Лимузин казался бесконечно длинным. Причем изнутри он выглядел даже длиннее, чем снаружи. Сквозь темные зеркальные снаружи стекла с трудом сочился дневной свет, скудно освещая мягкие диваны, которые вместо обычных сидений тянулись вдоль салона. Карина поежилась. Ей чувствовала стыд за свои хотя и лучшие, но все равно безнадежно дешевые брюки и блузу, которые она надела перед визитом. Да и потрепанные кроссовки давно пора поменять на новые. И куртка, хоть и теплая и удобная, совершенно точно не предназначалась для светских приемов. На фоне благородной кожи обивки ее одежда казалась донельзя плебейской. Ну куда она сунулась? Почему она не отказалась категорически сразу же после того, как господин Теодар сообщил ей о намерении мэра пообедать с ней? Отбилась же от публичного награждения, сумела бы отказаться и от ресторана…

– Могу я предложить госпоже прохладительные напитки? – учтиво спросил провожатый. Его безукоризненно белая рубашка так и сверкала в полумраке салона, а ненавязчиво-золотой шейный шнурок, казалось, просто светился изнутри.

– Спасибо, я не пью спиртное, – робко сообщила Карина. Интересно, не обидится ли он?

– А другие напитки? Возможно, сок? Чай?

– Нет, спасибо. А далеко еще ехать?

– Примерно три квартала, – величественно сообщил провожатый. – Если нас не задержат дорожные пробки, прибудем через несколько минут.

Карина, нахохлившись, смотрела в окно. Второй Кольцевой проспект бесконечно тянулся за окнами. Она освоилась в городе и даже несколько раз гуляла в этих местах с камерой, но отсюда, из автомобиля, сквозь темные стекла, улица казалась какой-то чужой и угрожающей.

Приехали они и в самом деле минут через пять-шесть. Этот шикарный ресторан Карина уже видела – правда, лишь снаружи. Сияющий фасад "Садов Сураграша" отпугнул ее одним своим видом: сияющие стекло, хром, белые огни вывески и непременные чоки-швейцары у входа явно давали понять, что замарашкам вроде нее среди местного великолепия не место. Сейчас, выбравшись из лимузина, она замешкалась. Она не раз была в ресторанах Масарии, но даже самые шикарные среди них и в подметки не годились этому заведению.

Сопровождающий поклонился ей и воистину императорским движением показал на вход.

– Прошу, великолепная госпожа, – учтиво произнес он.

Карина стиснула зубы и пошла ко входу по красной ковровой дорожке. Ее свернутые в клубки манипуляторы нервно запульсировали. Навстречу ей вышла превосходно одетая пара: мужчина в деловом костюме, черном в синюю искру, и женщина-красавица в вечернем туалете из мехов и шелка, закрывавшим ее с головы до пят и странным образом оставлявшем практически обнаженной. Пара скользнула по ней равнодушными, слегка брезгливыми взглядами и посторонилась, когда она прошла мимо, словно опасались запачкаться. Карина тихо фыркнула. Ну и подумаешь!

Чоки-швейцары у входа поклонились ей и синхронным движением растворили створки двери. Похоже, раздвижные двери здесь не почитались. Сопровождающий, переглянувшись с выступившим навстречу представительным метрдотелем, забрал у нее куртку, передав ее гардеробщику, провел ее к столику в дальнем конце зала и, усадив, склонился к уху:

– Господин мэр с супругой прибудут с минуты на минуту. Прошу простить за задержку, госпожа. Машина ожидает тебя и доставит домой после встречи. А я с твоего позволения откланяюсь.

Он спиной вперед отступил на шаг, кивнул на прощание и быстрым шагом вышел из ресторана. Карина растерянно посмотрела ему вслед. И что дальше? Конечно, сегодня у нее выходной, торопиться некуда, но что, если мэр опоздает? Или вообще не появится, если найдутся дела поважнее?

