Словно грохнувшись с высоты, Кирис судорожно дернулся на кровати. Сердце часто колотилось, грудь вздымалась в тяжелом дыхании. Кошмар? Определенно, ему что-то снилось. Нет, не кошмар. Что-то… странное. Необычное. Нечеловеческое… да, вот подходящее слово. Нечеловеческое. Будто что-то огромное и равнодушное уставилось на него, пронзая насквозь холодным немигающим взглядом. Равнодушное – но в то же время и любопытствующее.

Тьфу ты. Нервы словно гхаши погрызли. Скоро он начнет плакать ночами в подушку и звать маму, как сопливый пацаненок. Нельзя так. Успокойся, дебил!

В комнате стояла кромешная беззвучная тьма. Кирис спустил босые ноги на теплый деревянный пол и дошлепал до окна. Приотдернув легкую, но совершенно не прозрачную для света штору, он выглянул наружу. Все та же темень, почти не разгоняемая радужными небесными переливами, куда боле сочными и живыми здесь, в Хёнконе, чем в Барне. Вот странно: хаотично меняющиеся разводы вроде бы и глазами хорошо видны, а ни звезды не скрывают, ни света не дают. Сколько бы раз он ни смотрел на небо после Удара, все равно не мог его понять. Нужно паладаров спросить. Или учителей, когда те появятся.

Судя по освещенности, уже далеко за полночь, но до рассвета не близко. Спать не хотелось. И то верно: он вырубился сразу, как рухнул на кровать. Сил хватило, только чтобы раздеться: накрепко вбитая отцом заповедь не спать на кровати в уличной одежде выветриваться не собиралась. Когда они вернулись с Фучи – в два часа дня, в три? Он не запомнил. После того, как его приподняло и швырнуло в дерево взрывом, память заволакивала густая пелена тумана. Последнее, что отчетливо помнилось: странное ощущение в ноге, словно что-то звенит перед ней, опустившийся взгляд успевает выхватить отблеск тонкой металлической нити в густой траве, сухой громкий щелчок… и все. Он успел отпрыгнуть? Тут память отказывала. Более-менее она что-то сохранила начиная с возвращения в больницу. Вот ведь бред какой: выписаться и в тот же день угодить обратно! Или ему все приснилось?

Кирис пощупал левое плечо, ощутив под пальцами гладкие полоски пластыря. Нет, все наяву. Значит, не помстилось, и как он рявкнул вчера на Фучи. Зря. Она же о нем заботилась. Конечно, девчонки никогда меру не знают (ага, много ты знаешь о девчонках…), но все-таки хотела как лучше. Нужно утром извиниться.

В животе забурчало, и кишки тут же свело острым приступом голода. Жрать. Нужно что-то съесть. Кирис, разумеется, мог спать на голодный желудок – дома (вернее, в Кайтаре) такое случалось довольно часто. Но на сей раз внутренности словно взбесились, голодные рези скручивали их одна за другой. Как включить свет? Ххаш, он не запомнил, где выключатель, а шариться впотьмах сложно. Восстановив в памяти картину комнаты, он почти на ощупь добрался до места, где стоял холодильник. Вдруг там есть что-то? Типа минибара в гостинице, где они останавливались по дороге из Кайтара. Хоть какую-нибудь сухую булку, пусть даже втридорога…

Дверца холодильника щелкнула, приоткрываясь, и в глаза ударил яркий свет. Щурясь, Кирис вгляделся. Действительно, на верхней полке лежали какие-то коричневые сардельки в пластиковой коробке. На крышке на катару значилось "Концентрат пищевой белковый, готовый к употреблению. Ореховый вкус". Парень открыл коробку и принюхался. Не пахло ничем. Ну, вряд ли в холодильник положили отраву. Он вытащил одну сардельку и осторожно надкусил. Вкус и в самом деле оказался приятно-ореховым, не сладким, а каким-то слегка терпким и даже кисловатым. Кирис быстро сжевал батончик целиком, потом прикончил еще один. Спазмы в кишках заметно ослабли, а потом прекратились вовсе. Забавная штука, и вкусная. Интересно, сколько за нее возьмут денег? Он убрал упаковку обратно и только теперь заметил лежащий рядом листок бумаги.

"Дэй Сэйторий", – значилось там ровным идеальным почерком на кваре, – "на случай, если начнутся необъяснимые приступы голода, я поместил в холодильник временный запас пищевого концентрата. Ешь сколько потребуется, я восстановлю запас. Есть гипотеза, что приступы могут оказаться связанными с вашим с дэйей Винтаре особым состоянием. У нее в холодильнике тоже имеется запас с инструкцией, можете делиться друг с другом при необходимости. Если не хватит, свяжитесь со мной через терминал. Дзии.

Дополнение: концентрат проходит по разряду жизненно необходимых продуктов, а потому бесплатен. Однако не злоупотребляй без необходимости. Желудочно-кишечный тракт нуждается в пище обычной консистенции, без нее начнутся расстройства".

Кирис хмыкнул. Ну, спасибо и за то. В свете холодильничной лампочки он обнаружил у двери выключатель и зажег свет. Подняв и повесив на стул скомканную одежду (за такое свинство отец точно отвесил бы подзатыльник!), он уселся на кровать и принялся думать.

Спать не хотелось ни в одном глазу. Заняться, что ли, чем-нибудь? Парень с сомнением посмотрел на висящий у изголовья терминал. Можно, конечно, освоить наконец-то систему… Кирис коснулся пальцем экрана, и тот послушно зажегся, продемонстрировав текущее время (всего-то половина второго), а также стандартный набор квадратов с картинками – информационных блоков, как их в больнице называла Дзии. Кстати, "называла" или "называл"? Он вообще-то неб, то есть паладарский компьютер. Управляемая им роботетка говорила о себе в женском роде, а записка написана в мужском. Хотя не пофиг ли? Кирис дотронулся сначала до блока "Окружающая среда", а когда тот развернулся на весь экран – до "Погоды". Так, вроде пока сухо, хотя к следующему вечеру обещают дождь с туманом. И прохладно – всего пятнадцать градусов. Сходить, что ли, погулять на свежем воздухе? Фучи тоже нужно выгуливать, в одиночку еще заблудится или в обморок упадет, но с ее скоростью тащиться жутко тоскливо. А ноги размять хочется. Хм… Он вызвал на экран карту и принялся вертеть ее взад и вперед. Смотаться на Ланту, что ли? Посмотреть, что там и как. К монастырю и Большому Теллеону тащиться неохота, тем более что освещение там вряд ли есть, а во тьме какой интерес? Но со скал в южной части острова можно увидеть красивый рассвет. Главное, ноги в сумерках не переломать – и еще чтобы транспортные терминалы работали и по ночам… Или нет, лучше не рисковать: вдруг здесь комендантский час, и Райника заупрямится, а то и вовсе полиции его сдаст. Да, и вот смеху-то будет, если на еще одну растяжку напороться! Нет, хватит уж невезения в один день.

Подумав, Кирис натянул рабочий комбинезон – наверняка на воде куда холоднее из-за ветра, чем на суше – и вышел из комнаты. В коридоре стояла такая же тьма, но не успел он сделать и шага, как под потолком сама собой вспыхнула лампа. Недоверчиво покосившись вверх, Кирис пошел по коридору, а потом и по лестнице, приветствуемый все новыми и новыми лампами (старые сами по себе тухли позади – а ведь классно придумано, чтобы электричество экономить!) На улице, однако, фонари не горели, лишь от светильника над входом распространялся световой ореол, и парень побрел по дороге, аккуратно нащупывая подошвой асфальт, прежде чем поставить ступню. А вдруг сейчас появится патруль, и его спросят… Ххаш! Да пусть спрашивают. Он не на охоту вышел, а просто гуляет. Одно дело тырить кошельки у жирных гусаков, которым пара сотен леер – тьфу, карманные расходы, и совсем другое – крысятничать у простых работяг, которые за втрое меньшие деньги декаду пашут. И вообще он Рисе обещал исправиться, а раз слово дал, придется держать.

