Помощница ведьмы

Туалет в люксе Селин вышел из строя приблизительно в четыре утра, просигнализировав о своей кончине неправдоподобно, по-человечески прозвучавшим стоном. Мэдди терпела, сколько могла, но в конце концов выбора не осталось и она воспользовалась душем. К счастью, вода там по-прежнему текла, и она, сбросив одежду, натерла кожу гелем для купания, взятым у Селин, хотя в том, чтобы как-то очистить голову от путавшихся мыслей, холодная вода никак не помогла.

Ей не удавалось поспать дольше нескольких минут, хотя она и приняла снотворное Селин. Она постоянно думала о том, что замышляет ее леди-босс, и никак не могла остановиться.

Она была не в состоянии долго выдерживать экзальтированную, пропитанную показным энтузиазмом атмосферу, царившую в гостиной «Звездный мечтатель», поэтому вчера вернулась в каюту Селин примерно в шесть вечера (ей не хватило мужества проникнуть в собственную каюту, находившуюся в глубинах нижних уровней: она предприняла попытку дойти туда и забрать свои вещи, однако невозможное зловоние остановило ее на полпути и заставило стремглав броситься обратно, наверх). Мэдди в течение дня несколько раз пыталась поговорить с Селин, но та продолжала ее игнорировать, сосредоточив все свои силы на том, чтобы воодушевить «друзей» идти в народ и искать людей, «которые могут нуждаться в нашей особой поддержке». Людей вроде Элен, на которую явно сильно подействовал тот разрушительный бред, который вещала Селин. Потому что дело было в том, что теперь Мэдди уже понятия не имела, откуда Селин берет эту информацию. Возможно, конечно, что она убедила Джейкоба с Хуанитой и остальную команду собирать для нее какие-то факты, но Мэдди очень сомневалась, что Селин пошла бы на такой риск. Это могли бы быть Facebook или Zoop, но ведь Интернета по-прежнему не было. Тем не менее она умудрилась каким-то образом провести серию поразительно точных считываний для случайных людей, которых «друзья» привлекли в свои ряды. И группа ее росла – к моменту, когда Мэдди уходила, она практически удвоилась. Среди вновь прибывших были: парочка молодоженов из Канзаса («Знайте же: бабушка прощает вас за то, что вы не были у нее на похоронах»); ненормально толстая дама, чье выражение лица, первоначально нахальное, типа «ну-ка попробуйте развлечь меня вашими штучками», постепенно сменилось шоком, а затем и нескрываемым изумлением («Знайте же: ваш муж хочет, чтобы вы согласились на операцию»); и мужчина в кресле-каталке в сопровождении женщины с постоянной маской мученицы на лице («Знайте же: сестра не винит вас за ту аварию»). Некоторые – среди них Элен – здесь не задержались, но подавляющее большинство устроилось тут надолго. Частично это объяснялось атмосферой. «Друзья» изо всех сил старались оказывать вновь прибывшим знаки внимания, раздавали воду и делились закусками. Здесь даже появились несколько официанток, пришедших после смены. Селин – прежняя Селин – знала, как работать с толпой, однако все это выходило на совершенно новый качественный уровень. Казалось, она искренне заинтересована в том, чтобы помочь людям, – что раньше делала лишь по профессиональной обязанности.

Вытираться полотенцем Мэдди не стала, просто закуталась в один из купальных халатов Селин и вышла на балкон. Солнце вяло поднималось в небо, и сквозь легкую дымку его лучи освещали яркие пятна использованных красных пластиковых пакетов на темно-синей поверхности океана.

Как стая медуз из дерьма. Очаровательно!

Она рухнула на пластмассовый балконный шезлонг и закинула ноги на перила. Ей нужно было побегать, она чувствовала себя разбитой без ежедневных пробежек, но не было никакой надежды, что беговая дорожка на палубе не используется в качестве места для ночевки пассажиров. На корабле было тихо: вопли и свист, доносившиеся с палубы «Лидо» у нее над головой, затихли примерно в три утра.

Мысли ее вернулись к Селин. Та никогда и ничего не делала без причины или без обещания, что за это будет заплачено. И Мэдди была достаточно честной с собой, чтобы признать, что обижена. Почему Селин не рассказала ей, что планирует? Мэдди три года была ее доверенным лицом, но почему-то Селин вдруг вычеркнула ее из их числа.

Возможно, именно это ей и было нужно. Последняя капля, завершающий толчок, чтобы наконец покончить с этой чертовой работой. Да. Она вручит Селин заявление об уходе, как только они доберутся до порта. Она вернется в Великобританию – нет нужды ехать обратно в Ноттингем, она может поселиться в любом городе, который выберет, и ее сбережений хватит на то, чтобы продержаться несколько месяцев. И если ей повезет, новый работодатель не станет слишком глубоко ковыряться в ее прошлом и не раскопает два года условного осуждения, которые она заработала за то, что повела себя, как тупая стерва, – то была другая женщина, которая сломала себе жизнь тем, что полюбила не того мужчину.

Да, решено. Она больше не будет прислугой у Селин.

Она откинула голову назад и закрыла глаза.

Разбудил Мэдди какой-то журчащий звук. Вздрогнув, она открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть струю, дугой льющуюся мимо ее балкона. Какой козел мочился в море с палубы «Лидо»!

– Эй! – завопила она. – Прекратите немедленно!

В ответ раздался взрыв издевательского хохота.

Она прикрыла лицо рукой и вернулась в комнату, захлопнув за собой дверь. Омерзительно. Сколько еще это будет продолжаться? Люди на берегу должны уже понять, что что-то не так: сам «Фоверос» никак не мог скрывать происшедшее так долго. Она взглянула на телефон – время подбиралось к девяти утра, а это больше, чем она думала, – и сделала большой глоток тепловатой воды из бутылки, стоявшей возле кровати.

В дверь постучали, послышалось: «Обслуживание номеров», – и в комнату вошла Алтея.

Мэдди не была удивлена, заметив, что вид у нее более подавленный, чем обычно. Ситуация вроде этой должна быть настоящим адом для обслуживающего персонала. Мэдди могла представить себе условия в зоне расположения команды. Здесь, по крайней мере, хоть можно было дышать. А внизу, должно быть, жуткое удушье. Это, наверное, просто невыносимо.

Мэдди постаралась улыбнуться ей.

– Доброе утро.

– Прошу прощения, но я не могу принести вам чистые полотенца, потому что мы не можем пользоваться прачечной.

Алтея поставила бутылку воды на стол и положила пачку красных пакетов. Господи… Мэдди молилась, чтобы до их использования все-таки не дошло. Справлять малую нужду в душе и так было уже достаточно отвратительно.

– А где миссис Дель Рей?

– В гостиной «Звездный мечтатель». Она пробыла там всю ночь.

– Она чувствует себя лучше?

Черт ее знает, как она там себя чувствует!

– Да. Спасибо.

– А она там спала?

– Понятия не имею.

Мэдди даже не знала, спала ли Селин вообще. Кстати говоря, ей только что пришло на ум, что в последнее время она не видела, чтобы Селин пила что-то, кроме воды. Одно это должно было стать тревожным звоночком – или даже громогласным набатом. У нее заурчало в животе. Со вчерашнего дня она ничего не ела, если не считать пакета песочного печенья, который обнаружила на дне чемодана Селин.

– Есть какие-нибудь новости насчет того, когда мы снова поплывем?

– Мне очень жаль, но новостей нет.

Мэдди не стала больше терзать Алтею вопросами. Та выглядела крайне уставшей. Рассеянной и погасшей.

Алтея начала поправлять постель.

– Не утруждайте себя, Алтея.

– Вы уверены?

– Да. С тем, что тут происходит, у вас и без этого должно быть полно работы.

– Да уж. – Ее тяжелый вздох донесся откуда-то из глубины души. – На этой палубе двое заболевших.

Мэдди нервно сглотнула. Боже!

– Что, вирус?

Ксавьер болел уже несколько дней. Так что все возможно. А она читала, как быстро могут распространяться такие вещи.

– Думаю, да. Пожилой даме из V25 очень плохо.

– Которой из них? Вы имеете в виду Элен или Элизу?

– Элизу. Полную. Американку.

Элиза…

– Доктор уже смотрел ее?

– Мне кажется, вчера была медсестра.

Элен и Элиза пришли на помощь, когда Мэдди так нуждалась в этом. Самое меньшее, что она могла сделать сейчас, – это выяснить, не нужно ли им чего-нибудь. Конечно, ей совершенно не хотелось бы подхватить вирус, но она могла принять меры предосторожности. Если не заходить к ним в каюту, все будет хорошо.

– Сейчас многие болеют, – продолжала Алтея. – Но все будет в порядке, если вы станете следить, к чему прикасаетесь. Я бы посоветовала вам пользоваться своими столовыми приборами. И тарелками тоже. Просто на всякий случай.

– Спасибо, Алтея, я благодарна за совет.

– Нет проблем.

Она начала опрыскивать чистящим средством и протирать крышку мини-бара.

– Здесь можете не убирать.

Со стороны Мэдди это не было чистым альтруизмом. Просто ее не оставляла мысль о бактериях, которые могут скрываться в этих тряпках.

– Вы уверены?

– Да. А еще я прослежу, чтобы вы получили вознаграждение за свой тяжелый труд.

Господи, как покровительственно это прозвучало!

– Спасибо.

Вяло улыбнувшись, Алтея вышла из комнаты.

Мэдди присела на край кровати. Что теперь? Она собиралась первым делом навестить Элен и Элизу, но потом подумала, что нужно сначала поесть, хотя разговоры Алтеи о вирусе еще больше испортили ей настроение. Носить одежду, в которой проходила весь прошлый день, она не могла, но при этом не находила в себе мужества вернуться в каюту за вещами. Это напомнило Мэдди, что она не видела Рэя с момента их перебранки накануне – его определенно не было в той льстивой группе, что собралась в гостиной «Звездный мечтатель». Рано или поздно он все равно должен выйти из своей каюты. Без кондиционера там было невозможно душно.

После секундного критического самоанализа Мэдди полезла в гардероб Селин. Там она обнаружила лиловую рубашку с рисунком из стразов в форме кошки – шестой размер для нее слишком велик, но что из этого? – и натянула ее через голову. Джинсы протянут еще один день: слаксы и юбки Селин все равно будут с нее спадать. В выдвижном ящике она нашла пару черных кожаных перчаток, приготовленных под холодную погоду, когда они вернутся домой. Шею она обмотала одним из шарфов Селин – им можно было прикрыть рот, как повязкой. Микробов это не остановит, но так, по крайней мере, удастся блокировать запахи корабля.

Должно быть, выглядит она странно, как какой-то человек-невидимка. Но лучше уж так, чем несколько дней страдать от непрерывной рвоты.

Не давая себе времени передумать, она решительно вышла из каюты и постучалась к Элен и Элизе.

Элен открыла не сразу, но, когда это все-таки произошло, Мэдди была вынуждена отступить на шаг и прикрыть рот рукой. Из комнаты отчетливо тянуло запахом рвоты.

– Простите. Я чувствую себя не очень… Сами понимаете, болезнь, запахи… – Звучало это ужасно. – Простите.

– Я все понимаю.

Элен оглядела Мэдди, и губы ее скривились.

– Алтея сказала, что Элиза заболела.

– Верно. Какой-то вирус.

Мэдди была шокирована ее внешним видом – выглядело это так, будто вся влага и краски вдруг исчезли из ее кожи.

– Как она?

– Плохо.

– Могу я чем-нибудь помочь? Может быть, принести какой-то еды?

Элен коснулась шеи.

– Я не особенно голодна.

– Вам нужно поберечь силы.

– Возможно, какой-нибудь сэндвич. Если это вас не слишком затруднит.

– Вообще не затруднит.

Мэдди колебалась, не зная, стоит ли упоминать о вчерашнем пересечении Элен с Селин. Потом решила, что не стоит. Элен сама об этом вспомнит, если захочет поговорить о случившемся. Она произвела на Мэдди впечатление человека, который не стесняется высказывать свое мнение.

Прикрыв шарфом рот, Мэдди поднялась по лестнице и вышла на главную палубу, которая представляла собой сплошное скопление самодельных палаток и матрасов, растянувшихся по всей беговой дорожке и полю для мини-гольфа. Очередь в буфет со скудным ассортиментом – и снова тут оказалась открыта лишь пара окошек – змейкой тянулась из дверей внутренней зоны и доходила почти до бассейна. Мэдди присоединилась к очереди, стараясь не думать о кишащих в воздухе микробах. Ее руки в перчатках стали влажными.

Люди в очереди продвигались медленно, еле волоча ноги, словно зомби. Мужчина впереди – англичанин с широким круглым лицом и обгорелым носом – обернулся к ней и усмехнулся.

– Классные перчатки. Разумно. Вирус, да?

– Да.

– Моя подружка подхватила его. Страшное дело. Доктор говорит, что для нее самое лучшее – оставаться в каюте. Нам еще повезло, что мы живем в одном из люксов на верхней палубе. И мне искренне жаль бедолаг внизу.

Их очередь по дюйму продвигалась вперед, и Мэдди согласно кивала, вполуха слушая его теории насчет того, почему сломался их корабль.

Она взяла две тарелки из стопки и вздрогнула, когда кто-то толкнул ее под локоть.

– Нельзя этого делать, – шикнула на нее женщина, стоявшая сзади.

– Нельзя делать что?

– Запасать еду. Вы можете взять только одну тарелку.

Она скрестила руки на груди и грозно взглянула на Мэдди.

Мэдди попыталась примирительно улыбнуться ей.

– Я ничего не запасаю. Мне нужно принести еду подруге. Она не может выйти из каюты.

– Тогда вы должны отстоять очередь дважды.

Господи…

– Я не буду этого делать. Послушайте, я не ела со вчерашнего дня, так что ничего не…

– Это ваши проблемы. А запасать еду нельзя.

Стоявшие позади одобрительно зашумели. Мэдди посмотрела в сторону доброжелательного мужчины, но он повернулся к ней спиной. Внезапно Мэдди почувствовала, как к глазам подступают слезы.

Не поддавайся!

Не так уж долго она проработала личным секретарем Селин, чтобы превратиться в полного слюнтяя и простофилю. И Мэдди приняла боевую стойку.

– Так что прикажете делать моей подруге? Она не может выйти из каюты.

– Это не мои проблемы.

Ярость накатила мгновенно.

– Это наша общая проблема, тупая стерва!

Мэдди была шокирована собственной реакцией. Сначала Рэй, теперь вот эта.

Женщина оторопело заморгала.

– Как вы меня назвали?

– Вы прекрасно слышали.

– Вы… вы не можете…

– Вы первая ко мне прицепились. Почему бы вам не соваться не в свое дело?

– Здесь такая система!

Женщина была тяжелее ее фунтов на сорок, так что оставалось надеяться, что до драки не дойдет. Мэдди огляделась по сторонам в поисках кого-нибудь из секьюрити, но поблизости никого не было.

– Вы не можете набирать столько, когда всем приходится выстраиваться в очередь. Так не честно!

