Бывшая прихожанка церкви Спасителя, где пастором Лен Ворхис, Реба Луис Нейлсон называет себя лучшей подругой Памэлы Мэй Доналд. Она по-прежнему живет в округе Саннах в Южном Техасе, где является координатором местного Христианского центра женщин-сурвивалисток. Она категорически утверждает, что никогда не была членом секты памэлистов пастора Ворхиса, и согласилась поговорить со мной, чтобы «все знали, что тут живут хорошие люди, которые не хотели, чтобы с этими детьми случилось что-то нехорошее». Я несколько раз говорила с Ребой по телефону в июне-июле 2012 года и составила из фрагментов этих разговоров ряд подборок.

Первой об этом мне рассказала Стефани. Она плакала по телефону и практически не могла говорить.

— Это Пэм, Реба, — наконец произнесла она, когда немного успокоилась. — Она была в самолете, который разбился.

Я сказала, чтобы она не говорила глупостей, что Пэм в Японии навещает свою дочку и во Флориде ее быть не могло.

— Не в том самолете, Реба. А в японском. Сейчас его как раз в новостях показывают.

Сердце мое ухнуло куда-то в пятки. Я, конечно, слышала о крушении японского самолета, так же как и о других, — один разбился в каком-то труднопроизносимом месте в Африке, а второй, полный английских туристов, упал в море в Европе, — однако мне и в голову не могло прийти, что Памэла была в одном из них. Все это просто ужасно. В какой-то момент все самолеты в мире вдруг как будто посыпались с неба на землю. По каналу «Фокс» передавали про авиакатастрофу, как вдруг диктор оборвал себя на полуслове и заявил:

— Как нам только что сообщили, разбился еще один самолет…

Мой муж Лорн сказал, что ему эти новости уже стали напоминать какую-то бесконечно повторяющуюся кульминационную фразу.

Я спросила Стефани, рассказала ли она об этом пастору Лену, и она сказала, что пробовала позвонить на его ранчо, но Кендра, как всегда, отвечала очень неопределенно насчет того, когда он появится, а по сотовому он не отвечал. Я положила трубку и побежала к телевизору, чтобы самой посмотреть выпуск новостей. Позади Мелинды Стюарт (это моя любимая ведущая на канале «Фокс», женщина, которую легко представить подругой, пьющей с вами кофе) были показаны две большие фотографии: на одной была Пэм, а на другой — тот маленький еврейский мальчик, который выжил после катастрофы во Флориде. Мне не хотелось думать, что бы сама Пэм сказала об этом фото, которое, похоже, было взято из ее паспорта и смахивало на снимки преступников анфас и в профиль, которые делает для себя полиция. Внизу экрана располагалась бегущая строка, прокручивавшая одну и ту же фразу: «В катастрофе японской компании «Сан Эйр» погибло 526 человек. На борту находилась одна гражданка Соединенных Штатов, уроженка Техаса Памэла Мэй Доналд».

Я просто сидела там, Элспет, смотрела на фотографию и читала эти слова, пока до меня окончательно не дошло, что Памэла действительно ушла от нас. Симпатичный мужчина-следователь — зовут его Эйс, фамилию не помню — из телевизионного шоу про авиакатастрофы, которое любит смотреть мой Лорн, вышел на связь из Флориды и сказал, что окончательно говорить пока рано, но не похоже, что к этому делу могут иметь отношение террористы. Мелинда спросила, не думает ли он, что эти аварии могли быть следствием каких-то природных факторов или, возможно, «рукой Всевышнего». Должна вам сказать, Элспет, что эти слова мне совершенно не понравились! Намекать, что нашему Господу больше делать нечего, как сбивать самолеты в воздухе! Руку к этому мог приложить только Антихрист. От возмущения я еще долго не могла сдвинуться с места, а потом они показали съемки с воздуха, какой-то домик, который показался мне знакомым. Потом я поняла, что это был дом Пэм, только с воздуха он казался меньше, чем на самом деле. И тогда я вспомнила о муже Памэлы, Джиме.

Я с Джимом никогда особенно не пересекалась. По тому, как Пэм говорила о нем благоговейным шепотом, можно было бы решить, что он у нее какой-нибудь гигант под два метра, но оказалось, что он ненамного выше меня. Не хотела этого говорить, но я всегда подозревала, что он любитель распускать руки. Синяков у Пэм или чего-то такого мы, правда, никогда не видели. Но было странно, что он все время ведет себя так, будто старается запугать. Если бы мой Лорн хоть раз повысил на меня голос… В общем, хоть я и считаю, что мужчина действительно должен быть главой дома, но должно же быть какое-то взаимное уважение, верно? Впрочем, ни один человек на свете не заслуживает того, что пришлось пережить Джиму, и я понимала, что мы должны что-то сделать, чтобы помочь ему.

Лорн был на заднем дворе, он проводил инвентаризацию консервированных фруктов и обновлял наши запасы продуктов. «В таких вопросах внимание не может быть излишним», — часто говорил он, имея в виду вспышки на солнце, всеобщую глобализацию и суперураганы, о которых все постоянно говорят, а мы не собираемся допустить, чтобы такие вещи застали нас врасплох. Кто знает, когда Иисус призовет нас присоединиться к нему?

Я рассказала мужу о том, что Пэм была в японском самолете. Они с Джимом работали на заводе B&P, и я сказала, что он должен пойти к Джиму и узнать, не нужно ли чего. Лорн заколебался — они не были близкими друзьями, работали в разных подразделениях, — но все равно пошел. А я решила, что мне лучше остаться дома и сообщить о случившемся всем остальным.

