– Второй доклад на нашем сегодняшнем семинаре… – профессор Хирой вгляделся в экран терминала. – …читает Яна Мураций. Госпожа Яна, прошу к кафедре. У тебя полчаса… нет, даже тридцать минут. Поскольку семинар последний в текущем семестре, последние десять его минут посвятим оргвопросам – в частности, экзаменам автоматам по сумме набранных за семестр баллов. Итак, молодая госпожа, тема твоего доклада?…

– Космические империи как оксюморон будущего, – звонко сказала Яна, спускаясь по проходу между столами. По аудитории пробежали сначала недоуменные шепотки, потом тихие смешки.

– Вот как? – профессор удивленно взглянул на свою студентку над старомодной потертой оправой очков. – Госпожа Яна, я понимаю, что тема изначально задана свободной, а социология – наука с достаточно размытыми границами. Но предполагалось, что тема должна быть… м-м, более насущной и приземленной.

– Если мы откажемся думать о будущем, к чему изучать настоящее? – пожала плечами девушка, поднимаясь на кафедру и вставляя карту памяти в проектор. – Не фантастам же тему отдавать. Они такого бреда напишут…

– Интересная точка зрения, – хмыкнул профессор. – Напоминаю, молодая госпожа, что максимальная оценка за доклад – десять баллов, и тебе они бы совсем не помешали. У тебя за текущий семестр как раз восемьдесят. Так, народ! – он припечатал ладонью по столу. – Тишина в аудитории, пока штрафы навешивать не начал! У кого там пять баллов лишних завелось?

– Если не заслужу десятку, сама виновата, – озорно усмехнулась Яна. – Господин Хирой, нельзя же всегда быть совсем серьезным.

– Шутить тоже надо с умом, – усмехнулся профессор в ответ. Он снял очки и аккуратно положил их на стол линзами вверх. – Итак, мы слушаем.

– Тема доклада – "Космические империи как оксюморон будущего", – повторила Яна. – Навеяно последним романом, который мне подсунул мой братец – кажется, "В поисках Империи" назывался. Сам роман мало что значит, проблема в тенденции. В фантастических боевиках тема космической империи муссируется часто. Вчера вечером я порылась в Сети и сходу обнаружила по крайней мере три сотни романов со словом "империя" в заголовке, написанных за последние полвека. Дальше даже искать не стала. Вот…

Она вывела на проектор длинный список заголовков и несколько секунд его листала.

– В современном мире много самых разных мнений о лучшем устройстве общества, но основная концепция либеральной демократии как первичной его базы сегодня не оспаривается никем. Даже в Четырех Княжествах, где традиционен авторитарный абсолютизм, принимаются два основных тезиса: что правление должно осуществляться в интересах и на благо большинства, и что интересы меньшинств, не только экономических, но и религиозных, расовых, сексуальных и прочих, также должны защищаться. Даже Церковь Колесованной Звезды уже не требует полного запрета других сект. Дискуссия идет разве что о том, как именно должны определяться и формулироваться интересы большинства и где проходит та граница, за которой интересы меньшинств должны ограничиваться в интересах всего общества. Обратите внимание на подмену понятий, случившуюся в ЧК менее чем за полвека: не княжеская власть как продолжение божественной власти Колесованного и церкви, а народная воля, выражаемая через Верховного Князя.

Она перелистнула слайд.

– Таким образом, либеральная демократия сегодня фактически является никем не оспариваемым стандартом. Но тема империи была популярна всегда, и остается такой и ныне. На диаграмме можно видеть процентное соотношение сторонников и противников демократии в ее чистом виде, построенное по результатам недавнего опроса, проведенного Институтом гражданского общества. Обращаю внимание на совокупный процент сторонников авторитарных методов правления всех разновидностей – более сорока, из которых тридцать – сторонники имперской формы правления. Можно предположить, что такая популярность империи основана на посылке, любимой многими современными экономистами и социологами: только сильная рука способна обеспечить быстрый экономический рост. Неявно предполагается, что такая "сильная рука" заинтересована иметь максимальную легитимность, чтобы иметь возможность проводить жесткую политику без оглядки на недовольных. Наилучший метод такого добиться – ввести наследственную власть императора. Сторонники этой точки зрения в среде современных философов и экономистов часто приводят в пример экономическое благосостояние Катонии… в смысле, Империи Майно непосредственно перед ее распадом двести лет назад, а также впечатляющие темпы экономического роста, продемонстрированные Четырьмя Княжествами на рубеже веков. Также в пример приводят некоторые государства Восточного пояса наподобие Самукании, а также Сураграшский конгломерат, хотя абсолютистская власть там довольно условна. Не станем сейчас останавливаться на том, какие жертвы принесли Четыре Княжества ради индустриального рывка. Не станем также анализировать перспективы экономики ЧК в постиндустриальную эпоху, она не является предметом обсуждения. Отмечу только, что краеугольным камнем современного общества является свободный обмен информацией, контролировать который крайне сложно даже при наличии такой цели.

Яна снова перелистнула слайд.

– Чем империя лучше демократии, когда речь идет об ускоренном развитии? Демократия всегда ищет баланс интересов между самыми разными социальными группами. Поэтому она не позволяет сконцентрировать все ресурсы общества для решения одной конкретной задачи. Империя это допускает. Если, скажем, нам нужно ударными темпами индустриализовать аграрную экономику или построить с нуля космическую отрасль, авторитарная форма правления идеальна, поскольку позволяет ломать сопротивление социальных групп и выделять ресурсы без оглядки на долгосрочные последствия. Более того, в результате такой ломки легитимность наследственной власти не уменьшается или уменьшается мало – она не пренебрегает народной поддержкой, но основана отнюдь не на ней.

– Явно заметно влияние "Последней ступени" Сатисобы, – вполголоса заметил профессор Хирой.

– Сатисоба писал не в вакууме, – пожала плечами Яна. – Многие его положения вполне очевидны и сами по себе.