Внезапно перед ними возник мужчина – Ксавьер, блогер. Он мягко коснулся руки Мэдди и сказал:

– Благодарю тебя, детка. – И прежде чем она успела что-то ответить, он уже повернулся к рассерженной женщине: – Она заняла очередь для меня.

Но та не унималась.

– Она взяла две тарелки! Она запасает еду! А этого делать нельзя. И очередь занимать тоже нельзя.

– Да, конечно. Вы нас простите. Я просто… – Он выразительно погладил себя по животу. – Ну, вы понимаете.

Губы женщины брезгливо скривились.

– В общем, больше так не делайте.

– Боже упаси! Спасибо за понимание.

– Ладно.

Женщина продолжала подозрительно смотреть на Мэдди, но та не отвела взгляда.

– Вас еще что-то волнует?

Женщина опустила глаза.

– Нет.

Мужчина, стоявший впереди Мэдди, обернулся и заметил:

– Страсти накаляются.

– Да. И спасибо за поддержку, козел! – огрызнулась она, снова удивившись себе.

Мужчина покраснел и отвернулся. Ксавьер только хмыкнул.

– Спасибо, что сделали это, – тихо пробормотала она ему.

– Нет проблем. А насчет перчаток – толково. Жаль, что я этого не сообразил. Похоже, тут может быть этот самый норовирус. Хотя это, блин, было бы уже чересчур, вы не находите?

Наконец подошла их очередь. На каждую из ее тарелок легло по сэндвичу с мясной нарезкой, но, по крайней мере, хлеб выглядел свежим. Мэдди поблагодарила парня на раздаче, но он лишь посмотрел на нее пустым взглядом.

– Вы действительно собираетесь это есть? – спросил Ксавьер.

– Я со вчерашнего дня вообще ничего не ела.

Он оценивающе взглянул на нее.

– Пойдемте со мной. Я хочу вам что-то показать.

– И что же?

– Это интересно.

Она приподняла тарелки.

– Я должна отнести это приятельнице.

– Я пойду с вами.

– Нет. Подождите здесь. Я недолго.

Она его совсем не знала, и было не самой удачной идеей показать ему, где находится каюта Селин.

На губах Ксавьера появилась ироничная ухмылка.

– Круто.

Мэдди торопливо пересекла атриум и вышла на палубу с каютами для VIP-персон. Перед одной дверью лежал ворох использованных красных пакетов, и она старательно отвела взгляд в сторону.

Элен с усталой улыбкой приняла еду, и Мэдди вернулась в каюту Селин. Она один раз откусила от бутерброда – хлеб показался ей жестким и шершавым, как коврик с пола, – и сунула остаток в холодильник. Впрочем, это было бессмысленно, поскольку тот не работал.

Она может просто остаться тут. Неужели она на самом деле хочет связываться с этим блогером? При этом Мэдди вынуждена была признать, что ее мучает любопытство насчет того, что он собирается ей показать. Проклятье! С другой стороны, чем ей еще сейчас заниматься?

Когда она подошла, он самоуверенным жестом отсалютовал ей.

– Я уж решил, что вы могли и передумать.

– Так что вы хотели мне показать?

– Пойдемте. Это займет несколько секунд.

Он махнул рукой в сторону лестницы, которая вела наверх, к беговой дорожке. Пока они петляли между матрасами и шезлонгами, которыми была уставлена палуба, какая-то молодая женщина с Ксавьером поздоровалась и Мэдди смерила ее любопытным взглядом. Некоторые смотрели на них так, будто они вторглись на частную территорию. Чувствуя себя в этом нелепом наряде неловко, Мэдди не отрывала глаз от спины Ксавьера, пока он шагал к смотровой палубе. Там она подошла к нему и посмотрела вниз на пассажиров и команду, рассыпавшихся по палубе «Лидо» и главным палубам, чувствуя, как вдруг закружилась голова.

– Смотрите.

Ксавьер показал в сторону носа корабля. В дальнем конце с левой стороны небольшая группка членов команды возилась вокруг одной из спасательных лодок для экипажа.

– Чем они там занимаются?

– Кто-то собирается отплыть. Кто-то собирается отплыть и выяснить, что же тут все-таки происходит, черт побери! Что может означать только одно – мы по уши в дерьме.

– Так они посылают спасательную лодку?

– Посыльный катер. Одну из спасательных лодок, оборудованную мощным двигателем. Знаете, ту, которую использовали, чтобы перевезти нас на остров «Фоверос». Это красноречиво говорит о сложившейся ситуации. Если они уверены, что помощь уже на подходе, зачем посылать катер? Это может означать только то, что мы находимся не там, где предположительно должны были бы находиться.

– А почему они просто не передадут сигнал бедствия по радио?

– Wi-Fi не работает, радиосвязь тоже, видимо, накрылась. Тут что-то не так. Помните, что было, когда произошла поломка на «Бьютифул Уандер»?

Мэдди не помнила, но все равно кивнула.

– Через час после того, как на корабле остановился двигатель, об этом знал уже весь мир. А мы варимся в своем котле уже два дня, и ничего. Мы брошены на произвол судьбы, и очень скоро это уже не удастся скрывать. Им еще нужно благодарить Бога за этот норовирус. Если бы не он, мы бы уже увидели, что из этого получилось. Очень скоро тут начнется всеобщий бунт, это только вопрос времени. А на таких кораблях нет огнестрельного оружия.

– До этого не дойдет.

– Правда? Вы так считаете?

Динамик пискнул, и раздался голос:

– Добрый день, дамы и господа. Это Дамьен, директор вашего круиза. Я хочу сообщить, что в ближайшее время к вам обратится капитан с информацией о ходе событий. А в настоящий момент наша почетная гостья Селин Дель Рей великодушно предлагает всем, кто пожелает присоединиться к ней, принять участие в ее шоу. Она появится в театре «Позволь себе мечтать» через тридцать минут.

Ксавьер многозначительно взглянул на Мэдди.

– Черт, туда же помещается втрое больше народу, чем в гостиную «Звездный мечтатель»! Должно быть, она ожидает толпу зрителей. Я пытался попасть к ней вчера, но меня не пустили.

Мэдди фыркнула.

– Удивительно, правда?

– Что же она делает? Запускает свой культ?

– Я не знаю, что она делает. Это совершенно на нее не похоже. За одну ночь ее личность претерпела радикальнейшие изменения. Она говорит, что помогает людям.

– Вчера и вы говорили, что она именно это делает, – и точка.

Блин! Впрочем, какая разница, что она скажет Ксавьеру? Она собиралась завязывать с этим, и планы ее не изменились.

– Да, но она помогает людям, не получая за это платы. На Селин это не похоже.

– Ага.

– К тому же я не знаю, откуда она берет информацию, которую использует.

– Обычно она пробивает подобные вещи через Гугл, верно? А остальное, полагаю, – это «холодное чтение».

Мэдди пожала плечами. Она не была готова заходить настолько далеко.

– Возможно.

Может быть, сейчас Рэй выполняет ее грязную работу? После вчерашней стычки она не видела его в районе гостиной, однако Селин могла послать кого-то из «друзей», чтобы его нашли.

Внизу возле посыльного катера офицер в белой форме что-то жестами объяснял двум матросам в синей робе.

– Я был бы не против поболтать с ней, – сказал Ксавьер.

– Не сомневаюсь.

– Вы ведь можете меня туда провести? Нет, правда, сделайте одолжение! Я ведь выручил вас в неприятной ситуации в очереди, верно?

Он снова улыбнулся Мэдди. Она бы не назвала его привлекательным, и уж точно это был не ее тип мужчины – хотя в данный момент мужчин у нее не было вообще, – однако он не был и полностью скверным, как она когда-то говорила с подружками в школе. Господи, откуда только это взялось? Мэдди задумалась. Ксавьер был более чем достойным соперником для Селин, и это могло быть интересно.

– Почему нет? Хотите увидеть Селин? Я вас к ней отведу.

– Потрясающе.

Пока они шли с главной палубы, направляясь к театру, Ксавьер не переставая забрасывал ее вопросами о методах Селин, однако Мэдди отвечала сдержанно. Она не собиралась упрощать его задачу.

В театр тянулась тонкая, но непрерывная струйка зрителей. Ни Джейкоба, ни Элеонор, ни кого-то еще из «друзей» видно не было, но, когда внутрь заходила последняя группа, она заметила у дверей Рэя. Он стоял, скрестив руки на груди и слегка расставив ноги. Поза вышибалы.

– Я сейчас все улажу, – шепнула она Ксавьеру.

Рэй встретил ее одной из своих убогих ухмылок.

– Привет, тигрица! Селин предупреждала, что ты появишься. Что за фигню ты на себя нацепила?

– А я думала, что на Селин тебе уже плевать. Что ты здесь делаешь?

– Детка, оказалось, что самое интересное происходит здесь. И мне нужно работать.

По лицу его мелькнула какая-то тень.

– Она тебе что-то сказала, Рэй?

– Нет.

Он явно лгал. Селин легко могла использовать какой-то факт из файла, который должно было переслать ей его охранное агентство. И умело перекрутить, чтобы это прозвучало как нечто такое, о чем она ниоткуда не могла узнать. Но потом Мэдди отбросила этот вариант: Рэй знал, как работает Селин. Вероятно, он и в самом деле был настолько туп. Хотя, возможно, было и другое объяснение тому, что он выполняет свою работу.

– Сколько она платит тебе дополнительно?

Он ухмыльнулся.

– Эй, бонус есть бонус, разве не так? – Тут Рэй, похоже, впервые заметил Ксавьера. – Это ты тот парень, который пытался прорваться сюда вчера вечером?

– Да.

– И что тут делает это недоумок, Мэдди?

– Мы хотим увидеть Селин.

Мэдди сделала шаг, собираясь пройти мимо Рэя.

– Прости, детка, но Селин не хочет тебя видеть.

– О чем ты говоришь?

– О том, что тебе сюда нельзя. До тех пор, пока она не скажет, что можно.

– Она же мой босс!

Он пожал плечами.

– У меня есть приказ. И не пробуй проникнуть через другие двери. Все заперто. Селин говорит, что ты еще не готова.

– Не готова для чего?

– Я просто передаю ее слова, детка.

– Пусти меня!

– Не могу, Мэдди.

– А если мы вам заплатим? – спросил Ксавьер.

– Ты предлагаешь мне деньги?

– Именно.

– Так ты у нас богатенький мальчик?

– Да, не жалуюсь.

Рэй кивнул.

– Я въехал. Ты считаешь, что такой тупой старый бывший коп, как я, пойдет на взятку.

– Ну, такого я не говорил.

– Послушай, Рэй, – вмешалась Мэдди. – Ничего плохого не произойдет, на то нет причин. Я много лет работала на Селин, и ты…

– Это публичное место, и вы не можете нас останавливать, – перебил ее Ксавьер.

– А ты попробуй пройти.

Мэдди заметила, что за ними собралась толпа. Люди хотели шоу, подумала она, и они его получают. И она попробовала поговорить иначе:

– Брось, Рэй! Мы только заглянем. И надолго не задержимся. Ты можешь сказать Селин, что мы хитростью проскочили мимо тебя.

Чего, интересно, она так старается? И внезапно Мэдди поняла, что для нее почему-то очень важно попасть внутрь.

Ксавьер вытянул из бумажника две стодолларовые купюры и помахал ими перед Рэем.

– Возьмите.

– Не нужны мне твои деньги.

– Возьмите.

– Я сказал: не нужны мне твои деньги!

– Брось, приятель. Двести баксов. Откуда такому парню, как ты…

Рэй рывком схватил блогера за грудки, притянул к себе и ударил лбом в лицо. Ксавьер пошатнулся и схватился руками за нос. Мэдди застыла на месте, успев подхватить Ксавьера, когда какая-то женщина у них за спинами пронзительно завизжала.

Рэй наклонился к ней.

– Проваливай отсюда к чертовой матери, Мэдди!

Теперь она почувствовала, что от него пахнет спиртным.

– Проваливай отсюда, и немедленно!

 

Обреченный

Удобно. Тепло. Клонит в сон. Гари нравилось здесь, тут было уютно и спокойно. Белые стены, теплый воздух, душновато, но не так, чтобы нельзя было терпеть. Рядом с ним на соседней койке находился какой-то мужчина с толстой повязкой на руке. Он был очень смуглым, как пират, и лежал с открытым ртом, уставившись в одну точку. Гари вытянул шею, чтобы проследить за его взглядом.

У противоположной стены стоял большой чернокожий человек в рабочем комбинезоне и с помятым лицом. Голова его была склонена набок, и он в отчаянии заламывал руки. Глаз его Гари не видел, они были глубоко спрятаны под бровями. В глубине сознания мелькнула мысль, что ситуация в принципе должна быть тревожной, но такого ощущения почему-то не было.

– Эй! – хрипло крикнул ему Гари.

Человек в комбинезоне на мгновение высунул изо рта серый язык, потом приложил палец к губам.

– Ш-ш-ш…

– Простите, – прошептал в ответ Гари. – Вы тут работаете?

Где же он находится? Корабль. Ну конечно! Он на корабле. В круизе. О-ох… Его голова… Все плывет. И как-то путается.

– Ш-ш-ш…

– Так я ничего и не говорю.

Большой человек хихикнул, и Гари хихикнул в ответ. По-приятельски. Ему этот человек уже нравился. Как сказали бы его ученики, он был крутым.

Интересно, сейчас день или ночь? И вообще, который час?

Да какая разница? И… м-м-м… Было очень приятно, как будто его завернули в сахарную вату или как будто он плавает в большой бадье с теплой водой. Он глубже опустился под укрывавшую его простыню. Ой! Что-то укололо в руку, и, опустив глаза, он увидел трубочку, тянувшуюся от сгиба его локтя. И иголку. Уф, нет! Нужно ее вынуть. Он тянул и тянул, но она все никак не выходила. Пластырь. Она приклеена пластырем. Сорвать его. Пальцы отказывались его слушаться, но потом он все понял. Это не его пальцы! Они просто прикреплены к нему. Пальцы кого-то другого. Они онемели. Впрочем, он все равно мог ими работать. Управлять пальцами другого человека силой своего ума. Ухватиться, ухватиться за кончик ленты и… вжик! Он вынул иголку, и по руке ленивой струйкой потекла кровь. Она была очень красная. Это хорошо. Теперь ему лучше. Он попытался приподняться, чтобы рассмотреть мужчину с перевязанной рукой, но голова была очень тяжелая. Он устал. Спать… Да, так будет правильно. Он должен немного вздремнуть.

Кто-то толкнул его в плечо. Он открыл глаза. Он что, заснул? Трудно сказать, но сейчас собственная голова уже не казалась ему такой обременительно тяжелой.

Его сосед по койке застонал и пробормотал что-то на языке, которого Гари не понимал.

Гари прищурился и снова оглядел комнату. Белые стены. Ну конечно. Теперь он все понял. Громадный человек в комбинезоне стоял уже ближе. Гари по-прежнему не мог заглянуть ему в глаза.

– Я что, в больнице? Я упал?

