«Рыба-меч» ощутимо вздрогнула всем корпусом и замерла. Причальные рабочие перехватили сброшенные канаты и принялись споро наматывать их на кнехты. Не дожидаясь окончания процесса, заскрежетал трап, выдвигаясь с правого борта. Юно бесстрастно ожидал завершения причаливания, опираясь о поручни на корме яхты и рассматривая порт и вздымающиеся за ним городские небоскребы.

Каолянь. Он уже трижды бывал здесь проездом в качестве курьера, но еще ни разу не попадал в сам город. Как-то не складывалось — и замечательно, что не складывалось. Тем достовернее выглядит его сегодняшняя операция. Что может выглядеть естественнее, чем любопытство? Прости меня, атара, в который раз мысленно обратился он к Суоко, но я не предаю тебя. Ты всегда знала, что в один прекрасный день я пойду своей дорогой. И я специально обставил все так, что твоя инкарнация в Ставрии не попадет под удар. Прости. Вряд ли мы еще хоть раз увидимся. Возможно, однажды удастся передать тебе весточку — последнюю, прощальную, все объясняющую, но лучше считать, что наш вчерашний разговор в Хёнконе стал последним. Моя вина перед тобой неискупима. И не только перед тобой — вину перед Кариной-атарой я чувствую не меньшую.

Простите меня все. Паладары хотят лишь добра, но без зла мир существовать тоже не может. Там, где есть свет, всегда сгущаются тени — а где, как не в тени, место изгою? Новый Хёнкон светел, безмятежен и целеустремлен, в нем больше нет места скверне аристократических кланов, но в нем нет места и родившимся до Удара.

Резко выдохнув и отбросив грустные мысли, Юно закинул на плечо небольшой рюкзак, подобрал из кресла чемоданчик с документами, защелкнул на запястье браслет наручника, быстро прошагал через салон и сбежал по трапу, проигнорировав человекообразного боэй, предупредительно протянувшего руку для подстраховки. На пирсе уже гомонила, приближаясь, небольшая группа подростков и молодежи, оживленно обменивающихся комментариями на камиссе. Последняя — или одна из последних — партий учеников Университета из Ставрии. Если бы не Второй Удар, они добрались бы сюда еще пол-сезона назад… впрочем, если бы не Второй Удар, и Юно сейчас не волок бы в Ставрию очередную порцию документов.

— Слушайте меня, господа и дамы! — с заметным местным акцентом произнес на камиссе сопровождающий группу консул. — Здесь мы с вами расстаемся. Прошу всех подняться на яхту, соблюдая осторожность на трапе и крепко держась за поручни. Она доставит вас напрямую в Хёнкон. Расстояние по прямой — примерно восемьдесят цул, время в пути составляет менее двух часов. Позвольте пожелать вам успешной учебы и найти новых друзей…

По трапу радостно затопотали ноги: несколько подростков, явно учеников подготовительного колледжа, балансируя чемоданчиками, с воплями рванулись на яхту, не дожидаясь окончания речи. Провожаемый любопытными взглядами, Юно прошел мимо солидно держащихся студентов постарше и приблизился к Сируко, скромно стоящей поодаль. Как всегда, боэй, управляемый субличностью координатора, выглядел невысокой черноволосой и черноглазой женщиной с соблазнительными формами и носил красное ципао без рукавов, но с высоким воротником и длинным разрезом подола, доходящим почти до талии. Одежда, как координатор однажды пояснил в ответ на вопрос Юно, позволяющая быстро двигаться, не изменяя человекообразной формы боэй.

— Как прошла поездка, Юно-тара? — поинтересовалась Сируко на катару.

— Как всегда, нормально, Сируко-тара, — отозвался Юно. — У яхты отличный ход, быстрый и плавный. Совершенно не укачивает. Впрочем, я это заметил еще в первый раз.

