« …и собрались в тронном зале все придворные во главе с графом. Но не слышалось радости в их голосах по случаю великой победы и избавления графства от ужасной напасти. Слишком высокой казалась многим цена, назначенная неведомым чародеем за избавление от огненного дракона. Рыцари хватались за мечи, недобрые шепотки бродили по залу, и мрачнее тучи сидел на троне сам граф. Его жена и обе дочери спрятались за ширму в углу, и десять лучших паладинов выстроились перед ней, сжимая святые мечи, горящие белым пламенем.

Звонко заржал во дворе белый конь, и чародей, спрыгнув с него, прошел в зал через широко распахнутые двери. Его уверенные шаги звучали в ушах у людей, как тяжелая поступь зловещей судьбы, ибо любили при дворе Арамиду, а Танцора боялись едва ли не больше, чем дракона. Придворные и рыцари расступались перед победителем, словно перед прокаженным, и только ненависть виднелась в их взглядах. Ненависть — и ни капли благодарности.

— Дракон мертв. Я пришел за обещанной наградой, — сказал чародей, остановившись перед троном и даже не подумав склонить голову. — Галлеон, граф Закатных Гор! Намерен ли ты выполнить условия сделки?

— Я не вижу головы дракона, — проскрежетал граф в ответ, словно перемалывая зубами булыжники.

— Свидетели битвы — два десятка твоих солдат, — пожал чародей плечами. — Тебе уже доложили о результате. Голову везут на телеге, но когда она прибудет, мне не интересно. Тебе, полагаю, тоже. Итак, граф, что победит в тебе — родительские чувства или благоразумие?

— Я зря пообещал тебе свою дочь. Откажись от нее, Танцор! Тогда я велю отмерить тебе ее десятикратный вес золотом!

— Меня не интересует золото, граф. Мы заключили сделку: избавление твоего графства в обмен на девочку. Я поставил на кон свою жизнь — и победил. По-моему, я заслуживаю куда большего, чем твою дочь, но я не требую больше ничего.

— Я велю выбросить тебя из графства немедленно! — желваки взбухли на лице графа, и он вскочил с места, стискивая кулаки в латных рукавицах. — Я прикажу тебя казнить! Стража!..

И тут же вокруг чародея сомкнулось кольцо латников — сомкнулось, чтобы через мгновение распасться. Отброшенные солдаты повалились на пол, и багровый плащ Атрибута взметнулся над залом, трепеща, словно под порывами урагана, обхватив и стиснув графа, не давая ему дышать и говорить. Паладины Церкви шагнули вперед, и, словно маленькие солнца, засияли их святые клинки, но чародей не обратил на них ни малейшего внимания.

— Не слишком-то умная мысль — набрасываться на человека, в одиночку завалившего огненного дракона, — усмехнулся Танцор, но ни злорадства, ни веселья не слышалось в его голосе. — Вся твоя армия, все рыцари бегали от него три месяца. Считаешь, что сейчас они вдруг стали сильнее? Не позорься, граф. Держи свое слово, как подобает благородному человеку.

— Я не позволю своей дочери стать твоей наложницей! — прохрипел граф, безуспешно пытаясь сопротивляться могучему Щиту. — Ей всего одиннадцать лет…

— Наложницей? — удивился Танцор, и его Атрибут рассеялся, словно порыв ветра. Граф бессильно рухнул обратно на трон. — При чем здесь наложницы? Да, я потребовал ее душу и тело, но я вовсе не собираюсь ее насиловать. Хорошее же мнение у тебя о спасителе графства! Я заберу ее в Цетрию и возьму в ученицы. Она талантлива и рано или поздно станет великим Мечом. Но ее талант нуждается в огранке, которую никто в Закатных Горах не способен дать.

— Я не желаю, чтобы моя дочь становилась Танцовщицей Смерти! — неукротимый огонь горел в глазах графа, но в горькой бессильной гримасе исказилось лицо. — На Красских островах до сих пор с ужасом вспоминают твои похождения, Оран! Хочешь и Арамиду сделать такой же?

— Я уже объяснял тебе, Галлеон: я больше не Танцор. Я отказался от прошлого, отринул старое звание и никогда не приму его обратно. Эпоха Танцоров Смерти, наемников и убийц, ушла. Настало время Защитников. Я — Щит королевства. Тот, кто способен защищать от чудовищ, идущих через порталы. Ты же видишь: рыцари и паладины бессильны против драконов, жуков, слизней и огненных шершней. Только я — и такие, как я — способны защитить Сайлават. Но я не могу защищать его в одиночку — и вот почему Корона создает Академию Высокого Стиля. Времена меняются, граф, и настало время забыть мою прежнюю репутацию. Старая память умирает медленно, но у нас нет времени на дрязги. Еще несколько лет — и чудовища опустошат сначала Приграничье, а потом и Сайлават целиком. Многие Танцоры станут Защитниками и присоединятся ко мне, но без постоянного пополнения мы обречены. А твоя дочь сможет спасти тысячи жизней. Я жду твоего решения, граф.

Долго стоял граф возле позолоченного трона, стискивая рукоять меча, и огонь ненависти погас в его взоре. Медленно ступая, он прошел в угол зала, к ширме, и придворные расступались перед ним и идущим по пятам чародеем. Движение руки — и ширма отлетела в сторону. Молодой наследник стоял с обнаженным мечом, старшая дочь графа испуганно жалась к матери, но младшая сидела спокойно, и восторг светился в ее глазах.

— Оран, ты вернулся! — воскликнула она, вскакивая на ноги, не успел ее отец сказать и слова. — Я знала, что ты вернешься! Все говорили, что ты погибнешь, но ты же обещал!

Она подбежала к чародею и вцепилась в его потрепанную дорожную куртку.

— Теперь мы поедем в Цетрию, да? — нетерпеливо спросила она. — И ты покажешь мне Мировую Сферу и Глаз Бога?

— Я надеюсь, малышка, — улыбнулся чародей, присаживаясь на корточки и проводя ладонью по ее волосам. — Но только если твой папа позволит.

— Пап! — девочка порывисто повернулась к графу. — Ты ведь отпустишь меня, да? Честное слово, я стану лучшей Защитницей в мире!

— Галлеон… — отчаянно прошептала графиня.

— Папа! — нетерпение прорезалось в голосе девочки. — Ты ведь обещал Орану!

— Да, граф, ты обещал, — спокойно подтвердил чародей. — Я жду, что ты выполнишь свою часть сделки — и того же хочет твоя дочь. Ты и в самом деле намерен нарушить графское слово из-за глупых предрассудков?

Долго молчал граф, и вдруг показался он окружающим древним стариком, ибо любил он дочь, и невыносимой казалась ему мысль отдать ее в руки авантюриста и проходимца, пусть и поддержанного Короной. Неукротимый дух воина бушевал в нем, но мудрость возраста и опытного верховного правителя в конце концов взяла верх.

— Я стану следить за тобой, Танцор! — наконец проскрежетал он. — Только попробуй сделать что-нибудь плохое моей дочери!

— Разумеется, станешь, — согласился Танцор… нет, уже Защитник. — Представители всех графств в Цетрии имеют право инспекции Академии. Я не забираю у тебя дочь навсегда. Через пять лет она вернется к тебе, взрослая и могущественная. Она станет великой героиней. Ты ведь хочешь стать героиней, Арамида?

— Ой, конечно, хочу! — девочка захлопала в ладоши и запрыгала на месте. — А когда мы поедем в Цетрию?

— Скоро, милая моя, — улыбнулся Оран. — Совсем скоро… »

Рикона вздохнула и захлопнула книгу. Старые, многократно читанные строчки вдруг показались ей донельзя фальшивыми и слащавыми. Хрестоматия не входила в список обязательной литературы, популярностью не пользовалась, а потому девочка держала ее у себя почти постоянно, не возвращая в библиотеку. Сколько раз она читала и перечитывала про первые годы Прорывов, про борьбу Орана, первого ректора Академии Высокого стиля, за объединение будущих Защитников в единую организацию! Сколько раз воображала себя на месте Арамиды, великого Меча, больше десятилетия сдерживавшей чудовищ в Закатных Горах, пока не вышла в Цетрии за короля и не стала новой королевой! Образец для подражания, кумир половины девчонок в Академии… и все ложь. Ни Арамиды, ни Орана никогда не существовало. Всего лишь сказочки для детишек, часть… как ее назвала Расия?.. императивной истории вымышленного королевства. Цель, к которой таким, как Рикона, надлежало стремиться, чтобы правильно развиваться.

Ложь.

Сказки.

И смерть.

