Внезапное оживление политической жизни в Четырех Княжествах предвидели очень немногие, хотя кое-кто среди предвидевших не принадлежал ни к одной из текирских разумных рас.
Оой-графа Кадабоя Белого Пика никогда не любил, пожалуй, ни один человек, включая собственных жену и сына. Спесивый, глуповатый, жадный, злопамятный и не стесняющийся использовать и деньги, и положение для достижения любой цели, он являл собой идеальный образец гнилого аристократа из тех, что не уставали обличать либеральные газеты. Друзей у него не было, что не мешало ему иметь серьезный политический вес в Дворянской палате, частью купленный, частью унаследованный. И консерваторы, и лоялисты, и даже нейтралы частенько искали его поддержки в самых разных вопросах, и он, звериным чутьем ощущая политические ветры, чаще всего шел навстречу - совсем не за просто так, разумеется. В качестве советника Комитета по военным вопросам он имел огромное влияние на формирование армейского бюджета и его распределение по различным статьям, и одно то уже гарантировало незыблемость его положения. Однако он еще и являлся влиятельным членом нескольких закрытых частных клубов, в тиши залов которых зачастую принимались решения, не менее судьбоносные, чем в самых яростных баталиях в обеих палатах и Регентском совете. Твердокаменный аристократ белоснежной кости, и слышать не желающий ни о каких уступках черному плебсу, он пользовался политическими симпатиями, не всегда афишируемыми, со стороны многих и многих, кто с ностальгией вспоминал времена до Большой войны, разрушившей или изрядно подточившей незыблемые социальные барьеры. Фракция "черных либералов" в Дворянской палате при одном упоминании его имени начинала полыхать яростным пламенем ненависти, а для Купеческой палаты он служил безусловным воплощением зла. Но на своих недоброжелателей ему было наплевать, если только они не оказывались настолько глупы, чтобы вызвать его личную ненависть.
А еще, как тайком шептались завистники, его личная коллекция компрометирующих материалов на всех сколь-нибудь заметных персон в Княжествах являлась одной из наиболее обширных.
Предпринятая им авантюра с аннексией Чукамбы (над топорностью первой провокации втихомолку посмеивались даже его ближайшие союзники), переросшая в затяжную войну с партизанами вместо молниеносной победы, заметно подорвала его позиции. Тем не менее, его политический все еще оставался огромным, и скоропостижная отставка с поста начальника Генштаба с последующим домашним арестом вызвала серьезное недовольство и в Дворянской палате, и в Совете регентов.
Фракция консерваторов, самая многочисленная и влиятельная, в штыки восприняла сам факт его отставки без предварительных консультаций и согласования новых кандидатур. Да, формально Верховный Князь имел полное право так поступить. Однако вековые традиции предусматривали получение неформального одобрения такого шага хотя бы со стороны большинства лидеров фракций, и консерваторы, в полном соответствии со своим названием, не могли одобрить ситуацию независимо от того, насколько сильно оой-генерал не соответствовал занимаемой должности. Лоялисты, хотя и верные короне до последнего, в части своей также не одобрили быстроты, с которой принималось решение. Нота от Карины Мураций? Да кто она такая, чтобы претендовать на статус легитимного правителя? Мещанка с Востока, да еще и девиант. И ее генерал, осмелившийся прислать оскорбительную запись! Что он о себе возомнил? "Белые либералы" колебались - с одной стороны, твердолобость Белого Пика им не слишком импонировала, но, с другой, все-таки он аристократ из одной из старейших фамилий, возводящих свой род еще ко временам основания Приморской империи. Трое из семи Регентов открыто не одобрили действия Верховного Князя, и еще трое никак не высказывали своей позиции, ожидая, какую пользу смогут извлечь из ситуации они лично. Только оой-граф Синтарий Рассвет, верный железному пониманию своей роли как главы Совета, оставался полностью нейтральным, намереваясь следовать духу и форме Закона до самого конца.