Постепенно глаза приноровились к темноте. Он бездумно шагал по дороге, глядя на переливающееся разводами небо и на редкие огни, горящие тут и там на Колуне. Налетающий с океана бриз оставлял на губах привкус соли. Кирис наслаждался упругостью шага и странным радостным ощущением, переполнявшим тело словно после глотка дешевого, но забористого пойла. Хотелось идти вот так и идти вечно, всегда…

Когда он сообразил, что забрался в совершенно незнакомую местность, прошло много времени – Кирис даже не сумел сообразить, сколько. Загадочная легкость и энергичность тела вдруг кончились так внезапно, словно кто-то повернул выключатель. Запнувшись о выбоину и чуть не полетев кубарем, парень с изумлением огляделся. Чернеющий к югу на фоне неба пик Подды с ярким фонарем на вершине, да и начинающее светлеть на востоке небо позволяли сориентироваться по сторонам света, но тем привязка к местности и ограничивалась. Вдоль улицы стояли мертвые заброшенные строения – деревянные двух- и трехэтажные дома. Старые гнилые постройки, трущобы, наверняка предназначенные под снос. По столбам и крышам тянулась мешанина электрических и телефонных кабелей. Кирис довольно отчетливо различал их, хотя света вокруг вроде бы не прибавилось. Ну и куда он забрел? Так, шел вроде бы строго на восток, параллельно побережью, следовательно, нужно просто развернуться на сто пятьдесят таби и пойти обратно. Авось не заблудится, даже если в задумчивости пару раз сбился с прямой. В крайнем случае можно просто выйти к проливу и берегом вернуться к Звездной набережной, а то и найти транспортный терминал и попросить Райнику довести его до дома (ладно уж, пусть за денежку).

Кирис решительно двинулся по дороге, но тут же снова запнулся и чуть не рухнул на землю. Асфальт скрывался в кромешной темени, и, ощупав его руками, он обнаружил рядом несколько больших трещин и провалов. Ой-ёй. Как бы ноги не переломать на таких ухабах. Но как он сюда-то добрался? Парень еще раз обвел взглядом местность и убедился, что почему-то прекрасно видит провода, железные крючья от бельевых веревок, вбитые в стены домов, ржавые жестяные пластины – бывшие номера домов, а кое-где и сохранившиеся оцинкованные подоконники. А вот все остальное почему-то терялось во мраке. Он зажмурился, потряс головой – и замер в остолбенении.

Не открывая глаз, Кирис повернул голову влево и вправо. Ходер! Он действительно прекрасно видел провода и крючья – а заодно и валяющуюся между домами старую лопату, и железное колесо тачки, и мятую медную миску, полузасыпанную грязью… Он видел – а глаза оставались закрытыми! Сердце заколотилось в приступе неожиданной паники, и он до боли прикусил губу, чтобы прийти в себя. Так, тихо. Не дергайся. Думай логически. Ты, конечно, дебил и хулиган уличный, но все-таки в Хёнкон попал, значит, не совсем идиот. Что общего у всех видимых предметов? Материал, конечно же. Они металлические. Значит, металл он различает, а дерево – нет. Почему? Вот если бы ему в башку встроили небольшой радар, все было бы понятно, а так… А почему бы и нет? Непонятная штука, которую паладары называют "псевдоэффектором", внутри него сидит. Если она родственница волютам, то тоже должна прекрасно видеть радиоволны. Во всяком случае, точно известно, что волюты первым делом набрасываются на радиостанции, радиолокаторы и прочую электрическую фигню. Вот и все, ничего страшного. Не страшнее, во всяком случае, чем ощущение Фуоко. Кирис прислушался к себе и, уловив знакомый нотный хорал, ткнул пальцем в соответствующем направлении. Вышло куда-то на юго-восток, совсем в иную сторону от общежития. Сместившись на пару шагов, он попробовал снова. Выпал север. Вот ведь дурная "третья метрика"!…

Ладно. О новой способности паладарам он пока что не расскажет. Риса – классная девчонка, но не надо забывать, что она еще и Карина Мураций, глава Университета. Незачем ей переживать лишний раз, у нее и своих забот хватает, а ведь еще и исследовать захочет!… Что, ехидно спросил он себя, все-таки не веришь паладарам? Думаешь, тебя здесь как подопытного хомячка держат?… Да нет, конечно, верит. Просто предыдущая жизнь научила простой истине: держи язык за зубами, если не хочешь неприятностей. Расскажет он. Потом. Когда к слову придется. А сейчас нужно выбираться назад. Конечно, можно дождаться рассвета, но до него еще час, не меньше. Ладно уж, как-нибудь доберется и так, пусть даже и по ухабам.

Осторожно ступая по покрытому буграми и трещинами асфальту, Кирис двинулся в обратном направлении. Однако не прошел он и десятка шагов, как в стороне вдруг мелькнул огонек. Кирис присмотрелся: свет он тоже видел с закрытыми глазами, хотя и неясно, на грани видимости. Ориентируясь по проводам и немногим металлическим деталям, он углубился в проход между домами. Постепенно огонек разгорался все ярче и шагов через двадцать превратился в почти ослепительную желтую точку. Оступаясь, Кирис уперся ладонями в стену дома и на ощупь нашел оконную раму, закрытую ставнями. Обнаружив пальцами щель, он приник к ней – и отпрянул, зашипев от неожиданности: глаз резануло ослепительной вспышкой. Какое-то время парень приходил в себя, после чего сообразил, что световое пятно пропало. По крайней мере, с закрытыми глазами увидеть его уже не получалось. Приоткрыв веки, он разглядел тусклый лучик света, сочащегося меж ставен, такой слабенький, что уже в метре почти неразличимый. Решив попробовать еще раз, он осторожно, готовый в любой момент зажмуриться и отпрянуть, снова припал к щели – и разглядел обычный конус света, упирающийся в потолок от поставленного на попа карманного электрического фонаря. И никаких вспышек.

Оглядевшись по сторонам, Кирис понял, что и металлические детали видеть перестал. Больше не различались ни жестяная табличка на стене, ни валявшийся на земле рулон металлической сетки, ни провода, тянувшиеся вдоль улицы. Странная способность пропала так же неожиданно, как и проявилась. Каццо в рот из-под колена! Только он обрадовался! Ну, что делать. Нужно выбираться обратно на дорогу…

Стоп. А откуда взялся включенный фонарь? Район полностью заброшен, в скором времени здесь пройдут бульдозеры и молотилки паладаров. Глухая ночь, никаких признаков работ поблизости – и фонарь? Кто и что здесь забыл? Кирис замер. Уличные инстинкты, выпестованные в трущобах Барны, внезапно в голос завопили об опасности. Кроме них с Фуоко, в Хёнконе присутствуют лишь полицаи и строительные рабочие. Немногие исключения типа ставрийских кураторов-воспитателей не в счет. Охранникам здесь и сейчас делать нечего, рабочим тоже, и фонарь явно не могли забыть с прошлой ночи: села бы батарейка.

Кто-то ведь поставил на Подде растяжку с гранатой – вполне возможно, те же люди, что прямо сейчас находятся рядом. Нужно срочно сматываться, пока его не услышали. Кирис принялся медленно красться к дороге, стараясь ступать как можно тише – и тут с треском сломалась сухая ветка куста, неудачно зацепившаяся за рукав. От неожиданного громкого звука Кирис в панике рванулся уже напролом. Выскочить на дорогу – а там асфальт, пусть догоняют, уж бегает-то он получше многих… Раздавшийся позади тихий двойной свист лишь подстегнул его. Запинаясь и с трудом удерживаясь на ногах, он вспугнутым зайцем понесся по улице. Сзади что-то негромко хлопнуло, еще и еще, и над ухом неприятно просвистело. Пуля. В него стреляют?! Ххаш!…

Что-то большое и мягкое бесшумно врезалось в него на полном ходу, бросив на землю и окутав тяжелой мягкой пеленой. Кирис отчаянно забарахтался, пытаясь высвободиться, но безуспешно. Его перевернуло, приподняло и словно бы вдавило в кресло с проминающейся спинкой и длинной подставкой под ноги. Окружающая темнота осветилась бледно-серым светом, и еще через пару секунд паники он осознал, что находится внутри такой же капсулы, что везла его с места крушения самолета. Перед глазами зажегся экран.

