Кирис понимал, что спит. Песок пляжа перед ним светился странным синим светом и слегка колебался, словно поверхность загадочного потустороннего океана. Где-то глубоко внизу под ним колебалась еще одна водная поверхность — или, скорее, масляная или даже ртутная. Вместе они напоминали несмешивающийся коктейль из тех, что в Барне подавали в дешевых барах для моряков. Странные штуки возникали и пропадали в толще двух жидкостей, сновали взад и вперед, обменивались цветными фразами, играли друг с другом, сливались и распадались, распространяя чувство безопасности и спокойствия.

Настоящий же океан, напротив, казался опасным и угрожающим. Кирис знал, что в любой момент может нырнуть в его угольно-черную глубину, щурясь как можно сильнее, чтобы отблески на поверхности не резали глаза, но в толще воды придется изо всех сил напрягать зрение, чтобы что-нибудь увидеть. Да и нечего там видеть. Редкие искры настоящего света, мерцающие на поверхности синего песка, никогда там не встречались. Во сне Кирис обожал ловить такие искры и выращивать из них теплых забавных пушистиков, наблюдать за их смешными ужимками, сажать в стеклянные банки, чтобы защитить от холодного ветра, постоянно готового задуть их… Его любимая сросшаяся парочка выросла уже до изрядных размеров. Кирис с нетерпением ждал, что она вот-вот сольется полностью, и тогда у него единственного получится гибрид, о свойствах которого пока остается лишь догадываться. Но пушистики лишь пульсировали вразнобой, изредка обмениваясь искрами света по сети опутывающих каналов, и стремления сливаться не демонстрировали. А что, если они не сольются?

За прошедшее время он уже научился ловить новые искры, не гася их ненароком. Теперь в его коллекции таких имелось не менее тонны. Большинство постепенно росло, наливаясь переливающимися оттенками и отращивая вокруг себя пока еще неуверенные тоненькие сети, а некоторые уже превратились в почти настоящих пушистиков. Такая замечательная коллекция вызывала черную зависть у всех пацанов по соседству — у них-то с ловлей дела шли куда хуже. Почему-то срастаться ни молодые искры, ни почти созревшие зверьки никак не хотели, их сети упорно не слипались, и сросшаяся парочка оставалась уникальной не только в его личном зоопарке, но и во всем квартале. Старшие мальчишки, шпана, уже нехорошо перешептывались, бросая на него жадные взгляды, и наверняка задумывались, как утянуть коллекцию втихомолку или даже отобрать силой. Но они обломятся, потому что местный авторитет уже веско сказал, что кто вырастил, тому и принадлежит. А против него идти дураков нет.

Голубой песок колебался под ногами, забиваясь между пальцами, с океана налетал ветер, восходящее солнце било в глаза, и внезапно Кирис осознал, что не спит. Он дернулся, попятился, зацепился пяткой за ямку и с размаху сел на задницу, ошарашенно оглядываясь вокруг. Утро. Пляж. И песок — никакой не голубой и не прозрачный, а самый обычный, серовато-желтый. Неподалеку торчали жирафьи шеи подъемных кранов. Нет, не пляж, а узкая полоска песка, тянущаяся между прибоем и унылыми ангарами грузового порта — дикая, необустроенная.

Как он сюда попал?

Последнее, что осталось в памяти — как он проводил взглядом транспортный дрон с Фуоко, вошел в здание общежития и начал подниматься по лестнице. Сейчас он полностью голый, то есть, видимо, все-таки добрался до комнаты, разделся и лег дрыхнуть. Есть и другие варианты, но такой наиболее вероятен. Он что, опять ходил во сне? Почему умная дверь его выпустила из комнаты? Почему не задержал Гатто?

Парс растянулся на песке неподалеку и щурился на Кириса невозмутимыми глазами. Утреннее солнце бликовало поверх его двойных щелевидных зрачков.

— Га, как я здесь оказался? — хрипло спросил Кирис. — Я во сне ходил?

— Ходить во сне нельзя! — фыркнул парс. — Запрещено. Опасно. Кирис не ходил во сне.

— Тогда не понял. Сюда-то я как попал? Телепортировался, что ли? Га, что я делал с момента, когда ночью в свою комнату из госпиталя вернулся?

— Кирис лег спать, — проинформировал спутник. — Кирис проснулся. Бормотал под нос глупости, ходил по комнате. Потом сказал, что идет гулять. Шел по улице, пришел сюда. Начал задавать глупые вопросы. Кирис башкой ударился?

— Похоже… Га, каким образом меня дверь выпустила? Я же кодовую фразу должен сказать!

— Кирис сказал правильные слова. Дверь открылась.

— Вот так фигня! — Кирис почесал щеку. — Времени сколько?

— Пять часов семнадцать минут утра.

Так. Вернулся в комнату он примерно в полтретьего, чуть позже. Получается, он два с половиной часа бродил по улицам. Не просто бродил, а осмысленно, иначе Гатто наверняка поднял бы тревогу, и присланный Дзии дрон спеленал бы его как младенца. Что за хрень творится? Ему что, Красная Звезда уже окончательно в мозги влезла?

Кстати, Дзии пугал, что теперь к нему приставлен персональный полноценный дрон на случай внезапной отключки. Видимо, прежней полуминуты прибытия по сигналу Гатто медицинскому небу показалось слишком много. И где он? Маскируется, наверное.

