-за того, что вошла в неподходящий момент, Элен взяла с одного из журнальных столиков оставленную кем-то книгу «Пятеро людей, которых вы встретите на Небесах» и вышла.

Она миновала закрытое казино и запертый бар, кивнув Джако, который готовился петь тут же на небольшой сцене. Ей стало жаль его: слушателей не было, если не считать двоих парней из команды, которые драили блестящую металлическую фурнитуру. Пройдя дальше, она обошла столовую «Фантастический пейзаж», увешанную табличками «Закрыто», и рядом с магазином дьюти-фри устроилась в кабинке перед громадным смотровым окном, откуда открывался вид на лениво покачивающийся океан. Мимо неторопливо, прогулочным шагом прошла супружеская пара примерно ее возраста. Элен почувствовала, что они смотрят на нее, и сделала вид, что поглощена книгой.

– Здравствуйте, – сказала женщина.

– Здравствуйте.

Элен очень хотелось, чтобы они шли себе дальше.

– Надеюсь, вы не обидитесь… но вы выглядите потерянной. Я видела вас в столовой «Фантастический пейзаж», вы тоже поздно ужинаете, верно?

Ярко-синие глаза женщины на фоне сильно загорелой кожи казались горящими, даже какими-то радиоактивными.

Элен кивнула и выразительно посмотрела на книгу, надеясь, что женщина поймет намек.

Та не поняла.

– Вам не следует оставаться одной.

– Со мной все в порядке. Я читаю.

– О! Так вы из Англии?

– Да.

Отвяжитесь!

Женщина зашла в кабинку и устроилась рядом с Элен, а ее спутник – мужчина с мешками под глазами, видимо муж, – сел напротив. Она вынула свой мобильный и принялась листать снимки.

– В прошлом году я была в Лондоне. И просто влюбилась в него. Погодите-ка… Взгляните сюда! – Женщина сунула ей под нос свой телефон, и Элен увидела фотографию мужа этой женщины, без улыбки позировавшего рядом с принцессой Дианой. – Напомни мне, как называется это место, Джимми?

– Музей мадам Тюссо.

– Точно. Мадам Тюссо. Я Аннабет, а это, кстати, мой муж, Джимми.

– Элен.

– Элен! Какое красивое имя. У меня когда-то была тетя, тоже Элен. Помнишь ее, Джимми? – Тот кивнул. – Вы путешествуете одна, Элен?

– Нет. С подругой. Она сейчас решила вздремнуть в каюте.

– Уф, вот это правильно. Теперь, когда вы сказали, я припоминаю, что видела вас с кем-то. Я понимаю вашу подругу. Ужасно жарко, верно? Мы с Джимми живем во Флориде, так что можем не переживать по поводу того, что опоздаем на самолет, но очень многие из-за этого пострадали. Ох, Джимми, ты слышал, что я только что сказала?

Джимми улыбнулся ей долгой вымученной улыбкой.

– Вам не стоит оставаться тут одной, Элен. Люди становятся дергаными. Да еще эти дела с неисправными туалетами… Может быть, пойдете с нами? У нас тут очаровательная компания, мы все заботимся друг о друге. В большинстве своем это люди пожилые, хотя есть и молодежь.

Подошел официант и молча вручил каждому по бутылке воды. Аннабет схватила его за руку, и под загорелой кожей выступили вены, напоминающие земляных червей.

– Спасибо! Как вы поживаете? Как поживает вся ваша команда?

– У нас все хорошо, спасибо, мадам.

– Мы благодарны за все, что вы для нас делаете. Есть какие-нибудь новости?

– Нет, мадам. Мне очень жаль.

Она ослабила хватку и похлопала его по руке.

– Я уверена, что Дамьен сообщит нам, когда они отремонтируют корабль.

Официант кивнул и пошел дальше.

– Элен, мы собираемся взять вас под свое крыло. Пойдемте с нами, познакомитесь с остальной компанией.

– Нет. Со мной все в порядке. Впрочем, спасибо за приглашение.

– Такой ответ не принимается. Я знаю, что вы англичанка, а значит, человек вежливый. Пойдемте, познакомитесь со всеми. У нас очень дружелюбная команда. Там вы сможете встретить Селин.

– Селин Дель Рей?

– Да. Вы ее знаете?

– Познакомилась вчера ночью.

– На сборном пункте? – сказал Джимми с таким видом, будто сам удивился, что ему удалось вставить хоть слово.

– О, это просто замечательно! – рассмеялась Аннабет. – Ради нее мы с Джимми и отправились в этот круиз. Наша подруга Лейла сразу зарезервировала места, как только увидела в Facebook, что Селин едет в круиз от «Фовероса». Селин нам так помогла, правда, Джимми?

Джимми кивнул.

– Видите ли, мы потеряли дочь, – как бы между прочим сообщила женщина.

– Мне очень жаль.

– Семь лет назад, рак груди.

– Мне очень жаль. Тяжелая утрата для вас.

– О, как это мило с вашей стороны! И я подумала… если бы я только смогла поговорить с ней еще раз и убедиться, что страдания ее закончились, то смогла бы жить дальше. Когда я впервые пошла к медиуму, Джимми сказал, что я ненормальная. Он не верил, что в принципе можно общаться с умершими. И знаете, думаю, в глубине души я и сама в это не верила. А те, к кому мы обращались раньше… было понятно, что они не очень понимают, что делают. Поэтому у нас были сомнения по поводу Селин, верно я говорю, Джимми? – Аннабет подалась вперед. – Мы слышали разные истории.

Подбородок мужчины задрожал. Аннабет наклонилась и сжала его руку, после чего они обменялись взглядами, полными такой преданности, что Элен помимо воли растрогалась.

– Но то, что она сказала нам сегодня утром… это было нечто особенное. Как настоящий подарок судьбы. Как будто Джулия была прямо среди нас. Я уверена, что она спросит у духов и о вас, если вы ее попросите.

– У меня и вправду все хорошо.

– Все равно должен быть человек, с которым вам хотелось бы связаться.

– Таких нет.

А если и есть, то грубая и постоянно возмущающаяся женщина, с которой они с Элизой некоторое время находились вчера ночью, будет последним человеком, к которому она обратится.

– Вы не верите в духов, Элен?

– Я сама точно не знаю, во что верю.

Ложь. Просто не хотелось, чтобы ее начали обращать в свою веру – не то настроение. Иногда она жалела, что не верит в Бога и Царство Небесное. Время от времени она завидовала Элизе, которая была убеждена, что Питер будет ждать ее, когда она умрет. У Элен таких утешений не было. И что бы она сказала Грэхему, если бы действительно увидела его снова? Это произошло так неожиданно. Сердечный приступ. К тому же еще и в тренажерном зале. Жертва замечательной привычки, которой он придерживался с шестнадцати лет. Вслед за скорбью пришла злость, что он оставил ее одну. Грэхем всегда был рядом, он посмеивался над ней, делая ее жизнь легче. Как бы банально это ни звучало, но он был лучшим ее другом; они все делали вместе, и никто другой им не был нужен. Без него ее жизнь… стала серой. Именно так. Серой и унылой.

Элен встала.