– Кир, – укоризненно сказал с него генерал Саматта Касарий, – ну вот объясни, как ты умудряешься с такой частотой вляпываться в неприятности? До сих пор мне казалось, что абсолютный чемпион по этой части – Кара… Карина Мураций, но ты ее рекорд перекрыл меньше, чем за декаду.

Кирис часто задышал и расслабился. Боэй. Его опять всосал боэй. Ничего страшного, такое мы уже проходили. Куда лучше, чем пуля между лопатками.

– Я просто гулял… – выдавил он через пересохшее горло.

– Ага, а парень, что палил в тебя из снайперской винтовки с глушителем и ночным прицелом, просто случайно нашел ее на дороге и просто случайно направил в твою сторону. А если всерьез?

– Но я честно просто гулял!…

Саматта поморщился.

– Ладно, Кир. Если не хочешь говорить, допрашивать не стану. Я большой грубый полицейский, ты таких не любишь на уровне подсознания, все равно правды не скажешь. Ты под личным патронажем ректора, вот с ней и объясняйся. Скажи только – Фуоко где-нибудь поблизости не ошивается? Ее спасать не нужно?

– Понятия не имею. Дрыхнет, наверное, в общаге, – угрюмо ответил Кирис. Наверное, Саматта не заслужил таких ответов, он все-таки дядька неплохой, но сейчас он представитель закона. А с полицаями нужно базар фильтровать как следует. Расскажет он все, когда сообразит, как про ночное полузрение промолчать половчее.

– Хорошо. Ну, раз ты просто гулял, то не обидишься, если я эвакуирую тебя к… э-э, общаге? Окажи мне личную любезность, посиди дома до рассвета, ладно?

И прежде чем Кирис успел отреагировать, генерал пропал. Вместо него зажглась схематичная карта Хёнкона с точкой, мигающей в районе восточного Колуна, а ниже начало убывать время. Если верить ему, до точки назначения оставалось чуть меньше двух минут. Вот ведь блин! Вышел развеяться, что называется! В животе опять остро засосало от голода. Странно, недавно ведь нажрался…

"Карина, контакт. Саматта в канале. Не слишком занята?"

"Карина в канале. Да, Мати?"

"Разобралась со свои королем?"

"Еще до полуночи. Но он не мой, а общественный. Главная ценность Кайнаня, светоч человечества, средоточие всяческих достоинств, все такое. Я лично его даже стажером-помощником секретаря не взяла бы. Ну ладно, в науке в целом он разбирается так же хорошо, как я в физике субатомных частиц. Но вот объясни, почему здесь считается, что королю не обязательно понимать даже базовые основы экономики собственной страны? Он ведь даже об основных отраслях кайнаньской промышленности представления не имеет!"

"Стихи складывать умеет? В танцах разбирается? Ритуалы знает? Наложниц и королев в достатке содержит? Детишек завел штук шесть-семь, чтобы династия не заглохла? Все, программа выполнена, больше ничего не требуется. Ты же наверняка изучала политические системы Могерата, и сама должна понимать, что король не более чем ширма. Левый министр, Правый министр, регент иногда – вот кто главные".

"Да помню я. И все равно не понимаю: он все-таки глава государства, пусть и номинальный! А ведь пень пнем – о чем ни спроси, пустой взгляд…"

"Не все у нас любознательные умнички, как ты. Или как твои шустрые подопечные".

"Мати, что опять случилось? Они же под присмотром в общежитии!"

"Если бы. Малыш каким-то хреном прошел мимо боэй, присматривающего за зданием, и только что обнаружился в заброшенном районе в трех верстах".

"Он жив?!"

"Расслабься. Цел и невредим, но умудрился опять попасть в историю. Мы с Мариси и ребятами Стораса запустили боэй на прочесывание Подды и Колуна мелким ситом. И почти тут же наткнулись на людей, тайно, в ночи, пробирающихся по развалинам к явно одной точке. Пока за ними следили, словно из воздуха возник твой подопечный и сразу сунулся к месту сбора. Я до сих пор в затылке чешу – посмотри, как с точки зрения одного из боэй выглядело его появление…"

У крыльца общежития боэй довольно неласково высадил, точнее, вывалил его на холодное каменное крыльцо и без дальнейших церемоний растворился в кромешной мгле за кругом, очерченным фонарем у входа. Тихо ругнувшись вслед, Кирис потер ушибленную задницу, потом повозился и устроился сидеть на краю ступеньки. Спать по-прежнему не хотелось, и хотя желудок опять начало сводить приступами голода, возвращаться в комнату не тянуло. Хотя, наверное, и стоило: пальнет сейчас из темноты снайпер по неподвижной мишени, вот и материал для траурной кремации… Но странный зуд внутри, временно ослабший во время унизительной транспортировки, не проходил. Немного посидев, парень поднялся и начал прохаживаться взад и вперед. Выйдя за пределы освещенного пространства и немного подождав, чтобы глаза снова привыкли к темноте, он опустил веки и принялся водить головой из стороны в сторону. Нет, ничего не просматривалось. Но не могло же ему причудиться!

Кирис вернулся ко входу и снова сел на ступеньку.

– Дубина! – вслух сказал он себе. – Торчок контуженный, глюков нахватавшийся. И альфонс к тому же, за богатенькой невестой гоняющийся.

– И дебил! – добавил из-за спины сердитый девичий голос. Кирис вскочил, как ужаленный, и нос с носом столкнулся с Фуоко. Та, в шортах и майке, стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на него, вздернув нос. Три седые пряди справа в свете фонаря словно светились белым. Выражением лица она напомнила ту, старую Фуоко, школьную принцессу и задаваку. – Я тебе деньги в карманы сую, чтобы в койку затащить? Щас как дам по башке! Я из семьи ушла, забыл? Я больше не Деллавита, а Винтаре.

– Э-э… – как всегда, в критические моменты язык Кириса превратился в чугунное бревно. – Ты чего? Я же просто так…

– А я просто переэдак! – отрезала девушка, отворачиваясь. – Если думаешь, что навязываешься, а я сама дура непонимающая, можешь валить, куда хочешь. Тоже мне, нашлась шпана комплексующая! Мне для полного счастья слёзки мужикам утирать не хватало!

Она резко села, словно рухнула, на ступеньку, уперлась локтями в колени, поставила подбородок на кулаки и замерла, нахохлившись. С минуту Кирис нерешительно переминался позади с ноги на ногу. Потом, решив, что остротой языка с ней состязаться все равно бессмысленно, наклонился и указательными пальцами ткнул в бока под ребрами. Девушка дернулась и тихо взвизгнула.

– Ты офигел? – угрожающе поинтересовалась она.

– Защекочу, если ругаться продолжишь, – пообещал Кирис. – Ты чего не спишь?

– А ты чего не спишь?

– Жрать захотелось, вот и проснулся.

– И пошел ночной магазин поискать? Ха, рассказывай!

– Да меня в самом деле на жрачку пробило! Ваххароном поклясться?

– Не врешь? – Фуоко искоса глянула на него. – Ну, на.

Только сейчас Кирис заметил, что в ее кулаке зажат обгрызенный батончик, точь в точь такой же, как в холодильнике. Точно, Дзии же писал, что у нее такие же есть. Девушка протянула брикет, и Кирис, подстегнутый очередным спазмом в животе, откусил приличный кусок, щелкнув зубами совсем рядом с ее пальцами.