– Ш-ш-ш…

А затем этот человек вдруг оказался у выхода и, прижимая палец к губам, жестом позвал Гари за собой.

– Пора идти?

Человек не ответил.

Давай, давай… Подняться с кровати… Вяло брыкаясь, он стянул простыню, в которой запутались ноги. Гари был готов попросить этого человека помочь ему, но того уже не было рядом. Кровь на внутренней стороне локтя начала запекаться хлопьями цвета ржавчины. Он вытер ее простыней. Медленно, не торопись. Ох… Пол под ногами был мягким и упругим. Возле сумки, видневшейся из-под его койки, он приостановился. Одежда. И его очки. Где же его очки? Ничего. Без них он не ослепнет, просто потом будет болеть голова.

– Я пошел, – сказал он мужчине с забинтованной рукой, который свернулся на кровати клубочком, как ребенок. – Пока.

Вкус во рту был какой-то странный, как будто он недавно сосал мел. Как он мог туда попасть? Может быть, он все-таки упал. Небольшая авария. У-у-упс!

Пошатываясь, Гари добрел до выхода, прошел через дверь и проплыл мимо письменного стола к еще одной двери. Эта оказалась очень тяжелой, и потребовалось несколько попыток, чтобы все-таки повернуть ручку. После чего он оказался в коридоре.

Ему навстречу шли размытые силуэты двух людей. Мужчина и женщина. Черное и белое, слоновая кость и черное дерево. Ему нравилось смотреть на женщину, она была…

Нет!

Лицо мужчины было в крови.

– Доктор на месте? – спросила у него женщина.

Гари не мог говорить, ему было нужно двигаться дальше. Человек в комбинезоне ждал его у лестницы. Он поманил Гари пальцем, и тот пошел за ним. Когда он прошел пролет, пол под ногами опять задвигался. Гари шел своей плывущей походкой дальше. Это не было неприятно. Друг продолжал звать его. Он боялся потерять его из виду. У него было ощущение, что он знает этого человека. Только откуда? Провал в памяти.

Мэрилин. Он должен ее найти. Куда идти?

Повернув за угол, он прошел мимо женщины, оттиравшей пятно на ковре. Запах рвоты.

– С вами все в порядке, сэр?

– Да. Мне нужно найти Мэрилин.

Впереди две женщины о чем-то возбужденно говорили и заслоняли от него его друга. Одна из них обернулась и посмотрела на Гари. Кожа ее напоминала растрескавшуюся вазу – сколько на ней тонких черточек!

– Вам помочь? – сказала она.

– Я иду наверх, – прохихикал Гари.

Его друг прыжками поднимался по лестнице впереди какой-то пары. Гари протолкался мимо них, чтобы угнаться за ним.

– Эй! – обиженно раздалось ему вслед.

Он завернул еще раз за угол, но человека там не было. Куда же теперь? У него есть своя каюта, возможно, Мэрилин там, но он не мог спуститься туда. Сама мысль об этом была невыносима. Там, внизу, что-то произошло, но он не мог вспомнить ничего, кроме отвратительного запаха. Он поднимался все выше и выше, пока не дошел до атриума. Это место он помнил. Он провел пальцами по рождественским гирляндам, вплетенным в перила. М-м-м… Красота. Раньше он никогда не останавливался, чтобы полюбоваться этим. Рождество, как же он любит Рождество!

Толкнув залапанную стеклянную дверь, он вышел на воздух. Море… Он любит море. Он побрел к перилам, переступив по дороге через вытянутые ноги.

– Поосторожней, приятель! – крикнул чей-то сердитый голос.

Гари проигнорировал его. Как ему найти Мэрилин в такой толпе? Грудь ему внезапно сдавило. Ему нужен его друг, который направил бы его.

Он стоял, изо всех сил стараясь не шататься, и смотрел вниз на волны. В воде что-то плавало. Дрожа и качаясь, совсем как он. Что-то красное и блестящее. Солнце светило ему в лицо. Он закрыл глаза. М-м-м…

– Гари!

– Это твое, дорогая?

– Гари! Это ты?

Он открыл глаза и обернулся. Он стоял рядом с толпой людей. Как он сюда попал? Мэрилин. Вот и она. Его жена. Господи, он ненавидит ее! Мысли были путаными, но это он помнил. Обгоревшее на солнце лицо, рот, точно шрам, такие тонкие губы. Совсем не как у…

Нет!

– Гари, тебя не было больше суток. Дорогой, я же волновалась.

Он выжимал из себя слова. Звучали они как-то отдаленно, словно он слышал их через трубу.

– Что со мной произошло? Я упал?

К Мэрилин присоединился мужчина с угрюмыми голубыми глазами. Гари выудил из памяти его имя: Мейсон.

– Выходит, они вас отпустили, Гари?

Гари кивнул. Или не отпускали.

– Что со мной случилось?

В голосе его звучали слезы, хотя на самом деле плакать ему не хотелось.

– А ты сам не помнишь? – спросила Мэрилин.

– Нет.

Мэрилин взглянула на Мейсона.

Где-то глубоко в голове всплыли воспоминания. Пальцы…

– Дорогой… в общем, ты… не знаю, как и сказать. Ты потерял сознание в каюте, а когда они попытались тебя вынести, ты начал кричать. И они дали тебе какое-то успокоительное.

Новый толчок где-то в затылке. Пальцы. Пальцы и еще…

Нет!

– Я так за тебя переживала. Приходила навестить тебя, помнишь? Вчера вечером принесла тебе чистую одежду. Дорогой, Мейсон был очень любезен по отношению ко мне. И согласился спуститься со мной в нашу каюту, чтобы забрать остальные вещи.

– Внизу ужасно воняет, – проворчал Мейсон. – Вы ведь больше не станете нас волновать, верно?

– Что случилось, Гари? На тебя кто-то напал? Может быть, тебе в выпивку подмешали какой-то наркотик или еще что-нибудь? Мы можем подать в суд.

– Да, безопасность – главная проблема на этих проклятых посудинах. Они должны уделять этому больше внимания. Да еще и та девушка…

– Девушка? – переспросила Мэрилин.

Его девушка. Они говорили о его девушке, но она ведь…

– Которую нашли мертвой в каюте. Сэм слышала об этом от другой девушки из ее группы, когда стояла сегодня утром за хот-догами.

Рука Мэрилин автоматически потянулась к горлу.

– Господи! А что, если тот, кто это сделал, на самом деле приходил за тобой, Гари?

– Эй, а что это на вас за прикид, приятель? Собрались на кастинг в «Полиция Майами: отдел нравов»?

Гари оглядел себя. Он не помнил, как одевался. Ширинка на шортах была расстегнута, и оттуда торчал клок лобковых волос. Рубашка нараспашку…

– Я…

Мейсон хлопнул его по плечу.

– Пойдем с нами. Мы как раз обустраиваемся. Есть у нас одно безопасное местечко.

Мэрилин взяла его за руку и повела к металлической лестнице. Его друг… А где же его друг? Гари огляделся по сторонам, однако тот пропал.

– Мы расположились на палубе «Безмятежность», дорогой, – сказала Мэрилин. – И Мейсон позаботился, чтобы там не было слишком много народу.

Тот самодовольно ухмыльнулся. У Мейсона есть жена, Гари помнил это. Пластмассовая женщина, похожая на куклу.

– Мы должны ходить по-большому в пакеты. Разве это не ужасно? Мейсон все время пытается поговорить с капитаном, но они только отмахиваются.

– Я туда все равно прорвусь. Они не имеют права держать нас в неведении! И еще они нам врут. В нашей группе есть один парень, специалист по сотовой связи. Оснащен он по последнему слову техники, все самое лучшее. И ничего не работает. Он говорит, что весь его набор вырубился.

– Мы просто дрейфуем, дорогой. Мы не можем вернуться в свои каюты, поэтому большинство из нас устроилось на палубе…

Гари пропускал все это мимо ушей. Солнце ярко светило ему в глаза.

– …мы считаем, что сможем подняться на капитанский мостик через бар для команды. Там есть лестница, которая приведет нас прямо туда.

Вдруг кто-то крикнул:

– Смотрите!

Писк в громкоговорителе, после чего последовало:

– Добрый день, дамы и господа. Это Дамьен, директор вашего круиза. Я уверен, что вы испытываете чувство искренней благодарности к членам нашей прекрасной команды…

Гари пытался сосредоточиться на смысле произносимых слов, но это было тяжело.

– …Спасибо за терпение. Сейчас к вам обратится капитан нашего корабля, Джузеппе Леонидас. Как вы уже, наверное, заметили, один из наших посыльных катеров готов к спуску за борт.

Долгая пауза, прерываемая электрическими потрескиваниями в микрофоне, затем новый голос с сильным акцентом:

– Дамы и господа, прошу прощения, что не обратился к вам раньше. Мы напряженно работали, пытаясь решить возникшую техническую проблему. Если не вдаваться в подробности, все дело в генераторе. Произошло небольшое возгорание, которое привело к обрыву соединения. Пока мы его не исправим, нет возможности двигаться дальше. Мы много раз пробовали обратиться к нашей наземной службе за помощью, но ответа не было. Мы пытались связаться с ними разными способами. Мы уверены, что…

Перед глазами у Гари все поплыло. Ему вдруг захотелось лечь и опять заснуть.

В сознание урывками прорывался голос Мэрилин.

– …это значит, Мейсон? …хороший знак?

– По крайней мере они делают хоть что-то… эй… не так хорошо… опустить его, если у него…

Рядом раздались оживленные возгласы.

– Вон там лодка!

Люди ринулись мимо Гари, чтобы пробраться ближе к перилам, и он чувствовал, как они трутся о него. Его оставили одного неподалеку от джакузи. Он уставился на выстроившиеся в ряд тела. Его друга среди них не было, но…

Его девушка. Она была там.

Нет-нетнетнетнетнет…

Блондинка. Его девушка была блондинка. Полная. Она стояла там, спиной к нему. Она дразнила его. Он шагнул к ней. Все-таки она осталась жива. Он это знал.

Он схватил ее за руку. Она взвизгнула и обернулась. Не его девушка. Это была не она.

– Какого черта ты творишь? – завопила она.

– Простите. Простите.

Он попятился и споткнулся о стоявший сзади стул. Словно в замедленной съемке, Гари с размаху рухнул на спину. Он поднял глаза, и лучи солнца превратили глядевших на него сверху вниз людей в подобие призраков. Он видел их лица, но ни у кого из них не было глаз.

Мэрилин сказала:

– Ох…

А потом в голове Гари открылась черная дыра, которая затянула его внутрь.

 

Служанка дьявола

Прачечная, где обычно кипела жизнь, пахло стиральными средствами, звенели голоса рабочих и крутились гигантские механизмы, превратилась в царство темноты, зловония и плесени. Алтея подняла мешки с грязными простынями и полотенцами и бросила их в угол.

Теперь это уже не моя проблема.

В основном это было белье из каюты Лайнманов. Миссис Лайнман и пальцем не пошевелила, чтобы помочь Алтее, – похоже, ее нимало не смущало, что люкс превратился в невероятную свалку простыней и полотенец, перепачканных физиологическими жидкостями. У Алтеи ушел час на то, чтобы навести там порядок. Тем не менее мысль о том, что этот тупой bastardo, ублюдок, сейчас вынужден опорожнять содержимое своего желудка в пластиковый пакет, практически компенсировала ей дополнительную работу. Элен же, в отличие от Лайнманов, настояла на том, чтобы самой поменять постель, да еще и вежливо попросила Алтею принести ведро, моющее средство с хлоркой и тряпки, чтобы она могла убрать за Элизой, когда та будет вынуждена встать по нужде. Позднее нужно будет заглянуть к старушкам и убедиться, что у них есть все необходимое.

Ее удивило, что корабль не был приведен в состояние «красная тревога», – за годы службы Алтея дважды сталкивалась со вспышками норовируса, и это было стандартной практикой. Она не собиралась болеть. Это было просто: мыть и дезинфицировать руки, ни к чему не прикасаться без перчаток и не экономить на спрее с хлоркой. На их палубе заболело еще двое пассажиров, – Электра, кстати, не вышла на работу, чтобы обслужить свой участок, – и Алтея должна была убедиться, что пассажирам там ничего не нужно. Когда их корабль в конце концов попадет в порт, поднимется шум вокруг того факта, что они так долго и беспомощно болтались в море. А когда все закончится, гости запомнят именно Алтею. Она ни разу не бросила свой участок. Но была у этого и другая сторона, отрицательная. Усталость, словно разъедающая тело кислота, медленно поднималась вверх по ее телу. Она почти не спала. Да и как было спать? Прошлой ночью к ней во сне явился мальчик – по крайней мере она надеялась, что это было во сне. Он свернулся калачиком в изножье ее кровати, и Алтея не смела лишний раз вдохнуть, чтобы не побеспокоить его.

А потом из ванной комнаты вышла Мирасол, хлопнула дверью и мальчик… мальчик пропал. Наверное, мальчик, которого она видела, был ее ребенком. Тем, что сейчас у нее в животе. Которого она должна родить. И он говорил ей, что она должна смириться со своей судьбой. Она покачала головой. Бред! В семье у них сумасшедших не было, хотя ее сестра, нервная по натуре, стала угрюмой и замкнутой после того, как родила третьего ребенка, и начала вести себя как-то нерационально. Но это было нормально. Алтея сталкивалась с таким много раз. Нет. У нее это просто стресс. Ситуация была пугающей, занервничали даже люди опытные, которые много лет работают на кораблях. Интернета по-прежнему не было, и Анджело говорил, что уже очень скоро накроются и аварийные генераторы. У Пауло в каюте было коротковолновое радио, но даже он не мог принять сигнал. Многие из членов команды предпочитали спать на палубе для экипажа или на более просторных погрузочных палубах. На корабле были привидения, в морге ожила умершая девушка, чтобы до смерти перепугать даже самых храбрых. Вода в кранах все еще была, так что можно было принять душ, но и только. Она испытывала большое облегчение оттого, что в ее обязанности не входила уборка общественных туалетов.

Она направилась к офису Марии. Дверь туда была открыта, и из-за нее слышался разговор на повышенных тонах. Она заколебалась, собираясь остановиться и послушать, но Мария успела заметить ее, прежде чем она успела скрыться.

– Заходи, Алтея.

Мирасол, которая перед этим явно плакала, с облегчением улыбнулась, увидев ее. Синяк под левым глазом – след вчерашнего нападения – был уже едва заметен.

Мария сидела перед ней за столом, сложив перед собой руки.

– Если ты не хочешь работать, у меня нет другого выхода, кроме как уволить тебя.

– Но я же говорила вам, что просто не могу пойти туда!

– Я понимаю, Мирасол, что вчера ты пережила шок. Я спросила, готова ли ты выйти на работу. Ты сказала «да». А теперь ты говоришь, что не готова. Как это понимать?

– Гостей внизу нет. И ковры все влажные. Туалеты заливает. И… и еще там бродят духи.

Мария вздохнула.

– Я могу сделать это, – вступила в разговор Алтея. – Я схожу туда.

