— Но почему гости именно сейчас? — грустно спросила Оксана. — Посмотри, какая я уродина стала. Даже одеться толком не во что, не говоря уж про гостей.
Она присела на лестничную ступеньку, подперла кулачком подбородок и жалобно взглянула на Олега. Тот, голый по пояс, мужественно примеривался к ведру с по-осеннему холодной водой и в ответ лишь хмыкнул.
— Ты еще от шока не отошла толком, — ответил он. — Тебе бы, по-хорошему, лежать нужно в постели, а не гостей принимать. Да и не гости они, так, деловое свидание. Мы даже к нам подниматься не станем, здесь, во дворе пристроимся. Так что сейчас тебе стоит забраться в постельку и подрыхнуть еще пару часиков. Завтра вот свожу тебя к Болотову в клинику, посмотрит он тебя, капли пропишет. Заодно и меня проверит. Знаешь, он все еще сомневается в моей нормальности. Хотя после твоего появления, похоже, начал подозревать, что происходящее — какой-то странный розыгрыш со стороны Зубатова. По крайней мере, я так понял по некоторым его словечкам, когда он тебя осматривал.
— Болотов — он кто? Смешной дядька-врач в круглых очочках и с козлиной бородкой? — она подставила лицо под холодные лучи утреннего солнца и зажмурилась.
— А ты откуда знаешь? — удивился Олег. Собравшись с духом, он плеснул на себя пригоршней воды из ведра и зашипел от холода. — Ты же… ф-ф-ф, холодно-то как!.. в отключке валялась. Или нет?
— Ну, что-то сквозь туман прорезалось, — вздохнула Оксана. — А кто такой Зубатов?
— О, выдающаяся личность, — Олег поднял палец к небу, продолжая растираться другой рукой. — На полном серьезе — выдающаяся. Я с ним не так долго дело имею, но харизма у мужика потрясающая. И подчиненные уважают, и враги, судя по газетным заметкам, тоже. Уважают и побаиваются. Он здесь вроде моего Китайца… тьфу ты, Михаила Ци Люя, в виду имею. Начальник оперативного отдела Канцелярии, только на городском уровне. Директор Московского охранного отделения, в просторечии — Охранки. Политический сыск, слежка и все такое. Я еще не до конца понял, в каких отношениях он находится с жандармерией, которая что-то вроде нашего Управления Общественных Дел, но, кажется, жандармы к нему очень даже прислушиваются.
— А нас эти… жандармы к ногтю не возьмут? — Оксана напряглась. — Ну, я имею в виду, появились неизвестно откуда, без документов, без денег, чушь какую-то несем…
— Расслабься, — Олег снова плеснул на себя холодной водой и принялся яростно растираться ладошками. — Ой, мама… Похоже, не вовремя я решал закаляться начинать! Здесь с документами куда проще, чем у нас. Паспорта обычно выписывают, только чтобы за границу выезжать, да и то не всегда. Крестьянам староста иногда выписывает бумагу, когда они из деревни в город едут, но большинство людей и не знает даже, что за зверь такой — паспорт. Впрочем, нас Зубатов прикрывает, так что у нас в любом случае проблем не намечается. Где это клятое полотенце?!
— Прикрывает? — Оксана опять сгорбилась и подперла подбородок кулаком. — Интересно, зачем ему? Опять какая-нибудь подлянка выйдет. Кнопарь — он и в Сахаре кнопарь. Решит, что мы шпионы засланные, и засунет в тюрягу.
— Не должен… Ой, да что же так холодно-то? Ну почему у них еще горячий водопровод не изобрели, а? Деревня, блин, а не вторая столица!.. Здесь вообще какой-то инфантильный мирок. Жизнь, похоже, еще не била по голове. Политических под честное слово выпускают, едва ли не самое страшное наказание — ссылка в провинцию. Чтобы в трудовую колонию попасть, на каторгу по-местному, нужно душегубство совершить — пристрелить там кого или бомбу бросить. Про секретность едва слышали, архивы дел — вон, зайди во флигель Охранки да руку протяни, никто и не подумает остановить. Я сколько копался, и никто и бровью не повел: зашел незнакомый мужик, значит, так надо. Есть, правда, еще и закрытая часть архива, там строже, но и открытой вполне хватает, чтобы сделать выводы.
Он снова плеснул на себя холодной водой, зарычал и принялся поспешно растираться полотенцем.