Однако встает вопрос, что делать дальше. Если раньше он просто бродил во сне, не способный ничего сделать и упираясь лбом в стены, то теперь все гораздо хуже. Если какая-то инопланетная штука наловчилась читать его мысли или хотя бы память, то мало ли что она может заставить его сделать! Вдруг он кого-нибудь прибьет, пока в отключке шляется? Или даже шею свернет? Или Фучи что-нибудь сделает? Карраха! Тысячу раз карраха!

Неприятное чувство защемило кишки. Кирис нечасто испытывал страх — то ли из-за врожденной тупости, как язвила Фуоко, то ли просто каких-то гормонов в организме не хватало. Но сейчас он ощущал, как брюхо сворачивается в тугой узел, и мутная волна паники захлестывает его изнутри. В последний раз похожие эмоции накатывали, когда Риса застукала его на охоте в Барне, даже пираты-налетчики с автоматами его испугать не смогли. Кирис отвесил себе оплеуху — с силой, не поскупившись, правой рукой по левой щеке. Голову пронзила боль, во рту появился солоноватый привкус. Ничего. По морде он тысячу раз получал, да и в спаррингах на занятиях у Джорджио не раз падал неудачно. Зато голова слегка прояснилась, а узел в брюхе ослаб. Все, придурок, кончай жидко срать и начинай ворочать мозгами. Паладары верят, что они у тебя есть, вот и не подводи. Итак, по порядку. Ночью он, хотя и без сознания, но вышел из комнаты. Такое повториться не должно. Как предотвращать — пусть думают другие, кто поумнее.

— Га! — резко сказал он. — Мне нужна связь с координатором. Срочно.

— Доброе утро, дэй Сэйторий, — тут же произнес парс голосом неба. — Судя по вашему тону, что-то случилось. Я могу помочь?

— Доброе утро. Точно, случилось. Я ночью спать лег у себя в комнате… наверное, лег, не помню, а потом очнулся здесь, на пляже. Гатто сказал, что я кодовую фразу правильно произнес.

Кирис замолчал. Координатор в тысячу раз умнее всех людей на Палле, вместе взятых, так что выводы сделает и сам.

— Могу я попросить у Гатто запись ваших ночных похождений, дэй Сэйторий? Дзии проинформировал, что ночью вы приходили в госпиталь, так что мне нужна лишь информация с момента вашего возвращения в общежитие.

А ведь точно. Мог бы и сам сообразить. Гатто ведь наверняка записывал прогулку в свою необъятную память.

— Да, конечно. Га, передай все, что нужно координатору.

— Запись проанализирована. Дэй Сэйторий, я могу констатировать только одно: ваше поведение выглядело абсолютно разумным. Могу предположить частичную утрату памяти в результате влияния неизвестных факторов. Настоятельно рекомендую немедленно обратиться к Дзии для проведения обследования.

— А… что я делал?

— Ничего особенного. Вы просто гуляли по улицам и с интересом смотрели по сторонам, словно впервые увидели город. Потом вы пришли в место, где находитесь сейчас, легли на песок, уснули, через некоторое время встали, тут же упали и начали общаться с Гатто. Сон длился примерно один час тринадцать минут. Вы совсем ничего не помните до момента пробуждения?

— Сны. Опять дурацкие. Песок голубой и качается, словно вода, а вода, наоборот, совершенно черная и блестит так, что спасу нет. И опять разная чушь про ловлю искорок и сросшихся пушистиков.

— Информация принята к сведению. Дэй Сэйторий, она может оказаться чрезвычайно ценной. Если ваше подсознание и в самом деле преломляет что-то, транслируемое снаружи, ваши сны могут прояснить особенности восприятия мира чужеродными формами жизни. Прошу подробно обсудить данный вопрос с Дзии, чтобы он помог восстановить воспоминания о сне. Однако мы уклонились от темы. Могу я чем-то помочь прямо сейчас? Дрон наготове, он может немедленно доставить вас в госпиталь.

— Спасибо, не надо, — Кирис лег на спину на прохладный по утреннему времени песок и принялся смотреть в стремительно светлеющее небо. — Сам дойду. Просто… ну, я думал, что насчет меня какие-то меры принять надо. Типа, чтобы я что-нибудь не сотворил непотребное, пока ничего не соображаю.

— Гатто неотрывно вас сопровождает. Он вполне в состоянии оценить степень опасности для вас и окружающих и мгновенно среагировать. Не вижу необходимости в дополнительных мерах.

— Ну… вам виднее. А что там с Фучи?

— Дэйя Винтаре находится на Пинчау. Вы можете связаться с ней через парсов. Если требуется видеоканал, я также могу задействовать сопровождающего вас дрона.

— Не, тоже пока не надо. Я хочу подумать. Спасибо, у меня все.

— Напоминаю, что в соответствии с вашим расписанием занятий первый урок начинается менее чем через два часа. Если вы намерены следовать обычному распорядку дня, рекомендую немедленное возвращение в общежитие, чтобы привести себя в порядок, совершить утренний туалет, позавтракать и так далее. Однако визит к Дзии — уважительная причина для пропуска занятий. Снова напоминаю, что к вам приставлен персональный дрон, выполняющий в числе прочего транспортные функции. Активация транспорта осуществляется через Гатто, дальнейшее управление — как обычно, при помощи терминала либо Райники. Плата за пользование не взимается. Хорошего дня.

