– …совершил посадку самолет, следующий рейсом восемьсот двадцать четыре из Оохая. Встречающих просьба пройти в зал прибытия.

Голос дикторши резонировал под высоким куполом авиатерминала, однако оставался четким и разборчивым. Кирис купался в звуках родного языка, казалось бы, полузабытого. В Кайтаре он даже дома в основном говорил на кваре: отец полагал, что человек, не умеющий идеально говорить на местном наречии, ничего не добьется в жизни.

– Не могут по-человечески объявлять! – пробурчала стоящая рядом Фуоко. – Можно подумать, знаю я ихний катару! Вот что она сейчас сказала?

– Что наш рейс прибыл, – пояснил Кирис, подбирая с конвейера свою сумку и забрасывая ее за плечо. – А чем тебе катару не нравится?

– Тем, что я его не учила! – фыркнула девушка. – Вот еще головная боль: теперь и катару зубрить…

– В Хёнконе вы сможете обойтись без знания катару, – вклинился расположившийся позади координатор. – Однако вам придется учить эсперанто, поскольку именно на нем планируют вести преподавание, пусть и не с первого года.

– Эсперанто само собой, – Фуоко упрямо тряхнула волосами. – Только я терпеть не могу, когда рядом о чем-то говорят, а я не понимаю. Вы же сами рассказывали, дэй координатор, что в Хёнконе много рабочих и солдат из Ценганя и Кайнаня. Они-то ведь на вашем эсперанто говорить не умеют.

– Контакты учеников со строительными рабочими не обязательны, а с определенной точки зрения даже нежелательны. У нас нет возможности тщательно проверять каждого, среди них могут оказаться и преступники. Что же до солдат, то они должны изучать эсперанто в обязательном порядке, и в составе патрулей всегда присутствуют боэй, способные выступить в качестве универсальных переводчиков.

– Кто? Боэй? – удивилась Фуоко, выуживая с ленты свой чемодан, стиснутый между двумя потрепанными баулами.

– Да, боэй. Полуавтономные дроны под моим опосредованным контролем, выполняющие охранные функции. С одним из них вы встретитесь очень скоро. А сейчас я вас оставлю: мы воспользовались случаем, чтобы протестировать работу нашего консульства в Шансиме, так что вас встречают. В присутствии моего дрона больше необходимости нет, так что я задействую его для других нужд. Однако не беспокойтесь, ваша охрана остается все такой же надежной. Следуйте к входу.

Охрана? Да на кой она сдалась? Если что, он и сам кому угодно накостыляет, особенно после уроков риньи на базе "Дельфин". Вообще после Кайтара им опека не нужна. В Ценгане он за местного сойдет и уж точно не заблудится. Кирис потянулся к ручке чемодана Фуоко, но та лишь фыркнула по своему обыкновению, отстранилась и сама покатила его по полу, вымощенному полированным гранитом. Ну, блин, девчонка! Гордая по самое не могу. Красивая, умная, гордая – и стерва, если разозлить, а злится она едва ли не по каждому поводу. Ну вот как с такой обращаться? Не по морде же бить! Кстати, здесь, в Шансиме, нужно присматривать за ней получше: местное отношение к женщинам может оказаться для нее неприятным сюрпризом, еще и сама драться полезет. Нет, определенно не стоило ей надевать короткие облегающие шорты. Жара жарой, и ноги у нее классные, но как бы не нарваться на какого-нибудь идиота…

Вслед за подругой он прошел через зал выдачи багажа, а затем через стеклянные двери – в зал прибытия. Первое, что бросилось ему в глаза – одномоторный винтовой моноплан, висящий высоко под потолком: небольшой, метров пять в длину, с лаптями обтекателей на торчащих неубирающихся шасси. Явно настоящий, не модель!

– Фучи, смотри! – он ткнул пальцем. Девушка задрала голову и присвистнула.

– Класс! – сообщила она, останавливаясь прямо посреди прохода и доставая из кармашка чемодана портативную фотокамеру. – Ну-ка…

– Эй, что встала, гайся! – грубо сказал на катару идущий сзади мужчина. – Уйди с дороги!

– Что он сказал? – Фуоко непонимающе взглянула на Кириса.

– Просит освободить дорогу, – пояснил тот на кваре, благоразумно оставив в стороне значение слова "гайся".

– А, да, извините, – Фуоко быстро поклонилась мужчине и откатила чемодан в сторону, вплотную к стеклянной стене между залами. Грубиян прошествовал мимо, надменно вздернув подбородок. Кирис прикинул, не отвесить ли ему поджопник, пока в зоне досягаемости, но решил не связываться. Если тот заскулит и побежит в полицию, неприятностей не оберешься. Не стоит влезать в неприятности в первый же день на Могерате.

А кстати, где координатор? Неужто решил вот так сразу задействовать своего "дрона" для других нужд?

Пока он оглядывался, рассматривая выходящую из дверей вереницу людей, Фуоко закончила фотографировать самолет, а заодно и зал ожидания, и сунула камеру обратно в кармашек чемодана.

– Ну и куда нам дальше? – нетерпеливо спросила она. – А… дэй координатор?

– Координатор смылся, – проинформировал Кирис. – Но если не соврал, нас должны ждать.

Он провел взглядом по длинной шеренге встречающих, расположившейся за канатами на некотором отдалении от выхода. Ага! Метрах в десяти от них стоял мужчина с прижатым к груди большим плакатом: "Кирис Сэйторий. Фуоко Винтаре". Кирис ткнул в него пальцем:

– Вон, видишь?

– Ага, – кивнула девушка. – Ну, идем?

Протолкавшись сквозь поток пассажиров, они подошли к встречающему.

– Я Фуоко, он Кирис. Добрый день, дэй, – сказала Фуоко. – Вы нас встречаете, дэй паладар?

– Добрый день, дэйя Винтаре, дэй Сэйторий, – на катару, но с мягким местным акцентом произнес мужчина. – Я Мэй Чжо Фукама, консул Университета. Я не паладар, обычный человек. Добро пожаловать в Шансиму. Идемте, нас ожидает автомобиль.

Вслед за консулом Кирис с Фуоко пошли через зал, заполненный хаотичной людской мешаниной. Под потолком висели многочисленные указатели на катару, продублированные мелким шрифтом на кваре, цимле и камиссе. Судя по всему, их вели к лифтам на подземную стоянку. По сторонам тянулись бесконечные ряды киосков: обмен валюты (с довольно неплохим курсом местного кана к леере – тридцать один с половиной к одному), информационные стойки, автобусные кассы, прокат автомобилей, газеты и книги в дорогу, еда (от струящихся ресторанных запахов у Кириса немедленно забурчало в животе), игрушки… Кое-где играла негромкая музыка с местным колоритом, стояли яркие разукрашенные фигуры богов Миндаллы, в основном, разумеется, толстого жизнерадостного Мамоно с тремя переплетенными кольцами в правой руке. Попадались, однако, и изображения восьмигрудой Переллы (возле магазинов женской косметики), птицеголового Вегешота (где ни попадя), а также трехглазого черепа Хомма (возле аптек, разумеется). Едва ли не у каждого второго магазина располагалась высокая, в половину человеческого роста, пятнистая черно-белая кошка с приветственно поднятой правой лапой.

Обнаружилась даже церковь Рассвета: маленькая, почти пустая – больше ниша, чем полноценная часовня, хотя и с огромным скульптурным изображением Ваххарона в окружении ангелов, с большим облезло-золоченым Стабилоном, а также с обязательным ящиком для пожертвований. Глаза Ваххарона горели мерцающим белым огнем, плохо видным в ярком свете дня. Какой-то мужчина, по одежде явно местный, стоял на коленях и молился, беззвучно шевеля губами и сложив руки перед грудью. На глазах Кириса он поднялся, осенил себя косым знамением, деловито отряхнул колени и отправился восвояси, бросив монету в ящик. Кирис ожидал, что Фуоко как минимум обмахнется знамением (в конце концов, зря, что ли, в особняке Деллавита своя часовня?), но та словно бы и не заметила Стабилон. Интересно, она из принципа или просто увлеклась?

Шагая, Кирис с интересом разглядывал окружающее: в Оохае они так и не выбрались за пределы транзитной зоны, куда менее впечатляющей, чем здесь. Вообще международный аэропорт Шансимы производил впечатление яркого и энергичного места, не то что тусклые кайтарские аэропорты. Фуоко также пялилась по сторонам с откровенным восторгом, постоянно щелкая камерой, удерживаемой одной рукой. Из-за нее девушка лишь чудом не врезалась в людей. Интересно, что она себе думает по поводу обработки пленки? Полный набор химикатов для проявки прихватила в комплекте со спиральным бачком? Или надеется, что в Хёнконе есть фотолаборатории? Впрочем, может и есть – все-таки там паладары.

Возле лифта на стоянку скопилась небольшая толпа. На глазах у Кириса двери едва закрылись из-за набившихся внутрь людей, и кто-то не поместившийся возмущенно забарабанил снаружи по стеклянным дверям. Кирис и Фуоко остановились у кромки толпы, и позади них немедленно начала накапливаться очередь.

– Придется немного подождать, – консул виновато пожал плечами. – Видимо, сразу несколько рейсов прибыли, обычно здесь довольно спокойно. Можно и по лестнице, но с вашим чемоданом, дэйя, сложновато.

– Ну и ладно, подождем, – откликнулась Фуоко, подтаскивая означенный предмет поближе к себе. – А куда мы дальше… Ой!

Она тихо взвизгнула и попыталась отпрянуть в сторону. Стоящий позади нее большой толстый мужик с густыми усами довольно ухмыльнулся.

– А задница у тебя ничего, упругая, – сказал он на катару. – Сколько берешь за час?

Фуоко глянула на Кириса.

– Что он сказал? – яростно спросила она. – Чего он руки распускает? По морде давно не получал?

– Сейчас разберемся.

Кирис поставил на пол сумку, оценивающе оглядывая мужика. Так себе противник. Большой, почти на голову выше, тяжелый и жирный, то есть к ударам в корпус малочувствителен. Зато медлителен и отпора не ожидает, нахрапом и наглостью брать привык, и длинный широкий халат поверх рубахи и штанов до колен помешает замахиваться и уворачиваться. А от прямого в челюсть жир не спасет. Ну, дядя, сейчас я тебе вломлю…

– Ты чё, охренел, гвоздь беременный? – осведомился он на низких тонах, намеренно используя грубые формы и демонстративно разминая костяшки кулаков. – У тебя запор, что ли, непрекращающийся, что руками в чужие жопы лезешь? Так я тебе сейчас просраться помогу не хуже доктора.

Стоящий рядом мужчина в деловом костюме испуганно глянул на него и попытался отстраниться. Не мандражи, дядя, тебя не трону.

– Смотри-ка ты, еще один щенок гавкает! – деланно удивился жирный, поворачиваясь к товарищу, ростом пониже, но такому же пухлому. – Его сука, что ли? Поучить бы вежливости, а?

– Прекратить! – резко сказал консул. – Они оба находятся под защитой паладаров.

– А что, паладары уже оманко крышуют? – удивился тот, что поменьше. – Во, не знал. Новая крутая банда в городе, типа. Слышь, Фон, грабли придержи, а то мне с тобой за компанию…

– Кир, я может, на катару и не говорю, но знаю, что такое "оманко"! – сквозь зубы процедила Фуоко. – Как думаешь, если ему по яйцам врезать, меня на много оштрафуют? Я могу полста леер потратить как налог на развлечение.