– Мне пора возвращаться к подруге.

– Еще пять минут, Элен. Мы только покажем вам, где находимся, чтобы вы в любой момент могли нас найти.

Проще было согласиться пойти с ними. В конце концов, она ничего не теряла, с нее не убудет. А когда корабль тронется с места, они с Элизой могут пересмотреть имеющиеся у них варианты.

Элен позволила отвести себя к входу в гостиную «Звездный мечтатель», где ее приветствовала небольшая группа мужчин и женщин среднего возраста. Народу в комнате оказалось много, почти все кресла были заняты. На сцене пухлый двадцатилетний парень возился с портативным генератором. Здесь же Элен заметила Мэдди, которая сидела в стороне, опустив голову.

– Я ее знаю.

– Кого, Мэдди? Она очаровательная! И тоже из Англии. Селин плохо себя чувствовала в первые несколько дней круиза, и эта женщина позаботилась о нас.

– Пойду перекинусь с ней парой слов. Извините.

– Но вы же еще вернетесь? Я хочу представить вас всем нашим.

– О да, конечно, – соврала Элен.

Она только переговорит с Мэдди и тут же сбежит, пока не появилась эта Селин. Некоторые из сидевших в креслах дремали, но большинство приветливо улыбались, когда она проходила мимо. Это казалось каким-то оазисом спокойствия. Приглушенное освещение, воздух не такой спертый, как в их каюте, что было странно, учитывая количество народу в гостиной. Мэдди не подняла голову, когда она подошла, и Элен вынуждена была коснуться ее руки.

Та вздрогнула от неожиданности, уронив бутылочку с водой.

– Элен, что вы здесь делаете?

Элен бросила взгляд на Аннабет и Джимми, которые наблюдали за ней.

– Меня пригласили.

– Так это «друзья» нашли вас? И пригнали сюда, в свой круг.

– Друзья?

– «Друзья Селин». Это группа, которая заплатила дополнительно за возможность быть здесь с ней, в ее окружении. – Мэдди махнула рукой. – Ладно, неважно.

– А где Селин?

– За кулисами. Готовится. Я оставила ее одну.

– Готовится к чему?

– Она собирается еще раз обратиться к духам. Уже в третий раз за сегодня, можете себе представить?

– Выходит, она определенно чувствует себя лучше.

– О да. Но мне уже пора, потому что…

Без звуков фанфар или какого-то объявления на сцену в коляске выехала Селин.

– Итак, как вы все себя чувствуете? – разнесся по комнате ее голос.

Элен с тоской взглянула в сторону выхода, но решила подождать, пока публика отвлечется, и незаметно ускользнуть.

– Первым делом я хочу поприветствовать всех наших новых друзей. Я очень рада, что вы смогли присоединиться к нам. Мы все здесь заботимся друг о друге. Это безопасное место. И пока мы будем держаться вместе, все будет хорошо. Помните об этом. У каждого есть свои ангелы-хранители и ангелы-покровители, которые следят за вами. Возможно, вы их не видите, но можете их чувствовать, верно?

По комнате пробежал ропот одобрения. Элен взглянула на Мэдди, но та сосредоточенно рассматривала свои ладони. Остальные неотрывно смотрели на Селин.

– Знайте же, что сейчас здесь появляются ваши хранители и покровители, а также духи умерших. Знайте, что смерти не существует!

Селин сделала паузу, и Элен показалось – она была в этом почти уверена! – что эта женщина посмотрела прямо на нее.

– Однако это не означает, что наша жизнь не является бесценным даром.

Последовала сардоническая улыбка, и Элен неуютно заерзала в кресле.

– Погодите-ка… Мои покровители, Арчи и моя самая близкая Лиззи Бин, дают мне знать, что есть какие-то срочные контакты и послания, которые необходимо озвучить.

Аудитория, казалось, затаила дыхание.

– Мужчина… Появляется какой-то мужчина… Да! Знайте же, что он хочет связаться с кем-то в этом зале. Буква «Г» говорит о чем-то кому-нибудь здесь? Постойте… О-о… Это высокий мужчина. Красивый. Небольшой животик, но ведь все мы люди, правда? Мы можем простить такие мелкие недостатки, не так ли, друзья?

Публика прыснула от смеха. У Элен возникло странное ощущение, расползающееся по коже. Она уже знала, что будет дальше.

– Помните, что, когда вы умираете, заботиться о вашем физическом теле уже нет необходимости. А теперь… Я слышу… Простите, но у меня такое чувство, что я должна запеть. Голос у меня не из лучших, но появившийся мужчина хочет, чтобы я спела. Она жила в соседней квартире, а я такой настойчивый преследователь… – Селин сделала паузу. – Кому-нибудь это о чем-то говорит?

Невидимая рука сжала сердце Элен, и какое-то мгновение она была уверена, что ее сейчас вырвет. Спокойно, сказала она себе. Они очень умные, эти экстрасенсы и медиумы. Настоящие эксперты в области мошенничества и «холодного чтения».

– Что, никому? Он обращается очень настойчиво. И знаете, у меня такое чувство, будто мне хочется закашлять. – Тихий смех. – Я бросила курить много лет назад, но могу вам сказать, что в данный момент чувствую в этом потребность.

Элен встала.

– Увидимся позже, Мэдди, – услышала она свой голос словно издалека.

Мэдди подняла на нее глаза.

– С вами все в порядке?

– Просто нужно глотнуть воздуха.

Элен заторопилась к выходу, в спешке ударившись о ножку стола, но не почувствовала этого.

– Элен, куда же вы уходите? – раздался ей вслед голос Аннабет.

Элен почти бежала, вытирая слезы со щек. Трудно сказать, чем они были вызваны – шоком, злостью или печалью. Она промчалась мимо казино и темной двери гостиной «Песочный человек», на миг испугавшись своего сухопарого отражения в стекле. Селин не могла узнать об этой песне ниоткуда. Должно быть, она просто пробралась к ним в номер, может быть, нашла ее в Facebook – там у нее на главной странице была выложена фотография Роберта Крея, еще с тех времен, когда они с Грэхемом были на его концерте в Лондоне. Вот оно в чем дело. Она понемногу начала расслабляться. Дешевые фокусы!

Ко времени, когда Элен достигла палубы «Веранда», дыхание ее уже успокоилось, но она все равно взяла себя в руки, прежде чем входить в каюту. Меньше всего ей хотелось волновать подругу.

– Элиза?

Кровать ее была пуста, простыни и подушки смяты.

Вдруг из ванной раздался приглушенный крик. Элен мгновенно распахнула туда дверь. Элиза лежала на полу, юбка ее при падении задралась.

– Что-то мне плохо, Элен. Так болит голова. Думаю… Думаю, что я…

 

Ангел милосердия

Мужчина отключился, но Джесе понимал, что должен внимательно следить за ним. Боже мой, что это была за сцена! Адреналин до сих пор кипел в его крови после того, как они с Бином ворвались в каюту этого пассажира. Когда его нашли, он сидел, забившись в угол комнаты, и пронзительно кричал всякий раз, когда к нему пытались приблизиться. Потребовались усилия двух охранников, чтобы удерживать его, пока начнет действовать введенное успокаивающее.