Тихо пискнуло, и координатор отключился. Кирис почесал кончик носа и уставился в небо. Тайфун ушел окончательно, небо очистилось, и день намечался жаркий. Ну и что дальше? Голова казалась на удивление свежей, словно он и не бродил всю ночь непонятно где. На занятия идти? Наверное. Он и так отсутствовал почти пять декад, и изучение одного лишь списка пропущенного материала вгоняло в уныние. Фиг с ними, с камиссой и эсперанто, там не такая жесткая программа, но математика, физика, химия — в них одно незнание цепляет и тянет за собой другое, как железнодорожный состав. Если филонить и дальше, придется, как и Фучи, переходить на индивидуальную программу — с той разницей, что Фучи мчится полным ходом, опережая весь подготовительный колледж, вместе взятый, а то и первый курс, а ему придется догонять.

Конечно, мелькнула подленькая мыслишка, пуп рвать вовсе не обязательно. Теперь его точно из Университета не выгонят, даже если он вообще учиться перестанет. Подумаешь, не выучит пару химических реакций или производных! В конце концов, изучать энергоплазму и свою связь с Красной Звездой куда важнее и интереснее, чем зубрить всякую фигню. Да и Риса считает, что Университет ему по жизни должен, а слово ректора — закон.

То есть хочешь на всю жизнь остаться подопытной мышкой? Или обезьяной, с учетом размеров? И жить за счет чужой жалости?

Кирис хмыкнул. Нет, разумеется. Никогда он ни от кого не зависел и не собирается зависеть и дальше. Пусть даже мечту отстроить Хёнкон реализовать не удастся — похоже, паладары полностью восстановят и отлакируют город задолго до того, как Кирис закончит Университет. Но все равно он никогда не станет приживалой — ни при паладарах, ни при Фучи. Особенно при Фучи. Он должен стать кем-то важным, чтобы не ловить спиной до самой смерти презрительные взгляды ее родни, а ушами — шепотки о бойком нищем парнишке, примазавшемся к женушкиным деньгам. Клеймо жиголо не для него. Какой путь выбрать? Там станет видно. Может, пойти в архитекторы или инженеры-строители, как Палек, а может, в летчики или даже космонавты. Одно ясно: без образования — никуда. Так что придется стиснуть зубы и зубрить, зубрить, зубрить. Ох, хорошо Фучи, ей теперь дрыхнуть не надо, сколько лишнего времени появилось! А ему-то что делать?

Посрать, пожрать и топать в колледж, подсказал циничный внутренний комментатор. А то ведь действительно опоздаешь.

Тьфу. Действительно, нужно шевелиться. Но сначала нужно выяснить, как там Фучи. Попросить Гатто связаться с ней через Зорру или терминал? Нет, не стоит. Га вполне может ляпнуть о случившемся, и тогда Фучи начнет волноваться. Незачем. У нее своих проблем хватает. Глаз не видит — и фиг с ним, еще один остался, и шрамы не беда, посветятся и перестанут. Но неужто Дзии правду говорит, что у нее мозг умер? Ходер. Полный ходер! У него самого тоже шейный позвонок поврежден. Теперь они оба живут исключительно милостью неведомой хрени, способной в любой момент нажать кнопку и вырубить их навсегда. К своей проблеме он уже привык, но теперь придется постоянно помнить и о подруге — и о том, что именно он не успел среагировать и закрыть ее собой.

Короче, нужно сначала добраться до общаги и лишь потом вызвать Фучи с терминала. А может… Кирис криво ухмыльнулся. Может, и в самом деле сейчас опасно пользоваться своими способностями? Кто ж знал, что от вчерашних экспериментов кольчон появится? С другой стороны, он же просто посмотрит, да и выгонять волют он уже научился. И кольчона вчера рассеял, даже пальцем не пошевелив. Кстати… ххаш! Ведь он вообще голый, даже без трусов. И как теперь в общагу возвращаться? Хорошо, что здесь, на пляже, нет никого, но на улицах уже наверняка народ появился. Конечно, не запрещено, а паладары так и вообще всегда голыми ходят, но он-то не паладар, чтобы на улице яйцами сверкать. А, фигня. Дрон же где-то рядом. Довезет, никто и не увидит. Зато опасности сжечь одежду нет. Быстро взглянуть на Фучи — и в общагу.

— Га, следи за мной внимательно, — приказал он. — Если дыхалка отключится, сразу зови Дзии.

Парень сосредоточился и потянулся в сторону, где далеко-далеко за вершиной Подды скрывался крохотный островок Пинчау. Есть ли там невидимый летучий глаз? Ну же! Тело пронизала слабая резкая судорога, словно от удара током, и он вдруг оказался парящим на невообразимой высоте. Далеко-далеко внизу виднелся океан. Похоже, невидимый глаз болтался на высоте по крайней мере в пару цул, а то и выше. Судя по очертаниям далекого берега и гор, на сей раз Кирис заарканил летуна почти в правильном месте, только высоковато. Нужно спуститься пониже. Вот блин, а ведь он ни разу не видел Пинчау сверху, даже на карте. И как его узнать? Ну, главное начать, а там посмотрим. Парень попытался опустить вниз летуна, представляя, как океан быстро-быстро летит ему навстречу — и провалился в кромешную тьму.

