– Опять выглядишь уличной замарашкой!

От знакомых сварливых ноток в голосе матери Фуоко вздрогнула. На мгновение ей даже показалось, что она стоит в полутемном холле фамильного особняка, и вокруг суетятся горничные, и сэрат дэйя Марта Деллавита царственно спускается по широкой лестнице с неодобрительной миной на лице… Девушка моргнула, и наваждение пропало.

– Ну сколько раз тебе говорить, Фучи! – голос матери смягчился. Она обхватила дочь за плечи и подвела к ростовому зеркалу на стене прихожей. – Ты же молодая красивая девушка, тебе от толпы кавалеров полагается метлой отбиваться! А ты, наоборот, всегда одна. Ну хорошо, из дома ушла, но общество-то чем провинилось?… Посмотри же на себя, в конце концов! Разве так должна выглядеть юная дэйя из хорошей семьи, знающая себе цену?

Хотя Фуоко только что закончила прихорашиваться, она не упустила возможности еще раз критически оглядеть себя. Из массивной деревянной рамы глядела симпатичная черноволосая девица – с четко очерченной спортивной фигурой, высокой грудью, тонкой талией и хотя и узковатыми, но все равно женственными бедрами. Их не могли скрыть – пусть и нехорошо спесиво задирать нос – даже мужская рубашка с короткими рукавами и свободные брюки из плотной "синей кожи", купленные в дешевом магазине готовой одежды. Длинные волосы забраны в конский хвост, перетянутый несколькими разноцветными резинками. Минимум косметики на лице – чуть подведенные ресницы, едва тронутые розовой помадой губы: пусть старухи на себя штукатурку слоями накладывают, а ей хватает и цветения собственных четырнадцати лет. Киру понравится. Наверняка понравится, хотя он, бука, наверняка насупится и хмыкнет в своей обычной манере.

– Да, мама! – твердо сказала она. – Именно так и должна выглядеть… как ты сказала? В общем, я так хочу! Стада кавалеров, гоняющихся за шикарной юбкой, а не за мной самой, мне даром не нужны.

– А какие нужны? – осуждающе спросила мать. – Вроде твоего ненаглядного Кириса? Фучи, ну неужели ты еще не поняла, что вы не пара? Ну хорошо, оба молодые, кровь кипит, на условности общества наплевать, но ведь молодость рано или поздно проходит. А жизнь – остается. Однажды все равно придется завести семью, родить детей, воспитывать их… Кирис, возможно, храбрый и… довольно привлекательный мальчик, но в качестве мужа тебе не годится ни по воспитанию, ни по взглядам…

– Мама, не начинай снова! – устало попросила Фуоко. – Или я снова возражу, и мы поругаемся перед отъездом. Наши с Киром дела – они наши, не твои, понимаешь? Мы сами разберемся.

– Ну конечно! – всплеснула руками Марта. – Мама – старая дура, и что она понимает в жизни? Ох, Фучи, молодежь всегда думает, что мир начался с нее, и что у старших никогда не возникало тех же проблем. Стадия "нужно было слушать родителей" начинается после двадцати пяти…

– Мама!…

– Ну ладно, ладно, – мать повернула ее лицом к себе оглядела с головы до ног и поцеловала в лоб. Потом размашисто осенила косым знамением. – Фучи, доченька, я стану молиться Ваххарону и всем его ангелам, чтобы они оберегали тебя чужбине. И помни, что ты должна блюсти честь семьи если не Деллавита, то хотя бы Винтаре.

– Я помню, – с трудом сдерживаемым раздражением ответила девушка. – Все, мама, я пошла. Я позвоню из Ценганя, если смогу. И из Хёнкона напишу.

В углу прихожей шевельнулась мужская фигура в строгом деловом костюме, до того больше напоминавшая манекен.

– Процесс подключения Хёнкона к национальным телефонным сетям Паллы почти завершен, – вежливо проинформировал паладар. – Дэйя Фуоко, когда вы прибудете в Университет, сможете позвонить на любой телефон в Кайтаре. Дэйя Марта Винтаре, если случится что-то нештатное, мы вас немедленно уведомим, так что не волнуйтесь понапрасну.

– Да, дэй… координатор, – мать слегка запнулась, бросив на гостя опасливый взгляд. – Постараюсь не беспокоиться, спасибо.

Фуоко прекрасно ее понимала: даже ей, много раз общавшейся с Рисой, все еще странно осознавать, что выглядящие как люди пришельцы на самом деле странные инопланетные роботы с изменяющейся формой. И что одним и тем же роботом могут управлять разные паладары. Еще пять минут назад с ними разговаривала Риса, вернее, Карина Серенова в своей "официальной маске", как она выразилась: тетка лет двадцати, довольно симпатичная и молодо выглядящая (и не скажешь по виду, что настоящий ректор университета "Дайгака"!) А вот теперь тем же самым "дроном" управляет координатор. А он даже и не человек…

– Если требуется дополнительное время на прощание, могу дать еще несколько минут, – координатор склонил голову. – Однако напоминаю, что нам нужно заехать за Кирисом Сэйторием, а потом успеть в аэропорт к регулярному рейсу. Самолет нас ждать не станет.