Разумеется, об открытом возмущении Верховным Князем речь не шла. Тайлаш держал вожжи в руках слишком крепко, да и по количеству компромата тайные архивы Кремля могли на равных соперничать с таковыми любого частного лица, включая Белого Пика. Но общее недовольство имело место, и оно не могло не найти свою цель. И цель нашлась.
Положение директора Службы внешней разведки, мещанина, принципиально отказывавшегося принимать титул, всегда базировалось исключительно на личном расположении Верховного Князя. Сторас Медведь и Тайлаш Полевка дружили еще со времен Каменноостровского кадетского корпуса, куда по традиции отдавали на обучение всех членов княжеской фамилии. В корпусе бытовала и иная традиция - принимать на обучение детей не только аристократов, но и простых мещан, символизируя тем самым единение народа Четырех Княжеств ради общей цели: защиты и процветания государства. Дружба плебея и наследника трона носила непростой характер. Она включала в себя разбитые в драках носы, ухаживания за одними и теми же девицами, соревнования в искусстве конного сабельного боя, каллиграфии и математических наук, а также совместные вылазки в ночные самоволки (за которые наследник, если попадался, получал в два раза больше розог), тайные походы по кабакам и драки плечом к плечу с извечными врагами кадетов - гардемаринов Первой флотской академии. После корпуса дороги заклятых друзей на время разошлись, но когда через четыре года, в возрасте двадцати семи лет, в результате несчастного случая на охоте Тайлаш унаследовал титул Верховного Князя и отчаянно нуждался в союзниках, не увязших в паутине давних альянсов и подковерных войн, он вспомнил о Сторасе. С тех пор господин Медведь, упорно отказывавшийся добавить к своей фамилии приставку "рыцарь", так или иначе занимал ключевые должности, не требовавшие формального или неформального утверждения Дворянской Палатой или Советом регентов.
В истории Четырех Княжеств имелось немало случаев, когда выскочка из народа обретал аристократический титул и связанную с ним респектабельности, оказав важные услуги княжеской фамилии или государству. Таких аристократов в первом поколении в свете терпели, а зачастую и считали нужным и возможным заводить с ними близкое знакомство. В конце концов, тех, кто мог похвалиться наличием трех и более поколений предков-аристократов, на все Княжества насчитывалось не более сотни. Но выскочка, нагло смеющийся в лицо всему высшему свету, отказываясь принять неоднократно (по слухам) предлагавшийся ему титул графа? Возмутительно! Неслыханно! Невежественный плебей! Однако подкопаться под него казалось решительно невозможным. Найти за ним никакого криминала, настоящего или воображаемого, никому так и не удалось: господин Медведь не брал даже мелких подарков от подчиненных, жил исключительно на государственное жалование, а на все попытки вовлечь его в сомнительные политические комбинации отвечал безмятежным отказом. Так что в конце концов с его существованием смирились.
Однако на сей раз он оказался под огнем критики сразу с нескольких сторон.
Просмотренный переворот в Сураграше заметно подмочил его репутацию как человека, способного заранее предугадать любые события. Продемонстрированное Верховным Князем недовольство в его адрес послужило поводом для многочисленных пересудов и даже злорадных слухов о близкой отставке. Никто из сплетников всерьез не верил своим прогнозам, но если возник повод за глаза куснуть выскочку, почему бы и нет?
После же оскорбительной пощечины, полученной армией Княжеств от сураграшских партизан на Трехгорном перевале (о чем в свете стало известно почти мгновенно несмотря на отсутствие сообщений в прессе), как-то внезапно вспомнилось, что ведомство господина Медведя сыграло малопонятную роль в появлении у власти Карины Мураций. Сами по себе всплыли детали весенней операции по обеспечению транзита через Граш родственников Карины, проведенной Службой внешней разведки. Получается, Четыре Княжества фактически посадили на трон наглую восточную девку, а та вместо благодарности обидные послания шлет? Да не видна ли тут рука катонийского Управления Общественной Безопасности? Да не идет ли речь о враждебном марионеточном правительстве под самым боком Княжеств, которому потакает человек, по должности обязанный от таких угроз государство защищать?