– Как псина бездомная на еду кидаешься, – констатировала подруга, засовывая в рот остаток. – Ну, может, и не врешь. Мне тоже посреди ночи лопать жутко захотелось. И спать совсем не хочется. Что-то я забыла время на терминале посмотреть…

– Полчетвертого где-то. Или четыре. Светать скоро начнет, – прожевав, Кирис сглотнул и уселся рядом.

– Угу. Кир, ты как? Днем совсем плохо выглядел, словно помрешь вот-вот.

– Да все в норме. Сейчас вот прогулялся немного, даже не шатает нисколько. И рука не болит, – он осторожно погладил пальцами пластырь на левом локте.

– Ну-ка, дай потрогаю, – Фуоко потянулась через него к больной конечности – и вдруг громко охнула.

Кирис тоже дернулся и задохнулся: солнечное сплетение словно ожгло огнем. От ладони Фуоко к его животу протянулась небольшая, но ярко сияющая дуга неправильной формы, словно между электродами на уроках физики. Запахло паленой тканью. Девушка резко отдернула руку, и дуга пропала. Друзья ошеломленно переглянулись.

– Ты чего? – почему-то шепотом спросил Кирис.

– Это ты чего! – таким же шепотом откликнулась Фуоко. – Я вообще ничего не делала!

– Ага, только током меня долбанула…

Кирис дотронулся до живота, но никакой боли не ощутил. В комбинезоне под пальцами обнаружилась крохотная дырка.

– Ну-ка, еще раз, – велел он. – Аккуратно!

Фуоко осторожно, словно к раскаленному металлу, протянула указательный палец и дотронулась до его обнаженного левого предплечья. Ничего. Никаких молний. Осмелев, она двинула палец дальше, и с него в сторону груди Кириса тут же протянулась тонкая пляшущая ниточка разряда. Она совсем не походила на дугу, извиваясь в воздухе петлями и кольцами, словно сумасшедшая.

– Больно? – снова шепотом осведомилась девушка.

Кирис прислушался к себе, потом слегка наклонил корпус. Ниточка заметалась еще сильнее, превратилась в толстую дугу – и вдруг пропала.

– Сейчас ни капли не больно, – сообщил он. – А что ты сделала?

– Да ничего! Оно само все…

Фуоко положила ладонь ему на грудь, провела по животу. Новых разрядов и искр не появилось.

– Странно, – пробормотала она. – Кир, в самолете вот точно так же случилось. Ни с того ни с сего молнии во все стороны…

– Ну ты и бырбыр-девочка! – усмехнулся Кирис.

– А?

– Бырбыр-девочка, – повторил он. – У нас в детстве пацаны так электрогенераторы на бензине называли – "бырбыр". Ты теперь ходячая динамо-машина.

– А почему сразу я? – возмутилась Фуоко. – Может, от тебя током бьется, а не от меня! Ток, между прочим, идет между разностью потенциалов! Может, во мне электричества больше, а может, и в тебе!

– Щас проверим. Фучи, помнишь, ты свечение между ладонями вызывать умела? Ну-ка попробуй.

– Свечение? – Фуоко с сомнением посмотрела на руки и сложила ладони лодочкой. – Давно как-то не получалось. Сейчас…

Она нахмурилась, и в ее руках вспыхнул огонь, белый и такой яркий, что Кирис отшатнулся. Прищурившись, он разглядел, как меж ладоней пляшет большой светлячок, окруженный короной мелких молний, тающих в окружающем воздухе. Несколько секунд девушка пораженно смотрела на него, потом вскрикнула и отпихнула от себя.

От новой вспышки, на сей раз красной, Кирис почти ослеп и ненадолго потерял возможность видеть происходящее, так что причину шарахнувшего по ушам раската грома не увидел. Когда зрение постепенно вернулось, он разглядел, что Фуоко сидит, съежившись и мелко дрожа, а по освещенному асфальту перед ней в темноту змеится хорошо заметная оплавленная полоса.

– К-к-кир… – запинаясь, пробормотала девушка. – Что… что это? Откуда?…

Кирис наклонился и осторожно пощупал землю. Асфальт казался горячим и ощутимо проминался под пальцами.

– Нет, – задумчиво сказал он, – ты вовсе не бырбыр-девочка. На просто "бырбыр" такое уже не тянет. Фучи, и давно ты научилась файерболлами швыряться? Может, ты еще и ледяной дождь насылать можешь? А что, читал я как-то в книжке – магия, типа, воздуха и воды, всякое такое. Девочка-волшебница, ага!

Фуоко шмыгнула носом и зажмурилась. Ее лицо стало совершенно несчастным. М-да. Похоже, шутка не удалась. Кирис подвинулся к подруге и, поначалу осторожно, чтобы снова током не шарахнуло, взял за плечи.

– Ну-ну, Фучи, успокойся, – сказал он, стараясь подражать когда-то виденному по телевизору герою. – Все хорошо.

В ответ та лишь слегка задрожала и всхлипнула. Ну вот. И как ее теперь успокаивать? Вот, блин, девчонки-плаксы…

По асфальту прозвучали быстрые легкие шаги, и Кирис вскинул голову. Кого несет посреди ночи?

– Ну, деятели, признавайтесь, какая вожжа под хвост опять попала? – сурово спросила щуплая черноволосая девчонка в коротких шортах и майке, вступая под свет фонаря. – Один срывает полномасштабную полицейскую операцию, другая свежепостроенную дорогу корежит извращенными методами. А?

Она грозно уперла кулачки в бока: жест, донельзя комичный с ее ростом и телосложением. Словно третьеклассница во взрослую играет!

– Риса… – пробормотала Фуоко, торопливо утирая запястьем нос. – Мы ничего плохого… честно! Оно само!

Кирис набычился. Ну конечно! Саматта не мог не стукнуть. Вот, сейчас объясняться придется…

Риса подошла поближе и присела на корточки.

– Ребята, – грустно сказала она, – я все понимаю, но еще немного, и я не смогу противиться искушению носить вас с собой в кармане. Просто чтобы под приглядом постоянно находились. Ну как вы умудряетесь ввязываться в загадочные истории на пустом месте? Многие за всю жизнь столько приключений не переживают, сколько вы за последний сезон.

Фуоко поникла, да и Кирис слегка поежился от чувства вины. В конце концов, можно подумать, у ректора Университета и без них забот мало. Но ведь он совершенно честно не хотел ни во что влипать ни вчера днем, ни сегодня ночью!

– Так, подъем, – решительно приказала Риса. – Нечего на виду у всех сидеть. Мало ли кто смотрит, а последнюю вспышку наверняка даже на горах Сюань заметили. Ну-ка, потопали к вам. Риса, все мальчишки – свинюшки немытые, бардак обожающие, я по брату знаю, так что устроим собрание у тебя.

В комнате Фуоко (которая, на взгляд Кириса, ни капли не отличалась от его собственной, в том числе и порядком), ректор-недоросток посадила их рядышком на кровать, а сама опустилась на пятки на пол.

– Начнем с простого вопроса, – ректор грозно глянула на Кириса. – Кир, ты почему не спишь?

– Ну… не спалось что-то. Вот, пошел прогуляться…

– Просто не спалось? И никаких других чувств?

– Еще есть хотелось, сильно, – в унисон словам желудок снова забурчал.

– Понятно. Кстати, в холодильниках лежат питательные брикеты, так что ешьте, не стесняйтесь. Они довольно вкусные.

– Да ели уже, – Кирис пожал плечами. – Но они какие-то слабенькие. Пару штук сожрал, а уже снова хочется.

– Пару штук – и снова хочется? – поразилась Карина. – Кир, двух брикетов человеку с твоей массой на сутки хватить должно.

Одним гибким движением она поднялась и подошла к холодильнику. Достав пластиковую коробку, ректор вскрыла ее и протянула сидящим.

– Дзии считает, что в целях перестраховки положил слишком много, но, видимо, ошибся совсем в другую сторону. Он уже пообещал пополнить запас в течение нескольких часов. Кир, Фучи, честно признаюсь: мы не понимаем, что происходит с вашим метаболизмом. Если хотите есть – ни в коем случае не стесняйтесь. Кир, бери. Фучи, ты ведь тоже голодна?