Без лишней работы, конечно, хотелось бы обойтись, однако ей нужно было как-то успокоить свои мысли насчет того мальчика. А впервые она увидела его именно там.

– Алтея, туда нельзя! – всхлипнула Мирасол. – Там Женщина в Белом. Я же тебе говорила.

– Я не боюсь.

– Выйди, пожалуйста, Мирасол, – резко сказала Мария.

Бросив на Алтею страдальческий взгляд, Мирасол выскользнула из комнаты.

– Ты уверена, что хочешь сделать это, Алтея?

– Уверена.

– Хорошо. Спасибо. – Слабая благодарная улыбка. – Мне нужно, чтобы ты сняла там белье. Мирасол права. Из туалетов там все льется наружу. – Она снова тяжело вздохнула. – Ремонтники отказываются туда идти. Бардак.

Сегодня у нее вообще не было бровей. На мгновение маска спала, обнажив выражение тревоги на лице, – всего несколько дней назад Алтея была готова заплатить деньги за удовольствие увидеть такое. Мария явно теряла хватку. Это хорошо. Со временем puta упадет. Но Алтея должна оставаться сильной.

– Могу я быть еще чем-то полезна, Мария?

Мария раздраженно взглянула на нее. Возможно, Алтея со своей услужливостью все-таки немного перегнула палку.

– Все хорошо. Можешь идти.

Мирасол ждала ее в коридоре.

– Думаешь, я потеряю работу, Алтея?

– Нет, конечно же нет. У Марии стресс, и она просто отрывается на тебе. Не обращай внимания.

– Но стоит ей сказать лишь слово, и меня не возьмут ни на один корабль. Я не могу потерять работу, Алтея. Весь свой заработок я должна агентству.

Алтея мысленно вздохнула. Девушка была на грани срыва.

– Доверься мне. Все сработает. Ты не потеряешь свою работу. На тебя напал гость. И естественно, что тебе не хочется спускаться туда, вниз.

Мирасол уже открыла рот, чтобы что-то сказать, – наверняка опять что-нибудь про Женщину в Белом, – но Алтея ее оборвала:

– Тебе во время учебы рассказывали, что делать, если на борту обнаружится вирус, верно?

– Да.

– Вот и придерживайся этого.

– Хорошо, Алтея. И спасибо тебе. Как я могу тебя отблагодарить?

Алтея улыбнулась. В голову пришла одна мысль…

Она торопливо шла по I-95. Здесь чувствовалась какая-то расхлябанность. Индонезийские рабочие из ремонтников и мусорщиков собрались тесной группой и напряженным шепотом что-то обсуждали. Мимо, едва не налетев на Алтею, в спешке проскочил один из офицеров в белой форме с какими-то пятнами – наверное, от кофе. Не было и следа деловой сосредоточенности, которая обычно присутствовала здесь в это время дня. Ей нужно было взять в своей каюте еще одну коробку хирургических перчаток. Если все будет так плохо, как об этом говорят, она должна обеспечить себя всеми средствами защиты, какими только сможет.

Направляясь к себе, она вдруг заметила, что дверь в каюту Трайнинг приоткрыта – несомненно, для циркуляции воздуха, которого тут было и так мало. Алтея не видела Трайнинг с того времени, когда та попросила подменить ее в день поломки корабля, – казалось, с тех пор прошла целая вечность. Интересно, Мария уже сказала Трайнинг, что она уволена? Снедаемая любопытством, Алтея приостановилась и заглянула внутрь. Из ванной комнаты тянуло хлоркой. Хорошо. У кого-то хватило ума убрать здесь.

Трайнинг лежала на постели спиной к двери.

– Привет, Трайнинг.

– Убирайся отсюда, Алтея!

– Почему ты со мной так разговариваешь?

Трайнинг перевернулась на другой бок. Больной она не выглядела. Если бы не ведро и скомканные салфетки, Алтея решила бы, что та симулирует.

– Я знаю, что ты ей соврала.

Задолбала!

– Ничего я не врала.

– Мария говорит, что ты сказала, будто я не просила тебя сделать работу на моем участке.

Алтея округлила глаза.

– Правда? Я не знаю, зачем она тебе такое сказала. Я тебя когда-нибудь подводила, Трайнинг?

– Нет.

– Это просто какое-то недоразумение. Вот и все. Я поговорю с Марией.

Но Трайнинг так просто не проведешь. Она не ответила на улыбку Алтеи.

– Я собираюсь заняться твоим участком сейчас, Трайнинг.

– За это я тебе дополнительно платить не буду.

– Конечно нет. – Алтея не убрала с губ улыбку. – Ты у себя… на своем участке… Ты никогда не видела ничего странного?

На лице Трайнинг мелькнула тень заинтересованности.

– В смысле?

– У тебя никогда не было ощущения, что за тобой кто-то наблюдает?

– Нет. Ты что, Алтея, наслушалась всех этих россказней про привидения? Анджело рассказывал мне, что эта тупая деревенщина говорит про умершую пассажирку.

Погоди немного, и я расскажу тебе про мальчика-призрака.

– Ту девушку обнаружила я, Трайнинг.

– Честно?

– Да. Я была в шоке. Тебе повезло, что ты болела и не видела того, что видела я.

Алтея с удивлением отметила, что любопытство Трайнинг взяло верх над негодованием и обидой.

– Так что ты там видела?

Алтея наигранно зябко передернула плечами.

– Я не могу об этом говорить.

На лице Трайнинг появилось разочарование.

– Я понимаю. Мне она нравилась. Та пассажирка, которая умерла. Она на моем участке была одной из самых приятных.

Алтея пожала плечами. Хороший человек или плохой, все мы когда-нибудь умрем. Ее больше беспокоил мальчик.

– Я переживала за тебя, Трайнинг. Если тебе что-то понадобится, ты должна обратиться ко мне. И я не рассчитываю, что ты мне за это заплатишь.

Черта с два!

– Спасибо, Алтея. Прости, что была груба с тобой.

Алтея вышла, стерев улыбку со своего лица в тот же миг, как только повернулась к Трайнинг спиной. Это оказалось слишком уж просто.

Она зашла к себе в каюту, рассовала очередную партию фиолетовых резиновых перчаток по карманам рабочего халата и вернулась на I-95. Дойдя до конца коридора, она остановилась. В нише возле офиса Марии стоял охранник, который был с ней, когда она обнаружила труп девушки, и кивал головой, как будто вел с кем-то серьезный разговор. Он пока что не разыскивал ее, но Алтея этому не удивилась. Основная тяжесть этой ситуации легла на плечи службы безопасности и хозяйственного отдела. Она подождала, пока тот уйдет, и пошла в противоположном направлении, едва не натолкнувшись на Рожелио, появившегося из той же ниши.

Алтея поздоровалась с ним, но он едва обратил на нее внимание. Взгляд его был потуплен, и казалось, что он вот-вот готов разрыдаться. Он практически бегом бросился в столовую для команды. Зачем охраннику разговаривать с Рожелио?

И тогда она поняла. Раньше она этого не замечала, потому что не хотела замечать. В конечном счете, Анджело в отношении Рожелио оказался прав. Вот только насчет Дамьена ошибался. Эта информация надежно отложилась у нее в голове. В один прекрасный день она может пригодиться. Рожелио ей нравился, конечно, но этот мир жесток, и в ее ситуации необходимо использовать любое оружие, какое только она сможет найти.

Зловоние, встретившее Алтею, как только она вошла через служебный вход на участок Трайнинг, оказалось сильнее, чем она ожидала, – отсутствие кондиционирования воздуха добавило ему особой резкости. Свет стал еще более тусклым, чем ей запомнилось по прошлому разу. Пол был завален вещами пассажиров. Один потерянный в спешке розовый шлепанец, подушка, пара пластмассовых ангельских крылышек… Мирасол была права: гостей внизу определенно не было. Алтея медленно прошла к каюте умершей девушки, дверь которой была опечатана лентой. Она полагала, что если мальчик вообще существует, то он должен находиться здесь, однако не решалась сорвать печать. Тут повсюду стояли камеры наблюдения, и все это грозило ей увольнением.

– Ты здесь? – шепотом позвала она. – Покажись.

Откуда-то из глубин корабля послышался тяжелый удар. Алтея осторожно пошла вперед. Одна из дверей в середине коридора оказалась распахнутой. Странно, так быть не должно. Все двери были выставлены таким образом, что сами закрывались, пока не сработает магнитная защелка. Затаив дыхание, она вошла в номер и подождала, пока глаза привыкнут к слабому освещению. И тут она увидела его. Ее захлестнула волна страха. Он сидел в углу, поджав ноги к груди. Лицо его было влажным от слез, но глаз его Алтея различить не могла. Тусклого света от зеленых ламп аварийного освещения не хватало, чтобы рассмотреть его в деталях.

– Привет.

Страх вдруг куда-то уплыл и сменился чувством облегчения. Она не сошла с ума. Он был здесь. Он был реальным.

Алтея медленно приблизилась.

– Как ты сюда попал? Где твоя мама?

Без всякого предупреждения он вдруг дернулся и на четвереньках, как паук, молнией кинулся к ней. Это было слишком быстро – никто не способен двигаться с такой скоростью. Она вскрикнула, бросилась к двери и выскочила в коридор. За спиной послышалось тихое хихиканье. Алтея резко обернулась. Он стоял в нескольких метрах от нее, почти перед дверью погибшей девушки.

Это было невозможно!

Он шмыгнул носом. Теперь, когда он стоял на свету, она могла рассмотреть его одежду: застегнутая на все пуговицы застиранная рубашка, брючки, не доходившие ему до щиколоток. На голых руках и босых ногах видна глубоко въевшаяся грязь.

Она пошла к нему, выставив перед собой руку, словно он был опасным животным. Она ожидала, что мальчик убежит, но он остался на месте. Подойдя вплотную, она протянула руку, чтобы коснуться его, почти не сомневаясь, что пальцы встретят пустой воздух. Но нет. Он был настоящим. Из плоти и крови.

Он снова хихикнул и, увернувшись от нее, побежал к двери на служебную лестницу.

– Погоди!

Он заколебался, но потом исчез за дверью.

– Погоди! – снова позвала она, а потом пошла следом.

Она слышала топот ног, когда он спускался вниз, но потеряла его из виду. Мальчик ждал возле выхода на I-95. Он улыбнулся ей и бросился прямиком по широкому проходу. Два ремонтника с любопытством взглянули на Алтею, когда она пробежала мимо них. Она ориентировалась на шум шагов, почти не замечая, куда идет, пока не добралась до коридора с низким потолком, по стенам которого тянулись белые трубы. Она не понимала, где находится. Алтея хорошо знала только зону для команды и палубу «Веранда» – в гостевую зону вход ей был воспрещен, и она не рисковала заходить в эту часть корабля.

Новое хихиканье, и она увидела мальчика снова. Он был прямо рядом с ней. Она почувствовала холодное прикосновение и, опустив глаза, поняла, что он держит ее за руку. Он провел ее еще через одну дверь и дальше по коридору, где находились каюты команды. Одна из дверей была открыта, и она, словно во сне, прошла мимо, едва взглянув на парочку, извивавшуюся на кровати. Мальчик провел ее через следующую дверь, за которой оказалось большое темное пространство. Перед ней висел занавес, вдоль стен были составлены друг на друга большие темные ящики с краями, обитыми металлом. И тут Алтея поняла. Они находились с обратной стороны сцены.

К ней вернулся голос:

– Что мы здесь делаем?

Мальчик утер нос. Он отпустил ее руку и исчез, спустившись по небольшой лестнице. Алтея, спотыкаясь, последовала за ним и оказалась в помещении с низким потолком. Тусклый свет аварийных ламп играл на блестках театральных костюмов, висевших в ряд в дальнем конце комнаты. Изредка бригада, занимавшаяся увеселением гостей, устраивала представления и для обслуживающего персонала, но Алтея ни разу не была на таких мероприятиях. Эта часть корабельной жизни была ей совершенно незнакома. Она всегда работала.

Где же мальчик? Она направилась к вешалкам с костюмами, чтобы поискать его там, когда где-то совсем рядом раздался негромкий смех. Она здесь не одна! Алтея резко обернулась и заметила какое-то движение в темном углу рядом с дверью. Миссис Дель Рей. Сидит в своем кресле-каталке. Наблюдает за ней. Коляска выехала вперед.

– Алтея, как мило, что ты пришла.

Вновь появившийся мальчик взял Алтею за руку и прижался головой к ее боку. По телу пробежала теплая волна. Она должна была сопротивляться, но не сделала этого.

– Ты ему нравишься, Алтея. А он хорошо разбирается в людях. Видела бы ты, что происходит с теми, кто ему не нравится.

Во рту у Алтеи пересохло, но она заставила себя говорить:

– Это вы провели его с собой на борт?

– Это сделала Селин. Если можно так сказать.

– Я не понимаю.

Миссис Дель Рей похлопала себя по голове и улыбнулась. Во рту у нее было слишком много зубов. Из-под копны волос, казавшейся Алтее вырезанной из цельного куска дерева, пробивались светлые пряди.

– У меня есть предложение к тебе, Алтея. Ты можешь помочь мне, я могу помочь тебе.

– Помочь мне? В чем?

– Помочь тебе получить то, что ты хочешь. Иногда мы делаем это: даем людям то, чего они хотят. А иногда даем им то, что они заслуживают.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду.

Эта женщина говорила загадками.

– Я знаю, что у тебя есть секрет. И ты не хочешь, чтобы об этом секрете кто-то знал. Но через семь месяцев это все равно всплывет.

Внутри у Алтеи все оборвалось. Сначала мальчики-призраки, теперь вот это.

– Откуда вам известно, что я беременна? Я сама в этом еще не уверена.

Она с гордостью отметила, что голос ее прозвучал почти что спокойно.

Миссис Дель Рей подмигнула ей.

– Я старый человек, и существует не так много вещей, о которых мне неизвестно. Все станет намного хуже, прежде чем наступит улучшение. И я единственная, кто может увести тебя туда, куда ты хочешь попасть.

– И куда же это?

– Подальше отсюда. Подальше от Джошуа.

– Откуда вы знаете про Джошуа?

Неужели Анджело проболтался Селин об этом? Нет. Эта женщина была экстрасенсом. Возможно, она и вправду может читать ее мысли. Алтея перекрестилась. Она bruha, колдунья. Вроде тех, о которых рассказывала ее lola, которые могут наслать насекомых, пролезающих под кожу и способных съесть заживо младенца прямо у тебя в животе.

– Нет, детка, мысли твои я читать не могу. Но это довольно близко к тому. А теперь скажи, интересна тебе такая сделка?

Мальчик сунул большой палец в рот и, казалось, изучал ее, внимательно глядя снизу вверх. Эта женщина была дьяволом. Алтея чувствовала это. Но останавливала ее не дьявольская сущность, а то, что та была совсем другой. Чуждой. Миссис Дель Рей не была воплощением зла – Алтея встречалась со злом и раньше, но в этой женщине этого не было, – однако с ней все равно что-то было не так. Она едва не расхохоталась: ничего себе, что-то не так! Она только что держала за руку привидение, и все, что ей приходит в голову в этой связи, это то, что что-то не так?!