Первым делом я позвонила на сотовый пастору Лену. Меня сразу переадресовали на голосовую почту, но я оставила ему сообщение. Он тут же мне перезвонил, и по его дрожащему голосу стало понятно, что от меня он услышал эту новость впервые. Мы с Пэм дольше всех остальных были членами «внутреннего круга», как он любил выражаться. Перед тем как пастор Лен и Кендра приехали в округ Саннах, — а было это, ох, уже пятнадцать лет назад! — я была членом Новой церкви Откровений в Денхэме. По воскресеньям и средам я также всегда ездила (а это не близко, полчаса в один конец) на изучение Библии, потому что не могла следовать вере протестантов и согласиться с либеральными взглядами на гомосексуализм. Поэтому вы можете себе представить, как я приободрилась, когда в город приехал пастор Лен и возродил старую лютеранскую церковь, которая уже очень долго стояла пустой. Тогда еще я не слышала его радиошоу. Первым делом мне бросились в глаза его афиши. Уж он-то знает, как привлечь внимание к делам Божиим! Каждую неделю он вывешивал баннер с новым сообщением типа «Любите азартные игры? Что ж, ставка дьявола — человеческие души», «Господь не верит в атеистов, следовательно, атеисты не существуют» — эти два понравились мне больше всех. Этому человеку я простила даже тогда, когда он показал картинку Библии с торчащей из нее антенной, как у мобильного, и надписью «Аппарат для спасения твоей души», хотя и считала это слишком уж вычурным. Прихожан у пастора Лена поначалу было немного, и именно там я по-настоящему познакомилась с Пэм, хотя, конечно, и раньше встречалась с ней на собраниях родительского комитета в школе — ее Джоани была старше моих на два года. Мы с ней, разумеется, не общались с глазу на глаз по любым вопросам, но никто не мог сказать, что она была плохой христианкой.

Пастор Лен сказал, что хочет на следующий день вечером собрать людей, чтобы помолиться за упокой души Памэлы, и, поскольку Кендра в очередной раз слегла с мигренью, попросил меня обзвонить всех членов группы по изучению Библии и пригласить их прийти. Тут вернулся раздраженный Лорн и сказал, что дом Джима окружен фургонами телевизионщиков и корреспондентов, а изнутри никто не отзывается. Ну, я, конечно, рассказала все это пастору Лену, и тот сказал, что наш христианский долг — помочь Джиму в трудную минуту, несмотря на то что он не был прихожанином церкви. Пэм никогда не распространялась по этому поводу. Мой Лорн каждое воскресенье ездил вместе со мной, хотя и не присоединился к группе изучения Библии или кружку исцеляющих молитв, и Пэм, должно быть, было бы жутко сознавать, что теперь ее мужу предстоит одному противостоять на земле гневу Антихриста, а затем вечно гореть в аду.

А потом я подумала, не собирается ли дочь Памэлы, Джоани, приехать домой. Ее не было уже два года, но, когда она еще училась в школе, между ней и Джимом произошла какая-то размолвка. Ему не нравился ее парень. Мексиканец. Или, думаю, наполовину мексиканец. Из-за этого в семье произошел раскол. И я знаю, что Памэла тяжело переживала это. Когда я начинала говорить о своих внуках, она всегда становилась задумчивой. Обе мои девочки вышли замуж сразу после школы и поселились неподалеку от меня. Поэтому-то Пэм и полетела в Японию. Она жутко скучала по Джоани.

Сегодня было уже поздновато, так что пастор Лен сказал, что мы поедем навестить Джима завтра рано утром. О, когда на следующий день в восемь он заехал за мной, то выглядел очень элегантно! Никогда этого не забуду, Элспет. Костюм и красный шелковый галстук. Но тогда он постоянно следил за своим внешним видом — прежде чем впустил в душу дьявола. Не хотела этого говорить, но, к сожалению, о Кендре я сказать такого не могу. Они с пастором Леном и внешне совсем не подходили друг другу. Она была худая, как грабли, всегда неряшливая и какая-то изможденная. Меня удивило, что в тот день Кендра поехала с нами, — обычно она всегда находила какую-нибудь отговорку. Не скажу, что она была высокомерной… просто всегда держала дистанцию; эта рассеянная улыбка на лице, проблема с нервами. А правда, что она закончила в одном из этих… как их… приютах для душевнобольных? Они уже, по-моему, как-то иначе называются. Учреждения — вот, никак не могла вспомнить это слово. Я все время думаю, что это настоящее благословение Господне, что у них не было детей. По крайней мере, они не испытали горя и боли, что мать их стала слабоумной. Лично я думаю, что подтолкнули ее к этому слухи о пасторе Лене и его любовнице. Но давайте сразу уточним, Элспет: что бы я ни думала насчет того, что пастор сделал потом, сама я в эти грязные сплетни не верю.

Коротко помолившись, мы поехали прямо к дому Пэм и Джима. Он находится на Севен-Соул-роуд, и на подъезде к нему по обе стороны улицы выстроились фургоны и машины представителей прессы, перед калиткой стояли репортеры и операторы, курили и болтали между собой.

— Боже, — сказала я пастору Лену, — как же мы сможем пройти к Пэм?

Но пастор Лен отвечал, что мы здесь по делу Господнему и никто не сможет помешать нам выполнить свой христианский долг. Когда мы остановились перед воротами, к нам ринулась свора людей с камерами, задавая вопросы типа: «Вы друзья Пэм? Что вы чувствуете в связи со случившимся?» Они фотографировали нас и снимали на видео. Тогда я поняла, через что приходится проходить всем этим несчастным знаменитостям.