Впрочем, кромешной она показалась лишь поначалу. Почти сразу в темноте начали проглядывать мелкие и крупные искорки — желтые, голубые, красные. Они хаотично возникали тут и там, сливались в вихри и водовороты, реки и заводи, в гигантские россыпи, переливающиеся цветами и оттенками, для которых Кирис не смог бы подобрать название, даже если бы захотел. Но он не хотел. Ошеломленный, он впал в ступор, тихо наблюдая за невероятным блистающим миром — и внезапно понял, что видит.

Звезды.

Настоящие звезды. Не те, что изредка пробиваются, мерцающие и почти незаметные, сквозь радужные разводы ночного неба — а те, что ночами горели на паллийском небосводе до Первого Удара.

Те, что девять лет назад шестилетним пацаном он видел сам — и напрочь забыл.

Да, на уроках физики в школе показывали слайды и фотографии прежнего неба. Но они даже близко не передавали великолепие, наблюдаемое сейчас. Звезды выглядели не просто разноцветными пятнышками света — они казались живыми и величественными, и от окружающей панорамы захватывало дыхание. Кирис почувствовал себя несмышленым ребенком, ненароком подсмотревшим что-то запретное, взрослое. Наверное, человеку нельзя видеть такое, чтобы ненароком не поехать крышей. Но раз ему удалось ненароком подключиться к летающему глазу далеко за пределами Паллы, добровольно он отсюда не уйдет — по крайней мере, пока досыта не насмотрится.

Он жадно вглядывался в ослепительный окружающий мир. Вскоре он сообразил, что смотрит только в одном направлении, и попытался повернуть взгляд. Какое-то время далекий глаз оставался равнодушным к его усилиям, но потом картина начала медленно вращаться. Оказалось, что россыпи разноцветных бриллиантов находятся только в одной стороне, собравшись во что-то, смахивающее на блистающий пруд, окруженный чернотой. Впрочем, во тьме тоже что-то мерцало и двигалось, но ничего, сравнимого по красоте с искрящейся заводью, не наблюдалось. Ага. Если верить россказням школьной физички, сейчас он смотрит на эллиптическую галактику — то ли на свою, то ли на совершенно чужую, фиг их разберет. По крайней мере, ничего похожего на зазубренные в школе созвездия там не замечалось. Смотрит он "сверху". А Палла… хм, Палла вроде бы где-то на самом краю галактики находится. То есть он сейчас даже не в окрестностях своей планеты? Круто. Ни один человек такого не видел и еще тысячу лет не увидит!

С огромным трудом, словно преодолевая сопротивление чудовищно тяжелого камня, Кирис сместил далекую телекамеру обратно и попытался пристально вглядеться в галактический диск. Он ожидал, что, возможно, ему удастся заставить предметы приблизиться, но сегодня загадочные способности определенно не желали слушаться, и эффект вновь оказался неожиданным. Приближаться звезды не захотели, зато между некоторыми вдруг проявились тонкие натянутые линии. Галактический диск накрыла замысловатая светящаяся сеть, вдоль нее замерцали-забегали новые искры. Почти бессознательно Кирис протянул руку, чтобы дотронуться до одной линии, та басисто завибрировала, словно гитарная струна, и…

"Никлоньятто обс’кло. Кир’ртон интерртитай," — четко произнес в голове ледяной нечеловеческий голос, и мир тут же закружился в хаотичной пляске. Живот пронзила резкая судорога, к горлу подступила соленая едкая жижа, и чудовищный приступ тошноты скрутил Кириса в тугой комок. Звезды пропали, вместо них перед глазами закружилась пляска геометрического ночного мира, и когда Кирис пришел в себя, он лежал, свернувшись калачиком, на песке пляжа. Горло и носоглотку саднило, во рту стоял мерзкий привкус рвоты, и на лице ощущался влажный прилипший песок. В ушах гудела кровь.

— Кирис! Кирис! — в уши проник встревоженный голос Гатто. — Кирису плохо? Зову Дзии!

— Не надо Дзии… — прохрипел парень, с трудом садясь и стирая со щеки вонючий от рвоты песок. На голодный желудок его, к счастью, стошнило только едким желудочным соком. — Я уже в норме.

Мало что соображая, он поднялся на ноги, пошатываясь, подошел к набегающим волнам, упал в них на четвереньки и кое-как умылся. Кислая горечь во рту смешалась с солью морской воды. Потом он упал на спину и расслабился, с наслаждением чувствуя, как набегающий прибой окатывает горящее тело приятной прохладой. Нифига ж себе приключеньице. От такого можно и кони двинуть. Впрочем, Гатто рядом, и большой дрон где-то поблизости, так что откачают. Но оно того стоило. Такая красотища!..

Стоп. Стоп. Он слышал фразу. Впервые в жизни во время своих наблюдений он слышал настоящую фразу, сказанную понятным голосом. Фуоко говорила, что у нее несколько раз случались приступы… как там умное слово? Синестезия. Приступы синестезии, перепутанные чувства, когда звуки имеют цвет, а прикосновения пахнут. Но у него самого в ночном мире лишь изредка в ушах прорезался невнятный шум. А сейчас — фраза.

— Га! — сказал он, сглотнув противную едкую горечь. — Я сейчас слова скажу, запиши их точно, понял? Никуяко… никлуято… осакла? Клопом дай… э-э… интертай? Как-то так. Записал?

— Запись сделана, — откликнулся Гатто. — "Никуяко никлуято осакла. Клопомдай интертай". Верно?