– Нам всем приходится подстраивать свой образ мышления, моя дорогая, – сказала Селин. – Чтобы воспринять все это, нужен своего рода скачок. Рано или поздно всем нам нужно пройти через это. Даже мне.

– И что вы хотите, чтобы я сделала?

– Да так, то да се. Ничего такого, что выходило бы за рамки твоих обычных занятий. У тебя есть три качества, которые мне нужны, детка. Ты умная и умеешь общаться с людьми.

– Это только два.

– О третьем я скажу в свое время. – Миссис Дель Рей провела языком по губам. – И я могу отплатить тебе. Кажется, я уже говорила тебе об этом в самом начале?

Мальчик сильнее прижался к Алтее.

– И все же, что я должна сделать?

– Подойди ближе, и я тебе скажу.

Двигаясь неуклюже из-за того, что ребенок прилип к ней, словно банный лист, Алтея сделала, как было сказано.

– А теперь слушай.

И Алтея стала слушать.

 

Сестры по самоубийству

Элен свернула испачканные полотенца, которые использовала, чтобы защитить матрас и постель Элизы, и отнесла в душ. Там она выжала на них шампунь и открыла воду. Напор был слабым, но она была благодарна за то, что в кране вообще была хоть какая-то вода. Ей не хотелось беспокоить Алтею по поводу еще одного комплекта белья: в последний раз, когда они виделись, бедная девушка выглядела изможденной.

Трясущимися руками Элен сунула под кран мягкую мочалку для лица. За прошлую ночь ей несколько раз казалось, что Элиза ушла. Умерла… Скончалась… Какие еще эвфемизмы используют люди для описания этого? Когда умер Грэхем, она выслушала их все наряду с банальностями типа: «Мне очень жаль, это такая потеря для вас… Если есть что-то, что я мог бы для вас сделать…» Дежурные фразы, которыми она сама пользовалась много раз. «Мне жаль, вам жаль, всем нам офигительно жаль…» Она задержала дыхание и схватилась за край раковины. Ее мучила постоянная боль где-то чуть ниже солнечного сплетения. Если Элиза умрет, она останется совсем одна на этом проклятом корабле. При мысли об этом у Элен возникло ощущение, будто она стоит, покачиваясь, на краю крыши высотного здания и смотрит вниз. У нее еще оставались таблетки снотворного, но из проведенных в Интернете исследований она знала, что эти вещи срабатывают не всегда. Этого может быть недостаточно. И ей не хотелось делать это в одиночку.

Лучше вместе.

Элен не была уверена, что сможет решиться на это сама.

К глазам подступили слезы, но это были бы слезы жалости к себе, а она не могла опускаться до этого.

Все правильно. Встряхнись, девочка, – прозвучал в голове голос Грэхема. – Ты сильная, ты сможешь пройти через это. Ты даже сильнее, чем думаешь.

Боль в груди усилилась, и внезапно Элен охватил острый приступ тоски по дому.

Нет у тебя дома, куда можно было бы возвратиться.

Одной из задач, которую она заставила себя выполнить за неделю до отъезда в Майами, было упаковать все свидетельства их совместной жизни с Грэхемом. Сначала ей была невыносима мысль о том, чтобы выбросить хоть что-то, к чему он когда-то прикасался, – Элен потребовалось все ее мужество и решимость, чтобы заставить себя просто разобрать содержимое его письменного стола или убрать что-то, на чем могла быть хотя бы частичка его запаха. Однако после того, как она смогла сложить его рубашки в коробки для передачи Оксфордскому обществу помощи голодающим – пусть в процессе этого и проплакала полдня, – Элен уже переступила критическую черту, и закончилось тем, что она принялась выбрасывать вещи с неуемной импульсивностью. В любом случае, это было лучше, чем оставлять все племянникам Грэхема, которые, скорее всего, унаследуют их дом.

Она немного успокоилась, вымыла руки и умылась, после чего вернулась в комнату. Она знала, что подвергается реальной опасности заражения. Медсестра, приходившая сегодня утром посмотреть Элизу, – настырная и порывистая рыжеволосая дама, от которой слегка тянуло застоявшимся запахом алкоголя, – объяснила ей, как легко передается норовирус. Элен была аккуратна, но сомневалась, что сможет продержаться долго без того, чтобы не подхватить его. Она настаивала на том, чтобы Элизу забрали в медпункт, где за ней можно было бы наблюдать, но медсестра сказала, что в каюте ей будет лучше, чем у них в лазарете. Здесь, по крайней мере, был балкон и имелся какой-то доступ свежего воздуха.

– Элен… – прохрипела Элиза, пытаясь нащупать ее руку. Кожа у нее была горячая и липкая, а ночная сорочка промокла от пота.

– Тебе нужно в туалет?

– Не-ет… Пить хочется.

Элен поднесла к ее губам стакан. Та смогла сделать три маленьких глоточка – все лучше, чем ничего. Нужно было переодеть Элизу в сухую сорочку. Когда Элен делала это в первый раз, то была шокирована тем, как много из жизни Элизы она не знала. Ее обнаженное тело хранило секреты. Страшный шрам после удаления молочной железы, вздыбленный кусок плоти, от вида которого она содрогнулась. Элиза никогда ей об этом не рассказывала, а сама Элен не замечала, что подруга носит протез, – или была слишком поглощена собой, чтобы заметить это. Тело Элизы было по-своему прекрасно: гладкие бедра и живот, полные, но совершенно лишенные целлюлита, который одолевал Элен, сколько бы она ни ходила пешком.

Пропищал громкоговоритель, сигналя об очередном сообщении Дамьена. До этого было выступление капитана (она еще тогда подумала, что это будет насчет того, что времена наступили тяжелые), где он сказал, что все системы связи по-прежнему бездействуют и что отправлен посыльный катер, чтобы предупредить береговую охрану об их положении. Было ясно, что они находятся в гораздо большей беде, чем об этом говорит команда. Элен пыталась не вслушиваться в обычные извинения и пошлые банальности от Дамьена, однако один момент привлек ее внимание:

– …чтобы поднять вам настроение, наша знаменитая почетная гостья, потрясающая Селин Дель Рей, со свойственной ей щедростью через полчаса устроит еще одно выступление в театре «Позволь себе мечтать». Приглашаются все желающие, милости просим!

Элен передернуло. Одна только мысль о Селин вызывала у нее тошноту и недомогание. Эта женщина была обманщицей. Ненормальной мошенницей, манипулирующей людьми.

Кто-то постучал в дверь – наверное, пришла Мэдди, чтобы узнать, как у них дела. Селин могла быть монстром, но Мэдди была доброй девушкой. Она взглянула в глазок и увидела доктора – того самого, который приходил к Селин накануне Нового года. Очень вовремя.

– Могу я осмотреть больную? – спросил доктор, когда она жестом пригласила его войти. Белки его глаз, покрытые сеткой красных набухших сосудов, пожелтели; на шее безвольно болталась марлевая повязка. – Если я не ошибаюсь, вчера к ней приходила медсестра.

– Все верно.

Он с трудом сдержал зевок.

– Как больная себя чувствует?

– Неважно.

– Рвота есть? Диарея?

– Да. Но вот уже час, как ничего этого не было. Это ведь хороший признак, да?

Он издал какой-то неопределенный звук.

– Ее имя? Простите, я знаю, что вы уже говорили это вчера вечером… то есть позавчера. Я совсем потерял чувство времени.

Доктор попытался улыбнуться, но ему это не удалось. Элен стало его жаль. Почти.

– Ее зовут Элиза. Элиза Мэйберри.

– Простите.

– Доктор, пожалуйста, осмотрите ее.

Пока он прослушивал грудь Элизы и измерял давление, обернув манжету тонометра вокруг ее руки, Элен внимательно и с тревогой наблюдала за ним.

– И как она?

Вновь какое-то невнятное бормотание.

– Доктор, я должна знать. Может быть такое, что… что она от этого умрет?

Не оставляй меня, Элиза. Только не оставляй меня!

– Это очень маловероятно. Пульс у нее четкий и наполненный. Насчет кровяного давления я бы не слишком переживал, но вы должны следить, чтобы она пила достаточно жидкости. Если состояние ее не улучшится, я, возможно, помещу ее под капельницу.

– А когда все это закончится?

Он тяжело вздохнул и встал.

– Хотел бы я сказать что-то определенное… Все это, должно быть, очень тяжело для вас. Вы успеваете отдыхать?

– Я в порядке.

Это неправда. С тех пор как заболела Элиза, она почти не спала. Но сейчас речь шла не о ней.

Элен проводила доктора и прилегла на кровать. Это будет очень просто сделать. Таблетки снотворного лежали в сумочке Элизы, которая висела на спинке стула. Но теперь они не могли прыгнуть за борт, даже если бы Элиза и была способна на это. Даже если бы они убедились, что никто их обратно не выловит. Вода вокруг судна напоминала застоявшийся пруд, а вся ее поверхность была усеяна красными пластиковыми пакетами. Если она прыгнет туда, то захлебнется в чьих-то испражнениях. Нет. Она должна быть отважной. Осталось уже недолго…

На балконе кто-то был. Мужчина. Она тихо вскрикнула, вспомнив темную фигуру, которую видела в каюте Селин в канун Нового года. Щурясь от яркого света, она пыталась рассмотреть его. Мужчина показался Элен знакомым, а потом она узнала его. Джако, музыкант. Она поспешила к балконной двери и успела захлопнуть ее как раз в тот момент, когда он подал руку высокой блондинке, которая перелазила с металлической лестницы, ведущей к спасательной шлюпке, висевшей прямо перед их окном. Элен никогда и в голову не приходило, насколько легко можно попасть в их люкс с находившейся ниже палубы.

Джако постучал в стекло и широко улыбнулся ей.

– Привет. Мы можем войти?

– Что… Почему вы здесь?

– На палубе настоящее светопреставление. Мы просто ищем спокойное, прохладное местечко. Я Джако, а это Лулия. Она танцовщица.

– Здравствуйте. Приятно познакомиться, – сказала Лулия.

Длинные отбеленные волосы, полная боевая раскраска… У этой женщины были «бегающие глазки», как выразился бы Грэхем. Он всегда судил о людях по их внешности и, насколько она знала, никогда не ошибался.

– Вам нельзя здесь находиться. Моя подруга очень больна. Ей необходим покой.

Женщина попятилась, однако Джако схватил ее запястье.

– Мы хотели спросить, можно ли немного посидеть у вас на балконе. Может быть, попить чего-нибудь.

– Как я уже сказала, моя подруга себя очень плохо чувствует.

– Мы ненадолго.

– Прошу вас, – сказала Лулия. – Люди болеют повсюду. Мы просто хотим где-нибудь посидеть и подождать, пока все это закончится.

– Должны быть и другие места, куда вы могли бы пойти.

– Нет. В зоне для команды плохо. Там ужасный воздух.

Всем своим существом Элен чувствовала, что должна избавиться от них, но что она была бы за человек, если бы даже не предложила им попить? С большой неохотой она все же открыла дверь.

– Заходите. Но только на минутку.

– Спасибо, – улыбнулся ей Джако. – Правда, я вам очень благодарен.

– Воняет, – сказала Лулия, помахивая рукой перед лицом. – Надо было попробовать попасть в хозяйский люкс.

– Я говорила, что подруга моя больна. И это заразно.

– Мы будем осторожны, – ответил Джако.

– Как вас зовут? – спросила Лулия.

– Элен.

Лулия села на диван и закинула ногу на ногу. Ноги у нее были побриты и уже успели покрыться щетиной, кожа на них была подкрашена искусственным загаром. На босых ступнях бросались в глаза до нелепости длинные пальцы.

– Вы смотрели наши шоу?

– Да.

Ложь. Она страстно ненавидела кабаре. Элиза в первый день круиза ходила смотреть «Грезы наяву: фантастическая экстравагантность» (возможно, название было другое, но тоже явно дурацкое), а потом сказала, что «это было интересно» – высшая мера критического осуждения в устах Элизы.

– Мы должны там петь и танцевать.

– Вы были очень хороши.

– Спасибо. А ваша подруга… она ваша любовница?

– Нет. Мы просто друзья.

– А почему вы поехали в этот круиз? Он ведь предназначен для молодежи.

– Довольно уже вопросов, – со смехом вмешался Джако. – Еще раз, Элен: мы вам очень благодарны. Тут люди чудят повсюду. Везде видят привидения.

Элен побледнела.

– Привидения?

– Да. На кораблях плавает куча суеверного народу.

– И еще тут жутко воняет, – сказала Лулия. – Люди гадят где попало. И грязные, как свиньи.

Джако показал рукой в сторону мини-бара.

– Не возражаете, если мы возьмем немного воды? Я потом выйду и принесу вам.

– Валяйте.

Он опустился на корточки и заглянул внутрь.

– Шампанское. Так и не удалось выпить его на Новый год, да?

– Да.

– Знаете, что я вам скажу… Вы помогаете нам, мы помогаем вам. Звучит уже как план.

– Не уверена, что это удачная мысль.

Он повернул к ней голову и усмехнулся.

– Эй, мне вы можете доверять! Я же музыкант.

 

Ангел милосердия

Когда Джесе наконец вернулся в корабельный лазарет, его ждала Марта. Волосы ее были небрежно завязаны на затылке в узел, и она дергала кусочек присохшей кожи на нижней губе.

– Что еще?

Он не был уверен, что в состоянии справиться с новыми проблемами. Помимо норовируса, было еще два случая серьезных сердечных приступов и подозрение на перелом пальца ноги. Ему необходима была инъекция кофеина. Необходимо было принять душ. Необходимо поспать, причем не каких-то несчастных два часа.

– Ох, Джесе… У нас еще одна проблема. Новый пациент. Тот парень, который поступил к нам вчера.

– Что с ним?

– Он ушел, Джесе.

Он попытался вникнуть в смысл ее слов.

– Ты его отпустила?

– Нет. Понимаешь, я вышла поесть. Совсем ненадолго. Вернулась, а его нет.

– Но он же был под завязку накачан транквилизаторами!

Вчера вечером, после того как этот мужчина проснулся и повел себя неадекватно, он принял решение увеличить ему дозу мидазолама. Джесе не знал, как иначе сдержать его, разве что запереть в каюте, но там он мог нанести себе травму. Это все-таки корабль, а не клиника для душевнобольных, черт побери!

– Я знаю. И не могу ничего объяснить.

– Где Бин?

– Отослала его отдохнуть на пару часов. Он всю ночь дежурил, бедняга. Ты же его знаешь: его силком нужно тащить с его поста. – Она снова потянула за кожу на губе. – Но это еще не все, Джесе.

У него тоскливо засосало под ложечкой.

– Выкладывай.

– Альфонсо тоже в самовольной отлучке.

– Серьезно? И куда же он, черт возьми, подевался?

– Не знаю. Я проверила его каюту, сходила в генераторную, в машинный зал, но его никто не видел.

– Выходит, теперь потеряли двоих пациентов?

– Выходит, что так. Прости, Джесе.