— А вы как думаете, что я должна сейчас ощущать? — в свою очередь спросила я у молодой женщины со слишком толстым слоем макияжа, которая во всей этой толпе была самой бойкой и настойчивой.

Пастор выразительно взглянул на меня, как будто хотел сказать: «Позвольте мне говорить с ними», но этих людей просто необходимо было поставить на место. Пастор Лен сказал им, что у нас миссия, мы пришли помочь мужу Пэм в эту тяжелую минуту и он обязательно выйдет и сделает заявление, как только убедится, что Джим держится и справляется с постигшим его горем. Это, похоже, уняло пыл журналистов, и они вернулись к своим автомобилям.

Шторы были задернуты, и мы постучали в переднюю дверь, но нам никто не ответил. Пастор Лен обошел дом со стороны заднего двора и, вернувшись, сказал, что там та же история. Потом я вдруг вспомнила, что Пэм держала запасной ключ под цветочным горшком рядом с задней дверью — на случай если замок случайно захлопнется. Так мы и попали в дом.

Какой там стоял запах! Он просто сразу бил в нос. Он был такой тяжелый, что Кендра побледнела. А затем раздался визг, и через коридор к нам ринулась Снуки. У Пэм случился бы инфаркт, если бы она увидела свою кухню в таком состоянии. Ее не было всего два дня, но тут как будто бомба взорвалась. Разбитый стакан на стойке, окурок сигареты, брошенный в одну из лучших фарфоровых чашек, принадлежавших еще матери Пэм. Джим не выгуливал Снуки все это время, и на красивом линолеуме Пэм повсюду были видны «собачьи мины», как их называет мой Лорн. Должна быть с вами откровенна, Элспет, поскольку верю, что всегда нужно говорить только правду: никто из нас не любил эту собаку. Несмотря на то что Пэм купала ее по сто раз на день, от ее кожи все равно исходил этот тошнотворный запах псины. И глаза ее всегда были покрыты какой-то пленкой. Но Пэм обожала ее, и, глядя, как та обнюхивает наши ботинки и жалобно смотрит на нас в надежде, что вот сейчас придет Пэм… в общем, у меня сердце кровью обливалось.

— Джим? — позвал пастор Лен. — Вы здесь?

Было слышно, что работает телевизор, так что, проверив кухню, мы направились в гостиную.

Увидев его, я едва не закричала. Джим сидел в своем любимом кресле, а на коленях у него лежало охотничье ружье. Окна были занавешены, в комнате стоял полумрак, и на мгновение мне показалось, что он… А потом я заметила, что рот его открыт и он похрапывает. Пол вокруг был буквально устелен бутылками из-под спиртного и пивными банками, а в воздухе висел тяжелый дух алкоголя. В округе Саннах у нас сухой закон, но спиртное всегда можно найти, если знать, где искать. А Джим это знал хорошо. Не хотела это говорить, Элспет, но я действительно не знаю, что бы он мог натворить, если бы не отключился. А что, если бы он начал в нас палить? Пастор Лен раздвинул шторы, распахнул окно, и при свете я увидела, что брюки у Джима спереди мокрые.

Пастор Лен взял все в свои руки — я знала, что он это сделает. Он осторожно забрал ружье с колен Джима и потряс его за плечо.

Джим дернулся и непонимающе уставился на нас; глаза у него были краснее, чем ведро поросячьей крови.

— Джим, — сказал пастор Лен, — мы только что узнали о Пэм. Мы здесь, чтобы помочь вам. Если мы можем что-то для вас сделать, только скажите.

Джим пренебрежительно фыркнул.

— Можете. Проваливайте отсюда.

Я так и обомлела. Кендра издала какой-то непонятный звук, похожий на смех, — наверное, просто была в шоке.

Но пастора Лена это вовсе не обескуражило.

— Я понимаю, что вы расстроены, Джим. Но мы здесь, чтобы помочь вам. Поддержать вас в беде.

И тут Джим расплакался. Все тело его содрогалось от рыданий. Что бы они там сейчас ни говорили насчет пастора Лена, Элспет, но нужно было видеть, как он тогда обращался с Джимом. С неподдельной добротой. Потом он увел его в ванную, чтобы привести в порядок.

Мы с Кендрой еще постояли немного, затем я толкнула ее локтем, и мы взялись за работу. Убрали в кухне, собрали в совок собачье дерьмо, хорошенько отдраили кресло. Все это время Снуки следила за нами своими большими глазами.

Пастор Лен привел Джима обратно в гостиную, и, хотя теперь от того пахло уже намного лучше, слезы его еще не высохли. Он все продолжал и продолжал всхлипывать.

Пастор Лен сказал:

— Если вы, Джим, чувствуете себя лучше, мы бы хотели помолиться о Пэм вместе с вами.

Я ожидала, что Джим снова обругает его, и могу поклясться, что, как я видела, пастор Лен ждал того же самого. Но этот человек был сломлен, Элспет. Просто порван пополам, и позже пастор Лен объяснил, что таким образом Иисус показывает, что нам необходимо впустить его в свою душу. Но для этого ты должен быть готов. Я это видела уже тысячу раз. Например, когда мы молились за кузена Стефани, Лонни, у которого было заболевание двигательных нейронов. Тогда это не сработало, потому что он не пустил Господа в свое сердце. Даже Иисус не может работать с пустым сосудом.

Поэтому мы опустились на колени прямо рядом с диваном в окружении пустых пивных банок и начали молиться.

— Впустите Господа в свое сердце, Джим, — сказал пастор Лен. — Он поможет вам. Он хочет стать вашим спасителем. Вы чувствуете его?