— Нет, погодь. Не "клопомдай". "Киритон". И в начале только одно слово, первое выброси.

— Коррекция: "никлуято осакла, киритон интертай". Верно?

— Ну, почти. Пусть так.

— Как пометить?

— Э-э… "Странные слова, когда видел звезды". Отправь координатору… кстати, свяжи меня с ним сейчас же.

— Я на связи, дэй Сэйторий, — тут же проговорил голос координатора.

— Извиняюсь, что снова беспокою, дэй координатор, но со мной случилось… странное что-то. Я только что… видел звезды. Настоящие. В космосе. Как бы галактика со стороны, сверху. Я пытался на Пинчау сверху смотреть, а потом вдруг провалился в далекий космос. Потом какой-то голос сказал дурацкую фразу, и меня вышибло нафиг. Вон, проблевался даже.

— Вам требуется медицинская помощь?

— Да нахрен помощь! — Кирис с трудом сдержал раздражение. — Дзии я и сам позвать могу! Ох… извините, дэй координатор.

— Не стоит. Именно я должен принести извинения за излишнюю назойливость. Вы упомянули фразу?

— Ага. Настоящая фраза. Не ощущения какие-то, а слова, сказанные голосом, в натуре голосом, звуком. Гатто, перешли дэю координатору запись, которую только что сделал.

— Принято. Язык не поддается идентификации. Вы уверены, что точно воспроизвели слова?

— Нет, конечно. У меня как раз кишки узлом завязались. Что-то похожее, но не поручусь.

— Дэй Сэйторий, а если я слегка скорректирую произношение? Походила ли фраза на "Nekonata obstaklo. Korekton interpretitaj"?

— М-м… Слегка походит, но не слишком. Последнее слово — что-то типа "инт"… "интерртай". А что оно значит?

— Произнесенные мной фразы на эсперанто означают "Неизвестная помеха. Выполняю коррекцию". Скажите, дэй Сэйторий, вы слышали эти слова раньше? На уроках в колледже, например?

— Нет, зуб даю. Никогда в жизни.

— Поправка: вы не помните, что их слышали, однако могли услышать мимоходом и просто забыть. Но все равно информация чрезвычайно ценная. Благодарю, что поделились.

— Да всегда пожалуйста. Ххаш… сколько сейчас времени?

— Пять часов семьдесят две минуты.

— Ого… Я минут двадцать на звезды пялился, что ли? А показалось — несколько секунд. Блин! Пора в общагу возвращаться, иначе точно на первый урок опоздаю.

— Активировать транспортную функцию сопровождающего дрона?

— Не надо. Пешком доберусь.

— Хорошо. Удачи.

Прозвенел сигнал отбоя, и лишь тут Кирис с опозданием сообразил, что опять забыл про отсутствие трусов. Нет, конечно, можно и голым по городу рассекать, болтая членом, и никто и слова не скажет… теоретически, но как-то неуютно. В другой раз. Нужно все-таки активировать транспорт. Кстати, интересно, станут ли с него снимать плату за перемещения, как на обычных дронах под управлением Райники? А, нет, координатор же сказал, что бесплатно. Что он там еще говорил — Гатто, кажется, может дрон активировать?

— Га… — начал он, поднимаясь на ноги и ладонями стряхивая с тела морскую влагу.

— Хэй!

От звонкого девичьего голоса Кирис вздрогнул и слегка подпрыгнул на месте. Затем он резко обернулся, инстинктивно прикрывшись руками.

— Ты что, сдурела? — сердито спросил он эффектную девицу — платиновую блондинку с шикарной фигурой и выдающейся во всех смыслах грудью, щеголяющей в кроссовках, узеньких то ли трусиках, то ли шортиках и таком же узком лифчике из плотной красной ткани. Длинные волосы блондинка заплела в косу и забрала на затылке в большой узел, а на ремешке ее трусов в чехле висела небольшая бутылка с водой. — Чего орешь в спину? Так же и испугать можно!

— Прошу прощения, мальчик с парсом, — блондинка озорно улыбнулась, неторопливо спускаясь на пляж с дороги. В ее речи слышался резкий иностранный акцент, вероятно, ставрийский, но в остальном на кваре она говорила на удивление правильно. — Я не хотела тебя пугать. Но ты занял мой любимый пляж, а мне нужно окунуться после пробежки. Купаешься с утра пораньше? Любишь голышом, но стесняешься свободных пляжей?

— Ничего я не стесняюсь, — буркнул Кирис, набычиваясь. Он демонстративно расправил плечи и заложил руки за спину. Пусть любуется, если хочет. — И не купаюсь я.

— Мокрый, голый — и не купаешься? — блондинка подошла вплотную и провела по его груди кончиками пальцев. От нее исходил тонкий приятный запах — не духов или прочей косметики, а, наверное, естественный. Ростом она ему не уступала, и от близости почти обнаженной девушки Кирис вдруг почувствовал возбуждение. Сейчас еще встанет, вот смеху-то будет! — сумрачно подумал он. А и пусть, сама напросилась. Если попробует обвинить в приставаниях, у Гатто наверняка запись сохранится. — Какой-то странный мальчик с парсом… Кирис Сэйторий из Кайтара?

— Ты откуда меня знаешь? — Кирис насторожился, и возбуждение как рукой сняло. — Мы что, знакомы? Ты вообще кто такая?