– Предположим. Но при чем здесь космические империи и оксюморон?

– Я как раз к ним подхожу. Империя наиболее эффективна в борьбе за природные ресурсы – за территорию или же, высокопарно выражаясь, жизненное пространство, залежи полезных ископаемых и так далее. В других областях, таких как обеспечение высокого уровня жизни или развитие науки, ее эффективность существенно ниже, чем у классической республиканской демократии. Именно в силу своей жесткой централизации при конкуренции с другими формами правления империя может гораздо быстрее и проще захватывать ресурсы и территорию военным путем, а также контролировать их, отбивая попытки других государств захватить их силой. Важно заметить, однако, что контроль в данном случае означает не только защиту от внешних посягательств, но и подавление недовольства населения, на данных территориях проживающего. Такое неизбежно – чем дальше от центра империи, тем ниже естественная легитимность власти императора, тем больше стремление населения территории к автономии, а то и полной самостоятельности. Так что одно из основных ограничений, которые империя накладывает на своих граждан, это ограничение в свободе передвижения и управления государством.

Она открыла новый слайд.

– Теперь перейдем от классической ситуации на поверхности планеты к космосу. Это просто красивая картинка, иллюстрирующая типичное строение системы одиночной звезды. Моя опекунша сейчас диссертацию по гравископии защищает, у нее таких много, но эта наиболее показательная. Можно видеть, что в центре системы располагается звезда, потом идут орбиты сформированных планет, а далее – огромные пояса аморфного вещества – комет, астероидов, облаков пыли. Чем больше звезда, тем больше ее масса, тем больше пояса удерживаемого вещества. Там содержится все необходимое для жизни и промышленности: вода, кислород, водород, углерод, металлы и прочие химические вещества и соединения. Массы этих поясов невероятно огромны, превосходя массы сформированных планет. Даже если спрогнозировать рост потребления на порядок каждое столетие, нашей цивилизации никогда не удастся задействовать даже малую их толику. Следовательно, конкуренция за природные ресурсы в условиях космической цивилизации совершенно бессмысленна: их вокруг столько, что чем драться, куда проще отойти чуть в сторонку и совершенно свободно грести все необходимое лопатой.

– Есть какие-то оценки массы этих поясов? – поинтересовался профессор Хирой.

– У Цукки я что-то такое видела, но не стала списывать, – беспечно пожала плечами Яна. – Неважно сейчас.

– Понятно, – хмыкнул профессор. – Типичный подход гуманитария: вы меня деталями не грузите, я стратегией занимаюсь… Плохо, сударыня: именно такого рода детали и придают выступлению достоверность. Ладно, дальше.

– Дальше – второй тип ресурса: жизненное пространство. Поскольку космическая цивилизация не может существовать без развитых технологий выживания в безвоздушном пространстве, следовательно, не привязана к планетам, с территорией тоже проблем нет. Наклепать космические станции в нужном количестве при неограниченных ресурсах несложно, а размеры этих поясов вещества такие, что там тысяча таких цивилизаций, как наша, растворится бесследно. То есть ни с ресурсами, ни с территорией проблем нет, следовательно, база для существования империи просто пропадает.

– С таким подходом база для вообще любого государства пропадает, – усмехнулся профессор.

– В том числе, – согласилась Яна. – Но, тем не менее, попытки сохранения государства будут, в том числе с помощью грубой силы и даже там, где они являются откровенно бессмысленными. Просто потому, что так привычно. Или по соображениям идеологического и религиозного плана. То есть сам факт наличия неограниченных ресурсов и неограниченной территории не приведет к автоматическому исчезновению государственных структур. В этих условиях империя также окажется наиболее эффективным государственным строем, правда, уже совсем в другой сфере – сфере существования там, где она совершенно не нужна. Именно и только она окажется способна мобилизовать традиционно мыслящее общество для сохранения государственности за счет принуждения свободомыслящих. Принцип "держать и не пущать" для нее вполне естественен, а на вопрос "почему?" всегда найдется ответ "потому что так решил император". Как вариант – "так завещал Колесованный" или какой-нибудь другой пророк. Легитимность абсолютистской власти, желательно, поддержанная религиозными постулатами, останется единственным фактором, способным оправдать существование государства.

– Но как же преступность? – профессор Хирой задумчиво потер переносицу пальцем. – Преступники тоже исчезнут?

– По большей части да. Освоение космического пространства невозможно без высокоразвитых технологий, позволяющих автоматизировать процесс добычи ресурсов. То есть процесс такой добычи окажется доступным любому. Потенциальному вору или грабителю проще запустить свой автоматический заводик, чем отнять у соседа результаты работы его заводика. Какие-то проблемы, наверное, останутся – наверняка найдутся личности, которые работать не захотят принципиально, но вряд ли такое превратится в систему. То есть глобальные полицейские силы нам тоже не потребуются, хватит и местной милиции на добровольных началах. Вообще в ситуации, когда есть все и даром, исчезают главные стимулы существования государства: централизованное поддержание порядка и защита собственности.

– Ну хорошо, – профессор водрузил очки обратно на нос. – Ты сказала, госпожа, что государство, тем не менее, попытается сохранить себя, в форме империи или иной, неважно. И что?

– А вот тут у нас всплывает то, о чем я сказала немного раньше. Информация. Любая попытка сохранения государственности будет основана на жестком контроле за перемещениями и местами проживания граждан, что бы это ни означало в динамически меняющейся среде внешних поясов. Проще говоря, государству придется держать граждан на коротком поводке, чтобы они не разбежались как тараканы. Но в рамках космической культуры подобный контроль невозможен. Космос очень велик, а средства обнаружения работают со световой скоростью. Даже в плоскости эклиптики достаточно отправить корабль по баллистической траектории куда-то в сторону, чтобы через неделю или период его стало невозможно засечь даже с включенными двигателями. Или возможно засечь, но невозможно догнать. А с учетом того, что информация распространяется свободно и контролировать ее чрезвычайно сложно, исчезает последнее ограничение – фактор привязанности к материальному имуществу. Беглецам вовсе не надо тащить с собой заводы и фабрики, чтобы выжить на новом месте. Достаточно технологических схем и базового набора инструментов, позволяющего запустить начальный цикл производства. Вот, собственно… Все.