– Дэйя, держите себя в руках, – посоветовал консул. – В некоторой степени вина лежит и на вас тоже – я потом объясню, почему. Однако…

– Смотри-ка ты, его оманко еще и не по-нашему разговаривает, – осклабился здоровяк. – Да, засадить бы ей по самые помидоры!

Ну все, напросился. Кир развернул корпус, напружинился, отведя руку для удара – и замер, потому что его предплечье внезапно оказалось в горячем железном захвате.

– На твоем месте, атара, я бы вела себя вежливо, – проговорил над ухом на катару мелодичный женский голос. – Если спровоцируешь драку, я позабочусь, чтобы полиция отнеслась к делу максимально серьезно.

Кирис оглянулся. Рядом стояла невысокая, хрупкая на вид женщина в традиционном красном ципао – облегающем, до колен, с высоким воротником и широкими рукавами до локтей. Он дернулся, но с тем же успехом можно соперничать в силе со статуей. Женщина от его усилия даже не пошевелилась.

– А ты кто такая? – насмешливо осведомился жирдяй, не обращая внимания на осторожно подергивающего за рукав товарища. – Еще одна оманко из Кайтара?

– Нет, атара. Возможно, и оманко, но из гораздо более дальних краев. Я паладар, – женщина подняла свободную руку, и ее указательный палец медленно потек, меняя форму и превращаясь в блестящее зеленоватое лезвие. – Служба безопасности консульства Хёнкона. Ваше правительство официально наделило нас полномочиями применять силу для самозащиты. Я не причиню тебе вреда, но в полицию сдам, и ты как минимум заплатишь серьезный штраф. Ты все еще настроен на конфликт?

Вокруг нее сразу образовалось пустое пространство. Ожидающие лифта люди отпрянули в стороны, и Кирис, Фуоко, консул, незнакомка и жирдяй остались словно бы посреди небольшой арены. Женщина выпустила руку Кириса, и тот машинально потер запястье. Ну и хватка у нее!

– Ну, я… – мужик опасливо отступил назад и затравленно оглянулся. – Я… ну… не…

– Вот и замечательно, атара, – женщина обаятельно улыбнулась. – Значит, проблема исчерпана, верно?

– Я… – внезапно жирдяй повернулся и бросился наутек. Он проскочил расступившихся перед ним людей и исчез за спинами. Его дружок заторопился вслед.

Промурлыкал мелодичный музыкальный сигнал, и двери в прибывшей кабине лифта распахнулись. Никто из окружающих, однако, внутрь не зашел. Все стояли, настороженно оглядывая женщину и перешептываясь.

– Нам нужно спускаться вниз, Мэй, – проговорила незнакомка на кваре. – Мы и так засветились сверх меры.

– Да, Сируко, – кивнул консул. – Ребята, идем.

Кирис подхватил с пола сумку и почти силой, ухватив за талию, увлек растерянно озирающуюся Фуоко в лифт. Консул с женщиной шагнули следом, а за ними вошел еще один мужчина в хорошем западном костюме. Остальные, однако, не пошевелились, и женщина, чуть помедлив, нажала кнопку спуска. Двери закрылись, и кабина пошла вниз.

– Как я и предполагала, Мэй, нужно продумать способ транспортировать прибывающих в обход людных мест, – по-прежнему на кваре деловито сказала незнакомка. – Дэйя Винтаре – не единственная девушка-иностранка, которая явится сюда в вызывающей одежде, и лучше бы в дальнейшем избежать подобных конфликтов. Плохо влияют на репутацию, даже если виноваты не мы.

Она повернулась к Фуоко с Кирисом.

– Я координатор, – сообщила она. – Точнее, вы имеете дело с одной из моих оформленных субличностей, для удобства носящей имя Сируко. Дэй Сэйторий, в очередной раз повторяю: не могу одобрить вашу манеру нарываться на драку по каждому поводу. В соответствии с местными законами ударивший первым – или его опекун, консульство в данном случае – заплатил бы большой штраф. Тот мужчина специально вас провоцировал, чтобы безнаказанно избить, да еще и оставить виноватым.

Ага, еще кто кого бы избил… Кирис неопределенно мотнул головой, разглядывая женщину. Красное ципао с серебряной вышивкой плотно облегало тело. Застежка, как и положено для защиты от злых духов, пересекала грудь слева направо, а живот – справа налево. Подол едва закрывал колени, и на левом бедре вверх тянулся длинный разрез. Широкие рукава спускались до локтей, оставляя предплечья открытыми, и высокий стоячий воротник сзади доставал до тугого пука черных волос, свернутого на затылке. В волосах виднелись длинные серебряные заколки. Сексуальная красотка, однако, и модница. Неужели действительно кукла координатора? А, ну да, то-то у нее рука горячая!

– Но что случилось? – недоуменно осведомилась Фуоко. – Почему он привязался?

– Видите ли, дэйя, – пояснил консул, – вы плохо знакомы с обычаями Могерата в целом и Ценганя в частности. Вам следует усвоить, что женщины здесь…

Лифт мягко дернулся и остановился. Его створки раскрылись. Консул жестом пригласил выходить

– Что женщины на Могерате традиционно находятся ниже мужчин, – внезапно продолжил посторонний мужчина в костюме. На кваре он говорил практически без акцента. – До относительно недавнего времени, молодая дэйя, еще полвека назад, они вообще не имели никаких прав, ни политических, ни имущественных. Они даже в суде свидетельствовать не могли. Сейчас ситуация изменилась к лучшему, но…

Он оглядел девушку с ног до головы.

– Но, если можно так выразиться, по местным меркам ваша одежда крайне нескромна. Так даже проститутки одеваться не всегда рискуют.

Кирис тоже глянул на Фуоко. Ну да, короткие шортики и облегающую спортивную майку, сквозь которую отчетливо проступают соски на высокой груди, верхом консерватизма не назвать, и он сам подозревал, что для Ценганя они излишне легкомысленны. Но слишком смело даже для проститутки? Конечно, из прошлой жизни на Могерате он мало что помнит – в конце концов, что может остаться в памяти у шестилетнего шкета! Но такое…

– Учту, сэрат дэй, – буркнула Фуоко, густо краснея. – Только в халат до пяток, как тот марикон, закутываться все равно не стану. Жарко же!

– Нет необходимости, – на ходу поклонилась Сируко. – Приношу свои извинения, что допустила конфликт, но я намеренно отстала, чтобы проследить за реакцией окружающих на вашу одежду. Поскольку оттенок кожи и детали поведения очевидно выдают в вас иностранку, да еще и с сопровождающими, откровенно негативных эмоций я не заметила. Тот мужчина, скорее, поддался мгновенному импульсу, чем как следует продумал действия. Вы больше не покинете нашу компанию, новых конфликтов в Шансиме не прогнозируется. А в Хёнконе нет никаких ограничений на одежду и даже полную наготу.

– Наготу? – с интересом переспросила Фуоко. – То есть голой ходить можно?

– Да, дэйя Винтаре. Хотя учтите, что полное обнажение может показаться оскорбительным более консервативным людям.

– А ты голой ходить хочешь? – спросил Кирис, ухмыляясь.

– Если и захочу, тебя не спрошу! – отрезала Фуоко. – И вообще, что плохого в наготе? Сам же рассказывал, как в больнице Риса догола раздевалась…

– Прошу прощения, что вмешиваюсь, – опять вклинился посторонний, – но я хотел бы извиниться за инцидент, хотя к нему и не причастен. Прискорбно осознавать, что такая красивая девушка в первый же день в наших краях составила себе неверное представление о стране из-за какого-то хама. Уверяю, подобное поведение нехарактерно для наших людей.

– Могу я поинтересоваться, кто вы такой, сэрат дэй? – поинтересовалась Сируко, смотря сквозь него.

– Прошу прощения, я тоже невежлив. Меня зовут Мэй Лю Сянь, – мужчина достал из кармана пиджака визитную карточку и протянул консулу, но Сируко небрежным движением перехватила ее. – Приятно познакомиться. Могу я узнать ваши имена?

– Вы плохо расслышали в лифте? – с сарказмом спросила Сируко. Она подняла ладонь с лежащей визиткой, и картон вдруг вспыхнул прозрачным бездымным пламенем. Миг, и женщина стряхнула на пол облачко пепла. – Мне известно, кто вы такой. Официально, от имени правительства Хёнкона, довожу до вашего сведения, что паладары не намерены иметь с вами дел ни по каким вопросам.

– Разумеется, дэйя, – с заметной насмешкой в голосе откликнулся мужчина. – Сегодня на иное я и не рассчитывал. Но, возможно, ваше мнение изменится, и очень скоро. Настоятельно рекомендую вести себя повежливее при следующей встрече.

Он окинул Кириса и Фуоко ледяным взглядом черных глаз и быстро зашагал между рядами автомобилей.

– Идемте, – сказала Сируко, глядя ему вслед. – Иначе сейчас спустится лифт с новой партией, и мы окажемся посреди толпы. За мной, пожалуйста.

И она двинулась в противоположную сторону.

– Кто он такой? – встревоженно осведомился консул. – Он опасен?

– Мэй Лю Сянь, он же Дзаро Куйса, он же Ли Он Цзин… и еще два десятка имен, если верить полицейским досье. Один из самых влиятельных главарей местной Анъями, умный, хитрый и абсолютно безжалостный. Не удивлюсь, если грубияна подослал именно он для проверки нашей реакции.

– А что такое "Анъями"? – с интересом переспросила Фуоко, лавируя меж машин.

– "Тьма" в переводе с катару. Общее название некоторых местных банд, занимающихся разнообразными преступлениями – от контрабанды и оптовых операций на черном рынке до похищений ради выкупа и прямой работорговли. Несколько десятилетий назад "тьма" на местном жаргоне и означала "черный рынок", но потом термин перешел сначала на контрабандистов, а потом на крупные преступные группировки.

– Откуда он узнал о нас? – поинтересовался консул. – Не верю в случайность подобных столкновений.

– Я предупреждала полицию о сегодняшней встрече транзитников. Видимо, оттуда информация попала в руки агентов Анъями. И я оказалась недопустимо беспечной, позволив употреблять наши имена в разговоре при неизвестных…

– Вопросы безопасности обсудим наедине, – перебил Сируко консул. – Не думаю, что они интересны студентам колледжа. Вот наша машина. Сумку и чемодан, пожалуйста, в багажник. Сируко за рулем. Кто поедет на переднем сиденье? Я не претендую.

– Чур, я впереди! – вскинулась Фуоко, прежде чем Кирис успел открыть рот. – Кир, женщинам положено уступать, понял?

– Не очень-то и хотелось, – буркнул тот. Вот ведь зараза! Он и так собирался пустить подругу вперед, но теперь кажется, что проиграл состязание.

– Не сердись, Кир, – Фуоко шлепнула его ладошкой по груди, после чего с усилием закинула чемоданище в багажник. – Камерой впереди снимать удобнее.

– В других обстоятельствах, дэйя, мы бы устроили вам экскурсию на одну из обзорных площадок на небоскребах, – извиняющеся сказал консул, – однако сейчас мы вынуждены торопиться. Тайфун быстро приближается к городу с юго-запада. Еще немного, и вы застрянете здесь на четыре-пять дней, а то и дольше.

– Прогноз на основании спутниковых данных – не менее четыре с половиной дней, – педантично добавила Сируко. – С высокой вероятностью – пять-шесть, поскольку полеты и паромные рейсы прекратятся. Поскольку консульство находится в стадии создания, вас попросту негде пристроить на безопасной территории.

– А в гостиницу? – поинтересовалась Фуоко, забираясь в машину.