— Мое имя — Марта Брыль. Ставрия, первый курс, факультет физики, а теперь уже экзобиологии. Мы раньше не встречались, мальчик с парсом.

Девица слегка подалась вперед, и ее грудь коснулась Кириса.

— Однако тебя все знают, — томно выдохнула она на ухо. — Ты знаменитость, разве не слышал?

— С какой вдруг радости знаменитость? — Кирис демонстративно отступил на шаг.

— Ты — мальчик с парсом, — Марта положила ладонь ему на плечо и медленно повела руку вниз, перейдя на грудь, на бок живота, на бедро. Кирис почувствовал, что снова начинает возбуждаться. — Один из двух в подготовительном колледже. В сети есть форум про парсов, куча фанатов. Там все парсовладельцы перечислены. Ты перечислен. Твоя подружка, Фуоко Винтаре, перечислена. Не знал? Я твою фотографию видела. Ты такой крутой! — протянула она томным голосом.

Кирис почувствовал, что его охватывает паника. Что она творит? Она что, таким оригинальным образом предлагает… трахнуться? Они же впервые в жизни друг друга видят! И Фучи…

— Подари мне твоего парса, мальчик! — сумасшедшая Марта Брыль снова прильнула к нему. Ее ладонь скользнула ему на затылок и склонила голову так, что их губы оказались почти вплотную. — А я тебя поцелую. Хочешь?

Окончательно переставший соображать Кирис рванулся и отпрыгнул в сторону. Ставрийка потеряла равновесие и с размаху шлепнулась боком на песок, громко охнув от боли. Парень растерянно посмотрел на Гатто, судя по ехидной ухмылке, искренне наслаждавшегося происходящим (предатель!), потом опять на Марту. Ххаш! А если она пожалуется, что ее ударили?

Ставрийка перевернулась на спину. После пары секунд в неподвижности, в течение которых Кирис мучительно пытался сообразить, то ли бросаться ее поднимать, то ли драпать со всех ног, пока не случилось чего похуже, она вдруг засмеялась: сначала тихо, потом все громче и громче.

— Видел бы ты себя со стороны! — наконец произнесла она нормальным голосом, утирая с лица выступившие слезы. — Ты такой смешной! Ах, жалко, фотоаппарата нет! Сфотографировать бы тебя! Эй, звереныш! У тебя ведь есть фотокамера в башке, я знаю. Сделай снимок.

— Гатто умный, — проинформировал ее парс. — Гатто записывал. Гатто всё-всё Фуоко расскажет, обоим лохмы повыдергает!

— Ага, значит, Фуоко Винтаре и в самом деле твоя подружка, — Марта оттолкнулась локтями и села, скрестив ноги. — Слушай, зачем тебе такая унылая зануда с тоскливой физиономией? Я лучше, нет? Или тебе нравится, как она волют стаями вызывает? Я так не могу, извини. Но у меня других талантов много…

Она бросила томный взгляд, медленно облизнула язычком полные алые губы, но тут же не выдержала и снова прыснула. Кирис в полном ступоре смотрел на нее, не зная, как реагировать. Наконец он ухватился за единственную доступную ниточку.

— Ты что, ее знаешь? Фучи? — напряженно спросил он.

— Встречались несколько декад назад на яхте, — Марта сделала легкомысленный жест рукой в воздухе. — На премиальную экскурсию в Шансиму вместе ездили. Ну, как встречались — во время отплытия она сидела со скучным лицом на верхней палубе, мы там песни пели, в потом появился паладар Палек и бросил ее в воду. Наверное, тоже депрессивную физиономию не перенес. Ну, а она волют позвала, и они всю дорогу за нами хвостиком тащились. С экскурсии нас в тот же вечер экстренно уволокли обратно в Хёнкон, потому что паладары пропали — ну где логика? Что, Шансиму без них ковровой бомбежкой накрыли бы? Короче, не задался день. Твоя Фучи, кстати, потеряться умудрилась, мы без нее возвращались. Знаешь? Ну ладно, мальчик с парсом, некогда мне. Времени мало, а ты тупой как валенок. В другой раз поболтаем.

Она стянула с ног кроссовки, расстегнула и сбросила на песок лифчик.

— Эй, ты что творишь? — опасливо спросил Кирис, почти против воли уставившись на ее обнаженную высокую грудь с небольшими розовыми сосками.

— Раздеваюсь, мальчик, — подмигнула Марта. Она поднялась на ноги, расстегнула пряжку пояска и изящным движением сбросила трусы с бутылкой, оставшись совершенно голой. — Искупаться надо, а спортивную форму мочить не хочется. Хочешь со мной? Сумеешь в воде догнать — получишь приз.