– Интересно… – профессор побарабанил пальцами по столу. – Ну что, господа и дамы, кто-то может выдвинуть разумные возражения против описанной концепции развития?

– Инопланетяне! – выкрикнул кто-то с задних рядов. – Чужие! Вторгнутся и всех слопают!

– Вот еще! – фыркнула Яна. – Им-то зачем? Ресурсов у них и без нас хватит. Логика точно та же, что и с нами: зачем воевать за что-то, когда куда проще взять ничейное?

– А кто сказал, госпожа Яна, что инопланетяне станут руководствоваться нашей логикой? – осведомился профессор. – Кто их знает, как у них мозги повернуты! Другая жизненная философия, религия, жизненный цикл – и все, получай армию вторжения. И что ты станешь делать?

– Да нет никаких злобных инопланетян… – махнула рукой девушка. – Джамтан биологическая жизнь интересует исключительно как необъяснимый феномен природы, а другие разумные расы во Вселенной не смогли обнаружить даже Де…

Она резко осеклась.

– Джамтане – это кто? И кто не смог обнаружить? – вежливо переспросил профессор Хирой.

– Да ученые, которые сто лет их ищут, – быстро ответила девушка. – Радиотелескопами, гравископами, другой всякой фигней. Были бы – давно бы нашли.

– Весьма уязвимая точка зрения, – покачал головой профессор. – Впрочем, эта тема уже точно выходит за рамки социологии, так что ее мы оставим. Ну что же, наше время вышло, так что резюмирую. Мне доклад понравился, хотя следует отметить его поверхностность, а также спорность некоторых положений. Но здесь претензий нет: затронутая тема – не столько для семинара, сколько для целой магистерской диссертации. А то и докторской. И знакомство с "Последней ступенью" весьма похвально для студента-первокурсника. Свои десять баллов, госпожа Яна, ты честно заработала. Итого у тебя за семестр девяносто. Возвращайся на место.

– Спасибо, господин профессор, – Яна кивнула, вытащила карту памяти из проектора и быстро прошла по проходу между партами.

– Теперь – организационная часть, – сообщил профессор, листая страницы на дисплее своего терминала. – По результатам семестра восемьдесят пять баллов и более набрали следующие семь студентов, которые освобождаются от экзамена…

Когда по коридорам университетского корпуса заливисто прокатился сигнал окончания занятия, студенты зашевелились. Профессор Хирой, кивнув на прощание, выключил терминал и вышел из аудитории. Яна задержалась у своего стола, копаясь в пелефоне – за время лекции ей пришло аж два сообщения от Цукки с просьбой забежать в магазин по дороге домой, и теперь Яна сосредоточенно обдумывала кратчайший маршрут. Наверное, все-таки пришло время обзавестись минироллером – мобильность по городу сразу станет куда выше…

– Здравствуй, Яна, – сказали у нее за спиной. Девушка обернулась. Рядом с ней стояли парень и девушка. Она знала обоих в лицо – они, похоже, были с ней одногодками и учились на одном курсе, правда, на разных факультетах. Они даже иногда кивали друг другу, встречаясь на улице. Правда, по имени, и то совершенно случайно, она знала только парня – Тори Караду, высокого улыбчивого юношу с широкими скулами, носом картошкой и русыми волосами северянина. Девушка – типичная южанка, серьезная, невысокая, черноволосая и черноглазая, являла собой полную противоположность Тори. Она стояла, внимательно разглядывая Яну, чуть склонив голову набок. Оба излучали какое-то слегка напряженное любопытство, смешанное с нервным ожиданием. Странно. Что им надо?

– Добрый день, Тори, – подчеркнуто вежливо сказала Яна. – Добрый день, госпожа. Я Яна. Рада знакомству.

– Взаимно, – откликнулась девушка. – Я Минара. Минара Токка.

– Яна, – Тори улыбнулся, – классный доклад. Мне понравилось. Ты сама тему придумала?

– Сама, – Яна пожала плечами. – Я же сказала с самого начала.

– Здорово, – кивнул Тори. – Слушай, ты чем сейчас собиралась заняться?

– Домой пойти, – настороженно откликнулась Яна. – У меня письменный экзамен по истории через неделю, готовиться надо. А потом вечером репетиция хора. А что, есть альтернативы?

– Есть, – кивнул парень. – Разговор имеется. Серьезный. Полчаса найдешь?

– Ну, не знаю… – Яна заколебалась. – Мне еще в магазин зайти надо. А о чем разговор?

– О твоих особых способностях, – ровно сказала Минара. – Ты девиант.

Яна невольно вздрогнула. О ее способностях в университете не знал никто. Откуда о них известно Минаре? Она оглянулась по сторонам. Остальные студенты уже покинули аудиторию, и кроме них троих в ней никого не осталось.

– Яна, – торопливо сказал Тори, – не бойся, мы никому не скажем. Ты все поймешь. Давай просто поговорим.

– Ну, давай… – неохотно согласилась девушка. – Где, здесь?

– Нет, тут рядом аудитория поменьше есть. Наши уже собрались, ждут.

– "Наши"? – Яна насторожилась. – Ты о ком?

– Увидишь. Пошли!

Тори приглашающе махнул рукой и, не оглядываясь, в сопровождении Минары направился к выходу из аудитории. Яна вздохнула, подхватила сумку и пошла за ними. И все-таки – откуда они знают об ее способностях?

Небольшая, персон на двадцать, аудитория находилась этажом ниже, в самом конце коридора. Яна вошла туда вслед за Тори с Минарой и остановилась у дверей. На нее обратились три пары внимательных глаз. Два человека – девушка и парень – и орк сидели за столами и изучали ее с таким пристальным интересом, что Яне стало не по себе. Минара скользнула в дальний угол и тоже уставилась на Яну своими черными глазищами.