Кирис вытянул из упаковки два батончика, почти насильно всунул один Фуоко в ладонь, а второй принялся жевать сам. Риса отложила коробку на стол и снова опустилась на пятки.

– Кир, теперь объясни мне, как ты умудрился влезть в центр операции, да еще никем не замеченный, – попросила она. – Только, очень прошу, не скрывай детали. Тебя никто ни в чем не обвиняет. Наоборот, ты в очередной раз пострадавший, так что Университет снова должен тебе компенсацию.

Нехотя и через силу Кирис в нескольких фразах описал, каким образом оказался в заброшенной части города. Под конец, чувствуя на себе внимательный взгляд Рисы и изумленный – Фуоко, он все-таки решил описать странное состояние ночного полузрения.

– Значит, провода и прочие металлические части… – задумчиво проговорила Фуоко. – Кир, и все? Точно больше ничего?

– Я же сказал!… – вспыхнул Кирис, но Риса остановила его жестом ладони.

– Кир, чтобы ты понимал причину расспросов, хочу кое-что показать. Фучи, я воспользуюсь твоим терминалом.

Дисплей, торчащий на ножке из стола, вдруг сам по себе повернулся и растянулся, превратившись в квадрат со стороной метра в полтора. На черном фоне проявились белые линии.

– Вот схема района, где происходило действие, – прокомментировала Риса. – Красным обведен контур дома, на который ты, Кир, наткнулся. Красные точки внутри него – уже собравшиеся люди, их трое, но никто не смотрит наружу. Снаружи расположены два снайпера с приборами ночного видения – вон те зеленые треугольники. Зеленым же помечены секторы их обзора – видите, слепых зон практически нет? Желтые кружки – боэй, прочесывающие местность, двое их них уже на постоянных позициях и следят за домом. Они видят всё на триста таби в окружности и в совокупности полностью контролируют местность, так что их секторы обзора отдельно не показаны. Кир, а теперь внимание: синяя линия – траектория твоего движения. Пунктир – предполагаемая, до того, как тебя заметили, а сплошная – с места, где ты проявился перед одним из боэй. Видишь, как интересно? Ты бы обязательно попал в поле зрения снайпера, но тот среагировал, лишь когда ты зашумел и побежал. Несколько секунд, чтобы сориентироваться и открыть огонь – именно столько нужно тренированному солдату в подобной ситуации. То есть он совершенно точно не видел тебя, Кир.

– Ну и что? – буркнул Кирис. – Может, заснул.

– Нет. Он бодрствовал. И уж точно не мог заснуть боэй. Кир, мы тоже тебя не видели, пока ты не приблизился к дому вплотную. Точнее, не видели в расширенном оптическом диапазоне, другие сенсоры боэй не задействовал. Ты упомянул, что по глазам резануло, когда заглянул в щель?

– Ну, типа того. Как прожектором…

– Ты дернулся, отпрянул – и в тот же момент боэй тебя разглядел. С его точки зрения, ты словно возник из пустоты. Затем он расширил диапазон восприятия, включил активные сенсоры и обнаружил тебя самыми разными способами, но до того ты попросту не существовал. Кир, с тобой ведь уже случалось похожее – болезненные или просто неприятные ощущения, тут же безвозвратно проходившие?

– Ага, – Кирис кивнул. На память внезапно пришла база "Дельфин" – как его в первый раз обследовали неврологи после падения труб на башку. Тогда тоже то и дело лупило болью, никогда не повторявшейся дважды.

– Видимо, здесь похожий эффект: нечто, давшее тебе высокую чувствительность к электромагнитным волнам, обнаружило, что она для тебя опасна или как минимум некомфортна, и тут же отключило способность. А заодно пропал и оптический экран, какой бы природы он ни был. Теперь понимаешь, почему я задаю дурацкие вопросы?

– Ну… – Кирис почесал в затылке. – Теперь да. Но я честно ничего не знаю. Просто вдруг жутко захотелось пройтись, я и пошел. А снайпера того вы взяли? Он-то что говорит?

– Снайпер больше ничего не сможет сказать, Кир. Он успел заметить приближающихся боэй, и когда понял, что не сможет скрыться, покончил жизнь самоубийством. Пуля со смещенным центром тяжести из тяжелого пистолета, мозг необратимо разрушен – здесь бессилен даже Дзии.

Фуоко тихо охнула, а Кирис почувствовал, как внутренности сжимаются тяжелым комком.

– Но я серьезно ничего не делал специально, никаких экранов! – воскликнул он. – Просто копытами по земле перебирал…

– Да уж, копытами, ослик ты наш! – улыбнулась Риса, и от ее неяркой, но удивительной улыбки Кирису стало гораздо легче. – Фучи, я видела, что происходило на крыльце – и разряды, и твой последний… хм, выстрел. Хотите посмотреть, как со стороны выглядело?

Она снова взглянула на экран, и тот потемнел, а потом показал нечто вроде кино: угрюмый парень в мятой рубахе и с перекошенной физиономией сидит рядом с Фучи (стоп! он что, действительно так выглядит со стороны? жуть…), та складывает ладони, и в них вспыхивает огонь с молниями. Здесь картинка начала слегка мотаться из стороны в стороны.

– Прошу прощения, я слишком быстро бежала, стабилизатор изображения не смог компенсировать тряску, – пояснила Риса. – Но главное хорошо видно.

Вот Фуоко отталкивает огонь от себя, и тот, налившись ослепительной алой краснотой (все вокруг погрузилось во тьму), рывками катится по асфальту, словно отскакивая от невидимых препятствий, а за ним остается отчетливый красный след: уродливые ломаные зигзаги. Потом почти погасший огненный клубок с тянущимся позади кривым хвостом вдруг расцвел уродливым красным цветком и замер.

– На деле выглядело немного иначе, вы видите синтетическую реконструкцию. Траектория непонятна, она не соответствует ни одной из известных пространственных метрик: видимо, как-то влияли внутренние процессы сгустка. Но выглядит здорово, аж завидно. У девиантов на нашей Текире никогда не обнаруживалось таких впечатляющих способностей, – Риса слегка подмигнула.

– Значит, эту штуку я сделала? – понуро спросила Фуоко. – Молнию?

– Ну, определенно не Кир ее автор. В какой-то степени сгусток походит на шаровую молнию, но скорость его перемещения слишком высока. Скорее, комок энергоплазмы – мы решили принять такой термин для псевдовещества, составляющего кольчонов и волют. Спектр свечения примерно соответствует возникающему при выстрелах волют, как их удалось зафиксировать на вашу кинопленку и нашими сенсорами.

– Точно! – вскинулся Кирис. – Я вспомнил: когда в море волюта в меня плюнула, цвет походил!

– То есть я теперь… волюта? – с глубоко несчастным видом спросила девушка.

– Что? – удивилась Риса. – Не знаю, как Киру, а мне ты пока летучей спиралькой не кажешься. Так, нужно подумать. Следует подобрать вам помещение для тренировок – лучше подземный бетонированный бункер. И защитную систему собрать, чтобы себя случайно не покалечили, напрямую или рикошетом каким-нибудь. Я с Харламом…

– Но я не хочу тренировок! – казалось, Фуоко сейчас заплачет. – Я хочу, чтобы… чтобы…

– Чтобы твоя способность кидать молнии пропала навсегда. Я понимаю, – кивнула Риса. – В свое время я отчаянно мечтала о том же самом. Однако нынешняя штука очевидным образом является развитием старых способностей. Они не пропали за последние несколько лет и вряд ли исчезнут в обозримом будущем. Фучи, я знаю, как ты себя чувствуешь: страшно, неуютно, боишься саму себя. Но отрицать собственные способности – занятие не умнее, чем рубить пальцы из-за ногтевого грибка. Даже если сделаешь вид, что ничего не произошло, молнии могут начать появляться сами по себе. Если не научишься их контролировать, наверняка покалечишь кого-нибудь постороннего. Уже через две-три декады сюда соберется не менее трех сотен студентов и полусотни преподавателей и кураторов, а через пять декад Университет начинает учебный год в полном объеме. Не сумеешь обуздать свои молнии – возникнут проблемы с посещением занятий. Конечно, слушать лекции можно и через терминал в своей комнате, но, мне кажется, тебе одиночество не слишком понравится.