– Это не твоя вина. Как, интересно, мы должны со всем этим справляться?

Они не были к такому готовы. Строго говоря, на борту должно было быть два доктора, но Марта говорила, что на коротких круизах этим правилом обычно пренебрегали.

– Выглядишь ты жутко, Джесе. Ты уверен, что не заболеваешь?

Он покачал головой. Он просто устал, вот и все. Конечно, живот у него болел, но, с другой стороны, последние три дня он жил исключительно на «Коле Лайт» и чипсах «Принглс». И вообще, он должен еще радоваться, что вирусом не охвачен весь корабль. Эта штука распространяется быстро, и просто чудо, что они еще все не слегли. Вчера ночью он украдкой воспользовался красным пакетом у себя в каюте. Не хотелось, чтобы Пауло убирал за ним, поэтому он сам отнес его вниз, к мусоросжигательной печи. Он понятия не имел, почему его смущают такие вещи.

Ты же доктор!

– Меня беспокоит пожилая пациентка, Элиза Мэйберри, – сказал он. – Пульс у нее прерывистый. Не было ли у нее каких-нибудь сердечных заболеваний?

– Я не в курсе.

Он должен был расспросить об этом у ее подруги, женщины, которую мысленно жестоко обозвал Тетушкой Спайкер, но пациент, у которого он был перед ней, мужчина средних лет на этом же этаже, вел себя крайне раздраженно и даже оскорбительно, и это завело Джесе сильнее, чем ему хотелось бы себе признаться.

– Хочешь забрать ее сюда? – спросила Марта.

– Возможно. На этой палубе еще три аналогичных случая. А в команде их сколько?

– В общей сложности семь. Может, уже и больше. Проблема в том, что большинство из них не желают оставаться в каютах.

– Если они не будут этого придерживаться, болезнь распространится со скоростью пожара.

Их прервало объявление от Дамьена, сообщившего, что Селин Дель Рей проведет еще одно выступление – или как еще назвать то, что она там делала! – в театре «Позволь себе мечтать».

Полное безумие! Подталкивать людей собираться большими компаниями, когда на корабле бушует вирус, было недальновидно до невероятности. Он вздохнул.

– Короче, так. Я буду настаивать на объявлении на борту «красной тревоги». Ты ничего не слышала насчет того, когда может появиться эта чертова подмога?

– Нет, Джесе. Wi-Fi по-прежнему отсутствует. Сегодня утром они отправили посыльный катер, но это все, что мне известно.

Джесе было трудно понять, как можно считать отправку посыльного катера хорошим знаком. Бессмысленное дело. «Фоверос» должен был, по меньшей мере, послать на их поиски один из своих кораблей того же класса, что и «Бьютифул Дример».

– Господи Иисусе… – выдохнул он.

– Да уж, его помощь нам сейчас не помешала бы.

– Все, к черту! Я иду к капитану. И его отказ я не приемлю.

– А мне что делать?

– Ты пока оставайся здесь. Я вернусь очень скоро.

– Удачи тебе.

Джесе обильно побрызгал рубашку дезодорантом, заменителем душа из банки, – это было лучшее, что он мог предпринять в данный момент, – и двинулся в путь. Он мгновенно заблудился – ему трудно было думать о том, куда идти, – поэтому пришлось возвращаться мимо бара для команды. Там было полно народу, пахло пивом и доносились громкие голоса. Еще один источник распространения инфекции по кораблю. Бар необходимо было закрыть. Пункты раздачи пищи нужно продезинфицировать снизу доверху, а всех, у кого проявились симптомы заболевания, изолировать. Джесе слышал, каким кошмаром стали новые обязанности для команды и обслуживающего персонала, но выбора у них не было.

У дверей, ведущих на капитанский мостик, стоял Рэм с неизменной маской невозмутимости на лице.

– Могу я вам чем-то помочь, доктор?

– Мне необходимо немедленно встретиться с капитаном.

Голос его дрогнул едва заметно. Это хорошо.

Лицо Рэма ничего не выражало.

– Он на совещании.

– Это крайне срочно.

Несколько секунд Рэм пристально смотрел на него, затем едва заметно кивнул.

– Подождите здесь.

– О’кей, но я…

Однако Рэм уже скрылся, захлопнув тяжелую дверь на мостик перед носом Джесе прежде, чем тот успел проскользнуть в нее. Джесе вытер влажные от пота ладони о брюки.

Через несколько минут дверь со щелчком открылась и Рэм махнул рукой, чтобы он заходил. С момента поступления на корабль Джесе был на капитанском мостике всего пару раз. Громадная зона, окруженная высокими, от пола до потолка, сплошными окнами. Даже воздух казался здесь свежее, хотя Джесе был убежден, что это лишь игра воображения. Капитан, коренастый мужчина под семьдесят с густыми, волнистыми седыми волосами, стоял спиной к нему перед навигационной консолью и, жестикулируя, рассказывал что-то группе офицеров в белой униформе. Джесе узнал среди них администратора гостиницы, заводного и высокомерного грека, «горячую голову», выглядевшего так, будто он не в состоянии улыбнуться, а также одного из компьютерщиков (с живописным синяком под глазом и порезом на правой щеке, который, похоже, начинал гноиться) и Дамьена. Последний, заносчивый человек невысокого роста, всегда входил в бар для команды с таким видом, будто ожидал, что его будут встречать восторженными возгласами. Джесе почти не приходилось иметь с ним дела, а Марта описывала его как «полного идиота».

Остальные офицеры, несущие вахту на мостике, – включая Бачи, посетителя Альфонсо, который узнал его и кивнул, – осмотрительно собрались в сторонке у окна. Джесе бросил взгляд на открывающийся отсюда вид. Ничего, кроме бескрайнего океана. Никаких кораблей. Никаких нефтяных вышек. Не видно даже похожего на дымку следа от самолета в небе.

Наконец капитан обратил на него внимание.

– Как там Альфонсо, dottore? Он уже может работать?

Застигнутый врасплох Джесе часто заморгал.

– Сегодня утром он ушел из манипуляционной.

Капитан что-то рявкнул по-итальянски, но Бачи покачал головой.

Капитан недовольно взглянул на Джесе.

– В машинном зале его нет.

Джесе сделал глубокий вдох. Он не мог позволить давить на себя. Он пришел сюда не из-за Альфонсо.

– Я просил о встрече с вами с первого дня, как началась эта неразбериха, капитан. Вы должны знать о сложившейся ситуации. У нас каждый день добавляются случаи заболевания от вируса.

– Сколько их уже?

Это был вопрос от «горячей головы».

– Где-то двадцать, может, больше.

Дамьен цыкнул зубом.

Джесе подождал немного и заговорил снова:

– Нужно, чтобы вы перевели корабль в состояние «красная тревога».

– Нет, это невозможно, – заявил капитан.

– Сэр, со всем уважением, но если вы не сделаете этого, мы столкнемся с очень…

– Персонал загружен до предела, – сказал «горячая голова». – Мы не можем взваливать на них дополнительные обязанности.

– Вы хотите, чтобы заразился весь корабль? И как это будет выглядеть, когда мы вернемся в порт?

– Не повышайте голос на капитана, – вмешался Дамьен.

Джесе заметил, что Рэм внимательно следит за ним. Черт! Такой реакции он не ожидал.

– Я не повышаю голос, я просто говорю, что нам необходимо…

«Горячая голова» снова перебил его:

– Моральный дух на корабле хуже некуда. Если мы расширим круг обязанностей персонала и заставим всех сидеть в своих каютах, они…

Теперь настала очередь Джесе перебивать:

– Сколько, по вашим расчетам, продлится эта ситуация?

Капитан презрительно фыркнул:

– Недолго.

– День? Два дня? Неделю? Сколько? Кто-нибудь вообще знает, что мы застряли здесь?

– Ситуация под контролем, dottore.

Бред какой-то!

Кола, на которой Джесе жил последние дни, превратилась у него в желудке в кислоту.

– Мы что, потерялись? Так?

Взгляд капитана стал жестким.

– Мы не потерялись.

– Тогда почему никто так и не появился, чтобы поинтересоваться, куда мы запропастились, черт возьми?

Должен же был быть какой-то способ отследить положение корабля, даже если у него отказал двигатель и не работают системы связи. «Бьютифул Дример» не был, конечно, судном, находящимся на хорошем счету и оборудованным по последнему слову техники, но в любом случае он должен быть оснащен ретрансляторами и радиомаяками.

– В порту приписки тяжелые погодные условия. Они скоро появятся.

– Так вы все-таки связались с наземной группой поддержки?

– Помощь прибудет сюда уже очень скоро.

Господи! Джесе проглотил комок, подкативший к горлу. Он не мог понять, не вешает ли капитан лапшу на уши.

– Послушайте, все, о чем я прошу, – это чтобы пассажиров проинформировали о вирусе и попросили использовать в гигиенических целях пакеты для опасных отходов, а также чтобы приготовление пищи было ограничено и тщательно отслеживалось. И чтобы все, у кого начали проявляться симптомы заражения вирусом, оставались в каютах. Это жизненно необходимо.

– И где же вы предлагаете их размещать, доктор? – огрызнулся «горячая голова». – Каюты на нижних палубах непригодны для проживания.

– А еще многие члены команды видят привидения по всему этому проклятому кораблю! – фыркнул компьютерщик.

Рэм бросил на него предостерегающий взгляд.

– Многие члены команды оказались людьми суеверными. Этого мы не ожидали, – сказал капитан. – Нет никаких оснований для столь… необычных явлений.

Вроде мертвой девушки, которая стучит с другой стороны стенки морга? Или пациентов с апоплексическим ударом, которые могут читать мысли?

– А можем мы, по крайней мере, попросить пассажиров не собираться в большие группы? – Джесе повернулся к Дамьену. – Представление в театре нужно немедленно отменить.

Дамьен замотал головой.

– Нет, нет и нет. Это отвлекает людей и предлагает им какое-то занятие. Мы не можем срывать такие вещи.

– Занятий будет более чем достаточно, когда они начнут выворачивать содержимое своих желудков в красные пакеты.

Дамьен снова покачал головой. Вот козел! Маленький упрямый козел! Да, именно козла напоминал ему Дамьен. С раздвоенными копытами и злобными глазками навыкате.

– Абсолютно исключено. Мы не можем отменить шоу Селин Дель Рей. Или какие-то другие мероприятия. Наши пассажиры зависят от них.

Капитан поднял руку.

– Все, довольно. Dottore, мы, разумеется, благодарны вам за бдительность и ценим ее. Мы передадим персоналу на кухнях, чтобы они были осторожны. Мы увеличим количество хлорки в воде для уборки. И установим дополнительные диспенсеры с дезинфицирующим средством для рук.

Лицо Джесе начало гореть, и он почувствовал, как за ухом бежит вниз струйка пота.

– Капитан, я настаиваю на том, чтобы…

– Это все, что мы пока можем сделать. Спасибо, что уделили нам время.

Капитан отвернулся, и Джесе остался стоять, уставившись ему в спину. Рэм сделал шаг в его сторону, и, не зная, что делать дальше, он вышел с мостика. Дверь за ним тяжело захлопнулась.

Едва он успел дойти до выхода на I-95, как пискнули громкоговорители и зазвучал голос Дамьена:

– Добрый день, дамы и господа, это Дамьен, директор вашего круиза. Хочу вас еще раз заверить, что мы прилагаем все усилия к тому, чтобы максимально обеспечить вам безопасность и комфорт, – конечно, насколько это возможно в данной ситуации! – и очень ценим ваше терпение. Небольшое напоминание: пожалуйста, пользуйтесь средствами для дезинфекции рук, диспенсеры с которыми расставлены на входе во все зоны общественного пользования. И не забудьте, что Селин Дель Рей появится в театре «Позволь себе мечтать» уже через пять минут. Всего лишь через пять минут, ребята!

Мерзавец!

Такое впечатление, что этот придурок специально хочет, чтобы люди заболели.

Мер этих было недостаточно. Если они не собираются что-то делать, то это сделает он. По меньшей мере, он мог бы переговорить с Селин Дель Рей или с тем, кто отвечает за это мероприятие, чтобы попробовать воззвать к их рассудку. И ни капитан, ни этот козел Дамьен не смогут его остановить – он все равно это сделает.

Решив не возвращаться к Марте, чтобы рассказать о результатах встречи с капитаном, он помчался по I-95, потом вверх по лестнице в атриум, каждый раз при появлении кого-то из пассажиров ускоряя шаг и надевая на лицо серьезную маску любого медика: «Я иду по срочному вызову». Нижний вход в театр был заперт, поэтому он поднялся на следующий этаж. Была открыта только одна боковая дверь, перед которой топталась группа пожилых людей. Две женщины и один мужчина, одетый в фантастический твидовый костюм с фиолетовым галстуком, тепло приветствовали его.

– Здравствуйте, доктор, – расплылся в улыбке элегантный мужчина. – Вы тоже пришли на шоу?

– Нет.

Джесе быстро рассказал им о своих опасениях относительно распространения вируса во время театрального представления.

– О, не стоит беспокоиться, доктор! – заявил мужчина. – Никто из группы Селин не заболел. Мы ведем себя очень осторожно. Туалеты, которыми мы пользуемся, дважды в день вымываются раствором с хлоркой, к тому же мы не забываем о дезинфекции рук.

– Мы знаем, что делать, – вмешалась женщина за пятьдесят, похожая на испанку. – Я была в одном круизе, где тоже произошло заражение вирусом. У нас даже есть специальные мусорные баки для пакетов.

У него бывали пациенты вроде этой женщины. Все-то они знают. И убеждены, что разбираются в его работе лучше его самого.

– Все это замечательно, но я действительно хотел бы переговорить с миссис Дель Рей.

– Прямо сейчас она общается с Духом.

– Я просто зайду и посмотрю, хорошо?

Джесе улыбнулся и быстро прошел мимо нее.

На то, чтобы глаза привыкли к полумраку театра, потребовалось несколько секунд. Атмосфера здесь была гнетущая и мрачная, словно в католическом храме. Он медленно двинулся по проходу между сиденьями. Зал был почти заполнен, кресла и ложи были заняты пассажирами и кое-кем из младшего персонала, люди перешептывались и с ожиданием смотрели в сторону сцены. Можно было только гадать, насколько быстро вирус может инкубироваться в таких условиях. В середине одного ряда, сгорбившись, сидел Альфонсо. Пожилая женщина держала его за руку и что-то шептала на ухо, но он смотрел прямо перед собой и никак не реагировал. Джесе хотелось подойти к нему, но пришел он сюда не за этим. Он поговорит с этой дамой, Дель Рей, а потом сообщит Бачи, где найти его пропавшего названого отца. Альфонсо не был пленником: не мог же он заставить его вернуться к работе и чинить этот чертов корабль, верно? Некоторые люди, сидевшие на краю ряда, приветливо улыбались ему, а Пауло, стюард, который стоял рядом с коробкой бананов и ящиком с бутылками воды, помахал ему рукой.

Господи! Они действительно хорошо подготовились.