– Мы бы не хотели рисковать. Сегодня утром на паром в Хёнкон попытался пробраться мужчина, выдававший себя за одного из завербованных строительных рабочих. Он показал фальшивое удостоверение личности с фотографией, однако я распознала и подделку, и несовпадение лица с ранее зафиксированным образцом. К сожалению, он сбежал, но есть основания полагать, что речь идет не об одном человеке. Возможно, против нас работает целая организация. В любом случае, провести пять дней в гостиничном номере, наблюдая ливень за окном, не слишком интересно.

Убедившись, что все погрузились в машину, Сируко завела мотор и выехала со стоянки.

– Если бы самолет прибыл на пять часов раньше, мы успели бы доставить вас на паром, и сейчас вы бы уже приближались к Хёнкону, – продолжала рассказывать она, лавируя между рядов автомобилей. – Но поскольку не сложилось, отправим вас на аэротакси. Самолет не слишком шустрый, но за час с небольшим долетит. Серьезные атмосферные явления, усложняющие полет, возникнут у южного побережья Могерата примерно через восемь часов, но мы оставляем четырехчасовой запас на случай неожиданностей. Так что времени на обзорные экскурсии не остается. Поскольку вы не в последний раз едете транзитом через Шансиму, еще успеете осмотреть город. Мэй?

Машина выехала под открытое небо, но пока что по сторонам тянулись лишь высокие скучные стены с редкими дверями технических выходов. Консул, сидящий позади Фуоко, постучал девушку пальцем по плечу.

– Дэйя Винтаре, в бардачке лежат два комплекта документов. Достаньте их, пожалуйста… ага, спасибо. Один комплект оставьте себе, а второй передайте дэю Сэйторию. Здесь приведены базовые правила поведения учащихся на территории Хёнкона. Вообще-то Устав Университета – довольно толстая книжка, полностью доступная через коммуникационные терминалы, здесь лишь основное. Не беспокойтесь, на первых порах за нарушения, связанные с незнанием правил, вас не станут наказывать.

– Наказывать? – Кирис насторожился, недоверчиво глядя на тонкую стопку скрепленных бумажных листов.

– Да, вака. Что вас так удивляет? Хёнкон – весьма либеральное место в части законов, но понятие преступления есть и там. Воровство, грабежи, распространение физиологических аддикторов за исключением легких традиционных, физическое насилие… Особенно не забывайте про насилие, дэй Сэйторий – в зависимости от тяжести оно карается либо штрафными баллами, либо немедленным исключением и депортацией на родину. В Кайтар в вашем случае. Система довольно сложна, но основное правило простое: ведите себя, как положено нормальным людям, и все будет в порядке.

– Не забывайте обещание, данное дэйе Карине, дэй Сэйторий, – Сируко бросила взгляд через плечо. – С учетом… прошлых ошибок ваш характер может доставить вам самому и окружающим немало неприятностей. Постарайтесь как следует себя контролировать, и помните, что кулак – далеко не универсальное решение любой проблемы. Ректор лично заинтересована в вас обоих, но никаких привилегий не ждите. За проступки ожидайте наказание на общих основаниях.

– А что за обещание? – немедленно заинтересовалась Фуоко. – А, Кир?

Кирис насупился, неопределенно дернул плечом и принялся смотреть в окно. Машина как раз вырвалась из тесного коридора и мчалась по эстакаде во все густеющем потоке автомобилей. Далеко внизу виднелись переплетения дорог, слева нависало высокое стеклянное здание пассажирского терминала, а справа полуденное солнце сверкало с безоблачного неба, отражаясь бесчисленными бликами от волн бескрайнего Южного океана. Высоко над водой парили чайки. Казалось невероятным, что уже к вечеру тропическая безмятежность сменится здесь ливнями и ветрами, принесенными ураганом.

– Ваш гидросамолет вылетает из морского аэропорта, – консул показал рукой вперед и вниз, и Фуоко немедленно припала к окуляру фотоаппарата, щелкая затвором. – Вообще-то он предназначен исключительно для местного сообщения с ценганьским побережьем, статуса международного никогда не имел. Но мы договорились, что аэротакси позволено летать в Хёнкон. Как раз сегодня один из местных чиновников намеревался отправиться в Университет для проверки соблюдения правила безопасности на строительных работах – якобы забота о завербованных местных рабочих. Мы задержали вылет, чтобы переправить и вас.

– Якобы? А на самом деле? – быстро переспросила Фуоко.

– А на самом деле банальный шпионаж, – хмыкнул консул. – "Чиновник" – единственный пассажир самолета, кроме вас, так что постарайтесь не упоминать при нем, что вы эйлахо.

– Кажется, уже весь мир знает… – поежилась Фуоко.

– Не весь, – управляемая координатором кукла отрицательно качнула головой. – Мэй-атара наш ключевой и доверенный сотрудник. Ему следует знать причину особых мер предосторожности, принимающихся в вашем отношении. Не беспокойтесь, больше в Ценгане о вас никто не осведомлен.

Кирис почувствовал знакомый холодок вдоль хребта. Вроде бы столько времени прошло с тех пор, когда Риса-Карина обнаружила у него внутри странную штуковину, а все еще непривычно. Казалось бы, сидит и сидит, никак не мешает и не проявляется, так и фиг бы с ней. Но нет, каждый раз, когда он вспоминает, становится не по себе. Ххаш! Гхашева волюта, ну не могла она немного промахнуться там, на Косом пляже!

Эстакада кончилась, и дорога, густо запруженная машинами, снова потянулась меж высокими глухими стенами. Высоко вверху проплывали верхушки блестящих стеклянных зданий, но толком разобрать ничего не удавалось. Изредка автомобиль нырял в тоннели, перестраиваясь из ряда в ряд, и тогда вереницы ярких ламп на стенах слепили глаза, чем разнообразие и ограничивалось. И все больше и больше в потоке становилось тяжелых фур и тягачей с яркими рекламами на боках.

– Прошу прощения за невыразительность окружения, – словно прочитала мысли Сируко. – Я использую максимально короткий маршрут между аэропортом и морским портом. Дорога через город гораздо интереснее, но задержит нас минимум на час из-за светофоров и пробок. Пейзажи – в следующий раз.

Фуоко уныло вздохнула. Похоже, она предпочла бы будущим экскурсиям хотя бы мимолетный взгляд на город, но ее мнения никто не спрашивал. Кирис мысленно согласился с подругой. Да, плохо быть подростком. Взрослые почему-то всегда думают, что лучше знают, как надо жить. Ха! Ну ничего, меньше трех лет осталось, пока он не получит полные права. Жениться, правда, все равно не разрешат до двадцати, но семью заводить он пока и не намерен. Зато, если найдет деньги, напутешествуется всласть!

Все-таки несколько минут дорога шла по открытой местности, позволяя смотреть на уже далекие сияющие небоскребы с одной стороны и на порт впереди – с другой. В порту ничего интересного по сравнению Барной не замечалось. Те же длинные ряды складов с полукруглыми крышами, те же портовые краны и пирсы… Впрочем, нашлись и отличия. С восточной стороны у пирсов покачивались ряды белых, красных и синих гидросамолетов, крохотных по сравнению с огромными тушами сухогрузов и неторопливо идущим к одному из причалов белоснежному пассажирскому лайнеру. На глазах у Кириса один из самолетиков отвалил от пирса, вырулил метров на тридцать в сторону океана, коротко, не больше сотни метров, разбежался по воде и взмыл в воздух. Тут же он заложил вираж и, неторопливо набирая высоту, пошел вдоль берега на запад. Наклонившись вперед, Кирис ткнул Фуоко пальцем в плечо и показал в окно, но та уже сама увлеченно щелкала камерой.

– Аэротакси весьма популярны среди местных бизнесменов, – прокомментировал консул. – Они достаточно дешевы, максимальная дальность перелета достигает трехсот цул, скорость от пятидесяти до восьмидесяти цул в час в зависимости от модели – и еще они очень надежны благодаря механическому автопилоту. Даже с отключившимся двигателем и потерявшим сознание пилотом они способны спланировать и самостоятельно сесть на воду. За последние тридцать лет, если верить статистике, ни одно воздушное такси не попало в серьезную аварию. Единственное, что может им повредить – сильный ветер, способный перевернуть самолет. Поэтому во время штормов они стоят на приколе.

– Если приглядитесь, – добавила Сируко, – то заметите, как машины привязывают покрепче, чтобы не сорвало и не разбило тайфуном. Но у вас есть солидный запас времени. Полет до Хёнкона займет немногим больше часа, а до подхода тайфуна, по уточненным данным, семь с половиной часов.

Формальности в порту заняли на удивление мало времени. Консул показал удостоверение хмурому дядьке в небольшом полутемном зале аэровокзала и о чем-то быстро с ним переговорил. Дежурный, перелистнув журнал регистрации, черкнул ручкой и махнул рукой в сторону противоположного выхода. Кириса с Фуоко он окинул небрежным равнодушным взглядом и вернулся к созерцанию экрана маленького телевизора на столе, показывающего спортивный матч: не то бейсбол, не то футбол.

Снаружи соленый ветер с океана ударил в лицо, дергая за рубашку и брюки. Явно свежело. Кирис попытался вспомнить географию: южное побережье Могерата, выгнутое полумесяцем с рогами на юг, в центральной части располагается, кажется, на десятом таби южной широты или около того. Немногим ближе к экватору, чем Барна с ее двадцатым таби северной широты, но все равно сейчас здесь лето в разгаре и солнце в зените. А температура воздуха градусов двадцать пять, не выше. Неужели из-за приближающегося тайфуна? Он вгляделся в горизонт. Точно: из голубоватой дымки проступают громоздящиеся дождевые облака, замеченные еще в иллюминаторе самолета, а над головой уже не чистое голубое небо, а тянутся первые перья облаков. Действительно, шторм близок. Фуоко ничего не замечала: она с упоением щелкала камерой, пока та не зажужжала протестующе.

– Ну вот, кассета кончилась! – с огорчением сказала девушка.

– Топай давай, фотографиня! – Кирис пресек ее попытку остановиться для замены пленки, слегка толкнув между лопаток, и в ответ получил острым локтем в брюхо.

– Покомандуй мне тут! – воинственно откликнулась Фуоко в ответ на не удержанный ох. – Щас самого так толкну, что искупаешься незапланированно! Дэй Фукама, а на чем мы полетим?

– Самолет в конце пирса, – указал споро шагающий впереди консул. – Белый с красными полосами. Номер 218 на хвосте.

Вчетвером они прошагали по скрипучим деревянным доскам, опасно проседавшим под ногами приотставшей Сируко, и остановились возле аэротакси – одномоторного биплана. Рядом с ним индифферентно курил сигарету плотный невысокий мужик в черном комбинезоне и белой майке с короткими рукавами, а второй мужчина в строгом костюме, с длинными залысинами и стальными очками типичной канцелярской крысы, нервно прохаживался рядом, посматривая на часы.

– Ну наконец-то! – раздраженно выплюнул он на катару, когда консул оказался в пределах досягаемости. – Фукама-тара, ты обещал мне…

– Что ваш вылет задержится не более чем на два часа, – перебил консул. – И мы вполне уложились. А за доставленные неудобства ты получил наличными половину стоимости билета, так что мы свои договоренности выполнили. Сень-тара, вот твои новые пассажиры. Можете отправляться.

– Ага, – мужик в комбинезоне оглядел Кириса и Фуоко, отправил в воду окурок и сплюнул вслед. – Да вот тайфун-то уже близко, опасно лететь. И застряну я у вас на декаду… Добавить бы пару тысяч.