— Рада слышать. Сейчас Бао-тара посадит студентов на корабль, и мы отправимся в консульство. Однако у меня не очень хорошая новость. Вылет вашего рейса задержан. У самолета выявились неполадки с одним из двигателей, и сейчас его проверяют механики. Из представительства «Международных авиалиний Ставрии» нас уже проинформировали, что вылет задерживается на четыре часа.

— Вот как? — на всякий случай Юно слегка нахмурился, чтобы скрыть возможные проявления волнения. Итак, Камилл действует по согласованному плану. Отлично. — Ничего серьезного, надеюсь?

— В соответствии с данными нашего источника, всего лишь небольшие сбои в бортовой электронике — скорее всего, как следствие продолжающихся флуктуаций метрики в непосредственной окрестности планеты. Необходимо заменить несколько блоков и проверить контакты. Рутинная профилактическая операция.

— Понятно… — Юно кивнул. — Хм… Знаешь, Сируко-тара, мне в голову пришло, что, может, оно и к лучшему. Я еще никогда в жизни не приезжал в Каолянь туристом. Могу я прогуляться немного по городу?

— Разумеется. Я вполне могу выделить данного дрона в качестве гида и провожатого.

— Нет, прошу тебя, не нужно. Я предпочитаю исследовать незнакомые города в одиночестве. Так куда интереснее, чем с чьей-то помощью. Родной язык я еще не забыл, а в остальном проблем не возникнет. Я оставлю тебе документы, и мы встретимся в условленном месте в условленное время.

— Ты рискуешь заблудиться и опоздать на самолет.

— При всем моем уважении, тара, — Юно подпустил в голос ледяных ноток, — если такое случится, я уволюсь и устроюсь ассенизатором где-нибудь в дальней ставрийской провинции. Однако, смею надеяться, я еще не настолько глуп. Вылет отложен на четыре часа, а я прошу два часа, не больше. Еще два оставляем на неожиданности. Или даже так: пару часов я гуляю в одиночку, потом мы встречаемся с тобой, и дальше уже ты решаешь, можно ли еще погулять или следует отправляться в аэропорт.

— Принято, — кивнула Сируко с непроницаемым выражением на физиономии. — Насколько я знаю, у тебя нет денег. Прошу взять на расходы.

Она протянула обнаженную руку, и из предплечья всплыло несколько свернутых в трубочку банкнот.

— Спасибо, — кивнул Юно, принимая деньги. Пять купюр по триста эн — довольно много на два часа для праздного туриста, но гораздо меньше, чем хотелось бы, с учетом его планов, не афишируемых даже перед Камиллом. Впрочем, даже на столько он не рассчитывал. Хорошо. Он извлек из кармана пиджака бумажник и опустил купюры в него.

— На всякий случай напоминаю, что не следует широко демонстрировать деньги и держать их в легко доступных местах, — проговорила Сируко. — Опасность физического насилия над туристом в Каоляне минимальна, однако карманников здесь довольно много. Кроме того, у местных торговцев есть привычка без разрешения влезать в кошелек и самостоятельно вытаскивать из него купюры, что открывает простор для мошенничества и ловкости рук. Не рекомендую держать деньги в пределах их досягаемости.

— Спасибо, учту, — Юно снова кивнул.

— Успехов в учебе! — крикнул сзади консул, и трап снова загрохотал, поднимаясь на яхту. Портовые рабочие принялись разматывать причальные канаты на тумбах. Несколько секунд — и судно, мягко зажурчав водометными двигателями, боком отвалило от пирса и устремилось в сторону моря.

— Ну, отправили последнюю партию, слава Теллеону, — консул подошел к Юно с Сируко и коротко поклонился. — Господин Юнару, рад, что вы добрались в целости и сохранности. Позвольте…

— Вы же слышали, что я говорю на катару, — перебил его Юно. — Я родился в Хёнконе и жил там до Удара. Прошу, говорите на нашем родном языке.