– Добрый день, – скованно произнесла Яна.

– Проходи, не стесняйся, – пригласил ее Тори, прикрывая за ней дверь. – Народ, знакомьтесь – это Яна Мураций, наша новая сестра. Сестра Яна, я приветствую тебя от лица Бригады освобождения.

Он ослепительно ей улыбнулся и почти силой вывел к центру доски.

– Что за Бригада освобождения? – недоуменно спросила Яна. – Тори, я не…

– Ты – девиант, – уверенно сказал парень. – Минара умеет видеть такие вещи. Ты – наша сестра по Силе.

– Видеть!? – пораженно спросила Яна. – Минара, ты что – тоже девиант? С объемным сканером?

– Да, – торжественно сказал Тори. – Она – тоже девиант. И я. И все остальные здесь – тоже. Мы приветствуем тебя, вновь обретенная сестра!

– Понятненько… – пробормотала Яна. – Я, э-э… тоже вас всех приветствую. Рада знакомству…

– У меня третья категория, – сказал парень. – А сверх того – эйдетическая память. Я никогда никого не забываю, даже если видел только раз. У Минары – только четвертая категория, но зато второй взгляд. У Тонако четвертая категория и способность не спать трое суток подряд. У Дзири, – он кивнул на девушку, – третья категория, и она умеет снять манипулятором пылинку с одуванчика, так что одуванчик и не пошелохнется. У Ссукаси, – орк прижал уши в знак приветствия, – только пятая категория, но зато он может за пять минут выложиться так, как другие не выложатся за день. Контролируемый метаболизм – классная штука, на любых соревнованиях побеждать можно. Теперь ты все знаешь о нас. А что ты умеешь помимо своей третьей категории?

– Да вроде ничего особенного… – пожала плечами Яна. Не рассказывать же вам про имплантатор ментоблоков! – А что за бригады освобождения такие? Тори, ничего, если я присяду?

– Садись, конечно, – кивнул Тори, вытаскивая из-за стола стул и усаживаясь на него верхом. – А Бригада освобождения – это мы. Точнее, мы – зародыш движения. Яна, тебе никогда не казалось странным, что нормалы все время унижают нас? Никогда не было противно, когда нормал шарахался от тебя, узнав, что ты – девиант?

– Вообще-то я никому о себе не рассказываю, – фыркнула девушка, аккуратно усаживаясь на другой стул. – Вот от меня и не шарахаются.

– Вот! – подхватил воодушевившийся Тори. – Ты даже боишься о себе рассказывать! Почему? Да потому, что на тебя сразу начнут смотреть, как на заразную. Шагу ступить не сможешь, чтобы на тебя косой взгляд не бросили. Скажешь, не так?

Яна молча пожала плечами. Если треп затянется, она рискует не только не зайти в магазин и подвести Цукку, но и опоздать на репетицию.

– А как с тобой обращаются власти? Ты обязана регистрироваться в каждом городе, куда приезжаешь дольше, чем на три дня. Если что, тебя могут схватить по простому подозрению, даже без ордера, и сутки держать без предъявления обвинений. В самолете и в поезде ты обязана носить ошейник-блокиратор, потому что тебя все время подозревают в намерении угробить себя за компанию с остальными. Каждый год ты обязана проходить обследование на сканере и психологическую экспертизу, чтобы доказать, что еще не свихнулась и что тебя можно пока оставить на свободе. Неужели тебе такое нравится?

– Не нравится, – согласилась Яна. – Но все правильно – свихнувшийся девиант способен устроить побоище. Или ты хочешь сказать, что особые способности надежно предохраняют крышу от съезжания?

– Вот! – Тори поднял палец. – Если даже ты веришь, что здесь все правильно, то уж нормалы – и подавно. Ты слышала про "Нормальных людей"? Эти уроды вообще нас за людей не считают. Они предлагают нас изолировать, ввести запреты на профессию, и вообще не против всех нас передушить. Неужели ты веришь, что и это справедливо?

– Идиотов всегда хватает, – фыркнула Яна. – Тори, ты все здорово говоришь, только при чем здесь какая-то бригада?

– При том, что мы должны бороться! Нас боятся и ненавидят, придумывая всякую чушь. Боятся потому, что понимают – мы лучше их. Даже самый слабый девиант пятой категории обладает способностями, которые нормалам и не снились. Мы – новое поколение, мы сделали нормалов устаревшими. За нами будущее! Они все понимают – и боятся. И они уничтожат нас, если только мы не сумеем первыми показать им, кто господин, а кто раб! Наше сопротивление, сначала тайное, а потом открытое, приведет нас к власти и сделает хозяевами мира. Такими хозяевами, какими мы являемся по праву. Но для начала нам нужно всем объединиться и встать плечом к плечу!

– Ничего себе! – изумленно сказала Яна. – Тори, ты что, террористом заделаться хочешь? Ты хоть соображаешь, о чем говоришь?

– А у тебя есть другие варианты? – прищурился парень. – Выйти на улицу, например, и заявить, что давайте жить дружно?

– Да нет у меня вообще никаких вариантов! – разозлилась Яна. – У меня дел куча, а ты мне здесь по ушам ездишь. Вы что, башкой все о дуб ударились? Какое, нафиг, сопротивление? Тори, ты думаешь, что можешь дать манипулятором в челюсть кому угодно, а потому крутой? Ты вообще понимаешь, что твой эффектор тебя от пули не защитит?

– Мой, может, и не защитит, – задрал нос парень. – Но у первой категории, говорят, манипуляторы пули останавливают. Когда мы найдем кого-нибудь…

– Говорят, что облака из сахарной ваты! – еще сильнее разозлилась девушка. – Эффектор может защитить только от обычных пуль, да и то не всегда. А ты знаешь, что такое пуля с урановым сердечником? Ее не то что манипулятор не остановит – танковая броня не удержит! Снесет тебе череп, и все дела. Ты всерьез, что ли, собрался воевать со всем миром? Думаешь, сильный – и все? Элефант тоже сильный, а где ты его видел, кроме как в зоопарке? А газы, бомбы? От них ты тоже манипуляторами отбиваться собрался? И потом, ты понимаешь, что девиантов первой категории на всю Катонию лишь несколько десятков?