Однако не только этот вновь поступивший пациент беспокоил Джесе. Альфонсо был по-прежнему на грани кататонического ступора и практически не отреагировал, когда в манипуляционную привели бившегося в истерике пассажира. Джесе не смог вытянуть из него ни слова. Ожоговая прокладка должна была сработать, нужно только поменять ее завтра пораньше – и дай Бог, чтобы к тому времени они уже вышли из этой ситуации! – но Альфонсо едва притронулся к йогурту и банану, которые Марта принесла ему, как не воспользовался стульчаком, который они установили для него в маленькой ванной комнате. Сейчас Джесе уже мало что мог сделать сам, разве что обратиться к помощи психолога.

Психоз у пассажира, мертвая девушка, вирус желудочного гриппа и инженер на грани кататонического ступора.

Какое еще дерьмо можно добавить в этот перечень?

Марта тяжело ввалилась в процедурную и бросила латексные перчатки в корзинку для мусора.

– У нас еще один, Джесе.

– Вирус?

– Он самый.

– Сколько уже случаев?

– Шесть в общей сложности. Три у команды, три у пассажиров. А насчет последнего я беспокоюсь. Пациентка пожилая и с большим избыточным весом. Она очень слаба. Подруга обнаружила ее после того, как та свалилась на пол в ванной комнате.

– Хочешь привезти ее сюда?

– Нет. Лучше держать заболевших на карантине в собственных каютах.

– Хочешь, чтобы я ее посмотрел?

– С тебя и так достаточно. – Она махнула рукой в сторону обезумевшего больного. – Как твой новый клиент?

– Слава Богу, сработал мидазолам.

– Уже известно, что спровоцировало припадок? У него было психическое расстройство?

– Мы этого пока не знаем. Секьюрити пытаются вычислить его жену.

– Какие-то травмы?

– У меня была возможность провести только наружный осмотр. Кровоподтеки на запястьях и верхней части бедер, ушиб лобной части головы. Возможно, это было получено в ходе борьбы. Чтобы скрутить его, потребовались два охранника.

– Черт! Что Бин?

– Он занимается стюардессой, на которую напал этот парень, прежде чем оказался у нас. Ничего серьезного, но она, понятное дело, травмирована психологически.

Марта критически осмотрела его с головы до ног.

– Было время передохнуть?

– Нет. – Он держался на холодном кофе и бесчисленных банках колы, и физическое изнеможение сдерживалось нервным возбуждением, вызванным высоким уровнем кофеина. – Может, сказать капитану, что пора переходить в состояние «красная тревога»?

Случаев выявления норовируса было еще недостаточно для этого – пока что! – но лучше перестраховаться, чем потом жалеть, особенно учитывая состояние силовой установки корабля. Джесе попросил о встрече с капитаном еще вчера, но до сих пор эта просьба игнорировалась.

Марта прислонилась к носилкам на колесах.

– Такое, конечно, добавит проблем помимо всего остального. Но, думаю, мы должны это предложить. По крайней мере пассажирам хотя бы расскажут, как пользоваться антисептиками для рук.

Да, правильно, подумал Джесе. За время пребывания на корабле он ни разу не видел, чтобы кто-нибудь ими пользовался.

– Сколько еще времени это может продолжаться?

– Бог его знает.

– Ты ничего больше не слышала?

– Нет. Средства связи до сих пор не работают.

– Я беспокоюсь насчет морга. Без электропитания там могут быть большие проблемы.

– Насчет этого не переживай. Он находится ниже ватерлинии. Там достаточно прохладно.

Пока что.

В дверь постучали, и в медпункт нерешительно вошел человек в офицерской форме. Как и большинство тех членов команды из тех, кто работал на мостике, он соответствовал стереотипу симпатичного итальянца: накрахмаленная белая униформа, гладкие темные волосы, привлекательность без всякого напряжения. В присутствии таких офицеров Джесе чувствовал себя безнадежно отсталым.

– Могу я навестить Альфонсо?

– Он сейчас спит. Вам нельзя сюда заходить.

– Простите. – Взгляд мужчины скользнул на Альфонсо, который неподвижно лежал с закрытыми глазами. – Я стучал в наружную дверь, но ко мне никто не вышел.

Джесе переглянулся с Мартой, которая только пожала плечами: делай как знаешь.

Кому это может повредить? Возможно, этот человек сможет разговорить Альфонсо.

– Ладно, валяйте.

Марта одобрительно улыбнулась Джесе и вышла из комнаты.

Офицер широким шагом подошел к кровати Альфонсо и обрушил на него шквал фраз по-итальянски. Все познания Джесе в итальянском практически сводились к словам арии Nessun Dorma из оперы «Турандот» и паре подхваченных ругательств, так что он понятия не имел, о чем говорит этот человек. Но что бы это ни было, оно, похоже, никак не помогло.

Офицер – Бачи, судя по бейджу у него на груди, – повернулся к Джесе.

– Почему Альфонсо не просыпается? Что с ним? Руку я вижу, но, может быть, что-то еще?

– Он спит бо́льшую часть времени. Возможно, мы столкнулись с реакцией его организма на обезболивающие препараты. Вы его близкий друг?

– Он помог мне попасть служить на кораблях. Мы с ним из одних мест. Он мне как отец. Но я беспокоюсь еще и потому, что он нужен нам по работе. Он проработал в машинном зале пять лет. Никто не знает двигатель и генераторы так, как знает их Альфонсо.

– А вы знаете, в чем причина поломки?

Тот только пожал плечами.

– Дублирующая система работает не так, как должна. Сейчас на корабле действуют только два аварийных генератора. Не хватает мощности.

– Но вы ведь можете это поправить, верно?

Джесе не понимал, почему этого нельзя сделать. Когда он только начинал здесь работать, ему провели экскурсию по кораблю, и хотя в глубины машинного отделения его не допустили, он видел мастерские и склады с множеством запасных частей.

– Возможно. Этого я не знаю. Я работаю на капитанском мостике. Третий офицер. – Он что-то сказал Альфонсо еще более резким тоном, однако тот никак не отреагировал. – Могу я попытаться его разбудить?

– Можете попробовать.

Бачи тряхнул его за плечо сильнее, чем хотелось бы Джесе. Но веки Альфонсо дрогнули и приоткрылись. Он дернулся, издав сдавленный крик. Страх… В глазах его читался безумный страх.

– Скажите, что мы просто хотим ему помочь, – прошептал Джесе. – И спросите, что у него болит.

Бачи заговорил мягче. Альфонсо, казалось, смотрел сквозь него, но потом, похоже, все-таки начал различать окружающую обстановку. Бачи задал ему вопрос, и Альфонсо ответил низким дрожащим голосом. Они несколько минут разговаривали, и все это время Альфонсо испуганно оглядывал комнату. Бачи от ответов соотечественника становился все более и более возбужденным.

– Что он говорит? – наконец прервал их Джесе.

Бачи обернулся к нему.

– Я не знаю, как это сказать…

– А вы попробуйте, по крайней мере.

– Он говорит, что видел дьявола.

– Кого-кого?

– Он был там, когда начался пожар.