Она изогнула крутое бедро и слегка подмигнула. На всякий случай Кирис отступил на шаг — вдруг снова на шею бросится? Если Гатто на самом деле покажет запись Фуоко, та, пожалуй, ему в морду когтями вцепится. Или не вцепится? Фиг знает, в ревнивом настроении он ее еще ни разу не видел. Но лучше не рисковать. Марта послала ему шаловливую улыбку, повернулась и зашагала через прибой. Видимо, дно здесь уходило вниз довольно круто, потому что через десяток шагов вода уже дошла ей до пояса, и она присела, толкнулась ногами и нырнула — только мелькнули на поверхности ягодицы и пятки. Вынырнула она шагах в тридцати (Кирис уже начал бояться, что дура-девка ударилась о камень башкой, потонула, и теперь нужно срочно звать на помощь) и тут же поплыла вдаль от берега четким спортивным кролем. Парень вздохнул. Фигуристая ставрийка, да уж. И совершенно бесстыжая. Интересно, у них в Ставрии все такие? Вроде в газетах и кинушках тамошние бабы суровые и неприступные — скорее, сковородкой по башке дадут, чем ластиться начнут. Конечно, ставрийцев он в Хёнконе уже навидался, и все они казались нормальными парнями и девчатами, но все-таки ТАК никто к нему не лип. А может, она в Ставрию откуда-то переехала? Из Кайтара, например? То-то имя у нее такое же, как у фучиной мамаши. Лишь дебил может переехать в Ставрию из Кайтара, но у девки, судя по всему, башня с заметной трещиной. Переезд вполне в ее духе.

А вдруг?.. Нет, невозможно. Он еще раз глянул на удаляющуюся от берега пловчиху. Нет, точно не замаскированная Майя. Дроны могут плавать, но в человеческой форме у них слишком высокая плотность, они на воде не держатся даже благодаря своим гравитационным полям. Значит, реальная чика. И, следовательно, они наверняка еще встретятся. Нужно придумать, как ее отшивать аккуратно.

— Слышь, Га, — он бросил на Гатто угрожающий взгляд, — не вздумай Фучи болтать про нее, понял? Вообще забудь про встречу, или башку отвинчу.

— Не скажу, — согласился Гатто. — А может, скажу. Не ругайся, а то отправлю запись.

Пасть парса растянулась до ушей в ехидной ухмылке, и Кирис вздохнул. Не отправит, конечно, прямой запрет он не нарушит. Но вот комментариев на сей счет наедине от него вполне можно ожидать. Кстати. Значит, Марта встречалась с Фучи на яхте, когда та волют вызвала? Надо как-то незаметно выведать у подруги, что она вообще за человек такой и в какой компании водится. Но только так, чтобы Фучи ничего не заподозрила. И еще — что за место такое в сети, где его с Фучи фотки болтаются с подробными описаниями? Найти и дать всем по ушам… Нет, не по ушам, нельзя в Хёнконе морды бить, а… ну, куратору пожаловаться, что ли. Или сразу Рисе. Или стучать западло? А тогда что делать?

— Болтаешь много, — угрюмо сказал он Гатто. — Давай, вызывай дрона. Пора в темпе мотать в общагу, а то точно на уроки опоздаю.

"Координатор, контакт. Карина в канале. По поводу Кириса с Фуоко — есть что-то новое? Их спутники нервничают, тревожные сигналы зажигают".

"Координатор в канале. Не следует волноваться. Небы Зорра и Гатто пока не обладают достаточными способностями для анализа ситуации. Они прогрессируют на втором уровне, но пока что даже близко не подошли к третьему. Они намеренно проинструктированы посылать сигналы тревоги по любому поводу, но каждый сигнал затем анализирую я. Уверяю, что в данный момент с дэем Сэйторием и дэйей Деллавита все в порядке. Если случится действительно что-то серьезное, я сразу тебя вызову".

"Настолько в порядке, насколько вообще возможно в их состоянии, ты хотел сказать. Подтвержденная смерть коры головного мозга — не самая лучшая новость, пусть и ожидаемая. Хорошо, я поняла, спасибо за информацию. И все-таки — почему у Кириса в медицинском досье новые пометки?"

"При очередном использовании своих способностей дальновидения он неожиданно подключился к точке наблюдения высоко над галактической плоскостью. Детальный опрос пока не проводился, место и даже галактика не определены даже приблизительно. Однако по ходу дела произошло событие, которое, со слов дэя Сэйтория, можно охарактеризовать как очевидно разумный отпор его действиям".

"Что?! Его атаковали Чужие? И ты говоришь, что все нормально?"

"Карина, снова прошу не волноваться. Отпор вряд ли можно назвать атакой. Скорее, взаимодействие дэя Сэйтория с точкой наблюдения неизвестная сущность восприняла как случайные помехи. Его связь грубо оборвали, у него ненадолго взбунтовался вестибулярный аппарат, и на том все закончилось".

"Вот так здорово… Значит, гипотеза о разумности сил, с которыми мы имеем дело, получило новые подтверждения? И у нас появились реальные шансы встретиться с неизвестной разумной расой?"

"Нет данных для составления прогноза. Однако с высокой долей вероятности мы повстречались вовсе не с неизвестной расой. В ходе взаимодействия дэй Сэйторий услышал фразу на языке, по форме и содержанию чрезвычайно напоминающем искаженный эсперанто. Если мы не имеем дело с очередным фантомом подсознания мальчика, придется признать, что Арасиномэ загадочным пока что образом связан с технологией Демиургов".

"Кс-со! То есть мы имеем дело с очередным экспериментатором из Старших? Еще не лучше!"

"Не похоже. Во-первых, этический кодекс Демиургов запрещает вторжение в сферу чужих интересов. Наша деятельность на Палле под данное определение подпадает, и любой Старший Демиург обязательно связался бы с нами как минимум для выяснения отношений. Во-вторых, нет ни одной причины, способной заставить Старшего применить в технической системе акустические языки биоформ. Символьные протоколы вроде используемого нами сейчас для общения гораздо надежнее и удобнее. И уж тем более Демиург вряд ли стал бы искажать языковые эталоны. В-третьих, напоминаю, что все Старшие Демиурги являются симбионтами биологического и небиологического разума. Они в принципе не могут допустить при проектировании ошибки, дающие совершенно постороннему наблюдателю возможность самовольно подключаться к системе".