Припомнили Медведю и пропихивание своей любовницы Ольги Лесной Дождь на должность директора Сураграшского департамента. К счастью, дама Лесной Дождь то и дело запиналась о собственные ноги в делах своего департамента и из-за нехватки времени в свете появляться даже и не пыталась - что, вероятно, спасло некоторых сплетников от полновесных оплеух манипуляторами или чего-то подобного
Наконец, подлила масла в огонь и статья с заголовком "Международная политика в стиле амебы", подписанная псевдонимом "Тарасий Ирука" и издевательски опубликованная прямо на форуме газеты "Свеча". Она пролежала там не более часа, после чего ее удалили по прямому приказу главного редактора, но успела разойтись по нескольким десяткам сайтов политической направленности.
"Внешняя политика Четырех Княжеств, проводимая под нажимом Дворянской Палаты, - писал автор, - очень напоминает поведение амебы в питательной среде. Амеба понятия не имеет, зачем она существует и куда направляется. Она знает одно: где-то поблизости есть вкусная частичка, которую следует обнаружить, поглотить и переварить. Она хаотично шарит вокруг своими ложноножками, смещаясь в сторону, откуда тянет вкусным, не задумываясь, что ожидает ее там на самом деле - еда или другая амеба, покрупнее и попрожорливее. Ей движет примитивнейший инстинкт - пожрать все, что попадется.
Клубок частных интересов, который представляет собой внешняя политика Княжеств, ведет себя похожим образом, и проблемы, на которые напоролась наша армия в Чукамбе, являются прямым следствием. Ни для кого не секрет, что наше вторжение обусловлено нетерпением, испытываемым определенными промышленными и финансовыми группами по поводу прибылей, которые они могли бы получить от эксплуатации залежей полезных ископаемых в предгорьях Шураллаха. Почуяв вкусный запах, эти группировки инициировали войну, напрочь забыв, что клан Снежных Вершин в Чукамбе остался в стороне от партизанских атак в других частях Сураграша и полностью сохранил свою силу. Результат закономерен, и предсказать его мог бы любой, кто еще не забыл позорно провалившуюся катонийскую интервенцию тридцать девятого года. Предложение правительства Карины Мураций о предоставлении полной информации о базах и силах Дракона в Чукамбе осталось проигнорированным. Ну еще бы - ведь для этого белой элите нашего государства пришлось бы признать, что такое правительство вообще существует, и даже вести с ним какие-то переговоры. Почему Дворянская Палата не хочет вести переговоры с правительством Мураций? Да просто потому, что та выскочка. Мнящая о себе нахальная плебейка неизвестно откуда, без роду без племени, не знающая своих родителей. Да еще - вот ужас! - самый натуральный девиант, лично набившая морду сыну известного политического деятеля, измывавшемуся над проституткой (только не говорите мне, что для вас это новость!) Для рафинированных аристократов, до сих пор сквозь зубы разговаривающих даже с грашскими официальными лицами, общаться с такими - позор и унижение. Куда проще отправить на бессмысленную смерть тысячи наших солдат. Проще - и выгоднее: в результате затянувшейся "молниеносной операции" одним развязаны руки для масштабного воровства и злоупотреблений, а другим обламываются выгодные контракты на поставку оружия и снаряжения. Например…"
Далее автор статьи вдавался в детали, демонстрируя глубокую осведомленность в делах и делишках финансовой и аристократической элиты, связанных с Чукамбой, а также ясно намекая, кто именно и как заинтересован в происходящем. Также он проводил параллели с весенним вторжением катонийских войск в горагийскую область Сетату, убедительно доказывая, что там, где катонийские политики и генералы действовали исходя из чистой незамутненной глупости и заносчивости, княжьи политики и генералы руководствовались по большей части личной корыстью. Так почему же, задавался автор вопросом, мы до сих пор не можем простить Катонии конфликт с Горагией, являющейся для нас весьма сомнительным союзником, но сами ведем себя в Чукамбе во сто крат хуже?