— Хорошо, — консул тоже переключился с камиссы на катару. — Юно-тара, я Бао Лю Хаяма, консул Университета. Сируко уже проинформировала тебя о задержке рейса?

— Да, Бао-тара, — кивнул Юно. — И мы даже договорились о программе действий. Я немного погуляю один по городу, а потом Сируко-тара встретит меня и доставит в аэропорт.

— Правильно, — одобрил консул. — Каолянь — очень красивый город, и с каждым годом все хорошеет. Рекомендую прогуляться по Ле Лай до Рыночной площади, далее по Ле Лой до оперного театра. Советую на Крытом рынке ничего не покупать, недешевое место: туристов много, торговаться сложно. В кварталах к югу от Ле Лай хватает небольших магазинов с тем же ассортиментом и ценами пониже. Только не перепутай: к югу, а не к северу, к северу находятся фирменные магазины, очень дорогие даже по ставрийским меркам. Да, и обязательно поднимись на Финансовую башню: она прекрасно видна с Рыночной площади, там минут пять ходьбы. С обзорного этажа открывается отличный вид на город, тем более что сегодня хорошая погода и дымки почти нет. А на Ле Лой есть туристический центр, где дают бесплатные карты. Вывеска большая, не пропустишь.

— Спасибо, тара, учту. Вы можете подбросить меня до Ле Лай?

— Разумеется, — кивнула Сируко. — Кратчайший путь от порта в консульство в любом случае пролегает через Рыночную площадь. Пройдемте в машину.

Как и в прошлые поездки, прохождение таможни оказалось простой формальностью. Таможенник в форме равнодушно окинул взглядом Юно и Бао, задержался масляно блеснувшими глазами на Сируко и молча кивнул головой в сторону турникета. Парой минут позже большой туристический автобус, за рулем которого устроилась Сируко, а единственными пассажирами оказались Юно и консул, выехал с автостанции и вырулил на городские улицы, проходившие здесь вплотную к пассажирскому терминалу. Шумный сигналящий поток мотоциклов, в котором терялись отдельные автомобили, подхватил и понес застекленную громадину, осторожно перестраивающуюся между полосами и подолгу застревающую на поворотах. Как всегда, дорожная разметка воспринималась аборигенами в качестве давно примелькавшихся декораций. Юно, привыкший к размеренности дорожного движения Ставрии и четким маневрам транспортных дронов в Университете, то и дело вздрагивал, когда на его глазах автобус, их или чужой, почти затирал мотоцикл. Но каким-то чудом все всегда обходилось.

Казалось, во всем Кайнане не нашлось бы вещи, которую местные не могли нагрузить на мотоцикл. Вот на мотороллере сосредоточенно катит семейка: мамаши за рулем, папаша сзади, отпрыск лет семи зажат между ними, и еще один карапуз лет трех или четырех устроился меж мамашиных ног. Вот на багажник нагружена здоровая связка клеток с живыми курами, индифферентно глядящими на окружающее движение. Вот катит мужчина, умудрившийся примотать к своему двухколесному средству передвижения огромную, метра полтора в ширину, корзину, из которой на пару метров вверх торчат какие-то зеленые кусты. Вот еще один пристроил позади себя здоровую картонную коробку с полуободранными надписями. Вот грудастая девица — в коротких шортах, майке в обтяжку и босая — обняла сзади и прильнула к парню, закованному в плотную кожаную куртку, черные очки и не менее плотную матерчатую повязку на лице…

— Каолянь — город мотоциклов, — пояснил консул, заметив направление его взгляда. — Куда удобнее автомобилей в наших условиях. Даже богатые люди, имеющие хорошие автомобили, зачастую предпочитают мотоцикл.

— Да, я заметил еще раньше, — кивнул Юно. — Пересядь хотя бы четверть народа на машины, и город бы встал. Там, впереди, не Рыночная площадь?

— Она самая. Тебя высадить?

— Да, если можно.