Это была прекрасная картина. С одной стороны был человек, раздавленный горем так, что рыдал до беспамятства, а с другой — Иисус, готовый принять его в свои объятия и снова вернуть к жизни!

Мы просидели с Джимом еще минимум час. Пастор Лен все время повторял:

— Вы теперь часть нашей паствы, Джим, мы все в вашем распоряжении, равно как и Иисус готов помочь вам.

Я чувствовала, как при этих словах по щекам катились слезы.

Пастор Лен помог Джиму снова усесться в кресло, и по его лицу я поняла, что пришло время вернуться к вещам практическим.

— А теперь, Джим, — сказал пастор Лен, — мы должны подумать о похоронах.

Джим промямлил что-то невнятное насчет того, что этим занимается Джоани.

— А вы не собираетесь полететь туда, чтобы привезти Пэм обратно? — спросил пастор Лен.

Джим покачал головой, и глаза его забегали.

— Она оставила меня. Я просил ее не ехать, но она меня не послушала.

Неожиданно раздался громкий стук в дверь, и мы все вздрогнули. Толпа этих проклятых репортеров подвалила прямо к дому!

Мы слышали, как они выкрикивали:

— Джим! Джим! Что вы думаете о послании?

Пастор Лен вопросительно взглянул на меня и спросил:

— О каком послании они говорят, Реба?

Но я, конечно, понятия не имела.

Пастор Лен поправил галстук.

— Я сейчас пойду и разгоню этих стервятников, Джим, — сказал он.

Джим поднял голову, и бегающий взгляд на его лице сменился выражением глубокой благодарности.

— А Реба и Кендра тем временем приготовят вам что-нибудь поесть.

В тот момент я была рада заняться хоть чем-нибудь, Элспет. Пэм, да благословит Господь ее душу, оставила для Джима массу еды, все было аккуратно расставлено в холодильнике, так что приготовить было совсем не сложно — только достать и сунуть в микроволновку. Кендра мало чем помогала мне: она взяла на руки собаку и принялась что-то шептать ей на ухо. Так что мне самой пришлось доубирать беспорядок в гостиной, а потом еще и убеждать Джима съесть мясной пирог в высокой форме, который я выложила для него на поднос.

Когда пастор Лен вернулся в дом, на лице у него было ошеломленное выражение. Прежде чем я успела спросить, что случилось, он схватил пульт дистанционного управления и переключил телевизор на канал «Фокс». Мелинда Стюарт рассказывала, что группа журналистов направилась к месту крушения в лесу, где упал самолет Пэм, и что там было найдено несколько сотовых телефонов пассажиров. Некоторые из этих пассажиров — да упокой Господь их души! — записали послания на свои мобильные, когда поняли, что их ждет смерть, и эти послания каким-то образом просочились в прессу. Можете себе представить, они раструбили эти послания даже до того, как некоторые из семей достоверно узнали, что их близкие погибли. Одно из посланий было от Пэм, хотя лично я даже не знала, что у нее был сотовый телефон. На бегущей строке внизу экрана прокручивалось послание Пэм, и пастор Лен воскликнул:

— Она пытается мне что-то сказать, Реба! Смотрите! Вон там мое имя!

Думаю, в тот момент мы все забыли о Джиме, потому что неожиданно услышали, как тот крикнул:

— Пэм!

А потом все повторял ее имя снова и снова.

Кендра и не пыталась его успокоить. Она стояла в дверях со Снуки на руках и баюкала собачку, как малое дитя.

 

Ниже приводятся тексты посланий ( ишо ), записанные пассажирами рейса 678 компании «Сан Эйр» в последние моменты жизни.

Хироно. Дела тут плохи. Экипаж в кабине спокоен. Никто не паникует. Я знаю, что скоро умру, и я хочу сказать тебе, что… ох, отовсюду сверху падают вещи, и я должен…

Не заглядывай в мой шкаф в кабинете. Пожалуйста, Хироно, прошу тебя. Есть другие вещи, которые ты можешь сделать. Могу только надеяться, что…

Появился дым, который не похож на обычный дым. Старушка рядом со мной тихо плачет и молится, и я жалею, что не сижу сейчас рядом с тобой. В самолете есть дети. Умм… уфф… Позаботься о моих родителях. Денег должно хватить. Позвони Мотобучи-сан, он знает, что делать со страховкой. Командир делает все, что может, я должен верить в него. По его голосу я слышу, что он хороший человек. Прощай, прощай, прощай, прощай, прощай…

Я должен думать, должен думать, думать. Как это случилось… о’кей, в кабине вспыхнул яркий свет. Удар. Нет, не один удар, несколько. Сначала был свет или удар? Не знаю. Женщина у окна, такая большая гаидзин (иностранка) скулит, это режет мне уши, и мне нужно собрать вещи на случай… Я записываю это, чтобы ты знала, что произойдет. Паники нет, хотя я чувствую, что должна бы быть. Я давно хотел умереть, и теперь, когда это приближается, я понимаю, что желать этого было неправильно, что мой час все-таки наступает слишком рано. Я боюсь, я не знаю, кто это услышит. Если вы сможете передать это сообщение моему отцу, скажите ему…

Шиндзи? Ну пожалуйста, ответь! Шиндзи!

Там был свет, яркий, а потом… а потом.

Самолет летит вниз, он разрушается, падая, и командир говорит, что мы должны сохранять спокойствие. Я не… почему это происходит?!