– Дьявол был в генераторной?

Бачи недоуменно пожал плечами.

– Si. Он называет его темным человеком.

– Ладно. Хм… А для него нормально делать такие заявления?

– Нет. Он человек религиозный, но никогда… – Бачи покрутил пальцем у виска.

– Не нес бред?

– Si.

– Можете спросить, болит ли у него что-нибудь?

– Он ведь говорит по-английски.

– Это да. Только он не захотел говорить ни с кем из нас.

Альфонсо добавил что-то еще.

– Он говорит, что темный человек и сейчас находится здесь, с нами.

Джесе оглянулся по сторонам.

– Вы думаете, он имеет в виду другого пациента?

– Не знаю.

Внезапно Альфонсо повернулся на бок и закрыл глаза. В последующие несколько минут Бачи попытался добиться от него какого-то ответа, но Альфонсо упорно молчал.

– Вы позаботитесь о нем?

– Разумеется.

– Я скоро снова приду навестить его. – Бачи обеими руками пригладил волосы. – Все это очень нехорошо. Я должен возвращаться.

Джесе проводил его к выходу.

– Когда мы получим какие-то ответы?

– Scusi?

– Когда у нас появится Интернет? Мне просто необходимо проинформировать службу береговой поддержки.

– А с капитаном вы уже говорили?

– Я пытался поговорить с капитаном.

– Он сейчас очень занят.

Господи…

– Послушайте, не могли бы вы попросить его связаться со мной по крайне срочному делу?

– Я сделаю все, что смогу. На мостике я всего лишь третий офицер, так что возможностей у меня не так много.

– Мне необходимо встретиться с ним.

– Я сделаю все, что смогу, – повторил Бачи.

Джесе понимал, что напрасно разглагольствует на эту тему, – Марта, писавшая отчеты за столом в приемной, с интересом посмотрела на него, – но, не зная, что еще можно предпринять, был уже близок к тому, чтобы подняться на мостик и начать стучать кулаком в дверь к капитану.

– Но вы хотя бы знаете, где мы находимся?

– Scusi?

– Ну, в море. Где мы дрейфуем? Вы знаете, где мы сейчас?

– Мы можем пользоваться методами ручной навигации.

– Мы уже отклонились от курса? Поэтому нас до сих пор не нашли?

– Да, мы дрейфуем, но можем отслеживать, как быстро и как далеко продвигаемся.

– Ну и?..

– Я должен возвращаться на мостик.

Джесе отпустил его.

– Он заставил Альфонсо заговорить? – спросила Марта.

– Да. Немножко.

– И что он сказал?

– Только то, что на корабле находится дьявол.

– Я и сама могла бы такое сказать. Нет, серьезно, что он сказал?

– Я и так серьезно. Он сказал, что пожар устроил дьявол.

– Господи Иисусе!

Джесе допил остатки дозы кофеина, стараясь не думать о средстве спасительного бегства, которое скрывалось за дверью кладовки аптеки. Выглядит он, должно быть, хреново. Нужно побриться. Принять душ. Его белая форма была помятой и неопрятной, в пятнах от перехваченного в спешке прошлой ночью холодного карри.

Он вернулся в манипуляционную. Глаза Альфонсо снова были закрыты, дышал он медленно и размеренно. Психически больной по-прежнему не приходил в себя. Джесе бросил взгляд на третью койку, пустую. Она манила к себе, звала. Он мог бы прикорнуть на ней, а когда проснется – глядишь, они будут уже в Майами и все это останется позади. Он зажмурился и увидел мерцающие, пляшущие звезды на внутренней стороне век.

Из приемной послышались громкие голоса, и через секунду в дверь просунулась голова Марты.

– Это жена Гари Йохансона. Она хочет с вами поговорить.

– Чья жена?

– Парня, что у тебя тут.

Раздался пронзительный вопль:

– Где он? Я хочу его видеть! – и в комнату ворвалась женщина с короткими темными волосами, в еще более коротких шортах и с отвратительными манерами.

– Мэм, – обратилась к ней Марта, – я же просила вас подождать.

– Где он?!

У нее за спиной возвышался усталый охранник. Он был не из тех, кого видел Джесе, когда его вызывали в каюту девушки. Этот, Пран, был молодым, с редкими усиками.

Тут женщина заметила мужа.

– Гари! – Шлепая сандалиями, она решительно прошла к его кровати, потом вопросительно взглянула на Джесе. – А что это за капельница?

– Необходимо было ввести ему успокоительное, мадам.

– Успокоительное? Но почему?

– Он был перевозбужден.

– Стюардесса рассказала, что он напал на нее, – неосторожно вмешался охранник.

Это была ошибка.

– Что? Напал на нее? Она лжет! Гари не мог сделать ничего такого. Он у меня ягненок!

– Успокойтесь, – сказала Марта. – Здесь есть еще один пациент, а мы ведь не хотим никого потревожить, верно?

Она улыбнулась женщине, и та, похоже, немного поутихла.

– Гари? Гари, ты меня слышишь?

– Некоторое время он пробудет без сознания.

– А что с ним?

– Мы точно не знаем. Он когда-нибудь страдал психическим расстройством?

– Нет! Что вы такое говорите?!

– Просто пытаюсь прояснить картину того, с чем мы столкнулись.

– Короче, он ни на кого не нападал! Это совершенно исключено!

– У него есть аллергия на что-либо?

– Что?

– Есть у него какая-нибудь аллергия, о которой нам следовало бы знать?

– Нет! Нет у него никакой аллергии. Ох, погодите… Он не любит сыр.

Марте – следует отдать ей должное – удалось подавить улыбку.

Женщина бросила на Джесе острый взгляд.

– А что, на борту нет американских врачей?

– Доктор Зимри более чем компетентен, – вмешалась Марта.

Женщину это не убедило.

– Вы ведь присмотрите за ним, правда? – хнычущим тоном обратилась она к Марте.

– Да, мэм. А теперь идите. Когда он проснется, мы дадим вам знать.

– Я буду не в каюте. Я сейчас с друзьями на палубе «Лидо».

– Мы проследим, чтобы с вами обязательно связались.

Марта вывела ее, охранник отправился следом.

На этот раз Джесе действительно тяжело плюхнулся на носилки на колесиках. Пять минут, пообещал он себе. Всю прошлую ночь он почти не спал. Сначала эта полоумная старуха медиум. Потом он долго думал о Фаруке, рисовал каких-то монстров вокруг нее, представлял ее с другими мужчинами, причем она была счастливее, чем когда-либо, и говорила всем, как она благодарна судьбе, что освободилась наконец от их брака. Вероятно, ему теперь до конца своих дней придется тащить за собой обрывки прошлой жизни, как обтрепанный шлейф свадебного платья.

Слаб он был, очень слаб.

– Док, не могли бы вы пойти со мной?

Это был Бин.

– Что, стюардесса?

– Нет. Морг. Рабочие из прачечной говорят, что слышат оттуда шум.

– Не смеши меня!

– Док, я передаю только то, что слышал.

– А сам ты не проверял?

Бин покачал головой.

– Нет, док.