Через пару минут автобус сумел осторожно подкрасться к обочине, и Юно, оставив на сиденье дипломат с документами, но прихватив рюкзак, подошел к двери.

— Сейчас одиннадцать пятнадцать, — сказала Сируко. — У тебя два часа. В два пятнадцать встречаемся у оперного театра, вон там, — она указала рукой вдоль Ле Лой. — Ищи красный автомобиль с дипломатическими номерами, но если не заметишь, я тебя найду. Можешь оставить вещи в автобусе, я привезу их.

— В рюкзаке вода и камера, — покачал головой Юно. — Да и мелких сувениров, может, куплю — не в руках же их таскать. А документы я оставил, за ними пригляди, пожалуйста. До встречи.

Он махнул рукой на прощание, бросил на Сируко последний взгляд и соскочил на тротуар. Дверь автобуса тут же захлопнулась, и автобус, взревев мотором, отвалил от тротуара и укатил, бережно расталкивая боками сплошной поток мотоциклов. Юно посмотрел ему вслед. Вот и все. Не будет никакой встречи у театра. Если он увидит Сируко еще раз, значит, провалил план тихого ухода. Больно исчезать вот так, не попрощавшись даже с Нихокарой-атарой, много лет заменявшей ему мать, но любой другой вариант еще хуже.

Он отошел к фонарному столбу, игнорируя замахавшего ему моторикшу, и прикрыл глаза, вспоминая план местности. За те четыре декады, что готовилось его исчезновение, он зазубрил и мог воспроизвести схему основных городских проспектов Каоляня даже спросонья. Но сейчас ситуация еще проще: он у Рыночной площади, и куда идти, представляет прекрасно.

Лавируя между припаркованными на тротуаре мотоциклами и выносными прилавками, Юно вышел на Ле Лай и двинулся к западу, бросив равнодушный взгляд на двухэтажный рынок. Часы на его башенке показывали двадцать минут первого. Ожидать в условленном месте его станут до двух, так что времени масса. Можно не торопиться, тем более что следующего шанса прогуляться по улицам вот так, в открытую, ему может не выпасть до конца жизни. Молодой мужчина размеренно шагал по тротуару, оглядывая бесчисленные туристические бюро, небольшие выносные кухни, где в кастрюлях и на жаровнях готовились рисовая лапша, вареный рис, говядина и свинина, лоточников, торгующих разнообразной дребеденью, бездомных, скорчившихся на газетах в мрачных закоулках, а то и прямо на асфальте у ресторанчиков… Центральную часть проспекта превратили в парк, засаженный деревьями, с аккуратно разбитыми клумбами, скамеечками и даже спортивными снарядами. Там играла музыка, гуляли толпы аборигенов, группа пожилых тетушек делала зарядку под бодрые выкрики из громоздкого ленточного магнитофона. Прохаживались полицейские, бросая по сторонам внимательные взгляды. Пара таких прошла навстречу, не обратив на него никакого внимания. Хорошо. Умение сливаться с толпой ему еще очень пригодится.

Нужный переулок он обнаружил минут через пятнадцать. На противоположной стороне возвышалось стеклянное офисное здание-ориентир. Юно продрался сквозь небольшой фруктовый рынок, где торговали плодами манго, хлебного дерева, ананасами и бананами и вошел под неприметную арку, открывающуюся на изгибающуюся змеей узкую улочку меж трехэтажных зданий, прилепившихся друг к другу узкими фасадами. Миновав по правую руку три гостиницы, одну — явно сомнительного содержания, он вошел в прохладную полутьму пустующего гаража на первом этаже дома и остановился в двух шагах перед дремлющим на корточках стариком с клочковатой седой бородкой. Тот приоткрыл один глаз и зевнул, продемонстрировав гнилые зубы.

— Время вспомнить о старых долгах, — произнес Юно, глядя ему в глаза.

— Некоторых должников лучше не беспокоить, тара, — отозвался тот, почесывая нос.

— Тогда кто же захочет отдавать долги в будущем?