Все, о чем прошу… позаботься о детях, Шиндзи. Скажи им, что я их люблю и…

Я знаю, что Господь наш Иисус Христос примет меня в свои объятия и что это его план для меня. Но как же я хочу еще раз увидеть тебя! Я люблю тебя, Су-дзин, я тебе этого никогда не говорил. Я надеюсь, что ты это услышишь. Я почему-то надеюсь, что это тебя найдет. Я хотел, чтобы в один прекрасный день мы были вместе, но теперь ты так далеко. Это происходит…

Они уже здесь. Я… не давай Снуки шоколад, даже если она будет просить его на задних лапах, для собак это яд. Мальчик… вижу мальчика… вижу мертвых людей… боже, их так много… Сейчас они идут за мной. Мы все скоро уйдем. Все мы. Пока, Джоани, сумочка мне очень нравится, пока, Джоани. Пастор Лен, предупредите их, что мальчик, он не должен…

 

Лола Кандо (имя вымышленное) называет себя бывшей проституткой и владелицей веб-сайта знакомств. Рассказ Лолы обобщен из фрагментов наших с ней многочисленных разговоров по скайпу.

Ленни приходил повидать меня раз, может быть, два раза в неделю в течение примерно трех лет. Он приезжал из округа Саннах, а это по меньшей мере час езды, но для Ленни это были пустяки. Он говорил, что любит ездить, потому что в это время можно все обдумать. Он был настоящим красавцем. Позже разные люди пытались заставить меня сказать, что он был каким-то извращенцем, но это не так. Наркотиками и прочими подобными глупостями он тоже не баловался. Исключительно миссионерская поза в сексе, на палец бурбона и поговорить — это он любил.

Я встряла в это дело через свою подругу Денишу. Она настоящий специалист, предоставляет услуги клиентам, у которых трудности в контактах с женщинами. Если ты не в состоянии выйти из дому или привязан к креслу-каталке, это еще не означает, что с сексом для тебя все закончено, верно ведь? За всякую особую работу я обычно не берусь, вы понимаете. Большинство моих постоянных клиентов — это среднестатистические Джоны, мужики, которым одиноко или чьи жены слабоваты в плане секса. Я тщательно проверяю всех своих мужчин, и если с ними нет контакта или их тянет на какие-то глупости, то говорю им: «Простите, мое расписание забито». Я не сижу на наркотиках; я не начала принимать их, потому что боялась привыкнуть. Такие девушки, как мы с Денишей, которые делают это, чтобы заработать себе на жизнь, и не углубляются в темную сторону этого занятия, — о таких в прессе вы мало что узнаете. Такие вещи ценятся, они переплевывают все остальное, от которого, как говорит Дениша, в «Уолмарте» полки ломятся.

У меня была квартира для деловых целей — ну, вы понимаете, — но Ленни не захотел приходить туда. Он очень осторожно относился к таким вопросам, доходило почти до паранойи. Он предпочитал, чтобы мы встречались в мотеле. Есть несколько таких, где предоставляют приличный номер за почасовую оплату и вопросов лишних не задают. Он всегда настаивал на том, чтобы я поселялась раньше него. Ну а в тот день он приехал поздно. Опоздал на добрые полчаса, что было на него не похоже. Ожидая, я выставила напитки, приготовила лед и села смотреть повтор сериала «Вечеринка» — ну, там, где Микки и Шона-Ли снова оказываются вместе. Как раз когда я была уже готова бросить это дело, он буквально влетел в номер, потный и запыхавшийся.

— Что ж, привет, незнакомец, — сказала я. Это было такое мое традиционное приветствие.

— Не обращай внимания, Ло, — ответил он. — Мне необходимо выпить, будь я проклят!

Я аж вздрогнула. Раньше он никогда при мне такие вещи всуе не произносил. Ленни говорил, что позволяет себе выпить, только когда он со мной, и я ему верю. Я спросила, не хочет ли он начать, как обычно, ну, вы понимаете, но он сказал, что сейчас ему это неинтересно.

— Просто выпить.

Руки у него дрожали, и я видела, что он по-настоящему чем-то взволнован. Я налила ему двойную порцию и спросила, не хочет ли он, чтобы я помассировала ему плечи.

— Уф… — вздохнул он. — Мне нужно немного посидеть спокойно. И подумать.

Но сидеть он не стал, а вместо этого зашагал взад-вперед по комнате, как будто задался целью протереть до дыр ковер на полу. Я была не настолько глупа, чтобы спрашивать, что у него на уме. Я знала, что он сам расскажет, когда будет к этому готов. Он протянул мне свой стакан, и я снова налила ему на два пальца.

— Пэм пыталась мне что-то сообщить, Ло.

Конечно, в тот момент я не поняла, о чем он говорит, и ответила:

— Лен, ты должен начать с самого начала.

И он начал рассказывать мне о Памэле Мэй Доналд, женщине, погибшей при крушении японского самолета, и о том, что она была его прихожанкой.

— Лен, — сказала я ему, — я искренне сочувствую твоей потере. Но я уверена, что сама Пэм не хотела бы, чтобы ты так из-за нее расстраивался.

Он как будто не слышал меня. Он принялся рыться в рюкзаке, который таскал с собой, как какой-нибудь школьник-переросток, а потом вытащил Библию и хлопнул ею по столу.

Я по-прежнему пыталась уточнить свою задачу.

— Ты хочешь, чтобы я отшлепала тебя этой штукой, или еще что-то?

Это было моей большой ошибкой. Лицо его густо покраснело, и он аж задохнулся, как выброшенная на берег рыба. У него очень выразительное лицо, которое, думаю, и заставляет людей ему верить, — такое впечатление, что он просто не может вам солгать. Его вид испугал меня, и я быстренько извинилась.