Единственная железная и непреложная правда во всем мире — что сама Рикона давно мертва. Как все же тоскливо, когда мир вокруг рушится, словно картонные декорации из-за неловкого движения!..

— Рика, блин! Ты куда подевалась? Я мы тебя по всей Академии ищем!

Рикона скосила взгляд на запыхавшуюся Маюми, продравшуюся через заросли колючих кустов у подножия холма, но потом уставилась на купол Мировой Сферы и далекие шпили Цетрии, сверкающие в лучах полуденного солнца. При виде Маюми и хвостиком волочащейся за ней Расии тоска испуганно подскочила и удрала куда-то в чащобу, словно маленький трусливый зверек. Вместо нее прорезалась настороженность, перемешанная с чувством вины. Ну вот. Сейчас опять начнут на нервы действовать по поводу важности занятий даже после случившегося сатори.

Подруги вскарабкались по склону и остановились перед Риконой. Маюми решительно уперла кулачки в бедра, а Расия опасливо остановилась чуть поодаль, поправляя большие круглые очки, которые ей временно дали вместо разбившихся на тренировке на прошлой неделе. Вместе они составляли комичную парочку: решительная девочка-почти-мальчик с вечно разбитыми коленками и торчащими вихрами и очкастая-зато-грудастая мямля-недотепа. Ха-ха. Смешно. Особенно если вспомнить, что они вообще не люди, а какие-то искины.

— Опять рефлексируешь… — неожиданно спокойно констатировала Маюми. — Что, на самом деле все так плохо? Даже на занятия не можешь себя заставить ходить?

Рикона пожала плечами.

— Почему плохо? — равнодушно сказала она. — Нормально. Но зачем? Если Академия Высокого Стиля и вообще весь Сайлават ненастоящие, на кой мне история? Чтобы господина Саомира лишний раз не расстраивать?

— Дубина! — вздохнула Маюми. — И малахольная при том. Тебе же объясняли: обучение для тебя — самое главное лекарство. Неважно чему, главное — учиться, чтобы мозги разрабатывались. Или хочешь на всю жизнь инфантильным ребенком остаться?

— Чего привязалась? — с досадой огрызнулась Рикона. — Учусь я… Не виновата же я, что на уроках все из рук валится в последнее время. Раньше я точно знала, что вырасту, стану полноценной Защитницей и отправлюсь в Пограничье с чудовищами сражаться. А сейчас? Зачем мне вообще ваше дурацкое сатори…

— Никто не знает, когда психоматрица ко-нэмусина отторгнет ложные воспоминания и оковы псевдоличности, — тихо сказала Расия. — Но мало у кого случается самопроизвольное сатори: обычно его проводят под внешним контролем, когда подходит надлежащее время. Большинство воспитанников, скорее всего, не проснутся никогда. Возможно, твое сознание перед смертью успело сложиться лучше, чем у других. Или, может, само решение отправить тебя на экскурсию в реальный мир стало большой ошибкой. Но гадать бессмысленно, и прошлое не исправить. Как бы то ни было, ты не сможешь и дальше жить в героической сказке, нарисованной для детей.

— Точно, — согласилась Маюми. — Так что пора всерьез задуматься о дальнейших планах. Рика, придумала что-нибудь?

Рикона состроила унылую гримаску. Она уже тысячу раз размышляла над тем, чем хотела бы заняться, но в голову ничего не лезло. Все-таки когда тебе несколько лет рассказывают, что ты вот-вот станешь Защитницей, сложно мечтать о чем-то еще. Она ужасно завидовала другим кадетам Академии, до сих пор искренне верящим в свое предназначение. Исподтишка приглядываясь к окружающим, она пыталась определить, кто из них — такой же мертвый, как она сама, а кто — «искин поддержки», чем бы они ни являлись на самом деле. Не получилось ни разу. Все выглядели совершенно естественно. Если бы Маюми и Расия сами не признались, она бы и их распознать не смогла. Вокруг нее в Академии кипела жизнь, но сама Рикона в последнее время чувствовала себя здесь все более и более чужой. Мир, полгода назад такой простой и понятный, чем дальше, тем больше размывался и утрачивал очертания. И, самое главное, совершенно непонятно, для чего теперь жить. Как она вообще может что-то придумать, если не имеет никакого представления о «реальном мире»?

— Раз не придумала, тогда подъем! — скомандовала Маюми. — Кончай кукситься, пошли в город. Дело есть.

— В самоволку? — автоматически уточнила Рикона. — Дело, может, и есть, а увольнительной нет.

— Да чепуха! — отмахнулась Маюми. — Главное, чтобы другие не заметили. А патрули в городе мы на себя берем. Ну, ты еще долго задницу на корнях отсиживать намерена?

Она выхватила из рук Риконы книгу, и томик, печально прошелестев страницами, растаял в воздуха. Видимо, подруга отправила его обратно в комнату, как в прошлые разы. Надо бы, наверное, сдать в библиотеку, чтобы другие читали…

— А куда мы идем? — поинтересовалась девочка, поднимаясь и отряхивая синюю форменную юбку. Китель она перекинула через плечо: надевать его в такую жару она категорически не собиралась.

— В одну контору. Детективное агентство «Далекая звезда», ты о нем не слышала.

— А что мы забыли в детективном агентстве? — поразилась Рикона. — Кого-то найти надо, что ли?

— Все на месте узнаешь! — Маюми зашла с тыла, уперлась ладошками между лопаток и начала пихать ее вниз по склону холма. — Рика, некогда дурью маяться, люди ждут. Топай давай.

Втроем они продрались сквозь кусты и оказались возле ограды. Здесь Маюми как-то ловко выдернула прут из казавшейся прочной и надежной ограды, и в ней образовалась дыра, вполне достаточная по размерам, чтобы пролез человек: может, и не взрослый, но уж кадет-то точно. Судя по девственной лесной подстилке вокруг, о месте никто не знал. После того, как все пробрались наружу, подруга быстро вставила прут на место. Рикона постаралась приметить место: изнутри найти несложно, а вот извне — куда труднее. Никаких особых примет: деревья и деревья. Дальше пришлось тащиться через глухой лес, чтобы обойти заставу Защитников на единственной дороге к Академии, и девочка несколько раз запнулась о корни и грохнулась, испачкав и даже слегка порвав чулки (ох, впаяет госпожа Грампа лишний наряд, если заметит!) Стояла духота, и по спине ползли струйки пота, пропитывая блузу. Рикона начала потихоньку злиться. Если все вокруг — декорации, так могли бы уж и тропинку какую-нибудь проложить!

Примерно час спустя они все-таки выбрались на окраину города, к мощеным улочкам и двухэтажным белым домикам. Поплутав немного по лабиринту переулков, они вышли на широкий Марципанный проспект. Дома выросли до четырех и даже пяти этажей. По сторонам проспекта тянулись широкие стеклянные витрины магазинов одежды и ювелирных лавок. Вдоль них неспешно прогуливались и катились в открытых колясках шикарные дамы в платьях, на которые Риконе не хватило бы карманных денег и за десять лет. Они щеголяли под вышитыми полотняными зонтиками, защищающими от солнца, поблескивали дорогими украшениями — брошками, ожерельями, браслетами, а кое-кто даже и головными обручами и маленькими диадемами. Дам сопровождали не менее представительные спутники-мужчины. Мимо быстро прошли три мальчика в красных мантиях Махотрона. Они бросили на Рикону с подругами любопытные взгляды, но разговор завязать не попытались. Трое — значит, один из них наверняка ко-нэмусин, а двое — искины поддержки, как Маюми и Расия. Рикона пристально вгляделась в юных магов, но, как и раньше, распознать, кто есть кто, не смогла.

Мимо магазинов и кафе, в которых, как Рикона знала по опыту, продаются ужасно вкусные пирожные, мороженое и прочие сладости, девочки прошли до площади Цветов, откуда в конце проспекта Орхидей просматривался королевский дворец, и свернули на неширокую улицу. «Улица Скалистая», гласил указатель на перекрестке.

— Далеко еще? — нетерпеливо спросила Рикона.

— Уже пришли, — Расия поправила очки и указала на неприметное крыльцо с маленькой табличкой над дверью: «Детективное агентство «Далекая звезда». Рядом с входом подпирали стенку два каких-то подозрительных субъекта. — Нам сюда.

— Точно сюда? — девочка подозрительно огляделась. Мужчины в низко надвинутых на глаза шляпах их игнорировали, а других опасностей вроде бы не замечалось. — А зачем все-таки?