Бесшумной тенью к столику скользнул официант. Он положил перед девушкой меню и выжидательно склонился, держа наизготовку бумажный блокнот и настоящий карандаш. Так. Судя по всему, закос под старину обойдется ей не менее чем в лишнюю пару сотен. А то и дороже. Интересно, если сказано "мэр приглашает тебя на ужин", означает ли, что он готов оплатить счет? Ох, не факт. Не стоит рисковать. Лучше держаться поскромнее. Конечно, при острой нужде она может разик пообедать и за тысячу-полторы, но не хотелось бы. Не тот повод.

– Я пока подумаю, – сказала она официанту.

– Да, госпожа, – прошелестел он и растворился в пространстве ничуть не хуже Дзинтона, разве что без эффектного вихрящегося облака.

Карина перелистала внушительную папку меню. Обложку для него выполнили из полированного дерева. Она весила столько, что девушка с заметным напряжением удерживала меню на весу. Подавив искушение поддержать его манипуляторами, она принялась просматривать листы, обращая внимание не столько на названия и ингредиенты, сколько на ценники. От цифр рябило в глазах. Похоже, что ничего съестного дешевле двух сотен за порцию здесь не держали принципиально, даже если речь шла об обычных салатах с креветками и моллюсками, кальмарах и прочей морской живности. После мучительных раздумий она выбрала пуаровый сок (невероятные восемьдесят маеров за стакан в четверть литра!) и свиной бифштекс с жареным картофелем, лишь немного выбившийся за двести пятьдесят. Ей хватит. В уличной кафешке на эти деньги можно перекусить три раза, но ладно уж. Не сидеть же возле мэра, как сироте, со стаканом воды! И куда он вообще запропастился?

Она оглянулась по сторонам в поисках официанта, но тот не появлялся. Придется ждать. Что за места эти фешенебельные рестораны! Мало того, что кучу денег выбрасываешь, еще и ждать заказа по часу приходится… Она тщательно изучила окружение (пальмы и фароновые кусты в кадках искусно расставили так, чтобы скрывать столики друг от друга) и зевнула. Возбуждение постепенно спадало. В конце концов, подумаешь, мэр! Не Президент же и не Глашатай Ассамблеи!

Возле двери возникло шевеление. В ресторан быстро вошел невысокий полный мужчина лет пятидесяти, сопровождаемый ослепительной красоты женщиной в роскошном платье – белом, с меховой опушкой, ненавязчиво посверкивающем искорками бриллиантов. Вокруг вошедших сразу же начал виться метрдотель, с преувеличенным уважением отбивая поклоны. Пара уверенно направилась к столику, за которым сидела Карина.

– Господин мэр! – девушка поднялась было со стула, но мужчина только махнул рукой, усаживаясь.

– Сиди, госпожа, сиди. Дорогая, позволь тебя познакомить, – обратился он к спутнице, – это героическая барышня Карина Мураций, в одиночку предотвратившая ограбление банка и спасшая жизни двоим полицейским. Особые способности первой категории и потрясающая скромность – подумать только, она отказалась от публичной церемонии награждения! Госпожа Карина, это Сатта, моя жена, прошу любить и жаловать. Ну, а меня ты знаешь, смею надеяться, ведь я имею некоторую известность в определенных кругах! – он рассмеялся дробным мелким смехом.

– Рада познакомиться, господин мэр, госпожа Сатта! – быстро произнесла Карина. – Прошу благосклонности.

– Пожалована, девочка моя, разумеется, пожалована! – широко ухмыльнулся мэр. Он принял меню из рук набежавшего официанта и принялся изучать его.

– Рада познакомиться, госпожа Карина, – певуче произнесла его жена, опускаясь на стул величественно, словно на трон. У нее оказался глубокий голос, с мягким южным акцентом, похожим на выговор самой Карины. – Тарай, дорогой, ты меня обманываешь. Госпожа Карина, прости мое глупое любопытство, но ты действительно обладаешь такими выдающимися способностями?