Только сейчас Джесе сообразил, что никогда не видел всегда уравновешенного и владеющего собой Бина таким.

– Думаю, туда следует сходить вам.

– Серьезно?

Бин с извиняющимся видом кивнул.

Перед входом в прачечную собралась группа мужчин, о чем-то тихо беседовавших. Когда к ним подошли Бин и Джесе, все тут же умолкли. Сам морг – одиночный отсек в нише, вход в который напоминал гигантскую металлическую хлебницу, – располагался внутри кладовой, находившейся за металлической дверью справа от прачечной.

Открывая дверь кладовой, Джесе чувствовал, что все смотрят на него. Любое пространство на корабле очень дорого, и на полу здесь были свалены банки с томатами и стопки красных аварийных пакетов для опасных отходов, которые, видимо, хранились в морге, пока он не понадобился. В отличие от выдвижных полок для трупов в большинстве моргов, этот был оборудован в боковой нише. Люк его был плотно закрыт.

– По мне, выглядит нормально. Вы уверены, что слышали звуки отсюда?

Даже если бы кто-то – хотя кто? – действительно барабанил изнутри кладовой, очень маловероятно, чтобы звук мог дойти наружу.

Один из мужчин, толстый сорокалетний дядька с почерневшими прокуренными зубами, что-то пробормотал Бину.

– Он говорит, что, скорее всего, звуки идут из морга. Они открывали дверь в кладовую и слышали их.

– Ну, тогда они, должно быть…

Бух!

Джесе вздрогнул.

– Что за хрень?

Бух! Долгая пауза, за которой последовал еще один стук, на этот раз металлический. Все дружно вздрогнули.

– Нужно позвать службу безопасности, – сказал Бин ломающимся от страха голосом.

– Нет, – ответил Джесе. – Здесь жарко. От температуры металл расширяется.

Он прикоснулся к ручке морга, затем провел ладонью по поверхности люка. Она была прохладной, но не холодной. Они еще не заморозили его – то ли техники забыли, а может, он вообще не был подключен к системе аварийного энергоснабжения.

– Не открывайте, Джесе, – прошептал Бин.

Толстый курильщик невнятно бормотал что-то себе под нос – наверное, молитву. Все остальные просто смотались отсюда.

Крышка люка отошла легко – внутри лежал мешок с трупом. Джесе уставился на него, почти готовый к тому, что тот сейчас зашевелится.

Сумасшествие какое-то!

А что он ожидал увидеть? Ожившую девушку? Чушь собачья, как говорит в таких случаях Марта. Может, он и придурок, но с адекватностью у него все в порядке.

– Они говорят, что она обитает на этом корабле, – прошептал Бин. – Что это неприкаянный дух. Что она приводит с собой других плохих духов. Они говорят, что она приносит несчастье и что это из-за нее мы застряли в море.

– Боже мой, все это чепуха!

Вопреки своим страхам, Джесе все же расстегнул змейку замка. В лицо ударил запах разложения. Лицо девушки обвисло и расплылось. Глаза стали белыми. Рот приоткрылся под действием трупного окоченения, обнажив ряд старомодных дешевых пломб в нижних коренных зубах. Он отступил в сторону, давая возможность посмотреть на нее Бину и мужчине из прачечной.

– Видите? Мертвая. Окончательно и бесповоротно, полностью morsdood.

Толстый мужчина скорчил испуганную гримасу и попятился. Бин – такой надежный и всегда уравновешенный Бин! – выглядел так, будто сейчас упадет в обморок от облегчения. Неужели все это время Джесе переоценивал его? Нет. Он просто был напуган. Черт возьми, да Джесе и сам изрядно перепугался.

Он застегнул змейку пластикового мешка, отпустил фиксаторы, удерживавшие крышку в открытом положении, и отступил, давая ей возможность упасть и захлопнуться.

– А теперь мы можем вернуться и просто…

Бух!

 

Хранитель секретов

Деви уставился на металлическую спинку кровати. Мадан и Ашгар обклеили стены над своими кроватями непристойными фотографиями, но его, когда он лежал на своей, ничего не отвлекало, кроме затертых контуров каких-то надписей: там было «Пошел ты…» в нескольких версиях, «Моника дает раком» и нацарапанный рисунок – похоже, полуголой девицы, прикипевшей к «феррари».

Он проспал три часа, когда вдруг проснулся в полной уверенности, что кто-то потряс его за плечо. После этого он то и дело погружался в дремотное состояние, пытаясь упорядочить свои мысли и вдыхая запах дыма, исходивший от валявшейся на полу прокуренной робы Мадана. День пролетел, а он так и не нашел возможности повторно проверить съемку с камер видеонаблюдения за прошлую ночь. Все время ушло на опрос членов группы одиночек и стюарда, который предположительно проверял эту каюту, а также на патрулирование главной палубы и палубы «Лидо». Он невыносимо устал от бесконечных жалоб на отсутствие горячей пищи, на нехватку информации, а чаще всего – на факт закрытия баров. По опыту Деви знал, что большинство пассажиров могли провести без еды и выпивки не более часа, после чего начинали плохо себя вести.

Несколько часов назад Рэм через Мадана передал Деви распоряжение отдохнуть. Его начальник бо́льшую часть дня провел на мостике, совещаясь с капитаном, и Деви пока еще не сообщил ему о том, что увидел на записи. Единственное, о чем он не упомянет, чего не включит в свой доклад, – это ладонь, маленькая ладонь, закрывшая объектив. Это было просто невозможно. Камеры были расположены высоко, под самым потолком. Это, должно быть, была игра света. Возможно, тень от проводов другой камеры. И еще он до сих пор не поговорил с той стюардессой, Алтеей Тразона.

Он закрыл глаза и потер руками лицо. Нужно привести себя в порядок и что-нибудь съесть, прежде чем возвращаться на дежурство. Ему нужна энергия и…

Дверь в каюту открылась, и Деви постарался не показывать охватившую его тревогу, когда он увидел, что в комнату вошел Рожелио.

Он сбросил ноги с койки и встал.

– Рожелио, тебе нельзя здесь оставаться! Ашгар или Мадан могут войти в любой момент.

– Их нет поблизости. Я проверял. – Рожелио переступил через шмотки Мадана на полу и всем телом прижался к Деви. – Я должен был тебя увидеть.

Деви нужно было в душ, он чувствовал кисловатый запах собственного пота, но Рожелио, похоже, не обращал на это внимания. Как всегда.

– Почему ты не пришел прошлой ночью? Ты был мне очень нужен.

Деви отстранился.

– Я должен был работать. Прости.

– Я боюсь, Деви. Ситуация очень плохая. Дамьен… Дамьен заставил меня пообещать, что я никому не скажу, но он говорит, что капитан очень встревожен. Интернета по-прежнему нет, Деви. Нет радиосвязи. Ничего не поступает с кораблей, которые должны находиться в этом районе. Они должны были найти нас еще несколько часов назад, когда с радиомаяка был отправлен сигнал бедствия.

– Возможно, в порту плохие погодные условия и они не смогли принять наш сигнал. – Деви с беспокойством взглянул на дверь. Нужно побыстрее выпроводить Рожелио отсюда. – Прошу тебя, ты должен уйти.