– До подхода тайфуна более семи часов, – холодно ответила Сируко, используя просторечные обороты. Она резко изменилась: из скромной тихой секретарши вдруг превратилась в надменную аристократку, презрительно цедящую приказания простолюдину. – Что же до задержек, то у тебя, шо, есть выбор: застрять в Хёнконе, получив плату за рейс в оба конца, или же сидеть в Шансиме совершенно бесплатно. Если хочешь отказаться от контракта, говори сейчас. Я попрошу диспетчера найти другое такси.

– Да я ж так, к слову… – мужчина развел руками. – Эй, вы двое, вещи в отсек за задними сиденьями. Сидите тоже сзади.

Сбросив на пирс удерживающий самолет канат, через пассажирское место он полез в кресло пилота. Канцелярская крыса нырнула вслед и захлопнула за собой дверь. Сируко посмотрела на консула, приподняв бровь.

– Все нормально, – тихо сказал тот на кваре. – Модель поведения верная. Только "шо" ты зря употребила, излишне грубо получилось.

– Принято к сведению, – кивнула Сируко. – Дэйя Винтаре, позвольте ваш чемодан. Я погружу его сама: самолет неустойчив на волне, вы рискуете упасть в воду или запнуться и повредить ногу.

– А что такое "шо"? – с интересом спросила Фуоко, выпуская ручку чемодана. – Ругательство в катару?

– Обращение старшего к младшему, – пояснил Кирис. – Не просто к младшему, а к нижестоящему подчиненному или к маленькому ребенку. В обычном разговоре – почти хамство, а если к старшему так обращаешься, можно и по морде получить.

– А как надо? Чтобы вежливо?

– "Тара" – обычный вежливый суффикс или обращение. "Атара" – если прогнуться хочется, очень уважительно получится. "Пун" или "пуна" – к друзьям, парням и девчонкам соответственно. Но лучше "тара" – если и не прогнешься, то и не обидишь и себя раком не поставишь… ну, я имею в виду… Э-э…

– Уличный хулиган в обычном репертуаре. Не мучайся, я поняла, – фыркнула девушка. – То есть "тара" – как "дэй" или "дэйя", а "атара" – "сэрат дэй"?

– Ну, примерно. Учти, совсем без суффикса только к близким друзьям обращаются. Лезь давай в кабину, – Кирис проследил, как Сируко небрежно, словно подушку, забрасывает чемодан Фуоко за сиденья и выбирается из самолета. Потом швырнул туда же свою сумку. – Или хочешь слева сидеть?

– Да все равно. Солнце в зените, с обеих сторон не помешает. Ну, давай справа сяду. Дэй Фукама, дэйя Сируко, можно?

– Да, дэйя Винтаре, – согласился консул. – Удачного вам полета.

– До встречи в Хёнконе, – поклонилась Сируко, блеснув на солнце серебряными заколками. – Не забудьте пристегнуться и заблокировать дверные замки.

Вслед за Фуоко Кирис забрался в самолет и захлопнул за собой дверь. Сиденье оказалось средней паршивости, а ноги пришлось поджимать: местные по большей части вообще казались мелкими, на полголовы, а то и на голову меньше самого Кириса. Впрочем, долго возиться пилот возможности не дал: почти сразу задудел двигатель, корпус затрясся, и самолет отвалил от пирса. Быстро разогнавшись, он круто взлетел, так что пассажиров вжало в спинки, и принялся забирать влево, на восток. В окно Кирис видел быстро удаляющиеся пирсы, склады, разгружающиеся у причалов суда, а по левому борту разворачивалась панорама Шансимы: высокие шпили небоскребов соседствовали с простыми краснокирпичными многоэтажками, небольшими домами, широкими автомобильными дорогами… Кирис дернул Фуоко за рукав, и та, навалившись на него всем весом, принялась с восторгом рассматривать виды. Точно так же она прилипла к иллюминатору в большом самолете, закрыв ему обзор. Девушка что-то сказала, но из-за тарахтения самолета слов Кирис не разобрал. Подумав, он обнял ее правой рукой за талию, потом спустил ладонь ниже, на обтянутую шортами ягодицу и обнаженное бедро. Девушка бросила на него шаловливый косой взгляд, но тем и ограничилась, снова уставившись в окно.

Кирис до сих пор не понимал, как себя вести. Накануне ночью в транзитной гостинице в аэропорту Оохая, где они пересаживались с международного рейса из Кайтара, Фуоко потребовала от координатора заказать один двухместный номер – каковую просьбу тот совершенно невозмутимо и выполнил, несмотря на неодобрительные взгляды консьержа. Сам координатор на ночь куда-то исчез, пояснив, что ни его кукла, ни он сам в отдыхе не нуждаются, а Фуоко наедине устроила Кирису самое настоящее испытание на выносливость в широкой мягкой постели, в какой он до того спал лишь в особняке Деллавита. Девушка оказалась неистощимой и изобретательной, причем в качестве руководства к действию послужил неведомо где раздобытый порнокомикс (неужели в Барне она в одиночку шастала по магазинчикам в грязных окраинных районах?) Деталей происходящего Кирис не запомнил: в памяти осталось лишь общее впечатление райского блаженства. Два часа спустя он, выжатый как лимон, мгновенно отрубился темным сном без сновидений, и когда в половину четвертого утра координатор постучался в дверь, с трудом заставил себя выползти из кровати. В самолете ему удалось немного вздремнуть, но и сейчас он все еще испытывал некоторую слабость. Тем не менее, держаться за Фуоко казалось очень приятно, и он даже снова почувствовал возбуждение, пока еще слабое.

Неужели они теперь настоящие любовники? И она – его постоянная подруга? Или же ей просто не терпится наконец-то ощутить себя взрослой и свободной? Дома, в Барне, он знал молодых девчонок, едва вошедших в возраст, тайком от родителей прыгавших из постели в постель, когда за деньги и мелкие подарки, а когда и просто так, для души. Парней они меняли одного за другим, что служило неиссякаемым источником уличных сплетен, а также скандалов и вспышек страшной, до бешеных драк и поножовщины, ревности. Фуоко… красавица и богачка, пусть и бывшая (да фигня, не могла она навсегда с отцом рассориться!) – и его девушка? Всего они перепихнулись три раза: дважды в особняке Деллавита, украдкой, быстро, чтобы не прочухала охрана, и сегодня ночью. Считает ли девушка, что между ними установилась настоящая связь? Или он для нее просто временный хахаль, пока кого-то получше и поумнее не найдет? Конечно, он спас ей жизнь… ну, наверное, спас, но он плату требовать не станет, а она может и забыть. Женщины…

И потом, он-то сам вовсе не уверен, что хочет становиться постоянным парнем Фуоко. Она, конечно, девчонка классная, сексуальная и бойкая, но все-таки им всего по четырнадцать лет! Может, обсудить с ней?

А если она обидится? Кто их поймет, женщин…

Боишься? – ехидно спросил он себя. – Струсил перед девчонкой?

Ага, согласился он. Струсил. Одному против пятерых махаться не так стрёмно, как на сердечные темы болтать. Ну нафиг. К гхашам треп о любви и всем таком. Устроимся в Хёнконе, тогда и станем разруливать отношения.

Слева тянулся изрезанный мелкими бухтами и покрытый лесистыми холмами берег. Небоскребы Шансимы постепенно тонули позади в сгущающейся желтоватой дымке – не дальней, из-за рассеивающегося света, а обычного городского смога. Проведя рукой по бедру Фуоко и заработав шутливый хлопок ладошкой по груди, Кирис глянул вправо, на юг. Тучи на горизонте продолжали громоздиться одна на другую, приобретая черный грозовой оттенок. Самолет перестал набирать высоту и сейчас летел в четверти цулы над поверхностью океана, покрытого сеткой белых барашков на гребнях волн. Постепенно сгущающиеся полосы перистых облаков оставались высоко вверху. Да нет, тайфун еще далеко, если верить признакам, подходящим для Барны. Фиг его знает, конечно, как выглядят ураганы здесь, на десять градусов ближе к экватору. Но вряд ли координатор мог ошибиться. Он ведь все-таки крутой компьютер, вернее, "небиологический интеллект", как их называют паладары, пусть и походит внешне на человека.

Фуоко завозилась, устраиваясь поудобнее. Похоже, девушка вовсе не собиралась слезать с его груди, даже когда смотреть стало особенно не на что. Дядька-шпион на переднем сиденье неодобрительно оглянулся, поморщился, но промолчал. Интересно, если он шпион, почему паладары позволяют ему лететь в Хёнкон? Наверное, хотят подсунуть ему дезу или перевербовать, как в политических детективах. Ну, их проблемы. Кирис чуть сместился, чтобы лучше видеть, и сбоку пилота посмотрел на приборную панель. Простенько, однако, до неприличия. Штурвал, несколько циферблатов (высота, скорость горизонтальная и вертикальная, крен, компас, топливо и, кажется, тахометр), колесико (наверное, триммер рулей высоты), сектор газа, несколько индикаторов и тумблеров – и все. Никакого сравнения с панелью в кабине четырехмоторного тяжелого "Корморана", где переключателями и рукоятками усеян даже потолок. Смотри-ка, а ведь пригодились же уроки старины Грато. Главный механик никогда не летал сам, но в самолетах разбирался почище иного пилота, и вот его наставления начали всплывать в голове. Интересно, а сложно управлять таким аэротакси? Оно же маленькое… Если пилот и в самом деле застрянет в Хёнконе и не рискнет улететь назад, в надвигающуюся бурю, может, даже поучит управлению? Все равно ему делать нечего будет. Впрочем, заглянув сбоку в равнодушную физиономию пилота, Кирис решил, что тот не захочет. Бесплатно, во всяком случае, а где взять деньги? Расчет на базе выдали, но, во-первых, в леерах, которые здесь вряд ли в ходу, а во-вторых, их следует приберечь на крайний случай. Из объяснений координатора следует, что деньги в Хёнконе какие-то странные, и не деньги даже, и мало ли что…

Кстати. Он потыкал Фуоко пальцем в бок, и когда та вопросительно взглянула на него, слегка толкнул в плечо, показывая, чтобы слезла. Та с недовольной миной отстранилась, и Кирис, встав на сиденье коленками, дотянулся до сумки и вытащил из бокового кармана бумаги, выданные консулом. Лететь час, так почему бы и не почитать? В особенности места, где про наказания написано. Совсем неохота на новом месте начинать с разборок с местной полицией. Фуоко заглянула в бумаги, просветлела лицом и неслышно за шумом двигателя произнесла одно слово ("умница", прочитал он по отчетливо артикулирующим губам). Она тоже сунулась за сиденья, покопалась и вынырнула с собственным экземпляром.

Так, ну и что здесь у нас? Кирис перевернул бумажную обложку с надписью "Краткие выдержки из Устава университета "Дайгака" и посмотрел на убористый текст первой страницы.

"Внимание! Данный документ содержит описание наиболее важных положений Устава Университета, однако не является исчерпывающим. Пожалуйста, по прибытии в Хёнкон внимательно ознакомьтесь с полной редакцией".

Хм. Кирис быстро провел пальцем по боковой поверхности стопки. Листов десять, не меньше. Каков же полный Устав? Кирпич в кулак толщиной? Ну ладно…

"Университет является некоммерческим учебным заведением, имеющим международный статус независимого государства. Территория Университета полностью совпадает с территорией бывшего государства Хёнкон (участки материка и прилегающие острова в районе 12 таби ю.ш., 83 таби з.д.) В его состав входят, в частности, район Колун (участок, изолированный от остального материка горной грядой Сюань на севере), большие острова Подда и Ланта, а также еще пятьдесят три малых острова. Университет организован и управляется межзвездной торговой организацией паладаров…"

Так, пропустим чепуху.