– Обладаю, – буркнула Карина, упираясь взглядом в стол. Ну разумеется, следовало предполагать, что она здесь не как гостья, а как диковинный экспонат.

– Восхитительно, госпожа Карина. Признаться, я еще ни разу в жизни не встречала людей с первой категорией особых способностей.

– Вообще-то нас называют девиантами, – снова буркнула девушка. – Так короче.

– Слово "девиант" происходит от старотролличьего корня "дэвуи", что означает "искаженный", "уродливый", – спокойно возразила жена мэра. – У этого слова нехороший оттенок, госпожа, так что я не люблю его употреблять. А уж политикам вроде моего мужа оно вообще заказано.

Карина подняла на нее удивленный взгляд. Женщина смотрела на нее со спокойной и почти извиняющейся полуулыбкой. А ведь она не так проста, мелькнуло в голове у девушки. Только сейчас она заметила, что в глубине карих глаз госпожи Сатты светятся огоньки озорного ума.

– Прошу прощения, – вздохнула девушка. – Я как-то привыкла…

– Беда нашего общества в том, что оно слишком быстро привыкает к плохому, – мэр оторвался от изучения меню и взглянул на жену. – Сати, по-моему, здесь ничего не изменилось с последнего раза. Заказываем, как обычно?

– Ты же знаешь, Тари, что я берегу фигуру, – развела руками та. – И потом, если журналисты пронюхают, что твоя жена объедает городской бюджет, тебя, пожалуй, не переизберут на следующий срок. Ты полагаешь, мы проживем на мое жалование?

– А сколько сейчас платят профессору? – осведомился мэр. – Уже выше прожиточного минимума?

– Слегка выше, – рассмеялась женщина. – От голода не помрешь, но и шиковать не удается. Я профессор экономического факультета, – пояснила она Карина. – Извини нас, жалование преподавателей для меня больная тема. Я, кажется, ректору всю плешь проела, требуя прибавки хотя бы профессуре.

Пораженная Карина смотрела на нее во все глаза. Эта красавица – профессор университета? Да ей на вид не дашь больше тридцати! Впрочем, и Саматта в свои почти сорок выглядит только на тридцать с небольшим. Ну и ну… А она-то ожидала увидеть пухнущую от безделья и светских раутов высокомерную бабу!

– Между прочим, Сати, я ее пригласил, не ты! – весело заявил мэр, откладывая меню. – Так что сегодня у меня на нее монополия. Потом можешь пригласить ее на обед в университетскую столовую и рассуждать там о правах преподавателей хоть весь день. А здесь и сейчас мы будем говорить о госпоже Карине. Любезный, – он повернулся к терпеливо ожидающему официанту, – мне гуляш по-гулански, салат хашари и императорский десерт. Для моей жены – салат хашари и, э-э-э…

– Карпа, запеченного с пряными водорослями, – пришла ему на помощь Сатта. – И хватит, пожалуй. Госпожа Карина, ты уже заказала?

– Да, – быстро кивнула та. – Я заказала бифштекс.

– Нет, так дело не пойдет! – замахал руками мэр. – Госпожа Карина, наш обед полностью оплачивает город. Прошу тебя, не вздумай стесняться. Иначе журналисты обвинят меня уже в том, что я экономлю на наших героях. Любезный, – он снова повернулся к официанту, – сверх того рыбную нарезку, мясную нарезку, фруктовую корзину, мясо тати в темном соусе… – Он протараторил еще несколько ничего не говорящих Карине названий. – Госпожа, что ты будешь пить? Здесь очень неплохой выбор вин.

– Я не пью! – слегка ошарашенная его напором, затрясла головой Карина. – Спасибо, господин мэр, я лучше сок…

– Ну, тогда и мы обойдемся, – пришла ей на помощь Сатта. – Дорогой, тебе вообще пить не стоит. У тебя ведь, кажется, сегодня еще одна встреча?