– Ну хорошо, пусть так. Но не обязательно же с ними воевать?! – горячо сказал парень. – Ты ведь согласна, что мы лучше их? Что мы – следующая ступень развития? Что мы должны ими управлять, а не наоборот?

– Глупость! – отрезала Яна. – Никакая мы не следующая ступень. Просто случайные флуктуации. Тори, ты ведь правильно сказал – от нас шарахаются. Ты хочешь, чтобы не шарахались, а на столбах вешали? Так продолжай в том же духе – рано или поздно добьешься! Наш дар – не привилегия, а лишняя ответственность. Ты бы лучше подумал, как его лучше использовать для людей, а не как власти добиваться!

Она резко встала.

– И никакая я вам не сестра! – заявила она. – Я в заговорщиков играть не собираюсь и вам не советую. Лучше делом займитесь.

Она шагнула к двери.

– Нет, погоди! – угрожающе сказал Тори, вскакивая на ноги. От него явно струились растерянность и злость. – Ты так просто уйти не можешь!

– Уж не ты ли меня остановишь? – прищурилась Яна.

– Да хотя бы! – выкрикнул парень. – Ты не сильнее меня!

– Зато умнее, – фыркнула девушка.

Привычным отработанным движением она наотмашь хлестнула Тори расслабленным до почти неощутимого состояния манипулятором, почувствовав, как подается и дрожит под ударом центральный узел его эффектора. Парень пошатнулся и потерял равновесие. По опыту дуэлей с Кариной Яна знала, что сейчас у него все плывет перед глазами, колени подкашиваются, а внезапно закружившаяся голова делает почти неосуществимой попытку удержаться на ногах.

– Попробуй сейчас меня достать! – презрительно сказала она, наблюдая, как он почти падает на пол рядом со столом, о который безуспешно пытался упереться. – Тоже мне, лидер подполья! С одной девчонкой справиться не можешь, а туда же – мир завоевывать!

Присутствующие повскакивали с мест.

– Что ты сделала? – выкрикнула Дзири. – Что ты с ним сделала?

Она наклонилась вперед, плеснув волной изумленной ярости, и Яна от резкого толчка в грудь отлетела назад, ударившись спиной о доску. Ссукаси перепрыгнул через стол и присел рядом с Тори, поддерживая его под локоть, но не отводя от Яны напряженного взгляда – его эмоции Яна не понимала, но вряд ли он радовался такому развитию событий. Тонако сместился вперед и вбок, но приближаться не стал. Он явно колебался, от него текли неуверенность и тревога.

– Да ничего я ему не сделала! – досадливо сказала Яна. – Сейчас очухается. Вы что, всерьез драться хотите? А что там насчет объединиться и стать плечом к плечу?

– Объединяться с предателями? – пробормотал Тори заплетающимся языком. – Ты продалась нормалам! "Использовать свои способности для людей", тоже мне…

– Глупо, – пожала плечами Яна. – Сначала говоришь об избранности девиантов, а потом кидаешься на своих же, пусть и несогласных?

Она быстро прикидывала расклад. Конечно, вряд ли они на нее нападут – не станут же они убивать ее прямо тут, в университете, в самом деле! Но все же… Первым надо вырубить орка – он слишком шустрый, видимо, из-за своего метаболизма. Затем Дзири: у нее третья категория, так что вполне может нокаутировать, а если повезет – или не повезет, смотря с какой точки зрения – то и шею сломать. Затем Тонако. И Минара. Тори еще несколько минут не сможет пользоваться манипуляторами, его напоследок…

– Предатели всегда будут! – хрипло проговорил Тори. С помощью Ссукаси он умудрился подняться на ноги и сейчас стоял, пошатываясь. – Но мы справимся…

– Ну хватит! – неожиданно заявила Минара. Она единственная из всех осталась сидеть, и сейчас неторопливо поднялась на ноги, по очереди обведя всех присутствующих непроницаемо-черными глазами. От нее исходили лишь раздражение и досада. – Надоело. Тори, я долго терпела твои глупости, но с меня хватит. Яна права – чушь это, со всем миром бороться. Пока вы только болтали, я помалкивала. Но теперь вы против своих же выступаете. Вы что, всерьез с ней драться собрались? Дураки! Довольно с меня, я ухожу.

– Ты не можешь… – пробормотал Тори.

– Могу! – отрезала Минара. – Тори, когда мы с тобой познакомились весной, ты был таким хорошим парнем! А теперь? Только и талдычишь про нашу избранность. Да хоть бы чем-нибудь ее подтвердил, а то ведь даже учишься через пень-колоду, на грани исключения!

Она выбралась из-за своего стола и подошла к Яне, по дороге плечом отодвинув орка.

– Пошли, Яна, – сказала она. – А они пусть и дальше рассуждают о своей борьбе. Тонако, – она повернулась к парню, – ты со мной или с ними?

Тот тяжело вздохнул.

– С тобой, – уныло согласился он. – Тори, я пойду, ладно? Потом поговорим…

– Предатели… – безнадежно проговорил Тори.

– Сам дурак! – Яна показала ему язык. – Пошли, Минара.

Плечом к плечу девушки покинули аудиторию. Тонако плелся за ними. Он неуверенно оглядывался, словно раздумывая, не остаться ли, но в конце концов смирился. Минара, шагая по пустынным коридорам вечернего университета, не обращала на него внимания.

Уже спустившись с крыльце здания и остановившись под ближайшим фонарем, она повернулась к Яне.

– А ты молодец, – сказала она задумчиво. – Не испугалась. Я только не поняла, что ты сделала. Видела, но не поняла. Научишь так?