– Да-да! – заторопилась мать. – Фучи, ты помнишь, что тебе нельзя есть слишком острое и слишком маринованное? Не забывай носить шляпку, на Могерате, говорят, такое солнце, что сгораешь за два дня. Не разговаривай с незнакомыми людьми, не выходи гулять в темноте и вообще веди себя осмотри…

– Мы закончили! – решительно перебила Фуоко. – Я все помню. Пока, мам. Приезжай в гости в Университет.

Она быстро поцеловала мать в щеку, влезла в любимый вязаный кардиган, сунула ноги в кроссовки, ухватилась за ручку большого чемодана на колесиках и выволокла его на площадку. Через порог мать еще раз осенила ее косым знамением, и Фуоко, махнув в ответ и досадливо фыркнув (ну сколько можно сантиментов!), вошла в кабину распахнувшего двери лифта.

На улице прохладный воздух наполнил легкие, забрался под вязаную ткань и затеребил челку. Фуоко слегка поежилась. Зима. Наверное, сейчас не выше плюс пяти, и стоило бы одеться поплотнее. Но если лететь в Хёнкон, где температура ниже плюс пятнадцати не опускается вообще никогда, какой смысл тащить с собой теплые вещи? Тем более что она пока не перестала расти, и через два года, когда закончит подготовительный колледж паладаров, все станет мало. Придется выбрасывать и покупать новое. Да и потом, она твердо намерена закончить не только колледж, а еще и университет. Значит, есть шанс, что в следующий раз она увидит родную Барну через семь или восемь лет.

Восемь лет! А ей не так давно исполнилось четырнадцать. Больше половины того, что она уже прожила на свете, предстоит провести где-то в незнакомых краях. Конечно, можно возвращаться сюда на каникулы, но… куда возвращаться-то? После ссоры с отцом дорога назад, в фамильный особняк, закрыта навсегда. А что еще здесь для нее родное? Да ничего, пожалуй. Разве что мать, но и та скоро съедет с нынешней наемной квартиры и отправится в Дриммад, к своей семье. Интересно, они с отцом навсегда разошлись? Все-таки нехорошо, когда родители так ссорятся из-за детей.

На мгновение в сердце кольнула боль. Отец… всегда холодный и рассудительный, имеющий наготове ответ на любой вопрос, но за семейными ужинами обычно утыкающийся в газету, игнорируя домашних. Всегда далекий – и, тем не менее, привычный и уютный, неотъемлемая часть жизни… прежней жизни, которая кончилась так неожиданно. Неужели они поссорились навсегда? Да, наверное. Наследства он ее лишит – ну и пусть, не очень-то и хотелось, и женихи в покое оставят. Но все-таки он отец…

Фуоко сердито вздернула нос, оглядываясь по сторонам. Настоящие отцы не обращаются с дочерью как с вещью, так что он сам виноват! Где же обещанная машина?

– Вон там наш автомобиль, – показал координатор через дорогу. На противоположной стороне улицы действительно примостилась невзрачная серая "станца" трехсотой серии. – Прошу прощения, ближе не нашлось места для парковки. Придется идти до перехода. Позвольте мне взять ваш чемодан, дэйя.

– Еще чего! – фыркнула девушка. – Сама не маленькая. Идемте, дэй координатор.

– Погодите секунду, дэйя. Кажется, с вами хочет поговорить еще один человек. Посмотрите влево, пожалуйста.

Фуоко резко повернулась. Джион Айдари в элегантном черном пальто, черных перчатках и серой шляпе выступил из-за толстого ствола старого платана и неторопливо приблизился.

– Добрый день, сэрат дэйя, – негромко проговорил он, снимая шляпу. – Я вижу, вы все-таки уезжаете.

– Здравствуй, Джион, – настороженно откликнулась Фуоко, оглядываясь на координатора. Тот невозмутимо стоял, скрестив руки на груди и полуотвернувшись. – Что ты здесь делаешь?

– Охраняю вас, сэрат дэйя. Вернее, охранял. Теперь, полагаю, мне подберут другую работу.

– Зачем? Охранял зачем, я имею в виду?

– Сэрат дэй Хавьер Деллавита не отменял распоряжений о защите вас и вашей матери. Служба безопасности семьи Деллавита продолжает их исполнять, хотя и… негласно.

– Вот как? – Фуоко нахмурилась. – Я, между прочим, из семьи ушла, не забыл?