– Да-да-да, – сокрушенно затряс головой мэр. – Еще одна встреча. Госпожа Карина, если ты уверена насчет вина, по крайней мере, не стесняйся насчет всего остального. Пока все, – бросил он официанту, и тот, поклонившись, исчез в неизвестном направлении.

Следующие полчаса Карина рассказывала мэру с женой о своих приключениях. Она надеялась по-быстрому отделаться краткой версией, опустив большую часть деталей, но неожиданно обнаружила, что по части въедливости мэр мало чем уступает даже майору Тришши. Мэр постоянно сверкал широкой профессиональной улыбкой, вставлял замечания на абсолютно посторонние темы, рассказывал анекдоты, перешучивался с женой, и девушка постепенно расслабилась. Она рассказала не только про стычку в банке и похищение, но и про учебу в университете, про намерение стать хирургом, потом про Яну (не упомянув, что та тоже девиант), Палека, Цукку и Саматту. От вопросов про приемного отца она благоразумно уходила, выдав официальную версию о том, что тот рантье, живущий на проценты с выгодно помещенного капитала. Мэр неспешно покивал:

– Да-да, конечно.

При этом в его глазах мелькнуло хитрое выражение. Он явно не поверил, но настаивать не стал.

По ходу дела Карина потихоньку и почти незаметно для себя самой уминала мясную и рыбную нарезку, содержимое которых не опознала, но весьма оценила. Когда ей, наконец, принесли бифштекс с картошкой, есть ей уже не хотелось. Из чувства долга она жевала его кусочки, и тут начали прибывать остальные блюда, пахнущие так умопомрачительно, что голод проснулся в ней с новой силой. Поколебавшись, она пододвинула к себе одну из новых тарелок – мэр улыбнулся ей поощрительной улыбкой – и отрезала кусочек чего-то в чем-то, обжаренного в сухарях снаружи, восхитительно сочного внутри, а сверху политого чуть островатым соусом и присыпанного неизвестной ей зеленью. От вкуса этого чего-то ее рот мгновенно наполнился слюной, и она, плюнув на условности и забыв про свой бифштекс, принялась орудовать ножом и вилкой.

Пока она ела, мэр разглагольствовал о всем подряд, но больше всего – о политике. Похоже, следующей весной намечались очередные выборы, и он с юмором, когда с саркастичным, когда с горьким, описывал вероятных претендентов на высокий пост, исключая, разумеется, себя. Карина вежливо кивала, улыбалась в положенных местах, но в основном уделяла внимание еде: все равно она никогда не слышала ни о ком из претендентов, так что пропускала их характеристики мимо ушей. В голове начали мелькать посторонние мысли, и потому она чуть не подавилась, когда поняла, что речь идет о ней самой.

– Но я же не могу выступать перед людьми! – с трудом выдавила она, проглотив застрявший в горле кусок.

– Да-да-да, – покивал мэр. – Теодар говорил мне о твоем яростном нежелании показываться на публике. Но здесь, госпожа Карина, ты явно не права. Он рассказал мне о твоей лекции, которая, без преувеличения, произвела фурор в окружном управлении. Ты умеешь прекрасно держаться перед аудиторией, когда необходимо. Да, я понимаю, что известность с непривычки пугает. Но подумай сама – это нужно не только тебе, но и всему обществу! В наше время, когда апатия простых людей выходит за все мыслимые границы, когда люди разуверились, что власти способны справиться с волной преступности и экономическими трудностями, нам жизненно необходимы истории с хорошим концом. Ты, госпожа Карина, не побоялась в одиночку выступить против троих бандитов, а после того спасла жизнь двоим полицейским. Ты хладнокровно вела себя, когда тебя похитили, и смогла самостоятельно справиться с похитителями. И, что самое важное, ты совершила подвиг при помощи особых способностей, которые многие до сих пор полагают проклятием богов. Твой пример способен дать надежду людям, которые…

– Нет, господин Тарай, – перебила его девушка. – Спасибо, но нет. Мой пример способен лишь принести мне неприятности. Дешевая популярность никогда не доводит до добра. Возможно, когда-то я стану хорошим врачом, и вот тогда…

– Карина, Карина, Карина! – вздохнул мэр. – Девочка моя, ты просто не понимаешь, от чего отказываешься. Ты станешь популярной, перед тобой откроются все дороги в мире. Ты станешь символом надежды, тебе больше не придется возиться в грязи и крови своей больницы, ты сможешь заняться настоящим делом…

– Например, передавать подряды на вывоз городского мусора правильным людям?