– Ну… – Яна замялась. – Я подумаю. Ты не обижайся, – быстро добавила она, – но такие вещи не стоит распространять. Опасно.

– Я не обижаюсь, – пожала плечами Минара. – Я понимаю. Мы ведь только-только познакомились. А вообще-то ты какая-то странная. Я тебя просмотреть толком не могу. Категория у тебя вроде бы и третья, но эффектор какой-то… размытый, что ли, нечеткий. Ни разу такого не видела. А точно третья?

– Вообще-то первая, – поколебавшись, сообщила Яна. – Только не говори Тори, ладно? А то опять усиленно вербовать начнет.

– Первая! – с уважением сказала Минара. – Никогда никого с первой категорией не видела. Да и со второй – только однажды, и то мельком. Понятно, почему ты не испугалась. Ты бы их всех и без своих приемчиков пополам порвала бы. Хорошо, наверное, быть такой сильной и никого не бояться.

– Да ничего хорошего, – досадливо вздохнула Яна. – Толку от этих категорий… Одна головная боль. Тори, может, и дурак напыщенный, но правильно говорит – надоело жить, словно заразной. Минара, знаешь, поздно уже. А у меня дел куча. Давай завтра встретимся. Или послезавтра. Тогда и поболтаем как следует.

– Хорошо, – согласилась Минара. – Токи, пошли, погуляем на свежем воздухе. Признайся, ты ведь чуть не остался?

– И ничего я не остался, – обиженно буркнул Тонако, розовея. – Подумаешь, не сразу сообразил.

– Он такой забавный, – весело сказала Минара, беря его под руку. – Чуть что – сразу краснеет. Пока, Карина, еще увидимся. Токи, я чаю хочу горячего. И пирожных. Угощай.

И она словно буксир увлекла за собой в темноту аллеи покорного юношу. Яна улыбнулась, глядя вслед парочке. Надо с Минарой как следует подружиться. Она, похоже, классная девчонка. А теперь надо все-таки зайти в магазин…

Вечером, возвращаясь с репетиции, Яна раздраженно призналась себе, что эта история все еще не дает ей покоя. Войдя во дворик отеля, она бросила взгляд на второй этаж. Несмотря на то, что циферблат часов отсчитывал последние минуты до полуночи, окно Дзинтона светилось. Папа был дома и, похоже, не на автопилоте. Сбросив у порога обувь, Яна всунула ноги в тапочки – в эту пору в коридорах уже становилось прохладно – и тихо поднялась на второй этаж. Она поскреблась в дверь и сунула нос в приоткрывшуюся щель.

– Привет, Яни, – откликнулся Дзинтон. – Заходи.

Демиург сидел на пятках посреди комнаты и задумчиво смотрел на мерцающее над столом облако дисплея, в котором беспорядочно переливались и переплетались разноцветные линии. Яна прошла в угол и с ногами влезла в кресло, подтянув коленки к подбородку и обхватив их руками.

– Как репетиция? – спросил Дзинтон, поднимаясь на ноги и потягиваясь. Он подошел к соседнему креслу и опустился в него, вытянув ноги и закинув руки за голову.

– Как всегда, – сообщила девушка. – Все вразнобой голосят, одна я пою толком, только никто не замечает. Пап… со мной тут сегодня такая история случилась…

– А именно? – поднял бровь Демиург.

– Встреча. Я запись включала, так что посмотри сам. Начало примерно в полседьмого.

– Угу… – кивнул Дзинтон и прикрыл глаза. Пару минут спустя он взглянул на Яну. – Понятно. Ну что же, такого следовало ожидать. Если есть "нормальные люди", то почему бы не появиться и "бригадам освобождения" или чему-то подобному? Нормальная реакция. Ты как будущий психолог и социолог должна понимать, что в любом обществе всегда существуют группы людей, исповедующих крайние точки зрения. Причем молодежь в такие группы втягивается в первую очередь. Возрастная тяга к признанию – могучая сила.

– Пап, но почему Тори такой дурак? Я понимаю, что всем хочется казаться большими и сильными, но всерьез болтать о сопротивлении, о следующей ступени эволюции…

– Почему нет? Ты обратила внимание на реакцию Дзири?

– Н-нет… А что за реакция?

– Плохо у тебя с наблюдательностью, – констатировал Демиург. – Она же напала на тебя, когда ты атаковала Тори. Да и он на нее посматривал чаще, чем на всех других, вместе взятых. Очевидно, между ними какие-то близкие отношения, сложившиеся или складывающиеся. Так что половину сказанного им можно отнести на счет распушения хвоста перед подругой. Что же до второй половины… Возможно, за этим стоит что-то более серьезное, чем кажется на первый взгляд. Ты обратила внимание на фразу Минары о том, что весной Тори казался совсем другим человеком?

– Да нет как-то… – смутилась Яна.

– За полгода человек может измениться очень сильно и самостоятельно, особенно в вашем возрасте. Но также возможно, что на него кто-то влияет. Вот и выясни, кто. Или хотя бы заставь его понять, что эта дорожка кривая и скользкая.

– Я?! – девушка приоткрыла рот от удивления. – Но как?

– Не знаю, – пожал плечами Демиург. – Твое дело. Прояви сообразительность. Ты вполне взрослая, чтобы иметь свою голову на плечах.

– И что, мне опять с этим кретином общаться? – надулась Яна. – Он же на всю голову больной! Опять драться полезет, и я его пришибу ненароком. Может, ты сам, а? У тебя хорошо получается.

– На всю голову больной… – пробормотал Дзинтон. – Зря ты так быстро клеишь на людей ярлыки. Ты же совсем его не знаешь.

– А что знать-то? Я точно такие глупости никогда бы не стала говорить. Тоже мне, Бригады освобождения!…

– Не стала бы? – прищурившись, посмотрел на нее Демиург. – Ты так уверена, Яни?