Фуоко затравленно глянула на ректора.

– Риса, ты… меня не выгонишь? – недоуменно спросила она. – Из Хёнкона?

– С какой стати?

– Ну… я же для окружающих опасна. Я же не хотела никаких молний, а она вон как взорвалась! А если я в самом деле кого-то покалечу… или убью?

– Я верю, что ты справишься! – отрезала Риса. – Ты такая же студентка, как и остальные, а Уставом исключение предусмотрено исключительно за плохую учебу и асоциальное поведение. Выбрось из головы дурные мысли и предоставь рассуждать о безопасности тем, кто в ней разбирается. В общем, лабораторию или тренировочный зал, как хотите, мы обеспечим. Кир, тоже поучаствуй: возможно, твое присутствие является катализатором.

Кир нехотя кивнул. Ну, вот они и стали подопытными мышами. Ладно хоть у дружественных паладаров, а не в какой-нибудь подпольной дыре у костоломов одной из кайтарских семей. Впрочем, а чего ты ожидал? Что вам двоим, способным кидаться молниями, позволят просто так по улицам ходить? Все справедливо, сам виноват.

– И еще одно. Я подумала и решила, что домашние животные положительно влияют на психику угрюмых одиночек вроде вас. Так что…

Риса поднялась на ноги и распахнула входную дверь. По деревянному полу негромко простучали коготки, и в комнату неторопливо вошли два ошеломительно странных зверя.

Размером с небольших собак, с короткой блестящей шерстью, переливающейся волнами (у одного черно-белой, у другого – рыже-бело-зеленой), с длинными пушистыми хвостами, с лисьими мордочками, в прищуренных глазах мерцают желтым по два вертикальных зрачка – но главное, оба переступали тремя парами лап! Выйдя на середину комнаты, звери переглянулись и уселись на задние лапы, упершись в под вытянутыми средними и скрестив передние на груди, словно маленькие руки. Они приоткрыли пасти, показав острые клыки и вывалив небольшие красные языки. Кирис мог бы поклясться, что шестиногие чудики ехидно ухмыляются.

– Позвольте представить, – гордо сказала Риса. – Парсы!

– Ва-а-ай!… – восторженно протянула Фуоко, разом забывшая про все печали. – Ух, здорово! Они с вашей планеты, да?

– Не совсем, – рассмеялась Риса. – У нас шестилапых биоформ тоже не водится. Это мобильные микродроны, экспериментальные образцы. Они – точная копия игрушечного спутника, с которым я все детство проходила, да и не только детство – еще и после университета на работу много лет таскала, пока меня не похитили… э-э, ну, неважно. Однако, чувствую, вы подружитесь. Выбирайте, кому какой нравится. Правда, сейчас они ничем не отличаются, а шерсть можно раскрасить как угодно.

По шкурке черно-белого парса быстро пробежала и исчезла радужная волна. Кирис завороженно смотрел на него. Он всю жизнь хотел собаку или крупного кота, с завистью разглядывая издалека их счастливых владельцев. Но в их маленькой квартирке в Барне места хватило бы разве что на карманного мопса, да и кормить зверя чем, когда самим на еду еле хватает? На улицу выгонять в помойках рыться? И вот теперь мечта, кажется, осуществляется совершенно неожиданным образом. Он осторожно протянул к парсу руку, и тот вежливо обнюхал ее. Потом в воздухе словно мелькнули две молнии, черная и пестрая, и зверьки принялись облизывать лица восторженно хохочущих и отбивающихся новых хозяев, аккуратно опрокинутых на спины.

– А ну-ка хорош! – строго сказала Риса чуть погодя. Парсы послушно слезли с Кириса и Фуоко и улеглись рядом. – Потом наиграетесь. Имена придумать не забудьте. И имейте в виду, что животинки на самом деле весьма умны. Они управляются автономными психоматрицами первого класса, то есть потенциально способны развить логику до уровня трех-четырехлетнего ребенка. Личности у них пока что практически не развиты, запрограммированы лишь базовые эмоциональные реакции, так что какими воспитаете, такими и станут. И в воду не бросайте – испортиться не испортятся, но плавать, в отличие от полноразмерных дронов, микродроны не могут, сразу утонут.

– Ага! – с энтузиастом кивнула Фуоко. – А почему зрачки двойные?

– Глаз с двойной апертурой обеспечивает стереоскопическое зрение даже в одиночку. С такими зрачками у них область полноценного обзора – двести тридцать таби. Конечно, они могут смотреть и активными сенсорами – радаром и градаром, но из-за технических проблем радиус их уверенного действия всего пара десятков метров. Считайте, если хотите, что такие глаза экзотичнее. В конце концов, парсы тоже инопланетяне.

Кирис погладил теплую черно-белую шкурку зверька, прижавшегося к левому бедру, и тот одобрительно глянул снизу вверх. Да уж, не пес. И даже не лис, мордочка коротковата. Что-то среднее между котом и лисом. Здоровские животинки.

– И еще. С данного момента они сопровождают вас повсюду, куда бы вы ни отправились. Они запрограммированы служить в качестве персональных защитников. Возможности у них невелики, но прикрыть вас от двух-трех тренированных бойцов вполне смогут, пока не подойдет подмога. И к людям, если что, вытащат даже в бессознательном состоянии.

Ну вот. И здесь подвох. Кирис нахмурился, и Карина погрозила ему пальцем:

– Я знала, как ты отреагируешь. Не вздумай сбегать и прятаться от своего парса. Если пропадешь из поля зрения больше, чем на пять минуту, он всю полицию в окрестностях на уши поставит.

– Да зачем? – вспыхнул Кирис. – Я что, ребенок маленький?

– Куда хуже. Ты подросток в опасном переходе возрасте, ни во что не ставящий взрослых, не верящий в чужую поддержку и обладающий потрясающим талантом оказываться не в том месте и не в то время. Напомнить? Косой пляж, стеллаж с обрушившимися трубами, сбитый самолет, теперь вот растяжка с гранатой и ночной снайпер на крыше. Не многовато для считанных декад? И еще, Кир. Мы не сумели задержать неизвестных, они успели скрыться в старой ливневой канализации – там вонючая жидкая грязь, невозможно преследовать ни по запаху, ни по следам. Но у нас есть основания полагать, что речь идет об организации очень опасных фанатиков. Если вдруг станет известно, что ты оказался случайным свидетелем, они могут решить отомстить. Или просто на всякий случай тебя ликвидировать.

– Я никому не расскажу…

– Правильное решение. Но есть и другие причины. Кир, почему ты проснулся?

– Я же сказал – жрать захотелось!

– Во время осмотра после контузии Дзии ввел тебе снотворного достаточно, чтобы ты проспал сутки. Он, собственно, на то и рассчитывал. Ты попросту не мог очнуться самостоятельно. Однако же не просто очнулся, но еще и вышел на улицу и влез точно в эпицентр событий. Как думаешь, какова вероятность случайного совпадения?

– Нулевая, – вместо Кириса ответила Фуоко, сосредоточенно что-то обдумывающая. – Риса, его контролирует?

– Мы не знаем. – Ректор явно заколебалась, но потом махнула рукой. – Ребята, я не уверена, что вам стоит знать всю подноготную, но и неведение опасно прежде всего для вас самих. По нашим, да и по паллийским меркам вы все еще дети, у вас нет ни жизненного опыта, ни умения самоконтроля. Вы не в состоянии осмысливать происходящее как взрослые люди и в эмоциональном порыве способны натворить массу глупостей. Особенно ты, Фучи. Однако в сомнении, когда рациональных аргументов не хватает, следует следовать подсказкам сердца. А я верю, что вы справитесь. Вы ведь справитесь, ребята?