— Борцы за свободу в чиновников бомбы бросают, ни в чем не повинных людей, рядом оказавшихся, в клочья рвут, но повесить их — боже упаси, как здесь говорят. Сразу вся прогрессивная общественность на дыбы встает. Вон, рассказывали мне: в Санкт-Петербурге — столица местная — лет двадцать назад какая-то девица в градоначальника стреляла. А он как у нас Наместник Нарпреда, только не Нарпреда, а императорский. Обиделась, что ее дружка розгами за что-то выпороли. Убить не убила, но пыталась честно, ранила сильно. Думаешь, посадили? Ха! Как бы не так! Выпустили — у нее, видите ли, оправдательный мотив имеется: благородное возмущение. Гуляй, милая, стреляй в кого хочешь и дальше. Детский сад, штаны на лямках, честное слово!
Он закончил растираться и торопливо набросил на себя халат.
— Так что не волнуйся — никто нас к ногтю брать не намерен. Отойдешь маленько от шока, начнем думать, к какому делу тебя пристроить. Или, — он подмигнул, — не хочешь к делу?
— Я спать хочу, — пожаловалась девушка. — И голова болит.
— Вот и славно, — одобрил Олег. — Сейчас компания химиков припрется, мы во дворе посидим, а ты в дальней комнате ложись и спи. Тебе полезно. Сказать хозяйке, чтобы принесла что-нибудь?
— Не надо, — Оксана сонно прикрыла глаза. — Сама скажу, если что.
— Как знаешь. Может, по лестнице помочь подняться?
— Ну уж спасибо! — девушка метнула в него неожиданно огненный взгляд. — Неужто я, господин Народный Председатель, полной инвалидкой выгляжу?
— Инвалидкой — не инвалидкой, а рожица после вчерашней поездки по городу у тебя квелая, милая моя, — Олег насмешливо прищурился. — Ну ладно. Твои похороны, если что. Ох, зря я тебя с собой всюду таскаю…
Скрипнули ворота, и во дворе появилась небольшая группа гостей. Первым шел Вагранов. За ним гуськом следовали еще трое. Олег помахал им.
— Доброе утро, господа, — жизнерадостно приветствовал он гостей. — Рад видеть вас. Вы, правда, немного рановато, я не успел переодеться.
— Ничего страшного, — кивнул ему доцент, приподнимая смешную круглую шляпу-котелок. Прочие последовали его примеру. — Мы подождем, пока вы приведете себя в порядок. Признаться, ваши идеи настолько заинтересовали моих товарищей, что они примчались ко мне ни свет ни заря. С трудом удержал их от того, чтобы явиться к вам на рассвете. Знакомьтесь. Бисеров Константин Евгеньевич, преподаватель физики Императорского высшего технического училища. Грузиков Алексей Болеславович, преподаватель механики Московского промышленного училища. Бархатов Кирилл Геннадьевич, ассистент Московского промышленного училища…
— И исключенный за политические взгляды студент медицинского факультета Казанского университета, — перебил его юноша лет двадцати с жидкими усиками на верхней губе и вызывающим взглядом.
— Случается… — Олег неопределенно шевельнул бровями. — Приятно познакомиться, судари мои. Кислицын Олег Захарович, инспектор городской управы. Это — Оксана Александровна, моя сводная сестра. — Оксана попыталась встать, и он поспешил подхватить ее под локоть. Та, уцепившись за его плечо неожиданно сильными пальцами, бледно улыбнулась гостям. Олег заметил, что во взгляде Вагранова неожиданно появилось удивление. Ах, да — я же сказал ему, что инопланетянин. И кто меня за язык тянул? — Она недавно перенесла тяжелую болезнь и еще не оправилась до конца.
— Очень приятно познакомиться, мадемуазель, — поспешно сказал отставной студент, окидывая девушку заинтересованным взглядом, и Олег ощутил внезапную вспышку ревности к молокососу. — Надеюсь, что вскоре ваше болезненное состояние пройдет, и мы будем иметь честь лицезреть вас на наших встречах.
— Обязательно будете, — усмехнулся Олег. Ревность прошла так же внезапно, как и возникла, и он даже удивился себе: что же он как мальчишка… — Пока же вы можете совместить приятное с полезным и помочь Оксане Александровне подняться по лестнице в ее комнату.
— С превеликим удовольствием, — согласился Бархатов, и прочие мужчины обменялись понимающими ухмылками. Он подошел к крыльцу и предложил девушке свернутую кренделем руку.
Оксана громко фыркнула, но от помощи наглого юнца не отказалась. Более того, когда они скрывались в дверях, Олег успел заметить на ее лице благосклонную улыбку.