Он рассказал мне, как Пэм оставила это послание, это было одно из этих… как они называются? Иши? В общем, одно из сообщений, которые она и некоторые японцы оставили на своих мобильных, пока самолет падал.

— Оно должно что-то означать, Ло, — сказал он. — И, думаю, я знаю, что именно.

— Что, Ленни?

— Пэм видела их, Лола.

— Пэм видела кого, Ленни?

— Всех тех, кто не впустил Господа в свое сердце. Всех, кто после Вознесения останется здесь.

Понимаете, я воспитывалась в добропорядочной баптистской семье и в религиозном плане человек подкованный. В Библии есть мало такого, о чем бы я не знала. Люди могут порицать меня за то, чем я занимаюсь, но в глубине души я знаю, что Иисус не осудил бы меня. Как всегда говорит моя подруга Дениша (а она принадлежит к англиканской церкви), некоторые из лучших подруг Иисуса были жрицами любви. Как бы там ни было, еще и до того «черного четверга» Лен был одним из тех, кто верил в конец света. Одним из тех ребят, которые повсюду видят знаки того, что над нами нависла эта неминуемая беда: одиннадцатое сентября, землетрясения, холокост, глобализация, война с террором и все такое. Он действительно верил, что это всего лишь вопрос времени, когда Иисус заберет спасенных с собой на Небеса, оставив весь остальной мир страдать под игом Антихриста. А кое-кто верил, что Антихрист на земле уже сейчас. Что это генеральный секретарь ООН, президент Китая, один из этих арабов или мусульман или еще кто-нибудь. Потом они, конечно, говорили, что практически все, что показывают в новостях, можно считать таким знаком. Например, вспышка ящура в Великобритании или даже этот норовирус, поразивший все круизные суда.

Что касается меня, то я не знаю, как относиться ко всем этим делам с Вознесением, что в один прекрасный день все спасенные просто исчезнут на небесах, оставив одежду и все свое мирское имущество. Это кажется мне слишком большой проблемой. Зачем Господу забивать себе голову всем этим? Ленни давал мне эти книжки, «Ушедшие», ну, вы знаете, о чем я говорю, целая серия, где возрожденные христиане одним махом возносятся, а премьер-министр Великобритании в конце концов оказывается Антихристом. Я сказала ему, что прочла их, хотя на самом деле не читала.

Я налила себе крепкого напитка. Понимала, что буду занята тут еще по меньшей мере час. Иногда Ленни включал для меня свое радиошоу. Я делала вид, что слушаю, хотя не слушала никогда. Я скорее все-таки девушка по части телевидения, а не радио. Когда я только начала встречаться с Ленни, я считала его одним из этих голодных до денег евангелистов, ребят, которых показывают по телевизору, когда они пытаются заставить людей делать пожертвования своим священникам и рассуждают о том, почему необходимо отдавать церковную десятину, даже если вы живете на социальное пособие. Сначала я думала, что он какой-то мошенник, а у меня, должна сказать, с этой публикой свои счеты! Но, узнав его поближе, я пришла к мысли, что он и на самом деле начал верить во всю эту свою… Не хотелось бы называть это чушью собачьей, потому что, как я уже говорила, я официально отношусь к баптистской церкви, но я никогда не придавала особого значения всем этим разговорам насчет адского пламени и серы. Но это не отменяет того факта, что Ленни хотел присоединиться к большим мальчикам, могущественным ребятам типа доктора Лунда — того самого, с которым так дружил президент Блейк. Ленни отчаянно стремился к тому, чтобы заиметь свой евангелический круг слушателей. Предполагалась, что к этому должно привести его радиошоу, но за все годы, пока этим занимался, он не продвинулся так уж далеко. И делалось это также не просто ради денег. Уважение — вот чего хотел Ленни. Он устал быть аутсайдером, довольствующимся крохами и живущим на деньги своей жены.

— Послушай-ка вот это, Лола, — сказал он и прочел мне послание.

Смысл я не очень поняла. Мне показалось, что Пэм в основном переживала за свою собаку.

А потом он начал говорить, какое это было чудо, что те трое детей выжили и практически не пострадали.

— Это неправильно, Лола, — сказал он. — Они должны были умереть.

Я согласилась, что это было странно. Но тогда каждый находил это странным. Я думаю, что люди думали об этом, как об одном из тех безумных событий, которые просто в голове не укладываются. Как одиннадцатое сентября, например. Если только ты сам не был там и лично не пережил весь этот ужас. Но знаете, мне кажется, что люди в конце концов привыкают к чему угодно, верно? Вот недавно, например, в нашем квартале начали отключать свет и после всех бесконечных причитаний и проклятий просто поразительно, как же мы быстро с этим смирились.

— Мальчик. Этот мальчик… — все время бормотал Ленни.

Он прочел отрывок из Книги пророчеств Захарии, потом переключился на Откровения Иоанна Богослова. Ленни был большой специалист по Откровениям; в детстве у меня от этого мурашки по коже разбегались. Хочу сказать, это я своими словами поспособствовала тому, что он вбил это себе в голову. Понимаете, должна признаться, что иногда я разыгрывала из себя дурочку и Ленни это нравилось (черт, да им всем это нравится).

— Знаешь, Ленни, чего я никогда не могла понять? — сказала я. — Эти четыре всадника… Почему, собственно, всадники? Да к тому же еще и разных цветов.

Ну, Ленни тут застыл на месте, будто я произнесла что-то богохульное.

— Что ты сказала, Ло?