Рожелио надулся.

– Почему ты всегда отталкиваешь меня? Ты меня стыдишься?

– Нет. Конечно же нет. – Если он кого-то и стыдился, то только самого себя. Трус! Он знал, что нужно Рожелио, и знал, что никогда не сможет ему этого дать. – Ты же знаешь мою ситуацию.

– А почему ты вчера ночью не пришел ко мне, чтобы рассказать про Келли Льюис? Мне пришлось выслушивать об этом от ужасного Рэма, а он говорил со мной так, будто я какой-то преступник.

– Прости, от меня это не зависело.

Рожелио глубоко вздохнул.

– Мне жаль Келли. Должно быть, очень страшно умирать вот так, в одиночестве.

– Рэм рассказал тебе, как она умерла?

– Сказал, что она просто выпила слишком много алкоголя. В группах одиночек всегда много пьют. – Он пожал плечами. – Печально. Бессмысленная утрата. – Рожелио провел пальцем по пуговицам рубашки Деви. – Ты должен был мне сам об этом рассказать.

– Я знаю. А какая она была, эта Келли Льюис?

– Она была славная. Тихая. Не то что некоторые. Ты бы слышал, как меня только сегодня ни называли, Деви! Ты бы пришел в ярость.

Деви подмывало рассказать Рожелио правду насчет того, как на самом деле умерла Келли. Как член команды, занимающийся развлечениями, он ежедневно пересекался с сотнями пассажиров и, возможно, смог бы узнать мужчину, снятого камерой.

Рация Деви вдруг ожила, и послышался усталый голос Ашгара, прерываемый электрическими потрескиваниями.

– Приди… управления… Потасовка… бар для команды… сейчас.

– Я должен идти.

Ему наконец удалось вытолкать Рожелио из каюты. Обычно в коридорах было многолюдно, многие члены экипажа использовали их в качестве места встречи в неформальной обстановке, однако сегодня вечером коридоры были пусты.

– Мы сможем встретиться позже?

– Я постараюсь.

И снова надутые губы…

Деви пропустил Рожелио впереди себя, и постепенно комок тревоги в груди ослабел. Они подошли к лестнице, ведущей в зону I-95. Рожелио послал ему воздушный поцелуй и направился в сторону столовой для персонала.

Пора было положить этому конец. Сплетни расползаются быстро, особенно в сети итальянской мафии, которая опутала собой всю индустрию круизов. Возможно, они дойдут и до его семьи – двоюродный брат Деви работал на кухне на «Бьютифул Уандер». И было еще то, о чем прошлой ночью говорил Рэм… Безопаснее быть параноиком. Он прекратит это, пока их не поймали на горячем. Именно так его подловили в прошлый раз. Он ослабил бдительность, положился на удачу. Они проследили за ним до автобусной станции Матингас. Подождали, пока он скроется в кабинке туалета. А когда он появился с парнем – худющим двадцатидвухлетним мальчишкой, лица которого уже толком и не помнил, – тут уж они вцепились в него. Ему поставили ультиматум: либо Деви закроет дело по изнасилованию девочки, либо семья узнает о его наклонностях. Парня того едва не побили, и он исчез, а Деви уволился из полиции и записался на корабль, предпочитая изгнание другим возможным исходам. Упереться было для него не вариантом. Он его никогда и не рассматривал. Он боялся не судебного преследования – в Мумбаи была большая и процветающая коммуна геев. Он не мог вынести мысль о том, что родители станут испытывать к нему отвращение. Они были очень консервативными, они бы все равно не поняли его. Все его братья были должным образом женаты и занимались тем, что без устали производили на свет детей. Его родители были в ужасе, когда он сообщил, что записался в компанию «Фоверос», – точно так же в свое время они были разочарованы его решением пойти в полицию, вместо того чтобы остепениться и присоединиться к братьям в их бизнесе. Однако это было ничто по сравнению с тем, что бы они почувствовали, если бы узнали о тайной стороне его жизни.

Из темных глубин бара для команды доносились крики, и он устремился туда. Ашгар отталкивал в сторону худого белого мужчину, в котором Деви узнал заместителя шефа компьютерного отдела. Джако, корабельного музыканта, держали за руки двое парней из обслуги бара. В тех редких случаях, когда Деви наведывался в этот бар, Джако неизменно был веселым и дружелюбным. Видимо, общее напряжение достало всех. В углу, всхлипывая, сидела женщина, крупье из казино, волосы ее были мокрыми от пива.

– Да пошел ты! – кричал компьютерщик, пытаясь прорваться к Джако.

– А ты бы лучше делал свою работу и починил наконец это долбаный Интернет! – ревел в ответ музыкант.

– Да сколько же можно говорить: нечего там чинить!

Ашгар с трудом удерживал мужчину, и Деви уже приготовился вмешаться, когда из ниоткуда вдруг материализовался Рэм и встал между беснующимися членами команды. Больше ничего не требовалось. Никакого насилия. Просто один выразительный взгляд.

– Вы наконец успокоитесь? – спросил Рэм, не повышая голоса.

– Он первый начал, – буркнул компьютерщик.

– Вы прекратите это? Или хотите, чтобы я закрыл бар?

При этих словах изрядно выпивший менеджер по поставкам продовольствия и напитков, сидевший в компании официанток, начал шумно возмущаться. Карцера на корабле не было, и Рэм приказал Ашгару отвести компьютерщика в каюту. Затем взялся за Джако.

– Все, успокоился?

– Да. Прошу прощения, о’кей?

– Хорошо. И чтоб этого больше не повторялось.

Едва взглянув на Деви, Рэм направился к выходу. Деви последовал за ним.

– Сэр!

– Что такое, Деви?

– Можно с вами поговорить?

– Ты отдыхал?

– Да, сэр.

– Хорошо. А ел что-нибудь? Сегодня ночью тебе понадобятся силы.

– Сэр, я насчет прошлой ночи. Я еще раз просмотрел запись с камер. За Келли Льюис в ее каюту прошел мужчина, почти наверняка не случайно.

– Ты нужен мне на главной палубе. Деви. Сейчас там только Мадан и Пран.

– Но, сэр, а как же запись?

– Мы не можем заниматься этим сейчас, Деви. Мы должны следовать инструкции. Ты видел, чтобы тот мужчина приставал к ней?

– Нет. Но совершенно очевидно, что он преднамеренно шел в ее каюту.

– Тогда этим делом займется ФБР, когда мы придем в порт. Мы не можем рисковать тем, что среди публики поползут слухи. Пассажиры и без того достаточно взвинчены.

Рэм кивнул и отвернулся, чтобы уйти.

Деви не мог больше сдерживаться.

– Сэр, но на борту убийца!

Рэм задержался и медленно провел пальцами по усам.

– Деви, на первый раз я прощаю подобное нарушение субординации, но смотри, чтобы это не вошло у тебя в привычку. Иди наверх, на главную палубу. Потом можешь заступать на смену в комнате наблюдения.

– Сэр…

– На этом все, Деви.

– Да, сэр.