— Сейчас узнаешь, — Маюми ухватила ее под локоть и почти силой втащила на крыльцо. — Входи давай, не зыркай по сторонам. А то еще примут за преступницу, скрывающуюся от правосудия. И патруль стражи через площадь пройдет через полминуты, не войдешь — заметят. А у нас увольнительных нет, не забыла?

— А ты откуда знаешь…

Закончить вопрос Маюми не дала. Она распахнула дверь и втащила девочку в небольшую, но довольно уютную приемную: полутемную, с тяжелыми мягкими креслами по углам и плотными гардинами на окнах, с журнальным столиком с газетами. За конторкой у дальней стены сидел какой-то чопорного вида дядька в скучно-сером деловом костюме, что-то быстро писавший карандашом на бумаге.

— Мы готовы к встрече, — без предисловий сообщила ему Маюми.

— Туда сядьте, — ничуть не удивившийся дядька ткнул карандашом в сторону кресел. — Совещание почти закончилось, вас позовут.

— Добрый день, — на всякий случай сказала Рикона, с любопытством оглядываясь. В детективных агентствах ей бывать еще не доводилось. Дядька не отреагировал.

— Не обращай внимания, он не настоящий, — пояснила Расия. — Даже не искин, просто кукла. Декорация плюс передатчик. Он настроен на тебя не реагировать, так что садись и расслабься. Китель, кстати, вон туда повесить можно — видишь вешалку?

— Слушайте, вы мне скажете, в конце концов, что здесь происходит? — шепотом возмутилась Рикона. На всякий случай она скосила глаза на дядьку, но тот и в самом деле не отреагировал, продолжая быстро черкать карандашом. — Вы заколебали уже таинственные морды строить!

— «Далекая звезда» — маска для агентства контроля за нэмусинами во всем Сайлавате, спящими и проснувшимися, — сказала Маюми, плюхнувшаяся в кресло так, что ее коленки оказались выше головы. — Учредили после мятежа графа Симы Ёко. Ко-нэмусины, то есть кадеты всех академий в Цетрии, не по его ведомству, но поскольку ты пережила сатори, то формально перешла под его опеку. Глава агентства — господин Остара Дэка, сам проснувшийся нэмусин из другого мира. Но фактически ты под его юрисдикцию не подпадешь. Ты все-таки на особом положении.

— Рика, с тобой хотят серьезно поговорить… личности, которых ты уже знаешь, пусть и мельком, — добавила Расия, скромно пристроившаяся в соседнем кресле. Она сняла очки и начала аккуратно протирать их носовым платком. — И кое-кто, кого ты не знаешь. К тебе есть предложение, которое, я уверена, тебе понравится. Просто постарайся не пугаться сверх меры, ладно? Даже если не захочешь, всегда можешь отказаться.

— У меня от ваших тонких намеков уже коленки от страха подкашиваются, — буркнула Рикона, демонстративно отворачиваясь и складывая руки на груди. — Достали со своими тайнами! Можете по-человечески сказать, что и кому от меня надо?

— Можем, — согласилась Маюми. — Но ты и сама узнаешь, если потерпишь еще три секунды… две… одну…

Внутренняя дверь распахнулась, и в приемную вышли двое. Один — высокий мужчина в черном сюртуке, с пристальным цепким взглядом прищуренных глаз, и вторая — женщина, на голову его ниже, в скромном сером платье простой горожанки, а то и служанки. На ее плечах виднелась такая же серая пелерина с откинутым за спину капюшоном. Лицо женщины почему-то показалось Риконе знакомым.

— А вот и то, ради чего ты явилась лично, — с кривой усмешкой сказал мужчина. — Знаешь, Рита, ты по-прежнему любопытна, как кошка. Но зачем конспирация? Могла бы и во дворец ее пригласить, честное слово. И ребенку бы полный карман впечатлений, и тебе весело. А?

Рикона сразу его невзлюбила. Кто здесь ребенок, скажите на милость?! Ей уже вот-вот пятнадцать исполнится!

— Во дворце уже и так слишком много странных личностей обитает, — серьезно ответила женщина. — Достоверность страдать начинает. Здравствуй, Рикона. Меня зовут Рита. Рита Химэмия.

И тут Рикона ее узнала.

— Ва-ва-ваше величество… — запинаясь, промямлила она, судорожно пытаясь вспомнить, как следует вести себя в присутствии самой королевы Сайлавата. — Я-я… большая честь…

Она быстро опустилась, почти рухнула на одно колено и склонила голову. Все слова разом вылетели из головы.

— Взаимно, — нетерпеливо сказала Рита. — Встань и дай мне на тебя посмотреть как следует. Эй, кадет! А ну-ка, по стойке «смирно» становись!

Рикона подскочила, как ошпаренная, но потеряла равновесие и почти упала на королеву. Та, однако, придержала ее за плечи.

— Тихо, тихо! — строго сказала королева. — Не нервничай, а то мамочка рассердится. Стой так и не дергайся.

Рита обошла вокруг боящуюся вздохнуть Рикону и тихо хмыкнула.

— Вот уж не думала, что такая, как ты, способна на самопроизвольное сатори, — задумчиво произнесла она. — Даже и не знаю, поздравлять ли тебя. Все равно ведь полноценных воспоминаний у тебя нет, одни обрывки. Неуверенности в жизни добавилось, а преимуществ никаких. Впрочем, педагогика не по моей части. Давай, общайся со старшими, потом еще поболтаем при случае. Остара, я пошла.

— Я с тобой, — сказал дядька. — Провожу немного, потом по городу погуляю. В моем присутствии нужды нет, да и девочке лишний посторонний на нервы действовать станет. И, в конце концов, мне тоже иногда отдыхать нужно. Только охране прямо с крыльца посигналь, чтобы меня не пристрелили ненароком.

— А. Ну ладно, провожай. Пока, Рикона.

Королева накинула на голову глубокий капюшон пелерины и вышла на улицу. Дядька коротко кивнул и двинулся следом. Хлопнула дверь, и в приемной воцарилась глубокая тишина.

— Королева — тоже ко-нэмусин, — тут же нарушила ее Маюми. — Первая, на ком технология реабилитации отрабатывалась. Рита в курсе дела, но она умерла в таком раннем возрасте, что на сатори у нее никаких шансов. Сейчас она главный администратор программы, партнер Бокува, выше ее только Яна Мураций. Но Яна здесь почти никогда не появляется лично.

— Похоже, Рита завидует чужим воспоминаниям о реальной жизни, — тихо добавила Расия. — Нас зовут, — добавила она после короткой паузы. — Рика, идем. Жакет оставь, чтобы в руках не путался. Дай-ка сюда, я его повешу.

— Да кто зовет? — почти жалобно спросила девочка.

— Твоя знакомая, — ухмыльнулась Маюми. — Вы с ней уже встречались. Да не напрягайся ты так, никто тебя съедать не собирается.

Подруга дернула на себя внутреннюю дверь, втолкнула в проем Рикону и сунула голову вслед за ней.

— Подконвойная доставлена, можно казнить! — сообщила она донельзя радостным тоном — и захлопнула дверь с той стороны, зараза этакая!

В просторном кабинете с рядами массивных шкафов вдоль стен (сквозь застекленные дверцы виднелись толстые книги, папки и горы бумаг) стояла теплая уютная тишина. Пылинки плясали в косых солнечных лучах. Огромный стол, обтянутый ярко-зеленым сукном, пустовал — помимо солидного письменного прибора из малахита и хрусталя на нем не замечалось даже соринки. Какое-то время Рикона тупо смотрела прямо перед собой, пока до нее не дошло, что кабинет пуст.

Это что, такая шутка?

— Бу! — громко сказали сзади, и Рикона от неожиданности подпрыгнула на месте. Она резко развернулась — и оказалась нос к носу с незнакомой девчонкой своего возраста в форме Академии Высокого Стиля. На ее шее горел золотой кубирин Меча с крупным изумрудом, а на форменном жакете красовались нашивки второго сержанта. Широкие скулы северянки, чуть курносый нос, слегка оттопыренные уши, узкий подбородок и тонкие губы, расплывшиеся в довольной ухмылке — Рикона невзлюбила ее с первого взгляда. Или, следует сказать, с первого вопля в ухо? Похоже, та скрывалась за створкой открывшейся двери и неслышно подобралась со спины, пока Рикона глазела по сторонам.

— Сдурела? — осведомилась Рикона неприязненным тоном. Что у всех за манера такая в последнее время — сзади подкрадываться и пугать? — Чего орешь?

— Попалась! — незнакомка показала ей язык. — В следующий раз меньше зевай. А если бы вместо меня щупальцатый слизень подобрался?