— Браво! — иронично произнес дрон, управляемый Камиллом, распрямляясь. — Считаем, что генеральная репетиция завершена, продолжай в том же духе. Как оторвался от сопровождающих?

— Ничего сложного, атара, — как можно почтительнее ответил Юно. — Просто отпросился погулять по городу в одиночку.

— Превосходно, — Камилл кивнул. — Ну что же, настало время познакомиться с помощниками и связным Анъями. Напоминаю, что для всех, кроме тебя, я всего лишь случайный посредник. Веди себя соответственно и не вздумай проговориться.

— Анъями? — Юно приподнял бровь. — Зачем нам Тьма, атара?

— О, они могут быть весьма полезны в темных делишках, прости меня за каламбур, — усмехнулся Демиург. — По крайней мере, без связей с черным рынком оружия тебе не обойтись, сам понимаешь. Ну, юноша, готов сжечь мосты? Ты все еще можешь повернуться и выйти отсюда. У тебя есть время и последняя возможность вернуться к старой жизни. Твое решение?

— Я готов, — негромко сказал Юно. На сей раз нужды играть не было, и он на секунду позволил проявиться своим истинным чувствам. — Старые грехи не должны остаться неискупленными, иначе завтра не взойдет солнце. С момента нашего последнего разговора полторы декады назад не изменилось ровным счетом ничего. Я готов.

— В таком случае поздравляю с назначением на высокий пост, — Камилл криво усмехнулся. — Ты уже выбрал название клана?

— Да, атара. «Адаути».

— «Месть»? Оригинально. Но, по крайней мере, недвусмысленно. Ну, хватит терять время. Иди за мной.

Старик прошел через дверь в дальнем углу гаража. Вопреки ожиданиям, она открылась не на лестницу в подвал, а в узкий проход между домами, где не разошлись бы и два человека. Какое-то время Юно следовал за провожатым в лабиринте проходов и улочек, наверняка, он был уверен, не отмеченных ни на каких картах. В конце концов путешествие завершилось в маленьком дворике, где бродили несколько кур и один тощий черный петух. Отчетливо воняло помойкой, и прямо на глазах у Юно крыса, совершенно не стесняясь солнечного дня, шустро вскарабкалась по углу дома на третий этаж и исчезла где-то под плоской крышей.

— Сюда, — старик распахнул дверь на лестницу, на сей раз действительно ведущую в подвал. — Помни: с этого момента ты оябун нового клана, от которого зависит жизнь и смерть кобунов. Старую роль интеллигентного мальчика забудь навсегда.

— Много болтаешь, старик! — холодно оборвал его Юно. — Не забывайся и знай свое место, шо.

— Да, атара! — дрон Камилла мгновенно изменился. На его лице появилось испуганно-заискивающее выражение. — Конечно, атара. Прошу, иди за мной.

В мрачном бетонном подвале, тускло освещенном единственной лампочкой под потолком, сидели трое. Два парня чуть моложе Юно поднялись навстречу новоприбывшим, третий же, возрастом заметно за тридцать, остался сидеть на скамье, поджав под себя ногу.

— Проходи, атара, — лебезящим тоном пробормотал провожатый. — Пожалуйста, знакомься: Юмэй Киритоса-тара и Цзин Ямадака-тара.

Вставшие синхронно поклонились, и Юно поклонился в ответ.

— Суань Фа-атара, — Камилл показал в сторону сидящего. — Он твой связной с «Коброй» в Каоляне.

Связной Анъями неторопливо поднялся и взял в руки длинный тряпичный сверток, лежавший рядом.

— Значит, ты тот, кто возглавит новый клан, — задумчиво сказал он, внимательно осматривая Юно с головы до ног. — Ты не похож на нашего человека.

— Я не ваш человек, — Юно даже не попытался скрыть неприязнь в голосе. — Я сам по себе. С «Коброй» у меня отношения чисто деловые, отнюдь не дружеские. Деньги в обмен на информацию и оружие, не более того.