И Карина, и мэр с женой вздрогнули от этого насмешливого голоса, хотя и по разным причинам. Пока мэр медленно наливался краской и хватал воздух, пытаясь прийти в себя от негодования, девушка вскочила из-за стола и повисла на шее невысокой черноволосой женщины в сером деловом костюме.

– Тетя Хи! – воскликнула Карина. – Ой, тетя Хи! Как я рада тебя видеть! Откуда ты?

– Я тоже рада тебя видеть, малышка, – улыбнулась та, похлопывая ее по спине. – Я здесь проездом, по делам. Мне сказали, что у тебя сегодня ужин с самым настоящим мэром, и я решила, что стоит поглазеть на тебя в высокой компании. Тем более, что по странному совпадению у нас с тем же самым мэром на сегодня тоже назначена встреча, а я зверски голодна после перелета. Господин Тарай, госпожа Сатта, добрый вечер. Кара, если ты хочешь меня задушить, лучше используй эффектор – по крайней мере, я не буду мучиться.

– Ой, прости, – смутилась девушка, отпуская ее. – Просто я по тебе так соскучилась… Я по всем соскучилась!

– Д-добрый вечер, госпожа Эхира. Вы знакомы? – просипел мэр, багровый, словно помидор. Его жена с недоумением переводила взгляд с Карины на Эхиру.

– Разумеется, господин мэр, – очаровательно улыбнулась ему Эхира. – Я, если так можно выразиться, давний друг семьи Мураций.

– Тетя Эхира у нас дома подолгу живет, когда приезжает в Масарию, – объяснила Карина, снова пристраиваясь на свой стул. На душе у нее стало легко и радостно. Сколько она не видела Эхиру? Полгода? Двенадцать периодов? Ну да, в последний раз она появлялась в Масарии в начале весны. Как здорово, что они встретились здесь! – Господин мэр, а можно она с нами пообедает? Я все равно больше не могу, я уже наелась…

– Прошу, присаживайся, госпожа Эхира, – пробормотал мэр. Краска потихоньку сходила, но выражение его лица стало кислым, словно молоко месячной давности. – Думаю, городской бюджет выдержит дополнительные расходы.

– Я тоже так полагаю, – согласилась женщина, изящным движением усаживаясь за стол. – Кстати, рада представить всем присутствующим господина Вая Краамса, сотрудника оканакского телеканала "Трибуна". Прошу проявить благосклонность.

Только сейчас Карина обратила внимание на худощавого мужчину лет сорока, стоящего чуть поодаль. Он показался ей чем-то смутно знакомым, но чем, она не вспомнила. Мужчина стоял, заложив большие пальцы за ремень брюк. Он носил заношенный вязаный свитер, хотя и не слишком презентабельный, но удивительным образом ему идущий. На его лице держалась едва заметная ироническая полуулыбка, а глаза цепко вглядывались в лица присутствующих, словно он пытался запечатлеть их в своей памяти на всю жизнь. Странным образом он напомнил Карине Палека – те же озорные искры в глазах, та же явно заметная готовность в любой момент отмочить хохму или ляпнуть гадость…

Услышав свое имя, мужчина сдержанно кивнул.

– Благосклонность пожалована… – скривился мэр. – Э-э-э… госпожа Эхира, это журналист, о котором ты упоминала?

– Определенно тот самый, – усмехнулась Эхира. – Господин Вай, ты бы тоже присаживался. Думаю, город не обеднеет и из-за тебя.