— Наш пострел везде поспел, — прокомментировал Бисеров. — Ни одной юбки не пропускает, а?
— Дело молодое, — улыбнулся Вагранов. — Ну что же, Олег Захарович, где станем общаться?
— Есть два варианта, — задумчиво поскреб подбородок Олег. — Или у меня наверху, или прямо здесь, во дворе. Лучше здесь. Вон, под кленом столик вкопан. Его вообще-то под питье чая задумывали, но и на бумажках почеркаться тоже можно. Какие есть мнения?
— Что ж, можно и за столиком, — задумчиво пробасил Грузиков. — Погода не по-осеннему погожая, грех такую упускать, в доме прятаться. Вот зарядят дожди да снег — тогда под крышей насидимся. Я за столик!
— Столик так столик, — пожал плечами Вагранов. — Заодно и чайку можно приказать.
— Сделаем, — кивнул Олег. — Только, господа, я все же переоденусь. Как-то зябко в халате, да еще и после ополаскивания.
Наверху он мягко, но решительно выставил из своих комнат отставного студента Бархатова, что-то куртуазным шепотом втиравшего Оксане, и проследил, что девушка отправилась в постель. Затем Олег быстро переоделся — он уже научился довольно ловко управляться с дурацкими жилетами, запонками и подтяжками — прихватил несколько листов дрянной писчей бумаги и карандаш и через две ступеньки сбежал вниз. Пришлая компания расположилась за столиком, рядом на старом пне хозяйская жена раздувала сапогом самовар.
После того, как он быстро повторил то, что уже рассказывал Вагранову, гости набросились на него с вопросами. Уже через пять минут у него сформировалось стойкое дежавю — казалось, что он вновь оказался в родном университете на экзамене у строгой комиссии. Хорошо хоть двоек тут не ставят, — невесело подумалось ему. Впрочем, вытащили из него на удивление много. Олег и не подозревал, что зазубренные в далеком десятом классе сведения о добыче и перегонке нефти, о пластических массах и тому подобной малозначащей ерунде до сих пор сидят где-то глубоко в памяти.
— Да как же можно проводить синтез в смеси этилена и кислорода, да еще под давлением в сотни атмосфер, да еще и при нагреве! — горячился Грузиков. — Ну сами подумайте, господа, ведь взорвется же так, что и места мокрого не останется! И вообще — как вы намереваетесь получить нужные сотни атмосфер, скажите на милость? Где в Москве, да и вообще в мире, вы найдете подобные аппараты?
— Чтобы взорвалось, нужно открытое пламя, — возразил ему Вагранов. — А емкости все равно нужно делать герметичными. И с давлением можно что-то придумать. Вон, фон Пехманн же получил свой полиметилен безо всякого давления, только нагреванием.
— Ну хорошо, а где мы возьмем триоксид хрома в качестве катализатора? — встрял Бисеров. — Господа, вы хотя бы представляете себе цепочку, необходимую для получения просто чистого хрома из хромистого железняка? Процесс включает шесть стадий, в том числе сплавление его с кальцинированной содой и восстановление алюминием — а алюминий стоит на вес золота!
— Неправда ваша! — возразил уже Бархатов. — Можно просто нагреть хромистый железняк с коксом и получить смесь железа и чистого хрома. Наверняка их можно как-то разделить безо всякого алюминия. Мне-то тут другое непонятно: каким образом можно получить триоксид хрома? Ведь тут требуется валентность шесть, а у хрома она, как известно, три!
— Валентность как раз не проблема, — веско вставил Вагранов. — Известны случаи, когда разные элементы в разных ситуациях проявляют разную валентность. Тот же азот в оксидах…
Тут разговор ушел в такие дебри, что Олег окончательно перестал что-либо понимать. Временами кто-то из спорщиков порывался что-нибудь у него спросить, но, наткнувшись на оловянный взгляд и беспомощное пожимание плечами, только махал рукой и вновь принимался спорить с товарищами, изредка прихлебывая чай из граненого хозяйского стакана.
Примерно час спустя, когда Олег уже начал откровенно зевать, а кипа бумажных листов, исчерканных и смятых, грозила разлететься по всему двору от малейшего дуновения ветра, спорщики, наконец, иссякли.
— Да уж, господин Кислицын, — отдуваясь, заявил Бисеров. — Ну и подбросили вы нам идейку. Очень интересную идейку, надо сказать. Теперь, по крайней мере, понятно, что за вещество обнаружили фон Пехманн со товарищи. Однако, должен заметить, мы всего лишь забавляемся игрой ума. Для проведения опытов необходимо оборудование и материалы, которых у нас нет. Или деньги на их приобретение, которых, увы, тоже нет.