"…полноправными гражданами Университета являются участвующие в проекте паладары, члены королевской фамилии Хёнкона, а также люди Паллы, которым данная привилегия предоставлена индивидуально. Прочие преподаватели и сотрудники Университета, а также студенты и ученики подготовительного колледжа имеют статус временных граждан. Университет управляется триумвиратом в составе: ректор Университета Карина Мураций, первый проректор по административной части Сторас Медведь, проректор по учебной работе Цукка Касарий. На территории Университета триумвират имеет абсолютную власть, включая судебную и законодательную, решающий голос в любых ситуациях остается за ректором. Триумвират делегирует часть полномочий нижестоящим сотрудникам Университета. Подробно структура власти, а также права и обязанности граждан описаны в главе 5 раздела 1".

Решающий голос всегда за ректором. Карина Мураций, она же мелкая и невзрачная пигалица Риса Серенова, выходит, глава целого государства. Ну надо же, а он с ней по улицам гулял! Кирис поежился. В виде Рисы она казалась вполне дружелюбной, хотя и занудной девчонкой, но на самом-то деле она покруче даже кайтарского премьера. И даже ставрийского Народного Председателя. И как себя вести при встрече?

"…наиболее серьезными правонарушениями являются преступления против личности, в первую очередь физическое и психологическое насилие. Университет сформирован с единственной целью – подготовка ученых и инженеров для ускорения научно-технического прогресса на Палле. Любые действия, препятствующие данному процессу, пресекаются максимально жестко. Насилие над окружающими рассматривается как доказательство непригодности к обучению и влечет за собой административные меры вплоть до отчисления или увольнения и немедленной депортации.

За проступки предусмотрена система начисления штрафных баллов. Размер штрафа варьируется в зависимости от тяжести проступка. Набор двухсот штрафных баллов влечет отчисление или увольнение с последующей депортацией. Штрафные баллы компенсируются призовыми, начисляемыми в качестве награды за действия, полезные для Университета, либо за личные достижения. Правом начисления штрафных и призовых баллов обладают все руководители начиная со студенческих кураторов. Штраф можно обжаловать у одного из членов триумвирата, но в случае признания апелляции необоснованной начисляется дополнительный штраф в размере двадцати баллов. Подробно балльная система описана в главе 4 раздела 2".

Глупо же! Получается, набил ты кому-нибудь морду, и штрафанули тебя на полтинник. А потом подлизался к какому-нибудь куратору, и он тебе приз дал. И весь штраф сгорает. То есть если умеешь задницу лизать правильным людям (или паладарам), твори что захочешь? М-м, нет, что-то не то. Вряд ли Риса такие простые вещи сама не просекает. Придется читать полный Устав. Вот блин, опять глупые бумажки!

Кирис отвлекся и посмотрел в окно, где тянулось унылое холмистое побережье без признаков жилья. Под самолетом по-прежнему бежали серые барашки волн, бившиеся о камни и обрывистые побережные склоны. Ни одного судна не замечалось со стороны океана. А тучи, кажется, еще приблизились. Сколько они уже летят? Минут пятнадцать? Кирис пожалел, что у него нет часов. У Фучи есть, но ведь он не засек, когда вылетели. И не переспросишь из-за гула двигателя. Но до чего же тоскливый пейзаж… Пустыня. Ну хоть бы одна лодочка внизу!

Впереди со стороны побережья бултыхалась небольшая грязно-белая щепка. Ага, вот и какое-то судно. Кирис вгляделся: не слишком маленькое, если судить по крохотным точкам людей на палубе, метров десять в длину, с закрытой рубкой. Наверное, прогулочный катер местных богатеев. Бухают, небось, и приближающийся тайфун не пугает. Вон, даже фейерверк, бледный в дневном свете, разлетается тонкими брызгами…

Фейерверк??

Полигон, куда как-то раз его взяла с собой на стрельбы четвертая рота. Пулеметчики, лупящие по мишеням трассирующими очередями фосфорных пуль. Длинные тонкие черточки, стремительно несущиеся вдаль от пулеметных стволов…

И сейчас точно такие же черточки мелькают внизу – и летят в сторону их самолета.

Выронив бумаги на пол, он резко дернулся вперед (кажется, сильно зацепив Фуоко, но сейчас не до нее), ухватил пилота за плечо и резко дернул. Тот обернулся с возмущенной физиономией, и Кирис, тыкая пальцем вниз и влево (ххаш! катер с противоположной стороны!), заорал во всю глотку, чтобы перекрыть шум мотора:

– Стреляют! В нас! Стреляют! Из пулемета!

– Что? – ответную вопросительную реплику он скорее угадал, чем расслышал.

– Стреляют! В нас! – снова рявкнул Кирис. Пальцами правой руки он изобразил пистолет, а левой снова ткнул влево и вниз. Теперь на него оглянулся и дядька-шпион. – Пулемет! Стреляют!

Пилот по-прежнему смотрел непонимающе и рассерженно, но до шпиона, кажется, дошло. Он быстро глянул в окно со своей стороны, потом ухватил пилота за рукав и что-то неразборчиво закричал, тыкая пальцем в том же направлении. Владелец такси, наконец-то осознав странность происходящего, слегка приподнялся на сиденье, насколько позволял ремень – и тут самолет вздрогнул, еще и еще. И почти сразу же салон заполнил густой едкий дым, мотор застучал гораздо тише, но как-то рвано и неуверенно, а еще через несколько секунд заглох совсем.

Внезапная тишина ударила по ушам едва ли не сильнее, чем предыдущий рокот. Словно сквозь толстый слой ваты Кирис слышал, как что-то неразборчиво кричит пилот, а рядом, вцепившись в руку, надсадно кашляет Фуоко.

– Кир! – в перерывах между приступами кашля выдавила она. – Что случилось? Что происходит?

– Нас подбили! – с трудом заставляя себя не кашлять, сквозь зубы процедил Кирис. – Мы падаем! Фучи, пристегнись!

– Что?

– Пристегнись!

Кирис принялся отчаянно шарить по сиденью, ощущая, как самолет проваливается вниз, тело становится легким, а желудок подкатывает к горлу. Ходер! Не видно ничего! Ну почему они не пристегнулись сразу? Ага! Он нащупал ремень с пряжкой со своей стороны и потянулся к сиденью за Фуоко, но та перехватила его руку и сунула в нее свою половину ремня. Кирис защелкнул механизм и потянул хвостик, чтобы выбрать слабину, как учили в большом самолете. Потом он обхватил Фуоко и с силой прижал к себе.

И тут же их тряхнуло так, что он больно прикусил язык. Ремень впился в живот, едва не перерезав пополам, и Кириса ударило головой о спинку переднего кресла, к счастью, мягкую, обтянутую тканью. Тело Фуоко рвануло, стараясь вырвать у него из рук, но он изловчился извернуться, и в сиденье ударилась не она, а обхватывающая рука Кириса. Плечо пронзило острой болью, и он громко зашипел. Самолет мотало из стороны в сторону, сиденье под задницей накренилось под углом минимум в тридцать таби. Неужели они сейчас перевернутся через нос? Однако пронесло. Самолет дернуло снова, на сей раз назад, пассажиров бросило на опять вертикальные спинки сидений, и наступила неподвижная тишина, разрываемая только дружным кашлем четырех человек. Чувствуя, что сейчас выхаркает себе легкие, Кирис дернул, расцепляя, пряжку ремня, ногой выбил не желающую открываться переклиненную дверцу и полез на нижнюю плоскость, потянув за собой Фуоко.

Чистый морской воздух показался почти сладким. Мокрое скользкое крыло опасно качалось под коленками, но он продолжал ползти, чтобы дать Фуоко как можно больше места. В конце концов они оба оказались за пределами облака черного дыма, валящего из кабины, и распластались на холодном то ли металле, то ли пластике, вцепившись в края крыла и распорки между верхней и нижней плоскостями. Дядька на переднем сиденье распахнул дверь и выбрался на поплавок, наклонившись почти к самой воде, чтобы уйти от поднимающегося вверх дыма. Пилота не наблюдалось: вероятно, он вылез с противоположной стороны.

– Кир! – хрипло спросила Фуоко. – Что случилось? Мы… упали?

– Нас сбили, – пояснил Кирис, прокашливаясь. – Я катер внизу видел, мы над ним пролетали. Оттуда трассерами из пулемета лупили.

– Трассерами?

– Трассирующими пулями. Фосфорными. Против волют такие…

– Я в курсе, что такое трассеры! Кто они такие? Почему в нас стреляли?

– А я знаю? – огрызнулся Кирис. – Они мне записок не слали!

– Ох… – Фуоко замолчала, переваривая новость. – Кир, ты чумазый весь.

– Ты тоже не новогодний снег. Ничего себе не сломала?

– Ну… нет, кажется. Ногу ушибла, но не сильно. А ты?

– Руку потянул…

Кирис пошевелил кистью. Нет, нормально. Чуть побаливает, но ничего страшного. В другом проблема. Дым от двигателя поднимается вверх, и вряд ли самолет улетели слишком далеко. Если ребята с катера захотят докончить начатое, без труда найдут беспомощно дрейфующее такси. Даже если дядька-пилот заныкал где-то пушку, от пулемета им не защититься.

– Ну вот, застряли! – недовольно протянула Фуоко, озираясь. – Даже берега не видно. Сиди теперь и жди, когда найдут.

– Кто найдет-то?

– Кир, ты всегда такой тупой? Или просто башкой сильно ударился? Мы полчаса летели, половина расстояния до Хёнкона пройдена. Мы в граничных водах, здесь наверняка должна патрулировать береговая охрана. Надо вызвать их по радио, и они помогут.

Кирис хмыкнул. Может, и так. Дым начал потихоньку рассеиваться. Наверное, то, что горело в работающем движке, потихоньку заканчивалось. Он вгляделся в кабину? Кажется, там что-то двигалось – хозяин самолета, что ли возится?

– Эй, летчик-тара! – крикнул дядька-шпион на катару. – Ты жив?

– Жив! – глухо послышалось из-за фюзеляжа. – Сопляки там как?

– В норме, – ответил шпион. – Помощь вызываешь?

В ответ раздалось несколько отборных ругательств, и шпион недовольно нахмурился.

– А конкретнее? – зло спросил он.

– Радио накрылось! – рявкнул невидимый пилот и тут же резко закашлялся. – Дыра в обшивке – кулак просунуть можно, аккумуляторы разбиты вдребезги, электролит вылился!

"Внимание Паллийской рабочей группе. Координатор в канале. Важно. Срочно. В соответствии с мониторингом эфира пять планетарных минут назад аэротакси, следовавшее из Шансимы в Хёнкон, внезапно пропало с радаров диспетчерской службы. Попытки связаться с ним по радио к успеху не приводят. На борту самолета находятся Кирис Сэйторий и Фуоко Винтаре-Деллавита. Район предположительной пропажи закрыт сгущающейся облачностью, спутниковый обзор сильно ограничен. Высылаю навстречу по маршруту группу боэй для расследования ситуации. Включаю постоянный выделенный канал ТА-97 с трансляцией статуса операции. Предупреждение: при необходимости боэй тайно или явно нарушат границу территориальных вод Ценганя. Если сценарий неприемлем, запрашиваю указания о допустимых вариантах действий".

– Ххаш! – прошипел шпион. – Ну и что дальше? Лодка у тебя есть?

– Лодка-заглотка! – опять рявкнул хозяин такси. – Я похож на плавучий порт? Спасательные жилеты под сиденьями, сами доставайте.

– Кир, о чем они говорят? – спросила Фуоко, внимательно прислушивающаяся к звукам незнакомой речи. – Что-то не так?