— И с каких пор монстры в Цетрии водятся? — надменно вздернула нос Рикона. — Ты вообще кто такая? Я тебя в Академии не помню.

— Ну и заявочки! — возмутилась северянка. — Вот и совершай подвиги, чтобы тебе потом в лицо заявили, что ты никто и звать тебя никак! Я сейчас Лику позову, и он тебе за невежество в ухо плюнет в своей лучшей манере, фертрат позорный!

— Чего вдруг позорный? — обиженным тоном спросил тощий белобрысый мальчишка, высовывая голову, а потом и выбираясь из-за тяжелой портьеры у окна. Носил он одни совершенно неприличные короткие шорты, выставив на всеобщее рассмотрение худосочный торс с впалым животом и торчащими как решетка ребрами. — Вполне себе достойный! Рита, во всяком случае, ни разу не пожаловалась, а я у вас двоих общий и для всех одинаково благородный.

— Она тебя боится, вот и не жалуется! — заявила девчонка, упирая руки в бока. — Тебя только допусти до невинной девушки вроде Риты! Ты ее запугаешь до полусмерти своим эффектором, запутаешь болтовней и изнасилуешь в особо извращенной форме! Думаешь, почему я тебе с ней, — она мотнула головой в сторону Риконы, — наедине встретиться не разрешила?

— Потому что ревнуешь! — парень сложил руки на груди и высокомерно задрал подбородок. — Я обаятельный и привлекательный, молодые красивые девицы ко мне липнут стаями, а ты никак смириться не можешь. Я тебе предлагал второй женой ко мне пойти? Ну, или третьей, если Риту считать. Ну, или… — он посчитал на пальцах. — Или шестой, не суть. Предлагал, короче говоря! И Каси не против. А ты все мнешься, как неродная!

— Да к такому извращенцу, как ты, только и наниматься в жены! — возмутилась девчонка. — Лучше пойти и ногу себе сломать, чем с тобой связываться!

— Эй, вы еще долго ругаться намерены? — из-за соседней портьеры высунулась еще одна голова, на сей раз какой-то пигалицы. — Мне уже можно выходить? Или сюрприз еще не завершен?

— Малолеткам слова не давали! — отрезала девчонка в форме. — И вообще, кто главный в программе реабилитации, я или вы? Не пререкаться со старшими! Так, родная, иди сюда, садись подальше от того озабоченного, пока не набросился. Не бойся, я за ним внимательно наблюдаю, врасплох не захватит.

Она ухватила ошеломленную Рикону за плечи и подтолкнула к ближайшему стулу. Та автоматически села, хлопая глазами. Похоже, она попала в компанию буйных психов, а с такими лучше держаться спокойно и не злить их лишний раз.

— Не, ну ты меня на полном серьезе не узнаешь? — поинтересовалась девчонка в форме. — Даже так?

Она приняла картинную позу: левая рука уперта в бок, голова повернута вправо, правая рука вскинута вверх под углом, а перед ней…

А перед ней в воздухе возникла радуга, заиграла оттенками — и мгновение спустя уплотнилась и превратилась в саженной длины глефу. Рикона почувствовала, что ее челюсть потихоньку отвисает. Призвать Атрибут без авторизации? Как такое возможно?

— Все равно не узнаешь? — разочарованно спросила девчонка. — Тьфу. Ну, пусть только попадется мне Саомир или Грампа! Я вот спрошу, почему они историю Академии так хреново преподают!

— Мира, по-моему, ты в компании с Ликой слишком много времени провела, — мелкая девчонка выбралась из-за портьеры, подошла, вскарабкалась на высокий стул и уселась, поджав под себя ногу. Носила она какую-то невзрачную блузку и короткую юбчонку, приличествующие разве что дочке мелкого лавочника. Что такая делает здесь, в комнате, откуда недавно вышла королева Сайлавата? — Может, все-таки хватит человеку на нервы действовать, а?

Неприличный парень одним прыжком преодолел полкомнаты, вскочил на стол, уселся со скрещенными ногами, невозможным образом уместив босые пятки на бедрах, и сложил руки на груди.

— Я готов вещать, — важно сказал он. — Внемлите мне, великому фертрату! Кара, станешь занудствовать — сладкого на десерт лишу. Я с самим главным поваром во дворце знаком, чтоб ты знала!

И вдруг Риконе словно влепили увесистый подзатыльник — так, что потемнело в глазах.

Мальчишка — вовсе не мальчишка. Он — Май Куданно, королевский фертрат, полудемон из другого мира. И мелкая девчонка — они уже встречались несколько дней назад, на том самом холме, где Рикона сидела сегодня. Фертрат точно так же гавкнул сзади — кто у кого научился, интересно? И он назвал мелкую Кариной Мураций, и точно так же звали ректора восхитительно-странного Университета в чужом, но таком захватывающем мире, где лодки умеют плавать без парусов и весел. Тогда, на холме, она спохватилась слишком поздно, чтобы прояснить тайну — неужели ей выпала новая возможность?

И старшая девчонка в форме — кто же тогда она такая? Рикона напряженно уставилась на нее, пытаясь сообразить, но та лишь вздохнула.

— Я Мира Аттэй, — печально сказала она, и ее глефа тихо растворилась в воздухе. — Вот вам и всемирная слава в рамках отдельно взятой виртуальности! Специально ведь старую проекцию надеваю на первую встречу, и хоть бы кто сам узнал!..

И только теперь Рикона вспомнила портрет в музее боевой славы Академии и табличку с именем в зале Мировой Сферы, где за магической завесой обитает Глаз Бога. Мира Аттэй, Защитница, Меч с зеленым камнем в кубирине, Атрибут — глефа. Второкурсница, в тридцать третьем году ценой собственной жизни закрывшая портал Прорыва на территории Академии. Героиня, именем которой названы проспект в Цетрии и зал королевского дворца. Еще одна легенда, на которую Рикона мечтала походить хотя бы немного с первого своего дня в Академии Высокого Стиля. Она жива? Ну да, Маюми и Расия же говорили, что в Сайлавате никто не умирает по-настоящему. Но почему за двадцать два года она совершенно не изменилась?

Рикона вскочила и вытянулась по стойке смирно. Она растерянно переводила взгляд между всеми тремя, судорожно пытаясь сообразить, что сказать и можно ли вообще говорить без разрешения в присутствии таких важных персон. Горло свело спазмом. Однако прежде, чем она успела выдавить хоть звук, Мира надавила ей на плечи и силой заставила опуститься обратно.

— Так, хорош из себя удавленника изображать, — скомандовала она. — Глазки выпученные обратно впучь, язык втяни, чтобы слюни не капали, и рот захлопни. Мало мне, что ли, фертрата с сорванной башней, который мне весь мозг выпил?

Белобрысый полудемон обиженно фыркнул, но от комментариев воздержался. Ректор Университета в детском обличье тихо хихикнула.

— Госпожа Рикона, расслабься, — она успокаивающе помахала рукой. — Эта парочка языками мелет, не переставая, но не кусается. Ну, как правило. У нас в компании как-то не принят формальный стиль общения, и люди, впервые с нами сталкивающиеся, могут… понять нас неправильно. На самом деле все в порядке, в том числе с головой моего братца. Я представлюсь, чтобы тебя не путать еще больше. Меня зовут Карина Мураций, и я ректор университета «Дайгака», куда ты некоторое время назад неудачно съездила на экскурсию. Мы уже встречались с тобой не так давно, и ты вправила мне мозги, когда я куксилась, как младенец. Он, — ректор показала на белобрысого, — Палек Мураций, мой брат. Он наверняка известен тебе как Май Куданно, фертрат королевы. Никакой он не демон, просто у него чувство юмора странное. Наконец, Мира Аттэй — глава программы по адаптации проснувшихся ко-нэмусинов к реальности и твой куратор в ближайшем будущем. Я Карина, он Палек или Май, она Мира. Запомнила?

Рикона машинально кивнула. Ректор университета «Дайгака» — судя по запомнившимся рассказам Грампы, она что-то вроде королевы. Иностранная королева, спутник королевы Сайлавата и героиня графства Цветов. И все, судя по всему, настоящие, не глупые говорящие куклы с улиц. Ну и в компанию же ее занесло! И что им потребовалось от простого кадета Академии?

— Мира? — мелкая ректор приподняла бровь до комичности взрослым жестом.