Девушка напряглась. Она знала этот взгляд. Похоже, она ляпнула что-то совсем-совсем неправильное. Настолько неправильное, что вместо обычной нотации ее ожидает что-то другое.

– Хочешь кино посмотреть? – спросил ее Дзинтон небрежным тоном. Яна только вздохнула. На риторические вопросы отвечать не полагается… – Ну-ка, сядь толком и расслабься.

Яна с неохотой спустила ноги на пол, опустила руки на подлокотники и устроилась поудобнее. Она терпеть не могла прямые трансляции, но, надо отдать отцу должное, его кинушки обычно стоили последующей головной боли.

– На счет три, – произнес Демиург. – Раз… Два… Три!

Он щелкнул пальцами, и Яна провалилась в кромешную темноту без звуков, в которой не было ничего, даже ее тела.

– …Принес? – спросил холодный женский голос. Темнота потихоньку рассеивалась, и в ней забрезжили два человеческих силуэта. – Сколько здесь?

– Тридцать тысяч, госпожа. Все, что нашел в кассе, – ответил мужской голос. Его обладатель пытался казаться храбрым и решительным, но в голосе явно проскальзывали нотки страха.

– Врешь! – все так же холодно ответила женщина. Темнота потихоньку рассеивалась, и в ней уже почти различались лица. Почти. Еще чуть-чуть… Почему женский силуэт кажется таким знакомым? – Цми, в кассе было минимум пятьдесят. И еще ты прихватил с витрины горсть золотых цацек.

– Нет, госпожа! – панически всхлипнул мужчина. – Честное слово, нет!

– Вот как? – в женском голове прозвучал сарказм, и словно в ответ свет вспыхнул ярко, безжалостно освещая лица присутствующих. Яна неслышно задохнулась. Это – Карина? Да. Невысокая и хрупкая, но… совсем-совсем другая. На лице – хищное выражение затравленного зверя. Настороженный взгляд сверлит лицо стоящего перед ней коренастого мужчины средних лет. Комната с деревянными, прогнившими от времени стенами, окно с выбитыми стеклами – и с полдюжины молодых девчонок и парней, с бесстрастными лицами стоящих у стен и наблюдающих за происходящим.

– Вот как? – повторила лже-Карина. Она шагнула вперед. – Значит, честное слово? Цми, ты получаешь двадцать процентов от того, что выносил по нашей наводке. По-моему, вполне справедливая доля, особенно с учетом того, что мы все планируем за тебя. И я, кажется, уже предупреждала, что случится, если попробуешь скрысятничать еще раз. Предупреждала?

– Предупреждала, госпожа! – простонал мужчина. – Честное слово, не было там больше!

– Честное слово… – задумчиво проговорила девушка. – Ну что, поверим ему еще раз? А, Яни?

– Я бы не стала, – с ленцой произнес еще один женский голос, странно знакомый и незнакомый одновременно. Еще одна женская фигурка отделилась от стены и сделала несколько шагов вперед. – Он опять скрысятничал. Да тут никакой эмпатии не надо – врет он как сивый мерин. Ты только на его морду посмотри паскудную!

– Видишь, Цми? – фыркнула лже-Карина. – Не получается тебе верить, хоть убей.

– Ага, не получается, – с усмешкой откликнулась вторая. – Кара, давай с ним кончать, а?

Яна?! Это – она сама? Но она совсем не такая! Да, голос ее – теперь она его узнала. Но она никогда не выглядела такой… такой… убийцей?

Да, убийцей. Во взгляде – холодное безразличие, щупальца манипуляторов, которые почему-то прекрасно видно, свернуты тугими пирамидальными спиралями, готовые для мгновенного змеиного броска, пробивающего насквозь бетонную стену.

– Видишь, Цми, как все получилось, – с фальшивым сожалением произнесла лже-Карина. – Я ведь тебя предупреждала. Ты не внял. Сам понимаешь, у меня выбора не осталось…

– Не надо! – завопил мужчина, бросаясь на колени. – Госпожа Карина! Я все верну! Я никогда больше…

Его голос оборвался и перешел в хрип. Два манипулятора лже-Карины ухватили его за руки и с силой вздернули на ноги, распяв в воздухе. Третий обхватил горло и сжал – не так, чтобы убить сразу, но полностью перекрыв воздух. Мужчина задергался, его лицо побагровело. Голова моталась из стороны в сторону, тело извивалось, рот разевался в отчаянной попытке вздохнуть. Он дергался и хрипел, а стоящие у стен бесстрастно наблюдали за его агонией.

– Кара! – обиженно сказала лже-Яна. – Я тоже хочу позабавиться!

– И как же? – осведомилась лже-Карина, не отводя внимательного взгляда от уже синеющего лица жертвы.

– А вот так!

Один из манипуляторов лже-Яны, распрямившись, метнулся вперед, нанизав мужчину на себя, словно стальной штырь. Брызги крови во все стороны полетели из дыр в его груди и спине, и тело, несколько раз дернувшись, обмякло.

– Эй! – резко сказала лже-Карина, толчком отбрасывая от себя труп. – Ты что, сдурела? Кто одежду от крови отстирывать станет, ты, что ли?

– Ну надо же – одежда! – фыркнула лже-Яна. – Можно подумать, ты и в самом деле ее когда-то стираешь! Все равно пора новую добывать.

– Может, не стоило его убивать вот так сразу? – негромко произнес стоящий у стены юноша. – Он был полезен.

– Нормалом больше, нормалом меньше… – зло ощерилась лже-Карина. – Кто их считает? Можно подумать, других ворюг в городе мало. Тем более, что его все равно нужно было убрать. Знает слишком много.

– Ну, как скажешь, – пожал парень плечами. – По ворюгам ты у нас специалист. – Он вышел в центр комнаты и подобрал с пола небольшой мешок, выроненный убитым. – Тридцатка, значит? Хорошо. Завтра я отдам тому парню задаток, и через неделю у нас появится "замазка". И много. Что ты решила – новый мост? Или все же что попроще?