– Кроме дырок в самолете? – Кирис на мгновение задумался. Нет, врать не стоит. Все равно узнает правду рано или поздно, а на плаксу и истеричку она не походит. – Радио каюкнулось. Пулями аккумулятор разбило. Фучи, я через тебя перелезу, не свались в воду.

– Зачем?

– Где-то под сиденьями спасжилеты, – он кивнул на шпиона, уже нырнувшего с головой в дымный туман салона. – Достать надо.

– Я и сама могу, – упрямо тряхнула головой девушка. Она осторожно поднялась на четвереньки и тоже полезла в кабину. Вот дура! И охота ей сажу глотать? Кирис сунулся следом – и чуть не получил по физиономии ярко-желтым прямоугольным пакетом. Отшатнувшись и машинально ухватив его, он тут же схлопотал пяткой в брюхо (и хорошо, что не несколькими сунами ниже).

– Отлезь назад! – сердито прошипела Фуоко, выбираясь из кабины задницей вперед. – Мешаешь!

Проглотив ответную реплику, Кирис отодвинулся и девушка снова устроилась рядом. На сей раз она уселась на покачивающемся крыле, свесив ноги, и принялась разглядывать свой пакет со всех сторон.

– Ага! – наконец сообразила она. – Кир, вот за эту веревочку тянешь…

Она дернула за какой-то шнурок.

– …и он распускается. Шею в дырку, нижние завязки за спиной пропускаешь и опять вперед, и на липучку застегиваешь.

– Все-то ты знаешь! – пробурчал Кирис, следуя указанию.

– В отличие от некоторых я в самолетах лекции по безопасности слушала, а не дрыхла.

– Тогда, может, и как надувать, знаешь?

– Сам надуется, если в воду упадешь. Там известь негашеная в фиговине сбоку, вода попадает – газ выделяется. Если хочешь сам поддуть, трубка в воротнике слева. Кир, у тебя ракеты случайно не завалялось?

– Чего?

– Ну, ты же у нас хулиган. Может, спер на своей базе сигнальную ракету на прощанье? Мы бы сигнал бедствия подали.

Кирис поморщился и отвернулся. Ругаться решительно не хотелось. Требовалось понять, как выбираться. Берег виднелся далеко на горизонте тоненькой желто-зеленой черточкой – сколько до него, полцулы, цула? В принципе, можно и доплыть, особенно в жилете. Только дальше-то что? Там скалы и прибой. Даже если преодолеешь, окажешься на пустынном побережье, голодный и без вещей. Ну, предположим, до Шансимы цул двадцать или двадцать пять по прямой. За пару дней добраться можно даже по холмам и дав крюка, небось от голода не помрут. Но что пить? Во время полета он не заметил ни речки, ни пруда, а морскую воду не очень-то похлебаешь. Если Фучи ослабеет от жажды, как ее тащить? Лучше остаться здесь и дождаться спасателей – но времени на ожидание попросту нет. Кстати, нет, жажда им не грозит – ливень надвигается. Тогда нужно к берегу.

Где там летчик? С другой стороны самолета доносились приглушенные голоса – похоже, пилот и дядька-шпион о чем-то энергично, но неразборчиво ругались. Что они-то думают о ситуации? Взрослые все-таки. Дым становился все слабее и прозрачнее, скоро можно перебраться обратно в кабину. Да, а вещи бросить придется. Жаль, у него и нет ничего больше. Деньги с собой надо захватить, но мало их, чтобы заново экипироваться как следует.

– Кир, хреново дело, – озабоченно сказала Фуоко. – Нас в океан снести может.

– В смысле?

– В смысле – географию в школе учить нужно было. Название "Кайрю" тебе ничего не говорит? Я ж говорю, дубина ты, Кир. Голова работает, а пользоваться ей не желаешь. Большое течение вдоль южного побережья Могерата, с востока на запад. Десять цул в час в самой быстрой центральной зоне, но и возле самого берега не меньше цулы. Наверняка в Шансиме заметили, как мы с радара пропали, но если нас унесет в сторону, то и не найдет никто. И буря скоро начнется. Если не выберемся на берег, как котят утопит.

– Плыть не на чем… – Кирис пошевелился, устраиваясь поудобнее, и едва не соскользнул в воду. Он озадаченно осмотрелся. Самолет явно кренился вперед и вправо, и крылья биплана, еще пару минут назад почти параллельные морской поверхности, уже отчетливо перекосились. – Ххаш! Фучи…

– Ну?

– Мне нужно в кабину пробраться. Не свались ненароком.

Он прополз на четвереньках позади девушки, перебрался через сиденья в салоне и выглянул с другой стороны. При звуке открывшейся двери взрослые, стоящие на поплавке и ковыряющиеся в моторе за открытым кожухом, замолчали и оглянулись на него.

– Почему самолет накренился? – спросил Кирис на катару, чтобы не поняла Фуоко. – Мы тонем?

– Похоже, правый поплавок пробит, тара, – проворчал пилот. – Попался бы мне ванбадань, что нас расстрелял, я бы ему тинтин оторвал и в жопу засунул. Твоя девка плавать умеет?

– Наверное, атара. Считаешь, придется вплавь до берега?

– А что, варианты есть? Сидим здесь, пока можем, авось береговая охрана подоспеет. Мне как раз полагалось с диспетчером в Хёнконе связываться, под них переходить. Заметят неладное, наверное. Ну, а не успеет сторожевик, придется вплавь.

– Какое вплавь? Утонем мы! – прошипел дядька-шпион, на котором желтый жилет поверх делового костюма смотрелся смешно и неуклюже. – Тут до берега не меньше двух цул!

Кирис вгляделся в южное небо. Огромные черные кучи облаков громоздились все ближе, а над головой постепенно сгущалась плотная облачная рябь, скрывающая солнце.

– Тайфун идет, атара, – сумрачно сказал он. – Через три-четыре часа ветер начнется, волна поднимется, – он кивнул на воду, где под легким ветерком плясали пока что еще невысокие, сунов пять-шесть, водяные гребни. – А потом дождь начнется. К тому времени нужно на берег попасть и укрытие найти. А я быстро плавать не умею.

– Ну почему у тебя плота нет! – безнадежно протянул шпион. – Положено же иметь!

– Умный больно! – пилот сплюнул. – Нет и нет. Что теперь, утопиться с горя?

– Можешь подождать немного, тогда и тайфун тебя утопит. Думай давай. Даже если мотор запустишь, не взлетишь уже с таким креном.

– Ну, значит, сдохнем все, – пилот философски пожал плечами. – Эх, и года не прошло, как кредит за мою птичку выплатил, – он ласково погладил самолет по обшивке. – И страховка не больше половины стоимости покроет. А что делать? Эй, парень! Своей девке скажи, что поплывем к берегу. Документы и деньги не забудьте, если есть, пригодятся еще.

– Я не поплыву! – отрезал шпион. – Пока самолет на плаву, я остаюсь.

– Кир! – сзади по спине побарабанила Фуоко. – О чем вы говорите? Что происходит? Почему самолет кренится?

– Мы тонем, – нехотя пояснил Кирис. – Поплавок пробило, сейчас он водой заполняется. Фучи, плыть придется. Деньги есть? Вместе с паспортом в карман сунь. И переодевайся.

– В купальник?

– Какой купальник? Ты сдурела? Нам в воде несколько часов провести придется. Она только кажется теплой, а на самом деле через час замерзнешь нафиг. И на берегу голой тоже не очень-то побегаешь под ливнем. Штаны плотные, если есть, и свитер.

– Кир, как плыть в одежде? Она же под воду утянет!

– Жилет на что? Фучи, давай в темпе, нет времени на разговоры.

Девушка долгим взглядом посмотрела на него, потом вздохнула.

– Ну, наверное, так. Все, пропали мои фотографии. С собой не возьмешь, нет у меня водонепроницаемого пакета.

Она встала коленями на сиденье и полезла за спинки. Кирис помог ей вытащить чемодан и расположить поудобнее.

– Отвернись! – потребовала Фуоко. – Переоденусь.

Кирис пожал плечами. Вчера они друг друга разглядели во всех подробностях, а сейчас "отвернись"? Женщины… Он повернулся к северному окну, вернее, уже южному: волнение медленно разворачивало самолет вокруг оси, и нос уже повернулся почти к берегу. В далеких пока что тучах заметно полыхало, а облака над головами сгущались все сильнее. Крен на нос усиливался. В открытую дверь салона начали залетать порывы усиливающегося ветра. Сзади возилась Фуоко. Вот блин, ну и невезуха. Какая сволочь вообще стреляет по мирным пассажирским такси?

– Все, я готова, – наконец сказала девушка. – Ты-то сам паспорт не забыл?

– На месте, – Кирис похлопал по карману брюк и оглядел ее. Штаны, кроссовки и пусть и не свитер, но все равно плотная рубашка из "синьки". Сойдет. – Ну что, стартуем?

Фуоко обхватила себя руками, словно предчувствуя леденящий холод, и уставилась в пол.

– Нет, Кир, – тихо сказала она. – Не готова. Мы ведь не доплывем, да? Сколько у нас шансов?

Кирис придвинулся к ней и неловко обнял в тесноте кабины.

– Ты же рассказывала, как в бассейне тренируешься? По двести метров ежедневно. Как не доплывешь?

Он почувствовал, как дрожат ее плечи.

– Двести метров в бассейне и цула в открытом море – две разные вещи, – Фуоко уткнулась носом ему в плечо. – Даже с жилетом. Ты сильный, Кир, ты доплывешь. Если я не сумею… не забывай меня, ладно? Помни как хочешь, как богатенькую принцессу-одноклассницу, как шлюху бесстыдную, как угодно, но не забывай.

Кирис сжал ее изо всех сил. В нем начала подниматься бешеная ярость – та, что в уличных драках застилала ему глаза, превращая в берсеркера. Вот только направить ее не на кого…

– Фучи, я не позволю тебе утонуть, поняла? Я тебя вытащу, и даже не пробуй думать иначе! – хрипло сказал он. – Берег рядом. Мы справимся.

– А у берега – скалы крутые, – горько откликнулась Фуоко. – Я видела сверху. Даже если доплывем, не залезем.

– Фигня. Подумаешь, скалы…

И тут его словно ударило разрядом электрического тока… нет, почему "словно"? Он невольно отпрянул, выпустив Фуоко – и обомлел. Тело девушки окружало бледное сияние, хорошо заметное даже при дневном свете.

– Фучи, что с тобой?

– Я в порядке, Кир, – Фуоко решительно вскинула голову. – Просто что-то накатило на минуту. Мы точно доплывем…

– Да нет! Ты светишься! Вся!

Девушка быстро глянула на руки, потом перевела взгляд на живот и ноги. Ее глаза округлились.

– Кир, что со мной? – прошептала она. – Я же не хотела… я не пыталась…

Кирис схватил ее за плечи – и тут же отдернул руки, зашипев от боли. Он словно ухватился за раскаленное железо: тысячи мелких иголочек впились в ладони. Фуоко испуганно смотрела на него, приоткрыв рот. Внутри Кириса зародилось жжение, сначала огненной точкой под сердцем, но почти мгновенно заполнившее грудную клетку. В ушах зашумело, сердце бешено заколотилось, и вдруг он почувствовал странное блаженство – почти как накануне в гостиничном номере, когда они с Фуоко занимались любовью. Острое возбуждение пронзило его пах, и в унисон Фуоко издала низкий грудной стон.

– Кир, мне страшно! – жалобно проговорила она. – Кир, что со мной?… Кир! Ты тоже светишься!