Дрожа от переполнявшего кровь адреналина, Деви смотрел вслед уходящему начальнику. Как Рэм может быть настолько упрямым? Действительно ли это просто забота о том, чтобы не посеять ненужную панику среди и без того перепуганных пассажиров, или же это первый шаг к тому, чтобы замять это дело? Так и не успокоившись, он отправился через атриум в гостевую зону. Стойка сервиса не работала, и ее окошко было закрыто, как и все коктейль-бары, расположенные в атриуме по кругу. Когда он уже шел к лестнице, его остановила какая-то пассажирка.

– А когда бары откроются?

– Об этом скоро объявят.

– Все только это и говорят!

Деви пробормотал что-то насчет того, что его ждут в другом месте, и быстро прошел мимо нее.

На палубе «Променад Дримс» из театра «Позволь себе мечтать» доносились аплодисменты. Стоявший снаружи крепкий парень кивнул, когда он проходил мимо. Какая-то супружеская пара принесла свой матрас в холл и устроилась рядом с лифтами. Проходу на лестницу это не мешало, поэтому Деви оставил их в покое.

Если уж на то пошло, сейчас на главной палубе было, наверное, даже многолюднее, чем во время его дежурства. Неторопливо пройдя рядом с бассейном, он направился к месту, где Мадан и Пран пытались объяснить какому-то пассажиру, почему нельзя перегораживать проход к месту сбора шезлонгами и подушками.

Мадан приветствовал его усталой усмешкой, а Пран поднял руку, словно собирался отдать честь, но потом вдруг передумал. Деви знал о нем очень немного. Он был моложе, это был его первый контракт, и официально он еще проходил стажировку. Деви сомневался, что Пран, с его носатым лицом, торчащими непокорными усами и красивыми выразительными глазами, которые скорее подошли бы девушке, обладает стержнем, необходимым для этой работы.

– Gandu, – пробормотал Мадан в спину мужчине, насобиравшему шезлонгов. – Все очень плохо, Деви. Все как с ума посходили.

– Я был здесь сегодня утром.

– После обеда у нас с Праном была здесь очень плохая ситуация. Пришлось усмирять лунатика.

– Что?!

– Пассажир напал на одну из стюардесс. Пран едва не опозорился, верно, мальчик?

Пран смущенно потупил глаза.

– Как он выглядел? – спросил Деви.

– Кто?

– Мужчина, который напал на стюардессу. Как он выглядел?

– А почему ты спрашиваешь?

После секундного колебания Деви рассказал, что видел на записи с камер наблюдения. Мадан присвистнул.

– Это ведь уже не в первый раз здесь всякие придурки подмешивают что-то дамам в коктейль. Но я не думаю, что наш лунатик – это тот, кого ты ищешь. Этот не такой. Тот, о ком ты говоришь, похоже, организованный.

Деви вынужден был согласиться, что Мадан прав.

– Рэм хочет, чтобы об этом не болтали.

– Меня это не удивляет.

Мадан указал в сторону группы мужчин, цеплявшихся к официантке, раздававшей воду.

– Пран, пойди поговори с ними.

Тот молча кивнул и отошел.

– Скоро начнутся проблемы, – сказал Мадан Деви.

И он был прав. На корабле в службе безопасности было всего пять человек, но Деви знал, что в случае кризиса кроме него какая-то польза будет только от Рэма и Мадана. За спиной у Мадана не было опыта работы в полиции, но в сложной ситуации он умел себя вести. У них была система MRAD, но он не был уверен, что даже Рэм знает, как с этой штукой обращаться. В прошлой жизни Деви не раз приходилось иметь дело с массовыми беспорядками: волнения из-за убийства бизнесмена-мусульманина в Дхарави; марш против изнасилований, обернувшийся побоищем… Менталитет толпы в любой момент может превратить этих людей в неуправляемое стадо, а на корабле разогнать толпу просто некуда.

К ним неуверенно приблизился еще один гость.

– Когда они откроют бары?

Мадан мгновенно убрал с лица все эмоции.

– Скоро об этом будет объявлено, сэр.

– А еще моей жене нужно подзарядить iPhone.

– Скоро будет объявление, сэр.

– Когда?

– Проходите, сэр, – сказал Деви.

Мужчина что-то обиженно пропыхтел, но сделал, как ему сказали.

Мадан жестом позвал Деви на боковую палубу, где располагались места сборов пассажиров, вынул электронную сигарету и глубоко затянулся. Если Рэм поймает его за этим занятием, ему грозило увольнение, но Деви знал, что Мадан был большим специалистом по части риска и нарушения всяких правил.

– Послушай, эта ситуация… Тут что-то не так. Этот пожар… Он ведь был небольшим – не сравнить с теми, с которыми мы сталкивались во время учений. Они считают, что он начался из-за утечки топлива, но у меня есть свои связи, Деви, и там все было не так. – Мадан неопределенно махнул рукой в сторону океана за перилами палубы. – Залив – очень оживленное место, Деви. И там всегда есть корабли.

Он был прав. Но нигде не было видно ни огонька.

– К чему ты клонишь?

– Я думаю, что наш корабль во время дрейфа сбился с курса. И это единственное объяснение, почему за нами еще никто не пришел.

Со стороны боковой палубы появилась пререкающаяся супружеская пара, в руках у них были подушки и одеяла. Внезапно небо над их головами разорвала вспышка яркого света. С главной палубы послышались одобрительные возгласы и крики.

– С чего это они вдруг устроили фейерверк? – спросила женщина.

Но Деви уже все понял. Это был не фейерверк. Это была сигнальная ракета.

 

Уайлд-кард Блог

Бесстрашно борюсь с мошенничеством, чтобы этого не приходилось делать вам

По-прежнему торчим в открытом море. По-прежнему нет Wi-Fi. По-прежнему нет сигнала.

Палуба с бассейном переполнена похмельными пассажирами, которые перетащили сюда свои матрасы и постели, поскольку неработающие кондиционеры превратили каюты на нижних палубах в парилку. Это место начинает напоминать лагерь беженцев в Центральной Америке.

Что мы имеем на сегодняшний день? Умершая пассажирка, пропущенные авиарейсы, вонь такая, что плакать хочется. Ах да, я уже упоминал неработающие туалеты, из-за которых теперь нам нужно «какать» (любимый эвфемизм нашего Дамьена) в пластиковые пакеты. Так что теперь ко всему добавилось и это.

Делаю свои записи на обратной стороне развлекательных листовок, чтобы экономить заряд батареи. Ее осталось еще на 4 часа. У меня есть запасная, но я не хочу рисковать. Я вышлю это сразу же, как только попаду в Интернет, как есть, без всякой правки. Люди должны знать, что тут происходит. И я собираюсь быть первым, кто расскажет об этом.

Хочу для вас подробно расписать все безумие сегодняшнего дня по часам:

9:30 утра. Только что у меня была встреча с личной секретаршей Хищницы. Она была настроена враждебно, но, думаю, контакт между нами установлен. Помогает, что она симпатичная:). Может, это выход на Селин???

По-прежнему чувствуя себя скверно, я решил начать охоту на Хищницу после того, как приму душ.