Риса обвела их взглядом, в котором читалась почти отчаянная мольба, и Кирис склонил голову. В конце концов, он же не совсем дурак, понимает, когда его по-человечески просят. Особенно когда просит Риса, от которой он ничего, кроме хорошего, пока что не видел.

– Смотрите, – Риса обратила взгляд к монитору. Там немедленно проявились схематичное очертание мужского тела, пронизанного сеткой нервов. – Вы видите стандартную нервную систему человека Паллы, которую изучали на уроках биологии в течение последнего года. Однако у вас двоих все иначе. Мы не можем толком просканировать ваши тела из-за заполняющей их энергоплазмы и вынуждены довольствоваться данными ультразвукового обследования. Но даже в соответствии с ними ваша нервная система выглядит примерно так…

Картина резко увеличилась, и правая рука схемы заполнила экран. На глазах Кириса пучки нервов зашевелились, изменяясь. Они утолщались и двоились, пронизывая мышцы параллельными путями в рир толщиной. Камера поплыла вдоль тела, демонстрируя одну и ту же жутковатую картину: канатики вместо нитей и густые сети вместо одиночных каналов. Везде: в грудной клетке, в животе, бедрах, икрах, ступнях…

– Ребята, ваши нервные системы серьезно перестроены. Сильнее данный процесс затронул Фучи, но и ты, Кир, движешься по тому же пути, быстро догоняя. Даже если вы еще не обратили внимание на некоторое утолщение конечностей, скоро заметите его невооруженным взглядом. Ваши приступы голода, видимо, связаны с разрастанием нервной и мышечной ткани. Мы не имеем никакого представления, что происходит. Скорость роста нервных клеток у вас гораздо выше, чем в злокачественных опухолях наподобие нейробластомы, однако вы не демонстрируете характерных для рака симптомов – ни болезненных ощущений, ни повышения уровня типичных онкомаркёров. Ничего похожего на повышенную мобильность клеток и метастазы тоже не обнаружено. Процесс больше походит на целенаправленную перестройку тела, а не на болезнь.

– И молнией я выстрелила, потому что нервы… растолстели? – сосредоточенно переспросила Фуоко. Ее голос казался спокойным, но Кирис заметил, как дрогнула рука, почесывающая загривок пестрого парса.

– Возможно. Есть предположение, что нечто, захватившее ваши тела изнутри, пытается изменить вас в соответствии со своими целями. Оно явно не пытается причинить вам вред. Наоборот: похоже, Кир, оно спасло тебя от осколков вчера днем и от пули – сегодня ночью. Возможно также, оно спасло тебе жизнь на базе "Дельфин", не позволив умереть из-за поврежденного спинного мозга. И оно старательно контролирует ваши ощущения, чтобы случайно не причинить боль. Чем бы ни являлась загадочная сущность, она бережет вас, хотя цели нам не ясны. Еще одно предположение, Кир – именно она заставила тебя выйти из дома и пойти в сторону повышенной концентрации боэй.

– Я, получается, чей-то тайный агент? – потрясенно спросил Кирис.

– Скорее, инструмент для исследования мира. Очень ценный инструмент – вряд ли таких, как вы, слишком много. В купленных… полученных от правительств медицинских данных по эйлахо не упоминается ничего похожего на перестройку тела. Если гипотеза верна, неведомая сущность станет заботиться о вас всеми силами.

– А если нет? Если вы ошибаетесь? – в упор спросила Фуоко.

– Тогда вы оба умрете из-за нарастающих дисфункций нервной системы или по другим причинам, – взгляд Рисы стал тяжелым и угрюмым, словно у взрослой. – Ребята, из восьми с половиной сотен эйлахо, зарегистрированных Минздравом Кайтара, за последние три года умерло больше двухсот. И всегда официальный диагноз – внезапная остановка сердца. Мне очень неприятно говорить подобные вещи, но вы оба умницы и догадаетесь сами, даже если я промолчу. Однако я намерена сделать все, что в наших силах, лишь бы не допустить подобного исхода. Вот почему помощь всегда должна находиться на расстоянии вытянутой руки. В любой момент – а не через несколько минут или даже часов, когда смогут прибыть ближайшие дроны. Ваши парсы – не полноценные боэй, для уменьшения их массы и габаритов пришлось многим пожертвовать – скоростью, живучестью, способностью к морфированию и другими параметрами, но все равно они превосходные защитники. И они не тюремщики, не надзиратели. Они полностью автономны и связываются с координатором только в экстренной ситуации. Если захотите, они станут верными и любящими друзьями. Если нет… просто не обращайте на них внимания, они могут быть очень незаметными. И еще не забывайте, для чего вы здесь. Вы должны учиться. Чем бы ни закончилась история, судьба обычных незаметных людей вам больше не грозит. А невежда – всегда беспомощная игрушка в чужих руках.

– Зачем учиться, если мы все равно умрем? – горько спросила Фуоко.

– Все когда-то умрут, и эйлахо, и нормалы. Ну, а учиться следует хотя бы для того, чтобы не скучать, – лицо Рисы неожиданно озарилось озорной улыбкой. – Кстати, насчет скуки – с вами хочет лично познакомиться особа, хорошо известная вам заочно. Кир, нескромный вопрос – ты ведь уже имел дело с женщинами до того, как встретил Фучи?

Кир втянул голову в плечи и кинул вправо опасливый взгляд. Из книг и фильмов он знал, что при женщинах не стоит говорить о предыдущих любовницах, чтобы не заполучить десяток тонких параллельных шрамов на физиономии. Фуоко, к его удивлению, лишь фыркнула.

– Спал, конечно, – сообщила она безразличным тоном. – Сам признался, чтобы меня успокоить, когда мы с ним в первый раз… ну, того…

– Ага, тогда признался, а сейчас трусит, – улыбка Рисы стала шире. – Типичный мужчина: на словах храбрец, а как до дела доходит, сразу шмыг в сторону! Кир, ну-ка посмотри на меня. Я ничего плохого не спрошу. Просто ответь: с Фучи ты чувствовал себя лучше, чем с другими? Фучи, не слушай, а то он честно ответить постесняется.

Фуоко показала Кирису кулак, потом послушно сунула указательные пальцы в уши и отвернулась. Риса смотрела на Кириса, приподняв бровь.

– Только честно, – предупредила она. – Очень важно знать правду.

Кирис вздохнул и еще раз покосился на Фуоко.

– Не знаю, – на всякий случай он понизил голос почти до шепота. – У меня никогда всерьез ни с кем не получалось. Так, перепихнуться по-быстрому и разбежаться. Знакомым девчонкам-профессионалкам я нравился, но у них никакого времени на что-то серьезное, да и на работе их задалбывают до полусмерти во всех смыслах. Но, кажется, с Фучи… лучше, что ли. Улет, в общем, полный.

– Понятно. Ну что же… – Риса дотянулась до Фуоко и постучала ее по коленке. – Фучи, можешь перестать изображать, что не слушаешь, а то уши все равно как фонарики светятся. Ребята, у нас есть еще одна гипотеза: ваши нервные системы каким-то образом связаны так, что между ними передаются сильные ощущения. Мы хотим проверить предположение на практике. Вас, возможно, смутит, что произойдет в самом ближайшем будущем, но могу вас заверить: речь всего лишь о медицинском эксперименте. А еще у нее масса опыта в таких вещах, так что просто расслабьтесь и получайте удовольствие. В общем, передаю куклу под контроль Майи. Слушайтесь ее как следует, а я побежала, у меня дел масса. Пока-пока.

Она поднялась и потянулась всем телом.