"Ничего не понимаю. И с чем тогда мы имеем дело?"

"Наиболее правдоподобная гипотеза — что Арасиномэ, чем бы он ни являлся на самом деле, каким-то образом возник и развился на одной из игровых площадок. В истории Демиургов эсперанто применялся на восьмистах семи сценах, иногда в качестве доминирующего, иногда вспомогательного. Поскольку языку в свободном социуме свойственно эволюционировать и меняться, его искаженность по сравнению с каноническим вариантом понятна. Однако, предупреждая следующий вопрос, мы не можем проверить текущее состояние сцен: Игры там завершились в интервале от трех стандартных галактических минут до более чем четырех часов назад, или, в пересчете на привычное тебе время, примерно от тридцати пяти до шестисот тысяч текирских планетарных лет. Все сцены по завершения Игры утилизированы стандартным образом, то есть сброшены в пену окружающей Вселенной без возможности последующего обнаружения. Таким образом, на какой из сброшенных площадок и почему появился Арасиномэ, выяснить нельзя. Могу лишь заверить, что по результатам сканирования спецификаций сцен и протоколов Игр ничего похожего я обнаружить не смог".

"Понятно, что ничего не понятно. Является ли Арасиномэ порождением абсолютно чужого разума или же эволюционировал до неузнаваемости из какого-то творения Демиургов, вопрос чисто академический. С практической точки зрения мы все равно не можем вступить в контакт".

"Верно. Но все равно надежда есть. По нескольким словам невозможно судить об эволюции языка, но все равно область поиска резко сужается. По крайней мере, мы знаем, как общаться с носителями эсперанто, так что с лингвистической точки зрения проблема контакта заметно упростилась — при условии, опять напоминаю, что мы имеем дело с чем-то реальным, а не с артефактом подсознания дэя Сэйтория".

"Хорошо. Что с Фуоко?"

"Новых данных нет, если не считать результатов анализа волют, так удачно попавших под сканер Дзии. Они чрезвычайно интересны с научной точки зрения, но, боюсь, у тебя отсутствует квалификация, необходимая для понимания".

"Я не о том. Психологическое состояние?"

"У меня ровно те же самые сведения, что и у тебя. Я не веду постоянное наблюдение за девочкой, для того есть Зорра. А Зорра сама решает, чем и когда делиться с другими, и личную жизнь хозяйки охраняет весьма ревностно. Я даже ее тревожные сигналы могу анализировать лишь абстрактно, без привязки к деталям реальной жизни. Косвенно, судя по продолжавшимся всю ночь экспериментам дэйи Деллавита с энергоплазмой на Пинчау, могу предположить, что она в довольно бодром настроении. Если нужна более точная информация, ты всегда можешь с ней связаться".

"Нет, не хочу. И так слишком много ей на нервы действую. Просто на душе неспокойно, когда она одна на крохотном клочке скалы далеко в океане. Уже жалею, что пошла у неё на поводу и выделила остров".

"Предположения дэйи Деллавита о принятии дополнительных мер безопасности вполне разумны".

"С учетом того, что их с Кирисом эксперименты вызывают возмущения метрики по всей Палле и даже в десятках минут от нее? Вызванный ими кольчон возник в трех верстах от острова — и с тем же успехом мог появиться и в тринадцати, как раз на побережье Хёнкона. Или в ста тринадцати, где-нибудь в центре Могерата. Толку-то от такой изоляции…"

"Тем не менее, волюты в результате их опытов появляются регулярно".

"Они уже не вредят людям".

"Уточнение: в течение последних двух сезонов — не вредят, но если вспомнить предыдущую историю Паллы… Мы не знаем, почему их поведение изменилось и не вернется ли к прежним шаблонам в самый неожиданный момент. Кроме того, если девочке нравится играть в серьезные игры совсем как взрослой, зачем ей мешать? Дополнительные затраты ресурсов исчезающе малы, а психологическую стабильность дэйи Деллавита следует поддерживать любыми доступными средствами. Поскольку ей так спокойнее, следует подыграть".

"Но если с ней или Кирисом что-то случится там, на острове?"

"Позволю себе встречный вопрос: ты считаешь, что дроны на острове чем-то отличаются от тех, что на материке? Концентрация одних только боэй на единицу площади на Пинчау в пятьдесят раз выше, чем в континентальной части Хёнкона".

"Нет, но… Ох. Да. Ты прав. И Дзии все равно, где использовать медицинские капсулы, я помню. Но у меня просто сердце не лежит оставлять детей одних за тридцать с лишним верст от берега".

"Понимаю. Однако они не такие уж и дети. И вечно держать их спелёнатыми в колыбели ты не можешь, недавние приключения в Ценгане это ясно продемонстрировали. Карина, снова вынужден указать, что ты слишком много нервничаешь по пустякам. Не следует пытаться тащить на себе весь мир, он и без тебя неплохо вертится".

"Сговорились вы с папочкой, что ли? Укушу обоих! Сама все знаю, но… Спасибо за информацию, координатор. Отбой".

"Конец связи".