— Ага. Значит, так, родная, — Мира Аттэй придвинула поближе еще один стул и оседлала его, положив руки на спинку сиденья. — Ты — проснувшийся ко-нэмусин. За тобой внимательно наблюдали в последнее время, и теперь решено, что в Сайлавате тебе оставаться нецелесообразно. С точки зрения окружающих, твое поведение становится странным, да и тебе самой жизнь в Академии все больше в тягость. В общем, нормальный процесс для проснувшихся. Умные небы посовещались с Яни и решили, что тебе пора отправляться в реальный мир. Что сама думаешь? Хочется новой жизни? Или предпочла бы еще немного здесь пожить?

— Новой жизни? — неуверенно переспросила Рикона.

— Ну да. Взрослым нэмусинам, сохранившим прижизненную память, легче решать. У них опыта больше. Но у тебя только обрывки воспоминаний да ощущение неестественности происходящего, тебе сложнее. Ты ничего не знаешь о мире, а неизвестность пугает. Я знаю, сама через это прошла. Мне, правда, выбора никто не предлагал: сначала меня поджарил дракон, а когда я очнулась, назад уже не пустили. В общем, сейчас вопрос в следующем: готова ли ты морально изменить свою жизнь или нет. Понимаю, что в твоем возрасте и в твоем положении решать довольно сложно. Если сил выбирать не чувствуешь, так и скажи. Тебе дадут время подумать. Немного — неделю или около того, больше ты и сама не выдержишь. Ну так что?

Рикона посмотрела на Миру, потом перевела взгляд на Карину и Мая. Фертрат задумчиво грыз ноготь, глядя куда-то в потолок, а ректор молча улыбалась. И что ответить? Все ведь правильно: чем дальше, тем сложнее оставаться в Академии, зная о ее нереальности. И менять что-то страшно: окружающий мир хотя бы знаком и понятен. А что там, за пределами Сайлавата?

Может, взять время и подумать еще?

Да без толку. Грампа же учила: лишние колебания и самоедство ведут к нерешительности и ступору. В бою с монстрами слишком долгое обдумывание тактики ведет к гибели людей, а то и твоей собственной. Думай или не думай, а знаний об окружающем мире не прибавится. Так что лучше решать проблему сразу.

— Я… наверное, готова, — тихо сказала она. — Только не знаю, что дальше делать.

— О, я тебе прямо сейчас десятка три вариантов зачитать могу, на любой вкус, — пренебрежительно сморщила нос Мира. — Ты, знаешь ли, не первая такая. За последние три года в Пограничье сатори пережили восемь бывших ко-нэмусинов разного возраста — помнишь героические гибели нескольких Защитников и Защитниц? В общем, программа реабилитации работает вовсю, и одну тебя не бросят в любом случае. Но есть необычный вариант, который предлагается исключительно тебе. С него и начнем. Ты ведь любишь математику и точные науки?

— Да…

— Вот и Сиори с Исукой так же считают. Недаром же тебя за успехи в учебе на экскурсию в Хёнкон отправляли. Скажи, не хочешь ли ты заняться изучением наук всерьез?

— Ни за что не соглашайся! — важно сказал белобрысый фертрат. — В тебя столько всяких знаний закачают, что башка лопнет. Станешь ходить с трещиной на затылке, придется волосы в косу собирать, чтобы скрывать. Оно тебе надо?

— Лика! — кинула на него грозный взгляд Мира. — Ты-то что тут вякаешь? Ты чего здесь вообще делаешь вместо того, чтобы Риту охранять? Топал бы ты по своим делам, а!?

— Я моральную поддержку оказываю! — Май Куданно надулся.

— Кому, интересно знать?

— Слабым глупым женщинам. То есть всем сразу!

— Оно и заметно. Еще раз окажешь — честное слово, глефой ткну.

— А я малый Атрибут призову и устрою тебе секс с тентаклями по полной программе!.. молчу-молчу! — торопливо проговорил фертрат, заметив укоризненную гримаску мелкого ректора Университета.

— Вот и молчи, — Мира показала ему кулак и снова повернулась к Риконе. — В общем, Рика, есть предложение отправить тебя пожить и поучиться в тот самый Университет, куда ты так неудачно съездила полгода назад. Как тебе идея? Ты Каре говорила, что хочешь вернуться — не передумала еще? Новых схваток с волютами не обещаем, а в остальном там сейчас куда интереснее, чем раньше.

Рикона от удивления приоткрыла рот. Вернуться в странный и восхитительный пустой город у моря? Впрочем, сейчас он уже наверняка не пустой. И, может, даже встретиться с той девочкой, с которой они вместе сражались против местных чудовищ? Пожить там, как следует изучить местные корабли и безлошадные повозки, научиться летать по воздуху, узнать, как вообще живут люди в реальном мире?.. Конечно, да!

— А можно? — неуверенно спросила она, переводя взгляд с Миры Аттэй на Карину Мураций и обратно. — Ну… нас же учили только с чудовищами драться. А там, наверное, много чего другого знать нужно. Вон, даже в Академию какие вступительные испытания…

— А какие там испытания? — с интересом спросил фертрат, почесывая вывернутую пятку. — Хоть одно вспомнишь?

— Конечно. Э-э…

Рикона задумалась. Почему-то сейчас, когда неприличный полудемон задал вопрос, из головы сразу испарились все воспоминания о событиях двухлетней давности. Как она ни старалась, в голову ничего не лезло. Ощущения чего-то сложного и выматывающего возникали отчетливые, но детали из памяти выветрились.

— Не старайся, — Мира нетерпеливо помахала рукой в воздухе. — Не получится, поскольку не проходила ты никаких испытаний. Процесс реабилитации незрелой психоматрицы состоит из нескольких стадий, и на каждой формируется набор не только истинных, но и ложных воспоминаний. Воспоминания об испытаниях — ложные. На самом деле ты мыслишь по-настоящему лишь с того момента, когда оказалась в Академии высокого стиля. Но ты права в том, что учиться в университете «Дайгака» — большая честь и не меньшая ответственность. Разумеется, ты слишком молода для самого университета, но при нем есть подготовительный колледж, что-то вроде школы для одаренных подростков. Туда отбирают по предварительным тестам. Тебе их проходить не потребуется, зато придется постоянно доказывать, что ты имеешь право там находиться. Твоя подготовка в области математики и физики примерно соответствует нужному уровню, история, география и обществоведение тебе не обязательны, но вот химию и естествознание придется серьезно подтягивать. И, разумеется, придется учиться и новому. Не справишься — вылетишь и отправишься в местечко поспокойнее. Вопрос в том, хочешь ли ты взвалить на себя такую ношу?

— Да! — на сей раз твердо ответила Рикона. — Я хочу. Я… приложу все усилия. Вы ведь меня правда возьмете? — она умоляюще глянула на ректора. Внезапно ей страшно захотелось еще раз увидеть пролив меж берегов, и высокую гору, окруженную со всех сторон океаном, и забавную набережную с чугунными статуями…

— Конечно, — кивнула мелкая девчонка. — Но учти: поблажек не жди.

— Мне не нужны поблажки! — Рикона резко поднялась со стула. — Госпожа ректор, я справлюсь, честное слово! Я не подведу! Что я должна делать?

— Отличный вопрос! — фертрат расплылся в улыбке и мягко спрыгнул со стола, словно большой тощий кот. — Для начала нам предстоит долгая ночь страстной любви…

Он ловко поймал в воздухе тяжелое пресс-папье в виде полуцилиндра с ручкой, брошенное ректором, и аккуратно положил на стол.

— Разве нет? — озадаченно спросил он. — Ну нельзя же человека в мир выпускать совсем не подготовленным к реальности!

— Лика, я тебя сейчас стулом по башке трахну! — пригрозила Мира.

— Понятно. Глобальный заговор женской солидарности против единственного мужчины в коллективе. На всех поделить не можете, так не доставайся же ты никому, ага? Между прочим, Остара обидится, если вы ему обстановку переломаете, а еще он мой личный протеже, так что похоронит вас под кучей жалоб.

— Да тебя самого давно пора похоронить, и желательно скалой потяжелее придавить, чтобы не выбрался, — фыркнула Мира, опуская на пол стул. — Рика, программа действий простая. Сейчас ты вместе со своими искинами поддержки… э-э, с Маюми и Расией погуляй напоследок по городу, попрощайся с ним — ты не скоро вернешься сюда, если вообще вернешься. Искины прикроют тебя от патрулей стражи. Потом возвращайся в Академию и попрощайся с преподавателями. Вечером тебя переправят через портал в новое место, где ты проведешь какое-то время, пока готовишься к учебе в Хёнконе. Ну, а потом — потом новая жизнь. Вопросы?