– Вне всякого сомнения, – хмыкнул мужчина, садясь на последний свободный стул. – Помнится, когда два года назад городская ассамблея в Оканаке занималась исследованием затрат местного мэра на званые ужины и тому подобные мероприятия, она насчитала что-то около пятнадцати миллионов за один только сорок седьмой год. Вряд ли та тысяча маеров, которую господин мэр потратит на меня в счет нашего будущего сотрудничества, разорит Крестоцин.

Пока он говорил, он внимательно изучал Карину, не отрывая взгляда от ее лица, и когда наконец отвел взгляд и посмотрел на мэра, девушка вдохнула с явным облегчением. Какой-то странный он тип!

– Итак, господин Тарай, – Эхира приняла у официанта столовый прибор и, не смущаясь, придвинула к себе одну из тарелок, – я как-то пропустила начало вашего разговора. Правильно ли я понимаю, что ты официально предлагаешь Карине должность в своем предвыборном штабе?

– Ну… можно сказать и так, – мэр уже почти оправился от потрясения и говорил почти нормально. – При условии, конечно, что она согласится…

– Вот как? – Эхира приподняла бровь, аристократично отправляя в рот вилкой крошечный кусочек рыбы. – И что же за должность? С какой оплатой? С какими обязательствами с твоей стороны на до и после выборов?

– Ну… э-э-э… – Мэр снова начал багроветь.

– Понятно, – кивнула женщина. – Никаких обязательств и никакой оплаты. Просто использовать в качестве… как ты сказал? Символа?

– Эти вопросы мы можем обсудить после ее согласия! – буркнул мэр. Он схватил со стола бокал с лимонной водой и одним глотком осушил половину. – Я бы, госпожа Эхира, предпочел обсуждать с ней такие вещи с глазу на глаз.

– Возможно. Карина, а что ты думаешь о перспективе заделаться публичным политиком? – во взгляде Эхиры играли смешинки. – Действительно, никакой крови, никакой учебы, никаких пациентов. Знай себе выступай на предвыборных митингах и общайся с журналистами. Ну, еще иногда пару фокусов покажешь – взглядом стакан поднимешь или стальной лист продырявишь. А?

Девушка невольно фыркнула.

– Нет, тетя Эхира, – серьезно сказала она. – Господин мэр, нижайше прошу меня извинить. Я не стану выступать на собраниях, и в твоем штабе тоже работать не смогу. Я крайне признательна тебе за высокое предложение, но принять его не в состоянии. Через две недели, перед зимниками, я уезжаю домой, и в Крестоцин вернусь разве что следующей зимой – если вообще вернусь.

– Жаль слышать, – мэр словно потускнел и сдулся. Его широкая улыбка поблекла. – Ну что же, если таково твое окончательное решение, давайте поговорим о чем-нибудь более интересном. Да, кстати, я совсем забыл…

Он извлек из внутреннего кармана пиджака плоскую коробочку, обтянутую черным бархатом, и снял крышку. На бархатной же подкладке блеснул золотой кружок.

– Вот твоя медаль, Карина, – сообщил он. – Конечно, я бы предпочел вручить ее в куда более торжественной обстановке, но раз уж ты так отказываешься…

Он закрыл коробочку и протянул ее девушке.

– Спасибо, господин мэр, – поблагодарила та, принимая награду и вздрагивая от заинтересованного взгляда, который бросил на награду журналист. – Я чрезвычайно признательна за оказанную высокую честь.

Дальнейший разговор не сложился. За столом наступила напряженная тишина. Госпожа Сатта попыталась разрядить ее, рассказав несколько смешных историй из жизни университета, но даже эти анекдоты не вернули мэру прежнюю жизнерадостность. Он бросал угрюмые взгляды на безмятежно жующих Эхиру и Вая, которые, увлеченные едой, казалось, перестали обращать на него всякое внимание.