– Риса… – недоуменно начала Фуоко, но стоящая перед ними девочка уже быстро трансформировалась. Ее волосы поменяли цвет, превратившись в светло-золотой, и удлинились, упав на лопатки мягкой светящейся волной. Глаза посветлели, линия скул смягчилась, грудь и губы набухли, бедра заметно раздались, а рост увеличился. Несколько секунд – и перед ними стоит совершенно незнакомая девчонка лет шестнадцати или семнадцати, ослепительно красивая и… и жутко сексуальная. Кирис невольно сглотнул, не способный оторвать взгляд от обтягивающих бедра шортиков, внезапно ставших слишком маленькими и узкими.

– Привет! – звонко сказала девчонка. – Я Майя. Вас я знаю, можете не представляться. Вы двое, брысь отсюда. Караулить снаружи.

Оба шестиногих парса невозмутимо спрыгнули с кровати и затрусили к двери. Пестрый, приподнявшись на задние лапы, дотронулся носом до дверной ручки, и дверь сама собой отворилась – и тут же захлопнулась за выскользнувшими в щель зверьками. Кирис и Фуоко недоуменно переглянулись.

– Вы точно такие, как я представляла, – сообщила девчонка. – Забавные и застенчивые, аж на умиление пробивает.

– Погоди! – вдруг вскинулась Фуоко. – Майя… ты посол паладаров в Кайтаре?

– Ага, – кивнула девица. – В том числе и посол. Единственная и неповторимая добрая бабушка Майя. Ну что, птенчики, приступим к экспериментам и опытам?

– К каким экспериментам? – напряженно осведомился Кирис.

– К вивисекции с расчленением, конечно же, – Майя пожала плечами и одним движением стянула майку. Ее высокая грудь с маленькими розовыми сосками упруго подпрыгнула, притягивая взгляд Кириса словно магнитом. – Зачем глупости спрашивать? Нужно проверить, что между вашими телами передаются сильные ощущения, а какие чувства одновременно сильные и приятные? Я вам по ходу дела вопросы задавать стану, и постарайтесь отвечать, даже если дар речи потеряете. А вы чего ждете, птенчики? Ну-ка, быстренько в койку.

Медленно покачивая бедрами, она спустила и сбросила на пол шорты, оставшись полностью нагой. Затем шагнула вперед и встала на колени между Кирисом и шокированно глядящей Фуоко. Надавив на плечи, она заставила обоих упасть на спины.

– А теперь злобная и жестокая инопланетянка займется с беспомощными котятами извращенными сексуальными экспериментами, – промурлыкала она. – Начнем с базовых уроков.

И прикосновение острых коготков пронзило Кириса словно ударом электротока.

"Карина, контакт. Майя в канале".

"Карина в канале. Ты уже закончила? Так быстро?"

"Два местных планетарных часа вообще-то".

"Разве?… Ох, я действительно отвлеклась. Как результаты?"

"Запись не покажу, и не упрашивай. Если хочешь знать мои методы, всегда с удовольствием продемонстрирую на практике. А так – секрет".

"Меня не запись интересует, а итоги эксперимента. Майя, пожалуйста, можно серьезно? Я, в отличие от тебя, параллельные проекции держать не умею, у меня ни сил, ни времени на пикировку".

"Бедная ты наша. Ну ладно, убедила".

Строгий черный шейный шнурок в вырезе белоснежного халата. Блеск скальпеля и тубуса микроскопа под настольной лампой. Письменный стол, заваленный беспорядочным ворохом исписанных бумаг. Испачканное гусиное перо, положенное поперек наполовину пустой чернильницы. Пучки трав и лягушачьих лапок, висящих на веревочках под потолком.

"Гипотеза подтвердилась полностью. Ощущения, возникающие у одного из них во время сексуальных игр, передаются партнеру при превышении определенного порога. Я сумела зафиксировать идентичные сигналы на уровне крестцового отдела позвоночника в отделах, соответствующих половым и седалищным нервам как минимум".

"Каким образом? Мы же не можем сканировать их нервную систему дистанционно…"

"Кара, я уже говорила: твой крупный недостаток – неумение абстрагироваться и смотреть на проблему со стороны. Ты привыкла к варварским методам текирской медицины и к волшебным возможностям фантомных устройств Демиургов – и не видишь ничего между ними. Между тем, в истории Земли, да и Станций после Катастрофы, человечество придумало массу других методов исследования нервов…"

"Да-да, я дура, уже осознала. А конкретно?"

"Не дура, а зашоренная. Впрочем, в твоем возрасте сложно ожидать широкого кругозора…"

Тусклый отблеск луны на вороненом лезвии. Покачивающаяся петля, свисающая с перекладины. Повизгивание бензопилы, кровожадно нависшей над беззащитной плотью.

"Вижу, в использовании вспомогательных каналов ты уже достигла определенных высот… Ладно-ладно, осознала. Все очень просто, Кара: игольчатые электроды. Дрон в состоянии сформировать жесткую иглу диаметром в тридцать микрон. Ее введение не ощущается человеческим организмом, несмотря даже на граничные процессы в условиях агрессивного внешнего континуума".

"Я знаю про технологию, сама использовала. Но ведь их спинной мозг полностью поглощен энергоплазмой!"

"С помощью Харлама я сумела разработать метод стабилизации вещественно-вихревых комплексов. Они обеспечивают срок жизни электрода, достаточный для снятия сигнала. Куда сложнее вслепую попадать точно в необходимы нейроны, но я все же решила попробовать…"

Вздернутая собачья губа, обнажающая острые белые клыки. Глухой рокот предупреждающего рычания.

"Тьфу на тебя. И данные тебе нужны, и риска никакого не приемлешь. Успокойся, я на нейрофизиологии почти миллион стандартных планетарных лет специализируюсь, знаю, что делаю. И потом, мне же требовалось их возбудить, чтобы не скисли через десять минут упражнений – без прямой стимуляции нервной системы или химических раздражителей такое затруднительно. В любом случае, осложнений не возникло, а победителей не судят. Дополнительно я тщательно проверила все, что доступно без глубокого проникновения в организм: чувствительность кожи, реакции слизистых оболочек и сфинктеров и так далее. Протоколы я тебе переслала, изучай. Кстати, боюсь, у ребят возникла проблема: они вряд ли когда-то найдут себе других партнеров".

"Почему?"

"Занимаясь сексом в паре, они передают друг другу ощущения, усиливая их и увеличивая их спектр. Явление взаимного резонанса, невозможное с другими людьми".

"Поправка: с другими людьми, чьи нервные системы не синхронизированы с ними".

"А тебе известны иные?"

"Нет. Но если связаны две нервные системы, почему бы не найтись и другим? Впрочем, ты права: в их возрасте сложно поддерживать стабильные отношения с одним партнером, а вероятность найти другого эйлахо, подходящего эмоционально и физически, да еще и синхронизированного… Да, действительно, проблема. Если они расстанутся, могут испытать эмоциональные сложности вплоть до полного отвращения к сексу. Спасибо за предупреждение, подумаю, что делать. В каком состоянии они сейчас?"

"В коматозном. Шучу. Я вымотала обоих до предела, так что сейчас дрыхнут с пузырями из носа под присмотром твоих шестиногов. Проснутся вялые, ароматные и страшно голодные – если подашь в постель чай с пирожными, спасибо скажут. Все иллюзии и комплексы в сексуальной сфере я у них сняла, так что пусть немного поварятся в собственном соку, самостоятельно заучат пройденный материал, а потом мы с ними…"

"Мечтай и дальше, все равно не позволю. Они мои друзья, а не твои, не забыла?"

Томный взмах ресниц. Прядка волос, небрежно накрученная на палец. Шаловливо высунутый язычок.

"Каричка, в этическом кодексе Демиургов отсутствует ограничение на добровольные контакты. Силой я к ним лезть не стану, конечно же. Но если они захотят – а они обязательно захотят, поверь моему опыту – у меня не возникнет никаких преград для общения в любом месте и в любой позе по обоюдному согласию. Ну, поскольку свой вклад в науку внесла, я отключаюсь. Зови, если что. Отбой".

"И почему я настолько ненавижу Старших? Конец связи".