— А никто ничего не заподозрит, если я внезапно пропаду? Ну, я имею в виду, ребята…

— Наш человек! — одобрительно сказал фертрат. — Башка варит. Расслабься, все путем. Путешествовать отправится твоя психоматрица. Проекция, то есть безмозглая тушка, останется здесь ненадолго в автоматическом режиме. Завтра с утра тебе, то есть ей, резко поплохеет, ее переведут в медпункт к Клие, потом в городскую больницу, потом отчислят по состоянию здоровья, и растворишься ты в голубых далях без лишнего шума и пыли. Цени, я сам план придумал. Кстати, жить тебя временно устроят в моем родном домике на скале над океаном, и если вдруг захочешь ночи страстной любви в романтической обстановке, только скажи.

— Нет, ну ты окончательно достал! — глефа Миры вновь сгустилась из воздуха и — Рикона с ужасом дернулась на месте — с размаху воткнулась в грудь фертрату. Длинное окровавленное лезвие вышло у парня из спины, и тут же его фигура вдруг лопнула с громким хлопком и рассыпалась в мелкую белую пыль, разлетевшуюся по комнате и растаявшую. — Карина, ты не возражаешь, если я его совсем прибью, когда дотянусь?

— Не надо, — попросила ректор. — У него в Сураграше вторая очередь плотины Мидзууми почти закончена, скоро генераторы ток должны дать. Должно же правительство кого-то торжественно наградить? И в Хёнконе по мелочам много чего осталось. Прибьешь — строительство встанет, и когда еще нового инженера найдем, пусть даже на всю голову ушибленного? Не обращай внимания. Я же рассказывала — сложное детство, бедный приют, подозрительные компании, кошельки по карманам тырил, со скупщиками краденого якшался, все такое. Ну что злиться на последствия старой психической травмы?

— Ну, если ради дела надо, пусть живет, травмированный… — разочарованно пробормотала Мира. — Третьей женой к нему пойти или пятой, щас! Не понимаю, как Каси и первой-то согласилась!

— Э-э… — робко напомнила о себе Рикона. — А он…

— Да все с ним в порядке! — Мира Аттэй громко фыркнула, подошла к большому зеркалу в простенке между двумя шкафами и щелкнула по нему ногтем. — Лика, на связь!

Поверхность зеркала затуманилась и снова прояснилась, и вместо Миры в ней возникло отражение белобрысого.

— Ну что? — осведомился он язвительно. — Обидела маленького, да? Имей в виду, я свою проекцию через полгорода больше не потащу. Без меня дальше разбирайтесь, а я в уголке плакать ушел.

Он высунул язык, выпучил глаза, оттянул пальцем нижнее веко и громко проблеял. Потом зеркало зарябило, и через секунду в нем снова отражалась Мира и комната.

— Не, ну я его точно где-нибудь под скалой закопаю! — сердито, но в то же время слегка виновато проговорила героиня Академии. — Не беспокойся, Рика, его невозможно прибить до конца. Я пыталась, знаю. Вот он и пользуется безнаказанностью. Ну что, давай, топай гулять. У тебя полдня. Впрочем, если сильно захочешь, можем еще на пару дней задержаться. Просто скажи своим подружкам, они передадут. Свободна.

— Есть! — кивнула Рикона. В последний раз оглянувшись на ректора, она выскочила в приемную, где ее встретили улыбающиеся подруги. На ее сердце вдруг стало легко и радостно. Тяжелые предчувствия сегодняшнего утра растаяли, как туманная дымка под лучами солнца. Впереди — новая жизнь, такая захватывающая и интересная! Подумать только, она встретилась с самой Мирой Аттэй! И с ректором университета «Дайгака», и с королевой, и с ее фертратом! И все они совсем не страшные, а веселые. Даже несносный фертрат-многоженец такой забавный со своими ночами любви! Лишнего ему, она, разумеется, не позволит, но все-таки приятно, когда за тобой ухаживают. Лишь бы его жена не разозлилась… или жены? У них что, многоженство разрешено?

— Ну, идем гулять? — спросила Маюми. — Я одно местечко знаю, там пирожные шикарные. И конфеты с ликером есть — может, нам даже продадут парочку, хотя мы и несовершеннолетние.

— А… вы уже знаете?

— Конечно. Нам же разрешили слушать.

— Рика, ты молодец, — серьезно сказала Расия, поправляя очки. — Ты правильно согласилась. Жаль, что ты не прошла полноценную реабилитацию в Академии, но и в том мире тебе понравится. Но всегда помни, что для тебя работа головой — то же самое, что лекарства для тяжелобольного. Станешь лениться — никогда не вырастешь полноценным человеком.

— Я помню, — вздохнула Рикона. — Ну, что делать. А вы…

Она замолчала. Если сегодня ее последний день в Сайлавате, с подругами пора прощаться. Да, искины — не люди. Но они втроем жили в одной комнате почти два года, делились радостями, горестями и мелкими девичьими секретами, вместе учились и тренировались, дразнили парней, бегали в самоволки и получали нагоняи и внеочередные наряды от преподавателей… Пусть даже Маюми и Расия не люди, а какие-то непонятные искины — все равно они подруги. Тем более что они находятся в Академии лишь ради нее. А теперь расставаться? И что с ними станет?

— А что «вы»? — удивилась Маюми. — Уж не считаешь ли ты, что сумеешь от нас избавиться так просто? Мы же твоя группа поддержки! Да и нам есть чему поучиться на Палле — мы тоже развиваемся, пусть и иначе, чем ты. Так что мы остаемся с тобой… ну, если сама не попросишь отвязаться, конечно.

— Нет, конечно! — Рикона расцвела новой улыбкой облегчения. — Здорово! А вы тоже заболеете?

— Нет, разумеется, — фыркнула Маюми. — Слишком уж подозрительно вышло бы. Наши проекции просто переключат в режим декоративных кукол и постепенно выведут из игры. Да не забивай сейчас голову. Потом все узнаешь, если захочешь. Ну, пошли быстрее в город, только китель не забудь. Не знаю, как ты, а я по пирожным соскучилась. И если мы пошевелим ляжками в темпе, то как раз успеем уклониться от патруля, который пройдет через площадь ровно через три минуты.

Когда за Риконой закрылась дверь, Карина вздохнула и устало потерла глаза. Она понимала, что ощущение саднящей рези в них — лишь психологическое, но поделать с собой ничего не могла. Прошедшие дни она потратила с пользой — разгребая и упорядочивая техническую и политическую информацию, скопившуюся за половину паллийского года, общаясь с людьми и Молодыми на Текире, восстанавливая маски в Катонии и Сураграше… Однако чем бы она ни занималась, она не могла заставить себя не думать об Университете и оставшихся там людях. Постоянное сосущее чувство тревоги и вины выматывало, разбивало сосредоточенность, заставляло вскидываться при каждом информационном пакете от координатора. И с течением времени напряжение не ослабевало, а лишь усиливалось.

«Карина, контакт. Палек в канале».

«Карина в канале. Ты чего так неожиданно смылся?»

«Я смылся? Меня, между прочим, принудительно из Ракуэна вышвырнули, если ты не заметила».

В виртуальности Сайлавата Карина заставила свою проекцию просигналить Мире подключиться. Та кивнула, усадила свою проекцию на стул и прикрыла глаза.

«Мира в канале. Извини, Лика. Похоже, я переиграла. Хотя в целом, кажется, вполне неплохо получилось. Девочка в конечном итоге расслабилась и пришла в норму».

«Здесь Палек. А мальчик в моем лице, наоборот, напрягся. Ты бы хоть предупреждала, что ли».

«Здесь Мира. Я же говорю — извини».

«Здесь Палек. Да ладно. Все равно оттянуться немного не мешало. Но вы имейте в виду, что если я еще нужен в визуально оформленном виде, раньше, чем через пятнадцать минут, до агентства моя проекция даже на коне не доберется. Но, я так понимаю, во мне потребность кончилась. Могу по делам бежать?»

«Здесь Карина. Нет, Лика, больше ничего не нужно. Спасибо. Мира?»

«Здесь Мира. У меня тоже все. Спасибо за помощь».

«Здесь Палек. Пока-пока. Конец связи».

«Риса…»

«Да, Мира?»

«Что, если паладары не смогут вернуться в Университет в ближайшее время? Меньше двух недель в Масарии я Рикону не продержу в любом случае, но что дальше?»