— Порешаем вопрос в свое время, — рассеянно пробормотал Олег. Последние полчаса он как раз прикидывал, к кому из заводчиков можно обратиться на предмет экспериментальной площадки. Выходило, что его скудных знаний, собираемых по крупицам из газет и обмолвок соседей по Охранному отделению, явно не хватало. Опять придется обратиться за советом к Гакенталю или же к Зубатову. Ох, лопнет у кого-нибудь из них терпение… — Предоставьте список необходимого оборудования, а также примерную смету. Подумаем, что можно сделать.
— Ого, — уважительно присвистнул Бархатов. — Вот так деловитость! Все бы чиновники так себя вели, глядишь, и не пришлось бы… — Он осекся. Вагранов метнул на бывшего студента странный взгляд, но промолчал.
— И все же, Олег Захарович, — с жестким прищуром спросил Грузиков, — откуда у вас такие знания? Оборванные, беспорядочные, бессистемные, но весьма богатые, особенно с учетом того, что вы в данной области явный дилетант? Я не хочу вас оскорбить, мы все, здесь собравшиеся, более-менее любители, но ведь вы в иных областях знаете меньше, чем гимназист-пятиклассник! Евгений Ильич делал загадочное лицо, уверяя, что все само собой разъяснится, но ведь не разъясняется никак. Не хочу показаться навязчивым, но, возможно, люди, от которых вы все узнали, могли бы рассказать куда больше, чем вы.
— Могли бы, — согласился Олег. Ага, значит, Вагранов про марсианскую версию не упомянул. Молодец, мужик, имеет понятие, как лишнего не болтать. — Более чем вероятно, что могли бы. Беда в том, что связаться с ними сейчас никак не удастся. Господа, я вас очень прошу — не надо задавать вопросов на сей счет. История долгая, вполне себе невероятная, так что для нее сейчас не время и не место. Как-нибудь потом, когда мы с вами познакомимся и сработаемся получше, я ее расскажу. Сейчас же… не стоит.
— Воля ваша, — кивнул преподаватель промышленного училища. — Воля ваша. Ну, так что же? Каковы дальнейшие наши планы?
— Ваши планы, — поправил его Олег. — Боюсь, по технической части я вам ничем больше помочь не могу. И так рассказал в два раза больше, чем помнил, — он усмехнулся. — Все, что могу сейчас сделать — посодействовать по организационной части. В течение… ну, скажем, недели жду от вас список оборудования и материалов, а также смету по начальному этапу экспериментов. Особо не увлекайтесь: придется убеждать фабрикантов в целесообразности предприятия, и большие суммы их просто отпугнут. Потом, когда дело дойдет до внедрения и экономический эффект станет более очевиден, с деньгами станет полегче. Но до того еще дожить надо.
— Может, сразу организовать товарищество на паях? — пробормотал Бисеров.
— Вам виднее, — усмехнулся Олег. — Для меня товарищества — темный лес. Пока же, господа, разрешите откланяться. Воскресенье все же, нужно и отдыхать иногда.
Компания поспешно поднялась из-за стола и раскланялась с Олегом. Вагранов сгреб со стола бумажки, свернул в трубку и сунул за пазуху.
— Тогда честь имеем, Олег Захарович, — кивнул он. — До встречи.
— До встречи, — подхватил Бархатов. — Вы, Олег Захарович, если что, заходите ко мне в гости. Я тут недалеко живу, в Староконюшенном, двадцать четыре. Перекресток с Сивцевым Вражком, не пропу стите.
— Самому заходить, — ехидно прищурился Олег, — или с сестрицей?
— Э-э-э… ну, сестрицу вашу, конечно, я бы с удовольствием в гостях принял, — бывший студент заметно покраснел и замялся. — А ничего, если я к ней… к вам в гости еще когда-то заскочу?
— Посмотрим на ваше поведение, месье Бархатов, — Олег ухмыльнулся. — Но что-то мне подсказывает, что Оксана не против вас видеть.
Когда гости, откланявшись, вышли со двора, Олег подпер голову руками и задумался. Похоже, затея с полиэтиленом оказалась куда более сложной, чем казалось поначалу. Откуда ж ему знать, что и технология получения триоксида хрома, и установки высокого давления здесь еще не изобретены? Ну что же, принесут смету, а там посмотрим. В конце концов, нужно же вспоминать навыки снабженца-доставалы?