Стиснув зубы и напрягая мышцы тела, чтобы унять начинающую колотить дрожь, Кирис поднял к лицу ладони – и обомлел. Их окружало точно такое же сияние, как и Фуоко. В глазах начало туманиться, воздуха не хватало. Словно во сне, он снова протянул руку и коснулся девушку за плечо – и его кисть окутала яркая корона миниатюрных электрических разрядов. На сей раз жжения не чувствовалась, но в воздухе запахло, как во время грозы.

Словно сквозь глухую подушку он услышал чужие голоса. Кажется, они что-то кричали. Громко трещало и шипело, потом его скрутила судорога, выгнувшая тело дугой. От пяток до макушки его пронзила страшная боль, идущая, кажется, от каждого нерва, и волной обрушилась темнота.

"Координатор в канале. Обновление статуса. Боэй в тридцати километрах от предполагаемого места крушения, ожидаемое время прибытия – сорок стандартных планетарных минут. Самолет в воздухе по-прежнему не обнаружен. Обновление статуса – через…"

"Всем, всем, всем. Координатор в канале. Важно. В реальном времени. Желтый код. Фиксирую появление кольчона первого типа на расстоянии в восемьдесят километров от точки Хёнкон-ноль, направление двести восемь. Кольчон находится в стратосфере в двенадцати километрах от точки пропажи самолета по горизонтали, в пятнадцати километрах по вертикали, быстро снижается к поверхности океана. Фиксирую появление не менее восьми тысяч волют в ближайших окрестностях кольчона… поправка: около двенадцати тысяч, и количество увеличивается. Передаю предупреждение службам береговой охраны Ценганя. Активирую системы оповещения в Хёнконе, передаю сигнал службе охраны о немедленной эвакуации людей в укрытия. Наведение аннигилятора на кольчона выполнено, сопровождение фокусом с доверительной вероятностью поражения четыре девятки. Уничтожение кольчона отложено из-за потенциальной опасности для пропавшего самолета. Координация защитных мер и взаимодействие с адмиралом Мариси – по каналу РА-18".

Сознание возвращалось медленно, словно после тяжелого долгого сна, когда непонятно – то ли стоит еще немного понежиться в постели, то ли пора бы и вставать. Кирис лежал на спине, тело лениво колыхалось вверх-вниз, руки безвольно болтались по бокам. Он повозился, потом нехотя поднял ладонь, чтобы стереть с лица какую-то помеху. Он что, заснул… где?

И тут по физиономии хлестнуло тяжелым и мокрым. В рот и нос хлынула соленая морская вода, и парень забарахтался, отплевываясь и пытаясь разлепить глаза. Вокруг расстилалась бескрайняя водная гладь, и волны гуляли, бросая его из стороны в сторону. Тело била крупная дрожь. Надутый спасательный жилет уверенно держал его на поверхности, и Кирис с трудом перевернулся на грудь. Голова чуть поднялась над водой, но лучше не стало. Самолета поблизости не наблюдалось, и в какой стороне берег, совершенно непонятно. Фуоко? Где Фуоко?!

– Фучи! – во все горло заорал он, но его тут же заглушил налетевший шквал, сорвавший с пену с гребешков волн. Ххаш! По небу быстро ползли тяжелые черные облака, готовые вот-вот разразиться ливнем, а волны вздымались уже едва ли не на полметра. Тайфун? Тайфун пришел? Сколько же времени он провел без сознания – два часа, три, пять? Вдалеке сверкнуло и загрохотало. Руки и ноги отказывались слушаться.

– Фу… – новый крик оборвала волна, забросившая в раскрытый рот не меньше четверти масу горько-соленой воды. Внутри начала нарастать паника. Жилет не позволит утонуть, но захлебнуться или замерзнуть в воде можно и на поверхности. Что вообще случилось? Как он оказался один в открытом океане… руки? Кирис поднял руки над водой – и приступ ужаса едва не бросил его в новое беспамятство. Кисти окутывало бледное сияние, и такой же призрачно-белый свет пробивался сквозь темную мокрую ткань рукавов. Что с ним происходит?

Он сильно прикусил губу, и боль вернула способность соображать. Ты эйлахо, придурок, зло сказал он себе, такой же, как и Фучи. Привыкни уже. Теперь, по крайней мере, ночью в сортир без фонарика ходить сможешь. Пусть руки светятся, лишь бы не отваливались. Фучи ты в океане найти не сможешь, даже и не пытайся. Самолет тоже неизвестно где, если не потонул уже. Остается одно: грести к берегу. Нужно лишь понять, в какой он стороне. Кирис закрутил головой, пытаясь рассмотреть на горизонте хоть какие-то признаки суши, но тщетно.

И тут сердце снова сдавило горячим. Странные ощущения нахлынули на него: словно бы он висит в гулкой прозрачной темноте, а откуда-то издалека приходит странное эхо. Парень схватился руками за голову, и чувство ослабло, а потом пропало полностью, однако он почему-то преисполнился странной уверенностью, что в любой момент может указать пальцем в ту сторону, как бы его швыряли волны.

– Ну нифига себе глюки… – пробормотал Кирис. Движение в небе привлекло его внимание. Он поднял взгляд – и обомлел. Невысоко над его головой куда-то целеустремленно плыла огромная стая спиралевидных клочьев тумана, светящихся таким же призрачным белым светом, как и его руки. Волюты не обращали на одинокого пловца никакого внимания. Возможно, у них имелись важные дела где-то в другом месте. Летите, ребята, летите, мысленно напутствовал их Кирис, только меня не замечайте. Я невкусный! И тут же, словно в насмешку, половина стаи вдруг рассыпалась и закружилась над головой, словно ночные мошки возле фонаря. Огромный хоровод сложился сначала в странный изломанный бублик, потом в измятый купол – а затем несколько десятков спиралей начали медленно спускаться к волнам. Их сердцевины затлели багровым огнем.

Ну, вот и все. Сейчас его зажуют. Или расстреляют, как рассказывали спецназовцы на базе. Один удачный плевок, и мозги разлетаются по округе. Кирис бессильно погрозил волютам кулаком. Правду сказала Риса тогда, на Косом пляже: никакой силач не справится с ними одной физической силой. А больше у него и нет ничего под рукой, да и руки уже движутся плохо. Наверное, он начал замерзать.

Стрелять волюты, однако, не торопились. Стая продолжала кружиться над водой, и несколько штук зависли почти неподвижно в паре метров. Потом между ними вспыхнули мерцающие дугообразные линии, как между электродами динамо-машины на уроках физики, и тело Кириса скрутило судорогой. Сознания он не потерял, но отражать реальность на некоторое время перестал. Когда он очухался, рядом, почти рукой достать можно, висела большая, с полметра в диаметре, туманная спираль. Она словно разглядывала его как музейный экспонат, и ее сердцевина разгоралась все ярче. Кирис со злости плеснул в нее водой, на что чудище совершенно не отреагировало, а потом резко оттолкнулся от воды, устремляясь вперед. Говорят, если волюту ударить, она умрет. Правда, если бить кулаком, он отсохнет, но сейчас уже все равно.

Он занес кулак – почти достал! – и тут волюта плюнула огнем. Комок алого сияния ударил Кириса прямо в глаза, и он дернулся в ожидании боли. Однако он не ощутил ничего – вообще ничего – а с его сжатых пальцев вдруг сорвался пучок молний, ударивший в спираль. Багровое свечение внутри нее вспыхнуло и погасло, и волюта начала быстро терять очертания. Налетел шквал, и особо высокая волна накрыла Кириса с головой, а когда он вынырнул на поверхность, волюта уже исчезла. Остальные продолжали кружиться как ни в чем не бывало.

Кирис ощутил прилив злой радости. Ага! Значит, вы меня достать не можете, а я в вас могу молниями лупить? Он вытянул руку и ткнул пальцем в волют, но ничего не произошло. Взмах кулаком тоже не помог. Наверное, работает только вблизи. Ну, тогда давайте, гады, нападайте!

Еще одна группа волют отделилась от стаи и спустилась поближе. Прямо на глазах у Кириса две штуки вдруг пропали в никуда, зато пять новых вдруг появились из ниоткуда чуть поодаль. Обе группы окутались ниточками электрических дуг. Странно: некоторые разряды выглядели пунктирными, словно частично стертые резинкой с бумаги. Ну, давайте, сволочи, я готов! Кирис сжал кулаки – и мир вдруг завертелся и перевернулся вверх тормашками.

Что-то мягкое, но непреклонное сдавило его со всех сторон, и окружающее пропало в сплошной тьме. Он задергался в приступе паники, но освободиться не удалось. Его влекло куда-то в сторону и вниз.

– Кир! – ударил в уши звонкий девичий голос. – Кирис! Кирис Сэйторий! Все в порядке, все в порядке. Здесь я, Карина. Риса. Все нормально, ты в безопасности. Расслабься, не сопротивляйся!

– Риса? – неуверенно пробормотал парень, замирая в неподвижности. – Ты где? Ничего не вижу…

– Кир, ты находишься внутри боэй, нашего охранного устройства. Он работает в режиме спасательной капсулы. Расслабься, Кир, ты в полной безопасности. Боэй спустился глубоко под воду, волюты тебя не достанут. Кир, ты меня понимаешь? Как ты себя чувствуешь?

– Понимаю… – Кирис обмяк. – Я в порядке.

– Кир, сенсоры боэй показывают странные вещи. Энергоплазма внутри твоей грудной клетки необычно активна. Она распространилась по всему организму, твое тело светится. Если плохо себя чувствуешь, скажи, как именно. Я попытаюсь помочь.

– Все нормально. Только давит сильно…

– Погоди секунду…

Тяжелая мягкая тьма зашевелилась. Кириса перевернуло и словно усадило в откинутое назад кресло. Руки легли на подлокотники, а в полуметре перед лицом засветился небольшой прямоугольник, в котором маячило встревоженное лицо Карины Мураций в ее взрослом варианте.

– Кир… – облегченно выдохнула она. – Я так перепугалась! Что с вами случилось? Как ты попал в океан? Где Фучи и ваши спутники?

Кирис поднес к лицу руки. Те по-прежнему излучали свет, но сияние постепенно угасало. Он вдруг вспомнил светящуюся Фуоко.

– Нас сбили… – хрипло сказал он. – Какой-то катер расстрелял из пулемета.

Он быстро пересказал случившееся.

– Очень плохо… – пробормотала Карина. – Кир, мы не можем найти Фучи. В окрестностях висит кольчон, волюты ходят тысячами. Ваши с ней псевдоэффекторы дают характерное отражение на радаре, но от волют – точно такие же. Пилот и пассажир тоже… погоди-ка.

Он ненадолго замолчала.

– Боэй обнаружил ваших спутников на побережье. Они сумели самостоятельно добраться вплавь еще четыре часа назад. Пилот рассказал, что кабина самолета взорвалась изнутри вместе с вами, их сбросило в воду, и они не рискнули вернуться. Кир, мы эвакуируем тебя в Хёнкон. Под водой, да еще в виде жесткой капсулы, боэй движется не очень быстро, так что путешествие займет часа два.

– А Фучи? – вскинулся Кирис.

– У нас еще шесть боэй в окрестностях. Они ведут активный поиск, но дело может затянуться. Тебе незачем ожидать результата на месте. Просто расслабься. Постарайся заснуть, если можешь. Если почувствуешь себя плохо, зови: координатор слушает постоянно. Кстати, можешь попросить его транслировать канал связи спасательной операции. Если Фуоко найдется, ты сразу же узнаешь.

– Погоди! – Кирис стиснул зубы и зажмурился. К нему вдруг вернулось ощущение странного эха… и оно звучало иначе! Не эхо, нет, слабая прерывающаяся нота или даже слитный хор нескольких нот – и в звучании странным образом угадывалась Фуоко.