«Увидим. В крайнем случае, пристроим ее в один из других университетов в Ракуэне. Или на Джамтерру отправим. Олег давно просит нэмусинами тамошнюю вторую-третью страту разбавить, но Дзи с Робином пока что его энтузиазм придерживают, особенно сейчас, когда джамтане контакт оборвали и перспективы площадки не ясны. Сейчас главное — отсюда ее вытащить и при том в жизни не разочаровать. Как же все-таки неудачно вышло с ее ранним сатори…»

«Шок от посещения другой реальности плюс шок от драки с волютами. Кто ж знал? Яни с Бокува и те не спрогнозировать не могли. Ну, все, я побежала. Спасибо еще раз. Отбой».

«Конец связи».

Проекция Миры в кабинете сыскного агентства поднялась и вышла. На ее спине помигивал значок автопилота. Карина включила собственный автопилот, чтобы он припарковал проекцию в пекарне королевского дворца, и вернулась в свой кабинет. На коммуникационной панели уже помигивал огонек приоритетного сообщения: очередной отчет по Хёнкону нетерпеливо ожидал, когда его откроют. Она позволила ему активироваться, так что символы быстро поплыли перед глазами, и некоторое время напряженно вчитывалась. Закончив, она нахмурилась.

«Сторас, контакт. Карина в канале».

«Сторас в канале. Да?»

«Я просмотрела последнюю сводку. Можешь заглянуть ко мне в гости ненадолго? Дверь открыта».

«Да, конечно. Через пару минут. Отбой».

«Конец связи».

Карина сформировала обычную переговорную комнату с несколькими мягкими креслами и информационным экраном, вывела на него отчет, села в кресло и попыталась расслабиться. Нетерпеливая жилка почти осязаемо пульсировала в голове: скорее, скорее, скорее! Она попыталась призвать на помощь техники Пути, но те помогли слабо. Что же все-таки там произошло? Десантные корабли, линкоры, авианосцы… «Щит победы», единственный атомный авианосец Кайтара, уже второй раз оказывается втянутым если не в полноценное сражение, то в противостояние возле Хёнкона. Случайность?

Воздух у «двери» замерцал, и в комнату возникли двое. Карина озадаченно посмотрела на Камилла: он-то зачем явился? Впрочем, как специалист по политическим сложностям Могерата он наверняка сможет высказать ценные мысли.

— Здравствуй, — кивнул Сторас. Камилл лишь небрежно махнул рукой, усаживаясь.

— Я по поводу военного кризиса у Хёнкона, — сказала Карина. — Вы отчет уже видели? Вы понимаете, каким образом четыре флота одновременно оказались возле Университета?

— Понимаем, — согласился Сторас, тоже усаживаясь, но явно избегая смотреть на ректора. — В автоматическом режиме сработала страховка, подготовленная специально на такой случай. Понимаешь, мы сделали выводы с прошлого раза. Ситуация с пиратами, в которой мы оказались полгода назад, и тогда-то выглядела совершенно неприемлемой — несмотря даже на наличие у нас дронов. А в сценарии полного ухода паладаров и деактивации боэй…

— Должна ли я предположить, что ты в очередной раз принял решение не информировать меня о нашей внешнеполитической деятельности? — сухо осведомилась ректор. — И, разумеется, из-за моей перегруженности учебными программами и управлением Университетом?

— Мы приняли решение, — поправил Камилл, разглядывая ногти. — Можно даже сказать, что ключевую роль играл я. Так что, Кара, правильной целью для твоих огненных взглядов является вовсе не Сторас.

— Следовало бы догадаться… — пробормотала Карина. — Сейчас я тоже слишком перегружена, чтобы узнать детали?

— Ничего особенно сложного, — пожал плечами Старший Демиург, поднимая равнодушный взгляд. — Основной план базировался на постоянном соперничестве Ценганя и Кайнаня во всем, включая принадлежность Хёнкона. Любое действие Ценганя обязательно вызывает активное противодействие Кайнаня, и наоборот. С учетом, что королевская семья и бывший хёнконский двор расположились в Тасиэ, я всего лишь установил точки принуждения нужным образом. Террористическая организация на коротком поводке, ее лидер, сдерживаемый лишь моим присутствием, уверенность аристократии в своей безнаказанности в отсутствии паладаров — вот и автоматический триггер. Я пропал, террористы почувствовали свободу, нескольким аристократам перерезали глотки — а дальше специально обработанные чиновники в Тасиэ в нужном ключе подали события Левому Министру. Как итог, ценганьская эскадра двинулась в сторону Хёнкона с твердым намерением захватить его. Собственно, убедить ценганьское правительство в том, что Мариси, бывший бандит с ничейной территории, замышляет стать диктатором, большой сложности не представляло в любом случае, а поскольку аристократы очень не любят выскочек…

— Подожди! — резко перебила его Карина, чувствуя, что внутри нарастает гнев. — Террористы? Ты хочешь сказать, что «Адаути» — твоих рук дело? Ты создал террористическую организацию, которая…

— Точно, — криво ухмыльнулся Камилл. — Однако прежде чем ты продолжишь негодующую тираду, прими к сведению, что я не сделал ничего из ряда вон выходящего. Политические убийства на Могерате в порядке вещей, и ни один действительно важный чиновник или аристократ не рискует жить без серьезной охраны. Иногда для ударов в спину используются группировки Анъями, иногда собственные убийцы. Так что от нас не просто ожидали чего-то подобного — нас не поняли бы, если бы мы не прикончили ни одного врага.

— Камилл! — сквозь стиснутые зубы почти прорычала Карина. — Мне плевать, что от нас ожидали! Ты! Создал! Террористов! Убивающих безоружных людей!..

— Если ты о так называемом «правительстве за рубежом», то, разумеется, они были безоружны. Такие люди предпочитают убивать чужими руками. Кара, осознай, пожалуйста: после расчистки Хрустального перевала исключительно наше присутствие удерживало бывшие хёнконские кланы от захвата и раздела страны. Никакие печати их бы не остановили: традиция и сила оказались бы на их стороне. И на судьбы мира им наплевать, я тебя уверяю, с самой высокой горы. На их век хватит, а дальше гори все огнем, в том числе и буквально. Декадой раньше или позже, но нечто похожее все равно бы случилось. Я лишь направил события по нужному руслу.

Карина бессильно стиснула подлокотники кресла. Ей хотелось вскочить и заорать в лицо Камиллу, что он гад, сволочь, мерзавец, растоптавший самое святое в Университете — его политический нейтралитет, что он убийца… но страшным усилием воли она сдержала себя. Что толку? Старший Демиург и без того относится к ней всего лишь с терпеливым вниманием, как к ребенку, и терять перед ним лицо не следует. Он все равно продолжит поступать так, как считает нужным, и выбор у нее простой: официально обрубить с ним все связи либо продолжать пользоваться его помощью. Так или иначе, с Могерата в частности и с Паллы в целом он не уйдет.

…и ты, дорогая, знаешь, что выберешь. С самого начала ты не питала иллюзий: Камиллу наплевать на Паллу, на ее жителей и будущее. Он всего лишь развлекается в своем излюбленном стиле закулисного кукловода. Ты не можешь контролировать его ни силой, ни моральный авторитетом — а политическая информация, которую начали поставлять его все еще формирующиеся сети, бесценна уже сейчас. Ты не можешь остаться без внешней разведки и не можешь изменить методы Демиурга. А значит, ты продолжишь сотрудничать с ним, как в Сураграше вынужденно имела дело с людьми, которых искренне ненавидела. И он это прекрасно понимает.

И, значит, любые несдержанные выходки только приведут к утрате и без того мизерного авторитета.

— Могу я хоты бы осведомиться, зачем? — сдавленно спросила она.

— Все очень просто, — Камилл вернулся к разглядыванию ногтей. — Пираты. Благодаря твоей жесткой позиции относительно прав личности в Хёнконе Сторас не может эффективно выявлять агентов Анъями в Университете. А их там, можешь поверить моему опыту, уже десятки, если не сотни. С такими силами в отсутствие боэй они вполне могут устроить еще одну операцию по ограблению твоей сокровищницы. Очередной блеф с заложниками может и не пройти, а даже один убитый студент или преподаватель означает тяжелейший удар по репутации университета «Дайгака». Единственный способ предотвратить такие проблемы — обеспечить надежное прикрытие с моря.

— Мы обсуждали закупку собственных военных кораблей. Сторас!

— Извини, Карина, но я уже объяснял последствия, — регент Хёнкона виновато развел руками. — Даже если оставить в стороне финансовые вопросы, с собственным флотом из мирного гражданского учреждения, пусть и размером со страну, мы превращаемся в морскую державу. Недоброжелатели немедленно получат повод поставить под сомнение наши истинные мотивы.