Где-то 10 утра. По пути в каюту увидел девушку, которая истерически рыдала за столиком в буфете на «Лидо», собрав вокруг себя группу людей. Остановился послушать. Она со своими приятелями входила в так называемую группу одиночек; так вот одна девушка из их группы вчера умерла. Секьюрити говорят, что это было алкогольное отравление, но ребята из группы в этом не уверены. Все может быть гораздо более мрачно. По громкой связи пока ничего об этом не сообщали, но, может быть, как раз поэтому на моем этаже опечатана одна каюта. Нужно будет выловить Трайнинг, чтобы получить больше информации. Сегодня утром я ее что-то не видел.

10:20 утра. В каюте нет движения воздуха, поэтому сильно воняет. Принял душ – нет горячей воды. Трайнинг так и не нашел, зато поговорил с Пауло, измученным стюардом, который работает на другой стороне коридора. Он сказал, что про мертвую пассажирку ничего не знает (явно врет) и что Трайнинг заболела (дай Бог, чтобы это не я ее заразил).

10:30 утра. Вот дерьмо! В буквальном смысле слова. Сообщение от Дамьена. На корабле проблемы с двигателем. Туалеты не работают. «По малой нужде – в душ, по большой – в красный пакет». Будут розданы красные пакеты для «опасных отходов». Попробовал смыть воду в своем туалете – раздался противный булькающий звук. Победа – мой облегчившийся желудок уже не взрывоопасен. Нужно найти способ побеседовать с каким-нибудь офицером или даже Дамьеном. Полное молчание от капитана насчет сложившейся ситуации. Думаю, что это может быть укрывательство и какая-то конспирация со стороны главного офиса «Фовероса», чтобы скрыть от прессы тот факт, что мы сломались. Эта история может стать настоящей находкой. Попросил Пауло найти мне место, где можно подзарядить ноутбук/телефон. Дал ему 50 баксов «подмазать шестеренки».

Задремал, проснулся примерно в 11:30 от пронзительного крика. Не смог выяснить, откуда он шел.

11:45 утра. Вернулся на палубу «Безмятежность» (хотя какая там на фиг безмятежность, твою мать!). На «Лидо» длинные очереди в буфет (сэндвичи и хот-доги – нет уж, спасибо!), поэтому съел пакет сырных чипсов, которые принес на борт. Это крепит желудок.

Две мои главные задачи – выследить Хищницу и выяснить, какого черта за нами до сих пор никто не приехал. Это должны быть вертолеты, буксир, в конце концов, может быть, еще один круизный лайнер «Фовероса». Все жалуются на пропущенные рейсы, хреновую холодную еду, отсутствие кофе и отсутствие выпивки.

12 дня. Решил провериться в Бинго. На сцене Дамьен. Роста он оказался небольшого, с заросшей физиономией. Постоянно отпускает шуточки насчет туалетных пакетов. Нужно отдать ему должное: он всех заставил плясать под свою дудку. Сказал, что если мы скоро отсюда не выберемся, то будет дополнительное кабаре. Потрясающе!

1 час дня. Шатался вокруг, проверял гостиную «Звездный мечтатель». Там отирается множество народу с бейджами «друзей Селин» на шее. Я понял, что они меня узнали, поэтому оставил их в покое. Пошел на площадку для мини-гольфа. Снова потерся в группе одиночек. Большинство из них живет на палубе ниже моей. Говорят, что некоторые каюты заливает водой из канализации.

Слышал от одной из одиночек (Донна из Провиденса), что в 2 часа Селин будет проводить открытое мероприятие. Спросил у нее, откуда она об этом знает; та сказала, что ходит тут одна пожилая пара и всем об этом рассказывает. Девушка, которая тогда рыдала (Эмма или Аманда или еще как-то там; англичанка) говорит, что хочет попытаться «увидеть Келли и точно выяснить, как та умерла и не оставила ли послания для своей мамы». Попробовал объяснить им концепцию «холодного чтения». Они тут, на борту, ничего этого не воспринимают.

Видел парня, который пи́сал за борт.

2 часа дня. Попытался проникнуть в гостиную «Звездный мечтатель» и посмотреть, как Хищница будет грузить всю свою чушь, однако был остановлен бдительной пожилой парой, которая узнала меня по предыдущему вечеру. Хотел было с ними попререкаться, но уж очень, блин, устал, никаких сил. Попробую еще раз позже. Искал секретаршу, но ее нигде не видно. Пошатался там немного в надежде поймать Селин, когда она будет выходить со служебного входа. Но не повезло.

4 часа дня. Очереди за едой громадные. Умудрился добыть бутерброд с ветчиной и помидором и банан.

5 часов дня. О’кей. Ситуация становится ненормальной. Мы же все-таки не в Антарктике в 1917 году. Мы, блин, в Мексиканском, черт бы его побрал, заливе. Почему за нами до сих пор никто не приехал?

Где-то 6:30 вечера. Надвигается беда. Люди не просто напуганы (потому что мы должны были быть в порту – на секундочку! – 12 часов назад), но и начинают буквально бросаться друг на друга. Двое мужиков чуть не подрались из-за какого-то долбаного шезлонга.

Опять присоединился к «моей» группе.

В районе 7:30 вечера. Люди столпились на палубе «Лидо», на палубе с бассейном, вокруг беговой дорожки и водных аттракционов и пялятся на то, как пускают сигнальные ракеты. И радуются, тупые недоумки!

Если мне нужно было какое-то доказательство того, что мы в заднице, то это как раз оно и есть. Поговорил с одним толковым с виду мужчиной, постарше, чем большинство пассажиров, так он сказал мне, что убежден: капитан либо заблудился, либо нас снесло дрейфом из зоны оживленных морских путей. Он говорит, что если это так, то нас легко могло подхватить Гольфстримом, течение которого здесь очень сильное, и вынести в Бермудский треугольник. Что именно поэтому все так странно происходит, и вообще он вывалил на меня теорию о тайном заговоре. Я попытался объяснить ему, что Бермудский треугольник – это миф и вообще чушь собачья, а он все твердил про самолеты, которые во Вторую мировую пропали в этих краях ни с того ни с сего.

Я сдался.

Никогда не стоит слишком упорно бодаться с психами.

8:30 вечера. Стал в очередь за кормежкой. На это ушел час.

Выбор был такой:

Холодные хот-доги

Сэндвичи с мясной нарезкой, завернутые в пленку

Ранее сваренные (а теперь размороженные) хвосты лобстеров и креветки. Все это в каких-то ведрах. Народ через головы лез, чтобы получить миску этого. Надеюсь, они будут такое есть. Я после болезни не рискнул.

Нарезанные помидоры

Картофельный салат

Хлеб, маслины, нарезанный перец

Горы всяких десертов. Растаявший чизкейк и шоколадные пирожные, истекающие вишневой кровью

Десерты разлетелись за тридцать секунд.

9:30 вечера. Сидел с группой одиночек, которые решили спать на палубе. Кажется, Донна хотела меня подцепить. Они передавали по кругу бутылку дешевой водки. Я пить не стал.

Снова почувствовал себя ужасно, так что вернулся в каюту. Я единственный человек на этой палубе. Воняет, но я слишком устал, чтобы сейчас куда-то двигаться.

Ночь.