– Я ее чувствую… – пробормотал он.

– Кир?

– Я чувствую Фучи! Она где-то неподалеку.

– Кир, каким образом чувствуешь?

– Не знаю, ххаш! – рявкнул Кирис, и тут же смутился, вспомнив, на кого повысил голос. – Извини. Я не знаю, я просто чувствую. Она рядом! Где-то там!

Он ткнул пальцем в сторону, откуда, как казалось, тянулся звук.

– Хорошо. Координатор отправляет боэй в указанном направлении. А ты пока отдыхай…

– Да нет же! Я хочу ее найти! Риса… Карина… пожалуйста!

Экран перед ним слегка увеличился в размерах и разделился на две части. В одну переехало уменьшившееся изображение ректора, а в другом проявилось лицо координатора – как в перелете из Кайтара.

– Дэйя Карина, – задумчиво проговорил координатор, – полагаю, мы можем позволить дэю Сэйторию принять участие в поисках. Основные параметры организма в норме, немедленная медицинская помощь не требуется, странные излучения энергоплазмы быстро затухают. Небольшая задержка ему не повредит. Ваше мнение?

– Хорошо. Но обращаю внимание, что его личная безопасность – на первом плане. Держи меня в курсе.

– Да, дэйя Карина. По аварийному каналу все изменения статуса передаются немедленно.

– Хорошо. Кир, я отключаюсь. Если что, зови, я краем уха слушаю операцию.

Ее изображение затуманилось, расплылось роем ярких точек и погасло. Физиономия координатора просто исчезла без лишних эффектов. Вместо лиц проявилась голубая бездна, на фоне которой двигались группы белых точек. Одна из них, в центре, замигала ядовито-зеленым.

– Мигающая точка – ваше положение в пространстве, дэй Сэйторий, – проговорил невидимый координатор. – Стрелка перед ней указывает условное направление "вперед" для вашей капсулы, плоскость поперек картинки символизирует уровень моря. Точки с линиями вниз находятся над водой или на ее уровне. Линия вверх от капсулы указывает, что она под водой. Чем длиннее линия, тем больше расстояние от объекта до поверхности воды. Каждая точка соответствует радарным отражениям, по профилю приблизительно соответствующим эффектору дэйи Винтаре. Как видите, в непосредственной окрестности находится очень много волют, из-за чего количество объектов слишком велико.

– И как мы найдем Фучи в такой каше? – поинтересовался Кирис.

– Вы утверждаете, что чувствуете ее положение, что мы и проверим. Просто направьте взгляд в соответствующем направлении, и капсула развернется и двинется в ту же сторону. К слову, капсула уже продвинулась на расстояние в полкилометра в направлении, указанном изначально, и пока что сонар не обнаруживает никаких следов дэйи Винтаре. Можете определить ее положение снова?

Хотя тон координатора оставался безукоризненно вежливым и бесстрастным, Кирису почувствовалась скрытая издевка. Куда, типа, лезешь, вака, поперек старших со своими глюками! Он потихоньку начал злиться, но тут же спохватился. И так идиотом выглядит со своей недотелепатией!

Он стиснул зубы, закрыл глаза и напрягся. В пробивающемся сквозь веки голубоватом свечении прежнее ощущение звука не возвращалось.

– Дэй координатор, – попросил он, – выключите свет, пожалуйста.

– Выполняю.

Тут же Кириса окутали кромешная тьма и глухая давящая тишина. Он сосредоточился снова. Ничего. Секунды капали в пустоту одна за другой, и он уже начал отчаиваться, но внезапно отдаленный хор снова зазвучал в ушах. Ощущение присутствия Фуоко оказалось настолько сильным, словно она сидела в кресле рядом. Он повертел головой. Ничего не понятно! Кажется…

– Туда! – он вслепую ткнул пальцем влево.

– Курс изменен. Дэй Сэйторий, корректируйте его периодически по своему усмотрению. Скорость боэй в подводном положении – примерно семь цул в час. Если потребуется, могу поднять его на поверхность, там скорость возрастет в три раза. Но интенсивно излучающей капсулой могут заинтересоваться волюты.

– Ну, пусть пока под водой…

Довольно скоро Кирис заметил связь: чем сильнее он нервничает, тем хуже чувствует Фуоко. Он заставил себя расслабиться и не дергаться. Он справится. Он обязательно справится! Где ты, Фучи? Почему я никак не могу тебя найти?

Странное шестое чувство вело себя загадочно. Направление постоянно менялось – то понемногу, то вдруг резко, иногда почти в противоположном направлении. Хорал в глубине головы понемногу нарастал и становился более отчетливым, но иногда вдруг затихал и почти пропадал, чтобы через какое-то время вернуться с новой силой.

– Дэй Сэйторий, в каком направлении вы чувствуете дэйю Винтаре сейчас? – вдруг спросил координатор.

– Вон там, – Кирис ткнул пальцем перед собой.

– А теперь? – капсулу слегка тряхнуло.

– Э-э… Там, – Кирис показал вправо.

– А теперь?

– Прямо передо мной.

– Дэй Сэйторий, боэй нашел дэйю Винтаре и сформировал спасательную капсулу. Анализирую состояние… Она без сознания, температура тела понижена из-за переохлаждения, но пульс, кардиограмма и энцефалограмма ровные и в пределах нормы. Ее жизни пока что ничего не угрожает. Приступаю к транспортировке вас обоих в Хёнкон.

Капсула ощутимо дернулась вверх, и на несколько секунд Кириса вжало в сиденье ускорением. Кресло под ним принялось слегка подрагивать.

– Мы идем по поверхности на скорости в двадцать две цулы. Ожидаемое время прибытия в Хёнкон – через час с небольшим. Я отправил одного боэй на поиски затонувшего, вероятно, самолета, и если его удастся обнаружить, мы доставим также и вещи.

– Дэй координатор, значит, я фигню чувствовал? – с облегчением и в то же время со странным сожалением спросил Кирис. – И все зря с поисками?

– Наоборот. Дэй Сэйторий, я включу экран, приготовьтесь к свету.

Во тьме затлел неяркий огонек, постепенно разросшийся и превратившийся давешнюю голубую панель. На нем появилась ломаная линия. Она металась дикими зигзагами, кое-где почти пересекая саму себя.

– Вот курс капсулы в соответствии с вашими указаниями. На первый взгляд, он весьма хаотичен. Однако, дэй Сэйторий, если бы вы были на два года старше и закончили десятый класс, то знали бы о понятии метрики. Грубо говоря, метрика – способ вычислить расстояние между двумя точками в пространстве, равное длине прямого отрезка, их соединяющего. Такая линия носит название геодезической. Вы знаете, как выглядит прямая в привычном трехмерном мире, однако в более сложных случаях геодезическая линия не обязательно выглядит именно так. Например, на поверхности сферы "прямой" является дуга от одной точки к другой, а куба – ломаная линия через грани. Я понятно объясняю?

Кирис поразмыслил.

– Ну, типа, да, вроде понял, – наконец неуверенно сказал он. – А я при чем?

– Окружающий мир гораздо сложнее, чем видит человеческий взгляд. Органы чувств человека способны воспринимать лишь три из одиннадцати измерений пространства, носящих названия основных, или мажорных. Остальные восемь – минорные, доступные для исследования лишь специальным приборам. Однако они минорные по названию, но не по значению. Например, наша техника субсвязи, а также перемещение между вселенными основаны именно на использовании минорных изменений. Например, если вспомнить шар, можно перемещаться не по поверхности, а просверлить дырку насквозь, и выйдет куда короче. Это и есть проход через дополнительное измерение. Такие же метрики и проколы есть и в одиннадцатимерном пространстве. Ты все еще меня понимаешь?

На сей раз Кирис задумался надолго. Он попытался представить себе одиннадцать измерений разом, но ничего не вышло. Он не смог вообразить даже четыре. Ну, вот если взять круг на плоскости, то в трехмерном пространстве выйдет шар. А в четырехмерном?

– Фиг знает, – наконец честно сказал он. – Не для слабых умов такая математика. А вы можете представить одиннадцатимерный шар? Вы же компьютер вроде…

– Небиологический интеллект, если точнее. Дэй Сэйторий, я воспринимаю мир совершенно иначе. У меня нет ни воображения, ни глазомера, ни интуиции, исключительно математические модели и алгоритмы их обработки. А в моделях количество измерений особой роли не играет. Но вернемся к теме. Вы устали и взволнованы, и чтобы не напрягать сверх меры, просто перейду к заключению. Путь, которым вы вели капсулу к дэйе Винтаре, выглядит хаотичным и запутанным в стандартной метрике трехмерного пространства. Но в одной из метрик полного пространства, имеющей номер три и применяющейся, в частности, для гиперсвязи, он выглядит примерно так…

Белая ломаная линия перед Кирисом зашевелилась и начала изменяться, словно змея, собирающая кольца. Несколько секунд – и вместо нее появилась скручивающаяся от края к центру спираль, неровная и кривая. Последний внутренний виток окрасился желтым.

– Дэй Сэйторий, вы вели капсулу примерно так же, как на слух разыскивали бы источник звука.

– Но я и шел на слух! Точнее, на звук! – Кирис в возбуждении даже подпрыгнул на своем сиденье.

– А точнее?

– Мне казалось, что я… слышу что-то. Словно в ушах звенит. Только очень тихо, даже дыханием заглушается.

– Любопытно. Если предположить, что ваша способность ощущать дэйю Винтаре связана с кольчонами – точнее, с вашими псевдоэффекторами – то траектория становится если и не понятной, то объяснимой. Я заметил закономерность и просто продлил траекторию в той же самой метрике – и в конце пути действительно нашлась дэйя Винтаре. Последние мои просьбы указать на нее закономерность подтвердили: вы почти точно определяли направление, продиктованное третьей метрикой.

– Ух ты… – Кирис принялся переваривать новость. Сказанное координатором плохо укладывалось в голове. Метрики какие-то – ну ладно, пусть. Но он-то к ним каким боком? Неужели действительно от волют заразился? – Дэй координатор, а волюта в меня огнем плюнула.

– Вы не ранены?

– Да она, похоже, промахнулась. Или плюнула не всерьез. Вроде как в морду попала, а я ничего не почувствовал.

– Сенсоры боэй не замечают на вашем лице никаких повреждений. Дэй Сэйторий, вы долго находились в компании волют?

– Я… э-а-а-а! – неожиданно для себя Кирис широко зевнул. – Не помню. Ну, минут десять. Или меньше. Часов же нет…

– Понятно. Дэй Сэйторий, мы с большим интересом выслушаем все, что вы сможете рассказать про поведение чужих артефактов. Однако вы утомлены. Вам нужно как следует отдохнуть.

– Да ничего я не устал!… – запротестовал Кирис, и тут же зевнул снова.

– Тем не менее, вам следует поспать. Я отключу все раздражители и задействую ультразвуковой массаж кожи. Просто расслабьтесь, и уснете. Приятного отдыха.

– Да не хочу я!…

Голубой экран отключился, и вокруг снова сгустились тишина и темнота, нарушаемые лишь слабым подрагиванием капсулы. Невидимое сиденье поплыло, превращаясь в упругую лежанку. Кирис досадливо цыкнул. Взрослые! Всегда лучше знают, что ты хочешь. Вот не стану спать, просто из принципа! Сколько там до Хёнкона осталось? Полчаса? Интересно, а что с тайфуном? И не гонятся ли за ними волюты?…

Но прежде, чем успел додумать мысль, он провалился в глубокий тяжелый сон без сновидений.