— Но у нас уже есть небольшая армия…

— Она не выходит за рамки обычной службы охраны, какую на Могерате имеет каждый более-менее крупный клан. Но военный флот, даже всего лишь пара эсминцев, уже совершенно иное дело.

— Мы могли бы обратиться к Ценганю и Кайнаню, чтобы они предоставили нам постоянную охрану! За деньги!

— Тогда, — Камилл саркастически усмехнулся, — мы бы немедленно утратили политическую независимость, а с ней — и статус нейтрального учебного заведения. Нет, Кара, единственный способ получить морскую охрану и при том ничего не утратить — сделать так, чтобы соседи сами, добровольно, прислали корабли для охраны, но не получили возможности шантажировать нас грубой силой или как-то еще. То есть — именно то, что мы получили сейчас. Кайнань станет бдительно следить за Ценганем, Кайтар — за Ставрией, и никто из них не рискнет отозвать свой флот, чтобы не дать преимущество заклятым друзьям. Стихийно сформировавшиеся международные силы охраны, так сказать, которые нужно всего лишь оформить юридически — чем и займемся по возвращении. Знаешь, Кара, если бы нынешнего кризиса с Арасиномэ не случилось самого по себе, его стоило бы спровоцировать.

— Я поняла, — ровным холодным тоном сказала Карина. — Спасибо за информацию, Камилл. Я больше тебя не задерживаю. Сторас, останься, пожалуйста.

— Тебе никто не говорил, какая ты хорошенькая, когда злишься? — подмигнул Старший Демиург. — Ладно, не стану действовать на нервы. Пока не стану. Постарайся как следует обругать меня перед Сторасом, чтобы снять стресс от неожиданности. Когда успокоишься — зови, обсудим детали.

И его проекция растаяла, не утруждая себя формальным выходом через дверь. Карина вздохнула.

— Почему ты мне ничего не сказал? — спросила она у Стораса с тяжелым вздохом. Вот на него можно наорать, и он примет ее слова близко к сердцу. Но не стоит — ведь по статусу он даже не Молодой Демиург, а всего лишь проснувшийся нэмусин. Нечестно срывать на нем настроение.

— Потому что меня настоятельно попросили помалкивать, — Сторас явно выглядел виноватым. — Впрочем, я согласился, потому что тебе действительно незачем знать о таких вещах. Карина, ты же сама понимаешь: ситуация давала тебе возможность в любой момент абсолютно искренне заявить, что ты не в курсе, и свалить все на меня. Понятно, что рано или поздно ты бы все равно узнала, но…

— Кто еще участвовал?

— Ты и сама догадываешься. Майя в Кайтаре и Суоко в Ставрии. Но они ничего не знали об «Адаути».

— Сторас, ты понимаешь, что если хоть одна живая душа в мире узнает о нашей связи с террористами, наша репутация окажется похороненной раз и навсегда? Университету, скорее всего, придет конец!

— Ты недооцениваешь Камилла, — криво усмехнулся регент Хёнкона. — Во всей «Адаути» об его участии знает лишь один человек — ее предводитель. И у нас есть гарантии, что он никогда не проговорится.

— И каким же образом?

Сторас молча посмотрел на нее, размышляя. Карина почувствовала, что по спине медленно ползут ледяные мурашки. Какую еще пакость они устроили на пару с Камиллом, что опасаются ей сообщать?

— Хорошо, я объясню, — наконец тяжело проговорил регент. — Однако у меня есть одна настоятельная просьба. Пожалуйста, избегай разговоров о террористах с Суоко.

— Да почему?! Что у них за предводитель, в конце-то концов? Только не говорите, что вы притащили на Паллу еще кого-то, о ком я не знаю!

— Ты его знаешь, — на лице регента появилось несчастное выражение. — Юно. Юно Юнару.

Карина, шокированная, вжалась в спинку кресла. Юно? Воспитанник Суоко? Тот мальчик, что провел в Хёнконе два сезона, помогая обустраивать ставрийскую дипломатическую миссию, и пропал в Кайнане? Каким образом?..

— Не суди Камилла строго, — Сторас снова отвел глаза. — Парень сам пришел к нему. Видимо, Суоко рассказала, кто есть кто у паладаров, и он решил, что наконец-то нашел свой шанс.

— Шанс на что?

— На месть, Кара. Он так и не простил королю и высшей аристократии старого Хёнкона их бегство из страны. Мерзавцы бросили свой народ на произвол судьбы. Десятки тысяч погибли в начавшейся панике — от голода, насилия, на кораблях, затонувших от перегрузки… Он выжил — и не простил. Он был одержим местью, и если бы Камилл не принял его, наверняка начал бы действовать самостоятельно. А для нас важно, что с таким человеком во главе «Адаути» никогда не повернет оружие против паладаров.

— Зато он убивает других… Что вы наделали, Сторас! Как вы могли!

— Я не снимаю с себя вины, Карина, — на сей раз бывший директор Службы внешней разведки Четырех Княжеств посмотрел ей прямо в глаза. — Я знал, что мы делаем и какие последствия получим. Я активно помогал Камиллу создавать «Адаути», используя свой опыт. Не то, чтобы он так уж сильно во мне нуждался, но я помогал. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Однако должен сказать прямо: если мы не истребим старую аристократию, рано или поздно она снова захватит Хёнкон. Слишком много алчности, слишком много старой злобы — и слишком много связей с аристократией по всему Могерату. Сейчас они еще опасаются нас и осторожно пробуют воду. Но если мы проявим мягкотелость, они сожрут Университет заживо. Хёнкон не первое государство под твоим контролем, и ты прекрасно понимаешь, что мы не сумеем обойтись без грязной игры.

Сторас поднялся.

— Я не прошу тебя одобрять наши действия, Кара. Но когда ты звала меня в проект, ты понимала, кто я такой и как стану себя вести. Возможно, эмоционально я сейчас тебе отвратителен, но рационально ты понимаешь правильность наших действий. Все, что я прошу — не вмешивайся во внешнюю политику и охрану Хёнкона. Твоя задача — создать Университет, способный спасти Паллу. А возиться в дерьме тебе совершенно незачем. Оставь его опытным ассенизаторам.

Карина молча смотрела на него и не находила слов для ответа. Та юная девочка с высокими идеалами, какой она приехала в Крестоцин тридцать лет назад, еще живущая где-то внутри, требовала возмутиться, потребовать прекратить ужасные непотребные игры с человеческими жизнями… но нынешняя стерва, опытный политик, холодно соглашалась: при всем желании Хёнкону не обойтись без активного противодействия старым владельцам. Ты всего лишь предпочитала не задумываться над такими вещами, с головой окунувшись в организаторские хлопоты по обустройству Университета, а заодно и в изучение местной нейрофизиологии. Ты знала, что внешняя разведка не работает в белых перчатках, и уж совершенно точно понимала, что у Камилла нет моральных тормозов. Знала — и трусливо укрывала знание в дальних укромных уголках памяти, предпочитая смотреть в другую сторону.

В случившемся виновата ты сама. Точка. И хватит сваливать вину на других.

— Я лишь хотел сказать, Карина, что Марик ничего не знал, — тяжело проговорил Сторас, взявшись за ручку двери. — И Саматта — тоже. Вся вина всецело на мне.

— Погоди! — Карина вскинула руку, прежде чем он успел отключиться. — Сторас, я… Ох, мы еще поговорим на данную тему втроем с Камиллом. Я хочу сказать, что… не виню тебя. Наоборот, как ректор Университета я была обязана контролировать все аспекты его деятельности, в том числе внешнеполитические. Но я отдала все тебе на откуп, и не мне порицать тебя за самодеятельность. Мне нужно обдумать ситуацию, и мы поговорим. Пришли, пожалуйста, все материалы по «Адаути» и… вообще по всем вещам, которыми я ранее не интересовалась.

— Пришлю, — согласился Сторас. — На самом деле там не так много. Мы не…

Он замер.

В центре комнаты взвихрилось серое облако, и из него выступил невзрачный неприметный человек в деловом костюме.

— Прошу прощения за невежливое форсированное подключение, — сказал координатор, — но в соответствии с твоим указанием, госпожа Карина, должен проинформировать о радикальном изменении ситуации в районе Паллы. Агрессивная активность Арасиномэ внезапно прекратилась сорок планетарных минут назад по текирскому счету. Я продолжаю поддерживать прежние защитные меры и настоятельно не рекомендую возвращаться туда в течение по крайней мере текирских суток, чтобы удостовериться в безопасности окружения. Однако если ты настаиваешь, я готов немедленно переправить тебя. Ожидаю дальнейших приказов.