– Замечательный ресторан, – наконец сказала Эхира, вытирая губы салфеткой. – Местная кухня определенно заслуживает высшей похвалы. Благодарю за угощение, господин Тарай. Полагаю, теперь мы можем отправиться в мэрию, чтобы провести небольшое совещание, о котором уговаривались на днях. Я надеюсь, твои помощники не в обиде на меня за то, что встречу приходится устраивать в выходной.

Мэр одарил ее кислым взглядом и поднялся.

– Дорогая, – обратился он к жене, – я в мэрию. Вернусь поздно.

– Хорошо, Тари, – согласилась та. – Не задерживайся сильно.

– Всего хорошего, госпожа Карина, – мэр кивнул девушке, и на мгновение на его лице вновь мелькнула ослепительная профессиональная улыбка. – Если ты вдруг надумаешь принять мое предложение, попроси господина Теодара связаться со мной.

– Или позвони мне, – подмигнула ей Эхира. – Или папе. И мы вместе подумаем, какое именно предложение тебе стоит принять и во что это обойдется господину мэру. Я вечером к тебе забегу, так что не прощаюсь.

– Машина доставит тебя до дому, госпожа Карина, – лицо мэра опять стало кислым. – Сати, я вызову тебе такси.

– Не стоит, дорогой, – покачала головой та. – Я сама справлюсь.

– Как скажешь, – мэр пожал плечами и зашагал к выходу. Эхира с Ваем кивнули его жене и двинулись следом. Сатта проводила их взглядом и рассеянно подцепила вилкой ломтик рыбы.

– Госпожа Карина, так эта женщина и в самом деле друг твоей семьи? – непонятным тоном спросила она. – Да… у твоего отца очень и очень неплохие политические связи. С такими связями тебе и в самом деле наплевать на дешевую популярность…

Она отложила вилку и промокнула рот салфеткой.

– Не обижайся на Тарая, – попросила она. – Он неплохой человек, хотя и нудноватый. К несчастью, с тех пор, как он пошел в политику, – добавила она с горечью, – он сильно изменился. А ведь был таким многообещающим экономистом… Ты не любишь публичность, Карина, и правильно делаешь. Нечего тебе в политике делать. Когда перестаешь видеть в людях людей, а начинаешь думать о них лишь как о фигурах и пешках в большой игре, ни к чему хорошему это не ведет.

– Я не обижаюсь, госпожа Сатта, – покачала головой Карина. – Все нормально. Я с большим удовольствием познакомилась с господином мэром, правда! И с тобой тоже. И кормят здесь и в самом деле очень вкусно.

– Еда хорошая, что есть, то есть, – улыбнулась ей жена мэра, поднимаясь. – Все оплачивает мэрия, о счете не беспокойся, так что если хочешь, заказывай еще. Можешь попросить, чтобы тебе положили с собой. Не стесняйся, здесь многие так поступают, даже вполне себе богатые личности. И я бы с собой завернула, но я сейчас не в том положении. Я пойду. Вот… – Она покопалась в сумочке и протянула Карине визитную карточку. – Здесь записан код моего пелефона, так что звони, если что.

– Спасибо, госпожа Сатта, – кивнула девушка, принимая карточку. Жена мэра поклонилась ей и пошла к выходу. Карина задумчиво посмотрела ей вслед. Все же она неплохая тетка. Да и мэр тоже ничего себе, забавный дядька, хоть и политик. А что он ее хотел использовать, так не силой же заставлял.

Но зачем все-таки с ним встречается тетя Хи? И откуда взялся журналист? Можно вечером у нее поспрашивать, но если она не захочет отвечать, то все бесполезно. Ну и пусть. Главное, что она снова увидела в чужом городе знакомое лицо.

Вот только как они будут ночевать вдвоем у нее в квартире? Там ведь только одна кровать. В отель она Эхиру точно не отпустит. Интересно, а как отнесется шофер длинной машины к идее заехать в магазин, где продают постельное белье и матрасы?