Статья вышла крайне скандальной не в последнюю очередь из-за того, что несмотря на отсутствие конкретных имен все действующие лица оказались прекрасно узнаваемы. А еще из-за того, что псевдонимом "Тарасий Ирука", как хоршо знали все заинтересованные персоны, в особо важных случаях пользовался сын Стораса Медведя Масарик Медведь.
И великосветский котел ненависти к сураграшской выскочке забурлил еще сильнее.
Сразу в нескольких влиятельных закрытых клубах заговорили о необходимости смены Медведя на кого-нибудь более приемлемого. Велись разговоры обиняками и околичностями, крутясь вокруг плохой работы СВР в последнее время. В строку ставили каждое лыко: и проблемы с предсказанием переворота в Сураграше и вторжения катонийских войск в Сэтату, и низкую эффективность работы против кланов Дракона в северном Сураграше, и растущие из года в год финансовые аппетиты СВР, и непомерное, как утверждалось, раздувание ее штата, и неспособность, несмотря на то, справиться с заметно выросшей в последние периоды контрабандой наркотиков через юго-западную границу… Как-то так случилось, что военная разведка, ранее подчинявшаяся лично Белому Пику и страдающая теми же самыми проблемами, в разговорах не упоминалась совсем, словно ее не существовало в природе.
"Свеча", и почти одновременно - еще десяток крупных газет, от солидных "Финансовых известий" до откровенно бульварной "Темы дня", опубликовали статьи, в которых с разной степенью уверенности, достоверности и открытого хамства утверждалось, что руководство СВР может оказаться лично причастным к крупным махинациям с нелегальными поставками оружия на грашские рынки, а также черный рынок самих Четырех Княжеств. Одновременно в течение всего двух дней на крупных форумах и в газетах помельче появилось несколько сотен сообщений и заметок со ссылками "на информированные источники", в которых сураграшское правительство Карины Мураций характеризовалось как шайка бандитов, ничуть не лучших кланов Дракона. Крысы грызутся в банке, неявным рефреном звучала в них одна и та же мысль. Или, еще хуже, наглые катонийцы прямо под боком Княжеств формируют свои военные аванпосты в качестве плацдарма для дальнейшей атаки напрямую на Княжества. Кто бы ни победил, Четыре Княжества как минимум ничего не выиграют. Как максимум - окажутся лицом к лицу с новым, более сильным и уверенным в себе противником.
Наспех проведенные среди посетителей сайтов социологические опросы, по утверждению рейтинговых агентств, показали степень доверия к подобным опасениям не ниже семидесяти процентов.
В тех изданиях и на телеканалах, что побазарнее, появились карикатуры, а кое-где даже целые комиксы, в которых Панариши (о котором широкой публике не было известно почти ничего) изображался полубезумным шаманом, пляшущим вокруг костра голым, с бубном и костью, продетой в нос. Известный юморист и его молодая симпатичная помощница перед тремя тысячами зрителей выскочили на сцену в дикарских нарядах из мочальных обрывков и огромного количества наклеенных татуировок и полчаса кряду в лицах изображали "заседание" неназванного тропического правительства, закончившееся совершенно прозрачным намеком на буйную сексуальную оргию нескольких мужчин с одной женщиной. Помощница откликалась на имя Кархи Камэй.
Публика благосклонно внимала и громко смеялась в наиболее пикантных и остроумных местах.
В последний день восьмого периода группа депутатов внесла в Дворянскую палату проект постановления "О сфере государственных интересов Четырех Княжеств в северном Сураграше", в котором предлагалось присвоение статуса протекторатов областям Чукамба и Муналлах с избирательным предоставлением их жителям гражданства через десять лет. Также проект относил Трехгорный перевал и прилегающую к нему к югу долину Старх к зоне безопасности, подлежащей безусловному военному контролю со стороны армии Четырех Княжеств.
Пресс-секретарь Кремля комментировать проект отказался.
В тот же день случилось еще одно мало кем замеченное событие. Канцелярия Дворянской палаты, в строгом соответствии с регламентом потратив пять дней на проверку, подтвердила право заседания графини Циннаны Подосиновик, законной дочери и единственной наследницы безвременно усопшего десять лет назад графа Котороя Подосиновика.