— Мне все равно, — Суань пожал плечами. — Я всего лишь выполняю приказ оябуна. Возьми.

Он протянул сверток, и Юно, бросив рюкзак на пол, осторожно принял его. Быстрыми движениями размотав тряпку, он освободил простые деревянные ножны. Трое людей выжидающе смотрели на него. Юно резким движением выдернул меч, и идеально сбалансированный, чуть изогнутый клинок едва ли не сам собой рассек воздух тусклым полукругом. Игрушка, да. Бесполезная в бою — вряд ли он когда-нибудь сумеет воспользоваться ей на самом деле. Но в стране, где клинок — символ власти оябуна, без него нельзя. Конечно, традиция давно отжила и, если верить Камиллу, нынешние оябуны хранят забытые мечи в пыльных чуланах, но в его положении придется хвататься за каждую мелочь. Да и кто знает, как сложатся дела? Возможно, бесшумное оружие еще пригодится в деле. Наверняка Нихокара-атара, учившая фехтовать бездомного мальчишку-изгоя, чтобы отвлечь его от мрачных мыслей, не предполагала, для чего пригодится это умение. Прости, атара. Я искажаю и извращаю все, чему ты меня учила. Он снова провел мечом в воздухе, сделал пару пробных выпадов и убрал его в ножны.

— А ты с железками умеешь обращаться, сразу видно, — одобрительно заметил связной Анъями. — Ладно, держи.

Он достал из-за пазухи халата толстый запечатанный конверт и сунул его Юно.

— Здесь координаты трех временных убежищ — одна в Кайнане и две в Ценгане. Плюс контакты кобунов «Кобры» в их окрестностях. Они за тобой остаются три декады, если только не заплатишь за новую аренду. От меня еще что-то нужно?

— Да, тара. У меня есть одна просьба.

— А именно?

— Я хочу, чтобы меня считали мертвым.

— Как скажешь. Чего хочешь конкретно?

— Конкретно я хочу, — губы Юно искривились в тонкой зловещей ухмылке, — проверить, насколько компетентны в своем деле кобуны «Кобры».

Он сбросил ножны с меча, вздернул рукава пиджака и рубашки на левой руке и полоснул по ней клинком. Кожу обожгла боль, струйки крови весело побежали по предплечью и закапали на пол. Юно положил меч на скамью, затем стянул с запястья выпачканный кровью идентификационный браслет Хёнкона и бросил его на скамью рядом со связным Тьмы, глядящим на него как на сумасшедшего.

— Сделаешь так, чтобы полиция нашла браслет и поняла, что делать, — как ни в чем ни бывало проговорил он. — Когда меня начнут искать, кровь убедит паладаров, что я стал жертвой вооруженного нападения. Стой! Не хватай голыми руками. Паладары выявят каждую молекулу ДНК, что на нем задержится. Если не хочешь попасть в их черный список, бери только через тряпку.

— Нельзя терять много крови, атара, — заискивающе проговорил псевдо-связной. — Нужно перевязать рану, пока слишком много крови не вытекло.

— Само собой. Бинты есть или что-то похожее?

Пока один из его новых помощников перевязывал руку с помощью оторванного рукава рубахи, Юно стоял с закрытыми глазами. Перед его внутренним взором стояло лицо Нихокары-атары. Я делаю совершенно не то, чему ты меня учила, мысленно сказал он. Но я должен. Возможно, ты сочтешь меня предателем, если узнаешь правду, но, по крайней мере, поймешь мои мотивы.

— Ну, а теперь, — деловито сказал Суань, когда перевязка завершилась, — последний инструктаж, и я исчезаю. Итак, сегодня ночью люди «Кобры» переправят тебя в Шансиму на катере. Не беспокойся, территориальные воды Хёнкона он обойдет далеко стороной. Твои кобуны в Шансиме ждут по первому из указанных адресов…