Я подумала, что снова брякнула что-то не то и разозлила его, так что стала внимательно следить за ним, на случай если он захочет на меня наехать. Он стоял неподвижно, словно статуя, и только зыркал из стороны в сторону.

— Ленни? — окликнула его я. — Ленни, милый, с тобой все в порядке?

Тогда он просто хлопнул в ладоши и рассмеялся. Я вообще впервые видела, чтобы Ленни смеялся. Он обхватил мое лицо ладонями и поцеловал меня прямо в губы.

— Лола, — сказал он, — думаю, ты попала в точку!

— Что ты имеешь в виду, Ленни? — спросила я.

Но он только сказал:

— Раздевайся.

Потом мы сделали это, и он ушел.

 

Ниже приводится запись текста радиошоу пастора Лена Ворхиса «Губы мои — голос Господа», вышедшего в эфир 20 января 2012 года.

Дорогие слушатели, нет необходимости говорить, что мы с вами живем в нечестивые, безбожные времена. Во времена, когда в наших школах замалчивают слова святой Библии в угоду антинаучной эволюционной лжи, когда многие вырвали Бога из своего сердца, когда разные содомиты, убийцы детей, язычники и фашиствующие исламисты имеют в нашей стране больше прав, чем добрые христиане. Когда Содом и Гоморра бросают тень на каждый аспект нашей повседневной жизни, а наши мировые лидеры изо всех сил стараются выстроить культуру всеобщей глобализации в угоду Антихристу и под его покровительством.

Мои добрые слушатели, у меня есть для вас хорошие новости. Я располагаю доказательством того, что Иисус слышит нас, что Он внемлет нашим молитвам и что это лишь вопрос времени, когда Он заберет нас к себе.

Слушатели, я хочу рассказать вам одну историю.

Жила-была одна хорошая женщина. Звали ее Памэла Мэй Доналд, и была она доброй, богобоязненной женщиной, которая впустила Иисуса в свое сердце всеми фибрами своей души.

Эта женщина решила отправиться в путешествие, чтобы навестить свою дочь в дальних краях, в Азии, если быть точным. И не знала она, пакуя чемодан, целуя мужа и прощаясь с родной церковью, что ей предстоит стать частью плана Господа нашего.

Села эта женщина в самолет… Она села в самолет в Японии, и самолет этот упал, сброшенный с воздуха на землю силами, о природе которых мы можем только гадать.

И когда она умирала, когда лежала на холодной и твердой чужой земле, когда вместе с кровью из ее жил вытекала последняя жизнь, Господь заговорил с ней, мои слушатели, и передал ей свое послание. Совсем как тогда, когда Господь заговорил с пророком Иоанном на острове Патмос, когда Он послал ему видение семи печатей в Откровениях. И Пэм, мои слушатели, записала это послание, чтобы у нас с вами появилась возможность понять, что хотел сказать Господь.

Иоанн говорил, что первые четыре печати придут в виде четырех всадников. Мы знаем — и это общепризнанный факт, — что четыре этих всадника будут присланы с божественной целью. И со слов пророка Иезекииля нам известно, что цель эта — наказать маловерных и безбожников. Всадники принесут на землю чуму, голод, войну и панику; они будут предвестниками великих бедствий и страданий.

Многие люди верят, мои слушатели, что печати уже сорваны, и должен признать, что, судя по тому, что сейчас творится в мире, трудно в это не поверить. Но Пэм было показано, что Бог в мудрости своей только теперь срывает печати.

В своем послании ко мне — а Памэла Мэй Доналд как мудрая женщина адресовала его именно мне, мне лично — она сообщает, что четыре всадника уже здесь. Здесь, на земле. Уже умирая, она сказала: «Мальчик, мальчик, пастор Лен, предупредите их…»

Вы все видели новости по телевизору. Вы все видели трех выживших детей — а может быть, их было четверо: из-за того хаоса в Африке, о котором всем известно, мы точно не можем знать, что больше никто не спасся. К тому же все вы наверняка знаете: эти трое детей не могли выжить в таком катаклизме, оставшись практически целыми и невредимыми, — это просто невозможно. Эти трое являются единственными выжившими, я подчеркиваю это, мои слушатели, потому что это очень важно, единственными уцелевшими. Даже специалисты, расследующие эти крушения, не могут найти этому объяснение, равно как и доктора с медицинскими экспертами, которые просто не понимают, как эти дети могли спастись.

Мои верные слушатели, я считаю, что эти дети были взяты духами тех четырех всадников.

«Пастор Лен… — сказала Памэла Мэй Доналд. — Мальчик. Мальчик…» Кого еще она могла иметь в виду, кроме как того японского мальчика, которому удалось выжить?

Все ясно как белый день. Это послание просто не может быть еще более понятным. Господь милостив, мои слушатели, и он не собирается озабочиваться помутнением нашего рассудка. Он просто великодушно показал нам еще одно доказательство того, что все, сказанное мною, правда. В главе 6 Откровений, стих первый и второй, сказано:

И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри.

Я взглянул, и вот, конь белый…

Белый конь, мои слушатели. А теперь спросите себя… какого цвета была эмблема на самолете компании «Мейден Эйрлайнс», который упал во Флориде? Это белый голубь. Белый.

И когда Агнец снял вторую печать, я слышал второе животное, говорящее: иди и смотри.

И вышел другой конь, огненно-рыжий…

Какого цвета была эмблема на самолете компании «Сан Эйр»? Красная. Вы все это видели, дамы и господа. Цвета коммунизма. Цвета войны. Цвета крови, мои добрые слушатели.

И когда Агнец снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри.