Что-то щелкнуло, и сцену залило светом. Подойдя поближе, Джесе разглядел некую конструкцию из ряда автомобильных аккумуляторов, – вероятно, снятых с вилочных погрузчиков на грузовой палубе, – которые были подключены к автономным галогенным лампам. Толково.

Без фанфар и барабанного боя на середину сцены в кресле-каталке выехала Селин Дель Рей. Откашлявшись, она оглядела аудиторию и сказала:

– Пару слов по хозяйственным вопросам. Я бы хотела поприветствовать наших новых друзей, особенно тех, кто напряженно трудился, чтобы сохранить это место чистым и удобным для нас. Давайте же помогать им, выполняя свою часть этой важной работы.

Джесе был поражен тем, как хорошо слышен ее голос без всякого микрофона.

– Теперь дальше. Я хочу спросить вас, старые и новые друзья, подводила ли я вас когда-нибудь, особенно сейчас, когда все мы находимся в стрессовой ситуации?

Зал хором протянул долгое «не-е-ет». Расстроившись, Джесе начал пробираться к выходу из зала.

– Обманывала ли я вас?

– Нет!

– Нет. Правильно. Не обманывала. Некоторые из вас рассказывают, что видели на корабле странные вещи и это их напугало. Бояться нечего. Знайте же, что это просто деяния Духа, который подталкивает вас ко мне, чтобы я помогла вам сплотиться и достойно пройти через все испытания. Некоторые из вас хотят знать, откуда у меня этот дар и каким образом я могу связываться с Духом. Знайте же: то, что я делаю, – это не зло. Я, как и вы, живу в гармонии с Богом, каким бы Он – или Она – вам ни представлялся. Все вы исповедуете разные веры, и я призываю вас обратиться к этим верам сейчас. Загляните в свои сердца и попросите поддержки у духовных наставников и дорогих вам людей, которые уже ушли от нас.

Селин сделала паузу, чтобы перевести дыхание, и слегка наклонила голову набок. У Джесе возникло чувство, что она смотрит прямо на него, и от этого по коже побежали мурашки.

– Погодите-ка… Я вынуждена остановиться, потому что появившийся Арчи дает мне знать, что есть послание для кого-то в этом зале. Я слышу… да, вперед выходит молодая девушка. Она плачет. – Селин коснулась рукой горла. – Ох… У меня болит в животе, говорит она. Это плохая боль. Я слышу… Она носит какую-то униформу. Это школьная форма. Синяя. Это кому-нибудь о чем-то говорит?

Теперь Джесе был уже абсолютно уверен, что смотрит она прямо на него.

– Она говорит… она говорит, что того, как она умерла, можно было избежать. Она говорит, что это не был несчастный случай.

Мурашки по коже разбегались все сильнее. И на секунду, всего на какой-то миг, перед ним возникло лицо девушки. Они пришли к нему после школы. Она клялась, что не имела интимных отношений, и откуда ему было знать, что она врет? Он должен был попросить ее мать побыть с ними в смотровой или же приказать медсестре посидеть с ней. Голова у него работала плохо: к тому времени у него уже была зависимость от петидина.

Джесе неровной походкой направился вверх по проходу и едва не налетел на крепко сбитого мужчину, который стоял за дверью, скрестив на груди руки.

– Эй, поосторожнее, приятель.

С горящим лицом, ничего не видя перед собой, шарахаясь от пассажиров, которые пытались заговорить с ним, Джесе добрел до лестницы. Когда он добрался до атриума, то вцепился руками в перила и принялся глубоко вдыхать через нос.

Да успокойся ты, черт побери!

Но существовала лишь одна вещь, которая могла его по-настоящему успокоить.

Нет!

Он просто позволил накопившемуся за день дерьму догнать себя, вот и все. Селин могла раскопать эту историю в Интернете. Только ведь тут нет Интернета! Возможно, она пробила его по Гуглу еще до того, как села на корабль, собирая информацию о как можно большем количестве пассажиров и членов команды. И раскопала их истории.

Маловероятно… Но ему все равно нужно чего-то придерживаться. Скорее всего, она просто выуживала информацию, тыкалась наугад, пока не попала в цель. Да. Так оно, наверное, и было. У каждого врача в прошлом есть свой скелет в шкафу – неправильно поставленный диагноз, неожиданно скончавшийся пациент… Собственно говоря, насколько точно она все это описала? Ну, не слишком. Подумаешь, школьная форма. Большое дело.

Так-то оно так…

А может быть, он просто ищет для себя оправдание, чтобы сорваться и поддаться соблазну госпожи Демерол? Он просто перепугался и попался на обман этой старухи.

Когда он вернулся в медпункт, Марты там не было, но на столе были бутерброд, банка колы и записка: «Еще один».

Замечательно!

Он открыл колу и сел, закинув ноги на стол. Он должен вернуться в театр и вытащить оттуда Альфонсо. Все это напоминало отправление какого-то культа. Во всяком случае, он должен сообщить об этом Бачи. Если Альфонсо чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы уйти из манипуляционной и найти дорогу в цепкие лапы той жуткой старухи и ее приспешников, то вполне сможет поднять свой зад и явиться в генераторную чинить этот чертов корабль. И вытащить их всех из сложившейся ситуации.

– Док?

Джесе обернулся и увидел в дверях Бина. Глаза его глубоко запали, кожа на скулах была туго натянута. Господи! Джесе надеялся, что вид его не связан с вирусом.

– У нас проблема, док.

Сколько раз он уже слышал эту фразу за сегодняшний день?

– Что теперь?

– Девушка в морге. Они…

О, твою мать!

– Только не нужно все сначала… Это просто металл расширяется под действием температуры.

– Док, Джесе… они говорят, что собираются выбросить тело за борт.

 

Хранитель секретов

Теперь, когда Ашгар заболел и оставался в каюте, Деви, оказавшийся единственным представителем секьюрити на главной палубе, погрузился в самую гущу кипевшего там негодования пассажиров и их страхов. Гости либо отказывались вообще смотреть в его сторону, либо разглядывали его с открытой враждебностью – впрочем, к остальному персоналу относились примерно так же. Отбросы и мусор накапливались, поскольку на дежурство выходило меньше уборщиков, чем обычно. Некоторые из них все же ходили, внимательно глядя по сторонам и подбирая пластиковые стаканчики и грязные тарелки, но благодарности за это не получали, да еще и были вынуждены отвечать на бесконечные вопросы относительно того, когда откроются бары или когда их вертолетами эвакуируют с этого корабля. Слава Богу, вот уже несколько часов здесь не было крупных ссор, хотя Деви пришлось предупредить компанию молодых людей – часть из них была из группы одиночек, с которой он общался после смерти девушки, – по поводу курения марихуаны на палубе для занятий спортом. Некоторые пассажиры использовали комнату детских аттракционов в качестве импровизированного туалета, а еще нескольких гостей он попросил воздержаться от того, чтобы мочиться за борт. Рэм проинструктировал свою службу, чтобы они препятствовали только серьезным инцидентам, – в этих условиях у них не было возможности держать нарушителей в каютах и тратить человеческие ресурсы на их охрану.

Он прошел мимо группы людей, которая, взявшись за руки и нагнув головы, склонились над пластиковым столом, и направился в зону перед буфетом. Вода в бассейне приобрела нездоровый зеленоватый оттенок, но пассажиров это не останавливало, купания продолжались. В джакузи (которое на самом деле следовало бы отгородить, поскольку не было электропитания для циркуляции воды), открыв рот, спала женщина; бикини сползло, оголив коричневый сосок. Неожиданно заработавшая система оповещения заставила ее вздрогнуть и проснуться.

– Добрый день, дамы и господа, это Дамьен, директор вашего круиза. Я еще раз хотел поблагодарить всех за терпение, пока мы занимаемся устранением возникших проблем. В ближайшее время к вам снова обратится капитан. Я же хочу напомнить о необходимости дезинфицировать руки при любой возможности, а также немедленно сообщать членам команды, если ваши животики начнут вести себя подозрительно. Чтобы закончить свое обращение на оптимистической ноте, хочу сообщить вам, что через несколько минут Кери и Джейсон, наши звезды танца, на палубе «Лидо» продемонстрируют вам, как следует танцевать румбу, а великолепная Селин Дель Рей сегодня вечером проведет еще одно шоу для тех, кто захочет присоединиться к ней.

Во время патрулирования Деви присматривался ко всем, кто по телосложению мог напоминать мужчину, напавшего на Келли. Он уже решил для себя, что после смены наведается в лазарет, чтобы проверить, не тот ли это пассажир, который позже напал на стюардессу.

– Эй вы!

Мужчина, стоявший наверху лестницы, которая вела вниз на палубу «Безмятежность», махал Деви рукой, как будто тот был прислугой. Деви подавил вздох. Парень явно из тех сверхуверенных в себе американцев, которых хватает на любом корабле. Их самодовольное высокомерие просто перехлестывает через край. Они относятся к охранникам, как к людям-невидимкам, и замечают их, только если приходится больше пяти секунд ждать в очереди на посадку.

Деви шел к нему не торопясь, не упустив возможности перегнуться через перила и рассмотреть группу, собравшуюся на палубе внизу. По его оценкам, там было человек пятьдесят. Выглядели они хорошо организованными, поскольку аккуратно выстроились с матрасами в руках. Он быстро просканировал мужчин, которые были на виду, – под козырек он заглянуть не мог, – но ни один из них не подходил под описание напавшего на Келли.

– Эй! – крикнул мужчина. – Эй, я к вам обращаюсь!

– Могу я вам чем-то помочь, сэр?

– Можете. Мне нужно поговорить с капитаном.

– Сэр, я не уполномочен на это.

– Ладно, а кто уполномочен? Я заплатил хорошие деньги за то, чтобы попасть на этот корабль, а вы так с нами обращаетесь!

Деви пропустил его слова мимо ушей. В дальнем конце палубы «Безмятежность» худая женщина с местами облезшей кожей склонилась над ведром для мусора. Женщина рядом поглаживала ее по спине и придерживала волосы, пока ту рвало.

Мужчина закончил свою обличительную речь.

– Ну и?..

– Скоро все объявят по радио, сэр.

Мужчина бросил на него презрительный взгляд и выругался себе под нос. Деви направился к закрытой зоне. В голове очереди в буфет какой-то пассажир визгливо вопил, что латук у них коричневый. Отводя глаза в сторону, официантка бесцветным голосом снова и снова извинялась. Деви уже приготовился вмешаться, но тут пассажир отступил, бросив напоследок:

– Да ну вас…

Вдруг рация у него на поясе затрещала и дрожащий голос Прана произнес:

– Требуется помощь… команда… Прачечная.

Деви подождал, пока отзовется кто-то другой, ему не хотелось оставлять главную палубу, но рация молчала, если не считать потрескиваний электрических разрядов. Нужно проверить, что там происходит. Он нырнул в служебный вход рядом с кухней буфета и побежал вниз на палубы для команды.

В коридоре перед прачечной собралась толпа человек в двадцать – в основном индонезийцы, но были здесь и белые из Восточной Европы. Прана, пытавшегося их как-то разнять, они полностью игнорировали. Здесь же Деви заметил доктора, который орал, чтобы «все они убирались отсюда к чертовой матери».

Стукнула дверь, раздался чей-то крик, и все сборище дружно отхлынуло назад. Через образовавшийся просвет Деви увидел двух мужчин, тащивших из кладовой большой черный мешок.

Мешок для трупов.

К Деви, энергично работая локтями, протолкался Пран. На лице его застыло выражение облегчения.

– Они хотят выбросить тело в открытое море, Деви. Они говорят, что эта мертвая женщина преследует наш корабль.

За месяцы службы Деви наслушался немало всяких суеверий, но сейчас отсутствие уважения к мертвой девушке разозлило его. Мало она натерпелась?!

– Эй! – крикнул он, перекрикивая общий шум. – Эй!

Люди подняли на него глаза, и несколько человек, стушевавшись, тут же откололись от группы. Двое, тащившие мешок, явно были главными зачинщиками. Он выбрал одного, которого посчитал лидером, – парня с круглым животом и бейджем «Беньямин» на груди.

– Отошел!

Беньямин пробормотал что-то невнятное и жестом велел своей притихшей команде продолжать.

– Любой, кто прикоснется к мешку, вылетит с корабля, – предупредил Деви тихим, но уверенным голосом, хотя в сложившейся ситуации это было пустой угрозой. – Если не прекратите, я лично прослежу, чтобы вас не взяли больше ни на один корабль!

Несколько человек опустили головы и поспешили уйти. Они не могли рисковать работой, которая кормила их семьи.

– Мы не можем! – завопил Беньямин. – Это она творит такое! И мы никогда не доберемся до берега, если она останется здесь!

– Дело не в девушке, – сказал Деви. – Корабль остановился еще до того, как она умерла. Разве не так, док?

Он многозначительно взглянул на доктора, и тот, к счастью, с готовностью подыграл:

– Именно так.

Еще несколько человек отошли от толпы.

Деви попытался сменить тактику.

– Что бы вы почувствовали, если бы это было тело вашей матери, вашей жены или сестры?

– Мы все видели это… Это она делает…

Но Деви уже понял, что победил. Беньямин терял свой запал.

– Все это очень скоро закончится. Если вы продолжите, то просто потеряете работу. И вам придется возвращаться к своим семьям с пустыми руками. Сами знаете, как поступит агентство. Вы ведь до сих пор должны ему деньги?

– Да. Но… но за нами никто не приплывает.

– Они появятся.

Несколько секунд Беньямин обиженно смотрел на него, потом его плечи поникли. Не говоря больше ни слова, он побрел прочь, остальные последовали за ним.

– Спасибо вам, – сказал доктор. Мужчина-санитар, которого Деви раньше не заметил, тоже с благодарностью поклонился ему. – Как сделать, чтобы они не вернулись?

– Они все равно вернутся. Мы не можем их остановить. Поставить тут охранника мы не в состоянии.

– Почему?

– Нет людей.

Доктор устало кивнул.

– Пойдем, Бин. Давай положим ее обратно.

Доктор и санитар взяли мешок с двух сторон и потащили его обратно в кладовую.

Пран стоял, уставившись на свои ботинки.

– Я плохо справился с этим. – Он нервно подергал свои редкие усики. – Я был в комнате наблюдения, но, когда позвал на помощь, никто не пришел.

Хлопнула дверь морга, и от этого резкого звука он чуть не подпрыгнул.

Доктор устало провел ладонью по лицу и подошел к Деви.

– Послушайте, у нас тут еще одна проблема…

Деви молча ждал, пока он продолжит.

– Пациент, который напал на стюардессу. Он покинул лазарет самовольно, мы его не отпускали.

– Когда?

– Чуть раньше сегодня утром.

– Доктор, по-вашему, это мог быть тот же человек, который убил девушку?

Глаза у доктора округлились, и Деви мысленно выругался. Рэм будет в бешенстве, если выяснится, что он распространяет слухи, будто на борту находится подобный зверь. И вдруг он почувствовал, что ему на это уже наплевать.

– Выходит, вы определенно считаете, что она была убита?

– Мы рассматриваем все варианты.

– Господи!