– Невозможно уйти из семьи, сэрат дэйя. Можно уйти из дома, но разорвать родственные связи, тем более между отцом и дочерью, нельзя. Однако сейчас вы уезжаете далеко, в другую страну, и мы там бессильны. Думаю, – телохранитель покосился на по-прежнему бесстрастного спутника Фуоко, – паладары не позволят нам заниматься вашей охраной и впредь.

– Нет необходимости, дэй Джион, – вежливо откликнулся координатор. – Уверяю, уровень личной безопасности в Хёнконе гораздо выше, чем в особняке Деллавита. Студентам Университета ничего не грозит. Мы не возражали против вашего наблюдения за Фуоко в Кайтаре, но за его пределами лучше не надо.

– Понятно, – кивнул Джион. – Ну что же, сэрат дэйя, пора прощаться. Возможно, мы с вами больше никогда не увидимся. Но хочу уверить, что для меня было большой честью охранять вас.

– Джион… – внезапно Фуоко почувствовала, что у нее щиплет в носу. Она отставила чемодан, порывисто шагнула вперед и зарылась лицом в грудь телохранителя. – Джион, ты не думай, я все помню. И как ты меня охранял, и как жизнь спас, от волют на яхте отстреливаясь. Спасибо за все. Но я… я уже выросла. Я сама могу о себе позаботиться.

– Вы храбрая и сильная девушка, сэрат дэйя, – шепнул Джион на ухо. – Вы можете о себе позаботиться, но все-таки лучше доверить это другим. Профессионалам. Скажите, вы ничего не хотите передать отцу?

Фуоко закаменела. Потом осторожно отстранилась.

– А он ничего не захотел передать мне? – холодно спросила она. – Вот и я не стану.

– Я уже говорил, сэрат дэйя, что отец любит вас, пусть и по-своему. Просто родителям сложно осознавать, что дети выросли и отказываются от заботы вовсе не из упрямства. Я знаю, сам отец. Не обрубайте концы окончательно, чтобы потом не пожалеть.

– Хорошо, Джион, – вздохнула Фуоко. – Я запомню твои слова. Но только не я концы рубить начала, помнишь? Слушай, у меня к тебе одна просьба.

– Да, сэрат дэйя?

– Ты больше не мой телохранитель. Можешь ко мне хотя бы сейчас обращаться по-человечески? Не как слуга к хозяйке, а нормально?

– Да, дэйя.

– Нет, не так. По имени.

– Э-э… – Джион поколебался. – Фуоко?

– Ага! – девушка широко улыбнулась. – Прощай, Джион. И спасибо за все.

Она отступила назад, ухватилась за выдвижную ручку чемодана и быстро зашагала к переходу, чувствуя спиной взгляд телохранителя. Уже у самого перехода ее словно что-то толкнуло изнутри, и она, бросив чемодан и повернувшись, протянула к нему руки. Мгновенное напряжение, знакомое тепло – и неяркое белое сияние зажглось у нее между ладонями, затрепетав пойманной бабочкой. Прощай, Джион. Прощай, старая жизнь. Она быстро оглянулась – не видел ли кто посторонний? Пронесло. Народу почти нет, и все смотрят в другую сторону. Она ухватилась за чемодан и быстро поволокла его через дорогу.

Уже в автомобиле координатор, севший за руль, сказал по-прежнему бесстрастным тоном, в котором, однако, угадывалось неодобрение:

– Дэйя, не стоит вот так демонстрировать свои способности всему свету.

– Почему? – тут же ощетинилась Фуоко. – Джион – мой друг!

– Я имею в виду не его и даже не случайных свидетелей, – координатор завел мотор и двинул машину с места. – Следует помнить, что относительно эйлахо ходит много самых странных слухов, которые многими принимаются всерьез. У вас может возникнуть напряженность при общении с товарищами в Хёнконе. Не забывайте, что подавляющее их большинство окажется самыми обычными людьми. С точки зрения оптимального взаимодействия с окружающими лучше не раскрывать секреты раньше времени.

– Спасибо за подсказку! – с трудом сдерживая раздражение, ответила девушка. Вот и еще один советчик навязался на ее голову. Хоть и паладар, но все равно зануда. Можно подумать, она сама не понимает!

– Прошу не обижаться за назойливость, – координатор замолчал. Автомобиль начал плавно наращивать скорость. Через сотню метров он вывернул на Диагональный проспект и в потоке других машин помчался к югу.

Фуоко смотрела в окно на проносящиеся мимо здания, сверкающие сквозь ветви облетевших деревьев стеклом и металлом, и мысленно прощалась с городом. До свидания, Барна. Прощай, детство. Жди меня, Университет. И наконец-то она сможет всласть поругаться с дурачиной и хулиганом Кирисом. Как же она все-таки по нему соскучилась!

И тут ей в уши вбуровился стонущий мертвящий звук, неприятно отдающийся в челюстях, словно предчувствие скорой зубной боли.

Над городом завыли сирены.