– Новый мост! – в глазах лже-Карины зажегся фанатичный огонек. – Нормалы должны как следует осознать, что с Бригадами освобождения не шутят! Их идиотские статейки в газетах меня достали. Посмотрим, что они запоют, когда их драгоценный новый мост рухнет в залив.

– Рухнет – вряд ли, – хмыкнул парень. – Слишком хорошо подвешен. Мы в лучшем случае можем дорожное полотно раскурочить.

– Путь полотно. Главное, чтобы подольше не отремонтировали. А если еще десяток машин вниз слетит, совсем здорово выйдет. Палек говорил, что если правильно поставить заминированные машины, фейерверк выйдет тот еще. Где он, кстати?

– Опять где-то шляется, – презрительно проговорила лже-Яна. – Кара, я тебе говорила – нельзя ему доверять. Он нормал, а нормалу предать Бригады – что чихнуть. Может, он уже в полиции колется.

– Я помню, что ты говорила! – рявкнула на нее лже-Карина. – Он нам нужен… пока, – добавила она уже нормальным голосом. – Закончим с мостом – можешь оторвать ему башку в своей любимой манере. Но не раньше.

Нет! – беззвучно закричала Яна. Неправда! Я не такая, я не могу быть такой! Она рванулась, чтобы освободиться от сковывающих ее пут, и тут же на нее снова рухнула оглушающая тьма.

Она открыла глаза и несколько секунд непонимающе смотрела в потолок. Сердце колотилось, тело покрывала испарина. В затылке слабо пульсировал зародыш будущей головной боли.

– Ну как, понравилось? – спросил ее Демиург. Он внимательно разглядывал, как девушка зашевелилась в кресле, с которого наполовину сползла.

– Что это? – слабо спросила Яна. – Пап, это ведь не я, правда?

– Не ты, – согласился Дзинтон. – И не Карина. Но вы с ней вполне могли бы стать именно такими. Я показал реконструкцию, основанную на ваших психологических профилях на тот момент, когда мы встретились. Если бы вы остались сами по себе, если бы Карина выжила без медицинской помощи, то вероятность подобного развития ваших личностей составляла процентов семьдесят, не меньше. Яни, Цукка и Саматта потратили кучу сил, времени и любви на то, чтобы вырастить вас умными, ответственными и добрыми девочками. Но в других руках – или сами по себе – вы вполне могли бы превратиться в хладнокровных убийц и террористов. В первую очередь, конечно, Кара, но и ты под ее влиянием тоже не устояла бы. Теперь ты понимаешь, почему не стоит судить людей по первому впечатлению?

– Да, пап, – вздохнула девушка. – Прости. Я постараюсь так больше не делать.

– Передо мной извиняться бессмысленно, ты меня ничем не обидела. Но Тори ты так просто не бросай. Познакомься с ним поближе, в спокойной обстановке. И учти, что ты публично унизила его. Унизила, когда он считал себя неоспоримым лидером и безусловным хозяином положения. Теперь будет нелегко сойтись с ним. Постарайся справиться.

– Да, пап. Я не стану стараться, я справлюсь.

– Хорошо. И, Яни, учти вот что. Молодежи свойственно искать признания любыми методами, хотя бы среди сверстников. А количество девиантов вашего возраста стремительно возрастает, потому что взрослеют все новые и новые дети с особым способностями. Это не последняя такая встреча в твоей жизни. Девиантов с первой категорией мало, и ты просто обречена на то, чтобы попадать в истории наподобие этой. Ты должна продумать, как станешь себя вести и что говорить другим. Ты – будущий психолог, ты понимаешь людей гораздо лучше, чем многие понимают себя самих. И ты способна читать чужие эмоции. Не стесняйся использовать свои знания и способности. И не стесняйся спрашивать меня, если что-то непонятно.

– Хорошо, папа, – вздохнула Яна. – Только мне как-то не нравится быть на виду. Ой, знаешь, что я вспомнила? Минара – у нее ведь тоже объемный сканер, как у Карины! Почему она не разглядела, что у меня первая категория? Ведь Кара всегда видит.

– Минара не разглядела толком твой эффектор, потому что ты прикрыта особого рода маскировкой, – пояснил Демиург. – Именно на такой случай. Ни объемный сканер эффектора, ни стационарные устройства не в состоянии считать вас с Кариной правильно. Мне показалось, что вам так жить удобнее. Удобнее?

– Не знаю, – вздохнула девушка. – Хотя да, наверное, удобнее. Пап, а я придумала! Можно, я приглашу Тори к нам в гости?

– Разумеется, можно. Здесь твой дом, ты решаешь, кого приглашать и когда. Но почему в гости?

– Ну… – Яна смутилась. – Он ведь говорит, что мы выше нормалов. Но он, наверное, никогда не видел, как девианты и нормалы могут жить одной семьей. Если он увидит, как Цукка и я, и Палек… и ты тоже живем вместе, может, он передумает?

– Разумно, – кивнул Дзинтон. – Приводи. Посмотрим поближе, что за юноша.

– Ага. Только сначала нужно с ним помириться. А я даже не знаю, где его искать. Ой, я даже Минару не знаю, как искать! Придется через знакомых выяснять…

Яна, широко зевнув, выбралась из кресла.

– Ладно, пап, я дрыхнуть пошла. Если завтра полшестого не встану, разбуди, ладно? А то я что-то будильник слышать перестала.

– Как скажешь. Тебя водичкой полить или просто на пол уронить?

– Кусаться буду, если польешь! – показала ему язык девушка. – Спок ночи, па!

Она выскользнула из комнаты. Уже у себя в комнате, раздеваясь, она вдруг остановилась и задумалась. Неужели они с Кариной действительно могли стать такими хладнокровными убийцами? Ужас! Да, куда там Тори… Наверное, она действительно была несправедлива к парню. Завтра… или нет, не завтра, но в ближайшее время обязательно надо с ним помириться. Вдруг он и в самом деле окажется не таким напыщенным идиотом, каким показался сегодня?