Я взглянул, и вот, конь вороной…

Действительно, эмблема британского самолета, упавшего в море, ярко-оранжевого цвета, это правда. Но какого цвета, спрошу я вас, была надпись на борту этого самолета? Черная, мои слушатели. Черная.

И когда Агнец снял четвертую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри.

И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя Смерть.

Мы все знаем, что в первоисточнике цвет коня смерти был записан как khlōros, что в переводе с греческого означает «зеленый». А эмблема разбившегося африканского самолета — какого цвета была она? Правильно. Зеленого.

Я знаю, что очень многие могут возразить мне, они скажут: «Но, пастор Лен, это могло быть простым совпадением». Но Господь-то не допускает совпадений. Мы знаем это наверняка.

Будут и другие знамения. Много знамений, дамы и господа. Будет война, будет чума, будет конфликт, и будет голод.

Суд Божий спустился на землю. А когда Царь Царей откроет шестую печать, избранные получат спасение и займут по праву принадлежащее им место рядом с Иисусом в Царстве Небесном.

Пришло наше время. Знамения ясны и понятны. Они не могли быть яснее, даже если бы Господь обвязал их красной ленточкой и протрубил о них с Небес.

И я спрашиваю вас, мои слушатели, мои добродетельные слушатели: готовы ли вы?

 

Я не могу включить сюда содержание всех сайтов, посвященных теориям заговора, появившимся после «черного четверга», однако одним из наиболее красноречивых авторов «альтернативных теорий» был писатель и самозваный уфолог Симеон Ланкастер, среди книг которого, самостоятельно им изданных, были «Пришельцы среди нас» и «Рептилии в Палате лордов». Ланкастер отказался беседовать со мной, а впоследствии отрицал, что каким-либо образом оказывал влияние на действия Пола Крэддока.

Ниже приводится короткая выдержка из записи в блоге с его веб-сайта, aliensamongstus.co.uk, которая была сделана 22 января 2012 года.

Интервенция инопланетян:

«Черный четверг — какие нам еще нужны доказательства?»

Разбились четыре самолета. На четырех континентах. Эти события приковали к себе внимание всей мировой прессы, КАК НИ ОДНО ДРУГОЕ СОБЫТИЕ ЗА ВСЮ ИСТОРИЮ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. И этому не может быть никакого другого объяснения, кроме как то, что Другие, лазутчики из иных миров, решили ЗАХВАТИТЬ ВЛАСТЬ на Земле и ПРОДЕМОНСТРИРОВАТЬ это нам.

Попомните мои слова: лишь вопрос времени, когда Маджестик-12 осуществят прикрытие этого на самом высоком уровне. Они станут отрицать наличие в отчетах о катастрофах указаний на какие-то «сверхъестественные» их причины. Подождите, и вы сами увидите. Они уже говорят, что в крушении африканского самолета виноваты пилоты. Утверждают, что причиной катастрофы в Японии был выход из строя гидравлической системы. Но мы-то знаем, что это не так. ОНИ БУДУТ НАМ ЛГАТЬ. Они будут лгать, потому что они В СГОВОРЕ с нашими внеземными повелителями. Просто удивительно, что этих троих детей (если это вообще дети) еще не забрали для защиты в лаборатории (см. возможные места их расположения).

Давайте рассмотрим доказательства.

Четыре самолета

Четыре??? Известно, что шансы человека выжить во время авиакатастрофы оцениваются как один к 27 миллионам. Так какова же вероятность того, что на ЧЕТЫРЕХ самолетах, разбившихся в один и тот же день, окажется ТРОЕ выживших? Шансы на это настолько мизерные, что и посчитать трудно. Нет. Это была преднамеренная акция. Террористы? Тогда почему до сих пор никто не взял на себя ответственность за содеянное? ПОТОМУ ЧТО ТЕРРОРИСТЫ НЕ ИМЕЮТ К ЭТОМУ НИКАКОГО ОТНОШЕНИЯ. Ответственность за это несут совсем другие.

Яркие вспышки света

Почему по крайней мере двое из пассажиров рейса «Сан Эйр» в своих посланиях упомянули, что видели вспышки яркого света? Ведь НЕ БЫЛО никаких свидетельств взрыва или пожара на борту. Или свидетельств разгерметизации. ОБЪЯСНЕНИЕ МОЖЕТ БЫТЬ ТОЛЬКО ОДНО. Известно, что некоторые летательные аппараты пришельцев в форме буквы V видели только после появления в небе ярких огней. Так что ЯРКИЙ СВЕТ в кабине — это явное указание на присутствие Других.

Почему дети?

Единственное, с чем могут согласиться буквально все, это то, что НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ трое детей не могли выжить в этих катастрофах. И тем не менее.

Так почему же Другие выбрали именно детей? Я думаю, это объясняется тем, что как вид мы выкармливаем свое потомство, но не только это: нашей первой реакцией в любом случае будет заботиться о них и ЗАЩИТИТЬ.

Мы знаем, что излюбленным методом атаки Других являются инфильтрация и ХИТРОСТЬ. Было бы слишком очевидно вновь вводить себя в ПРАВИТЕЛЬСТВА. Они пробовали делать это ранее, и их оттуда ВЫБРОСИЛИ! Они здесь, чтобы наблюдать за нами. И мы не знаем, каким будет их следующий ход. Эти Трое будут контролироваться инопланетными силами путем воздействия на их сознание и тела, и со временем мы увидим, как это проявится.

Эти дети были ИМПЛАНТИРОВАНЫ, и они следят за тем, что мы будем делать.

ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ ЕДИНСТВЕННЫМ ОБЪЯСНЕНИЕМ СЛУЧИВШЕГОСЯ!