– Я проверял это, Деви, – сказал Пран, продолжая теребить свои усы. – Я говорил с женой того пассажира. Она сказала, что всю ночь он был с ней.

– Рэм попросил тебя сделать это?

Пран снова уставился в пол.

– Нет, сэр. Просто тот пассажир напал на стюардессу, так что было вполне логичным задать такой вопрос.

Возможно, Пран не такой уж и бесполезный кадр.

– Молодец! Мыслишь правильно.

Однако хорошо известно, что люди склонны лгать, чтобы выгородить своих близких.

– Ты ей поверил?

Пран пожал плечами:

– Я думаю, она говорила правду. Похоже, она считает, что в этой ситуации ее муж был как раз жертвой.

Деви повернулся к доктору:

– Посмотрим, смогу ли я обнаружить того пассажира, доктор. Можете его описать?

– Его зовут Гари Йохансон. Лет сорок. Белый. Немного полноват. Редеющие волосы.

Описание такое подошло бы семидесяти процентам мужчин на корабле, однако оно также ни в чем не противоречило тому, что он видел на записи с камеры наблюдения.

Доктор еще раз поблагодарил Деви и направился в сторону служебной лестницы.

– Что ты должен сейчас делать, Пран?

– Я, по идее, должен быть свободен, сэр, но Мадан…

– Мадан?

– Он не пришел сменить меня.

– Он заболел?

– Нет, в последний раз я видел его в баре.

– Я пойду и поговорю с ним. Оставайся в комнате наблюдения, пока я не вернусь.

– Хорошо, сэр.

– Молодец!

А еще Деви подумал, что мог бы привлечь Прана к просмотру съемки того утра, когда было совершено нападение. Изображение человека, преследовавшего Келли, было нечетким, но, возможно, Пран смог бы заметить какую-то черту, которая подтвердила бы сходство с пациентом, скрывшимся из лазарета, или опровергла это предположение.

Деви отправился в бар для команды. Как обычно, внутри висело облако дыма от вапоризаторов. Один из младших официантов опустился на пол рядом с настольным футболом. Работники казино и девушки, обслуживающие спа-салон «Штайнер», собрались вокруг столиков и о чем-то тихонько беседовали. В углу в одиночестве сидел Мадан, на столе перед ним уже образовалась гора пустых банок из-под «Хайнекена».

Он помахал рукой.

– Деви! Деви! Выпей со мной.

– Ты же знаешь, что я не пью, Мадан.

– Один раз можно, приятель.

– Пран говорит, что ты должен был его сменить.

– Пусть Ашгар сделает это.

– Ашгар заболел.

– Я тоже. Дежурил восемнадцать часов подряд. Мне нужен перерыв.

– Если Рэм увидит тебя здесь, получишь взыскание.

Нет, его просто уволят.

Мадан рассмеялся.

– Да ничего он не сделает. Я его правая рука, ты и сам знаешь. У нас с ним общее прошлое.

А вот этого Деви не знал.

– Кстати, он сейчас с капитаном. Он теперь все время с капитаном. Ты не замечал? Наш любимый и такой ответственный капитан, – Мадан отвернулся, чтобы пренебрежительно сплюнуть на пол, – как какой-то параноик, боится, что пассажиры взбунтуются и начнут громить кухни и помещения команды. Ну и пусть. Тут все равно дерьмово. Чего им сюда ломиться? Что им тут делать?

– Они просто хотят получить ответы на свои вопросы.

– А ответов-то нет. Я должен свалить с этого корабля, Деви. Это плохой корабль. Ненормальный.

– Они отправили посыльный катер. За нами скоро придут.

Мадан громко рыгнул.

– Какой ты наивный, Деви! Мне это в тебе нравится. Хорошо быть таким. А вот я… я не такой. Я совсем не такой. Ты хороший человек. У тебя есть честь, ты человек благородный. – Он снова рыгнул и утер губы ладонью. – Я не вернусь на свой пост. Пошло оно все! Ты думаешь, нам заплатят сверхурочные за весь этот бардак? Пошло оно все в задницу, Деви! Капитан лажанулся, и мы заблудились. Мы сейчас можем находиться где угодно.

– Мексиканский залив не такой уж большой…

– Но нас могло вынести в Гольфстрим, Деви, прямо туда, и тогда мы окажемся… – он неопределенно махнул рукой, – хрен знает где.

– Но мы, похоже, продрейфовали не так уж далеко.

– Мы продрейфовали очень далеко, дорогой мой. Мы потерялись.

– Это невозможно.

– Как я в таких случаях говорю, нас поимели. Иди сюда, выпей со мной.

– Нет. Мадан, ты должен…

Мадан протянул руку, чтобы хлопнуть Деви по плечу, но промахнулся, отчего гора пустых банок из-под пива с грохотом полетела на пол. Никто даже не обернулся в их сторону, чтобы поинтересоваться, из-за чего весь этот шум.

– Тут происходят еще и другие вещи… Ты сам это видел, Деви. Должен был видеть. Говорю тебе, тут что-то не так. Этот корабль порченый, ненормальный, – снова повторил он.

О Мадане Деви не сказал бы, что он суеверный. Скорее, совсем наоборот, если уж на то пошло. Мадан очень редко говорил о религиозных вещах или каких-то духах. На кораблях он служил дольше, чем все они, – по меньшей мере лет семь – и за это время стал закоренелым циником.

– Я должен свалить с этого корабля, Деви. И я это сделаю.

– Что такого ты видел?

– Не столько видел, сколько почувствовал. Они все чувствуют это.

Рука, прикрывшая объектив камеры… Команда, убежденная, что мертвая девушка ходит по кораблю… Рассказы индонезийцев и филиппинцев о Женщине в Белом, которая якобы бродит по внутренним помещениям корабля, пугая пассажиров и членов команды.

Этому существовало какое-то рациональное объяснение. Должно было существовать.

– Нас поимели, Деви, – повторил Мадан. – Поимели. – Он невесело усмехнулся. – А еще эта проблема с генератором… Они говорят, что серьезных повреждений нет. Они говорят, что нет никаких причин для того, чтобы двигатели корабля не работали.

– Тогда почему корабль выведен из строя?

Мадан доверительно наклонился к нему.

– А он не выведен.

Все, что говорил Мадан, было лишено смысла. Но все происходящее с корабельным генератором или системой энергоснабжения находилось вне зоны его контроля, и он никак не мог на это повлиять. Зато мог найти убийцу Келли.

– Тут к тебе кое-кто пришел, Деви.

Деви обернулся и увидел Рожелио, стоявшего возле входа в бар. Мадан ухмыльнулся и выразительно приподнял брови. Сердце у Деви оборвалось. Он знает! Мадан все знает. Это очень плохо. И ему не оставалось ничего другого, кроме как просить Мадана держать язык за зубами.

Деви поспешил к Рожелио, чтобы тот не успел устроить сцену. Сегодня вечером он надеялся избежать встречи с ним. Утром Рожелио загнал его в угол в общественном месте, где их мог увидеть кто угодно, и принялся жаловаться на то, что Деви не нашел возможности прийти к нему накануне ночью. Но как он мог это сделать? У него едва хватило сил, чтобы добраться до своей каюты и немного поспать. Он не собирался ставить потребности Рожелио выше собственных, но в сложившейся ситуации мог винить только себя.

Прежде чем Рожелио успел открыть рот, Деви затолкал его в пустую комнату с компьютерами.

– Я занят, Рожелио. Я на дежурстве.

– У тебя нашлось время, чтобы сходить в бар, а для меня минутки не нашлось?

– Рожелио, прошу тебя, это лишнее.

– Почему ты не хочешь поговорить со мной, Деви?

– Ты же видишь, что происходит, Рожелио. Пассажиры нуждаются в поддержке.

– В поддержке нуждаюсь я! Что, если это не закончится никогда? Что, если мы будем торчать здесь, пока не закончится еда и… – Он умолк. – Прости. Я знаю, я невозможен… – Он поднял глаза и посмотрел на него сквозь упавшие на лоб волосы. – Ты должен меня ненавидеть.

Вся злость, которая копилась в Деви с момента, как он обнаружил тело Келли, рванулась наружу:

– Рожелио, ты должен понять, что у меня есть свои обязанности, которые я должен выполнять, и не надо преследовать меня!

Рожелио вздрогнул, как от удара, и Деви уже приготовился к потоку встречных обвинений. Но вместо этого Рожелио спросил:

– А что ты должен делать?

Секунду Деви колебался, а затем вдруг излил ему душу. Он даже не пытался сдерживаться. Он рассказал о юной Меринде, – совсем еще девочке, которую изнасиловал ее же дядя, – и о том, как он, чтобы спасти собственную шкуру, позволил семье и своему начальству замять дело. Рассказал о мужчине, которого видел на кадрах видеосъемки, – монстра, который сопровождал Келли Льюис до самой каюты. Рассказал о своих опасениях, что этому мужчине все сойдет с рук, потому что смерть девушки потонет в буре, которая поднимется в прессе, когда их наконец спасут.

Рожелио выслушал его и просто сказал:

– Иди. Делай что должен.

И ушел.

Деви направился в комнату наблюдения. На сердце стало легче, как будто он сбросил тяжелый груз. Возможно, следовало открыться Рожелио с самого начала. Похоже, он его недооценивал. Он считал Рожелио таким же поверхностным и пустым, как и развлечения, которые тот организовывал: вечера караоке, танцы в стиле кантри, мероприятия для одиночек. А тут оказалось нечто большее, чем просто смазливое лицо.

– Деви!

Подняв голову, он увидел Рэма, который, заложив руки за спину, стоял перед офисом службы безопасности.

– Почему ты не на посту, Деви, и что здесь делаешь?

– В кладовой рядом с прачечной кое-что произошло, сэр. – Это был шанс заставить Рэма выслушать себя. – Сэр, я должен поговорить с вами.

– О чем?

– О человеке, который убил Келли Льюис.

– Не было никакого убийства, Деви. Я говорил тебе это уже много раз. Девушка просто слишком много выпила.

– Сэр, у меня есть доказательства. Съемка с камеры видеонаблюдения…

Рэм, не повышая голоса, перебил его:

– Ты находишься здесь для обеспечения порядка, чтобы пассажиры и команда не вышли из-под контроля. Вот и все. Я уже говорил тебе, что не потерплю нарушения субординации. Это понятно? Если ты не будешь выполнять то, что я сказал, последуют санкции.

Все было тщетно. Теперь он это видел.

– Да, саиб.

– Вот и хорошо. Надеюсь, мы поняли друг друга.

Деви смотрел вслед начальнику, направившемуся в сторону капитанского мостика. Но он не отступит, что бы там Рэм ни говорил! Он не может сдаться.

Когда он вошел в комнату наблюдения, Пран сидел, уставившись в мониторы, однако Деви не сомневался, что он слышал весь разговор. Тот поднял на него глаза.

– Деви, вот… взгляни. Экран номер семь.

Деви заглянул через плечо Прана. На картинке был коридор на палубе 5.

И двери всех до единой кают здесь были открыты настежь.

 

Уайлд-кард Блог

Бесстрашно борюсь с мошенничеством, чтобы этого не приходилось делать вам

2 января

По-прежнему никаких вертолетов, никаких спасательных лодок – ничего.

Главная новость дня: на меня напал телохранитель Селин. Собираюсь засудить на фиг Хищницу и всех ее мартышек. Она еще не знает, с кем связалась. Мужик этот напал вдруг, без всякого предупреждения, так что у меня не было шансов защитить себя. Такое ощущение, будто лицо взорвалось.

Восстановление мое проходит в каюте Хищницы, можете себе такое представить? Собираюсь расколоть Мэдди на любую информацию, какую только удастся из нее вытянуть.

Наш Капитан Бесполезность сегодня утром отправил в море посыльный катер, и мы теперь ждем, что он вернется с целой флотилией спасательных лодок и тучей вертолетов. Причины, по которым нас не начали спасать до сих пор, очевидны: капитан облажался, мы сбились с курса и продрейфовали туда, где нас никому в голову не придет искать (нет, не в Бермудский треугольник). ИЛИ: на берегу произошло что-то еще более грандиозное, и они не могут к нам добраться. Буря, может быть.

Мэдди говорит, что я могу спать на диване в люксе Хищницы, если события будут развиваться в том же духе.

Как описать, до чего же у меня болит физиономия?! Медсестра говорит, что у меня может быть сломан нос. К секьюрити по этому поводу можно не обращаться. Если мы, блин, когда-нибудь доберемся домой, этим займутся уже копы.

Раскладка по времени сегодняшнего дня:

3 часа пополудни. Вздремнул (болеутоляющие все-таки свалили меня).

4 часа. Объявление от Дамьена: Хищница устраивает еще одно шоу. А в буфете на палубе «Лидо» будут раздавать хот-доги.

Вернулся в свою каюту, чтобы взять запасной аккумулятор. Никаких намеков на присутствие Пауло или Трайнинг. Внизу жутко воняет, туалеты по-прежнему переливают через край. Господи! До меня дошел слух, что рядом со спа-салоном вроде как работают туалеты. Неудачная мысль. Дерьмо вместе с туалетной бумагой прет через верх из всех унитазов и расплывается по полу. Искренне жаль ребят, которым придется здесь убирать. Видел аккуратную кучку дерьма на ковре прямо перед художественной галереей. Что, блин, творится с людьми? Меня чуть не вырвало.

6 вечера. Мэдди не в настроении для беседы. Никуда не выходит, потому что параноидально боится заболеть. Пойду немного пройтись.

10 вечера. Только что вернулся в каюту Хищницы.

Выйдя отсюда, я присоединился к группе одиночек на площадке для мини-гольфа. Люди уже реально объединились в небольшие, но устойчивые группки. Есть библейская группа, которая все время молится; группа курильщиков, которые постоянно потягивают травку; группа с палубы «Безмятежность», они всех останавливают и не позволяют зайти на свою территорию. В общем, смысл вы поняли. Группа одиночек – не самая худшая, по крайней мере они хотя бы заботятся друг о друге. Донна и Эмма, подруга умершей девушки, следят за тем, чтобы народ по очереди ходил за пищей и водой.

Где-то в 9 часов Дейн и Карл из «моей» группы (кстати, выглядят они в полном соответствии со своими именами) вернулись из похода за запасом дури в свою каюту (это на палубе 5) страшно перепуганные. Утверждают, что видели женщину и ребенка, которые уставились на них, а потом вдруг погас свет.

Похоже, они были прилично под кайфом, но убеждены, что видели привидения.

Я сказал, что пойду и сам все проверю.

Там не было так уж темно, как они говорили: когда я попал туда, горело аварийное освещение. Вонь смертельная. На палубе все двери почему-то распахнуты, что само по себе, думаю, выглядело жутковато. Тут Дейна и Карла можно понять. Не знаю, как они справились с этой задачей. Они, конечно, все отрицают.

Привидения не видел, зато натолкнулся на одного охранника, когда уже уходил. Тот спросил меня, не видел ли я тут кого-нибудь. Сказал, что нет, не видел. Он был настойчив.

Нос просто добивает меня, так что иду спать.

Ночь.